Сара Дженнифер Беннет стала Сарой Дженнифер Темпл в субботу, двадцать шестого ноября, ровно в два часа пополудни, и, думаю, тот, кто ждал своего часа в ее животе, обзавелся новой фамилией примерно в то же время.

Она сияла.

Да, я знаю, это слово слишком часто используют, но вас там не было, а я был, и знаю, что по-другому сказать никак нельзя. И рад добавить, что теперь я мог спокойно использовать это слово как бывший-теперь-совершенно-излечившийся-от-ревности-парень Сары.

Она разрешила мне привести кого-нибудь с собой, и, разумеется, я позвал Дэва. Кого еще можно пригласить на свадьбу, как не социофоба со сломанной ногой, за которым придется весь день присматривать?

Но кое-кто еще помог мне с организацией торжества, так что они тоже были здесь…

— Они готовы! — воскликнула Эбби.

Я заметил Мэтта, застенчиво стоявшего позади нее. Она взяла его за руку, и он опустил глаза. Надо же. Он с ней здесь официально.

— Привет, друг, — поприветствовал я его, почти ожидая, что он ответит «здравствуйте, сэр».

Они хорошо смотрелись вместе.

Я последовал указанию Эбби.

Диджей поставил известный хит «Чамбавамбы», вызвавший среди товарищей Гэри по регби чуть больше радости, чем следовало бы. Я кивком дал ему знак приглушить музыку.

— Леди и джентльмены! — прокричал я в микрофон. Гости повернулись ко мне, кое-кто пьяным голосом выкрикнул приветствие… — Кхм… меня зовут Джейсон Пристли…

Какая-то женщина засмеялась.

— Я бывший парень Сары.

Свист.

— Вы опоздали! — крикнул священник, тихо набиравшийся в углу, и все расхохотались.

— Морда как у тупого чувака! — весело крикнул кто-то, но его не поддержали.

Я попытался понять, кто это был, чтобы как-нибудь остроумно ответить. Это оказался Майкл Фиш из прогноза погоды.

Я, не отвлекаясь на дураков, продолжил:

— Надеюсь, вам понравится сегодняшнее необычное угощение… Смесь индийской кулинарии и итальянской кухни, оперативно подготовленная нашими друзьями из «Абрицци» — это волшебный уголок итальянского рая — и ресторана «Рассказы об Индии» с Брик-лейн.

Я честно не собирался этого делать, но помимо воли посмотрел на этой фразе прямо на Анну. Она смущенно отвела взгляд.

— Все прекрасно! — закричала Сара, и гости начали аплодировать.

Дэв поднял руки, чтобы привлечь внимание, но, поскольку он был в инвалидном кресле, его никто не заметил. Один из официантов показал на него пальцем и засмеялся.

— Напоследок мы приготовили для вас еще кое-что. Предполагалось, что мы все будем наслаждаться музыкой группы «Абба-солют», любимой группы Гэри.

Я заметил, как хамоватые приятели Гэри из команды по регби принялись толкать его в бок и смеяться, как будто он был хрупкой поклонницей «Аббы».

— Но к сожалению, сейчас они на круизном судне, направляющемся в Лиссабон. Так что из Брайтона прибыли…

Эбби улыбалась. Но сегодня будет выступать не она. Они уже выходили на сцену, и девушка недалеко от меня удивленно вскрикнула.

— …наши друзья, готовящиеся к записи нового альбома…

Кто-то подобрался к сцене, сделал снимок и посмотрел еще раз, чтобы убедиться, что это и вправду он.

— Вы могли видеть их сегодня в «Утренней побудке», где Эстония Марш сделала им предложение…

Майки слегка приобнял меня. Я почувствовал себя крутым.

— Сара и Гэри, позвольте представить вам «Кикс»!

Толпа взревела.

Даже люди, не знавшие, кто такие эти ребята — а, несмотря на все мои усилия, такие тут составляли большинство, — тоже взревели.

Через несколько секунд, когда комнату наполнили звуки «ух-ох», Эбби оказалась на танцполе и вытащила туда Мэтта… Я обернулся: Памела тоже была там — крутила кресло Дэва и смеялась.

