— Невероятно, но факт, — объявил Дэв через несколько минут, буквально дрожа от восторга, когда мы уже стояли перед таверной «У Фицроя». — Ты у цели. Я почти уверен в этом.
Мы стояли, потягивая пиво и чувствуя несомненное облегчение от того, что наконец оказались среди своих. Дэв, воспользовавшись моментом, решил поделиться информацией, добытой в стане врага.
— Почему я так думаю? Да у того парня, — он ткнул пальцем в направлении барной стойки, и я ударил его по руке, на случай если на нас кто-то смотрит, — у того парня совершенно нет чувства юмора. А у тебя есть его зачатки.
Я посмотрел в окно. Приятель «того парня», должно быть, сказал что-то смешное, потому что чувак хлопнул его по плечу и рассмеялся, запрокинув голову. С такого расстояния казалось, что чувство юмора у него все-таки есть, но мне очень хотелось верить Дэву.
— Чувство юмора всегда стоит первым в списке того, что нравится женщинам, — задумчиво продолжил он, — да, оно всегда стоит одним из первых, так что не знаю, с какой стати ей с ним встречаться. Ну разве что дело в деньгах, внешности и, возможно, обаянии. Но у тебя в отличие от него еще есть чувство юмора.
— Как думаешь, Памела сможет оценить твое чувство юмора? Конечно, сначала ей надо будет выучить английский и освоить во всех тонкостях видеоигры.
Лицо Дэва приняло типичное для него выражение. Я продолжил, перейдя к действительно интересовавшему меня вопросу:
— Так что ты ему сказал? Как ты начал разговор?
— Я не знал, что сказать, а потому просто вынул проездной и спросил: «Вам не кажется, странным, что здесь написано „любой дорогой“? Интересно, значит ли это, что через Луну тоже?» И он рассмеялся.
— Рассмеялся? Он?
— Да. Я продолжил той шуткой Клема про коктейль.
— И он опять рассмеялся?
— Нет, эта шутка ему не понравилась. Думаю, он решил, что она слишком неприличная. Но разговор у нас завязался.
Я наблюдал, как Дэв разговаривает с тем парнем в ожидании заказа (он попросил водопроводной воды, и такое начало не слишком обрадовало бармена). Я нервничал. Мне казалось, что меня в любую секунду улучат в каком-то предосудительном поступке. Как будто вот-вот ввалится полиция и прикажет мне либо отдать фотографии, либо отправляться прямиком в тюрьму Белмарш. Моя душа ушла в пятки, когда Дэв протиснулся к стойке и постучал пальцами по крану с пивом, так же как это делал тот парень.
Когда напряжение стало совсем уже невыносимым, я начал придумывать оправдания, на случай если нас раскроют. Буду настаивать на том, что перепутал ее одноразовую камеру с собственной, поэтому мы и напечатали фотографии. Или я мог бы сказать, что Дэв признан невменяемым и это он напечатал снимки, пока я — его опекун — отходил от снотворного, подсыпанного в мой бокал ревнивым соперником. Но эти трое разговаривали у стойки, улыбаясь и кивая. Один из них полез в карман за визитной карточкой.
— И кто же он? — поинтересовался я. — И зачем ты попросил у него визитку?
— Я спросил их, каким конкретно бизнесом они занимаются.
— И?..
— Они рестораторы. Или, во всяком случае, вложили какие-то деньги в ресторанный бизнес. Я сказал, что мой отец владеет несколькими ресторанами на Брик-лейн, и вот — визитная карточка.
Он отдал ее мне. На ней значились только имя и номер, ничего больше.
Дэв опять попытался убедить меня в том, что это судьба. Мне пришлось напомнить ему, что мы на Шарлотт-стрит. Логично искать здесь кого-то, кто работает на Шарлотт-стрит. Встретить того, кто здесь же работает вечером, можно назвать везением. Но судьбой? Мне в общем-то не важно, как это называется: удача, везение, стечение обстоятельств. Какая разница — важно, какие чувства это во мне вызывает.
На следующее утро я проснулся от того, что Дэв и его отец кричали друг на друга. Примерно раз в месяц отец Дэва приходил и кричал на него на этом тарабарском языке. Дэв только совсем недавно начал отвечать ему тем же.
