Огюстина перевернулась в постели, уютнее устраиваясь на подушке, и вздохнула. Она опять спала. На сей раз сновидение было каким-то неправильным, наполненным тьмой и неистовым ветром. Она нахмурилась, пытаясь припомнить. Ей было очень холодно. В своём воспоминании она дрожала. Это был тот лютый холод, что пронизывал до самых костей.

Тяжелая рука, обернувшаяся вокруг неё, подтащила её поближе к твердому, мужскому телу. Огюстина замерла. Чёрт его дери, где это она? Она отчаянно попыталась собрать свои расплывающиеся мысли. Последнее, что она помнила более-менее отчётливо, — как входила в мастабу вместе с Майклом. Они обнаружили потайную комнату.

В её шею уткнулся носом неизвестный мужчина. Она знала, что, наверное, должна отодвинуться и возмутиться, но ей было так тепло и удобно. Однако же это не могло так продолжаться. Надо всё же понять, какого чёрта тут происходит. С усилием открыв глаза, она удивленно уставилась на своё окружение.

Это определенно не мастаба. Эта была комната — большая, полная воздуха, с белыми стенами, покрытыми чем-то вроде штукатурки. Пол устилали плитки песочного цвета. Огюстина медленно поворачивала голову. У стены, рядом с крепким деревянным стулом, стоял украшенный орнаментом деревянный сундук. Всё производило впечатление аскетизма и простоты.

Не помешало бы хозяину разместить на стенах хоть пару картинок или добавить подушку на стул.

Она вздохнула, понимая, что уходит от настоящей проблемы. И все-таки, в чьей она кровати?

Ещё раз глубоко вздохнув, Огюстина начала поворачиваться. И лишь теперь осознала, что почти полностью раздета. Ее ботинки, штаны и рубашка исчезли неведомо куда, остались только лифчик и трусики. М-да, не вдохновляет.

Не останавливаясь, она перевернулась на бок. В поле зрения попала массивная бронзовая грудь. Огюстина сглотнула, но это было нелегко, учитывая, что её рот был абсолютно сух. Медленно приподнимая голову, она переместила взгляд на крепкий подбородок, затем на полные губы, выступающий нос, и наконец, достигла пары шоколадно-карих глаз.

— Кирс? — от облегчения она чуть ли не подпрыгнула. Оказывается, это всего лишь сон. Допустим, очень реалистичный, но всё же только сон. За эти два с лишним месяца своих сновидений Кирса она узнала более чем хорошо.

— Огюстина, — его голос со сна был хрипловатым, а взгляд — затуманенным дремотой. Он протянул руку и, откинув со лба прядку волос, провёл пальцами за её ухом. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — нахмурилась она в ответ. Собственно, так оно и было. По крайней мере, она так считала. Может, чуть болезненно, но этого следовало ожидать после первых нескольких дней раскопок. — Где мы? — Она не помнила этого места по прошлым грёзам.

— В Тарносе, городе T’ар Таля. — Он обвёл пальцами линию её подбородка и скользнул ими вниз по шее. Это её отвлекало, но Огюстина постаралась сосредоточиться на том, что он говорит. — Мы в доме моего кузена.

Ничего себе, раз за разом это становилось всё реальнее. Прежде эти грёзы всегда бывали неопределёнными, имея место в пышных садах или в оазисе. Ни разу их действие не происходило в конкретном помещении. Любопытство взяло над ней верх, и она села, опираясь спиной на массивную деревянную спинку кровати.

Кровать была огромной. Она могла вытянуться на ней, и всё равно пальцы ног не достали бы края матраца. Для женщины её роста это было довольно прикольно. Хотя, по правде сказать, если кровать принадлежит Рорику, она и должна быть большой, чтобы удовлетворять его размерам. Огюстина провела ладонями по простыням. Они были такими восхитительно тонкими, мягкими. Матрац под ней не был жёстким, но, вроде, чем-то наполнен. Без разницы, что там в нём было, это было удивительно удобно.

