Глава 1

СЕКСУАЛЬНЫЙ ЗВЕРЬ ПРОТИВ ЗАДНИЦАХВАТАТЕЛЯ

5 ИЮЛЯ, 23:28

Мило. Я рывком убираю руку от одного и бросаюсь в руки другого. Трудно выбрать между Задницахватателем и сексуальным зверем, но выбрав Пита, я спасу свою задницу от синяков, а шею – от слюнявых поцелуйчиков. Слюнявый след на моей шее все еще влажный, и к нему липнут волосы. Сексуально, да? Теперь у него новое прозвище – Король Слюнявых Поцелуев.

Я выбираю меньшую из двух зол и позволяю Питу вмешаться. Он выглядит сексуально: темные волосы слегка вьются на затылке, черная футболка облегает мышцы на груди, а темные джинсы обтягивают во всех нужных местах. Парень знает, как сделать себя леденцом на палочке, добавив сексуальный запах и вкусную кремовую начинку. Черт возьми! Щеки покрываются румянцем от этой мысли. Откуда она взялась?

Я быстро моргаю, прогоняя эту мысль. Пит ухмыляется, показывая ямочки на щеках. Клянусь, он может читать мои мысли. Есть что-то в этом парне. Пит заставляет меня хотеть разрушить стены, которые я воздвигла, и впустить его. Я знаю, что он троянский конь, и позволить ему войти – значит покончить с моими страданиями. Мне не хочется добавлять очередную зарубку на его поясе.

Пит берет меня за руку и старается отодвинуть от Слюнявого Короля, который громко говорит о нас непристойные вещи.

– Я просто говорю, что женщина, показывающая всем в зале свою задницу, просит об этом, и я собираюсь дать ей это.

Мышцы Пита напрягаются, и мы останавливаемся. Он отпускает мою руку и оборачивается на каблуках. На лице Пита не-связывайся-со-мной выражение, спина прямая, плечи расправлены, руки сжаты в кулаки. Его голос похож на рычание.

– Что ты сказал?

Слюнявый Король смеется и зачесывает сальные волосы назад. Он заносчив и думает, что Пит лишь красуется. Болван не понимает, что выбрал в противостояние наихудшего человека по эту сторону Гудзона. Пит сбросит парня в Залив, и проедется по нему яхтой.

Слюнявый Король усмехается и расстёгивает ремень.

– Я первый пришел, Милашка. Можешь подождать и насладиться моим с ней совокуплением. Когда я закончу, на ней не будет места, не отмеченного мною.

Ого. Это было гадко.

Пит смеется, будто бы это забавно. Люди вокруг начинают пялиться, ощущая растущую между ними напряженность.

– Прости, но ты сегодня выбрал не ту девушку. Отвали.

– Или что?

Слюнявый Король смеется и поворачивается к толпе с выражением можете-поверить-этому-парню, тыча пальцем в сторону Пита. Прежде чем парень успевает развернуться назад, кулак Пита повисает в воздухе, готовый ударить.

Какого черта? Я просто хочу танцевать! Все должно быть завязано на тестостероне?

– Черт возьми! Вы двое испортили мне вечер! Уймитесь, уже! – я бросаюсь вперед до того, как Пит наносит удар, и хватаю его за кулак. Он отводит руку назад и разжимает кулак. Стоя между ними, я кладу вторую руку на этого козла, чтобы он тоже не мог размахнуться. – Достаточно!

Я смотрю на грубого, облапавшего меня Слюнявого Короля.

– Пойми намек и отвали. Ты не прикоснешься ко мне, пока я не позволю. А ты! – я смотрю на Пита. Он потрясен, словно никогда не видел девушку, которая бы с ним разговаривала прежде. Черт, если бы я сейчас была трезвой, я бы тоже была потрясена.

Указывая пальцем на Пита, я говорю:

– Потанцуй со мной.

 

Глава 2

ТАНГО НА ДВОИХ

6 ИЮЛЯ, 12:02

Его голубые глаза впиваются в мои. Каждый мускул в его теле напряжен, готовый нанести ненужный удар. Пит замер, челюсть сжата, и он не произносит ни звука. Закатив глаза, я хватаю его за руку и веду обратно в центр танцпола.

Пит неохотно плетется за мной, все еще поглядывая через плечо на парня, который мне угрожал. Я протягиваю руки, готовая, что Пит примет их, и мы начнем танцевать.

Он этого не делает. Просто стоит, ухмыляясь. Тьфу!

– Я думала, ты говорил о том, чтобы вмешаться? Это обычно означает, что ты хочешь танцевать, так что давай танцевать, – я удивлена своей смелостью и стараюсь этого не показывать. Я приподнимаю брови и снова протягиваю руки, но он лишь улыбается.

Скрестив руки на груди, он показывает, что вообще не намерен танцевать.

– Я не танцую. Танцы для кошечек. Говоря о кисках, если не возражаешь, я бы хотел вернуться к моей паре. Пожалуйста, попробуй держаться подальше от неприятностей, ладно? Поиск потенциально опасных ситуаций становится вашей привычкой, мисс Гранц.

Рот широко открыт. Я смотрю на него. Слова вылетают из моего рта, когда я, наконец, заговариваю:

– Привычка? Умоляю тебя!

– Да, в твоем случае привычка – это привычка находить неприятности и привлекать внимание нежелательных людей.

Я оглядываю его сверху вниз.

– Единственный, кто принес мне неприятности, это ты. У меня все было под контролем. Ты просто появился слишком рано.

– Серьезно? Ха. Тогда скажи, в какой момент ты все взяла под контроль? В первый раз, когда он ущипнул тебя за зад или во второй? Или когда он решил обслюнявить тебе шею? – Пит разжимает руки и делает шаг ко мне, сокращая расстояние между нами. Мое сердце бешено бьется в предвкушении, даже если мое тело все же желает узнать, что он будет делать.

Чтобы доказать свою точку зрения, он медленно рисует кончиком пальца длинную линию вдоль моей шеи, заставляя меня дрожать. Он наклоняется ближе к моему уху и обольстительно шепчет.

– Да, похоже, ты контролируешь ситуацию.

– Я могу о себе позаботиться, – шепчу я в зале, наполненном музыкой. Я не знаю, как он расслышал меня.

Он улыбается и отвечает:

– Не похоже на то. На самом деле, похоже, что ты не контролируешь определённые аспекты самой себя, – на этих словах взгляд его холодных глаз встречается с моим.

Часть меня оживает и расцветает от его слов. Я делаю шаг вперед, прижимаясь к нему телом.

– Как я сказала, я могу справиться с нежелательным вниманием. Если бы ты подождал секунду, я бы ударила его коленом по яйцам. Парни часто сдуру приближаются к колену женщины, вот как ты сейчас.

– Это угроза, мисс Гранц?

Слегка наклонив голову, я отвечаю:

– Это наибольшее, что ты получишь от меня. Продолжай мечтать, Ферро.

Пит стоит со мной нос к носу.

– Не бросайте мне вызов, мисс Гранц.

– Это не вызов, а факт, – хихикаю я. Его улыбка становится шире, привлекая внимания к ямочкам. – Если думаешь, что твоя мужественность настолько хрупкая, что ставится под сомнение после короткого танца с девушкой, возвращайся к своей паре и оставь меня в покое. Я найду настоящего мужчину, который потанцует со мной.

Приподняв бровь и налепив уверенную улыбку на лицо, я прохожу мимо него, проводя пальцами по его груди. Мне не удается далеко уйти, он останавливает меня, хватая за руку. Я чувствую победу, найдя слабое место в его броне. Я хочу кричать от радости и бросать в воздух конфетти.

С низким рычанием в голосе он говорит мне на ухо:

– Еще раз поразмыслив, я станцую.

Я знаю, что должна идти дальше. Возможно, алкоголь одержал вверх над моей разумностью, или может мое либидо перегружено, но, когда я вижу, как меняется выражение лица Пита, чувствую себя живой.

Он тщеславный, жаждущий управлять, настоящая заноза в моей заднице и неприятность во всех смыслах этого слова, но сейчас мне плевать на это. Меня волнуют только танцы.

– Ты знаешь, как танцевать свинг?

Он подходит ближе, возвышаясь надо мной, и одной рукой берет меня за руку, другую помещает мне на талию. Он смотрит мне в глаза и говорит:

– Нет, но я могу быть прекрасным учеником. Научи меня.

То, как он это говорит, заставляет меня плавиться. Звучит так, будто он просит меня о чем-то другом, о чем-то нехорошем. Щеки горят, и я опускаю взгляд, но его самоуверенный вопрос заставлять меня снова поднять глаза вверх.

– Не очень хороший учитель? Неопытная? Проблемы, мисс Гранц?

Постараться отключиться от шума достаточно тяжело, добавьте к этому сексуального привлекательного парня, и мой мозг функционирует подобно плавящемуся шарику мороженного в жаркий летний день.

Я бью его по голени.

– За что?

– Прекрати отвлекать меня. Ты все превращаешь в секс. Танец – это танец, и да, я тебя научу, если ты прекратишь все портить. Сосредоточься.

