Роз прошла к машине, сосредоточенно размышляя.
— О чем задумалась? — поинтересовался Хэл.
— Меня смутили его слова. — Она поставила сумочку на крышу автомобиля, уставилась куда-то вдаль, пытаясь сосредоточиться и не потерять мысль. — Они мне не понравились. Придется еще раз просмотреть записи. — Она открыла дверцу машины. — Итак, что нам делать теперь? Идти в полицию?
— Нет, — отозвался Хэл, забираясь в салон. — Мы проведем там целый день, отвечая на вопросы, и еще неизвестно, начнут ли они действовать именно так, как нужно нам. — На мгновение он задумался. — И Крю пока тоже не стоит беспокоить расспросами. Если мы собираемся разоблачить его, то делать это нужно через Стюарта Хейза и его охранную фирму.
Роз поморщилась.
— Что значит «мы»? Послушай, Хоксли, один раз мне уже пытались вырвать волосы с корнем. Мне очень не хочется, чтобы подобное повторилось. — В ее голосе прозвучала решимость.
Хэл положил руку ей на плечо и по-дружески сжал его.
— Если тебя это утешит, то знай: мне тоже не понравится. — Он почувствовал тонкий аромат мыла, исходящий от ее кожи, и, вздохнув, отодвинулся. — Нам надо решить дело так или иначе, — ровным тоном произнес он. — Больше я этого не вынесу.
Снова она почувствовала себя неуверенно.
— Что именно ты не вынесешь?
— Мне очень трудно сидеть рядом с тобой в закрытом пространстве, — прорычал Хоксли. — Мне приходится постоянно контролировать себя, а на это уходит много энергии. Решайся. Действовать надо сразу и решительно. Я позвоню Джеффу Виатту. Посмотрим, смогу ли я убедить его поддержать меня. Я же тем временем предложу купить у меня «Браконьер».
— Не проще ли просто арестовать Хейза?
— За что?
— За то, что он ворвался в ресторан, взломав двери.
— И где мы возьмем улики?
— Я дам показания и смогу опознать его.
— К этому времени у него уже есть железное алиби. — Он нежным движением убрал прядь волос с ее щеки. — Нам надо сделать все возможное, чтобы Крю перестал осторожничать и начал действовать открыто.
Теперь вздохнула Роз. Мягкий утренний свет принес с собой и новые сомнения.
— Хэл, мы не можем действовать, основываясь только на догадках. Крю может быть идеально чист в том, что касается «Браконьера». Мистер Хейз любит создавать впечатление, будто знает все на свете. От этого он начинает чувствовать себя значительной и нужной личностью.
— Это единственный план, который имеет смысл. — Он погладил себя по подбородку и улыбнулся, пытаясь вложить в улыбку всю уверенность, которой он, впрочем, сейчас не испытывал. — У меня нос чешется, а это всегда было хорошим знаком.
— Знаком чего?
— Только того, что мы выбрали верный путь.
— Если ты ошибаешься, то можешь навсегда потерять свой ресторан.
— Это произойдет в любом случае. — Он забарабанил пальцами по приборной доске. — Решайся, — предложил он. Поехали в центр. Белл-стрит находится рядом с торговым комплексом. Мы остановимся у первой телефонной будки. И высматривай по дороге магазин электротоваров и бытовой техники.
Роз завела мотор и выехала на дорогу.
— Это еще зачем?
— Скоро узнаешь.
* * *
Хэл позвонил в полицейский участок Долингтона и попросил соединить с Джеффом Виаттом.
— Привет, Хэл. — Он терпеливо выслушал обвинения приятеля, а потом заговорил сам. — Успокойся и не трать понапрасну столько энергии. Я делаю все возможное, но сейчас мне требуется твоя помощь. Что тебе известно об охранной компании «СТС-секьюрити»? Нет-нет, я подожду. — Он, зажав трубку между плечом и подбородком, достал блокнот. — Да, слушаю. Хейз. Раньше служил в армии. Чист, как стеклышко. Ты уверен? Хорошо. Ты можешь встретиться со мной там через полчаса? — Снова в трубке послышался жалобный голос Виатта. — Ради старой дружбы, вот зачем. Нет, старый болван, мне абсолютно наплевать, что у тебя до сих пор болит живот и тебя все время тошнит. По крайней мере, ты со мной еще не рассчитался за Сэлли. Через полчаса я тебя жду. — И повесил трубку.
Роз начала с притворным интересом изучать собственные ногти.
— Кто такая Сэлли?
— Моя бывшая жена.
— А почему он должен с тобой за нее рассчитываться?
— Он на ней женился.
— О Господи! — Этого Роз уж никак не ожидала.
Увидев замешательство на ее лице, Хэл улыбнулся.
— И сделал мне одолжение. Правда. Он до сих пор этого не знает. Он считает, что именно поэтому-то я и ушел из полиции. Вот этим безграничным чувством вины я иногда пользуюсь.
— Как жестоко!
