Джошуа понимал, что ведет себя, как настоящий осел, но не представлял себе, как это прекратить. Ревность была скверным чувством и, пожалуй, единственным, в чем у него не было опыта. Ему хотелось вцепиться Дэймеку в горло, когда тот коснулся Алекс. Бессмертный был более чем очарован ею, если уж зашёл так далеко, что предложил ей помощь на будущее. В этом не было ничего хорошего. Последнее, что ему было бы нужно — это война с вампиром. Эти ублюдки сильны и живучи, и, несмотря на их смертельную реакцию на солнечный свет, убить их чрезвычайно трудно.

Он почти слышал, как этот сукин сын, Дэймек, смеется над ним. Они знали друг друга около десяти лет, но он не мог сказать, что они друзья. Иногда они помогали друг другу. Для каждого из них выживание своего вида всегда было первостепенным. Охотники за паранормальными существами представляли для них общего врага, и это заставило их обратиться друг к другу, чего в иных условиях они, естественно, не сделали бы.

Джошуа понятия не имел, как Дэймеку удавалось жить и работать рядом с людьми на легальном основании. Хотя с другой стороны, он ведь был гораздо более общительным существом. К этому добавлялся тот факт, что для обеспечения своего существования Дэймеку требовалась кровь. Находиться как можно ближе к источникам её получения для него было жизненно необходимым. Когда-то ему довелось слышать, что Дэймеку почти тысяча лет, хотя Джошуа никогда не спрашивал его, было ли это правдой.

— Куда мы идем? — Алекс шла вровень с ним, удлиняя свой шаг, чтобы приноровиться к нему. Джошуа тут же замедлился, внезапно осознав, как быстро он идет. И ослабил свою хватку на ее руке. Он сжимал ее так сильно, что было странным, почему Алекс до сих пор не потребовала, чтобы он отпустил ее.

— Нам нужно затаиться до утра. — Его пристальный взгляд прошёлся вверх и вниз по улице, высматривая причины для беспокойства. Ему хотелось бы, чтобы они были уже на пути из Чикаго. Джошуа знал, что охотники и группы оборотней из других стай будут следить за дорогами, но он был бы почти готов рискнуть этим, если бы у них был транспорт.

К тому же, становилось все опаснее оставаться в городе. Казалось, это место кишит оборотнями. Но отправляться сегодня ночью — тоже не вариант. Утром им предстоит заполучить автомобиль, и тогда это будет гораздо безопаснее. Оживлённое движение на дорогах — и они в неприметном грузовике, который не мог быть отождествлён ни с одним из них. Ну, а сейчас ему нужно было отыскать для них безопасное место, чтобы переночевать.

— Этот клуб, — начала она. — Он необычный.

Это было ещё слабо сказано. Дэймек заправлял притоном. Если у вас есть порок — он мог удовлетворить любой. Но удивляло, что он обладал моральными принципами, живя по своему собственному кодексу этики. Дэймек никогда не испытывал нравственных проблем, беря деньги с богатых и сильных, а также с глупцов, которые отваживались войти в «Запреты», но Джошуа никогда не видел, чтобы его добычей становились невинные люди. Не то, чтобы многие из тех, кто переступал порог «Запретов» были невинны. Обычно это было далеко не так.

— Дэймек опасен.

— Без шуток, — фыркнула она. — Он вампир?

— Да.

— Это место… оно заставляет чувствовать себя совершенно без каких-либо ограничений. Он достаточно могуществен, чтобы оказывать влияние на действия людей?

Джошуа сам часто задавался вопросом по этому поводу.

— Я думаю, что это сочетание воздействия самого клуба и способности вампира контролировать разум. Это, скорее, вопрос обеспечения контроля над одним или двумя людьми. Как только горстка людей избавляется от своих сдерживающих факторов, другие имеют склонность им следовать. — Он глянул на нее и почувствовал, как холодный пот выступил у него на теле, когда заметил румянец, заливающий ее кожу. Она все еще была возбуждена после их танца в клубе. Теперь, когда они были далеко от толпы, он мог уловить веяние ее сладкого запаха.