Кирс, наблюдая за нею, передвинулся и оперся на локоть. Его свободная рука с неторопливой нежностью скользнула вдоль внутренней стороны её ноги и двинулась вверх. Её дыхание участилось, когда он остановился как раз перед тем, чтобы добраться до местечка, где соединялись её ноги, и перенёс руку на верхнюю часть бедра.

Она попыталась сконцентрироваться на комнате. Важно, что она совершенно точно понимала, где находится, что не должно бы иметь значения, если считать, конечно, что она спит. На одной из стен располагались два окна. За ними была уже не ночь, но ещё и не утро. Брезжила заря, вот-вот должен был наступить новый день. Света хватало, чтобы что-то разглядеть, но он был не слишком ярким.

Огюстина втянула воздух, когда ладонь Кирса легла на её живот. Груди затрепетали, их кончики стали твёрже. Её тело привыкло к его прикосновениям за эти прошедшие несколько месяцев эротических грёз, но сейчас всё ощущалось как-то не так. Почему-то более реально.

Какой-то звук в углу насторожил её, и Огюстина метнула взгляд мимо Кирса. Это была самая темная часть комнаты, но для неё света было вполне достаточно, чтобы различить фигуру, небрежно развалившуюся на большом стуле.

Рорик.

Он был полностью обнажён, демонстрируя массивное бронзовое тело. Пальцы на ногах у неё подогнулись, когда она обежала взглядом мускулистые очертания его фигуры. Даже в состоянии покоя он имел внушительный вид. Стоило ему чуть сдвинуться на стуле — и мышцы живота заиграли, бицепсы взбугрились. Рорик наблюдал за ней, обхватив ладонью свой член и поглаживая его вверх и вниз. Сексуальный до невозможности, он был совершенно непринуждён, и это невероятно заводило.

Кирс выбрал этот момент, чтобы двинуть свою руку вверх и обхватить ладонью одну из её грудей, прикрытых хлопком. Она застонала, не в силах оторвать глаз от возбуждённого члена Рорика, и облизала губы, желая попробовать его, дотронуться до него.

Мягкое дыхание нежной лаской коснулось её живота, когда Кирс начал выцеловывать дорожку наверх. Он прикусил зубами один её сосок, а потом провёл губами по краю лифчика.

— Позволь мне доставить тебе удовольствие, — его палец забрался под ткань, скользя по её коже. — Позволь мне сосать твои груди, пробовать сладкий нектар между твоими бедрами.

Её обдало жаром. Веки затрепетали, закрываясь, и она снова облизала свои сухие губы. Ее трусики уже увлажнились, она была более чем готова для Кирса.

От низкого рычания, раздавшегося из угла, её глаза моментально распахнулись. Огюстина взглянула на Рорика, — действительно, впервые по-настоящему посмотрела ему в лицо. Он казался жестоким, чуть ли не диким. Нежности и мягкости не было и в помине. Губы стянулись в тонкую линию, чётче выступили скулы.

Её охватила неуверенность. Казалось, Рорик не слишком-то доволен, что она находится здесь, хотя было очевидно, что он хочет её. Она и раньше часто ощущала противоречивые эмоции, исходящие от Рорика, но никогда не понимала их. Огюстина закусила губу и проигнорировала боль, кольнувшую в сердце. Это был её сон. И, само собой, он не должен доставлять ей недовольства. Она ему так и сказала.

— Если ты не рад меня видеть, тогда уходи. Это мой сон.

В её мозгу промелькнула мысль, что он мог бы ревновать её к Кирсу, но она сразу же откинула её. Они оба приходили в её грёзы все эти месяцы, и он никогда не показывал ни малейших признаков ревности.

Кирс сел, его сонный довольный взгляд сменился на хмурый, когда он посмотрел на неё, а потом на кузена. Простыня свалилась с него до пояса, едва прикрывая большую выпуклость, выступающую из его паха.

