Лето достигло пика и начало затухать. Эмма подошла к бару, где мы работали с Джо и Адамом в одну из последних ночей сезона. Я вышла на улицу, чтобы протереть несколько столиков, и Адам проследовал за мной. Я посмотрела на темный пляж, слушая, как волны тихо накатывали на песок. Такое ощущение, что лето пролетело в одно мгновение, и тем не менее кажется, что ничего не будет, как прежде.

– Я могу поговорить с тобой? – спросил Адам.

– Давай, – устало согласилась я.

Мы сошли с террасы и ступили на песок, чтобы нас не слышали посетители.

– Завтра я уезжаю, чтобы готовиться к университету, и я не хотел уезжать, не извинившись. Я был зол, что не нравлюсь тебе так, как мне того хотелось бы, – выговорил он быстро и продолжил до того, как я успела что-нибудь сказать. – Я не понимал, почему ты предпочла мне его, но, когда я увидел вас вместе, я понял. Он вдохновляет тебя. Извини, что я заставлял чувствовать себя неловко. Это была моя вина.

– Но ты знаешь, что случилось с Робертом.

Он кивнул. Все знали.

– Я все еще думаю, если ты с ним счастлива, тебе нужно быть с ним. Когда ты находишь кого-то, кто подходит тебе, логика бессильна. – Он невесело улыбнулся.

Прав ли он?

– Я не знаю. Даже если я забуду, кто он, я не уверена, что способна простить ему его ложь.

– Думаю, когда наступит момент, ты будешь знать. – Он улыбнулся. – Ты заслуживаешь того, чтобы быть счастливой. – Он прильнул ко мне, чтобы быстро поцеловать в щеку, и поспешил обратно в бар.

Я смотрела, как он идет, и надеялась, что боль, которую он чувствовал в отношении меня, скоро пройдет. Я знаю, что такое любить кого-то, кого любить не следовало бы.

Я взглянула на темное море и задумалась, насколько любовь может быть сложной. Я не привыкла к этому. Мне очень повезло с тем, как легко все было с Лукасом, а теперь я чувствовала себя плывущей по течению. Я задумалась о том, где сейчас Роберт и чем он занимается, и мне стало стыдно, что я вспомнила о нем. Его брат отнял у меня Лукаса, как я могу забыть об этом? И все же я скучаю по Роберту. Я хочу знать, что происходит в его жизни. Скучает ли он по мне? Я послала эти вопросы в темную пустоту, надеясь, что однажды каким-то образом она даст мне ответы.

Я шла домой после смены пешком, отклонила предложение подвезти, хотела подышать морским воздухом. Я вставила наушники, и Кейси Масгрейс тихо играла, пока я медленно возвращалась к себе, и только звезды в небе и уличные фонари освещали мне путь. Я проходила мимо всех знакомых мест, радуясь, что живу здесь. Иногда меня раздражает, как сплочен этот город, но я благодарна за то, как каждый заботился обо мне последние два года. Я вдруг поняла, что хотела бы воздать должное городу в своей последней картине.

Я рисовала ландшафты этих мест так часто, хотя никогда не изображала, что я чувствую к этому городу. Как он забирается тебе в душу и западает в сердце. Не важно, через что я прошла, я все равно рада называть этот город своим и этих людей своими. Я потеряла семью и мужа, но в некоторой степени Толтинг – моя семья, и он до сих пор присматривает за мной, и я надеюсь, так будет всегда. Создается впечатление, что я способна пройти через все, что угодно, потому что я – часть этого мира. Не у каждого есть такое место, которое можно назвать домом.

Я снова подумала о Роберте, когда увидела свой дом: гирлянды, которые он оставил мне, освещали мой путь. Он полюбил это место. Я видела это. У него никогда не было места, где он чувствовал бы себя как дома. Его семейная жизнь всегда была сложной, и я представляла их дом холодным и пустым. Возможно, если бы у них был дом, как у меня, все обернулось бы иначе. Я не хочу придумывать оправдания его брату или его лжи, но я полагаю, что испытываю сочувствие к мальчикам, растущим в таком доме.

В доме, не похожем на мой.

Я вошла и схватила Тейлора, который прибежал, чтобы приветствовать меня. Положив кота на диван, я включила лампу, чтобы зарисовать идеи последней картины для моей выставки. Тейлор тут же забрался на колени и заснул. Мы сидели так бо`льшую часть ночи, пока я работала над рисунком.

