Слухи о событиях, связанных с арестом Лиса, распространились далеко за пределы Шенстеда после того, как его автобус полностью разобрали, обнаружив огромное количество улик самого разного рода. Ко всему прочему Лис был не слишком осторожен. В автобусе нашли второй мобильник с номерами и звонками в памяти, которые позволили полиции отследить его перемещения. Ключи. Паспорта. Водительские права, некоторые из них на женские имена. Самой неприятной и настораживающей находкой оказалась одежда с пятнами крови, спрятанная в специальном углублении в полу.

Для жителей Шенстеда слухи стали реальностью после того, как полицейские вечером второго дня Рождества обошли дома в поселке, сообщив, что арестован подозреваемый в убийстве Боба Доусона.

Все были потрясены. Обитатели поселка настаивали, чтобы их информировали более подробно. Кто-нибудь еще пострадал?.. Это как-нибудь связано со смертью Алисы?.. А как же Вера?.. Но представители полиции были весьма немногословны и просто просили не разъезжаться и на следующий день быть готовыми к даче показаний.

Лишь только сведения о происшедшем дошли до прессы, история Лиса распространилась далеко за пределы долины. Рано утром журналисты собрались у больницы в поисках информации об арестованном подозреваемом и женщине по имени Нэнси, рука которой была сломана в результате удара молотком. В полиции подтвердили только имя убитого и факт, что подозреваемый — бродяга из лагеря, разбитого группой скваттеров под Шенстедом. Тем не менее слухи продолжали распространяться, в первую очередь благодаря Иво, который обнаружил прекрасную возможность подзаработать, передавая сведения журналистам. Он рассказал им, что Нэнси — незаконнорожденная внучка полковника Локайер-Фокса, и газетчики мгновенно стали проводить параллели между нападением на нее и смертью Алисы в марте. Почему семья полковника стала мишенью всех этих нападений?

Вопрос о незаконнорожденности сделал историю еще более пикантной, и начались поиски биологической и приемной матерей девушки. К счастью, Иво не стал говорить по телефону ее звание и фамилию, понимая, что может прогадать и не получить за столь ценную информацию, переданную по телефону, обещанных денег. У Беллы появилась возможность увести Иво в Особняк до того, как он сумел улизнуть и вступить в прямой контакт с кем-то из репортеров. Она отняла у него мобильник и предложила полковнику запереть Иво на ночь в кладовке, но в отсутствие Марка — он повез Нэнси в больницу — Джеймс предпочел откупиться от Иво суммой, не уступавшей той, которую предлагали газетчики.

— Вы ничем не отличаетесь от вашего дружка Лиса, — сказал ему полковник Иво, выписывая чек на оплату и прилагая к нему письмо в свой банк. — Вы оба живете тем, что разрушаете чужую жизнь и за счет этого пытаетесь поживиться. Тем не менее я отдал бы Лису все, что имею, чтобы вернуть жену, а данная сумма — ничтожная плата за душевное спокойствие моей внучки.

— Каждому свое, — ответил Иво, засовывая чек и письмо в карман и злобно улыбаясь Белле, которая стояла, прислонившись к стене библиотеки, — но если из банка позвонят, подтвердите, пожалуйста. Вы сами предложили деньги, поэтому чтоб не было потом никаких отговорок.

Джеймс улыбнулся:

— Я никогда в жизни не нарушал своего слова. В банке у вас не возникнет проблем, если вы сдержите собственные обещания.

— Ну что ж, по рукам.

— По рукам. — Старик поднялся из-за письменного стола. — А теперь, пожалуйста, оставьте мой дом.

— Вы, наверное, шутите. Сейчас два часа ночи. Моя жена и дети спят наверху.

— Они пусть остаются. А вам здесь места нет. — Полковник кивнул Белле: — Попросите, дорогая, зайти Шона Уайетта.

— Зачем вам понадобился полицейский? — забеспокоился Иво.

— Чтобы арестовать вас, если вы сию минуту не покинете мой дом. Вы попытались заработать на человеческой крови, воспользовавшись моим горем из-за смерти жены, убийства садовника и попытки убийства моей внучки. Либо вы оставите мой дом сейчас же и получите деньги по чеку сразу после открытия банка, либо вам придется провести ночь в полиции вместе с вашим другом. Как бы то ни было, путь в этот дом вам навеки закрыт.

