– Офицер на шлюпке, разрешите взойти на борт!

Хальцион Блисс вытянулся по стойке «смирно» на верхней ступеньке сходней, отдал честь офицеру и посмотрел вниз. Команда такой весельной шлюпки – двенадцать матросов и корабельный маг на руле. Лодка широкая, двадцать футов длиной, весла большие, и много места для людей и снаряжения. Такие шлюпки перевозят груз с корабля на берег.

Долговязый и тощий офицер на корме козырнул Блиссу в ответ.

– В каком вы чине, маг?

Акцент, с которым был задан вопрос, выдавал в нем уроженца Эт-Бэй, бухты в южной оконечности Аркании.

Двенадцать матросов в коричневой форме погрузили весла в воду.

Блисс, спускаясь с причала по трапу, замер на полдороге, остановленный вопросом офицера. По его коричневой с белым форме корабельного мага должно было быть вполне понятно, каков его статус. С чего бы другому корабельному магу входить в подробности и интересоваться его званием?

– Корабельный маг пятого класса Хальцион Блисс, имею назначение на «Сангин». Почему вы спрашиваете? Я должен представить бумаги?

– Не нужны мне твои клятые бумажки, парень. Мы тебя ждали тут все утро. Киснуть под дождем – плохое развлечение, как по мне. Давай-ка на борт, и побыстрее! Тебя хоть чему-то в академии научили, нет? Эй, там, отдать концы, весла наготове, поберегись! Я корабельный маг третьего класса Дарт Шурхэнд.

Офицер подчеркнул интонацией свой чин. Хальциону не надо было напоминать, что третий класс – это старше его по званию.

Блисс прикинул, что командующему шлюпкой офицеру вряд ли намного больше лет, чем ему самому, то есть – шестнадцать. Шурхэнд был худощавым, длинноруким и длинноногим, а его коричневая с белым форма корабельного мага казалась почти такой же новенькой, как одежда Блисса. Самой примечательной чертой его длинного вытянутого лица были неровно выступающие зубы.

Еще у корабельного мага были необычно густые белые брови. Блисс заметил, что на крупных руках офицера нет колец. Его сабля хорошей работы, в ножнах, лежала на скамье рулевого. По рукояти было видно, что оружием пользовались, а на чашеобразной гарде имелся герб, но издалека Хальцион не мог разглядеть его. На рукояти и ножнах было достаточно драгоценных камней, чтобы не оставалось сомнений: владелец сабли – человек богатый.

Заскучавшая команда выполнила приказы Шурхэнда прежде, чем он закончил их отдавать. А тот продолжал:

– Я командую судовой шлюпкой, так-то оно. У каждого судна есть командир, даже у самого маленького суденышка – а эта шлюпка не самое маленькое суденышко в королевском военном флоте. Почему твоя жалкая задница еще не на борту?

Хальцион ловко спрыгнул в шлюпку, отстегнул свою новенькую саблю, которая ему страшно нравилась, и встал рядом с Шурхэндом на корме. Его дорожный сундук магическим образом проплыл между скамьями и опустился на дно лодки.

Хальцион не особенно знал, как себя вести, но ему не понравилось, как Шурхэнд с ним разговаривал.

– Мне очень по душе четырнадцатая статья Уложений, если вы понимаете, о чем я, – заметил Хальцион, глядя Дарту в лицо и следя за тем, как изменится его выражение от услышанной колкости.

Шурхэнд озадаченно процитировал текст:

– «Никто, служащий во флоте или имеющий к нему отношение, не должен спать на вахте». Что здесь такого интересного, по-твоему? – спросил Дарт, выводя шлюпку к выходу из бухты.

Они взяли курс прямиком на «Сангин», однако расстояние было немаленьким.

– Нет, не спать на вахте – это статья шестнадцать. Вас хоть чему-то в академии научили, корабельный маг Шурхэнд?

Молодые люди переглянулись и засмеялись. Напряжение исчезло, как волна разбивается о берег, – оба вдруг поняли, что могут быть друзьями.