«Семейные проблемы», — мрачно объяснял он мне, заваривая кофе или включая телевизор. Я ничего не отвечал — как можно комментировать «семейные проблемы»?
Я уставился в потолок, пытаясь думать о чем-нибудь другом. Можно было бы поразмышлять о Саре, но на ум тут же приходил Гэри, так что я решил поискать другую тему. Вчерашний вечер. Тот парень. И его визитная карточка.
— Ну, как это было?! — воскликнул Клем в восторге от самого себя. — Расскажи им!
— Клем был великолепен, — соврал я. Зои склонила голову набок и улыбнулась — таким образом выказывая Клему свой восторг, а мне — недоверие.
— Там был поистине замечательный момент, — признался Клем, крутясь на кресле и пытаясь выглядеть непринужденно. — Какой-то парень уронил свою кружку, и я решил: ага, здесь можно сымпровизировать.
Я кивал и улыбался, думая лишь о том, когда же будет удобно вернуться к компьютеру и зайти в «Гугл». Моя рука все это время сжимала в кармане его визитную карточку «того парня».
Я заметил, сколь усталой и грустной сегодня выглядела Зои, лишь когда Клем закончил свой рассказ (а говорил он долго) и Сэм отвела меня в сторону с вопросом:
— Что случилось? Ты что-нибудь слышал?
— Нет, — ответил я. — А должен был?
Откровенно говоря, сейчас мне было трудно смотреть на Зои. После того как я снова увидел Сару, это было нелегко. Каждый раз, когда бросал взгляд на Зои, я вспоминал, какой сволочью могу быть подчас. Мне приходилось немалым усилием воли изгонять эти мысли из головы и снова лезть в карман, чтобы прикоснуться к визитке.
Дэмиан Андерс Ласкин.
И что мы можем выяснить о Дэмиане Андерсе Ласкине?
Я полагал, что он очень-очень богат.
Это означало бы, что большая часть денег досталась ему от отца — богатого аристократа-промышленника, все еще продолжавшего подталкивать бедного Дэмиана по карьерной лестнице в семейной компании, и она скорее всего называется «Ласкинс лимитед», имеет отношение к виноградникам, ведет свою историю с давних времен, неоднократно меняя название, дабы получше скрыть свое участие в работорговле.
Можно было бы ожидать, что он учился в Итоне. Разумеется. И что там он познакомился с наследным принцем какой-нибудь африканской страны, впоследствии снабжавшим его заказами на поставку оружия. Он с радостью хватался за них, чтобы превзойти отца с его сравнительно мелкими амбициями виноторговца, но его планы рухнули, когда его дружбана свергла военная хунта.
Я думал, выяснится, что он был женат на модели из Восточной Европы, с которой познакомился, когда открывал офис «Ласкинс» в Праге — в этой доверенной ему отцом миссии он не преуспел просто потому, что у него душа не лежит к семейному бизнесу. Детей у них не было — она не хотела рисковать параметрами своей фигуры и перспективой продления контракта с «Клиник», и вообще нелегко, когда тебе почти тридцать, а твой муж думает только о делах и своей любовнице.
Я думал, что он неплохо играет в теннис и берет уроки у Пэта Кэша и Айвана Лендла, познакомившись с ними при организации по уик-эндам игр в гольф для знаменитостей. Обычно подобные мероприятия обставляются как благотворительные, но на самом деле его интересовало только снижение налогов и мнение прессы. Я исходил из того, что он водит спортивную машину, бросает фразы вроде «я обращаюсь с моими спортивными машинами так же, как с моими женщинами» и заканчивает их как-нибудь еще более остроумно. Не могу сейчас представить как, но это точно заставило бы самого Кларксона подавиться жареной свининой и зааплодировать.