Уголок губ Пита слегка приподнимается, но он кивает, внезапно став серьезнее. Понятия не имею, что он думает обо мне. Возможно, я кажусь безумной. Музыка стихает, остается лишь слабый гул. Люди вокруг танцуют, но они теряются в размытом тумане, который держит меня в собственном опьяняющем шаре… с Питом.

Возможно он не настолько безумный, покупающий гель для душа в каком-то итальянском городе, мужчина. Он запоминающийся и опьяняющий. Нужно было подумать об этом раньше, до того как я позволила его телу прижаться к моему. Плюс ночной воздух и раскалившаяся комната, и это прекрасно. Я хочу понюхать его.

И это моя проблема. Я возмущена тем, как мое тело реагирует на него. Я остро ощущаю, где его руки дотрагиваются до меня, наслаждаясь теплом его кожи. Мы движемся медленно, пока я обучаю его основным шагам, которым меня научил Рикки этим вечером.

В конце концов, он улавливает смысл и берет на себя инициативу, пытаясь делать повороты и наклоны. Он отличный ученик, быстро учится. Тело уверенно движется, не боясь использовать бедра, заставляя меня лететь в его руки. Мое тело делает, что ему заблагорассудится, и я покорно двигаюсь.

– Ты солгал, – говорю я обвинительным тоном, когда он прижимает меня после поворота. Наши тела прижаты друг к другу, разгоряченные и скользкие от пота, нас разделяет только одежда. – Ты раньше танцевал свинг, да?

Пит качает головой, вытирая со лба капли пота.

– Нет, но я брал уроки в танцзале. Мы все брали, и все ненавидели их, кроме моего кузена Ника. Его удовольствие от этого только доказывает, что танцы для слабаков.

– Ну, в семье на одну киску больше, – я замолкаю, сказав это. – В голове звучало лучше.

Пит смеется.

– Буду так думать, пока ты не пригласишь меня на ночь аморального секса, – он кружит меня в танце и прижимает обратно спиной к себе. – Пригласишь?

– Нет, – смеюсь я. Прежде чем мне удается оглянуться через плечо, он крутит меня и возвращает в исходное положение. Не могу отрицать, что-то притягивает в нем, и не могу понять почему. Пит не в моем вкусе. Совсем.

Через несколько шагов, я понимаю, что мы танцуем слишком медленно для играющей песни. Я следую за ним, кружась и раскручиваясь, прижимаясь к нему. Он тянет меня ближе, оборачивая ноги вокруг своих бедер, направляет меня. Это не свинг, больше походит на медленное танго. Я стараюсь взять на себя ведущую роль, но он не позволяет мне этого.　

Наши тела блестят от пота, в основном от жаркой летней ночи и танцев, но и ещё и от того, что мы все ближе и ближе. Не помню, чтобы я танцевала так близко с Рикки, когда он учил меня.

Бедра Пита покачиваются в такт с моими туда и обратно, его руки расположены слишком низко на моей спине, удерживая меня слишком близко к нему. Совершенно и неправильно одновременно. Я пытаюсь увеличить между нами расстояние, но он слишком сильный и держит меня близко к своему телу. Он знает, как вести, и не важно, как сильно я стараюсь, он крутит меня, как хочет, и прижимает ближе.

Вращая меня, он убирает мои запястья за спину, и я прижимаюсь к его груди, это похоже на секс, и мое сердце бьется так, будто у нас он был. Его тело прижимается ко мне, руки мягко удерживают меня на месте.

Его голос пылкий, словно он чувствует так же, как и я, связь между нами.

– Ты хотела танцевать, Джина. Не отступай сейчас, – пара прядей коричневых волос спадает на его лоб, закрывая глаза. Он откидывает голову в самом сексуальном движении, которое я когда-либо видела. Если бы только он был с кнопкой перемотки. Я бы проигрывала это движение снова и снова.

Застигнув меня врасплох, он опускает меня медленно, прослеживая взглядом мое тело. Я позволяю голове запрокинуться и закрываю глаза, ощущая тепло его тела. Снова открыв глаза, я вижу, как одна его рука замирает над моей щекой, но не касается ее.

Я стараюсь вывернуться из его хватки, но понимаю, если мне удастся, я плашмя рухну на пол. Он опять поймал меня в ловушку, и я не могу вырваться на свободу. Он приближает свои губы к моим, но не касается. Рука скользят вниз по моему телу к горлу, задевают мою грудь, прежде чем продолжить путь к талии. Его взгляд следует за движением рук. От нежного прикосновения мою кожу покалывает.

«Мы лишь танцуем», - напоминаю я себе. Танго чувственное, но это просто танец. В очередной раз ловлю себя на том, что голова и тело играют в некое перетягивание каната, но на этот раз голова затуманена, и это составляет невыгодное положение. Тело хочет прыгнуть в его объятия, но голова говорит прекратить этот танец. Пока я не буду поддаваться порыву, я буду в порядке.

Но это пытка. Он касается меня, но не трогает. Я хочу его, но не желаю.

Я сжимаю еще раз его плечи, ощущая его твердые мышцы под черной футболкой. Другая его рука крепко удерживает меня за спину, а его пальцы начинают выводить небольшие круги на спине. Меня пронизывают искры там, где их не должно быть. Когда его рука движется к моему бедру, он поднимает мою ногу, оборачивая ее вокруг бедер, другая моя нога полностью выпрямлена.　

Когда его глаза встречаются с моими, кажется, будто время вокруг замерло. Кто он? Он танцует, словно делает что-то другое, с жаром. Он нашел мою слабость, кнопку мечтательного парня. Мужчина, который умеет танцевать, который может двигаться и притворяться с женщиной, словно он только ее, но знает, что может потерять ее – редкость. Движения Пита показывают, что он чертовски хорошо знает, каково это, но Пит не признается.

Нам надо остановиться. В нашем танце больше нет невинных, кокетливых чувств. Это чистое соблазнение, а у меня есть парень.

Затаив дыхание, я спрашиваю:

– Разве у тебя нет пары?

Он опускает взгляд на мои губы, и я думаю, что он собирается поцеловать меня.

«Не целуй его в ответ, Реджина», - думаю я про себя. - «Это яд». Одного поцелуя никогда не будет достаточно, и он знает это.

Он мягко спрашивает:

– Возможно. Разве у тебя нет парня?

«Скажи это, Реджина. Скажи да».

Тревожные колокольчики в моей голове издают звон, но тело замирает. Что я делаю? Я должна отступить. Мужчина передо мной опьяняет, и он – наихудшая проблема, особенно в таком состоянии. Бутылки алкоголя должны быть обозначены предупреждающими наклейками, говорящими: «Не танцуй с Питом Ферро, выпив».

– Возможно, – я очень сильно хочу признаться, что все еще выступаю в поддержку, я не могу обманывать Энтони. Но часть меня хочет придерживаться флирта и острых ощущений, которые ощущаю, когда я с Питом. Почему я не могу чувствовать себя так рядом с Энтони? Почему Энтони не может смотреть на меня таким же взглядом, способным поглотить меня? Пит увеличивает между нами расстояние, медленно вытягивая нас из пропасти.

И тут все катится к чертям.

 

Глава 3

ПРЕЗИРАЕМЫЙ

6 ИЮЛЯ, 12:36

Не успев вернуться в вертикальное положение, нас ослепляет вспышка. Кто-то нас сфотографировал. Пит быстро поднимает меня, ставя на ноги, а затем делает последнее, чего я ожидала: отталкивает меня, словно я мусор. Я отхожу и нахмуриваюсь:

– Что?

– Отойди от меня, – говорит гневно Пит, убирая руку, будто я никчемная.

Что за черт? Он оттолкнул меня, будто ему противно мое поведение.

С каких пор у него есть мораль? О, мой Бог! Не могу поверить, что он еще раз это сделал для меня. Я хочу ему сказать умерить пыл, но останавливаюсь. Черт возьми. Этого не произойдет. У какого-то парня камера, настоящая, с объективом и вспышкой. Он делает еще несколько снимков мужчины, хватающего Пита за плечо. Это Слюнявый Король, и он выглядит недовольным.

– Ферро, да? – парень говорит снисходительно, словно «Ферро» это худшее оскорбление, какое только можно представить, наряду с «подлым» и «застигнутым за взяточничеством». Он в какой-то степени прав: у семьи есть репутация. Но по какой-то причине оскорбление кажется неправильным.

Пит пришел мне на помощь дважды на этой неделе. В свое оправдание скажу, я действительно собиралась предоставить этому кретинозойду отек побитых яичек.

Слишком много выпитого воскрешает образ Джины из средней школы.

Пит стоит спиной ко мне, и я вижу, как он напряжен. Квадратные плечи, мышцы напряжены, руки сжаты в кулаки. Серьезно? Опять? Я чувствую исходящую от него волнами злость. Еще одна вспышка, и он смотрит поверх плеча на меня.

– Я сказал тебе отвалить, – Пит сжимает челюсть, голос полон злобы, словно я сделала что-то, чтобы взбесить его.

