— Вам угрожали револьвером? Это невероятно! — удивлялся Китсон.
— Однако это так, — улыбнулся Белл.
Мистер Китсон сложил салфетку и отодвинулся от стола. Он только что позавтракал — примерно в то же время, когда Оливе принесли завтрак в её заточении.
Белл стоял у окна и, глядя на Пикадилли, рассеянно рассказывал о том, что с ним произошло.
— Ясно, что этот пастор Манн — соучастник всей банды.
Белл покачал головой.
— Не думаю, скорее я готов предположить, что он — один из посланцев Гардинга. Когда‑нибудь я раскрою вам планы Гардинга, и тогда вам все станет понятно, — добавил Белл. — А вчера этот пастор выступил в роли рыцаря, он встал на защиту дамы. Хотя, возможно, что он действовал из уважения к профессору или же в силу свойственной ему неприязни ко всем сыщикам. Во всяком случае, его револьвер был направлен на меня до того времени, пока эта особа не скрылась из вида. А поскольку не имело смысла ссориться с ним, я подсел к его столу, и мы мирно поболтали, он оказался очень милым собеседником.
Китсон усомнился в рассказе Белла.
— Как это непохоже на вас, Белл. Я полагал, что вы не станете терять даром времени и броситесь в погоню.
— Это было бесполезно. Но теперь, мистер Китсон, я хочу поговорить с вами о другом — я хочу знать о завещании покойного Миллинборна несколько больше, чем мне известно до сих пор. И я хочу детальнее ознакомиться с существующим в Англии порядком венчания.
Адвокат озабоченно взглянул на молодого человека.
— По закону венчанию предшествует производимое за три недели до обряда оглашение помолвки. Делается это в приходе, в котором проживают вступающие в брак.
— И это правило невозможно обойти?
— Есть один способ: можно. уплатить дополнительную пошлину и испросить у епископа или же у уполномоченных им на то лиц разрешение на брак, минуя предварительное оглашение. Тогда все формальности могут быть выполнены в течение нескольких часов.
— Вы можете мне предоставить список лиц, которые пользуются правом выдачи разрешений на брак без предварительного оглашения?
— Я уже позаботился об этом, но, по всей вероятности, Гардинг не прибегнет к этому способу. Дело в том, что в таком случае ему пришлось бы назвать свое подлинное имя и представить ряд оснований для того, чтобы ему выдали разрешение. Гораздо проще для него венчаться под чужим именем, соблюдая правило о предварительном оглашении.
— Скажите, брак, заключенный под чужим именем, является законным браком?
— По английским нормам — да. Противозаконно лишь вступление в брак под чужим именем, что не лишает сам брак законности.
— Скажите, можно получить два разрешения на венчание с одной и той же девушкой?
— Это совершенно невозможно. Но какая нам польза от этой беседы?
Белл не сразу ответил на этот вопрос.
— Вчера Манн упомянул о девушке, которая выходит замуж за Гардинга. Больше мне ничего не удалось добиться от него. Но и этого достаточно, чтобы навести меня на мысль помешать Гардингу получить разрешение на брак с ней. И поэтому я сам обращусь за подобным свидетельством.
— Не вступая в брак? — изумился Китсон.
— Право, не стоит волноваться, Китсон. Разрешение, выданное на моё имя, лишит Гардинга возможности получить такое же. А теперь скажите, какие преимущества сулит Гардингу брак с Оливой?
— Согласно воле покойного после венчания он получает половину её состояния. Таково было желание Миллинборна. Он не хотел делать мужа зависимым от жены и полагал, что это унизило бы его в её глазах.
— Понятно. И Гардинг об этом осведомлен. Иными словами, он знает, что брачное свидетельство на имя его и Оливы даст ему два с половиной миллиона долларов. Вот вам и разгадка всего происходящего.
— Завещание составлено таким образом, что, явись он завтра ко мне и предъяви брачное свидетельство, я оказался бы вынужденным выплатить ему всю эту сумму, хотя и знал бы, что по отношению к девушке было учинено насилие. Честное слово, я рад был бы отправить этого врача на виселицу. И единственный путь к её спасению, это…
— Это как можно скорее получить разрешение на бракосочетание с ней, — закончил за него Белл. — Теперь я вам открою свой план. Вам ясно, что Гардинг заинтересован только в одном — жениться на Оливе, для того чтобы получить деньги. В тот момент, когда он убедится в том, что он не может получить эти деньги путем женитьбы на ней, весь его пыл пропадет, потому что её красота, привлекательность и ум — все это в его глазах не имеет значения.
— С этим я согласен, — подтвердил адвокат.