— Это не сон, — скрестив руки на груди, Рорик встал. Угрюмое выражение его лица напугало бы её, доведись ей сегодня встретиться с ним впервые. Сразу вспомнилась та ночь два месяца назад, когда он первый раз появился в её видениях.

— Но уж и не действительность, конечно, — возразила она. Всё, хватит, хорошего понемножку. Пора брать ситуацию в свои руки.

— Тогда что это?

Рорик подошёл ближе, и Огюстина обнаружила, что её взгляд как магнитом притягивает его фаллос. Длинный и толстый, он брал начало в густом скоплении чёрных волос. Синие вены оплетали сверху донизу его твёрдую длину, увенчанную тёмной, красноватого цвета сливовидной головкой. Пока она разглядывала его, на кончике просочилась влага его возбуждения. Он сколь угодно мог возмущаться её пребыванием здесь, но скрыть то, что хочет её, было невозможно.

Её тело тотчас отозвалось, уже и без того скользкие складочки её киски умягчились ещё больше, груди набухли.

— Это — мой — сон. — Она произнесла эти слова медленно, с расстановкой, как будто ребенку. Действительно, они занимались этим уже два месяца. Не растолковывать же ему.

— Если это то, во что ты хочешь верить, то кто я такой, чтобы пытаться разубедить тебя? — Рорик мягко прошёл к изножью кровати. Огюстина не сводила с него глаз. Она прекрасно осознавала рядом с собой Кирса, напрягшегося в ожидании.

Рорик протянул руку вниз и сгрёб покрывала в кулак. Сдёрнув их одним рывком, он оставил её без всякой возможности укрыться. Несмотря на то, что на ней всё же было одето нижнее бельё, она ощутила себя совершенно голой, когда его пристальный взгляд окинул её с головы до пят.

Он поставил одно колено на матрац и начал подбираться к ней ближе. Огюстина чувствовала себя подобно лани, преследуемой львом. Нет, не львом. С его длинными темными волосами и черными глазами он напоминал пантеру. Голод горел в его глазах, и она была обедом.

— Давай поговорим об этом, — пытаясь остановить его, она вытянула перед собой руку.

Он обхватил, удерживая, её запястье, наклонился и прикусил кончики её пальцев. Когда его зубы мягко куснули подушечки, её киска сжалась.

— О чём говорить? — Рорик скользнул языком между пальцами, щекоча чувствительные местечки в их основании. — Если это — только сон, то позволь нам доставить тебе удовольствие.

Огюстина не могла думать трезво. Только не с Рориком, продолжающим эротическую пытку её пальцев. Она горела желанием, и это уже выходило за пределы физических понятий. Впервые ей захотелось, чтобы происходящее не было сном, чтобы они на самом деле были здесь, с нею.

Конечно, случись такое на самом деле, она, наверное, с воплями убежала бы. Доктору Огюстине Митчелл, профессору археологии, никогда не хватило бы духу развлекаться любовью втроём. Но Огюстина, просто женщина, в своих грёзах была более смелой, решительной и склонной ко всяким авантюрам.

Кирс наконец придвинулся к ней, его рука обхватила её грудь, сжав ладонью.

— Огюстина?

Она знала, о чём он спрашивает. А почему бы и нет? Она не понимала, что заставляет её колебаться. Как будто это не то, что они делали прежде. Но голосок где-то там у неё в голове напомнил, что никогда раньше это не ощущалось настолько реально.

Но это было замечательно. Разве не так?

Устав от размышлений, Огюстина протянула руки к застёжке лифчика и расстегнула её. Хлопковые чашечки упали, обнажая груди. Кирс спустил бретельки с её рук и отбросил лифчик в сторону.

Рорик, раздвинув её бёдра, чтобы освободить себе место, разместился меж её ног. Протянув руки вверх, он запустил пальцы под резинку её трусиков.

— Твоё слово, Огюстина. Скажи вслух. Я не хочу недопонимания. Скажи мне, что ты хочешь.

