Алекс, постепенно приходя в себя, наконец-то проснулась. Чтобы вспомнить, где она находится, потребовалась секунда, и она сразу же пожалела о том, что уже не спит. В мозгу прокрутилась вчерашняя сцена. Господи, неужели она и вправду с гордым видом удалилась прочь и оставила Джошуа стоять там вместе с прочими, разинув рот?

Спрятав лицо в подушке, девушка попыталась заблокировать память. Да, так и было. Стоило претерпеть все эти волнения только чтобы увидеть эту картину.

Алекс понятия не имела, что там было после того, как убралась оттуда. Верная своему слову, она разделась до рубашки Джошуа и забралась в кровать. Впрочем, не забыла поднять голову, когда кто-то разместился рядом с ней, но так как это был Джошуа, она тут же провалилась обратно в сон. Если прошлым вечером он пришел, рассчитывая на постельные утехи, то его ожидал облом. Она была слишком измучена, чтобы не поддаться сну.

Теперь же девушка испытывала настоятельную потребность отправиться в ванную, но вокруг талии её обхватывала мускулистая рука. Джошуа, когда улёгся рядом с нею, подтянул её поближе к себе, и не ослаблял своей хватки всю ночь.

Потихоньку, осторожно, Алекс двинулась к краю кровати, который был, в общем-то, не так уж далёк, поскольку на большей части матраца поистине королевского размера растянулся Джошуа. Хотя, как полагала девушка, жаловаться она не могла. Это же его кровать, в конце-то концов.

Его пальцы тут же согнулись, фиксируя её на месте.

— Куда ты? — пробормотал он.

— В ванную, — прошептала она в ответ, надеясь, что на самом деле он всё же не проснётся. Он ослабил захват, и Алекс выскользнула из кровати. Деревянный пол под ногами оказался довольно прохладным, и пальцы на её ногах подогнулись, когда она, стоя там, посмотрела на Джошуа. Если уж она останется здесь, надо бы раздобыть коврик или два.

Стоя рядом с кроватью, она разглядывала Джошуа. Большинство людей становятся другими, когда спят: более мягкими, более уязвимыми. Но только не Джошуа. Даже во сне в его словно высеченных чертах лица не было никаких признаков смягчения. Если только не наоборот: все жёсткие углы и грани еще больше бросались в глаза. Его лохматые темные волосы, разметавшиеся по белой наволочке, на её фоне казались еще темнее. Гладкая белая простыня, сдвинутая до пояса, открыла для обозрения рельефные очертания мышц его спины. Девушка была рада отметить, что раны на ней уже заживали и через день-другой, вероятно, исчезнут совсем.

Стараясь не производить ни малейшего шума, Алекс осторожно пробралась в ванную. Удовлетворив наиболее срочные из своих потребностей, она повернулась к зеркалу. Ее короткие волосы были растрёпаны, но всё же сейчас она выглядела довольно сносно. Удивительно, что делает с человеком ночь хорошего сна. Ее лицо все ещё было бледным, если не считать синяка, расцветившего кожу. И тени залегали под глазами, но в целом она считала, что выглядит лучше, чем вчера.

Пока она так стояла, кожу начало покалывать. Такое происходило и на протяжении всей ночи, часто заставляя просыпаться, но она была настолько измотана, что ей удавалось игнорировать это и засыпать снова.

Алекс расстегнула пуговицы наверху рубашки и сдвинула ткань с одного плеча, обнажая руку. Борозда, оставленная пулей, все еще была чувствительной и влажно-розовой, но уже подживала. Длинные царапины, оставленные волчьими когтями, тоже понемногу затягивались, хотя после них, вероятней всего, останутся шрамы.

Она освободила еще несколько петель и уставилась на свою грудь. На том месте, где в тело врезался привязной ремень, виднелись синяки. Да, её лицо тоже все ещё было расцвечено, но учитывая, через что ей довелось пройти, она считала, что всё не так уж плохо. Ничего, неделя или две отдыха и нормального питания — и всё как рукой снимет. Даже ее ногам стало гораздо лучше. Бальзам Джошуа, нанесённый на ранки после ванны, творил чудеса. Как и всё остальное, они ещё побаливали, но дело шло на поправку.

Алекс начала было застегивать рубашку, но ее руки остановились. Вся кожа, везде, где к её телу прикасалась ткань, начала зудеть. Стряхнув рубашку с плеч, она дала ей соскользнуть на пол, и та складками легла вокруг ее ног. Ее кожа стала сверхчувствительна, и она застонала, когда коснулась её. Жар начал просачиваться сквозь неё, словно живое, дышащее существо. Ее дыхание ускорилось, по телу выступила испарина.