А еще я думал, что, куда бы Дэмиан Ласкин ни направлялся, все смеялись над его шутками вне зависимости, стоили они того или нет, и когда он появлялся на публике, ему кивали в надежде на то, что он тоже кивнет в ответ. Все женщины мечтали выйти за него замуж, а мужчины — чтобы он наконец отвалил куда-нибудь подальше, так чтобы их женщины перестали мечтать о замужестве с ним. И как бы жизнь ни обращалась с ним, у Дэмиана Ласкина всегда все будет хорошо, потому что он родился с серебряной ложкой во рту.
Это слишком. Мы так не похожи. Слишком со многим мне придется сражаться. В конце концов, если я не устраивал Сару, если у меня с ней все «дышало на ладан», даже когда…
— Ну? — прервал мои мысли Клем.
Вопросительные взгляды. Вскинутые брови. Все ждут моего мнения. Но по какому поводу?
— Ну… я согласен, — сказал я, как бы подводя черту под обсуждением.
Молчание.
— Но я решительно против того парня, крикнувшего посреди твоего выступления «вон со сцены!», — попытался я спасти положение.
Клем тем не менее повернулся ко мне спиной.
Человек, посчитавший указать на визитной карточке только имя и телефонный номер, должно быть, очень уверен в себе.
Визитная карточка Дэва отличалась еще большей лаконичностью, так как содержала лишь его имя. Это обусловлено тем, что он знает — девушки, получающие его визитки, никогда ему не позвонят.
Но кто в наши дни может игнорировать Интернет? Над кем не властен «Гугл»? Фраза в какой-нибудь социальной сети, строчка в отраслевых новостях и жалоба от населения в местной газетке вызывают ту или иную реакцию.
Разумеется, и мой запрос принес результаты.
Множество.
Чего и следовало ожидать, учитывая, что тот парень занимался рекламой.
В «Маркетинг уик» на него имелся весьма обширный материал, так же как и в «Дейли телеграф» отмечалось его присутствие на той или иной презентации в обществе некой светского вида особы по имени то ли Камилла, то ли Клодетта, но скорее всего ее звали Коллетт. В журнале ресторанной индустрии упоминалось о сделанных им недавно инвестициях. По мнению «Гардиан», этот «некогда чудо-ребенок превратился теперь в чудо-взрослого — в Дэмиана Ласкина».
Он всего добился сам. Выходец из рабочего класса, он поступил в университет и получил стипендию. Устроился в небольшую пиар-фирму в Бредфорде. Через четыре года возглавил ее офис на Дин-стрит. Еще через четыре года — на Авеню-оф-америка. Потом начал работать сам на себя. Сейчас он генеральный директор или директор, отвечающий за производство, а может, и вице-президент компании «Форест Ласкин ПР». Все это выглядело очень впечатляюще. Мне в голову не приходило ни единой причины, способной вызвать к нему неприязнь.
Затем я прочел:
«Слово „лес“, — говорит Ласкин (в свои 42 года), — подразумевает естественный рост. Это именно то, чего мы добиваемся квартал за кварталом, год за годом, с тех пор как основали компанию».
Пафосная чушь.
Я просмотрел его клиентскую базу, надеясь увидеть, что она зиждется на игровых залах и индийских соусах.
Рекламная кампания для «Мерседес-Бенц». Весна-лето.
Новые магазины «Дольче и Габбана»: Сохо, Динсгейт, Лейне.
«Сваровски».
«Грей Гус».
«Брейтлинг».
Часы. Да, у него часы «Брейтлинг».
«Бенг и Олафсен».
«Лексус».
Мне недавно рассказывали что-то хорошее про «лексус».
Внутри у меня что-то щелкнуло.
Я забил в «Гугл» название компании.
Нашел адрес.
Позвонил Дэву.
Забавно, как появление соперника может заставить собраться.
Разумеется, офис «Форест Ласкин» оказался на Шарлотт-стрит.
Вот он — рядом с «Саатчи и Саатчи», почти напротив кафе «Рома», где я, сам того не зная, попал на снимок, сделанный девушкой. Мы с Дэвом сидели в «ниссане-черри», по уши в пакетах из-под чипсов и трубочках из-под мороженого. Припарковались мы там, где делать этого не стоило, но было чуть больше половины седьмого, и все служащие парковок разъезжались в метро по домам. А люди, оказавшиеся в этот час на Шарлотт-стрит, явно были озабочены поиском места, где можно было бы провести вечер. Дэв погрузился в чтение номера «Геймпро» месячной давности. Я включил радио и уставился в окно.
