Она быстро проглядела ворох бумаг, оставшихся в ящике. В большинстве своем это были письма от подруг, театральные программки и любительские снимки — воспоминания о минувшем лете. Она быстро привела ящики в порядок и прошла в спальню. И спальня носила на себе следы чьего‑то осмотра. Кто‑то в её отсутствие учинил здесь обыск. Один из ящиков комода был выдвинут. Рылись в её вещах. И еще одно открытие поразило её: нижняя половина окна была распахнута. Обычно она была затворена. Олива выглянула в окно. Недалеко от него была узенькая пожарная лестница. Несомненно, та- таинственный посетитель по этой лестнице проник в комнату и удалился тем же путем. По‑видимому, её возвращение вспугнуло его и он не успел привести все в прежний порядок. Удивительнее всего было то, что ничего из её вещей не пропало. Она вернулась к письменному столу и принялась приводить в порядок его содержимое. И незаметно углубилась в размышления, вызванные происшествиями этого утра.

Кто рылся в её письменном столе? Что надеялся в нем найти? Ни на секунду она не сомневалась, что это было делом рук обыкновенного вора. За всем этим скрывалось что‑то иное и значительно более серьёзное. Как связать этот обыск и её внезапное увольнение? Тщетно пыталась она разгадать эту загадку. Впрочем, все это больше смутило её, чем напугало.

Все эти отклонения от того размеренного образа жизни, который она вела до сих пор, не радовали её. И что означало вторжение в её жизнь этого Белла, который то бывал пьяным, а то неожиданно трезвел, имел контору в Сити, в которой почти не бывал. И почему он так заинтересовался Оливой?

Чтобы заполнить остаток сегодняшнего дня, она решила отправиться в театр, а потом зайти куда‑нибудь поужинать и вернуться домой попозже. Мысль о том, что ей придется в одиночестве провести вечер в этой квартире, ужасала её. «Матильда, ты слишком мнительна», — заметила она себе, решительно вошла в спальню и достала из шкафа костюм.

В этот момент раздался стук в дверь. Отперев, она удивленно отпрянула назад. Перед ней стояли трое мужчин. Двое из них были незнакомы и походили на сыщиков, третьим был мистер Уайт. На сей раз он казался еще величественнее и строже, чем обычно.

— Мисс Крессуелл? — осведомился один из незнакомцев.

— Да.

— Разрешите войти? Мне надо поговорить с вами.

Она пригласила его войти; второй сыщик и мистер Уайт последовали за ним.

— Вы — Олива Крессуелл? До сегодняшнего дня вы состояли на службе у Понсонби?

— Совершенно верно, — ответила удивленная девушка.

— К нам поступили сведения, в силу которых вас сегодня утром вынуждены были уволить, — продолжал сыщик.

Сообщение это ошеломило девушку.

— Сведения обо мне? — переспросила она. — Как прикажете понимать ваши слова?

— Это значит, что вас обвиняют в присвоении средств, принадлежащих фирме. Кажется, в этом обвиняется сударыня? — осведомился сыщик у Уайта.

Мистер Уайт медленно кивнул.

— Это ложь! Наглая ложь! — воскликнула девушка, и глаза её метнули в управляющего молнии. — Вы знаете, что это ложь, мистер Уайт. Тысячи фунтов проходили через мои руки, и никогда я… Нет, то, что вы говорите, просто ужасно…

— Прошу вас, успокойтесь, барышня, — заметил сыщик, — и я постараюсь объяснить вам все. К моменту вашего увольнения никаких доказательств еще не имелось.

— Никаких определенных доказательств, — пробормотал управляющий.

— И? — переспросила девушка.

— И теперь мы получили сведения, что три заказных письма, в которых находились деньги на общую сумму в шестьдесят три фунта…

— Четырнадцать шиллингов и семь пенсов, — пробормотал мистер Уайт.

— Что‑то, около шестидесяти трех фунтов, — повторил сыщик, — что вы присвоили эти письма вместе с содержащимися в них деньгами и что они находятся в вашей квартире.

— В нижнем левом ящике вашего комода, — добавил управляющий. — Сведения эти поступили из заслуживающего доверия источника. И это так.

— Три заказных письма? — недоверчиво переспросила девушка, все еще не веря своим ушам. — В этой квартире?

— В нижнем ящике вашего комода, — повторил Уайт, в течение всего этого разговора стоявший с закрытыми глазами. Руки его были скрещены, словно ему приходилось выполнять чрезвычайно неприятную и тягостную обязанность.