— Это… — она облизала губы и пожала плечами, — …возбуждение. Наблюдение за другими людьми, участвующими в сексуальных действиях, сильно заводит, правда?

Джошуа захотелось взвыть. Вернуться бы вместе с ней назад в тот пустынный переулок, содрать с нее брюки и вбивать в нее, пока они оба не начали бы кричать во весь голос в экстазе оргазма. Его член стал твердым, как сталь, а яйца повисли тяжело и низко. Он стиснул зубы и сконцентрировался на дыхании, делая равномерные медленные вдохи.

Он не мог взять ее. Не здесь. Не сейчас.

Во-первых, это было небезопасно, а ее безопасность превыше всего. Во-вторых, он обещал себе, что дождётся, пока они не прибудут в Волчью Бухту. Джошуа хотел спариться с ней, но он хотел сделать это так, чтобы никто не смог оспорить его прав.

Единственный способ в достижении контроля над собой состоял в том, чтобы не обращать на ее внимания. Держа Алекс за руку, он повел ее подальше от центра города.

Они оставили центральную часть Чикаго, сначала поехав на электричке, а затем пересев на автобус, пока, наконец, снова не оказались на улице. Но в отличие от ее района, эта часть города была чуть более преуспевающей. Не так чтобы очень, но достаточно, чтобы оценить ее выше среднего уровня. Было очевидно, что городская реконструкция шла здесь в полном разгаре. Многие из зданий, где жили люди и размещались предприятия, носили на себе признаки реставрации. Жители пытались приукрасить их с помощью покраски и высаживая в кадки цветы. Ни на одной из стен не было видно граффити, а ближайшее соседство создавало многообещающее впечатление. В самом деле, это было очень мило.

Алекс хотела поговорить обо всем, что произошло в клубе, но чувствовала, что Джошуа к этому не расположен. Страстный любовник, который танцевал с ней, тесно притиснувшись членом к её киске, исчез, уступив место воину с холодными, непреклонными глазами. Чувствовалось, он был смущен своей недостаточной сдержанностью. Странно, но она была довольна. По крайней мере, она была не одинока в своих чувствах.

Прохладный ночной воздух немного помог, но ее тело все еще сжигал внутренний огонь, и только Джошуа мог его насытить. Ее груди были тяжелыми и тугими, а соски при каждом шаге упирались в чашечки лифчика так, что ей хотелось кричать. Алекс отчаянно старалась игнорировать пульсирующую боль между бедер. Девушка понимала, что это было не нормой, а частью изменений в химии ее тела, поскольку она входила в течку. Она питала отвращение к этому слову, к ненавистному ощущению, лишающему её контроля над собственным телом и эмоциями.

Алекс все еще было неприятно думать о себе в этом отношении, но факты были неоспоримы. Она хотела секса, но не любого секса. Она хотела неистового, бурного, потного секса. И она хотела его с Джошуа.

Они шли уже примерно около часа, сначала вверх по одной улице, затем вниз по другой, когда, наконец, Джошуа снова заговорил.

— Почти на месте.

Алекс все еще понятия не имела, где находилось это самое место, но ее это совершенно не интересовало. Было уже поздно, и она устала как скотина, но, по крайней мере, ее головная боль немного утихла. Алекс знала, что они снова ходят кругами, потому что Джошуа продолжает проверку, дабы убедиться, что за ними никто не следит.

Прямо сейчас, все, что ей хотелось, — это горячий душ, что-нибудь поесть и упасть в чистую постель, — и не обязательно именно в этом порядке. Еда может подождать. Как только она получит душ и кровать, она станет счастливейшей женщиной на свете. Ее сексуальное желание частично притупилось, побеждённое полным изнеможением. Наверное, то же самое происходило и с Джошуа, который стал теперь таким сдержанным и замкнутым.

Мотель не представлял собой ничего особенного, но Алекс справедливо полагала, что как раз это и делало его подходящим местом для ночлега. В нем не было ничего, что отличало бы его от множества других, ему подобных, в достатке имеющихся в городе. Это было заведение среднего пошиба, — конечно, не из категории с почасовой оплатой, но и, безусловно, не имеющее ничего общего с шикарными отелями, украшающими преуспевающий центр города.