– О, так дело не закончится, – я скрещиваю руки на груди и твердо стою на своем.

Черта с два Пит Ферро будет отдавать мне приказы. В моей жизни предостаточно людей, отдающих приказы. Мне не нужен еще один. Ничего плохого я не сделала. Я кладу ему руку на плечо, намереваясь развернуть его и устроить разнос. Он думает, что может меня запугать? Меня не колышет, кто вы, но не связывайтесь со стервозной Гранц.

Как только он поворачивается ко мне лицом, Слюнявый Король бросается на него, ударяя Пита в живот. Я отскакиваю, крича от удивления, прижав руки ко рту.

Пит сгибается пополам, и когда поднимает взгляд, заметив, что я не сдвинулась с места, он смотрит со злобой во взгляде. Я встречаюсь с ним глазами. Когда он заговаривает, он в ярости и чертовски сексуален. Челюсть все еще сжата, мышцы напряжены, голос больше походит на крик.

– Сейчас же. Убирайся. Отсюда. К черту!

В этот раз он не ждет моей реакции. Атакуя парня, он наносит ему удар плечом в живот. Он надвигается на него, пока они не достигают одного из столиков, на который Пит бросает парня и начинает наносить ему удары, а люди начинают кричать и снимать на телефоны.

Сенсационный ажиотаж.

И спасибо Питу, что со мной только одна фотография. Интересно, он специально рявкнул на меня, потому что предвидел подобное, или он просто мудак? Трудно сказать.

 

Глава 4

КУКОЛКА

6 ИЮЛЯ, 12:43

Я чувствую руки, тащащие меня к двери. Я хочу пинаться и кричать на того, кто меня тащит, но у меня нет на это шанса. Пит все еще атакует Слюнявого Короля, держа его поверх стола за воротник и собираясь нанести очередной удар в лицо.

– Вечеринка окончена, куколка. Пора сваливать, – я поворачиваюсь на знакомый голос и вижу Рикки с Эрин. Поверить не могу! Меня выгоняют из бара? К тому моменту как мы оказываемся на улице, драка привлекает внимание всех. Мы слышим аплодисменты, крики и грохот ломающихся вещей. Рикки поворачивается к нам, пружиня на носочках, словно ребенок в рождественское утро.

– Мне нужно вернуться и помочь разнять драку. Дамы, оставайтесь здесь и не садитесь за руль. Я вызову вам такси, – Рикки смотрит в сторону бара, – полагаю, завтра наш бар будет упоминаться в газетах. Любая реклама – это хорошая реклама, – он снимает шляпу, отсалютовав нам ею и направив на нас пальцы-пистолеты, бежит в бар. Перепрыгнув красный канат, он теряется в толпе. Серьезно, этот парень реален?

С места, где стоит Эрин, звуки похожи на вырвавшийся наружу ад. Мы слышим крики и сильный грохот, отчего я представляю, как стулья разбиваются об пол, а бутылки разбивают о головы людей, как в старых ковбойских фильмах. Слюнявому Королю должно быть хорошо надрали задницу, если репутация сражений Пита верна.

Меня охватывает легкое беспокойство. Хоть я и злюсь на Пита за то, что он наорал на меня, я не хочу, чтобы с ним что-то случилось. Он пытался мне помочь. Опять. Я продолжаю думать о его обеспокоенном выражении лица, когда он заботился обо мне после пожара.

Пока я рассматриваю возможность вернуться внутрь, чтобы проверить Пита, Эрин поворачивает меня за плечи. Я встречаю ее пристальный взгляд с толикой раздражения. Она так быстро вскидывает руку, сердито указывая на бар, что я боюсь, у нее локоть выйдет из сустава.

– Ладно, – практически кричит она, – что за хрень там была? Ты спишь с Ферро за спиной Энтони?

Я качаю головой, стараясь вытрясти алкоголь.

– Что? Нет! Почему ты думаешь…

– Джина, я знаю, что видела. Черт, да все видели. Порно по сравнению с тем, что вы делали, это лишь первая база. Ты привнесла в «похотливый взгляд» новый смысл. Клянусь, я хотела трогать себя, просто глядя на вас двоих.

Я потираю ладонями лицо и стону:

– Эрин, брр, – я оглядываюсь, чтобы убедиться, что никто не слушает. – Не возражаешь поубавить тональность?

Я начинаю ходить в неверии. Мне нужно пространство. Я пересекаю стоянку и продолжаю идти, Эрин следует за мной хвостиком.

– Джина, притормози! Тебе не нужно быть стервой только из-за того, что я узнала твой маленький грязный секретик. Подожди! Я обещаю, что ничего не расскажу хорошенькому доктору. Кроме того, ты знаешь, как я отношусь к Энтони. Я рада, что ты наконец-то нашла кого-то хорошего, ты заслуживаешь быть оттраханой Ферро, – Эрин задыхается от необходимости поспевать за моей стремительной ходьбой. Мы переходим дорогу прямо перед машиной, из-за чего водитель сигналит.

После какого-то его непристойного замечания, я показываю ему фак, и он уезжает без дальнейших последствий.

Наконец, я останавливаюсь у кафе-мороженного и сажусь за один из столиков. Кафе закрыто ночью, но снаружи пустая открытая терраса, и это хорошо. Мне нужно успокоиться и протрезветь. Мой мир все ещё крутится немного быстрее обычного. Эрин садится рядом со мной.

Отсюда нам открывается хороший обзор на старое здание, оборудованное в танцклуб. Снаружи стоит несколько стаек людей, курящих и прекрасно понимающих то, что происходит внутри.

Дрожащими пальцами я касаюсь горла, ожидая найти жемчужное ожерелье. Это нервный жест. Я нервно тереблю пальцами жемчуг, когда напряжена, но моего ожерелья давно нет. Я нервно прохожусь пальцами по волосам, освобождая их от хвоста.　

– Могу я спросить кое-что? – неуверенно спрашивает Эрин. Не думаю, что она прежде так со мной говорила. Она всегда общительна, а я лишь ее хвостик. Я поворачиваюсь к ней, приподняв бровь, молча разрешая ей задать вопрос, но одаривая ее предупреждающим взглядом. Надеюсь, мое послание получено: «будь осторожна с тем, что спрашиваешь, или я выцарапаю тебе глаза». Игнорируя мой грозный взгляд, она ставит локти на стол и кладет подбородок на руки, глядя на меня большими, невинными глазами.

– Джина, – она замолкает, – на сколько длинный у Ферро член?

Я сгибаюсь, положив голову между коленей, и выдавливаю из себя крик.

– Черт побери, Эрин! – из-за нее я теперь задумываюсь о его висящих частях. Я выпрямляюсь и грубо отвечаю: – Не знаю, ладно? Я не видела член Ферро! Ничего такого не было. Все не зашло так далеко, довольна?

Ее поза никак не меняется. На самом деле, она кажется более заинтересованной, чем до того, как я ей ответила.

-Даааааааааааааааааа, нет! – она ослепительно улыбается. Положив руки под подбородок, она продолжает: – Нет, недовольна. Что ты имеешь в виду под «так далеко»? Как далеко зашло в ту ночь?

– Невероятно! – я выпускаю раздраженный вздох. – Я застряла в кладовке, и затем начался пожар. Пит каким-то образом вытащил меня оттуда, затем помог свалить до приезда полицейских. Мы приехали к нему, чтобы я помылась. Затем его шофер отвез меня к тебе. Ничего не произошло. Конец истории.

На другой стороны улице мы видим, как люди выходят из здания. Я выпрямляюсь. Среди толпы я вижу, как появляется Пит. Тучный Халк встает между ним и дверью, чтобы убедиться, что Пит не вернется назад. Халк указывает ему на парковку, как бы говоря ему проваливать.

В течение перепалки, любопытные зеваки у входа делают снимки.

Пит прижимает руку к челюсти и смотрит под ноги. Он ранен? У него идет кровь? Я сижу на краю сиденья, держась за край руками, и это единственное, что оберегает меня от того, чтобы побежать проверить его.

Пит осматривает толпу, и, наконец, видит нас с Эрин, сидящих напротив за столиком. Я стараюсь сопротивляться, чтобы не удерживать его взгляд, но не могу отвернуться.

Заметив нас, он идет к блестящему черному мотоциклу и садится на него. Он заводит мотор, грудастая девушка, очевидно имеющая связи с пластическим хирургом и персонального тренера, забирается сзади него. Она одевает шлем, оборачивает руки вокруг его тела, и они уезжают.

Я оседаю на стул, словно сдутый шарик. Он уехал с другой женщиной.

– Это воооооооовсе не КОНЕЦ истории, Джина; это НАЧАЛО истории. Это..., – она указывает на меня и на ту сторону улицу, – ...вовсе не ничего.

Я знаю, что она не оставит это, так что решаю все прояснить. Кроме того, она с детства моя лучшая подруга. Я могу ей доверять.

