Глава 1

Прошло много лет, прежде чем я смогла без содрогания смотреть на швейцарские почтовые марки. Они напоминали мне о последнем письме матери, и, когда я думала о том, как на него ответила, мне хотелось забиться в угол и завыть.

«Милая Бренда! Надеюсь, у тебя получится взять отпуск на Троицу. Мы с Полом ждем тебя в Уэст-Уиндоуз. Джейн тоже будет там, но, поскольку она снова помолвлена, конкуренции можешь не опасаться. Кроме того, милая, мы пригласили такого очаровательного молодого человека! Вы будете отличной парой».

Мама всегда мечтала выдать меня замуж.

— Бренда, — чуть не плакала она, — я не вынесу, если тебе всю жизнь придется считать гроши.

— Но я могу работать! И вообще, мне не хочется выходить замуж.

— Милая, замуж надо. Сейчас, пока ты молода, легко строить карьерные планы, но, когда тебе стукнет тридцать, ты поймешь, что женщине нужна семья. Нельзя жить только для себя.

А ведь сначала она думала, будто ее единственной дочери уготована незавидная участь старой девы. Дедушка рассказывал, что, когда двадцать три года назад мама впервые взяла меня, новорожденную, на руки, она воскликнула: «Бедняжка! Такая же страшненькая, как ее отец».

Конечно, меня нельзя назвать никчемной, но и особыми талантами я никогда не блистала, поэтому для меня было вполне естественным начать работать в магазине одежды, которым владела моя мать. Правда, это оказалось безнадежным делом. В моем восприятии любая одежда — всего лишь то, чем можно прикрыть наготу, но ни в коей мере не произведение искусства.

Хотя дедушка уверяет, что некрасивые младенцы со временем превращаются в очаровательных девушек, я стала исключением. У меня рыжие и почти прямые волосы, веснушки, а брови и ресницы такие белесые, что их не было бы видно, если бы я их не подкрашивала.

Я пыталась помогать матери в магазине, но, когда мне исполнилось двадцать, захотела стать рентгенологом и поступила в колледж святой Анны. Правда, это никак не повлияло на твердое намерение матери выдать меня замуж, прежде чем я стану старой и никому не интересной. Понимая, что молодым людям нужны более красивые девушки, она решила переключиться на людей пожилого возраста, хотя обращалась с ними как с юнцами.

Бедная мама! Если бы она могла понять, что мне хочется выйти замуж только по любви и выбрать мужа самой, а не по ее указке! Но случилась странная вещь. Мама сама влюбилась в одного из кандидатов! Именно тогда я покинула квартиру и переехала в общежитие.

Пол Хейстингз был очень мил. Как только я пожала ему руку и наши взгляды встретились, я почувствовала к нему симпатию. Он мне понравился, но лишь потому, что напоминал моего покойного отца.

Не успела я дать Полу отставку, как он сделал предложение моей матери, и она получила кучу денег, усадьбу в Мидлендсе под названием Уэст-Уиндоуз и вдобавок еще летний коттедж на побережье графства Йоркшир. С этих пор мама с удвоенной энергией взялась подыскивать мне мужа. Любовь полностью преобразила мою мать.

Она уже не выглядела такой напряженной и уставшей. Черты ее лица смягчились, и она превратилась в настоящую красавицу. Впервые в жизни я принялась роптать на судьбу, которая одарила меня внешностью гадкого утенка.

Но к чему может привести негодование или зависть?

Говорят, любовь — заразная болезнь, и я была почти готова в это поверить, когда ко мне проявил интерес новый старший рентгенолог из колледжа святой Анны. Я была в восторге, но не могла отделаться от чувства недоумения, часами глядя в зеркало и не понимая, что он во мне нашел.

Дэвид — первый мужчина, которому нравилось быть со мной. С ним я не чувствовала себя чужой, ненужной, мое сердце открылось для нежности и любви. В тот день, когда я узнала, что он женат, меня словно сковал холод. Письмо матери было подобно соли на открытую рану, и я отреагировала как раненое животное. Я ограничилась лишь парой коротких и надменных строчек.

Мне все же пришлось провести Троицу в Уэст-Уиндоуз, но только для того, чтобы присутствовать на похоронах моей матери и отчима. Их самолет разбился в Швейцарских горах. Никто не выжил.

 

Глава 2

После того как моя мать вышла замуж, я несколько раз встречала свою сводную сестру, но только после похорон узнала Джейн по-настоящему. Задолго до окончания церемонии я поняла, что если бы даже и захотела взглянуть на того молодого человека — последнее мамино «приобретение», — то потратила бы время впустую. Да, Джейн была помолвлена, но уже в пятый раз. Джейн коллекционировала мужчин. Она просто не могла иначе. И мужчинам это нравилось.

Джейн была настоящей красавицей. Взглянув на ее совершенное лицо, вы просто теряли дар речи: гладкая белая кожа, как у фарфоровой статуэтки, голубые глаза, идеальные черты лица и роскошные светлые волосы.

Странно, но люди всегда мне кого-то напоминают, и когда я узнала Джейн получше, то начала сравнивать ее со стрекозой. В одно мгновение ока она могла меняться до неузнаваемости. И у Джейн был острый язычок. Вскоре после похорон она это доказала. Когда все соседи, знакомые, друзья, любопытные и любители чужого горя покинули Уэст-Уиндоуз, — я не знала и не желала знать, был ли среди них мамин швейцарский жених, припасенный для меня, — мистер Фаррер позвал нас с Джейн в кабинет Пола, дабы, как он выразился, «прояснить ваше финансовое положение, пока не вскрыто завещание мистера Хейстингза».

— Что произошло с папиным завещанием? — допытывалась у него Джейн.

Мистер Фаррер был похож на гончую-альбиноса. Я обнаружила, что он умел лаять, но только когда хотел казаться добрым. В ярости он улыбался, как может улыбаться айсберг, грозно надвигающийся на крохотную лодку.

Услышав вопрос Джейн, мистер Фаррер рявкнул:

— Потому что незадолго до своей трагической гибели ваш отец решил изменить завещание.

— Полагаю, в пользу Бренды?

Даже злость не портила красоты Джейн. Лично меня бы улыбка мистера Фаррера заморозила на месте.

— Были сделаны определенные изменения, касающиеся миссис Хейстингз и, конечно, мисс Бренды.

— Ясно! Во всем виновата Хелен.

— Моя мать ни при чем! — не выдержала я. — Она никогда не вникала в финансовые дела Пола. Она сама мне говорила.

Джейн разразилась одним из своих бесконечных монологов:

— Хелен все продумала. Папа тратил на нее больше, чем мог себе позволить. Шубы, драгоценности, духи, путешествия! Неудивительно, что мне ничего не осталось. Теперь придется продавать его недвижимость…

— Сколько бы ни потратил ваш отец на свою жену, мисс Джейн, — прервал ее мистер Фаррер, — нищей он вас не оставил. Однако в данный момент деньги получить невозможно. Дело в том, что я пока не располагаю сведениями о его средствах.

— Отличный адвокат, ничего не скажешь!

Выпад Джейн, ничуть не испортивший ее фарфоровой красоты, должно быть, причинил мистеру Фарреру боль, потому что его улыбка стала еще шире, и я заметила поблескивавший во рту золотой зуб.

— Мисс Джейн, даже адвокат не может знать больше того, что ему рассказывает клиент.

Джейн посмотрела на него с таким видом, словно он был улиткой, случайно попавшей в ее салат.

— Даже адвокат мог бы догадаться, что мой отец тратил все деньги на свою новую жену.

— Джейн, в самом деле… — начала я. Улыбка мистера Фаррера погасла, когда он взглянул на меня.

— Не волнуйтесь, мисс Бренда, — рявкнул он. — Ваша сводная сестра немного расстроена. Я пытался объяснить, что ожидаю получения завещания. Конечно, он мог передать его кому-то другому. Я уведомил знакомых адвокатов…

— Что?! — Глаза Джейн сверкнули голубым огнем.

— Вполне обыкновенная процедура, мисс Джейн. Я обратился к коллегам-адвокатам с просьбой, если у кого-то из них есть более позднее завещание, обращаться ко мне.

Джейн злорадно улыбнулась:

— Вы хотите сказать, что папа мог передать ведение своих дел другому адвокату?

— Да, это возможно…

— Тем лучше. Потому что именно это я и собираюсь сделать, как только получу право наследования, если, конечно, там есть что наследовать. И ждать осталось всего восемнадцать месяцев, не забывайте!

— А пока, мисс Джейн, я напоминаю вам, что, согласно старому завещанию, мисс Бренда имеет право на половину усадьбы вашего отца.

— Плюс то, что припрятала Хелен!

— Не глупи, Джейн. Мама бы не сделала ничего подобного. И Пол бы ей не разрешил…

— Не верю! Папа тебя любил, не представляю только почему. На свадьбе ты выглядела таким маленьким, слабеньким существом. Я поверить не могла, что ты старше меня. Но папу именно это и привлекло. Он был словно большой ребенок. Возможно, ты напоминала ему эльфа из сказки. Я даже подумала, что он из-за этого и женился на твоей матери.

Мистер Фаррер сорвал очки и принялся остервенело их протирать. Но его глаза, не защищенные стеклами, блестели теперь еще холоднее, а улыбка стала похожа на лезвие ножа.

— Должен признать, мисс Джейн, ваш отец был своевольным человеком. Вы очень похожи на него, но, в то время как у мистера Хейстингза была просто очень сильная воля, причиной вашего упрямства является слабость характера. Нет, не перебивайте меня. Не имеет смысла продолжать этот разговор. Если у вас возникнет желание выставить Уэст-Уиндоуз на аукцион…

— Продать Уэст-Уиндоуз? — вскричала Джейн. — Ни за что на свете! Лучше пусть он обрушится мне на голову! Повторяю: Уэст-Уиндоуз не продается.

Мистер Фаррер водрузил очки на нос.

— Вы слишком взвинчены, мисс Джейн. И это неудивительно. — Он почти мурлыкал, и я бы на месте Джейн уже тряслась от страха. Но Джейн никогда не забивала свою прелестную головку заботами о чувствах других людей.

Надеюсь, у вас не сложилось впечатления, что Джейн мне несимпатична. Я ее очень люблю и восхищаюсь ею. Она первый по-настоящему безжалостный человек, повстречавшийся мне на пути, но только она этого не понимает. Просто она всегда, с самого раннего детства, считала себя центром вселенной, а все окружающие должны были выполнять малейшую ее прихоть.

Но мистер Фаррер знал Джейн намного лучше меня.

— Послушайте, мисс Джейн, мне кажется, эта утрата очень сильно на вас повлияла. Мой вам совет: поезжайте куда-нибудь отдохнуть.

Джейн закрепила сигарету в нефритовом мундштуке и извлекла из сумочки золотую зажигалку.

— Отдохнуть? — насмешливо фыркнула она. — По-моему, в нашей семье и без того было достаточно бед от этого отдыха. Никогда в жизни не поеду в Швейцарию. А что касается Ментоны…

Улыбка мистера Фаррера стала болезненной, а мешки под глазами натянулись от напряжения.

— Я имел в виду другой отдых, — промурлыкал он. — Может, стоит провести пару деньков в Уиткоме?

И тут я не выдержала:

— Да, Джейн, поезжай в Уитком! И меня возьми с собой.

— Это идеальный выход для вас обеих, — заключил мистер Фаррер. — Отдохнете, подышите морским воздухом и вернетесь к делам. А я к тому времени уже получу последнее завещание вашего отца.

В дверь постучали, через секунду она распахнулась, и в кабинет вошел молодой человек. По крайней мере, мне он показался молодым, но с такими чудовищными усами он мог быть любого возраста.

— Джейн, милая! — промычал он. — Только что узнал. Ужасная трагедия! Мои соболезнования, детка, и все такое.

Не обращая внимания на меня и мистера Фаррера, он зашагал к Джейн, прижал ее к своей розовато-лиловой жилетке, и его пальцы, похожие на отростки кактуса, обхватили ее изящные плечи. Потом он поцеловал ее в макушку. Мне это всегда казалось отвратительным, до тех пор, пока я не влюбилась в Дэвида. Теперь этот поцелуй растрогал меня, и в глубине души шевельнулась зависть, потому что никто не целовал меня в макушку и не прижимал к своему плечу.

Молодой человек поднял глаза, и наши взгляды встретились.

— Прошу прощения, — пробормотал он. — Мне кажется, мы незнакомы. Или все-таки знакомы?

Мистер Фаррер собрал бумаги, сунул их в портфель и покинул кабинет. Джейн освободилась от объятий молодого человека и повернулась ко мне:

— Гарри, милый, это дочь Хелен, Бренда. Она была на свадьбе, помнишь? Бренда, это мой жених, Гарри Флетчер.

Его усы задрожали, и он разразился не очень вежливым хохотом.

— Теперь я тебя вспомнил, Бренда.

Он не стал ничего объяснять, но я поняла, что смеется он надо мной. Над забавным маленьким эльфом, которого Пол пригласил на свою свадьбу.

После этого они перестали обращать на меня внимание. Когда мы с Дэвидом были на людях, то вели себя более сдержанно. Гарри гладил волосы Джейн, ее шею, плечи…

Фу! Если бы эти пальцы-сосиски прикоснулись ко мне, меня бы стошнило. И он был такой большой, такой толстый. Его затылок вываливался из воротника, словно кусок мяса.

Но Джейн, казалось, обожала его. Возможно, мое отвращение было всего лишь завистью, потому что Дэвид обманул меня, и теперь я чувствовала себя еще более одинокой, познав и потеряв первую любовь.

Откуда мне было знать, что все это лишь игра, что Джейн ведет себя так со всеми своими поклонниками?

Я не могла поверить своим ушам, когда вечером, зайдя пожелать ей спокойной ночи, услышала ее душераздирающие рыдания.

— Милая, что такое? — беспомощно спросила я.

Ее глаза широко раскрылись и стали похожи на две промокшие под дождем фиалки.

— И ты еще спрашиваешь!

Я обняла ее. Джейн вела себя так мужественно, весь день принимая соболезнования, и вот теперь, оказавшись наедине с собой, не выдержала и дала волю слезам.

Я обнимала Джейн до тех пор, пока ее рыдания не стихли, и когда наконец она позволила уложить себя в постель, как ребенка, мне пришлось пообещать, что я проведу лето в Уэст-Уиндоуз вместо того, чтобы возвращаться в колледж.

Именно в то лето я по-настоящему узнала свою сводную сестру. Я ни разу не была в доме, подобном Уэст-Уиндоуз. Огромная усадьба, до потолка набитая антиквариатом, с которым обращались так небрежно, словно это были дешевые безделушки. Роскошный сад и множество людей, нанятых за ним ухаживать. И Джейн, пытавшаяся быть приветливой после постигшего нас удара. Ей очень хотелось сделать так, чтобы я являлась к ней по первому ее зову, но у нее плохо получалось.

В октябре Джейн вернулась в свой пансион в Хеджуэйс, а я — в колледж святой Анны. Я бы предпочла поселиться в общежитии, но Джейн и слышать об этом не хотела.

— Это все равно что добровольно сесть в тюрьму. Такие же удобства.

— Вообще-то в нашем общежитии довольно мило. У нас отдельные комнаты.

— Но гостиная и столовая, наверное, общие?

— Конечно. И общая ванная.

— Ужас какой-то!

— Иногда это кажется довольно забавным.

— Может быть, иногда. Но, милая моя, после нашей жизни в Уэст-Уиндоуз твое общежитие покажется тебе просто ужасным. Кроме того, моим родственникам не понравится, что ты прозябаешь в общежитии, а я живу в свое удовольствие в папиной квартире. Это будет мой последний семестр в пансионе, так что ты должна жить со мной.

Я согласилась. Гарри был у нас частым гостем, и если мне так и не удалось привыкнуть к их любовным сценам, то к его снисходительному тону я все-таки привыкла. Когда перед Пасхой я слегла с гриппом, он приносил мне книжки и юмористические журналы, словно я по-прежнему была тем самым смешным эльфом, которого он встретил два года назад на свадьбе Пола.

Думаю, Джейн я мешала. Но как только отпала надобность в услугах нанятой ею сиделки, она вся преобразилась и была само участие. Мне кажется, ей было меня жалко, так же как было бы жалко бездомного щенка.

— Мы вернемся в Уэст-Уиндоуз за моими вещами, а потом я отвезу тебя в коттедж.

— Где это?

— Конечно же в Уиткоме! Когда ты сможешь туда поехать?

— В любой день.

Однако на свой звонок в Уитком Джейн так и не получила ответа.

— Ты могла бы послать открытку, — предложила я.

— Зачем посылать открытку, чтобы сообщить, что приезжаешь домой? Надо просто ехать, и все. Так и сделаем. Завтра утром.

— Письмо дойдет в это же время.

— Верно, тогда едем сегодня.

— Сегодня?

— Прямо сейчас. Чем быстрее доберемся до побережья, тем скорее ты поправишься. Боже, у меня опять разболелась голова! Ты даже не представляешь себе, насколько это ужасно — всегда притворяться такой веселой и жизнерадостной, в то время как голова просто раскалывается.

— Джейн, я не знала. Почему бы тогда нам не подождать до завтра?

— Потому что голова может не пройти, вот почему. Если бы мне только заставить себя собрать вещи…

— Я помогу.

— Бренда, ты чудо!

Я уже поняла, что головная боль Джейн была всего лишь отговоркой, чтобы не собирать вещи.

Я упаковала два чемодана Джейн, дорожный несессер и коробку для шляп. На это ушло почти два часа, так как Джейн долго не могла решить, что взять с собой. Мне она отвела на сборы десять минут.

Джейн совершенно не умеет путешествовать. Нет, конечно, она может просто сидеть и смотреть, как около нее суетится стюардесса, или валяться на палубе и часами ничего не делать. Но только если рядом есть кто-то, готовый решить за нее любые, даже самые незначительные, проблемы с багажом, билетами и паспортами.

Я мысленно попросила святого Христофора помочь нам благополучно добраться, потому что уже знала, как Джейн водит свой «ферранти».

Возможно, святой Христофор услышал мою молитву, поскольку у меня вдруг появилась потрясающая мысль.

— Давай возьмем машину-универсал. Туда можно сложить все наши вещи, и я смогу сесть за руль. Вдруг у тебя опять заболит голова?

Джейн была просто не в состоянии отказаться от этого заманчивого предложения. Я не призналась ей, что не люблю скоростей, что чувствую себя увереннее за рулем более земной машины, иначе Джейн могла бы передумать. Мне бы хотелось оказаться за рулем старомодного туристского автомобиля, которые иногда еще встречаются на дорогах Брайтона. А лучше всего — в коляске, запряженной парой лошадей. Каждый раз, стоило мне остановиться передохнуть, голова у меня кружилась от пьянящего аромата сирени. В Лондоне сирень уже давно отцвела. Правда, там я ее почти не видела, разве что в витринах цветочных магазинов.

Я никогда прежде не ездила этим путем. Мне хотелось увидеть места, о которых в детстве рассказывала мне мать. Хотелось узнать и запомнить маленькие деревушки, затерянные в изгибах петляющих дорог. Я мечтала найти церкви, о которых она говорила, постоялые дворы, где они обедали с папой, ворота, у которых останавливались, чтобы она могла полюбоваться старинным домом, садом, крестьянином за работой или играющим ребенком.

Моя мать любила людей такими, какие они есть. Возможно, поэтому ее магазин процветал.

И хотя до десяти лет я прожила в Йоркшире, мне редко доводилось покидать Уэст-Райдинг. Выходные мы проводили на западном побережье, так что восточную часть графства я знала плохо. Теперь я нарочно тянула время. Из-за прихоти Джейн мы ужинали в тот вечер не на постоялом дворе, а в блистающем ослепительными огнями придорожном ресторане из пластика и хрома, до отказа забитом посетителями. И я не возражала. Потому что мы ехали в Уитком — самый прелестный загородный дом на свете, если верить моей матери.

Когда мы добрались до места, было уже поздно. Джейн забылась тревожным сном, и, не желая ее будить, я пыталась отыскать путь сама, пропустила поворот и удалилась от дома на несколько миль.

Узнав об этом, Джейн пришла в ярость. Позднее она оправдывала свое поведение тем, что в нашем полунищенском состоянии мы не могли позволить себе зря тратить бензин.

— Поверни у станции, потом под мост, — приказала она, и я почувствовала себя таксистом-новичком, который везет первого в своей жизни пассажира.

Мы ехали вниз по крутому склону, между рядами высоких домов, громоздившихся друг за другом каменным каскадом, серебряных в свете луны и черных в тени, мимо белых изгородей и вьющихся растений, странных и жутковатых, словно на гравюре импрессиониста.

— Там есть гараж? — поинтересовалась я. — Я не вынесу, если мне придется ехать на стоянку по этой кривой дорожке.

Джейн потянулась и изящно зевнула.

— Эта кривая дорожка, Бренда, и есть главная улица Уиткома. Сверни направо, и мы на месте.

Я промолчала и, когда мне наконец удалось въехать в узкий переулок, ахнула от восхищения. Перед нами возвышался трехэтажный каменный особняк, освещенный лунным светом.

— Добро пожаловать в наше бунгало, — объявила Джейн, словно это она взмахом волшебной палочки перенесла нас туда или заставила дом появиться прямо из воздуха.

— Если это бунгало, то что ты называешь домом?

Джейн одарила меня снисходительной улыбкой:

— Да, возможно, простым людям и подходит простая жизнь.

— Впереди у нас простой отдых, так что давай будем наслаждаться им прямо сейчас, начиная с этой минуты.

Судя по всему, Джейн не разделяла моего энтузиазма. Она вытащила из кармана ключ, отперла дверь и включила свет.

— Миссис Каммерсон! — позвала Джейн.

Никто не отозвался.

— Уже за полночь, — сказала я, — наверное, она спит.

— Она не должна была ложиться. Она прекрасно знала, что я еду. Сейчас же пойди и разбуди ее!

Джейн и вправду ожидала, что я тотчас же побегу наверх и вытащу старушку из постели, чтобы она воздала нам должные почести.

— Не глупи. Не станем мы никого будить. Тебе было бы приятно, если бы тебя вытащили из постели?

— Я ведь ей плачу, не так ли?

— Не знаю. Если наши дела действительно так плохи, как ты говоришь, то это будет продолжаться недолго.

Джейн поняла, что перегнула палку, и вернулась к своему испытанному трюку:

— У меня просто раскалывается голова!

— Отведи меня на кухню. Я приготовлю по чашечке чаю. Слава богу, я умею пользоваться газовой плитой. Или у вас примус?

— Милая, мы не настолько отстали от жизни.

На кухне мы обнаружили поднос с бутербродами и печеньем и термос с кофе. Я была в восторге, и даже Джейн на миг забыла про свою головную боль.

Внезапно в доме погас свет.

— Что такое?

— Счетчик. Надо опустить шиллинг. Будь здесь миссис Каммерсон… Ненавижу непрофессиональных людей. У тебя есть шиллинг, Бренда?

Шиллинга у меня не было, и мы опять поссорились, потому что я отказалась идти в деревню и будить местных жителей, чтобы они нам помогли.

В конце концов мы на ощупь поднялись на второй этаж, освещая себе путь слабым светом карманного фонаря. Я помогла Джейн улечься, нашла свою кровать, но после этого батарейка совершенно вышла из строя. Я залезла под одеяло в кромешной темноте и тут же уснула.

Проснулась я оттого, что солнечные лучи коснулись моих век, и в первую минуту не могла сообразить где нахожусь, но, взглянув на потолок, все поняла. Такой свет мог исходить только от моря. Я ринулась к окну. Коттедж стоял на краю утеса. Внизу, в бухте, плескался прибой, а у каменного мола покачивались на волнах несколько рыбачьих лодок.

Все было совершенно так, как рассказывала мама, и внезапно мне захотелось с кем-то поделиться переполнявшей меня радостью. Я бросилась в комнату к Джейн.

— Джейн, какая прелесть! Глазам не могу поверить.

— Неужели тебе обязательно надо было врываться в комнату больного человека, словно торнадо?

— Прости, Джейн. И потом, ты же не больна.

— От тебя не дождешься сочувствия! Повторяю, я очень больна. Зачем только ты настояла, чтобы мы приехали в эту жалкую дыру?

— А мне казалось, что это я больна и именно ты захотела привезти меня сюда.

Я оглядела спальню Джейн. Да, здесь было тесновато, но зато светло и уютно. Зная Джейн, можно было догадаться, что эта спальня — лучшая в доме. Я раздвинула шторы и распахнула окно.

— Сейчас у тебя все пройдет, — объявила я и рассмеялась, увидев, что Джейн поспешно накрылась одеялом с головой. Я прыгнула к ней на кровать, не в силах сдерживать своей радости и не думая о том, что она сочтет мой энтузиазм глупым и неуместным. — Джейн, ты мне никогда не говорила, что за прелесть этот ваш Уитком.

И не успела она ответить, как я уже подбежала к окну, жадно вдыхая терпкий морской воздух, а потом попросила ее показать мне дом. Джейн утомленно прикрыла глаза:

— Десять минут, и ты все увидишь. Неужели я должна вылезать из постели и плясать от избытка радости?

— Почему бы и нет?

Джейн презрительно фыркнула.

— Мне здесь нравится, — повторила я.

— Я только что потеряла отца, — напомнила Джейн.

— А я — мать, но слезы делу не помогут. Поэтому я собираюсь радоваться жизни.

— Лично я пока удовольствуюсь чаем, если, конечно, его мне принесут. Я уже давно жду Нэнси. Похоже, здесь все совсем от рук отбились. Миссис Каммерсон прекрасно знает, что я пью чай в восемь утра.

— Не хочу, чтобы за мной бегали с чашкой. Я предпочитаю сама пойти и заварить себе чай.

По губам Джейн скользнула почти зловещая улыбка.

— Миссис Каммерсон не позволит тебе или кому-то другому путаться у нее под ногами. Если бы ты почаще приезжала в Уэст-Уиндоуз, вместо того чтобы торчать в своем жалком общежитии, то уже привыкла бы, что тебе прислуживают. Миссис Каммерсон ведет хозяйство. Ее муж занимается садом, а в свободное время ловит рыбу. А Нэнси им помогает.