Хэл приподнял брови.
— В то время мне было и больно, и обидно.
— Прости, — с сожалением добавила журналистка. — Я все время забываю о том, что у нас обоих имеется прошлое.
Он притянул ее к себе.
— Наш брак давно распался, да и Джефф не намеревался завладеть моей женой нечестным путем. Он протянул ей руку дружбы, а закончилось все так, что он даже и сам не ожидал. Я вспоминаю об этом эпизоде с благодарностью, Роз, а вовсе не с горечью. — Он поцеловал ее в нос. — Несчастный! Он и не предполагал, во что ввязывается и под чем подписывается.
— Это месть Олив, — медленно произнесла Роз.
Хэл нахмурился и принялся набирать номер справочной службы.
— Не понял.
Роз неестественно рассмеялась.
— Она у себя в камере лепит глиняные фигурки, а потом втыкает им в головы булавки. Как-то она на меня разозлилась и воткнула булавку в фигурку, изображавшую меня. Так вот, я страдала от мигрени целую неделю.
— Когда же это произошло? — поинтересовался Хэл и тут же заговорил в трубку. — Пожалуйста, «СТС-секьюрити» в Саутгемптоне.
— Пару недель назад.
— Кто-то тебя здорово поколотил пару недель назад, — заметил он. — Вот почему у тебя началась мигрень. — Он записал продиктованный номер телефона в блокнот и повесил трубку.
— Это был мой бывший муж, — согласилась Роз. — Я сказала Олив, что мне хочется убить его, и он тут же возник на моем горизонте. Я бы точно убила его, если бы у меня в руке оказался нож, или если бы лучше приготовилась к этой встрече. Я действительно здорово на него рассердилась. — Она пожала плечами. — Потом появился ты, Крю, твой «Браконьер» и Виатт, который отнял у тебя жену, а у Олив умер отец. Теперь она готова обвинить других за то, что случилось с ней самой.
Хэл выглядел удивленным.
— И ты во все это веришь? Роз снова рассмеялась.
— Ну, конечно нет.
Но только ей одной было известно, как внезапно может разболеться голова в момент, когда Олив воткнула булавку в глиняную голову куклы и повернула ее.
* * *
— «СТС-секьюрити», — отозвался бодрый женский голос на другом конце провода.
Говоря по телефону, Хэл то и дело поглядывал на Роз.
— Доброе утро. Мне бы хотелось договориться об охране моего ресторана с мистером Стюартом Льюисом.
— Я должна посмотреть, может ли он разговаривать, сэр.
— Со мной — да. Соединитесь с ним и передайте, что на связи находится Хэл Хоксли из «Браконьера».
— Подождите, пожалуйста.
Прошло немного времени, и тот же женский голос произнес:
— Мистер Хейз будет говорить с вами, мистер Хоксли.
И тут же зазвучал дружелюбный баритон Стюарта.
— Доброе утро, мистер Хоксли. Чем могу помочь?
— Не вы мне, а я вам, мистер Хейз. У вас имеется прекрасный шанс, который вы сможете использовать в течение весьма ограниченного промежутка времени, а именно, пока я буду добираться до вашего офиса, то есть, полчаса.
— Я вас не понимаю.
— Я собираюсь продать свой «Браконьер», но по своей цене и только сегодня. Это единственное предложение, которое вы можете получить от меня.
Наступила короткая пауза, после нее обескураженный Хейз снова заговорил.
— Я никогда не намеревался покупать ресторан, мистер Хоксли.
— Наверное, это намерение принадлежит мистеру Крю, и поэтому я предлагаю вам связаться с ним, прежде, чем этот вопрос будет закрыт.
Снова короткая пауза.
— Но я не знаком с мистером Крю, — нерешительно произнес Стюарт.
Хэл не обратил внимания на такой ответ.
— Вы передайте ему, что дело Олив Мартин будет пересмотрено в самом ближайшем времени. — Он весело подмигнул Роз. — Она уже пользуется услугами другого адвоката, и он собирается подать апелляцию по поводу завещания ее отца в течение семи дней с момента, когда ее объявят невиновной. Итак, Крю покупает «Браконьер» сегодня по моей цене, или он вообще никогда не купит мой ресторан. Помните, мистер Хейз, в вашем распоряжении имеется всего полчаса. — Хоксли повесил трубку, не дожидаясь ответа.
* * *
Когда они подъехали к конторе Хейза, на тротуаре рядом с входом в здание уже стоял Джефф.
— Ты не сказал мне о том, что будешь не один, — с подозрением в голосе начал Виатт, наклоняясь и рассматривая Роз через приспущенное стекло автомобиля.
Хэл быстро представил их друг другу.
— Сержант Виатт, мисс Розалинда Лей.
— О Господи, Хэл, — поморщился сержант. — Какого черта ты ее сюда притащил?
— Она мне нравится.
Джефф в отчаянии только покачал головой.
— Ты сошел с ума.