– Хорошо, больше, – я всплескиваю руками, побежденная. Я делаю глубокий вдох. – Ситуация накалилась в его доме, но прежде чем я успела сказать «нет», он выпроводил меня. Мы даже не целовались. То же самое произошло сегодня. Я собиралась его оттолкнуть, но он сказал мне отвалить от него.

– Это не важно, – я опускаю взгляд на руки, перебирающие пальцами ткань юбки. – В смысле, я люблю Энтони. Полагаю, отказ задел меня. Он был грубым, вот и все. Пит Ферро суперзвезда. И это словно суперотказ.

Меня не волнует, что Энтони в курсе, невинный или нет, но этот флирт опасен, когда дело касается Пита Ферро. Он должен быть легким и забавным. Когда он заканчивается, я должна быть в состоянии очистить голову от мыслей о нем, словно от мертвого жука на подоконнике, но мысли о нем задерживаются слишком долго, и играют в игры с моим сознанием.

Эрин необычно тиха, так что я решаю выплеснуть ей все.

– Эрин, все так запутано! Я даже не хочу Пита, но каждый раз, когда он дотрагивается до меня, в мозгу случается какое-то короткое замыкание. Сегодня другой парень распускал руки и флиртовал, но у меня не было такого же ощущения. Легко сказать нет. Но Питу? Сказать нет невозможно. Это увлечение?

Я вздыхаю, поставив локоть на стол и подперев рукой голову. Почему я так зацикливаюсь на этом? Это смешно. Он не важен, не часть моей жизни и никогда ею не будет. Я просто должна избегать его.

Словно принимая трудное решение, я говорю Эрин:

– Если я буду держаться на безопасном расстоянии от него, я выживу. И жизнь придет в норму. Кроме того он больше не побеспокоит меня. Похоже, я недостаточно хорошая для него. Видишь? Проблема решена. Все под контролем, – я смотрю вдаль, ища во тьме задние фары мотоцикла Пита.

Мы обе молчим около минуты. Затем Эрин встает и говорит.

– Ерунда, – говорит она решительно, скрестив руки на груди.

– Прости? – говорю я недоверчиво.

– Я сказала ерунда, коровий навоз, бычий помет, коровий пирог или лепешка или как это называется. То, что я сегодня увидела, это не просто «ничего». Этот мужчина, – она указывает в сторону, куда уехал Пит, – хочет тебя, очень. Я тебе говорю, в следующий раз, когда увидишь его, запрыгни на него. Затрахай его мозг, пока он не начнет просить о пощаде или звать мамочку, чтобы она спасла его из лап Джины, сексуальной злодейки. Возбуждай его, пока член не отвалится. Объезди его, пока он не выдохнется, а затем расскажи мне во всех подробностях. Хочу полный отчет вместе со звуками, запахами и вкусом. Клянусь, что никому не расскажу об этом, – она перекрещивает сердце, затем поднимает пальцы в виде «V», подражая жесту «честное скаутское». Да, ладно! Ее выгнали из гелскаутов, и я знаю почему.

Я миную точку потрясения: шок спрыгивает из окна десятиэтажного здания и превращается в лужицу на асфальте. Я пытаюсь найти приличный ответ, но продолжаю молчать. Ни за что на свете не последую ее совету.

С другой стороны улицы я вижу, как к нам бежит Рикки. Он снял шляпу, подтяжки болтаются на штанах, а не на плечах, но все же он выглядит... хорошо одетым.

– Эй, куколки! Я вызвал вам такси, и оно скоро приедет. Джина, ты в порядке? – он кладет руку мне на плечо в дружелюбном, ободряющем жесте и смотрит на меня обеспокоенным взглядом.

– Да, буду в порядке, – успокаиваю я его. – Спасибо за прекрасный вечер и за уроки танцы. Я впервые наслаждалась проведенным временем.

Он стоит рядом с Эрин, обнимая ее за плечи. Они странная парочка: она высокого для девушки роста, он же… примерно моего.

– Надеюсь, на следующей неделе придешь. Погоди, я дам тебе визитку, – он лезет в карман и достает её из кошелька. – Если захочешь заглянуть и потренироваться, дай мне знать. Я сейчас ищу партнера по танцам, а у тебя есть талант, – он снова делает пальцами пистолеты и стреляет в меня. Несмотря на выдавшийся вечер, я слегка смеюсь. Этот парень нереален.

– Разумеется! Еще раз спасибо, Рикки.

 

Глава 5

ДРУЗЬЯ НЕ ПОЗВОЛЯЮТ ДРУЗЬЯМ ФОТОГРАФИРОВАТЬСЯ ПЬЯНЫМИ

24 ИЮЛЯ, 8:58

С тревогой я переворачиваю последнюю страницу газеты и затем облегченно расслабляюсь в кресле. Ничего.

Уже прошло две недели и ничего. Я искала в интернете, в социальных сетях, газетах, желтой прессе, местных новостях, и все они опубликовывали фотографии или видео драки между Питом и Слюнявым в клубе Рикки. Ни один источник не упоминает о нашем моменте на танцполе. Мое лицо не появилось ни на одной фотографии. Если я не засветилась за этот промежуток времени в новостях, сомневаюсь, что когда-нибудь засвечусь.

Оглянувшись назад, все кристально ясно. Конечно, до наступления следующего дня я не понимала, что глупо танцевать на публике с кем-то вроде Пита в окружении стольких свидетелей. Все хотят заполучить пикантную фотку с его участием, чтобы продать в прессу. По версии Эрин, многие наблюдали наш момент взаимного притяжения. Ну, по-видимому, это был момент притяжения. Но часть взаимности отсутствовала. Затем стоять прямо за ним, когда он готов нанести удар, не самая умная сделанная мною вещь. Люди снимали ту ночь на свои телефоны, и я заметила, что эти фотографии со мной никогда не станут достоянием общественности.

В голове загорается мыль, в которой наши потные тела сплетаются вместе в страстном танце. Мое лицо всегда краснело, даже если что-то подобное попадалось в прессе. Я прогоняю эту мысль.

За последние две недели я воображала, как звучит бесчисленное количество заголовков, готовясь прочесть оскорбительные вещи, такие как «Ферро видели с Серой Мышкой: он теряет хватку?» или «Ферро снизошел до обычной девчонки», ну или самое мое любимое: «Застенчивая девушка: теперь распутница?» К счастью, мне не пришлось об этом волноваться. Каждый раз я искала во всевозможных источниках, куда могли слить информацию, но каждый раз оставалась с пустыми руками.

Напряжение в животе спадает, и я выдыхаю. Я должна почувствовать себя свободнее, но нет. Немного разочаровывает, что нас никто не отметил, что меня никто не упоминал. Я думала, что кровная наследница «Тканей Гранц», флиртующая с Питом Ферро на танцполе, станет пикантной новостью. К сожалению, это лишь доказывает, что на меня никто не обращает внимания. Они понятия не имеют, кто я. Что если бы я попадала на первые полосы чаще? Будет ли плохо, если с моим именем будет связан какой-то скандал. Я игнорирую мысль также быстро, как она возникает. Я не могу этого сделать со своей семьей. И в этом разница между нами: Пит ни о ком не думает, кроме себя.

Сложив газету, я кладу ее на стол в комнате персонала, положив руку на главную страницу. После пожара на складе полиция разбирается с рейвами. Не проходит и дня без статьи, ссылающейся на то, что сейчас называется «Адский Рейв Гранц». Этот беспорядок вырос до невероятных размеров. Независимо от мнения Эрин, этот провал – моя вина. Я должна была отказаться от самой идеи. Так много людей пострадало, «Ткани Гранц» до сих пор страдают от негативной реакции СМИ, а мои родители обезумели из-за отсутствия арестов. Они знают, что их горе вызвано кем-то, просто они не знают, что этот кто-то живет под их крышей.

Я продолжаю думать, что должна сдаться. Кошмары ухудшились, нервы успокаиваются, когда рядом Пит. Эрин считает, что то же самое могло бы произойти, если бы рейв прошел в другом месте. Она говорит, что я не могу изменить ситуацию, которая не зависит от меня. В какой-то степени, это моя вина, и я должна нести ответственность, даже если практически сгорела до тла с тем зданием.

Я хватаю кружку «Папина Маленькая Принцесса». Она конфетно-розовая с изображением блестящей диадемой и выглядит так, будто в ней нужно держать вместо кофе большую дозу Pepto-Bismol. Папа поставил кружку на мой стол, как «добро пожаловать» подарок, когда я впервые начала проходить стажировку в отделе финансов. Она дешевая, но я не могу просто скрыть ее или выбросить. Отец был бы подавлен.

Наполнив кружку ароматным кофе и свежим молоком, я иду к своей кабинке, где меня ждут новые и захватывающие таблицы. Боже правый. Числа. Кто-нибудь держите меня, пока я не потеряла самообладание и не начала танцевать на столах. Когда я стала такой язвительной?

Я киваю парочке коллег. Бурная деятельность поутихла, из-за чего мои будни стали нормальными. Вне работы я избегаю родителей, как могу, делая предложение Эрин съехаться и соседствовать более заманчивым.

