Суббота, 1 января 1983 года – Аспен

Случилось нечто странное, я даже подумал было, что Джон попытался меня убить. Мы были на снегоходе, и он столкнул меня с него, когда мы проезжали около обрыва. Я решил, что специально. Там, правда, оказались деревья, и я упал в глубокий снег. Мы поехали домой, это было здорово, но пока мы не добрались до дома, я еще не осознал, до чего же было страшно лететь с этого обрыва. Потом до меня дошло, чтó случилось. То г д а я задал Джону прямой вопрос, он ответил, что я брежу, и мне полегчало.

Воскресенье, 2 января 1983 года – Аспен – Нью-Йорк

Не выпил ни разу, все время, пока был в поездке. И не пополнел. Только что взвесился, и у меня прежний вес – 126 фунтов (57 килограммов).

Понедельник, 3 января 1983 года

Позвонили супруги Лефрэк и сказали, что их портрет им по-прежнему не нравится. Мистер Лефрэк спросил, почему глаза у его жены на портрете не того цвета – должны же быть светло-карие, а потом еще сказал, что его нос совсем как луковица. Если я поправлю эти две вещи, тогда, может, и удастся выйти из положения.

Боб все еще не вернулся из Санто-Доминго, от Сиснеросов. В журнале «Тайм» Корнелию назвали «Дебютанткой года».

Вторник, 4 января 1983 года

Мы ужинали с Крисом в ресторане «Пост-хаус» на 63-й улице, чтобы раз и навсегда решить, сколько он хочет вложить в мою серию «Декоративная фотография», и в целом прояснили все. Ну и скряга же этот Крис, даже представить себе невозможно. Как Боб. И как Пол Моррисси. Они все хотят все больше и больше. Боб только что вернулся с чудесно проведенного уикенда, и он вбил себе в голову, что ему нужно жить, как живут короли, поэтому он ужасно расстраивается, если не может получить все больше и больше, но ведь, я что хочу сказать, – вот женился бы на одной из этих старых кошелок, и у него было бы вообще все, что только можно пожелать (ужин 130 долларов).

Четверг, 6 января 1983 года

Когда я появился в офисе, Винсент передал мне письмо. От Боба. Он уходит от нас. В офисе об этом никто не знает, кроме Гейл, Роберта и Фреда. Как я слышал, у него появился агент по имени Дженклоу, известный юрист по литературным вопросам. Интересно, уж не предложил ли ему Янн Уэннер работать у него, потому что в последнее время Боб с ним не раз встречался, – но вряд ли: они же ни за что не смогут вдвоем ужиться. Я рад за Боба. Правда, серьезно. Но ему стоило бы доработать у нас, пока мы не найдем ему замену. Ведь это же ужасно – просто взять вот так и уйти, даже не известив нас заранее. Фред позвонил ему и поговорил с ним, однако ничто не изменилось. По-моему, это его Томас Амманн так настроил. Томас у нас тоже теперь такой важный. То есть, я хочу сказать, что вот встречаешься с людьми, которых знаешь с давних пор, и вдруг оказывается, что у них такой гонор.

В общем, никто в офисе про это не знает, кроме тех, кого я назвал. Но зато [смеется] все остальные, те, кто не работает у нас в офисе, они-то все в курсе. Ну конечно: это ведь все какое-то время подготавливалось. Перед тем, как Боб уехал на рождественские каникулы, я сказал ему, что он может взять себе в подарок на Рождество любую из моих картин, и он сказал, что хочет «Серп и молот»,

но у меня их всего две, и я сказал: «Ох, Боб, ты знаешь, что угодно могу отдать, но не это», и он тогда страшно разозлился на меня. Но Боб стал таким важным, он ездит ко всем этим богачам, а потому считает, что и он должен иметь то же самое, что у них. Правда, редакторы журналов не зарабатывают так уж много. А Боб много зарабатывал в других местах – он получал комиссионные за заказы портретов, а еще 50 процентов за эту серию фотографий Бруно. Но на самом деле он очень хотел получить 50 процентов журнала Interview – во всяком случае, мне кажется, что он сказал: «50 процентов», потому что я, честно говоря, не расслышал, было это пятьдесят или пятнадцать. Я ему тогда сказал, что могу дать ему определенный процент от суммы прибыли – но это тогда, когда журнал начнет давать прибыль, а ведь он пока что даже не вышел в ноль. И тут он сказал, что на самом деле журнал – прибыльный. Хот я это ведь вовсе не так. И если бы Боб был умным человеком, он бы нанял кого-нибудь, кто занимался бы всеми будничными вопросами – всем тем, что он сам изо дня в день делал для Interview, – а сам лишь осуществлял общее руководство журналом, работая внештатно, без договора. Мне кажется, Фред собрался предложить ему именно это. Как бы то ни было, по-моему, он вернется к нам.

Джон Пауэрс привел в офис потенциального героя для портрета – это хирург из Флориды, он занимается пластическими операциями. Мистер Лефрэк пришел к нам, пока они были в офисе, и Джон был великолепен, он его смутил до такой степени, что тот был вынужден наконец согласиться забрать портреты – он ему буквально заявил: что же вы, мол, еще-то хотите? А уже позже Джон сказал мне: «Я не могу поверить, что благодаря тебе он так хорошо выглядит на портрете».

В общем, я добрался домой около семи вечера, по дороге отвез Джея (такси 5 долларов). Решил посидеть дома, поговорить по телефону с Кристофером и с Фредом.

Понимаешь, то, что Боб уходит от нас, это ведь не из-за денег, потому что он зарабатывает много. И не из-за «Серпа и молота», потому что если бы не этот предлог, нашелся бы еще какой-нибудь. Он ведь уже давным-давно начал гнуть свою линию. Может, он будет заниматься совместным бизнесом с Томасом Амманном. Потому что Боб хорошо продает искусство. Если кто-то скажет, что ему не нужен портрет, Боб лишь состроит гримаску и пойдет прочь. И он вовсе не стесняется требовать от клиентов, чтобы они полностью платили по счетам. Даже Фред в этом смысле порой проявляет некоторую робость. А Боб – нет. Если у него сейчас появится хорошая новая работа, я буду рад за него. Просто ему не нужно было уходить так внезапно, не предупредив нас заранее. Вот это плохо, непрофессионально.

Пятница, 7 января 1983 года

В газетах много пишут про Боба Колачелло, и в офисе все только об этом и говорят. Дженни Хольцер позвонила и сказала, что Стив Рубелл сказал ей… и тут я переменил тему разговора, спросив, что у нее самой новенького, и она сказала: «Ты так хладнокровно ко всему этому относишься». А как мне еще относиться? Я хочу сказать, что… это позволит нам сильно сэкономить на зарплате сотрудников офиса. Фред не считает, что нам нужно скорее нанимать нового редактора – Роберт Хейз такой славный, но мы посмотрим, что он может делать.

В офис пришел Ник Роудс из Duran Duran, привел с собой свою подругу – ее зовут Джули Энн. Ему двадцать лет, а ей двадцать три. На нем было вдвое больше косметики, чем на ней, хотя он ростом вдвое ниже ее.

Суббота, 8 января 1983 года

Целый день по телефону только и были разговоры, что о Бобе. В газете еще написали, что Боб забирает с собой мою любимую секретаршу – Дорию Рейган. Боб опьянен властью, которую якобы дает пресса, когда о тебе пишут в газетных колонках, но, я хочу сказать, люди-то совсем скоро все полностью забывают.

Вторник, 11 января 1983 года

Винсент сообщил новость: портреты супругов Лефрэк снова к нам приедут, потому что там у них в глазах нет зрачков и на лице одного из них оказалось пятно. Ну вот, а я только-только подумал, что больше их никогда не увижу. Ну прямо тебе «Ночь оживших портретов».

Гейл Лав пришла ко мне рассказать, как хорошо расходится наш журнал, однако я никогда не знаю, можно ли ей верить, потому что она вечно брызжет энтузиазмом и оптимизмом. Роберт Хейз очень симпатичный, мило ведет себя – наверное, потому, что думает, что его могут повысить, сделав главным редактором. Зашла Грейс Джонс в своем наряде мачо, и с ней высоченный швед, невероятный красавец, у него рост явно под два метра. Зовут Ханс Лундгрен. Мы пожали друг другу руки, и вот что странно, его рукопожатие такое слабенькое, он прямо мямля какой-то. А Грейс выглядела великолепно. Разговаривал с Джоном, он в Лос-Анджелесе.

Среда, 12 января 1983 года

Крис пришел в офис, показал мне фотографии, которые снял в Аспене, хочет использовать их в своей фотоколонке в Interview, и я ему сказал, что кое-что нужно будет поправить. Я имею в виду, что Барри Диллер на фотографиях Криса оказался запечатлен в компании людей, с которыми он вовсе не хотел бы появляться, а ведь Барри – босс Джона.

Снова заходила Грейс Джонс со своим бойфрендом-шведом. И я прочел ей целую лекцию про то, что ей нужно выглядеть более нормально, а не то никто не захочет давать ей роли. Такую же нотацию я прочитал Дебби Харри после того, как увидел «Видеодром»: что ей нужно просто выглядеть нормально, оставить эти свои рыжие волосы, и тогда она сможет получить роли Фэй Данауэй. Потом появилась Барбара Аллен, она сейчас встречается с настоящим мульти-мульти-парнем по имени Хенрик де Квятковски, и все надеются, что на этот раз она выйдет замуж. Правда, Барбара в самом деле сильно измени лась. Она выглядит как все эти женщины в возрасте. Как Роксана Пулитцер. Нет, она все еще прекрасно выглядит, все дело в отношении к жизни. Я вовсе не говорю о ней плохо, она по-настоящему славная, однако у нее это отношение изменилось. В какой-то момент внутренне они перестают быть девушками и становятся такими вот женщинами. А он, значит, и есть тот самый мужик, с которым встречалась Си-Зи вскоре после того, как умер ее муж. Пошли посмотреть «Питера Пэна» (билеты 10 долларов). Отлично сделано. «Дисней» по-прежнему на высоте, и по рисунку, и по цвету (еда 5 долларов). А потом, когда выходили из зала, я, открывая дверь, сбил с ног маленькую девочку. Что у нее за родители такие – таскают малышку в кино в десять вечера! Ужасное было чувство, а получилось это потому, что дверь там открывается в обе стороны.

Пятница, 14 января 1983 года

Пошел в новое здание, и я было подумал, что все в нем уже должно было быть завершено, однако там копались все те же прежние работяги. Терпеть этого не могу. Еще я увидел, где будет мое рабочее место, – внизу, в темноте, в подвале. Я-то думал, что он будет использоваться только как склад. По-видимому, нам не стоило все это затевать. Вот когда я прихожу на наш этаж в доме 860 на Бродвее, там солнечно и в передней части помещения светло, и это приятно. Наверное, мне стоит найти другое место для работы над картинами. Может быть, лучше подойдет Грейт-Джонс-стрит. Или, может, стоит перебраться в «зону развлечений», на третий этаж, там ведь застекленная терраса, так что света хватает. Просто я не понимаю, а что мы, собственно, будем делать со всем этим помещением? У Фреда огромная комната, но ему-то что там делать? Теперь уже никто больше никогда никого не увидит. Бриджид отвели огромную комнату при входе, а у Винсента большое помещение для всех его телевизионных дел. Хорошо, конечно, что для Interview выделено столько помещений, потому что это имеет свой смысл, но только я не понимаю, отчего бы нам тогда не заняться недвижимостью и не сдавать большую часть этих помещений кому-нибудь еще.