Иво нервно перевел взгляд на Беллу.

— Тебе не стоило бы клепать, будто у меня какие-то дела с Лисом. До нашего первого собрания я его вообще не знал.

— Может, и так, — проговорила она, открывая дверь в холл, — но полковник прав. Большой разницы между ним и тобой нет. Вы оба считаете себя гораздо важнее всех остальных. Ну а теперь давай уноси отсюда свою задницу, пока я не рассказала полицейским о наворованном добре у тебя в автобусе.

— А жена и дети? — жалобным голосом произнес Иво, когда Джеймс вышел из-за стола. Бродяга испуганно попятился. — Мне надо им все объяснить.

— Нет необходимости.

— Как я потом найду их без чертова телефона?

Джеймс усмехнулся:

— Наверное, следовало подумать об этом раньше.

— Черт! Самое настоящее несправедливое судилище над честным человеком!

— Ты перестанешь наконец ныть? — с отвращением в голосе воскликнула Белла, отодвигая засовы на входной двери и распахивая ее настежь. — Ты свои тридцать сребреников получил. А теперь вали отсюда без разговоров.

— А моя куртка? — взмолился Иво, как только в помещение ворвался порыв холодного воздуха.

— Обойдешься! — Она взашей вытолкала его в открытую дверь и захлопнула ее массивным плечом. — Полиция не позволит Иво вернуться в лагерь, поэтому он отморозит себе задницу, если не признается, за что мы его выгнали. — Она ухмыльнулась, увидев выражение лица Джеймса. — Сдается мне, вы тоже об этом подумали.

Полковник взял ее за руку.

— Давайте выпьем по стаканчику бренди, дорогая. Мы его заслужили.

*

Как только двадцать седьмого декабря на заре сняли все дорожные ограждения, долина оказалась в настоящей осаде, и все надежды на то, что распространению слухов можно будет как-то помешать, испарились. Особняк и Роща находились под охраной полиции, но на фермеров-арендаторов, на семейства Бартлетт и Уэлдон обрушились представители прессы и различных радио- и телекомпаний. Наибольший интерес журналистов вызывал Шенстед-Хаус благодаря короткому интервью о бродягах, которое ранее дал местной газете Джулиан. Сквозь щель во входной двери ему бросили экземпляр газеты, и телефон стал трезвонить непрерывно до тех пор, пока он не отсоединил его. Фотографы слонялись под окнами в надежде сделать снимки, а репортеры выкрикивали вопросы:

— Вы чувствуете ответственность за то, что один из бродяг совершил преступление?

— Вы спускали на них собак? Может быть, из-за этого все и началось?

— Вы называли их в лицо ворами?

— Вы знаете человека, совершившего преступление? Бывал ли он в Шенстеде ранее?

— Что его заинтересовало в Особняке? Почему он убил садовника?

— Почему он напал на внучку полковника?

— Как вы думаете, он действительно является виновником смерти миссис Локайер-Фокс?

*

Внутри дома Элеонора сидела на кухне, сжавшись в комок и чувствуя себя беспредельно несчастной. Джулиан, который выглядел ненамного лучше, заперся в кабинете и задернул шторы. На все его звонки Джемме откликался равнодушный автоответчик, тем же заканчивались и все попытки дозвониться до Дика Уэлдона. Оба мобильных были выключены, а обычные телефоны на Шенстедской ферме и на ферме Сквайерсов были постоянно заняты, из чего можно было заключить, что их тоже отсоединили. Напряжение Джулиана росло по мере того, как он все больше понимал, что у него практически не осталось способов выяснить, что все-таки происходит.

В конце концов ему стало ясно, что единственный доступный канал информации — это полиция, и Джулиан решил позвонить туда. Набрав номер, он попросил пригласить сержанта Монро.

— Нам необходима помощь, — сказал он. — Меня беспокоит, что эти подонки узнают о звонках моей жены. Что мы тогда будем делать?