Я изобразила фигуру на перекрестке с двумя знаками – стрелка налево гласила «потерять», а за ней – яркие огни и небоскребы города, стрелка направо указывала «найти», а за ней – Толтинг с золотистым пляжем и плещущимися волнами, цветными пляжными шляпами, а за ними на холме церковь, обращенная вниз на побережье. Рано утром я наконец уснула, измученная, но довольная тем, что создаю, и название пришло, как только я прикрыла глаза.

Не заблудившись, не обретешь дороги домой.

Я хранила последнюю картину накрытой. Не хотела, чтобы кто-то из местных увидел ее до выставки. Я бы хотела, чтобы она стала сюрпризом, поэтому прятала ее в мастерской и никому не разрешала заходить. Когда я заканчивала ее, в природе появились намеки на осень. Листва у дома изменила цвет на оранжевый и красный, и нужно надевать кардиган, покидая дом. Туристы пакуют чемоданы и возвращаются туда, откуда прибыли. Темнеет раньше, и лето постепенно становится воспоминанием.

Нужно нанести первый визит в галерею Хэзер в Плимуте, чтобы показать ей картины. Джон арендовал микроавтобус, и они с Эммой отвезли меня. Хэзер с коллегой вышли, чтобы помочь занести картины. Эмма и Джон пошли выпить кофе, пока мы все распаковывали.

Хэзер ходила туда-сюда по длинной узкой комнате, ее каблуки стучали по отполированному деревянному полу в такт моему спешащему сердцу. У нее невероятно спокойное выражение лица, по которому невозможно угадать мысли. Я осмотрелась, чтобы отвлечься. Над нами были стальные прутья со свисающими лампочками, придававшие пространству современный, почти индустриальный облик. Напротив была комната поменьше со стойкой регистрации и картинами. Я представила себе это место в ночь моей выставки. Пространство будет пустым. Только мои работы. И я начала нервничать и волноваться из-за того, как картины будут смотреться здесь.

Хэзер откашлялась. Я медленно повернулась, боясь встретить ее твердый взгляд. Сегодня она в деловом костюме, каждая прядь волос аккуратно уложена. Я восхищаюсь ею, но, честно говоря, мысль о колготках заставляет радоваться тому, что я в джинсах и футболке, с распущенными волосами, завивающимися от дождя. Она расплылась в широкой улыбке.

– Они просто прекрасны. Когда я впервые увидела твою работу, я и представить не могла, как ты расцветешь. Они наполнены светом, и жизнью, и любовью. При этом они задорные и вдохновляющие, и они отлично смотрятся вместе. «Кусочки моего сердца» будет одной из самых обсуждаемых выставок этого года, я чувствую. – Она протянула мне руку для рукопожатия, но мне было этого недостаточно, и я взяла ее за плечи и притянула к себе, чтобы обнять.

– Большое тебе спасибо, – сказала я, стараясь не заплакать. Не похоже, чтобы она умела утешать.

Она засмеялась и отступила, немного смущенная.

– Выставка будет иметь огромный успех, поверь.

– Правда? – я чувствовала одновременно замешательство, счастье, надежду и страх, но больше всего я была рада, что рискнула и поверила в себя, ведь раньше я никогда не гордилась чем-то, что создавала.

– Да, правда. Эта комната будет битком! И каждый будет бороться за эти картины. Я просто знаю.

– Только не продавай ту, на которой Эмма и Джон. Я пообещала им ее.

Она покачала головой.

– Слишком щедро с твоей стороны, как мне кажется, но договорились. Теперь, если мы проводим ее в первую неделю ноября, нужно разослать приглашения за несколько недель. Я начну публиковать в онлайне, тебе также следовало бы. В социальных сетях. Мне нужен список всех, кого ты хотела бы пригласить, а я сделаю список критиков, специалистов и покупателей, людей, которые создадут шум. Давай-ка сядем и выпьем кофе, – сказала она, почувствовав, что я немного растерялась.

Устроившись на маленьком диване с чашкой крепкого черного кофе, я почувствовала себя лучше и была готова к обсуждению. Хэзер достала записную книжку и начала записывать все, что нужно подготовить. Она попросила меня подумать о нескольких цитатах, которые я могла бы дать ей для использования на вебсайте о выставке «Кусочки моего сердца».

– Думаю, что людям понравится задумка коллекции и твои названия картин. Будет интересно сфокусироваться на том, что это твоя самая личная работа на сегодняшний день, как думаешь?