Еще я думал, что у нас будет отличный большой лифт, однако этот размером всего один на один фут. Я уже думать не хочу обо всем этом, так что я, в общем, принялся на всех орать.

Потом приехал домой и посмотрел «Бунтовщика без причины», и как же странно было видеть Сэла Минео, он там такой юный, просто младенец, тогда как Джеймс Дин и Деннис Хоппер выглядят как взрослые мужчины. Даже невозможно понять, чтó там делает со всеми ними этот юнец, а ведь по фильму они одногодки. У Джеймса Дина такой современный вид – джинсы, рубашка фирмы Lacoste и красная ветровка, а когда он наклоняется, видно, что на нем нет нижнего белья. А Натали Вуд в этом фильме выглядела лучше всего, как типичный американский тинейджер. Да и Деннис тоже хорош в этом фильме.

Фильм грустный. Служанка та же, что и в «Имитации жизни», у нее медальон со святым Христофором, и она говорит про бедного маленького Сэла Минео: «Ну отчего же ему никто не достался?» Грустно. Потому что Джеймс Дин там кладет свою голову на колени Натали Вуд, а потом приходит Сэл Минео, кладет свою голову на живот Джеймсу Дину и засыпает, потом Джеймс Дин и Натали уходят на цыпочках целоваться и миловаться, и это в самом деле грустно – ведь у Сэла-то никого нету.

Вторник, 25 января 1983 года

Я посмотрел видеозапись для первого телешоу, которое снимает Винсент. Это для сети «Мэдисон-сквер-гарден», пойдет по кабельному каналу. Интервью с разными людьми, которые говорят на камеру. Сьюзен Блонд несколько банальна, а я просто ужасен. Очень, о-о-очень я странная личность. Просто уродец какой-то. И ничего не могу с этим поделать. Я слишком необычный. Программа плохая – меня сняли на самом верху «Эмпайр-стейт-билдинг», и я представляю зрителям тех, кто занимается подсветкой зданий.

Четверг, 2 7 января 1983 года – Нью-Йорк – Атлантик-сити (штат Нью-Джерси) – Нью-Йорк

Поехал в Атлантик-сити, первый раз в жизни, мы с Дайаной Росс отправились на концерт Фрэнка Синатры, а заодно – отвезти оттиск ее портрета, который я сделал раньше, в подарок владельцу «Голден Наггет». Дайана только что подписала контракт с «Голден Наггет» и будет там выступать, они ей заплатят кучу денег, а она еще ни разу не пела в небольшом зале, поэтому захотела увидеть все своими глазами.

А я поссорился с помощницей арт-директора Interview, назвал ее дурой, хотя потом остыл. Все совсем как с мистером Бродовичем, знаменитым арт-директором «[Харперс] Базаар», – он нередко крыл меня почем зря. Знаешь, дело простое: люди порой принимаются делать что-то свое, хотя ты им говорил, что именно нужно сделать. Фред, правда, сказал мне, что от подчиненных можно добиться большего, сказав им, что они глупые, но по-доброму, так что ситуация немного улучшилась.

Обложка с Твигги вышла ужасной – она до того уродливая, эта Твигги в шарфике, что мы решили поставить на обложку карикатуру Роберта Риско. Скоро выйдет «Вэнити фэйр», а они крадут всех наших художников, поэтому мы хотим хотя бы показать на обложке этот стиль первыми, потому что потом он уже станет их стилем.

Вдруг оказалось, что уже пять часов, а мне нужно быть дома к четверти шестого, за мной должна заехать Дайана Росс и отвезти к вертолету (такси 5,50 доллара). Я еле успел вставить контактные линзы. Позвонили в дверь, это была Дайана, совсем одна, так что я даже заволновался. Потом мы поехали на 60-ю улицу и там сели в вертолет авиакомпании «Пан Ам», за который платил «Голден Наггет».

Пришлось подождать несколько минут, пока приехал юрист Дайаны, а еще с нами летел портной Фрэнка Синатры, у него итальянские имя и фамилия, но на вид он еврей. Мне понравился юрист, он восхитительно выглядел. Я заметил, что все эти люди, кто выбрался на самый верх, они все немного подмигивают, их глаза то и дело непроизвольно моргают. Юрист этот весь вечер звонил в Лос-Анджелес – из-за грандиозных дождей там началось наводнение, и он хотел знать, смыло ли его дом, в котором жили его жена и дети. Кстати, все, кто из Калифорнии, звонили туда, чтобы узнать, стоят ли еще их дома. Дайана тоже позвонила. А из телефонной будки можно было услышать такое: «Ох, Господи! Соседский дом только что унесло!»

Я сказал Дайане, что ей на самом деле нужно было бы выйти замуж за Барри Диллера, и она ответила, что как же она может увести мужчину у своей подруги – имея в виду Диану фон Фюрстенберг. А еще я посоветовал ей больше сниматься в кино.

Еще мы говорили о Дэвиде Геффене. Я сказал, что ей надо бы снова с ним подружиться, он ведь внутри всей этой «компашки», а она ответила, что они были когда-то по-настоящему дружны, он был очень добр к ней, и когда ее мать заболела раком, устроил ее в раковый центр «Слоу н-Кеттеринг», когда она вообще не знала, как быть дальше, и я спросил у Дайаны, когда все это было, и она сказала: «В прошлом году». Тогда я спросил: «Ну, и что случилось?» И она сказала, да вот, были «Девушки мечты», этот мюзикл про The Supremes, ее группу, – но только их там не называют The Supremes. И продюсером был Геффен. Она сказала, что поначалу собиралась подать в суд, но потом передумала. Дайана сама дает чаевые обслуживающему персоналу, она вообще все делает сама. Это по-настоящему здорово.

Когда мы улетали из Нью-Йорка, очертания небоскребов на фоне неба были удивительно красивы.

Когда прилетели в Атлантик-сити, нас встретил тот парень, которого Эдмунд Голтни как-то раз приводил с собой в офис. Он довез нас до «Голден Наггет», и тут оказалось, что казино принадлежит его брату – Стиву Винну. Он и сам был там, с женой и детьми, они такая очаровательная американская семья – я только не понял, итальянцы они или евреи.

Дайана никак не могла выбрать, какой из двух нарядов надеть. Я сказал ей, что буду ее стилистом и сам все ей скажу, однако в результате и я ничего не смог решить. В итоге она надела коротенькое откровенное белое платье, но потом передумала и вскоре была уже в облегающих черных брюках и топе. В общем, меня провели по казино, и это было замечательно. Я спросил у сопровождающего, почему все здесь в викторианском стиле, и он ответил, что никто не сядет играть, если обстановка в казино современная.

Мы поехали в лифте на пятый этаж. Мне сказали, что в любой момент пришлют за мной самолет в Нью-Йорк, стоит мне только пожелать, но когда я сказал, что не играю в казино, они тут же от меня отстали. Вот Дайана, она-то как раз азартный игрок, но в этом казино пока что не играла.

Потом сказали, что Фрэнк Синатра всегда начинает вовремя, поэтому мы пошли в зал, в нем примерно пятьсот мест. Устроители концерта продают двести билетов, а триста просто так раздают – тем, кто играет у них по-крупному. Фрэнк вышел на сцену и исполнил все свои песни, это было великолепно. Он также представил всем Дайану Росс и меня, он сказал: «У нас в зале два удивительных человека, знаменитых каждый в своей области, он – художник, а она – певица», и говорил он довольно долго. Между нами сидела Барбара Синатра. На ней было короткое черное платье, она прекрасно выглядит. Я не мог придумать, что сказать, поэтому спросил ее, по-прежнему ли ее сын встречается с Барбарой Аллен, хотя я знал, что уже нет.

Потом мы все пошли в их люкс, и Фрэнк впервые пожал мне руку. Ох, Господи, до чего же он прекрасно выглядит. Сколько ему лет? Гд е -то шестьдесят семь? И он не носит шиньон. Я убежден в этом. Я эксперт, я точно могу сказать, что нет у него никаких накладок – ну, может быть, у него была пересадка волос, но выглядят они очень естественно. Его портной делал обмеры, чтобы сшить Фрэнку новый костюм, и хотя он вовсе не голубой, все равно без конца целовался со всеми этими парнями и обнимался с ними, прямо-таки портной-гомосексуалист. Такая пошлятина. У меня с собой не было камеры, так что я ничего не сфотографировал, – впрочем, когда кто-нибудь пытался сделать снимок, ребята из охраны тут же закрывали рукой объектив этаким королевским жестом.

Фрэнк сказал, что на следующем альбоме у него будет песня с Майклом Джексоном, и Дайана тут же сказала: «А почему бы и не со мной?» Когда мы с Дайаной ненадолго остались наедине, я сказал ей, что здесь оказалось столько людей со «странными фамилиями», а она нажала на свой нос, сдвинув его в сторону, и сказала: «Ты хочешь сказать, вот таких?» Это было смешно, очень похоже на этих мафиози. Домой вернулся в полночь.

Пятница, 28 января 1983 года

За мной заехал Бенджамин, и мы отправились по нашим обычным маршрутам. Пошли на Мэдисон-авеню, и я вдруг увидел Боба Колачелло, который переходил улицу. В первый момент я было подумал пойти в другую сторону, но потом решил догнать его и поговорить с ним, чтобы уже покончить с этим. Я дошел за ним в «Бэнк оф Нью-Йорк» на Мэдисон-авеню, в это небольшое элегантное кирпичное здание в колониальном стиле. Охранник попытался было не пустить меня внутрь, однако я пробился к Бобу. Бенджамин тоже хранит деньги в этом банке, что смешно, потому что когда ему нужно пойти в банк, ему приходится из вонючего Нижнего Ист-Сайда тащиться сюда.

В общем, я сказал: «О, привет, Боб. А я вчера вечером встречался с Дайаной Росс, и она повела меня на концерт Фрэнка Синатры, и… слушай, ты ведь, как я знаю, уже давно хотел сделать с ним интервью, и вот вчера вечером он сказал, что, пожалуй, не против, – ты все еще хочешь?» Я просто попытался вернуть наш прежний дружеский тон в отношениях, однако Боб отреагировал на мои слова очень кисло. Наверное, он меня терпеть не может. В общем, он сказал: «Мой агент, Морт Дженклоу, ни за что не позволит мне это сделать». Тогда я сказал: «Ну… да… слушай, Боб, ладно, хорошо, в общем… было приятно тебя повидать, правда приятно». И я ушел из этого банка в таком унынии. А потом, что еще хуже, когда я пытался подарить прохожим номер нашего журнала, они все отказывались от него – что бывает крайне редко (такси 4,50 доллара, телефон 0,50 доллара).

Потом я оказался неподалеку от Дока Ко к с а, так что зашел к нему поболтать о том о сем. Розмари на несколько месяцев выбыла из строя, сказал он, потому что у нее гепатит. Да, а я уже рассказывал, что она однажды поведала мне, как к ним в приемную вошел человек с пылесосом, в котором застрял его член? Отличная история. В общем, я попытался заставить Дока Ко к с а подтвердить все, что я слышал насчет Генри Поста, что у него СПИД и он угасает на глазах. А подхватил он этот вирус от своего кота. Он сейчас в Нью-Йоркской больнице.

Понедельник, 31 января 1983 года

Смотрел «Чайнатаун» по телевизору. Ну почему же Роберт Таун не напишет еще один сценарий, не менее замечательный?