— Вряд ли им что-либо станет известно.

— Вы считаете, я могу положиться на ваши слова? — спросил Джулиан. — Никто нам ничего не объяснил, не рассказал, в чем дело. Кто тот человек, которого вы арестовали? Что он говорит?

Монро на мгновение отложил трубку, чтобы переговорить с кем-то рядом.

— Я вынужден прервать наш разговор, сэр. Если хотите, я перезвоню вам позже, но пока я бы посоветовал вам и миссис Бартлетт не появляться на людях. А теперь прошу меня извинить…

— Вы не можете вот так просто закончить наш разговор! — возмущенно воскликнул Джулиан.

— Что еще вы хотели бы узнать, сэр?

Джулиан провел рукой по затылку.

— Репортеры говорят, что совершено также нападение и на внучку полковника. Это правда? — На противоположном конце провода слышались чьи-то голоса, что взвинтило раздражение Джулиана до предела. — Вы меня слышите?! — рявкнул он.

— Извините, сэр. Да, боюсь, у нее сломана рука, но она поправляется. Послушайте, лучший мой вам совет — не высовываться и не создавать шума.

— Да бросьте вы! — резко выкрикнул Джулиан. — Подонки из газет и с телевидения практически взяли нас в осаду. Они даже пытаются сфотографировать нас через окна.

— Мы все в подобной ситуации, сэр. Нужно набраться терпения.

— Я не собираюсь терпеть! — возмутился Джулиан. — Я требую, чтобы всю эту сволочь убрали от моего дома, и я хочу знать, что все-таки происходит. Вчера нам сообщили только, что какой-то человек арестован… Судя по вопросам, которые задают здесь репортеры, он один из бродяг.

— Совершенно верно. Мы подтвердили данный факт для прессы.

— Но почему вы нам о нем не сказали?

— Я бы, конечно, рассказал, если бы встретился с вами лично. Но с какой стати вы придаете такое значение подобным мелочам?

— О, ради Бога! Прошлым вечером вы сами говорили, что Прю думает, будто Дарт Вейдер — один из бродяг. Неужели вы не понимаете, насколько мы будем уязвимы, если наружу выйдет информация о связи Элли с этим человеком?

Еще одна пауза и звуки приглушенной беседы.

— Извините, сэр, — снова заговорил Монро, — мы здесь очень заняты, как вы, наверное, понимаете. Почему вы считаете, что убийство Роберта Доусона каким-то образом связано со звонками вашей жены полковнику?

— Я так не считаю! — резко возразил Джулиан. — Но вы были убеждены в наличии какой-то связи между Элли и бродягами, когда допрашивали ее.

— Я просто повторял то, что сказала миссис Уэлдон… но ведь это не было серьезное предположение, сэр. У миссис Уэлдон случилась истерика из-за вторжения какого-то незнакомца на территорию Шенстедской фермы. Ну и, конечно, она сделала достаточно поспешные и даже фантастические выводы. В данный момент у нас нет никаких оснований связывать события прошедшей ночи со звонками вашей жены.

— Прекрасно! — прохрипел в трубку Джулиан. — В таком случае, возможно, вы пришлете сюда полицейских и разберетесь с репортерами, собравшимися у меня под окнами? Я совершенно не причастен ни к чему, что здесь происходит, но со мной обращаются, как с преступником.

— Мы работаем в очень напряженных условиях, — ответил Монро извиняющимся тоном, — Если вас это утешит, то должен сказать, что капитану Смит приходится намного тяжелее, чем вам.

— Меня это совсем не утешает! — огрызнулся Джулиан. — Мне, конечно, очень жаль, что девушка пострадала, но не моя вина, что она оказалась не в том месте и не в то время. Теперь ответьте все-таки на мой вопрос: вы пришлете полицейских или мне придется самому стать нарушителем общественного порядка, чтобы привлечь к себе внимание?

— Я пришлю полицейских, сэр.

— Очень надеюсь, что вы сдержите слово! — прорычал Джулиан, бросил трубку и тут же поднял ее, так как телефон вновь зазвонил. — Подонки! — произнес он, шевеля одними губами.