Хэл открыл дверцу автомобиля и вышел.
— Я надеюсь, что это сказано относительно тех причин, почему я привез ее сюда. Если бы я подумал, что ты вздумал оспаривать мой выбор, то сразу бы щелкнул тебя по носу. — Он внимательно посмотрел на Роз, которая успела выйти из машины и теперь запирала дверцу. — Мне кажется, тебе лучше остаться здесь.
— Почему?
— Может быть, кто-то захочет оставить тебя без волос.
— Ну, точно так же, как и тебя.
— Это моя битва.
— Так же, как и моя, если, конечно, я действительно хочу, чтобы наши отношения не прерывались. Кроме того, пачка «Тампаксов» находится у меня в сумочке.
— Они не пригодятся.
Роз улыбнулась, заметив, как вытянулось лицо Джеффа.
— Еще как пригодятся, ты уж поверь мне.
Хэл победно указал на Виатта.
— Теперь, надеюсь, ты понял, почему я приехал с ней?
— Вы оба сошли с ума! — Джефф бросил окурок на тротуар и затоптал его каблуком ботинка. — Но зачем вам понадобился я? В общем-то, я должен арестовать тебя. — Он с любопытством посмотрел на Роз. — Надеюсь, он успел вам все рассказать?
— Не знаю, вряд ли, — бодро отозвалась журналистка, обходя машину сзади. — Только полчаса назад я узнала о том, что его бывшую жену зовут Сэлли, и что она вышла замуж за вас. Если учитывать данное обстоятельство, можно только предполагать, сколько интересного он мне сможет сообщить в будущем.
— Я имел в виду, — кисло заметил сержант, — те многочисленные обвинения, с которыми ему придется сражаться чуть позже, когда все это закончится. Я буду вынужден забрать его в участок и посадить в тюрьму.
— Ах, вот оно что. — Она небрежно махнула рукой. — Это только никчемные бумажки, не более того.
Джефф, не слишком довольный, что Хэл успел рассказать своей подружке о его семейном положении, с удивлением наблюдал, как эти двое обмениваются многозначительными взглядами. В этот момент он подумал о том, почему так везет именно тем, кто этого не заслужил. Затем он терпеливо выслушал инструкции Хэла, прижимая руку к желудку.
* * *
Роз ожидала увидеть полуразрушенное здание с запущенными комнатами, такими, которые она созерцала в «Уэллс-Фарго». Вместо этого они вошли в чистую приемную со свежевыкрашенными стенами и яркими плакатами на них. За новеньким столом сидела такая же аккуратная и подтянутая женщина.
«Видимо, кто-то не поленился вложить большой капитал в эту «СТС-секьюрити», — пронеслось в голове у Роз. — Но только кто? И откуда у этого незнакомца взялись такие деньги?»
Хэл удостоил женщину очаровывающей улыбкой.
— Меня зовут Хэл Хоксли. Мистер Хейз ждет меня.
— Ах, да, конечно. — Женщина ответила такой же добродушной улыбкой. — Он велел мне сразу показать вам дорогу к нему в кабинет. — Она подалась вперед и указала вдаль коридора. — Третья дверь слева. Возможно, ваши друзья воспользуются вот этим? — И она указала на стулья в холле.
— Благодарю вас, мисс, — учтиво кивнул Джефф. — Не премину последовать вашему совету. — По пути он захватил один из стульев и понес его дальше по коридору.
— Нет-нет, — испуганно закричала женщина ему вслед. — Я имела в виду совсем другое!
Он оглянулся и расплылся в улыбке, а в это время Роз и Хэл спокойно вошли в третью слева дверь, даже не потрудившись постучать в нее. Джефф же устроился на стуле прямо в коридоре перед дверью Стюарта.
— Здесь удобно, должен вам заметить. — Он закурил и принялся с удовольствием наблюдать, как женщина взволнованно схватила телефонную трубку и принялась куда-то звонить.
Чуть позже, в своем кабинете, Хейз уже клал трубку на рычаг.
— Лайза сообщила мне, мистер Хоксли, что вы привели с собой еще одного человека. Это случайно не полицейский?
— Вы угадали.
— Понятно. — Он хлопнул ладонями по столу, словно его этот факт не волновал. — Присаживайтесь, пожалуйста. — Он улыбнулся Роз и жестом указал на стулья.
Очарованная вниманием хозяина кабинета, Роз устроилась на одном из них. Сейчас перед ней был совсем другой человек, вовсе не тот негодяй, который пытался задушить ее. Этот был моложе, гораздо симпатичней, с дружелюбным голосом и таким же лицом. «Брат», — поняла Роз, вспоминая фотографию в доме старого мистера Хейза. У этого молодого человека была улыбка его отца, простая и искренняя. Он казался вполне естественным и обладал шармом. Если бы не обстоятельства, он мог бы понравиться журналистке. И только в его взгляде иногда можно было уловить настороженность, что выдавало хозяина кабинета: становилось ясно, ему есть что скрывать.