– Ладно, ладно, ты меня поймал. Я никогда не мог запомнить первые двадцать из девяноста девяти статей Уложений о войне, уж не знаю почему. Когда мы оба не на дежурстве, зови меня Дарт.

Молодой маг протянул свою здоровенную лапищу, и Хальцион пожал ее.

– Хальцион. Для друзей – Хал. Надеюсь, мы станем друзьями.

Дарт сделал широкий жест, охватывающий все корабли в гавани.

– Бухта полна боевых кораблей. Илумин – главный центр снабжения западной группы флотов. Потрепанные в бою корабли ждут переоснащения на южной стороне бухты. Вон те десять здорово потрепало в бою. Те, которые стоят на якоре у северной стороны, это боевые корабли, они ожидают здесь, чтобы присоединиться к флоту. Посмотри – и увидишь с нашей стороны бухты еще снаряженные корабли, по меньшей мере тридцать боевых, а с ними – вспомогательные корабли с припасами и прочие торговые суда. Хороший знак – война складывается в пользу Аркании, если численность кораблей, готовых участвовать, намного больше, чем пострадавших в бою.

Хальцион не выдержал:

– Я не мог не заметить герб на твоей сабле. В каком ты родстве с королем?

Дарт состроил кислую мину.

– Король – мой дядя, и я бы меньше всего хотел говорить об этом. Я пробиваюсь вверх по лестнице военной иерархии с самых низов, как любой другой новобранец. Когда я стану капитаном корабля, это произойдет потому, что я заслужу назначение в войне с Малейном, а не потому, что я племянник короля. Некоторые офицеры и матросы явно считают, будто мое происхождение важнее моих умений, и не прочь мне это показать. Я поставил себе целью заставить их переменить мнение. Кстати, о родстве – брось камень в любой из этих кораблей и попадешь в какого-нибудь Блисса. Ты родственник им всем?

Хальцион понял, что его новый друг весьма чувствителен к вопросу своего происхождения. Еще бы! Блисс прекрасно представлял проблемы, которые могут воспоследовать от подобного родства. Ему и самому придется нелегко, учитывая его родственные связи в военно-морских кругах.

– Моя семья… Блиссы служили в военном флоте всегда, с тех самых пор, как существует Аркания, да хранят боги нашу родину и короля, – сказал Хальцион. – Прямо сейчас пять моих дядьев командуют боевыми кораблями, а шестой – капитан торгового судна министерства финансов. Мои шесть братьев – офицеры, лейтенанты и капитан-лейтенанты, служат в разных флотах… большей частью в южном и западном флоте. Мой отец был капитаном «Уорспрайта», взорванного в прошлом году у берегов Друсена в битве за Ордьюн.

– Я слышал об этой битве, – сказал Дарт, – и о том, как «Уорспрайт» погиб, защищая других.

– Мои родные всегда служили во флоте, а теперь настал мой черед, – с гордостью ответил Хальцион. – Отец хотел, чтобы я поступил на военную службу именно как корабельный маг. Мои магические способности открылись совсем недавно. Обычно Блиссы начинают службу на кораблях Его Величества в возрасте двенадцати лет; так поступили все мои шестеро братьев. Но я обрел свою силу, лишь когда мне исполнилось шестнадцать. Я только что закончил обучение в академии, это мое первое назначение. А кроме тебя, что за офицеры служат на «Сангине»?

Молодые люди посмотрели вперед, где в отдалении виднелся их корабль. Голова дракона торчала из воды. Зеленая шкура корабля-дракона сверкала на солнце.

Гребцы, ворочая тяжелыми веслами, медленно гнали шлюпку через бухту.

– Ни слова об этом при матросах, – предостерег Дарт своего нового друга, понизив голос и указывая кивком в сторону двенадцати гребцов в коричневой форме, управляющихся с веслами. – Мы, офицеры, никогда не обсуждаем других офицеров «Сангина», да и любого корабля, где бы ни довелось служить. Конечно, сам «Сангин» – это другое дело. Я мог бы весь день напролет говорить о нашем корабле и его отличной команде.