Я кивнула:

– Это хорошая идея. И это действительно самая личная работа. Благодаря тебе и Дэну.

– А Роберт? Могу я спросить о нем? Когда он пришел ко мне рассказать о твоем искусстве, я подумала, что он твой парень, но потом поняла, что все сложнее, и с того времени я не видела его. Но ты упоминала, что он вдохновил тебя на одну из работ.

– Я даже не знаю, где он сейчас. Он заставил меня снова рисовать, и частично он причина тому, что мое творчество стало более личным, – медленно произнесла я. Не уверена, что хотела поделиться тем, что случилось у нас с Робертом.

– Отношения – сложная штука, – сказала она, почувствовав мое смятение. – Я думаю, именно поэтому люди потянутся к твоим картинам: ты показываешь, особенно в картине сердца, свет и тень, которые наполняют наши жизни.

Я кивнула:

– Думаю, поэтому моя работа стала более личной. Было так много чувств… Во всем нужно было разобраться.

Хэзер сделала несколько записей. Потом откинулась на спинку дивана и вздохнула.

– Хотела бы я иметь что-то подобное. Я уже давно не подпускала никого близко к себе. Я не уверена, что хороша в отношениях, какой-то тупик, серьезно. Иногда я думаю о своем последнем парне и спрашиваю, могло ли все закончиться иначе.

– Что случилось, если не секрет? – я была заинтригована, Хэзер кажется такой положительной, не верится, что она не так успешна в личной жизни, как в профессиональной.

Она сделала глоток кофе. Мягкая акустическая музыка была единственным звуком в течение нескольких минут, пока она не продолжила:

– Мы встречались четыре года и жили вместе. Я хотела, чтобы мы поженились, но постоянно находились причины, почему время было неподходящим. Я работала в галерее в Лондоне, но всегда мечтала открыть собственную. Один мой знакомый связался со мной и сказал, что эта галерея продается. Казалось, что может быть лучше: я наконец-то могла иметь свое место и оно не стоило безумных денег, как в Лондоне, плюс оно имело хорошую репутацию у коллекционеров, ищущих местные таланты, и я чувствовала, что могу создать ее и просто сделать ее своей. – Она вздохнула. – Но Гэри не хотел оставлять свою жизнь в Лондоне, даже ради меня. Я поняла, что он не любит достаточно, чтобы поставить мои мечты на первое место. Поэтому я ушла от него в погоне за своей мечтой. И ни разу не пожалела об этом. Мы просто не должны были быть вместе.

– Это вдохновляет. Я думаю, это здорово, что ты пошла за своей мечтой.

– Нелегко следовать за своим сердцем, не так ли?

Я опустила взгляд на свою чашку.

– Да, это действительно непросто.

– С твоим мужем, позволь спросить, вы были счастливы?

Я улыбнулась.

– Очень. Мы были влюблены с детства, и после катастрофы я была опустошена. Я не знала, как жить без него. Мне стоило больших усилий строить свою жизнь в одиночку. Без него я была лишена вдохновения. Роберт был первым мужчиной с того момента как… – я запнулась, боль от всего этого еще очень сильна.

– Мне жаль, Роуз. Потерять любовь всей твоей жизни… Как думаешь, вы окончательно расстались с Робертом? Это большая редкость – встретить кого-то, кто может вдохновить после такой потери. Я не нашла никого, кто вдохновлял бы меня.

Я с удивлением взглянула на нее. Я не рассматривала это с такой стороны. Все о чем я думала, это как мне было стыдно из-за того, что я сблизилась с Робертом, который замешан в катастрофе. Но я поняла, что Хэзер права в том, как сложно сойтись с кем-то, кто может любить независимо от всего и пройти с любимым все хорошее и плохое и кто может вдохновить тебя стать лучшей версией тебя самого. Сидя напротив Хэзер, в преддверии своей приближающейся выставки, я поняла, что Роберт вдохновил меня стать лучше и даже не знал об этом. Я просто хотела бы вдохновить его в ответ. Мысль о нем, живущем здесь, работающем у своего отца, застрявшем в этой семье и несчастном, заставила мое сердце сжаться.

– Знаешь, я верю, что все образуется, – добавила Хэзер, похлопав меня по руке.

Я обратилась ко Вселенной с мольбой, чтобы она оказалась права. У меня было чувство, что эта женщина, сидящая напротив меня, редко ошибается.