Я присела на край кровати.

— И чем они занимаются, когда тебя нет дома?

— Присматривают за коттеджем, конечно. Мы ведь не хотим, чтобы этот дом пришел в полное запустение. Но если нам все же придется продавать нашу недвижимость, когда мистер Фаррер наконец доберется до завещания папы, то этот дом уйдет с молотка первым. Я много раз говорила отцу, что пора избавиться от коттеджа, поскольку мне никогда здесь не нравилось.

Джейн наблюдала за мной из-под опущенных ресниц, и я поняла, о чем она думает. Она ждала, что я попрошу ее не продавать коттедж. Она надеялась, что я приму его в качестве своей доли завещания. Мне понадобилась вся сила воли, чтобы промолчать. Я бы с радостью осталась в Уиткоме, но не хотела попасться на удочку Джейн. Я слишком хорошо ее знала. Поэтому я лишь равнодушно пожала плечами:

— Сейчас слишком рано, чтобы обсуждать дела. Лучше займусь поисками чая.

К счастью, в коттедже была газовая плита, так что мне не пришлось идти в деревню в поисках шиллинга для электрического счетчика. Я взяла поднос и направилась в комнату Джейн. Увидев меня, она вцепилась в одеяло и посмотрела так, словно я предложила ей не чай, а ядовитое зелье:

— Где ты это откопала? Нэнси прекрасно знает, что за завтраком я всегда пью из сервиза «Шелли». Миссис Каммерсон не могла забыть, что я предпочитаю зеленый чай с лимоном, а не эту гадкую индийскую смесь…

Я со стуком поставила поднос на тумбочку и налила себе чаю.

— А где ночует прислуга?

Джейн взглянула на меня так, словно я говорила по-китайски:

— Здесь, в Уиткоме, конечно.

— Именно это я и хотела выяснить. Насколько я поняла, в доме никого нет, кроме нас. Я сама заварила чай. «Шелли», «Рокингем» или простая глина — мне все равно. Взяла то, что было под рукой. И если ты хочешь есть, нам придется идти в магазин, потому что буфет совершенно пуст.

Джейн сузила глаза. На ее лице появилось такое недоверие, что она даже налила себе отвратительного индийского чая, положила сахар, перемешала и отпила несколько глотков, прежде чем к ней вернулся дар речи.

— Если ты так шутишь, Бренда, то уверяю тебя: мне ни капельки не смешно.

— Это не шутка, Джейн. Честное слово, я осмотрела все комнаты внизу, и там никого нет. А в шкафах никакой еды, кроме трех яиц, четверти бутылки молока, пачки чая, сахара и горбушки хлеба.

— Но это же невозможно!

— Давай воздержимся от обвинений, Джейн. Очевидно, что вечером здесь кто-то был. Вспомни про кофе и бутерброды.

— Миссис Каммерсон отлично знает, что я никогда не ем бутерброды.

— Однако же ты их съела, и, думаю, нам очень повезло, что мы не легли спать голодными.

— Хватит говорить со мной таким тоном! Ты посмотрела на чердаке? Возможно, Каммерсоны уехали, но Нэнси точно проспала.

— Конечно, я там не смотрела. Зачем?

— Чтобы проверить, проснулись ли они. Иди посмотри.

— Как мне туда попасть? Дверь напротив ванной?

— Это один вход. Дверь заперта с этой стороны, но ключ всегда в замке. Слуги пользуются черной лестницей, но тебе необязательно следовать их примеру.

— Очень великодушно!

— Прекрати дурачиться. Нэнси спит в одной из комнат на чердаке. Мы не стали делать там ремонт. Видишь ли, этот коттедж переделали из рыбачьего дома. Пришлось снести еще несколько домов, чтобы освободить место для сада.

— И рыбаки не возражали?

— Что за чушь? Конечно нет! Мы им хорошо заплатили. Почти все были рады убраться отсюда. Сейчас в этих местах рыбу практически не ловят, разве только туристы. Деревня вымирает, а те, кто не может заработать на туристах, едут на север, на металлургические заводы. Лично для меня так даже лучше, потому что на улицах нестерпимо воняло рыбой, когда они ловили селедку и начинали потрошить ее прямо на берегу.

Я вздохнула:

— Хотелось бы мне приехать сюда в то время. Наверное, было очень здорово.

— Вот именно, здорово. Все задыхались в дыму от коптящейся селедки и чуть не глохли от крика чаек, дерущихся за рыбьи кишки. Нет уж, спасибо. Тут и так отвратительно, но тогда было еще хуже. Так ты найдешь Нэнси? Или ты просто тянешь время?

— Лучше бы ты пошла со мной, Джейн. По крайней мере, тебя она знает.

— И какая разница? — Джейн поставила чашку и закрыла глаза, давая понять, что у нее вновь разболелась голова. Но я не попалась в ее ловушку.

— А тебе бы понравилось, если бы тебя разбудил совершенно незнакомый человек?

Джейн с упрямым видом принялась взбивать подушки.

— Поделом ей! Она давно должна была встать. Если я пойду, то вытащу ее из кровати за волосы!

Я с любопытством посмотрела на нее:

— Охотно верю.

Дверь громко скрипнула, когда я потянула за ручку и остановилась у лестницы, ведущей на второй этаж.

— Нэнси, вы не спите?

Кажется, я никогда в жизни с такой осторожностью не поднималась по лестнице. Джейн была права. Оказавшись в хитроумных лабиринтах коридоров, я почти пожалела, что у меня нет с собой клубка ниток, чтобы найти дорогу назад. Я робко стучалась в каждую дверь, но все комнаты оказались пусты.

Я вздохнула с облегчением. Скорее всего, мы с Джейн действительно одни в доме. Тот, кто оставил внизу кофе с бутербродами, давно ушел к себе.

Мне стало почти весело, когда я постучала в последнюю дверь.

— Нэнси, вы не спите? — повторила я.

Как обычно, никакого ответа. Мне очень не хотелось открывать эту дверь, хотелось сбежать вниз по лестнице и сообщить Джейн, что в доме никого нет.

Внезапно у меня в голове мелькнула мысль, что с Нэнси могло случиться что-то плохое. Ведь о таких вещах часто пишут в воскресных газетах.

— Брось, Бренда, — сказала я самой себе. — А вдруг Нэнси серьезно заболела и ждет, пока кто-нибудь не придет и не вызовет врача?

Итак, проглотив подступивший к горлу комок размером с теннисный мяч, я дрожащей рукой потянула за ручку двери, распахнула ее и заглянула внутрь.

Кровать стояла прямо за дверью, и я сразу заметила, что на ней кто-то лежит. Человек зашевелился, потянулся, и на меня взглянули удивленные серые глаза. На кровати лежал мужчина!

 

Глава 3

Наверное, вид у меня был как у вытащенной на берег рыбы. Я стояла в дверях, открыв рот от изумления. Но если я была похожа на рыбу, то он больше походил на сторожевую собаку, с его черными спутанными волосами, упавшими на глаза — настолько пронзительные, что мои щеки вскоре стали такого же цвета, как и мои волосы. В подсознании у меня мелькнула мысль, что я уже видела это лицо прежде, но когда и где — я не помнила.

И не успела я прийти в себя, извиниться и убраться из комнаты, как мужчина произнес:

— Привет, светлячок, не исчезай так быстро!

Я заметила, что трясусь, словно студень, и, разозлившись на себя, храбро промаршировала в комнату, как солдат на плацу.

— Я искала Нэнси.

Мужчина сел на кровати, обхватив руками колени, и я заметила на рукаве его пижамы прореху, что почему-то навело меня на мысль о маленьком мальчике, который выздоравливает после кори.

— Нэнси? — повторил он. — Кто такая Нэнси?

— Просто Нэнси. А кто вы, черт возьми? И что вы здесь делаете?

Я рассердилась не на шутку.

— Я Филипп.

— Какой еще Филипп?

— Просто Филипп. И я здесь живу.

— Понятно.

Но на самом деле я ничего не понимала.

— Правда? А теперь объясните, кто вы такая и зачем вам понадобилась эта Нэнси? Да еще в моей спальне! И как вы вообще попали в дом?

Что мне оставалось делать? Отвечать на вопросы, когда я сама понимала даже меньше его? Поэтому я задрала нос, взъерошила волосы и приказала:

— Вам лучше спуститься вниз и поговорить с Джейн.

— Что еще за Джейн?

Он так весело улыбался, что я поняла — он надо мной смеется. Но мне было не смешно. Я еще слишком живо помнила Дэвида, чтобы спокойно разговаривать даже с самыми милыми мужчинами. Поэтому я развернулась и изо всех сил хлопнула дверью.

Когда я наконец выбралась из лабиринта коридоров и закоулков и вошла в комнату Джейн, вид у меня был вполне нормальный.

— Джейн, Нэнси там нет. Есть только Филипп, и он задает вопросы…

Джейн лежала, откинувшись на подушки и томно прикрыв глаза. Однако при упоминании имени Филиппа она вскочила словно ошпаренная:

— Что за Филипп?

— Просто Филипп. Каммерсон, наверное. Говорит, что здесь живет. Но на рыбака не похож.

— Передай мой халат. Я ему покажу!

Джейн откинула одеяло и облачилась в пеньюар, в котором напоминала героиню голливудского фильма.

— Он на чердаке, в кровати, — пробормотала я.

— В кровати, говоришь? Я его вытащу оттуда!

— Не стоит так переживать, милая дама. Я уже встал.

Джейн распахнула дверь. Признаю, я испытала минутный восторг, когда наша искушенная, опытная Джейн растерялась от смущения. Но это продолжалось недолго.

— Полагаю, вы Филипп Каммерсон? — ледяным тоном спросила она.

— Каммерсон?

— Вы сын Каммерсонов? Иначе что вы здесь делаете?

Он смотрел на нее своими серыми глазами, и уголки его губ подергивались в улыбке.

— Я здесь живу, — объяснил Филипп.

— Вижу. Но Каммерсоны могли и спросить, прежде чем поселять в дом жильца. Где ваши родители?

— В Борнмуте.

— В Борнмуте? Ужас какой-то! Почему они вдруг отправились в Борнмут и оставили дом без присмотра, чтобы кто угодно мог… — Внезапно Джейн переменила тактику. — Я и не знала, что у Каммерсонов есть дети. Не помню, чтобы я видела вас в доме.

— На каникулах я жил в основном у бабушки с дедушкой.

— Вы учились в интернате?

— Конечно.

— Не знаю, сколько платил им папа, но, должно быть, он проявлял излишнюю щедрость, раз они могли позволить себе отправить вас в интернат. Боюсь, если бы папа узнал, что у них есть сын, ваши родители лишились бы места.

— Почему?

— И вы еще спрашиваете? Естественно, что мать прежде всего заботится о своем ребенке. А работа по дому требует полной отдачи сил. Неудивительно, что они оставляли вас у родственников.

— А теперь вы хотите, чтобы я покинул дом?

Джейн гордо вскинула голову:

— Почему это? Но, надеюсь, ваши родители вернутся. Не думаете же вы, что я сама буду заниматься домом? Вы умеете готовить?

— Конечно, но…

— Если они оставили вас присматривать за коттеджем, значит, на вас можно положиться. Иначе бы они не имели права покинуть дом.

— Конечно нет, но…

— Вы получили мою телеграмму?

— Телеграмму?

— Да. Вы ведь знаете, что это такое? Разумеется, вы ее получили! Иначе не оставили бы нам бутерброды и кофе. Спасибо, конечно, но…

— Нет!

С горестным воплем Филипп бросился вниз по лестнице.

— Эй! — крикнула Джейн. — Немедленно вернитесь! Куда вы? Я еще не закончила.

Но Филипп не обращал на нее внимания. Мы услышали, как его тапочки прошлепали по коридору в кухню. Нам оставалось только последовать за ним.

Филипп, не веря своим глазам, глядел на пустой термос:

— Мой завтрак!

— Ваш?

— Конечно, мой! Для кого еще я мог его приготовить? По утрам ужасно хочется есть. Я всегда готовлю завтрак с вечера. Это экономит время.

Мы с Джейн переглянулись. Смятение на ее всегда спокойном лице показалось мне смешным, и я расхохоталась. Джейн была в ярости. Но я продолжала хохотать, и Филипп вторил мне, пока Джейн не залепила ему пощечину.

Она собиралась ударить и меня, но, увидев лицо Филиппа, я сама замолчала.

— Простите. Мы подумали, что кофе и бутерброды оставили нам.

Филипп пробежал рукой по волосам, потом коснулся щеки, и выражение его глаз вдруг стало нежным.

— Я еще не проснулся как следует, мисс…

— Джейн Хейстингз, — тихо прошептала я.

— Можно подумать, он не знает! — с насмешкой в голосе воскликнула Джейн.

На лице Филиппа отразилось такое смущение, что я не могла поверить, будто он притворяется, в чем, без сомнения, была убеждена Джейн.

— Давайте внесем ясность, — предложил он. — Назовите хотя бы одну причину, по которой я должен был перед сном оставить для вас тарелку с бутербродами и кофе.

Джейн топнула ногой, но не добилась нужного эффекта, поскольку на ней были мягкие тапочки.

— Вы получили мою телеграмму?

— Телеграмма… — В серых глазах мелькнуло озарение. — Вспомнил! Да, я получил телеграмму.

— Вы ее читали?

По губам Филиппа скользнула легкая улыбка.

— Нет.

— Можно узнать почему?

— Конечно. Когда посыльный принес телеграмму, я попросил положить ее на стол, потому что у меня были грязные руки. Я менял колесо. Должно быть, ее сдуло ветром. Совершенно позабыл о телеграмме.

Джейн посмотрела на часы — все в драгоценных камнях, которые стоили, наверное, целое состояние. Я бы не посмела надеть такие дома.

— Считайте, что я наняла вас на должность слуги, — произнесла она. — Уже половина десятого. Обед должен быть готов к часу. Купите все, что нужно, но, если опоздаете, мне придется нанимать новых слуг. Я не потерплю беспорядка. Бренда мне сказала, что в доме почти нет еды. Одевайтесь и идите в магазин. Я оставлю на кухне деньги.

Джейн развернулась и величественным шагом покинула кухню. Ее пеньюар развевался, словно крылья, а аромат духов витал в воздухе еще долго после того, как она закрылась в ванной.

Филипп стоял неподвижно, глядя на то место, где только что была Джейн, и по его красивому лицу блуждала довольно глупая улыбка. Меня затошнило. Я почувствовала себя очень старой и несчастной. Наверное, Филиппу было лет двадцать пять. Я уже поставила крест на мужчинах, но все равно мне было его жаль. Он прочно попался к Джейн на крючок. Он выглядел таким растерянным, что, кажется, даже не замечал моего присутствия.

— Может, помочь вам сделать покупки? — наконец предложила я. Если он сейчас же не пойдет в магазин, Джейн разозлится, а мне не хотелось, чтобы это опять вызвало у нее приступ головной боли.

Филипп вновь коснулся рукой щеки, растерянно покачал головой и медленно пошел наверх. Этот жест напомнил мне о несправедливо побитой собаке. Не думаю, чтобы он вообще слышал меня.

Поэтому я не стала дожидаться, пока Джейн выйдет из ванной, и, не желая попадаться ей на глаза, отправилась на прогулку.

Рыбаки в гавани странно глядели на меня — видимо, потому, что я была чужой в этих краях. Возможно, они спорили, захочу ли я выйти на экскурсию в море на рыбачьей лодке. Вообще-то я люблю море, но для рыбалки слишком чувствительна.

Откуда-то с набережной долетел запах рыбы и жареной картошки, и только тут я поняла, насколько сильно проголодалась. Мой завтрак состоял всего лишь из одной чашки чаю. И если мне хочется есть после бутербродов Филиппа, то каково ему? О Джейн я не беспокоилась. Она никогда не завтракает и вообще встает поздно.

Я зашла в лавку зеленщика, чтобы купить яблок. Покупателей не было, но в глубине дома раздавались голоса и смех. Я уже собиралась постучать по прилавку, потому что не желала тратить на ожидание бесценные минуты, в которые можно было наслаждаться солнцем и прохладным морским ветром.

Но моя рука повисла в воздухе, когда я услышала голос Филиппа:

— Только попробуйте что-нибудь сказать, и я вам покажу…

Вслед за этими словами раздался взрыв смеха, и я с ужасом поняла, что Филипп рассказывает зеленщику о Джейн.

Они не должны были узнать, что я подслушала их разговор, поэтому я развернулась и вышла на улицу. Купив в кондитерской пирог, я позавтракала на скамье на вершине утеса.

 

Глава 4

И вновь мне захотелось быть похожей на Джейн. Но мне никогда не стать такой самоуверенной, как она. Был уже час дня, и я могла бы съесть даже лошадь, если бы ее как следует приготовили. По дороге мне попалось симпатичное кафе, а в прибрежной гостинице был свой ресторан. Но стоило мне заговорить об этом с Джейн, как мы услышали звук гонга.

— Наконец-то! Я сказала Филиппу, что мы будем обедать в час.

На Филиппе была белая куртка официанта. Перебросив через руку салфетку, он подал нам суп — вне всякого сомнения, из пакетика, но вкусный и горячий. За супом последовали телячьи котлеты, горошек с картофелем, яблочный пирог и мороженое. Конечно, вполне заурядный обед, но нам бы не удалось приготовить и такой. Кофе Филипп внес с таким видом, словно это была императорская корона на золотой подушке. Поставив поднос на стол, он поклонился и отступил на шаг назад.

Думаю, мои чувства отразились у меня на лице, потому что в тот миг, когда Джейн подозрительно рассматривала поднос, наши взгляды встретились, и Филипп лукаво подмигнул. Его губы дрогнули в плутоватой усмешке, и не успела я ахнуть от изумления, как его лицо вновь стало непроницаемым, и он с серьезным видом выскользнул из гостиной.

Я от души чихнула, чтобы скрыть смех, и Джейн тут же отнесла свой кофе к окну.

— Не разбрасывай повсюду свои микробы. И еще, Бренда, постарайся держаться с большим достоинством. Веди себя со слугами так, словно ты ко всему этому привыкла.

— Но я не привыкла. И мне это не по душе.

— Ну и что? Хороший слуга должен знать свое место.

— Джейн! — не выдержала я. — Ты говоришь как героиня второсортного романа Викторианской эпохи.

Я вспомнила смех Филиппа в лавке зеленщика и его дерзкую ухмылку. Он издевался над нами. Или надо мной! Скорее всего, Джейн он просто боготворил.

— После кофе надо поговорить с Филиппом, — заметила Джейн.

— О чем?

— О его родителях конечно же! И о Нэнси. С обедом он справился неплохо, но я хочу знать, по какому праву миссис Каммерсон оставила дом на его попечение.

— Возможно, она связалась с мистером Фаррером.

— Возможно, но он мог бы мне сказать. Он знает, что я приезжаю сюда летом.

— Он думал, что ты ненавидишь Уитком.

— По крайней мере, здесь можно отдохнуть от Уэст-Уиндоуз. Позвони в колокольчик.

— Какой еще колокольчик? Зачем?

— Колокольчик у камина, чтобы вызвать Филиппа.

— Джейн, ты могла бы дать ему спокойно поесть. Черт возьми, мы же лишили его завтрака!

Джейн недовольно сморщила носик:

— Звони!

Филипп что-то жевал, но, заметив величественный взгляд Джейн, тотчас же перестал.

— Вы звонили, мисс…

— Мисс Джейн. Да, я звонила. Скажите, Филипп, где сейчас ваша мать?

— В Борнмуте, мисс Джейн.

— И когда она собирается вернуться в Уитком?

— Понятия не имею.

— Что ей надо в Борнмуте? Она больна?

— Нет, мисс Джейн. Она вполне здорова, благодарю вас.

— Тогда почему она, никому ни слова не говоря, уехала в Борнмут и оставила нас в затруднительном положении?

— Я сделал все, что мог, мисс Джейн.

Джейн чуть склонила голову:

— Я не жалуюсь на вас. Пока я вами вполне довольна, если не считать того, что вы проспали сегодня утром и не прочли мою телеграмму. Но помните, Филипп, Уитком — не Лондон. В таком месте люди обязательно начнут распускать слухи.

— Да, мисс Джейн?

— Мы должны сделать все, чтобы этого не допустить.

— Да, мисс Джейн.

— Поэтому…

— Слушаю, мисс Джейн.

— Хватит повторять одно и то же! Вы что, не понимаете, о чем я?

— Нет, мисс Джейн.

— Вы женаты, Филипп?

— Нет, мисс Джейн, конечно нет.

— Именно это я и имела в виду. Две незамужние девушки и один неженатый мужчина в пустом доме…

— Ах это! Я как раз собирался с вами поговорить, мисс Джейн. Вы не станете возражать, если сюда приедет моя тетя?

— Вместо вас?

— Нет, мэм, то есть мисс Джейн. Тетя Роза ведь не сможет выполнять мужскую работу.

— Отлично, свяжитесь с вашей тетей. Как ее фамилия?

— Кларк. Миссис Кларк. Но я называю ее тетей Розой.

— Она должна приехать, как только сможет. Нам понадобится компаньонка, не ради нас, конечно, а чтобы деревенские жители не вздумали болтать.

— Хорошо, мисс Джейн.

— Кстати, с каких это пор наш двор используется как стоянка для машин?

— Не понимаю, о чем вы, — нахмурился Филипп.

— Сегодня утром я вышла на улицу и заметила, что у дома стоит новенький «ягуар». Вы знаете, кто владелец?

— Да, мисс Джейн.

— И кто же он?

— Я.

Если бы Филипп сообщил, что у него также есть римская колесница и стадо слонов, на лице Джейн не появилось бы большего изумления. Но надо отдать ей должное, она почти сразу же пришла в себя.

— Отлично. Убедитесь только, что мне будет где поставить машину. Как только приедет ваша тетя, приведите ее ко мне. На сегодня все.

Но как только Филипп ушел, Джейн дала выход своей зависти:

— Хорошенькое дельце, нечего сказать. Слуга ездит на «ягуаре», а мне приходится довольствоваться пикапом.

Бессмысленно было напоминать ей о «ферранти», который она оставила в Уэст-Уиндоуз, ведь это я настояла на том, чтобы взять пикап.

Тетя Роза оказалась седовласой вдовой с веселыми глазами и бровями вразлет.

— Имейте в виду, что если вам нужна служанка, то вы обратились не по адресу, — заявила она. — Но если надо только немного помочь по хозяйству, тогда я согласна.

— Отлично. Я поняла вас, миссис… Забыла, как вас зовут.

— Миссис Кларк. У нас была ферма рядом с Уайтли. Вы, наверное, помните моего зятя, Джонаса Кларка. У него была овощная лавка в начале Хай-стрит. Теперь там заправляет его сын.

Джейн рассеянно кивнула. Ее не интересовали родственники миссис Кларк. Но я тут же вспомнила зеленщика, который вместе с Филиппом смеялся сегодня над Джейн.

— Хорошо, миссис Кларк. Ваш племянник покажет вам дом. Можете выбрать любую комнату на втором этаже.

— Вы доверяете мне все дела?

— Конечно. Неужели вы думаете, будто я стану забивать свою бедную голову мыслями о домашнем хозяйстве? Если бы я знала, что миссис Каммерсон открыто пренебрегает своими обязанностями, то никогда бы не приехала сюда. Но поскольку мы здесь, а Бренда больна и нуждается в отдыхе…

— Вам тоже не мешало бы отдохнуть. У вас усталый вид.

Джейн благодарно вздохнула и, кажется, побледнела еще больше. Проведя по лбу рукой с ярко накрашенными ногтями, она жалобно произнесла:

— Прошло почти семь лет с тех пор, как я в последний раз была в Уиткоме, а вы все еще меня помните.

— Конечно, люди вас помнят. Вы ведь приезжали каждое лето. Так, значит, ужин около семи? Не сочтите за дерзость, но после прогулки на свежем воздухе у вас появится аппетит.

Джейн поморщилась:

— Если бы у вас были такие головные боли, как у меня, миссис Кларк…

— Всегда считала, что при головных болях первое средство — морской воздух.

— Пойдем, Джейн, — принялась уговаривать я. — Мы тут уже почти целый день, а ты не выходила дальше двора. И потом, ты обещала показать мне Уитком.

Джейн вымученно вздохнула:

— И пока я лично не покажу тебе обе улицы, четыре магазина, церковь, почту, здание береговой охраны и допотопную станцию, ты мне не поверишь?

Однако Джейн все же вышла во двор и с завистью уставилась на машину Филиппа.

— Если хочешь ехать, то мы могли бы посмотреть побережье, — предложила я.

Джейн топнула ногой в приступе бессильной ярости:

— Подумать только, ведь я сама согласилась ехать в этой старой развалюхе! Но если ты думаешь, что я буду все время таскаться пешком, как какой-нибудь бедный турист, то ты сильно заблуждаешься. Лучше уж я буду ездить в фургоне.

Должно быть, Филипп услышал ее слова, потому что в ту же минуту окно над крыльцом распахнулось и оттуда показалась его голова.

— Если вам понадобится шофер, мисс Джейн, я к вашим услугам.

Солнце после бури! При этих словах лицо Джейн совершенно преобразилось.

— Правда? — просияла она. — Очень мило.

Через полчаса Филипп помог Джейн сесть в «ягуар», словно больной царствующей особе, и заботливо укрыл ее пледом, будто за окнами стояла суровая сибирская зима. 

— А теперь вы, мисс Бренда…

Филипп насмешливо приподнял брови, но я покачала головой. Мне не хотелось им мешать, и Джейн поняла это.

— Бренда предпочитает ходить пешком. Для нее нет ничего лучше, чем лазить по утесам. Жестоко лишать ребенка радости.

Во мне немедленно заговорил дух противоречия. Сразу же после этих слов мне страшно захотелось поехать с Джейн и Филиппом. Но Филипп был совершенно безучастен к моим желаниям. Весь его вид, казалось, говорил: «Если этой ненормальной нравится ходить пешком в наш век автомобилей, то пусть ходит».

