— Мисс Эрдферн?! — удивленно воскликнул Тэб. — Каким же образом она их потеряла?
— Очень просто, — ответил заведующий, откидываясь на спинку стула. — В субботу утром по дороге в театр на дневное представление она вошла в почтовое отделение, чтобы купить марок. Подойдя к окошечку, она положила ларец с драгоценностями на прилавок около себя. Когда она обернулась, ларца уже не было. Все произошло так быстро и неожиданно, что мисс Эрдферн даже не заявила на почте о пропаже. По ее словам, она подумала, что просто забыла ларец дома. Она быстро вернулась в Централь-отель, где снимает отдельное помещение, и тщательно обыскала все комнаты. Когда она окончила поиски, было уже время ехать в театр. Таким образом, она до сегодняшнего дня ничего не заявляла о пропаже.
— Я это вполне понимаю! — горячо воскликнул Тэб. — Она принадлежит к числу тех немногих артистов, которые чуждаются всякой рекламы: публика могла подумать, что вся эта шумиха поднята с умыслом…
— Вы хорошо знаете мисс Эрдферн? — спросил редактор.
— Я ее знаю просто потому, что всякий уважающий себя журналист должен знать всех, начиная с государственного секретаря и кончая палачом, — ответил Тэб. — Но если вы желаете, я могу написать заметку по поводу этого происшествия. По делу Трэнсмира вряд ли будет что-то новое до вечера… Так она живет в Централь-отеле?
Редактор утвердительно кивнул головой.
В Централь-отеле Тэб наткнулся на решительный отказ.
— Мисс Эрдферн никого не принимает, — сказал ему швейцар.
Он прибавил, что не знает даже, дома ли она.
— Пожалуйста, передайте ей мою карточку, — не унимался Тэб, но встретил решительный отказ.
Журналист решил не сдаваться и отправился к управляющему гостиницей, которого, к счастью, хорошо знал.
— Мисс Эрдферн постоянная наша жилица, — ответил ему управляющий, — и мы должны исполнять ее приказания. Однако под строгим секретом могу сообщить вам, что мисс Эрдферн уехала сегодня утром в автомобиле на свою загородную виллу. Она обычно проводит там все воскресенье и возвращается только в понедельник утром. Кроме того, она боится журналистов: сегодня утром она вызвала меня и строго приказала не отвечать ни на какие их вопросы.
— А где находится ее загородная вилла? — с мольбой в голосе спросил молодой человек. — Если вы мне не ответите, то в тот же час, когда у вас в отеле случится кража, я помещу об этом заметку на первой странице…
— Это уже шантаж! — с улыбкой заметил управляющий. — Посмотрите в адресной книге, я не могу вам ответить на ваш вопрос.
Тэб быстрыми шагами направился в читальню, схватил адресную книгу и прочел против фамилии мисс Эрдферн:
«Стон-коттедж, около деревни Блиссвил».
От городка до виллы было приблизительно сорок пять миль. Тэб разогнал машину и прибыл на место менее чем за час.
Он открыл высокую чугунную калитку и вошел в чудесный маленький садик, окружавший виллу.
Под тенью развесистого дерева он увидел знакомую стройную фигуру в легком белом платье. Молодая женщина полулежала в удобном плетеном кресле.
При виде непрошеного посетителя она привстала и воскликнула:
— Как нехорошо с вашей стороны, господин Тэб! Ведь я строго-настрого приказала управляющему никому не давать моего адреса…
— Он и не нарушил вашего приказания, — улыбаясь, ответил молодой человек. — Я нашел ваш адрес в адресной книге…
При дневном свете мисс Эрдферн показалась Тэбу еще прекраснее. Он заметил, что в глазах ее даже в то время, когда она улыбалась, было что-то печальное, и подумал, что она, вероятно, пережила большое горе.
— Очевидно, вы приехали, чтобы расспросить меня о пропаже моих драгоценностей? — сказала она. — Я разрешу вам задавать мне какие угодно вопросы, но при одном условии…
— Наверное, какое-нибудь ужасное условие? — улыбаясь, спросил Тэб.
— Во-первых, возьмите это кресло и сядьте, — указала ему молодая женщина на место рядом с собой.
Когда Тэб уселся в кресле, она продолжила:
— Условие мое заключается в следующем: вы заявите, что я не видела, кто похитил мои вещи, и готова заплатить крупную награду тому, кто мне их найдет; что ценность этих вещей отнюдь не так велика, как думают, и что вещи эти не были застрахованы на случай кражи.
— Слушаюсь, — улыбаясь, проговорил молодой человек. — Постараюсь точно изложить все вами сказанное.
— А теперь признаюсь вам по-дружески, — заметила мисс Эрдферн, — что буду очень счастлива, если эти вещи никогда не будут найдены…
Тэб изумленно уставился на нее.
— Только, пожалуйста, не подумайте, что это рисовка с моей стороны, — совершенно серьезно промолвила она. — Я, правда, ничуть не огорчена… Ну, буду появляться на сцене с поддельными драгоценностями, как уже было в прошлый вечер…
— Почему вы не заявили полиции раньше о краже вещей? — спросил журналист.
— Это мое дело, — быстро ответила мисс Эрдферн. — Вы можете написать в газете, что я хотела, например, избавить кого-то от обвинения в воровстве, или не хотела, чтобы на кого-то падало подозрение, или что я просто не хотела делать много шума из-за таких, в сущности, пустяков…
— Вы даже не помните, кто стоял рядом с вами?