*

Монро положил трубку и с задумчивой улыбкой взглянул на инспектора.

— Я ведь говорил вам, что он позвонит, — сказал он. — Мечет громы и молнии… хочет узнать, что говорит Лис.

— И что вы собираетесь делать?

— Пусть пока покипятится. Весьма эгоцентричный тип… Его возмущает, что я не уделил ему достаточного внимания. — Монро на мгновение задумался. — Чем дольше он будет во власти фоторепортеров, тем больше заведется. Ему страшно хочется выбраться из дома, но не совсем понятно, для того ли, чтобы сбежать, или чтобы избавиться от улик. Возможно, он преследует обе цели.

— Неужели вы всерьез полагаете, что за всеми здешними событиями стоит Бартлетт?

Монро пожал плечами:

— Я практически уверен, что он сам подтолкнул жену к этим звонкам. Прошлым вечером Бартлетт чувствовал себя уж слишком свободно и раскованно. Я наблюдал за ним. Он играл с женой, как с какой-нибудь дурочкой. Что довольно интересно, так как она явно мнит себя сильной личностью — по крайней мере миссис Уэлдон, без всякого сомнения, считает ее таковой. Должен сказать, по сравнению со своим муженьком она просто кусок желе.

— Может быть, он хотел с ней таким образом расквитаться?

Монро повернулся к окну и прищурился.

— Не исключено, но не стоит забывать, что у него очень большие траты. Он тратится на жену… на подружку… на лошадь… на охоту… на свой винный погреб. В холле я обратил внимание на два набора для игры в гольф, его и ее… Я уж не говорю о «БМВ», о «рейнджровере», о дорогих интерьерах и стильной одежде. По словам Марка Анкертона, это вторая жена Бартлетта. Он развелся двадцать лет назад, и от первого брака у него двое взрослых детей. Не забывайте, мы ведем речь о человеке, который едва смог добраться до уровня старшего менеджера и которому пришлось отдать половину своего состояния первой жене. Кроме того, ему ведь приходилось финансово поддерживать детей… Дом в Лондоне они продали еще до начала бума на недвижимость… И вот посмотрите, он уходит в отставку раньше срока и живет, как лорд. — Монро покачал головой. — Как-то все не сходится.

— Благодаря Лису он может стать чуть ли не самым крупным торговцем оружием в Европе.

— Вряд ли. Мне кажется, что у него была доля в серебре и картинах, но если Бартлетт услышит что-нибудь об оружии, у него случится сердечный приступ. Однако, думаю, Лис не лгал, когда сказал, что отдал папку ему. Бартлетту, конечно, известно, кто такая капитан Смит. Что до того, кому могла принадлежать подобная идея, то я полагаю… — он помахал рукой из стороны в сторону, — что ее можно разделить пополам между ними. Выбор времени, несомненно, принадлежал Лису. Полковник никогда не отличался особой общительностью, а после смерти жены вообще перестал выходить из дому. Могу держать пари, что Лису надоело воровать при помощи Веры, ему хотелось самому проникнуть внутрь Особняка. Метод проникновения — загнать старика на террасу и заставить его вести изнурительную оборону, пока Лис входит в дом с противоположной стороны, — скорее всего принадлежал Бартлетту. Он еще та штучка. Вполне могу поверить, что собаку полковника убил как раз он.

— Марк Анкертон упоминал мне о «тумане войны», подразумевая попытку ввести полковника в заблуждение относительно того, откуда исходит противодействие ему и насколько оно значительно.

— Я предпочитаю пользоваться охотничьими метафорами, — сказал Монро. — Лис и Бартлетт — одного поля ягоды. Им обоим нравится терроризировать бессловесных животных.

Инспектор усмехнулся:

— Полковник — отнюдь не бессловесное животное.

— Был вполне бессловесным, когда, обвиненный в изнасиловании собственной дочери, не мог и слова сказать в свою защиту. И вообще, как можно в подобной ситуации защищаться?

— Гм… — Инспектор заерзал на краешке рабочего стола сержанта. — В том, как Лис преследовал членов этой семьи, есть что-то личное. Как вы думаете, он говорит правду, когда утверждает, что у него была связь с дочерью полковника? Вот где широкое поле деятельности для психиатра: избалованная девчонка из богатой семьи и парень с задворок жизни.