Гордость не позволила мне показать, как сильно я раздосадована. Вместо этого я высоко подняла голову, распахнула ворота и помахала рукой вслед удаляющейся машине.

Я вернулась с прогулки раньше их. День уже не казался мне таким солнечным и веселым. На смену аромату сирени пришел неприятный запах копченой рыбы и гниющих водорослей. Отлив обнажил мусор на берегу, неопрятные прибрежные скалы. К тому же подул холодный ветер.

Спускаясь на кухню, я услышала внизу пронзительный голос миссис Кларк:

— Мне все равно, кто вы, молодой человек. И мне наплевать, как часто вы приезжали сюда. Пока я здесь, вам придется звонить в дверь и ждать, пока вас впустят.

— Повторяю, мадам, я приехал повидаться с Джейн…

— Полагаю, вы говорите о мисс Хейстингз?

— Для меня она просто Джейн, черт побери!

— Хорошо. Но сейчас вынесите ваш чемодан за дверь и будьте любезны позвонить. И только после этого, имейте в виду, я вам открою.

Мне было приятно, что миссис Кларк поставила Гарри на место, но мне не хотелось, чтобы он увидел, что я стала свидетельницей его унижения.

Схватив чемодан, Гарри вышел на улицу. Через секунду раздался звонок, больше похожий на пожарную тревогу. Миссис Кларк не спеша открыла дверь.

— Добрый день, — произнесла она, словно ничего не произошло. — Чем я могу вам помочь, сэр?

Гарри понял намек.

— Мисс Хейстингз дома? — довольно резко поинтересовался он.

— Прошу прощения, сэр, но мисс Джейн уехала. Мисс Бренда только что вернулась. Вы хотите что-то передать?

— Я предпочту подождать мисс Джейн. Но сначала я бы хотел увидеться с мисс Брендой, если она свободна.

— Заходите, я сейчас узнаю.

Я на цыпочках прокралась в гостиную. Вскоре там появилась миссис Кларк в сопровождении Гарри.

— Ты знаешь этого парня? — спросила она и, когда я попыталась притвориться, что удивлена, расплылась в улыбке: — Брось, милая! Я видела, ты стояла на лестнице и подслушивала. Так ты его знаешь? Его здесь ждут или мне стоит отправить его домой?

— Это жених Джейн.

— Черт побери! Мне он не по душе, но это, конечно, дело вкуса.

— Бренда, милая!

Гарри взял меня за руку и, кажется, намеревался меня поцеловать, но я отшатнулась.

— Джейн отправилась на прогулку, — объяснила я. — Жду ее к ужину. Что случилось? Замерз?

Гарри театрально поежился:

— Замерз? Милая моя, да ты просто настоящий айсберг! Неужели человек не может обнять свою будущую родственницу?

— Думаю, может…

— Особенно после встречи с этим цербером у дверей. Так что не надо стесняться, милая. — И Гарри с самодовольным видом разгладил усы.

Мне удалось изобразить на лице вежливую улыбку.

— Прошу тебя, Гарри, садись. Принести чего-нибудь выпить? Если, конечно, найду.

— С удовольствием выпью, но попозже. Сперва мне бы хотелось узнать, почему вы сбежали. Черт побери, я так давно здесь не был! Но этого дракона в юбке я раньше не встречал.

— Миссис Кларк приехала только сегодня. Где ты остановился?

На лице Гарри появилась гримаса удивления.

— Я собирался остановиться здесь, но…

— Но что? Давай выкладывай.

Его толстые пальцы потянулись к моему запястью, но я успела отдернуть руку.

— Зачем ты приехал, Гарри?

Он наигранно рассмеялся:

— В общем, мы с Джейн хотели провести тут время вдвоем… Но я не знал, что здесь будешь и ты.

— Плохи дела. Гарри, боюсь, о тебе не было ни слова. Это я уговорила Джейн приехать в Уитком. Слушай, Гарри, сядь и прекрати тянуть ко мне руки. Мне кажется, тебе было бы лучше остановиться в гостинице «Дельфин». Это в двух минутах ходьбы. Приходи к обеду. Я предупрежу миссис Кларк.

— Черт, Бренда, почему я не могу остаться здесь?

— Это Джейн решать, а не мне. Думаю, еще один человек в доме никому не помешает, но…

— Еще один?

— У нас тут есть шофер и слуга в одном лице. Я еще окончательно не поняла.

— Ах, это! Я было подумал…

В этот момент раздался тихий шелест шин «ягуара». Я выглянула в окно. Джейн, словно королева, восседала рядом с шофером. Филипп помог ей выйти, и она стала величественно подниматься по лестнице. Когда Джейн вошла в гостиную, глаза ее сияли.

Гарри неловко вскочил с кресла, и в комнате воцарилась напряженная тишина.

Наконец к Джейн вернулось ее обычное самообладание.

— Милый! — вскричала она и бросилась в объятия к Гарри.

В этот миг открылась дверь, и вошел Филипп.

— Вы оставили сумочку, мисс Джейн.

Он молча положил сумочку на стол и удалился.

Джейн уткнулась в плечо Гарри:

— Как я рада, что ты приехал! Здесь было ужасно скучно!

Я не выдержала и покинула комнату. Филипп как раз вкатывал в столовую тележку с посудой.

— Жаль, что вы не поехали с нами, мисс Бренда. Мы были в Ригби.

— Благодарю. Я предпочитаю ходить пешком. Уитком меня вполне устраивает.

Я ненавидела себя за эти слова. Но я не собиралась позволить Филиппу поступить со мной так, как поступил Дэвид.

Тогда я была такой молодой и наивной. Теперь-то я повзрослела. Я сразу догадалась, что, демонстрируя свою нежность к Гарри, Джейн хотела показать Филиппу, от чего он отказывается. То, что он простой слуга, не остановит ее, и она с радостью прибавит его скальп к своей коллекции.

Джейн подтвердила мои предположения в тот же вечер. Я читала, пытаясь уснуть, и она вошла ко мне в комнату.

— Ты сказала Гарри, чтобы он переехал в «Дельфин»?

Я отложила книгу.

— Мне показалось, что это хорошая мысль.

— Я была бы очень тебе признательна, если бы ты занималась своими делами. Здесь я отдаю приказания.

— Это был не приказ, а просто предложение.

— Гарри останется здесь. В доме полно места.

— Мне все равно.

Поняв, что я не собираюсь спорить, Джейн сменила тему:

— Что ты думаешь о Филиппе? Ты можешь представить, чтобы у Каммерсонов был такой сын?

— Поскольку я никогда не встречала Каммерсонов…

— Не уклоняйся от ответа! Можно догадаться, какие они… Как и все местные жители. Тощие, неприветливые и даже грубые…

— По крайней мере, Филипп не грубый.

Я хотела добавить «как Гарри», но вовремя прикусила язык.

Джейн встрепенулась:

— Я об этом и говорю! Филипп совсем не похож на жителей Йоркшира.

— А со сколькими жителями Йоркшира ты знакома? Они же все разные. Филипп говорил, что учился в интернате. Он много времени проводил у своих бабушки с дедушкой. Мне кажется, все дело в образовании и воспитании.

Джейн долго молчала. Я уже было потянулась за книгой, но тут она неожиданно спросила:

— Что ты скажешь, если мы поженимся?

Я невольно прижала ладонь ко рту. Мне казалось, что глаза у меня вот-вот выскочат из орбит.

— Поженитесь? Ты и Филипп? Нет!

Я натянула одеяло до подбородка и сжала кулаки, чтобы унять дрожь во всем теле. Я знала, что Джейн способна причинить Филиппу боль, и почему-то не хотела этого.

— Джейн, как ты можешь? А Гарри?

Но Джейн отнюдь не была дурочкой. Она присела на край моей кровати, и ее переливчатый смех заставил меня покраснеть.

— Обманула! Кажется, наша маленькая Бренда, наш бедный гадкий утенок, наконец-то влюбилась! Ну же, Бренда, расскажи сестре. Ты ведь сама влюбилась в него, да?

— Не говори глупостей! — Я принужденно рассмеялась, но мой смех был больше похож на сдавленное рыдание.

Джейн пришла в полный восторг.

— Значит, это правда? Боже, как смешно!

— Не глупи, — повторила я. — Чтобы вскружить мне голову, понадобится нечто большее, чем просто красивое лицо и бесстыдный взгляд.

— Так ты признаешь, что он красив?

— Конечно, я же не слепая. Просто наученная горьким опытом.

Джейн перестала смеяться.

— Какая ты забавная, Бренда. Неужели ты не знаешь, что именно такие, как ты, сдаются первыми, стоит им встретить интересного человека?

Джейн была права. Она знала ответы на все вопросы. У нее был богатый опыт, а у меня только Дэвид. Странно, но я была благодарна ей за то, что она предположила, будто я могу влюбиться в Филиппа. Я вдруг с ужасом поняла, что после неудачи с Дэвидом я легко могу увлечься первым же мужчиной, даже Филиппом.

— Бедняжка! — вздохнула Джейн. — Должно быть, ужасно так любить и знать, что у тебя нет ни малейшего шанса.

— Почему у меня нет шанса? — резко спросила я.

Джейн широко раскрыла глаза от удивления:

— Милая, будь же реалисткой. Ты можешь представить себя замужем за моим слугой? Это так же нелепо, как представить Филиппа моим мужем, хотя, возможно…

— Я говорила не о Филиппе, Джейн.

— Ах, вообще? И это тоже маловероятно. Мне кажется, глупо обсуждать эту тему. Мне сразу вспоминаются те старинные мелодрамы, где знатная леди сбегает со слугой и теряет наследство.

— Но ты сама сказала, что он не похож на слугу.

— Нет, особенно когда он выезжает в своем «ягуаре». Милая, ты и понятия не имеешь…

Как же я ненавидела Джейн в ту секунду! У нее был такой богатый опыт, а у меня… Раньше меня это не волновало, но теперь слова Джейн заставили меня почувствовать себя ущербной. Почему, ну почему я не воспользовалась всеми возможностями, которые предлагала мне мать? Я могла встречаться со многими мужчинами. Этому помешало лишь мое глупое упрямство. Зато потом я бы уже с легкостью сумела раскусить Дэвида и не страдала бы.

— Милая, ты и понятия не имеешь, какой он… — продолжала хвастаться Джейн, и я изобразила на лице неподдельный интерес.

— Полагаю, ты собираешься просветить меня на этот счет?

— Я не хвастаюсь, милая, поверь мне. Просто он такой… пикантный.

— Это для тех, кто любит острое.

— Точно! Бренда, я не хочу хвастаться, но ты знаешь, что мужчины от меня без ума. Это не моя вина. Я ведь была помолвлена уже четыре или пять раз. Или даже шесть? Забыла! Просто я словно свеча, а мужчины летят на мой свет, как мотыльки. Но ты — совсем другое дело. Нет, я не говорю, что тебе никогда не назначали свиданий. Но ты просто не из тех девушек, за которыми поклонники так и вьются толпой. Ты, скорее, такая спортивная, здоровая девушка, которая выйдет замуж после тридцати — возможно, за вдовца, чтобы заботиться о его детях.

— Огромное спасибо!

— Ну вот, теперь ты обиделась! Я не хотела тебя обидеть, поверь. Ты же моя любимая, добрая, преданная сестренка, и я просто хотела предупредить тебя, что Филипп — это слишком сложно для новичка.

Я заставила себя равнодушно зевнуть и улеглась поудобнее.

— Спасибо за заботу, — медовым голосом произнесла я, — но мне кажется, ты поторопилась с выводами. Ты можешь представить, чтобы я влюбилась? Я просто не из тех девушек, ты это верно подметила. Когда будешь уходить, выключи свет.

 

Глава 5

— Что такое с ней происходит? — спросил меня на следующее утро Гарри. Он занимался тем, что натирал до блеска свой двухместный автомобиль, похожий на красного хромированного жука. — Пожелал ей доброго утра. Чмокнул от души. Черт побери, детка, ты сама видела, как она вчера бросилась ко мне. А сегодня ледяное: «Гарри, милый, потише. Еще слишком рано, чтобы открыто проявлять свои чувства».

— Она не привыкла рано вставать.

Гарри отер пот со лба и бросил взгляд на часы:

— Рано? Уже половина девятого!

— Для Джейн это почти ночь.

— Даже в выходной? Ничего себе! Куда ты собралась?

— К гавани.

— Зачем?

— Посмотреть на море, подышать свежим воздухом.

— Я тебя подвезу.

— Спасибо, но я предпочла бы пойти пешком.

— Да?

— Это часть лечения.

— Эх, черт, раньше я тоже так считал. Знаешь, пожалуй, я пойду с тобой.

Из солнечного майского дня мы попали в темный, словно пещера, туннель, потом оказались на узкой улице. Гарри шагал рядом со мной. Он положил руку мне на плечо, чтобы я не наткнулась на велосипедиста, и не снимал ее, пока мы не подошли к стене, окружающей гавань.

Рыбак, занимавшийся починкой сети, проводил нас взглядом, и мне показалось, что я заметила в его глазах лукавые искорки. В «Дельфине» распахнулось окно, и какая-то женщина принялась вытряхивать половик. По ветру разлетелась пыль, похожая на серые перья. Женщина что-то приветственно крикнула рыбаку. Он махнул рукой, и я увидела, как он большим пальцем указал в нашу сторону.

Мы пробыли в Уиткоме всего два дня, но я знала, что наше присутствие уже заметили и обсудили.

— Как ты думаешь, чем тут будет развлекать себя Джейн? — внезапно спросил Гарри. — Не могу представить, чтобы она ловила крабов на мелководье. Здешний пляж трудно назвать райским уголком…

— Тебе придется обсудить это с ней, — уклонилась я от ответа, и Гарри внимательно взглянул на меня.

— Ты водишь машину? — спросил он.

— Немного, а что?

— Она разрешает тебе брать свою машину?

— Да, когда ей самой неохота водить.

— Тебе повезло. А мне она не позволяет даже дотронуться до нее.

— Почему? Она что, тебе не доверяет?

— Я хорошо вожу. Лучше Джейн.

— И что ты так переживаешь? У тебя же есть своя машина.

— Ты действительно не понимаешь или притворяешься?

— О чем ты?

Он наморщил лоб и тяжело вздохнул:

— Хочу избежать суеты, когда настанет время.

— Не понимаю, на что ты намекаешь.

— Бренда, в моей машине всего два места.

— Но их точно хватит для тебя с Джейн. А, поняла! Ты имеешь в виду меня?

— Я хочу выяснить, даст ли она мне воспользоваться «ягуаром».

Приближаясь к коттеджу, я с удовлетворением отметила, что Гарри пришлось изрядно попотеть, чтобы шагать со мной в ногу.

Когда Джейн спустилась в столовую к завтраку, ее голубые глаза сверкали энтузиазмом.

— Какие у нас планы на сегодня? — поинтересовалась она.

Я промолчала, не зная, к кому она обращается — ко мне или к Гарри. Он с сожалением оторвался от огромной тарелки с жареным мясом.

— Милая, тебе решать. Я всегда к твоим услугам.

— Гарри, не приравнивай себя к Филиппу, — нахмурилась Джейн. — У нас и без того достаточно слуг.

Гарри выпучил глаза и продолжал молча жевать. Джейн позвала Филиппа.

— Филипп, вы можете посоветовать нам приличное, уединенное место, где мы могли бы искупаться?

— Боггардс-Бэй. Там очень красиво, мисс Джейн.

— Как туда добраться?

Филипп прикрыл глаза, и на его губах появилась странная улыбка.

— Не уверен, что смогу точно объяснить вам. Я так давно там не был, а эту бухту сложно отыскать. Если бы это был обычный пляж, его бы давно уже заняли отдыхающие.

— Не могли бы вы отвезти нас туда? Если тетя вас отпустит.

— С вами, мисс Джейн?

Она вспыхнула, и я не смогла сдержать улыбки. Несмотря на свой богатый опыт, Джейн тоже иногда смущалась.

— Со всеми нами.

— Что вы хотите от меня, мисс Джейн? Отвезти вас туда, а потом вернуться домой готовить обед?

Джейн покраснела еще больше.

— Конечно нет! Мы устроим пикник. Поедем все вчетвером, если Бренда хотя бы раз согласится на машину. Полагаю, она не сможет дойти туда пешком по пескам?

— Только не во время прилива, мисс Джейн.

Я с яростью взглянула на Джейн, но она только ласково улыбнулась. Филипп посмотрел на часы.

— Я соберусь за минуту. Мы сможем выехать в половине одиннадцатого, если вас это устроит, мисс Джейн.

— Очень хорошо. Гарри, сегодня мы не поедем на твоей машине.

— Тогда на пикапе?

Джейн рассеянно кивнула, но ее взгляд был прикован к Филиппу. Он понял намек.

— Если вести придется мне, то я предпочитаю свою машину, мисс Джейн.

Джейн облегченно вздохнула:

— Отлично, Филипп. Будьте готовы к половине одиннадцатого и скажите миссис Кларк, что мы вернемся к обеду.

С юга Боггардс-Бэй окружал Боггардс-Несс — черный каменистый выступ, и мы смогли укрыться за ним от пронизывающего ветра. Мы играли в надувной мяч и бегали по мелководью, борясь с волнами.

Джейн была на удивление энергична. Гарри напоминал моржа, который добродушно переваливается в воде. Он закатал брюки до колен, его усы дрожали, когда он морщился от холода.

По-настоящему купались только мы с Филиппом. Джейн и Гарри посчитали, что для них вода слишком холодна. Я была в восторге от прохладной воды, но, обернувшись, неожиданно заметила, как побледнело лицо Филиппа.

— Не могли бы вы мне помочь? — произнес он еле слышным шепотом. — Я думал, что мне уже лучше, но…

Он оперся о мое плечо, и мы, шатаясь, вышли на песок. Я налила в чашку кофе, щедрой рукой насыпала сахар и попросила Филиппа выпить. Мне пришлось держать чашку самой, потому что у него дрожали руки. Я заставила Филиппа проглотить все до последней капли, потом принялась изо всех сил растирать его плечи и спину полотенцем.

— Где Гарри? — спросил Филипп.

Я понятия не имела, где Гарри. Но тут он сам подошел ко мне, пока я расчесывала мокрые волосы. В руках у него была кинокамера.

— Снимал, — объяснил он.

— Так ты, оказывается, профессионал?! — шутливо воскликнула я.

Усы Гарри дрогнули.

— Пока нет, но обязательно им стану. Это мой первый фильм. Можно будет посмотреть в дождливый денек. Пленку проявят в Ригби. А у тебя хорошо получается массаж! Здорово ты его взгрела.

— Он в этом нуждался.

Когда вернулась Джейн, у Филиппа уже был вполне здоровый цвет лица, и мы принялись за обед. Я перенесла все вещи в тень деревьев. Сквозь листья просвечивало солнце, но ветер почти не ощущался. Джейн сидела с голыми ногами и все равно умудрялась выглядеть элегантной.

Я внимательно наблюдала за ней. По-видимому, она ждала, что Филипп по-прежнему будет ей прислуживать.

— Садитесь, Филипп, я сама накрою, — внезапно предложила я. — Вы, наверное, умираете с голоду, а если мы как следует не накормим шофера, то кто повезет нас обратно?

Джейн подняла на меня глаза, и я поняла, что истолковала ее намерения правильно.

— Это же пикник, а не официальный банкет, — весело заметила я, — а тот, кто не согласен, может уходить.

Напряжение растаяло. Даже Джейн после еды решила сполоснуть в ручье пару ложек.

Солнце начало пригревать, и грубая трава запахла боярышником и водорослями. Должно быть, этот аромат усыпил меня. Почти погрузившись в сон, я почувствовала, что кто-то внимательно наблюдает за мной, и ощутила запах табака. Я открыла глаза и увидела, что надо мной склонился Гарри. Я быстро села. Кажется, Гарри собирался меня поцеловать.

Он тут же рассмеялся:

— Хотел разбудить. Прямо спящая красавица!

— Скорее карикатура на нее! — рявкнула я. Но и Гарри был карикатурой на благородного принца, и я не могла понять, что Джейн в нем нашла.

— Где Джейн? — спросила я.

— Где-то с Филиппом. Он отправился делать наброски, а Джейн потащилась за ним, чтобы восхищаться, помогать или мешать.

Гарри пригладил свои рыжеватые усы.

— Я знаю, о чем ты подумала. Любой мужчина на моем месте давно бы это пресек. Но лично я не собираюсь сражаться за Джейн. Не забывай, я знаю ее с детства. Стоит мне только чуть-чуть высказать свое недовольство, как она уже готова снять с пальца мое кольцо и выгнать меня, даже не дав извиниться.

— Но, Гарри, разве тебе все равно, что она…

— Продолжай, Бренда!

— Что она даже не пытается скрыть своего увлечения…

— И не только Филиппом, милая моя. Любым мужчиной, который попадается ей на глаза.

— Понимаю. — Я отвернулась, чтобы укрыть румянец.

Гарри уселся у моих ног.

— Слушай, Бренда. Джейн на меня наплевать. Думаю, единственной причиной для нашей помолвки стало то, что я был последним из ее знакомых, кого она еще не успела свести с ума. Правда в том, что я сам не в восторге от нее. Пойми меня правильно. С ней весело, и любой мужчина зеленеет от зависти, увидев меня в компании Джейн. Но она умеет выпускать коготки. Я бы крепко подумал, прежде чем согласиться связать свою жизнь с Джейн. Вообще-то до этого вряд ли дойдет. Я просто развлекаю ее, пока не появится другой парень. Похоже, на сей раз это будет бедняга Филипп. Разве можно винить меня в том, что я порой пытаюсь угостить Джейн ее же лекарством?

Я чуть не рассмеялась. Как нелепо: Гарри решил назло красавице Джейн поцеловать меня!

— Что в этом смешного?

— Ты, Гарри.

— Да? И что же во мне такого смешного?

— Невозможно представить, чтобы кто-то мог отказаться от богини ради маленького эльфа.

Гарри склонил голову набок и принялся внимательно меня разглядывать. Наконец он улыбнулся:

— Ты совсем не похожа на эльфа. Но ты откровенна со мной.

— Благодарю вас, сэр. Я против того, чтобы принимать лекарство Джейн.

— Не понял?

— Лично для меня, Гарри, поцелуи что-то значат. Я не собираюсь получать их только для того, чтобы разъярить Джейн. Прошу тебя запомнить это на будущее.

Гарри смутился, а я все время думала о Джейн и Филиппе и недоумевала, как Гарри мог вот так сидеть рядом со мной, вместо того чтобы попытаться им помешать. Однако от меня не ускользнуло, что Гарри беспокойно оглядывает пляж, а его пухлые пальцы нервно мнут пучки травы.

— Знаешь, чего бы я хотел больше всего на свете? — вдруг произнес он.

— Понятия не имею.

— Оказаться первым мужчиной, который бросит ее. Сказать: «Слушай, Джейн, с меня хватит. Все кончено!»

— Почему бы и нет?

Гарри с яростью ударил кулаком по земле:

— Потому что она начнет обещать. Я этого не вынесу. Так что терпи, Гарри. Играй свою маленькую роль, а потом смотри из-за кулис, как она наслаждается славой. Удивлена, Бренда?

Я заставила себя рассмеяться.

— Нет. Просто мне казалось, что все мужчины боготворят Джейн.

— Большинство, но только до тех пор, пока не узнают ее получше. Я-то ее давно знаю.

Гарри ввинтил в песок только что зажженную сигарету, но запах табака ударил мне в нос, когда он наклонился ко мне.

— Бренда…

— Да?

— Слушай…

— Да?

— Возможно, я не очень-то красив, но с ними я выгляжу все-таки лучше, чем без них. Все так говорят. — И Гарри погладил усы.

— Мне все равно, будешь ли ты носить усы или отрастишь бороду до колен, — с улыбкой сказала я.

— В этом все и дело, Бренда. Тебе не должно быть все равно.

Что-то в его голосе заставило меня насторожиться, Я поднялась на ноги и одернула платье.

— Осторожно, Гарри!

Он зашагал вслед за мной.

— Я осторожен. Знаю, когда нужно говорить, а когда молчать. А если я не скажу этого сейчас, у меня может больше не появиться шанса.

Я принялась искать на берегу камешки и кидать их в воду.

— Я давно собирался это сказать. Я не красавец. Но и ты тоже. Девушки не падают в обморок при виде меня. И не думаю, чтобы парни бегали за тобой толпами.

Конечно, это была правда, грубая и без прикрас. Но кто захочет услышать такую правду от постороннего человека? Особенно от жениха сводной сестры.

В руке у меня была зажата пара плоских камней, и мне страшно захотелось запустить их в Гарри. Но вместо этого я бросила их в воду и проговорила ледяным голосом:

— Возможно, тебе просто не приходило в голову, что некоторым девушкам нет до этого никакого дела.

В ответ последовал такой оглушительный смех, что я не выдержала и метнула камень прямо в ногу Гарри, так что его веселье обернулось криком боли.

— Кого ты пытаешься обмануть, детка? — процедил он сквозь плотно сжатые зубы. — Возможно, саму себя, но только не этого большого парня. Слушай, милая, оставь наконец эти камни и постарайся вести себя как взрослая. Когда Джейн меня бросит, — а это обязательно случится, как только она заполучит этого своего слугу, — может, нам стоит попробовать пожить вместе?

Я не знала, то ли размозжить Гарри голову, то ли отвесить ему поклон. Мне хотелось плакать и смеяться одновременно. Гарри был похож на маленького мальчика, предложившего мне все свои детские сокровища. В конце концов я прошептала:

— Гарри, это так неожиданно…

Он просиял.

— Подумай над этим, девочка моя. Не стану тебя торопить. Сам еще пока не выпутался из щупалец Джейн.

Но тут появилась Джейн собственной персоной. Ее голубые глаза гневно сверкали. Она протянула вперед левую руку:

— Позволь напомнить тебе, Бренда, что я пока еще ношу это кольцо.

— И что из того?

