С того места, где стоял Тэб, булавка была отлично видна. Под светом электрической лампочки она серебристо блестела на полу.

Тэб машинально нагнулся и поднял ее.

— Что это такое? — с любопытством спросил сыщик.

— Мне кажется, что это самая обыкновенная булавка, около полутора дюйма длиной, какими часто пользуются конторщики для скрепления документов.

Булавка была слегка согнута, и это было единственное ее отличие от миллиона таких же булавок.

— Дайте мне ее, — промолвил сыщик.

Положив булавку на свою обтянутую белой перчаткой ладонь, он встал прямо под электрической лампочкой.

— Не думаю, чтобы булавка эта имела какое бы то ни было значение, — заметил он. — Тем не менее я спрячу ее у себя.

И положил находку Тэба в спичечную коробку, куда раньше уже был им положен ключ.

— А теперь пойдемте, Тэб! — воскликнул Карвер.

Они вышли из подвала на залитую ярким солнцем улицу и невольно улыбнулись, посмотрев друг на друга: такой контраст с этим ясным солнечным днем представляли их небритые, усталые от бессонной ночи лица.

Придя в свою квартиру, Тэб нашел друга спящим в гостиной на диване. Рекс был полностью одет, и в комнате ярко горело электричество.

— Я ждал вас до трех часов, — зевая, проговорил он. — Нашли наконец Вальтерса?

— Пока еще нет, — ответил Тэб. — Я расстался с Карвером всего десять минут назад. Он подозревает Броуна… Его перчатки найдены были в подвале.

— Броуна, приехавшего из Китая? — удивленно проговорил Рекс. — Как все это ужасно! Я старался всю ночь не думать об этом, но не мог… С ума сойти можно…

— Все же я должен сообщить вам приятное известие, Рекс, — сказал журналист, начиная раздеваться. — Мы нашли завещание вашего дяди. Конечно, я сообщаю вам это неофициально…

— Вы нашли завещание? — спросил Рекс упавшим голосом. — Боюсь, что мне ничего не досталось… Кому же завещано все богатство: приюту для бездомных собак или яслям для котят?

— Все состояние завешано некоему толстому молодому архитектору, — с добродушной усмешкой ответил Тэб. — Я уже с грустью думаю о том, что нам придется расстаться с вами… Может быть, вы все-таки пригласите меня когда-нибудь к себе?.. Или, сделавшись богачом, не пожелаете знаться со мной?

Рекс нетерпеливым жестом остановил его:

— Я думаю сейчас не о деньгах!

Тэб проспал четыре часа. Когда он проснулся, Рекса уже не было дома.

Когда молодой журналист вышел на улицу, специальные воскресные выпуски газет с подробностями убийства разбирались нарасхват.

Тэб прошел в редакцию, написал краткую информацию о ночном происшествии и направился в Майфилд.

Карвера он не застал там, а охранявший дом полицейский не захотел его пропустить.

Тогда он направился на квартиру Карвера и застал сыщика за бритьем.

— Нет, нам не удалось напасть на следы Феллинга и Броуна, — ответил сыщик на вопрос Тэба. — Я считаю, что найти Броуна будет гораздо труднее, ибо его никто не знает в этой стране. Что же касается Феллинга — Вальтерса, то, к сожалению, его покуда не удалось обнаружить, несмотря на то, что нам известны его друзья и знакомые. Все они утверждают, что не видели его. Шофер такси, на котором он скрылся, показал, что отвез своего пассажира на Центральный вокзал. По дороге они остановились, чтобы купить шляпу.

— У вас за это время возникли какие-нибудь новые догадки? — спросил Тэб.

Сыщик некоторое время стоял в глубокой задумчивости. Он был высокого роста, худощав и не отличался поспешностью движений.

— Есть много догадок, — сказал он наконец, — но все они не выдерживают никакой критики…

— А вам не приходило в голову, что выстрел мог быть произведен через одно из вентиляционных отверстий? — быстро спросил Тэб.

— Да, я об этом тоже подумал после того, как мы с вами расстались, — ответил сыщик. — И я вернулся в подвал, чтобы еще раз осмотреть вентилятор. Металлическая доска не почернела, что непременно случилось бы, если бы сквозь одно из отверстий ее был произведен выстрел… Кроме того, пуля, найденная в теле старика, не могла по своему размеру пройти сквозь эти отверстия.

Карвер задумчиво покачал головой.

— Нет, убийство было совершено в самом подвале, — прибавил он.

Тэбу хотелось еще кое о чем узнать, и он прежде всего направился за город к кухарке Трэнсмира. Оказалось, что полиция уже допрашивала ее, и она не могла сообщить ему почти ничего нового.