— У меня имеется полицейский приказ на производство у вас обыска, — начал было сыщик.

— Он излишен, — -. спокойно возразила девушка. — Можете обыскать всю квартиру. Можете привести с собой женщину, которая бы подвергла меня личному обыску. Мне нечего скрывать.

Сыщик обратился к своему спутнику.

— Фред, обыщите этот письменный стол. Он заперт?

Девушка протянула ему ключ.

Сыщик прошел в соседнюю комнату и оттуда донесся стук выдвигаемых ящиков.

Девушка не тронулась с места и молча взирала на своего бывшего шефа, который, казалось, не принимал в происходившем никакого участия.

— Мистер Уайт, — сказала она, — я вправе спросить, кто меня обвиняет в краже?

Уайт промолчал.

— Даже преступник, — продолжала девушка, — имеет право знать, кто его обвиняет. Я думаю, что у вас пропало очень много вещей… Воскресные газеты, например, сообщают о пропаже множества вещей до того как обнаружатся сами кражи.

— Я не читаю газет, которые выходят в день, когда все наши помыслы должны принадлежать Господу Богу, — смиренно возразил управляющий. — Но во всяком случае я вынужден вам сообщить, что с некоторого времени из вашего отделения стали пропадать деньги. Разумеется, я как честный гражданин не скажу вам имени того, кто указал нам на вас.

Она внимательно следила за ним, и на её губах заиграла презрительная улыбка.

В то же мгновение на лестнице послышались быстрые шаги. Она вспомнила о том, что дверь в квартиру осталась открытой. Еще мгновение — и на пороге показался доктор Гардинг.

— Что я слышу? — вмешался он в происходящее. — Вы осмеливаетесь обвинять мисс Крессуелл в воровстве?

— Но, дорогой доктор…

— Это возмутительно, мистер Уайт. Я готов поручиться за мисс Крессуелл своей собственной жизнью.

— Без мелодрам, милый доктор, — перебила его девушка. — Я убеждена, что все это глупое недоразумение. Я и не знала, что вы знакомы с мистером Уайтом.

— Это возмутительно, — продолжал Гардинг. — Я не нахожу слов, мистер Уайт.

Мистер Уайт пожал плечами, словно перенося ответственность за происходящее на неумолимую судьбу.

— Это очень любезно с вашей стороны, что вы нашли нужным вмешаться во все это, — обратилась Олива к доктору. — Впрочем, я и не ожидала от вас иного.

— Быть может, я могу вам быть чем‑нибудь полезен? — спросил он серьезно. Доверьтесь мне, — я весь в вашем распоряжении. Если эта история повлечет за собой какие‑нибудь неприятные последствия…

— Она не повлечет за собой неприятных последствий, — ответила девушка. — Мистер Уайт утверждает, что я похитила деньги и что эти деньги спрятаны у меня в квартире.

На мгновение заявление девушки смутило доктора и он сказал:

— Я видел, как полицейские поднялись к вам. А так как они шли в сопровождении мистера Уайта, а вы сегодня рассказали мне о вашем увольнении, то я сделал определенные выводы. Сыщик, обыскавший спальню, вернулся.

— Ничего, — заявил он.

Мистер Уайт от удивления широко раскрыл глаза.

— В нижнем ящике комода? — переспросил он недоверчиво.

— Ничего, — снова ответил сыщик.

— Посмотрите за картинами.

Они снова принялись обыскивать комнату, шарить под ковром, просматривать книги в книжном шкафу и осматривать все места, где могли бы быть запрятаны деньги.

— Ладно, барышня, — добродушно заметил сыщик, — надеюсь, мы были вам не очень в тягость. Что вы предполагаете предпринять теперь, сэр? — обратился он к Уайту.

— Вы посмотрели в нижнем отделении комода? — снова осведомился Уайт.

— Я перерыл нижнее отделение комода, среднее отделение и верхнее отделение, — терпеливо ответил детектив. — Я заглянул под комод, я заглянул за комод, и я перерыл все коробочки на комоде.

— И не нашли? — переспросил Уайт, не веря своим ушам.

— Ничего. Какие у вас основания подозревать молодую даму? Известно ли вам, что вам придется отвечать за это, и что если обвинение не подтвердится, то вы подлежите ответственности?

— Я все знаю, — с досадой заметил Уайт. — И я никого не обвиняю. Очень сожалею, что вас побеспокоил, — и, повернувшись к девушке, он добавил: — Я надеюсь, что вы на нас не в претензии? — Уайт величественно протянул ей на прощанье свою крупную белую руку, Олива притворилась, что не заметила её.