Алекс знала, что в большинство номеров можно было попасть изнутри главного здания, хотя наряду с этим внизу, по одной из сторон первого этажа, было несколько комнат, войти в которые можно было только снаружи. Там же было несколько парковочных мест, чтобы клиент мог поставить свою машину прямо перед входной дверью в комнату мотеля. Алекс могла бы поспорить, что комната, которую Джошуа получит для них, окажется как раз одной из тех, что с наружной стороны, и к тому же, вероятно, поближе к краю, что позволило бы им изолироваться от большинства других комнат и, если потребуется — быстро сбежать задворками.

Джошуа перешёл на бег, когда они стрелой бросились на другую сторону улицы. Движение сейчас было не таким интенсивным, но все равно на дороге еще были машины, даже в это время ночи. Город и в самом деле никогда не спал.

— Жди здесь.

Здесь— был темный угол рядом с входом. Алекс, насколько это возможно, застыла на месте, сопротивляясь побуждению даже переступить с ноги на ногу. Прежде чем она успела осознать это, её глаза уже наполовину закрылись, и ей пришлось встряхнуться, чтобы прийти в себя. Девушка заставила себя сосредоточиться на окружающей обстановке, наблюдая за теми, кто выглядел подозрительно. Кроме себя, то есть.

Джошуа вернулся довольно быстро, с магнитной картой-ключом в руке.

— Сюда.

Она снова зашагала рядом с ним и мысленно поаплодировала себе, поскольку он держал путь к последней двери нижнего этажа.

— Что тут смешного?

Алекс не давала себе отчёт, что улыбается. Она устала больше, чем представляла себе.

— Да нет, ничего. Просто я знала, что ты захочешь получить для нас именно этот номер.

— Знала, говоришь? — Джошуа вставил карту в замок и толкнул, открывая, дверь.

Воздух в комнате был спертым, но не затхлым, за что Алекс была благодарна.

— Этот номер наиболее удален от остальных, и никто не сможет проникнуть в него из мотеля. Это — единственный вход и мы, если потребуется, сможем быстренько убраться отсюда и скрыться в переулке, что идёт позади зданий с этой стороны улицы.

Джошуа вошел в комнату и задёрнул шторы на окне, прежде чем включить свет. Он ввел ее внутрь, закрыл и запер за ними дверь. Комната не вдохновляла, но, по крайней мере, была чистой.

Над всей площадью комнаты доминировала одна большая кровать. Она была застелена выцветшим коричневым покрывалом из шенили , сверху лежали две комковатого вида подушки в изношенных белых наволочках. Перед окном стоял маленький круглый столик с двумя грубыми деревянными стульями по бокам. Шторы были того же унылого цвета, что и покрывало. Темно-коричневый ковер украшали пятна разных цветов. Алекс не могла точно сказать, какие из этих цветов находились там по праву, и все ли пятна соответствовали рисунку.

Туалетного столика не было, а открытый шкаф демонстрировал голый стержень для развешивания одежды и два встроенных ящика. Собственно, это не имело значения, подумалось ей, так как ни у одного из них не было с собой никакой одежды. По крайней мере, благодаря ее отцу у нее было немного денег.

К слову говоря.

— Сколько я тебе должна со своей стороны за комнату?

Джошуа, который только что закончил проверять ванную, сердито посмотрел на нее.

— Я не возьму с тебя денег.

— Почему нет?

— Почему нет? — Его голос прозвучал скептически.

Алекс пожала плечами.

— Это кажется вполне справедливым, так как мы совместно пользуемся ею.

Не обращая на нее внимания, он осторожно подошёл к окну, приоткрыл краешек шторы и всмотрелся в ночь.

— Я пойду, достану нам что-нибудь поесть. Ты любишь пиццу?

Очевидно, на этом разговор закончился, судя по его отношению. Ничего, позже она вернётся к этому.

— Да, я люблю пиццу. При условии, что в ней нет лука, анчоусов или ещё чего-нибудь гадкого. — Она передёрнула плечами.

Джошуа вернул штору на место, усмешка приподнята уголок его рта.

