Глава 1. Новый инспектор

Комиссар полиции Уорфолд нажал кнопку звонка на своем столе:

— Пригласите ко мне инспектора Уэмбри!

Через мгновение на пороге кабинета появился подтянутый молодой человек. Главное, что бросалось в глаза в его облике, — это редкое сочетание достоинства и непринужденной простоты, которым обладают немногие. Комиссар испытывал особое расположение к этому честному и прямому человеку и считал вполне заслуженным его повышение по службе.

— Рад сообщить вам, мой друг: вы назначены окружным инспектором полиции в Дептфорд!

Аллан Уэмбри был приятно удивлен, и не только потому, что новая должность сулила блестящую карьеру. Он родился и вырос неподалеку от Дептфорда, а, говорят, в родных местах каждый оставляет кусочек сердца.

— Там сейчас тихо и спокойно, — продолжал комиссар, — не то, что раньше… Помните «Неуловимого»? — неожиданно спросил он.

«Неуловимый»! Кто о нем не слышал? Было время, он держал в страхе весь Лондон. Он убивал безжалостно и жестоко, и часто, казалось, бесцельно. Он так умело менял свой облик, что никто не мог дать точного его описания, «Неуловимый» носился повсюду, как невидимый ангел смерти…

— Правдиво ли известие о его гибели? — спросил Аллан.

— Австралийская полиция совершенно уверена, что это его тело было найдено в гавани Сиднея. Как бы там ни было, несмотря на то, что «Неуловимый» давно покинул пределы Англии, я бы хотел предостеречь вас относительно одной сомнительной личности, проживавшей в Дептфорде…

— Вы говорите о Морисе Мейстере, сэр? — смутное подозрение заставило Аллана Уэмбри назвать это имя. — Поверенный семьи Ленлэ?

— Да–да, старого Джорджа Ленлэ из Ленлэ–Корта. Я часто охотился с ним, — тень грусти скользнула по лицу комиссара. — Говорят, он разорился, оставив после себя сына и дочь. А вы хорошо с ним знакомы?

— Как вам сказать… — Аллан смешался. Воспоминания детства замелькали перед его мысленным взором: тенистые аллеи парка, старинный особняк в глубине и маленькая Мэри Ленлэ, бегущая ему навстречу в порыве безудержного веселья. Мэри, чье имя он хранил в душе с тех пор, как покинул родные края…

— Прошу прощения, сэр, — Аллан заставил себя вернуться к действительности. — Отец мой был главным садовником в имении Ленлэ, и мы всегда играли вместе с детьми сэра Джорджа.

— Понятно, инспектор. Кажется, я неосторожным вопросом нарушил какую–то сердечную тайну. Но, полагаю, вы бы не отказались от недельного отпуска? А заодно ознакомитесь с новым местом службы.

Аллан был слегка раздосадован тем, что не сумел скрыть свои чувства. Но то, что он услышал следом, заставило забыть обо всем.

— Выходит, после смерти отца Мейстер стал поверенным Джона и Мэри Ленлэ. — Комиссар Уорфолд поднялся из–за стола и зашагал по кабинету. — Почему они сделали такой выбор? Мейстер ведь знал «Неуловимого»! — вырвалось у него.

Инспектор вздрогнул от неожиданности.

— Даже слишком хорошо знал, — продолжал размышлять вслух комиссар. — Гвенда Мильтон, сестра «Неуловимого» была секретаршей Мейстера. Шесть месяцев назад тело бедной девушки было найдено в Темзе. Когда у вас будет свободное время, советую обратиться к архиву — там найдется немало не оглашенных материалов, касающихся Мейстера и его дела. Если «Неуловимый» умер, все это, конечно, не имеет значения. Но если он жив, я уверен — он вернется в Дептфорд и навестит Мейстера.

— Но почему же, сэр? — спросил Аллан.

Комиссар загадочно улыбнулся:

— Поройтесь в архивах, молодой человек, и вы узнаете о драме, которая все время повторяется, пока существует мир: о доверчивой женщине и коварном мужчине!

Глава 2. Жемчуга леди Дарнлей

Слух о том, что новым окружным инспектором Дептфордской полиции стал Аллан Уэмбри, уже распространился в его родных местах. Первым, кто принес ему поздравления по этому поводу, не успел Аллан сойти с поезда, был хозяин гостиницы. Но и следа не осталось от хорошего настроения Аллана, когда старик заговорил о молодых хозяевах Ленлэ–Корта: имение заложено и перезаложено, брат и сестра вынуждены будут покинуть его, как только поверенный приведет в порядок их дела.

При упоминании о поверенном Аллана передернуло. Слухи, ходившие в Скотленд–Ярде об этом адвокате, не гнушавшемся браться за самые темные дела, давали немало поводов для беспокойства за друзей детства…

Чем ближе подходил он к поместью, тем больше угнетало его царившее кругом запустение: на дорожках пробивалась сорная трава, газоны давно уже не стриглись. Лишь немногие из окон оставались застекленными, остальные же зияли навстречу Аллану темными провалами, будто пустыми глазницами.

Не успел Аллан приблизиться к дому, как навстречу ему с высокого крыльца сбежала девушка.

— О, Аллан!.. Неужели это вы?

Он взял ее за руки и с нежностью заглянул в лицо. Как быстро летит время: из очаровательного полуребенка она превратилась в очаровательную, царственную красавицу. Ее бледное матовое лицо, чудесные глаза были словно написаны нежной пастелью…

И снова, как прежде, сердце его сжалось при взгляде на нее, при воспоминании о той пропасти, что разделяла дочь Ленлэ и сына простого садовника…

Мэри поймала взгляд, которым Аллан окинул старый дом.

— Бедный старый Ленлэ–Корт! Вам тоже грустно, Аллан? Вероятно, вы уже знаете, что мы уезжаем на будущей неделе?

Она глубоко вздохнула.

— Джонни снял квартиру в городе, а Морис Мейстер обещал дать мне работу. Я буду его секретаршей…

— Неужели нет другого выхода, Мэри? — молодой человек был искренне огорчен.

Она покачала головой.

— У меня остался лишь маленький доход с имения моей матери. Этого достаточно, чтобы не умереть о голоду, — и только. Другое дело — Джонни. Кто бы мог предполагать, что он окажется деловым человеком? В последнее время у него появились деньги. Кто знает, быть может, через несколько лет мы снова будем в состоянии вернуть Ленлэ–Корт…

Аллан хотел спросить, чем занялся ее брат, но из–за поворота дорожки показались двое мужчин. Аллан тут же узнал Джона Ленлэ. Юноша почти не изменился и все еще производил впечатление угрюмого неловкого подростка. Подойдя вплотную, он сказал, обращаясь к своему спутнику и глядя исподлобья на Аллана.

— Мейстер, этот человек — сержант полиции или что–то вроде…

Адвокат Мейстер лукаво улыбнулся.

— Насколько я понимаю — окружной инспектор, — уточнил он, протягивая Аллану тонкую руку. — Я слышал, вы назначены в наши края, чтобы держать в страхе моих бедных клиентов!

Прежде чем ответить, Уэмбри внимательно оглядел адвоката. Это был худощавый человек с резкими чертами лица и необыкновенно темными непроницаемыми глазами. Весь его облик вполне соответствовал тому, как его характеризовали в Скотленд–Ярде: выглядит, как герцог, говорит, как профессор, а мыслит, как черт.

Джон не спускал глаз с Аллана. Он и раньше недолюбливал его, но сейчас демонстрировал это слишком явно.

— Что принесло вас в Ленлэ? — грубо спросил он. — Разве у вас здесь имеются друзья?

— Конечно, у него имеются друзья! — быстро вмешалась Мэри. — Я сожалею, что не могу предложить вам остаться у нас, но в доме почти не осталось мебели…

— Зачем выставлять напоказ нашу бедность? — оборвал Джон сестру. — Не думаю, чтобы наши несчастья слишком трогали Уэмбри, да и с его стороны было бы большой дерзостью вмешиваться в наши дела.

Морис Мейстер поспешил сгладить неприятное впечатление, произведенное его резкостью:

— Дорогой Джонни, несчастья, постигшие Ленлэ–Корт, давно уже стали достоянием гласности. Пора перестать быть таким запальчивым. Что касается меня, то я счастлив встретиться с таким достойным представителем полиции! В настоящее время ваш округ ничем не примечателен, мистер Уэмбри… Раньше же, когда я только поселился в Дептфорде, это было одно из самых необыкновенных, самых благополучных мест…

— Вероятно, вы хотите сказать, что вас больше не тревожит «Неуловимый»?

Слова эти были произнесены совершенно спокойным тоном, и Аллан никак не ожидал, что они произведут такое потрясающее впечатление на Мейстера. Рот его вдруг подернулся судорогой, а в темных глазах мелькнула тень ужаса.

— «Неуловимый»! — пробормотал он хрипло. — Это старая история… Он недавно умер, бедняга!..

Аллану показалось, Мейстер прислушивается к собственным словам, чтобы поверить, что эта таинственная личность, действительно перешла уже в иной мир.

Мэри, внимательно прислушивавшаяся к разговору, поинтересовалась:

— Кто это — «Неуловимый»?

— Это — человек, о котором вам лучше никогда ничего не знать, — отрезал Мейстер, и уже мягче прибавил: — Однако, наш разговор совершенно неинтересен для молодой леди!

— Я тоже желал бы, чтобы вы поговорили о чем–нибудь другом, — скривился Джон и повернулся, чтобы уйти, когда Мейстер обратился к Аллану:

— Не поделитесь ли, Уэмбри, каким делом вы были заняты в последнее время?

Аллан помедлил с ответом.

— Дело о краже жемчугов леди Дарнлей. Это случилось во время бала…

— Леди Дарнлей, — Мейстер кивнул. — Да, я припоминаю… Между прочим, кажется, вы были на этом балу, Джонни?

Джон нетерпеливо пожал плечами.

— Конечно, я был на этом балу! Однако… неужели вы все время будете говорить о грабежах и преступлениях?

И, повернувшись на каблуках, отошел.

Мэри огорченно посмотрела в его сторону.

— Я не пойму, почему Джонни в таком плохом настроении все эти дни, но, впрочем, пойдемте, Аллан. Я хочу, чтобы вы посмотрели, во что превратился сад… Еще один повод для слез…

Джонни смотрел им вслед, пока инспектор и Мэри не скрылись из виду. Он был явно взбешен.

— Почему этот мерзавец приехал сюда?

— Дорогой Джонни, как вы молоды и как жестоки! — Мейстер усмехнулся. — Вы получили воспитание дворянина, но иногда ругаетесь, как мужик.

— Чего же вы ожидали?.. Что я протяну ему руку и скажу: «Добро пожаловать»?.. Не нужно забывать о его происхождении…

Мейстер раздраженно прервал его:

— Прекратите впадать в детство! Разве вы не отдаете себе отчета с кем говорили сегодня? Между прочим, сыщик этот все время наблюдал за вами. А у него репутация самого ловкого малого в Скотленд–Ярде! Вы же при имени леди Дарнлей чуть не выдали себя!

— Бросьте, он ничего не заметил, — молодой человек внезапно оживился. — В том письме, что вы получили утром, было ли там что–нибудь о жемчугах? Проданы они, наконец?..

— Неужели вы думаете, мой друг, что можно продать в течение недели жемчуга, которые стоят пятьдесят тысяч фунтов?

Мейстер снова вернулся к своей вкрадчиво–мягкой манере разговора.

Джон подозрительно взглянул на поверенного:

— А знаете, Морис, если правда о жемчугах всплывет наружу, вам тоже не миновать тюрьмы.

Мейстер выбросил окурок и медленно вынул из массивного портсигара еще одну папиросу.

— Разве я виноват, Джонни, что вам захотелось украсть эти жемчуга? И только потому, что я знал вашего отца, я согласился взять на себя некоторый риск. Думаю, меня весьма затруднительно обвинить в чем–либо. Вас же могут заподозрить скорее, чем других, бывших на балу, ибо все знают, что вы разорены. Кроме того, ведь один из лакеев видел, как вы поднялись по главной лестнице перед тем, как уйти…

— Я ведь предупредил его, что иду за своим пальто, но зачем же вы сказали Уэмбри, что я был у леди Дарнлей в тот вечер? Как–то странно, что расследование этого дела поручили именно ему…

Мейстер рассмеялся:

— К чему скрывать то, что ему и так известно? Я все время наблюдал за ним… Он знает больше, чем говорит… Сейчас под подозрением дворецкий, но не думайте, Джонни, что дело закончено. Во всяком случае, сейчас еще рано думать о продаже жемчугов. Через некоторое время постараемся пристроить их в Антверпене…

Глава 3. «Неуловимый» жив!

Мэри повела друга своего детства в запущенный сад. Какое–то время они шли молча.

— Аллан, я говорю с простым смертным, а не с инспектором Скотленд–Ярда, неправда ли? Меня беспокоит брат… В последнее время он, кажется, утратил представление о том, что хорошо и что плохо… У него появились такие странные знакомства… Например, на прошлой неделе здесь был человек, которого я только мельком видела, Хэккит. Вы его знаете?

— О, да! — насторожился Аллан. — Он нам известен… Бродяга и громила.

— Вот видите, — сказала она серьезно. — А Джонни обманул меня, уверяя, что это ремесленник, который хочет уехать в Австралию…

— Мэри, я уверен, что вам придется столкнуться с людьми гораздо худшими, чем этот Хэккит… Вы ведь намерены стать секретаршей Мейстера? Как бы мне хотелось, чтобы этого не случилось!

Мэри немного отодвинулась от него.

— Но почему же? Ведь я его помню с детства… Он был так добр к нам с братом…

— Однако, его не очень любят в Скотленд–Ярде.

— Это вполне объяснимо. Он как адвокат защищает бедных преступников, за которыми охотится Скотленд–Ярд… — Мэри рассмеялась. — О, Аллан, не говорит ли в вас профессиональная ревность?

Он понял, что не стоит разубеждать ее. В крайнем случае, она, даже работая у Мейстера, останется в его округе, так что вмешаться вовремя он всегда успеет…

…Мейстер вышел из–за поворота аллеи и остановился в отдалении.

Мейстер любил красивых женщин… Гвенда Мильтон была также очень хороша, но глупа, и скоро наскучила ему. Закончилась эта история трагически, и он до сих пор не мог вспоминать без содрогания туманное утро, когда ее вытащили из Темзы, и заседание суда, на котором он давал свидетельские показания, сотканные из сплошной лжи…

Поняв, что его заметили, адвокат приблизился.

— Я позволил себе нарушить ваше уединение лишь затем, чтобы передать инспектору телеграмму. Ее принесли в Ленлэ–Корт, как только вы ушли…

Немного помедлив, Аллан распечатал бланк.

«Окружному инспектору Уэмбри. Срочно.

Немедленно возвращайтесь в Скотленд–Ярд.

«Неуловимый» жив и выехал из Австралии

четыре месяца назад.

Уолфорд».

— Что–нибудь случилось? — встревоженно спросила Мэри.

Он покачал головой.

— Ничего особенного. Очередная инструкция свыше.

Через час он уже подъезжал к Лондону.

Комиссар Уорфолд встретил Аллана как всегда приветливо.

— Мне очень жаль, что вы не смогли воспользоваться отпуском. Но обстоятельства требуют вашего присутствия в Дептфорде.

— «Неуловимый» вернулся?

— Мы так предполагаем и вот почему: у «Неуловимого» есть жена. Он женился год или два тому назад в Канаде. С тех пор они неразлучны, так что по ней можно проследить все его перемещения. Она должна завтра утром приехать из Австралии…

— Это значит, что «Неуловимый» уже в Англии или же будет здесь в скором времени?

— Совершенно верно, — кивнул комиссар. Я надеюсь, вы никому не сообщали содержание моей телеграммы? Вероятно, Мейстер был в Ленлэ–Корт?

— Да, сэр, — быстро ответил Аллан. — И я очень сожалею, что не мог сообщить ему подобную новость и посмотреть, какое это произведет на него впечатление!

Аллан не ожидал, что начальник так серьезно отнесется к его замечанию.

— Скажу вам откровенно, Уэмбри, я предпочел бы выйти в отставку, нежели видеть известие о возвращении «Неуловимого» в газетах… Лондон боится «Неуловимого», как огня, и мне не будет покоя, если газеты выскажут хотя бы предположение о том, что он вернулся сюда. Полиция до сих пор ничего не смогла с ним поделать, и публика ставит нам это в вину, хотя для поимки «Неуловимого» было приложено гораздо больше усилий, чем для ареста любого другого преступника…

— Вы предупреждаете, что и мне эта задача окажется не по силам? — улыбнулся Аллан.

— Напротив, — ответил комиссар. — На вас я возлагаю большие надежды, кстати, как и на доктора Ломонда.

— А это еще кто?

Комиссар взял книгу, лежавшую у него на столе.

— Это один из немногих сыщиков–любителей, которым я всецело доверяю. Четырнадцать лет назад он написал весьма ценный труд по криминалистике, который явился открытием. Многие годы он провел в Индии и в Тибете, изучая восточную медицину и антропологию, и мы были рады получить его согласие занять должность…

— Какую?

— Полицейского врача вашего округа. Вы с ним познакомитесь в Дептфорде. Завтра с утра отправляйтесь туда и приступайте к своим обязанностям.

— А жемчуга?

— Ими займется Бертон.

Глава 4. Комната Гвенды Мильтон

Мэри с братом поселилась в старом доме около Мальпас–Род, где они наняли небольшую квартиру. Здесь проживали в основном ремесленники и мелкие служащие, и Джон очень страдал от такого соседства, но утешал себя, уверяя сестру, что скоро у них будет много денег и они смогут выкупить Ленлэ–Корт.

Мэри относилась довольно скептически к этим мечтам. Ее тревожила мысль о том, что вскоре придется начать работать у Мейстера: она сама не отдавала себе отчета, почему эта служба, которая раньше казалась такой заманчивой, теперь внушала смутные опасения, даже чувство тревоги…

Большой дом, где жил Мейстер, не походил на все остальные дома Дептфорда: в отличие от них он был обнесен высокой каменной стеной, делавшей его похожим скорее на тюрьму, чем на мирное провинциальное жилье.

Пожилая горничная отворила дверь и ввела Мэри в роскошно обставленную гостиную. Мэри бросился в глаза громадный рояль, расположенный в стенной нише.

К этой комнате примыкала другая, служившая чем–то вроде конторы. Полки там были забиты разноцветными папками с бумагами, а на столе стояла пишущая машинка, накрытая чехлом.

Она еще не успела осмотреться, как дверь распахнулась, и вошел Мейстер.

Адвокат едва сумел скрыть свое удивление. Он и раньше не слишком надеялся на то, что Мэри примет его предложение, но после ее встречи с Уэмбри шансы на ее согласие работать у него упали до нуля.

— Итак, — сказал он после паузы, — вы решились?

— Решилась, — кивнула Мэри.

— Что ж… Отлично… Отлично… Кстати, Мэри, вы умеете пользоваться пишущей машинкой?

Мэри улыбнулась:

— Представьте себе, да. Когда мне было двенадцать лет, отец подарил мне машинку для забавы, и я научилась печатать, не зная, как это пригодится в жизни…

— В таком случае я сейчас же дам вам переписку, — с деловым видом бросил адвокат и прошел в контору.

Но ему пришлось долго рыться среди своих бумаг: у Мейстера была совершенно особая клиентура и все дела он держал в строжайшей тайне. Придя к выводу, что выбор бумаг, которые можно доверить Мэри для переписки, — дело не одной минуты, он, чтобы чем–нибудь занять ее, предложил осмотреть дом. На втором этаже адвокат остановился перед одной из дверей и, поколебавшись минуту, распахнул ее…

Мэри очутилась в большой комнате, полуспальне–полугостиной, разделенной надвое плюшевой портьерой. Пол устилал великолепный старинный ковер. По толстому слою пыли, покрывавшему французскую мебель, видно было, что здесь давно никто не живет.

— Какая уютная комната! — воскликнула Мэри в восхищении.

— Да… уютная, — повторил Мейстер.

Он мрачно оглядывал комнату, в которой когда–то жила маленькая Гвенда… до того, как с ней произошла ужасная драма холодным туманным утром…

— Эта комната лучше, чем квартира около Мальпас–Род, не правда ли, Мэри? — спросил Мейстер, и лукавая улыбка заиграла на его лице. — Ее нужно только привести в порядок, чтобы она была достойна своей хозяйки. Я отдаю эту комнату всецело в ваше распоряжение, Мэри.

— Как… в мое распоряжение? Ведь я живу с Джонни и совсем не собиралась переселяться к вам!

Мэри была шокирована.

— А почему бы и нет, моя дорогая? — Мейстер пожал плечами. — Джонни может вдруг уехать, а мне не хотелось бы, чтобы вы жили одна в этом ужасном доме около Мальпас–Род…

Он закрыл дверь и запер ее на ключ.

— Во всяком случае, помните, что эта комната будет всегда в вашем распоряжении, — сказал он, когда они спустились вниз.

Мэри ничего не ответила, так как занята была своими мыслями: она тотчас же поняла, что кто–то жил раньше в этой комнате и что это была женщина. В такой комнате не мог жить мужчина.

Она стала припоминать все, что ей было известно по поводу частной жизни Мейстера, и вспомнила только одно имя, которое узнала из газет.

Гвенда Мильтон!

Гвенда Мильтон, труп которой был выловлен ненастным утром из Темзы! Она вздрогнула и снова представила изысканно убранную маленькую комнату, где казалось, еще обитал дух ушедшей любви. Мэри сидела в конторе, и ей чудилось: за стеклом двери, ведущей в соседнюю комнату, мелькает бледное, искаженное страхом лицо. Мэри не страдала излишней впечатлительностью, но сейчас ей было очень неуютно в этом доме, где царила тишина, нарушаемая лишь слабыми звуками рояля. Далекий мужской голос напевал популярный мотив.

Морис Мейстер не верил в привидения.

Глава 5. Мистер Блисс прибывает в Лондон

В тот же день и час, когда Мэри Ленлэ переступила порог дома Мейстера, пароход «Олимпик» вошел в док Саутгемптона. Два сыщика Скотленд–Ярда, сопровождавшие пароход от самого Шербурга, сошли на берег первыми и остановились на набережной у сходней. Им пришлось долго ожидать, пока тянулась процедура проверки паспортов, но вскоре и пассажиры начали один за другим сходить на берег.

Неожиданно один из сыщиков обратил внимание на лицо, которое он не приметил на пароходе. Человек среднего роста, стройный с небольшими черными усиками и острой бородкой показался у борта судна и медленно спустился вниз.

Сыщики переглянулись, и как только пассажир ступил на набережную, один из них подошел к нему.

— Прошу прощения, — сказал он, — я не видел вас на пароходе…

Пассажир хладнокровно взглянул на сыщика.

— Уж не собираетесь ли вы сделать меня ответственным за свою слепоту? — язвительно спросил он.

Сыщики охотились за известным грабителем банков, который должен был прибыть из Нью–Йорка.

— Не угодно ли вам предъявить паспорт?

Бородатый пассажир после некоторого колебания сунул руку во внутренний карман сюртука, но извлек оттуда не бумажник, а визитную карточку.

Сыщик изумленно прочел:

«Главный инспектор Блисс.

Криминальный отдел Скотленд–Ярда.

Прикомандирован к посольству в Вашингтоне».

— Прошу прощения, сэр.

Сыщик вернул карточку.

— Я не узнал вас, мистер Блисс, — сказал он. — Вы были без бороды в то время, когда покидали Скотленд–Ярд.

— Кого вы ищете? — резко спросил Блисс.

Сыщик вкратце объяснил ему, в чем дело.

— Могу вам сказать, что его на пароходе нет.

Блисс кивнул и тут же исчез.

Но он не пошел сдавать свой чемодан в таможню, а поставил его у парапета набережной, не переставая наблюдать за высадкой пассажиров. Наконец он увидел женщину, которую искал.

Стройная, жизнерадостная, умная и абсолютно бесстрашная — таково было первое впечатление, произведенное ею на инспектора Блисса. До сих пор ему еще не приходилось ошибаться в людях. Кроме того, она была по–настоящему красива. Ее темные бархатные глаза, казалось, много видели на своем веку и многое познали. Она была хорошо, быть может, даже слишком хорошо, одета. Белая рука украшена бриллиантами, а два больших изумруда мерцали в розовых ушах. Когда она поравнялась с Блиссом, на него повеяло нежным ароматом дорогих духов.

Она села на пароход в Шербурге. Блисс счел счастливой случайностью, что они прибыли в Англию на одном и том же пароходе, и что она не узнала его. Он последовал за ней в таможню и наблюдал, как она прокладывала себе дорогу, минуя груды багажа, пока не дошла до буквы «М». Его собственная таможенная процедура была быстро окончена, и он передал свой чемодан носильщику, приказав занять для него место в отходящем поезде. Потом он пошел туда, где в толпе пассажиров женщина раскрывала и показывала свой багаж таможенному чиновнику.

Она пару раз оглянулась через плечо, будто чувствуя, что за ней наблюдают. Их взгляды встретились, и ему показалось, что она слегка встревожена.

Когда она снова повернула голову, он подошел к ней ближе, а затем и вплотную. Когда она опять обернулась, на ее лице застыл неподдельный испуг.

— Если не ошибаюсь, миссис Мильтон?

— Да… Это я, — сказала она, протяжно произнося каждое слово. Она говорила с мягким акцентом уроженцев южных Штатов Америки. — Но… с кем имею честь…

— Блисс. Главный инспектор Блисс из Скотленд–Ярда.

Его имя, очевидно, не имело для нее никакого значения, но когда он назвал свою должность, она побледнела, но тотчас же овладела собой.

— Это чрезвычайно интересно! И чем я могу служить вам, главный инспектор Блисс из Скотленд–Ярда?

Каждое ее слово звучало, как пистолетный выстрел.

— Мне было бы желательно взглянуть на ваш паспорт.

Не говоря ни слова, она вынула из маленькой сумочки паспорт и подала ему. Он молча перелистал страницы, внимательно изучая штемпели портовых городов.

— Вы совсем недавно побывали в Англии?