Острое желание исходило от него волнами. Она ощущала его темную жажду, только и ждущую, чтобы взорваться. И она хотела этого.

— Я хочу тебя. Я хочу вас обоих. — Поддавшись эротическому влиянию, Огюстина подняла руку вверх, обвила ею шею Кирса и притянула его к себе. Их губы встретились, и она закрыла глаза.

Хотя теперь она не могла видеть Рорика, Огюстина чувствовала, что он наблюдет за ними. Это разожгло её ещё сильнее. Она почувствовала, как из её лона истекла струйка сока и скользнула вниз, в тёмную ложбинку её попки. Огюстина не страдала сексуальным эксгибиционизмом, пока у нее не было этих грёз, но она не могла отрицать их влияния. Было невероятно эротично целоваться с одним мужчиной, зная, что другой наблюдает за этим.

Кирс углубил поцелуй, сплетаясь с ней языком. Его вкус, мужской и горячий, слегка отдавал пряностью. Он был ей хорошо знаком, и она любила его. Он отстранился и, покрыв поцелуями щеку, приник к её уху. Захватив его мочку зубами, слегка потянул. Внутри её естества вспыхнуло пламя. Она выгнулась бедрами вверх, а его язык продолжал кружить по изящным изгибам ушной раковины.

Рорик одним движением сдёрнул с ног её трусики и оставил полностью открытой своему взору. С каждой секундой становилось труднее дышать. Что-то такое в этих мужчинах заставляло её отказаться от собственных представлений о себе. С ними она была просто женщиной, получающей и дарящей наслаждение.

Мозолистые руки раздвинули её бедра ещё шире. Теплое дыхание коснулось скользких лепестков ее киски. Огюстина знала, что должно последовать за этим, и все же это было несравнимо больше, чем она ожидала. Два толстых пальца медленно проникли в тесное отверстие ее лона. Язык Рорика тёрся о её чувствительную плоть, оставляя за собой обжигающий след. Щетина его подбородка, слегка покалывая, касалась внутренней поверхности её бедер. Она сдвинулась, изгибаясь над краем кровати, толкаясь к нему бедрами, желая получить его ближе, глубже.

В этот момент Кирс стремительно переместился и, накрыв ртом её грудь, с силой всосал. Это уже было чересчур. Её внутренние мышцы сократились, и она тут же кончила. Было даже как-то неловко, что оргазм наступил так быстро, но ей было всё равно. Это ощущение было настолько невероятным, потрясающе фантастическим, что её это не заботило.

Она провалилась в свой оргазм, стремясь насладиться каждым моментом совершенства, поскольку это вышло из-под её контроля. Сердце бешено колотилось, дыхание стало прерывистым. Груди вздымались и опадали с каждым глотком воздуха, который она ловила открытым ртом. Сейчас она особенно остро ощущала в своем теле себя как женщину и как сексуальное существо.

Огюстина перевела дух, когда ощущения пошли на убыль. Вернулось внешнее восприятие, и она открыла глаза. Рорик поднял голову и облизал свои губы. Его лицо было покрыто её соками. Под её взглядом он отёр свои щеки ладонью. Кирс тоже поднял голову и улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ.

Хотя у нее только что был умопомрачительный оргазм, она чувствовала, что желание, потребность, снова начинают возникать внутри неё. Но на сей раз, она хотела касаться их. Быстрым движением перейдя в сидячее положение, Огюстина протянула руку и обхватила ею напряжённый член Кирса. Горячий и тяжелый, он впрыгнул в её ладонь. Скользнув к его основанию, она двинула руку вверх.

— Сильнее, — со стоном выдавил Кирс.

Огюстина сжала кисть крепче. Проведя рукой вверх по члену в очередной раз, она коснулась большим пальцем головки и покружила по ней.

— Возьми его в рот, — Рорик передвинулся и сел позади нее. Обняв её со спины, он взял её груди в свои ладони. — Соси его, пока он не кончит.