Вне квартиры Эрин, моим вторым домом стал клуб свинга. Не то чтобы он открыт каждый вечер, но Рикки позволяет нам с Эрин приходить, когда мы хотим. Мы с Рикки разучиваем более продвинутые танцевальные движения. Быстрые движения потрясающи.

Когда Рикки занят административными делами, или запирается с Эрин в офисе для сексуальных утех, я использую танцпол для занятий балетом. Ночью, когда бар открыт, я предлагаю помощь новичкам, уговаривая их встать со своих мест и показывая основные движения. Это странно, потому что несколько недель назад я была приклеена к своему месту. Теперь я вытаскиваю людей и показываю им танцевальные шаги, улыбаясь и не переводя дыхание. Напряжение реально, и сердце бешено бьется в груди, напоминая мне времена, когда я была рядом с Питом. Каждый раз, когда возникает эта мысль, я вновь ее прогоняю. Нет смысла останавливаться на этом, если не хочу, чтобы мое сердце разбили и разбросали по всему Рокфелеровскому центру.

Рикки по-прежнему перепрыгивает через барную стойку, чтобы вечером станцевать со мной. Я тоже пыталась перепрыгнуть один раз и зацепилась каблуком. Падение на пол. Это проявление захватывающего занудства. Серьезно. Они должны мне дать за такое движение плащ и диадему. Мне повезло, что я не вывихнула лодыжку.

Пит не возвращался. Я спросила Рикки, запретил ли он ему появляться в клубе после драки, и он сказал:

– Черт, нет! Я мог бы платить за такую рекламу. Ферро может приходить сюда и вышвыривать, кого пожелает.

Что касается Пита, мое дневное увлечение стихло. Но ночью мои сны с ним в главной роли затмевают любые ночные кошмары, касающиеся пожара на складе, наполняют их эротическими идеями, которых я бы никогда не воплотила в реальности.

В последний раз, когда у нас с Энтони была интимная близость, я обнаружила что закрыла глаза и представляла, что я с Питом. Это заставило меня ужасно себя чувствовать, но каждый раз, когда я прогоняю мысли о Пите из своего сознания, они совершают круг и возвращаются в виде его рук и ямочки.

Я машу Шарлотте и поворачиваю к своей кабинке. Она отвечает на звонок, записывая сообщение. Вместо того чтобы помахать, она гримасничает, сморщив нос и показав мне язык.

Я сажусь за стол и уныло прохожусь по сообщениям из Нью-Йоркской Фондовой биржи. Руководитель попросил меня понаблюдать в мировых новостях за изменениями фондового рынка и найти взаимосвязь между колебанием стоимости «Тканей Гранц» и текущими событиями. Интересно, как небольшое изменение климата может повлиять на цену шелка, от чего стоимость наших акций упадет в цене. Хотя за последний месяц акции компании из-за пожара и различных судебных исков итак упали.

Я делаю глоток кофе, вдыхая его бодрящий аромат, и смотрю на цифры. Что-то не так. Я беру маркер из ящика и разлиновываю страницу. То, что я вижу, не имеет смысла. Я кладу маркер на стол и смотрю на страницы.

Когда я думаю позвонить начальнице и показать, что я нашла, телефон на столе вибрирует.

Сообщение от отца: «Будь в моем офисе через тридцать минут».

Я отвечаю: «Буду».

Отлично. Пойду с этим прямо к нему. Это лучше, чем держать все в тайне. Если в компании происходит что-то сомнительное, лучше уведомить семью. Надеюсь, я ошибаюсь, но цифры не врут, и это меня беспокоит.

 

Глава 6

Я ЖЕ ГОВОРИЛА

24 ИЮЛЯ, 10:05

Я допиваю кофе, беру документы и иду в кабинет отца. Попав внутрь, я вижу что он сидит за столом, не отрываясь, глядит на экран компьютера и разговаривает по телефону. Я стучу по дверной раме, и он смотрит на меня с улыбкой. Он указывает на стулья, стоящие перед ним, и я сажусь, ожидая окончания его разговора.

Пока жду, я оглядываю кабинет, оценивая интерьер и проделанную работу, с учетом захватывающего вида, мягкой кожаной мебели и современных удобств. Будучи еще ребенком, я знала, где работает отец, но не понимала, чем он занимается. В школе я говорила людям, что мой отец весь день сидит за столом, разговаривает по телефону, записывает всякую ерунду и кричит на людей. Для меня было не пленительно быть руководителем компании. Не тогда, когда отцы других детей были рок-звездами, звездами кино или же известными художниками.

Теперь, когда я обучаюсь азам бизнеса, у меня новое отношение к тому, что он делает. Однажды это все будет моим, и мне придется объяснять своим детям, чем мамочка зарабатывает на пропитание.

– Доброе утро, принцесса! Расскажешь, о чем думаешь?

– Привет, пап. Я думала о том, что в детстве я понятия не имела, чем ты весь день занимаешься на работе. Посмотри на меня сейчас! – я указываю на свой дизайнерский костюм и документы в руке. Я стала юной бизнес-леди, какой он хотел, чтобы я стала. Иногда я задаюсь вопросом, что за карьеру я для себя выбрала, если бы на меня не возлагались обязательства семейного бизнеса. До последнего времени эти мысли не приходили мне в голову. Это странно, так как я была довольна, по крайней мере, думала, что была довольна. Со времен пожара я переосмыслила жизнь, интересуясь, сделала ли я правильный выбор. Это трудно понять, пока не станет слишком поздно.

– ...проверив некоторые из этих цифр, нам, возможно, потребуется прибегнуть к заемным средствам для завершения тестирования, – отец уже перешел к важным деловым вопросам, так что мое внимание быстро перестраивается в «здесь и сейчас».

Он продолжает объяснять, как мы, скорее всего, перейдем на первоначальное финансирование планируемой партии стадии тестирования медицинских тканей. Я сдерживаю себя, чтобы не сказать «я же говорила», но серьезно? Я говорила ему, и он решил не послушаться. Теперь он вынужден просить у других деньги, не послушав меня и не в состоянии оплатить счета самостоятельно. Мужское эго смехотворно чувствительно. Изобретатель бандажа для эго в мгновение станет миллиардером.

Папа продолжает:

– Так что мы собираемся устроить дома небольшое мероприятие на следующей неделе. Мы пригласим предполагаемых инвесторов, и я хочу, чтобы ты была с Энтони, пока он будет выбивать деньги из кошельков инвесторов.

Отлично. Я понижена до сопровождающей спутницы. Буду дамой, которая стоит рядом со своим парнем, пока он добивается предполагаемых инвесторов. Послание довольно понятное. Я не буду частью команды «Тканей Гранц» на этой вечеринке. Они не дадут мне возможности поговорить о делах. Я буду парой Энтони и дочерью отца, не будущим руководителем предприятия.

Ярость закипает, и я чувствую, что в глазах покалывает, но отказываюсь плакать перед отцом. Я отказываюсь показывать ему хоть какую-то слабость. Рыдания – это детская прихоть. Почему я не могу сказать ему, что думаю: я наследница компании, а не безмозглая баба. Почему я иду в колледж, если он не хочет, чтобы я работала? Я сжимаю зубы.

– Ты что-то мне хотела показать, Реджина? – папа движется к бумагам, которые я держу так сильно, что руки побелели.

– Да, вот... взгляни на это, – я стараюсь говорить безучастным тоном, мысленно размышляя.

Я разглаживаю документы, помещая их туда, где отец может их увидеть, и начинаю объяснять.

– Не смотря на падение стоимости наших акций, происходит много покупок, – пока я говорю, отец постукивает по нижней губе пальцем. – Обычно, это хороший знак за исключением того, что большинство этих покупок осуществляет один брокер. Видишь? – я указываю на все выделенные места на листах. – Покупатели разные, но брокер всегда один и тот же.

Я перевожу взгляд на отца, чтобы понять его реакцию. Я ожидала, что он проигнорирует то, что я только что сказала, так что его реакция меня удивляет. Не та реакция, которую я ожидала, но хоть какая-то.

Хоть я и нахожу это странным, он выглядит довольным.

Его губы превращаются в легкую усмешку. Он хлопает ладонями по столу в приподнятом настроении.

– Это хорошая новость! Убедись, что Шарлотта выяснит, кто этот брокер и пришлет ему приглашение на наш маленький сбор на следующей неделе. Хорошая работа, Джина, – он отделывается от меня, посылая своей дорогой, передавая помятые документы обратно и возвращаясь к экрану компьютера. Когда я не двигаюсь с места, он вопросительно смотрит на меня.

Я указываю на документы.

– Пап, тебе этот парень подозрительным не кажется? Я имею в виду, с чего этот внезапный интерес к нашим акциям?

Папа отмахивается, словно я несу бред.

– Поверь мне, милая, это плюс. Он принесет в компанию больше денег, – он снова отделывается от меня, но я стою на своем.

– Дела плохи, пап. Я могу разузнать, кто брокер, чтобы понять, есть ли взаимосвязь…

Папа прерывает меня, принимая свою деловую позу. Локти на столе, пальцы переплетены вместе, взгляд из-под ресниц.