Отправился на встречу с Лидией (такси 6 долларов) и занимался с ней физкультурой. Потом у меня была назначена встреча с Китом Харингом в Сохо (такси 3,50 долларов). Поехал туда с Крисом и Питером. Кит снимает огромную студию без ванной комнаты за тысячу долларов, отличная мастерская. Там был этот паренек-пуэрториканец, он сидел себе в уголочке, и я спросил, что он делает, и Кит сказал, что парень пишет слова на картинах-граффити Кита, так что я запутался и не понял, а что сам Кит тогда делает. Наверное, обводит слова краской.

Среда, 2 февраля 1983 года

Бенджамин отвез меня (такси 10 долларов) в дом 277 на Парк-авеню, это здание «Кемикэл-бэнк» с большим солярием на первом этаже, на встречу по поводу финансирования нашего нового здания. Можно было воочию увидеть, как эти банки тратят деньги. Когда я приехал, Фред и Винсент уже были там, за ланчем собралось около тридцати каких-то начальников, и каждого из них обслуживал личный официант-негр.

Банк скупает дешевое искусство, как в аптеке, а потом лепит на работы таблички. Не знаю, может быть, эти вещи когда-нибудь и станут предметом коллекционирования, но боже ты мой…

И развешивают картины на лестницах, ведущих с одного этажа на другой, лестницы выглядят как на свадьбе. Та к о г о типа лестницы. Фред ездил в Калифорнию с Гейл Лав и Барбарой Колачелло, чтобы рекламировать наш журнал. Он опять взялся читать все эти старые номера Vogue и «Вэнити фэйр», чтобы набраться каких-нибудь идей, и это здорово, он сейчас больше сотрудничает с Interview.

Четверг, 3 февраля 1983 года

Поехали вместе с Джоном на выставку Антонио в галерею «Парсонс» (такси 4 доллара). Собралась большая толпа, и на меня все набросились, чтобы я дал автограф, и я расписывался и расписывался, а Грейс Джонс отказывалась давать автографы, всем говорила, чтобы отваливали, но когда увидела, сколько автографов я даю, то, по-моему, смутилась, потому что подошла потом ко мне и объяснила, что ее фанаты больше любят, когда она их отшивает. Неужели? Что-то не верится.

Потом – на открытие выставки Кита Харинга (такси 4 доллара). Это в Нижнем Ист-Сайде, в этом месте, которое называется «Фан гэлери». Вошли мы внутрь, а там Рене Рикар, и он тут же заорал: «Господи ты боже! Все шестидесятые и все восьмидесятые – ты до сих пор везде!» И я сказал ему, как же он мог столько ужасного про меня наговорить в книге «Эди», а он на это ответил: жаль, что, мол, ты не видел текст до того – ведь его еще отредактировали да сократили.

Выставка Кита смотрелась хорошо, его картины висели на фоне его же картин. Ну, как на моей ретроспективе в музее Уитни: там мои работы висели поверх моих же обоев с коровами. Мы оттуда уехали, и Крис с Питером захотели, конечно же, отправиться в «Коуч -хаус», потому что это самое дорогое место.

Пятница, 4 февраля 1983 года

Мороз был такой, что пронимал до костей.

Позвонил Стив Рубелл, сказал, что посылает мне билеты на шоу Джоан Риверс в Карнеги-холле, вечером, а до представления приглашает к Кельвину на коктейли. Еще он сказал, что посылал Боба узнать насчет работы в «Нью-Йорк пост», там у них вакансия на «Шестой полосе», но они не могли поверить своим ушам, когда услышали, какую сумму он запрашивает. Я знал, что в таких местах много не платят, так было еще тогда, когда я работал для «Харперс базаар». Ну, наверное, есть какие-то бонусы, однако еще десять лет назад «Нью-Йорк таймс» разослало всем своим авторам письмо, в котором сообщалось, что они не имеют права ничего, вообще ничего принимать в подарок. Ну, правда, Диана Вриланд набрала подарков – столько обуви, столько одежды! Поехал к Кельвину на Сентрал-Парк-Вест (такси 4 доллара). Я спросил Стива, приглашал ли он туда Боба Колачелло, но он сказал, что нет, не приглашал, что если Боб ни для кого не работает, то зачем его куда-то приглашать. У Кельвина было четырнадцать мужиков и одна баба – Сью Менгерс. Там были и Барри Диллер, и Сэнди Галлин, этот великий агент.

Было очень здорово поговорить со Сью, она такая крутая. Потом мы поехали на лимузинах в Карнеги-холл. Стив дал нам билеты в дальнем ряду, отдельно от центральных мест, которые он приберег для себя.

Джоан Риверс вышла на сцену в боа, она вела себя смешно, но я не понимаю, как это она может говорить то, что она говорит и притом ей все сходит с рук – отчего на нее никто не подаст в суд. Вот она сказала, что Ричард Симмонс забеременел от Рекса Рида, или вдруг заявила, что Кристина Онассис похожа на обезьяну, или стала изображать Нэнси Рейган, как та ковыряет у себя в носу хлебными палочками… А потом, когда представление закончилось, все вокруг принялись изображать ее, так что, надо думать, она популярная актриса.

Суббота, 5 февраля 1983 года

В Нью-Йорк приехала Кэтрин Гиннесс. Она живет в своей прежней квартире, она ведь сохранила ее за собой. Еще она выходит замуж за этого лорда, который одевается точь-в-точь как в девятнадцатом веке, его зовут Джейми, поэтому все устраивают в ее честь званые приемы. Она звонила мне каждый день, все хотела куда-нибудь со мной пойти.

Воскресенье, 6 февраля 1983 года

Ходил в церковь. Снова работал над картинами. Рано лег спать. Телефон не звонил целый день.

Понедельник, 7 февраля 1983 года

Заехал домой надеть смокинг для приема в честь журнала «Ньюсуик». Взял такси до «Линкольн-центра» (4 доллара). До чего же скучно было. Никого из звезд. Лишь Нэнси Рейган, президент Картер и его супруга. По сути дела, это была просто большая офисная вечеринка. Выставка обложек «Ньюсуика» была интересной. Все эти годы только война-война-война. Мы хотели уйти пораньше,

чтобы попасть на вечеринку, которую в честь Кэтрин устроила Мэриэнн Хинтон,

на Восточной 57-й улице (такси 5 долларов).

Там был будущий муж Кэтрин, лорд Нейдпат. Он как-то раз был у нас в Interview, в разделе «Первое впечатление». Я познакомился с ним несколько лет назад. У него длинные черные вьющиеся волосы и вообще он выглядит так,

словно вышел прямиком из шестидесятых, прямо с Кингс-роуд, – носит бриджи и пиджак из шелковой ткани. Там был и Фред, и Шелли Уэнгер, и Стив Аронзон.

Значит, Кэтрин станет теперь носить титул, будет настоящей леди.

Четверг, 10 февраля 1983 года

Я пригласил Дженни Хольцер на прием, который устроили The Rolling Stones в связи с премьерой их фильма, потому что она-то как раз и познакомила меня с ними в шестидесятые годы и сейчас хочет снова почувствовать себя молодой. Джейн выглядела великолепно. Взяли такси до кинотеатра «Корсо» на Восточной 86-й улице, приехали туда к самому началу. Там была добрая сотня полицейских (3 доллара).

Какой-то фотограф сфотографировал меня, а потом сказал, что это «Нэшнл Энкуаэрер» попросил его снять меня для обложки. Интересно, зачем? Что они придумали? Что на меня подали в суд из-за алиментов? Что я умираю от рака? Я разнервничался, просто пытаясь представить себе, что бы это могло быть. Пропустил звонок от Джона из Лас-Вегаса, где «Парамаунт» отмечал свою семидесятую годовщину.

Пятница, 11 февраля 1983 года

Снег утром так и не пошел, а я и не верил, что он пойдет, ведь прогноз погоды всегда неточный. Но в половине первого он все же начался (такси 5 долларов, 3 доллара, телефон 0,50 доллара).

Interview устроил в «Парамаунте» просмотр фильма «Лорды дисциплины», и я опасался, что нам не удастся туда добраться, поэтому арендовал лимузин. Потом пошел в Interview и пригласил некоторых сотрудников поехать со мной, и тут Фред стал ругать меня, что я нарушаю протокольные отношения в рамках его офиса. Я все забываю, что в Interview существуют все эти уровни, кто на что и с кем может быть приглашен, в зависимости от того, насколько он важное лицо. Ну, как в обычном офисе. Я не пригласил, например, Роберта Хейза поехать со мной, потому что он был с сестрой и со своим бойфрендом Сискоу, а Сискоу болен СПИДом, и я не хотел находиться рядом с ним. Люди на улицах смеялись и кидались снежками.

Фильм прекрасный, мне очень понравился, такой декадентский. Там вообще нет женщин, только эти ребята, которые дерутся. Митчелл Лихтенштейн выглядит отлично, прямо как его отец, Рой, двадцать лет назад, и я уверен, что Дэвид Кит будет новым Джоном Уэйном.

Воскресенье, 13 февраля 1983 года

На улице все в снегу, погода прекрасная, не слишком холодно. Ходил в церковь. Позвонил Нельсон Лайон, и мы посплетничали. Он сказал, что прошлым летом Пол Моррисси разговаривал с Бобом Колачелло на каком-то греческом острове, где они жили за счет Томаса Амманна, и Боб сказал Полу, что подумывает о том, чтобы уйти, потому что я все еще не знаю, как правильно писать его фамилию. Ну послушай, ведь я всегда думал, что с его стороны было глупо изменить написание фамилии – впрочем, он на самом деле почти ничего не изменил в ней: она была «Колачьелло», а стала «Колачелло», вот и все. Я хочу сказать, если бы он хотел, чтобы я правильно ее писал, уж изменил бы на действительно простую – на такую, которую даже я в состоянии писать правильно.

Вторник, 15 февраля 1983 года

Проснулся с все тем же старым добрым ощущением несчастья и гадости. Ох, вот разве что Люси осчастливила меня сегодня утром. Из «Я люблю Люси». Она такая смешная. Она приходит в ресторан «Браун Дерби» с Этель и Фредом, ну, со своими друзьями, и там начинает таращиться на Уильяма Холдена за соседним столиком, а он в ответ таращится на нее, пока она ест спагетти, и Этель даже приходится обрезать длиннющие спагетти маникюрными ножницами. Ох, как же это хорошо сделано. А потом Люси приходит, изменив внешность, с фальшивым носом, и он загорается, когда к ее сигарете подносят зажигалку! Это – самый смешной эпизод.

Позвонил Кэтрин насчет ланча, который мы устраиваем сегодня после полудня в ее честь у нас в офисе. Она пригласила человек тридцать. За мной заехал Бенджамин, мы отправились к Доку Ко к с у, и там была Розмари, она снова вышла на работу. Она сказала, что по ночам ей не спится, и она слушает Малера, читает книги про иконы, а потом в четыре утра приходит на работу и уходит в десять.

После врача пошел в «Сотбис», они попытались заставить меня сдать мои сумки в камеру хранения, но я сказал им, что ничего сдавать не буду, тогда они не пустили меня внутрь, и я ушел прочь, сказав напоследок, что они навсегда потеряли меня как клиента – я больше никаких дел с ними не буду вести. Я хочу сказать, мои сумки – это же моя «дамская сумочка». А дам никогда не заставляют сдавать свои сумочки в камеру хранения, так почему же я должен это делать?

