Силуэты идущих впереди мужчины и женщины внезапно скрылись за углом. Здесь улица кончалась и начиналась небольшая лужайка, окаймленная кустарником.

Советник с замиранием сердца, насколько ему позволял его солидный возраст, быстро пересек улицу, не спуская глаз с парочки.

Идущие впереди остановились. Затем они присели на траву, и господин Кунце, прижавшийся к забору, невольно стал свидетелем сцены довольно интимного характера, которая в другое время доставила бы ему большое удовольствие. Но так как он не сомневался, что в этой сцене участвует София Шлюккер, на которую он, по его мнению, имел больше права, нежели неизвестный ему мужчина, а мужчина сильно смахивал на дюссельдорфского убийцу, нежная сцена не произвела на него должного впечатления. В серебряных сумерках все было видно достаточно ясно, вплоть до цветных подвязок и кокетливого белья девушки. Лиц, правда, разглядеть было невозможно, зато все остальные детали вырисовывались с убедительной ясностью, не оставлявшей никаких сомнений в том, что происходит.

Выждав необходимую, по его мнению, паузу, почтенный советник, движимый внезапно проснувшимся чувством ревности и естественным благородным желанием поймать преступника на месте преступления, выскочил из своей засады и, держа наготове браунинг, ринулся к обнявшейся парочке.

— Ни с места, — закричал он, наводя револьвер.

Парочка от неожиданности не могла вымолвить ни слова. Эдди перетрусил не на шутку, а Эмма Лейтман, скорее смущенная, чем испуганная, спряталась за спину своего кавалера, наскоро приводя в порядок платье.

К ужасу господина советника, мнимый дюссельдорфский убийца вскочил на ноги и… оказался аптекарским учеником Эдди. Он, в свою очередь, узнал господина советника, часто заходившего к ним в аптеку.

— Что это за глупые шутки, Эдди! — воскликнул рассерженный советник.

— Мне кажется, этот вопрос надо задать вам, — ответил пришедший в себя Эдди.

— Что это за женщина с вами? — не унимался советник, пытаясь рассмотреть лицо закрывшейся шарфом Эммы. — Так-с, молодой человек, очень похвально. Вы, оказывается, занимаетесь совращением девушек, вдобавок служащих у почтенных людей. Скажу вашему хозяину. Софи, — повелительно сказал он, подходя к девушке, — что все это значит?

Эдди, наконец, понял в чем дело. Он громко расхохотался, чем привел советника в еще большее раздражение. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы в дело не вмешалась Эмма. Увидев, что дело принимает серьезный оборот, она решилась раскрыть свое инкогнито.

— М-м, — промычал господин Кунце, чрезвычайно смущенный и окончательно сбитый с толку. — М-м, — повторил он еще раз, не зная, как поступить, и что вообще говорят в таких экстраординарных случаях.

Убедившись, что это не София, он сразу потерял весь свой пыл, размяк и чувствовал страшную неловкость.

Эдди пришел ему на помощь. Он отвел советника в сторону и начал ему тихо говорить.

— Вы понимаете, господин Кунце… Она моя невеста, дело молодое, вы сами понимаете, вы сами были в таком возрасте… Но… если вы скажете хозяину… понятно, всякие неприятности… И я, в свою очередь, могу пустить слухи…

— Да-да, хе-хе, — смущенно пробормотал советник. — Я ничего, этого как его… но вы тоже ни гу-гу… А однако… девочка очень недурна… Хе-хе… У вас, молодой человек, губа не дура…

— «Слава Богу, — подумал Эдди, — что это оказалась Эмма, а не Софи… Вот была бы веселенькая история!»

Расстались по-дружески. Советник благодушно погрозил молодым людям пальцем и посоветовал выбирать более уединенные места для любовных свиданий.

Возвращаясь домой, советник наткнулся на безжизненное тело Софии, лежащее у крыльца черного хода. Сбежавшиеся на крик господина Кунце соседи и немедленно прибывшая полиция подняли девушку и перенесли ее в дом, где она с помощью врача была приведена в чувство. Таинственный убийца успел только оглушить свою жертву. Очевидно, кто-то помешал ему привести в исполнение задуманное преступление.

Немедленно был обыскан сад барона Мюлленберга и все окрестные дома, но, как и следовало ожидать, следов преступника нигде не оказалось. Очевидным было только то, что убийца изменил тактику своих намерений и стал применять новое средство: оглушение жертвы каким-то тяжелым предметом, по всей вероятности, молотком.

Ровно через месяц полиция нашла тело горничной Иды Рейтер. Она была убита несколькими ударами молотка. Следующей жертвой оказалась двадцатилетняя Элизавета Дорье, умершая через два дня после нанесенных ей ран.

Через некоторое время в поле, на берегу Рейна, нашли тело убитой пятилетней Гертруды Альберман, а через две недели, 11 августа, в день германской конституции, бесследно исчезла еще одна девушка, Мария Ган.

В последний раз ее видели на гулянье с каким-то молодым человеком. Утверждали даже, что она была снята на любительском снимке, во время этого гулянья. Но полиция никак не могла разыскать этот снимок, несмотря на самые тщательные поиски.

Мария Ган была девятнадцатой жертвой таинственного преступника. Чаша терпения населения переполнилась.