Алекс закрыла лицо руками. Что с ней не так? Может, в лесу она подхватила инфекцию или ещё какую-то заразу?

Ее матка сократилась, и лоно истекло жидкостью. Она подняла голову и уставилась на женщину в зеркале. На долю секунды перед ней проявилась морда волка, нечётким абрисом совмещённая с её лицом. Тогда она поняла.

Она вошла в течку.

На сей раз никакой отсрочки уже быть не могло. Как только она сделает этот шаг вперед, ее жизнь изменится навсегда. Возврата назад не будет.

Груди ломило, и она обхватила их ладонями, пытаясь ослабить взбунтовавшиеся ощущения, пронзающие её насквозь. Это не помогло. Если только не сделало ещё хуже. Соски под ладонями обрели алмазную твёрдость. Она чуть передвинула руки, и это легкое воздействие на торчащие комочки плоти вызвало у неё стон. По внутренней стороне бедра скатилась струйка жидкости.

Кое-как выбравшись из ванной, она отправилась обратно к кровати. Джошуа, совершенно проснувшийся, лежал, откинувшись на подушки, и похоже ждал ее. Вокруг его поясницы была подвёрнута простыня, но она ничуть не скрывала внушительной эрекции, которая оттопыривала ткань. Его широкая, загорелая грудь была обнажена, и у Алекс где-то внутри зародилось низкое рычание.

Джошуа улыбнулся и открыл ей свои объятия.

Она не нуждалась в повторном приглашении. Встав на колени в конце кровати, Алекс поползала по его ногам, пока не оседлала его живот. Он не выглядел красивее всех мужчин, которых она когда-либо встречала, но было в нем что-то такое, что безумно привлекало её. Ей никогда не надоедало смотреть на него, и она знала, что так будет и впредь. Он был сексуален до невозможности.

И он был ее.

Положив ладони на его грудь, она погладила его кожу. Мускулы слегка сокращались под её пальцами, когда она скользила ими по этой внушительной ширине. Ей нравилась курчавая поросль волос, что протянулась от соска до соска, и сужающейся полосой разделяющей живот надвое, спускалась к его паху.

Он застонал, когда ее пальцы прикоснулись к его соскам.

— Ты в самом деле уверена, что это то, что ты хочешь?

Бедный Джошуа. Она чувствовала, что его возбуждённый член плотно прижался к её заднице, но, тем не менее, был благороден до последнего. И это было одной из причин, почему она любила его.

В ответ она наклонилась вперед, так, чтобы ее груди задели его грудь. О, это ощущение было прекрасным. Даже лучше, чем прекрасным. Тогда она прижалась губами к его рту, показывая, чего хочет.

Алекс обвела языком его губы, твёрдые и тёплые, когда он раздвинул их, приглашая её внутрь. И она вошла. Не в силах противиться соблазну, она скользнула языком в его рот и застонала, когда он всосал его. Джошуа, слегка опираясь ладонями на ее бедра, медленно водил пальцами вверх и вниз по ее бокам, пока она не подумала, что сейчас закричит от неудовлетворённости.

Ее киска, жаркая и влажная, буквально молила об освобождении. Алекс раздвинула ноги шире и потерлась о твердые мускулы его живота, ища облегчения от непрекращающейся боли. Движение заставило ее груди скользнуть по его груди, и прикосновение вьющихся волосков возбудило её ещё сильнее.

Ей пришлось оторваться от его рта, когда не хватило дыхания.

— Джошуа? — В голосе был оттенок страха. Она сама не знала, о чём хочет просить. Не знала что, хоть как-то, могло ослабить эту терзающую жажду внутри неё.

Он захватил её груди в свои ладони, поглаживая большими пальцами вздувшиеся соски.

— Это всё совершенно естественно, Алекс. Просто следуй своим ощущениям. Чувствуй. Позволь себе погрузиться в этот жар.

Ей показалось, что его слова словно ласковым прикосновением прошлись по всей её коже, и она выгнулась так, чтобы ее груди ещё теснее уткнулись в его ладони.

— Это больно, — простонала она, когда её влагалище снова сократилось.