— Держись подальше от огня, чтобы не обжечься. Только не строй из себя невинную девочку! У меня есть глаза. Я все видела.

— Что я натворила на этот раз?

Джейн грубо рассмеялась:

— Наверное, ты пытаешься заставить меня ревновать, чтобы я оставила Филиппа тебе. Но я хорошо знаю Гарри. Уверяю тебя, он не попадется на твою удочку. Ничего не выйдет, Бренда. Вообще-то ты славная девушка, но ты же рождена старой девой. У тебя нет изюминки, чтобы очаровать мужчину, и, возможно, это не так уж и плохо, раз ты настроена на карьеру. Но что мог бы подумать Филипп, если бы увидел, как ты разлеглась тут, притворившись спящей, чтобы спровоцировать Гарри?

— Благодарю за науку. Полагаю, все это было сказано по доброте душевной?

Глаза Джейн расширились от изумления, и на губах появилась самая очаровательная улыбка.

— Ну конечно же, милая!

И она поцеловала меня поцелуем Иуды.

— Удалось что-нибудь нарисовать? — спросил Гарри Филиппа, когда мы направлялись к машине.

Джейн резко повернулась к Филиппу:

— Не показывайте ему!

Филипп удивленно приподнял брови:

— А разве я собирался?

Джейн рассмеялась своим серебристым смехом:

— Я решила не дожидаться, пока вы сделаете это черное дело.

Гарри подавил зевок.

— Почему? Что он рисовал? Тебя?

Щеки Джейн окрасил нежный румянец. Она приложила палец к губам и украдкой взглянула на Филиппа. Потом кивнула нам с заговорщической улыбкой и вздернула носик. Я увидела, что брови Гарри сурово сдвинулись, когда он бросил взгляд на Филиппа. Но Филипп, казалось, ничего не замечал. А может, он просто устал и ему не терпелось побыстрее отвезти нас в коттедж.

Возможно, Джейн с Гарри были правы, и я не способна привлекать мужчин. Но это бы ничего не значило для меня, если бы я сама не готова была постоянно в них влюбляться. Сначала Дэвид. Теперь Филипп, хотя мой интерес к нему пока еще скрывался под маской материнского участия.

Это было опасное чувство. Опасное для меня и для него. Для меня потому, что я была готова влюбиться, а для Филиппа потому, что нормальный молодой человек не потерпит опеки, особенно со стороны девушки, которая его совсем не интересует.

 

Глава 6

Джейн думала, что мы все у нее под каблуком. Поскольку я согласилась поехать на пляж, она решила, что оставшиеся дни мы будем проводить вместе. Но у меня были другие планы. Мне не хотелось наблюдать за тем, как у нее продвигаются дела с Филиппом, а самой находиться в обществе Гарри. Поэтому на следующий день я вновь отправилась на пешую прогулку по Уиткому. В буфете под лестницей я нашла небольшой рюкзак и сложила в него бутерброды, термос и плащ.

— Ты похожа на туристку, — издевалась Джейн.

— И что в этом плохого? — отрезала я и неспешным шагом вышла на улицу.

Был сильный ветер, по синему небу неслись пушистые белые облака. Мне казалось, что я никогда не нагляжусь на эти бескрайние просторы.

У самого обрыва я прислонилась к воротам и уставилась вниз, где шумел прибой среди беспорядочных груд камней, на которых покоились останки давно разбитой лодки. В этот момент поблизости послышались шаги. Я обернулась и увидела Филиппа.

— Я подумал, что если пойду этим путем, то нагоню вас.

Филипп произнес эти слова так небрежно, словно встретил меня на ступеньках коттеджа. Мое сердце учащенно забилось. Он специально проделал этот путь, чтобы нагнать меня! Меня охватила такая радость, какой я не испытывала даже после первого свидания с Дэвидом.

— Я удивился, что вы не поехали с мисс Джейн, — добавил Филипп.

Моя радость тут же улетучилась. Джейн уехала с Гарри, и Филипп догнал меня, чтобы поговорить о ней.

— Я буду им мешать, — резко ответила я, но Филипп только рассмеялся.

— Забавно, как разные люди воспринимают одного и того же человека, — задумчиво протянул он.

— Да, в случае с Джейн это обычно благоговение.

— Правда?

— Правда. Она очень красивая.

— Внешне?

— Конечно. Разве вы так не думаете?

— Да, она красива внешне. Но внешнюю красоту еще надо оправдать.

Я промолчала, не понимая, что он имеет в виду. Филипп стоял так близко от меня, опершись на перила и глядя на чаек, которые дрались из-за рыбы. Наши локти чуть соприкасались, и я почувствовала, как у меня загорелись щеки.

— Чем она занимается? — спросил Филипп.

— Занимается?

— Где работает? Должна же у нее быть какая-нибудь работа, хотя бы в благотворительном комитете.

— Это не для Джейн. Я никогда не слышала, чтобы она работала.

— Странно. Разве ей не скучно?

— Понятия не имею.

— Наверное, она постоянно находит вам дело?

— Почему это?

— Ну, я имею в виду — принести, подать…

Я рассмеялась:

— Вы, наверное, вспомнили, как она отправила меня на чердак, чтобы я вас разбудила? Но мы пытались предупредить вас о своем приезде. Мы звонили, а потом послали телеграмму.

— Понятно.

Я вздохнула. Мне не хотелось, чтобы Филипп понял, как я завидую Джейн. Завидую, потому что у нее есть все — красота, деньги, женихи. Будучи помолвленной с Гарри, она тем не менее умудрилась заманить в свои сети Филиппа, а у меня оставался лишь сомнительный шанс получить ее бывшего жениха, когда ему, наконец, даруют свободу. Я почувствовала, что у меня дрожат губы, и с трудом заставила себя улыбнуться.

— У Джейн полно дел. Я благодарна ей за то, что она привезла меня сюда.

— Выздоравливаете после болезни?

Я кивнула:

— Поэтому я и отказалась вести ее «ферранти». За рулем пикапа я чувствую себя в большей безопасности. Теперь она жалеет, что не повела машину сама. Пикап ей не нравится…

Ради Джейн я дала Филиппу понять, что у нее есть более красивая машина. Я не забыла упомянуть о ее лондонской квартире и коттедже. Раз уж он всерьез увлекся ею, то пусть с самого начала узнает, что ему придется обеспечивать ей такую жизнь, к которой она привыкла. Правда, Джейн сама обо всем позаботится. Она не станет слишком увлекаться своим слугой. Возможно, он поможет ей скоротать скучный отдых, а потом…

Мои губы опять задрожали. Скоро я тоже оставлю Уитком и больше никогда не увижу Филиппа.

— Такие прелестные волосы, — прошептал он. — Вода их совершенно не портит. А сколько девушек после плавания выглядят как мокрые крысы!

Бедный Филипп. Очевидно, он не успел заметить, что Джейн никогда даже купальника не намочит. А теперь он восторгается ее волосами, и мне остается только морщиться, словно я ем недозрелый крыжовник. Надо как-то его остановить.

— Вам уже лучше? — спросила я. Филипп замолчал на полуслове.

— Вы правы, я веду себя нелепо. Вообще-то я пришел сюда не для того, чтобы расточать комплименты. Я хотел поблагодарить вас за вчерашнее.

— Это была судорога?

От улыбки Филиппа у меня подогнулись колени. Пришлось присесть на перила, иначе бы я рухнула к его ногам.

— Просто усталость. Бренда, мне кажется, что я где-то вас видел.

К счастью, он перестал говорить о Джейн.

— Я в Уиткоме впервые, так что вряд ли мы встречались.

Лицо Филиппа было совсем близко от моего лица, и он с серьезным видом разглядывал меня. Я смутилась.

— Забавно! В то утро, когда я ворвалась к вам в комнату, мне тоже показалось, что мы где-то уже виделись. Но если бы это было правдой, я бы вас запомнила. Ведь фамилия Каммерсон не такая уж частая.

Филипп от души расхохотался, оставив меня в недоумении.

— Вы правы. Мне кажется, вы замерзли, Бренда. В Уиткоме в это время года еще холодно. Пройдемся?

Мое сердце забилось сильнее. Филипп был готов гулять со мной, он бросил Джейн ради меня! Но тут же мне на помощь пришел здравый смысл. Конечно же он не бросал Джейн. Это она променяла его на Гарри. Я же была своего рода заменой, человеком, с которым можно говорить о Джейн.

Я посмотрела на часы:

— Я как раз собиралась возвращаться домой. Не хочу опаздывать к обеду.

На самом деле мне не хотелось утомлять Филиппа прогулкой. Мы вернулись назад вместе, и мне казалось, что я не иду, а лечу. Мы говорили о самых обыденных вещах: о погоде, Уиткоме, Джейн, о детстве Филиппа и снова о Джейн.

— Когда ваши родители вернутся из Борнмута? — спросила я.

— Из Борнмута? Понятия не имею. С тех пор как отец вышел на пенсию…

— На пенсию? Джейн знает об этом?

Ну зачем я опять упомянула имя Джейн? Но меня слишком поразило это известие, и я была уверена, что Джейн еще не в курсе.

— Не думаю. И я не собираюсь ей говорить. По-моему, у нас все идет отлично, и мне бы не хотелось портить отдых ни ей, ни вам.

Я рассмеялась вместе с Филиппом, но по другой причине. Интересно, как отреагировала бы Джейн, если бы узнала, что рыбак вышел на пенсию и поселился в Борнмуте?

— Ваш отец занимался заготовкой рыбы?

— Заготовкой рыбы? — удивленно повторил Филипп.

— Я имела в виду, кроме рыбной ловли…

— Кто?

— Ваш отец.

— Отец? Заготовкой рыбы? О чем вы говорите?

— Он ведь был рыбаком? Джейн мне рассказывала.

Филипп достал из кармана носовой платок и высморкался. Я обиделась. Он смеялся надо мной, и я не могла понять, что именно вызвало у него такое бурное веселье.

— Извините, Бренда. Просто я представил, как мой отец коптит рыбу. Нет, он этим никогда не занимался.

Когда мы вернулись домой, Филипп все еще смеялся. Джейн наблюдала, как Гарри моет машину. Она обернулась, и ее взгляд стал жестким.

— Хорошо провели время? — спросила я.

— Похоже, это вы хорошо провели время. — В голосе Джейн звучала такая злоба, что я только ахнула и молча поднялась наверх.

Ветер раздувал занавески, и я подошла к окну, чтобы закрыть его. В это время до моего слуха долетел голос Джейн:

— Я должна предупредить вас насчет Бренды, Филипп. Конечно, о таких вещах не говорят вслух, но она немного неуравновешенная. Думаю, вы уже успели заметить, что она всегда хочет выделяться, быть в одиночестве, к тому же это ее ребяческое поведение… Вполне безобидное, но нам приходится за ней приглядывать. Никогда не знаешь, к чему это может привести.

 

Глава 7

Несмотря на то, что во время пикника Филипп вел себя с нами как равный, в доме он опять превращался в слугу. Но было что-то странное в том, как он прислуживал за столом. Я заметила это с самого первого дня. Теперь же, внимательнее присматриваясь к нему, я вдруг сообразила, что он притворяется. Филипп был таким же слугой, как я — ученым, занимающимся проблемами ядерной физики.

Филипп не только изображал из себя слугу, но и явно переигрывал, а Джейн ничего не замечала! Но если Филипп Каммерсон не приглядывал за коттеджем в наше отсутствие, то что он здесь делал? Если его родители вышли на пенсию, как он мне сказал, то почему он по-прежнему жил в своей комнате?

Я как раз размышляла над этим, когда однажды за обедом Джейн внезапно предложила:

— Мне кажется, Филипп должен обедать с нами, а не в кухне с миссис Кларк.

Пальцы Гарри застыли в воздухе над тарелкой, словно щупальца какого-то чудовищного монстра.

— Что, сидеть тут по-свински с нами?

Джейн презрительно сморщила нос.

— Если это и похоже на свинарник, то только благодаря тебе, Гарри. Возможно, Филипп мог бы научить тебя хорошим манерам.

Маленькие глазки Гарри зловеще блеснули. Но уже через минуту он разразился громким хохотом.

— Очень смешно! Хочешь прибавить к нашей компании еще одного маленького поросеночка? А как же старая свинья?

— Ты говоришь о миссис Кларк?

— А о ком же еще?

— В самом деле, Гарри! А что думаешь ты, Бренда? Наверное, что мы все должны есть на кухне?

— Это твой дом, Джейн, а не мой. Мне совершенно безразлично, где мы будем есть — здесь, на кухне или каждый у себя в комнате.

— Но ты согласна, что Филипп должен есть с нами?

— Почему бы и нет, если тебе так хочется?

— Сейчас я пытаюсь выяснить, чего хочешь ты.

— Почему? Чем я заслужила такой почет?

Я пыталась обратить наш разговор в шутку, но Джейн не оценила моего юмора.

— Перестань вести себя как ребенок! — отрезала она. — Если Филипп был с нами на пикнике, то может и есть здесь. Мне казалось, он тебе нравится.

— Джейн, я тебе уже говорила, что мне абсолютно все равно.

Джейн так низко склонилась над чашкой, что в свете лампы ее волосы стали похожи на серебристое пламя.

— Я подумала, что миссис Кларк вообще-то неплохо готовит. Довольно просто, конечно, но ведь она жена фермера, а не повариха. Кстати, может, нам для разнообразия поужинать как-нибудь вчетвером в отеле на утесах? Там бывают танцы.

— И ты не уверена, что Филипп знает, как себя вести? — ухмыльнулся Гарри. — Не беспокойся, крошка. Подобные типы могут заткнуть за пояс любого.

Голубые глаза Джейн уставились на меня.

— Я думала не только о Филиппе. Есть еще Бренда.

— Не думай, что я ни разу не была в ресторане, — возмутилась я, но тут же замолчала. Какой смысл обижаться на Джейн? — Почему бы вам с Гарри не пойти вдвоем и не оставить меня в покое? Танцы и модные отели — не моя стихия.

— Знаю, милая. Но я хотела предоставить миссис Кларк свободный вечер. Она могла бы…

— Сыграть в бинго? — предположил Гарри. Джейн нетерпеливо отмахнулась.

— Послушай, Бренда, если мы все четверо пойдем в «Ройал», миссис Кларк сможет отдохнуть.

— Ладно, не буду спорить. Ты уже сообщила Филиппу?

— Не все сразу. И кстати, милая, я не говорю, что ты будешь есть горошек ножом или что-то в этом духе…

— Спасибо!

— Но я должна предупредить тебя. «Ройал» — очень приличное место. Это не простой ресторан. Люди приезжают отовсюду, из Ригби, Сибурна, Маллингтона…

— Не понимаю, о чем ты. Хватит ходить вокруг да около!

Джейн презрительно оглядела меня с ног до головы:

— Твоя одежда, милая. Надеюсь, ты понимаешь, что в таком нельзя пойти в приличное место?

Она пыталась унизить меня, но я только рассмеялась:

— Моя милая Джейн, я привезла с собой вечернее платье, хотя вряд ли оно подойдет для того, чтобы лазать по скалам. Постараюсь не опозорить тебя.

— Что за платье? Розовый тюль из жалкого магазина твоей матери?

Это меня уязвило. Но я не собиралась доставлять Джейн удовольствие и лишь удивленно расширила глаза.

— Я не ношу розовое.

Когда Филипп пришел забрать поднос, Джейн вела себя надменно, словно герцогиня.

— Филипп, дверь на чердак отвратительно скрипит. Проследите, чтобы ее немедленно смазали.

— Да, мисс Джейн. Но мне казалось, что этой дверью почти никогда не пользуются.

На щеках Джейн появился легкий румянец.

— Но это не повод для того, чтобы оставлять все как есть.

— Очень хорошо, мисс Джейн.

Вечером Джейн зашла ко мне в комнату.

— Я насчет этого ужина, Бренда. Не хочу, чтобы ты чувствовала себя неловко, поэтому я могла бы одолжить тебе что-нибудь из своего гардероба. Бренда, дело в том, что это будет мой праздник. Вполне возможно, там встретятся знакомые. Я знаю, что Гарри меня не подведет, а Филипп будет выглядеть элегантно даже без смокинга. И вообще люди никогда не смотрят на мужчин. Но я не хочу сидеть за одним столом с тем, кто похож на…

— …плюшевого медвежонка в праздничном платье красивой куклы. Именно так я буду выглядеть в твоих нарядах!

— Тебе не нравятся мои наряды?

— Что ты! Но будь благоразумна, Джейн. Платья, которые отлично смотрятся на тебе, будут на мне выглядеть совершенно нелепо. Спасибо, но я надену что-нибудь свое. Постараюсь не быть похожей на провинциальную кузину, а если кто-нибудь из твоих элегантных друзей начнет с пренебрежением меня разглядывать, я сделаю вид, что мы с тобой незнакомы. Они решат, что меня посадили к вам в последнюю минуту, чтобы заполнить свободное место.

— Ну вот, теперь ты обиделась. Девушке, которая настроена на карьеру, необязательно быть красивой. Но и она тоже должна уметь одеваться.

После ухода Джейн я заметила на подоконнике под занавеской ключ. Я решила его не трогать.

В тот вечер перед нашим выходом в свет Джейн добрые полчаса занимала ванную, так что нам с Гарри пришлось довольствоваться несколькими минутами. Не моя вина, что я последней спустилась вниз. Помню, они все стояли в прихожей, когда я сбежала по лестнице. Не дав Джейн времени придирчиво осмотреть меня, Гарри обнял нас обеих за плечи и повел к машине, за рулем которой уже восседал Филипп.

Отель располагался на краю небольшой деревушки. Весь двор был уже забит машинами, когда мы подъехали. Закончив подкрашивать губы перед зеркалом, Джейн повернулась ко мне. В тот момент я словно выросла на несколько дюймов, и если бы на голове у меня была тиара, она стала бы мне тесна. Взгляд Джейн скользнул мимо меня, вероятно, в поисках розового тюля, изумрудного атласа — в общем, чего-то кричащего и безвкусного. Джейн не сразу узнала меня, и это был самый большой комплимент, какой она только могла мне сделать.

Платье сшила моя мама. Оно было черным, обтягивающим и выгодно подчеркивало все достоинства моей фигуры. Мелкий зеленый узор в точности подходил по цвету к нефритовым сережкам. Джейн была в белом и серебристом, словно фея с рождественской елки. Она выглядела прекрасно, как и всегда, но я даже не завидовала, потому что сама чувствовала себя сногсшибательной. Неудивительно, что дела у мамы шли так хорошо, раз она могла одеть даже меня!

Впрочем, наверное, молодые люди всегда будут обращать внимание на сказочных фей, а не на обыкновенных девушек. Весь вечер Филипп с Гарри крутились около Джейн. Но когда один выбирал ее, другой вынужден был танцевать со мной. Было ясно, что сама Джейн предпочитала танцевать с Филиппом. Гарри топтался на месте, словно огромный бурый медведь, прижимая ее к себе, как игрушку. Филипп был похож на жиголо — такой же смуглый, грациозный и учтивый.

Во время твиста с Филиппом я заметила темные круги у него под глазами.

— Может, лучше посидим? — предложила я. Он враждебно глянул на меня, но тут же его губы дрогнули в улыбке.

— Пожалуй, вы правы. Я не очень хорошо себя чувствую.

Я сурово уставилась на него:

— Зачем себя пересиливать? Мне кажется, вы должны убедить Джейн, что нам надо покинуть коттедж.

Увидев, что к нам приближается Джейн, Филипп шепнул мне:

— Не уезжайте пока из Уиткома. Останьтесь хотя бы ненадолго.

Джейн хотела насладиться лунной ночью, но даже Филипп на этот раз не пошел у нее на поводу.

— Вы можете утром долго валяться в постели, — с язвительной улыбкой заметил он, — а мне надо чистить камин, разводить огонь и тому подобное.

Когда Филипп подвез нас к дому, Джейн осталась на улице, а я сразу поднялась к себе. Не знаю, сколько времени я проспала, но внезапно проснулась, словно от удара, и не могла понять, что за шум меня разбудил. Я всегда сплю с раздвинутыми шторами, потому что люблю смотреть на ночное небо, если у меня бессонница.

Через секунду звук опять повторился — легкий поворот дверной ручки и скрип петель.

И я поняла. Должно быть, Филипп смазал дверь на чердак, но не слишком усердно. Я не ханжа, но в тот момент мои щеки пылали. Не из-за того, что я представила, чем могли заниматься Филипп с Джейн, а из-за того, что все это затеял именно он, Филипп, в которого я без ума влюбилась. Я укрылась одеялом с головой. Мне не хотелось ничего слышать. Как я мечтала снова стать невинным ребенком, ничего не знающим о темной стороне жизни!

Но тут до моих ушей долетел душераздирающий визг. Я соскочила с кровати и бросилась за дверь. Сверху ко мне уже неслась Джейн. Ее лицо побелело, голубые глаза расширились от ужаса.

Рыдая, она бросилась ко мне на грудь, но я ничего не могла разобрать, кроме слова «привидение».

Я отвела Джейн в ее комнату и тут же услышала шаги на лестнице. В дверях возникла миссис Кларк в длинной ночной рубашке.

— В чем дело? — спросила она, потирая глаза. — Я решила, что кто-то упал с лестницы.

— Кажется, Джейн приснился кошмар…

Джейн, дрожа, прижалась ко мне.

— Я видела привидение!

— Чушь! — отмахнулась миссис Кларк.

— Миссис Кларк, я видела привидение на лестнице, ведущей на чердак.

— Могу ли я узнать, что вы там делали?

— Я услышала шум и пошла посмотреть.

— Шумное привидение? Наверное, звенело цепями, да? Вам просто приснился кошмар. Залезайте под одеяло, а я принесу теплое молоко и аспирин. Вы слишком переволновались сегодня. Вместо того чтобы ложиться вовремя спать, ходите на танцы!

Я услышала, как тапочки миссис Кларк зашлепали по лестнице. Через минуту она вернулась.

— Что вы сделали с ключом?

— С ключом? — Очевидно, у Джейн опять разболелась голова, и она не могла связно отвечать.

— Ключ от двери на чердак. Он всегда был в замке.

Джейн провела рукой по лбу.

— Возможно, его взял Филипп, когда смазывал петли.

— Он этого не делал, Джейн. Я сама смазала петли. У него и так достаточно дел, без конца болтается в своей машине. Ему не до дверей.

Джейн устало вздохнула.

— Ладно, оставим этот разговор, — заключила миссис Кларк. — Я принесу молоко.

Когда миссис Кларк ушла, Джейн выпрямилась и широко раскрыла глаза.

— Думаешь, она что-то подозревает?

— Что ты имеешь в виду?

— Не будь дурой! Меня бы не волновала эта чертова дверь, если бы я не собиралась ею пользоваться.

— Ты шла в комнату Филиппа? — Мой голос звучал на удивление спокойно. Я с самого начала знала, что таково было намерение Джейн, но постоянно уговаривала себя, что ошибаюсь. Теперь, когда она во всем призналась, мне стало казаться, что она нанесла мне личное оскорбление. Я чувствовала себя обманутой. Филипп был для меня всем. И в тот момент меня охватила радость, потому что у Джейн ничего не вышло, и я мысленно благословила это привидение.

— Люди говорили, что в одном из коттеджей есть призрак, — вспомнила Джейн. — Но мы им никогда не верили.

Она поежилась, а я довольно грубо уложила ее под одеяло. Если привидение помешает ей навредить Филиппу, я буду просто счастлива. Но тут мне пришла в голову мысль, что Филипп может ждать ее.

— Полежи спокойно хотя бы минуту. Пойду возьму халат. Я замерзла.

Я кинулась в свою комнату, схватила халат и на цыпочках подошла к лестнице. Когда я вернулась, Джейн сидела в кровати, страдальчески прикрыв глаза. Я успела как раз вовремя, потому что в эту минуту вернулась миссис Кларк.

— Я принесла и тебе молоко, Бренда. А завтра поспите подольше. Вот твой стакан. Иди в комнату и выпей, пока не остыло.

Джейн с мольбой взглянула на меня:

— Она не может оставить меня одну. Мне страшно!

Миссис Кларк собиралась возразить, но я покачала головой.

— Я посижу с ней немного, миссис Кларк. Спасибо за молоко.

— Почему ты все время ее благодаришь? — спросила Джейн, когда шаги миссис Кларк стихли на лестнице. — Это ведь ее работа. И ей за нее платят. Большего она не ждет. Все эти благодарности и извинения приводят к тому, что они либо зазнаются, либо начинают пользоваться твоей добротой.

Я молча отпила из стакана. За окнами шелестел прибой, но впервые в жизни он не пробуждал в моем сердце никаких чувств.

— Завтра мы уезжаем, — сказала Джейн.

— Хорошо.

— Ты не возражаешь?

— А это имеет значение?

— Бренда, ты так добра! Не знаю, что бы я без тебя делала. Бренда, я подумала, что, когда мистер Фаррер уладит все дела с домом папы, ты можешь бросить свою дурацкую работу и постоянно жить со мной.

— В качестве кого? Компаньонки? Секретаря? Прислуги?

— Моей сестры конечно же! Тебе не придется делать снимки бедолаг, которые попали в аварию или заработали себе язву.

— Мне моя работа нравится.

— Тебе будет лучше со мной. Вечеринки, охота, театры, путешествия. Скажи, что согласна!

— Я думала, ты скоро выйдешь замуж.

— За Гарри? Ни за что!

— Но вы же помолвлены.

— Бренда, Гарри мне не нужен. Кстати, ты ему нравишься.

— Мне не нужны твои бывшие женихи!

— А ты, оказывается, темная лошадка!

— Ты о чем?

— Прости, Бренда. Я так устала…

— Естественно. Я и сама просто с ног валюсь.

— От тебя не дождешься сочувствия, — пожаловалась Джейн.

— Очень трудно проявлять сочувствие в четыре часа утра. Ложись и постарайся заснуть.

— Не могу!

— Тогда лежи с открытыми глазами, и обязательно заснешь.

Через несколько минут Джейн уже крепко спала, и я отправилась к себе в комнату.

 

Глава 8

Когда я открыла глаза, Джейн стояла у окна.