Оказывается, Шарлотт-стрит очень даже приятная во всех отношениях улица. Хотя надо сказать, что эти ее кварталы выглядят более деловыми, не такими интересными. Над нами возвышались огромные деревья, ветви которых переплетались над дорогой, защищая ее от солнца, дождя и мокрого снега.
Это такая улица, что если ты работаешь на ней, то ощущаешь себя ее частью; хочешь, чтобы твое имя было увековечено здесь.
Вот бар «У Джейми». Я представляю, как Дэмиан Андерс Ласкин каждую ночь около полуночи пропускает тут бокал виски в ожидании звонка из Токио или Сиднея. Вот вполне симпатичное заведение «У Елены» — названное в честь легендарной Елены, которая с одинаковым радушием встречала и Де Ниро, и парня, торговавшего газетами у метро.
Вот «Андреа». На самом деле это, конечно, «Андреас», но все зовут заведение «Андреа». Кажется, так звучит лучше.
Вот «У Жозефины», вот филиппинский ресторан, вот «Сиам централь», «Пальмы Гоа», «Нико-Нико», «Лист карри», вот греческий клуб.
— Весь мир представлен на Шарлотт-стрит, — провозгласил Дэв, будто прочитав мои мысли. — Так какой у нас план?
— Пойдем за ним.
— Пойдем за ним?
— Пойдем за ним. Почему бы и нет? Пошли за ним.
— А что потом?
— Посмотрим.
— На что посмотрим?
— Посмотрим, что делать. Если он будет с девушкой или если он приведет нас к ней, тогда… Тогда, думаю, все кончено. Потому что тогда они точно вместе.
Я похлопал по карману куртки. Дэв посмотрел на меня.
— Фотографии у меня с собой, — заверил я его. — Я просуну их под дверь того места, где они обитают, и мы уберемся оттуда.
Дэв повернулся ко мне.
— Вот как? Я думал, у тебя более грандиозные планы.
— Ближе мы не подберемся.
Чего я, собственно, ожидал? Что найду места, где она побывала, и буду сам там фотографироваться? Придумывать все менее и менее популярные конкурсы для «Лондонских новостей»? Все это не сработало.
— Разве ты не хочешь поговорить с ней? Просто чтобы попрощаться?
Я думал об этом. И решил, что нет, не хочу. Я уже говорил: есть что-то, чего лучше не знать. Что, если она окажется идеальной? А если все так и есть, как я себе представляю? Девушка со светящейся здоровьем кожей и бесконечным запасом оптимизма. Что, если ее квартира обставлена потрепанной, но самой элегантной мебелью? Представьте, что я так и не написал письмо Эмили Пай. Да, эта история так и осталась бы незавершенной, но по крайней мере ее эпилог не был бы таким жестоким. Думаю, все мои проблемы с женщинами начались с Эмили Пай, с того дня, когда я решил попытать счастья и бросил в ее ящик это письмо.
В моем случае лучше ничего не знать. Приятнее думать, что некие планы была вполне реальными, чем признать совершеннейшую невозможность этого. Пусть лучше она остается девушкой с фотографии, чем девушкой, с которой я все-таки познакомился.
Разумеется, я не мог знать наверняка, что Дэмиан Андерс Ласкин приведет нас к ней. Я даже не был уверен в том, что они действительно вместе. Но несмотря на то что я пытался убедить Дэва в своей готовности отнестись к этому как взрослый мальчик, именно эта неизвестность так меня и привлекала. Игра вслепую принесла мне целый фейерверк эмоций и оживила мое сердце, до этого разбитое и омертвевшее. Все было не настолько уж плохо. Иногда надо рискнуть, чтобы встряхнуться. Использовать момент.
Кроме того, мне нечего было терять. Нет, правда. Разве что утратил бы немного надежды. И в любом случае после этого я смог бы двигаться дальше.