Джошуа приподнялся, сел в кровати и опустил голову к ее грудям. Он провёл языком по одной, затем по другой, а потом накрыл ртом одну грудь и всосал её. Алекс запустила пальцы в его волосы и попыталась притянуть его ближе. Боже, это ощущение просто невозможно было себе представить! Она почувствовала глубокое сосущее движение между бедрами, как будто он трогал её и там точно также. Ее бедра непроизвольно задвигались, выписывая волны по твердым кирпичикам его живота.

Она была близка. Очень близка. Одна только ласка, прикосновение — и её унесёт. Все её тело напряглось. Приготовилось в ожидании.

Джошуа ласково погладил её по бокам и ввел одну руку ей между ног. И это было всё, что потребовалось. Его палец задел ее клитор, и она взорвалась. Слегка откинув голову назад, Алекс вскрикнула, когда её затопило волной жара. Ее тело забилось в судорогах наслаждения. Она чувствовала его губы у своей груди, его руку между бедрами, и на его живот хлынул поток теплой жидкости.

Когда всё закончилось, Алекс без сил рухнула на Джошуа, и он обвил её своими руками. Разгоряченная и довольная, она спрятала лицо у него на шее, уткнувшись в неё носом. От него всегда замечательно пахло — что-то вроде запаха свежего воздуха смешанного с пряным мускусным ароматом мужчины. Алекс прижалась к нему ближе и жар, было спавший, начал подниматься снова.

— Я думала, это прекратится, — простонала она.

Джошуа куснул её в шею, отчего она ахнула, пропустив вдох, и наклонила голову набок, чтобы предоставить ему лучший доступ.

— Единственный способ остановить это — только если я возьму тебя. Тебе необходимо, чтобы мой член был внутри тебя, чтобы он заполнил тебя.

Представив мысленно его слова, она мгновенно пришла в состояние сильнейшего возбуждения.

— Тогда сделай это. — Алекс отбросила простыню и попыталась принять его в себя, но он остановил ее. Она зарычала на него, — и была потрясена, осознав это.

Обхватив её руками и перекатившись, Джошуа подмял её под себя. Упершись ногами в кровать, она выгнулась к нему, практически замурлыкав от наслаждения, когда его напряжённая длина прошлась по набухшим складкам её киски.

Джошуа довольно ухмыльнулся, а потом рассмеялся. Алекс на мгновение забыла о сексе, любуясь его счастьем. Оно прямо-таки сияло в его глазах, заставляя казаться моложе. Он наклонился и покрыл поцелуями её нос, щеки, лоб и её рот. Нежные поцелуи, жгучие поцелуи, крепкие поцелуи — она хотела их все, и он давал их ей.

Его язык провёл влажный след между её грудей, и игриво пощекотал соски. Алекс беспокойно пошевелилась под ним, но он, прижав её к матрацу своим более крупным и сильным телом, использовал его, чтобы пресечь её движения.

— Джошуа, да сделай же что-нибудь, — она снова была почти на грани оргазма.

— Я должен утвердить своё право на тебя традиционным способом нашего народа. — Он медлительно всосал её сосок, выпустил его изо рта и затем мягко подул на него. Потом сильнее прижался бедрами к её киске, и она заёрзала, стараясь заполучить его член как можно ближе туда, где она нуждалась в нём больше всего.

Кожа Алекс слегка блестела от покрывавшего её пота. Ошеломляющая потребность билась в ней, заставляя пульсировать тело. На данный момент ей было абсолютно всё равно, что бы он ни сделал, лишь бы он, наконец, оказался в ней.

— Как скажешь, — выдохнула она.

Он встал на колени, его напряжённый член выступал впереди него. Длинный, оплетённый набухшими венами, он гордо качнулся в её сторону. Синие вены пульсировали от желания, и под её взглядом на головке проступила капелька жемчужно-белой жидкости. Она облизала губы, желая попробовать её вкус.

Его губы сжались, и с виска скатилась капля пота.

— Встань на колени и на руки.

Тогда она поняла, чего он хотел. Как он рассчитывал взять ее. И идея того, что он хотел утвердить своё право на неё именно таким образом, послала через её тело новые стремительные волны текучего жара. Она лежала перед ним, содрогаясь, неспособная пошевелиться, пока не накатится и не отступит последняя волна. Но Джошуа прекратил ожидание. Он приподнял её и перевернул на живот.

Алекс засмеялась над его нетерпеливым энтузиазмом, а затем застонала, когда он потянул ее вверх, ставя на колени. Она оперлась ладонями на кровать и опустила лоб на подушку.