Забыл сказать, что Дайана Росс прислала мне большую коробку шоколадных конфет – «поцелуйчиков», она же сама такая сладкая, и мне нужно будет ей тоже что-нибудь послать. Все выглядело так, будто она своими руками заворачивала эту посылку.

Да, еще: этот Псих Мэтти приходил в дом 860, оставил там самую ужасную записку, безумную, как у этого Хинкли или что-то в таком роде.

Боба Колачелло пригласили прийти на наш ланч в честь Кэтрин, однако он отказался, сказав, что у него «встреча с литературным агентом».

Среда, 16 февраля 1983 года

Еще один ланч в офисе в честь Кэтрин. Она сказала, что в Англии очень подружилась с Бобом Диланом. Она там, надо думать, без конца принимает гостей, водит их по своим домам. Она сумасбродка, эта Кэтрин. И многому научилась у Тома Салливана.

Смотрел «Династию». Джоан Коллинз так хорошо играет. Там снимают бинты с лица ее сына-гомосексуалиста, и это так смешно, ведь сейчас, оказывается, мужчины устраивают все те же самые старые штучки, как это делали Бетт Дэвис и Джоан Кроуфорд – ну, когда «снимают бинты».

Четверг, 17 февраля 1983 года

Сегодня прекрасный весенний день, ну, почти что. У меня было свидание с леди Шэрон и Джилл Фуллер в ресторане «21» во время ланча, у Джилл – день рождения, и я принес ей в подарок «Знак доллара». Я был удивлен, когда, посмотрев на ее руку, не обнаружил обручального кольца, и она сказала, что все уже позади – это был просто какой-то молодой человек, с которым она познакомилась на дискотеке. Он обозвал ее старой кошелкой или чем-то в таком духе, вот она его и прогнала.

Я рассказал им все как есть – что Боб ушел от нас после того, как я отказался подарить ему «Серп и молот». А потом, уже позже, когда я вернулся в офис, сказал Фреду: я совершил большую ошибку, что сообщил им об этом, и он ужасно разозлился, он сказал, что теперь все попадет в газеты. Так оно, наверное, и будет. Причем и Джилл, и Шэрон, обе сказали, что сейчас многие собираются прервать отношения с Бобом. На самом деле именно Джилл и Шэрон как раз такие люди, кто вот уж точно перестанет водить дружбу с Бобом. Шэрон еще сказала: «Боб мой друг, но у него такой скверный характер, с ним так трудно общаться».

И понимаешь, это ведь действительно так, потому что все эти люди действительно не станут общаться с Бобом, если он не будет где-нибудь вести колонку светских новостей. Они все хотят попасть в газету – вот почему его приглашают в гости, общаются с ним!

Да, еще, про эту иранскую даму, помнишь, хорошую знакомую Боба, ее зовут Мерседес Келлогг – как сказала мне Шэрон, она была ужасно толстой, и Шэрон помогла ей похудеть на двадцать килограммов, а теперь та перекрасила волосы, стала блондинкой, устраивает у себя невероятные приемы, а Шэрон на них даже ни разу не позвала.

Суббота, 26 февраля 1983 года

Вечером прием в честь Роя Кона. Такси в «Студию» (5 долларов). Этель Мерман спела «С днем рожденья». Там была Ивана Трамп, она подошла к нам и, едва увидев меня, спросила: «Ах, что же это у нас получилось с теми картинами?», а у меня в голове тут же возникла целая речь, чтобы устроить ей разнос, но вот только я никак не мог решить, спускать на нее собак или нет, а она постаралась улизнуть от меня, и ей это удалось.

Бедняга Эрл Уилсон – у него, наверно, был инсульт. Он явился на этот прием, но он же еле ходит, просто скребет ногами по полу, – вот почему, наверное, он прекратил вести свою колонку.

Понедельник, 28 февраля 1983 года

За мной заехал Бенджамин, и мы попытались скормить голубям в парке большой пряничный дом, который Беркли Райнхолд подарила мне на Рождество. Но голубям не понравились пряники и им не понравились конфеты. Еще я постарался избавиться от кекса с цукатами и орехами, но он им тоже не понра вился, поэтому я решил – пусть тогда с голоду подохнут! Что же, в таком случае, этим голубям нужно?! Правда, орехи им пришлись по вкусу, и в следующий раз я, пожалуй, принесу им немного арахиса. Ну, ладно, потом мы отправились в даунтаун (6 долларов).

Затем я встречался с Лидией, у нас была тренировка, потом я присоединился к ланчу, который давали в честь Тома Армстронга, Сэнди Брент, Дэвида Уитни и Филипа Джонсона. Они там все пытались уговорить меня передать мои старые фильмы в музей Уитни, потому что их тогда можно будет отреставрировать, внести в каталог и демонстрировать, но я не знаю, как быть. Винсент говорит, что надо передать, потому что эти люди – друзья. Но, по-моему, мы могли бы сами поработать над этими фильмами, чтобы сделать их коммерческими. Я сказал им, что когда описываешь эти фильмы, они кажутся лучше, чем на самом деле, и если люди действительно увидят что-то вроде фильмов «Сон» или «Поедание», они подумают, что это скучно. Еще я сказал им, что меня не так-то легко будет уломать, а Тому Армстронгу придется развлекать меня в клубе «Никербокер». Что, между тем, и так было запланировано, просто Винсенту хотелось поскорее завершить этот ланч. Ну, они ответили, что конечно-конечно, они все устроят, и теперь они, наверное, уже думают, что я на все согласен, а я вовсе не знаю, буду ли я что-то делать в этой связи или нет. Я сейчас в раздумьях, как мне лучше поступить.

Потом, после ланча, я встречался с Пейдж Пауэлл в отеле «Беркшир», в нем еще The Rolling Stones останавливались, – там сейчас проходит конференция по мужской одежде, и она решила, что было бы неплохо разложить там экземпляры нашего Interview, а еще попытаться продать рекламные полосы. Мне нравится Пейдж (такси 4 доллара). Там творилось что-то невообразимое – на всех одинаковые пиджаки и одинаковые свитера. Пять этажей одежды на выставке – и все совершенно одинаковое.

На такси поехал встретиться с Крисом, Питером и Морой Мойнихан. Потом в даунтаун, в «Боттом лайн», на концерт Лу Рида (такси 8 долларов). У него теперь можно хорошо разобрать слова песен (выпивка 140,08 доллара), а музыка очень громкая. Он спел много знакомых песен, но я их не узнал, они звучат как-то по-другому. Лу сейчас записался в программу «Анонимные алкоголики», а еще на тренировки в спортзал, работает над фигурой, чтобы быть подтянутым. Крис попытался почистить ногти Моры, потому что под ними была грязь. А на платье у нее пятно, и она сказала, что посадила его сегодня, но на вид оно старое. Ну, она же ирландка.

Среда, 2 марта 1983 года

Виктор рассказал мне, что видел Джона в одном из гей-клубов, но я про это ничего Джону не сказал. А Крис все хочет знать, может ли он уже получить наручные часы, которые я обещал ему, если Джон… и я сказал ему, что нет, еще не настал тот момент. [Хотя Джон Гулд по-прежнему снимал собственную квартиру, он к этому моменту уже жил в доме Энди, на четвертом этаже, в комнате для гостей.] И мне надоели все эти сплетни про Хальстона, которые мне без конца рассказывает Виктор, это меня очень пугает – то как Хальстон выкинул его из своей машины, то как Лайза пришла к Хальстону в костюме от Ива Сен-Лорана. И все это в тот вечер, когда я собрался пойти на прием в честь отца Лайзы в Музее современного искусства.

И все это странно, потому что Виктор, с одной стороны, рассказывает мне про свои бесконечные ссоры с Хальстоном, а с другой – ругает меня за то, что меня нельзя назвать лучшим другом Хальстона, и обвиняет в том, что я всегда и во всем предпочитаю оставаться в стороне, пользуясь всеми преимуществами дружбы с ним, но не беря на себя никакой ответственности. Ну, это и в самом деле так, потому что я просто не хочу быть таким уж близким человеком для Хальстона, потому что при этом он действительно способен начать катить на тебя бочку. Пока я разговаривал с Виктором, позвонил Стив Рубелл, он хотел пойти с нами в МоМА, поэтому я ему сказал, что я и Дженни Хольцер сначала идем на вечеринку, которую Клаус фон Бюлов устраивает в честь Кэтрин. Позвонил Виктор, сообщил, что идет в МоМА как «миссис Хальстон». Новая секретарша Хальстона сказала, что он не распорядился предоставить транспорт, а это значит, по-моему, что времена меняются.

Четверг, 3 марта 1983 года

Ну разве мог Теннесси Уильямс задохнуться из-за колпачка от лекарства, а? Как ты думаешь? Вот как это могло произойти?

Пятница, 4 марта 1983 года

Позвонила миссис Вриланд, хотела поговорить с Виктором, и говорила она еще более тихим, чем обычно, голосом. Я вот думаю о ней, думаю, что же дальше-то будет – следующие тридцать лет жизни?

Понедельник, 7 марта 1983 года

Поехал к доктору Силверу, специалисту по прыщикам (такси 7 долларов), и он сказал, что мне нужно пить больше воды, и я, конечно, буду выполнять предписание, однако не уверен, что мне так уж нравится часто и много мочиться, придется чаще приходить к себе домой, мне ведь совсем не нравится ходить в общественные туалеты.

Вторник, 8 марта 1983 года

Джон позвонил из Калифорнии и сказал, что прилетит вовремя, а значит, успеет на концерт Бетт Мидлер – и он в самом деле успел! В конце своей программы она великолепно поступила: расчувствовавшись, стала искренне благодарить молодежь, всех тех, кто даже спал ночью в очереди за билетами на ее концерт. Позади меня сидел Янн Уэннер, и он спросил: «А как там дела у Боба Колачелло?», а потом еще попытался заинтриговать меня их запланированным совместным ланчем. Я лишь сказал: «А почему ты не возьмешь его к себе на работу?»

Концерт закончился в половине двенадцатого ночи, я был дома без пятнадцати двенадцать. Не пошел на прием в честь Бетт, который устроили в «Клаб Эй».

Среда, 9 марта 1983 года

Бриджид поругалась со всеми у нас в офисе, потому что кто-то взял ее грейпфрут, а тут вдруг еще и Пейдж завопила, что у нее украли шарф. В половине четвертого я поехал в большую студию в доме 35 на Западной 31-й улице, где меня снимали в рекламном ролике для муниципалитета, для Бруклинского моста. И они меня вызвали, по-моему, сразу после Вуди Аллена, потому что у меня все строчки в тексте начинались со слова «ВУДИ». А строчки были такие: «Вот это – искусство!», «Наверное, в красном цвете» и «Шедевр».

