Утром Хольт получил ответ на свой запрос о директоре Приюта:

«В списках духовных лиц обнаружен лишь один Джон Дирборн, готомский священник в возрасте 73 лет. Никаких других сведений нет».

– Директор Приюта раза в два моложе, – сказала мисс Уорд.

Они сидели в кабинете инспектора и пили чай.

– Значит, он не только самозванный слепой, но и самозванный священник, – задумчиво проговорил Ларри. – Очень интересно.

– А его пьесы в «Мекреди-театре», на которые никто не ходит? Так что добавите к его эпитетам еще один: псевдодраматург.

– Однако его творения все-таки ставят. Причем, я не заметил у театра ни одной афиши, на которой не стояло бы имя Джона Дирборна. Все спектакли проваливаются, но театр тут же готовит новую премьеру. Того же автора…

– Почему же театр до сих пор не прогорел? Значит, его кто-то финансирует. Кому он принадлежит?

– Кассир сказал: «Какому-то страховому обществу». Какому именно – он и сам не знает. Странная конспирация. Зачем хозяину скрывать свое имя от собственных служащих?

– Чтобы служащие не сообщили это имя полиции. Логично?

– Вполне. И я, пожалуй, могу попробовать угадать название фирмы, которой принадлежит «Мекреди-театр».

– Я тоже.

– Говорите.

– Сначала вы.

– Ладно, давайте вместе.

Глядя друг другу в глаза, они произнесли:

– «Гринвичское страховое общество».

И оба улыбнулись.

– Недаром же мистер Джедд имеет там собственную ложу и не пропускает ни одной премьеры, – сказал Хольт.

– Из этой самой ложи исчез Гордон Стюарт. И пригласил его туда Стефан Джедд, – добавила Диана.

– Для него имело бы смысл убивать канадца лишь в том случае, если бы Кларисса была его родственницей или соучастницей.

– Откуда мы знаем, что это не так?

– Попробуйте выдвинуть этот аргумент на суде.

– И все-таки? Здесь не суд.

– Надо искать Клариссу, – вздохнул Хольт. – А для этого надо сначала найти Эмму.

– А Эмму похитил «Большой Джек».

– Которого тоже еще надо найти.

– Не он ли, кстати, ранил Фреда? Ведь Джек уже нападал на него.

– Надо допросить любителя бриллиантов, если он уже способен отвечать на вопросы.

Хольт позвонил в больницу, где лежал Гроген.

Там ответили, что раненый пришел в себя и что с ним уже можно разговаривать.

…Увидев, что в палату входят Хольт и мисс Уорд, Фред приподнял с подушки забинтованную голову и улыбнулся.

– Впервые в жизни рад вас видеть, инспектор!

– Как ваше здоровье?

– Поправляется.

– Вы знаете, кто вас так отделал?

– Нет. Но думаю, что это был привет от мистера Джедда. Впрочем, если вы не возражаете, я расскажу все по порядку. Теперь у меня нет никаких причин скрывать то, что я знаю о нем, зато есть желание рассчитаться с ним за раны и ссадины.

– Минутку, – сказал Хольт и обернулся к своему секретарю. – Сделайте, пожалуйста, стенограмму.

Диана открыла тетрадь и приготовилась записывать.

Инспектор кивнул Фреду.

– Я расскажу вам всю правду, хотя и не обещаю, что не прибавлю ничего сверх этого. Кажется, это сказал Наполеон?

– Нет, не он, – улыбнулся Хольт. – Но его современник.

– Я думал, что память у меня лучше, – огорченно проговорил Фред. – В свободное время я много читал. В английских тюрьмах прекрасные библиотеки. Не то, что во Франции… Но я отвлекся… Извините, мне придется рассказать многое из того, что вовсе не украшает мою биографию. Я прошу вас, мистер Хольт, забыть все подробности, выходящие за пределы необходимого минимума.

– Даю вам слово, – серьезно сказал Ларри.

Гроген облегченно вздохнул.

– Вся эта история началась во Франции. Я играл в казино и проигрался: один из игроков был в более дружеских отношениях с банкометом, чем я. Денег у меня осталось только на дорогу домой, да и то пешком. Иду я себе, иду, и вдруг слышу выстрел. Оглядываюсь. Один человек лежит на земле, другой подозрительно быстро уходит. Полиции не видно. Я, конечно, догнал уходящего. Он испугался. Пришлось объяснить бедняге, что мне нужно чем-нибудь придавить свой болтливый язык, и что он может помочь в этом, освободив от лишней тяжести карманы. Он сунул мне шестнадцать тысяч франков и убежал.

