Эльза недоуменно глядела на Эмери.

– Но, ведь вы – Сойока? Я знаю… вы сами сознались в этом!

Лицо Эмери было невозмутимо.

– Пусть будет так. Я никогда не покупал и не продавал никаких зелий, за исключением того безобидного вещества, о котором я уже упомянул.

Эльза перевела дыхание.

– Я не понимаю…

– И не пытайтесь.

Он подошел к взломанному шкафу.

– Кочергой? – спросил он. – Конечно, кочергой. Теперь расскажите мне, как вам пришло в голову сделать это.

Эльза вкратце рассказала ему, как она пришла рано, увидела поджидавших на улице сыщиков, подслушала разговор Бикерсона с его начальником и что за этим последовало.

– Замечательно! – сказал Эмери, странно смотря на нее. – Вы необыкновенная девушка!

Она покраснела под его взглядом и почувствовала, что сейчас заплачет. Наступила реакция, ей хотелось остаться одной и собраться с мыслями. Он, должно быть, заметил это, и к нему вернулась прежняя манера.

– Пожалуйста, попросите Фенг-Хо придти ко мне.

Посмотрев на конторские часы, Эльза увидела, что было всего без четверти девять. Она была рада небольшой передышке перед тем, как начнется настоящая работа. Она чувствовала себя слабой и рассеянной и дала бы многое за то, чтобы уйти из конторы хотя бы на час.

Некоторый интерес к жизни она почувствовала с появлением мисс Дэм. Увидев непокорные волосы и красную пуговку носа, Эльза удивилась, как эта безвкусно одетая и непривлекательная женщина могла быть тем блестящим существом, которое она видела накануне вечером? Усталость, сопутствующая веселой жизни, не оставила на мисс Дэм никаких видимых следов, и она тараторила, как всегда.

– Кого бы вы думали, милочка, я встретила внизу? Этого мистера Дикерсона, знаменитого сыщика!

– Бикерсона!

– Бикер или Дикер – мне безразлично. Такой приятный человек! То, как он поднял шляпу, показывает, что он был предназначен для чего-то большего, чем быть сыщиком, Однако я знала на моем веку несколько хороших сыщиков, настоящих джентльменов, но агентов контрразведки, вы понимаете? Когда воруют планы – вы знаете, что я хочу сказать – правительственные планы о войне, где предполагается строить форты и тому подобное – так они – разыскивают их. Они, впрочем, были моложе, чем мистер Бикерсон, – прибавила она, будто сожалея об утраченных романтических возможностях, которые в ином случае мог представить мистер Бикерсон.

– Как давно вы состоите членом клуба «Миспа», Джесси?

Мисс Дэм выронила из рук бумаги и, чтобы скрыть свое смущение, принялась собирать их.

– Как вы удивили меня, милочка! Откуда вы узнали, что я состою в «Миспа»? Конечно, нет никаких оснований, почему бы мне не состоять там. Молодая девушка вроде меня желает немного узнать жизнь. Но, правду говоря, я не член клуба. Отец мой – да. А что, вы видели меня?

– Да, я видела вас, – сказала она спокойно.

Мисс Дэм тряхнула головой.

– Ну что ж, в этом ведь нет ничего плохого? – вызывающе сказала она. – Должна же молодая девушка жить! Не может она киснуть дома или в конторе целый день! Еще будет время утрястись, когда будешь постарше. Я не хочу, чтобы вы думали, что я плохая, мисс Марлоу, – сказала она с заметным усилием казаться добродетельной. – Но мой отец довольно состоятельный… Я никогда и никому не говорю этого, потому что покажется странным, что я вообще работаю. Мне незачем работать…

– Я удивляюсь, что вы делаете это.

– Родитель желает, чтобы я как-то заняла свое время. А то ведь, как говорится, для бездельников находит работу сатана. Родитель богат…

– Майор Эмери так и подумал, – сказала Эльза.

Мисс Дэм разинула рот.

– Эмери? – пропищала она, бледнея. – Господи! Неужели и он видел меня? Он был там?

Эльза кивнула.

– В «Миспа»? Этот «Зловещий человек» – в «Миспа»? Что он сказал, мисс Марлоу? Он, вероятно, нашел это странным?

– Да, довольно странным.

Но Джесси Дэм иначе представляла себе странности.

– Я ручаюсь за это! – сказала Джесси Дэм шепотом, и ее красные глаза блеснули под очками. – Наверное у него возникли всякие низкие мысли обо мне. Он видел родителя?

– Да, он видел вашего отца.

– О! – прошептала мисс Дэм. – Ничего не поделаешь! Он не спрашивал обо мне сегодня?