— Раздвинь ноги. — Это было больше рычание, чем команда, и она послушалась, позволив коленям скользить по простыням в стороны, пока не оказалась полностью открыта его взору.

Обхватив пальцами полушария её задницы, он мял эту нежную плоть, наклоняясь всё ближе.

— Ты так прекрасна. Такая розовая, влажная и готовая. И все это для меня, правда, Алекс?

— Да, — простонала она, так сильно вцепившись пальцами в простыню, что удивилась, как та ещё не порвалась. Кровь прилила к её голове, лишая возможности слышать что-нибудь кроме их резкого дыхания и звука её колотящегося сердца. Пьянящий запах секса и вожделения распространился в воздухе, наряду с легчайшим ароматом чего-то пряного, и это послало её возбуждение на новую высоту.

— Что это за запах?

— Тебя. Меня. Нас, — прошептал он, отмечая каждое слово поцелуем, спускаясь по её спине. Его пальцы, ласково погладив её набухшие складочки, вошли вглубь её щелки и снова отступили. Алекс качнулась к нему задом, призывая его сделать так снова. Его пальцы продолжали кружить по её киске. Она чувствовала, как из нее истекают соки возбуждения.

— Да, правильно, именно так, — вполголоса приговаривал он. — Твой аромат опьяняет. Он говорит мне, что твоё тело не только готово, — оно желает принять меня. И ты, — ты готова принять меня, так ведь, Алекс? Как только ты станешь моей, я уже никогда не позволю тебе уйти. — Он убрал свои пальцы и нежно подул на её влажную плоть, отчего её влагалище сжалось до невозможности.

— Да. — Сказала бы она ему сейчас кое-что, или сделала что-нибудь, чтобы заставить его наконец-то трахнуть её. Она жаждала, чтобы он был внутри неё. Жар и болезненная потребность становились просто невыносимыми.

— Я буду брать тебя всякий раз, когда захочу, везде, где захочу, и ты никогда не будешь отказывать мне, да?

— Никогда. — Алекс давала ему эти слова, потому что знала, что он нуждается в них. Она не жалела их для него, инстинктивно понимая, что после всего, что случилось, он должен утвердить свое право любым возможным способом. Этого требовала его волчья натура.

Его пальцы вонзились в её бедра, и Джошуа подтянул её к себе. Алекс сделала глубокий вдох и задышала часто и тяжело, когда он надавил массивной головкой своего члена прямо в её отверстие.

— Ещё, — удалось ей выпалить между судорожными вдохами.

— Я утверждаю своё право на тебя как на мою Пару. Отныне и навсегда. — Джошуа устремился вперед и не остановился до тех пор, пока не вошёл в неё полностью, до предела.

Алекс почувствовала лёгкий укол боли, а затем был только жар. Она откинула голову назад и закричала от удовольствия быть наполненной им.

— Я не могу ждать, — просипел он сквозь стиснутые зубы.

— Тогда не жди, — выдохнула она.

Джошуа двинулся руками по её телу вверх, а потом вниз, пока не обхватил ладонями её груди. Удерживая её на месте, он подался бёдрами назад и задержался только тогда, когда в ней остался только самый кончик его члена. А затем ударил вперёд, вонзаясь на всю глубину.

Ее внутренние мышцы расслабились, чтобы принять его, одновременно пульсируя и сжимаясь вокруг него. Это было удивительно. На неё обрушилось слишком много чувственных ощущений, чтобы сразу справиться с этим. Ее тело изнутри словно пылало.

Джошуа продолжал вдалбливаться в её тело, но этого всё равно было недостаточно. Она нуждалась в большем. Поймав совместный ритм, она начала поддавать ему, встречая его толчки. К их соитию добавились шлепки плоти о плоть, ещё больше увеличивая наслаждение Алекс.

Ее легкие казалось, сейчас разорвутся, а Джошуа продолжал вгонять в нее снова и снова. Запах секса и пряный аромат стали ещё гуще, ее сердце билось всё тяжелее и тяжелее. Она уже еле выдерживала. Каждая клетка её тела кричала от напряжения.

Джошуа скользнул одной рукой между ее бедрами и погладил комочек нервов на вершине складочек. В тот же миг она кончила. Ее внутренние мышцы туго сомкнулись вокруг ствола Джошуа, и он взвыл от удовольствия. Невероятно, но она почувствовала, что он увеличивается внутри неё. Он заполнил ее донельзя, настолько, что ощущения стали неудобными, граничащими с болезненностью. Она попыталась отстраниться, но оказалось, что это невозможно. Его член был заблокирован в ней.

