Одёрнув подол рубашки, Алекс пошла к столу. К счастью, Джошуа, казалось, не обращал на нее никакого внимания, занятый извлечением из сумки напитков и салфеток. Теперь, когда у нее появилось хоть что-то чистое из одежды, она решила рискнуть и постирала свой лифчик и трусики, развесив их на кронштейне в ванной комнате для просушки. Мысль, что к утру у нее будет чистое белье, была восхитительна. Единственная проблема состояла в том, что рубашка была не такой длинной, как ей хотелось бы. Она едва прикрывала ее зад. Еле-еле.

Спеша подойти к столу, Алекс сильно вытянула подол книзу, а потом, усевшись, подвернула край хлопковой ткани под себя. Теперь, когда стол скрывал ее от пояса и ниже, девушка расслабилась и начала рассматривать небольшую кучку предметов, которые разбирал Джошуа. Он был занят и, судя по всему, побывал не только в пиццерии. Здесь были две зубные щетки, маленький тюбик зубной пасты, расческа и флакон лосьона. Она знала, что он купил лосьон не для себя. Алекс снова была тронута его заботливостью.

— Ты внимателен.

Пожав плечами, он отвинтил крышку с бутылки с водой и поставил ее на стол перед ней.

— Рядом с пиццерий оказался небольшой круглосуточный магазинчик. Выбор у них небольшой, но я взял то, что, как мне показалось, тебе может понадобиться.

— Спасибо, Джошуа. — Потянувшись, она коснулась его руки.

Их пальцы сплелись, а ладони оказались прижаты друг к другу.

— Не стоит благодарности, Алекс.

С каждой проходящей секундой, пока их руки оставались сомкнутыми, напряженность в комнате резко нарастала. Чувство ожидания наполнило Алекс. Глубоко внутри росло томление. Дыхание стало поверхностным, грудь вздымалась и опускалась всё быстрее. Движение ткани, прикасавшейся к ее соскам, заставило их сморщиться. Струйка жидкости истекла из ее лона, и она издала едва слышный страдальческий звук.

Джошуа отбросил ее руку, как если бы ее кожа внезапно обожгла его.

— Поешь пиццы, — мрачно приказал он, открывая коробку. — Ты, должно быть, голодна.

Алекс кивнула, не в силах говорить. Она совсем забыла, что хотела есть. Ее голод касался кое-чего совершенно иного, но что-то подсказывало Алекс, что эта ее особая жажда не будет утолена прямо сейчас.

Взяв ломтик пиццы, она положила его на одну из салфеток и облизала пальцы. Аромат томатного соуса, базилика, орегано и сыра распространился в воздухе, заставив ее желудок заурчать в предвкушении. Алекс взглянула на Джошуа, но он был занят поглощением своего первого куска. Он, должно быть, изголодался. Джошуа был отнюдь не маленьким мужчиной, а сегодня он почти ничего не ел.

— Ну и с кем ты говорил по телефону?

Алекс подняла треугольничек пиццы и, сразу откусив большой кусок, чуть ли не застонала от удовольствия, когда острый томат и пряности попали ей на язык. Джошуа купил пиццу с сосисками пепперони и перцем, верный своему слову: — «нет гадкой начинке». Медленно пережёвывая, девушка наблюдала за ним и размышляла, скажет ли он ей правду. Он разделался со своим ломтиком и запил его глотком воды, прежде чем ответить.

— Это был мой брат.

— В самом деле? Который из них?

— Исайя.

— Он самый старший, верно? — Алекс не была уверена, что она их всех запомнила.

— Правильно. — Подцепив другой ломтик, Джошуа надкусил его, отрывая огромный кусок. Его зубы были белыми, а клыки выглядели невероятно острыми, напомнив ей еще раз, что он — нечто большее, чем просто человек.

Её пронзило дрожью. Она подумала, на что бы это могло быть похожим, если бы он начал покусывать её шею… плечи… живот… спускаясь всё ниже. Сегодня рано утром, в туалете небольшого ресторанчика, ей довелось получить своё первое представление о том, на что бы это могло походить.

За последние несколько минут в комнате, определённо, стало жарче. Алекс оттянула вырез футболки, но это не помогло. Прикончив кусочек пиццы, она взялась за другой. О чем это они разговаривали? Ах, да.

— Что он сказал? — Честно говоря, пытаться заставить Джошуа рассказать ей что-либо, было безнадёжной затеей.

