Когда Скотти вошел утром в комнату, Энди был еще в кровати. Руки Скотти были в карманах брюк, выражение лица довольно кислое.

— Привет, Скотти, — сказал Энди. — Что слышно?

— В общем, все хорошо. Но мораль здешних жителей мне не нравится. — Скотти присел. — Я опять отправляюсь в город. Эта атмосфера действует на меня возбуждающе. Вы тоже подпортите здесь свое реноме. Утром я встретил этого писаку, Доунера. Он обеспокоен и озабочен, как голодная собака. Сказал, что этот случай один из худших и неблагодарных, которые он пережил. Сожалеет, что приехал сюда.

— Вы читали его новую статью?

— Да. Он стал более покладистым. Струсил после того, как рука незримого грабителя была направлена на него.

— Никто не заметил, был ли он в маске. Хотя я не думаю. А что Доунер сказал про мисс Нельсон?

— Он поместил извинение в газете. Все кончилось благополучно.

— Значит, он уезжает отсюда? — удовлетворенно спросил Энди.

— Он так говорит, но я ему не верю. Он настоящий репортер! Думаю, что он останется еще на неделю.

Скотти пошел к двери.

— Возможно, я еще вернусь, Маклэд. До свидания.

Энди глубоко задумался. Его положение было затруднительным. Он явно оказался на распутье. Скоро придется оставить Беверли-Грин, и убийство останется нераскрытым. Центр тяжести в роковом сцеплении: Дарий Мэрривен, Эбрэгем Селим и убийца связаны роковой тайной.

Энди собирался пойти к Стэлле, как вдруг принесли телеграмму из Главного полицейского управления:

«Немедленно приезжайте в город. Мистер Уэнтворт внезапно исчез. Следствие установило, что в его банке находится большой депозит. Есть основания считать Эбрэгема Селима причастным к его исчезновению».

Уэнтворт снимал помещение рядом с бюро Эбрэгема Селима. Состояние этой фирмы было ему известно еще до допроса стенотипистки.

В Лондоне, после совещания с начальством, он направился к ней. Она давала свои показания довольно ясным голосом:

— В последнюю пятницу он был здесь, выдал мне жалованье и деньги на марки. Обещал придти во вторник. Мы недолго говорили, так как торговые операции наши весьма незначительны. Я спросила, сколько будет продолжаться еще это положение, и когда он закроет свое предприятие. Он был в прекрасном настроении и сказал, что скоро сообщит мне приятные новости. Он это сказал шутливым тоном, каким обычно разговаривал со мной.

— Вам известно, где он живет?

— Нет. Думаю, он проживал в отелях. Он писал мне два-три раза в неделю и обратным адресом были указаны отели, Я никогда ему не отвечала. Еще помню, он говорил, что весьма странно, что Эбрэгем Селим никогда не является в свое бюро.

— Вы уже говорили мне об этом, Не помните названия отелей?

— Я сохранила корреспонденцию.

Энди бегло осмотрел список. Это были названия хорошо известных отелей в различных городах страны. Он положил список в карман.

— Нет ли у вас фотографии мистера Уэнтворта?

— Нет.

— А как он выглядел?

Для стенотипистки, которой было девятнадцать лет, каждый мужчина после тридцати пяти был стариком, так что на нее нельзя было положиться. Она помнила, что он ходил в больших роговых очках и немного сгорбившись. Она не могла дать точных сведений о его торговых операциях и о фирмах, с которыми он имел торговые сношения. Ее единственной задачей было: прием посетителей, которых никогда не было, и выписки из газет о биржевых ценах. Каждую пятницу она аккуратно получала жалованье.

Энди обследовал два Лондонских отеля, указанных в списке. В книгах было записано, что мистер Уэнтворт проживал в указанные дни. Служащие отеля ничего не знали о нем.

Энди вернулся в Скотланд-Ярд.

— Уэнтворт и Селим — одно и то же лицо, — доложил он. — Уэнтворт — мнимая фирма, которая давала возможность проникать в бюро незамеченным. Банкир Уэнтворта сообщил мне, что у него находится около дюжины больших ящиков с документами. Они и дадут нам возможность установить тождество этих фамилий.

— После своего исчезновения Уэнтворт не снимал денег с текущего счета?

— Нет. Эбрэгем Селим знал, что мы отправимся в его бюро. Предполагал, что мы установим тождество между ним и Уэнтвортом. Если бы он снял деньги, то подверг бы себя риску быть уличенным.

Энди получил разрешение на осмотр документов Уэнтворта. С полудня до глубокой ночи просидел он в кабинете и осматривал содержимое стальных кассет. Он обнаружил акты фирмы Уэнтворт. Видимо, Селим купил дело накануне банкротства.

Под руководством Селима дела фирмы еще больше ухудшились. Он нашел более легкий путь к богатству. Оказалось, что Селим владел в разных провинциях страны значительным имуществом. Ему принадлежали фермы, дома и угольные шахты. Энди нашел документы, дающие право на производство раскопок в россыпях, отдельные детали о сахарных плантациях в Индии и много других документов в пользу богатства Селима.

Вдруг он прочел на контракте знакомое имя:

«Джон Элдай Северн».

— Северн!