— Алекс, — рыкнул Джошуа. Он все еще рос внутри неё. Она чувствовала, что головка его члена проникла невероятно глубоко. В этот момент он кончил, и её вновь затопило жаром. Джошуа откинул голову назад и завыл, извергаясь в её матку.

Её тело пронзила дрожь, и она снова кончила. На сей раз конвульсии были настолько сильны, что она чуть ли не столкнула его с места позади себя. Он крепко схватил её и задвигал бедрами, нанося короткие, жёсткие удары.

Она потеряла счет времени, но, в конце концов, рухнула на матрац, лишённая сил и потрясённая неистовством их соития. Джошуа опустился на неё сверху, все еще запертый в её теле, и немного сдвинулся в сторону, чтобы не давить на неё всем своим весом. Загнанно дыша, он уткнулся лицом в её шею, за её спиной бешено колотилось его сердце.

Алекс тоже была не в лучшем состоянии. Все ее разные боли и повреждения, о которых было забыто в пылу страсти, теперь снова заявили о себе. Она подвигалась, пытаясь найти более удобное положение.

Джошуа вздохнул и приподнялся, опираясь на предплечья. Поцеловав ее в затылок, он продолжил выцеловывать все изгибы её спины, постепенно опускаясь на колени. Оба застонали, когда он вытащил из неё свой опадающий член.

Он откинулся на подушки и притянул её в свои объятья. Его губы нежно приникли к ее лбу, в то время как пальцы поглаживали щеку.

— Не надо плакать, любовь моя.

Алекс даже не сознавала, что у неё текут слёзы. Она вытерла глаза, чувствуя себя эмоциональной и глупой.

— Прости, сама не знаю, что на меня нашло.

— Это сила страсти и красота нашего слияния, — он усыпал ее лицо лёгкими, нежными поцелуями, прежде чем прижать спиной к своему плечу и ласково побаюкать. — Ну и гормоны, тоже. С тобой нет ничего плохого. — Его голос, хотя и тихий, был полон чувств. — Ты изумительна.

Алекс засмеялась и уткнулась носом в его шею.

— Я напомню тебе о том, что ты сказал, когда сделаю что-нибудь, что подействует тебе на нервы.

Он остановился, а потом усмехнулся.

— Ты моя теперь. — В этих трёх словах заключалось море удовлетворения и эмоций.

— И ты — мой.

Его руки напряглись вокруг нее.

— Я люблю тебя, — прошептала Алекс куда-то ему в грудь.

Джошуа моментально переместился так, что она оказалась лежащей на спине, а он возвышался над ней. Его рука дрожала, когда он убрал прядь волос с её лица.

— Слова «я люблю тебя», не могут выразить то, что ты значишь для меня. — Его глаза, казалось, стали еще темнее, когда она наблюдала за ним. — Ты для меня — все. Воздух, которым я дышу. Причина, по которой я живу. Ты принесла радость жизни к долгу и ответственности. Нет ничего, что я не совершил бы, чтобы сделать тебя счастливой.

— О, Джошуа!

Он встряхнулся, а потом криво усмехнулся ей.

— И может быть, я больше никогда не скажу этих слов снова, пока мы живы.

Алекс засмеялась, понимая, что именно он подразумевал.

— Не важно, если ты никогда не скажешь их снова. Главное, я знаю, что ты чувствуешь вот здесь, — она накрыла ладонью его сердце.

Джошуа скользнул своей ладонью на её сердце и улыбнулся, когда почувствовал его тяжелые глухие удары.

— Я утверждаю своё право на тебя, на свою Пару и супругу, Александра Райли Страйкер. Моя, до скончания моих дней.

— Я тоже утверждаю своё право на тебя, Джошуа Страйкер. Мой, до скончания моих дней.

Из её глаз скатилась слезинка, он наклонился и поцелуем осушил её. Даром что сил у неё не осталось, знакомый жар опять начал разгораться в её теле.

— Снова?

Джошуа передвинулся так, что она вновь оказалась под ним. Она почувствовала на своём бедре тяжелый вес его уже готового члена.

— Снова, — прошептал он, проводя губами по изгибу её уха. — И снова. И снова.

Алекс разомкнула губы и вздохнула. Его язык ласково обвёл их контур, и она решила, что не такое уж и усталое у неё тело, в конце-то концов.