Напрягая глаза, можно было увидеть извилистую гряду гор на горизонте. Яркое солнце безжалостно сжигало плоскую и бесконечную пустыню, простирающуюся от Палм-Дезерт до границы Колорадо.

Ни одно растение не могло вырасти здесь без воды, отведенной из Колорадо. Ничего, кроме монстров и скорпионов.

Нед стоял в полной парадной форме с непокрытой головой. Слепящее солнце пронизывало болью его левое плечо. Ныли раны. Дочери стояли по обе стороны от него, и каждая старалась хоть чуточку до него дотронуться. Рядом с ними стояли его родители, прилетевшие из Висконсина.

Позади них, сияя начищенной медью под лучами солнца, военный оркестр в пыльно-зеленых костюмах Кэмп-Либерти ожидал команды. Один из трубачей уже сыграл траурный сигнал, когда гроб начали опускать в иссохшую землю пустыни.

Родители казались Неду посторонними. Он не видел их очень давно, и они выглядели старше, чем прежде. Может быть, то была усталость от долгого перелета? Его девочки почти не знали их. Да и сам он с трудом узнал в этих рано ушедших на пенсию людях своих родителей. Надо их приободрить. Им необходимо… Он вспомнил, что однажды говорил об этом с Джейн. Что же она тогда сказала? Надо ее спросить, если они снова встретятся.

Нед чувствовал, что его ранило и оскорбляло праздничное сияние солнца и ярко сверкающая медь оркестра. Устроить военные похороны решил генерал. Ему-то уж не грозила досрочная отставка. Военные похороны в этой угрюмой тюрьме. Плечо Неда болело не переставая. К черту их всех!

Генерал-лейтенант Де Карт Криковский сделал шаг вперед и вручил маленькую саперную лопатку Неду. Кладбище Кэмп-Либерти было, вероятно, самым зеленым местом среди этом дикого скопления казарм, нагромождения колючей проволоки, сторожевых вышек и искусственно выращиваемых эвкалиптов. И уж наверняка оно было единственным местом, не окруженным изгородью с пропущенным по ней током.

Взяв лопатку, Нед встал на колено. Под трехдюймовым слоем почвы, покрывавшим кладбище, был чистый песок. Он набрал на лопату земли и песка и бросил в могилу. Описав дугу, комья земли со стуком ударились о крышку простого гроба Лаверн. Нед передал лопатку Лу Энн, которая проделала то же самое. Три дочери последовали ее примеру. Они казались очень печальными. С опущенными в землю глазами.

Забрав у Салли, младшей, лопатку, Нед сбросил ее в могилу. Он холодно взглянул в глаза старому бумажному вояке, на лице которого, казалось, появилась тень сомнения. Старик отвернулся и взял жену за руку. Рядом с ним стояли их сыновья, с трудом сдерживая враждебность к Неду.

Он вспомнил об этом ночью в бараке, где ночевал вместе с дочерьми. Они все легли рано в мрачной тишине. То и дело девочки принимались всхлипывать. Прошло полчаса, но никто из них все еще не спал. Нед пошел в ванную налить стакан воды, чтобы запить болеутоляющие таблетки.

– Пап, – попросила Лу Энн, – принеси нам воды, а?

Его первые воспоминания о девочках были тоже связаны с тем, что он носил им воду по ночам. Сколько воды набежало за годы, а? – спросил он себя. Наверное, тысячи галлонов? Нед улыбнулся. Он нашел поднос и понес звякающие стаканы с жесткой вонючей водой Кэмп-Либерти. Его плечо все так же, не переставая, болело.

– Отлично, – сказала Лу Энн. – Когда мы отсюда уберемся?

Нед молчал, сидя в темноте в ногах ее постели.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он ее наконец. – Тебе здесь не нравится?

– Нравится? – спросила Де Карта. – Ха!

Он переводил взгляд с одной девочки на другую.

– Я думал… Ваша мама…

– Так когда? – переспросила Лу Энн.

Нед сидел и не мог вымолвить ни слова. Наконец он поднялся.

– Вы должны знать, что я ухожу со службы.

Все вдруг замолчали. Глория опустила ладошку в стакан с водой и, подкравшись незаметно к Салли, вылила пригоршню воды на ее голую спину.

– Не смешно!

– Не увольняйся, пока мы не вернемся в Лондон, о'кей?

Нед откинулся назад, потирая раздробленное плечо и разглядывая каждую из них по очереди. Только Лу Энн походила на мать. Остальные пошли в него. По каким-то таинственным причинам Лу Энн – старшая и похожая на Лаверн – имела власть над остальными. Точнее, если они и были под чьим-то влиянием, то это было ее влияние.

– А почему Лондон? – спросил он.

– Папа, – с чувством сказала Лу Энн. – Ты хочешь Бонн? Рим? Куда угодно, но только не оставаться здесь!

– Генералу это не понравится.

– Нет, конечно, – задумчиво произнесла Лу Энн.

– А как насчет Висконсина? – спросил Нед.

– Эй! – ответила Лу Энн. – Это бо-ольшая страна!