— Да, конечно, — ответила она спокойно. — Я была здесь на прошлой неделе. Но мне пришлось съездить по делам в Париж, а возвращаться я решила через Шербург — мне очень хотелось встретиться с каким–нибудь американцем…

Она пытливо глядела на него, но ее взгляд выражал уже скорее удивление, чем испуг.

— Блисс? — задумчиво переспросила она. — Похоже на то, что где–то я уже встречалась с вами…

Он все еще продолжал рассматривать штемпели.

— Сидней, Генуя, Домодоссола… вы много разъезжаете, миссис Мильтон. Однако, не так много, как ваш муж.

По ее лицу пробежала легкая тень.

— У меня слишком мало времени, чтобы рассказывать вам историю моей жизни или описывать маршрут моего путешествия. Но быть может, вы собираетесь задать мне более важный вопрос?

Блисс покачал головой.

— Нет, — ответил он, — к вам у меня нет вопросов. Но я надеюсь на днях встретиться с вашим мужем.

Она иронически прищурилась.

— О, вот как? Вы надеетесь попасть в рай?

Блисс улыбнулся, показав свои ослепительно белые зубы.

— Рай, без сомнения, не то место, где его можно найти. Но есть другие места, более доступные…

Он вручил ей паспорт, повернулся на каблуках и ушел.

Она провожала его взглядом, пока он не скрылся в толпе, затем с легким вздохом повернулась к таможенному чиновнику, ревизовавшему ее багаж.

Неужели «Неуловимый» добрался до Англии? При мысли об этом мороз пробежал у нее по коже. Кора Мильтон любила этого отчаянного человека, убивавшего из любви к убийству, человека, за которым охотились полицейские многих стран мира…

Она пошла вдоль станционного перрона, украдкой заглядывая в окна вагонов. Вскоре она увидела того, кого искала. Блисс сидел у окна и, казалось, был полностью погружен в чтение газеты.

— Блисс, — прошептала она, — Блисс… Где же я встречала его?

Почему взгляд этого человека с серьезным лицом так глубоко проник в ее душу?

Кора Мильтон совершала свою поездку в Лондон в очень угнетенном состоянии…

Глава 6. В кабинете адвоката

Джон Ленлэ был неприятно поражен, увидев сестру за пишущей машинкой. Только теперь он по–настоящему осознал факт разорения семьи Ленлэ.

Мэри улыбнулась брату из–за целого вороха лежавших на столе бумаг.

— Морис у себя? — спросил он, и она указала ему на дверь кабинета, где обычно уединялся Мейстер.

Он задержался у ее стола.

— Ну что за жалкая работа, Мэри? Она недостойна тебя…

— О, не надо так страдать, Джонни! Работа как работа, не хуже других…

Несколько секунд он молча смотрел на нее. Для него было невыносимо видеть ее в роли служащей. Стиснув зубы, он подошел к дверям кабинета Мейстера и постучал.

— Кто там? — спросили изнутри.

Джон нажал ручку, но дверь не поддалась. Он услышал, как запирают сейф, затем лязгнул отодвигающийся засов, и на пороге возник хозяин кабинета.

— Что за таинственность? — буркнул Джон.

Мейстер пропустил его в кабинет и тут же запер дверь на ключ.

— Я исследовал несколько очень интересных жемчужин. Само собой разумеется, не следует обращать всеобщее внимание на краденое добро, — многозначительно ответил он.

— Вы уже получили запрос? — быстро спросил Джон.

— Да. Я хочу отправить жемчуг сегодня же вечером в Антверпен.

Он отпер стоявший в углу комнаты сейф, вынул оттуда плоский футляр и снял крышку. На черном бархате сияло изумительной красоты жемчужное ожерелье.

— Эти жемчужины стоят, по крайней мере, двадцать тысяч фунтов! — У Джона горели глаза.

— И по крайней мере, пять лет каторжных работ, — добавил Мейстер. — Должен честно признаться вам, Джонни, что я боюсь.

— Чего? — Джон не мог скрыть иронии. — Никому не придет в голову, что известный адвокат является укрывателем краденого жемчуга леди Дарнлей! — Он расхохотался. — Чёрт побери, Морис! Вы были бы любопытнейшей фигурой на скамье подсудимых в Олд–Бейли! Вы себе можете представить, с каким наслаждением газеты будут трубить о сенсационном аресте мистера Мориса Мейстера, служителя Фемиды?

Ни один мускул не дрогнул на лице Мориса Мейстера, и только в глубине его черных глаз загорелся злой огонек.

— Весьма забавно. Я и не подозревал в вас такой силы воображения… — Он поднес ожерелье к свету, еще раз окинул взглядом и закрыл крышку футляра. — Вы видели Мэри? — спросил он.

Джон утвердительно кивнул.

— Просто ужасно видеть ее за машинкой. Я понимаю, тут ничего не поделаешь, но…

Адвокат обернулся к нему.

— Что?

— Я сейчас подумал… В вашем бюро раньше служила девушка по имени Гвенда Мильтон…

— Ну, и?

— Она утопилась… А по какой причине?

Адвокат взглянул на него в упор. На его лице не дрогнул ни один мускул.

— Суд установил…

— Я знаю, что установил суд, — грубо прервал его Джон. — Но у меня сложилось свое мнение по этому поводу…

Он подошел вплотную к своему поверенному и слегка коснулся его плеча.

— Мэри Ленлэ — не Гвенда Мильтон, — произнес он, подчеркивая каждое слово. — И она не сестра беглого убийцы, а моя сестра, так что я надеюсь, что вы с ней будете обращаться немного лучше, чем с Гвендой Мильтон.

— Я вас не понимаю, Мистер Ленлэ!

— Я все же думаю, что понимаете, — твердо произнес Джон. — И хочу обратить ваше внимание на то, что произойдет в подобном случае. Да–да! Говорят, вы живете в вечном страхе перед «Неуловимым», но вы будете иметь гораздо больше оснований бояться меня, если с Мэри случится что–нибудь неладное!

Мейстер опустил глаза, но это длилось всего одну секунду.

— Вы всегда были истериком, Джонни, — сказал он. — Да как вы могли такое произнести, я уже не говорю — подумать! Кто собирается причинять Мэри зло? Кто? А что касается «Неуловимого» и его сестры, то они оба умерли! К чему о них вспоминать?

Он взял жемчуг со стола, снова открыл футляр и, казалось, полностью погрузился в созерцание.

— Кстати, Джон, в устах похитителя драгоценностей…

Больше он ничего не успел сказать, так как в дверь негромко постучали.

— Кто там? — быстро спросил адвокат.

— Окружной инспектор Уэмбри!

Глава 7. Донос

Мейстер спрятал ожерелье в сейф и подчеркнуто спокойно направился к двери…

— Извините, что нарушил ваше уединение, но мне необходимо побеседовать с мистером Ленлэ, причем срочно, — сказал входя Уэмбри.

— Чем вызван столь жгучий интерес? — спросил Джон, натянуто улыбаясь.

— Час назад звонил мой коллега Бертон, которому теперь поручено расследовать дело о жемчугах леди Дарнлей. Он попросил меня кое–что выяснить…

— У меня?

Джон казался удивленным.

— Да, у вас.

Мэри застыла на пороге, напряженно всматриваясь в лицо брата.

— Что ж, выясняйте все, что вас интересует, инспектор, — небрежно бросил Джон. — Я готов удовлетворить ваше любопытство.

— Мне любопытно знать, зачем вы, мистер Ленлэ, в тот достопамятный вечер поднимались в комнату леди Дарнлей?

— Почему это вас интересует? — пробормотал Джон.

— Вы тогда сказали, что идете за шляпой и пальто, хотя один из лакеев предупредил вас, что все пальто находятся внизу.

Джон старался не смотреть Аллану в глаза.

— Не помню, — отрезал он. — Вряд ли я смогу вам чем–нибудь помочь… Мне жаль разочаровывать вас, но я сам узнал о краже только на следующее утро из газет.

— О Джонни, — воскликнула Мэри, — но когда ты вернулся домой, то сказал мне…

Джон перебил ее:

— Ты забыла, дорогая, что это было на следующий день, когда я прочел заметку в газете. А в тот вечер я все равно не смог бы тебе ничего рассказать, потому что ты спала!

Мэри хотела возразить, но промолчала.

В ее глазах горело такое страдание, что Аллану больно было на нее смотреть.

— Да, Джонни, я припоминаю, — тихо согласилась она. — Как глупо, что я забыла…

Воцарилась напряженная тишина.

— Вы плохо выглядите, Джонни! — нарушил, наконец, молчание Аллан. — Почему бы вам, например, не отправиться в путешествие? Смена климата, окружения, впечатлений…

Джон с вызовом посмотрел на сыщика.

— Вы решили стать нашим домашним врачом?

— Этот вопрос мы обсудим в ходе дальнейших встреч, мистер Ленлэ.

Инспектор холодно кивнул и направился к выходу.

— М–да, Джонни, — медленно проговорил адвокат, — дело принимает гораздо более серьезный оборот, чем…

— Чем что?

— Чем мы предполагали раньше. Это уже не та легкая прогулка… совсем не та… Он начинает копать глубже, чем нам хотелось бы…

— Следовательно, нужно ускорить… — пробормотал Джон.

— Сбыт драгоценностей, которые находятся в розыске, — дело не только опасное, но и не слишком прибыльное, мой друг…

— Вы хотите сказать, что отказываетесь? — резко спросил Джон.

— Нет, — пожал плечами адвокат, не то чтобы отказываюсь, но… но…

— Вот как? Хорошо! Я вас понял! Откройте сейф и…

— И что вы с ними сделаете?

— Это уже моя забота, Мейстер!

Адвокат, скрывая улыбку, открыл сейф, вынул оттуда футляр, задумчиво погладил его и вручил Джону.

— Благодарю, — сказал тот и направился к выходу.

— Куда вы пойдете с ними? — вяло поинтересовался Мейстер.

— Пока домой, а там видно будет, — хмуро ответил Ленлэ и захлопнул за собой дверь кабинета.

Адвокат тут же вышел в приемную.

— Мэри, на сегодня все. Вы свободны. Благодарю вас.

Мэри удивленно посмотрела на взволнованного адвоката, взяла свою сумочку и вышла.

Через минуту Мейстер сидел за машинкой и отбивал на чистом листе бумаги:

«Окружному инспектору полиции Уэмбри.

Жемчужное ожерелье леди Дарнлей было похищено Джоном Ленлэ и в настоящее время находится у него дома».

Он резко выдернул лист из машинки и сложил вчетверо.

В это время вошел посыльный.

— Телеграмма, сэр.

Мейстер развернул бланк и пробежал глазами две короткие строчки.

«Личность человека, утонувшего три месяца назад в Сиднейской гавани, установлена.

Это не он».

— «Неуловимый» жив! — прошептал побелевшими губами адвокат.

Глава 8. Мнение доктора Ломонда

Аллан Уэмбри сидел в своем кабинете и вертел в руках только что полученный донос. Он снова и снова перечитывал машинописный текст, строя догадки насчет степени его правдивости и возможного авторства.

В дверном проеме неслышно возникла сутулая фигура.

— А, это вы, доктор! Входите, пожалуйста!

Доктор Ломонд застенчиво улыбнулся.

— Я не хотел вас отвлекать…

— Отнюдь, доктор, я как раз собирался зайти к вам.

Аллан чувствовал неодолимую тягу к этому чудаковатому пожилому человеку, на первый взгляд, столь далекому от специфики полицейской службы.

Ломонд пытливо прищурился.

— Похоже, вы чем–то расстроены, мистер Уэмбри?

Аллан в нескольких словах изложил суть дела и показал анонимный донос.

Доктор задумчиво барабанил пальцами по столу.

— Джон Ленлэ… друг адвоката Мейстера…

— Вы знаете его?

— Я имею привычку, попадая на новое место, знакомиться с достопримечательностями и легендами. Так вот, Мейстер — одна из легенд Дептфорда…

Морис Мейстер был более чем легендой, он был фактором, приносящим несчастье. Он знал назубок все законы. Он знал все уловки и недомолвки, заключавшиеся в этих законах, настолько точно, что ему неоднократно удавалось спасать от тюрьмы клиентов, которым предъявлялись тяжелые обвинения. Многие задавались вопросом, где бедные воришки брали деньги для уплаты ему высокого гонорара. Поговаривали, что Мейстеру платят деньги, вырученные от продажи краденого, и что он, пользуясь правами адвоката, выведывает у своих клиентов расположение тайников, где спрятана добыча. Возможно не один похититель бриллиантов, собираясь скрыться, наносил короткий визит в дом на Фландрес–Лэн и оставлял там компрометирующие его предметы. Для крупных «стрелков» Мейстер служил банкиром, а у мелких он попросту вымогал дань, но еще никто никогда не схватил его за руку…

Доктор поднес бумагу к свету и внимательно исследовал ее.

— Рука неуверенная, не имеющая навыков к машинописи. Это можно установить по интервалам между словами. Но гораздо важнее то, что интервалы между строками неравномерны… Вам не приходило в голову, инспектор, что это мог сделать Мейстер?

— Мейстер? Во–первых, они с Джоном друзья, во–вторых, если предположить, что Мейстер действительно замешан в хранении подобных вещей, то с какой стати…

Ломонд все еще смотрел, наморщив лоб, на лист бумаги.

— Быть может, в самом деле есть причины, по которым Мейстер желал убрать с дороги Джона Ленлэ?

Аллан отрицательно покачал головой.

— Не могу себе представить такого… Нет, по–моему, ваша точка зрения чересчур мелодраматична, доктор! По всей вероятности, это было написано кем–нибудь из врагов Ленлэ. У него редкая способность наживать врагов.

— Инспектор, — пробормотал врач, еще раз поднеся письмо к свету, чтобы проверить водяные знаки. — Может быть вам представится случай достать кусочек бумаги, употребляемый мистером Мейстером для пишущей машинки, и заодно и образец его деловой переписки…

— Но, ради всего святого, зачем ему понадобилось убирать Джона Ленлэ с дороги? — упорствовал Аллан, — Мейстер старый друг семьи, и даже если Джон чем–то обидел его, это отнюдь не повод к тому, чтобы один цивилизованный человек сажал другого в тюрьму!

— Он хочет убрать Джона Ленлэ с дороги, — с расстановкой повторил доктор Ломонд. — Таково мое мнение, инспектор, и если я обладаю странностями, то все же я до некоторой степени обладаю и способностью к логическому мышлению.

Вернувшись домой, Мэри застала брата в крайне возбужденном состоянии.

— Я только что от Гемптонов, — быстро проговорил он. — Они со мной обращались, как с зачумленным, а ведь сколько раз эти скоты гостили у нас в Ленлэ–Корт!

Она была ошеломлена. Гемптоны были близкими друзьями отца…

— Но, Джонни, неужели это вызвано тем… я хочу сказать — нашим материальным положением…

Он пожал плечами.

— Ничего удивительного… Но, мне кажется, здесь и кое–что другое…

Мэри испуганно посмотрела на брата.

— Неужели… из–за ожерелья леди Дарнлей, Джонни? — запинаясь спросила она.

— Да! Да! Да! — истерически выкрикнул Джон. — Да, из–за камней этой старой крысы! Они не говорили прямо, но намекали вполне прозрачно!

— Джонни, но ведь это не так, не так, Джонни?!

Она не узнавала собственного голоса.

— Боже мой! И ты тоже! Как я устал…

— Посмотри мне в глаза, Джонни. Что ты знаешь об этом ожерелье?

Он резко отвернулся и зашагал по комнате.

— Я знаю только то, что его больше нет! Да и… как ты смеешь меня допрашивать, Мэри?! Неужели только потому, что ты общаешься с этой ищейкой Уэмбри? Так это еще не основание…

В это время раздался стук в дверь.

— Кто бы это мог быть? — хрипло спросил Джон.

— Я открою.

Она открыла дверь и замерла на пороге.

— Добрый вечер. Мэри…

Такого выражения лица у Аллана Уэмбри она никогда не видела.

— Вы хотите поговорить со мной? — спросила она еле слышно.

— Нет, я хочу поговорить с мистером Ленлэ. — Его голос звучал так же тихо.

Она машинально кивнула и пропустила его в комнату.

— Что вам угодно, Уэмбри?

Джон пытался сохранить в голосе нотки высокомерия.

— Я только что связывался по телефону со Скотленд–Ярдом, — медленно проговорил Аллан, — и, доложив обстановку, попросил освободить меня от дальнейших поручений по делу…

— И вы явились сюда, чтобы это рассказать нам?

Джон дал волю своему сарказму.

— Явился я затем, чтобы сообщить… что завтра… утром… навещу вас с ордером на обыск этого дома…

Имей Джон Ленлэ хоть каплю здравого смысла, он не упустил бы столь любезно предоставленной ему возможности отделаться от ожерелья. Но нежелание быть обязанным сыну своего садовника заглушило даже инстинкт самосохранения.

Он молча прошел в свою комнату и, вернувшись через минуту, положил на стол футляр.

— Возьмите! Вы же знали, что ожерелье у меня, а иначе бы не пришли, как вы изволили выразиться, поговорить со мной!

Аллан не смел взглянуть на Мэри, застывшую в углу комнаты.

Она обратила к брату искаженное отчаяньем лицо.

— Джонни, как ты мог?

Тот пожал плечами и, заложив руки за спину, как арестант, направился к выходу.

Глава 9. Лампочка вместо звонка

Был уже поздний вечер, когда Аллан, закончив все формальности, связанные с арестом Джона Ленлэ, покинул полицейский участок и направился к дому адвоката Мейстера.

Переходя улицу, он заметил притаившуюся в тени ограды фигуру. К удивлению Аллана, незнакомец не бросился бежать, когда по нему скользнул луч карманного фонаря инспектора.

— Кто вы и что тут делаете? — строго спросил Аллан.

— Я мог бы задать вам тот же самый вопрос.

Незнакомец спокойно оглаживал черную бородку.

— Я офицер полиции, — заявил Уэмбри.

— Рад познакомиться, коллега. Главный инспектор Блисс. Скотленд–Ярд. А вы, как я догадываюсь, новый окружной инспектор Дептфорда?

Аллан кивнул.

— Я давно не бывал в этих краях, — сказал Блисс. — Вот и наверстываю упущенное… Вы направляетесь к Мейстеру? Я его знал еще по Лондону…

Неожиданно прервав разговор, Блисс кивнул и скрылся за углом.

Уэмбри нажал кнопку звонка у входной двери дома адвоката. Через некоторое время послышались шаркающие шаги.

— Кто там?

Аллан назвался.

После продолжительного лязга цепочек и засовов дверь отворилась. Мейстер спокойно смотрел в глаза инспектору.

— Я пришел к вам по просьбе Джона Ленлэ, арестованного сегодня вечером по обвинению в краже ожерелья леди Дарнлей, — сухо сообщил Аллан.

Адвокат помолчал минуту.

— Он взят с поличным? — наконец спросил он.

Инспектор кивнул.

— Правда, футляр, где хранилось ожерелье, не принадлежал леди Дарнлей. Оно было помещено туда уже после кражи. На нем сохранился обрывок ярлыка. Надеюсь, это поможет нам в дальнейшем расследовании, — произнес Аллан, пристально глядя на адвоката.

Тот неожиданно рассмеялся.

— К чему расследование? Скорее всего этот футляр принадлежал мне. Несколько, дней назад Джонни спрашивал, нет ли у меня какого–нибудь футляра… Я, разумеется, не знал, зачем он ему понадобился…

Аллан опустил глаза.

Отпала единственная возможность связать имя Мейстера с этой кражей.

— Джон Ленлэ просил меня привести вас к нему. Хотя, должен предупредить, что его не удастся взять на поруки. Обвинение слишком серьезное.

— Я понимаю. Пройдемте в гостиную.

Мейстер отправился за своим пальто. Оставшись один, Аллан принялся разглядывать комнату: не мешало узнать побольше о загадочном адвокате.

Из четырех дверей, находившихся в каждой из стен, особенно заинтересовала его одна, запертая на крепкий засов. Инспектор внимательно изучал ее, когда над ней зажегся свет и через несколько секунд погас.

В этот момент вошел Мейстер, на ходу надевая пальто.

— Мистер Мейстер, объясните, пожалуйста, что означает этот свет?

— Какой свет? — быстро спросил Мейстер. Аллану показалось, что он изменился в лице. — Вы совершенно уверены, что видели свет? — Он запнулся, затем прибавил нарочито непринужденным тоном: — Эта лампа заменяет звонок: я не выношу звонков. Если нажать кнопку у входной двери, она зажигается…

В этот момент лампочка снова зажглась и погасла.

— Вас не затруднило бы спуститься вниз и посмотреть, кто это рвется ко мне в столь поздний час?

Как и следовало ожидать, у входной двери никого не было. Без сомнения, Мейстер просто хотел остаться один.

Глава 10. Странная гостья

После ареста Джона прошло уже несколько часов, но Мэри продолжала сидеть неподвижно, обхватив голову руками. Рассудок отказывался верить, отказывался принимать очевидное — Джонни, ее брат — вор!

В дверь позвонили. Идя открывать, она подумала, что Аллан пришел успокоить и поддержать ее в этом внезапно свалившемся несчастии.

На пороге стояла высокая элегантная дама.

— Вы Мэри Ленлэ?

Легкий акцент выдавал в ней американку.

— Мне необходимо поговорить с вами.

Дама уверенно прошла в комнату.

— У вас большое горе, — констатировала она, усевшись в кресло и закуривая папиросу. — Говорят, инспектор Уэмбри арестовал вашего брата за кражу жемчужного ожерелья, причем, взял его с поличным.

Мэри растерянно кивнула.

— Кора Мильтон, — представилась гостья.

Имя это ни о чем не говорило Мэри, и она равнодушно кивнула. Незнакомка внимательно посмотрела на нее.

— О «Неуловимом» вам доводилось слышать?

Мэри подняла голову.

— О том… убийце?

— Да. Так вот — я его жена!

Мэри изумленно уставилась на гостью.

— Да. Вы не ослышались, — повторила Кора. — Думаете, что мне не следует этим гордиться? Вы ошибаетесь, дорогая!

Затем она осведомилась:

— Вы работаете у Мейстера?

— Да, я работаю у Мейстера, — тихо отозвалась Мэри, — но я, право, не понимаю цели вашего посещения в такой поздний час…

Кора Мильтон, не обращая внимания на ее слова, оглядывала комнату.

— У вас не особенно уютная комната, но все же мне она нравится больше той роскошной комнаты в доме Мейстера… Он очевидно, успел уже показать вам ее? Обычно Мейстер времени не теряет…

— Я вас не понимаю, — покраснела Мэри.

Этот разговор начинал действовать ей на нервы. Не случись такого ужасного несчастья с Джонни, никто не осмелился бы делать ей такие намеки…

— Если вы не понимаете, что я хочу сказать, то не стоит и продолжать… Мейстер знает, что я вернулась?

Она продолжала сидеть около стола, опираясь на выдвинутый ящик. Небрежным движением она открыла сумочку и вынула из нее маленький кружевной платок. Казалось, она не собиралась уходить.

— Разве Мейстер так заинтересован вами? — спросила удивленная Мэри и затем устало прибавила: — Простите, но мне сейчас не до того, чтобы обсуждать проблемы господина Мейстера…

Однако, от Коры Мильтон нелегко было отделаться.

— Вероятно, через некоторое время Мейстер заставит вас работать у себя до поздней ночи… — сказала она. — Быть может, вы хотели бы знать мой адрес?

— Но для чего?

— Потом поймете, — перебила ее гостья. — Я дам вам мой адрес на тот случай, если у вас возникнут неприятности!.. Я знала другую девушку… но лучше не рассказывать вам сейчас грустных историй… Прошу вас только не говорить Морису, что жена «Неуловимого» вернулась в этот город.

Мэри едва слышала последние ее слова: она подошла к двери и широко ее распахнула.

Уходя, гостья улыбнулась ей неожиданно мягко.

Едва Кора вышла на пустынную улицу, как с ней поравнялся мужчина, и так неожиданно бесшумно, что она невольно вздрогнула.

— Ты видела девушку? — спросили ее из темноты.

— Да, видела, — дрожь пробежала по ее телу. — Артур, почему ты все еще здесь?.. Неужто ты не понимаешь, как это опасно?

Из темноты донесся смех.

— Не беспокойся, меня не узнают!

— Надеюсь. Но как же мне узнавать тебя при встрече?

Он снова рассмеялся.

— Какой ужас! Верная жена не может узнать собственного мужа! Любовь должна подсказывать тебе, дорогая моя!

— Я хочу знать, как ты выглядишь теперь, — сказала она и быстро направила на него луч фонарика.

— Бесполезно! — заявил он. — Не забудь, что других тоже интересует, на кого я похож!

Кора глубоко вздохнула: она могла разглядеть только большие глаза, все же остальные черты были скрыты черной маской.

— Ты получила мое письмо?

— Да, ты спрашиваешь про шифр? — ответила она и открыла сумочку, — но где же оно? Вероятно, я уронила его в квартире Мэри Ленлэ. Погоди минуту…

Кора взбежала по лестнице и позвонила.

— Я вернулась, — объяснила она удивленной Мэри, — потому что обронила у вас в квартире письмо.

Они принялись искать, но так ничего и не нашли.

— Быть может, вы его оставили в другом месте?

Кора Мильтон пожала плечами и стремительно удалилась.

Мэри вернулась в столовую, присела около стола и машинально выдвинула ящик, где хранились ложки и вилки.

Она едва не вскрикнула. Там лежало письмо, которое они только что искали! На конверте было написано только одно слово: «Коре». Она подумала, что найдет адрес внутри и после некоторого колебания вынула письмо из конверта.

Это была небольшого размера карточка, испещренная таинственными цифрами и знаками. Мэри догадалась, что перед ней шифр, но не придала находке особого значения.

Наверняка незваная посетительница уронила письмо в ящик в тот момент, когда открывала сумочку. Мэри долго ждала, что Кора еще раз вернется, но тщетно.

Перед тем как лечь спать, Мэри заперла письмо в один из ящиков туалетного стола в своей спальне.

Глава 11. «Три года каторги»

Месяц спустя Мэри сидела в пустом вестибюле здания суда.

Из зала заседаний вышел Аллан.

Он выглядел усталым и опустошенным.