Хэл все это время продолжал стоять.
Стюарт, казалось, готов был улыбкой очаровать обоих гостей.
— Ну, хорошо. Может быть, сейчас вы согласитесь объяснить мне все то, что сказали мне по телефону? Буду с вами искренен, — продолжал он, хотя его тон свидетельствовал совсем о другом. — Я не понял, почему в течение получаса я должен купить ресторан у человека, которого никогда не видел, для другого человека, о котором я никогда не слышал, и только потому, что какая-то преступница вздумала оспаривать завещание собственного отца.
Хэл оглядел шикарно обставленный кабинет.
— Дорогая обстановка, — заключил он. — Видимо, вы с братом процветаете. — Он внимательно посмотрел на Хейза. — Ваш отец убежден в том, что в данный момент вы стоите в очереди безработных за бесплатной миской супа.
Хейз чуть заметно нахмурился, но ничего не ответил.
— Так сколько платит Крю за вылазку с бейсбольными битами? Это предприятие рискованное, а, следовательно, и недешевое.
В бледных глазах сверкнуло любопытство.
— Боюсь, вы не следили за ходом моей мысли.
— Вашего брата было не трудно опознать, Хейз. Его фотографий полно в квартире вашего отца. Но, наверное, Крю недостаточно тщательно предупредил о всех последствиях. Или, может быть, вы забыли рассказать ему кое о чем? Неужели он не знал, что ваш отец жил по соседству с Олив Мартин? — Заметив удивление на лице Стюарта, он кивнул в сторону Роз. — Эта дама пишет о ней книгу. А мистер Крю выступал в роли адвоката. Я же был тем самым офицером, который в свое время арестовал Олив, а ваш отец — ее соседом. Так вот, мисс Лей обошла всех и, конечно, легко узнала вашего брата по фотографии. Мир тесен, мистер Хейз. Он гораздо меньше, чем вы предполагаете.
В бледных глазах блеснуло что-то похожее на беспокойство.
— Вы обознались. Вам все равно никогда не удастся ничего доказать. Вы можете только голословно утверждать, что видели его. А он, между прочим, всю прошлую неделю оставался в Шеффилде.
Хэл пожал плечами с притворным равнодушием.
— Значит, я беру свое предложение назад, хотя хотел искренне помочь вам. — Он положил руки на стол и угрожающе подался вперед. — Я думаю, что все происходит следующим образом. Крю бессовестно пользуется деньгами Роберта Мартина и скупает по дешевке обанкротившиеся предприятия в надежде, что рынок вскоре воспрянет. Однако время играет против него. Ребенок Эмбер не умер и не потерялся, на что он рассчитывал, а Олив вскоре станет знаменитостью — в тот момент, когда мисс Лей докажет ее невиновность. Тогда или сама Олив, или ее племянник потребуют отчет от исполнителя завещания, коим является мистер Крю. Однако экономический спад продержался дольше, чем мистер Крю рассчитывал, и теперь он сильно рискует быть пойманным на месте преступления, и ему нужно разобраться со своей недвижимостью так, чтобы не было дефицита в бухгалтерских книгах. — Он удивленно приподнял бровь. — И какие планы он выстраивает относительно угла Уенсеслас-стрит? Там будет выстроен супермаркет? Или доходный дом? А может быть, офисы? В общем, для того чтобы он мог заключить достойную сделку, ему необходимо приобрести «Браконьер». А я как раз его и предлагаю. Причем сегодня.
Однако Хейза было не так-то просто запугать.
— Из того, что мне приходится слышать, мистер Хоксли, я понял одно: ваш ресторан закроется в любом случае. Когда это произойдет, он станет для вас обузой и источником неприятностей. Тогда диктовать условия будете не вы, а тот, кто согласится забрать у вас такой груз и переложить на свои плечи.
Хэл только усмехнулся и отступил на шаг назад.
— Все будет зависеть от того, кто первый скатится вниз. Крю предстоит погасить весь долг, и он может здорово погореть за то, что растратил деньги Мартина. Представьте, что все это произойдет раньше, чем мой банк решит наложить запрет на выкуп «Браконьера». Крю делает ошибку, считая, что мое банкротство может пойти ему на пользу. — Он кивнул в сторону телефона. — Он все еще может спасти положение и заключить со мной сделку прямо сейчас. Позвоните ему.
Хейз обдумывал это предложение несколько секунд, после чего перевел взгляд на Роз.
— Я полагаю, у вас имеется магнитофон в сумочке, мисс Лей? Вы многим меня обяжете, если сами покажете его.
Роз посмотрела на Хэла, и тот согласно кивнул. Неохотно она положила сумочку на стол.
