Барни привел посетителя и удалился.

Несколько мгновений Питер молча разглядывал непрошеного гостя.

Мистер Эммануил Легг был худощавым, седым, лысоватым стариком с бегающими глазами.

На носу у него красовались очки.

Костюм его, довольно потертый и слегка измятый, казался еще более убогим в сочетании с новыми ярко-желтыми туфлями.

Эммануил был богат, но, будучи не в ладах с законом, предпочитал не привлекать к себе излишнего внимания.

– Это все твое? – спросил он, обводя рукой виллу.

– Да.

– Старинный дом, ухоженный парк, старый приятель Барни во главе вышколенных слуг… Тебе повезло.

– Согласен. Что дальше?

– Давно ли ты здесь поселился?

– Вскоре после того, как ты снял комнату в Дартмуре.

Легг злобно выругался.

– Ты-то сам никогда не сидел и не знаешь, что такое гнить в сырой и душной камере! Так что не тебе отпускать шуточки на эту тему!

– Ты тоже мог бы не сидеть, Эммануил. Кто тебе виноват? Не надо было делать глупости.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что ты умнее меня?

– Нет. Но если бы ты не пил и не давал воли эмоциям, то имел бы гораздо больше пользы от своего ума. Ведь полисмена ты тогда убил сгоряча, в этом не было никакой необходимости. Но ты просто не успел пошевелить мозгами, как твоя рука уже нажала на спусковой крючок. А это была кнопка, включившая тебе пятнадцатилетний срок. По-твоему, в этом виноват я?

– Нет. Стрелял я. Ты на меня «настучал»…

Питер холодно улыбнулся:

– Этот слух распустил ты?

– А хоть бы и я. Какая разница? Главное, что все так думают.

– Ложь не становится правдой только оттого, что она на уме у всех. Ты ведь и сам это понимаешь, Эммануил.

– Понимаю. – ухмыльнулся Легг. – А ты поди, докажи свою правду!

– Кому? Все те люди, чье мнение для меня имеет значение, прекрасно знают, что ты лжешь. А остальные могут думать все, что им угодно.

– Хватит заговаривать мне зубы, Питер. Гони денежки.

– Какие?

– Которые ты мне должен.

– Что-то не припомню.

– Мою долю от ограбления банка, где я убил полицейского.

– Твои двести пятьдесят тысяч я перевел на твой счет пятнадцать лет назад. Что ты хочешь еще?

Легг подошел к Кену и тихо проговорил:

– А еще двести пятьдесят тысяч, на которые ты меня обокрал? Ведь мы тогда взяли в банке миллион и мне причиталась половина!

– Слухи о миллионе тоже распространил ты?

– Не все ли равно? Для меня важно лишь то, что ты дашь мне еще двести пятьдесят тысяч. А думать при этом можешь все, что тебе угодно, – передразнил Эммануил Кена.

– А если не дам? – невозмутимо спросил Питер.

– Я слишком хорошо знаю твои прежние дела. Они могут стать известны полиции… Тогда тебе придется раскошелиться на гораздо большую сумму!

Кен в ответ расхохотался.

Этого Легг не ожидал.

Он испуганно огляделся по сторонам и, не заметив ничего подозрительного, поинтересовался:

– Что с тобой?

– Ты просчитался, Эммануил! Я уже уплатил все старые долги. Мне помог в этом один из моих друзей, инспектор Крэг.

Легг свистнул.

– Кто тебе поверит?

– Все оформлено документально. Претензий ко мне у бывших «клиентов» нет: рады, что получили свои денежки, которые якобы разыскала полиция. В отличие от тебя я умею прятать концы в воду!

– Ты вот так, ни с того ни с сего, отдал свои денежки?

– Теперь это для меня не деньги. Честь дороже. Моя Мэри не должна стыдиться своего отца. А если не веришь, спроси Крэга. Он в цветнике, в ста ярдах отсюда. Позвать?

– Черт бы тебя побрал, Кен! Если ты не дашь мне четверть миллиона, то берегись: я заберу у тебя Мэри и верну ее только в обмен на деньги!

Питер побагровел:

– Так вот с чем ты пришел, подлец!

– Не притворяйся, что ты лучше меня! – зашипел Легг, надвигаясь на собеседника. – И забери обратно «подлеца», иначе тебе придется заплатить на сто тысяч больше!

– Барни! – позвал Кен.

Из-за цветущего куста снова вынырнул бывший боксер.

– Проводи мистера Легга. И проследи, чтобы он здесь впредь не появлялся. Если он будет артачиться, можешь действовать по своему усмотрению. Прощай, Эммануил. Кажется, у тебя есть сын? Желаю ему, чтобы ты был для него не худшим отцом, чем я для моей дочери.

Кен ушел.

– Пошли, что ли, старый, вонючий лис, – прохрипел Барни, беря непрошеного гостя за шиворот и подталкивая его к выходу.