– Нет. Он, кажется, совсем не интересуется вами сегодня, – сказала Эльза, – но это не значит…

– Я знаю, что это ничего не значит, – перебила ее мисс Дэм. – Он один из тех хитрых, коварных людей, которые всегда выискивают возможность причинять неприятности, и прежде чем вы опомнитесь, – хвать вас!

– Я бы на вашем месте не стала заботиться о том, что думает майор Эмери, – сказала Эльза спокойно. – И если он сам не заговорит, не стоит затрагивать эту тему.

– Гм! – с сомнением в голосе проворчала мисс Дэм.

Она больше не показывалась в это утро, и Эльза не жалела об этом, так как Эмери был в сумбурном состоянии. Обычно его письма за границу не нуждались, или почти не нуждались в поправках. Он подписывал их в том виде как диктовал. Исключения, когда он зачеркивал письмо и диктовал его заново, были редки. В это утро он продиктовал Эльзе длинное послание, и она уже дошла до середины, печатая его, когда он вошел в ее комнату.

– Бросьте это письмо! – сказал он. – Принесите ваш блокнот, и я продиктую вам другое.

Потом повторилось то же самое. Она дошла почти до последней фразы второго письма, когда он снова вошел.

– Мне не совсем нравится стиль этого письма, – сказал он. Зайдите, пожалуйста, и мы попробуем написать его заново.

То было письмо одному китайскому купцу в Шанхае. Оно касалось не отправки товара, а какой-то таинственной личности, которую Эмери называл «Ф.О.И.»

«Ф.О.И.» был не совсем доволен ходом дел. «Ф.О.И.» считал, что с китайской стороны могло бы быть проявлено больше энергии. В то же время «Ф.О.И.» понимал все трудности и высоко оценил все, что делал мистер Чан-Фуй-Зен. «Ф.О.И.» был очень озабочен также господином по имени Стильман, «хотя, – говорилось в письме, – я имел возможность видеть лично этого господина и надеюсь вскоре помешать его операциям».

Это место было во всех трех письмах и, очевидно, было главным предметом. Но были бесконечные подробности, которые Эмери излагал по-новому с каждой новой попыткой составить завершенное послание.

– Вам, вероятно, надоело перестукивать одно и то же письмо по нескольку раз? – спросил Эмери.

Эльза улыбнулась.

– Нет, это не часто случается, я начинаю привыкать к вашей манере, майор Эмери. Скоро, я думаю, пойму вас.

– Но вы же уходите в субботу, – задумчиво сказал Эмери.

Поймав ее взгляд, он рассмеялся, как будто ему доставила тайное удовольствие какая-то шутка.

Он прошел за ней в ее комнату и быстрым взглядом окинул помещение.

– Ну, еще бы! – сказал он. – Хотя это не все объясняет…

Эльза взглянула на него.

– Объясняет… что? – спросила она.

– Я думал… о другом, – поспешно ответил Эмери.

Перед самым завтраком он со свойственной ему резкостью задал ей вопрос, как многие его вопросы – совершенно неожиданный.

– Куда вы идете сегодня вечером?

– Сегодня вечером? Никуда…

Эльза еще не отучилась удивляться причудливым зигзагам его мыслей.

– Вы уверены?

– Ну, конечно, уверена, майор. Тем более уверена, что сегодня из Оперы передается по радио «Фауст», а я люблю эту вещь…

В первый раз она заметила, что он удивлен.

– «Фауст»? Как странно, как необычайно!

– Я не вижу ничего необычайного в этом, – засмеялась Эльза. – Я увлекаюсь радио и обожаю оперу. Я бы ни за что не пропустила ни одной арии, ни одного слова…

– Как необыкновенно странно! – повторил он. – «Фауст»!

Эльза ничего странного не видела в этом, но она достаточно хорошо знала Эмери, чтобы продолжать разговор. Как она и ожидала, когда он снова заговорил, его слова не имели никакого отношения ни к опере, ни к радио.

– Не забудьте то, что я сказал вам про ваш ящик.

Прежде чем она могла что-либо ответить, он прошел обратно в свой кабинет, закрыл дверь и повернул ключ в замке.

Перерыв на завтрак дал Эльзе возможность съездить на квартиру к миссис Халлам с прозаической целью – сменить расползшийся чулок.

Миссис Халлам вручила ей ключ, и Эльза вошла в квартиру, уверенная, что она не застанет там никого. Она прошла по узкому коридору, повернула ручку двери в свою комнату и вошла. Но сейчас же остановилась, как вкопанная, с недовольно-удивленным восклицанием.

Ящик стоял в центре комнаты и был открыт. Рядом на коленях, без пиджака, стоял Ральф Халлам и отверткой вывинчивал четвертое отделение.