— Мы попытаемся проверить все его утверждения, как только получим доступ к Элизабет.

— Но она может отрицать свою связь с ним ради капитана Смит.

— Надеюсь, — ответил Монро. — Ведь он настоящее животное. И если бы Лис по-настоящему считал, что девушка — его дочь, стал бы он с такой жестокостью нападать на нее?

Инспектор прошел к окну.

— Он воспринимает ее не как индивидуальность, а просто как члена семьи, которая вызывает у него ненависть. Хотя, по правде говоря, это достаточно странно. Полковник и его сын высказали предложение провести анализ ДНК, чтобы доказать, что между ними и Лисом нет никакой генетической связи.

Монро кивнул:

— Знаю. Я разговаривал с Анкертоном. Он утверждает, что сходство Лиса с Лео — чистейшая случайность, но что именно названное сходство и позволило Лису начать свою авантюру против семейства Локайер-Фокс. Он много разглагольствовал насчет психологического переноса и деперсонализации… еще что-то о необходимости унизить полковника, чтобы ощутить собственное превосходство.

— Гм… Капитан Смит, кажется, возражает против сравнения ДНК?

— По совету Анкертона. — Монро сжал пальцами переносицу. — По принципу: «Дай человеку передохнуть, начальник». Капитан Смит — очень приличная и достойная девушка, и нет никакой необходимости вынуждать ее выяснять, кто в действительности ее биологический отец. Все равно это никак не отразится на ходе дела.

Инспектор кивнул:

— Лис сказал, как они с Бартлеттом установили связь? Здесь ключ к тому, кто спланировал всю операцию. Они, без сомнения, пересекались в девяносто седьмом, но Бартлетт не смог бы отыскать Лиса после его исчезновения. Здравый смысл подсказывает, что первым контакт установил Лис.

— Он утверждает, что они случайно встретились в Роще и Бартлетт пригрозил Лису, что заявит на него в полицию и расскажет, что тот выдает себя за Лео, если он не возьмет его в долю.

— А что делал Лис в Роще?

— Вынюхивал что-то об Особняке. Якобы прочел о смерти Алисы и решил узнать, как обстоят там дела. Он не отрицает, что задумывал ограбление, но категорически заявляет, что идея о полном расхищении всех ценностей принадлежала Бартлетту. По его словам, Бартлетт сообщил, что полковник — патологический домосед. Надо было сделать его таким отшельником, что прошли бы недели, прежде чем кто-либо понял, что из Особняка вынесены все ценности.

— В таком случае, я полагаю, полковнику предстояло умереть.

— Чего, опять же по словам Лиса, и требовал Бартлетт. Он требовал также устранения Роберта и Веры Доусон. Они люди одинокие, никто с ними не общается. К тому времени, когда началось бы какое-либо расследование — возможно, инициированное Марком Анкертоном, — не осталось бы никаких свидетелей, бродяги бы давно уехали, а мы, естественно, сосредоточили бы все свои усилия на их поисках.

— Вы верите этому?

Сержант пожал плечами:

— Вне всякого сомнения, Лис планировал нечто подобное, хотя вряд ли Бартлетт был с ним солидарен. Думаю, ключом ко всему здесь служат куртки и вязаные шапки. Наверное, замысел заключался в том, чтобы во время праздников сконцентрировать всеобщее внимание на бродягах, а Бартлетт с Лисом проникли бы в Особняк, связали полковника, вынесли оттуда все, что нужно, бросив старика в надежде, что его найдут Боб или Вера, когда придут на работу. Если бы он был жив, то, без сомнения, сообщил нам, что Особняк ограбили бродяги.

Инспектор скрестил руки на груди.

— Или, учитывая пресловутые звонки, обвинил сына.

— Все было продумано идеально. По словам Лиса, они планировали забрать пленки, чтобы мы так и не узнали о звонках. Значит, наверняка собирались убить старика.

— И тут появились Марк Анкертон и Нэнси Смит.

— Совершенно верно.