— Вы не можете себе представить. Мэри, что я испытываю все это время. И самое страшное, что мне ставят в заслугу арест Джона! Вчера комиссар поздравил меня с удачным завершением дела…

Аллан сел рядом с ней, подыскивая слова утешения. Оба чувствовали себя скованно.

Их уединение нарушил Мейстер — как всегда подтянутый и щеголеватый.

— Не лучше ли вам пройти в зал, Уэмбри? — проронил он. — Сейчас будут выносить приговор.

Мейстеру, без сомнения, хотелось остаться наедине с Мэри.

— Ловкий молодой человек! — заметил он, как только инспектор отошел от них. — Не очень–то щепетилен и карьерист, как все полицейские.

— Я никогда не замечала, что инспектор Уэмбри страдает отсутствием щепетильности, — сухо отозвалась Мэри.

Мейстер улыбнулся.

— Быть может, я неточно выразился… Ведь он только исполнил служебный долг, и нужно сознаться, ловко действовал, чтобы не спугнуть Джонни!

— Что?.. Что вы хотите сказать?

Брови Мэри удивленно сдвинулись.

— Хотя об этом и не упоминалось на суде, — улыбка поверенного становилась все ехиднее, — но я знаю, что Уэмбри выслеживал Джона с самого дня кражи, и что поэтому он и приехал в Ленлэ–Корт.

— Вы уверены в этом? — спросила она. — А я думала…

— Вы думали, что он приехал, чтобы повидаться с вами и выслушать ваши поздравления по поводу своего нового назначения? Дорогая Мэри, вы должны понять, что полицейский для всех своих служебных поездок найдет соответствующий невинный повод! Конечно, если вы прямо скажете об этом Уэмбри, он придет в ярость и будет все отрицать…

Мэри задумалась.

— Я не верю этому! — Она покачала головой. — Аллан ведь говорил мне…

— Тише, — сказал Мейстер, увидев возвращающегося инспектора.

— Приговор объявят через десять минут, — сообщил Аллан.

Быстро, так что Мейстер не смог остановить ее, Мэри спросила:

— Аллан, правда ли, что вы уже давно выслеживали Джонни?

— Нет, я совершенно не подозревал его, пока не получил письмо, написанное, по–видимому, субъектом, очень хорошо знакомым с делом о краже ожерелья.

Аллан в упор смотрел на Мейстера.

— Но когда вы приехали в Ленлэ–Корт…

— Дорогая Мэри, — вмешался Мейстер, — зачем вы задаете инспектору Уэмбри вопросы, которые его смущают? — Мейстер пожал плечами. — Всем известны эти таинственные анонимные письма, помогающие раскрывать преступления, которые, якобы, получает полиция!

— В полученном мною письме не было ничего таинственного. Оно было напечатано на пишущей машинке, на бумаге, о которой я кое–что успел разузнать…

— Что же именно? — невинно поинтересовался адвокат.

— Что такую бумагу не выписывает почти никто из дептфордских торговцев, и что ее можно найти только в одном магазине канцелярских принадлежностей… — ледяным тоном бросил Аллан и отошел в сторону.

— Что он хотел этим сказать? — Мэри была озадачена.

— Разве кто–нибудь может разобраться в том, что хотел сказать полицейский? — со смехом ответил Мейстер.

— Он предполагает, что кто–то выдал Джонни, не так ли?

— Да, кто–то не живущий в Дептфорде! — быстро нашелся адвокат. — Право, Мэри, не стоит отыскивать тайный смысл в его словах, да и видеться с ним — тоже…

— Но почему же?

— По разным причинам: во–первых, многим из моих клиентов было бы неприятно узнать, что моя секретарша дружна с полицейским офицером. Но, конечно, — прибавил он, заметив, что девушка недовольно нахмурилась, — не мне подбирать вам круг знакомых. Мне просто хочется помочь вам, милая Мэри! И прежде всего я собирался сказать: нельзя оставаться одной в этой квартире у Мальпас–Род!

— Джонни, по всей вероятности, будет отправлен в тюрьму? — не слушала его рассуждений Мэри.

— Джонни предстоят каторжные работы — и вы должны смириться с этой мыслью… Он будет осужден на несколько лет. Вы же будете оставаться в одиночестве все это время… Повторяю, вам нельзя жить одной в этой квартире!

— Я уже не раз отвечала вам, что буду продолжать жить дома… Я знаю, что вы хотите мне помочь, Морис, но есть вещи, на которых напрасно настаивать…

Из зала вышел Аллан.

— Суд вынес приговор!

— Что же? — спросила Мэри, едва дыша.

— Три года каторжных работ… Когда судья спросил, не знает ли кто–нибудь его прошлую жизнь, я рассказал все, что знал… Но это, увы, не помогло…

— А что же вы знали? — Мейстер напрасно старался казаться безразличным.

— Я сказал, что Джонни был воспитанный и честный мальчуган, которого испортило знакомство с преступными людьми, — отчеканил Аллан. — А сейчас добавлю, что недалек тот день, когда я смогу уличить человека, погубившего Джонни, и посадить его на скамью подсудимых. Это я заявляю с полной ответственностью!

Глава 12. Грабители в доме Мэри

Чтобы хоть как–то унять душевную боль, Мэри полностью отдалась работе. Мейстер, который полагал, что она будет служить лишь украшением конторы, был приятно поражен ее старательностью. Некоторое время Мэри мучилась сомнениями, следует ли рассказать ему о посещении Коры Мильтон, но поскольку адвокат больше не вспоминал о «Неуловимом», она также решила промолчать.

С Алланом она давно не виделась. Похоже, тот избегал ее. Деликатность его была известна с детства, но тем не менее это ее огорчало. Внести ясность в их отношения помог случай: в таком городке как Дептфорд, встречи лицом к лицу было не миновать. Мэри поняла, что если сейчас не возьмет инициативу в свои руки, Аллан так и не сможет преодолеть черту, разделившую их. Поэтому после первых слов приветствия она непринужденно попросила пригласить ее как–нибудь на чашку чая.

Не нужно было быть доктором Ломондом, чтобы заметить ликование Аллана Уэмбри после этой встречи. Однако, доктор Ломонд, казалось, обладал еще и способностью читать чужие мысли. Не успел сияющий инспектор вбежать в кабинет, как услыхал:

— Одно из двух: или вы получили наследство, или вас простили!

— Да, и более того: я избавился от мучившего меня призрака!

— Как сказать… любовь — тоже призрак…

Развитию любовной темы помешало появление коренастой фигуры, облаченной в лохмотья.

— О!.. Хэккит! — удивился Аллан, — Я и не знал, что вас выпустили!

— Я вышел в прошлый понедельник… Адвокат Мейстер обещал мне работу…

— Вот как, Сэм, вы хотите заняться юриспруденцией? — хорошее настроение не покидало Аллана.

Хэккит ухмыльнулся.

— Нет, я буду чистить ему сапоги… Конечно, это унизительное занятие для человека моих способностей, но что же делать, если полиция все время преследует меня…

Хэккит потер небритый подбородок:

— У меня никак не идет с головы молодой Ленлэ, господин инспектор.

— А, так вы знакомы?

Хэккит ответил не сразу:

— Я приходил однажды в их имение. Он еще ходил щеголем, бедняга, но я уже слышал, что они разорены. Мне тогда предложили сделать вместе с ним дело…

Аллан, как и всякий полицейский, знал, что на воровском жаргоне это означает кражу или грабеж.

— Однако, я не согласился, — продолжал откровенничать Хэккит. — Предпочитаю не работать с любителями, к тому же мне хотели всучить оружие…

Сыщику знаком был страх профессиональных воров быть пойманными с оружием в руках… Все же ему небезынтересно было узнать, кто мог предложить Хэккиту подобное «дело».

Но, несмотря на все хитроумные уловки инспектора, бродяга не выдал сообщников. Он и так сказал больше, чем намеревался. Хэккит явился сюда не для того, чтобы раскрывать свои секреты. Ему самому хотелось кое о чем узнать.

— Что слышно про «Неуловимого», господин инспектор? Я читал о нем, сидя в тюрьме…

Почти все мелкие воришки интересовались этой крупной фигурой преступного мира, но инспектору показался подозрительным вопрос Хэккита.

— Вы и «Неуловимого» знаете, Сэм?

— Я — один из немногих, — гордо ответил тот, — кто видел его без грима! Никогда ни один из актеров не мог так перевоплощаться, как этот малый!

— Быть может, вы нам понадобитесь, — сказал инспектор, — если «Неуловимый» снова появится в наших краях.

Сэм задумчиво покачал головой.

— Он никогда не вернется, — он утонул! Я верю газетам!

Доктор Ломонд поглядел вслед удалявшемуся крепышу и не мог удержаться, чтобы не сделать замечание, относящееся к его любимой науке — антропологии.

— Обратили вы внимание на его череп, Уэмбри? Типичный образец низкого скошенного лба… Любопытно было бы произвести измерения…

…Наконец настала долгожданная среда — день встречи Аллана и Мэри Ленлэ. Утром он получил от нее записку: она просила ожидать ее в маленькой кондитерской, где обычно не бывало много посетителей.

Мэри пришла нарядная, в темно–синем костюме и была чрезвычайно оживлена. Сейчас, как никогда, она напоминала Аллану прежнюю подругу детских игр.

Разговор, конечно, начался с Джонни. Тот, к счастью, даже в тюрьме сохранял оптимизм и строил планы на будущее.

Незаметно Мэри перешла к рассказу о себе. Она жила все там же, в своей старой квартире, но чтобы чувствовать себя не так одиноко, наняла молоденькую служанку. Это юное создание — страстная любительница жутких историй. Сейчас она увлечена «Неуловимым»…

— Да, это легенда всего города, — заметил Аллан.

— Кстати, если вы также интересуетесь этой персоной, вам, наверное, любопытно будет узнать: у меня побывала его жена, — Мэри сообщила эту новость таким обыденным тоном словно речь шла о самом заурядном событии.

Аллан был ошеломлен.

— Кора Мильтон? — недоверчиво спросил он.

Мэри рассказала все. Единственное, что она скрыла от своего друга — это предостережение Коры Мильтон относительно Мейстера. Вряд ли она сама могла себе объяснить, почему так поступила.

Аллан больше всего заинтересовался письмом с шифром.

— Могли бы вы принести мне завтра это письмо? — с жаром спросил он.

Она пообещала сделать это. Во всем остальном их свидание мало чем отличалось от тысяч свиданий, происходящих ежедневно во всех уголках света и во все времена.

Едва Мэри вернулась домой, как зазвонил телефон.

Говорил Мейстер.

— Где вы были? Есть срочная работа.

Мэри давно уже решила, что не будет приходить работать по вечерам, и поэтому ответила категорическим отказом.

Она включила в спальне свет и тут же обратила внимание, что окно открыто. Служанку она отпустила на весь день и перед уходом тщательно все проверила. Неужели…

Мэри осмотрелась. Да, в доме кто–то побывал за время ее отсутствия. На первый взгляд ничего не было похищено, но бросались в глаза выдвинутые ящики, шкафы стояли с распахнутыми дверцами, а каждый из замков был взломан. Тут она вспомнила о письме с шифром и бросилась к туалетному столику.

Письмо исчезло.

Глава 13. Громила с черной бородой

Мэри подошла к окну. Внизу была совершенно отвесная стена около пятидесяти футов высотой. Справа от окна — не большой балкончик се кухни и около него — лифт, с помощью которого жильцам дома доставлялась провизия из помещавшейся внизу лавки. В принципе, проворный и ловкий человек мог взобраться наверх по веревке лифта, но кто же стал бы рисковать свернуть себе шею из–за какого–то письма?

Она еще раз тщательно осмотрела комнату. На новом ковре четко виднелись следы мокрых ног.

Затем она сделала следующее открытие: одна из платяных щеток была влажной, с комьями налипшей грязи. Создавалось впечатление, будто ею недавно чистили мокрую одежду, а между зубьями расчески застряло несколько жестких черных волосков…

Ее поиски были прерваны звонком швейцара.

— Извините за беспокойство, мисс, — сказал он. — Я только хотел узнать, все ли у вас в порядке?

— Если не считать того, что в квартире побывали посторонние, — ответила Мэри.

— Весь вечер вокруг дома вертелся какой–то странный человек с черной бородой, — сообщил швейцар. — Один из жильцов видел, как он тщательно осматривал лифт, а дама, которая живет напротив, говорит, что он в течение десяти минут стучал в вашу дверь. Это было около восьми… У вас ничего не украдено?

— Нет, ничего ценного.

После ухода швейцара Мэри тотчас же позвонила в полицию. Ей ответили, что инспектор Уэмбри в настоящий момент отсутствует, но скоро должен вернуться.

Она назвала номер своего телефона и попросила, чтобы инспектор позвонил ей по весьма срочному делу.

Через час она услышала в трубке встревоженный голос Аллана.

Выслушав ее сообщение, он нерешительно кашлянул.

— Мой визит к вам в этот час не будет верхом неприличия?

— Нет, — решительно ответила Мэри.

Аллан приехал буквально через несколько минут. Он внимательно осмотрел комнату, озадаченно покачивая головой.

— Так вы утверждаете, что все вещи целы, Мэри?

— Кроме письма.

— Так… В Дептфорде появился знаменитый инспектор Блисс из Скотленд–Ярда… Не знаю, правда, что именно он ищет… Впрочем, если бы он знал о письме, то что могло ему помешать напрямую обратиться к вам? Нет, тут что–то другое… Кстати, здесь есть какие–либо бумаги Мейстера?

Мэри отрицательно покачала головой.

— А ключи от его дома?

— Да, ответила она, — от входной двери. Но этот ключ я всегда ношу с собой, в сумочке… Да и зачем этому знаменитому Блиссу красть ключ, если он может прийти в этот дом совершенно открыто…

Аллан улыбнулся.

— По логике все именно так… Но если кто–то лез сюда за письмом, то это мог быть…

В дверь позвонили.

Снова пришел швейцар.

— Прошу прощения, но этот человек снова бродит возле дома. Не позвонить ли в полицию?

Аллан быстро сбежал по лестнице.

На противоположной стороне улицы он увидел расхаживающего взад и вперед человека.

Это был главный инспектор Блисс.

— Добрый вечер, инспектор Уэмбри!

Аллан сразу же обрушился на него:

— Кто–то вломился в квартиру мисс Ленлэ, и я сильно подозреваю, что это были вы, Блисс!

— Вломился в квартиру мисс Ленлэ? — переспросил Блисс. — Боже мой, инспектор, неужели я так похож на громилу?

— Вас видели во дворе! Вы осматривали лифт!

— Ну, если это является основанием для обвинения в грабеже, вам следует немедленно арестовать меня! — с улыбкой ответил Блисс. — Впрочем, не буду вас мучить неизвестностью. Я действительно влез по веревке лифта в квартиру мисс Ленлэ, собираясь произвести там небольшой обыск, но меня кто–то опередил…

— Вы хотите сказать, что до вас в квартире побывал другой…

— Громила, — закончил Блисс. — Да–да! Он там произвел форменный обыск! И если мой предшественник не обнаружил того, что искал, он непременно вернется сюда этой же ночью. Вот я и гуляю в ожидании его… Но раз уж вы все знаете, я удаляюсь…

— Нет!

— Вас все еще привлекает перспектива моего ареста? Увы, мой друг, ничем не могу вам помочь.

Блисс церемонно поклонился и исчез в темноте.

Глава 14. Приглашение в Скотленд–Ярд

Хэккит воцарился в доме Мейстера среди щеток, швабр, ведер и прочей утвари.

Несмотря на его темное прошлое, Мэри сразу же почувствовала расположение к этому коренастому и основательному человеку.

Когда утром следующего дня она пришла на работу, Хэккит старательно протирал крышку рояля и будто невзначай нажимал пальцем на клавиши, извлекая из инструмента визгливую какофонию.

— Доброе утро, мисс! — приветствовал он Мэри. — А хозяин еще не встал. Он плохо спал этой ночью… А я завтра еду в Скотленд–Ярд, — добавил он без всякого перехода. — Я, правда, там никогда еще не был, но особо не волнуюсь. Контора — как и все другие, не лучше и не хуже…

Его разглагольствования прервало появление Мейстера. Адвокат выглядел усталым и раздраженным. Он довольно грубо выпроводил из комнаты Хэккита, а затем сообщил Мэри, что почти не спал всю ночь.

— Кстати, где вы были вчера вечером?

Мэри рассказала ему о таинственном происшествии, не упомянув, однако, о Коре Мильтон, а, следовательно, и о злополучном письме. Ее рассказ сводился к странному обыску квартиры. При упоминании имени Блисса адвокат встрепенулся.

— Блисс? Странно… Очень странно… Я уже много лет не слышал о нем… М–да… Что же ему могло понадобиться в вашей квартире? Очень странно…

Мейстер был чрезвычайно встревожен появлением Блисса в Дептфорде. Оно никак не могло быть случайным.

В настоящее время Дептфорд был самым спокойным городом, который можно было себе представить. Здесь уже давно не слышали о значительных преступлениях, и адвокат хорошо понимал, что сыщик такого ранга, как Блисс, прибыл сюда по весьма важному поводу.

Правда, через некоторое время Мейстер со свойственным ему оптимизмом решил, что не исключена возможность того, что Скотленд–Ярд прислал Блисса понаблюдать за деятельностью нового окружного инспектора.

На всякий случай он решил просмотреть утренние газеты. В разделе уголовной хроники он не нашел ничего интересного. Один заголовок, правда, обратил на себя внимание:

«БУНТ В ТЮРЬМЕ»

В заметке говорилось, что в одной из провинциальных тюрем возник бунт. Арестанты обезоружили сторожа и овладели ключами от камер. В это время в тюрьме находился губернатор с целью проверки. Он непременно был бы растерзан мятежниками, если бы не храбрость одного из осужденных, защищавшего губернатора до момента прибытия вооруженной охраны. Имени отличившегося арестанта не было названо.

Вошедший Хэккит осторожно заглянул в газету через плечо Мейстера. Заметка также привлекла его внимание.

— Этот губернатор очень добродушный человек. Не пойму, зачем этим молодцам захотелось его убивать, — заметил он.

Адвокат строго посмотрел на него.

— Хэккит, если вы желаете служить в моем доме, то говорите лишь тогда, когда вас спрашивают!

— Простите, — сказал Хэккит. — Я болтлив.

— Болтайте с кем–нибудь другим!

Хэккит молча вышел, но тут же вернулся с длинным желтым конвертом.

Мейстер схватил конверт и взглянул на обратный адрес Вместо него стоял печатный гриф: «Весьма срочно». Ниже красовалась эмблема Скотленд–Ярда.

— Кто принес это письмо?

— Полицейский.

— Хорошо. Идите.

Когда Хэккит вышел, адвокат быстро вскрыл конверт. Рука его дрожала, когда он вынимал листок бумаги с машинописным текстом:

«Сэр!

Имеем честь известить, что комиссар полиции

Уорфолд просит Вас прибыть в Скотленд–Ярд

завтра в одиннадцать часов тридцать минут

по делу исключительной важности.

Примите уверения

в совершенном уважении к Вам…»

Это было первое за всю его практику приглашение явиться в Скотленд–Ярд.

Что это может означать?

Мейстер подошел к буфету, достал бутылку коньяку и плеснул в стакан добрую порцию янтарной жидкости.

Руки его дрожали.

Мейстер вдруг вспомнил, что завтрашний день был связан с некоторыми планами относительно Мэри. Теперь эти планы откладывались, и кто знает, суждено ли им вообще осуществиться…

Глава 15. Встречи у мрачного дома

Мэри удивилась, застав Мейстера в конторе в столь ранний час. Он заметно нервничал, меряя шагами приемную.

— Мне нужно сейчас ехать в Скотленд–Ярд, — произнес он с натянутой улыбкой. — Быть может, вы согласились бы сопровождать меня…

Заметив растерянность девушки, он добавил:

— Нет, если не хотите, я не стану принуждать вас… Мне хотелось кое о чем переговорить по дороге…

Он взял со стола лист бумаги.

— Вы найдете здесь фамилии моих друзей. Положите этот список в вашу сумочку и не забудьте известить всех этих господ, если… если со мной что–нибудь случится…

Он не рассказал ей, что всю ночь ему снились ужасные кошмары, и что он не сомкнул глаз, раздумывая над тем, что его ожидает утром.

Он не рассказал ей также, что фамилии эти принадлежали лицам с известным общественным положением, которые могли бы в случае надобности свидетельствовать в его пользу.

Но он мог бы сказать, не отклоняясь от истины, что просил ее поехать с ним единственно для того, чтобы хоть немного отвлечься в дороге от мрачных мыслей перед страшившим его разговором с комиссаром.

— Не знаю, зачем меня вызывают в Скотленд–Ярд, — сказал он с напускным равнодушием. — Вероятно, по какому–нибудь незначительному делу, касающемуся одного из моих клиентов…

— Вас часто вызывают в Скотленд–Ярд? — спросила ничего не подозревающая Мэри.

Он окинул ее быстрым взглядом.

— Нет, я никогда еще там не был. И мне даже странно, что меня попросили приехать. Я до сих пор не слышал, чтобы адвоката вызывали туда по делам его клиентов.

— Мне тоже кажется это странным, — подтвердила Мэри. — Аллан говорил мне, что в Скотленд–Ярд вызывают или для того, чтобы что–нибудь выведать, или для того, чтобы посадить в тюрьму…

Краска залила бледное лицо адвоката.

— Не повторяйте, пожалуйста, того, что вам рассказывал этот полицейский! Вероятно, меня вызвали просто потому, что получили сведения относительно какого–нибудь негодяя, которого я защищал…

Мэри поняла, что не следует больше продолжать этот разговор, который касался, вероятно, слишком больного для Мейстера вопроса.

У Мейстера не было собственного автомобиля, и ввиду того, что в местных гаражах не было достаточно большой и элегантной машины, он заказал в Лондоне «Ролс–Ройс», который и подъехал в это время к дому.

К удивлению и зависти всех соседей Мэри уселась рядом с адвокатом, и они помчались по направлению к Лондону.

По мере приближения к столице Мейстер все больше нервничал и несколько раз просил девушку проверить, не затерялся ли список с именами его высокопоставленных друзей.

Разговор зашел также и о заметке во вчерашней газете. Оказывается, это та самая тюрьма, где сидел Джонни, и Мэри боялась, что брат мог быть втянут в беспорядки…

Адвокат неожиданно оживился.

— Вот как? Джонни находится именно там? Вот как… Разумеется, я наведу соответствующие справки. Не беспокойтесь, моя дорогая… Будем надеяться, что у него хватило разума не вмешиваться в эту историю, иначе ему придется оч–чень плохо!

Мэри не успела ответить. Автомобиль остановился у главного подъезда Скотленд–Ярда.

— Подождете меня в автомобиле? — спросил Мейстер.

— А долго вы пробудете там?

Она не знала, как дорого заплатил бы адвокат за то, чтобы точно определить время своего пребывания в этом мрачном здании!

— Кто знает? Полицейские, как правило, довольно медлительны… Ну, подождите меня, где хотите…

В это время невысокий крепыш вышел из трамвая и направился к тому же подъезду.

— Да ведь это Хэккит! — воскликнул адвокат. — Странно… Он не сообщил мне, что собирается сюда…

Мэри не могла понять, почему столь незначительное событие так взволновало его.

Мейстер кивнул ей и направился к подъезду. У самой двери он остановился. А что если это приглашение — не что иное, как ловушка? А что, если этот Хэккит — агент полиции, специально подосланный, чтобы собрать против него, Мейстера, компрометирующий материал? А что если…

Стиснув зубы, он толкнул дверь и вошел в вестибюль.

Через минуту Мэри увидела Аллана и выскочила из автомобиля.

— Мэри! — Он широко улыбнулся. — Что вы тут делаете? А, вы приехали с Мейстером!

— Вы знаете, что его вызвали…

Аллан кивнул.

— А по какому делу? Он так взволнован…

Аллан подумал, что волнение Мейстера ДО посещения Скотленд–Ярда — ничто по сравнению с тем волнением, которое охватит его ПОСЛЕ этого посещения…

— Не с вами ли приехал Хэккит? — спросил он с улыбкой.

— Нет, — ответила Мэри. — Мейстер даже не знал, что Хэккит собирается приехать сюда. Это, кажется, его также расстроило… Однако, в чем дело, Аллан? Здесь какая–то тайна?

— Вы сами делаете из этого тайну, — улыбнулся Аллан.

В это время к зданию подкатил изящный маленький автомобиль. Шофер соскочил со своего сиденья и распахнул дверцу. Из автомобиля вышла красивая и элегантная молодая дама. Несмотря на ранний час, она курила длинную папиросу, держа ее в руке, которую облегала перчатка тонкой кожи. Проходя мимо них, она оставила за собой тонкий аромат дорогих духов. Дама с деловым видом вошла в подъезд.

— Красавица, не правда ли? — заметил Аллан. — И ваша старая знакомая!

— Неужели это миссис Мильтон? — воскликнула Мэри с удивлением.

— Да, это миссис Мильтон, и я должен бежать за ней и помочь ей найти дорогу среди бесчисленных коридоров нашего здания…

Аллан взял Мэри за руку и, глядя ей прямо в глаза, сказал:

— Вы ведь знаете, где найти меня в минуту опасности… Не правда ли?

Когда она собралась ответить ему, то заметила, что он уже исчез.

Мэри снова села в автомобиль и долго смотрела на здание, с которым в ней были связаны такие тяжелые воспоминания из–за брата…

Вдруг она заметила, что кто–то смотрит на нее через окно автомобиля, и вглядевшись, увидела молодые глаза под насупленными седыми бровями.

— Вы — мисс Ленлэ, не правда ли? — спросил незнакомец. — Я — доктор Ломонд.

— О, вы — доктор Ломонд, я сразу узнала вас! — воскликнула она и улыбнулась.

— Но ведь вы меня никогда в жизни не видели!

— Мне говорил Аллан, то есть мистер Уэмбри, что у вас типичная внешность доктора…

Вероятно, ее замечание было удачным, ибо плечи его затряслись от сдержанного смеха.