Она нетерпеливым жестом остановила его.
— Я ничего не помню, кроме того, что купила в почтовом отделении десять марок! — воскликнула она.
— А сколько приблизительно стоили ваши драгоценности? — не унимался журналист.
— Даже на этот вопрос я не могу вам ответить, — промолвила мисс Эрдферн.
— Это были фамильные драгоценности? — продолжал расспросы Тэб.
Молодая женщина наконец рассмеялась.
— Как вы настойчивы, господин Тэб! — воскликнула она. — Не хотите ли вы, раз уж проникли ко мне вопреки всяческим запретам, чтобы я показала вам виллу и сад?
Молодой человек с восторгом согласился.
Она показала гостю цветник и прошлась с ним по сосновому лесу, простиравшемуся за садом. Затем они прошли в дом и уселись в уютной маленькой гостиной, небогато, но с большим вкусом обставленной старинными вещами.
Тэб приехал в два часа. Было уже пять, когда он нехотя начал прощаться.
Разговаривали об искусстве и литературе, и он не заметил, как прошло время.
Приехав в редакцию, Тэб быстро набросал интервью с артисткой.
— Да ведь это просто страница из романа! — воскликнул озадаченный редактор, прочтя статью молодого журналиста.
— Значит, вы довольны заметкой? — спросил сияющий Тэб.
— С течки зрения литературной, лучше и желать нельзя, — ответил редактор. — Но с точки зрения газетной, это просто чепуха… Единственная новость, которую вы сообщаете, это то, что мисс Эрдферн обожает Киплинга, а это, согласитесь, не так уж интересно…
Тем не менее он принял статью и начал делать в ней сокращения синим карандашом. Тэб тем временем занялся статьей об убийстве Трэнсмира.
За время его отсутствия не поступило никаких новых сведений. Вальтерс и Броун еще не были задержаны, и Тэбу пришлось ограничиться заметкой о жизни покойного; материала для такой заметки у него было достаточно: стоило только припомнить рассказы Рекса о своем дяде…
Тэб вспомнил, что весь день не видел молодого миллионера. Когда он вернулся домой поздно вечером, Рекс уже спал, и он решил не будить его.
На следующее утро Рекс прежде всего спросил своего друга, слышал ли он о краже драгоценностей у мисс Эрдферн.
— Конечно, — неохотно ответил молодой журналист. — Вчера я виделся с ней.
Рекс окинул его удивленным и ревнивым взглядом и стал засыпать вопросами о том, какова она, какие у нее глаза и какой цвет волос.
Тэб в конце концов добродушно рассмеялся.
— Милый друг, умерьте же свое любопытство, — сказал он. — Я и не подозревал, что вы так интересуетесь мисс Эрдферн.
Рекс покраснел и опустил глаза.
— Она очаровательна! — воскликнул он с юношеским восторгом. — Я отдал бы полжизни, чтобы провести с нею день…
— Ого! Молодой человек, да вы просто влюблены в нее! — стараясь сохранить серьезность, заметил Тэб.
— Что ж, этого я не отрицаю, она мне очень нравится… Я видел ее бесчисленное количество раз во всех ролях, но никогда не разговаривал с ней… Она так прекрасна! У нее такое лицо! Такой голос!.. — Он смущенно умолк.
Тэб не мог понять, почему эта восторженная речь его друга была ему приятна, и поспешил заметить:
— Дорогой мой, успокойтесь. Она заявила мне, что никогда не выйдет замуж…
Рекс снова густо покраснел.
— Ах, Тэб, она мне очень нравится… — пробормотал он. — Когда я услышал, что она собирается выйти замуж, мне стало так горько…
Тэб весело рассмеялся.
— Теперь я понимаю, почему я должен был интервьюировать ее, — воскликнул он. — И вам не стыдно, что известный журналист, специалист по криминологии, должен был униженно молить о счастьи быть допущенным пред ясные очи артистки… — продолжал он шутливым тоном.
И после некоторого раздумья прибавил более серьезно:
— Надеюсь, что вы не очень влюблены в нее, Рекс? Во-первых, как я вам уже сказал, она не собирается выходить замуж, и даже ваше огромное богатство, вероятно, не поколебало бы ее решения. Во-вторых…
Он вдруг остановился.
— Что во-вторых? — нетерпеливо спросил Рекс. — Какое вы еще видите препятствие?
— Я думаю, что вообще мне не следует вмешиваться в ваши дела, — быстро ответил Тэб.
— Я знаю, вы хотели сказать, что не следует жениться на артистке, ибо из нее никогда не выйдет хорошей жены! — воскликнул молодой человек. — Я уже все это слышал. Даже бедный дядя Джесс, когда я ему говорил об этом…
— Как? Вы говорили с дядей о… вашей любви к мисс Эрдферн? — удивленно прервал его Тэб.
— Конечно, я не говорил с ним об этом прямо, — заявил молодой человек. — Я лишь нащупывал почву. Но дядя Джесс с пеной у рта восстал против этого и грозил лишить меня наследства. Он был ужасного мнения об артистках…
Тэб ничего не возразил и некоторое время сидел молча, как бы что-то обдумывая. В сущности, какое ему было дело до того, что Рекс без ума влюблен в артистку?.. Однако, сам не зная почему, он воспринимал любовь Рекса Лендера к мисс Эрдферн как личное оскорбление…