На углу, где Беннет-стрит встречается с Гайд-лейн, стоял одинокий полицейский, и вокруг — ни души. Весь мир словно был предоставлен только этому стражу порядка. Было почти три часа душного, липкого, безветренного весеннего утра. Где-то в Южном Лондоне бушевала гроза. Глухие раскаты грома доносились через неравные промежутки времени. Все добрые и недобрые обитатели Мейфэра спали… Все, кроме мистера Дж. Г. Ридера, поборника закона и злейшего врага преступников. Офицер полиции Дайер увидел желтый свет за оконными ставнями и благодушно улыбнулся.

Ночь была такой тихой, что, услышав поворот ключа в замке, полицейский обернулся, думая, что звук донесся из дома у него за спиной, но та дверь не шелохнулась. Зато на пороге пятого по счету от него дома появилась женщина. Она была едва одета.

— Офицер! — позвала она голосом негромким и мягким, но очень взволнованным.

Он двинулся к ней чуть быстрее, чем обычно передвигаются полицейские.

— Что-то случилось, мисс?

Опытным глазом он сразу заметил, что щеки ее слишком румяны, а губы слишком красны — это не просто испуг. Про себя офицер решил, что в обычных обстоятельствах ее можно было бы даже назвать симпатичной, однако возраст женщины определить затруднился. На ней был только длинный черный пеньюар, застегнутый на все пуговицы под самое горло. Кроме того, он обратил внимание, что рука, которой она держалась за перила, блестит, отражая свет уличных фонарей.

— Я в доме… одна, и мне показалось, что я услышала… какой-то звук. Но я не уверена…

Говорила она прерываясь, переводя дыхание. Она явно была сильно взволнована.

— Разве в доме нет слуг? — Констебль был удивлен, почти ошеломлен.

— Нет, я только в полночь вернулась из Парижа… Мы сняли новый дом со всей обстановкой и прислугой… И слуги, наверное, ошиблись с датой моего приезда. Я — миссис Гранвиль Форнес.

Имя показалось ему смутно знакомым. Да, он был почти уверен, что где-то раньше слышал его. В нем было что-то аристократическое, а Беннет-стрит — как раз то место, где и живут аристократы. Офицер всмотрелся в темный коридор.

— Если включите свет, миссис… я могу зайти посмотреть, все ли в порядке.

Женщина покачала головой, и он почувствовал, как она дрожит.

— Свет не включается, это меня и пугает. Когда в час ночи я ложилась спать, все работало. Потом меня что-то разбудило… Не знаю что… И я захотела зажечь лампу у кровати, но она не включилась. В чемодане у меня была маленькая лампочка на батарейках. Я нашла ее… и включила.

Она замолчала, уголки ее губ дрогнули. Дайер заметил испуг в ее глазах.

— Я увидела… Не знаю, что это было… Какое-то черное пятно, как будто кто-то крался вдоль стены. А потом оно исчезло. И дверь в мою комнату была открыта настежь, хотя я, перед тем как лечь спать, заперла ее.

Полицейский открыл дверь пошире и посветил в глубь коридора фонарем. Белый луч выхватил из темноты небольшой столик у стены, на котором стоял телефонный аппарат. Шагнув в коридор, он снял трубку и подергал рычажок. Аппарат не работал.

— А этот… — но, не успев задать вопрос, он замолчал.

Откуда-то сверху донесся слабый, но долгий скрип — звук от ноги, опустившейся на старую половицу. Миссис Форнес по-прежнему стояла на пороге, и он вернулся к ней.

— У вас есть ключ от входной двери? — спросил он.

Она отрицательно покачала головой. Он провел рукой по внутренней стороне замка, нащупал ручку стопора и поднял ее вверх:

— Мне нужно откуда-нибудь позвонить. А вам пока лучше…

Что же ей лучше сделать? Он был простым констеблем, и сейчас ему предстояло решить довольно деликатный вопрос.

— Вы можете куда-нибудь пойти?.. К друзьям, например?

— Нет, — без колебаний ответила она, а потом добавила: — Скажите, а тут напротив не мистер Ридер живет? Мне кто-то рассказывал…

В доме напротив загорелся свет. Мистер Дайер с сомнением посмотрел на желтый квадрат окна. За ним находилась квартира того, кто занимал должность куда выше, чем он. Дом номер 7 по Беннет-стрит лишь недавно был переделан под квартиры, и в одну из них переехал мистер Ридер из своего дома в пригороде. Почему он выбрал квартиру в этом дорогом живописном районе, было понятно. Все знали, что мистер Ридер — человек состоятельный, к тому же любит домашний уют и покой.