Четверг, 10 марта 1983 года

В офисе зазвонил телефон, мне сказали, что меня просит к телефону Тодд, друг Генри Поста, и у меня побежали мурашки по спине. Я почему-то сразу понял, в чем дело. И он сказал мне, что Генри умер – у него в мозгу образовалась еще одна киста, от того вируса, которым он заразился от своего кота. Я, наверное, забыл сказал Дневнику, что на прошлой неделе звонил ему в больницу, разбудил его звонком и был так расстроен из-за этого. Я спросил его, что я мог бы ему купить или принести, и он ответил, что ничего не нужно – ничего больше. Он сказал мне, что совсем слаб и поэтому не может даже разговаривать со мной, и еще он сказал, что не знает, удастся ли ему выкарабкаться на этот раз. Я начинаю думать: а такой ли уж хороший врач, этот Док Кокс? Я ведь даже не знаю, хорошо ли они делают анализ крови. Может быть, Генри стоило обратиться к одному из этих специалистов по мужским болезням? Насчет «Лордов дисциплины»: студия «Парамаунт» решила не заниматься больше рекламой этого фильма, потому что он не будет по-настоящему популярным. Он более или менее окупил себя – собрал девять миллионов долларов. Но я вот чего не понимаю: отчего в программе «Энтертейнмент тунайт» о нем так плохо отозвались, хотя могли бы просто промолчать и ничего не говорить, ведь «Энтертейнмент тунайт» – это же программа фирмы «Парамаунт»? Я просто хотел бы понять, в чем там подоплека, – искренне недоумеваю. Почему им потребовалось в рамках собственной телепрограммы сказать, что их собственный фильм не слишком популярен, когда они могли просто проигнорировать этот факт? Хотел бы я понять.

Пятница, 11 марта 1983 года

Бриджид все вяжет и вяжет, она делает мне шарф взамен того кашемирового шарфа от Хальстона, который я потерял еще прошлой весной, а он мне так нравился! Как вообще можно потерять шарф длиной почти в три метра? Я этого так и не понял. Ведь со мной тогда был Кристофер, и он тоже не видел, что я потерял его. Это был красный шарф длиной в два метра семьдесят сантиметров, и никто ничего не заметил.

Воскресенье, 13 марта 1983 года

Хальстон позвонил мне, чтобы пригласить на ужин. Он стал таким важным, говорит про такие вещи, как «три миллиарда долларов» и «Джей-Си Пенни», и я даже не понимаю, что это означает, – вот разве он несколько проговорился, сказав, что «продался», и я думаю, что он, наверное, и в самом деле продался и теперь его имя начнут лепить на всякую дешевую чепуху. По-видимому, все дело в этом и именно поэтому он так беспокоится: сам не уверен, что правильно поступил.

А я в обществе Хальстона нервничаю, потому что не хочу при нем сказать что-то не то, не хочу, чтобы он разозлился: он ведь – наш жилец в Монтоке, и я не хотел бы взять и все испортить. Он хотел посплетничать со мной, а я говорил лишь о том, что уже перестало быть секретом.

Понедельник, 14 марта 1983 года

Отправился на 47-ю улицу повидать Бориса [Тинтера], у которого в магазине довольно давно не появлялось ничего нового, и он жаловался на жизнь. По какой-то странной причине никто ничего не покупает и никто ничего не продает. И аукционов тоже нет.

Позвонил Руперт, сказал, что Рон Фелдман хотел бы, чтобы я скорей приехал в галерею на Грин-стрит и подписал свои работы. Я сказал: передай ему, чтобы он шел на хер, что я приеду, когда мне захочется. А потом Рон позвонил уже сам и сказал, что даст мне мой чек, если я приеду в галерею, и вот тут мне сразу захотелось. Он сказал, что пришлет за мной кого-нибудь, потому что я заявил, что не хочу ехать в одиночестве, и за мной вскоре приехал Руперт на такси – а я-то думал, что он пришлет за мной лимузин. В общем, я туда приехал, и Рон повел меня к себе в офис и говорит: «Ну а теперь давай поговорим о простынях и наволочках». И я сказал ему: «Нет. Не поговорим». Я сказал: «Понимаешь, дорогой, я потерял миллионы долларов на сделках с простынями и наволочками и не собираюсь повторять это с тобой». Я уехал с Робертом, который работает у Руперта (такси 5 долларов).

Вторник, 15 марта 1983 года

Был прекрасный день. Я шел по улице, и вдруг какая-то маленькая девочка, шести или семи лет, она гуляла с подружкой, как закричит: «Посмотри, посмотри, вон дядька в парике!», и это привело меня в такое замешательство, что весь остаток дня был испорчен. Я был подавлен.

Понедельник, 21 марта 1983 года

Бенджамин проводил меня до клуба «Никербокер», где у меня был назначен ланч с Томом Армстронгом, Сэнди Брент, которая прилетела из Флориды только ради этого ланча, и еще – с Дэвидом Уитни, и Фредом, и Винсентом. Все они пытаются заполучить мои фильмы для музея Уитни, но я пока что не согласился. Не хочу этого делать, но Винсент и Фред выступают против меня.

В этом клубе, «Никербокер», все по-настоящему изысканно, по-настоящему шикарно. Я, по-видимому, совершил большую ошибку, произнеся в большой зале, при всех, слово «хер», потому что Дэвид Уитни чуть не умер от смущения, хотя сам ведь позже раз пять сказал «…твою мать». Мы сначала пили коктейли в общей зале, а потом перешли в отдельный кабинет. Еда была волшебная. Мы пили шампанское, и это меня доканало – до конца дня не мог прийти в себя. Они все поднимали тосты за меня, хотя я еще не дал никакого ответа (такси 6 долларов).

Interview начал переезд в новое здание, но только они без конца жаловались, что приходится переезжать в дождливый день. Присутствуя при их переезде, я вдруг понял тот очевидный факт, что и мне скоро придется оставить дом номер 860. И после того, как они выехали, я увидел это пустое пространство, и оно было таким красивым, что я уже вовсе не хотел его покидать. У меня ведь столько барахла, что я, наверное, смог бы заполнить все новое здание.

Среда, 23 марта 1983 года

Как же приятно оказаться в таком огромном пустом пространстве. Это совсем как лофт, который я всегда хотел иметь. Дженнифер отвечает на телефонные звонки в офисе, потому что у нее сейчас пасхальные каникулы, но она по большей части сидит на коленях у Робина. Мы получили билеты на открытие выставки «Новое искусство» в музее Уитни, на их Биеннале. Выставка совсем как в шестидесятые годы. А Кит Харинг стал такой важный, прилетел в Нью-Йорк из Японии, всего на три дня, а потом отправился в Париж. Эти ребята продают все, что делают, – в Лос-Анджелесе только что была полностью раскуплена выставка Жан-Мишеля Баския.

Пятница, 25 марта 1983 года

Пришла принцесса Пиньятелли, у ее мужа [Барта Симмса Аведона] есть целое собрание моих фотографий – двести моих портретов, и он хочет, чтобы я их все подписал. Я говорил с ним по телефону, но это было как горох об стену. Я ему говорю: «Ведь эти фотографии уже ваши, зачем вам нужно, чтобы я их подписывал?», а он мне: «Да, но на них же вы изображены», а я ему опять: «Но принадлежат же они вам». Двести фотоопечатков. Ну мы все так и оставили. Еще приходила Ина Гинсбург со своим сыном Марком, она хочет, чтобы ее портреты были переделаны, в частности, чтобы я изменил цвет ее волос. Марк отвел меня в сторону и сказал: «Это все потому, что эти волосы напоминают ей концентрационный лагерь. Она не хочет видеть себя шатенкой». Решил посмотреть фильм «Изгои», только что вышедший, и он мне понравился, это все равно что смотреть «Одинокие ковбои». Уму непостижимо – молодые ребяты с крашеными волосами читают стихи на фоне заходящего солнца. Все они – типа Сэла Минео. А потом они прячутся в старой церкви, и этот паренек говорит: «Чего я сейчас по-настоящему хочу, так это чтобы ты почитал мне “ Унесенные ветром” вслух». И все парни там очень красивые. А музыка такая сентиментальная, как будто эти мальчики вот-вот начнут целоваться. Только все в этом фильме так нарезано, что кажется бессмысли цей. Это все равно что разглядывать фотографии Брюса Вебера. Но каждый из парней обалденно красив.

Воскресенье, 27 марта 1983 года

Поймал такси до музея Уитни, под дождем (такси 4 доллара, входной билет 5 долларов), хотел еще раз посмотреть Биеннале. Она, конечно же, отличается от того, к чему я привык, когда ходил туда в пятидесятые годы, – тогда там все картины были маленькие, а вот теперь… ну, это интересная выставка. Есть две вещи Фрэнка Стеллы, две Джаспера Джонса, а потом – из молодых художников Кит Харинг оказался единственным, кого я знаю. Когда ребята вроде Ронни начинают писать плохие картины, все мигом принимаются их копировать. Странно. Мы провели там около двух часов. Автограф понадобилось дать всего несколько раз (такси 5 долларов). Дождь так и шел.

Решил остаться дома и посмотреть «Поющих в терновнике». Это ужасно – все эти люди, которые пытаются соблазнить священника.

Вторник, 29 марта 1983 года

Я пытаюсь сообразить, когда были сняты эти эпизоды в «Я люблю Люси», в которых они отправляются в Европу, – до или после «Тетушки Мейм»? По-моему, примерно в одно и то же время, но вот хотелось бы точно знать, что было снято первым.

Да, а позавчера позвонил Джулиан Шнабель, из больницы, его жена только что родила девочку. Он изо всех сил старался изобразить восторг по этому поводу. Потому что все всегда на самом деле хотят мальчика. А девочка у него уже есть (канцелярские товары 40 долларов).

Да, еще: мне так нравится, что кто-то подписал меня на «Нэшнл Энкуаэрер» в качестве подарка на Рождество. Все, что они там пишут, оказывается правдой. Правда, мне приходится прятать номера, мне не разрешают их держать дома: Джон терпеть не может, когда я читаю эту газету.

Да, по-моему, я не упомянул еще, как странно было несколько недель назад увидеть имя Нельсона Лайона в «Тайм». Как будто он в самом деле что-то из себя представляет! [Смеется.] Понимаешь, что я имею в виду? Когда с такой важностью говорят о ком-то, кого ты знаешь, это всегда кажется фальшивым. Мы с Джеральдин уже обсудили это. Она сказала: «Нельсон теперь даже ни с кем не разговаривает – ну как же, про него написали в “Тайм”». Он будет ключевым свидетелем в суде по делу о смерти Белуши: он ведь был с Белуши и де Ниро той ночью, когда Белуши умер от передозировки.

Среда, 30 марта 1983 года

Устроили ланч для Сьюзен Сарандон, чтобы сделать с ней интервью. Она великолепна. У нее либеральные взгляды, она из большой семьи, когда-то была хиппи – проболтала до четырех пополудни. Сьюзен похожа на Виву, но только она умна.

Четверг, 31 марта 1983 года

Кристофер позвонил из аэропорта, он едет на открытие выставки своих фотографий в галерее «Говинда» в Вашингтоне. Он надеялся, что уже цветет вишня, но, по-моему, еще рано.

У всех сейчас пасхальные каникулы. Зашел в новое здание, взял номера Interview на раздачу. Все были заняты своими делами, а я работал в офисе. Мы с Джеем Шрайвером стали меряться силой – чья рука сильнее, и он очень сильный. Мы не знаем, отчего. Он не ходит на тренировки. Я ни разу не смог положить его руку, мне приходилось кусать его пальцы. И еще он может отжаться на одной руке, а я нет.

Пятница, 1 апреля 1983 года

Мне нужно было встретиться с Мигелем Бозе (такси 6 долларов). Он приехал, чтобы сфотографироваться и поработать над видео. Его мать – знаменитая актриса в Испании, а отец – матадор.

Он рассказал мне, что его хорошим другом был Джо Макдоналд, вот я и решил, что он, наверное, пытался мне что-то дать понять. А когда я ему сказал, что Джо болен СПИДом, я, по-моему, сказал нечто важное для него, потому что он стал взволнованным и испуганным.