– Это все, Реджина. Возвращайся к себе и убедись, что Шарлотта пригласит этого брокера на вечеринку, – это окончательный отказ.

Он закончил выслушивать мои аргументы. Я беру документы и иду к двери. Не имеет значения, что я говорю или делаю. Я просто сижу здесь, дожидаясь времени, когда он решит уйти в отставку и передать бразды правления в мои руки. Но до этого момента мое мнение ничего не значит.

Я прохожу через проем, но останавливаюсь.

– Пап? Как продвигается расследование? Они кого-нибудь арестовали? Известны ли какие-нибудь имена?

Папа откидывается на спинку стула, улыбка исчезает с его лица. Пожар на складе не самая любимая его тема, и я не должна ее поднимать, но я должна знать.

– Все тихо, за исключением нескольких новых исков, поданных против нас. Они ждут, когда свидетель выйдет из комы, прежде чем совершать аресты. Похоже, он может быть одним из парней, ответственных за пожар. У него криминальное прошлое, связанное с насилием и еще несколькими преступлениями. Мы надеемся, что он сможет пролить свет на то, что произошло, – папа прочищает горло и перекладывает на столе какие-то бумаги. – Постарайся не беспокоиться по этому поводу, Джина. Они найдут виновных. И когда они сделаю это, они заплатят за то, что сделали.　

Я опускаю глаза, не в силах смотреть на отца. Я киваю и ухожу, закрыв за собой дверь. Я чувствую вину за всех раненных, за ложь родителям, за нарушение закона, за то, что провела компанию через ад. Я даже чувствую вину за парня в коме, даже если он и поджигатель.

Совесть говорит, что я должна признаться, и столкнуться с последствиями своих действий, но я получила второй шанс. Я должна быть мертва. Я должна была умереть в ту ночь. Мой разум превращается в беспорядок из-за огромного количества различных мыслей. Логика пропала еще на вечеринке. Это только я, раскаяние, чувство вины и наивная надежда, что, в конце концов, это не моя вина. Пока парень не выйдет из комы, я не узнаю правды.

 

Глава 7

ШОУТАЙМ

3 АВГУСТА, 16:56

Глядя в зеркало, я осторожно вставляю вторую сережку: обыкновенные с жемчужиной на серебряной окантовке 925 пробы, простые, но элегантные. Я изучаю свое отражение, критикуя каждую деталь внешности, молча оценивая, буду ли соответствовать папиным стандартам классики и изысканности.

Я так устала играть послушную дочь Реджину. Вся моя жизнь была выступлением, представлением, ролью второго плана для людей, окружающих меня. Будь я на сцене или вращалась в обществе – это все одно и то же.

«Поступай правильно, Реджина».

«Говори правильные вещи, Реджина».

«Покажи им то, ради чего они пришли, Реджина».

Сегодня я буду делать все, чтобы все поверили, в моей жизни лучшее время, хотя я предпочла бы танцевать свинг в клубе Рикки. В прошлом месяце был вихрь захватывающих и травмирующих событий. Несмотря на мои ошибки, я, наконец, обнаружила, кто я, кем я хочу быть, и что молодая женщина вполне досягаема. Она сильная и умная и готова жить своей жизнью.

Я оцениваю еще раз незнакомку в зеркале, глаза с отвращением задерживаются на девственно белом шелковом платье. Она выглядит правильной, скромной и невинной. Я жила с ней всю свою жизнь, но только недавно она стала для меня чужой. Я больше не хочу быть ею.

Я хочу быть дерзкой, смелой, общительной и безрассудной. Внезапно я чувствую, будто задыхаюсь, борясь со смертью. Я чувствую, будто подо мной песочные часы, и время уходит. До этого момента я жила самоотверженно, ставя всех на первое место, а себя на последнее. Каждое зернышко песка падает через отверстие, крича, чтобы я была эгоисткой. «Контролируй и перестань танцевать для них. Останови выступление».

«Просто прекрати».

Мой телефон вибрирует. В сообщении мама говорит мне поспешить спуститься и помочь приветствовать наших гостей. Я оставлю свои доводы на потом. Те вопросы, на которые собираюсь ответить. Возможно, это из-за пожара, или может я, наконец, выросла, но я не могу притворяться той, кем не являюсь.

Я застегиваю ремешки элегантных сандалий на каблуке, выпрямляюсь, поднимаю подбородок и спускаюсь по лестнице. Я прохожу через остекленные двери, отгораживаясь от мятежных мыслей, когда присоединяюсь к моим родителям в саду.

 

Глава 8

РАЙСКАЯ ПОДЛИЗА

3 АВГУСТА, 17:08

Позднее лето в сочетании с тёплым ветерком, дующим с озера, является правильным условием для проведения вечеринки на открытом воздухе. Поместье моих родителей, конечно же, изящно украшено. Кизиловые деревья по одной стороне газона придают неземной вид. Белый огни, образующие навес над головами, обеспечивают теплое сияние над столиками, украшенными белоснежными скатертями. Каждый стол украшают цветы, стоящие в центре, их красные и оранжевые оттенки красиво сочетаются с белыми скатертями. Фонтан с шампанским находится рядом с бесконечными серебряными подносами с закусками, от которых исходят аппетитные запахи. Напротив панорамный бассейн с видом на залив, переменная сцена создана для развлечений. В центре, на почетном месте, представлены сложные скульптуры изо льда. Ни один листик не кажется неуместным на недавно подстриженных кустарниках в форме лиц.

Все идеально, как и всегда.

Я начинаю смешиваться с толпой инвесторов, выпивающих на лужайке в смокингах. Море черного и белого, суровые пожилые лица и бесконечные поддельные любезности. Годы практики сделали меня образцовой хозяйкой. Я улыбаюсь, пожимая руки, страдаю от невообразимого количества воздушных поцелуев от женщин и поцелуев в руку от мужчин. Я называю людей по именам, от чего они чувствуют себя особенными и ценными, пока пытаюсь вспомнить, кто с кем женат, и кто пытается избежать статуса жены для своих дочерей. Ужасающе просто совершить промах в этой группе.

Я делаю комплимент каждой гостье относительно какой-либо части ее внешности: ужасной гигантской шляпки, безвкусной новой прически, очевидной инъекции ботокса, прошедшей не так. Все восхваляют, как выглядят юные гостьи, не зависимо от того правда это или нет. Боже, я ненавижу быть подделкой.

Повсюду люди. Богачи любят вечеринки. Они любят устраивать их, а еще больше любят их посещать. Не удивительно, что папина небольшая «тусовка» превратилась в массовую.

Вечер обещает быть долгим и утомительным, но я не могу позволить себе показать свою скуку. Я бы хотела, чтобы Эрин была здесь, чтобы я не тронулась умом. На подобных этой вечеринках ей всегда удавалось ввязать нас в неприятности. К счастью, Энтони где-то здесь. Возможно, мы сможем пошалить попозже.

Я делаю круг, не говоря ни о чем важном с гостями, когда мама подает мне знак присоединиться к ней и миссис Гамбино, жене конгрессмена Гамбино. Я знаю, что будет дальше, потому что мы так много раз проходили через подобный разговор. Мама будет хвастаться моими достижениями. Я буду скромной, преуменьшающей материнскую гордость. Гостья будет подлизываться к матери, хвастающейся, какая я замечательная, заканчивая красочным «вы должно быть так ею гордитесь».

Это так предсказуемо.

– Реджина, дорогая, я говорила миссис Гамбино о твоей главной роли Жизель в весенней постановки. Наша дочь – прима балерина! – говорит мама, сложив руки.

– Мама! Ты придаешь этому слишком большое значение, – я перевожу взгляд на миссис Гамбино. – Это был больше сольный концерт, чем постановка, и театр, где мы выступили, был маленький. В нем было около пятисот зрителей, – отвечаю я, качая головой.

– Ты очень милая, Реджина, – говорит мне миссис Гамбино, похлопывая меня по руке, прежде чем повернуться к матери. – Миссис Гранц, я видела прежде, как танцует ваша дочь, и она талантлива. Я уверена, это было чудесное выступление. Вы, должно быть, гордитесь ею.

И они гордятся. Хвастовство, преуменьшение, подхалимство и повтор. Кто-нибудь, пожалуйста, пристрелите меня!

Извинившись, я начинаю пробираться через толпу, наконец обнаружив отца с Энтони, погруженных в беседу с… о, боже мой, нет! Что, черт возьми, они здесь делают?

Я нервно осматриваю толпу. Официант подходит с подносом шампанского. Я беру один, подняв палец, попросив его подождать. Я выпиваю содержимое одного бокала, ставлю его на место и беру другой бокал. Официант выжидающе смотрит на меня. Он, должно быть, думает, что я какая-то алкоголичка, намеревающаяся осушить все бокалы на его подносе. Вместо того, чтобы отделаться от него, я одариваю его вежливой улыбкой и ухожу, держа в руке второй бокал.