— Принято. Ничего гадкого. — Усмешка угасла, его рот снова посуровел.

— Тебе придётся самой позаботиться о своей безопасности, пока меня не будет. Пиццерия находится рядом, через два здания. Я вернусь так быстро, как только смогу. А ты, тем временем, держи пистолет под рукой и стреляй, если кто-нибудь, кроме меня, подойдет к двери.

Джошуа подошел к ней и взял за плечи своими большими руками.

— Я хочу сказать, Алекс, что ты стреляешь в любого, кто попытается сюда войти.

— Хорошо.

Его темно-карие глаза пристально смотрели на нее, пока он не удовлетворился тем, что увидел в ее лице.

— Ладно, — сжав напоследок ее плечи, он направился к двери. — Запри за мной.

Алекс послушно подошла к двери и заперла ее за ним. Подойдя к окну, она заглянула в щёлочку между занавесками, но не увидела его. Джошуа уже ушел. Комната показалась опустевшей и гораздо просторней без него.

Беспокойная энергия наполняла Алекс, пока она бродила по комнате, осматривая ее. Отвернув уголок простыней, девушка вздохнула с облегчением, увидев, что они были хотя и не новые, но чистые. Оставив это, она направилась в ванную. Ванная была маленькая, с душевой кабиной, раковиной и унитазом. Все удобства дома. Ну ладно, не совсем, но все же это лучше, чем ничего.

Внезапно Алекс почувствовал себя неприятно липкой. Она действительно хотела бы принять душ: когда ещё для этого найдётся лучшее время, чем сейчас, когда Джошуа ушел. Она не была уверена, что, принимая душ, будет чувствовать себя удобно, если он будет находиться в соседней комнате. Почему-то казалось, что это очень интимное дело. Алекс сознавала, что должна вести наблюдение, но, в самом деле, никто ведь не знал, где они находились. Она взяла бы с собой свое оружие и заперла дверь ванной. Это совершенно ничем не грозило.

На кронштейне висели несколько больших полотенец, соблазняя ее. Алекс отдернула занавеску душевой кабинки и обнаружила кусок мыла, всё ещё покрытый бумажной оберткой. Закусив нижнюю губу, девушка прикидывала, сравнивая возможность привести себя в порядок против гнева Джошуа на неё, когда, вернувшись, он поймет, что она позволила себе стать уязвимой в его отсутствие. Но сомнений не возникло. Никто не знал, где они и манящий зов душа был слишком сильным, чтобы его игнорировать.

Алекс вернулась в комнату, сняла кожаную куртку и повесила ее на одну из трех проволочных вешалок, припаянных к стержню в шкафу. Затем вытащила ножи из сапог и пистолет из кармана куртки. Сев на край кровати, она положила их рядом с собой, после чего расшнуровала свои короткие сапожки и сбросила их с ног. Девушка пожалела, что у неё не было никакой чистой одежды, но решила, что вряд ли ей в этом что-нибудь могло помочь. Однако все же лучше быть чистой, пусть и нет возможности сменить одежду.

Захватив оружие, Алекс вошла в ванную и закрыла дверь на замок. Раздеваясь, она складывала одежду на край раковины. Сначала трикотажная рубашка. Девушка брезгливо держала ее двумя пальцами, чувствуя отвращение к запаху. После того, как она весь день по жаре ходила по улицам, а вечером ещё и побывала в клубе, рубашка насквозь пропотела. Не говоря уже о том, что ей пришлось пройтись по нескольким отвратительным переулкам и скрываться в грязном заброшенном здании. За рубашкой последовал лифчик, который Алекс аккуратно повесила на дверную ручку. Расстегнув джинсы, она изящным движением выскользнула из них и из трусиков. Сдернув носки, девушка бросила их отдельно и открыла краны с водой.

Алекс быстро разворачивала мыло, ожидая, пока вода нагреется. Как только температура стала приемлемой, она шагнула в душевую. Кто знает, как долго вода будет горячей?

