Я и Шон залезли обратно в машину, когда начали замерзать. Я не возражала против холода, но Шон настоял на том, чтобы мы согрелись. Он позаботился о том, чтобы у нас с собой были термосы с теплым напитком. Странно, но Шон совершенно другой человек, если дело не касается секса. Он часто улыбается, и не контролирует себя постоянно. Такое чувство, будто он был заперт в клетке, и тут внезапно получил свободу. Смех Шона отзывался звонким эхом в моей душе, и его поддразнивания были непринужденными и игривыми. Я обожала такую его сторону.

- О чем ты думаешь? – спросил он, делая небольшой глоток какао. Оно было ужасно горячим. Отель предоставил его нам уже на самом выходе. И оно получилось очень вкусным.

- Я обдумываю, каково это – быть с такой версией тебя, которую я сегодня открыла для себя, - и я жестом указала на холм. Там остались следы от нашего спуска на санках, и несколько ямок, где я падала с них. Я ужасный ездок на санках, я в курсе, но это все равно круто.

Губы Шона дернулись в застенчивой улыбке. Он глянул на меня после нескольких секунд: - Я честно не знаю. Когда я с тобой и мы делаем такие вот вещи – катаемся на санях, запускаем змея, играем в снежки – я не чувствую себя самим собой. Такое ощущение, что я забыл, кто я есть на несколько мгновений, и снова могу дышать свободно. Я не могу постоянно держаться за этого парня, Эвери. Он и не показывался из меня, пока ты не появилась – то есть, я хочу сказать, что очень давно так себя не чувствовал.

- Я понимаю, что ты имеешь в виду, - я заправила локон волос за ухо, - Если бы ты мог выбрать, каким мужчиной ты бы хотел быть?

- Не думаю, что все так просто. Я не могу вот так взять и все забыть. Тот парень – это тень того, кем я был. Ты этого не видишь, но я могу. Когда я с тобой, и мы вот так смеемся, это не беспокоит меня. Но когда наступает ночь… - он покачал головой и не закончил фразу.

Я знаю о ночных часах. Понимаю, что происходит с моим сознанием, когда вечерние сумерки укрывают небо, будто чернильное пятно. Темнота захватывает и подавляет меня. Каждая неприятная мысль и всякое беспокойство закрадываются в мою голову, лишь только она коснется подушки. Я стараюсь подавить их, но они не желают отступать. Иногда это все, что я могу, чтобы дожить до утра. Мрачные мысли начинают роиться в сознании, пока безнадежность не съедает меня полностью, и я не отключаюсь. Затем приходит новый день, и все повторяется.

Я коснулась его колена. Шон взглянул на меня: - Я знаю. Поверь мне, я понимаю, о чем ты.

Телефон Шона издал какой-то звук. Он вытащил его из кармана и глянул на экран: - Уже темнеет. Питер почти доехал до города. Нам лучше возвращаться.

Я кивнула в ответ, печально улыбнувшись. Нагнулась к его руке и крепко сжала: - Постарайся держаться за те чувства, что внутри тебя. Держись как можно дольше. Я знаю, что ты настоящий все еще там, хоть сам и не разделяешь моей веры. Я вижу это, Шон. Не сдавайся. Не сейчас.

Он обнял меня и поцеловал в висок: - Думаешь, мы сможем вытащить друг друга из наших кошмаров?

Я не знаю. Хочу согласиться, но каждый считает, что Шон идет прямой дорогой в ад. Я отбросила все эти их мысли. Они не знают его так, как я. И они не жили моей жизнью: - Да, потому что люди, такие как мы, уже увязли полностью в своих страхах. Выбираться и смотреть только вперед – наш единственный выход.