Помедлив в нерешительности, констебль сунул руку в карман и нашел монетку. Оставив леди на пороге, он перешел через улицу и бросил монетку в светящееся окно. Секунда, и оно распахнулось.

— Простите, мистер Ридер, могу я с вами поговорить?

Голова и плечи скрылись, и очень скоро мистер Ридер открыл дверь. Он был полностью одет, будто ожидал, что его позовут: застегнутый на все пуговицы сюртук, фетровая шляпа с плоским верхом, сдвинутая на затылок, на кончике носа — пенсне, через которое он никогда не смотрел.

— Что-то случилось, констебль? — вежливо спросил он.

— От вас можно позвонить? Видите ли, там леди… миссис Форнес… Она сейчас одна… и услышала какой-то шум. Ей показалось, что в доме кто-то есть… Я тоже слышал этот звук.

И тут оба услышали короткий вскрик, грохот и стремительно обернулись. Дверь дома номер 4 была закрыта. Миссис Форнес исчезла.

В шесть прыжков мистер Ридер пересек дорогу и оказался у злосчастного дома. Наклонившись, он прижал ухо к двери и прислушался. Тишина, только тиканье часов… и еще звук, похожий на тихий вздох.

Мистер Ридер хмыкнул и задумчиво почесал кончик длинного носа.

— Хм… Не могли бы вы рассказать мне все об этом… происшествии?

Констебль повторил свой рассказ, на этот раз более внятно.

— И вы поставили замок на стопор? Весьма предусмотрительно.

Нахмурившись, мистер Ридер перешел дорогу и скрылся в своей квартире. Там он открыл один из маленьких ящичков в бюро, достал из него свернутый кожаный мешочек, вынул оттуда три стальных инструмента, чем-то напоминающие маленькие вязальные крючки, вставил один из них в деревянную рукоятку и вернулся к констеблю.

— Боюсь, что это будет… Не скажу «противозаконно» — человек вроде меня не может совершить ничего противозаконного… Лучше сказать, «не совсем обычно».

Так он приговаривал, орудуя в замке своим тонким инструментом, поворачивая его то в одну, то в другую сторону. Наконец с резким щелчком замок поддался, и мистер Ридер толкнул дверь.

— Позвольте ваш фонарь… Спасибо.

Он взял из рук констебля электрический фонарь и направил белый луч в коридор. Никаких признаков жизни. Круг света переместился дальше, на ступеньки, ведущие на второй этаж. Мистер Ридер слегка наклонил голову и прислушался. Его слух не уловил ни малейшего звука. Он неслышно вошел в дом.

Коридор не заканчивался лестницей, а продолжался дальше, где в самом конце имелась другая дверь, наверняка ведущая в хозяйственные помещения. К удивлению полицейского, мистер Ридер направился именно туда и стал внимательно осматривать эту дверь. Покончив с осмотром, он повернул ручку, но дверь не поддалась. Тогда он нагнулся, прищурился и заглянул в замочную скважину.

— Здесь был кто-то… но наверху, — немного робея перед знаменитым сыщиком, произнес полицейский.

— Здесь был кто-то наверху, — задумчиво повторил мистер Ридер. — Значит, вы услышали скрип половицы, верно?

Он медленно вернулся к лестнице и посмотрел вверх. Затем провел лучом фонаря по полу.

— Опилок нет, — негромко произнес он, будто подумал вслух, — значит, это отпадает.

— Может, я схожу наверх, сэр? — спросил полицейский и уже поставил ногу на первую ступеньку, но мистер Ридер вдруг ни с того ни с сего оттолкнул его назад.

— Не стоит, — твердо произнес он. — Если бы леди была наверху, она бы услышала наши голоса. Она не наверху.

— Так вы думаете, она в кухне, сэр? — спросил озадаченный полицейский.

Мистер Ридер грустно покачал головой.