— Прекрасно. В таком случае, в чем заключается единственный способ защитить девушку от его притязаний? Ответ как будто бы ясен: я должен как можно скорее отыскать её и, отыскав, как можно скорее жениться на ней. Замужняя Олива Гардингу не нужна.
— Значит, вы собираетесь жениться на Оливе, для того чтобы помешать планам Гардинга? А потом добьетесь того, чтобы брак был объявлен недействительным? Нет, милый Белл, — покачал головой старый адвокат, — этот план мне не нравится: жениться гораздо легче, чем развестись.
Белл внимательно выслушал возражение старика и сказал:
— Согласитесь сами, это единственный способ уберечь Оливу. Сегодня Мак‑Нортон и я были в суде и совещались по этому вопросу. Выяснилось, что наших улик недостаточно, чтобы обезвредить Гардинга. Даже если ему и известно местонахождение Оливы, то нет такого закона, по которому он должен был бы открыть мне, возможному его сопернику, её местонахождение. К тому же мы не в состоянии доказать, что Гардинг причастен к её похищению. Поэтому единственная возможность, которую я усматриваю при сложившихся обстоятельствах, заключается в том, чтобы обратиться к помощи пастора Манна.
— Этого разбойника с револьвером? — удивился Китсон. — Но чем он может быть нам полезен?
— Сейчас поймете. Мой новый приятель Манн, как вам известно, хорошо знаком полиции. Он неоднократно сидел в тюрьме и, по‑видимому, лишен сана. Внешне он сохранил благопристойный вид, и поэтому я предлагаю, чтобы он обвенчал меня с мисс Крессуелл. Разумеется, венчание это не будет иметь силы, но ни девушка, ни Гардинг до поры до времени об этом не узнают. А Гардинг, узнав, что она замужем, сразу утратит весь свой интерес к ней и начнет заботиться о другом.
— А именно?
— О том, чтобы сделать её вдовой. А когда мы посадим его под замок, то откроем Оливе всю правду.
— Другими словами, вы предлагаете мне участвовать в противозаконном действии. На это я согласиться не могу, — упорствовал адвокат. — И я не уверен, что этот пастор примет ваш план.
— Я и об этом позаботился. Мак‑Нортон сообщил мне, что этот парень сейчас находится в незавидном положении. Полиция сторожит его, как кошка мышь. Он не смеет носа высунуть из своей норы. Я предложил ему билет в Австралию и пятьсот фунтов вознаграждения, и он пообещал выполнить все, что мне будет угодно.
— А вы ему, значит, рассказали обо всем?
— Что ж поделать, пришлось. И что удивительно, парень был не особенно доволен моим предложением. Очевидно, у него сохранились кое‑какие предрассудки и взгляды, привитые ему в лучшие времена. В конце концов он согласился и отправился в Уайтчепель покупать себе соответствующее одеяние. Пока что я поместил его у себя в квартире.
После нескольких мгновений раздумья Китсон сказал:
— Ну что ж, придется согласиться. Я доверяю вам, Белл, но вы должны дать слово, что не питаете к девушке никаких чувств, кроме тех, которые вызваны вашим профессиональным долгом.
Белл опустил глаза.
— Если бы я сказал вам «да», то я был бы лжецом, — -. спокойно ответил он. — Но это не меняет положения. моё поведение по отношению к Оливе останется прежним.
Белл попрощался с Китсоном и отправился к себе домой. Вскоре к нему пришел Манн. Чисто выбритый и в новом сюртуке он ничем не отличался от своих собратьев пасторов.
Появление Мак‑Нортона вспугнуло Манна.
— Я знал, что вы здесь, — успокоил его полицейский. — Что вы скажете об этом? — И полицейский инспектор протянул Беллу клочок телеграфного бланка.,
— «Беллосити», — прочел вслух Белл.
— Это ведь ваш телеграфный адрес? — спросил инспектор.
Белл кивнул.
— «Беллосити, Лондон, — прочел он. — Заперта в доме пастора в Дени…»
На этом телеграмма обрывалась.
— Это от Оливы… — прошептал Белл. — Но где вторая половина?
— Увы, это все. Мы нашли этот клочок бумаги у пьяного бродяги.
— Где?
— В Кингстоуне на Темзе, — ответил Мак‑Нортон. — Человек этот был мертвецки пьян, полиция подобрала его в припадке горячки. По‑видимому, он пил целую неделю, и сегодняшнее пьянство окончательно доконало его. А этот клочок бумаги нашли у него в кармане.
— По‑видимому, она поручила ему отправить телеграмму, — предположил Белл. — Должно быть, она снабдила его деньгами, а он их пропил.