Джошуа пожал плечами, закончил жевать и проглотил.

— Он будет ждать нас завтра и присмотрит за нашим тылом. Все, что мы должны сделать — это с утра, первым делом, добраться до грузовика — и мы смываемся отсюда. — Он подвинул к себе другой ломтик пиццы. — Мы смешаемся с обычным потоком движения на дороге.

Это было разумно.

— Как ты думаешь, с отцом всё в порядке? — Алекс упорно старалась не думать о нем сегодня. У неё был Джошуа, а ее отец был где-то там, совершенно один.

Джошуа фыркнул.

— С ним всё хорошо. Последний человек, о котором тебе стоит беспокоиться, — это Джеймс ЛеВо.

— Странно слышать, что ты называешь его так.

— Это — единственное имя, которым, как я когда-либо слышал, его называли до недавнего времени. Он — практически легенда там, откуда я родом.

— Правда? — Было странно думать, что её отец — кто-то ещё, помимо того, что он, ну, в общем-то, просто ее отец.

— Расскажи мне о нем.

Джошуа заколебался.

— Я не знаю, как много, по его мнению, ты должна знать, так что, полагаю, на данный момент это спорный вопрос. Ты услышишь все истории, когда мы доберемся до Волчьей Бухты. Ты закончила?

Алекс съела еще три ломтика, пока они разговаривали. Джошуа почти закончил разделываться с большей частью оставшейся пиццы. Она была уже приятно сыта.

— Да, спасибо. Доедай сам.

Поймав её на слове, он подтянул коробку к себе и принялся за оставшиеся два куска.

— Почему бы тебе не почистить зубы и не забраться в постель? Тогда, если ты заснешь, пока мы разговариваем, это уже не будет иметь значения.

Для нее в этом был смысл.

— Хорошо. — Поднимаясь из-за стола, Алекс взяла зубную щетку, пасту, расческу и лосьон. И только уже полностью встав на ноги, девушка осознала, что обе ее руки заняты, и она не сможет одёргивать подол своей рубашки. Но Джошуа, казалось, был занят едой, так что она проделала свой путь в ванную как можно беззаботнее, делая вид, что не такое уж это большое дело, если бы он и увидел нижние округлости ее ягодиц, пока она шла.

Алекс толкнула дверь ванной, закрывая ее за собой, прислонилась к ней спиной и застонала. Беглый взгляд в зеркало сказал ей, что ее лицо и в самом деле стало пунцовым, как она и чувствовала. Бросив вещи, которые были у неё в руках, на край раковины, она закрыла лицо руками и снова застонала.

Да, Джошуа уже видел большую часть ее тела, и, что уж там говорить, — она хотела его, но все это было еще внове для нее. Ей было двадцать два года, но он был первым мужчиной, которому довелось увидеть ее голой. И это случилось, когда она уже была охвачена страстью, которая значительно отличается от того, чтобы спокойно разгуливать по номеру мотеля в одной рубашке, не имея под ней больше ничего, в то время как он, ничего не замечая, ест свою пиццу.

Ей бы лучше привыкнуть к этому, если она собирается попробовать соблазнить его в последующие несколько дней. Алекс знала, что он хочет ее, но не сделает этого из-за своих понятий о чести. И хотя Алекс с уважением относилась к этому, она не собиралась пустить на самотёк ближайшие дни, не попытавшись закрепить хоть какие-то отношения.

Джошуа с лёгкостью мог бы покинуть её, когда бы они достигли Волчьей Бухты. От этой мысли ее живот в панике скрутило. Алекс хотела быть уверенной, что этого не произойдет. Ему было бы гораздо труднее поступить так, если бы между ними сложились некоторого рода физические и эмоциональные узы.

— Хорошо, — пробормотала она. — Держи себя в руках. — Потерев руками щеки, она подняла голову. По крайней мере, Джошуа, казалось, не заметил того, что рубашка была чуть коротковата, чтобы в достаточной степени все прикрывать.

Она должна действовать как искушённая женщина, которая привыкла, что мужчина видит её полуголой. Подумаешь, большое дело! Мышцы ее лона судорожно сократились, напомнив ей, большое ли это дело. Не обращая внимания на растущую боль между бедрами, которая, казалось, никогда полностью не отступает, она почистила зубы, расчесала волосы и намазала лосьоном, который Джошуа купил для нее, свои порозовевшие нос и щеки.

Сегодня, когда они топали по всему городу, её лицу досталось-таки от солнца.