— Что-то случилось? — спросила я.

— Нет, ничего.

Я села и потянулась за пижамой.

— Просто я подумала, что если ты ищешь ключ, который оставила здесь вчера, то он в верхнем ящике тумбочки.

Она быстро обернулась.

— Ладно, это я отперла ту дверь и забрала ключ. И что?

— Ничего. Это твой ключ, твоя дверь, твой дом. Просто я подумала, что подоконник — слишком заметное место. Если ты, конечно, не положила его туда специально, чтобы кто-нибудь подумал, будто это я отпирала дверь…

— Бренда!

— Тогда почему ты его оставила у меня?

— Милая, должно быть, я просто забыла.

— Ладно. Тогда возьми его и засунь обратно в замок. Если, конечно, не хочешь опять встретиться с местным привидением.

— Значит, ты не веришь, что я видела привидение?

— Я верю, что ты видела… нечто.

— Говорю же тебе, я видела привидение!

— Все в длинном белом плаще и лицо скрыто под капюшоном?

Джейн бросилась ко мне и с силой схватила за руку:

— Ты тоже его видела? Бренда, я так рада! Ты бы никогда не поверила…

Джейн вся дрожала. Я поняла, что на этот раз она не играет, а по-настоящему напугана.

— Завернись в одеяло и разожги камин, — приказала я. — Если хочешь, закрой окно. Да, я тоже кое-что видела.

Джейн примостилась на краю моей кровати. Бледно-зеленое пуховое одеяло отбрасывало тень на ее щеки, придавая им мертвенную белизну.

— Неужели ты не испугалась, Бренда?

— Мне было немного не по себе.

— Не по себе? И только? Бренда, я всегда знала, что ты холодна как лед!

— Должен же хоть кто-то сохранять хладнокровие. Если бы мы обе устроили истерику посреди ночи…

Джейн плотнее завернулась в одеяло.

— Этой женщине придется уйти! — заявила она.

— Почему? Кто будет заниматься хозяйством?

— Я пошлю телеграмму Каммерсонам.

— Думаешь, они вернутся?

— Еще бы!

— Милая, осталась всего одна неделя. Мне надо будет уехать…

— Ты думаешь только о себе. Я собираюсь остаться подольше.

— Вчера ты сказала, что мы уезжаем.

— Вчера я была напугана. Бренда, ты понимаешь, что эта женщина решила, будто я шла в комнату Филиппа?

— А разве это не так?

— Вообще-то я действительно шла в комнату Филиппа. Но это не то, что ты думаешь.

— Тогда зачем же ты шла в его комнату?

— Чтобы выкрасть его альбом.

Это было уже слишком.

— Выкрасть… — заикаясь, повторила я.

— Помнишь, мы были на пляже? Он рисовал…

Я кивнула.

— Я как раз переодевалась. Честное слово, Бренда, я не знала, что Филипп поблизости, а он…

— Он рисовал тебя?

— Голой, Бренда! Я должна забрать этот рисунок. Если Гарри увидит… Он может использовать это против меня. Я имею в виду Филиппа.

— Только не Филипп.

Губы Джейн искривились в безобразной усмешке.

— «Только не Филипп!» — передразнила она. — Ты думаешь, что он лучший на свете? Милая моя, ты совсем не знаешь мужчин.

— Нас зовут к завтраку, а я ужасно проголодалась, — заявила я и направилась в ванную.

День выдался пасмурным и дождливым. Когда мы закончили завтракать, миссис Кларк принялась убирать со стола и мне захотелось ей помочь. После недолгих уговоров она согласилась.

— Не надо говорить Филиппу о том, что случилось вчера ночью, — сказала она, когда мы поднялись к ней на чердак. — Он спал как младенец.

— Я так рада!

— Я тоже. Ему надо спать побольше.

— Конечно. — Я непроизвольно усмехнулась. Миссис Кларк настороженно посмотрела на меня:

— Что в этом смешного?

— Я вспомнила о привидении.

— Не знала, что привидения смешные. Почти все люди их боятся.

— Это зависит от привидения.

Миссис Кларк высоко подняла брови.

— О чем это ты?

Я развернула ее просторную ночную рубашку.

— Я видела наволочку. В общежитии мы тоже делали такое «привидение».

Миссис Кларк упала на стул и расхохоталась.

— Я долго не могла понять, что она задумала, когда Филипп начал искать масло и кисть, чтобы смазать дверь. Потом я обнаружила пропажу ключа и обо всем догадалась. Со мной такие штуки не пройдут.

— Джейн всего лишь собиралась забрать альбом Филиппа.

— Интересно, для чего он ей понадобился?

Мне не хотелось говорить миссис Кларк правду, поэтому я предположила, что Джейн, наверное, хотела таким образом пошутить, однако старушку не так-то легко было провести. Мы направились в комнату Филиппа. Когда миссис Кларк заправляла постель, ее взгляд все время скользил по комнате, и наконец она произнесла:

— Могу поклясться, что он в этом шкафу.

Через минуту миссис Кларк уже держала в руках альбом. Она начала перелистывать страницы, и я вцепилась обеими руками в спинку кровати. Я боялась, что, увидев изображение обнаженной Джейн, миссис Кларк разочаруется в своем племяннике, но больше всего я боялась разочароваться сама.

Наконец миссис Кларк закрыла альбом и швырнула его мне.

— И какой же рисунок ей нужен?

Мне пришлось взять альбом и перелистать его. Меня затошнило, словно я задумала совершить какую-то гадость. На рисунках были скалы, старинные здания, дети, строящие замки из песка, чайки на изгороди. Я все с большим интересом переворачивала страницы.

Вдруг я замерла в изумлении. Я увидела на рисунке свое собственное лицо! Растрепанные волосы, бледные брови, рот, растянутый в лукавой ухмылке. Когда же он успел нарисовать это?

Я со вздохом перевернула страницу. Больше в альбоме ничего не было. Никаких изображений Джейн в голом виде. Кроме того, мне стало ясно, что ни одна страница не была вырвана.

Мы с миссис Кларк пили чай на кухне, когда в дом вошел Филипп.

— Привет! Я думал, вы на улице, дышите свежим воздухом.

Он говорил таким тоном, словно мы две старые девы, занятые вязанием.

— Мне надо в больницу, — сообщил он.

— Вернешься к обеду? — невозмутимо спросила миссис Кларк.

— Не могу обещать. Поеду прямо сейчас. Форбс не любит ждать. Бренда, вы идете?

Не успела я опомниться, как Филипп схватил меня за руку и потащил за собой.

— В Сибурне идет дождь. У нас туман, а в Ригби солнце, так что едем туда. Вы можете подождать меня в машине или прогуляться. Не могу позволить, чтобы в такой прекрасный день вы сидели дома.

— Отличная мысль, — одобрила миссис Кларк. — Она уже достаточно потрудилась на сегодня.

Филипп взглянул на часы.

— Одевайтесь потеплее. В Ригби весной очень холодно. Даю вам три минуты.

Я была готова за несколько секунд, и мои ноги почти не касались ступенек, когда я слетела во двор к машине. Со мной Филипп не играл роль услужливого шофера. Он сидел за рулем и просто распахнул передо мной дверцу.

Вообще-то я не очень люблю машины. Меня пугает скорость, так что легко понять, насколько сильно я была увлечена Филиппом, если могла спокойно сидеть рядом с ним, не обращая никакого внимания на стрелку спидометра. Только когда мы свернули на извилистую дорогу к Ригби, Филипп немного сбавил скорость.

Стоило нам въехать во двор больницы, как к машине подбежали двое мужчин в белых халатах. Один из них распахнул дверцу. Даже не обернувшись, Филипп поспешил ко входу в больницу. Очевидно, он совсем забыл о своем предложении оставить меня в Ригби.

Я неспешно выбралась из машины и тут же поняла, почему Филипп так торопился. Здесь, среди вересковых пустошей, дул такой пронзительный ветер, что я невольно поежилась.

Больница произвела на меня большое впечатление. Видимо, когда-то это был сельский дом. Почему-то он напомнил мне о Скандинавии. Полюбовавшись фронтоном, я зашла за угол и довольно быстро отыскала рентгенологическое отделение.

Наверное, я была похожа на любопытного ребенка, разглядывающего витрину магазина игрушек, потому что вскоре ко мне подошла женщина в белом халате.

— Вы заблудились? — спросила она.

— Я просто смотрела. Я изучаю рентгенологию, но сейчас у меня каникулы.

Женщина улыбнулась:

— Если вам действительно интересно, то заходите.

— А можно?

— Конечно. Сначала налево. Я попрошу кого-нибудь показать вам дорогу.

В коридоре меня встретил санитар.

— Мисс Эдвардс попросила меня показать вам отделение, а потом угостить чаем в комнате для персонала.

— Большое спасибо.

Я с неподдельным интересом осматривала здание, мысленно сравнивая его с больницей, где я работала. Скоро к нам присоединилась мисс Эдвардс.

— Где вы учитесь? — полюбопытствовала она.

— В колледже святой Анны.

— Один из наших сотрудников тоже там учился. А теперь давайте выпьем чаю.

В комнате для персонала у окна стоял какой-то мужчина. Услышав наши шаги, он обернулся, и я вздрогнула.

— Вот ты где, Дэвид! — воскликнула мисс Эдвардс. — Я привела мисс… Ой, я даже не спросила, как вас зовут. Она учится в колледже святой Анны.

Наши взгляды встретились. Дэвид первым опустил глаза.

— Бренда? Очень рад. Как тебе удалось меня выследить?

— Кем ты себя возомнил, Дэвид? Крысой или кроликом?

Мисс Эдвардс не заметила неприязни в моем голосе.

— Так вы знакомы? Вот и отлично. Мне надо возвращаться, Бетси уже заждалась.

Она подала мне чашку и вышла.

— Наверное, я должен все объяснить… — начал Дэвид.

— Вряд ли ты можешь что-нибудь добавить к тому, что уже рассказала твоя жена.

— Моя жена?

— Твоя жена.

— Но, милая, я…

— Ты не думал, что я узнаю о ее существовании?

— Все было вполне безобидно…

— Разве все было бы так уж безобидно, если бы я согласилась на твои уговоры? Боже, Дэвид, как ты меня умолял!

— Если бы ты знала Мардж…

— Полагаю, ты имеешь в виду свою жену?

— Конечно! Если бы ты знала Мардж, то поняла бы меня.

— Наверное, она тебя тоже не понимала?

— Я хотел сказать…

— Не говори ничего, потому что теперь это уже не имеет никакого значения. Вообще-то я видела твою жену.

— Что?!

— Да, и она мне понравилась. Мне кажется, ты ее недостоин.

Я прикрыла глаза и вспомнила, как Мардж появилась в общежитии. К счастью, я была в комнате одна.

— К тебе посетитель, Бренда! — сказали мне.

Мардж не стала ходить вокруг да около и сразу приступила к делу:

— Вы Бренда?

Я кивнула.

— Что вы делаете с моим мужем?

— Вашим мужем?

— Дэвид Гарстанг — мой муж. Только не говорите, будто не знали, что он женат!

Мне не надо было притворяться. Я и понятия не имела ни о чем подобном, пока не услышала шокирующую правду своими ушами. Жена Дэвида оказалась симпатичной миниатюрной женщиной, но ее губы были брезгливо искривлены, и, видимо, поэтому Дэвид стал искать развлечений на стороне. А может, именно его поведение заставило так скривиться этот прежде чувственный рот.

— Если Дэвид — ваш муж, — с трудом проскрипела я, — то будьте уверены, что сегодня он назначил мне свидание в последний раз.

— Как я могу быть в этом уверена?

Она пыталась перечислить мне все недостатки Дэвида, причины их разногласий, но я не желала слушать. Я любила Дэвида и должна была его потерять. Тогда я не испытывала ни интереса, ни сочувствия к их проблемам.

Возможно, мне следовало самой обо всем догадаться. Свободные молодые холостяки не падают, как спелые сливы, к ногам девушек, подобных мне.

— Он зайдет за мной в восемь часов, — сказала я. — Сейчас я уйду, а вы встретитесь с ним. Остальное зависит от вас.

Я так и не узнала, что случилось потом. Дэвид больше не вернулся на работу. Я даже не помню, как провела тот вечер. Наверное, очень долго шла пешком. У меня ужасно разболелись ноги, а ступни распухли. В последнюю минуту перед тем, как двери общежития заперли на ночь, я вползла в свою комнату в циничной уверенности, что все мужчины негодяи и ни один хороший человек никогда не взглянет в мою сторону. Мне было безумно жалко себя, и я даже упивалась своей трагической ролью.

Дэвид нервно облизнул губы.

— Так ты была в общежитии, когда она пришла?

— Я собиралась на свидание, Дэвид.

Он печально улыбнулся:

— Мардж ждала меня у двери. Она не сказала, что виделась с тобой. Я хотел все объяснить, но ты не отвечала на мои письма.

— Я их даже не читала. Слава богу, теперь все позади.

— Ты даже представить себе не можешь, как мне жаль, Бренда.

— Ты тоже. Правда, теперь мне уже не жаль. Этот урок не прошел для меня даром. — Я взглянула на часы. — Боже, мне пора бежать! Поблагодари за меня мисс Эдвардс и Бетси. И кстати, передай привет Мардж, если вы все еще видитесь.

— Вообще-то мы…

— Развелись?

— Ничего подобного. У нас новый дом в Бэгшотт-Эстейт, и я в любую минуту могу стать отцом.

— Дэвид, какое счастье! Поздравляю.

— И ты не держишь на меня зла?

— Конечно нет! Всего наилучшего.

Холодный ветер на улице заставил меня идти очень быстро, однако я все же успела взглянуть в сторону родильного отделения и пожелать Мардж счастья. Возможно, мне стало так легко на сердце оттого, что пропало чувство вины, ведь мне больше не нужно было опасаться, что мое невинное увлечение Дэвидом разрушило его брак. Кажется, оно даже помогло Дэвиду и Мардж стать ближе. Я невольно сыграла неприятную роль Другой Женщины, но теперь была избавлена от этого титула. Я освободилась от Дэвида, а он освободился от меня.

Выйдя на стоянку, я увидела, что машина Филиппа исчезла. Сперва я беспомощно озиралась по сторонам, прикидывая, сколько мне предстоит идти пешком до Ригби. Потом я вспомнила, что в спешке забыла взять сумочку. У меня было с собой чуть больше шести пенсов, а до Уиткома почти тридцать миль.

Я настроилась на долгий путь в одиночестве, но у ворот повернула назад. А вдруг Филипп оставил для меня записку?

В офисе было пусто, но, когда я нажала на кнопку звонка, из кабинета появилась медсестра.

— Не подскажете, мистер Филипп Каммерсон не оставлял для меня никаких сообщений?

— Каммерсон? Не припомню. Посмотрю, есть ли кто-нибудь на месте. Мы закрываемся в пять.

Я уже собиралась сказать, чтобы она не беспокоилась, но медсестра поспешила обратно в кабинет. Через несколько секунд она вышла оттуда вместе с другой медсестрой.

— О каком сообщении вы говорите, милочка? Я здесь с трех часов, но никакой Каммерсон мне ничего не передавал.

Я почти ожидала этого, но мне надо было все им объяснить.

— Он приехал около трех.

— Несчастный случай?

— Нет, но я думаю, что он ваш пациент.

— Вход в отделение слева, милочка.

Она явно пыталась избавиться от меня, и мне было неприятно, что она называет меня милочкой, словно я умственно отсталая. Поэтому я решила настоять на своем.

— Я знаю, что он зашел сюда. Его встретили двое мужчин.

— Двое мужчин? Вы уверены, милочка?

— Конечно, я уверена.

Медсестра покачала головой:

— Он не оставлял мне никаких сообщений, милочка. Сегодня сюда заходил только доктор Клементс.

— А, вот вы где! Я заставил вас ждать?

В тот момент для меня не было желаннее звука, чем голос Филиппа в пустом больничном коридоре. Я полной грудью вдохнула пропитанный антисептиком воздух и с победным видом взглянула на медсестер. Они изумленно уставились на Филиппа, и я ощутила прилив гордости, зная, что он пришел за мной, а не за этими ухоженными и накрашенными дамочками.

Филипп с улыбкой кивнул им, взял меня за руку и повел к выходу.

— С одним человеком приключилась маленькая неприятность. За ним не приехало такси, а ему надо было попасть на лондонский поезд. Я отвез его на станцию и сразу вернулся. Сначала никак не мог вас найти. Вы волновались?

Я заставила себя улыбнуться.

— Я подумала, что про меня забыли, и уже рассчитывала, как мне добраться до дома с шестью пенсами. Я забыла сумочку.

— Что?! А как же расческа, пудра, губная помада?

— Я могу обойтись и без них. У меня не было с собой даже кошелька.

— Значит, вы умираете с голоду.

— Я выпила чаю в отделении рентгенологии.

— Да, похоже, вы уже осмотрелись. Но разве одна чашка чаю решает дело? Я знаю место, где готовят лучшую рыбу с картошкой во всем Йоркшире.

— Тогда везите меня туда!

После встречи с Дэвидом я уже не чувствовала себя скованно рядом с Филиппом. А возможно, мы просто на время забыли, что в коттедже он был всего-навсего слугой, а я — сводной сестрой его хозяйки. Филипп перестал говорить мне угодливое «мисс» и называл просто Брендой. Он весь как-то переменился, расслабился, что ли, улыбался более естественно. В общем, вел себя как человек, у которого гора с плеч свалилась. Мы долго кружили по Ригби, потом свернули на дорогу, ведущую вдоль побережья.

Филипп остановился у входа в ресторан, и у меня сразу же потекли слюнки от аппетитного запаха.

— Здесь можно заказать любое рыбное блюдо. — Он принялся перечислять таким тоном, словно сам был владельцем ресторана: — Креветки с чесночным соусом, устрицы, свежая лососина, камбала и, наконец, простая и привычная картошка с рыбой.

— Тогда последнее, — скромно попросила я.

— Вы с Джейн две противоположности! — рассмеялся Филипп.

Солнце тут же померкло. И зачем только он вспомнил о Джейн? Скоро они будут вместе. Но пока что она все еще помолвлена с Гарри, а я здесь, с Филиппом, и имею полное право насладиться этим вечером. Хоть я и отказалась от надежды выйти замуж, это не значит, что надо превращаться в монахиню и проклинать весь мужской род.

— Джейн будет позже, а пока вам придется довольствоваться мною, — довольно резко ответила я.

После ресторана мы пешком отправились бродить по Ригби. Мы гуляли по набережной и наблюдали за рыбаками, готовящимися выйти в море на вечерний лов. Стояли у края причала, где нас обдувал яростный северный ветер. Слушали звон церковных колоколов, эхом раздававшийся посреди утесов. Лазали по скалам и любовались отелями, магазинами и садами курортной части города. Поднимались и спускались по извилистым тропинкам и бродили по чистому песку, уже омытому приливом, который, словно не желая уходить, лизал нам ноги.

И мы все время говорили, но только не так, как с Дэвидом. Говорили не как влюбленные, а как друзья. Рассказывали друг другу о своих вкусах, книгах, фильмах, философских учениях…

«Странно безличный разговор, — подумала я, когда Филипп не ответил на какой-то мой вопрос, потому что это означало заговорить о себе, о своем детстве. — Возможно, он такой же, как Дэвид».

Но это маленькое облачко пролетело так же быстро, как и наше время в Ригби. Закат окрасил море в жемчужные оттенки, а вересковые пустоши стали иссиня-черными. Филипп взял меня за руку, и мы пошли обратно к машине. По моему телу пробежала легкая дрожь. «Это все лунный свет», — строго сказала я себе. Филипп усадил меня на переднее сиденье, и я с иронией подумала, что в темноте он на минуту забыл, кто находится рядом с ним. Сев за руль, он включил фары, посмотрел на меня и рассмеялся.

— Вы первая девушка, встреченная мною, которая не причесывается и не подкрашивается каждые пять минут и которой не надо извиняться, что она выглядит ужасно после получасового пребывания на ветру.

— Хотите сказать, что я выгляжу ужасно и должна извиниться?

— Вы выглядите точно так же, как и всегда.

— И не хуже? Вот уж спасибо!

— Вы похожи на странного маленького эльфа, а это совсем не то, что обычная накрашенная кукла.

— Да, вы правы, но, если надо будет сделать выбор, вы, как и другие мужчины, предпочтете куклу.

Когда мы выехали на шоссе, Филипп неожиданно спросил:

— У вас будут проблемы из-за того, что вы так поздно вернетесь?

— Проблемы? С кем?

— С мисс Джейн конечно же.

— Вы что, шутите?

— Шучу? Нет.

— Тогда почему у меня должны быть проблемы?

Он свернул к обочине.

— Слушайте, Бренда, я понимаю, что, кажется, задел вас. Просто я не хочу, чтобы у вас с мисс Джейн возникло какое-то недопонимание. Если она вдруг взбесится и решит дать вам от ворот поворот…

— Что?

— Прогнать, уволить, как хотите. Ведь так поступают с компаньонкой?

Теперь была моя очередь смеяться.

— Я вовсе не компаньонка Джейн. Я студентка и изучаю рентгенологию. В ноябре у меня выпускные экзамены.

— Так вот почему вы оказались в отделении рентгенологии! Но, по-моему, мисс Джейн сказала…

— Что я ее компаньонка?

— Что-то в этом духе. Так я понял.

— Я всего лишь сводная сестра Джейн, и мы приехали сюда отдохнуть, пока не уладятся кое-какие семейные дела. И ее не касается, в какое время я возвращаюсь домой.

— Слуга и компаньонка миледи. Забавно! Но сначала…

Я не успела даже глазом моргнуть, как Филипп обнял меня за плечи и притянул к себе. Когда его губы коснулись моих, на меня нашло какое-то оцепенение и я застыла, но тут же с ужасом поняла, что тоже целую его, словно это был Дэвид!

Я попыталась оттолкнуть его, но мне это не удалось, и тогда я изо всей силы ударила его по лодыжке. Это сработало!

Филипп мгновенно отпрянул, словно от раскаленной печи, и нахмурился. Мне было все равно, но когда я увидела боль в его глазах, то сразу же пожалела о сделанном.

— Что это вы придумали? — закричала я. — Считаете, что у вас есть право меня целовать, потому что мы гуляли вместе пару часов? Или просто хотели осчастливить бедного гадкого утенка? В любом случае вы выбрали не тот путь.

Филипп поморщился, поглаживая ногу, но его рот тут же расплылся в ухмылке.

— Похоже, я сам напросился!

Остаток пути мы проделали молча.

Джейн была в ярости, но не из-за меня, а из-за Филиппа. Как только машина въехала во двор, нам навстречу выбежал Гарри.

— Босс жаждет твоей крови, друг мой. Лучше придумай какое-нибудь достойное оправдание.

— Для чего?

— Тебя не было на перекличке, и старушке пришлось самой подавать обед.

— Боже, за кого она меня принимает? — не выдержал Филипп.

Гарри разгладил усы.

— А ты как думаешь? Лучше сочини что-нибудь побыстрее. Она помешана на этикете.

— Только когда это выгодно ей.

— И что это значит?

— Когда она пожелает, то я ее слуга, а в другое время…

— Продолжай!

— Забудем об этом.

— Как скажешь. Она ждет тебя в зале для аудиенций. Чем раньше начнешь лизать ей пятки, тем быстрее она простит тебя и снова будет с нами доброй.

— Я пойду сейчас же. Вы со мной, Бренда?

— Чтобы держать вас за руку?

— Чтобы собирать осколки, если они останутся.

Но сначала Филипп неторопливо протер машину, словно ее мог испачкать ночной воздух или мое присутствие. Как только я распахнула дверь в гостиную, то сразу же поняла, что имел в виду Гарри. Джейн восседала на древнем стуле с высокой спинкой. Костяшки ее пальцев побелели от напряжения.

Не успела я закрыть за собой дверь, как она превратилась в тигрицу, осторожную, крадущуюся, но готовую в любую минуту броситься на добычу.

— Полагаю, ты была с Филиппом?

— И что?

Джейн втянула когти и принялась мурлыкать:

— Не хочу тебе мешать…

— Уверена в этом!

— Но я должна тебя предупредить. В конце концов, у тебя такой маленький опыт общения с мужчинами…

Я смолчала. Если Джейн хочет вызвать меня на откровенность, то я не готова излить ей душу. Возможно, там еще не зажила рана, нанесенная Дэвидом. Кажется, Джейн приняла мое молчание за знак согласия.

— Если ты получше узнаешь мужчин, то поймешь, что я говорила чистую правду. Все мужчины эгоисты, Бренда. Ты можешь подумать, будто они оказывают тебе услугу, но на самом деле они постоянно находятся в поисках совершенства. Наверное, сегодня Филипп решил, что тебе одиноко?

— Не слышала этих слов.

— Все равно он так думал. Наверное, сказал это миссис Кларк, чтобы оправдать свой непрофессионализм и взять тебя на прогулку. Уверена, он был само обаяние и внимание. Да, я знаю, он может быть очаровательным. Почти все мужчины это умеют. Вел себя как рыцарь в блестящих доспехах, помогал тебе выйти из машины. Разве не так?

Я рассмеялась, вспомнив, как Филипп оставил меня одну.

— Продолжай. Может, ты за нами следила?

— Не говори гадостей. Мы с Гарри были в Сибурне. По крайней мере, это цивилизованный курортный город с приличными отелями, а не захолустье, как Уитком, где всего одна лошадь и одна улица.

— Надеюсь, Гарри тоже вел себя по-рыцарски.

Джейн покраснела.

— Гарри хотя бы джентльмен, а не слуга. Люди подобные Филиппу живут так близко к животным, что сами становятся похожими на них. Да, я знаю, что он может демонстрировать безупречные манеры. Ему это нужно для работы. Но он умеет их надевать и снимать, как свой белый пиджак или шоферскую фуражку. И если он еще не потребовал платы за свое внимание и потраченное время, если не заехал в уединенное местечко, чтобы начать к тебе приставать, то поверь мне, Бренда, это лишь потому, что он просто поджидает более удобного момента.