– ... вот почему мы уверены, что наша продукция разойдется по всему миру. Мы уже обеспечили необходимы патенты и... – папа говорит максимально открыто, стараясь добиться максимального интереса от пары, стоящей перед ним. Я подхожу к группе, прочищая горло, и беру Энтони за руку. В горле невыносимо сухо, и я рефлекторно выпиваю шампанское. От нервов каждая клетка моего тела дергается. Интересно, может ли кто это заметить. Надеюсь, я не покрылась потом.

– Реджина! Ты помнишь мистера и миссис Ферро?

 

Глава 9

БЕССЕРДЕЧНАЯ

3 АВГУСТА, 17:33

Папа представляет меня своей публике. Пара переводит внимание на меня. У миссис Ферро холодный вид, начиная с ее золотистых волос и заканчивая золотыми туфлями. Алмазы присутствуют в колье на ее шее, на запястьях, в кольцах на всех пальцах, кроме мизинца. Потому что в каждом камне больше пятидесяти карат. Даже в светло-золотом платье на ее талии поблескивает кроваво-красный камень, огромный, как гранат.

Кисточки из чистого золота свисают вниз, образуя своеобразный и изысканный ремень, чтобы удерживать громадный драгоценный камень.

Остальная часть ее платья из шелка с прозрачной тканью, тщательно прошитой золотой нитью и мелким жемчугом.

Миссис Ферро больше его никогда не оденет, и нет сомнений, что платье стоит около миллиона долларов, если не больше. Они так богаты, и любят это показывать.

У мистера Ферро взгляд Пита плюс пара килограммов, а годы к нему были благосклонны. За исключением нескольких морщинок в уголках глаз и полос седины на темных волосах у висков, мистер Ферро выглядит молодо для своих лет. Он крутит толстое обручальное кольцо, которое ничего для него не значит.

У мистера Ферро отсутствующий, полный скуки взгляд, словно он предпочел бы быть где-нибудь еще. Я прекрасно понимаю это чувство. Миссис Ферро же изучает меня с огромным интересом, словно оценивая меня. Ее глаза осматривают мое платье, туфли, волосы и, наконец, мое лицо. Ее оценка, кажется, закончилась, она встречается со мной взглядом и ухмыляется.

Если мои нервы и прежде были на пределе, теперь же они быстро доходят до припадочного состояния. От страха даже пот льется из моих пор. Женщина всегда меня до чертиков пугала, но теперь то, как она смотрит на меня, заставлять думать, будто она сводит меня к материальной стоимости. Такое чувство, будто она хочет выкупить меня у отца и выставить в качестве трофея в особняке Ферро. Инстинкты кричат, чтобы я бежала так далеко и так быстро, как это возможно, но мне удаётся прочно удерживать элегантные сандалии на земле, налепив самую вежливую улыбку и кивая.

– Да, помню. Добро пожаловать в наш дом, мистер и миссис Ферро. Так чудесно, что в этот вечер вы среди наших гостей. Надеюсь, что вам все пришлось по вкусу, – я в игре и справляюсь отлично. Ухмылка миссис Ферро пропадает, сменившись странным выражением. Единственное, как я могу описать это выражение – умиротворенное. Судя по всему, я прошла какой-то тайный тест.

Внимание мистера Ферро пропадает, и я следую за его взглядом, и легко понять почему. Он осматривает жену мистера Гибсона номер пять. Она та, кого можно назвать золотоискательницей, или, если вы предпочитаете эвферизмы, профессиональная вдова. Мистеру Гибсону стукнуло девяносто, когда ей было двадцать один, но он очень довольный девяностолетний старик, и, я предполагаю, это стоит целого состояния.

Миссис Ферро абсолютно не замечает, куда направлен взгляд мужа, или же ее это просто не волнует. Терпеть не могу мужчин, которые охотятся на молодое, свежее мясо. Неудивительно, почему их дети так испорчены с папочкой Козлошлюхом и Бессердечной матерью.

– Да, мисс Гранц. Все… нам по душе, – она делает глоток из своего бокала, ее глаза ни на секунду не прерывают со мной зрительный контакт. Серьезно, эта женщина неописуемо жуткая. Она опускает бокал и продолжает говорить со мной, совершенно игнорируя моего отца и парня.

– Я слышала, что вы тоже работаете над этим проектом? – она приподнимает идеальную бровь, ожидая от меня ответа. Я собираюсь гордо ей сказать, что так и есть, но папа прерывает меня.

– С тех пор как Реджина проходит стажировку в «Ткани Гранц», мы берем ее на заседания, как наблюдателя, обучая ее плюсам и минусам производства и разработки продукции. Это прекрасный для нее опыт.

Наблюдателя? Я работала над проектом с самого начала! Я опускаю взгляд и сосредотачиваюсь на небольшом камне на земле, кусая щеку изнутри, пока мой рот не заполняет металлический привкус крови. Я не могу показать им, что я зла. Сейчас и тем более перед Ферро – не время и не место. Я пытаюсь припомнить, через что прошел отец, когда учился управлять нашей компанией после моего деда, который был еще более жёстким, чем мой отец.

Я не понимала, как тяжело сжала руку Энтони, пока он не зашептал мне на ухо:

– Ты не против не перекрывать циркуляцию крови в мои пальцы? Что случилось, детка? – когда я поднимаю взгляд, то вижу, что взгляд миссис Ферро все еще направлен на меня, хоть она с отцом обсуждает детали, такие как сроки и процедуры тестирования. Почему бы ей просто не оставить меня в покое? Она знает, что я вижу ее сына в своих снах? Так ли это? Упоминал ли он меня вообще в своей семье? От этой мысли в животе порхают бабочки, доказывая, как запутана эта ситуация.

Отец рассказывает ей слишком много конфиденциальной информации, но при гостях я не могу ему сказать заткнуться. Я смотрю на Энтони. Его глаза осматривают мое лицо. Он все еще пытается понять, почему я не в духе. Хорошо, что он пытается загладить свою глупость, когда дело касается моих чувств.

Я наклоняюсь к нему и шепчу, сжав зубы:

– Я наблюдатель? Что за черт? Скажи, Энтони. Отец слушает тебя, попроси его разрешить мне говорить за себя.

Он хмурится и обращается к группе.

– Не знаю как вы, но у меня жутко пересохло в горло. Реджина, почему бы тебе не позвать официанта с новой порцией напитков?

Что за черт? Пересохло? Он попросил меня позвать официанта? Я прошу его включить меня в деловые переговоры, а он понижает меня до девочки на побегушках? Не могу показать свое недовольство прямо перед миссис Ферро, особенно если она до сих пор смотрит на меня своим рентгеновским взглядом. Я ничего не могу сделать. Если останусь, мой характер пересилит мой самоконтроль, а я не хочу показаться раздраженным ребенком, собирающимся закатить истерику. Лучше всего прямо сейчас уйти и успокоиться где-нибудь в другом месте.

– Прошу прощения, я скоро вернусь, – я отпускаю руку Энтони и ухожу. После того как я останавливаю официанта и прошу его обновить их напитки, я прохожу бассейн, но не раньше, чем беру очередной бокал и опустошаю его. Мне нужно найти укромный уголок и побыть наедине со своими мыслями.

 

Глава 10

ДЕСЕРТНАЯ СОСИСКА

3 АВГУСТА, 17:57

Я дохожу до бассейна, но не иду в дом. Вместо этого я сажусь на шезлонг и ставлю бокал на землю. Положив на руки голову, я повторяю мысленно слова, как мантру, чтобы поумерить пыл. «Ты любишь свою семью, а твоя семья любит тебя. Они ценят твое мнение. Просто не время выделяться. Будь терпелива. Оставайся пока за кулисами. Скоро ты выйдешь на сцену. Проглоти гордость и помогай команде». Я повторяю эту мантру... несколько раз.

Все еще расстроенная, я все же беру под контроль свой характер и смотрю на вечеринку. Отсюда я вижу, как говорит Энтони и дико размахивает руками, пытаясь очаровать мистера и миссис Ферро. Энтони – жестикулятор. Когда я не злюсь на него, это довольно мило. Но сейчас то, что он делает, раздражает. Ой, нрав норовит опять выйти из-под контроля. Отчаявшись взять все под контроль, я прибегаю к игре, которую придумали мы с Эрин. Мы издалека выбирали какого-либо гостя и говорили то, что как мы думали, говорили они, основываясь на языке их тела.

Например, Энтони показывает руками, раздвигая их друг от друга, некую длину и кивает. Я знаю эту историю. Я видела его, эм, слышала, как он рассказывал ее миллион раз. Это одна из его историй в медицинской школе о впечатляющей операции, свидетелем которой ему довелось быть. Изобразив голос своего парня, я говорю:

– Клянусь, мой член такой большой.

Миссис Ферро и отец одобрительно кивают, а мистер Ферро выглядит опять заскучавшим. Он наверно не в восторге от членов длиной в фут. Энтони пожимает плечами и качает головой, словно не такое большое дело. Он говорит без умолку, так что я поджимаю губы.