Закончив, Алекс воспользовалась туалетом и вымыла руки. Она была готова, как никогда. Прижав руку к животу, девушка пробовала успокоить бабочек, порхающих внутри него. Она собиралась спать с мужчиной впервые в своей жизни. Конечно, если допустить, что они всё же переспят. Его большое тело будет лежать рядом с ней, а кровать была не так уж велика. Они были бы вынуждены коснуться друг друга рано или поздно. По крайней мере, могли бы, если бы у неё было что сказать по этому поводу.

В тот момент, когда дверь ванной комнаты за Алекс захлопнулась, кусок пиццы выпал из рук Джошуа обратно в коробку. Всё, он — мертвец. Наблюдать за ней, прогуливающейся по комнате в футболке, одетой на голое тело и паре носков, было настоящей пыткой. Его неотступный взгляд следовал за каждым шагом на ее пути. Обольстительное покачивание бедер, соблазнительная задняя часть ее шеи и дразнящие, едва промелькнувшие перед глазами, молочно-белые округлости ее задницы, чуть ли не заставили его проглотить язык. Его член стал тверже, чем стальной шип.

Его кожа зудела, так как волк внутри него рвался наружу. Животная его часть требовала сейчас же установить своё право на нее, не желая ничего оставлять на волю случая или давать ей возможность выбора из других одиноких мужчин стаи. Слова брата эхом отозвались в его мозгу.

Возьми ее.

Рыча, он схватил коробку из-под пиццы, пустые бутылки и запихнул их в мусорный бачок, что стоял рядом с древним телевизором. Убрав остатки их трапезы, он начал вышагивать взад и вперед по комнате, пытаясь укротить свои бушующие гормоны.

В Алекс было все, что он когда-либо надеялся найти в своей паре. Она была сильной и независимой, но ее сила сочеталась с мягкостью и добротой души. Она не знала, что сегодня утром он наблюдал за ней, когда она шла пешком на работу. Видел, как она остановилась, чтобы поговорить со стареющей проституткой и отдала ей свой кофе. Наблюдение за ней, когда она была рядом с отцом, рассказало ему о ней еще больше. Алекс была верной. Если она была предана кому-нибудь, полумер быть не могло. Это было или все, или ничего.

Он хотел владеть этой верностью, силой духа и нежностью души.

Если бы он был дома, он обратился бы в волка и умчался сквозь ночь, предоставив своему зверю полную свободу. Почувствовать запах ночного воздуха, в захватывающем возбуждении броситься очертя голову в темноту, — это успокоило бы его. Но он не мог сделать этого здесь, в городе. Воздух был наполнен человеческим зловонием и всем тем, что сопутствовало городской жизни. Плюс к тому, не было такой силы, которая заставила бы его бросить Алекс без защиты.

Единственным другим способом успокоить себя — был секс. Горячий, грубый, многократный, потный секс. Тот секс, который длится на протяжении нескольких часов, заканчиваясь только тогда, когда двое участников настолько изнурены, что не способны даже двинуться и просто проваливаются в сон. Тот секс, который отсутствовал в его жизни уже долгое, долгое время.

Последний раз, когда у него была такая ночь, был почти двадцать лет тому назад с вдовой из стаи, которая с самого начала ясно дала ему понять, что их недолгие отношения — это только секс. Это устраивало молодого человека, которым он тогда был, но сейчас ему хотелось большего, чем несколько часов бессмысленной страсти.

С тех пор у него случались связи на одну ночь с другими овдовевшими женщинами из стаи или с человеческими женщинами, но он прекратил даже это примерно лет пять назад. Это не удовлетворяло его и оставляло с ещё более глубоким чувством острой тоски по чему-то большему. Не то чтобы у него было время на что-то более серьёзное в последнее десятилетие, не с тех пор, как его отец был убит, и он принял на себя статус защитника стаи.

Он хотел секса, но не намеревался получить его сегодня вечером, не позволяя себе овладеть женщиной. Только не с Алекс. Она особенная. Единственное, что он знал наверняка, — она выбрала бы его, дай он ей такую возможность. Было бы слишком легко воспользоваться ею в такой момент, когда она была неуравновешенна и зависима от него. И он этого не сделает.

Назовите это честью. Назовите гордостью, если хотите. Джошуа было всё равно. Он знал только, что уже думает об Алекс, как о своей будущей паре, и, раз так, — он не сделает ничего, что могло бы доставить ей бесчестье или унизить её достоинство.