Я достал фотоаппарат. Остался один кадр. Этот? Это именно тот момент, который стоит запечатлеть?

Фотографии девушки начинались со свадьбы. Думаю, логично будет, чтобы мои свадьбой заканчивались.

— Иди танцевать, Джейс! — крикнула Эбби. — Жизнь прекрасна!

Щелк.

— Ты сделал хорошую вещь, мой друг, — сказал Дэв, когда мы с ним вышли на террасу. Он не мог зажечь сигару, но все-таки делал вид, что в этом нет никакой трагедии. — Очень хорошую. Кажется, ты приближаешься ко второму уровню.

— Второму уровню?

— Следующему уровню. К будущему. Когда ты через пару недель переедешь в свою квартиру, это будет второй уровень. Первый — это сейчас. Я это вижу так: когда у тебя есть дела, с которыми надо разобраться, вроде Сары и Гэри или девушки, ты на первом уровне. На второй попасть трудно, потому что всегда есть какие-то дела, всегда обнаруживается какой-нибудь босс, не дающий тебе идти дальше. Но ты, мой друг, ты вполне можешь это сделать!

Я улыбнулся.

— Хорошо сказано.

Он уставился в темноту.

— Как в игре…

— Я понимаю, что ты сравниваешь жизнь с игрой, да.

— Нет, перестань, там ты можешь пройти уровень заново, чтобы убедиться в том, что сделал все, что нужно. Или в «Чувство долга», когда ты переходишь на бонусный уровень, всегда можно…

— Не думаю, что стоит продолжать развивать эту метафору. Сохранись и выйди. Но я тебя понял. Новый уровень. Полагаю, это означает потрясающий опыт одновременной потери квартиры, работы и девушки.

— Именно так, — ответил Дэв, вряд ли услышав, что я сказал, — именно так.

— Мне предложили выступить на конференции учителей, — скромно похвастался я.

— Кто?

— Педагогические боги. Инспектор услышала мою речь и сказала, что это было очень «вдохновляюще».

— Хорошие новости, друг! Молодец!

— И я начал рассылать кое-что в журналы: идеи для новых статей, что-то вроде того. И колонка.

— Колонка? Ей нужно хорошее название.

— Я придумал хорошее название: «И еще кое-что!» И главное, оригинальное.

— Неплохо. Вот только боюсь, что ты поставил в конце восклицательный знак.

— Дело в том, что раньше мне не хватало смелости. Я только недавно начал чувствовать себя прежним и решил взять быка за рога или там еще за что. Так дела и делаются, разве нет? Так ты и заполучил Памелу?

Дэв состроил гримаску.

— Что? Это ты к чему?

— Да ко мне и к Памеле. Я не уверен, что у нас что-то будет.

— Что? Это почему? Ты столько выдержал для этого.

Честно говоря, глядя на него, я не мог удержаться от мысли, что он выдержал слишком много. Дэв понизил голос до шепота.

— Она очаровательна, правда? Но теперь, когда я с ней нормально поговорил, мне кажется, что она невероятно скучная.

— О…

— Павел был прав.

— Ясно.

— Кроме того, у нее есть парень.

— А…

— Но они в ссоре.

— Ясно.

— Но я настаиваю, что им надо поскорее помириться. Это долгая история. Думаю, нам лучше будет остаться друзьями.

Друзьями? Надо же. Это очень зрелая мысль. Может быть, Дэв тоже движется ко второму уровню.

Ну что же, подумал я. Мы справились. Свадьба прошла удачно. Теперь надо двигаться дальше.

Но тут он сказал:

— Еще кое-что… Есть ведь еще кое-что, правда?

— И что это?

— Да ладно тебе. Подумай, есть еще что-то на уровне один, что ты должен решить, прежде чем переходить на уровень два?

— Джейсон решил, что сдается, и отказался делать то, что делал. — Сообщил Дэв Памеле, и она, заинтересовавшись, села рядом с нами.

— Почему ты сдался? — спросила она.

— Дело в надежде. — Я старался избежать красивых слов, но у меня не получилось. — Это была надежда, а я решил, что лучший способ прожить жизнь — это ни на что не надеяться. Как говорит Сара — лучше думай, что наиболее практично в данной ситуации, и делай это.