— Не думаю, что было так. Во время допроса на него на некоторое время снизошло просветление, и он сказал, что нашел деньги на дороге, завернутые в клочок бумаги. Теперь остается предположить, что она выбросила этот бланк из автомобиля или из какого‑нибудь дома.
— В каком состоянии этот пьянчуга в настоящее время?
— Раньше завтрашнего утра от него ничего не добьешься.
— Заперта в доме пастора Денн… — повторил Белл. — Что бы это могло значить? И какие у нас имеются в окрестностях Денны?
— Их множество, — ответил инспектор. — В Манчестере имеется Денн Гет, в Перте имеется Денн Таун, есть Деннисборо, есть Денис Аббей и так далее.
— Неподалеку от Кингстоуна имеется что‑нибудь схожее с этим названием?
— Нет.
— В таком случае я думаю, что это название не местности, а дома, — сказал Белл. — У вас в Англии существует манера давать домам имена вместо номеров. Особенно часто это практикуется в пригородах. Быть может, вы могли бы быть нам полезны? — обратился он к пастору.
— Будь я громилой, я бы мог вам что‑нибудь сказать по этому поводу, но моя деятельность протекает вне пригородов.
— Придется прибегнуть к адресной книге, — решил инспектор, но Белл прервал его, призвав к молчанию.
На лестнице послышались шаги.
Гардинг вернулся. Он пробыл в отсутствии все утро.
— А вы разве. не установили за ним слежку? — осведомился инспектор.
— Мой парень потерял его из вида, — ответил Белл.
Он подкрался на цыпочках к дверям и прислушался к тому, как отворилась и захлопнулась за доктором дверь.
— Я приставил к нему лучшего нашего сыщика, а Гардинг ухитрился ускользнуть от него.
— Во всяком случае предположение о том, что она уехала в Ливерпуль, отпадает. Если бы на телеграмме стояло имя Гардинга, я бы арестовал его, — задумчиво прошептал инспектор.
— Об этом вам нечего беспокоиться. Как только мисс Крессуелл окажется в безопасности, я вам дам для этого более веское основание.
— Опять «зелёная пыль»? — усмехнулся полицейский.
— Да, «зелёная пыль», — ответил Белл серьезно. — В этом и состоит дьявольский план Гардинга. А похищение мисс Оливы — это всего лишь одно из средств к цели. Он нуждается в деньгах. И чем больше будет в них нуждаться, тем больше будет стремиться к тому, чтобы обвенчаться с ней.
— Ни один пастор не согласится их обвенчать, — вмешался в беседу Манн. — Если она не даст своего согласия, то венчание невозможно. А насколько я могу судить о том, что происходит, ему будет нелегко получить согласие.
— И всё же я опасаюсь этого, — коротко бросил Белл.
Снова хлопнула дверь в квартиру доктора. Одним прыжком Белл очутился на лестнице и преградил Гардингу путь.
— Вы имеете какие‑нибудь известия о мисс Оливе? — вежливо улыбаясь, осведомился доктор.
— Если бы они у меня имелись, я бы не стоял здесь, — оборвал его Белл.
— Как интересно. А где бы я был?
— За решеткой и тюремным замком, голубок, — вскипел Белл.
— Вы слишком близко все это принимаете к сердцу. Быть может, вас успокоит известие о том, что мисс Крессуелл. жива и здорова и собирается в ближайшем будущем стать миссис Гардинг? И еще у меня к вам покорнейшая просьба: отзовите, пожалуйста, вашего парня. Сначала меня это постоянное преследование забавляло, но ведь и у меня может лопнуть терпение.
— Вам пора привыкнуть к тому, что за вами следят, — проворчал Белл и поспешил в свою квартиру. Выглянув в окно, он проверил, на посту ли его сыщик и обменялся с ним чуть заметными знаками.
— Этот доктор чертовски хитер, — проговорил он. — Боюсь, что Лондон с его подземкой и автомобильным движением не совсем удобен для слежки. Особенно трудно уследить, если преступник пользуется подземной железной дорогой. Вниз ведут лестница и лифт, и до последней минуты нельзя предвидеть что именно предпримет преследуемый.
— Вы прервали ваш рассказ на самом интересном месте, — напомнил пастор, — вы упомянули о «зелёной пыли».
— Совершенно верно, — продолжал Белл. — «Зелёная пыль» — это величайшее преступление, которое существовало за все время нашей цивилизации.
Белл пристально посмотрел на пастора.
— Что вы так смотрите на меня? Мне об этом ничего не известно. Или… — пастор задумался. — Скажите, профессор причастен к этой «зелёной пыли»?