— Что по этому поводу сказал Лис?

— Что Бартлетт велел продолжать операцию, несмотря ни на что.

— Каким образом?

— Через Веру.

Инспектор издал возглас удивления:

— Старуха оказалась ему очень полезна. Он сваливает на нее вину практически за все.

— Да, уж в подобном таланте ему не откажешь: он знает, как использовать женщин. Посмотрите хоть на миссис Бартлетт и миссис Уэлдон.

— Настоящий шабаш ведьм, — мрачно заметил инспектор, выглянув в окно. — Вот что происходит, когда богатые подонки, которые не смогли справиться с инфляцией в городе, переезжают в деревню. Сельские общины вымирают, и на поверхность поднимается всякая грязь.

— Не намекаете ли вы, случайно, и на меня, инспектор?

— А почему бы и нет? Ваш дом в два раза больше моего, а я ведь дерьмовый инспектор.

— Значит, я вытащил счастливый билетик.

— Ерунда! Следует установить специальный налог на таких людей, как вы и Бартлетт, которые пускают в ход свои городские капиталы, чтобы лишать жителей деревень их исконных жилищ. Будь такой налог своевременно введен, вы оба жили бы в Лондоне, а у меня бы голова не болела из-за психопата, который теперь сидит в камере предварительного заключения.

Монро расплылся в широкой улыбке.

— Он в любом случае появился бы здесь. А вам не с кем было бы посоветоваться.

— Да, кстати, как насчет жены Бартлетта и миссис Уэлдон? Есть какие-нибудь идеи? Анкертон жаждет крови, но полковник отказывается подавать на них в суд, так как не хочет, чтобы обвинения в инцесте становились предметом публичного обсуждения. Он говорит — и я с ним полностью согласен, — что не важно, насколько убедительны будут свидетельства, полученные в ходе анализа ДНК, от грязи потом вовек не отмоешься.

Монро потер подбородок.

— Арест и предупреждение об ответственности? Для пятнадцатилетнего подростка это как с гуся вода, но парочку пожилых гарпий подобное напугает до смерти.

— Я бы не стал особенно рассчитывать на страх, — сказал инспектор. — К концу недели они снова неплохо споются и станут вдвоем обвинять Бартлетта во всех своих проблемах. Они, в сущности, очень одиноки, у них нет никаких друзей. В каком-то смысле их отношение к полковнику даже можно понять. В определенной степени полковник сам навлек на себя несчастья. Будь он более доброжелателен к переселенцам из других мест, женщины, конечно, не стали бы вести себя подобным образом.

— Надеюсь, вы не говорили ничего подобного Марку Анкертону.

— Не понадобилось. Полковник, кажется, сам все понял.

*

Нэнси и Белла стояли рядом у окна гостиной и наблюдали за Вулфи и Джеймсом, гулявшими в саду. Вулфи выглядел комично в одежде не по росту, которую Марк отыскал где-то на дне комода в комнате Лео, а Джеймс решил облачиться в старое широкое пальто, принадлежавшее его прадеду. Они стояли спиной к дому, глядя на долину и море вдали, и по тому, как жестикулировал Джеймс, можно было понять, что он рассказывает Вулфи краткую историю Шенстеда.

— Что будет с бедняжкой? — спросила Белла. — Нехорошо будет позволить системе проглотить его. Мальчиков в таком возрасте уже не усыновляют. Его станут передавать от одной приемной матери к другой, пока, сделавшись подростком, он вообще не выйдет из повиновения, и тогда его просто сдадут в приют.

Нэнси покачала головой:

— Не знаю, Белла. Марк просматривает папки Алисы в поисках копии старой доверенности на проживание в доме у сторожки. Если найдет… Если Вулфи был одним из детей… Если Вера говорила правду о том, как она его воспитывала… Если найдутся какие-нибудь родственники… — Голос ее сорвался. — Слишком много «если», и проблема в том, что, как полагает Джеймс, Лис или Вера уже занимались такими поисками. По его словам, в последний раз, когда он заходил в столовую, ящики Алисы были в порядке, а теперь там все разбросано.