Огюстина опустила голову вниз, и её охватило волнение. Пальцы Кирса запутались в её коротких волосах, подтаскивая ближе, когда она подула на кончик его члена. Сопротивляясь его притяжению, Огюстина облизывала выпуклость головки по кругу, однако не сдвигалась со своего места. Из груди Кирса исторгся низкий рычащий звук, и он выгнулся бедрами вверх, подталкивая свой член к её губам. Она открыла рот и приняла его.

Соленая и пряная, его сущность коснулась её языка, наполнила её рот. Возбуждение Кирса передалось ей. Соки вновь оросили её бедра, когда она начала сосать его и ласкать ладонью.

Рорик продолжал пощипывать её соски, сдавливая пальцами тугие комочки плоти. Она попыталась сдвинуть ноги, чувствуя потребность ослабить нарастающую стесненность в своей киске, но Рорик засунул между ними колено, держа их порознь.

— Мы удовлетворим тебя, когда придёт время. — Рорик ущипнул её за соски. Ощущение граничило с болью, но всё же оставалось приятным. Она застонала, не выпуская член Кирса изо рта.

Огюстина извивалась, двигая бедрами, не в силах ослабить терзающую её жажду. Кирс, удерживая её голову в ладонях, качнулся вперед, вводя свой ствол глубже в её рот. Она расслабилась, приняв его настолько глубоко, насколько смогла, желая доставить ему удовольствие. У неё не было большого опыта в оральном сексе, только не в её настоящей жизни. А в своих грёзах она делала это для него прежде и знала, что ему нравится.

Свободной рукой подхватив его мошонку, Огюстина перебирала пальцами его яички. Ускоряя темп, он крепче сжал её голову, и она ощутила первую пульсацию в самом низу его естества. Испустив громкий крик, Кирс кончил, вонзаясь членом в её рот. Огюстина продолжала держать руку на его стволе, не давая ему зайти слишком далеко. Он содрогался в пароксизмах оргазма, а она сглатывала, продолжая сосать его кончик, пока он не иссяк.

Кирс отстранился, и его член вышел из её рта с громким, влажным звуком. Огюстина облизала губы и застонала, когда Рорик сжал ее соски. И снова, ощущения граничили с болью, не пересекая, однако, грань. Её лоно жаждало быть наполненным.

Раньше в своих грёзах они ещё никогда не заходили так далеко, но на этот раз она хотела этого.

— Трахни меня, — прошептала она. Наяву она никогда не решилась бы произнести эти два слова. Они были слишком грубыми, слишком настоящими. Но это же сон. Рорик замер за её спиной.

— Что ты сказала?

Огюстина, всё еще ощущая во рту вкус Кирса, с трудом сглотнула. Облизнув губы, она произнесла громче.

— Трахни меня.

Не успев сделать вдох, Огюстина уже лежала, распластанная на спине, над ней угрожающе возвысился Рорик. Его губы отогнулись, обнажая дёсны, зубы оскалились, как у какого-то свирепого животного.

— Нет ещё. — Голос звучал мучительно, как будто эти два слова были самыми трудными из всех, что он когда-либо говорил.

Протянув руку, он ухватил две подушки и подпихнул их ей за голову. Новое положение подвинуло её подбородок ближе к груди. Рорик сел на неё верхом и обхватил ладонями её груди. Облизывая соски, он прижал её груди друг к другу, создавая тесный промежуток. Потом, наклонившись вперед, протолкнулся фаллосом меж её грудей. Кончик его члена толкнулся в её рот, и она раздвинула губы.

— Да, так вот, — промурлыкал он. — Позволь мне трахать твой сладкий ротик.

Её бедра задвигались, и она сжала их вместе. Это слегка ослабило жгучее желание, но всё равно было не тем, в чём она нуждалась.

— Кирс, — стиснув зубы, проскрипел Рорик. Очевидно Кирс понял, чего от него ждут, потому что он сел и передвинулся, устраиваясь между её бедрами.