Я была рада, что стою вдали от лампы, потому что мои щеки залил румянец. Джейн была почти права. Филипп остановил машину и попытался меня поцеловать. Только это было совсем не то, о чем говорила Джейн.

Она провела ярко-красными ногтями по гладкому деревянному подлокотнику.

— Ты можешь шутить и не верить мне, но все это совсем не смешно. Неужели он захочет целовать и обнимать тебя при свете дня? Да ни за что! Ты ведь знаешь поговорку: ночью все кошки серы. Но даже если бы Филипп и был подходящим спутником для моей сводной сестры, а это не так…

— Откуда тебе знать?

— Разве я сама не встречалась с ним? Не думай, что я делаю поспешные выводы. Я знаю, о чем говорю.

— К тебе он тоже приставал?

Джейн вцепилась в подлокотники, и я услышала, как ее кольца царапнули по дереву.

— У меня есть опыт. Я знаю, как поставить мужчину на место. Да, он бы попытался пристать ко мне, если бы я не была настороже. Именно это я и хочу тебе объяснить. Пока у тебя не будет достаточно опыта, ты не должна оставаться с ним наедине.

— Но если бы я была одна, то не могла бы быть с Филиппом. И наоборот, если бы была с Филиппом, не могла бы быть одна, не так ли?

— Хватит глупостей! Ты должна отдавать себе отчет в том, что, несмотря на все его красивые слова, сказанные в темноте, он дважды подумает, прежде чем повторить их при свете дня.

Это был жестокий удар, и мне хотелось только одного — заползти подальше, чтобы в одиночестве зализать раны. Однако появление Филиппа помешало этому. Он скользнул в комнату бесшумно, как настоящий дворецкий, каких показывают в кино, и закрыл дверь, не повернувшись. Мне на ум тут же пришли врачи из психиатрических клиник, которые никогда не поворачиваются к пациенту спиной. Я осталась стоять на месте, несчастная и оскорбленная, словно мышь, которая только что избежала кошачьих когтей, но ждет, что в любую минуту кошка может наброситься снова.

Джейн распрямила спину и высоко подняла голову, став похожей на разъяренную королеву.

— Вернулись? Могу ли я узнать, где вы провели этот день?

— Мне надо было сделать кое-какие покупки, мисс Джейн.

— Правда? И куда же завел вас поход за покупками?

— В Сибурн, мисс Джейн.

— Не понимаю, зачем вам нужно было тратить время на поездку в Сибурн. В Уиткоме есть прекрасные магазины.

По губам Филиппа скользнула легкая улыбка, и я с изумлением уставилась на него. Неужели Джейн была права и он поцеловал меня только потому, что было темно?

— И что же является причиной этой идиотской усмешки? — спросила Джейн.

Филипп приподнял бровь.

— Прошу прощения, мисс Джейн, но вы сами говорили, что в Уиткоме нет ни одного приличного магазина.

— У нас есть телефон. Вы могли бы позвонить и заказать продукты в Сибурне.

Лицо Филиппа приняло торжественное выражение. Ну почему Джейн не видит, что он смеется над ней?

— Мисс Джейн, я никогда бы не стал делать заказ по телефону. Я должен видеть своими глазами, что дает мне продавец. Для мисс Джейн только все самое лучшее. Это мой девиз.

— И поэтому вы позволили миссис Кларк самой приготовить обед, а потом явиться сюда в сандалиях и в идиотском цветастом платье!

— Я не могу указывать своей тете, что ей носить, мисс Джейн.

— Вы также не можете оставлять ее вместо себя, поскольку прекрасно знаете, что я никогда не пойду в ресторан, где обслуживают официантки.

— Я забыл об этом, мисс Джейн.

— Попрошу не забывать!

— Хорошо, мисс Джейн.

— Не уходите, я еще не закончила.

— Да, мисс Джейн.

— Зачем вы взяли с собой Бренду?

— Я подумал, что ей скучно одной, мисс Джейн.

— Полагаю, вам не пришло в голову, что она может понадобиться мне?

— Нет, мисс Джейн. Насколько я понял, вы уехали с мистером Флетчером.

— Вы не могли знать, когда я вернусь.

— Конечно нет, мисс Джейн.

— В будущем ходите по своим делам один, а если вам так скучно, спрашивайте моего разрешения.

Тут я не выдержала:

— Что это за фокусы? Я тоже должна спрашивать у тебя разрешения?

Джейн заорала, словно воспитательница в школе для малолетних преступниц:

— Бренда, никогда не перебивай, когда я разговариваю со слугами! Как еще мне поддерживать в доме дисциплину? Если хочешь что-то сказать, говори, когда мы будем одни. Филипп, вы можете идти.

— Благодарю, мисс Джейн.

— По крайней мере, теперь они с миссис Кларк знают о наших отношениях, — заметила я, прежде чем Филипп успел выйти за дверь.

Джейн величественно подняла руку:

— Вы играете в бридж, Филипп?

— Да, мисс Джейн.

— Хорошо?

— Довольно хорошо, мисс Джейн.

— Как только избавитесь от запаха вашей ужасной машины, возвращайтесь сюда. Вы с мисс Брендой будете играть против нас с мистером Флетчером. Бренда, найди Гарри и скажи ему, что я готова.

Я чуть не ответила: «Да, мисс Джейн».

Можно подумать, она не знала, что Гарри все это время стоял за дверью и подслушивал!

Я не особенно люблю карты, но играть умею. Мама меня научила. «Чтобы играть в карты, необязательно хорошо выглядеть», — говорила она.

Мы с Филиппом выиграли, поэтому Джейн легла спать с головной болью. Я же с трудом скрывала ярость. Как она смела вести себя так, словно я ее компаньонка, которой она платит? Наверное, Филипп был так добр ко мне, потому что считал, будто я бедная, измученная тяжелой работой девушка и мне приходится терпеть издевательства Джейн, поскольку я не в состоянии найти другое место.

 

Глава 9

На следующий день Джейн была ласкова и игрива, как котенок.

— Мм… Почему бы нам на время не забыть обо всем? — предложила она. — В конце концов, выздоровление после болезни — не самый приятный повод для отдыха.

Гарри подкрутил усы и задумчиво уставился на нее:

— И чем именно мы будем заниматься?

Джейн сдвинула изящные брови:

— Чем-нибудь забавным!

Гарри насмешливо хрюкнул:

— Надеюсь, ты имеешь в виду не замки на песке и не охоту за птичьими яйцами?

Джейн рассмеялась серебристым смехом:

— Как звали того долговязого мальчишку, у которого волосы были как щетка?

— Кажется, Тони Маверсток. — На загорелых щеках Гарри появился румянец, но он по-прежнему улыбался.

Джейн повернулась ко мне:

— Тони и Гарри разоряли птичьи гнезда. Они лазали по утесам и искали яйца кайр.

Гарри расхохотался:

— Я думал, что кайра — это какое-то сказочное существо. Когда Тони показал мне обычное яйцо, я так расстроился, что ревел, как младенец. Честное слово, Бренда! А потом сорвался и полетел вниз.

— Боже, Гарри! Ты сильно ушибся?

Гарри самодовольно ухмыльнулся:

— Мне здорово повезло. Упал прямо в воду. До сих пор не понимаю, почему мне так везло тогда, когда я не мог еще этого оценить.

Джейн злорадно рассмеялась:

— Не забудь рассказать Бренде продолжение!

— Продолжение?

— Как тебе пришлось возвращаться домой завернутым в брезент, потому что, пока ты летел, твои шорты изорвались о камни.

Гарри мрачно кивнул:

— Не только шорты, но и ноги тоже. Я пошел в школу весь в бинтах. Чувствовал себя самым крутым парнем, пока Ливси-младший не появился с ногой в гипсе, после того как упал, катаясь на лыжах.

— Жаль, что у меня не было камеры, — продолжала Джейн. — Ты бы видела его лицо! Сначала он весь сморщился и чуть не заплакал, а в следующую же секунду открыл рот от изумления, словно клоун, и полетел вниз. Я не могла удержаться и рассмеялась.

Я нахмурилась. Мне было не смешно.

— Я всегда считала, что клоуны должны вызывать сочувствие, а не смех. Они так стараются нас рассмешить, но их очень легко обидеть.

Джейн немедленно выпустила коготки:

— Бедная Бренда! Наверное, у тебя много общего с клоунами.

Гарри раздраженно бросил нож на стол, и мне уже было показалось, что он решил вступиться за меня, но его лицо тут же расплылось в ухмылке.

— Я все понял, Джейн. Что, если нам снять фильм?

Я испугалась, что Джейн собирается его высмеять. Однако Гарри было не так-то легко сбить с толку.

— Если бы Джейн не любила так сильно своего отца, — продолжал он, — то обязательно стала бы кинозвездой. Она была для старика всем, пока он не женился на этой Хелен…

— На моей матери?

Гарри прижал ладонь ко рту:

— Боже, я забыл, что Хелен — твоя мать! Вы такие разные.

Как будто я этого не знала! Джейн отодвинула стул и ласково чмокнула меня в щеку.

— Но даже и ты сможешь сегодня стать кинозвездой, — весело прощебетала она.

— Я? Нет уж, спасибо!

— Брось! Не бывает фильмов с одним актером. Гарри будет снимать, а мы с тобой и Филиппом…

Словно по волшебству, Филипп возник около стола.

— Вы меня звали, мисс Джейн?

— Когда вы закончите с делами?

— А когда я буду вам нужен, мисс Джейн?

— Чем раньше, тем лучше.

— Дайте мне полчаса.

— Хорошо. Тогда до половины десятого.

— Вам понадобится машина, мисс Джейн?

— Да, и возьмите на чердаке корзинку с бутафорскими принадлежностями.

— Хорошо, мисс Джейн.

Джейн по-детски надула губки:

— Вы даже не спросили, для чего мне корзинка. Разве вам не интересно, что мы собираемся делать?

— Я подумал, что вы сами скажете, если захотите, мисс Джейн.

Филипп укатил тележку с посудой, на прощание поклонившись так театрально, что я не могла поверить, будто Джейн ничего не замечает. Мне нравилось, что он отказывается плясать под ее дудку.

Когда я вышла во двор, Джейн направилась следом за мной.

— Пойдем, Бренда. Поможешь мне собрать вещи.

Я кивнула, подождала, пока Джейн скроется в дверях, и не спеша последовала за ней. Обернувшись на полпути, я заметила у ворот почтальона. Я подбежала к нему и взяла письма. Одно для Джейн, одно для доктора Клементса. В эту минуту Филипп выхватил письма у меня из рук.

— Сегодня почтальон пришел позже обычного. Я разберусь с письмами, а вы пока узнайте, что задумала мисс Джейн. Она вас зовет.

— Одно письмо для нее… — Не успела я закончить фразу, как Филипп передал мне письмо, а сам с любопытством уставился на конверт, адресованный доктору Клементсу.

Джейн взглянула на письмо и сморщила носик.

— От старого Фаррера!

— От адвоката?

— От кого же еще? Если он думает, что я буду читать деловые письма на отдыхе, то сильно ошибается. Отнеси письмо в мою комнату. Я прочту его позже.

— Ты прочла письмо от мистера Фаррера? — спросила я, когда мы медленно ехали по тесной главной улице.

Джейн покачала головой.

— Но там же может быть что-то важное!

Гарри не дал нам времени обсудить, что могло быть в письме мистера Фаррера. Он должен был стать продюсером и оператором собственного фильма и относился к этому занятию со всей серьезностью.

— Надо придумать сценарий, — заявил он. — У кого-нибудь есть идеи?

— Может, контрабандисты? — предложил Филипп. — Мне кажется, это место идеально подходит.

Джейн поежилась:

— Вы хотите сказать, что там есть пещеры и тайные ходы?

Филипп рассмеялся:

— Лично мне тайные ходы не встречались, но не удивлюсь, если они есть. Нет, я имел в виду саму береговую линию. Она такая изогнутая, зубчатая, а эти нависающие скалы…

— Как символ обреченности, — закончил Гарри.

Я с удивлением посмотрела на него. Такого Гарри я не знала. Он поймал мой взгляд.

— Если бы мне выпал шанс, я бы мог заняться кино. Сейчас, по крайней мере, будет хоть какая-то практика.

Мысль о том, чтобы поучаствовать в съемках любительского фильма, казалась мне нелепой шуткой. Но с этой минуты я решила сделать все, что в моих силах, чтобы Гарри остался мной доволен.

— Вам с Филиппом придется играть сразу по нескольку ролей. Джейн может быть только любовницей контрабандиста.

— Я думала, это у гангстеров были любовницы.

— Без разницы. Филипп, ты будешь, главным контрабандистом. Кольца для штор прикрепишь к ушам — будут серьги. Платок повяжи на голову. Так, Бренда, ты в своих узких джинсах настоящий контрабандист!

— Хочешь сказать, больше из меня никто не получится?

— Не обижайся, — снисходительно промолвила Джейн. — Ты прекрасно знаешь, что все не могут быть главными героинями.

— Еще бы!

Я почти не помню, о чем был фильм. Помню только, что мы репетировали до одурения. Я выслеживала среди скал воображаемого таможенника, носилась по мокрому песку с флягой рома в руках, вытаскивала из воды сундук и прятала его в пещеру. Потом я ревниво следила из-за скалы, как Филипп перевязывает Джейн поврежденную лодыжку. Он умело обматывал ее носовым платком, смоченным в воде, потом страстно целовал Джейн, как настоящий контрабандист, брал ее на руки и нес в маленькую рощицу.

— Видишь, я был прав! — заговорщически шепнул мне Гарри. — Джейн рождена быть актрисой. Она совершенно не притворяется.

Что верно, то верно, особенно это касалось любовных сцен. Меня переполняли ревность и зависть, и я уже не могла сдерживаться.

Филипп тоже не играл. Ему нравилось целовать Джейн. Он так умело и бережно бинтовал ей ногу, словно она и в самом деле была повреждена. И держал он ее, как будто это не нога, а бесценное сокровище!

В то утро я поняла, почему зависть — смертный грех. Она ранит, и я ненавидела себя так же сильно, как ненавидела Филиппа и Джейн.

Гарри отер лоб безупречно белым платком.

— Как насчет перерыва на обед? Потом продолжим съемки.

Я бросилась раскладывать вещи, чтобы хоть как-то успокоиться. Я собирала дрова с таким рвением, словно костер был моей единственной защитой от диких зверей, подбрасывала их в огонь, будто желая сжечь своих врагов. А Джейн все это время ничего не делала, лишь поглядывала по сторонам. Она была похожа на кошку, только что проглотившую канарейку.

Филипп наблюдал за нами с загадочной улыбкой, но его глаза оставались холодными и бесстрастными.

— Неужели вы бы не хотели стать кинозвездой? — спросила Джейн.

— Не могу придумать ничего ужаснее, — ответил он.

Когда я мыла посуду после обеда, Филипп подошел ко мне.

— Устали? Что-то вы сегодня притихшая.

— Нет, спасибо, я не устала.

— Но вам скучно?

Я ощетинилась:

— Вы можете представить меня на экране? Я перестала интересоваться любительскими съемками еще в школе.

— Жаль, потому что если среди нас и есть талантливый человек, то это вы. Я серьезно. А остальные просто делают то, что им говорят.

— Бросьте! А как же Джейн? Мне показалось, что все сцены с ее участием более чем реальны.

— Какие сцены?

— Все, особенно…

Филипп весело рассмеялся:

— Моя маленькая скромница, да вы покраснели! Хотите сказать, любовные сцены? Думаете, у нас получилось?

— Я сказала, что у Джейн получилось.

— А я оказался посредственным актером?

— Я не собиралась вас критиковать.

— Нет? Интересно почему? Положите же наконец эти тарелки. Вы, наверное, уже дотерли их до дыр. А теперь присядьте, успокойтесь и честно скажите, как вам моя игра.

Ладно, он сам попросил!

— Я не поверила, что это была игра.

— Что же тогда?

— Повторяю, это была не игра.

Я не могла смотреть Филиппу в глаза и принялась пробираться в лощину, откуда по сценарию должна была высматривать на море лодку контрабандистов. Как хорошо, что у лощины были отвесные склоны, и мне пришлось карабкаться по ним.

По дороге на пляж меня перехватила Джейн.

— Наслаждаешься? — спросила она. Что-то в ее голосе насторожило меня, и я с удивлением уставилась на ее мрачное лицо.

— Это бесполезно, Бренда, — прошипела она. — Теперь уже слишком поздно.

— Для чего?

— Для того, чтобы подцепить Филиппа на крючок. — На лице Джейн появилась ехидная улыбка, и оно стало почти уродливым.

— Не понимаю, о чем ты.

— А мне кажется, понимаешь. Не думай, что я не видела, как ты целый час притворялась, будто моешь пару ложек. Но ты опоздала. Лучше прибереги свой пыл для Гарри.

— Я уже говорила, что мне не нужны твои бывшие ухажеры.

— И даже Филипп, когда я с ним покончу?

Я не выдержала и залепила Джейн пощечину.

— Девочки, идемте, пора снимать.

Голос Гарри нарушил зловещую тишину. Мы молча отправились на берег и вместе с Филиппом, избегая смотреть друг на друга, стали вытаскивать награбленное на песок. У меня не было времени жалеть о своей вспышке и вспоминать, как на напудренных щеках Джейн выступили красные следы.

Она все время возилась с пудреницей. Я не смотрела на нее, но в глубине души была уверена, что Джейн пытается скрыть последствия нашей ссоры.

Мне предстояло сыграть свой последний акт и предупредить любовников о том, что по их следам уже идут таможенники.

— Готова, Бренда? — спросил Гарри. Я кивнула.

— Отлично! Так, держись за дерево, но наклонись немного вперед. По моему сигналу укажи рукой на море, потом повернись, позови Джейн и опять покажи на море. Готова?

Я охотно выполняла указания Гарри. Это была последняя сцена, после которой мы собирались искупаться, выпить чаю и вернуться домой.

Наконец Гарри махнул рукой. Я услышала жужжание камеры и изобразила на своем лице удивление, смешанное с тревогой. По крайней мере, я надеялась, что у меня все получилось, потому что в этот момент услышала позади себя странный звук, которого точно не было предусмотрено в сценарии. Я обернулась, чтобы подать знак Джейн.

На этот раз на моем лице действительно отразились удивление и тревога. Указывая рукой в сторону моря, где появились вымышленные таможенники, я увидела Джейн, сидевшую на корточках у моих ног. В ее глазах горела такая злоба, что меня охватил страх. Наверное, я сама виновата. Я ударила ее и надеялась, что она спокойно стерпит это оскорбление.

Не успела я схватиться за ветку, как мои ноги потеряли точку опоры. Перед моим изумленным взором понеслись ветви деревьев, листья, камни, пучки травы, ручей, маленький каменный мостик и пески. Все это полетело навстречу мне.

 

Глава 10

Первым, кого я увидела, открыв глаза, был Дэвид в белом халате. Я долго не могла понять, почему я лежу под рентгеновской установкой, вместо того чтобы самой делать снимок пациента. Но у меня совершенно не было сил придумывать ответ на этот вопрос.

— Доктор Клементс! — услышала я голос Дэвида.

Потом я вновь погрузилась в кошмар, где были какие-то ревущие потоки, мучительная боль и периоды полной прострации. Когда я снова открыла глаза, я увидела над собой бирюзовый потолок с дрожащими тенями деревьев. Возле моей постели склонилась медсестра в маске. Она подала кому-то знак, и мужчина, стоявший у окна, подошел ко мне.

На нем тоже был белый халат и маска, над которой виднелись только серые встревоженные глаза. Он взял меня за руку и принялся измерять пульс, поглядывая на часы. По моей руке пробежала дрожь, достигла сердца, и я закрыла глаза от боли. Он что-то тихо сказал, и я слышала, как сестра ответила: «Хорошо, доктор», после чего меня вновь накрыла тьма и я снова впала в забытье, но на этот раз теплое и бархатное, в котором я была готова тонуть до бесконечности.

Очнувшись в третий раз, я уже чувствовала себя гораздо лучше.

— Да вы счастливица! — воскликнула сестра, поднося к моим губам стакан с прохладной водой. — Не сломано ни одной кости, и только совсем легкое сотрясение мозга.

Я вспомнила свое падение, но то, что случилось перед этим, совершенно стерлось из моей памяти.

— Где я?

— Вы в госпитале Ригби, и вас лечит сам доктор Клементс. Он быстро поставит вас на ноги.

Первой моей посетительницей была Джейн. Она поцеловала меня, и аромат ее духов смешался с запахом цветов.

— Милая, как здорово, что тебе уже лучше.

— Я выгляжу ужасно? — с наигранным смехом спросила я. — Не надо, не говори. Не важно, как я выгляжу. Расскажи, что случилось?

Джейн громко вздохнула и прошептала:

— Так ты ничего не помнишь?

— Я помню, что упала. Я просыпаюсь ночью и падаю. Закрываю глаза и опять падаю. Но не могу вспомнить, почему, когда и где упала.

— Как странно. Бедняжка! Мы играли в контрабандистов. Разве ты не помнишь, что Гарри снимал свой дурацкий фильм?

Я покачала головой.

— Милая, ты еще изображала из себя кинозвезду. Мы были в маленькой рощице у лощины. Ты всегда вела себя неосторожно, и я пыталась предупредить тебя. Я видела, как твоя нога заскользила вниз…

— И я упала?

— Милая, я так испугалась! Я думала, ты разбилась насмерть. Вся твоя одежда была разорвана, кровь текла ручьем.

Я поежилась:

— Не надо, Джейн.

Но Джейн не желала останавливаться, и я поняла, что ей необходимо выговориться.

— Я так кричала, — продолжала она, уставившись в одну точку. — Гарри ударил меня. Сказал, что у меня истерика. А разве у тебя бы не случилась истерика, если бы твоя любимая сестренка упала со скалы и истекала кровью?

— Что было потом?

— Филипп взял инициативу в свои руки. Наверное, он раньше был бойскаутом или кем-то в этом роде. Он знал, что делать. Но меня чуть не стошнило, потому что он… Если бы ты была в сознании, он бы не посмел!

— Что не посмел?

— Ощупывать тебя, твои руки, ноги.

— Вероятно, хотел удостовериться, что ничего не сломано.

Я попыталась улыбнуться, но моя улыбка была больше похожа на гримасу, потому что на прекрасные голубые глаза Джейн навернулись слезы.

— Слушай, Джейн, — небрежно произнесла я, — что бы ты мне ни сказала, меня это не расстроит. Так что облегчи свою душу, а потом возвращайся в коттедж и хорошенько поспи.

— Милая, я…

— Не спорь! Это приказ. Я редко тобой командую, но сегодня у меня есть на это право. Продолжай.

Джейн тяжело вздохнула.

— Он стянул с себя рубашку и разорвал ее. Я думала, он сошел с ума, поэтому убежала на пляж. Я порвала чулки и исцарапала ноги, но ему не было до этого никакого дела. Он пытался остановить тебе кровь. Он схватился за мой пояс и приказал помогать ему. Обмотал его вокруг твоей ноги так туго, что я заплакала. Гарри велел мне замолчать. Сказал, что это… Забыла, как называется.

— Жгут?

— Что-то в этом роде. Боже, Бренда, мне, кажется, тоже надо найти работу.

— Неплохая мысль. Чем бы ты хотела заниматься?

— Чем-нибудь связанным с одеждой, конечно. Возможно, стать моделью — но ты отклонилась от темы…

— Прости.

— Кругом было столько крови… Вода в ручье стала красной. Меня стошнило, но им всем было наплевать. Филипп пришел в ярость. Мне хотелось лечь и умереть. Я чувствовала себя ужасно, и знаешь, что он сделал?

— Нет.

— Заставил меня бежать что есть силы к отелю, чтобы они вызвали «скорую помощь» и дали мне одеяла и бутылки с горячей водой.

Я не выдержала и улыбнулась:

— Похоже, мне надо поблагодарить не только Филиппа, но и тебя.

И тут красивая, самоуверенная Джейн разрыдалась! Я не стала ее утешать. Ей надо было выплакаться. Я прикрыла глаза, чтобы не смущать Джейн. Через минуту ее пальцы коснулись моей щеки.

— Бедная Джейн! Кажется, тебе пришлось даже хуже, чем мне.

Джейн вскинула голову:

— Представляешь, когда я прибежала в гостиницу, служащий решил, что я его обманываю. Я задыхалась, волосы у меня спутались, к тому же я сильно натерла ногу. И только по пути обратно я сообразила, что на мне этот чертов костюм! Я чувствовала себя такой дурой! Неудивительно, что служащий счел меня сумасшедшей. Он притащил с собой носилки и несколько бутылок с горячей водой. Они разорвали и его рубашку на бинты. Честное слово, Бренда, такое впечатление, что они занимались этим каждый день. Филипп повез тебя в больницу. Гарри остался со мной, а гостиничный служащий напоил нас чаем и перевязал мне ногу. Гарри отправился за своей камерой, а в отель стали сходиться зеваки, знаешь, эти туристы в куртках и шортах с огромными рюкзаками за спиной. А я в этом идиотском костюме! Как же мне хотелось разбить камеру о голову Гарри. Все из-за его дурацкого фильма! Он отвез меня в коттедж на «ягуаре» Филиппа и даже ни разу не сказал, как он мечтает о такой машине, а ведь обычно он ни о чем не может говорить, кроме своей машины и глупого кино. В следующий раз ему придется найти других актеров. С меня довольно!

— Ничего, через пару недель ты будешь вспоминать об этом как о веселом приключении.

— Ни за что! Я хочу обо всем забыть.

— Я даже могу представить, как ты рассказываешь об этом своим детям или внукам.

Джейн вздохнула.

— В коттедже без тебя все стало по-другому. Гарри постоянно молчит, а Филипп больше не прислуживает за столом. Честно говоря, не понимаю, почему миссис Кларк так скрытничает насчет него. Она твердит, что пока он не в состоянии работать и я должна довольствоваться ее услугами.

— Возможно, ты могла бы помочь ей по дому.