— Готов спорить на что угодно, окажется, что он гей, — решил оживить беседу Дэв. — Если бы это был фильм, к этому бы и подвели. Сначала было бы много разных шутливых намеков на это, а когда ты бы подошел к нему, он изрек бы что-то вроде «позвольте познакомить вас с моей семьей». А потом мы еще долго оставались бы в шоке, увидев, что вместо ожидаемой девушки вошел мужик.
Дэв рассмеялся и хлопнул ладонью по рулю.
— При этом мы бы были в гей-баре, и этого мужика звали бы как-нибудь так, что было бы непонятно, кто он — Пэт или Джо.
Он успокоился и добавил:
— Как же мне иногда хочется, чтобы в жизни все было как в фильме.
Я посмотрел на него с укором.
— Однако мы сидим в «ниссане-черри» и готовимся к шпионской операции.
Его глаза вспыхнули.
И тут я услышал по радио что-то знакомое и прибавил громкость.
— «Кикс»! — обрадованно воскликнул я.
— Кто?
— Та группа. Мы с ними друзья. Ну, по крайней мере мы знакомы. Это друзья Эбби.
Я снова прибавил громкость. Это была заглавная песня с альбома. Потом диджей — тот самый, как я думаю, что курирует девиц из «Шугабейбс», — объявил:
— Луч света в темном Брайтоне «Кикс».
— Это моя цитата! — Я был в восторге.
— Так написано в их пресс-релизе, и кто я такой, чтобы с этим спорить… В эту пятницу они будут играть в «Скала» около Кингс-Кросс вместе с «Плей-энд-рекорд», «Нейборз фром Хелл» и…
— Как раз когда приезжает Эбби, — уточнил Дэв. — В пятницу вечером.
Мы вернулись к наблюдению за улицей как раз вовремя, чтобы увидеть, как Дэмиан Андерс Ласкин выходит из здания и переходит через дорогу.
— Заводи «черри»! — вскричал Дэв, включая зажигание.
Как выяснилось, нам не надо было далеко ехать.
Мы попытались украдкой тащиться за ним, но очень трудно преследовать идущего пешком человека, когда водители машин сзади настоятельно требуют, чтобы ты хотя бы попытался приблизиться к тридцати милям в час.
Кроме того, Ласкин не собирался идти далеко. Совсем не собирался.
— Кто бы мог подумать! — воскликнул я, уставившись на вывеску.
Мы подождали несколько минут, прежде чем войти.
— Столик на двоих, пожалуйста, — уверенно объявил Дэв, пока я осматривался.
Вот и он. У окна. Напротив него никого нет. Возможно, он ждет ее. Возможно, все это начиналось в «Абрицци» и кончится здесь же.
— Что будем делать? — спросил Дэв.
— Наблюдать.
В этом было что-то необычное. Почему «Абрицци»? Зачем бы ему понадобилось обедать тут? Не то чтобы здесь было так уж плохо, просто «Рока» же совсем рядом. Люди вроде Дэмиана обедают в таких заведениях, как «Рока». Туда же они водят девушек. Для начала они берут «Мохито», а потом отказываются от меню для новичков, так как столуются там постоянно, берут инициативу в свои руки, заказывая крабов в мягком панцире, черную треску и икру осетра.
— Давай сядем рядом с ним, — шепнул мне на ухо Дэв.
— Давай не будем садиться рядом с ним, — шепотом ответил я, но в этот момент подошла официантка в футболке и шляпе памяти Джейсона Пристли.
Дэв показал на стол у окна и поинтересовался, можно ли присесть туда.
От Дэмиана Андерса Ласкина все-таки прекрасно пахло.
Думаю, будь я все еще учителем, я бы описал его так:
«Внешность: выражение лица Дэмиана говорит „я очень занят, и мои мысли находятся далеко отсюда“, даже когда он просто жует хлебную палочку или скучающим взглядом просматривает меню в слишком дешевом для него ресторане. Вблизи он похож на парня из рекламы, имеющего огромный холодильник из нержавеющей стали, наполненный пекинской капустой.
Общение: „спасибо“, — сказал он официанту, когда мы садились, но не поднял глаз, пока тот наливал ему минералку с газом, так будто бы был маленьким принцем.