— Если бы вы были любопытны, — заметил он, — то спросили бы меня, почему я вас узнал… Какое мрачное здание! — продолжал он, смотря на Скотленд–Ярд. — Меня оторвали от моих обычных занятий и вызвали сюда из–за бедного маленького существа…

На лице Мэри появилось выражение ужаса: она представила себе, что доктора вызвали для осмотра трупа.

Он заметил ее страх и весело рассмеялся.

— Не бойтесь, она живая и очень хорошенькая! — заметил он и прибавил: — Быть может, вы разрешите зайти как–нибудь к вам? Мне бы очень хотелось поболтать…

— Я буду очень рада, доктор, — совершенно искренне воскликнула Мэри.

Ей очень понравился старик: в его улыбке сквозило так много оптимизма и молодости, а в глазах светился недюжинный ум…

Она недоумевала, кем была хорошенькая маленькая женщина, о которой он говорил, и вдруг решила, что это была Кора Мильтон. Она вспомнила, что Аллан рассказывал ей о необыкновенных способностях доктора, которого часто вызывали для участия в ходе перекрестного допроса.

Ей стало жаль доктора: она чувствовала к нему живое расположение и ей казалось, что ему трудно будет иметь дело с миссис Мильтон.

Глава 16. Мейстер теряет хладнокровие

Когда Аллан вошел в приемную комиссара Уорфолда, ему сообщили, что комиссар задерживается и заранее приносит свои извинения.

Аллан собрался было просмотреть за это время утренние газеты, как дверь резко распахнулась и вошел Блисс. С первого взгляда можно было определить, что главный инспектор сильно не в духе.

Некоторое время сыщики молчали.

— Если «Неуловимый» действительно вернулся, у нас впереди тяжелые деньки, — первым заговорил Аллан.

— «Деньки»! — фыркнул Блисс. — Не деньки, а годы! Годы… Кстати, зачем сюда вызвали этого бродягу Хэккита?

— Он уверяет, что видел и знает «Неуловимого».

Блисс громко расхохотался.

— Господи! Какая чушь! Да неужели же вы не понимаете что он просто морочит вас! О Господи! До чего же мы дошли! Что стало со старым Скотленд–Ярдом!

— Кстати, доктор Ломонд утверждает…

— Кто? Этот врач? О Боже! Куда я попал?

— Но показания Хэккита можно проверить, — не сдавался Аллан.

— Как? Как? Научите меня!

— Вы сами могли бы сделать это. Я слышал, что вам однажды почти удалось арестовать «Неуловимого».

Блисс с сожалением посмотрел на него.

— Я? Так вот, я видел только спину этого негодяя… Арестовать же мог лишь его труп! М–да… Негусто… А кто еще мог его видеть?

— Вроде бы Мейстер…

Блисс отмахнулся.

— Блеф! А если и нет, все равно будет нем, как могила! Да нет, это все — детский лепет! Вопиющая ограниченность… Да, лучше было бы мне оставаться в Вашингтоне…

— Так оставались бы, — не сдержался Аллан.

— Меня вызвали туда, где я нужнее всего!

Аллан не смог сдержать улыбки.

— Вы очень скромный человек, Блисс. Кстати, после вашего возвращения в Англию количество преступлений почему–то не уменьшается…

Вошел комиссар Уорфолд.

— Человек, который писал вам из тюрьмы о «Неуловимом» здесь, сэр, — доложил Аллан.

— Господин комиссар, неужели вы действительно верите в этот блеф? — спросил Блисс.

— Все нужно проверить, Блисс, — ответил комиссар и жестом пригласил инспекторов в свой кабинет.

Когда Сэм Хэккит вошел, в нем нельзя было бы предположить недавнего арестанта. Увидя Аллана, он широко улыбнулся.

— О мистер Уэмбри, рад видеть вас в добром здравии!

Затем взгляд его остановился на Блиссе.

— Вы, вероятно, помните инспектора Блисса? — спросил Аллан.

— Блисс… — Улыбка исчезла с лица Хэккита. — Вы очень изменились… Раньше у вас не было бороды…

Блисс пожал плечами.

— Хэккит, — обратился к нему комиссар. — Вы писали нам письмо из тюрьмы, не так ли?

Хэккит кивнул.

— Хорошо. В письме вы писали следующее…

Он вынул из папки нужную бумагу и зачитал вслух: «Здесь только и разговоров, что о «Неуловимом“, который утонул в Австралии. Теперь, когда его уже нет в живых, я могу рассказать о нем, ибо видел его своими глазами и знаю, где он жил…»

— Точно, — кивнул Хэккит. — Я жил с ним в одном доме.

— Следовательно, вы знаете, как он выглядит…

— Как он выглядел, сэр, — поправил комиссара Хэккит. — Он ведь умер…

Комиссар покачал головой. Хэккит изменился в лице.

— Что, «Неуловимый» жив? — прошептал он. — О, в таком случае — до свидания!

— Но расскажите нам…

— Э, нет! Раз он жив, это меняет дело…

— Не дурите, Хэккит!! — прикрикнул на него комиссар. — Если вы поможете нам, мы тоже сможем быть полезными…

— Кому? — осклабился Хэккит. — Мертвецу? А я не хочу быть мертвецом. Нет–нет, я в такие игры не играю… Прощайте, господа!

— Погодите! — сказал Блисс.

— Пусть уходит!

Комиссар кивнул Хэккиту, и тот быстро прошмыгнул в дверь.

— Мошенник! — хмыкнул Блисс.

— Нет, он кое–что знает, — проговорил комиссар, — но что? Ладно… Уэмбри, загляните, пожалуйста, в приемную, и если адвокат Мейстер пришел, попросите его сюда.

…Войдя в кабинет, Мейстер демонстративно взглянул на часы.

— Меня просили прибыть к одиннадцати тридцати, а сейчас…

— Простите, что заставили вас ждать, — ледяным голосом извинился комиссар. — Присядьте, пожалуйста!

Мейстер положил на стол шляпу и трость, затем уселся в кресло.

— Ваше лицо кажется мне знакомым, — обратился он к Блиссу.

— Главный инспектор Блисс, — кивнул сыщик.

Мейстер отвел взгляд и начал стягивать тонкие перчатки с ухоженных рук.

— Вы не находите странным, комиссар, то, что адвоката Королевского суда вызывают в Скотленд–Ярд?

— Вас не вызывали, а пригласили, — сухо ответил комиссар. Но не об этом речь… Мы пригласили вас вот по какому вопросу… У вас, господин Мейстер, весьма обширная практика. Вы известны как защитник по самым безнадежным делам, а также… как благотворитель…

Мейстер улыбнулся и кивнул в знак полного согласия со словами комиссара.

— Некто совершает кражу со взломом, — продолжал комиссар, — потом его арестовывают, но украденные вещи остаются необнаруженными. У вора денег нет… И вдруг, подобно сказочному рыцарю, появляетесь вы! Вы не только блистательно и самоотверженно защищаете его в суде, — о, если бы это! — вы в течение всего времени его отсидки в тюрьме поддерживаете его семью!

— А разве не мой долг — защищать и поддерживать несчастных? — возразил адвокат, будто не замечая иронии комиссара. — Разве справедливо, что бедные дети страдают из–за прегрешений своих беспутных отцов?

— Да–да, разумеется, — устало произнес комиссар. — Но, господин Мейстер, я пригласил вас не для того, чтобы анализировать причины столь странной благотворительности… Кстати, вы не только поддерживаете материально родственников осужденных, вы еще и устраиваете их к себе на работу…

— Я не совсем понял вас, комиссар…

— К примеру, если у преступника есть красивая сестра… У вас сейчас служит секретаршей некая мисс Ленлэ?

— Да.

— Ее брат осужден на три года… Информация, послужившая поводом к его аресту, получена не без вашей помощи…

Мейстер пожал плечами.

— Возможно, у меня есть некоторые недостатки, комиссар, но отсутствием чувства гражданского долга я никогда не страдал.

— Два года назад, — медленно продолжал Уорфолд, — у нее была предшественница, красивая девушка, которая впоследствии утопилась…

— Да–да… Это трагедия… Даже вспоминать страшно…

— Я понимаю. Девушку звали Гвенда Мильтон. Это вы помните? Она была сестрой Артура Генри Мильтона, известного под именем «Неуловимый»…

Что–то в голосе комиссара заставило мгновенно повлажнеть лоб адвоката.

— Я не знаю, — слова комиссара падали равномерно и звонко, как капли воды в пустое ведро, — доверил ли вам «Неуловимый» свои деньги, но вот сестру…

— Разве я виновен в том, что она умерла? — нервно проговорил адвокат. — Разве я толкнул ее в Темзу?

— Но вы предварительно готовили ей место в соответствующей клинике!

— Это ложь!

— Это правда. И Мильтону это известно.

— Было! Было известно! Он умер в Австралии!

— Он не умер в Австралии. И вам это, возможно, также известно. Скажу больше: он сейчас в Лондоне.

— А вот этого уже никак не может быть! Это исключено! Возможно, он и не умер, но появиться в Лондоне, где над ним тяготеет смертный приговор…

— Повторяю: он и его жена в Лондоне. Более того — в данный момент она находится здесь, в Скотленд–Ярде…

Мейстер вытаращил глаза.

— Вот почему мы попросили вас прийти сюда — чтобы заранее предупредить о весьма вероятной опасности для вашей жизни…

— Но какое я имею отношение к смерти его сестры? Откуда вы это взяли? Да любой подтвердит… Да хоть бы и вы, Уэмбри…

— Мне об этом ничего не известно, — холодно ответил Аллан. — Вот если что–нибудь произойдет с Мэри Ленлэ…

— Итак, я предупредил вас, — заключил комиссар. — С сегодняшнего дня ваш дом будет надежно охраняться. Плотно закрывайте ставни на ночь. Никого не впускайте к себе после наступления темноты… Блисс, я поручаю вам господина Мейстера. Охраняйте его как родного отца.

Блисс церемонно кивнул.

Адвокат машинально взял со стола шляпу и направился к выходу.

— Вы забыли трость!

Блисс, беря ее в руки, нечаянно повернул набалдашник. Из трости показалось длинное острое лезвие.

— О, господин адвокат может и сам за себя постоять! Теперь я спокоен! — саркастически заметил Блисс.

Мейстер молча взял свою трость и вышел из кабинета.

По коридорам он шел, как во сне, так и не придя в себя от потрясения.

«Неуловимый» — в Лондоне!.. Случилось какое–то чудо, и человек этот снова появился здесь!.. Быть может, он где–нибудь поблизости и следит за ним…

В каждом встречном Мейстер теперь подозревал «Неуловимого». Он со страхом вглядывался в каждое незнакомое лицо, пока шел к автомобилю.

— Случилось что–нибудь неприятное, Морис? — спросила Мэри, увидев его таким растерянным.

— Нет, нет… ничего… — уверил ее Мейстер.

Сам же он со страхом вглядывался в лицо прохожего, который вертел в руках безобидную трость.

Затем его внимание привлек разносчик, и он подумал, что «Неуловимый» мог перевоплотиться в него…

Он старался припомнить, где он видел Блисса, и лицо сыщика казалось ему странно знакомым.

Шофер тоже теперь показался ему подозрительным: ведь мог же «Неуловимый» сесть за руль автомобиля и таким образом следить за ним!

— Что с вами, Морис? — раздался над его ухом голос Мэри.

— Да, Мэри, нужно возвращаться домой, — сказал Мейстер растерянно.

Он бросился в автомобиль и со стоном упал на сиденье.

Мэри приказала шоферу ехать обратно в Дептфорд и села рядом с ним.

— Разве случилось что–нибудь ужасное, Морис? — снова спросила она.

— Нет, дорогая Мэри, — ответил он, пытаясь взять себя в руки. — Ничего ужасного не произошло, как ни странно это звучит. Господа полицейские хотели просто напугать меня!.. Меня — Мориса Мейстера… — Он глухо рассмеялся. — Разве я не знаю, кто такие сыщики… Армейские офицеры, которые ничего не смыслят в полицейском сыске… Блисс, о котором вы мне рассказывали, тоже был там… Не слышали ли вы что–нибудь о нем? Быть может, рассказывал Уэмбри…

Мэри покачала головой.

— Нет, я рассказала вам все, что знаю, — ответила она.

— Блисс! — пробормотал Мейстер. — Я еще никогда не видел сыщика с бородой… Много лет тому назад сыщики носили бороды, но теперь они все бритые… Говорят, что он приехал из Америки… А Хэккита вы видели?

Мэри утвердительно кивнула.

— Как дорого я дал бы, чтоб узнать, зачем его вызывали и о чем его спрашивали в Скотленд–Ярде!..

Мейстер вынул из кармана маленькую золотую коробочку, и Мэри сделала вид, что внимательно смотрит в окно: она уже давно заметила, что адвокат, понюхав щепотку белого порошка, становился совершенно другим человеком. Часто она удивлялась действию кокаина, не задумываясь над тем, что он постепенно разрушал организм Мейстера, и что тот должен был все время увеличивать дозы.

И на этот раз Мейстер тотчас же повеселел.

— Между прочим, Мэри, — я навел справки относительно бунта в тюрьме: Джонни не причастен к этому мятежу!

Он затруднился бы сказать, кто сообщил ему подобные сведения, но когда он находился под влиянием наркотика, ему доставляло удовольствие врать самым бессовестным образом. Мейстер снова стал уговаривать Мэри оставить квартиру у Мальпас–Род и переехать к нему в дом.

— Вы увидите, как я отделаю для вас комнату! Вам очень понравится, — уверял он. — Комфорт, личная прислуга, нет рядом ваших ужасных соседей…

Однако Мэри снова ответила категорическим отказом, Мейстер понял, что настаивать бесполезно.

Глава 17. Жизнь «Неуловимого» по данным Скотленд–Ярда

Доктор Ломонд сидел в кабинете Уорфолда и крутил одну из своих бесчисленных папирос.

Комиссар подождал, пока он закурит, а затем обратился к нему:

— Я хотел поговорить с вами, доктор…

— О женщине? — проговорил доктор, не глядя на него.

— Как вы это угадали? — спросил озадаченный комиссар.

— Я не угадал… Я знал… Что же вы хотите узнать об этой даме?

— Я хотел бы узнать кое–что о ее муже, — сказал комиссар.

В глазах доктора забегали веселые огоньки.

— Разве жены что–нибудь знают о своих мужьях?

Доктор пожал плечами.

— Я не уверен, что человек, о котором идет речь — ее муж, — заметил присутствовавший при разговоре Блисс.

Старик рассмеялся.

— О, в таком случае — другое дело! Вероятно, она знает о нем очень много, если он муж другой женщины… Но кто же она?

Комиссар повернулся к Аллану:

— Я не знаю ее настоящего имени. А вы?

— Кора Мильтон, — ответил Аллан. — Урожденная Барфорд.

Ломонд поднял глаза.

— Кора Барфорд, — какое совпадение! Несколько месяцев назад я кое–что слышал о Коре Барфорд! — медленно проговорил он, пуская кольца дыма.

Блисс обратился к комиссару:

— У меня есть спешное дело, сэр. Если я вам не нужен, то попросил бы разрешения уйти.

Уже в дверях он обернулся к доктору:

— Вот дело, которое, вероятно, придется вам по душе! Человек с вашим уровнем интеллекта должен в течение недели справиться с ним!

— Но я еще не знаю, в чем дело, — сказал доктор и рассмеялся.

Блисс слышал этот смех все то время, пока шел по коридору.

Комиссар открыл досье и начал свой рассказ:

— История этого человека совершенно необычна. Должен прежде всего заметить, господа, что он никогда не был в наших руках. Он — убийца. Насколько нам известно, все преступления его совершенно бескорыстны, и он совершил их не с целью обогащения. Почти достоверно известно, что во время войны он служил офицером в воздушном флоте. Был он совершенно одинок и имел лишь одного друга, впоследствии расстрелянного по ложному обвинению в трусости. Через три месяца по окончании войны полковник, предъявивший это необоснованное обвинение, был найден убитым. Мы абсолютно уверены, что убийцей был «Неуловимый», который исчез тотчас же после заключения перемирия…

— Исчез, — эхом повторил доктор. — Он шотландец?

— Он отказался от всех присужденных ему наград, — продолжал комиссар. — Он никогда не фотографировался ни с одной из полковых групп. У нас есть только один рисунок, сделанный со слов стюарда парохода, шедшего в Ванкувер. На этом пароходе Мильтон женился…

— Женился? — воскликнул доктор.

Комиссар объяснил:

— На пароходе находилась девушка, скрывавшаяся от американской полиции. Она застрелила человека, оскорбившего ее в каком–то сомнительном дансинге. Вероятно, она рассказала Мильтону, что будет арестована тотчас же по приезде в Ванкувер, ибо он убедил пастора, находившегося на пароходе, немедленно обвенчать их. Таким образом, она стала британской подданной, и ей не угрожал закон о высылке.

В глазах доктора снова забегали веселые огоньки.

— В таком случае, он, очевидно, шотландец! — воскликнул он.

— Как только станет известно, что этот человек сейчас в Англии, начнется настоящая паника, — продолжал комиссар. — На его совести много убийств: это, несомненно, он убил ростовщика Аттамана… Мейстер, между прочим, присутствовал при этом убийстве. Мильтон оставил свою сестру на попечение Мейстера, когда должен был скрыться после убийства Аттамана. Он не знал, что Мейстер осведомлял нас обо всех его делах…

— И «Неуловимый» знает об этом? — спросил доктор. Он придвинул свой стул ближе к столу. — Очень любопытно!..

— Мы знаем, что восемь месяцев тому назад «Неуловимый» был в Австралии. Согласно нашим сведениям, он теперь в Англии, а сюда он осмелился вернуться, несомненно, лишь для того, чтобы свести счеты с Мейстером из–за сестры…

— Вы говорите, что у вас есть его портрет?

Комиссар протянул доктору рисунок, сделанный карандашом.

Доктор не мог прийти в себя от изумления.

— Вы не шутите? — спросил он. — Ведь я видел этого человека!

— Что вы говорите? — недоверчиво воскликнул комиссар.

— Да, я узнаю и эту маленькую бородку, и странное, несколько удлиненное лицо…

— Неужели вы действительно знаете этого человека?

— Я не говорю, что хорошо его знаю, но я встречал его!

— Где? В Лондоне?

Доктор покачал головой.

— Нет. Я встречал этого малого в Порт–Саиде приблизительно восемь месяцев тому назад. Я остановился в этом городе во время путешествия сюда из Бомбея. Я жил в одном из отелей и узнал, что в туземном квартале находится бедный европеец, умирающий от лихорадки. Конечно, я пошел навестить его: меня всегда интересуют европейцы, которые селятся в туземных кварталах… Он был в очень тяжелом состоянии, и я не думал, чтобы он мог выздороветь… Мой пациент был именно этот человек!

— Вы не ошибаетесь?

— Ученый никогда не скажет, что он совершенно уверен в чем–либо… Этот человек останавливался в Порт–Саиде по дороге в Австралию…

— А он поправился? — спросил комиссар.

— Не знаю… Он был в бреду, когда я зашел к нему, и все время повторял одно имя: «Кора». Я дважды был у него. В третий раз хозяйка сказала мне, что он исчез ночью совершенно неожиданно. Бог знает, что могло с ним случиться!.. Неужели это был «Неуловимый»?

Комиссар посмотрел на рисунок.

— Мне кажется, что да, — тихо проговорил он. — Я уверен, что он жив… И вы можете оказать нам большую услугу, доктор… Есть одно лицо, которое наверное знает, где находится «Неуловимый». Это его жена — Кора Мильтон. Я хотел, чтобы вы допросили ее… Ведь во многих делах вы оказывали нам ценные услуга, особенно при допросах…

Комиссар обратился к Аллану;

— Попросите мисс Мильтон.

Затем комиссар вынул из досье бумагу и заметил:

— Вот сведения обо всех ее передвижениях за три недели, Она вернулась сюда с британским паспортом и остановилась в «Карлтоне»…

Доктор поправил очки и углубился в чтение.

— Она приехала из Генуи, не так ли? И с британским паспортом! Она действительно замужем за ним?..

— О, в этом не может быть никаких сомнений! — воскликнул комиссар. — Но они провели вместе только неделю…

— Неделю? — переспросил доктор. — В таком случае она, быть может, еще влюблена в него!.. Если в Порт–Саиде я видел действительно «Неуловимого», то я знаю многое о его жене… В горячечном бреду он все время говорил о ней… Дайте мне только припомнить…

Доктор погрузился в размышления и вдруг воскликнул:

— Я вспомнил главное: орхидеи!

Глава 18. Кора падает в обморок

Дверь распахнулась и в комнату вошла Кора Мильтон. Остановившись на пороге, она переводила глаза с одного из присутствующих на другого, В руке она продолжала держать потухшую папиросу.

Комиссар поднялся со стула и приветствовал ее:

— Доброе утро, миссис Мильтон. Я попросил вас приехать сюда для того, чтобы мой друг мог поговорить с вами.

Он указал на доктора Ломонда.

Кора даже не взглянула в его сторону. Все ее внимание было сосредоточено на Уорфолде.

— Я очень рада, — ответила она, улыбнувшись слегка насмешливо. — Может быть, вы посоветуете мне, какие театральные премьеры следует посетить?

— Самый интересный театр в Лондоне, — Скотленд–Ярд, — вмешался доктор. — Здесь идет мелодрама без музыки, и вам поручается главная женская роль.

Она с интересом посмотрела на доктора.

— Очень остроумно. Что же мы будем разыгрывать?

— Диалог… Вопросы буду предлагать я. Вы, кажется, недавно вернулись в Лондон из–за границы? Скажите же нам, где вы расстались со своим мужем?

Улыбка исчезла с ее красивого лица.

— Кто этот человек? — обратилась она к комиссару.

— Доктор Ломонд, полицейский врач Дептфордского округа.

По–видимому, этот ответ успокоил ее, и в голосе зазвучала прежняя ирония, когда она ответила:

— Почему вы об этом спрашиваете?.. Ведь, вероятно, вы знаете, что я уже в течение многих лет не видела своего мужа, и что я уже никогда больше его не увижу… Я думаю, все читали в газетах, что бедный Артур утонул в гавани Сиднея.

Лукавая улыбка заиграла на губах доктора, и он указал на элегантное платье молодой женщины.

— Да–да, разумеется… Я ведь сразу обратил внимание, что вы в глубоком трауре…

Она поняла, что недооценила противника, и на миг привычное самообладание покинуло ее.

Доктор продолжал улыбаться:

— Возвратимся к этому печальному событию: насколько мне известно, ваш муж спешно покинул Англию три или четыре года тому назад. Когда же вы видели его в последний раз?

Кора Мильтон уже пришла в себя и предпочла не отвечать на этот прямо поставленный вопрос.

Она чувствовала, что противник сильнее ее и прищурилась под взглядом его проницательных, глубоких глаз.

— Вы прибыли в Сидней через три месяца после его приезда туда, — продолжал доктор, заглядывая в досье. — Вы назывались миссис Джексон и остановились в отеле «Харбур», в комнате номер 36 и часто виделись в то время со своим мужем.

Губы молодой женщины дрогнули.

— Гениально!.. Знать даже номер моей комнаты!..

Затем она прибавила резко:

— Ведь я уже говорила вам, что я его не видела…

Однако доктора нелегко было сбить с толку.

— Он звонил вам по телефону, и вы просили его о встрече. Или, быть может, я ошибаюсь?..

Он остановился, как бы ожидая ответа, но молодая женщина молчала.

Тогда он продолжал:

— А он боялся, что за вами следят, и что вы можете навести полицию на его след…

— Боялся! — воскликнула она, и в голосе ее зазвучали гневные нотки. — Вы забываете, что Артур Генри Мильтон никогда никого не боялся!

И затем прибавила, как бы опомнясь:

— Впрочем, теперь это не имеет значения — ведь его уже нет в живых…

— Давайте воскресим его, — предложил доктор, Он театрально поклонился и щелкнул пальцами.

— Я заклинаю тебя, Артур Генри Мильтон, отплывший из Мельбурна на пароходе «Фемистокл» в день своей второй свадьбы, воскресни! О, воскресни!

Когда доктор назвал пароход, Кора Мильтон вздрогнула, а последние его слова привели ее в ярость.

— Это ложь!.. — закричала она. — Никогда не было второй свадьбы!

Вдруг она спохватилась и смущенно рассмеялась:

— Как глупо с моей стороны возмущаться вашими шутками… Я не обязана отвечать на ваши вопросы и не знаю, зачем я здесь сижу…

Она поднялась с места и направилась к двери.

Уэмбри встал со своего стула.

— Откройте дверь для миссис Мильтон, — сказал доктор и добавил невинным тоном: — «миссис Мильтон» — не правда ли?

Она в негодовании обернулась:

— Что вы хотите этим сказать?

— Я подумал, что это одна из тех артистических свадеб, которые стали такими популярными в последнее время среди людей, утомленных праздностью.

— Быть может, вы и очень известный доктор, — вспыхнула она, — но на этот раз ваш диагноз совершенно неверен!

— Значит, вы действительно замужем?

— Да будет вам известно, что первый раз нас обвенчал пастор на пароходе, и этот брак совершенно законный… Но затем мы еще раз венчались в церкви святого Павла, в Дептфорде!.. И уверяю вас, что в этой свадьбе не было ничего «артистического», как вы говорите, ничего… кроме… моего приданого.

— Замужем! — прошептал недоверчиво доктор. — Однако, у женатых людей очень короткая память… муж забыл прислать вам ваши любимые орхидеи…

— При чем тут орхидеи?

Этот старик уж не только раздражал ее, он внушал страх…

— Ведь он всегда присылал вам орхидеи в день свадьбы, — вымолвил доктор, в упор глядя на молодую женщину. — Даже, когда он скрывался в Австралии и когда вы жили в разных городах, когда за вами и за ним следили, он посылал вам эти цветы… Однако, в этом году вы не получили орхидей… Я не думаю, чтобы он просто забыл… Но, может быть, он кому–нибудь другому послал их на этот раз?

В глазах ее сверкнуло пламя.

— Так вот вы о чем! Знайте же, что Артур никогда не думал о другой женщине, и что он подвергал себя величайшей опасности, чтобы только повидаться со мной… Я должна была встретиться с ним на Коллинз–стрит, но не узнала его… А он ведь рисковал жизнью только затем, чтобы издали увидеть меня…

— Да, было из–за чего рисковать! — сказал доктор. — Значит, он был в Мельбурне, когда вы жили там, и все же не послал орхидей?