Но его взбесившейся эрекции все эти рассуждения не помогут. Выдернув рубашку из джинсов, он позволил ей свободно свисать перед массивным вздутием. Это помогло, но не очень. Шагая по комнате, он начал делать один глубокий вдох за другим. Все его братья взвыли бы со смеху, если бы увидели его сейчас. Они часто обвиняли его в том, что в его венах течет ледяная вода, но Алекс сыграла шутку с его самообладанием. Рядом с ней его кровь становилась густой и горячей.

Джошуа подавил стон и сосредоточился на своем дыхании. Да уж, его братья никогда не дадут ему забыть об этом, доведись им это узнать. А он не собирался рассказывать.

Дверь ванной комнаты открылась и вышла Алекс с нерешительной улыбкой на лице. Улыбка медленно угасла, когда она посмотрела на него. Он мог себе представить, как выглядит в ее глазах. Волосы растрепаны, потому что он ерошил их пальцами, пока ходил. Тело одеревенело, а лицо ощущалось, как будто его высекли из камня.

— Все в порядке? — Девушка сделала неуверенный шаг к нему.

— Нормально. — Джошуа неуклюже подошел к краю кровати и отдернул покрывало. Было просто невозможно ходить по-другому со стоящим членом и тяжелыми, ноющими яйцами.

— Ложись спать.

Он увидел вопрос в ее глазах, но к счастью, она ничего не сказала. Когда она скользнула под одеяло, Джошуа уловил лёгкий запах ее возбуждения и мельком заметил ее киску. Образ тех скользких, розовых складочек навсегда отпечатался в его мозгу. Он облизал губы, желая еще раз попробовать ее сладкого нектара.

Алекс покраснела, когда он подоткнул простыню вокруг нее. Ее серые глаза были нежными и затуманенными. Мужчина мог бы с легкостью пропасть в ее чарующем взгляде и уже не найти дорогу назад. Просто никогда не захотеть назад.

— Я вернусь через несколько минут. Мне нужно быстренько принять душ.

— Конечно. — Алекс теребила верхний край покрывала, её нерешительный взгляд метнулся в сторону от него.

Джошуа ухватил ее подбородок своими пальцами и слегка приподнял ее голову.

— Я не буду затевать это, если ты боишься оставаться одна.

— Нет! Нет, — более спокойно ответила она во второй раз. — Всё нормально. Я должна была подумать об этом и пропустить тебя в ванную первым. Сейчас вода уже снова должна быть горячей. — Она внезапно закрыла рот, осознав, что начинает лепетать.

Он уже начал довольно хорошо понимать ее и знал, что она говорит так быстро, только когда нервничает. Джошуа взял ножи и пистолет, которые все еще лежали в изножье кровати. Положив ножи на тумбочку, он вручил ей пистолет.

— Держи это у себя и, если что-то услышишь, — дай мне знать. Я недолго. — Не в силах сопротивляться, он прижался к её губам быстрым поцелуем и скрылся в ванной, оставив Алекс в тепле и уюте кровати.

Прямо сейчас холодный душ представлялся настоящим благом.

Сняв с себя одежду, Джошуа оставил ее в куче на полу. Уже голый, он потянулся, чтобы открыть краны, и только теперь заметил хлопковый лифчик и трусики. Ткань была практичной, но их розовый цвет многое говорил о девушке, которая их носила. Они были так похожи на Алекс, практичную, и в то же время мягкую, под слоем её стойкости. Он сомневался, что многим довелось узнать её истинную суть за непроницаемым фасадом.

Нижнее белье, бикини, выглядело в его руках смехотворно маленьким, когда он снял его с вешалки и прижал к своему носу. Ее запах исчез, сменившись запахом мыла. Вздохнув, он осторожно набросил тонкую ткань обратно на вешалку для просушки. Ему так хотелось увидеть ее в кружевах или, еще лучше, вообще без ничего, — чтобы она раскинулась в его кровати и ждала его.

Он зарычал и щелкнул по кранам, оставляя только холодную воду. Ступив под душ, он позволил брызгам охладить свою горячую плоть. Джошуа схватил кусок мыла и начал яростно тереть своё тело. Покончив с мытьём, он намылил ладонь и скользнул ею по своему древку, обхватив пальцами его твердую длину. Член пульсировал в его ладони, требуя сделать что-нибудь, чтобы освободиться от напряжения.