Насколько я понимаю, Вероника и Мохаммед Али уже разошлись, и я уверен, все из-за ее привычки транжирить деньги, чему она научилась у своего лучшего друга Ронни Левина, потому что она без конца ходила вместе с ним по антикварным магазинам в Беверли-Хиллз, а к Мохаммеду потом приходили все ее счета.

Вторник, 5 апреля 1983 года

За мной заехал Бенджамин, и мы отправились на Коламбус-сёркл в «Колизей», на Арт Экспо, чтобы вместе с мэром города подписывать плакаты с Бруклинским мостом – в пользу города. На такие мероприятия приходит совершенно другой народ. И фотографов туда посылают других, и из журнала «Тайм» там другие люди – просто все совершенно другое. Мы, надо думать, просто-напросто избалованы, что даже не воспринимаем что-то иное. Тут все настолько организовано – каждое движение. «Мэр входит. Мэр садится.

Мэр присуждает награду» – вот так все расписано. Генри Гельдцалер больше не работает в городских структурах, но он тоже был на этом мероприятии.

Его место заняла теперь Бесс Майерсон, она – новый председатель комиссии по делам культуры.

Я спросил Джона, не хочет ли он пойти посмотреть какой-нибудь фильм, и он сказал, что нет, он не может, он отправляется на какие-то занятия. Я даже не знаю, на какие. Он без конца куда-то записывается, а потом бросает эти занятия. Может, сейчас это курс писательского мастерства.

Четверг, 7 апреля 1983 года

Звонил Джед. В первый раз за два года нормально поговорили. Он сказал, что Кит Ричардс хочет купить рубин у Патти Хансен и спрашивает, к кому бы обратиться, чтобы его оценили и проверили, но только без финтов, потому что в каком-то неизвестном месте рубин могут и подменить. Единственный человек, который точно не сделает этого, – это Джон Райнхолд. Потому что такое однажды случилось с ним самим в Сан-Антонио – кто-то заменил камень в какой-то вещи, которую он продал, и потом обвинил в этом Джона, и тогда Джону пришлось отдать деньги, чтобы не было неприятностей. Ведь доказать никогда ничего нельзя. По-моему, такое случается даже в приличных конторах, а на аукционах и подавно. Берешь вещь рассмотреть, относишь в сторонку и можешь спокойно заменить ее подделкой.

Бенджамин заехал за мной, и мы отправились на встречу с Пейдж Пауэлл в большом магазине Дино де Лаурентиса на Коламбус-авеню (такси 3 доллара). Я сказал менеджеру, что я знакомый Дино, и он повел нас в подвальное помещение через кухонный блок, который занимает чуть ли не целый квартал. Я спросил их, что они делают с остатками пищи, и они сказали, что к ним приезжают из богаделен и забирают все. Я-то думаю, что большую часть того, что остается, разбирают сами работники. Думаешь, в богадельне едят фуа-гра? Я там видел, как одна женщина резала раскатанное тесто размером с платье – очень большое.

Потом мы пошли в цветочный магазин «Салу». Я подарил экземпляр Interview полицейскому. Зашел в «Шаривари» через дорогу. Бенджамин и Джей отвезли меня потом домой (5 долларов).

Встретился с Крисом, Питером и еще одним их приятелем, который занимается сбором средств для кандидатов демократической партии и получает за это тысячу долларов в неделю. Его последний кандидат выборы проиграл. Он рассказал, что жена этого человека, когда они отправлялись в бедные кварталы, надевала на себя бриллианты и дорогие платья от лучших дизайнеров, а все потому, что хотела, чтобы муж проиграл выборы: она вовсе не планировала перебираться из Нью-Йорка в Вашингтон. И еще она говорила людям: «Я понимаю, как вам, беднякам, неприятно нас видеть, когда мы являемся к вам в такой роскошной одежде». Он сказал, что она совсем чокнутая. Еще он рассказал, что сейчас изобрели автомат, который неровно наклеивает марки на письма: потому что в этом случае адресат лучше реагирует на письмо – и жертвует больше денег.

Понедельник, 11 апреля 1983 года

Узнал, что умер Джо Макдоналд.

Корнелия собралась пойти со своим бойфрендом Роберто в «Ксенон», на это мероприятие в связи с премией «Оскар», которое мы устраиваем совместно с ними. Ее бойфренд занимается строительным бизнесом, она же связывается с любым, кто мило обойдется с ней, и вот с этим парнем она отправилась в Милан с семью пустыми чемоданами, а вернулась с восемью полными: он ей купил все, что можно.

В «Ксеноне» к нам подошел брат Корнелии Александр, я посидел с ним некоторое время, и он, по-моему, какой-то глупый. Он работает в ювелирном отделе «Сотбис». Его взяли на эту работу, потому что надеялись, что с его фамилией он будет привлекать наследников из хороших семей. Я стал расспрашивать его насчет того же, о чем недавно говорил с Джедом: как можно подменить драгоценные камни, когда клиент берет драгоценность в уголок, чтобы рассмотреть, и он сказал, что сейчас есть такой аппарат, в который кладут эти драгоценности до и после того, как клиент разглядывал их, чтобы убедиться, что камни те же самые.

Мне ужасно не понравилась церемония вручения наград, Мерил Стрип вела себя пошло, и мне ужасно не понравилось, что «Ганди» получил все награды. Не стоило мне, конечно, ставить свое имя в качестве устроителя и организатора этого приема – меня ведь могут возненавидеть все, кого я забыл пригласить. Я ушел наверх и сидел там с одним молодым немцем, с которым познакомился на этом приеме.

Вторник, 12 апреля 1983 года

Все-все позвонили мне, потому что «Виллидж Войс» посвятил целых три страницы осмеянию моего парика. Это было описание вечеринки в «Студии 54» в честь нашего телешоу.

За мной в четыре часа должен был заехать на лимузине Рон Фелдман с женой, забрать в Музей естественной истории на открытие моей выставки «Вымирающие виды». Ну, они за мной заехали, на жене были пластмассовые украшения, я когда-то такие коллекционировал.

Руперт с каждым днем делается все более загорелым. Вместо того чтобы работать, он принялся посещать солярии.

Когда мы приехали, перед музеем стояла большая толпа, и я было решил, что это на мою выставку, но оказалось, что студия Диснея снимает там кино. А позже, когда мы выходили, киношники выгоняли большую крысу из трейлера, где переодевались актеры.

Изначально мою выставку собирались разместить в вестибюле музея, но в результате загнали ее бог весть куда, так что нужно пройти через все залы с динозаврами, прежде чем доберешься до небольшого помещения, где висят мои вещи. Выглядели они, правда, великолепно, очень красиво. В белых рамках.

Четверг, 14 апреля 1983 года – Нью-Йорк – остров Сен-Мартен

Я взялся за роман Исабел Эберштадт, но все имена там показались такими фальшивыми, что я осилил лишь десять страниц и бросил.

Полет прошел хорошо, я прибыл на Сен-Мартен, в отель «Ла Саманна» (такси 10 долларов).

Это самое красивое место на свете. Все голубое и белое. У нас четверых – это Джон, Крис, Питер и я – отдельный домик, вилла «М», мы заселились туда и тут же заказали пина коладу. Я намазался кремом от загара и все время был под его защитой. Ужин в отеле был волшебный, с видом на балкон. В первый день чувствуешь себя туристом, но потом приезжают другие, и ты уже ощущаешь себя ветераном. Питер Мартинс, танцор, остановился в этом же отеле, он поздоровался со мной (обед 214,45 доллара).

Пятница, 15 апреля 1983 года – остров Сен-Мартен

Самый прекрасный день на свете. Целый день фотографировал.

Суббота, 16 апреля 1983 года – остров Сен-Мартен

День восхитительный. Синее небо и синее море. Крис, Питер и Джон отправились плавать с маской и трубкой. Я добрался пешком до судна, потерпевшего кораблекрушение, и сделал там пару снимков.

Прочел роман «Белое зло», про Кению в сороковые годы и про англичан-свингеров, живших там этакими Питерами Бёрдами того времени, они жили в свое удовольствие, были богаты, обменивались женами. Главная героиня, правда, не красавица – [смеется] блондинка, и красит губы – это в Африке-то. Понимаешь? После ужина поехали в казино и начали играть с десяти долларов, Джон кое-что выиграл, и я заставил его прекратить играть, сказав ему, что лучше оттуда уйти, имея хотя бы несколько пенни в кармане.

Я не понимаю, совершенно не понимаю, как это я мог дружить с Кристофером. Он просто точь-в-точь как эта моя тетка из Питтсбурга, с которой я никогда не хотел встречаться, потому что она вечно все трогала и в ней всегда было слишком много энергии. Это жена моего дяди, брата отца. Она меня доводила до белого каления. И Крис совершенно такой же, он вечно все трогает руками. Правда, он всегда готов помочь, когда ты нуждаешься в помощи, он способен все организовать, а это ведь само по себе дорогого стоит. Знаешь, я в последнее время вспоминаю другую свою тетку, симпатичную, сестру моей мамы, и я думаю о том, что однажды случилось со мной в ее доме – она всегда давала мне пенни на конфеты, я любил ходить к ней, она ко мне по-доброму относилась, она жила в доме на северной стороне Питтсбурга. И вот однажды у нее в гостях была какая-то ее подруга, совершенно беззубая, и она ела суп, но до конца не доела, и моя тетка отдала его мне, она даже заставила меня доесть его – наверное, потому, что у нее совсем не было денег и она не хотела, чтобы еда пропала. Да, еще кое-что про наш отель, смешное! Снаружи на кустах были все эти красивые красные цветы, и когда мы стали их разглядывать, оказалось, что их прикрепили липкой лентой! Сами-то цветы были настоящие, но их прикрепили липкой лентой.

Воскресенье, 1 7 апреля 1983 года – остров Сен-Мартен – Нью-Йорк

На нашей вилле «М» поссорились Крис и Джон, и вдруг Джон крикнул Крису: «Да я бы тебя мигом мог сковырнуть!» – он, видимо, имел в виду, что ему достаточно щелкнуть пальцами, чтобы натравить меня на Криса, и на всех это произвело очень странное впечатление.

Пришлось заплатить налог, уезжая с острова (4 × 5 долларов = 20 долларов). Сен-Мартен наполовину принадлежит Франции и наполовину Нидерландам, и на французской половине чище.

Вторник, 19 апреля 1983 года

Позвонила Нона Саммерс и по второму разу пригласила на званый ужин, который она устраивает этим вечером в «Режин». Меня там встретила Мора, она рассказала, что люди из «Шестой полосы» спрашивали ее, не заболел ли я. И я вдруг ужаснулся. Я сказал ей: «Ну так скажи им: не заболел! Ты же знаешь, что я не болен! Ты же видишь, что не болен!» Я понимаю, что «заболел» – это они про СПИД, и это так страшно, а она ответила: «Да нет, это они про грипп». Но я-то уверен, что не про грипп. Там была еще Марша Триндер, она наконец вышла замуж за Ленни Хольцера, и она сказала мне: «Ах, не подходи ко мне близко, пожалуйста, я ведь только что родила». И я сказал: «Марша, да ты что…».