Общее впечатление: радует, что он не поднял взгляда, не попытался как-то выделить официанта. Это свидетельствовало о том, что мы с ним разные».
Хотя, возможно, я был немного расстроен.
Забавно: мы сидели в нескольких дюймах друг от друга, но он не имел ни малейшего понятия о том, что это значит.
Я хочу сказать, что для нас он был своего рода знаменитостью. Не то чтобы мы были как-то сдвинуты на нем или были большими его поклонниками, но мы кое-что о нем знали. Представьте себе, что вы сидите в «Старбаксе» рядом с Жаном Люком Пикаром. Вот такое ощущение. Тебе хочется дать ему понять, что ты знаешь, кто он такой и в чем заключается его секрет, но ты этого не делаешь. Ты просто не обращаешь на него внимания. Ему же хочется именно этого, а ты стремишься скрыть свое знание. Вам знакомо это чувство?
Я видел, что Дэв испытывает те же ощущения. Так что мы тихо изучили меню, постучали пальцами по подбородкам и… стоп-какого-черта-Дэв-сейчас-делает?
— Извините, — неожиданно обратился он к Ласкину.
— Дэв. — Я сделал вид, будто хотел спросить его о пицце. — Эй, Дэв.
— Неудобно вас беспокоить.
Дэмиан Андерс Ласкин оторвал взгляд от своего айфона, посмотрел на нас… что это? Тень узнавания? Отблеск фразы «мы знакомы»?
Но что же делает Дэв?
— Простите, не могли бы вы, — продолжил он, пока я с изумлением наблюдал за ним, — нас сфотографировать?
Он широко улыбнулся и протянул одноразовый фотоаппарат.
Мой одноразовый фотоаппарат.
Дэмиан Андерс Ласкин секунду смотрел на камеру, а затем улыбнулся:
— Разумеется. Я знаю, как пользоваться этими штуками.
— О… — выдохнул Дэв, как будто что-то всплыло в его памяти. — Дэмиан, верно?
Щелк.
— Очень странно встретить вас здесь снова, — в четвертый раз повторил Дэв в перерыве между пережевыванием пиццы.
— Ну, я работаю поблизости.
Я старался вести себя как можно незаметнее, несмотря на то что Дэв неоднократно пытался втянуть в разговор и меня.
— Если не секрет, — поинтересовался Дэв, — вы в это заведение вложили деньги?
Дэмиан улыбнулся, положил вилку и вытер губы салфеткой.
— Нет-нет. Мое заведение находится в Шордитче, оно называется «Хасл'н'Джайв». Такой джазовый клуб в стиле двадцатых, с некоторым налетом современности.
Мы кивнули, как будто поняли, о чем это он.
— Нет, это заведение не в моем стиле, — опять ухмыльнулся он, — но мы получили заказ на рекламную кампанию для них. Ничего из ряда вон, но они собираются открывать еще один ресторан в Манчестере, а через полгода в Глазго, так почему бы не взяться за это с самого начала. Неплохой старт для какого-нибудь перспективного сотрудника. Тем более в кризис не бывает лишних заказов…
Я посмотрел на его часы, на его костюм. Нелегко поверить, что он так уж пострадал от кризиса.
— Так чем, вы говорили, вы занимаетесь, Дэв? Ресторанами?
— В том числе да. На Брик-лейн в основном. Но кроме этого, я занимаюсь разработкой видеоигр. Сложная тема; думаю, не стоит ее развивать.
— А вы, Джейсон?
— Журналист, — ответил я, стараясь не вдаваться в подробности.
— А фамилия ваша?
— Пристли, — напомнил я, и он рассмеялся. Правда, не по той причине, по какой все обычно смеются. Он поднял салфетку.
— «Волшебный уголок итальянского рая!» — прочитал Дэмиан. — Так неужели это действительно вы?
— Да. — Я смутился: у него был сайт, целая империя, а у меня — только имя на салфетке.
— Вы знаете, что именно эта ставшая поистине крылатой фраза и убедила их вложиться в рекламную кампанию в Лондоне? Если бы я не обедал бесплатно, то заплатил бы за ваш обед!