Она взвилась.

— Орхидеи!.. Очень мне нужны орхидеи!.. Когда я не получила их, я поняла… — она сразу остановилась.

— …Что он уехал из Австралии, — договорил за нее доктор. — Потому и вы так поторопились уехать… Я начинаю думать, что вы все еще влюблены в него!..

Она улыбнулась и произнесла:

— Я полагаю, что теперь могу уйти?.. Ведь вы не намерены меня арестовать?

— Вы совершенно свободны и можете идти, куда хотите, миссис Мильтон, — сказал комиссар Уорфолд.

— До свидания.

Она направилась к двери.

— Любовь слепа, — не унимался доктор. — Вы встретились с ним на Коллинз–стрит и не узнали его… Вы хотите заставить нас поверить, что он так был хорошо загримирован, что вы не узнали его средь бела дня… Ведь это же совершенно невероятно, миссис Мильтон! Подумайте, что вы говорите!..

Кора уже не владела собой.

— На Коллинз–стрит! — с презрением бросила она. — Он мог бы появиться даже на Риджент–стрит средь бела дня и никто бы не узнал его… Что я говорю… Он мог бы прийти сюда, в Скотленд–Ярд, в самую пасть льва, и вы бы не узнали его… И он способен на такой сумасшедший поступок!.. Вы могли бы охранять все входы и выходы, а он спокойно вошел бы сюда и вышел бы отсюда!!! — Она вплотную подошла к своему мучителю.

В этот момент в комнату вошел инспектор Блисс.

Кора Мильтон вдруг побледнела и лишилась чувств.

Глава 19. Доктор чувствует тайну

С детства Мэри питала к Морису Мейстеру, несмотря на ходившие о нем слухи, искреннее уважение.

Она не чувствовала со стороны Мейстера никакой опасности. Она слишком давно была с ним дружна, чтобы представить себе, что он может увлечься ею.

Предложение переехать к нему в дом она восприняла как простую любезность. Отказ же ее был главным образом основан на стремлении к самостоятельности и нежелании быть ему в чем–то обязанной.

Но тем не менее, у нее никак не шла из головы история Гвенды Мильтон. И хотя никто не рассказывал ей подробности трагедии, она соединила в уме обрывки полученных сведений Со своими догадками и вынесла совершенно определенное заключение. Мейстер уже виделся ей далеко не таким, каким создало его ее детское воображение.

Придя однажды утром на службу, она увидела, что в окна вставляют новые рамы. Рабочие объяснили ей, что получили распоряжение сделать новые ставни с болтами.

Мэри недоумевала, зачем это понадобилось Морису, раньше никогда не боявшемуся грабителей, предпринимать подобные меры. Правда, у Мейстера было очень ценное серебро, которым всегда любовался Хэккит. Он нередко говаривал:

— Каждый раз, когда я чищу этот серебряный кувшин, мисс, я думаю о том, что за него полагалось бы, приблизительно, девять месяцев тюрьмы.

Она попробовала спросить Мейстера, почему он теперь так тщательно запирается на ночь, но он только заметил:

— Я предпочитаю, чтобы тот, кто хочет войти ко мне в дом, пользовался бы исключительно звонком.

Затем он начал жаловаться ей на свое одиночество и попросил прийти как–нибудь вечером на ужин, обещая сыграть на рояле ее любимые вещи.

На этот раз Мэри не ответила прямым отказом, а обещала подумать.

В этот день Морис был занят не совсем обычным клиентом — автомобилистом, который был арестован вследствие того, что управлял автомобилем в нетрезвом состоянии.

Вечером он попросил Мэри отнести срочное письмо доктору Ломонду, который дал свое заключение по этому поводу.

Доктор Ломонд находил, что автомобилист был совершенно пьян, Мейстер же, не доверяя мнению полиции, настаивал на освидетельствовании своего клиента его постоянным врачом и просил доктора Ломонда присутствовать при этом.

Мэри рассказала ему о своей встрече с доктором у входа в Скотленд–Ярд.

Мейстер поджал губы и заметил:

— Этот старик умен, как черт. В его голове больше мозгов, чем у всех людей Скотленд–Ярда вместе взятых. Постарайтесь как можно любезнее улыбнуться ему, дорогая Мэри: мне непременно нужно освободить этого клиента — он богатый биржевой маклер.

Мэри сомневалась, могла ли ее улыбка произвести впечатление на доктора: ей казалось, что он человек очень стойких убеждений, не поддающийся подобному нажиму.

Прислуга, открывшая ей дверь, сказала, что доктор только что пришел со службы и вряд ли согласится ее принять.

Мэри все же попросила доложить о себе. Горничная ушла, тотчас же вернулась и ввела ее в гостиную, где сидел старый доктор с открытой книгой на коленях.

Он посмотрел на девушку поверх очков, надетых на кончик носа.

— Рад вас видеть, дорогая мисс! — воскликнул он, поднимаясь с кресла и идя ей навстречу.

Она подала ему письмо Мейстера, которое он прочел, бормоча себе под нос:

— А… от Мейстера!.. Про этого пьяного скандалиста… Он действительно был пьян, и все медицинские светила не в состоянии сделать его трезвым!.. Отлично, отлично!..

Он сложил письмо, сунул его в карман и снова с улыбкой посмотрел поверх очков на нее.

— Итак, Мейстер сделал из вас рассыльного? Присядьте, прошу вас.

— Благодарю вас, доктор, — ответила она. — Я спешу домой.

— Вы спешите домой, — повторил он. — И знаете, вы будете весьма благоразумны, если останетесь в своей квартире…

Мэри неожиданно для себя вдруг стала рассказывать про посещение Блиссом ее квартиры. Когда она опомнилась, то поняла, что описала ему уже добрую половину всего происшествия.

— Да, любопытный случай, — задумчиво заметил Ломонд. — Славный малый этот Аллан Уэмбри, — прибавил он, глядя с улыбкой на Мэри из–под кустистых бровей. — Вот что я вам скажу: вы удивляетесь, почему Блисс забрался в вашу квартиру? Конечно, я не могу сказать вам с достоверностью, однако, я психолог и всегда отдаю предпочтение мотивам, которые имеют под собой реальную почву! Блисс вошел в эту квартиру, ибо искал нечто очень ему нужное. А когда полицейскому офицеру что–нибудь очень нужно, он способен на большой риск… У вас ничего не пропало?

Она покачала головой.

— Ничего, кроме письма, которое мне не принадлежало: его случайно оставила у меня миссис Мильтон. Я нашла его и заперла в ящик. Это была единственная вещь, которая пропала…

Доктор в раздумьи потер подбородок.

— Разве мог Блисс знать, где оно находится? И если он это знал, то стал ли бы он рисковать сломать себе шею из–за того, чтобы добыть его?.. И даже если бы он его добыл, чего бы он этим достиг?..

Доктор пожал плечами.

— Здесь кроется какая–то тайна, которую я не в состоянии разгадать…

Он проводил девушку до дверей и смотрел ей вслед все время, пока она спускалась по лестнице.

Глава 20. В доме Мейстера неладно

После посещения Скотленд–Ярда Мейстера будто подменили.

Он меньше стал следить за собой и теперь уже никогда не расставался с бутылкой.

Вместо того, чтобы заниматься делами, он каждое утро теперь проводил за роялем, к большому удовольствию Мэри. Играл он достаточно профессионально и с большим чувством. Мэри даже казалось, что чем больше он пьет, тем лучше играет. Он весь отдавался музыке, и Мэри зачастую подолгу не могла добиться от него ответа на какой–нибудь вопрос.

Мейстер стал необыкновенно нервным и боязливым, вздрагивал при малейшем шорохе и пугался каждого стука в дверь.

Хэккиту иногда становилось жутко, когда он заставал хозяина за столом, заставленным бутылками.

Однажды, когда Аллан был на службе, его позвали к телефону. Говорил Хэккит, и в голосе его слышалась тревога. Он просил инспектора приехать в дом Мейстера и привезти с собой доктора.

— Что случилось с Мейстером? — спросил Аллан.

— С ним что–то неладное, сэр, — ответил Хэккит. — Он заперся у себя в спальне и все время кричит и стонет…

Через четверть часа Аллан и доктор Ломонд стояли перед дверью Мейстера. Им открыл Хэккит, трясущийся от страха.

— Почему же вы не вызвали своего домашнего врача, Сэм? — строго спросил Аллан.

— Я так напуган, сэр, — ответил Хэккит. — Он все время буйствует.

— Я подымусь к нему, — сказал доктор. — Где его комната?

Сэм отвел его наверх и вскоре вернулся.

— Вероятно, вы опасались, что в случае его смерти вас будут подозревать в убийстве, не так ли, Сэм? — спросил Аллан.

Аллан взял со стола массивный серебряный поднос и принялся его разглядывать.

— Солидная штука, не правда ли? — заметил Хэккит. — Как вы думаете, сколько за нее можно было бы получить?

— Думаю, что не менее трех лет, — сухо ответил Аллан, и Хэккит опустил глаза.

— Мистер Уэмбри, не можете ли вы мне сказать, что делает инспектор Блисс в нашем округе? Он все время вертится вокруг нашего дома, а вчера я нашел его спрятавшимся наверху. Я даже спросил его: «Что вы тут делаете, мистер Блисс?»

— Вы врете, Хэккит! — спокойно возразил Аллан.

Послышались шаги полицейского врача, спускавшегося с лестницы.

— Что с ним такое, доктор? — спросил Аллан.

Доктор Ломонд понюхал один из графинов, стоявших на столе.

— Я знаю, — сказал инспектор. — Это яд, который сведет его в могилу.

— О, если бы только это! — воскликнул старик. — Кокаин — вот яд, который убивает его!

Доктор оглядел комнату.

— Странная комната для конторы, не правда ли? — сказал он.

— О да, — согласился Аллан, — я думаю, что здесь происходило всякое… между прочим, Хэккит, закончены ли уже новые ставни с болтами?

— Да, сэр, хотя я недоумевал, зачем они понадобились.

— Для того, чтобы не мог войти «Неуловимый»!

Хэккит изменился в лице.

— Так вот в чем дело, — прошептал он. — Здесь «Неуловимый»… Вот почему эти ставни, и вот почему хозяин хотел, чтобы я спал тут же!.. Я бы за сто тысяч фунтов не согласился бы ночевать в этой комнате!

Доктор усмехнулся.

— Мне кажется, что это чересчур значительная сумма за весьма сомнительную услугу, — заметил он и затем добавил: — Не можете ли вы оставить нас вдвоем, мистер Хэккит?

И он сам закрыл дверь за Хэккитом.

— Пойдемте со мной, я хочу, чтобы вы посмотрели на Мейстера, — сказал доктор и стал подниматься по лестнице.

Аллан был поражен переменой, происшедшей в Мейстере. Он лежал ничком на кровати, пальцы конвульсивно комкали шелковое покрывало, а губы бормотали бессвязные слова.

В течение часа Аллан оставался с доктором в комнате больного, помогая облегчить его страдания. В течение этого времени на лестнице несколько раз слышались шаги Хэккита.

Когда Аллан спустился вниз, было уже довольно поздно. Сэм в зеленом переднике и с тряпкой в руке усердно протирал окна.

— Как себя чувствует хозяин? — спросил он Аллана.

Тот не ответил. Его внимание снова привлекла та самая таинственная дверь с лампочкой над ней.

— Куда ведет эта дверь, Сэм?

Слуга покачал головой. Его самого давно интересовал этот вопрос, и он хотел заняться исследованием двери в первый же день, как останется один в доме.

— Не знаю, сэр, Я никогда не видел ее открытой. Быть может, она ведет в помещение, где хозяин хранит деньги… Ведь, думается, у него скоплены миллионы!

Аллан толкнул дверь. Она была заперта. Он осмотрелся кругом.

— Нет ли у вас ключа от этой двери?

Сэм поколебался, затем указал пальцем:

— Да, есть ключ, вот он висит над камином!.. Я это знаю, так как…

— Так как вы уже пробовали открывать ее, — прервал его Аллан.

Хэккит так энергично протестовал, что было ясно: он не успел еще привести свой замысел в исполнение.

Уэмбри подошел к двери, ведущей наверх, и прислушался: ему послышался голос адвоката. Но вместо него показался доктор.

В последнее время доктор Ломонд озадачивал его. Казалось, что знаменитый антрополог попал под влияние красавицы Коры Мильтон. Аллан дважды уже видел их вместе и даже как–то заметил ему:

— Берегитесь, доктор, это очень опасная женщина…

— Я сам очень опасный мужчина, — засмеялся в ответ доктор. — Она мне нравится и мне жаль ее. Вообще, жалеть женщин — моя слабость.

— Смотрите, не попадите сами в беду, — заметил Аллан.

Доктор пошутил:

— Вы считаете меня настолько молодым?

Спустившись вниз и заглянув в комнату, доктор весело прищурился:

— Вы еще не ушли, инспектор?

— А вы тоже кого–то ждете?

— Да нет… То есть, я жду одного из моих служащих, но… возможно, он сам ждет меня на улице…

— Не исключено, — глубокомысленно заметил Ломонд.

Аллан покраснел и вышел из дома, решив подождать прихода Мэри на улице.

Доктор лукаво улыбнулся.

Он присел за рояль и осмотрелся. Вдруг он заметил странную вещь: над одной из дверей зажегся свет… Если это был сигнал, то какой?.. Доктор в изумлении глядел на лампочку, которая погасла также внезапно, как и вспыхнула. Он на цыпочках подкрался к двери и прислушался. Тишина…

Неожиданно вошел Хэккит с пачкой писем.

— Хэккит, — спокойно спросил доктор, — живет ли в доме еще кто–нибудь кроме хозяина и вас?

Хэккит окинул его недоумевающим взглядом.

— Нет, больше никого… Старая кухарка больна…

— А кто же готовит Мейстеру утренний кофе?

— Я, сэр.

Доктор посмотрел на потолок.

— А что находится наверху?

— Чулан для ненужных вещей, — ответил Хэккит.

Ему все более становилось не по себе.

— В чем дело, доктор? — спросил он.

Доктор нахмурился.

— Я подумал… — начал он, — нет, ничего!

— Быть может, вы хотели бы осмотреть чулан, сэр? — предложил Сэм.

Доктор живо кивнул и последовал за Хэккитом по лестнице мимо комнаты Мейстера в небольшой чулан, загроможденный старой мебелью.

Глава 21. Возвращение

Будучи человеком более чем состоятельным, Мейстер охотно вкладывал деньги в недвижимость. В течение некоторого времени он методически приобретал землю, окружавшую его жилище. И теперь его владения простирались до заросшего зеленью канала, на берегу которого стояло несколько сараев, похожих на склады.

В этот вечер по берегу канала шел высокий, стройный молодой человек. Дойдя до владений Мейстера, он вынул из кармана маленький ключ и открыл им калитку в заборе.

Пройдя еще несколько шагов, он тем же маленьким ключом отпер дверь одного из складов и, войдя в него, снова закрыл дверь на ключ. Затем он стал спускаться по винтовой лестнице в подземный коридор, выложенный кирпичом. Коридор этот был достаточно высок для человека среднего роста, но юноша вынужден был пригнуться, чтобы войти в него.

Казалось, место это было ему хорошо знакомо, ибо, пройдя шагов шесть, он ощупью нашел маленькую нишу в стене. Там были припасены четыре электрических фонаря.

Молодой человек продолжал идти по подземному ходу, который круто сворачивал влево. Вскоре он дошел до комнаты, похожей на кладовую, из которой наверх вела лестница, устланная ковром.

Юноша стал осторожно и бесшумно подниматься по ней. Дойдя до середины лестницы, он наступил ногой на определенное место ступеньки и улыбнулся: он знал, что при этом в комнате вспыхивает свет. Это был сигнал, придуманный самим Мейстером.

Дойдя до двери, молодой человек остановился и стал прислушиваться.

Он услышал голоса Мейстера и Мэри.

— Мэри, дорогая. Как вы хороши!.. Когда я смотрю на ваши пальчики, бегающие по клавишам пишущей машинки, мне кажется, что это бабочки, порхающие от цветка к цветку…

— Не говорите таких пошлостей, Морис.

Затем послышалась музыка: Мейстер сел за рояль.

После этого юноша снова услышал голос Мейстера и шум происходившей в комнате борьбы.

Мейстер обхватил Мэри за плечи и пытался прижать ее к себе, но вдруг с ужасом заметил просунувшуюся в дверь руку.

Он дико вскрикнул и выбежал из комнаты.

Мэри, застыв, смотрела на медленно открывавшуюся дверь и на появившегося в комнате молодого человека.

— Джонни! — вскрикнула она и бросилась в объятия брата. — Какое счастье! Ты вернулся!

Джон строго взглянул на сестру:

— Мэри, что ты тут делаешь?.. Я думал, ты давно уже не служишь у Мейстера… Ведь я оставил ему для тебя деньги затем, чтобы ты не работала во время моего отсутствия! Это было последнее, о чем я его просил.

Мэри изумленно смотрела на него.

— Ты оставил Мейстеру деньги?

— Конечно… Разве он прекратил месячные выдачи, о которых мы с ним условились?

— Я даже не знала, что ты оставил деньги для меня, — прошептала она. — Не сердись на меня, Джонни…

— Мне все ясно, — проговорил он.

Затем он рассказал, почему был освобожден до срока.

— В тюрьме возник бунт, и эти сумасшедшие хотели убить губернатора… Я его защитил, но думал, что мне уменьшат наказание лишь на несколько дней… Когда вдруг вчера, во время обеда, мне объявили, что я свободен…

Мэри обняла брата.

— Джонни, я надеюсь, что ты теперь начнешь новую жизнь! Мейстер обещал, что поможет тебе приобрести ферму и заняться птицеводством… Подумай, Джонни, ты бы не попал под суд, если бы следовал советам Мориса…

— Гм… — пробормотал Джонни, — это он сказал тебе?

Он в упор взглянул на сестру.

— Мэри, скажи откровенно, ты влюблена в Мейстера?

Девушку оскорбило подобное предположение, и она промолчала. Джонни же принял ее молчание за смущение.

— Значит, ты любишь его? — спросил он снова.

— Он был очень добр ко мне… — начала она, хотя не знала, в чем, собственно, выразилась доброта Мейстера.

— Все же, начиная с сегодняшнего дня, ты не будешь работать, — сказал он твердо.

Мэри рассмеялась и воскликнула:

— Ты напомнил мне, что у меня много работы!

Она села за пишущую машинку. Услышав ее успокаивающий стук, в комнату осторожно заглянул Мейстер.

Он оторопело смотрел на Джонни и пятился от него, как будто перед ним встало привидение.

Джон взглядом попросил сестру выйти и обратился к адвокату, не протягивая ему руки:

— Скажите мне, Мейстер, почему вы не сообщили сестре об оставленных для нее деньгах?

— Быть может, вы мне сообщите, Джонни, почему вы здесь? — заикаясь пролепетал Мейстер.

Джон коротко изложил историю своего освобождения.

— Теперь я попрошу вас ответить на мой вопрос, — сказал он.

Но Мейстер быстро пришел в себя.

— Мой дорогой Джонни, я думаю, что нужно уделить внимание вашей сестре, чтобы она не скучала там, за дверью… Я питаю к ней отеческие чувства…

Он поймал гневный взгляд Джона и опустил голову.

— В любом случае советую вам не прикасаться к ней ни при каких обстоятельствах! — воскликнул Джон. — Я вас знаю давно, Мейстер, и знаю ваши повадки… Представляю, какого рода отеческие чувства вы питаете!.. Но… берегитесь!.. Если в намерены повторить историю с Гвендой Мильтон, то вам несдобровать, Мейстер…

Глава 22. Посол от «Неуловимого»

Мейстер подошел к роялю, опустился на стул и заиграл сентиментальную мелодию. Настроение его неожиданно переменилось, он весь ушел в музыку и, казалось, забыл о присутствии юноши.

Он не видел, что человек с черной бородкой подошел к окну со стороны улицы и внимательно разглядывает комнату. Лицо его было вплотную прижато к стеклу.

Молодой Ленлэ продолжал грозить Мейстеру.

— Имейте в виду, Морис, — говорил он, — если вы будете смотреть на мою сестру так же, как на Гвенду Мильтон, я доберусь до вас еще раньше, чем «Неуловимый»!

— Что за чепуха, милый Джонни, — с улыбкой отвечал Мейстер. — Вы ведь знаете, что «Неуловимый» лежит на дне гавани в Сиднее, а если и произошло чудо, то он сейчас чувствует себя, как затравленный зверь: ведь вся полиция поставлена на ноги из–за него…

— «Неуловимый» в Лондоне, и вы отлично знаете, — сухо возразил юноша. — Один Бог ведает, далеко или близко от вас он находится в данный момент…

Человек, стоявший у окна, вдруг исчез, как будто отреагировав на эти слова.

— Почему вы все время угрожаете мне, Джонни? — заметил Мейстер. — Ведь вы видите, что я не хочу ссориться с вами. Быть может, вам нужна моя помощь…

Вместо ответа молодой человек вынул из кармана маленький пакетик и развернул его на столе. Внутри оказался изящный бриллиантовый браслет.

Мейстер взял его и поднес к свету.

— Значит, вот браслет! — сказал он. — А я все время недоумевал, куда вы его дели?

— Я зашел за ним по дороге сюда. Он был оставлен мной у одного из друзей. Это все, что мне досталось… — прибавил он с горечью. — Я совершил три кражи, из них только одна принесла мне пользу…

Мейстер промолвил задумчиво:

— Вы думаете о второй краже в Камден–Крессенте?

— Мне не хочется больше об этом говорить, — нетерпеливо прервал его Джонни. — Я покончил с этим… Тюрьма меня исправила. Во всяком случае, в деле, о котором вы напомнили, человек, присланный вами мне на помощь, сбежал с добычей. Вы ведь сами мне об этом сказали…

В эту минуту новый план зародился в голове Мейстера.

— Я сказал вам неправду, — тихо произнес он. — Наш друг не сбежал с добычей.

— Неужели?

— Он мне все рассказал. Добыча была спрятана в пустом доме на Камден–Крессент, и она там находится по сей день. Я скрыл тогда это от вас, ибо мне не хотелось быть замешанным куда–либо после жемчугов леди Дарнлей… Ведь я мог послать многих людей за этой добычей, но я никому не доверяю…

На лице Джонни выразилась нерешительность: он уже готов был поддаться искушению.

Но, опомнившись, он твердо произнес:

— Пусть эта добыча там и остается!

Однако Мейстер уже понял, что юноша колеблется.

— Вы ненормальный! — он презрительно рассмеялся. — Подумайте, что получили вы за то, что сидели в тюрьме?.. Эту безделицу!.. — и он указал на браслет. — Если я дам вам за нее двадцать фунтов, то, уверяю вас, что окажусь в проигрыше… А подумайте, что в том доме добыча, стоящая восемьсот фунтов, и за которую вы, в сущности, заплатили!

Джонни мучился сомнениями.

— Совершенно верно! — воскликнул он. — Я действительно дорогой ценой заплатил за нее!

Мейстер погрузился в размышления. Он уже представлял себе все подробности нового плана…

— Пойдите завтра же ночью и заберите все, — предложил он.

— Я подумаю об этом, — сказал, наконец, Джонни, — если помните, скажите мне номер дома, я уже забыл его…

Мейстер никогда ничего не забывал.

— Пятьдесят семь, — ответил он тотчас же. — Теперь я дам вам двадцать фунтов за ваш браслет.

Он открыл свой стол и вынул из него коробку, в которой обычно держал деньги.

— Ладно, давайте, — согласился Джонни. — Но если я пойду за той добычей, то потребую за нее полную стоимость… Или же я вынужден буду обратиться к кому–нибудь другому…

Мейстер был оскорблен!

— Вот как вы относитесь ко мне! — возмутился он. — И вот ваша благодарность за мое покровительство!.. Ведь столько я имел возможностей засадить вас!.. Вот ваши деньги!.. — прибавил он, швыряя через стол двадцать фунтов, которые Джон поспешно сунул в карман.

Вдруг Мейстер оглянулся: дверь за его спиной скрипнула.

На пороге стоял доктор Ломонд. Хэккит оставил его в чулане и совершенно забыл о том, что он еще находился в доме.

— Я не помешал вам? — спросил Ломонд.

— Нисколько, доктор! Входите, пожалуйста, — сказал Мейстер. — Это один из моих друзей — мистер Ленлэ…

— Я только что разговаривал с вашей сестрой, — обратился Ломонд к юноше. — Ведь вы недавно вернулись из деревни, не правда ли?

— Я недавно вернулся из тюрьмы, — сухо поправил его Джон и повернулся, чтобы выйти.

Он уже взялся за ручку двери и чуть было не упал, так как ее с силой дернули с другой стороны. На пороге показался взволнованный и бледный Хэккит.

— Хозяин, там к вам пришли, и когда я спросил, о ком доложить, мне было сказано: «Доложите, что от «Неуловимого“!

Мейстер в ужасе отшатнулся.

— Посланец «Неуловимого»! — громко произнес доктор. — Ведите его скорее сюда!

— Доктор… — взмолился Мейстер.

Однако доктор сделал ему знак, чтобы он замолчал.

— Я знаю, что делаю!

— Доктор, вы с ума сошли, — бормотал Мейстер. — Представьте себе только…

— Пусть он войдет! — повторил доктор.

Глаза его были устремлены на дверь.

Она распахнулась, и бледный от волнения адвокат увидел стройную нарядную женщину, глаза которой искрились от сдерживаемого смеха.

— Сознайтесь, что я до смерти напугала вас! — воскликнула она и слегка насмешливо поклонилась Мейстеру.

Затем она кивнула доктору.

— Еще минута, и я умер бы от разрыва сердца, — рассмеялся тот.

Значит, я и вас напугала, — улыбнулась она. — Мне нужно поговорить с вами, адвокат.

Мейстер был все еще бледен и не вполне пришел в себя от страха, который вызвало в нем одно упоминание о «Неуловимом».

— Дорогой Джонни, — обратился он к молодому человеку, который застыл, пораженный красотой незнакомки, — надеюсь, мы с вами договорились. Я напишу вам подробную записку и пришлю с посыльным.