— Спасибо, — так же вежливо продолжал Хейз. Он вынул магнитофон, затем бегло осмотрел остальное содержание сумочки, застегнул ее и только после этого достал из магнитофона кассету. Аккуратно вытянув пленку, он тут же порезал ее ножницами, а потом встал со своего места: — Сначала вы, Хоксли. Я хочу убедиться, у вас больше нет для меня никаких сюрпризов. — Опытными движениями рук он обыскал Хэла и ту же процедуру повторил с журналисткой. — Хорошо. — Он указал на дверь. — И скажите своему приятелю, чтобы он переставил стул к приемной и подождал там.
Затем он уселся за стол и терпеливо ждал, когда Хэл передаст Джеффу свою просьбу. Через минуту он позвонил Лайзе и убедился в том, что его больше никто не подслушивает.
— Сейчас, — задумчиво начал он, — у меня есть несколько вариантов, как можно поступить. Первое — это просто принять ваше предложение. — Он взял в руки линейку и согнул ее. — Но я не намерен делать это. Вы могли выставить «Браконьер» на продажу еще полтора месяца назад, однако ничего подобного не произошло. Поэтому теперь, когда вы готовы продать его, меня это настораживает. — Он помолчал и после продолжил: — Второе: можно оставить все, как есть, и дожидаться естественного хода событий. Наш закон иногда напоминает цирк, мне только останется ждать, обнаружатся ли раньше манипуляции Крю с деньгами Роберта Мартина или вы окончательно разоритесь и пойдете ко дну. Здесь шансы я расцениваю как пятьдесят на пятьдесят. — Он согнул линейку до предела и неожиданно отпустил один конец. — Но и это меня не устраивает. Пятьдесят на пятьдесят — мало. — Его бледные глаза стали вдруг жесткими. Третий вариант для меня наиболее желателен: понадеяться на то, что с вами обоими произойдет какой-нибудь несчастный случай. Таким образом, мы убиваем двух зайцев одним выстрелом. — Он метнул взгляд в сторону Роз. — Ваша смерть, мисс Лей, отложит книгу об Олив в долгий ящик. Затея об освобождении Олив также отойдет на задний план, ну, на некоторое время. А с вашей гибелью, Хоксли, «Браконьер» будет автоматически выставлен на продажу. Очень милое решение всех проблем. Вы не находите?
— Действительно, — согласился Хэл. — Но и этот вариант вам не подходит. В конце концов, остается ведь еще ребенок в Австралии.
Хейз усмехнулся и сразу напомнил своего отца.
— Так что вы намерены делать?
— Отдать вам то, за чем вы сюда явились.
Хэл нахмурился.
— Что же это такое?
— Доказательство того, что вас подставили. — Он открыл ящик стола и вынул оттуда прозрачную папку. Взяв ее за кончик, вытряхнул на стол ее содержимое — бланк, когда-то сложенный, а теперь расправленный во всю страницу. Наверху красовался адрес, и им оказался один из самых престижных домов в Саутгемптоне. Далее, почерком мистера Крю, шел текст.
— Это настоящий документ, — уверил Хоксли Стюарт, увидев недоверие на лице визитера. — Здесь вы видите домашний адрес Крю, и записи сделаны его почерком. — Он постучал кончиком линейки по листку бумаги. — И, конечно, найдутся отпечатки его пальцев. Этого документа вполне достаточно, чтобы снять с вас все обвинения, но хватит ли его для того, чтобы убедить Крю, я не знаю. Впрочем, это ваши проблемы.
— Откуда у вас этот документ?
Хейз только улыбнулся и покачал головой.
— Я солдат, и мне известны такие понятия, как отступление и запас. Давайте скажем проще: этот документ попал мне в руки, но, сознавая его важность для вас, я решил передать его вам.
Хэл подумал сейчас о том, насколько хорошо Крю был знаком с этим человеком, раз решил довериться ему. Может быть, этот документ был приобретен с тем, чтобы в дальнейшем иметь возможность шантажировать адвоката?
— Я не совсем понимаю, — честно признался Хэл. — Крю, по всей очевидности, должен мечтать разделаться с вами. То же самое могу сказать о себе и о мисс Лей. Так или иначе, вас и вашего брата скоро выведут на чистую воду. Почему вы хотите облегчить нам задачу?
Хейз ответил не сразу.
— Я стараюсь снизить свои потери, Хоксли. Я возвращаю вам ресторан, и будьте мне благодарны.
— Конечно, что мне еще остается? — сердито буркнул Хэл и подозрительно прищурился. — Так кто стоит за организацией рэкета? Вы или Крю?
— Никакого рэкета тут нет. В настоящее время слишком большая часть недвижимости попадает в заклад. Тот, у кого есть деньги, скупает такие заведения за бесценок. Мистер Крю являет собой часть абсолютно законного синдиката. К сожалению, деньги, которые он использовал, принадлежали не ему.
— Значит, управляете этим синдикатом вы?
Хейз предпочел промолчать.
— Значит, говорите, никакого рэкета? — взорвался Хэл. — Я не собирался выставлять «Браконьер» на продажу, и все же вы купили соседние дома.
Хейз снова согнул линейку.