– Но странное дело, когда я с вашей дочерью, мистер Гранц… – он показывает небольшое расстояние около двух дюймов между большим и указательным пальцами, прикрыв один глаз, чтобы подчеркнуть малюсенький размер. Не могу ничего поделать и смеюсь, – он сжимается до размеров десертной сосиски, – он озадаченно поднимает руки в воздух. Миссис Ферро и отец приподнимают брови, тоже выглядя озадаченными.

Я снова смеюсь, но стараюсь успокоиться. Черт, это смешно! Когда я, наконец, возвращаю самообладание, я допиваю остальное шампанское. Я не понимала, что у меня есть зрители, пока не услышала, как человек сзади прочистил горло.

– Хммм, заставляет задуматься, почему такая красивая девушка, как ты, остается с мужчиной с такими недостатками. Я бы показал тебе большой член, но боюсь, это разрушит все твои надежды, когда дело дойдет до других мужчин.

Конечно, будучи хорошо воспитанной леди, какой являюсь, я извергаю шампанское... через нос... Мило. О, и ой! Пузырьки через нос чертовски больно!

Я слышу смех.

Это красивый мужественный смех, но он бесит меня, потому что я точно знаю, кому он принадлежит. Не смотря на то, что мои кулаки сжаты, сердце замирает от этого знакомого звука.

Я не оглядываюсь. Не могу. Не говоря уже о том, что у меня с носа капает Veuve Clicquot, он действительно слышал, как я говорю о недостаточной длине пениса моего парня.

Господи. Пристрелите меня.

Мои чувства врезаются друг в друга, и я под угрозой массового любовного столкновения, если посмотрю в невероятные голубые глаза Пита.

Что, черт возьми, здесь делает Пит? Как я не заметила его, приветствуя наших гостей? Он наверно был занят, ублажая гостей женского пола в сарае для лодок. Мне интересно, приходил ли он с билетным автоматом, как в мясной лавке. «Следующий для получения удовольствия: билет №457. Расчетное время ожидания десять минут».

Мысль о нем с другой женщиной, особенно в моем доме, приводит меня в ярость. Я знаю, что это не должно на меня влиять, но он знает, как раздражать меня и убивать каждый мой нерв. Итак, у нас было несколько моментов флирта. Из-за этого у меня нет претензий, и я не хочу этого. Тем не менее, я обеспокоена, когда представляю его с другими женщинами: это воскрешает воспоминание, как он отверг меня.

Через плечо Пит передает мне салфетку, и я беру ее, вытирая нос.

Сделав вид, что ничего серьезного не произошло, а брызгать шампанским из носа – вполне себе приличное дело, я вежливо говорю:

– Спасибо.

Мне не нужно, чтобы сегодня Пит играл с моими эмоциями. Мои нервы итак на пределе, и я боюсь, что начну драться при малейшей провокации. Я держусь к нему спиной, избегая зрительного контакта, надеясь, что он поймет, я не в настроении для болтовни, и уйдет. Но вместо этого он продолжает говорить.

Его сладкий голос льется с губ, будто вино.

– Не понимаю, почему самая красивая женщина на этой вечеринке сидит в укромном уголке одна.

Я все еще придерживаю у носа салфетку, стараясь убедиться, что макияж не растекся, как у чертового клоуна.

Он продолжает.

– Она должна быть в восторге от своего возлюбленного, проводя время с мужчиной, с которым пришла, но она здесь. Одна. И это наводит на мысль, что она ждет, что я ее здесь найду, – его голос срывается на последнем слове.

Что он только что сказал? Что я нарочно его сюда заманила? И… он назвал меня красивой? Опять? Я теряюсь в дурманящем чувстве, и хочу, чтобы это было реально, но это не так. В Пите нет ничего настоящего.

Я больше на это не попадусь. Я поворачиваюсь к нему, выпрямив спину, расправив плечи и вздернув подбородок. Отказываясь смотреть на него, я ударяю его.

– Используй свои речи на том, кто этого не слышал.

– Вау. Я делаю тебе комплимент, а получаю пощечину.

– У меня нет на это времени, – я начинаю уходить, прокручивая у себя в голове: «не смотри на него, не смотри на него».

Игривость возвращается в голос Пита. Он пружинит на носочках, приближаясь ко мне.

– Мы оба знаем, почему ты здесь высмеиваешь недостаток своего парня и избегаешь людей. Признай это, Джина.

Я замираю. Губы раскрываются, готовые путешествовать по его лицу, но я чувствую его дыхание на своем ухе, пока он ждет. Он так близко. Если это возможно, мое тело еще больше напрягается, когда его пальцы касаются волос. В коленях чувствуется слабость, отчего они подгибаются в ту сторону, куда не должны.

Как нежное касание может таить в себе такую силу? Как невинное прикосновение может быть таким грешным.

Я нервно вздыхаю, желая, чтобы он не действовал на меня так. Он знает, что делает со мной, и то, как я напряжена и вздыхаю, подтверждает это. Я желаю сил, необходимых, чтобы сказать ему отвалить, но когда я поворачиваюсь, то мысленно готовлюсь к противостоянию.

Пит стоит во всей своей красе. Волосы в беспорядке, на лице щетина, плотно облегающая футболка, поношенные голубые джинсы и черные байкерские ботинки – все, что противоречит вечеринке в саду. Я много раз видела взгляды, которые на него бросали. Я должна сейчас испытывать к нему отвращение, но нет. Как всегда, мое тело реагирует особенно ярко, как наркоман жаждет свою дозу. По всему телу разливается жар, и я хочу встать ближе к нему, моя злость сходит на нет.

Я не позволяю ему подобраться к себе, хоть он уже и на полпути.

– Признать что, мастер Ферро, что ты мудак? – мастер Ферро! Бум! Его так не называли наверно лет с девяти. Мне нужно больше фактов. Серьезно. Я издаю недовольный вздох, когда он не отвечает. – Прекрати так на меня смотреть.

– Как так? Словно ты красивая? Словно ты стоишь того, чтобы на тебя смотрели? – его дыхание перехватывает, словно он собирается что-то сказать, но он сам себя останавливает. Его красивые губы закрываются, создавая тонкую линию, но заклинание все еще удерживает нас на месте.

Сердце бешено бьется, я не могу от него отойти. Сильное влечение к этому человеку пугает меня. Я тянусь к нему, чтобы сделать то, что не должна делать. Я никогда подобного не чувствовала, и борьба с этим чувством равносильна попытке не дышать. В маленьких дозах это весело, но в больших – смертельно.

«Почему ты не замечаешь, что он делает?» Разве я не могу все собрать воедино? То, как он разыскал меня. Его слова опьяняют, а эти глаза ловят, и я теряю контроль.

Мой голос больше похож на шепот, но это единственное, что я могу сделать, чтобы держать его спокойным.

– Не говори то, что не имеешь в виду, не мне. Я не похожа на других женщин, падающих к твоим ногам. Для меня это не игра, так что прекрати, пожалуйста, – слишком много правды ранит и удивляет. Кулаки сжимаются, собирая ткань платья, измяв ее.

Питер подходит ближе и касается пряди моих волос. Подняв ее, он наклоняет голову.

– Не проси меня делать вещи, которые не имеют смысла, которые не поддаются логике и причинам. Не знаю, как я оказался сегодня здесь. Лишь Бог знает, я не планировал этого… но взгляни на меня… я здесь, и не могу уйти.

Его слова, словно стихи, срывающиеся с его губ. Каждое, словно падающая звезда, красивая и сверкающая. Я не могу двигаться. Не могу дышать.

На очень сексуальный и чувственный манер Пит медленно проводит по своим губам языком, увлажняя их. Он хочет сказать больше, я знаю это. То, как раскрываются его губы, выдает его, больше нет падающих звезд. Больше нет стихов. Больше нет ничего. Он стоит, поглаживая мою щеку, встретившись со мной взглядом, и вот тогда-то я чувствую это. В его прикосновении легкое колебание. Это заставляет мое сердце подпрыгнуть до горла. Моя реакция внезапная и резкая. Я смеюсь, словно это что-то смешное, хоть даже на лице Пита читается обожание.

– Я так глупа, – я делаю шаг назад, разрывая между нами оцепенение. Туман рассеивается, и я говорю: – Все это время я думала: почему я ему нравлюсь? Почему Пит Ферро жаждет меня видеть, когда как никто другой не желает. Я ничего не стоящая, тень значит больше, чем я, а самый влиятельный холостяк в Нью-Йорке пускает слюни по мне? – мой голос очень высок, когда я говорю последнее слово.

Пит умоляюще поднимает руки и подходит ко мне.

– Джина, не…

Я тычу в него пальцем, слезы злости наворачиваются на глаза.

– Нет, Пит. Не говори со мной, не приближайся ко мне снова. Я не трофей, и если ты хоть немного обо мне беспокоишься, держись от меня подальше. Но ты не заботишься, да? Ты ни о ком не заботишься. Прости, но мое сердце не высечено изо льда. Я не обманываю, и я уверена, что не устою против твоего сомнительного шарма. Говори, что пожелаешь. Смотри на меня любым обольстительным взглядом и самой ослепительной улыбкой. Но я никогда не буду твоей.