Джонни понял и вышел из комнаты.

— Убирайтесь, — грубо закричал Мейстер на Хэккита, но от Сэма не так легко было отделаться.

— Не орите на меня, Мейстер! Иначе я уйду от вас, причем, сегодня же! — огрызнулся он.

— Можете убираться к черту!

— А в следующий раз, когда я проворуюсь, я обращусь к другому адвокату, — не унимался Сэм.

— В следующий раз, когда вы попадетесь, вы уже будете приговорены к семи годам тюрьмы! — заорал Мейстер.

— Поэтому–то я и хочу сменить адвоката!

Хэккит громко хлопнул дверью.

— Вот и вся награда за защиту этих негодяев, — проговорил Мейстер после ухода Хэккита.

Было очевидно, что Мейстер желает остаться наедине с молодой женщиной, и доктор понял это. Он сослался на то, что оставил свой саквояж наверху, в комнате Мейстера, и под этим предлогом вышел из комнаты.

— Дорогая миссис Мильтон, вы прекраснее, чем когда бы то ни было, — вкрадчивым голосом обратился к ней Мейстер. — Где же ваш дорогой супруг?

Кора подошла к двери, из которой вышел доктор, слегка отворила ее и прислушалась. Затем вернулась на прежнее место.

Мейстер преспокойно закуривал сигару.

— Послушайте, — начала она, и голос ее понизился до шепота. — Я хочу поговорить с вами, пока не вернулся этот сыщик–шотландец… Почему бы вам не уехать куда–нибудь отсюда, где никто вас не знает, где вы могли бы жить под другим именем?.. Ведь вы богатый человек и могли бы себе это позволить…

Мейстер хитро улыбнулся.

— Понимаю!.. — сказал он. — Я кое–кому стал мешать. Поэтому вы и запугиваете меня…

— Какой смысл мне это делать! — глаза ее горели. — Неужели вы не понимаете, что вам все равно от него не уйти? А я бы не хотела еще одной смерти. Довольно!

— Дорогая моя, — он хотел погладить ее по щеке, но она отшатнулась, — не тревожьтесь из–за меня…

— Из–за вас! — в голосе ее звучало такое презрение, что всякий другой мужчина на месте Мейстера этого бы не стерпел. — Чтобы вызволить вас из ада, будьте уверены, я и пальцем бы не пошевелила! Уезжайте отсюда… Я хочу спасти его, а не вас!.. Уезжайте!

— Ловко придумано, — процедил Мейстер. — Он не решается вернуться сюда и послал в Англию вас, чтобы выманить меня…

Глаза молодой женщины сузились, как будто ее вдруг ослепил яркий свет.

— Если вы будете убиты, то будете убиты именно здесь… Не сомневайтесь! Здесь, в этой комнате, где вы разбили сердце его сестры… Вы — сумасшедший! — выкрикнула она.

— Но не настолько, чтобы попасться в вашу ловушку, моя дорогая… — проговорил Мейстер. — Предположим, что «Неуловимый» жив… Что ж, здесь, в Дептфорде, мне бояться нечего. Меня охраняют. Если бы я поехал в Аргентину, он ждал бы меня там. В Австралии — также… Если бы я даже забрался в Кейптаун… Нет, нет, милая моя, не так–то легко поймать меня…

Кора только хотела что–то сказать, как дверь отворилась и в комнату вошел Ломонд.

— Вы уже закончили свою беседу, Кора? — спросил старик.

Несмотря на свое волнение, молодая женщина рассмеялась.

— Послушайте, доктор! Только друзья меня называют Корой…

— Я ваш самый лучший друг, — вполне серьезно заметил доктор.

— Миссис Мильтон сама не знает, кто ее друзья, — вмещался Мейстер. — Я бы желал, чтобы вы объяснили ей…

Доктор, не обращая на него внимания, смотрел на женщину.

У Мейстера появилось ощущение, будто он лишний в собственном доме. Он поспешил скрыться в комнате, служившей конторой.

— Я рад, когда вас вижу, Кора, — заметил доктор.

Она рассмеялась.

— Какой вы смешной.

— Я заставил рассмеяться неутешную вдову, — пошутил он.

Кора бросила на него быстрый взгляд.

— Не дразните же меня этим вдовством! Иногда мне кажется, что лучше бы я никогда не встречалась с Артуром!

Доктор спросил вкрадчиво:

— Разве Артур такой плохой человек?

Она вздохнула.

— Артур — лучший человек на свете, но такому человеку не следовало жениться…

— И все же вы последовали за ним в Австралию… Послушайте, Кора, вы все еще его любите? Все еще надеетесь на лучшее? Зря! Не проще ли его забыть?

— Забыть? — она вздрогнула. — Вы думаете, мне следует это сделать?

— Я не знаю, — задумчиво произнес доктор. — Но стоит ли так долго из–за него страдать!.. Предположим, он жив — но рано или поздно он будет схвачен…

Она посмотрела на дверь конторы, где сидел Мейстер, и проговорила, глядя ему в глаза:

— Видите ли, доктор Ломонд, я знаю, что мой «Неуловимый» в опасности, но я не боюсь полиции… Хотите, я вам что–то скажу…

Он медленно кивнул.

— Так вот, я буду с вами совершенно откровенна: мне кажется, что во всем мире есть только один человек, который способен когда–либо поймать «Неуловимого». И этот человек — вы!

— Это безумие с вашей стороны, — сказал доктор.

— Что именно?

— Такая красавица, как вы, — и всю жизнь гоняетесь за тенью… Вы теряете лучшие годы жизни… Так можно превратиться в комок обнаженных нервов. Стоит ли он того…

— Почему вы мне это говорите? — она вскочила. — Сознайтесь, у вас есть скрытая причина…

— Клянусь, что я думаю только о вас…

— А я уверена, что нет, — она пришла в ярость. — Вы мужчина, а все мужчины одинаковы… Так знайте же: я добровольно сошла в ад и в этом аду останусь…

Она нетерпеливым движением схватила со стола сумочку.

— Я только хотел дать вам совет, — смущенно прошептал доктор.

— Совет… — передразнила она. — Только когда Артур Генри Мильтон сам скажет мне, что он меня больше не любит, запомните — только тогда я покину его!..

И прежде чем он мог что–либо возразить, она хлопнула дверью.

Мейстер, все время следивший за ними, сразу же вошел в комнату.

— Вы рассердили миссис Мильтон, доктор.

— Возможно, — в раздумьи ответил доктор, беря шляпу и саквояж.

— Женщины — странные существа, — продолжал Мейстер. — Я думаю, что вы ей очень нравитесь!

— Вы думаете? — переспросил доктор. Мысли его были по–видимому далеко. — Интересно, примет ли она мое приглашение, если я предложу ей пообедать со мной?..

— Подумайте, как было бы хорошо, если бы она несколько утратила бдительность и выболтала вам кое–что о «Неуловимом», — сказал Мейстер не без лукавства.

— Я как раз об этом думал… Вы полагаете, она бы выболтала?

Адвоката начинал забавлять этот старик, который, несмотря на возраст, полагал, что еще может понравиться молодой женщине!

— Никогда нельзя угадать, что сделает женщина, если влюбится, не правда ли, доктор? — ехидно заметил он.

Доктор молча поклонился и ушел.

Глава 23. Политика адвоката Мейстера

Мейстер думал о том, что Джонни стал представлять реальную опасность… Ведь он даже угрожал ему! Да, молодой безумец способен был бы привести угрозу в исполнение, разве что…

— Неужели же он будет настолько легкомысленным, чтобы пойти ночью в Камден–Крессент? — подумал Мейстер.

От Джонни мысли его перешли к Мэри. Его тяга к этой девушке вылилась в азартную страсть и теперь, когда он боялся ее потерять, она казалась ему самой прекрасной женщиной во всем мире…

Он сел за рояль и начал играть свою любимую мелодию. Он не видел, как Мэри вошла в комнату, и она несколько раз окликнула его, прежде чем он очнулся. Он смотрел на нее невидящими глазами.

— Морис! — повторила она.

Музыка прекратилась.

— Я хочу сказать вам, что не могу продолжать служить здесь теперь, когда Джонни вернулся…

— Все это пустяки, — ответил он, и в голосе его звучали те отеческие нотки, которые ему так легко удавались.

— Он такой подозрительный, — продолжала она.

— Подозрительный, — повторил Мейстер. — Я хотел бы, чтобы действительно тому была причина…

— Ведь вы знаете, что я не могу остаться, — проговорила она.

Мейстер встал, подошел к ней и положил руки на плечи.

— Но если вы уйдете, могут подумать, что я действительно изверг, — сказал он вкрадчивым голосом. — Не можете же вы всю жизнь исполнять желания Джонни, который, весьма вероятно, проведет половину жизни в тюрьме…

Она вскрикнула и отшатнулась от него.

— Нужно иметь мужество смотреть правде в глаза, — продолжал он. — Нет смысла обманывать себя!.. Джонни действительно испорченный юноша!.. Ведь вы не все знаете… Я старался многое от вас скрыть, а это было очень трудно…

— Что же вы старались скрыть от меня? — проговорила она дрожащим голосом.

Мэри была бледна, как полотно.

— Дело в том… — начал он, как бы раздумывая, следует ли ей рассказывать. — Как вы думаете, что сделал ваш сумасшедший брат перед тем как его поймали и судили? Ведь я был его лучшим другом, как вы сами знаете, и все–таки он подделал мою подпись на чеке… Четыреста фунтов…

Она в ужасе отшатнулась.

— Но ведь это подлог! — воскликнула она.

— Какой смысл называть вещи своими именами? — Он вынул из кармана записную книжку, в которую был вложен чек. — Вот этот чек. Не знаю, зачем я держу его здесь, и как мне поступить с Джонни…

Мэри хотела разглядеть имя на чеке, но Мейстер, сокрушенно вздыхая, заходил по комнате. Это был чек, который он получил с утренней почтой, а историю с подлогом он выдумал только что. У Мейстера часто бывали минуты такого пылкого вдохновения.

— Разве нельзя уничтожить этот чек? — спросила Мэри дрожащим голосом.

— Конечно, я мог бы его уничтожить… — Мейстер великолепно разыгрывал свою роль. — Но Джонни такой мстительный!.. Я должен спрятать этот чек из чувства самосохранения!

Мейстер положил чек обратно в книжку.

— Конечно, я никогда никому не покажу его, — заметил он и бросил быстрый взгляд на Мэри.

Затем он прибавил более нежным тоном:

— Мне так нужно поговорить с вами, Мэри, о вашем брате и о многом другом… Я хотел бы поговорить с вами спокойно, так, чтобы нам никто не мешал… Приходите поужинать со мной…

Она покачала головой.

— Вы ведь знаете, что я не могу этого сделать, — сказала она. — Морис, неужели вы хотите, чтобы обо мне говорили то же, что о Гвенде Мильтон?..

Мейстер пришел в ярость.

— Почему все меня попрекают этой девушкой?! — вскинулся он. — Отлично, если вы не хотите — не приходите!.. Не понимаю, в самом деле, почему я жалею Джонни и спасаю его!..

Мэри пришла в ужас от его внезапного гнева.

— О Морис, — воскликнула она, — если вы действительно хотите…

— Мне все равно, — прервал он ее, — Я никогда не ползал на коленях перед женщиной и не буду ни о чем вас умолять!.. Уезжайте отсюда, если хотите. Джонни же не поедет с вами, в этом вы можете быть уверены!..

Мэри схватила его за руку. Она была в ужасе, что Мейстер приведет свою угрозу в исполнение.

— Морис, вы знаете, что я сделаю все, что вы хотите…

Он бросил на нее странный взгляд.

— Приходите в одиннадцать часов, — оживился он. — Если же вам нужен провожатый, то приведите «Неуловимого»!

Не успел он вымолвить последнего слова, как послышались три удара в дверь…

Мейстер в ужасе упал на стул и спросил дрожащим голосом:

— Кто там?

Ему ответил низкий мужской голос:

— Мне нужно поговорить с вами, Мейстер!

Морис подошел к двери и распахнул ее. На него смотрели темные, жуткие глаза инспектора Блисса.

— Что… что вы тут делаете? — пролепетал Мейстер.

Блисс едко улыбнулся, показав белые ровные зубы.

— Охраняю вас от «Неуловимого» и как родной отец забочусь о вас, — сказал он резко.

Он перевел взгляд с Мейстера на побледневшую девушку.

— Не думаете ли вы, мисс Ленлэ, что и вас нужно охранять?..

Он пристально смотрел на нее.

— Я не боюсь «Неуловимого», — ответила она, — Я знаю, что он не причинит мне вреда!..

Блисс криво усмехнулся.

— Ведь я не его имел в виду! — сказал он.

И он перевел на Мейстера свой тяжелый, странный взгляд.

Глава 24. Блисс предостерегает

На следующее утро Мейстер вошел в контору и, приблизившись к Мэри, положил ей руки на плечи.

Она повернулась и подняла глаза на него.

— Морис, — сказала она, — правду ли вы говорили мне вчера про чек?.. Я все время думала об этом и очень встревожена…

Он только вздохнул.

— Вы настаиваете, чтобы я пришла сегодня вечером?.. Ведь сейчас никто нам не мешает, и мы можем переговорить обо всем…

— Вы забываете, дорогая Мэри, что в доме есть посторонние лица, которые могут подслушать, — начал Мейстер вкрадчивым голосом. — Я так расположен к вам, Мэри, я так люблю вас…

— Что вы этим хотите сказать? — прервала она его. — Если я правильно поняла, вы хотите сказать, что любите меня настолько, что собираетесь предложить руку и сердце?

— Но… конечно, — пробормотал он смущенно. — Я очень люблю вас, но женитьба относится к тем вещам, которых я до сих пор избегал. И в самом деле, что значат какие–то слова, которые бормочет в церкви оплаченный нами пастор?

— Значит, скажите откровенно, что вы не имеете желания жениться на мне, — сказала Мэри совершенно спокойно. — Откровенно и определенно.

— Конечно, если вы желаете… — поспешно проговорил он.

— Я не люблю вас и не желаю выходить за вас замуж, — так же спокойно продолжала она. — Но я хочу, чтобы вы определенно сказали, что же вам нужно от меня…

Она стояла совсем близко от него, и глаза ее сверкали от сдерживаемого гнева. Никогда еще она не казалась Морису такой прекрасной…

Он вдруг схватил ее за плечи, и ей понадобилось большое усилие, чтобы высвободиться и оттолкнуть его.

— Теперь мне все ясно, — в гневе воскликнула она, — знайте же, что я не приду сегодня вечером…

Мейстер продолжал тихим и вкрадчивым голосом:

Разве вы не понимаете, дорогая Мэри, что я хочу только вашего счастья… Я хочу устранить все горести и несчастья с вашего пути… Я хочу, чтобы вы покинули вашу ужасную маленькую квартирку… Ведь вы знаете, что случилось с вашим братом: если теперь он свободен, то в случае нового обвинения, не забывайте, он должен будет отбыть и новое и прежнее наказание… Теперь представьте себе, что я предъявляю свое обвинение в подлоге чека… Что это будет означать для Джонни?.. Вы, надеюсь, понимаете, что для него это будет означать семь лет каторжных работ и еще два с половиной года прежнего наказания, что вместе взятое составит девять с половиной лет… Вам будет уже более тридцати лет, когда вы снова увидите его…

Мейстер увидел, что Мэри сильно побледнела и готова была упасть в обморок.

— Быть может, вы теперь несколько иначе посмотрите на вещи? — начал он.

На ее лице он прочел, что она готова сделать все, что в ее силах, чтобы спасти брата.

— Разве нет другого способа, Морис? — начала она слабым голосом. — Разве не могу я вам оказать иную услугу?.. Я готова быть экономкой у вас в доме, готова быть даже вашей служанкой. Я буду вашим лучшим другом, если хотите…

Морис улыбнулся.

— Дорогая Мэри, вы становитесь сентиментальной, — воскликнул он, — а это уже совсем глупо… Стоит ли столько разговаривать из–за того, что я пригласил вас поужинать со мной…

Мэри вскинула глаза.

— А если я спрошу Джонни…

— Бросьте это, — перебил он ее. — Если вы спросите Джонни, он придет сюда, и начнутся еще более сентиментальные разговоры! Я же предупреждаю вас, что в таком случае позвоню в полицию, а это будет означать гибель Джонни… Я надеюсь, что вы меня поняли…

Она печально кивнула.

…В пять часов адвокат сказал ей, что она может уходить. У нее болела голова, и она совершенно не в состоянии была работать. Буквы расплывались перед глазами, и невозможно было заставить себя сосредоточиться…

Мэри с облегчением вышла на улицу. Стоял густой туман и в нескольких шагах ничего не было видно.

У нее возникла мысль посвятить во все Аллана, но затем она подумала, что это могло бы разозлить Мейстера и тем самым погубить ее брата.

Быть может, она рассказала бы все Джонни, если бы застала его дома. Но Джонни ушел, оставив ей записку, в которой было сказано, что он пошел к одному из своих прежних соседей по имению.

Усталая и огорченная, Мэри прошла в свою комнату.

Через минуту служанка сообщила, что ее спрашивает господин с черной бородкой.

Мэри быстро выбежала в переднюю.

— Я тогда не успел представиться, — начал человек, стоявший в дверях, — инспектор Блисс.

Сердце ее дрогнуло: она недоумевала, почему явился сюда этот сыщик из Скотленд–Ярда, и готова была предположить новую катастрофу. Быть может, Мейстер уже заявил, и ему было все известно про Джонни…

— Войдите, пожалуйста, — сказала она дрожащим голосом.

Блисс вошел в комнату, не вынимая изо рта папиросы и только усталым жестом снял шляпу, как будто и эта вежливость стоила ему больших усилий.

— Ваш брат сегодня или вчера выпущен был из тюрьмы, не правда ли? — спросил он.

— Вчера, — ответила она. — Он сегодня утром вернулся домой.

К ее удивлению, он ничего не сказал больше о Джонни, а вынул из кармана утреннюю газету и, положив ее на стол, ткнул пальцем в заметку на первой странице. Мэри пробежала ее глазами.

— Что это значит? — спросила она.

— Я именно это хотел вас спросить, — сказал он, не спуская с нее тяжелого взгляда. — Эта заметка, несомненно, помещена «Неуловимым» и предназначается его жене или же, наоборот заметка эта помещена женой «Неуловимого» и что–то сообщает ему. Для составления этой заметки пользовались шифром, который был оставлен здесь, у вас в квартире, на прошлой неделе. Я прошу вас показать мне этот шифр.

— Мне очень жаль, что я не могу исполнить вашей просьбы, мистер Блисс, — ответила Мэри. — Шифр этот был украден, и я полагала…

— Что я украл его… — прервал он ее с горькой усмешкой, — Значит, вы не поверили моему рассказу о том, что я видел другого человека, который влез в вашу квартиру по веревке… Мисс Ленлэ, у меня есть основания предполагать, что шифр этот не был украден, что он находится у вас в квартире, и что вы знаете, где он находится…

Мэри казалось, что он хочет лишь испытать ее, и что сам не верит тому, что утверждает.

— Шифра здесь нет, — спокойно возразила она. — Его украли в тот день, когда я вернулась домой и заметила, что все у меня в квартире было перерыто…

Он бросил на нее странный взгляд, и Мэри не поняла, было ли в нем недоверие или нечто другое…

— В таком случае, только «Неуловимый» и его жена знают, где этот шифр, — сказал он.

— А может быть, то лицо, которое вы видели и которое побывало в моей квартире, — начала она.

— По всей вероятности это был сам «Неуловимый», — сказал он, не сводя с нее глаз. — Скажите мне, мисс Ленлэ, вы очень боитесь «Неуловимого»?

Мэри улыбнулась.

— Должна повторить, что я совершенно не боюсь его, — сказала она. — Из всего, что я о нем слышала, можно сделать вывод, что он никогда не причинит зла беззащитной женщине…

Мэри снова поймала его странный взгляд.

— Я рад, что у вас такое хорошее мнение об этом негодяе, — сказал он. — Боюсь, что я сам не могу разделить этого мнения… А как вам нравится Мейстер?

Не ожидая ее ответа, Блисс быстро продолжал:

— Следите получше за вашим братом, мисс Ленлэ, — он слабовольный молодой человек и легко попадает под дурное влияние… Простите, что я побеспокоил вас…

Блисс направился к двери, но еще раз обернулся.

— Какой славный этот Уэмбри, не правда ли?

Он кивнул и вышел из комнаты.

После ухода Блисса Мэри вспомнила, что ей предстоит еще сделать некоторые покупки. Магазины закрывались в семь часов, и она поспешила схватить корзину и выйти на улицу. Она решила приготовить любимые блюда Джонни и тщательно выбирала все продукты.

Когда она уже возвращалась и подходила к своему дому, то заметила впереди высокую сутуловатую фигуру и сразу узнала доктора Ломонда.

Мэри хотела пройти незамеченной, но он окликнул ее.

— Приятно видеть такую хозяйственную молодую леди! Я ведь все время наблюдал за вами, пока вы делали покупки!

— А я не знала, что нахожусь под полицейским надзором! — пошутила Мэри.

— Да, я очень наблюдателен, — продолжал старик, — я наблюдаю за всеми людьми и даже за самими сыщиками… Например, мне хотелось бы знать, по какому делу приходил к вам Блисс и в каком он был настроении?..

— Откуда вам известно, что Блисс был у меня?

Старик развел руками.

— Да он весь день болтается здесь…

— А сейчас вы тоже за кем–нибудь следите? — поинтересовалась она.

Вместо ответа он указал ей на человека, видневшегося в темноте. Сумерки не позволяли разглядеть его достаточно хорошо, но он напоминал инспектора Блисса.

— Меня очень интересует этот сыщик, — сказал старый врач. — Он какой–то таинственный, а мне нравится разгадывать тайны…

Мэри простилась с ним и поспешила домой. Она пришла одновременно с Джонни, который был в прекрасном настроении. Он даже сказал нечто, заставившее сильнее биться ее сердце.

— Знаешь, а этот Уэмбри — неплохой малый. Нужно будет зайти к нему в участок и зарегистрироваться…

Его последние слова вновь вернули Мэри к тягостным мыслям.

— Ты ведь освобожден до истечения срока, Джонни. Если что–нибудь снова случится… Я хочу сказать, что в этом случае ты должен будешь отбыть и тот срок…

— Ничего не может случиться, — прервал он ее, — и не будем больше говорить на эту тему… Ты лучше скажи, когда прекратится твоя унизительная служба у Мейстера? Деньги, которые я оставлял для тебя, он растратил, по крайней мере, избегает отвечать на вопрос о них… Короче, он негодяй, и тебе не следует с ним общаться…

Разговаривая с сестрой, Джонни никак не мог решиться сказать ей, что должен будет уйти вечером…

Наконец он, как бы между прочим, заметил:

— Быть может, я очень поздно вернусь сегодня… Один из моих друзей пригласил меня на ужин…

Мэри волновалась, не зная, в свою очередь, чем объяснить свое вечернее отсутствие, и поэтому не придала должного значения его словам.

— Быть может, я… я тоже задержусь, Джонни! В женском клубе сегодня собрание, и оно может затянуться…

Каждый был поглощен своими мыслями.

Молодой человек ушел около восьми часов, а Мэри стала ждать одиннадцати… Она все время спрашивала себя, что подумает Аллан о ее поступке… Аллан, который так боготворил ее…

Мэри закрыла глаза, как бы прячась от ужасного видения. Ведь ей казалось, что часы, проведенные ею в здании суда в ожидании приговора над Джонни, были самыми ужасными в ее жизни… Теперь же ей казалось, что самое ужасное в жизни было впереди…

Глава 25. Таинственный аэронавт

В этот вечер туман становился все гуще с каждой минутой Через час после разговора Мэрисбратом, небольшой двухместный автомобиль затормозил у заброшенного сарая на краю поля.

В войну здесь располагался аэродром, но затем эта земля несколько раз переходила из рук в руки, и никто не знал в точности имени ее владельца.

Остановив машину, водитель почистил фары и направился к сараю. Из тумана послышался собачий лай, а затем чей–то голос:

— Это вы, полковник?

— Да.

— Я приготовил ваш аэроплан, он в полной исправности, однако, не советую сегодня летать над Ла–Маншем: туман слишком густой и, как сообщили, поднимается на высоту двух тысяч метров.

— Ничего не может быть приятнее этого! — весело отозвался человек, которого механик назвал полковником. — Полеты в тумане — моя страсть!

Механик поворчал что–то о том, что каждый волен разбиваться по–своему и пошел впереди, освещая дорогу маленьким тусклым фонарем.

Приложив определенное усилие, он отрыл дверь ангара, в глубине которого блеснул пропеллер аэроплана.

— Можно лететь, полковник, — сказал механик, любуясь аппаратом. — Когда вы думаете вернуться обратно?

— Через неделю… или чуть попозже, — ответил тот.

Воротник пальто его был поднят так, что лица совершенно не было видно. Изредка только можно было уловить острый блеск глаз, все же остальное тонуло в тени мягкой фетровой шляпы, надвинутой до самых бровей.

— Да, вот еще что, сэр, — вновь заговорил механик. — Тут сегодня днем побывала полиция. Они обнюхивали все вокруг и очень интересовались, кто хозяин этой машины… Я сказал им, что вы — бывший офицер воздушного флота, но, по правде говоря, я сам толком не знаю, кто вы, сэр!

Тот, кого называли полковником, негромко засмеялся.

— Лучше было бы, Грин, чтобы вы не ломали над этим голову… Вам заплачено достаточно, чтобы оставалось думать только об исправности двигателя…

— Слышали ли вы когда–нибудь о «Неуловимом», сэр? Сегодня о нем пишут в вечерних газетах…

— Кто такой «Неуловимый»? — спросил полковник.

— Человек, все время меняющий облик… Полиция уже многие годы гоняется за ним…

Механик Грин принадлежал к лицам, чрезвычайно интересующимся преступлениями и преступниками. Он не только помнил все совершенные за последние двадцать лет убийства, но мог безошибочно назвать всех преступников и год их осуждения.

— Этот «Неуловимый», говорят, тоже служил в воздушном флоте. — Механику явно хотелось поговорить.