— В конце концов, вы продали бы его. Рестораны — штука ненадежная. — Он попытался улыбнуться. — Подумайте только, что могло случиться, если бы Крю дождался суда над вами. — Его взгляд похолодел. — Подумайте, что произошло бы, если бы мой брат успел рассказать мне о том, как Крю использовал его. И тогда мы бы никогда не беседовали так, как делаем это сейчас, потому что вы бы не знали, к кому обратиться.
У Хэла встали дыбом волоски на шее у затылка.
— Но афера с гигиеной в ресторане все равно имела бы место? Линейка, согнутая почти пополам, наконец, не выдержала и лопнула с громким хлопком. Хейз улыбнулся.
— Рестораны — штука ненадежная, — повторил он. — Поэтому лучше поблагодарите меня, и если это произойдет, «Браконьер» в самом ближайшем будущем начнет процветать.
— То есть с нашей стороны требуется лишь держать рот на замке и никому не рассказывать о том, что во все это были вовлечены вы?
— Ну, разумеется. — Он выглядел удивленным, словно ответ на вопрос был очевиден. — Хотя бы потому, что в следующий раз пожар не ограничится одной сковородкой, и вам, — тут он пристально посмотрел на Роз, — а также вашей подруге, возможно, не повезет. Понимаете, гордость моего брата была задета. Он ждет не дождется отомстить вам. — Он указал на листок, лежащий на столе. — С Крю вы вольны поступать так, как сочтете правильным. Я не уважаю беспринципных людей. Он ведь адвокат, и у него были определенные обязанности, которыми он пренебрег и пустил в расход деньги доверявшего ему умершего человека.
Хэл, потрясенный услышанным, приподнял документ за край и положил его в сумочку Роз.
— Но вы сами не лучше его, Хейз. Вы же предали его веру в вас, когда рассказали отцу о ребенке Эмбер. Правда, за это нам не пришло бы в голову подставлять Крю. — Он подождал, пока Роз поднимется, и направился к двери. — И я позабочусь, чтобы ему это стало известно к тому времени, когда за ним придут полицейские.
Хейз только улыбнулся.
— Крю не станет ни в чем признаваться.
— Что остановит его?
Хейз провел куском линейки себе по горлу.
— То же самое, что и вас, Хоксли. Страх. — Он оглядел Роз с ног до головы. — Различие только в том, что Крю без ума от своих внуков.
* * *
Джефф проводил их до машины.
— Ну, хорошо, а теперь сдавайся, — потребовал он. — Что происходит?
Хэл взглянул на побледневшее лицо Роз и заявил:
— Нам срочно нужно выпить.
— Это совсем не обязательно, — запротестовал Джефф. — Я помог тебе, Хэл, теперь очередь за тобой.
Хэл схватил его за руку чуть повыше локтя и крепко сжал податливую плоть.
— На полтона пониже! — прошипел он. — Там, внутри, находится человек, который спокойно вырежет у тебя печень, сожрет ее на твоих глазах и примется за почки. И будет это делать, не переставая улыбаться. Где тут ближайшая забегаловка?
Только после того, как вся троица удобно расположилась в углу бара, Хэл согласился говорить. Он излагал историю короткими, отрывистыми фразами, подчеркивая роль Крю и называя тех, кто ворвался в «Браконьер» не иначе, как нанятыми тупыми головорезами. Закончил он тем, что вынул из сумочки Роз записку Крю и аккуратно положил на столик.
— Я хочу нажать на него и привлечь к ответственности, Джефф. Даже не думай о том, чтобы дать ему возможность выкрутиться на этот раз.
— Не много мы имеем против него, верно? — скептически хмыкнул Виатт.
— Вполне достаточно.
Джефф забрал листок и, положив в свой блокнот, спрятал во внутренний карман куртки. — Так какую роль во всем этом играет «СТС-секьюрити»?
— Хейз передал мне этот документ, на этом роль компании заканчивается.
— Но всего минуту назад он готов был съесть мою печень.
— Мне просто хотелось выпить.
Виатт пожал плечами.
— Ты не даешь мне материала для работы. Я даже не могу гарантировать тебе, что мы выиграем дело в суде. Да и Крю, скорее всего, будет все отрицать.
Наступила тишина.
— А ведь он прав, — вступила в разговор Роз, вынимая из сумочки пачку «Тампаксов».
Хэл схватил ее за руку и прижал к столу.
— Не надо, Роз, — тихо произнес Хоксли. — Поверь, мне дороже ты, чем «Браконьер» и абстрактное правосудие.
Она понимающе кивнула.
— Я это знаю, Хоксли. — Ее глаза светились. — Все дело в том, что ты мне тоже очень дорог. Это значит, что мы попали в затруднительное положение. Ты хочешь сохранить меня, я хочу сохранить «Браконьер», а мы двое, по-моему, понятия взаимоисключающие. — Она попробовала освободить руку. — Так что кто-то из нас должен победить, потому что это не имеет никакого отношения ни к абстрактному правосудию, ни к моему личному спокойствию. Я буду чувствовать себя гораздо безопасней, если Стюарт Хейз окажется за решеткой. — Она покачала головой, когда он снова захотел взять ее за руку. — Я не позволю себе быть виновной в том, что ты потеряешь свой ресторан, Хэл. Ты слишком многое вынес ради него, чтобы теперь отказаться от борьбы.