Джейн выпучила глаза:

— Я?! Помочь по дому? Милая, не говори глупостей. Вообще-то мы ей уже помогли, потому что пару раз ужинали с Гарри в ресторане. Кстати, я надела твое платье. Ну, то, черное.

— Надела мое платье?

— Гарри сказал, что на мне оно сидит хуже, чем на тебе.

— Его сшили специально для меня, — холодно отозвалась я.

— Знаешь, Бренда, что меня поразило, когда миссис Кларк попросила собрать твои вещи? Похоже, ты много денег тратила на одежду. Папа хорошо вас обеспечивал.

— Боже мой, Джейн! Я тебе сто раз говорила, что мы с мамой не были бедны. Даже ты могла бы покупать с нами вещи.

— Еще чего! Позволь заметить, что я всегда одеваюсь только в «Soeur Cecile».

— Знаю.

— Откуда?

— Дело в том, что это и был мамин магазин. Там она и познакомилась с Полом, когда он пришел оплачивать твой счет. Разве они тебе не говорили?

К счастью, в этот момент сиделка предупредила нас, что время визита истекло. На следующий день Джейн пришла опять.

— Милая, я просто не могу поверить в то, что ты сказала. Это невероятно!

— Но это правда.

— Да, милая, и мне очень жаль. Не понимаю, как такое могло случиться. Когда папа погиб, я думала, что не смогу пережить. Никогда. Наверное, ты чувствовала то же самое. Знаешь, иногда я совсем не вспоминаю о папе и даже не плачу.

— А что толку в слезах? Все равно мы не сможем их вернуть. Они были счастливы и умерли вместе. Всем нам придется когда-нибудь уйти, так что…

— Бренда, ты такая практичная!

— Но даже и мне иногда становится не по себе от того, что я больше не увижу маму. И когда ты вспомнила про магазин…

— Я уже извинилась. Просто я была слишком взволнована и не знала, что говорю.

— И почему это тебя так взволновало? — с кислой улыбкой поинтересовалась я. Похоже, дело пошло на поправку, потому что у тяжелобольного человека обычно нет сил даже на иронию. Я давно не видела Джейн такой оживленной.

— Разве ты не понимаешь, что если я унаследую папино поместье, то унаследую и часть магазина Хелен? Это же просто потрясающее известие!

— Надеюсь, ты будешь не только пользоваться накопленным, но и вкладывать свой труд.

— Ну конечно же! Я так давно мечтала об этом. Я смогу работать там. Милая, я шагу не сделаю, не посоветовавшись с тобой или с тем, кто сейчас владеет магазином. Мне хочется изучить этот бизнес досконально. Не знаю, что для этого нужно, но я готова на все. Можешь мне не верить, но папа никогда не позволял мне работать, а мне этого так хотелось. Ты ведь не против, если я буду работать в магазине?

— Мне все равно, лишь бы не пришлось бросать учебу.

— Ты предпочитаешь быть рентгенологом, вместо того чтобы работать в элитном магазине?

— Да. Если бы я захотела, то работала бы там. Но мне все это ужасно скучно.

— Бренда, ты такая странная, но я тебя обожаю!

Джейн продолжала бы восторгаться и дальше, но у меня не было ни малейшего желания слушать. Ее радость так меня раздражала, что я принялась придумывать, чем бы ее расстроить. Почему Джейн должна быть на седьмом небе от счастья, в то время как я лежу в тугих повязках?

— Что было в письме мистера Фаррера? Он все уладил? — резко перебила я излияния Джейн.

Ее глаза затуманились.

— Представляешь, я вспомнила про это письмо только на следующее утро после несчастного случая. Видишь, как я была расстроена!

— Неужели?

— Конечно! Когда получаешь письмо, то хочется его сразу открыть, если оно не принадлежит к числу тех, которые надо читать в одиночестве. Наверное, тебе нечасто доводилось получать подобные письма, бедняжка, но…

— Хватит болтать! Письмо мистера Фаррера было совсем другого рода.

— Милая, ну почему ты так сердишься?

— А ты бы не сердилась, если бы тебе пришлось провести остаток своего отдыха в постели вместо того, чтобы исследовать окрестности? Возможно, я уже больше не приеду в Уитком.

— Именно об этом и пишет мистер Фаррер. Он велит нам немедленно вернуться в Уэст-Уиндоуз.

— Но почему?

— Не знаю. Какая наглость! Вот прочти сама.

Джейн помахала письмом перед моим носом, и я принялась читать:

«Уважаемая мисс Хейстингз, я получил доступ к бумагам вашего отца, касающимся поместья, ввиду чего должен просить вас немедленно покинуть коттедж».

Я вздохнула.

— Когда мы уезжаем?

Джейн вздернула подбородок.

— Мы никуда не поедем. Почему он решил, что может мне приказывать, как маленькой?

— Но ведь так и есть.

— Мне почти двадцать один год. Но даже если бы мне было десять лет, я все равно не позволила бы ему решать за меня. Приказывает мне вернуться домой, как заигравшемуся ребенку! Когда мы вернемся, я ему покажу. В любом случае я не могу оставить тебя здесь одну. Кстати, кто прислал тебе эти розы?

— Не знаю.

— Неужели там не было визитной карточки?

— Понятия не имею. Мне вообще было не до цветов.

Джейн принялась осматривать букеты, но так и не сумела выяснить, кто их прислал.

— Странно, — пробормотала она. — Ты не спросила у сиделки? Нет, конечно же не спросила. Тогда я спрошу.

— Они решат, что ты лезешь не в свое дело.

— Ну и пускай! Если у тебя появился поклонник, я должна на него посмотреть. С моим богатым опытом…

Я холодно улыбнулась. Вряд ли этот человек продолжал бы оставаться моим поклонником после встречи с Джейн.

Когда сестра принесла чай, Джейн осведомилась:

— От кого эти прелестные цветы?

— Сирень от рентгенологов, а насчет роз не знаю. На букете не было карточки.

— От рентгенологов? Как странно!

Я равнодушно пожала плечами:

— Как будущему коллеге…

Мне не хотелось, чтобы Джейн узнала, что я была когда-то знакома с Дэвидом. Узнав об этом, она может пронюхать и обо всем остальном.

Прошло еще много дней, прежде чем я смогла выйти на первую прогулку в коридор. Когда я вернулась, в дверь постучали, и в палате появилась незнакомая женщина.

— Вы Бренда? Вы меня не помните?

Я покачала головой.

— Я Мардж Гарстанг.

— Жена Дэвида?

— Да. Вы не возражаете, если я буду называть вас Бренда? Не могу вам описать, как я благодарна…

— За то, что я пыталась украсть вашего мужа?

— За то, что вы были добры к нему, когда у нас были разногласия, и за то, что оставили его, когда я наконец пришла в себя.

— Тогда я не знала, что он женат. Даю вам честное слово.

Мардж кивнула:

— Теперь я понимаю, что вы говорили правду. Но тогда я вам не поверила. Я просто не могла себе представить, чтобы кто-то мог влюбиться в Дэвида, а потом спокойно отказаться от него.

Мои глаза наполнились слезами. Мардж заметила это и похлопала меня по руке.

— Я спрошу сестру, можно ли показать вам ребенка.

И тут я не выдержала и разрыдалась, потому что у Дэвида с Мардж был ребенок, а у меня — никого и ничего, и даже мой отпуск подошел к концу, поскольку мистер Фаррер велел нам возвращаться домой.

В таком состоянии меня и нашел Филипп. Он не стал утешать меня, а просто обнял за плечи, подал чистый носовой платок и дал возможность выплакаться. И когда мои слезы высохли, он помог мне надеть пальто и спокойно объявил:

— Сейчас мы отправимся на прогулку, чтобы вы убедились, что за этими стенами по-прежнему светит солнце.

Как мне хотелось обнять его! Филипп бережно усадил меня в машину, подоткнул одеяло, чтобы защитить от порывистого холодного ветра, и поспешил сесть за руль.

Мы свернули на извилистую дорогу, спускающуюся к побережью. Почти у самого обрыва она заканчивалась старой железнодорожной развилкой, и на другой стороне бухты как на ладони лежал Хоксли, весь красно-белый среди буйной зелени, которую то тут, то там пронзали желтые стрелки нарциссов. По шелковой лазури моря скользила пара яхт, а узкая песчаная коса была похожа на дольку лимона.

— Как красиво! — прошептала я.

Это были первые слова, произнесенные за всю дорогу, но мы почему-то не ощущали ни стеснения, ни неловкости.

— Как вы себя чувствуете? — поинтересовалась я. — Ведь вы тоже были нездоровы?

Филипп печально улыбнулся:

— Я решил, что достаточно валял дурака и мне давно пора вернуться к работе.

Он взял меня за руку. Я с изумлением глядела на него, не веря своим глазам.

— Так это были вы? Вы доктор Клементс?

— Это я.

— Но почему вы притворялись?

— Притворялся?

— Слугой.

— Тогда мне показалось, что это неплохая идея. В конце концов, я был в отпуске.

У меня будто гора с плеч свалилась.

— Значит, вы вообще никогда не жили в Уиткоме?

— Никогда, но в детстве проводил почти все каникулы в его окрестностях. Я жил в Сибурне и часто ездил на ферму к дяде Гарри, мужу миссис Кларк.

— Неудивительно, что вам стало смешно, когда я спросила, не занимается ли ваш отец заготовкой рыбы.

Филипп улыбнулся:

— Знали бы вы моего отца… Банковский клерк, который даже не понимает, где у селедки хвост, а где голова.

— Но если вы не Каммерсон, то что вы делали в коттедже?

— На сегодня довольно вопросов. Наслаждайтесь лучшим лекарством в мире и давайте говорить о вас.

Филипп застегнул на мне пальто и хотел повязать шарф вокруг головы, но я воспротивилась.

— Джейн не принесла вам шляпу.

— У меня ее нет. Доктор Клементс, я…

— Можете не называть меня доктором, я передал вас доктору Ронсли.

Эти слова подействовали на меня как ледяной душ. Значит, теперь, когда я пошла на поправку, Филипп больше не интересовался мной.

Усилием воли я заставила себя казаться спокойной, и, пока Филипп бережно вел меня по узкой тропинке, я вежливо расспрашивала его о Хоксли, спасательной станции и старых железнодорожных путях, исчезавших в туннеле, вход в который был заделан кирпичами так давно, что у его подножия уже вовсю разрослись белокопытник и фиалки.

Тропинка петляла вокруг нагромождения скал, закрывавших бухту с одной стороны. Я с ужасом отпрянула назад, когда она резко оборвалась у самого края, у вершины деревянной лестницы, спускавшейся к пляжу.

Я вскрикнула от страха и закрыла глаза, но Филипп крепко держал меня.

— Вы должны это сделать, Бренда, иначе всю жизнь будете бояться высоты. Идемте!

Он был прав. Я не смогу жить с этим страхом вечно, ведь раньше я так любила лазать по скалам.

Меня затрясло от страха. Я сжала зубы, пытаясь ни о чем не думать, но перед моим мысленным взором тут же понеслись отвесные скалы, деревья и поросшие травой склоны, и меня охватил ужас. Внезапно сквозь оглушительный рев в ушах я ощутила невыносимую, пронзительную боль и с удивлением обнаружила, что упиваюсь ею, потому что Филипп держит меня за руку. Я заставила себя открыть глаза и бросить взгляд на каменистый пляж внизу, где дети искали крабов в маленьких лужицах.

Мягко высвободив руку, я подошла ближе к краю скалы. Я стояла на самом верху лестницы и не испытывала страха!

Филипп вздохнул с облегчением, и я с удивлением отметила, что его серые глаза смеются.

— Отлично. Думаю, вам больше не будут сниться кошмары.

— Откуда вы узнали, что мне снились кошмары?

— Обычное дело после таких падений. Пожалуй, в следующий раз вы сможете погулять по берегу.

Филипп ничего не обещал, но у меня блеснула слабая надежда, что он опять будет сопровождать меня.

Так и случилось. Прошло всего несколько дней, и однажды утром сиделка предупредила меня:

— Похоже, сегодня вас опять поведут на экскурсию.

— Кто? Доктор Ронсли?

— Вы можете себе представить доктора Ронсли на экскурсии? Нет, милая моя, это доктор Клементс. Вам крупно повезло!

— Почему это? — упрямо спросила я. Филипп не приглашал меня на прогулку, а приказывал, как непослушному ребенку.

— Да потому, что доктор Клементс решил передать вас доктору Ронсли.

— И что в этом хорошего?

— Боже, милая моя, разве это не доказывает, что он заинтересовался вами? Не может же он водить на прогулки собственную пациентку, иначе его обвинят в неэтичном поведении.

Я подавила вздох. Какой смысл объяснять ей, что интерес Филиппа ко мне обусловлен всего лишь тем, что он чувствует свою ответственность за меня и хочет как можно быстрее поставить меня на ноги?

Выглянув в окно, я увидела, как Филипп подогнал машину к дверям, и неожиданно обнаружила, что мне не страшно смотреть с высоты. Правда, меня это не очень радовало. Мне хотелось чего-нибудь более ощутимого, а проведенные в постели дни способствовали размышлениям над своими недостатками. Мой двухнедельный отпуск подходил к концу, и чем скорее я вернусь в колледж и приступлю к работе, тем будет лучше для меня.

Филипп распахнул дверцу машины, но не сделал попытки помочь мне сесть. «Ничего удивительного, — сказала я себе, — ведь он руководствуется исключительно чувством долга. Так что пользуйся моментом, пока Филипп не решит, будто он больше ничего тебе не должен».

Мы приехали в Хоксли. Филипп припарковал машину у станции и быстро повел меня к лестнице, спускавшейся с утеса. На самом краю я затаила дыхание и посмотрела вниз. Мой взгляд затуманился всего лишь на мгновение, потом все встало на свои места, и я принялась вслед за Филиппом спускаться по мокрой лестнице.

Он ждал меня на камнях. Мне показалось, что он вздохнул с облегчением, когда мои ноги коснулись земли, но вел он себя абсолютно непринужденно. Мы сняли обувь и зашлепали по мелководью. По-моему, я никогда в жизни не видела более красивого места. Вдалеке виднелись разноцветные домики, сады, белые изгороди с черными воротами. На зеленом склоне холма, где стояла деревенька, сверкали всеми красками радуги весенние цветы. Постепенно мое дурное настроение куда-то улетучилось. Первым зданием на главной улице Хоксли был «Корабельный двор». В ворота хозяева заведения встроили штурвал корабля, а у двери красовался нос старинной деревянной лодки, украшенный женской головой с распущенными волосами.

Мы выбрали столик у окна, откуда открывался вид на бухту, домики и спасательную станцию, и я не могла поверить, что самостоятельно преодолела весь этот путь.

— Думаю, меня можно выписывать, — сказала я.

— Согласен, но только после завтрака.

Простая деревенская еда показалась мне пищей богов. Кроме нас, в крошечном зале были и другие посетители, и, похоже, они не видели ничего странного в том, что такая невзрачная личность, как я, может завтракать за одним столиком с таким красавцем, как Филипп. От этого мне вдруг захотелось вскочить и закричать на весь мир, что мне уже лучше, что я совсем поправилась.

После того как Филипп заказал кофе, дверь распахнулась, и в зал вошли Джейн с Гарри. Когда Джейн увидела меня в обществе Филиппа, ее глаза потемнели, однако улыбка по-прежнему оставалась дружелюбной.

— Милая, как прекрасно, что ты вновь здорова. И Филиппу, надеюсь, тоже лучше?

Гарри отодвинул стулья.

— Не возражаешь, если мы к вам присоединимся, старина?

Они сделали заказ. Я была рада, что мы с Филиппом уже поели, поскольку Джейн начала капризничать. Она хотела только то, чего не было в меню, и Гарри, чтобы скрыть смущение, с такой силой дергал себя за усы, что у него, наверное, заболели губы.

Джейн неторопливо сняла перчатки.

— Интересно, что чувствуешь, когда тебя выпускают на пару часов?

Кое-кто обернулся в нашу сторону. Наверное, люди решили, что меня выпустили под залог.

— Конечно, если за тобой есть кому присматривать, ты в полной безопасности.

Пожилая женщина за соседним столиком быстро собрала свои вещи и удалилась, бросив на меня странный взгляд.

— Как ты себя чувствуешь? — перебил Гарри. — Должен сказать, что вид у тебя намного лучше, чем в прошлый раз.

— Все в порядке, спасибо, Гарри. Я уже готова к выписке.

Джейн что-то тихо шепнула Филиппу, но я отчетливо слышала слово «психиатр». Однако Филипп отказался вести беседу в столь интимной манере и громко спросил:

— И зачем же ей нужно к психиатру, Джейн?

Взгляд Джейн наполнился злобой:

— Я имела в виду…

— Продолжай, — потребовала я. Джейн очаровательно надула губки.

— Я думала только о твоем здоровье, Бренда. И потом, в наше время в обращении к психиатру нет ничего позорного. Когда человек заболевает физически, он идет к врачу, так что почему бы…

— Хочешь сказать, я спятила?

— Боже мой, нет, конечно, просто мне кажется, что ты немного неуравновешенна. С тех пор как мы приехали в Уитком, ты совершаешь странные поступки…

— Например?

— Ну, везде бродишь одна, видишь на чердаке привидения…

— Что?! — вскричал Филипп. — Какие привидения? На каком чердаке?

Я улыбнулась, увидев, что щеки Джейн залил румянец.

— Возможно, ему расскажет об этом миссис Кларк, — заметила я.

Джейн небрежно пожала плечами:

— И потом, когда ты спрыгнула с этой скалы…

— Джейн, я не прыгала!

— Мне так показалось. Иногда люди хотят привлечь внимание окружающих, намеренно причиняя себе вред…

Гарри со стуком бросил нож на стол.

— Может, хватит об этом? На нас уже смотрят. Давай, Джейн, ешь быстрее, будь умницей…

— Я не хочу есть.

— А я хочу, так что тебе придется сидеть и ждать.

Джейн резко отодвинула стул.

— Я поеду домой с Филиппом. Приезжай, когда закончишь. Филипп, мне кажется, что вы поступили подло, притворившись больным, чтобы ускользнуть из дома с Брендой, как только я ослабила бдительность. Идемте! Где вы оставили «ягуар»? Надеюсь, мне не придется тащиться пешком по этой жуткой улице. Гарри отказался оставлять машину на стоянке.

Джейн подошла к Филиппу, но он даже не пошевельнулся.

— Гарри может отвезти Бренду в больницу, а мы вернемся в коттедж. Бренда любит свежий воздух, а меня в машине Гарри все время продувает.

Филипп подошел к окну и указал на другой берег бухты:

— Я оставил машину вон там. Если вы готовы идти пешком, то…

— Вы проделали весь этот путь пешком? Должно быть, вы сумасшедший, как и Бренда! Или вам пришлось бежать за ней? Ладно, не важно. Если она смогла идти, то смогу и я, а ее довезет Гарри.

— Бренда должна вернуться назад пешком. Это часть ее лечения, и я лично должен доставить ее в больницу, так что нам уже пора. Бренда, вы готовы?

На пляже Филипп снял обувь, и я последовала его примеру. Джейн перевела взгляд на свои безупречные ноги в красивых чулках и изящных сандалиях с тонкими ремешками.

— Сними туфли, — посоветовала я, — тебе будет легче идти.

Джейн посмотрела на меня с нескрываемым презрением:

— Неужели ты считаешь, что я такая же дурочка, как и ты? Я поеду с Гарри. Но запомните, Филипп, сегодня вечером вы будете подавать нам ужин. В конце концов, вам за это платят.

— Да, мисс Джейн, — бесстрастно ответил он.

Мы с Филиппом, не оглядываясь, пошли к машине.

Можете догадаться, как я себя чувствовала. Мне хотелось поехать в больницу одной, но я понимала, что Филипп не позволит мне самой вести машину. Я не сомневалась, что он вызвался отвезти меня в больницу только из чувства долга, тем самым добровольно отказывая себе в удовольствии провести время с Джейн.

 

Глава 11

Обратно мы пошли другим путем. Дорога вдоль побережья уже скрылась под водой, поэтому нам пришлось забраться в лощину у ручья в дальнем конце бухты и вернуться к станции узкой тропинкой, петляющей по лесу.

— Что там за привидения на чердаке? — спросил Филипп, как только мы тронулись в путь.

Я не знала, что ответить, поскольку мне не хотелось признаваться, как миссис Кларк изображала из себя привидение, чтобы отпугнуть Джейн. Мне не хотелось объяснять, почему Джейн пыталась прокрасться в его комнату. Филипп уже и без того был влюблен в нее, и мне казалось несправедливым по отношению к Гарри говорить Филиппу, что и Джейн давно ждет удобного случая.

Так я убеждала себя, но на самом деле не хотела говорить правду, потому что ревновала Филиппа к Джейн. Если Филипп и не влюблен в нее, то все равно она его завораживает. Какой мужчина мог бы остаться к ней равнодушным?

— Джейн услышала шум на чердаке, — пробормотала я, — пошла посмотреть и что-то увидела…

— Джейн? Я думал, это вы что-то видели.

— Я тоже видела…

— То есть вы обе пошли посмотреть?

— Нет, я пошла, когда Джейн уже спустилась.

— И что-то видели?

— Да.

— Что именно?

Наверное, мой смех был похож на истерический, потому что Филипп с силой схватил меня за локоть, и я поморщилась от боли.

— Хватит! Что вы видели?

Я рассердилась. Как он смеет кричать на меня? На самом деле ему наплевать, что я видела, он просто хочет узнать, что так испугало Джейн.

— Я видела наволочку… Если вас интересуют подробности, спросите миссис Кларк.

— Бренда, что вас беспокоит? Не поймите меня превратно. Я не предлагаю вам обратиться к психиатру, но мне кажется, вас что-то тревожит. Я подозревал это с самого начала, но после несчастного случая еще больше убедился, что я прав.

Что тут можно было ответить? Наверное, стоило сказать Филиппу, чтобы он не лез не в свое дело, но вместо этого я начала изливать ему душу, словно Филипп был тем самым психиатром, о котором говорила Джейн.

Я рассказала ему о маме, о том, как много ей приходилось работать, чтобы дела в магазине шли хорошо. Я рассказала, как она переживала, потому что я оказалась похожей на папу и не поступила в университет. Я рассказала, но уже со смехом, как мама пыталась найти мне мужа. И наконец, я рассказала о своем отвратительном письме, которое послала ей в Швейцарию, и о чувстве вины, не покидавшем меня с тех пор. Когда я закончила, мы уже подошли к станции, где оставили машину.

Филипп ничего мне не ответил и всю дорогу до больницы не проронил ни слова. Больше в тот день мы не виделись. У него не было дежурства, так что, вероятно, он повиновался приказу Джейн и послушно вернулся к своим обязанностям по дому. Завтра мне предстояло выписаться из больницы. Возможно, сегодня Джейн использует свой шанс. Она должна понимать, что Филипп без ума от нее, и как только она узнает, что он вовсе не слуга, а подающий надежды молодой врач, то может даже согласиться выйти за него замуж.

В коттедж меня привез Гарри. Филиппа нигде не было, а Джейн ехать в пикапе отказалась наотрез. В течение получаса мне пришлось смотреть, как толстые пальцы Гарри сжимают руль, а нелепые усы трясутся и подпрыгивают.

— Мне надо сделать в Ригби один звонок, — говорил он. — Минут пять, не больше. Хочу забрать свой фильм. Они пообещали проявить его сегодня. Можем сегодня же и посмотреть. Если, конечно, у тебя не будет неприятных воспоминаний…

— Я с удовольствием посмотрю. Никогда не видела любительских фильмов.

— Кстати, завтра я уезжаю, — отрывисто сообщил Гарри. — Хотел сегодня, но Джейн ничего не желала слушать.

— Почему? Что случилось?

— Между нами все кончено.

Меня охватила паника.

— Ты хочешь сказать, что…

— Да, она вернула мне кольцо. Возьмешь его? Потом я куплю тебе новое.

— Спасибо, Гарри, я не могу.

— Понимаю. Немного неожиданно. Я хочу сказать, покончил с прошлым и все такое…

В голосе Гарри звучала боль, словно он был маленьким мальчиком, чей наивный подарок отверг обожаемый им взрослый.

— Что произошло? Ведь в Хоксли было все в порядке.

— В порядке? Может, внешне все так и было. Но, черт возьми, Бренда, я должен был это сказать! Нельзя же говорить такое при людях. Даже если это и правда, все равно нельзя. И мы все знаем, как она любит преувеличивать. Отличная девчонка, но немного непредсказуемая, правда?

— Не совсем понимаю.

— Ну, помнишь, она говорила про тебя. У нее был такой голос… Не громкий, но…

— Пронзительный?

— Верно. Говорила так, чтобы все слышали, как будто тебя только что выпустили из психушки. Нельзя так. Когда мы вернулись, я ей сказал.

— Вы что, поссорились из-за меня?

Гарри печально улыбнулся, и его усы дрогнули.

— К этому уже давно шло. Джейн — хорошая девушка, но я просто не смогу быть с ней рядом. Все равно что плясать на бочке с динамитом.

— И что она теперь будет делать? — Я не представляла себе Джейн без поклонника.

— Займется Филиппом, то есть доктором Клементсом. Ты знаешь, что он доктор?

— Да. И они уже помолвлены?

Гарри невесело рассмеялся, и мне стало так его жаль, что я чуть не заплакала.

— Боже, нет! Джейн — шустрая девочка, но не настолько же. Однако в конце концов она его получит.

Всю дорогу до Уиткома мы говорили об одном и том же. Я обратила внимание, что Гарри больше не предлагал мне стать его женой. Очевидно, мой отказ его обрадовал. Когда мы подъехали к дому, из дверей выбежала миссис Кларк. В ее глазах стояли слезы.

Она поцеловала меня и, обняв за плечи, повела в дом.

— Ах, ты бедный ягненочек! — восклицала она. Я улыбнулась, чтобы не заплакать. Ничего себе ягненочек! Скорее несчастный плюшевый мишка, преданный и дружелюбный, но некрасивый.

— Джейн нет дома, а к вам посетитель. Сказал, что будет ждать. Ты можешь принять его?