— Никогда о нем не слышал! — оборвал его полковник.

Войдя в ангар, он тщательно осмотрел аэроплан. Осмотр его удовлетворил.

— Все в полном порядке… Не знаю, когда я двинусь в путь, по всей вероятности, ночью. Выведите аппарат из ангара и держите наготове. Осмотрите как следует поле, чтобы я не терял время при взлете.

— Я уже это сделал, сэр.

— Отлично!

Полковник вынул из кармана пачку кредитных билетов и протянул их механику.

— Раз уж вы так любопытны, мой друг, то я скажу вам, что надеюсь путешествовать сегодня ночью с молодой дамой. — Он сухо рассмеялся. — Не правда ли, поэтично!

— Вероятно, вы увозите ее от мужа? — полюбопытствовал Грин.

— Да, она замужем… Во всяком случае, чем гуще будет туман, тем лучше. У нас не будет багажа — я хочу взять на борт побольше горючего.

— А куда вы думаете держать путь, полковник? — Грину хотелось узнать как можно больше.

Полковник не рассердился. Он был, по–видимому, в хорошем настроении.

— Возможно во Францию или в Бельгию, а возможно — на север Африки или на юг Ирландии… как знать? Я не могу сказать вам точно, когда вернусь обратно, но оставляю достаточно денег, чтобы хорошо прожить по крайней мере год… Если же я не вернусь через десять дней, то советую продать ангар и держать язык за зубами. Бог даст, мы еще встретимся…

Он пошел назад к автомобилю, и Грин, идя рядом, со свойственным ему любопытством все время пытался заглянуть в его лицо.

Он ни разу так и не видел лица своего странного клиента, который всегда приходил ночью в длинном пальто и надвинутой на глаза шляпе.

Грину казалась, что его клиент носит бороду. Однако, ему ни разу не удалось заглянуть за поднятый воротник и удостовериться в этом.

— Возвращаясь к «Неуловимому»… — вспомнил еще что–то Грин.

Полковник уже сидел за рулем.

— Грин, я ничего не знаю об этом «Неуловимом», кроме того, что он очень опасный человек и что рискованно не только за ним следить, но даже говорить о нем… Думайте лучше об аэропланах, Грин… Дольше проживете…

Глава 26. Сэм Хэккит собирается в Канаду

Сэм Хэккит, проходивший однажды по главной улице, обратил внимание на плакаты, восхваляющие жизнь в восточных прериях Канады. Так ему пришла в голову мысль эмигрировать туда и обзавестись фермой.

Служба у Мейстера совсем разонравилась ему, а возвращаться к прежнему опасному ремеслу ему тоже не хотелось.

Однако для осуществления заветного плана нужны были деньги, и деньги немалые…

Больше всего его привлекала металлическая коробка, в которой Мейстер держал деньги… Обычно она находилась во втором ящике его стола.

Однако не так–то просто было осуществить задуманное. Сэм никогда не оставался один в комнате, а отношения между хозяином и слугой тем временем все больше накалялись. Наконец Мейстер объявил Хэккиту, что в виде особой милости он позволяет ему оставаться в доме до конца недели и не дольше.

Нельзя было, таким образом, терять время. Он выбрал удобную минуту, когда Мейстер сел к роялю, и казалось, забыл обо всем окружающем. Вскоре музыка прекратилась, и Сэм, к удивлению своему, увидел, что хозяин его заснул, уронив голову на клавиши.

Первым делом нужно было погасить свет. Огонь в камине почти угас, но это ничуть не смущало Хэккита, ибо он давно привык к ночной «работе».

Он крадучись добрался до стола, нащупал второй ящик и отмычкой, всегда имевшейся при нем, легко открыл его. Коробка с деньгами была на месте, но Сэм не удовольствовался только ею.

Давно он уже облюбовал серебро Мейстера и решил, что захватит несколько серебряных вещей, громадную ценность которых отлично знал. Он наспех стал запихивать в припасенный чемодан все, что попадалось под руку.

Набив чемодан до отказа, он решил уходить и стал осторожно отступать к окну…

Сэм двигался как раз мимо таинственной двери, назначение которой ему так и не удалось разгадать, как вдруг услышал слабый звук и застыл на месте. Звук не повторился.

Решив, что это просто затрещал уголек в камине, он стал быстро продвигаться по направлению к окну, вытянув вперед свободную руку обычным жестом человека, идущего в темноте.

Вдруг он почувствовал на своем запястье чью–то холодную и сильную руку, стискивающую его будто клещами.

Сэм сжал зубы, чтобы сдержать готовый сорваться крик.

Сильным рывком ему удалось освободиться. Он ничего не различал в темноте, но слышал чье–то учащенное дыхание.

Сэм ринулся к окну и через секунду был уже на свободе. Он не стал медлить и бросился бежать со всех ног, благодаря Бога за чудесное спасение.

Сэм мог объяснить происшедшее только тем, что «Неуловимый» явился за Мейстером…

Глава 27. Аллан колеблется

Вечером того же дня Аллан Уэмбри зашел к Мейстеру по его просьбе.

Мейстер начал издалека:

— Мне трудно говорить, инспектор… Должен признаться, что я делаю это с отвращением, но… долг гражданина прежде всего!..

Аллан молчал, ожидая продолжения.

— Это касается Джонни… Вы, конечно, понимаете, как мне сейчас тяжело, Уэмбри?.. Но помните, что сказал мне тогда в Скотленд–Ярде комиссар… Я — под подозрением, правда, совершенно неосновательным, но все же под подозрением у полиции…

Аллан недоумевал, к чему такое странное предисловие…

— Так что теперь я не могу рисковать, — продолжал Мейстер. — Быть может, несколько недель назад я и взял бы на себя некоторый риск из–за Мэри… я хочу сказать, из–за мисс Ленлэ… Но теперь — другое дело… И если я знаю, что готовится преступление, то прямая моя обязанность — предупредить об этом полицию…

Теперь Аллан все понял. Однако, он продолжал молчать, предоставив Мейстеру выпутаться самому. Адвокат нервно мерил комнату большими шагами. Он кожей ощущал то презрение, которым обдавал его молодой человек, и ненавидел его за это. Более того, Мейстер не сомневался; Аллан знает, что его донос тщательно подготовлен и продуман.

— Вы меня понимаете? — спросил, наконец, Мейстер, чтобы прервать молчание.

— Что дальше? — Аллана едва не тошнило. — Какое же преступление готовит Ленлэ?

Мейстер прокашлялся.

— Видите ли, дело в том, что кража ожерелья леди Дарнлей не была первым делом Джонни… Это он обокрал мисс Болтер примерно год тому назад… Помните этот случай?

Уэмбри кивнул. Мисс Болтер была эксцентричная старая дева, обладавшая большим состоянием. Дом её был настоящим складом драгоценностей. Кража, о которой говорил Мейстер, так и не была раскрыта, а ценностей было украдено на восемь тысяч фунтов…

— И вы теперь, год спустя, решили известить полицию о том, что Джонни участвовал в этой краже?! — холодно спросил Аллан.

— Сведения, которые я хочу сообщить полиции, заключаются в следующем, — быстро заговорил Мейстер. — Когда воры уносили добычу, их кто–то спугнул, и они вынуждены были скрыться. Я совершенно уверен в том, что украденные вещи были спрятаны ими поблизости от места преступления…

Аллан молчал.

Мейстер оглянулся и понизил голос:

— Из некоторых слов Джонни я заключил, что он сегодня вечером отправится в Камден–Крессент, чтобы забрать эти вещи… Он попросил у меня ключ от пустующего дома, который принадлежит мне… Я предполагаю, что вещи спрятаны на крыше дома номер пятьдесят семь… Думаю, что следовало бы сегодня ночью поставить там одного из ваших людей…

— Понимаю, — тихо проговорил Аллан.

— Я не хочу, чтобы вы думали, что я желаю зла Джонни… Я скорее согласился бы отрезать себе правую руку, чем причинить ему вред…

Аллан вернулся в участок с тяжелым сердцем. Ужаснее всего было то, что он сам попал в ловушку: наверняка Мейстер тотчас же сообщил его начальству о том, что дал ему сведения. Предупредить же Джонни — значило быть уволенным со службы, причем, с клеймом предателя.

Он послал одного из полицейских на крышу дома, указанного Мейстером.

Доктор Ломонд как–то заметил, что его удивляет, насколько полиция бывает жестока к мелким преступникам и равнодушна к страданиям молодых людей, совершающих впервые не слишком опасное преступление.

Аллан задавался вопросом, не стал ли он уже таким же безжалостным, как многие люди его профессии?

Быть может, им всем следовало бы уподобиться врачам, и не карать, а излечивать мелких преступников, таким образом возвращая их обществу? Словно подслушав его мысли, в кабинет заглянул Джонни, пришедший зарегистрироваться после досрочного освобождения.

Впервые он приветствовал Аллана крепким рукопожатием.

— Я рад, что вы вернулись, Ленлэ, — сказал Аллан.

Время торопило, поэтому он задал прямой вопрос:

— Вы куда–нибудь собираетесь сегодня вечером?

— Я приглашен к друзьям, — удивленно ответил Джонни, — но почему это вас интересует?

Аллан обратился к дежурному сержанту:

— Не знаете ли вы, сколько минут ходьбы отсюда до Камден–Крессент?

— Не больше десяти, — ответил сержант.

— Совсем рядом! — Аллан в упор взглянул на молодого человека, — Всего десять минут ходьбы от Камден–Крессент до полиции…

Джонни ничего не ответил.

— Я тоже хотел прогуляться, — сказал Аллан. — Пойдемте вместе? Мне о многом нужно переговорить с вами…

Джонни смотрел на него уже с подозрением.

— Нет, благодарю… Меня ждут друзья…

Аллан сделал еще одну попытку предостеречь юношу.

— Помнится, Джонни, вы был и отличным бегуном…

— Да, я участвовал в состязаниях и взял несколько кубков…

— Если бы я был на вашем месте, — Аллан поднял палец, — я побежал бы прямо домой, заперся бы на все замки и непременно оставался весь вечер дома…

— Но почему же? — вмешался удивленный сержант.

— А вдруг он получил бы за это приз или почетный отзыв?

Джонни недоуменно улыбнулся.

— Желаю вам спокойной ночи, Джонни, на тот случай, если я не увижу вас больше сегодня, — серьезно сказал Аллан, глядя ему прямо в глаза.

Глава 28. Странное поведение Блисса

Громко ругая погоду, вошел доктор Ломонд. Едва он успел снять мокрый плащ и направиться к своему любимому креслу, как в коридоре послышался тяжелый топот и вбежал Мейстер.

Пальто его было расстегнуто, шляпа сдвинута на затылок… Странно было видеть этого щеголя в таком растерзанном виде.

После уличной темноты яркий электрический свет ослепил Мейстера, и он долго всматривался в доктора прежде чем узнал его.

— А!.. — воскликнул он. — Какая встреча!.. Служитель медицины и служитель правосудия в одном лице!

Затем он повернулся к Аллану:

— Что, он уже арестован? Всем будет гораздо легче, если его снова отправят подальше, честное слово, дорогой Уэмбри…

— Если вы примчались, чтобы узнать об этом, то могли бы сделать то же по телефону, — сухо заметил Аллан.

— Нет, я пришел с жалобой! — воскликнул Мейстер, и Аллан заметил в его глазах огонек — спутник наркотического опьянения. — Я пришел заявить, что Хэккит — этот жалкий трус — сбежал и оставил меня одного во всем доме!.. А я такой раздражительный, каждый звук мне действует на нервы, будь то шум отодвигаемого стула, падение уголька в камине, вой ветра за окном…

В дверях в это время возник человек, которого никто из присутствующих, казалось, не заметил… Инспектор Блисс заглянул в комнату и совершенно бесшумно скрылся.

Мейстер продолжал стенать.

— Мои нервы вконец расстроены, надо мной нависла страшная опасность… Вот даже теперь, в этой комнате, я ясно чувствую присутствие смерти — здесь, совсем рядом…

Вдруг он зашатался и лишился чувств. Аллан вовремя успел подхватить его.

К счастью, доктор был тут и мог оказать ему помощь.

Дежурный сержант вынул из своего стола флакон с нюхательной солью, который он всегда приберегал для нервных дам.

— Что с ним? — спросил Аллан.

— Действие наркотика, — сухо сказал доктор. — Отнесите его в кабинет инспектора, ой оправится через несколько минут.

Качая головой, он наблюдал за тем, как беспомощного Мейстера выносят из комнаты. Затем он поспешил в коридор и застыл у входной двери.

— В чем дело, доктор? — спросил Аллан.

— Он снова здесь! — прошептал доктор, указывая на улицу.

— Кто?

— Он наблюдая за нами все время, с тех пор, как вошел Мейстер!

Ломонд вернулся в комнату, придвинул кресло к огню и уселся.

— Кто же этот таинственный наблюдатель? — с улыбкой спросил Аллан.

— Не знаю. Мне показалось, что он очень похож на Блисса. Он недолюбливает меня, хотя я, право, недоумеваю — за что…

Доктор задумчиво смотрел в огонь, крутя папиросу.

— А вы знаете кого–нибудь, кого он любит? — спросил Аллан. — Да, странный человек…

— О нем говорили странные вещи сегодня в клубе, — прошептал доктор. — Я встретил одного господина, знавшего его по Вашингтону. Он клянется, что видел Блисса в отделении для душевнобольных в Бруклинском госпитале!

— Когда же это было?

— В том–то все и дело! Он утверждает, что это было две недели тому назад…

— Но ведь он уже давно здесь!

— А вы хорошо знаете Блисса? — вдруг спросил доктор.

— Нет, не могу сказать, чтобы хорошо, — ответил Аллан. — Мы не были знакомы до его возвращения из Америки…

В это время совершенно неожиданно появился сам инспектор Блисс.

Он подошел к дежурному сержанту и, глядя на него в упор своими жуткими глазами, резко произнес:

— Мне нужен револьвер!..

— Простите, — начал сержант.

— Мне нужен револьвер! — еще настойчивей повторил Блисс.

Аллан улыбнулся и сказал, обращаясь к сержанту:

— Как же вы не понимаете: инспектору Блиссу из Скотленд–Ярда нужен револьвер… А зачем он вам нужен, Блисс?

Блисс криво усмехнулся.

— Вас это не касается.

— Напротив, — ответил Аллан, — ведь это — мой округ.

Сержант протянул Блиссу револьвер.

— Во всяком случае, вы не видите препятствий к получению мною оружия? — едко спросил Блисс.

— О, конечно, нет! — вслед ему ответил Аллан и тут же спохватился: — Эй, Блисс, постойте! Вы ведь не расписались в получении оружия! Кажется, вы запамятовали наши правила…

Блисс вернулся с порога.

— Простите… Я так долго отсутствовал здесь, что…

В глазах доктора бегали веселые огоньки.

— Добрый вечер, мистер Блисс! — произнес он.

Казалось, что Блисс только сейчас заметил присутствие доктора.

— Добрый вечер, профессор, — ответил он с легкой иронией, — ну, как, не удалось еще поймать «Неуловимого»?

— Нет еще, — с улыбкой ответил доктор.

— Лучше напишите еще одну книгу и тогда, быть может, вам легче будет его поймать.

— Если я не поймал «Неуловимого», то все же могу утверждать, что в состоянии был схватить его за руку…

Блисс окинул его подозрительным взглядом.

— Значит, у вас есть догадки?..

— Убеждение, совершенно неопровержимое убеждение, — таинственно произнес доктор.

— Последуйте моему совету, доктор, — заметил Блисс. — Предоставьте полицейскую работу профессиональным сыщикам. Артур Мильтон — очень опасный человек… Между прочим, вы давно видели его жену?..

— Да, а вы?..

— Очень давно. Я даже не знаю, с кем она живет в настоящее время…

— Прошу вас не забывать, инспектор Блисс, что вы говорите о моем личном друге! — жестко проговорил доктор.

Глаза его гневно сверкали.

Инспектор Блисс рассмеялся, что с ним случалось весьма редко.

— Ага! Она и вас поймала в свои сети!.. М–да… Она умеет покорять сердца!..

— А вы не верите, что у женщины могут быть просто друзья? — спросил доктор.

— О, так я и поверю этому, — резко ответил Блисс и прибавил, увидя недовольство Аллана. — А вы тоже принадлежите к сентиментальным людям, Уэмбри, не правда ли?

— Да, это мой недостаток, — сухо бросил Аллан.

— Вам известно, что мисс Ленлэ работает в конторе Мейстера, и что он без ума от нее? — продолжал Блисс. — Не правда ли, как романтично!.. Дочь аристократа и старый мошенник — укрыватель краденого…

— А вы когда–нибудь были влюблены, инспектор? — спросил Аллан.

— Я… — Блисс снова рассмеялся. — О, нет! Не родилась еще та женщина, которая свела бы меня с ума…

И он пошел по направлению к двери.

— Что вы собираетесь делать? — спросил Аллан, и в его голосе послышалась тревога.

— То, что надлежало бы делать вам!

Глава 29. Работа прежде всего

Дежурный сержант никак не мог успокоиться:

— Удивительно, почему же инспектор Блисс пренебрегает служебными правилами, — обратился он к Аллану после ухода Блисса, — никто не имеет права брать оружие просто так!

— В Блиссе много удивительного, — задумчиво промолвил Аллан.

Доктор Ломонд подошел к двери кабинета инспектора, куда отнесли Мейстера, и заглянул туда. Адвокат уже приходил в себя.

Когда доктор вернулся, вошел полицейский и что–то прошептал на ухо инспектору.

— Меня желает видеть дама? — с удивлением спросил Аллан.

— Это Кора Мильтон, — тотчас же заметил доктор, как бы интуитивно угадав имя посетительницы.

В этот момент вошла Кора, нарядная как всегда. Брови ее были сердито сдвинуты: видно было что она чем–то недовольна, но старается придать лицу равнодушное выражение.

— Вероятно, у вас очень короткая память, доктор, — проговорила она, бросив на него недовольный взгляд.

Аллану всегда казалось, что доктор слишком увлекается молодой женщиной.

— В чем же дело? — спросил доктор, взяв протянутую руку красавицы.

— Женщина не должна ждать мужчину более часа, — довольно ядовито заметила она.

— Простите, — воскликнул доктор. — Ведь я совершенно забыл, что пригласил вас отобедать! Меня вызвали сюда, и я запамятовал… Ради Бога, простите меня!

— Но я ведь умираю с голоду, — продолжала молодая женщина недовольным голосом. — Я ничего не ела с утра…

— Бедная!.. Как мне вас жаль! Быть может, вы могли бы пообедать в одиночестве?

— Я предпочитаю обедать в вашем обществе.

— Не думаю, чтобы это было очень безопасно.

— Неужели вы предполагаете, что я могла бы отравить вас.

— Как знать!.. Быть может, вы отравили бы мою душу…

Аллан слушал этот разговор и недоумевал, какова была цель Ломонда и почему он дружил с Корой.

— Надеюсь, что вы сжалитесь над бедной женщиной и поведете ее обедать, — умоляющим голосом сказала Кора.

Аллану казалось, что она делает отчаянное усилие… С какой целью?.. Он не мог ответить на этот вопрос.

— Я очень хотел, но… — начал доктор.

— Послушайте же, флегматичный шотландец: вам не нужно будет платить за обед, — не унималась молодая женщина.

Доктор рассмеялся.

— Конечно, это очень привлекательно, — заметил он, — но у меня есть спешная работа…

Улыбка исчезла с ее лица, и глаза гневно сверкнули.

— Работа… — Она горько рассмеялась и направилась к двери. — Я не знаю, что это за работа… Вы стараетесь поймать Артура Мильтона!.. Вот ваша работа, вот на что направлены все ваши усилия…

— Куда же вы теперь идете, дорогая Кора? — спросил ее доктор тревожным голосом.

Она бросила на него гневный взгляд:

— Я думаю, что для обеда уже слишком поздно, — ответила она, — но я надеюсь, что один из моих друзей угостит меня ужином и сыграет на рояле мои любимые вещи…

Доктор вышел за ней и долго смотрел ей вслед.

— Это звучало даже какой–то угрозой по отношению ко мне, — заметил он Аллану.

Аллан не сразу ответил, но голос его звучал очень серьезно, когда он произнес:

— Доктор, последуйте моему совету и не ухаживайте за женой «Неуловимого»…

— Что вы этим хотите сказать?

— Вот что: боюсь, что вместо одной драмы могут произойти две…

Хлопнула входная дверь и в коридоре послышались шаги. Нельзя было ошибиться: то был мерный шаг полицейского, ведущего арестанта.

Аллан чуть не вскрикнул, когда увидел перед собой Джона Ленлэ.

Полицейский начал докладывать, как он арестовал молодого человека:

— Я был на крыше дома номер пятьдесят семь в Камден–Крессент. Этот молодой человек перебрался с крыши соседнего дома и стал что–то искать в углу за цистерной для дождевой воды. Тут я арестовал его, как и было приказано.

Ленлэ стоял неподвижно, опустив глаза. Казалось, он был лишен всяких чувств. Вдруг он взглянул на Аллана. Глаза их встретились.

— Благодарю вас, Уэмбри, — сказал он. — Если бы я был умнее, то не стоял бы теперь здесь.

Сержант записывал имя и адрес Джона.

— Чем вы можете объяснить свое присутствие на крыше дома номер пятьдесят семь? — спросил он.

— Я пришел за вещами, которые, как мне казалось, были спрятаны за цистерной, — быстро ответил Джонни, — но ничего не нашел… Вот и все… Уэмбри, я поручаю вам свою сестру! Мне кажется, она нуждается в защите…

Доктор Ломонд, поддерживая, вывел Мейстера из кабинета.

— Джонни! — воскликнул уже полностью оправившийся Мейстер с притворным изумлением. — Откуда вы здесь? Неужели опять что–то случилось? Ну, не отчаивайтесь! Я возьму защиту на себя…

— Мейстер, — неожиданно выкрикнул Джонни, — за цистерной не было вещей!..

И прежде чем ему успели помешать, он схватил адвоката за горло. Окружающие оцепенели от неожиданности и дали Джону возможность повалить адвоката и нанести ему несколько сильных ударов. Быстрее всех сориентировался инспектор Блисс, вбежавший в этот момент. Он сильным рывком оттащил Джона от его жертвы.

— Вы его не ранили? — спросил Блисс.

Джон, задыхаясь от гнева, не спускал глаз со своего врага.

— Жаль, что не прикончил!

Блисс бросил на него быстрый взгляд.

— Нехорошо быть эгоистом, Ленлэ!

Когда Джона увели, инспектор Уэмбри получил возможность ненадолго покинуть полицейский участок. Многое было неясно в связи с новым арестом юноши, и он, прежде чем взяться за составление отчета, решил повидаться с его сестрой.

Глава 30. Мэри готова на жертву

Аллан позвонил у двери и услышал дорогой ему голос:

— Это ты, Джонни? Я думала, ты взял с собой ключ…

— Нет, Мэри, это я, — ответил молодой человек.

Девушка отступила на шаги, почувствовав внезапную слабость, прислонилась к косяку. — Что… Что произошло?

Аллан, не отвечая, прошел в комнату.

Мэри опустилась на стул и закрыла лицо руками.

— Он… арестован?

— Да, — ответил Аллан.

— За подлог? — прошептала она едва слышно.

Аллан удивленно глядел на нее, и Мэри осознала, что он не понимает, о чем идет речь.

— Мэри, мне очень жаль, но ваш брат только что арестован за то, что находился ночью на крыше чужого дома…

— За грабеж!.. Боже мой!

— Этого я вам не могу пока сказать, я сам теряюсь в догадках… — он ласково положил руку ей на плечо. — Во всяком случае, можете положиться на меня: я сделаю все возможное, чтобы облегчить его участь. Я посоветуюсь со знакомым адвокатом… Во всяком случае, он очень опрометчиво поступил с Мейстером…

И Аллан описал сцену в полицейском участке.

— Как!.. Он побил Мориса? — воскликнула Мэри с негодованием. — Он сошел с ума!.. Ведь в его власти… — она вдруг умолкла.

Аллан испытующе смотрел на нее.

— Что вы хотели сказать? — мягко спросил он. — Что в его власти?

Мэри молчала.

— Что за подлог, Мэри?

— Не могу, не могу!.. — прошептала она. — Теперь Морис ни за что не простит Джонни…

Аллану стоило больших усилий удержаться и не рассказать девушке про предательство Мейстера. И только строгие правила профессиональной чести удержали его от искушения.

— Для меня загадка, — сказал Аллан, — почему Джонни пошел в этот дом. Он что–то говорил о том, что на крыше, за цистерной были спрятаны какие–то вещи. Однако никаких вещей там не оказалось…

Мэри положила голову на стол и тихо плакала.

— Доверьтесь мне, дорогая, — попросил он ее дрожащим от волнения голосом. — Я сейчас не полицейский офицер. Я ваш друг… Я… люблю вас!

Мэри не пошевелилась и не пыталась освободиться от его рук, лежавших на ее плечах.

— Я рад, что, наконец, сказал вам это. Я ведь всю жизнь любил вас, еще с тех пор, когда вы были ребенком… Но… Мэри… почему вы молчите?

Вдруг она оттолкнула его и вскочила на ноги.

— Прошу вас, Аллан!.. — воскликнула она. — Не прикасайтесь ко мне, я недостойна вас!.. Я думала, что мне не нужно будет идти, но теперь ничего не изменишь…

— Куда вы собрались? — тревога охватила инспектора.

— Аллан, я знаю, что вы любите меня… и я счастлива… Поверьте, что женщина не станет так говорить, если она не чувствует того же… Но я должна спасти Джонни!.. Это мой долг!..

— Скажите, в чем дело? — допытывался он.

Она покачала головой.

— Не могу, — твердо ответила она. — Я должна это сделать сама, и никто не сможет мне в этом помочь…

Но Аллан понял, что настал решающий момент.

— Вероятно, это касается Мейстера? Он угрожает вам и брату? Мэри, дайте мне немного времени, не ходите никуда! Я скоро вернусь!

Глава 31. Соперники

Дом Мейстера был погружен во тьму. Казалось в нем все вымерло.

Но дежурный полицейский, стоявший у входа, сообщил Аллану, что слышал звуки рояля.