Струйки воды ударили по ее телу, и она вздохнула от удовольствия, подставляя голову прямо под воду. Что ей действительно хотелось бы — так это долго отмокать в своей ванне, опирающейся на когтистые лапы-ножки, той самой, что находится у неё дома. На этот антикварный предмет Алекс случайно наткнулась в комиссионном магазине. Она заново отполировала сколы эмали и установила ее с помощью отца. Ванна была глубокая, и ей нравилось скользнуть в её глубину, покрытую пузырчатой пеной, и расслабиться после тяжелого трудового дня. Это было одно из немногих роскошеств, которые она себе позволяла.

Подняв ровный кусок белого мыла, Алекс провела им по рукам и ногам, но оказалась не в силах произвести больше, чем несколько мелких пузырьков. Груди наполнились болью, внутри всё запульсировало, но она проигнорировала растущее беспокойство. Как бы ни было заманчивым прикоснуться к своему телу, она сдержалась. Это дало бы ей временное облегчение, но в итоге ещё больше повысило бы ее сексуальное возбуждение.

Почему-то, когда Джошуа касался ее, она чувствовала себя совсем по-другому, затихали некоторые из гормонов, бушующих в ее организме. По крайней мере, на время.

Вздохнув, Алекс начала мылить своё туловище. Ей пришлось стиснуть зубы, когда она мыла груди. Соски напряглись и покраснели, умоляя о ласке. Мытье между ног было особым способом пытки. Складки ее вагины стали горячими и скользкими ещё до того, как вода коснулась их. Она застонала, когда ее внутренние мышцы сжались. Шатаясь, она нащупала руками стену, не давая себе упасть, когда волна страстного желания прошла через нее.

Алекс оттолкнулась от стены и закончила мытьё. Ступни ног были красными, с несколькими кровоточащими пятнышками на ее лодыжках и по бокам. Ее сапожки не были предназначены для таких длительных прогулок, как сегодня, но с этим ничего нельзя было поделать.

Девушка выступила подальше из-под струек душа, чтобы намылить голову. Чтобы добиться пышной мыльной пены требовалось время, но она упорно продолжала энергично тереть мылом голову. Почувствовав себя чистой, она шагнула обратно под быстро остывающие струйки, позволяя им смыть все мыло с волос и тела.

Понимая, что не должна задерживаться, Алекс закрыла оба крана и схватила одно из полотенец. Вытерев им тело, она обернула его вокруг себя и подвернула концы на груди. Не видя другой возможности, девушка неохотно натянула носки обратно на ноги, стараясь не задевать болезненные места. Носки, может, и были грязными, но все же это было лучше, чем ходить босиком по ковру.

Алекс прикинула — не постирать ли нижнее бельё, но решила не делать этого. Если бы им пришлось убегать глубокой ночью, ей хотелось бы быть в белье. Как бы глупо это ни звучало, без него она чувствовала себя более уязвимой. Схватив трусики, Алекс натянула их на себя. Потом сгребла остальную часть одежды одной рукой, оружие — другой, и открыла дверь ванной.

Пар оттуда последовал за ней в спальню. Алекс все еще была уставшей, но, по крайней мере, почувствовала себя немного лучше.

Металлический звук достиг ее ушей, и она заметила, что ручка входной двери начинает поворачиваться. Кто-то был за дверью.

Бросив одежду и ножи, девушка сжала пистолет обеими руками, нацелив его прямо на дверь. Ее сердце колотилось, но руки были тверды, она смело встречала очередную угрозу.

Замок щелкнул, и дверь начала открываться. Палец Алекс напрягся на курке. Дверь открылась шире. Алекс, в ожидании, закусила нижнюю губу. У нее мог быть только один удачный выстрел.

Сначала показалась плоская квадратная коробка, затем мужчина. Джошуа, замерев в двери, выглядел столь же ошеломленно, как, должно быть, и она, — она была в этом уверена.

— Алекс?

Она вздрогнула и опустила пистолет. Толчком ноги захлопнув дверь, он поставил сумку и коробку с пиццей на стол. Потом спокойно запер дверь. Как он смеет быть таким невозмутимым!

— Я могла застрелить тебя!

Джошуа пожал плечами, его массивные плечи медленно поднялись и опустились.

— Я постучал и позвал. Я полагал, что ты слышала меня.

— Я была в ванной.