Мистер Уайт покинул комнату.

— Прошу извинить меня, — заметил доктор, — я хочу поговорить с мистером Уайтом.

— Только не устраивайте никаких историй. Я бы не хотела продолжения…

Он кивнул ей и последовал за управляющим.

— Я бы хотел поговорить с вами у себя, — обратился Гардинг к Уайту.

— Ну что ж, — заметил тот.

— Мы вам больше не нужны? — спросил сыщик.

— Нет, — ответил Уайт. — Так, значит, вы уверены в том, что в нижнем отделении комода не оказалось того, что мы искали?

— Уверен, — ответил сыщик, теряя терпение. — Неужели вы думаете, что я не посмотрю именно там, где предполагают найти пропавшую вещь?

Уайт ничего не успел возразить сыщику, потому что в это мгновение распахнулась дверь квартиры Белла и на пороге показался её обитатель. Его серая шляпа съехала на затылок, он едва держался на ногах. Умильно улыбаясь, он разглядывал собравшихся.

— О! — радостно воскликнул он. — Наш милый доктор и, если не ошибаюсь, вместе с ним наш старый знакомец Епископ.

Уайт обиженно взглянул на пришельца: в весьма интимном кругу он был известен под именем Епископ. То обстоятельство, что совершенно незнакомый ему субъект, да еще в пьяном виде, вспомнил его кличку, огорчило его.

— О, — продолжал пьяница, — здесь и полицейский инспектор Петерсон и сержант Фербенкс. — Приветствую вас в этом добродетельном доме.

Полицейский инспектор ничего не ответил и расхохотался. Доктор нервно теребил бородку. Мистер Уайт попытался пройти мимо незнакомца, уклонившись от встречи с ним, но Белл опередил его: пошатываясь, проковылял вперед и преградил ему путь.

— Мой милый, старый добрый Уайтик, — продекламировал он.

— Пропустите меня, — воскликнул Уайт. — Я вас не знаю!

— Не знаешь меня, Уайт? Это изумительно! — И он нежно обнял своего собеседника. — Ты не знаешь старину Белла?

— Никогда не имел удовольствия встречаться с вами.

— О! — воскликнул Белл и обиженно отступил назад. Прислонившись к косяку двери, он притворился, что горько плачет.

— Довольно дурачеств, Белл, — раздраженно заметил доктор. — Здесь произошло нечто серьезное и нам не до шуток. И мы. были бы вам очень обязаны, если бы вы не вмешивались в то, что происходит.

Белл вытер свои крокодиловы слезы, схватил Уайта за руку, долго тряс её и затем проковылял к себе в квартиру.

— Вы знаете этого человека? — осведомился у сыщика доктор.

— Что‑то мне знакомо это лицо, — ответил сержант. — Всего хорошего, господа.

«Господа» выждали, пока сыщики не скрылись из вида, а затем доктор обратился к управляющему:

— Пройдемте ко мне в комнату, мистер Уайт.

И Уайт послушно последовал за ним.

Доктор тщательно затворил дверь и провел своего гостя в рабочий кабинет. Посредине комнаты стоял большой рабочий стол, уставленный всевозможными химическими препаратами и приборами, обычно находящимися в лаборатории химика.

— Итак, — сказал Уайт и опустился на стул, — что случилось?

— А вот об этом я собирался осведомиться у вас, — ответил доктор.

Он закурил сигарету и внимательно посмотрел на

своего собеседника.

— Вы предполагаете, что она на самом деле взяла

эти письма и спрятала их у себя?.

— Эта возможность совершенно исключается, — ответил врач.

Уайт скривил гримасу, взял сигарету, откусил её конец и свирепо сплюнул в сторону.

— Случается, что самым тщательным образом задуманный план проваливается, — заметил он.

— Заткни глотку! — яростно закричал на него доктор и зашагал по комнате, словно раздумывая над чем‑то.

— Хотел бы я знать, что случилось, — сказал он. — Но с этим успеется. А пока скажите мне, как обстоят наши дела у Понсонби?

— Я захватил с собой все данные, — ответил Уайт и полез в карман за записной книжкой. — Я могу взять там сорок тысяч фунтов… Но… Что это такое?

Он вытащил из кармана какой‑то белый сверток, перехваченный резинкой, сорвал резинку и развернул его. В его руках оказались три адресованные фирме Понсонби заказных письма. И все три письма были вскрыты.