— Мартин Баркер не выражает больших надежд. Он в те времена был местным полисменом и говорит, что там тогда жила какая-то женщина с дочерьми. — Белла положила руку на плечо Нэнси. — Тебе лучше узнать это сейчас. Еще он сказал мне, что в тайнике в автобусе Лиса нашли женскую и детскую одежду. В полиции думают, что одежда — что-то вроде трофеев, как и те лисьи хвосты, которые он повсюду развешивал.

На усталые глаза Нэнси навернулись слезы.

— А Вулфи знает?

— Там ведь одежда не одного ребенка и не одной женщины, Нэнс. Мартин говорит, там много одежды разных размеров. Сейчас в полиции проводят анализы, делают пробы ДНК. Похоже, Лис людей убивал оптом.

— Но почему? — растерянно произнесла Нэнси.

— Не знаю, милая. Мартин говорит, что его легче принимали с женщиной и детьми… поэтому он подбирал какую-нибудь несчастную одинокую женщину и жил с ней, пока ему не надоедали крики, слезы, а потом — бац! — убивал ее молотком по черепу. — Она тяжело вздохнула. — Думаю, он получал от этого удовольствие. Лис чувствовал себя сильным и могущественным, избавляясь от людей, на которых всем абсолютно наплевать. По правде говоря, мороз по коже пробирает от одной мысли о нем. Я все гадаю, что было бы со мной и с моими девчушками, окажись я такой же дурой.

— А что, появлялся такой соблазн?

Белла скорчила гримасу.

— На пару часов, возможно, когда я была под кайфом. Я никогда ему особо не доверяла, но, откровенно признаюсь, мне нравилось, что Лису все удается. Собственно, я понимаю, почему старушка Вера на него запала. Может быть, даже и твоя бабка. Лис умеет очаровывать женщин, когда ему это нужно, тут ничего не попишешь. Но ведь все говорят, что психи, как никто, умеют манипулировать людьми. Для таких дел нужна харизма.

— Боюсь, вы ошибаетесь, — сказала Нэнси, наблюдая за тем, как нагнулся Джеймс и обнял Вулфи за талию. — Как вы думаете, почему он не убил Вулфи?

— Если верить Мартину, ему требовался ребенок, чтобы выглядеть респектабельным в ходе последней аферы с захватом земли. Хотя я как-то не очень верю такому предположению. Если уж ему так было надо, мог бы по пути подобрать какую-нибудь шлюшку с детьми. Ведь он не собирался оставаться здесь надолго, поэтому какая разница, кого он с собой привезет? Я только один раз беседовала с матерью Вулфи и не сильно удивилась бы, если бы Лис, не задумываясь, променял ее на какую-нибудь другую модель с того же подиума. — Белла снова вздохнула. — Как-то от всех этих мыслей тяжело на душе становится. Иногда мне приходит в голову, что если бы я была к ней чуть-чуть повнимательнее, то могла бы ее спасти… Ты ведь так не думаешь, Нэнс, правда?

Теперь настала очередь Нэнси утешать Беллу.

— Вашей вины здесь нет. У вас, наверное, какая-то своя теория относительно Вулфи?

— Я знаю, вам это покажется глупым, но я думаю, что Лис его любил. Вулфи ведь очень храбрый малыш. Лис рассказывал мне о его походке в стиле Джона Уэйна и, по-моему, даже немного его уважал… Мальчик пытался говорить грамотно, из чего Лис заключил, что он умный. Может быть, он тот единственный ребенок, к которому мерзавец проникся хоть какими-то чувствами. По словам Вулфи, Лис, прежде чем покончить с Лисихой и Кабом, накачал его транквилизаторами… Вулфи увидел происходящее, потому что проснулся, когда брат начал звать его. Аж мороз по коже пробирает. Врагу не пожелаешь пройти через такое… Но если Лис оставил мальчишку в живых, значит, он питал к нему особые чувства.

— Как вы думаете, Вулфи мог сам прийти к такому же выводу?

— Надеюсь, что нет, милая. У него в жизни было достаточно трагедий, чтобы еще из Лиса делать себе идола.

Женщины повернулись, услышав, как в комнату вошел Марк.