— Я вижу. — Прищурившись, Джошуа внимательно оглядел её обнажённые плечи, перевел взгляд ниже, в ложбинку между грудями, где было закреплено полотенце, прошёлся по её туловищу, голым ногам, вплоть до самых ступней, облачённых в носки. Алекс была, в общем-то, вполне прикрыта, но почему-то его взгляд оставлял у нее ощущение, что она стоит перед ним совершенно голой. Она почувствовала слабость, в груди слегка перехватило дыхание. В следующую секунду её трусики увлажнились, но это не имело никакого отношения к влажности, оставшейся после душа.

— Я была в полном порядке. — Даже для ее собственных ушей, голос прозвучал с придыханием, почти игриво. Алекс кашлянула. — Рядом со мной все время был пистолет.

— Теперь уже всё равно ничего не изменишь. — Джошуа отвернулся от неё и открыл сумку. Странно, но тот факт, что внешне он не досадовал на неё, заставил её рассердиться. У нее возникло ощущение, что она каким-то образом подвела его. Она бы предпочла иметь дело с его гневом, чем с его разочарованием в ней.

— Послушай, я не такая уж дура. Я приняла меры предосторожности.

Замечательно, теперь она ведёт себя подобно воинственной малолетке, тогда как она хотела быть похожей на взрослую, здравомыслящую женщину, какой, собственно, и была.

— Алекс, я бы предпочел, чтобы ты подождала. Или, если бы я знал, что ты позарез нуждаешься в душе, я мог бы сходить за едой попозже. Мне просто не нравится мысль, что ты была уязвима.

Она уже слышала это. Эта нотка в его голосе, которым он разговаривал с ней, — как будто ругал себя за то, что не смог предвидеть её действий. Он считал, что должен знать о том, что она сделает, еще до того, как у неё появится намерение это сделать. И это раздражало ее.

— Я уже говорила тебе раньше, сегодня вечером, что ты не Бог.

— Да, говорила. — Джошуа вытащил что-то из сумки и бросил ей. Алекс машинально поймала это свободной рукой, заинтересованная, чем бы это могло быть. Определенно, какая-то одежда. Девушка положила Глок на кровать и встряхнула ткань. Это была белая футболка с ярко-красной надписью спереди — «Настоящая итальянская пицца Джино».

— Я подумал, что ты, наверное, захочешь надеть что-нибудь чистое.

— Спасибо. — Она прижала футболку к груди. Уже в который раз, он проявил удивительную чуткость. Она даже представить не могла, что он подумает о том, чтобы приобрести для нее что-нибудь в этом роде.

Джошуа пожал плечами.

— Пустяки. Надень ее и иди, поешь, пока пицца не остыла. — Он смотрел на нее с непонятным выражением в глазах. — Обещаю, я не взял ничего гадкого.

Она улыбнулась ему, чувствуя себя так, как если бы он подарил ей целый мир, а не просто футболку и пиццу. Тот факт, что в первую очередь он подумал о её грязной рубашке и заказал пиццу с учетом ее пристрастий, растрогал ее до глубины души.

— Хорошо. Я сейчас вернусь.

Алекс поспешила в ванную и захлопнула за собой дверь.

В ту секунду, как дверь закрылась, Джошуа, наконец, освободил сдерживаемое дыхание. В висках бешено стучало. Со всей силы треснув кулаком по стене, он взвыл, — это представлялось ему хорошим способом избавиться до некоторой степени от бушующей ярости, но не тут-то было. Он не мог поверить, не мог даже представить себе, что она отправится в душ, едва только он уйдет. Если бы он не был настолько озабочен тем, чтобы достать для нее еду, если бы он только продумал должным образом ситуацию, он догадался бы, что после всего, что с ней произошло сегодня, ей захочется привести себя в порядок.

Вместо этого, Алекс оказалась открытой и уязвимой, пока он отсутствовал.

Открыть дверь и столкнуться с полной решимости Алекс, целившейся ему в грудь из девятимиллиметрового, — было таким испытанием, которое он вряд ли когда-нибудь забудет. Она собиралась противостоять тому, кто бы ни находился за дверью в одном только куцем полотенце, обернутом вокруг нее.