— Используя обстоятельства? — спросил Мэтт, доставая сигарету «Силк кат» из пачки.

— Да! Именно! Используя обстоятельства.

— То есть не «помогать наступлению изменений»?

Он меня поймал.

— Ну, можно помочь изменениям произойти, используя обстоятельства.

— Дэв рассказал мне о девушке с фотоаппаратом, — проявила свою осведомленность Памела. — Вы о ней?

— Да, Памела. — Я очень надеялся, что теперь мы сменим тему.

— И это тот фотоаппарат? — спросила она, взяв мою камеру со стола.

— Нет, — вступил в разговор Дэв, — этот я ему подарил, чтобы задокументировать его путь. Ты помнишь, что там? Когда напечатаешь снимки?

— Не думаю, что я это сделаю. Не думаю, что в этом есть смысл.

— Ты что! А воспоминания?! Ты, я и пицца в итальянском ресторане. Снимок сделан человеком, замутившим с ней роман! Поразительно! А то, как ты стоял, не зная, куда себя деть в Уитби…

— Там были еще парни, сбежавшие после того, как я совсем разбил телефонную будку, — вспомнил Мэтт, и Эбби недоуменно наморщила нос:

— Кинотеатр… хороший был день.

— Тот шикарный ресторан, — напомнил мне Дэв, — и гребешки. Честно говоря, мне кажется, что они до сих пор где-то внутри меня.

— А на кладбище ты сделал снимок? — поинтересовалась Эбби, и все засмеялись, но я их уже не слушал, потому что мне в голову пришла странная мысль.

— Кладбище — это самый странный кадр, — заметил Дэв. — Остальное там — это хорошие пабы, рестораны, бабы, вечер в кино…

Странная мысль.

Она пришла резко, как пощечина, как удар, и теперь я так просто от нее не избавлюсь.

Я еще раз пробежал мысленно всю цепочку рассуждений.

— Так как назывался этот кинотеатр? — спросил Дэв.

Господи.

Господи, вот оно…

— Ты всегда говорил, что фотографии связаны общей темой, — сказал я Дэву, стараясь не выдать голосом свое состояние. — Что ты имел в виду?

— Не знаю… Такое впечатление, что они все связаны между собой, потому что они заперты вместе внутри фотоаппарата. Они взаимосвязаны. Они нужны друг другу.

— Ты пьян! — игриво заметила Памела.

— Нет, я знаю, что говорю. Они больше значат вместе. Это коллекция. А что?

Я пожал плечами. Объяснять не хотелось. Не сейчас.

В данный момент в моей голове проносились образы.

Поездки, совершенные нами, события, виденные нами, слова, произнесенные нами. Кое-что имело смысл, кое-что нет, но все это обрушилось на меня одновременно.

Гребешки в ресторане.

Дэмиан в парке, замотанный в кашемировый шарф. «Я пообещал показать ей мир. Мы много об этом говорили».

Шона. Население: два человека.

Машина у ворот большого белого здания — бывшей меховой фабрики рядом с пабом…

Дэв в «ниссане-черри», играет радио, я смотрю по сторонам. «Весь мир на Шарлотт-стрит».

Все это обрушилось на меня в одно мгновение.

Господи.

Я искал зацепки на фотографиях. Но зацепками были сами фотографии. Дэв был прав.

Внезапно я ощутил ни с чем не сравнимый азарт. Впервые за долгое время ко мне пришло то чувство, с которым я так боролся, — надежда, чувство, что что-то начинается, а не заканчивается…

Но что делать с этими образами, этими мгновениями, этими вспышками?

Я едва не расхохотался. Я знал, что с ними делать. Всего несколько дней назад мы говорили об этом с Сарой.

На самом деле именно Сара подсказала мне это.

Если вы наберете в поиске «неудача», «нытье», «эгоизм» и «высокомерие», то найдете меня, как сообщила мне моя бывшая девушка незадолго перед тем, как вышла замуж. «Это ключевые слова твоей жизни», — подсказала она.