— Вы и так могли бы, — холодно заметил Дэв, но Дэмиан не обратил на это внимания.
— Итак, «Лондонские новости»… — заинтересованно проговорил он, но внезапно его лицо приняло сочувственное выражение. — Тяжелые времена.
— Думаете?
— А как дела в редакции? Как боевой дух?
Боевой дух? Вот с ним-то все в порядке.
— Да, знаете…
— Ну, думаю, все нормализуется. Иногда до меня доходят всякие слухи. Не хочу повторять не к месту.
— Да нет, я имею в виду, что я-то фрилансер, а потому всего мне и не рассказывают.
— Джейсон — редактор раздела обзоров, — встрял Дэв.
— Исполняющий обязанности, — поправил я, — пока редактор болен.
— В любом случае вы уже нам помогли, — признался Дэмиан.
Я только пожал плечами.
— Вы есть в нашем списке? Мы ведем список наших друзей, устраиваем презентации, и все в таком духе. Я вас внесу; какой у вас электронный адрес?
Я продиктовал. Он вбил его в телефон.
Минут через десять Дэмиан поднялся и заговорщицки подмигнул мне.
— Ну, к счастью, мне больше не придется этого делать. Но я должен был проявить интерес — это так много значит для клиентов.
Мы с Дэвом встали и опасливо пожали ему руку. По очереди, разумеется, не одновременно.
— Auf wiedersehen, ребята, — попрощался он, — я с вами свяжусь, Джейсон.
— Подождите! — воскликнул Дэв, толкнув меня в бок. — Еще кое-что.
Дэмиан развернулся и вскинул брови, ожидая вопроса.
— Вы один, Дэмиан?
Молодец, Дэв. Очень дипломатично. Я сел и сделал вид, что читаю что-то на дисплее мобильника.
— Я имею в виду, вы сейчас с кем-то встречаетесь?
Дэв не мог не бросить на меня взгляд, говоривший:
«Смотри, что я могу!»
— Я польщен, — ответил Дэмиан, нервно переводя взгляд с Дэва на меня. — Но на самом деле сейчас я не свободен.
Он развернулся и направился к выходу. До Дэва только в этот момент дошло, как Дэмиан его понял.
— Нет, я спрашивал не для себя! — закричал он вслед ему в панике. — Не для меня!
Он показал в мою сторону.
— Значит, все-таки для этого.
Я был не против, зная, что представляет собой компания Ласкина и чем они занимаются. И как бы то ни было, меня только что добавили в список.
«Ты приложишь все усилия, отдашь свою жизнь, чтобы попасть туда, где твоя любимая женщина».Пословица племени шона, Зимбабве
Спасибо за комментарии к моим блог-записям. Вас уже десять, и хоть мне и неприятно, что многое приходится скрывать, я стараюсь быть честной с вами.
Мартин — нет, я не могу сказать, как его зовут, но твой ник вполне подошел бы.
Морин — да, думаю, я бы хотела увидеть снимки из того фотоаппарата.
Но думаю, что именно для этого я и завела блог. Чтобы сохранить в памяти те моменты, от которых у меня теперь ничего не осталось.
Когда я в первый раз оказалась у него в квартире — такой же большой, как «Аляска», — я рассказала ему о своем списке.
Вот он: список мест, откуда я когда-либо отправляла открытки и кому. Эти точки — история моей жизни. Как и те, кому они предназначались.
1. Эйбериствит — поход с учителем географии (маме с папой, бабушке).
2. Дьеп — поездка по обмену (маме с папой, бабушке).
3. Глазго — концерт какой-то группы (маме, бабушке).
4. Стерлинг — первая неделя в университете (маме с папой, бабушке).
5. Лондон — собеседование по работе (маме, бабушке).
6. Уитби — навещала папину могилу. Я взяла его машину, но открытку оставила маме.
Тогда, думаю, у него и появилась эта идея — у него всегда масса идей. Наверное, я слишком раскрылась тогда перед ним. И, как бы мне ни хотелось обратного, это значит, что больше мне не стоит так раскрываться.
Вот почему, отвечая на твой вопрос, капитан Стинкджет, мне лучше пока оставаться анонимной.