— Кто это?

Миссис Кларк взяла со столика визитную карточку.

— Мистер Дж. Фаррер.

— Боже, это же адвокат! Пожалуй, мне надо к нему пойти.

— Он в гостиной. Я принесу кофе.

Завидев меня, мистер Фаррер поднялся со своего кресла.

— Мисс Бренда? — рявкнул он. — Я ожидал увидеть мисс Джейн.

— Ее нет. Я могу вам помочь?

— Почему вы не ответили на мое письмо?

— А это было срочно? Простите, мистер Фаррер. Джейн сказала, что вы велели нам вернуться в Уэст-Уиндоуз, но я только что вышла из больницы. Думаю, Джейн просто не хотела уезжать и оставлять меня одну.

Мистер Фаррер расспрашивал, что случилось, сочувствовал, поддакивал, говорил, что могло быть и хуже, не спеша потягивал кофе, словно это был хороший бренди, и, когда мы вновь вернулись к теме письма, во двор неторопливо вошла Джейн.

Я открыла окно и крикнула:

— Вот ты где, Джейн! Мистер Фаррер тебя ждет.

Джейн удивленно приподняла брови:

— Мистер Фаррер? Тогда пусть подождет еще пять минут, пока я надену другие туфли.

Я заметила, что ее обувь вся в грязи.

— Джейн, где ты была?

— Шла пешком. Хотела понять, почему вы с Филиппом с таким удовольствием бродили по полям.

— И поняла?

Она покачала головой:

— Нет. Думаю, Филипп такой же ненормальный, как и ты.

Я со вздохом закрыла окно. Как хорошо, что у Джейн с Филиппом так мало общего!

Правда, это не имеет никакого значения. Ради Джейн Филипп с готовностью откажется от своих привычек.

— Почему вы не ответили на мое письмо, мисс Джейн?

На лице мистера Фаррера появилась зловещая улыбка, но Джейн только пожала плечами:

— Вы не написали, что это срочно.

— Я просил вас позвонить.

— Вы не сказали, что нужно звонить сразу. Кроме того, у вас тоже есть наш номер. Вы сами могли бы позвонить.

— Это личное дело, мисс Джейн. Откуда мне знать, что нас не подслушивают?

— Я бы велела всем убраться.

— Мисс Джейн, я…

Джейн изящно опустилась в кресло.

— Говорите, что у вас за дело. И побыстрее, потому что мы все еще на отдыхе.

— Именно об этом я и хотел поговорить, мисс Джейн. Вы должны немедленно покинуть этот дом и продолжить свой отдых в другом месте.

— Почему это?

— Потому что коттедж уже не принадлежит вам.

Глаза Джейн сверкнули голубым пламенем.

— Вы его продали?

— Нет, то есть да…

— Без моего ведома? Даже не посоветовавшись со мной? Ну, знаете, мистер Фаррер… Но вы его немедленно вернете!

Мистер Фаррер предостерегающе поднял руку:

— Мисс Джейн, прошу вас, выслушайте меня. Я не продавал коттедж.

— Тогда почему вы сказали…

— Выслушайте же!

— Я слушаю.

— Я не продавал его, но…

— Но он продан. Кто же тогда это сделал?

— Ваш отец.

— Что?! Папа продал коттедж? Все из-за жадности Хелен, я в этом уверена. Не перебивайте меня, мистер Фаррер. Вы не хуже меня знаете, что Хелен держала его на коротком поводке. Она всегда была бедной, а когда вышла замуж, то просто взбесилась…

— Джейн, мы не были бедны, — вмешалась я.

— Значит, она хотела вложить деньги в свой магазин. Говорю вам, мистер Фаррер, и тебе, Бренда, во всем виновата Хелен! Папа ни за что бы не продал…

Зловещая улыбка адвоката стала еще шире.

— Очень благородно, мисс Джейн, так защищать своего отца, но боюсь, что его дела были в плачевном состоянии. Он играл на бирже, мисс Джейн.

— Чтобы заработать еще больше для Хелен!

— Напротив, мисс Джейн, если бы не деньги миссис Хейстингз, то ваш отец, как это ни печально, умер бы в долгах. Миссис Хейстингз его спасла.

— Хелен? Я в это не верю!

— У меня на работе есть все бумаги с доказательствами.

— Очередной скучный вздор? Я думала, мы с этим покончили.

— Дело сводится к тому, что вы с мисс Брендой по-прежнему являетесь единственными наследницами. Боюсь, мисс Джейн, вам придется привыкать к новому образу жизни. Вам надо будет найти себе работу, если, конечно, вы не собираетесь в ближайшем будущем замуж.

На лице Джейн появилось смятение, но она быстро пришла в себя.

— Я уже нашла себе работу, — сообщила она мистеру Фарреру с надменной улыбкой. — На прошлой неделе я приняла решение заняться магазином Хелен.

И впервые за все время моего знакомства с мистером Фаррером я увидела на его лице совершенно искреннюю улыбку.

— Я не мог бы дать вам лучшего совета, мисс Джейн! А сейчас я должен вам напомнить, что вы нарушаете право собственности. Вы обязаны немедленно покинуть этот дом. Я могу заказать вам номера в гостинице «Дельфин».

Джейн подскочила, словно ее ошпарили кипятком.

— Или «Ройал», или я остаюсь здесь!

Мистер Фаррер неторопливо протер очки.

— Мисс Джейн, неужели вы не поняли, что теперь вам это не по средствам?

— Тогда я останусь здесь.

— И как долго?

— Пока Бренде не станет лучше.

— Я готова ехать прямо сейчас. Доктор Ронсли договорился, чтобы мое лечение продолжили дома. В выходные я надеюсь вернуться в общежитие.

— Отлично! Тогда мы останемся до выходных. А если владелец дома вызовет полицию, мы позвоним мистеру Фарреру. А теперь хватит о делах! Мы все еще отдыхаем, и я не вижу причины портить себе настроение. Вы поужинаете с нами, мистер Фаррер?

— Благодарю, но мне надо ехать.

— Чушь! Вернетесь сегодня вечером. Сейчас все равно нет поезда, и вы будете сидеть в своем номере в «Дельфине» и жалеть, что не остались у нас на ужин.

— Что ж, мисс Джейн, если так…

За столом прислуживал Филипп. Он был учтив, как всегда, но его взгляд оставался настороженным, и он уже не подмигивал мне и не строил гримасы. Гарри говорил только про свой фильм. Если бы было можно, он бы предпочел посмотреть его вместо ужина, но Джейн и слушать ничего не хотела.

— Сначала поужинаем, а потом закроем шторы, чтобы соседи не подумали, будто мы сидим всю ночь.

— Полагаю, ты пригласишь Филиппа? — осведомился Гарри.

— Естественно. Он тоже снимался и заслужил это.

— Почему бы не позвать и миссис Кларк? — предложила я. — Мы все равно уезжаем, а она так заботилась о нас…

— Ладно, позовем всех. И вас тоже, мистер Фаррер.

Адвокат не заставил себя долго упрашивать. В Уиткоме было мало развлечений. После ужина я отправилась на кухню помочь миссис Кларк вымыть посуду, а Гарри с Филиппом принялись устанавливать проектор и натягивать экран.

Когда мы с миссис Кларк вошли в гостиную, остальные уже успели занять свои места. Гарри возился с проектором. Мистер Фаррер сидел в кресле у камина, чтобы иметь возможность смотреть в огонь, если станет слишком скучно. Джейн с Филиппом примостились в нише подальше от Гарри. Когда мы с миссис Кларк вошли, он поднялся и указал нам наши места, но у Джейн были другие планы. Она посадила нас по другую сторону проектора.

— Мы все должны расположиться подальше друг от друга, — пояснила она.

Но поскольку наши стулья оказались в противоположной нише, Джейн могла не беспокоиться, что мы будем наблюдать за ней и Филиппом. У нее оставалось совсем мало времени до пятницы, и она должна была воспользоваться им.

 

Глава 12

В голову мне лезли невеселые мысли. Наверное, и лицо у меня было им под стать, но тут Гарри включил проектор.

— Сам еще не успел посмотреть, так что это всего лишь пробы.

Но и пробы оказались на удивление хорошими. Я не ожидала, что фильм будет цветным.

— Это Роквуд, где я живу, — объяснил Гарри, когда на экране появился красный кирпичный домик. Повсюду бегали и возились многочисленные собаки, а по ступеням террасы спускался пожилой мужчина, закуривая сигарету. — Отец, — заметил Гарри. — Прошу прощения, но звука не будет. А вот и мама…

Мать Гарри оказалась очень похожей на него: та же размашистая походка, тот же рост, но на удивление очаровательная улыбка. А их сад выглядел просто сказочно.

Я так увлеклась, что, когда Гарри сделал перерыв, чтобы сменить пленку, мне пришло в голову, что он мог бы стать мне неплохим мужем. У него есть дом в сельской местности, а мне никогда не нравился город.

Наконец на экране появился пляж. Я уставилась на себя, не веря своим глазам. Я выглядела даже хуже, чем могла себе представить. Наверное, это было неизбежно.

Вот Джейн намазывает себя маслом от загара, хотя солнца почти не видно. Но Джейн должна опасаться веснушек. Вот Филипп стягивает с плеч рубашку и поеживается на холодном ветру.

И конечно же я босиком и в коротком платье бегаю по пляжу, словно мальчишка-сорванец. Неудивительно, что Джейн решила, будто мне нужен психиатр! Потом я появилась в своем купальнике, но, по крайней мере, он хорошо на мне сидел. Мама об этом позаботилась. Он стоил целое состояние, но в нем было не стыдно появиться и на Ривьере. Я выпрямилась и гордо вскинула голову.

На Джейн было крошечное белое бикини, и она напомнила мне девушку с обложки модного журнала. Она боязливо подошла к морю, проверила воду кончиками пальцев и чуть не упала.

— Осторожно, Джейн, вода мокрая! — пошутил Гарри.

— Замолчи! — презрительно прошипела Джейн. — Она была еще и холодной. Мог бы сам попробовать, вместо того чтобы снимать свой фильм и смеяться над нами.

— Я и попробовал, но только потом.

— Когда мы ее согрели, — вставил Филипп. Следующий эпизод заставил меня съежиться от стыда. Гарри снял все. Вот я помогаю Филиппу выбраться из воды, вот подношу стаканчик с кофе к его губам и изо всех сил растираю его полотенцем.

— В самом деле, Гарри, — не выдержала я, — ты мог бы мне сказать, что снимаешь!

Но он только рассмеялся:

— Так намного веселее!

Остальные промолчали. Теперь настала очередь Филиппа. Он сидел на камне и рисовал. Его спина была повернута к зрителям, но, когда он вытянул руку, чтобы полюбоваться своей работой, мы заметили на бумаге женский силуэт. Потом на экране возникла Джейн. Ее роскошные волосы развевал ветер. Я затаила дыхание. На Джейн не было купальника, и на спине виднелись светлые полосы от бретелек.

Так вот что за рисунок она хотела выкрасть! Должно быть, Филипп вырвал его из альбома и спрятал в другом месте. Джейн хихикнула, и Филипп поднялся со своего места:

— Гарри, мне кажется, ты зашел слишком далеко. Я никогда…

— Ладно, ладно, старина, не кипятись. Что ты скажешь насчет этого? Смотри!

Камера придвинулась ближе, Филипп поднял голову, быстро отвернулся и уставился на скалы.

Рисунок был совсем близко. Я видела такой в его комнате. Там была изображена я.

Джейн вскрикнула и с грохотом уронила пепельницу. Гарри захохотал.

— Во время короткого антракта вы можете приобрести сигареты и коктейли. А теперь наш фильм!

Да, у Гарри был настоящий талант режиссера. Мы завороженно следили за летящими над бухтой чайками, которые то ныряли в воду, то опускались на мокрый песок. На этом фоне появились Джейн и Филипп рука об руку. На голове у Филиппа был повязан красный платок. Ветер колыхал длинную кружевную юбку Джейн. На их лицах появилось раздражение, когда к ним подбежала я в своих джинсах по колено и белой рубашке.

Джейн вскинула голову и свирепо уставилась на меня, однако послушно отошла в сторону по приказу Филиппа. Я принялась что-то рассказывать, бурно жестикулируя.

Потом мы тащили к пещере корзины и бочонки. Джейн очень убедительно споткнулась о камень и упала на землю от боли. Филипп бережно перенес ее через ручей, положил среди деревьев и принялся бинтовать ногу. Как я сразу не догадалась, что он делал это профессионально!

Потом мы вдвоем с Филиппом, изображая таможенников, патрулировали берег, а Джейн кралась за деревьями, собираясь предупредить своего возлюбленного. И наконец, мое последнее появление. Я стояла на краю лощины, глядя вдаль, затем повернулась, чтобы позвать Джейн, и на моем лице отразилось удивление.

И тут я вспомнила почему. Странно, но все детали произошедшего вдруг сложились в единую картину, словно фрагменты мозаики. Конечно же я удивилась, потому что Джейн не было на положенном месте. Она медленно пробиралась по дну лощины. Я опустила глаза, и тут из густых зарослей вдруг появились руки, схватили меня за лодыжки и принялись тянуть вниз. Я наклонилась и исчезла с экрана, а на краю обрыва появилась Джейн с возбужденно блестящими глазами.

Фильм оборвался. Но еще прежде, чем это произошло, раздался душераздирающий крик:

— Я не делала этого! Не делала! Говорю вам… Она ударила меня!

Кто-то истерически засмеялся, потом послышался звук пощечины, и смех сменили рыдания, Филипп ударил Джейн.

Миссис Кларк включила свет.

— Боже мой, что же это творится! — бормотала она.

Мистер Фаррер снял очки и принялся сосредоточенно их протирать. Гарри оставил свое место у проектора и прошел в нишу, где, всеми забытая, рыдала Джейн. Я увидела, как он обнял ее, словно ребенка, прижал к своей широкой груди и похлопал по спине похожими на сосиски пальцами. Сама я продолжала неподвижно сидеть на стуле, словно события того дня все еще разворачивались перед моими глазами.

Джейн столкнула меня!

Я вспомнила, как испугалась, поняв, что именно это она и собирается сделать. Вспомнила, как старалась высвободиться. Вспомнила, как она ударила меня по рукам, как мои пальцы разжались и я выпустила корень, за который хваталась из последних сил. Вспомнила острые ветви и камни. Вспомнила боль и стремительное падение вниз, в ручей.

Я крепко обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь.

— Шок, — быстро поставил диагноз Филипп. — Немедленно в постель. Грелки, горячее питье!

Он взял меня на руки, понес в комнату, и рыдания Джейн стали еще громче, потом прекратились. Я открыла глаза и подумала, каково это, когда тебя целует мужчина с огромными усами.

— Поставьте меня на пол, Филипп. Я могу идти. Возвращайтесь к Джейн.

Он промолчал, и я была рада этому, потому что лестница оказалась на удивление крутой, а мои колени превратились в желе. Я не смогла бы доползти до кровати без посторонней помощи, и мне не хотелось, чтобы мне помогал идти Гарри или мистер Фаррер.

Филипп засунул под одеяло грелки, а я не могла вымолвить ни слова, потому что мои зубы стучали о край чашки…

Когда я открыла глаза, у моей постели сидела Джейн, совершенно другая, притихшая Джейн. Она завернулась в одеяло, и ее глаза потемнели от боли, но я никогда раньше не видела в них такой теплоты и участия. Прекрасная даже в своем горе, Джейн уже не походила на холодную мраморную богиню. Она заметила мой взгляд, и в ее голубых глазах появились слезы, побежали по бледным щекам и закапали на одеяло. Я высвободила из-под одеяла пальцы, и рука Джейн застенчиво потянулась ко мне.

— Не плачь, Джейн. Нет, плачь, если можешь. Тебе станет легче.

— Не знаю, почему я это сделала! — рыдала она. — Нет, это ложь. Я так ревновала. Бренда, простишь ли ты меня когда-нибудь?

Я не могла поверить своим ушам. Красивая, элегантная Джейн ревновала к гадкому утенку. Невероятно!

— Это правда. Я хотела, чтобы ты упала.

— Но почему?

— Как будто ты сама не знаешь! Из-за Филиппа, конечно. Я просто не могла представить, что ты нравишься ему больше меня. Я думала, он меня боится. Знаешь, только в сказках слуги влюбляются в своих господ, а я давно не верю в сказки. Но когда Гарри мне сказал, что Филипп на самом деле врач, я не могла поверить. Ты знала?

— Узнала в больнице.

— Гарри говорит, что меня не обвинят в попытке убийства лишь потому, что Филипп был рядом и сумел оказать тебе помощь. Бренда, только представь…

— Не надо! Если мы будем представлять, что могло бы случиться, то сойдем с ума.

— Я даже пыталась убедить Филиппа, что ты сумасшедшая. Я пыталась показать ему, что он мне нравится, что я не гордая и могу полюбить слугу, но ему было все равно. Он предпочел тебя, даже когда я сказала, будто ты моя компаньонка. Бренда, я сделала все, чтобы заполучить его!

Джейн замолчала и поплотнее закуталась в одеяло.

— Бренда, Филипп отвернулся от меня! Ты сама видела. Когда я была готова отдать ему все, он спокойно сидел и рисовал тебя. Я хотела найти этот рисунок и разорвать его на части, потому что ненавидела тебя. А если бы не вы с Хелен, я стала бы нищей.

Я погладила ледяные руки Джейн, стараясь согреть их, и заметила на пальце кольцо Гарри. Джейн улыбнулась сквозь слезы:

— Какой он хороший, правда? Он хочет, чтобы я вернулась.

— Милая, я так рада за тебя.

— Еще бы! Ты сама едва не стала его женой. Гарри тебя обожает.

— Но не так сильно, как тебя.

— И ты правда рада, что мы опять помолвлены?

— Конечно!

— Бренда, когда пройдет время, ты вспомнишь, что я твоя сводная сестра и что раньше мы были друзьями?

Я вылезла из-под одеяла и обняла Джейн.

— Милая Джейн, забудь обо всем. Мы друзья, несмотря ни на что.

Джейн была такой маленькой, такой беззащитной в огромном коконе одеяла. Когда Филипп зашел в комнату, она лежала на моей кровати и наши слезы смешались. Наверное, мы были точной копией Красавицы и Чудовища, но именно мою руку он взял в свои ладони и к моему лбу приложил прохладные пальцы.

Мистер Фаррер был непреклонен.

— Являясь адвокатом и опекуном мисс Джейн и мисс Бренды, я настаиваю, чтобы они немедленно покинули этот дом. Они могут пока поселиться в отеле. Если мисс Бренда нездорова, ее положат в больницу. Но больше им нельзя здесь оставаться.

Филипп весело прищурил глаза:

— Они ведь могут самовольно поселиться в чужом доме, верно?

— Сейчас не время для шуток. Мне давно пора ехать. Но уеду я только после того, как мисс Джейн и мисс Бренда благополучно покинут коттедж. Не представляю, что подумает новый владелец.

— Мистер Фаррер, он с радостью позволит им жить в этом доме, — объявил Филипп.

— Вы говорите так, словно уверены в этом. Возможно, вам известно, кто новый владелец?

— Вообще-то да.

— Уже легче. Не могли бы вы дать мне его адрес? Я должен немедленно с ним связаться.

Я все поняла, когда Филипп протянул адвокату визитную карточку.

— К вашим услугам. Теперь вы понимаете, почему я буду рад видеть их и вас тоже в этом доме.

Адвокат облегченно вздохнул, и морщины на его лбу разгладились.

— Благодарю, но если я поеду прямо сейчас, то успею на поезд из Сибурна. Свяжусь с вами позже. Моя жена… вы понимаете…

— Я отвезу вас на станцию, сэр, — предложил Гарри. — Если Джейн сможет подождать часок.

Филипп улыбнулся:

— Возьми «ягуар», Гарри. Тогда Джейн сможет поехать с тобой.

— Правда? Я могу взять машину?! — радостно воскликнул Гарри.

— Просто береги ее, и все.

— Еще бы! Едем, Джейн? Готовы, сэр?

Мы с Филиппом остались одни.

— Догадываешься, почему я это сделал? — спросил он.

— Дал им машину? Потому что умеешь ходить пешком?

— Потому что я хотел остаться с тобой наедине.

— Да?

— Чтобы все расставить по местам, милая…

Я засмеялась:

— Не стоит так подражать Джейн. «Милая» — ее слово.

— Но для Джейн, в отличие от меня, оно ничего не значит.

И внезапно я очутилась в его объятиях. Мое сердце оглушительно забилось, по спине побежала дрожь, а на глаза навернулись слезы, но это были слезы счастья. Значит, Джейн не сошла с ума. Филипп действительно любил меня.

— Когда ты выйдешь за меня, Бренда?

— Как только сдам выпускные экзамены. Потом я устроюсь на работу в госпиталь Ригби, если это, конечно, понадобится…

Филипп обнял меня еще крепче.

— Это ненадолго. И мы будем жить здесь?

— С радостью! Филипп, я не могу поверить, что коттедж твой. А мы так безобразно к тебе относились.

— Ничего подобного. Это было самое счастливое время моей жизни. С той самой минуты, как я проснулся и увидел, что в дверь моей комнаты заглянул маленький кареглазый эльф.

— Не преувеличивай.

— Правда, правда! Разве я не говорил тебе, как люблю эльфов? Эльфов вообще, но одного в особенности.

Я провела рукой по его волосам. Теперь я могла делать это без смущения.

— Но почему ты спал на чердаке? Ты мог бы выбрать любую комнату.

— Я стал владельцем коттеджа только в этот день. Все было так, как оставили прежние хозяева. Я бросил вещи на первую незастеленную кровать. Я ужасно устал и хотел спать.

— Ты был болен.

— Поэтому и вспомнил тебя. Мы действительно узнали друг друга. Я понял это, как только ты сказала, что изучаешь рентгенологию.

Я покачала головой:

— Если бы у меня был пациент по фамилии Каммерсон, я бы сразу вспомнила.

— Бренда, ну когда же ты поймешь, что я не Каммерсон и никогда им не был?

— Ну конечно же! Филипп Клементс. Остеомиелит. Какая же я глупая!

— Милая, ты и представить не можешь, что сделала для меня, заглянув в дверь моей комнаты, когда я только накануне бросился на постель в жутком расположении духа, пытаясь обо всем забыть.

— Забыть о чем?

Филипп помолчал минуту, а потом серьезно спросил:

— Ты не рассердишься и не передумаешь?

— Почему я должна рассердиться?

— Обещаешь?

— Да.

Филипп достал бумажник, извлек из него письмо и подал мне. Мои щеки вспыхнули. Это оказалось мое последнее письмо к маме, из-за которого я столько страдала. Оно было запечатано.

— Откуда это у тебя? — Голос мне не повиновался.

Филипп взял меня за руку, и я почувствовала, как лед в моем сердце медленно тает.

— Твоя мама не прочла его.

В этот момент я словно очнулась от кошмарного сна, полного страха и боли, и увидела вокруг себя цветущую сирень и апрельское солнце.

— Филипп, ты уверен?

— Абсолютно, любимая.

— Да, Филипп, я тебе верю. Но откуда тебе все это известно? Расскажи мне скорее. Я чувствую такую легкость, что могу улететь, как чайка, если ты не обнимешь меня еще крепче. Ты действительно был знаком с мамой и Полом?

Филипп кивнул:

— Я знал мистера Хейстингза еще в детстве. Богатый человек всегда привлекает внимание. Встретились мы с ним, когда я учился в медицинском колледже, и я сказал, что если он когда-нибудь пожелает продать коттедж, то пусть обращается ко мне. Тогда он только посмеялся, но все равно записал мой адрес. Я сдал экзамены и должен был проходить практику в Ригби, когда он снова обратился ко мне и спросил, интересует ли меня его предложение насчет коттеджа. Ему были нужны деньги. Я дал Каммерсонам три месяца, чтобы они могли подыскать себе новое место, а сам тем временем отправился со своей семьей в Швейцарию. Там я познакомился с твоей матерью и поэтому остался на несколько дней, после того как мои родители улетели на родину…

Я почувствовала, как по его телу пробежала дрожь.

— Что такое, Филипп? Расскажи мне.

Он улыбнулся виноватой улыбкой:

— Пожалуй, мне лучше облегчить душу. Бренда, я тоже должен был лететь тем рейсом.

— Филипп, нет!

— Мне повезло: у меня сломалась машина, и я опоздал в аэропорт.

— Слава богу!

— Я вернулся в отель, и тут как раз принесли твое письмо. Честное слово, Бренда, я совершенно позабыл о нем до того дня в Хоксли. После того как ты вернулась в больницу, я сразу же принялся искать его среди своих вещей. Это меня пригласили в Уэст-Уиндоуз на прошлую Троицу. Я собирался взять письмо с собой, но неожиданно заболел. Так мы впервые встретились, Бренда, в больнице колледжа святой Анны.

В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь плеском волн и криками чаек.

— Значит, тебя пригласили в Уэст-Уиндоуз?

Филипп ухмыльнулся:

— Я и был тем интересным молодым холостяком, в которого, по словам Хелен, ты должна была влюбиться. Милая, не плачь. Потом она рассказала мне о своем письме, говорила, что раскаивается. Она знала, что ты рассердишься, боялась, что я тоже рассержусь, но надеялась, что это не помешает мне смотреть на тебя без предубеждения.

— И это не помешало?

Филипп откинул назад голову и рассмеялся:

— Бренда, твоя мать так тебя расхваливала! Наверное, все матери считают, что их любимое чадо лучшее на свете. Я ей не сказал, но с самого начала подумал, будто Джейн — дочь Хелен. Потом я понял, что ошибся.

— Не пытайся меня обмануть, Филипп! Неужели ты хочешь заставить меня поверить в то, что ты видел Джейн и все равно предпочел плюшевого мишку красивой кукле?

— Я всегда любил плюшевых мишек.

Филипп поцеловал меня, и я ощутила неземное блаженство, но где-то в глубине души осталась капелька грусти. Я была рада этому. Даже ягоды крыжовника должны быть чуть-чуть терпкими на вкус.

КОНЕЦ

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.