Последнее замечание матросы на веслах услышали, и оно им явно польстило. Многие подняли головы, чтобы улыбнуться Шурхэнду, продолжая грести.

– Пожалуйста, расскажи! Нам в академии мало что рассказывали о боевых кораблях-драконах.

Впервые за все утро Блисс расслабился. Он был в восторге от разговора с Шурхэндом. Такое впечатление, будто они знакомы всю жизнь.

– Корабль прекрасен. Знаешь, многие суда носят женские имена, но корабли-драконы – совсем другое дело. Все корабли-драконы мужского рода, и на то есть несколько причин. Когда мы говорим о нашем корабле, то называем его не иначе как «он»… а мы много говорим о кораблях. В «Сангине» триста десять футов длины, от носа до кормы. Сам дракон – двух сотен футов длиной по хребту, я имею в виду туловище морского дракона. Шириной он шестьдесят два фута, а корпус корабля добавляет еще двадцать футов ширины, так что в самом широком месте корабль имеет восемьдесят два фута. Он только что вышел из сухого дока, замеры точны, но за следующие два года дракон вырастет и в длину, и в ширину, и тогда понадобится переоснастка. Наши морские драконы никогда не перестают расти.

Драконы меняют кожу раз в два года, вот зачем мы были в сухом доке. Сброшенная шкура пошла на переоборудование корпуса и нижней палубы. Мы оставляем шкуру дракона соединенной с туловищем, и кровь продолжает по ней циркулировать. Шкуру растягивают и делают из нее корпус корабля. В обычном состоянии морской дракон вылезает на сушу каждые два года, чтобы выбраться из кожи, которая стала ему мала. Он стесывает ее о скалы, о деревья на берегу. Во время линьки нельзя, чтобы морская вода попадала на жизненно важные органы дракона, которые в этот момент беззащитны. К нему могут пристать любые болезни и паразиты. Сердце и печень дракона в это время открыты воздуху и морю, вот почему линяющий дракон не погружается под воду. Много сотен лет назад кто-то додумался, что можно поймать дракона, когда тот сбрасывает кожу. А потом придумали специальные зажимы, которые прижимают сброшенную шкуру к огромным жилам дракона. И кровеносная система продолжает качать кровь и питать сброшенную кожу, заживляя разрезы и дыры, полученные в бою.

На постройку нашего корабля пошел отличный арканийский вяз. Шпангоуты из вяза, а для корпуса, палуб и внутренних переборок корабля использована растянутая шкура дракона. Все зажимы, которые крепят сброшенную кожу к телу дракона, заключены в специальные оболочки из стали, с прокладками внутри. Каждые два года мы заходим в док и заново проделываем все необходимые операции со вновь сброшенной шкурой. Мы понимаем, что пришло время линьки, когда зеленая шкура нижней палубы становится молочно-белой. С этого момента у нас остается тридцать дней, чтобы обработать шкуру в сухом доке – по истечении этого срока она белеет окончательно. Если не добраться до сухого дока за тридцать дней, весь корабль сойдет с дракона вместе со старой кожей, и зверь ускользнет в морские глубины. Военные моряки прилагают много усилий, чтобы такое случалось как можно реже.

Когда процесс завершен успешно, мы получаем корабль, который сам залечивает пробоины в корпусе. Аркания использует корабли-драконы всего около двадцати лет, но наши боевые корабли-драконы – самые большие и быстрые из всех, что ходят в открытом море.

– А что, корабли-драконы быстрее, чем другие наши боевые суда? – По мере того как судно становилось все ближе и ближе, Хальцион едва мог скрыть свой восторг.