Но Хэл отличался от Руперта, его было невозможно ни запугать, ни обмануть, чтобы заставить сделать то, что задумала Роз.
— Нет, — заупрямился он. Мы здесь собрались не для того, чтобы играть в интеллектуальные игры. То, что говорил Хейз, вполне реально. Он не угрожал тебе смертью, Роз. Он угрожал тем, что искалечит тебя. — Он поднял руку к ее лицу. — Такие люди, как он, не убивают, потому что им нужно совсем другое. Они могут обезобразить человека или оставить его инвалидом, потому что такой полуживой человек будет лучшим напоминанием для остальных, как себя нужно вести.
— Но если его посадят в тюрьму, — начала Роз, но Хэл прервал ее:
— Ты снова становишься чересчур наивной. — Он нежно погладил ее по щеке, убирая в сторону непослушную прядь волос. — Даже если нам удастся добиться суда — хотя это практически невозможно, поскольку он бывший военнослужащий, это первое обвинение, недостаточность улик, да и Крю будет все отрицать — он все равно не сядет в тюрьму. Самое худшее, в чем его обвинят — так это в попытке завладеть собственностью с помощью обмана. Он получит год, а выйдет через шесть месяцев, но, скорее всего, и этот срок окажется условным. Не забывай, Стюарт не врывался в «Браконьер» с бейсбольной битой. Там был его брат, и тебе придется в суде подтвердить это. — В его глазах читалась настойчивая просьба уступить ему. — Я реалист, Роз. Мы займемся делом Крю, и тогда вопрос о гигиене в моем ресторане вряд ли встанет снова. После всего случившегося, — он пожал плечами, — я думаю, нам стоит поверить Хейзу. Мне кажется, теперь они навсегда оставят «Браконьер» в покое.
Роз помолчала несколько секунд, после чего заговорила снова.
— Стал бы ты действовать по-другому, если бы мы с тобой не встретились или если бы я не была замешана в этом деле? И пожалуйста, Хэл, не обманывай меня.
Он кивнул.
— Конечно. Я повел бы себя совсем по-другому. Но ты замешана в этом деле, поэтому вопрос отпадает сам собой.
— Хорошо. — Она расслабилась и улыбнулась. — Теперь я чувствую себя гораздо лучше.
— Значит, ты согласна со мной. — Теперь, когда Хэл успокоился, она смогла беспрепятственно забрать свою пачку «Тампаксов», которую он продолжал удерживать на столе.
— Нет, — простонал Хэл, — не надо.
Но она уже открыла коробку и вынула несколько картонных трубочек, за которыми обнаружился миниатюрный диктофон, включающийся от звука голоса.
— К счастью, у нас имеется еще кое-то, что поможет осудить Хейза. Этот аппарат был включен на полную громкость, а сумочка все время лежала на столе, поэтому его голос должен был записаться.
Она перемотала кассету и, найдя нужное место, включила диктофон. Поначалу послышался приглушенный голос Хэла.
— …То есть с нашей стороны потребуется лишь держать рот на замке и никому не рассказывать о том, что во все это были вовлечены вы?
И ясный ответ Хейза.
— Ну, разумеется. Хотя бы потому, что в следующий раз пожар не ограничится одной сковородкой, и вам, а также вашей подруге, возможно, не повезет. Понимаете, гордость моего брата была задета. Он ждет не дождется, чтобы отомстить вам.
Роз выключила диктофон и подтолкнула его Джеффу.
— Это вам пригодится?
— Если достанете еще что-нибудь подобное, это, конечно, поможет Хэлу на суде, но только в том случае, если вы согласитесь выступить в качестве свидетеля.
— Соглашусь.
Джефф взглянул на своего приятеля, заметил, как тот напрягся, и снова обратился к Роз.
— Но Хэл, конечно, говорил сущую правду, если я все правильно понял и сумел ухватить суть вашего дела. Здесь мы разговариваем только об абстрактном правосудии. — Он взял диктофон в руки. — В конце концов, даже после того, как закончится его тюремный срок, этот человек, раз задумавший отомстить вам, все равно найдет способ отомстить. И тогда полиция не сможет помочь вам. Вы все еще хотите, чтобы я забрал вот это?
— Да.
Виатт посмотрел на Хэла и беспомощно пожал плечами.
— Я старался, как мог, приятель. По-моему, на это раз тебе досталась настоящая тигрица.
Хэл басовито рассмеялся.
— Можешь мне не сообщать, Джефф. Я это понял сразу.
Но Виатт уже не мог остановиться и добавил:
— Везет же тебе, старина!