Тогда я подошел к лежащему человеку. Он был еще жив. Спрашиваю, кто его застрелил. Говорит: «Дэвид Джедд»…

Хольт удивленно поднял брови:

– Убийца имел какое-то отношение к Стефану Джедду?

– Это был его брат. Затем я спросил умирающего, почему Дэвид в него стрелял. Он ответил, что служил в «Гринвичском страховом обществе», принадлежащем братьям Джеддам, случайно узнал важную тайну и стал шантажировать хозяев…

– Что это была за тайна?

– Не знаю. Он умер, не успев рассказать. И тут появился полицейский. А я стою рядом с убитым. Меня, конечно, арестовали, потом выпустили: пистолета у меня не было и никто не смог доказать, что я имею какое-то отношение к засевшей в трупе пуле.

Фред помолчал.

Он обдумывал, как изложить последующие события, не выставляя себя в слишком уж невыгодном свете…

– Я весь внимание, Фред, – сказал инспектор.

– Вернувшись в Лондон, я хотел нанести визит мистеру Дэвиду, но застал дома только Стефана Джедда, – продолжал Гроген. – Я поинтересовался, сколько, по его мнению, стоит свобода брата. Он очень разволновался и сказал, что поговорит об этом с Дэвидом, когда тот вернется из путешествия. Но тут Бог или случай – как вам угодно – чуть не расстроил мои планы: на обратном пути в Англию Дэвид сильно простудился и, приехав домой, на следующий же день умер. Я пошел на похороны и мои слезы были самыми искренними во всей траурной процессии. Но Стефан Джедд повел себя, как джентльмен. Он сказал, что хочет сохранить имя брата незапятнанным и предложил ежегодно выплачивать мне солидную премию за скромность. Я не стал обижать его отказом.

– Фред, вы действительно не знаете, какой грех Джеддов позволил их служащему шантажировать своих хозяев?

– Если бы знал, то сказал бы: уж очень я хочу отдать Стефану долг за мои раны!

– Продолжайте.

– Несколько дней назад я встретил доктора Джедда на свадьбе. На той самой, где были и вы, мисс Уорд. Он предложил мне единоразово круглую сумму за то, чтобы я уехал на континент и десять лет не показывался в Англии. Я согласился. Тогда он пригласил меня к себе на званый ужин, чтобы обсудить взаимные гарантии. При этом он имел наглость взять с меня слово, что я не обчищу карманы у кого-нибудь из его гостей…

– Когда должен был состояться ужин?

– В восемь часов вечера, в его собственном доме, битком набитом картинами и драгоценностями. Честно говоря, я был бы непрочь прихватить с особой на континент два платиновых браслета с бриллиантами, которые этот хвастливый коллекционер держит на самом видном месте, в застекленном серванте…

– Откуда вам известны такие подробности? Вы бывали у Джедда в гостях и раньше?

– Нет. Мы с ним всегда встречались в конторе «Гринвичского страхового общества».

– Тогда откуда вы знаете, где он держит браслеты? Или вы ходили к нему в гости без приглашения?

– Мистер Хольт, вы меня обижаете! Если бы это было так, то браслеты бы там уже не лежали, правда?

– В таком случае, кто рассказал вам о них? Не Стефан же!

Фред подмигнул инспектору.

– Я не хотел никого подставлять, но разве от вас что-нибудь утаишь?

– Говорите.

– Не забудьте, что вы дали мне слово.

– Теперь, Гроген, вы обижаете меня.

– Извините.

– Так кто же?

– Камердинер Стефана, мой бывший сосед по камере. Его зовут Страусс.

– Знаю его. Трижды был осужден. Как Джедд решился его взять к себе в услужение?

– Это дело Стефана, мистер Хольт.

– Вы правы. Продолжайте.

Инспектор встал и прошелся по палате.