Контракт был заключен с одной стороны между Эбрэгемом Селимом, названным «заимодавцем», а с другой — Джоном Элдай Северном. Контракт был написан по всем юридическим требованиям. Энди был крайне изумлен условиями контракта. Он гласил, что заимодавец предоставляет в распоряжение Северна пожизненно пять тысяч фунтов ежегодно. Северн обязуется платить Селиму половину своих доходов, если он унаследует имущество, дающее известный доход. При этом указано, что он производит платежи за «особые, оказанные ему услуги». Подробности о наследстве не были указаны.

Энди пытливо изучал документ. Если верить словам Уильмота, контракт был заключен спустя пять лет после свадьбы Северна. Унаследовал ли Северн имущество? Исполнил ли свои обязательства?

Банкир дал в помощь Энди двух служащих. Все книги, в которых были отмечены счета Селима, были в его распоряжении. Трудно было определить происхождение всех взносов. Энди еще раз прочел контракт. Платежи должны были производиться первого марта и первого сентября. Еще раз проверил суммы, поступавшие на счет Селима в последние двадцать лет. В указанные сроки, действительно, поступали суммы от семи до девяти тысяч пятьсот. Значит, Северн вступил во владение наследством и платил по обязательствам.

— Вот этот человек, которого я ищу, — сказал про себя Энди. — Имея в своих руках Северна, я уж найду Эбрэгема Селима.

На следующее утро он тщательно осмотрел все справочники… Имени Джона Элдай Северна нигде не было упомянуто. Энди вспомнил, что единственный, кто может дать ему эти сведения — мистер Бойд Салтэр.

Энди вернулся в Беверли-Грин и немедленно направился к нему.

— Да, я помню. Кажется, мистер Северн уехал несколько лет тому назад в Австралию. Помните, я говорил вам о человеке, оказавшемся в лапах ростовщика Селима. Это был Северн. Я его хорошо знал. Ростовщик высосал из него последний грош.

— Значит, имущество, унаследованное им, находится в Австралии?

— Я вижу, вы немного разочарованы, — с улыбкой заметил мистер Салтэр.

— Совершенно верно. А вы не можете объяснить причину нахождения брачного свидетельства Северна в бумагах Мэрривена?

— Разве? Я понятия об этом не имел. Да, кстати, если мы заговорили о Мэрривене. Помните взломщика? Я действительно ранил его.

— Почему вы так думаете?

— На следующее утро мы нашли следы крови. Он был ранен в руку. Оттиск его окровавленной ладони найден на листе дерева. Я известил об этом инспектора Дэна, но опрос врачей ничего не дал.

Обратно Энди возвращался пешком. Он хотел обследовать кровяной оттиск. Шофер доставил его автомобиль в гараж общинного дома. Энди осмотрел следы крови на листе и на кустах. Ясно, что взломщик был ранен.

Энди шел в Беверли-Грин дорогой через парк, чтобы обходным путем выйти на главную улицу. Он не видел Стэллы два дня и они казались ему вечностью.

Он постучал в дверь дома Нельсона и служанка открыла.

— Мисс Нельсон нет дома, сударь.

— Куда она ушла? — удивленно спросил он.

— Не хотите ли поговорить с мистером Нельсоном? Он в ателье.

Мистер Нельсон принял его сердечно.

— Как я рад вашему приходу, Маклэд! Я очень озабочен.

— А где Стэлла?

— Кажется, она находится у тети, — медленно ответил Нельсон.

— Почему вы сказали «кажется», разве ее там нет?

— Я послал телеграмму с запросом, когда она вернется, но сестра ответила мне, что она пробыла всего лишь полдня и уехала по делам на север.

— Наверное, это так, — облегченно сказал Энди.

Энди сам не знал чего он ожидал, но слова Нельсона не внушили ему опасения. Стэлла не говорила отцу правды и тогда, когда речь шла о его безопасности.

— Этот факт сам по себе не беспокоил бы меня, — сказал Нельсон, будто понял мысль Энди. — Но, пойдемте. Я вам кое-что покажу.

Энди был удивлен. Они пошли наверх и открыли дверь маленькой комнаты.

— Это комната Стэллы, — сказал Нельсон. Энди уже знал об этом.

— Когда она вышла из дома, я поднялся сюда, чтобы взять пару мягких тряпок. Стэлла всегда готовит их для меня. Шкаф был закрыт, но у меня был ключ. Я открыл шкаф и увидел вот это.

— Он показал маленький сверток окровавленных тряпок.

— А теперь посмотрите сюда!

Он указал на пол, где виднелись следы крови.

— А там, на краю умывальника, тоже были пятна. Она поранила себя и ничего мне не сказала. Скорее всего поранила руку. Она может обойтись своими силами, так как во время войны прослушала курс сестры милосердия.

Энди был ошеломлен. Широко открытыми глазами он смотрел на бандаж. И тут он вспомнил о свете, пробивавшемся из окна Стэллы после нападения на Беверли-Холл. Просто невероятно… невозможно, чтобы Стэлла совершила налет. Но ее внезапное исчезновение… Чем объяснить этот неожиданный отъезд?

— А вы не видели руки Стэллы, когда она уходила?

— Ее руки были скрыты муфтой. Было странно, что в такой теплый день она надела муфту. Я вспомнил об этом, когда увидел окровавленный бандаж. Она также сильно нервничала, что случалось с ней довольно редко.

— Право, обалдеть можно! — с отчаянием воскликнул Энди.

Он быстро упаковал чемоданы и сел за руль автомобиля. Бросил последний взгляд на таинственную долину и направился в Лондон.