— Увы! В наше время немногие женщины проводят время на кухне! — возразил он и неодобрительно поцокал языком. Но было трудно сказать, к чему относилось это цоканье: к уменьшению домовитости современных женщин или к чему-то другому. Мысли Ридера в ту минуту были явно устремлены в ином направлении. Он посветил в сторону входной двери. — Я так и думал! — В голосе его послышалось облегчение. — На стойке — две трости. Констебль, принесите, пожалуйста, одну.

Удивленный констебль принес длинную вишневую трость с загнутым концом мистеру Ридеру, который осмотрел ее, подсвечивая себе фонарем.

— Покрыта пылью — наверняка оставлена прежним хозяином. Внизу острый выступ, следовательно, куплена в Швейцарии. Вы, надо полагать, детективных рассказов не читаете и не знаете о том джентльмене, чей метод я использую?

— Нет, сэр, — ответил озадаченный полицейский.

Мистер Ридер еще раз осмотрел трость.

— А какая жалость, что это не удочка, — покачал головой он. — Останьтесь пока здесь… И не сходите с места.

С этими словами он опустился на колени и пополз вверх по лестнице, делая перед собой странные движения тростью. Он вытягивал над головой руку и, прежде чем подняться на очередную ступеньку, резко опускал трость, будто разбивал невидимую преграду. Так он поднимался все выше и выше, и констебль Дайер с открытым ртом наблюдал за движением темного силуэта, озаренного светом фонаря.

— Сэр, может быть, я лучше… — успел сказать полицейский, как вдруг… Раздался оглушительный взрыв, и воздух в одну секунду наполнился дымом и пылью. Он услышал треск ломающегося дерева и почувствовал едкий запах гари. Ошеломленный случившимся и совершенно сбитый с толку, он будто остолбенел, стоял и смотрел немигающим взглядом на мистера Ридера, который сидел на ступеньке и обирал с сюртука мелкие щепки.

— Ну вот, теперь вы можете подняться наверх, — произнес мистер Ридер совершенно спокойным голосом.

— Что… что это было? — пробормотал констебль.

Гроза преступного мира аккуратно отряхнул пыль со своей шляпы.

— Теперь можно подниматься.

Офицер Дайер взбежал по лестнице и двинулся следом за мистером Ридером по широкой лестничной площадке, пока тот не остановился и не осветил странного вида предмет: это был ручной самострел, ствол которого торчал между стойками перил и был нацелен на ступеньки, по которым они только что поднялись.

— На лестнице была натянута черная нитка, связанная с оружием, — спокойно объяснил мистер Ридер, — и любой, кто зацепился бы за нее, получил пулю.

— Но… но как же леди?

Мистер Ридер покашлял.

— Не думаю, что она где-то в доме, — произнес он на удивление спокойным голосом. — Я почти уверен, что она ушла через заднюю дверь (тут ведь наверняка есть черный ход во двор, не так ли?), и сейчас эта женщина уже, без сомнения, где-то очень далеко. Жаль мне ее… Это небольшое происшествие не успеет попасть в утренние газеты, так что ей придется подождать следующего выпуска, чтобы узнать, что я все еще жив.

Полицейский судорожно сглотнул.

— Я, пожалуй, сообщу об этом в участок, сэр.

— Пожалуй, сообщите, — вздохнул мистер Ридер. — И не могли бы вы позвонить инспектору Симпсону и передать ему, что, если он решит сюда наведаться, я бы хотел с ним встретиться?

Полицейский снова нерешительно переступил с ноги на ногу.

— А может, нам лучше обыскать дом? Что если они что-то сделали с этой женщиной?

Мистер Ридер покачал головой.

— Ни с какой женщиной они ничего не сделали, — без тени сомнения в голосе произнес он. — Единственная вещь, с которой они что-то сделали, — это одна из любимых теорий Симпсона.

— Но, мистер Ридер, почему эта дама вышла из дому?

Мистер Ридер снисходительно похлопал его по плечу, как мать похлопывает несмышленого ребенка, задавшего неразумный вопрос.

— Эта дама стояла в дверях полчаса, — мягко сказал он. — Битых полчаса, ни больше ни меньше, констебль, дожидаясь, пока я покажусь в окне, чтобы привлечь к себе мое внимание. Я же наблюдал за ней из комнаты, которая была… м-м… не освещена. А не показывался я потому, что… э-э-э… очень хочу жить!

С этими загадочными словами мистер Ридер отправился к себе домой.