* * *
Олив, ссутулившись, сидела за своим столом и лепила очередную фигурку. Двуликая Ева и ее младенец погибли под давлением кулака, после чего карандаш продолжал торчать из комка глины, устремляясь вверх, как указующий перст. Священник задумчиво осмотрел новое творение Олив. Это была грубая фигурка человека, лежавшего на спине и словно пытавшегося отлепиться от глиняного основания. «Странно, — размышлял священник, — как Олив, абсолютно лишенная художественных способностей, умудряется делать такие вещи».
— Что ты лепишь?
— МУЖЧИНУ.
Впрочем, об этом он мог догадаться и сам. Священник наблюдал за тем, как толстые пальцы работают над глиной, скатывают колбаски и присоединяют к будущей кукле.
— Это будет Адам? — попробовал догадаться он. У священника сложилось чувство, будто Олив затеяла с ним какую-то непонятную игру. Когда он зашел в камеру, она была чем-то занята, но сразу принялась суетиться, словно ждала его или еще кого-то, кто мог бы скрасить ее одиночество.
У головы глиняной фигурки разместилась вертикальная колбаска.
— Каин, — спокойно произнесла Олив, взяла карандаш и прилепила его к глиняной палочке так, что они образовали прямой угол. — Или Фауст. Или Дон Жуан. Какая разница?
— Разница есть, — резко ответил священник. — Далеко не все мужчины продают души дьяволу. Равно как и не все женщины двулики.
Олив таинственно улыбнулась и отрезала кусок бечевки от клубка, лежавшего на столе. Она сделала на одном конце бечевки петлю, а другой конец привязала к карандашу так, что петля оказалась рядом с головой глиняной фигурки. Наконец, она разместила в петле спичку и надежно затянула ее.
— Ну, и как? — потребовала Олив ответа.
Священник нахмурился.
— Я не понимаю. Это виселица?
Олив раскачала спичку.
— Или Дамоклов меч. Впрочем, когда Люцифер владеет твоей душой, это одно и то же.
Священник присел на край стола и предложил женщине сигарету.
— Но это не абстрактный мужчина, верно? — поинтересовался он, щелкнув зажигалкой. — Это кто-то конкретный. Угадал?
— Возможно.
— И кто же?
Она выудила из кармана письмо и протянула священнику. Он расправил листок на столе и прочитал короткое послание. Это было стандартное письмо-уведомление, которые обычно составляются на компьютере, перед распечаткой в них вставляются только нужные имена и фамилии.
Уважаемая мисс Мартин!Искренне ваши и т. д.
Пожалуйста, примите к сведению, что в связи с чрезвычайными обстоятельствами мистер Крю был вынужден взять длительный отпуск. Во время его отсутствия дела будут вести его партнеры. Пожалуйста, помните о нашем участии в вашем деле.
Священник оторвал глаза от письма.
— Я ничего не понимаю.
Олив набрала полные легкие дыма и выдохнула на спичку. Она закрутилась, выпала из петли и угодила в лоб глиняной фигурке.
— Моего адвоката арестовали.
Священник, пораженный услышанным, продолжал смотреть на фигурку. Он даже не стал спрашивать Олив, уверена ли она в том, что сказала. Он прекрасно знал, как работает негласный «тюремный телеграф», передавая новости моментально и достаточно надежно.
— За что?
— За грехи. — Она затушила сигарету о глину. — МУЖЧИНА рождается с тем, чтобы грешить. Это касается и вас, священник. — Она пристально посмотрела на него, ожидая какой-нибудь реакции.
Он только усмехнулся.
— Возможно, это так. Но я изо всех сил пытаюсь справиться с этим.
Она взяла у него еще одну сигарету.
— Мне будет нехватать вас, — внезапно произнесла женщина.
— Когда?
— Когда меня выпустят отсюда.
Он озадаченно улыбнулся.
— Ну, это произойдет еще не так скоро. Впереди у нас еще много лет.
Она отрицательно покачала головой и смяла фигурку с окурком внутри.
— Вы меня так и не спросили, кого я изобразила в виде Евы.
«И снова ее игра!» — пронеслось в голове священника.
— Мне и не надо это делать. Я уже догадался.
Она горестно усмехнулась.
— Видимо, это так. — Олив продолжала наблюдать за ним краешком глаза. — Сами догадались? Или вам Господь подсказал? Послушай, сын мой, Олив изображает в глине свой собственный облик! Теперь ты обязан помочь ей справиться с такой двойственностью. Но не надо беспокоиться, я все равно не забуду вас за все, что вы здесь для меня делали, когда выйду отсюда.
Что она от него добивается? Неужели он должен поддакивать ей, уверяя, что она действительно выйдет из тюрьмы в ближайшее время? Или, наоборот, спасти ее от этих фантазий? Он тихо, почти беззвучно вздохнул. Конечно, все было бы проще, если он испытывал к ней симпатию. Но это было не так. И в этом тоже проявлялась его греховность.