— Да.
— Это какое‑нибудь мошенничество? — с любопытством осведомился пастор. — Хотя, по совести говоря, он не производит впечатление человека, способного на что‑либо подобное.
— Это не мошенничество, да и Сперанца о нем не осведомлен, — ответил Белл. — Это нечто значительно более крупное. Это нечто превосходит то, что до сих пор рождалось в мозгу преступника.
На столе зазвонил телефон. Белл поднес трубку к уху.
— Так я и знал. Доктор снова ускользнул от наблюдения. Он вскочил в автомобиль. Поблизости не оказалось второй машины, и он исчез.
— Успел ли ваш человек хоть заметить номер машины?
— А какой от этого толк? Неужели вы думаете, что он не меняет номера? А теперь мне пора. Я еду в Кингстоун. Но прежде попрошу вас подписать это свидетельство.
Инспектор, ознакомившись с текстом поднесенной ему бумаги, удивленно взглянул на Белла.
— Что такое? Вы хлопочете о разрешении на брак в срочном порядке?
— Совершенно верно.
— И вашу невесту зовут мисс Олива Крессуелл? Ничего не понимаю.
— Все в свое время объяснится. А сейчас я, к сожалению, лишен возможности вдаваться в объяснения. Я спешу.
— И все это связано с «зелёной пылью»? — допытывался инспектор. — Самым тесным образом. Но, право, инспектор, я спешу.
— Хорошо, я помогу вам всем, чем могу. Но вряд ли вы в Кингстоуне сможете добиться чего‑нибудь от пьяницы раньше завтрашнего дня.
И Мак‑Нортон удалился, предоставив Белла его заботам.
— Теперь, дорогой Манн, все зависит от нас самих, — сказал Белл пастору. — До завтрашнего дня вы находитесь безвыходно в моей квартире. Располагайтесь поудобнее.
И Белл вышел. На лестнице ему повстречался какой‑то незнакомец, внимательно разглядывавший перечень обитателей этого дома. Что‑то в его облике привлекло внимание Белла.
— Вы кого‑нибудь ищете? — осведомился у него Белл. — Быть может, я могу вам быть чем‑нибудь полезен?
Незнакомец повернулся к нему. Лицо его было красным и обветренным.
— Это очень любезно с вашей стороны, — сказал он. — Я полагал, что в этом доме живет некий доктор Гардинг.
— Да, он живет здесь, но его сейчас нет дома.
На мгновение Белл предположил, что это пациент.
— Нет дома? — в голосе человека зазвучало искреннее разочарование. — Вот незадача! Быть может, вы подскажите, где его найти? У меня спешное дело к нему, я приехал издалека.
— Я друг доктора Гардинга. Если ваше дело неотложно, то можете доверить его мне. Скажите, оно… — он на мгновение заколебался, — касается «зелёной пыли»?
Незнакомец вздрогнул и подозрительно поглядел на Белла.
— Это дело огромной важности, — повторил он.
— И оно касается «зелёной пыли»? — вторично не то спросил, не то утвердительно заявил Белл.
— Я ничего не знаю о «зелёной пыли», — сказал незнакомец. — Я приехал с очень важным сообщением.
— Если это сообщение изложено письменно, то вы можете мне его передать. — И он протянул за ним руку, словно ему вот уже многие годы приходилось хранить тайны доктора.
Незнакомец полез в боковой карман, но передумал.
— Нет, мне придется передать его лично доктору. Он знает, что я приеду, и должен ожидать меня.
Белл взвесил все обстоятельства.
— Быть может, вы пройдете ко мне в квартиру? — приветливо. предложил он пришельцу и отвел его к себе.
Присутствие пастора Манна и его внешность успокаивающе подействовали на гостя.
— Может быть, вам угодно чаю?
— Нет, мне не угодно чаю.
— Быть может, кофе?
— Нет.
— В таком случае вина?
— Нет.
«Придется мне тебя или хлороформировать, — подумал Белл, — или оглушить ударом по голове. Но так или иначе я должен добыть письмо».
Незнакомец, казалось, угадал мысли Белла.
— Я бы охотно отдал вам письмо к доктору, но это было бы бесполезно. Письмо — всего лишь сопроводительная рекомендация.
— И только, — проговорил разочарованный Белл. Он почувствовал, что пришелец не лгал.
— Сообщение я должен передать устно, — пояснил тот. — Оно предназначается только для доктора и вряд ли будет кому‑нибудь понятно, потому что оно состоит из одного слова, да и то зашифрованного.
— Черт бы побрал эти шифры, — прошептал Белл.