– Я опытный шулер и привык заглядывать, нет ли у партнера запасного туза в рукаве. Поэтому я пришел на час раньше назначенного времени и спрятался напротив дома Джедда. До восьми часов ни один гость не приехал. Мне не хотелось быть первым: это мове тон, как говорят французы. В половине девятого на улицу вышел Стефан и стал оглядываться, но меня не увидел. Отсутствие гостей показалось мне подозрительным: ведь англичане, в отличие от французов, пунктуальны. Джедд ушел в дом. Я так проголодался, что хотел уже рискнуть и последовать за ним, но тут к воротам Стефана подъехал автомобиль, и они автоматически открылись, а затем закрылись. Я влез на ограду и заглянул во двор, чтобы узнать, кто приехал. И знаете, кого я увидел? Того самого человекообразного слона, который пытался меня укокошить за день до этого!

– «Большой Джек»?

– Он мне не представился.

– Неужели вы его не знаете, Фред? Ведь его опасается весь преступный мир Лондона, – заметил Хольт, усаживаясь на край постели Грогена.

– Вам отлично известно, инспектор, что я никогда не входил ни в какую группу и всегда гордился тем, что не имею ни рабов, ни хозяев. Так что я гораздо лучше знаком с вами, чем с собратьями по ремеслу.

– Вы вошли к Джедду?

– Сами понимаете, что у меня сразу пропал аппетит и разгорелось любопытство. Я пристроился на ограде поудобнее и навострил уши, не переставая смотреть во все глаза. Шофер отогнал машину в гараж, а «Большой Джек», как вы его называете, стоял на месте и чего-то ждал. Во дворе появился Стефан. «Я готов», – сказал слепой. «Он не пришел, – ответил Джедд. – Наверное, почуял западню». Джек спросил, что ему теперь делать. Стефан повел слепого в дом, что-то нашептывая ему на ухо. Дверь закрылась, и на этом спектакль окончился. Я спустился на тротуар. Все было ясно: Джедд решил меня убить, чтобы не платить денег. Теперь я уже никак не был заинтересован хранить его секреты и отправился к вам.

– Почему домой, а не в Скотленд-Ярд?

– Во-первых, дело было срочное, а во-вторых, конфиденциальное.

– Понятно.

Гроген поморщился от боли.

– Хотите передохнуть? – спросил Ларри.

– Нет. История уже приближается к концу. Когда я поднялся на лифте к вашей квартире и хотел нажать кнопку звонка, на меня неожиданно напали сзади. Я получил удар по голове, ножевую рану в спину – и потерял сознание. Думаю, что это и было то поручение, которое Стефан давал «Большому Джеку». Слепой мог добраться до вашего дома на машине, пока я шел пешком.

– Как Стефан мог догадаться, что вы пошли именно ко мне?

– Не знаю. Действительно, это странно. Слежки за мной не было. Я, как всегда, проверял это…

– Мистер Хольт, – сказала Диана, – вы как-то получили письмо с угрозами. Помните?

– Да. Оно было написано тем же почерком, что и приглашение Грогену прийти в «Приют для слепых».

– Я уверена, что «Большой Джек» приехал исполнить угрозу и искал вас, а не Фреда. Просто его подвела слепота.

– Тогда выходит, что Гроген меня спас: на этой койке должен был бы лежать я, – проговорил сыщик.

– Когда я отсюда выкарабкаюсь, с вас ужин в ресторане, мистер Хольт.

– Хорошо, – смеясь, пообещал Ларри.

– Что вы собираетесь делать с Джеддом?

– Пока что не мешало бы устроить у него обыск.

– Тогда я хочу преподнести вам небольшой подарок. Потребуйте у медсестры мою одежду. В правом кармане брюк лежат ключи от дома Стефана. Это копии, которые заказал для меня Страусс. Только в другие карманы не заглядывайте.

Инспектор встал.

– Спасибо, Фред. У меня к вам остался только один вопрос.

– Какой?

– Откуда вы взяли черные запонки с узором из бриллиантов? Те, что вы сдали в ломбард мистера Эмдена?

– Мне бы не хотелось об этом говорить, – замялся Гроген.

– Придется. Иначе я не смогу отвести от вас подозрение в соучастии в убийстве. Хотя и знаю, что такие дела не по вашей части.

Лицо Грогена стало белее бинтов, покрывавших его голову.

– Их дал мне Страусс.

– Дал?

– По моей усиленной просьбе, – признался Фред. – Быть честным человеком – очень дорогое удовольствие, мистер Хольт.

– А откуда они у Страусса?

– Прилипли к его рукам, когда он вытирал пыль с коллекции мистера Джедда.

Ларри и Диана переглянулись.

– Снова Джедд, – проговорил сыщик.

Мисс Уорд кивнула и закрыла свою тетрадь.