Думаю, у нас у всех есть такие ключевые слова. У нас у всех есть свой набор черт, ДНК, если можно так выразиться, демонстрируемая нами миру. Я не мог не согласиться с оценкой, данной мне Сарой: она оценивала того меня, которого, как ей казалось, она знала. Раздражительный бывший парень, которому последнее время категорически не везет настолько, что теперь он даже не живет в комнате над магазином рядом с местом, которое, как известно, все считают борделем, но оно им, строго говоря, не является.

Но при всем этом я знал, что теперь этот набор изменился.

Благодаря Мэтту, благодаря Эбби, благодаря Дэву. Может быть, мне даже было нужно, чтобы Сара встретила Гэри и все вышло так, как вышло. Чтобы прошлое осталось в прошлом. Там, куда нельзя вернуться, откуда можно только двигаться дальше, как плохой кадр на старом фотоаппарате.

Я всегда с подозрением относился к надежде. Но теперь я понял, что в ее отсутствии тоже нет ничего хорошего. Разумеется, приятные сюрпризы — это неплохо.

Неожиданный телефонный звонок. Неожиданный выигрыш. Но пытаться помочь чему-то хорошему произойти ничем не хуже.

Именно это я сейчас и надеялся сделать.

Да, ко всем нам есть ключевые слова. Но они могут меняться. Все меняется. Люди меняются. Обещаю, я никогда больше это не произнесу.

Но только если им везет. И обычно благодаря другим людям.

Нет помощи самому себе лучше, чем оказанная другим человеком. Небольшая компания рядом со мной доказала это. Они доказали, что разочарование, гнев, ярость не находящая выхода, могут стать целеустремленностью, если направить их в нужное русло.

Напуганный может стать смелым. Лишенный надежды вновь обрести ее.

Разумеется, искал Шону в Интернете. Глупо даже спрашивать.

Я набирал в «Гугле» «Шона, Лондон».

«Шона, Лондон, девушка».

«Шона, Лондон, я потеряла фотоаппарат, у меня, наверное, старый велосипед с корзинкой, девушка, ау».

И разумеется, не нашел ничего, кроме двух миллионов четырехсот тысяч результатов за шесть сотых секунды.

Шона, как выяснилось, не самое редкое имя в городе с населением семь миллионов. Но теперь… Теперь у меня есть образец ее ДНК. Я знаю часть ее истории. Часть ее жизни. Все зацепки теперь стали четкими и ясными, теперь это не просто картинки.

Теперь это… слова.

Они так долго смотрели на меня и ждали, пока я их прочитаю. Но мне потребовалось отснять свою пленку, написать свою историю, чтобы понять связь между ними.

Дома, покончив со свадьбой и оставив прежнюю жизнь позади, я открыл «Гугл» и принялся печатать.

Первые три слова получились легко…

«Аляска-билдинг».

«Рио» — кинотеатр.

«Норвегия» — ресторан.

Я вспомнил аллею на Хайгейтском кладбище. Египетская аллея… то есть…

Египет.

Паб, в который Дэмиан водил ее, тот, где был сделан мой любимый кадр: на нем ветер треплет ее волосы, а на ее щеках играет румянец, — кадр, на котором я хотел бы быть вместе с ней…

«Аделаида».

У меня начала кружиться голова, земля вокруг оказалась усыпана алмазами, я нашел свою внутреннюю рыбу и только собирался нажать на «искать», как мне в голову пришла мысль, и я рассмеялся и вспомнил сосиску, сладкий чай, отблеск желтого огонька такси в темном окне и то, с каким удивлением я обнаружил там себя…

«Рим» — кафе.

И наконец, чтобы завершить путешествие.

Шона.

Щелк.

«Новое приходит не к тому, кто сидит на одном месте, а к тому, кто путешествует».

Пословица племени шона, Зимбабве

Привет.

Шона

Меня зовут Шона Макаллистер.

Мне двадцать девять лет.

Я выросла в деревне Килспинди, графство Перт.

Мой любимый цвет — желтый.

Больше всего из своих вещей я люблю велосипед.

А мой самый постыдный секрет — это полное собрание альбомов «Холла и Оутса». Ничего не могу с собой поделать — наверное, я такой родилась. Все началось со слов «Лондон, любовь и удача»… Спасибо, папа.

И, сделав это ужасное признание, я должна сделать еще одно. Я решилась. Я так и сделаю.

Наконец-то я чувствую себя собой.