Среда, 20 апреля 1983 года

Я не так давно расспрашивал Александра Геста, как можно проследить за тем, чтобы в аукционном доме не подменили драгоценные камни, и вот раскрываю «Пост», а там на первой полосе огромный заголовок: «Бриллиант в полмиллиона долларов подменили во время аукциона». В общем, я уже побаиваюсь, что вот-вот явится полиция, и у меня поинтересуются, зачем я расспрашивал Александра про все это. А произошло там вот что: кто-то намазал обычный бриллиант розовым лаком для ногтей и подложил вместо настоящего розового бриллианта.

Ох, я так плохо выгляжу, мне нужно сделать подтяжку. Косметика не работает, все равно видно впалые щеки и шею – шею ведь ничем не скроешь, даже если носить водолазку.

Пьеса со спортивной борьбой, «Тэнзи из Тинека», где играет Дебби Харри, начиналась в 18.45. Я пригласил Джона О’Коннора из Interview, но потом позвонила Гейл Лав и сказала, что он не сможет со мной никуда пойти, потому что обязан быть на приеме Interview в «Режинет». Она еще и на меня попыталась наехать, сказала: «И я хочу, чтоб и ты там был тоже». Я лишь сказал: «Хорошо, Гейл, конечно». Гейл сейчас стала такой агрессивной – Боб, наверное, держал ее в рамках.

Понедельник, 25 апреля 1983 года

Новый номер Interview с Крисом Аткинсом на обложке получился великолепным. Колонка Стива Аронзона очень хороша. Мы ему много платим, однако пишет он лучше всех наших прежних авторов.

В журнальном разделе воскресной «Таймс» все только и пишут, что о новых молодых итальянских художниках, и выглядит все так, будто в Америке вообще ничего нет. У меня явно начинаются трудные времена, надо как-то выживать.

Четверг, 28 апреля 1983 года

На такси приехал на показ моделей Перри Эллиса (5,50 доллара), и как только мы вошли туда, тут же нарвались на Боба Колачелло. И он был очень приятный. Та к о й приятный, это было славно. Он только что получил работу в «Парейд», воскресном газетном приложении.

Пятница, 29 апреля 1983 года

Поехал с Саю Ньюхаусу на 70-ю улицу около Лексингтон-авеню, и все из художников прошлых лет были там у него – Джаспер, Рой, Лео – и это было так безумно, что я не мог этого выносить, разнервничался, настроение испортилось, и я уехал до того, как что-либо подали на стол.

Воскресенье, 1 мая 1983 года

Эди на боках нескольких автобусов. Это реклама массового издания в мягкой обложке. Бедняга Эди – когда она выходила из дома, она даже такси не брала, ей обязательно нужен был лимузин, а теперь ее налепили на автобусы.

Понедельник, 2 мая 1983 года

Фред скоро поедет в Калифорнию, ну, когда миссис Вриланд получит премию Родео-драйв.

Забыл сказать, что недавно, когда я был у Ньюхаусов, до того как я распсиховался и уехал оттуда, мы разговаривали с Джаспером, и он был очень симпатичным, он сказал, что у него дом на острове Сен-Мартен, и когда я сказал, что только что вернулся оттуда, он сказал, что его дом прямо около отеля «Ла Саманна» и что я могу останавливаться там у него в любое время. Поехал на такси в «Мистер Чау» (3 доллара) и там пил коктейли с Дианой фон Фюрстенберг, Барри Диллером и миссис Чау, а рядом со мной была табличка, на которой было написано «Джоан», и я спросил: «Какая Джоан?», и не поверил своим ушам, когда они сказали, что это Джоан Коллинз. Она приехала вскоре, на ней был белый костюм будто бы от Хальстона – но это подделка. Она сказала, что давно знает Хальстона. У нее на лице ни морщинки, ни пятнышка. Она сказала, что вообще не дает интервью, не выступает на шоу у Карсона и так далее, однако все же сделает исключение для Interview. Позже Роберт Хейз сказал мне, что она на самом деле была на всех обложках, какие только можно себе представить. [Смеется.] Надо мне будет начать говорить тем, кто меня куда-нибудь приглашает, что я вообще-то никогда никуда не хожу, но вот именно к ним я, пожалуй, приду.

Среда, 4 мая 1983 года

Занимались с Бенджамином текущими делами. День поначалу был теплым, но затем похолодало (телефон 0,20 доллара). Ланч – в пиццерии «Джон», причем когда мы закончили, они поступили отлично, сказали: «Все – за счет заведения!», и я даже не мог поверить в это, такого не бывает в обычных местах (чаевые официанту 5 долларов). Нас сюда однажды завел Эйра Гэллант, он заставил нас здесь брать интервью у Мэри Тайлер Мур. Купил «Нью-Йорк нэйтив», потому что там критический обзор моей выставки «Вымирающие виды» (1,25 доллара). Купил книгу Стива Аронзона «Надувательство» (книга 15,95 доллара, такси 4 доллара). Работал над разными художественными проектами. Потом решил сходить на вечеринку в честь Стива Аронзона в доме Кэти Джонсон. Она та самая дама, которая хотя и очень богата, однако не имеет никакого отношения к компании «Джонсон энд Джонсон» (такси 4 доллара). Туда явились все-все – не протолкнуться. Была Лили Очинклосс. И Том Вулф, и Фарли Грейнджер, Джин Вандербилт, Терри Сазерн, были Херсты и Дороти Шифф. Ну просто все. И множестов юных красавиц. Я попросил Стива поставить автограф на книгу, которую я купил, но только что же это они не прислали мне бесплатный экземпляр? Там был Бэрд Джонс, он сказал, что еще две недели назад читал экземпляр, присланный его отцу в «Пипл», – вот тут я дико разозлился. Вид у Стива какой-то испуганный. А ведь в его честь ожидаются еще приемы, у других.

Суббота, 7 мая 1983 года

Бенджамин заехал за мной, а потом мы заехали за Джоном Райнхолдом и отправились на угол 78-й улицы и Мэдисон-авеню, в это дорогущее итальянское заведение – «Сент-Амбреус». А поскольку там все очень дорого, они делают все оооочень мееееедленно. Они самым элегантным образом заворачивают все по десять раз, а ты платишь им за их элегантную медлительность. Да, еще: сейчас в Нью-Йорк приехала моя невестка, она позвонила мне и сказала, что как-нибудь вечером зайдет, а я все говорю ей, что меня нет в городе. Ее сын Джеймс мне больше не звонит – а он в Нью-Йорке уже примерно два года. Он живет прямо напротив моста на 59-й улице в Лонг-Айленд-Сити. В общем, сам справляется. Он свободный художник, рисует что-то в духе Конана-варвара.

Воскресенье, 8 мая 1983 года

Решил поработать дома над коробками. Если сплющить коробки из-под каких-нибудь товаров, они такие красивые.

Я заметил, что журнал «Пипл» выносит на обложку людей с проблемами разного рода. Например, обложка про то, что Дэвид Соул избил свою жену, а теперь вот Кристи Макникол и ее нервный припадок. И я уже предвижу, что у нас будут проблемы с нашими обложками, потому что Rolling Stone, по-моему, решил усилить давление и предупреждает потенциальных героев, что если они хотят попасть на обложку к ним, то обложка Interview им уже не светит. Но знаешь что, наш номер Interview со Стингом на обложке быстро разошелся, а еще хорошо продавались обложки с музыкантами, такими как Майкл Джексон и Дайана Росс. А я понял, что Rolling Stone сейчас стал занимать жесткую позицию потому, что мы никак не можем получить интервью у Траволты и не смогли достучаться до Шона Пенна. Поэтому нам нужно думать о том, кого выводить на обложку, – это должна быть молодежь, новые ребята. И ставить знаменитость на обложку нужно в идеально точно выбранный момент – не слишком рано, но и не слишком поздно.

Понедельник, 9 мая 1983 года

Позвонила Карен Берк, и я не хотел с ней разговаривать, ведь это она приезжала с Ховейдой, ей нравятся мужчины постарше или что-то в таком духе. Но потом она сказала, что уже почти получила диплом врача, что она специалист по коллагену и по пересадке волос, так что я тут же взял трубку, и она сказала, что хочет стать моим личным врачом по всем этим проблемам. Она сказала, что получит лицензию и сможет начать практику через три месяца. Явилась с четырьмя тысячами бесплатных образцов. Сказала, что работает с Орентрейхом. Именно через нее Руперт достал человеческое сердце, когда я занимался серией «Сердца». Она его вынула из трупа, надо думать. Эти мои «Сердца» не стали гвоздем сезона, потому что я не продумал, как сделать их правильно и использовал свои абстрактные приемы. Работал всю вторую половину дня.

Включил кабельный канал, чтобы посмотреть «ТВ Энди Уорхола» на «Эм-Эс-Джи-ТиВи», но нашу программу не показывали, поэтому я позвонил Винсенту, который уже лег спать, и он тоже не понимал, почему передачи нет в эфире.

Вторник, 10 мая 1983 года

Карен-почти-врач зашла в наш офис, и, по-моему, я стану ее первым пациентом, когда она через три месяца откроет свою приемную. Я думал про подтяжку кожи, но она сказала, чтобы я подождал, это сделает для меня она. К доктору Рийсу после той консультации я больше не ходил, я все еще должен ему двести долларов. Потом пришел Стив Аронзон вместе с девицей по имени Евгения, она из Гиннессов, но у нее польская фамилия и она падчерица Роберта Лоуэлла – невысокая, темноволосая, она из Англии, пытается стать моделью. Мы все поехали на Уорт-стрит, это около Кэнэл-стрит, и я позволил ей заплатить за такси. Как-то мне вдруг не захотелось платить за такси, а захотелось, чтобы она заплатила. Нас троих сфотографировали вместе почему-то для английского журнала «Ритц», про который я слышал, что Дэвид Бейли его продал, однако он все еще держится на плаву. Кто-то что-то с этого имел, только я не мог понять, что же происходит. И было ясно, что фотограф – непрофессионал, потому что он сделал слишком много кадров. Уехали оттуда. Завез Стива, куда ему было нужно (5,50 доллара), и тут наконец смог сообразить, что к чему. Эта девица хотела заполучить фотографии для того, чтобы использовать их в своем портфолио манекенщицы, а «Ритц» хотел мои портреты, вот она и использовала Стива для того, чтобы отвезти меня туда, сказав ему, что это будет хороший обобщающий образ [смеется] «надувательства», потому что у них в журнале будет интервью со Стивом в связи с его книгой «Надувательство». В такси Стив сказал, что фотография нас троих пойдет на обложку журнала, ну и вот тут я просто выразительно посмотрел на него – я хочу сказать, если это на обложку, они тогда попросту скадрируют снимок так, чтобы его там не было, а используют только мою фотографию и назовут «Мистер Надувательство». В общем, чистая потеря времени для всех – кроме этой девицы.

Среда, 11 мая 1983 года

Наверное, в этих анекдотах про поляков что-то есть. Ну то есть вот по соседству у меня «Польский институт», и там на дверях надпись, что вход через соседнюю дверь, да еще стрелка, которая показывает на соседнюю дверь. Ну, посетители, конечно же, проходят мимо этой двери, подходят к двери моего дома и звонят в мой звонок. Ну как тут не задуматься?