Он никоим образом не смог бы спать рядом с Алекс всю ночь, если бы не сумел достичь контроля над собой. Если он этого не сделает, ей просто предстоит проснуться посреди ночи с его членом, погрузившимся глубоко внутрь нее.

Принимая во внимание его ощущения, начиная с тех самых пор, как он положил на нее глаз, он понимал, что это не заставило бы себя долго ждать. Закрыв глаза, Джошуа начал двигать кулаком, сжатым вокруг своего древка, вверх и вниз. Мешочек между ногами отяжелел, и он подхватил его другой рукой, массируя свои яйца. Вода хлестала по его телу, в то время как его рука двигалась все быстрее и быстрее. Образ Алекс заполнил его разум. Джошуа представлял, как она стояла у раковины в туалете ресторана сегодня утром, ее обнажённые груди раскачивались, когда она устремляла к нему свои бедра.

Его яички подтянулись, плотно прилегая к телу. С каждым толчком он двигал рукой всё резче.

Он смог почувствовать мягкую гладкость ее киски, когда ласкал ее пальцами. Вспомнил, как мышцы ее лона сжали его пальцы, увлекая их глубже. Его член дернулся в руке. Да, он хотел погрузить свой член так глубоко внутрь нее, чтобы она никогда-никогда не смогла бы забыть его и хотела его всегда.

Он едва коснулся ее, как она уже кончила. Господи, она была великолепна, когда кончала. Это было безудержно. Она отдала ему все. Каждый крик, каждый вздох был музыкой для его ушей. Аромат ее нектара был сильным и насыщенным. Он хотел наслаждаться им, слизывать его с мягких розовых складочек ее киски, дразня ее клитор языком и зубами, пока она снова не кончит. Он хотел, чтобы она кончала снова и снова, пока не начнёт кричать, требуя трахнуть ее. Умоляя его наполнить ее.

Его хриплое дыхание разносилось по комнате. Джошуа продолжал двигать рукой и его яички ещё плотнее прижались к телу. Из головки члена брызнула сперма, часть беловатой жидкости покрыла его живот, остальное смылось в канализацию. Разжав руку, опустошённый, он облокотился на стенку душа и опустил голову. Холодная вода дождём обрушилась на него, ему не хватало дыхания.

Придя в себя, Джошуа поднял голову и отодвинулся от стены. Взяв мыло, он намылил живот и расслабленный пенис, потом, сполоснувшись, выключил воду и вышел из душа.

Джошуа вытерся и натянул джинсы, за ними носки и сапоги. Хорошо, если предстоящей ночью ему удастся выгадать часок-другой и подремать. Он должен быть начеку и готов к чему угодно. Он не стал надевать футболку, просто перекинул ее через плечо, когда покидал влажную ванную комнату.

Алекс свернулась калачиком на своей стороне, подложив одну руку под голову, а другой — сжимая пистолет. Шелковистые коричневые ресницы лежали на щеках, а ее рот слегка приоткрывался, когда она издавала лёгкий похрапывающий звук. Он улыбнулся, представив, как она стала бы отрицать тот факт, что храпит. И в самом деле, это был не храп. Гораздо более мелодичное посвистывание. По правде говоря, это было очаровательно.

Бросив рубашку на спинку одного из стульев, он стоял и долго смотрел на нее. Менее чем за сутки эта женщина стала для него абсолютно всем. Черт, как же это случилось?

У него не было ответа. Единственно, своим нутром он понимал, что она принадлежит ему. Они оба принадлежат друг другу. Джошуа наклонился, осторожно вынул пистолет из ее руки и положил в пределах досягаемости на прикроватную тумбочку. Она шумно засопела, но не проснулась.

Выключив свет, он улёгся на кровати рядом с ней и заключил ее в свои объятия. Она легко подалась к нему, удобно устраиваясь у него на груди, как будто делала это годами. Джошуа пропустил сквозь пальцы ее короткие волосы. Они были мягкими и шелковистыми и льнули к его пальцам, когда он продолжал поглаживать её.

Удовлетворенность наполнила его. Он глубоко вздохнул и почувствовал, как всё его тело расслабилось. Даже волк внутри него был доволен. Все, что для этого потребовалось — было вот этой исключительной женщиной, что лежала сейчас в его объятиях. В его мыслях не было сомнений в том, что она принадлежит ему, и он не остановится ни перед чем, чтобы утвердить своё право на нее.