– Они быстры. Большинство кораблей первого класса способны на крейсерскую скорость шесть узлов – и одиннадцать узлов при сильном попутном ветре. Чтоб я утоп, если «Сангин» не делает восьми узлов при крейсерском ходе и добрых пятнадцати – при благоприятных обстоятельствах. Когда мы идем так быстро, кажется, что мы почти летим. Я несколько раз испытывал это на себе – такое ощущение, будто взлетаешь на облака. Мало какой приватир способен нас обогнать, и мы ловим ветер лучше, чем любой из обычных боевых кораблей.

– Я понимаю, мне придется еще многому научиться. Еще год назад я думал, что буду служить в сухопутных войсках… – Хальцион вдруг ощутил страх перед своим новым назначением.

– Не волнуйся, что ты не знаешь всего, что только можно знать в морском деле, – сказал Дарт. – Ты корабельный маг пятого класса, а это значит, что тебе еще нужно кое-что освоить, прежде чем стать командиром. Но настанет день, когда ты будешь знать все и будешь сам командовать боевым кораблем.

Итак, сотня взрыв-труб и двадцать двуствольных взрыв-труб на трех палубах, – продолжил Шурхэнд рассказ о корабле. – Второй офицер мастер Эндол Гриффон любит свои взрыв-трубы больше жизни, так что даже не прикасайся к ним, пока она не даст на то соизволения. Она лучший офицер по взрыв-трубам на весь флот, а наш капитан Олден тоже начинал как офицер при взрыв-трубах, ясно?.. Постой-ка! Мне вот только что пришло в голову – чтоб я утоп, если вру! – ты ведь седьмой сын седьмого сына! И что, это помогает тебе быть хорошим заклинателем?

– Да я мало что могу сказать на эту тему – я ведь еще толком не разобрался, на что способен. Я всего восемь месяцев как получил магические способности. Кажется, у меня очень хорошо получается с магией воздуха. В академии я был сильнейшим и по морским заклинаниям тоже. Но, кроме этого, я просто не знаю, что тебе ответить… разве что есть еще одна вещь… только это довольно глупо.

Блисс смущенно перевел взгляд вниз, на свой дорожный сундук.

– Что такое, корабельный маг? Говори, парень, не красней, мы же сослуживцы, – дружески ободрил его Дарт.

– Похоже, меня любят снасти, – смущенно выговорил Блисс почти шепотом.

– Шутишь? Ты способен заклинать снасти? – Дарт был потрясен. – Во всем западном флоте не наберется десятка таких спецов! Ты счастливчик, Хал, твоя карьера обеспечена. Заклинатели снастей ценятся на вес золота. Они способны сказать, когда такелаж собирается порваться. Они могут укрепить такелаж и велеть ему распутаться, если снасти запутались. Да капитан просто уцепится за тебя! Знаешь, моя стихия – земля, и на море от меня пользы меньше чем ничего. Я хорошо управляюсь с пушками, для этого мои умения по стихии земли вполне пригодны, но во всех других случаях, где нужна работа корабельного мага, я просто ужасен. Я все записываю по нескольку раз и все равно путаюсь в самых повседневных заклинаниях, нужных на корабле. Мне приходится буквально сражаться с каждым морским заклинанием, которому меня пытается обучить капитан-лейтенант Джантсон.

– А на что похожа жизнь на борту «Сангина»? – спросил Хальцион.

– Все происходит строго по распорядку. По ветренникам, во второй половине дня, все корабельные маги практикуются с разряд-пиками. Обучение ведет капрал Даркуотер, весьма впечатляющая и рослая дама. Ей нравится демонстрировать свое искусство в обращении с разряд-пикой – пожалуй, даже чересчур нравится.

– Женщина в морской пехоте?

В вопросе Блисса прозвучало искреннее удивление. Он явно не мог вообразить себе женщину среди грубых морпехов, которые первыми идут в атаку в любом бою и известны своей дикой свирепостью.