Аллан взял у него ключ от входной двери и тихо проник внутрь. Сверху доносились мелодичные звуки рапсодии.

Дверь Мейстера была заперта. Аллан резко постучал.

— Кто там? — послышался встревоженный голос Мейстера.

— Уэмбри… Откройте!

Адвокат распахнул дверь.

Аллан сразу заметил, что Мейстер пьян.

На лице его темнели синяки, поставленные Джоном.

Аллан повернул выключатель.

— Мне неприятен свет, — заворчал Мейстер. — Зачем вы включили…

— Мне нужно вас видеть, — твердым голосом сказал Аллан. — И я хочу, чтобы меня видели…

Мейстер уставился на него.

— Отлично, мистер Уэмбри! — сказал он, наконец. — Но, быть может, вы мне объясните, на каком основании вы чувствуете себя хозяином в моем доме?

— Нет, сначала вы объясните, о каком подлоге вы говорили с Мэри Ленлэ?..

Этот прямо поставленный вопрос несколько отрезвил Мейстера. Он покачал головой.

— Право, не понимаю, о чем вы говорите…

Мейстер тотчас же сообразил, что Мэри все рассказала инспектору.

— Вы врываетесь среди ночи и опрашиваете меня о каком–то подлоге, — притворно возмутился Мейстер. — Понимаю, вы полицейский и это ваше право, но мне как адвокату приходится так часто иметь дело с подлогами, что я, хоть убейте, не знаю, о чем вы сейчас говорите!..

Взгляд инспектора Уэмбри был устремлен на маленький, накрытый белой скатертью, круглый стол, стоявший среди комнаты. Под скатертью проступали очертания столовых приборов.

— Мейстер, вы чем–то угрожаете Мэри Ленлэ, и я хочу знать, в чем дело! — воскликнул молодой человек. — Вы заставляете ее сделать что–то против ее воли… Кажется, я догадываюсь, в чем дело… И я хочу предупредить вас…

— Как полицейский офицер? — прервал его Мейстер.

— Как мужчина, — подчеркнул Аллан. — Для отвратительного поступка, который вы задумали, не существует, быть может, законной кары, но имейте в виду: если вы причините зло Мэри Ленлэ, я вас достану из–под земли!

Глаза Мейстера сузились.

— Это угроза? Не забывайте, что люди, которым угрожают, обычно живут дольше всех… Мне угрожали всю жизнь и, однако, ничего со мной не случилось… Теперь мне грозит «Неуловимый», грозит Джонни и еще теперь ваша угроза… Но, представьте, я от этого нисколько не страдаю!..

Аллан смотрел на Мейстера жестким ненавидящим взглядом.

— Я не пойму, Мейстер, отдаете ли вы себе отчет в том, насколько близко находитесь от смерти?

Губы Мейстера дрогнули.

— Знайте же, Мейстер, что если мои догадки правильны, то в случае неудачи «Неуловимого», вы будете иметь дело со мной…

Мейстер долго смотрел на молодого человека, пытаясь выдавить улыбку на сером лице.

— Я вижу, что вы влюблены в Мэри Ленлэ! Да, это лучшая шутка, которую я слышал за последние годы!..

И Мейстер истерически расхохотался. Этот жуткий смех преследовал Аллана, когда он спускался по лестнице, и даже на улице ему долго казалось, что он все еще слышат его.

Глава 32. Ночная тревога

Аллан отсутствовал на службе в течение двух часов.

— Был здесь инспектор Блисс? — спросил он, возвратившись в участок.

— Да, сэр, — ответил дежурный полицейский. — Он заходил сюда на несколько минут, чтобы допросить арестованного молодого Ленлэ. Я дал ему ключ…

— А он долго его допрашивал?

— Нет, сэр. Около пяти минут.

Аллан задумчиво смотрел в огонь и машинально стряхивал капли дождя со шляпы.

— Ничего не случилось за время моего отсутствия?

— Нет, сэр. Только один из пьяниц буйствовал, и я позвал доктора Ломонда… Между прочим, сэр, вот что я нашел уже после вашего ухода в бумагах Джона Ленлэ…

Он протянул Аллану смятый клочок бумаги.

Аллан прочел несколько слов, набросанных, видимо, наспех:

«Вот ключ. Вы можете войти, когда хотите — № 57».

— Но ведь это же почерк Мейстера!

— Совершенно верно, сэр, — заметил сержант. — А дом номер пятьдесят семь принадлежит ему тоже… Вероятно, это будет иметь большое значение для молодого Ленлэ, не правда ли, сэр?..

У Аллана будто гора свалилась с плеч.

— Вероятно, Мейстер был сильно пьян, когда писал это, — заметил он. — Иначе бы он не допустил такой оплошности!

— Что же гласит по этому поводу закон, сэр? — продолжал интересоваться сержант.

Аллан не был юристом. Однако знал, что если Джон оказался в доме по приглашению хозяина, то не мог быть обвиненным в грабеже.

— Вы нашли ключ? — спросил он.

— Да, сэр.

На ярлыке, прикрепленном к ключу, тоже было указано имя владельца.

Аллан с облегчением вздохнул.

— Все же я рад, что Ленлэ под замком, — заметил он. — Ведь он в такой ярости, что чуть не убил Мейстера. Так будет лучше. Пока…

Тут сержант задал Аллану вопрос, который мучил его весь вечер.

— Быть может, этот Ленлэ и есть «Неуловимый»?

Едва успел он это произнести, как в дверях возник доктор Ломонд, необычайно взволнованный.

— В какую камеру поместили Ленлэ? — быстро спросил он.

— Номер восьмой, в конце коридора, — ответил сержант.

— Дверь камеры открыта настежь, и камера пуста! — воскликнул доктор.

Сержант выбежал из комнаты. Аллан бросился к телефону.

«Мейстеру конец!» — мелькнула у него мысль.

Скотленд–Ярд ответил, и Уэмбри попросил известить все полицейские участки о побеге своего арестанта. Он послал также полицейского на квартиру Джонни со строгим наказом не напугать его сестру.

Оставшись наедине с доктором, Аллан стал нервно ходить взад и вперед по комнате.

— Не понимаю, как он мог сбежать!

— У меня на этот счет есть свои догадки, — заметил доктор. — Каждый раз, что вы будете подпускать инспектора Блисса слишком близко к преступнику, преступник этот будет исчезать.

Произнеся эти загадочные слова, доктор направился к выходу, но на пороге столкнулся лоб в лоб с Сэмом Хэккитом, конвоируемым двумя полицейскими.

Аллан посмотрел на Сэма и невольно улыбнулся.

— Добрый вечер, мистер Уэмбри, — уныло проговорил Хэккит. — Почему эти люди не могут оставить меня в покое?.. Почему они постоянно гонятся за мной?..

— Рассказывайте все по порядку, — перебил его Аллан, обращаясь к полицейским.

— Я увидел этого человека на площади, — объяснил один из них, — и спросил его, что у него в чемодане. Он отказался открыть чемодан и хотел удрать… Тогда я арестовал его…

— Это ложь, — прервал его Хэккит. — Ведь я просто ответил: «Если вам нужен чемодан, возьмите его».

— Замолчите, Хэккит, — прервал его Аллан. — Что в этом чемодане?

— Не знаю, — пожал плечами Сэм. — По правде говоря, я нашел его на улице…

— Быть может, проще всего было бы заглянуть внутрь? — предложил сержант.

Чемодан был водружен на стол и открыт. Сверху лежала жестяная коробка, набитая кредитными билетами.

— О!.. Ведь это коробка, в которой мой хозяин обычно держит деньги, — самым естественным образом удивился Сэм Хэккит. — Откуда она здесь? Вот еще одна таинственная история для вас, мистер Уэмбри… Вы можете рассказать об этом в своих мемуарах…

— Не вижу в этом происшествии ничего таинственного, — скептически заметил Аллан. — Что еще там, в чемодане?

Одна за другой стали появляться серебряные вещи Мейстера.

— Мистер Уэмбри, вы развеяли, как дым, все мои мечты о прериях Канады! — с комической печалью причитал Хэккит. — Все равно я никогда не вернусь больше в этот дом, где водится нечистая сила…

— Нечистая сила? — переспросил полицейский.

— Еще какая?.. Я хотел выйти из комнаты, когда вдруг меня схватила чья–то железная рука… Холодная, как рука мертвеца…

Зазвонил телефон. Полицейский Аткинс, дежуривший у дома Мейстера, докладывал, что адвокат заперся у себя и никак не отзывается на стук.

— Не знаю, чья холодная рука схватила вас тогда в темноте, Хэккит, — сказал Аллан, — но сейчас вы поедете со мной в дом Мейстера… Ведите его…

Аллан сунул в карман револьвер и выбежал на улицу, кивнув доктору Ломонду, чтобы тот следовал за ним.

На служебном автомобиле повезли Сэма Хэккита, поэтому им пришлось идти пешком. Дорога к дому Мейстера пролегала через Фландерс–Лэн — самую глухую часть города, где даже полицейские по ночам ходили только парами. Туман был на столько густ, что инспектор и врач чуть ли не ощупью пробирались вперед, придерживаясь стен и заборов.

— Кажется, мы попали в ад, — сказал доктор. — Не пойму, что это за место…

— Мы — во Фландерс–Лэн, — ответил Аллан, — а эта улица недаром прозвана «Маленьким адом».

В тумане послышался чей–то сдержанный смех, и голос из темноты явственно произнес:

— Он хочет поймать «Неуловимого»!

— Что это? — спросил доктор.

— На этой улице вы ничему не должны удивляться, — ответил Аллан. — Она населена подонками общества, и теперь они все собрались на порогах своих домов поиздеваться над полицией, благо, совершенно безнаказанно…

Где–то заиграл хриплый граммофон. Сначала звуки были ясно слышны, затем замерли, как будто дверь в доме вдруг закрылась.

С другой стороны послышался истерический женский вопль:

— Вот знаменитый доктор!.. Он пришел за «Неуловимым»!

Доктору стало жутко.

— Как же они могут разглядеть нас в этом тумане?

Невольная дрожь пробежала по телу Аллана.

— У них глаза, как у сов, — прошептал он.

В это время кто–то тронул его за плечо, однако, когда он обернулся, никого не было около него на расстоянии вытянутой руки.

— Опять чья–то глупая шутка, — проворчал Аллан. — неужели они будут преследовать нас всю дорогу?..

Теперь доктор почувствовал чье–то присутствие рядом с собой.

— Ради Бога, не ходите дальше! — прошептал над его ухом взволнованный голос.

— Кора! — воскликнул доктор.

— Не ходите туда!.. — снова зашептала она. — Там, впереди вас ожидает смерть!.. Я хочу вас спасти!.. Вернитесь!..

Голос внезапно смолк.

Наконец впереди забрезжил свет фонаря у дома Мейстера.

Аткинс ожидал их у самого входа в дом. Ничего нового он не сообщил.

— Я не хотел взламывать дверь до вашего прихода, — пояснил он. — Ни звука не слышно оттуда, кроме рояля… Теперь и он молчит. Я обошел дом кругом и видел свет в его окне…

Аллан бросился в дом, Хэккит и приставленный к нему полицейский следовал за ним. Позади всех шли Аткинс и доктор.

Аллан взбежал по лестнице и изо всех сил заколотил в дверь. Ответа не последовало.

— Дайте мне какой–нибудь ключ, и я открою… — нерешительно предложил свои услуги Хэккит.

Все с нетерпением ждали, пока он возился с замком. На этот раз Хэккит не ударил лицом в грязь. Через несколько секунд дверь распахнулась.

В комнате горела только одна лампа, освещая фигуру Мейстера в щеголеватом смокинге. Он прислонился головой к роялю и тихо посапывал.

Аллан вздохнул с облегчением и остановился посреди комнаты.

— Я когда–то слышал выражение: «Умер для мира сего», но только теперь увидел человека в этом состоянии, — сказал он, указывая на Мейстера.

— Слава Богу, — послышался голос Сэма Хэккита. — Я и не думал, что так обрадуюсь, застав живой эту старую ворону!

Он стал трясти Мейстера за плечо, но ничего этим не добился.

— Зажгите верхний свет! — приказал Аллан. — Да, здесь все как было… Доктор, не можете ли вы разбудить его?

— Не так–то это просто… Я часто видел его в этом состоянии… — проворчал Хэккит.

— Сэм, покажите нам, где вы были в тот момент, когда вас коснулась эта рука, — сказал Аллан.

— Я был здесь, а рука протянулась оттуда, — ответил Хэккит, указывая на таинственную дверь.

Она, как и всегда, была заперта, а ключ висел на прежнем месте.

Глава 33. Конец Мейстера

Казалось совершенно невозможным, чтобы кто–нибудь мог войти через эту дверь без ведома Мейстера.

Аллан заметил, что ужин на маленьком столике остался нетронутым. Он понял, что Мэри не приходила, и у него отлегло от сердца.

Затем внимание его было привлечено окнами: тяжелые плюшевые портьеры были плотно задернуты.

Хэккит также обратил на это внимание, вспомнив, что, убегая, он оставил окно открытым.

— Кто–то был в этой комнате! — воскликнул он.

— Это ни о чем не говорит, — возразил Аллан. — Он мог и сам его закрыть.

Хэккит подошел к таинственной двери и потрогал ручку Она была покрыта слоем пыли.

Аллан задумчиво смотрел на стол, накрытый для ужина.

— Два прибора, — пробормотал он. — И бутылка французского шампанского…

— Вероятно, он ожидал к ужину даму, — заметил доктор.

— Почему же вы думаете, что он ожидал даму? — недовольно спросил Аллан. — Ведь мужчины тоже пьют шампанское…

Доктор указал на серебряную вазу, наполненную конфетами.

— Но мужчины редко едят шоколад.

Аллан бросил на него гневный взгляд.

— Вы становитесь настоящим сыщиком.

Доктор поднял одну из салфеток, под которой оказался небольшой сафьяновый футляр. Он открыл его и обнаружил кольцо очень тонкой работы.

— Разве Мейстер раскошелился бы на такой подарок для мужчины? — не без иронии спросил доктор молодого человека.

— Не знаю, — сухо ответил Аллан.

Мейстер вздрогнул, поднял голову и, наконец, заметил, что в комнате полно людей.

— Который час?

— Половина первого.

Казалось, этот ответ сразу отрезвил Мейстера. Он вскочил на ноги.

— Половина первого!.. Значит, она уже пришла?..

— О ком вы говорите? — резко спросил Аллан.

Мейстер не обратил на него внимания.

— Ведь она обещала прийти! Она сказала, что придет в одиннадцать часов!..

Инспектор видел, что Мейстер еще не совсем пришел в себя, но нужно было торопиться.

— Посмотрите, не потеряли ли вы коробку с деньгами…

Мейстер удивительно быстро осознал эту реплику и бросился к столу.

— Исчезла!.. — завопил он и повернулся к Хэккиту. — Вот он — вор! Это Хэккит украл ее!..

— Успокойтесь, Мейстер, мы его уже арестовали, — сказал Аллан. — Я сообщу вам более неприятное известие… «Неуловимый» — в Дептфорде… — Он взглянул на таинственную дверь, будто ожидая, что она сейчас откроется.

Мейстер что–то проворчал и пошатнулся. Вдруг он захихикал:

— «Неуловимый»! Подумаешь, «Неуловимый»! Не так–то просто ему явиться сюда! Впрочем, сегодня мне не до него… У меня иные планы… Иные…

В этот момент две из трех лампочек люстры погасли.

— Что произошло? — удивился Аллан. — Кто–нибудь случайно тронул выключатель?..

— Нет, сэр, — ответил Аткинс, стоявший у дверей. — Ведь только я мог бы это сделать.

Всем стало жутко… Опасность, о которой так много и часто говорили в этот день, была где–то рядом… В этом доме…

Внезапно наступила полная темнота.

— Всем оставаться на местах, — прошептал Аллан. — Аткинс, вы не трогали выключатель?..

— Нет, сэр.

— Быть может, кто–нибудь другой это сделал?

— Нет, нет, — послышалось со всех сторон.

Над таинственной дверью вспыхнул сигнальный свет. Скрипнули дверные петли. Кто–то вошел…

— Аткинс, будьте возле Мейстера! — крикнул Аллан. — Остальным не двигаться!

Теперь ясно слышались тихие шаги по ковру и чье–то учащенное дыхание… Вдруг на секунду свет карманного фонаря прорезал тьму…

Аллан по его направлению понял, что может теперь отрезать путь вошедшему, и стал медленно продвигаться вперед, жадно ловя каждый звук…

Неожиданно он с кем–то столкнулся. Схватив его за плечи он вскрикнул от изумления: это была женщина!

Она вырывалась изо всех сил.

— Кто вы? — спросил Аллан.

— Отпустите меня, — прерывисто прошептал знакомый Аллану голос.

Какое–то время они молча боролись, но тут Аллан наткнулся на что–то острое: это был угол дивана. Острая боль заставила его на мгновение выпустить свою пленницу, которая тут же растворилась в темноте.

Какое–то время в комнате царила абсолютная тишина. И вдруг раздался громкий возглас:

— Мейстер, я пришел за тобой!..

Послышался какой–то стук и шум закрывающейся двери.

Свет зажегся так же внезапно, как и погас…

Все с удивлением смотрели друг на друга. В комнате были те же лица, что и раньше. Таинственная дверь была также заперта, и ключ висел на своем обычном месте…

Изменилось только одно.

Мейстер лежал на полу.

В груди его торчала трость, та самая трость с потайным лезвием на конце.

Набалдашник еще дрожал.

С улицы послышался громкий хохот.

Глава 34. «Неуловимый» уходит со сцены

Полицейские обшарили весь дом, но ничего подозрительного, как и следовало ожидать, не обнаружили.

Тело Мейстера унесли.

Аллан всех отправил на улицу и вышел следом. Его не было около часа. Когда он вернулся, доктор попытался вызвать его на разговор.

— Дорогой Уэмбри, вас что–то печалит и, бьюсь об заклад, это Мэри Ленлэ!

— Да, я только что побывал у нее, — устало отозвался Аллан.

— Ведь это она вошла в комнату перед этим?

Аллан давно уже перестал удивляться аналитическим способностям старика.

— Доктор, я возьму на себя большой риск и расскажу вам все. То, что произошло сегодня ночью, может стоить мне карьеры, но мне уже все равно… Да, это была она… Мэри Ленлэ…

Доктор кивнул.

— Я так и думал.

— Она пришла за чеком, на котором, по словам Мейстера, Джонни якобы подделал его подпись.

— Каким же образом она попала в комнату?

— Это она отказалась сообщить… Я не настаивал… Она так волнуется за брата…

— Бедное дитя! — сочувственно сказал доктор. — Однако, хорошо то, что хорошо кончается…

— Вы оптимист, доктор, — заметил Аллан.

— О да! Я никогда не теряю надежду. «Неуловимый» сделал свое дело и теперь уже не представляет опасности…

— Всегда есть опасность… — начал Аллан и поднял голову. Ему показалось, что он ясно слышит чьи–то осторожные шаги.

— Что это? — забеспокоился доктор. — Как будто кто–то ходит наверху… Я уже слышал эти звуки, когда вас не было.

Аллан позвал полицейского.

— Есть ли кто на втором этаже? — спросил он.

— Нет, сэр.

Аллан подошел к двери, распахнул ее и крикнул:

— Кто там?

Ответа не последовало.

— Я сам пойду и посмотрю… Подождите здесь!

Когда Аллан вернулся, он был бледен как полотно.

— Вы можете идти, — сказал он, обращаясь к полицейскому.

— Наверху было открыто окно, — прибавил он, обращаясь к доктору. — Вероятно, влезла кошка…

Ломонд в упор смотрел на молодого человека.

— Но отчего вы так бледны?.. В чем дело?

— Должен вам сознаться, что мне стало жутко, — ответил Аллан. — Этот дом — убежище смерти…

Однако подобный ответ не удовлетворил доктора.

— Уэмбри, вы кого–то видели наверху, — заметил он.

— Вы всегда отгадываете чужие мысли…

Голос инспектора дрожал.

— Да, я могу с полной уверенностью утверждать, что в настоящий момент вы думаете об инспекторе Блиссе! — воскликнул доктор.

Аллан пораженно смотрел на него, но приход дежурного полицейского избавил его от необходимости отвечать.

— Мне только что доложили, сэр, что видели какого–то человека, перелезавшего через стену во двор, — сказал он.

— Сколько времени тому назад? — быстро спросил Аллан.

— Не более пяти минут, сэр.

— Вероятно, это была кошка! — не без иронии проронил доктор.

Наверху снова послышались чьи–то легкие шаги.

— Пойдите проверьте, кто там на этот раз, — велел инспектор полицейскому. — Должен сознаться, что страшно устал от этого ночного приключения, — обернулся он к доктору Ломонду.

— И я также, — доктор потянулся и зевнул. — Сейчас отправляюсь домой спать… Старым людям вредно так поздно ложиться…

Ни один из них не заметил, что за окном появилось лицо инспектора Блисса. Некоторое время он внимательно наблюдал за ними, а потом, подтянувшись на руках, бесшумно проник в комнату.

— А знаете, доктор, — говорил в этот момент Аллан, — у меня нет по отношению к «Неуловимому» той ненависти, которую я, собственно, должен был испытывать…

Ломонд медленно произнес:

— Да, в сущности, в каждом плохом человеке, исключая, конечно, Мейстера, есть что–то хорошее, точно так же, как в хороших людях есть что–то плохое…

— Мне нужно вам кое–что сказать, Ломонд, — Аллан понизил голос. — Я знаю «Неуловимого»!

— Что?

— Да… Я хорошо знаю его… И я рад, что он убил Мейстера…

Блисс, скрытый портьерами, не спускал с них глаз.

— Ломонд, теперь я могу назвать вам имя «Неуловимого»…

Выйдя из–за портьеры, Блисс быстро подошел сзади к доктору и направил на него ствол револьвера.

— Это вы!!!

Блисс сорвал с головы доктора седой парик.

Перед изумленным Алланом предстал молодой мужчина с густой темной шевелюрой.

— Вы арестованы, Артур Мильтон! — бросил Блисс.

— Блисс, — воскликнул «Неуловимый», — вы утверждаете, что я чуть не зарезал вас, когда вы пытались арестовать меня в прошлый раз… Но вы знаете, что это ложь, и что я никогда не ношу при себе ножа…

Блисс усмехнулся, показав ряд белых зубов…

— Это не имеет значения. Я поймал вас, «Неуловимый»!.. И ваша жена догадывалась, что я вас подозреваю, когда она так испугалась в Скотленд–Ярде…

«Неуловимый» презрительно улыбнулся.

— Вы себе льстите, инспектор Блисс. Моя жена лишилась чувств в тот момент, когда узнала меня…

— Да, с Порт–Саидом было неплохо придумано, — продолжал Блисс. — Но вам повезло, что вы встретили там больного доктора Ломонда и после его смерти смогли воспользоваться его бумагами… Кстати, это вы освободили из камеры Джона Ленлэ…

— Разумеется. И не вижу в этом ничего плохого…

— И лишь затем, чтобы навести подозрение на меня, — не мог успокоиться Блисс. — Сообразительности вам не занимать… Но, наконец, я с вами покончил! Я предъявляю вам обвинение в предумышленном убийстве Мейстера!

— Блисс… — начал Аллан.

— Предоставьте это дело мне, — отрезал Блисс. — Если мне потребуется ваш совет, я попрошу его!

На лестнице послышались шаги. В комнату влетела Кора и бросилась в объятия мужа.

— О, Артур!.. Артур!.. — воскликнула она. — Ведь я тебя предупреждала!..

Блисс хотел вывести ее.

— Подождите минуту, — сказал «Неуловимый» и обратился к жене: — Кора, ты не забыла, что ты мне обещала?

— Нет, не забыла, — проговорила она сквозь слезы.

Блисс окинул их недоверчивым взглядом и снова потянул ее за руку к выходу.

Она обратила к нему свое бледное прекрасное лицо.

— Вы хотите взять его и как дикого зверя запереть в клетку? — закричала она. — Вы хотите заживо похоронить его и думаете, что я вам позволю это сделать?..

— Вам не спасти его от виселицы! — резко ответил Блисс.

— А я докажу вам, что спасу!

Блисс слишком поздно заметил револьвер в руках Коры. Раздался выстрел и «Неуловимый» упал.

Аллан поспешил на помощь Блиссу. Вдвоем они обезоружили Кору. Но во время их кратковременной борьбы «Неуловимый» внезапно вскочил с пола и выбежал из комнаты.

— Боже, он сбежал! — завопил Блисс и, размахивая револьвером, кинулся к двери.

Она оказалась запертой.

Кора расхохоталась.

— Ломайте дверь! — крикнул Блисс Аллану.

Затем он обернулся к Коре.

— Вам недолго придется смеяться, миледи!

Дверь сорвалась с петель и через мгновенье Аллан уже мчался вниз по лестнице.

— Вы очень умны, мистер Блисс, — смеялась Кора, — Но «Неуловимый» умнее и вы это знаете… Там, у дома, его ждет автомобиль, а в десяти милях отсюда стоит наготове аэроплан и «Неуловимый» не боится летать в тумане! Скоро он будет уже далеко! Не воображайте, что когда–нибудь вам удастся схватить его!

— Я арестую вас, красавица, — злобно прошипел Блисс, — и этого достаточно, потому что он не покинет вас… Я хорошо знаю «Неуловимого»!

Блисс позвал полицейского.

Тот вошел и встал у двери, ожидая приказаний.

— Я — инспектор Блисс из Скотленд–Ярда, — быстро проговорил тот, — охраняйте эту женщину… Не выпускайте ее отсюда, если вам дорога ваша шкура!

И он выскочил на лестницу.

Полицейский, оставленный с пленницей, молча направился к камину, снял висящий над ним ключ и отпер небольшую дверь, находящуюся в противоположной стене. Затем он сбросил форму и изумленная Кора оказалась в объятиях собственного мужа.

— Сюда, Кора, — прошептал он ей, указывая на распахнутую дверь в подземный ход…

Где–то внизу, в туманной бездне, мерцали огни Лондона.

Красивая пассажирка прижимала к груди букет орхидей и нежно улыбалась пилоту.