Он не думал, что она могла представлять, насколько больше это полотенце соблазняло, чем что-то скрывало. Она, возможно, и была прикрыта, но тонкое полотенце чётко облегало все изгибы ее тела, обрисовывая талию и выпуклость бедер. Потребовалась вся его самодисциплина, чтобы не позволить себе сорвать тонкую ткань с ее тела, бросить ее на кровать, и трахать до тех пор, пока они оба не закричали бы от удовольствия.

Прижав ладони к глазам, Джошуа с силой надавил на них. Его член пульсировал, подобно дьявольской зубной боли, без какой-либо видимой надежды на облегчение. Он опустился на кровать и рывком вытащил сотовый телефон из заднего кармана. Это был дешёвый ширпотреб, он выбросил бы его, как только оказался бы дома. Они все использовали подобные телефоны, часто меняя номера. Охотники за головами, может, и не доверяли властям, но они любили свои электронные игрушки и Джошуа знал, что у них были хакеры, которые без проблем могли получить записи телефонных разговоров на кого угодно.

Он набрал номер и подождал. Взяли с первого гудка.

— Ну?

Джошуа даже оскалился, когда зарычал в телефонную трубку.

— Твой день не мог быть столь же скверным, как мой, так что заткнись и слушай.

Человек на другом конце фыркнул.

— Я уже видел, как тяжёлбыл твой день, братишка. Сегодня утром я наблюдал, как ты разговаривалс женщиной в переулке. Если ты достаточно умён, ты заявишь права на эту женщину, с которой бегаешь по всему городу. Трахни ее, так долго и так сильно, чтобы ей никогда не захотелось другого волка, кроме тебя. — Он сделал паузу. — Будь я на твоем месте, я бы так и сделал.

— Ты не на моем месте. — Его глаза заволокло красным туманом, когда он представил, что брат трахает Алекс. — Это было бы нечестно по отношению к Алекс.

— А ты — все о чести, но никогда о себе, брат мой?

Джошуа с силой провёл ладонью по своему лицу, внезапно почувствовав себя очень уставшим.

— Исайя. — Он и в самом деле не знал, что ответить своему брату. Это было больным местом в отношениях между ними, потому что Исайя, не испытывая чувства долга по отношению к стае, отказался занять должность их отца в качестве Нападающего после его смерти. Вместо него, это выпало на долю Джошуа, следующего по возрасту. Он горячо любил своего брата, но не всегда понимал его. Брат повернулся спиной к делам своих близких.

— Автомобиль оказался под наблюдением.

— Вот дерьмо! Я вызвал Саймона сразу же, как только узнал, куда ты направился. Я предположил, что в качестве альтернативы, для нас будет более полезным выслеживать бродячих волков.

— Это были охотники.

Исайя длинно и грубо выругался.

— Долбанные сукины дети!

— Я взял машину у Дэймека. — Он дал брату координаты места, чертовски не желая делать это по телефону, но сознавая, что это необходимо.

— Я знаю, где это. Мы будем неподалёку, следом за вами. — Он почувствовал, что брат на мгновение запнулся. — Джошуа. Не позволяй долгу лишить тебя того, что должно принадлежать тебе. Не бойся протянуть руку и взять что-нибудь для себя.

— Исайя, — начал он, не вполне представляя, что собирался сказать. Но это не имело значения. Его брат что-то буркнул и прервал связь. Джошуа щелкнул телефоном, закрывая его.

— Кто это был? — Алекс стояла в открытой двери ванной и наблюдала за ним. Она выглядела восхитительно в рубашке, которая едва прикрывала верхнюю часть ее бедер. Он уставился на неё напряжённым взглядом. Если он не ошибался, она была без лифчика.

— Никто. — Джошуа встал и засунул телефон в задний карман.

Алекс приподняла одну бровь и посмотрела на него.

Он вздохнул. Было бы легче, если бы она была покорной женщиной, но тогда, наверное, ничто не притягивало бы его к ней. Покачав головой, Джошуа уступил неизбежному. Он придвинул один из стульев.

— Присядь и поешь, и я расскажу тебе.