Это была пожилая, степенная на вид женщина.

— Это был мой свободный день, сэр, — поведала она Тэбу. — Господин Трэнсмир сказал, что уезжает из города, хотя вряд ли он действительно думал уезжать. Он уже несколько раз толковал об отъезде, но Вальтерс сказал мне, чтобы я не обращала на это внимания… Ведь я никогда в глаза не видела господина Трэнсмира.

Тэб был изумлен.

— Да, я никогда не видела его, — продолжала женщина. — Все распоряжения по хозяйству передавались мне Вальтерсом. В сущности, я не была внутри дома. Лишь один раз, когда уборщица заболела, и помогла Вальтерсу убрать комнаты. Я отлично помню это утро, я нашла тогда небольшую вещь, вроде крышки от маленькой коробочки, и недоумевала, что бы это могло быть…

— Крышку? — удивленно переспросил Тэб. — Какую же именно крышку?

— Она у меня, и я могу вам ее показать, — сказала женщина. — Я даже спросила Вальтерса, что это такое, и он ответил, что не знает… Тогда я захватила ее с собой и решила показать моему мужу…

Женщина вышла из комнаты и вскоре вернулась с маленьким целлулоидным колпачком, каким покрывают обычно клавиши на пишущих машинках.

— У Трэнсмира была пишущая машинка? — быстро спросил Тэб.

— Нет, сэр… По крайней мере мне ничего об этом неизвестно, — ответила женщина. — Я повторяю вам, что была лишь один раз в доме. Кухня совершенно отделена от главной постройки, и господин Трэнсмир строго приказал мне не появляться в доме…

Тэб задумчиво разглядывал маленький целлулоидный предмет: как он мог очутиться в столовой старика?

Он тут же припомнил, что Трэнсмир всегда писал племяннику от руки.

— Вы совершенно уверены в том, что ваш хозяин никому не диктовал писем и что у него не было пишущей машинки? — снова спросил он.

— Совершенно уверена, — ответила женщина. — Вальтерс рассказал бы мне, если бы кто-нибудь приходил в дом. Если бы у господина Трэнсмира была машинистка, Вальтерс знал бы об этом. Он вообще был неравнодушен к женщинам. Между прочим, я также совершенно уверена, что Вальтерс невиновен в этом преступлении, — прибавила кухарка. — Вам уже удалось найти его?

Тэб рассказал ей все, что ему было известно о поисках Вальтерса.

— А вы знаете Грина и его жену? — спросил он, уже направляясь к двери.

Он вдруг вспомнил свидетельские подписи под завещанием.

— Почти не знаю, сэр, — ответила женщина. — Миссис Грин была кухаркой до меня, и я видела ее и ее мужа лишь в тот день, когда впервые пришла в дом. Они показались мне очень приличными людьми. Кажется, хозяин слишком грубо с ними обошелся…

— А где они теперь? — продолжал свои расспросы Тэб.

— Не знаю, сэр, — ответила кухарка. — Я слышала, что они должны были уехать в Австралию. Это родина Грина. Они мечтали поселиться там…

— Не знаете ли вы, не осталось у Грина или у его жены раздражения против старика? — допытывался Тэб.

Женщина некоторое время колебалась.

— Ну, конечно, они были обижены, — промолвила она после короткого раздумья. — Ведь их как-никак обвинили в воровстве… Особенно был возмущен Грин, когда их вещи обыскали под тем предлогом, что у старика исчезли серебро и часы…

Это было новостью для Тэба: он уже раньше слышал, что Грин тайно отдавал на сторону всякие объедки, но никогда не слышал, чтобы его обвиняли в краже серебра.

Больше кухарка ничего не могла сообщить журналисту.

— Вальтерс служил уже в то время у старика? — спросил Тэб еще.

— Да, сэр, — ответила она. — Он был лакеем господина Трэнсмира. А после ухода Грина Вальтерс сделался и лакеем и дворецким.

Тэб поспешил в редакцию, чтобы записать показания кухарки.

— У меня есть еще интересное происшествие для первой страницы! — воскликнул заведующий отделом осведомления, увидев Тэба.

— В таком случае поручите написать кому-нибудь другому, — возразил Тэб, — у меня материала достаточно на целый день… А что это за сенсационное происшествие?

— Одна артистка потеряла свои драгоценности, — сказал заведующий, берясь за перо. — Конечно, это не так уж интересно… Во всяком случае я могу поручить составление заметки кому-нибудь другому.

— Кто эта артистка? — быстро спросил Тэб.

— Мисс Эрдферн, — был ответ.

Тэб побледнел и опустился на стул.