Селби Лоу лениво спускался по широким низким ступеням лестницы своего клуба в Пэлл-Мэлл, застегивая на ходу безукоризненные желтые перчатки. Это был высокий человек, лет около тридцати, смуглый, с дерзкими карими глазами, которые при малейшем вызове пронзительно вперивались в партнера, и с небольшими черными усиками. Подбородок у него был закругленный, как у женщины, а в очертаниях рта проступала обманчивая капризность.

Молодой американец, поджидавший его на противоположной стороне улицы, с удовольствием хихикнул, так как безукоризненность Селби Лоу была для него неиссякаемым источником сарказма. А в это утро Лоу был особенно наряден. Длинная визитка сидела на нем великолепно. Серый замшевый жилет с белой каймой, брюки с идеально ровной складкой, лакированные ботинки и безукоризненный цилиндр — все было как с иголочки.

Селби перебросил трость черного дерева из одной руки в другую и элегантно ступил на мостовую.

— Я думал, что ты не видишь меня, но кричать на всю улицу не осмелился, — сказал Билль Джойнер. — Боже мой! Как ты нарядился сегодня, Сель! В чем дело? Свадьба?

Селби Лоу не ответил. Вставив в глаз монокль в золотой оправе, он пошел в ногу со своим приятелем. Потом заговорил:

— Аскот, старина, — лаконично сказал он. — Ты еще спал, когда я вышел из дома.

Билль Джойнер изобразил на своем лице удивление.

— Я не знал, что ты играешь на скачках!

— А я и не играю. И терпеть не могу уезжать из Лондона, хотя бы и на шесть часов. Но кашмирский раджа Джам Сагиб сегодня в Аскоте. Он — крупная шишка на северо-западной границе Индии, и я должен смотреть, чтобы ничего не пропало из его фамильных жемчугов. А он носит на себе украшений этак на миллион долларов… А вот и злосчастный мистер Тиммс…

Злосчастный мистер Тиммс переходил улицу явно с целью их перехватить. Даже если бы Билль Джойнер не знал его, он угадал бы его профессию: у мистера Тиммса было написано на лице, что он полицейский инспектор.

— Слыхали новость, Лоу? Ужас снова появился. Он пытался вломиться в дом судьи Уоррена.

Напускное равнодушие мистера Лоу мгновенно улетучилось.

— Когда? — быстро спросил он.

— Позавчера ночью. Судья сообщил лишь вчера вечером. Я пробовал вам звонить, но вас не было дома. Местная полиция устроила погоню, но безуспешно. Только следы автомобильных шин. Судя по количеству вытекшего бензина, автомобиль оставался на месте довольно долго.

— Судья его видел?

Тиммс поджал губы.

— Он говорит, что да. Но мне кажется, что старик был сильно напуган и многое вообразил. Он собирался ложиться спать и уже был в пижаме. Ночь была теплая. Он отворил окно и выглянул… Была полная луна, и, по его словам, светло, как днем. Вдруг на расстоянии какого-нибудь фута от себя он увидел это чудовище! Обнаженный до пояса, с лицом, обращенным прямо к нему, Ужас взбирался по стене, увитой плющом. Судья говорит, что едва не лишился чувств, и это похоже на правду. Описание сходится с другими: коротко остриженная голова, широкое бело-негритянское лицо, огромный рот, маленькие глазки и никакого лба. И руки!.. Судья говорит, что эти руки показались ему нечеловеческими. По размерам они больше похожи на ноги и страшно мускулисты.

Селби задумчиво теребил свои усы.

— Где живет судья Уоррен? — спросил он.

— В Таддингтон-Клоз, около Уинчестера, — ответил Тиммс. — В сущности, это первый общественный деятель, на которого нападает чудовище. Это только доказывает…

— А где судья заседает, в Уинчестере?

Тиммс кивнул.

— И, как всегда, следы автомобильных шин, — задумчиво продолжал Селби. — И опять слова о Бонгинде. Спасибо, мистер Тиммс. Вы, конечно, приставили к судье охрану?

— Трех человек. Но я не думаю, чтобы его стали снова беспокоить.

— Я тоже так думаю, — рассеяно сказал Селби, — если только… но все это так ужасно сложно, мой милый Тиммс! Мой бедный ум тщетно пытается разрешить проблему, которая вам, должно быть, кажется очень простой.

— Я бы этого не сказал, — заметил польщенный Тиммс. — Ясно, конечно, что это подтверждает рассказ фермера из Истли. А ведь Истли в каких-нибудь пятнадцати милях от Уинчестера.

— Замечательно! — воскликнул с сияющим лицом Селби. — Мне бы никогда и в голову не пришло это совпадение. У вас совершенно замечательный ум, Тиммс. Всего хорошего!

Селби и Джойнер шли молча, пока перед ними не показался огромный дом «Трест Билдингс».

— Билль! — сказал вдруг Селби, — этот неопрятный туземец, — я говорю не о мистере Тиммсе, а о госте судьи Уоррена — начинает действовать мне на нервы. Мне ужасно хочется поймать этого человека, и мне нужен предлог. К сожалению, это дело не в моей компетенции. Ведь я имею дело только с иностранными мошенниками, фабрикантами паспортов, пропавшими миллионерами и другими нежелательными субъектами, интересующими министерство иностранных дел, настоящим рабом которого я сейчас являюсь. Но, так как я принадлежу к тем людям, которые счастливы только тогда, когда выполняют чью-нибудь чужую работу, то, как только я водворю в безопасное место моего раджу, я отправлюсь к судье Уоррену за сведениями!

— Да, ты ведь больше, чем кто-либо в Лондоне, знаешь о ворах и иных преступниках, Сель, — заметил его спутник.

— Согласен. Но считается, что я не должен знать! Если когда-нибудь тебе выпадет несчастье стоять во главе какого-нибудь правительственного департамента, ты поймешь, что знать о вещах, которые тебя не касаются, есть непростительный грех!

Он посмотрел на классический фасад «Трест Билдингс».

— Полезай в свою нору, заяц! — весело сказал он и, попрощавшись с Джойнером кивком головы, удалился.