Всегда ожидайте неожиданного и никогда не ошибётесь.

Истопник Фред, понёсший серьёзный ущерб из-за вынужденного отказа от своих перепелов и глазированных яблок, теперь искал что-нибудь новое. Идея родилась из случайного замечания миссис Би, суетившейся на кухне, бормоча:

– Уж и не знаю, куда всё катится… Цена за бекон растёт кажный день! Никогда не видала ничё подобного.

Фред шарахнул своим совком об пол, подняв облачко золы, и крикнул:

– Свиньи! Вот же оно! Свиньи. Так делали в войну, можно сделать и снова.

Миссис Би набросилась на него с метлой в руках:

– Ах ты, шельмец, набезобразил в моей кухне!

Она решительно подняла метлу, готовая нанести удар, но Фред ничего не слышал и не видел. Он обхватил миссис Би за талию и закружил в неистовом танце.

– Ты попала в точку, старушка, в самую точку. И почему я сам не догадался? Свиньи!

Он захрюкал, очевидно, изображая поросёнка, что его отнюдь не приукрасило. Миссис Би высвободилась из объятий истопника и ткнула его в грудь черешком метлы.

– Ты больной… – начала она, и он заорал на неё в ответ. Впрочем, когда ругаются двое кокни, слов уже не разберёшь.

Завтрак был окончен, и мы услышали шаги сестёр. Как только они появились в дверях, кокнийская перебранка мгновенно прекратилась.

В крайнем возбуждении Фред объяснил, что ему в голову только что пришла блестящая идея. Он будет держать свинью. Курятник легко переделать в свинарник, и не успеешь глазом моргнуть, как поросёнок будет готов отправиться на беконную фабрику и принесёт ему, Фреду, целое состояние.

Сестра Джулианна была очарована. Она выросла на ферме, любила свиней и многое о них знала. Она сказала, что Фред может брать очистки и отходы из Ноннатус-Хауса, и посоветовала пройтись по местным кафе с просьбой оказать ему аналогичную любезность. Сестра также застенчиво поинтересовалась, может ли она прийти посмотреть поросёнка, когда он будет заселен в курятник – точнее, в свинарник.

Фред был не из тех, кто теряет время даром. Через несколько дней свинарник был закончен. Они с Долли сложили свои сбережения и вскоре приобрели розовое визжащее создание.

Сестра Джулианна рассыпалась в похвалах:

– Отличная свинья, Фред. Настоящая красавица. Это видно по ширине плеч. Вы сделали хороший выбор.

Она одарила его своей сияющей улыбкой, и Фред порозовел, прямо как поросёнок.

Он последовал совету сестры Джулианны давать поросёнку мешанку из отрубей и ореховые смеси, а также обратиться за отходами в местные кафе и к зеленщикам. Их с сестрой часто видели увлеченными серьёзной и обстоятельной беседой, во время которой истопник посасывал зуб и тихонько насвистывал, сосредотачиваясь на деталях. Сестра Джулианна также давала ему советы насчёт сена, воды и уборки навоза, немало поразив нас своими познаниями в искусстве выращивания свиней.

Для Фреда это было суматошное и счастливое время. Каждый день за завтраком мы слушали об успехах свиньи, её здоровом аппетите и быстром росте. Шли недели, и уборка навоза стала требовать от Фреда всё больше времени и усилий. Однако это, как выяснилось, было прибыльным. В большинстве домов имелись крошечные дворики, обычно не больше ярда, чего, однако, оказывалось вполне достаточно, чтобы выращивать кое-какие овощи. Популярностью пользовались помидоры и, как ни удивительно, виноград, отлично растущий в Попларе и приносящий сочный урожай. Слух разнёсся быстро, и навоз Фредовой свиньи начал пользоваться большим спросом. Истопник пришёл к выводу, что от свиней не бывает никаких потерь. Чем больше он её кормил, тем больше отличного черного навоза она выдавала, и тем больше он получал денег. За несколько недель торговли навозом он окупил покупку самого поросёнка.

Весь Ноннатус-Хаус, как сёстры, так и светский персонал, воспылали интересом к свинье и финансовым чаяньям Фреда. Мы читали в газетах, что цены на мясо растут, и пришли к выводу, что Фред был очень проницателен.

Однако ни для кого не секрет, как прихотлив и переменчив рынок. Спрос вдруг упал. Случился настоящий обвал свинины.

Удар был тяжёлым. Фред помрачнел. Всё это кормление, уборка, чистка… Все планы и надежды… А теперь свинья вряд ли стоила даже забоя. Неудивительно, что кривые короткие ноги Фреда утратили былую пружинистую походку. Неудивительно, что его северо-восточный глаз потух.

В воскресенье в Ноннатус-Хаусе отдыхали. После церкви мы все собирались на кухне, пили кофе с пирожными, испечёнными миссис Би накануне. Фред собирался уходить, но сестра Джулианна пригласила его посидеть с нами за большим столом. Разговор перешёл на свинью; сигаретка у него во рту поникла.

– Чё мне теперича с ней делать? Приходится отстёгивать деньги, чтоб её кормить, и ничё с неё не возьмёшь.