— Безнадежно. — В его голосе звучало отчаяние. — Если Алиса и не уничтожила копию, она, наверное, все равно исчезла после ее смерти. Остается последняя надежда — вдруг копия сохранилась в архивах полиции? — Он подошел к окну и обнял обеих женщин. — Ну как они?

— Полагаю, Джеймс рассказывает ему о ловле омаров, — ответила Нэнси. — Боюсь, его пальто долго не продержится. По-моему, оно расходится по швам.

— Верно. Его давно следовало выбросить. Джеймс и сам говорит, что слишком обращен в прошлое. — Марк тяжело вздохнул. — Полиция настаивает, чтобы Вулфи передали в органы опеки. Они просят вас попытаться уговорить его.

— О Боже! — воскликнула Нэнси. — Я обещала Вулфи, что ему ничего не придется делать, пока он не будет готов.

— Знаю, и все-таки попытаться надо. В органах опеки есть специалисты по работе с такими детьми, и чем скорее они начнут, тем будет лучше. Ведь Белла говорила о чем-то подобном. Мальчику нужно отдалить от себя образ Лиса, а сделать это он сможет только с помощью профессионалов.

— Как-то странно, что он никак не вспомнит, кто он такой и откуда родом, — заметила Белла. — Я к тому, что ему ведь уже десять лет и он неглупый парень. Вчера за обедом он сказал мне, что всегда был с Лисом, а сегодня — что вроде бы когда-то давно жил в каком-то доме. И даже не может вспомнить когда. Просто, мол, Лиса с ними не было — то ли уезжал куда, то ли вообще еще не появлялся на горизонте. Как вы думаете, такое может происходить из-за испуга?

— Понятия не имею, — ответил Марк. — В любом случае наркотики и постоянное недоедание сделали свое дело.

— Уж я-то знаю, — произнесла Нэнси с особым чувством. — Никогда в жизни я не испытывала такого страха, как прошлой ночью. Мозг просто перестал работать. Мне двадцать восемь лет, я закончила университет, я профессиональный военный, но за все то время, пока я стояла у этих окон, мне не пришло в голову ни единой мысли. Я и не знаю, долго ли пробыла там. Можете себе представить, что может чувствовать ребенок, который испытывает подобный страх ежедневно. Чудо, что он вообще не лишился способности мыслить. Я бы, наверное, просто сошла с ума.

— Да, — задумчиво согласилась Белла. — Что и случилось с Лисихой и Кабом. И с Верой, наверное, тоже. А что будет с ней?

— Я нашел один приют в Дорчестере. Они согласились ее принять, — ответил Марк.

— А кто будет платить?

— Джеймс, — сказал Марк. — Он хочет как можно скорее удалить Веру отсюда и говорит, что для него не имеет значения, сколько это будет стоить, так как в противном случае ему просто придется ее убить.

Белла усмехнулась:

— Да, старик крут. Мы с Нэнси видели, как Иво бегал по лесу, пытался найти жену. Смешно. Но вряд ли она особенно ему сочувствовала.

— Ей скоро придется отсюда уехать. И в данном вопросе полиция на меня давит. Они хотят, чтобы автобусы переехали в более безопасное место. Придется сделать довольно большой круг, потому что вдоль дороги выстроились представители прессы и телевидения, но вам выделят полицейский эскорт.

Белла кивнула:

— И как скоро?

— Через полчаса, — ответил Марк извиняющимся тоном. — Я просил, чтобы вам разрешили задержаться дольше, но в полиции сказали, что им приходится направлять слишком много сотрудников для охраны автобусов. Кроме того, они хотят освободить Особняк, чтобы Джеймс мог составить перечень пропавших вещей. Создается впечатление, что пропала большая часть серебра.

Белла тяжело вздохнула:

— Всегда все заканчивается одинаково. Только начинаешь чувствовать себя более или менее по-человечески, как налетают разъяренные копы и прогоняют тебя. Ну ладно, ничего не поделаешь.

— Вначале попрощайтесь, пожалуйста, с Вулфи.

— Конечно. Я ведь должна ему сказать, где меня найти, когда ему понадобится помощь.