— Я должна кончить, — взмолилась Огюстина. Никогда прежде она не испытывала такой болезненной жажды. Её потребность походила на живое существо, терзающее её когтями.

— Скоро, — пообещал Рорик, вновь придвигая свой член к её губам. Огюстина протянула руки, чтобы коснуться его, но он захватил их своими и поднял над её головой. Удерживая её в плену одной рукой, он что-то подобрал с постели. Хлопок с резинкой обвились вокруг её запястий и надёжно закрепили их на спинке кровати. Он связал ей руки её же лифчиком.

Невероятно, но вместо того, чтобы испугаться, Огюстина возбудилась ещё сильнее. Теперь она оказалась в плену сексуальных прихотей двух мужчин. Это было не благопристойно и несовременно, но её киска сжалась в ответ на такую мысль. Кроме того, это ведь сон. А здесь она могла потворствовать каждому своему желанию, любой фантазии.

Удовлетворенный, Рорик снова обнял ладонями её груди, пощипывая кончики, пока они не покраснели и не отвердели. Каждый раз, когда он сдавливал их, она чувствовала это внизу, между бедрами, как отголосок удовольствия.

Он ещё раз проделал свой путь меж её грудями, протолкнув головку своего ствола к её губам.

— Возьми меня. — Это было сродни приказу, и всё же под этой просьбой она услышала желание Рорика. Открыв рот, Огюстина впустила его. В отличие от того, что было с Кирсом, она не могла управлять глубиной его толчков. Однако, при всей своей неукротимости, Рорик был осторожен и нежен, продвигаясь вперед.

Меж бедер почувствовалось мягкое прикосновение. Кирс, лаская гладкие складочки, своим языком находил каждую щёлочку её киски. Застонав, она поощрительно приподняла бедра вверх, и была вознаграждена, когда он взял её клитор губами и всосал его.

Огюстину чуть не снесло с кровати. Хотелось закричать, но это было больше похоже на хныканье, поскольку член Рорика продолжал наполнять её рот. Скользя туда и обратно, он с каждым толчком всё больше набирал темп. Однако он ни разу не зашёл так далеко, чтобы она побоялась задохнуться. Огюстина тёрлась языком о его ствол, а когда он отступал — ударяла им по головке. Он был настолько большим, что у неё заломило челюсти.

Кирс вдавил два толстых пальца глубоко в её лоно и одновременно всосал клитор. Глаза Огюстины зажмурились, и она закричала. По члену Рорика прокатились заключительные вибрации. Он толкался в её рот, кончая, а она глотала и стонала в одно и то же время.

Рорик упал вперед, поймав себя на спинке кровати. Освободив её руки, он опустил их вниз и отодвинулся от неё. Опустошённая и истощённая, Огюстина перевернулась на бок и свернулась клубком. Солнце уже вставало, но ей было всё равно. Надо отдохнуть.

Но разве она и так уже не спит?

Слишком сбитая с толку, чтобы что-то соображать, она закрыла глаза и вздохнула, когда рядом с ней прогнулся матрац. Мужские руки обхватили её за бёдра, притягивая назад, пока крупное мужское тело не окружило её. Она почувствовала, что один из них растянулся перед нею, и открыла глаза.

В неё всматривался Рорик, его собственный взгляд был совершенно непроницаем. Он протянул руку и накрыл ладонью её щёку.

— Это — больше чем сон, Огюстина.

Ей нравилось, как звучит её имя у него на устах, но она не стала обращать внимания на его слова. Это — сон. Даже если всё это казалось невероятно ярким и реальным, чем ещё это могло бы быть? Не существует такого места как T’ар Таль, Кирс и Рорик всего лишь результат её буйного воображения. Однако это была чудесная иллюзия. Прижавшись спиной к Кирсу, Огюстина позволила своим глазам снова потихоньку закрыться. Рука Рорика отстранилась, но она чувствовала, что он здесь, рядом, наблюдает за ней, пока не заснула.