Все сочувственно забормотали «Вот так не везёт» и «Досадно», только сестра Джулианна молчала. Она пристально посмотрела на Фреда, а потом сказала, чётко и уверенно:

– Дайте ей опороситься, Фред. Вы могли бы держать её в качестве свиноматки. На рынке всегда нужны хорошие здоровые поросята, и когда цены пойдут вверх – а они пойдут, – вы сможете получить неплохую прибыль. И не забывайте, свинья обычно приносит по двенадцать, а то и по восемнадцать поросят.

Такой простой и очевидный совет, но какой неожиданный! Фред разинул рот, и сигарета упала на стол. Извинившись, он поднял её и загасил в пепельнице. К сожалению, это оказалась не пепельница, а безе сестры Евангелины, которое она собиралась съесть, о чём сообщила с присущей ей энергичностью.

Фред был смущён и бесконечно извинялся. Он взял безе, стряхнул с него пепел, вытащил окурок из крема и протянул тарелку обратно сестре Евангелине.

– Поросята. Вот и ответ! Я стану свиноводом. Лучшим на Острове.

Сестра Евангелина фыркнула и с отвращением оттолкнула безе. Но Фред уже ничего не замечал. Он словно в трансе бормотал:

– Поросята, поросяточки, я буду разводить свиней, вот чем я займусь, о да…

Сестра Джулианна, практичная и тактичная, вручила сестре Евангелине другое безе и сказала истопнику:

– Вам придётся взять «Справочник свиновода», Фред, и найти подходящего хряка. Я могу помочь, если вам нужна помощь на первых порах. Мой брат – фермер, и я могу попросить его прислать мне экземпляр.

Так всё и началось. «Справочник свиновода» прибыл, и Фред с сестрой Джулианной часами корпели над ним. Вид пытающегося читать Фреда обескураживал, потому как ему приходилось держать страницу слева от юго-западного глаза, чтобы что-нибудь разобрать. Но даже если ему удавалось осилить одно или два предложения, язык свиноводов был для него точно иностранный, и он не справлялся без сестры Джулианны, переводившей ему непривычную тарабарщину на простой и понятный кокни.

Был выбран хороший племенной хряк, проведены телефонные переговоры, достигнута договорённость, и из Эссекса выдвинулся небольшой открытый грузовичок.

Сестра Джулианна с трудом сдерживала волнение. Поручив сестре Бернадетт присматривать за Ноннатус-Хаусом в её отсутствие, она надела своё выходное покрывало и плащ, вытащила велосипед и покатила к Фреду.

Эссекский фермер был сельским джентльменом и человеком привычки, едва ли рисковавшем покидать пределы какого-нибудь тихого мирного Свинкс-Соломинга, выезжая на рынок в Содбери. О чём он думал, ведя свой открытый грузовичок с племенным хряком в сердце лондонского Доклендса, нам не известно. Удовлетворённо положив голову на бортик грузовика, хряк протрясся несколько миль по сельским дорогам, не вызывая ни у кого ни малейшего интереса, но на густонаселённых улицах Лондона история приобрела совсем другой оборот. Всю дорогу через Дагенхэм, Баркинг, Ист-Хэм, Вест-Хэм и вплоть до Кабитт-Тауна на Собачьем острове хряк собирал вокруг себя толпу. Это было крупное животное, чьей единственной заботой являлось совокупление; он обладал сравнительно послушным нравом, но за десять лет ему ни разу не подпиливали клыки, и в результате он выглядел гораздо свирепее, чем был на самом деле.

Когда грузовичок показался в конце улицы, сестра Джулианна уже подъехала на своём велосипеде и встретилась с Фредом. Они вместе подошли к фермеру, глядевшему на них, не говоря ни слова. Сестра Джулианна встала на цыпочки и заглянула через бортик, откидывая назад покрывало, сдуваемое прямо хряку на клыки.

– Ох, какой славный парень, – взволнованно прошептала она.

Фермер посмотрел на неё, пососал свою трубку и изрёк:

– Глазам своим не верю.

Он попросил посмотреть свиноматку.

Вход во двор Фреда шёл через узкий боковой проход между домами, упиравшийся прямо в ограду доков. За нею текла Темза. Так фермер столкнулся лицом к лицу с уходящими в небо бортами океанских грузовых судов.

– Мне ни за что не поверят. Ни за что, – пробормотал он, наклонившись, чтобы подобрать трубку и ключи, выпавшие у него из рук.

Его привели во двор Фреда.

– Вот она, и выглядит весьма радой, что твой парень к ней прикатил.

– Радой! – прорычал фермер. – Эта радость обойдётся вам в один фунт, наличными.

Фред знал цену и приготовил деньги, но всё равно проворчал:

– Бож' ты мой, фунт за перепих – дороже, чем берут в Вест-Энде.

Сестра Джулианна возразила:

– Нехорошо ворчать, Фред. Фунт – обычная ставка, так что лучше-ка вам заплатить.

Фермер странно покосился на монахиню, но Фред передал деньги без лишних слов.