– Я понимаю, о чем ты думаешь, – ухмыльнулся Дарт. – подожди, пока не увидишь госпожу капрала. Она, что называется, особый случай, причем в буквальном смысле слова, только не вздумай сказать ей это в лицо. Она любит тренировки с мужчинами, но вовсе не потому, что любит мужчин. Совсем наоборот. У тебя будет возможность убедиться, что ей очень нравится доказывать свое превосходство над мужчинами – особенно теми, кто выше и сильнее ее. К несчастью для тебя, должен заметить, потому что на корабле мало таких парней. Капрал Даркуотер – одна из десяти женщин в команде, из них у нее самый низкий чин, а самый высокий – у мастера Эндол Гриффон.

– К несчастью для меня? – переспросил Хальцион. – Что ты хотел этим сказать?

– Ну, я заметил, что ты высокий малый. Шесть футов и два или три дюйма, верно? – сказал Дарт.

– Так и есть, но что с того? – отозвался Блисс, не представляя, о чем толкует Дарт.

– Госпожа капрал Даркуотер имеет почти шесть футов росту, – сообщил Дарт, явственно получая удовольствие от описания. – Вполне вероятно, она попросит… некоторые бы даже сказали – потребует, чтобы ее поставили в пару с тобой на тренировке в следующий ветренник, потому что ты новичок и потому что ты выше нее.

– Ну и что? – Хальцион недоумевал все больше и больше. – Я просто буду вести себя совершенно нормально…

– Эй, парни, пошевеливайся! – велел Дарт матросам. – Наш корабль готовится покинуть бухту.

– Да как ты узнал?! – поразился Блисс.

– Прислушайся. – Дарт приложил ладонь к уху. Блисс сделал то же самое и услышал, как откуда-то с палубы «Сангина» доносится матросская песня.

– Эту песню поют, когда поднимают якоря, – пояснил Дарт. – В нашей команде лучший запевала на весь флот. Я знаю, что ты провел всю жизнь рядом с кораблями, раз ты Блисс и все такое, но поверь, даже ты услышишь от этого парня песни, которых не слыхал прежде. И никто, кроме искусного запевалы, не способен заставить команду работать так слаженно и с таким рвением. «Виски-оу» хороша для поднятия якоря, но грести под нее тоже можно – а я думаю, нам пора поднажать.

И Шурхэнд затянул матросскую песню. Блисс не знал ее слов.

Моряки стали грести быстрее, попадая в ритм. Они все присоединились к припеву:

Весла погружались в воду чаще, следуя ритму. Тенор Шурхэнда взлетел над шлюпкой и гребцами:

Матросы еще прибавили темп, налегая на весла изо всех сил, и шлюпка стремительно заскользила вперед. Они уже миновали все остальные корабли, стоящие в бухте. «Сангин» впереди начал разворачиваться. Оба якоря были подняты, и корабль уже не сопротивлялся отливу.

Шурхэнд затянул следующий куплет еще громче:

Хоть моряки и гребли изо всех сил, надрываясь, все они рассмеялись и подняли головы, чтобы посмотреть, как себя поведет Хальцион, заслышав новые слова песни. А когда дошло до припева, на этот раз даже Хальцион присоединился к ним, выводя своим сильным баритоном:

И тут моряки прекратили петь и перестали грести.

– В чем дело? – спросил Блисс.

– Да мы же прибыли. – Дарт поднял руку и указал на «Сангин».

Обернувшись, Блисс увидел, что борт корабля закрывает собой все. Драконья шкура корпуса была темно-зеленой, лоснящейся. Порты взрыв-труб протянулись от носа до кормы. Хальцион не знал, что ждет его на корабле, куда он назначен, – но вся его большая семья военных моряков надеялась, что он покажет себя наилучшим образом. И он не подведет их, никогда в жизни.

– Давай вперед. Поднимайся первым. Отдашь свои бумаги офицеру. Удачи тебе, корабельный маг Блисс!

Шурхэнд отдал честь своему новому другу и придержал тросы забортного трапа, пока Хальцион взбирался по металлическим ступенькам на борт, чтобы присоединиться к команде «Сангина».