Положив деньги в карман, фермер объявил:

– Отлично! Сейчас я его приведу.

Сказать оказалось легче, чем сделать.

Толпа уже собралась и всё росла – слухи на Острове распространяются моментально. Фермер подогнал грузовичок к проходу между домами, опустил задний бортик прицепа и вскочил внутрь, чтобы вывести хряка, но тот встал, как вкопанный. Свиньи подслеповаты, и привыкшему к открытой местности Эссекса созданию этот проход, должно быть, показался чёрной дырой в ад.

– Залезь-ка и подсоби мне! – крикнул фермер Фреду.

Вместе они толкали, пинали и кричали на своенравного борова, готового, казалось, в кои-то веки пустить в ход свои клыки. Толпа ахнула, и матери оттащили детей подальше, когда хряк медленно и осторожно спустился наконец по сходням на своих коротеньких ножках и двинулся в проход. Но и тут не всё прошло гладко. Проход оказался таким узким, что хряк чуть не застрял. Оба мужчины толкали его сзади. Сестра Джулианна пробежала через дом, через свиной двор, через ворота с той стороны и выскочила в проход с ботвой репы в руке, объяснив, что приманит ею животное. Она тыкала ботвой прямо в пятачок, но хряк всё равно не двигался с места.

У Фреда возникла идея.

– Что нам нужно, так эт' раскалённая докрасна кочерёжка, чтобы сунуть ему в задницу – ну, как верблюдам в пустыне, когда они не хочут по мосту идти. Верблюды, они, знаешь, не ходют через воду.

– Сунешь раскалённую кочергу ему в зад – и я проделаю то же самое с твоим задом, приятель, – пригрозил фермер, продолжая толкать животное.

Наконец хряка уговорили пройти по проходу во двор Фреда. За ним последовала толпа детей, и ещё больше отправилось в соседские сады, повиснув там на заборах.

Фермер осерчал и проговорил с лёгким нажимом:

– Убери этих зевак подальше. Свиньи – стеснительные животные, они не будут ничего делать на публику.

И вновь сестра Джулианна взяла дело в свои руки. Тихо, но авторитетно поговорила с детьми, и они разбрелись. Она, Фред и фермер пошли в дом и закрыли за собой дверь. Но сестра не смогла устоять перед искушением подсмотреть из-за занавески, как свиноматка встречает «мужа», как она упорно называла хряка.

– Ох, Фред, кажется, он ей не нравится – смотрите, она его отталкивает. А он определённо заинтересован, видите?

Фред стоял у окна, посасывая зуб.

– Нет, нет, не так! – запричитала сестра Джулианна, страдальчески заламывая руки. – Не надо его кусать. Так дело не пойдет. Ну вот, теперь она убегает! Фред, боюсь, она может его не принять. Что вы думаете?

Фред не знал, что и думать.

– Так-то лучше… Хорошая девочка. Она начинает проявлять интерес, видите, Фред? Разве не замечательно?

Фред же всё сильнее волновался:

– Он ж прибьёт её, он эт' сделает. Глядьте, какой огроменный. Он кусил её! Глядьте, я не вынесу эт'го, как можно-то! Он прибьёт её иль ноги переломает иль чё ещё. Не, я пшёл эт' кончать. Варварство, грю вам.

Сестра остановила его:

– Это совершенно естественно. Так они это и делают, Фред.

Однако Фред никак не успокаивался, и сестре с фермером пришлось держать его, пока всё не закончилось.

Монахини собрались в часовне и, опустившись на колени, предались личным молитвам. Колокол прозвонил к вечерне, когда сестра Джулианна только-только вернулась в Ноннатус-Хаус. Раскрасневшаяся и взволнованная, она поспешила по коридору, оставляя на кафельном полу следы липкой и весьма пикантной субстанции. Наспех взяв себя в руки, она заняла своё место у аналоя и начала читать:

«Сёстры, трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить».

Одна или две сестры оторвались от своих молитв и покосились на неё. Некоторые подозрительно принюхались.

Сестра Джулианна продолжала:

«Рыкают враги Твои среди собраний Твоих; поставили знаки свои вместо знамений наших».

Принюхиваясь всё сильнее, сёстры стали переглядываться между собой.

«Что до меня, то я благочестива».

Служитель наполнил кадильницу необычайно большим количеством ладана и принялся энергично кадить.

«И в благоденствии своём казалась я себе неодолимой».

Воздух наполнился дымом.

Среди сестёр началось волнение. Стоявшие на коленях возле сестры Джулианны попытались отползти от неё подальше. Не очень-то легко отползать, когда стоишь на коленях в монашеском одеянии, но чего не сделаешь в случае крайней необходимости.

Ладан яростно курился, дым стоял столбом.

Раздался кашель.

В конце концов, – но не ранее, чем положено, – вечерня закончилась. Сёстры, с красными глазами, задыхающиеся и отплевывающиеся, покидали часовню.

Сестре Джулианне ещё долго пришлось искупать свою вину за то, что наполнила храм Божий вонью свиного навоза. Но, я уверена, Господь простил её гораздо раньше сестёр.