Моя невестка Энн только что дозвонилась до меня – я снял трубку, и она все еще хочет прийти в гости, а я по-прежнему талдычу, что уезжаю из Нью-Йорка. Вся семья только что собралась в полном составе, это уже сороковой год, как они это делают, и я был единственным из родственников, кого они не позвали, потому что знали, что я не приеду. И она только что рассказала мне, что ее дочка теперь продает участки на кладбищах, и еще: «Она вышла замуж за одного парня, он лютеранин, у него рост метр девяносто пять, он очень славный, до чего же он симпатичный, ну-у, он в настоящий момент безработный, но…». Я всегда не мог терпеть свою невестку. Она заставила своего сына стать священником, а он, по-моему, вовсе этого не хотел. Я всегда считал, что ей самой нужно было бы пойти в монашки. А дочка ее, Эва, которая ухаживала за моей матерью, пока я был в Париже на съемках фильма «Любовь по-французски», она ведь заставила меня срочно вернуться в Нью-Йорк, сообщив, что ей непременно нужно уехать, чтобы заняться своей жизнью, и я спросил ее тогда: «Какой такой жизнью?» Она могла бы жить себе в Нью-Йорке и ухаживать за моей матерью, но она не захотела и вернулась в Денвер. Ну и что ж, она все еще там. И моя невестка говорит мне все эти вещи, которые я слышать не хочу, вот, например: «Ты хоть помнишь, что сейчас годовщина смерти твоего отца? Ты вообще ходил в церковь на Успение Богородицы?» [Отец Энди умер в мае 1942 года, когда Уорхолу было тринадцать лет.]

Суббота, 14 мая 1983 года

Солнечно, тепло. Дерево перед моим домом не пережило прошедшую зиму, и я спросил соседей, что теперь с ним делать, и они сказали, что нужно позвонить в городские органы и рассказать им, но они, наверное, до осени так ничего и не сделают.

Встретился с Бенджамином, поехали в даунтаун на выставку Сандро Киа в галерее Кастелли (такси 5 долларов). А потом отправились в галерею Тони Шафрази и смотрели там работы одного человека по имени… забыл. Это граффити с Фредом Флинтстоуном, он из-за них и прославился… – Кенни, как его? А – Шарф. Я захотел купить одну его работу и думал, что она будет стоить четыре или пять тысяч долларов. Мы оттуда уехали, и потом я им позвонил, когда все обдумал, и они сказали, что она стоит шестнадцать тысяч долларов! Как же это получается: приходят такие вот ребята, с улицы, можно сказать, а на них уже такие высокие цены?

Отправился в офис, и туда зашел Джон О’Коннор, чтобы помочь мне. Сделал два больших «Роршаха», они выглядели вроде как неплохо, не знаю. Я прихожу в тупик, когда смотрю на свои работы, – никогда не понимаю, надо ли что-то изменить или лучше оставить, как есть. О, [смеется] я знаю: не буду ничего менять, ничего.

Воскресенье, 15 мая 1983 года

Позвонила П. Х., она только что взяла интервью у этого мужика, который был режиссером «Военных игр», и он ей сказал, что когда снимал «Лихорадку субботнего вечера», Джон Траволта ни за что не хотел носить тот ставший знаменитым белый диско-костюм, потому что он даже не думал, что белый цвет – это круто: он хотел носить черный костюм. Но потом режиссер сказал ему, что если тот наденет черный костюм, он будет незаметен на темном фоне и зрители увидят только девушку, с которой он танцует, – и тут Траволта быстро переменил свое мнение. Эта история может стать хорошей сенсацией для Interview. Пошел в «Крайтерион» на «На последнем дыхании» (билеты 10 долларов). Странно видеть Ричарда Гира в этом фильме. Если бы это был кто-то вроде Мэтта Диллона, тогда все было бы похоже на фильмы с Джеймсом Дином. Но это все по Сартру, вся эта штуковина про ничто. Можно подумать, что экзистенциализм все еще актуален, а это не так. Герой фильма поступает плохо, ты без конца видишь его задницу, он ведь скидывает с себя штаны при первой же возможности. Но странно, что человек в таком возрасте вытворяет подобное, хотя, может быть, фильм и вернет к жизни этот типаж. Сценарий написал наш старый знакомый – Кит Карсон. Фильм, однако, отдает старомодностью.

Понедельник, 16 мая 1983 года

Бриджид сказала мне, что умер от передоза Микки Раскин, в три часа ночи. Микки названивал ей много месяцев подряд, он хотел, чтобы она дала интервью про «Канзас-сити Макса» и вообще про атмосферу шестидесятых: он ведь писал книгу про «Макса».

Позвонил Джулиану Шнабелю (0,50 доллара) и потом отправился к нему. У него четыре этажа в здании, которое Лес Левин купил много лет назад, а потом превратил его в кооперативное владение. Шнабель раньше работал у него ассистентом. Джулиан следует моей установке – делать по картине в день, он пытается быть новым Энди Уорхолом, и я в результате так разволновался, что уехал и очень напряженно работал в офисе до восьми вечера.

Среда, 18 мая 1983 года

Бенджамин пригласил на ланч Кита Харинга и Кенни Шарфа. Я пытался поставить Кита на обложку Interview, подумал, что будет хорошо, если на обложке появится художник, ведь искусство сейчас в моде, однако мне не дали этого сделать. По-видимому, туда пойдет Мигель Бозе.

Ричард Гир не перезвонил в Interview насчет обложки, мы хотели его поставить, звонили ему много раз, так что он, пожалуй, больше нам не друг. Да, еще, Пейдж очень расстроена: Жан-Мишель Баския сел на героин – и она рыдала, умоляла меня что-нибудь с этим сделать, но что же я-то могу? У него дыра в носу, он уже не может принимать кокаин, но все равно хочет на чем-то торчать. Можно подумать, будто он решил, что его цель – стать самым молодым из умерших художников. Пейдж в прошлом месяце устроила ему грандиозную выставку в аптауне, и это из-за нее он без конца ошивается у нас в офисе – у них ведь «роман».

Четверг, 19 мая 1983 года

Газеты только и пишут, что о Лорде Джермине, которого арестовали за «контрабанду героина».

Пятница, 20 мая 1983 года

Еще один день шокирующих новостей в газетах. Монику ван Вурен обвинили в том, что она много лет подряд получала деньги по чекам социального страхования своей матери, которая давно умерла.

Решил пойти на вечеринку Фьоруччи в «Студию 54», и оказалось как-то неловко – сесть в такси и сказать шоферу: [смеется] «Мне в “Студию 54”, пожалуйста».

Там был Питер Бёрд, он вернулся из Африки, но просил не говорить про это Шерил.

Понедельник, 23 мая 1983 года

Я решил снова взять с собой Криса в Европу, потому что я начинаю напрягаться, когда остаюсь один, а Фред отправляется по делам.

Потом домой к Крису должен был прийти Джон Секс вместе со своим удавом – он его использует в своем выступлении; в общем, я туда пошел и и отснял целых три пленки, но меня напугала эта змея. А ведь она с ним спит. У Джона невероятная прическа, просто в экстремальном стиле – очень, очень-очень утрированная, в стиле «помпадур», крашеные светлые волосы, укрепленные лаком, и он сказал, что как-то раз он садился в такси, а его волосы были в полном беспорядке, торчали во все стороны, и таксист спросил его: «Что это у тебя? Парик типа Энди Уорхола?»

Понедельник, 30 мая 1983 года

Сегодня День памяти павших в войнах. Было пасмурно, начало накрапывать. Мне нужно было встретиться с Бруно Бишофбергером в гостинице «Ритц-Карлтон» на Сентрал-Парк-Саут, в жокейском клубе, я туда дошел пешком. Меня там внутри ждал Бруно вместе с Джулианом Шнабелем и Франческо Клементе. Одна из картин Джулиана Шнабеля только что ушла на аукционе за 96 тысяч долларов. Клементе – очередной итальянский художник, подобно Киа и Кукки. Почему-то Джулиан тоже в этой категории – он и в самом деле настроен решительно, хочет стать большой звездой.

Позже мне несколько раз звонил Виктор, рыдал, у него была истерика, он говорил, что у него нет друзей, и что когда Хальстон вернется домой, «что-то» случится в шесть вечера. И я сказал: «Понимаешь, Виктор, я хочу сказать, что я ни во что такое просто не хочу быть замешанным, потому что когда я в прошлый раз проявил участие, ты сказал мне, чтобы я не лез не в свое дело. Только не делай никаких глупостей». А он сказал, что может Хальстона так в газетах изгваздать, разрушить весь его имидж, а я ему на это ответил, что пострадает в первую очередь он сам! По-моему, все это происходит потому, что новый бой-френд Виктора только что бросил его, а люди обычно срываются на других.

Вторник, 31 мая 1983 года

Фред сказал мне, что когда он проезжал мимо угла 63-й улицы и Парк-авеню, то увидел, как там целовались и обнимались два парня, и оказалось, что это Виктор и его бойфренд, так что теперь, надо думать, за Виктора какое-то время можно не волноваться.

Среда, 1 июня 1983 года

На ланч пришел Бруно, а потом еще Жан-Мишель Баския. И после того как Пейдж проливала слезы, что он разрушает себя наркотиками, что он вот-вот умрет, Баския появился у нас – здоровый, как бык, пополнел на десять килограммов, только что был на Ямайке, выглядит действительно красавцем. Он стрижется в парикмахерской на Астор-плейс, которая стала до того модной, что если раньше там брали 2,50 доллара за стрижку, то теперь все четыре с чем-то доллара.

Четверг, 2 июня 1983 года

Лиз Смит посвятила свою колонку Кельвину, написала, что недавно провела целый вечер, сидя рядом с ним, и он категорически опроверг слухи, будто у него СПИД, что он выглядит здоровым и счастливым, а теперь уехал в Марокко.

Забыл сказать, что вчера в «Тудэй шоу» было интервью со Стивом Аронзоном, посвященное его «Надувательству», и они там процитировали мои слова: «В будущем каждый будет иметь право на пятнадцать минут славы». Девица, которая брала у него интервью, – блондинка, которая в будние дни заменяет Джейн Поли. Она нападала на Стива, но он это заслужил: слишком уж далеко, пожалуй, зашел он в своей книге, слишком придирается, притом так некрасиво. Отчего такой умный человек, как он, да такой веселый, не способен сообразить, что если вести себя недоброжелательно, это обязательно скажется на тебе же? Крис сказал, что побывал у Тони Перкинса и Берри. По-моему, «Психо 2» соберет много денег этим летом. Он сказал, что когда Берри вышла из комнаты, Тони стал показывать пальцем на Криса, ну, на его пах, и сказал: «Хотел бы я с ним познакомиться», а Крис мог на это лишь сказать: «Ладно, ладно, Норман». Мне лично никогда не нравился Тони, потому что он дурно обошелся со мной как-то раз, когда он жил с Тэбом Хантером.

В половине второго ночи позвонил Керл и и сказал, что он просто сидит со своей собакой и думает обо мне.

Пятница, 3 июня 1983 года

В Нью-Йорке кишмя кишат молодые красавцы, и они все выглядят как модели. Приехали, наверное, отовсюду. А в «Пост» сегодня заголовок: «Модельер умер от СПИДа». Это вовсе не о Кельвине, а о каком-то кутюрье из Южной Америки. Мне рассказали, что вчера вечером на свадьбе Санто Доминго, куда я не пошел, кто-то сказал Заре, которая работает у Кельвина: «Ну, довольно вам, пора рассказать, что там у Кельвина?» И именно в этот момент он, на вид пышущий здоровьем, вошел туда, в эту комнату, и сказал: «Я только что из Марракеша».

Суббота, 4 июня 1983 года

Как раз в эти дни пятнадцать лет назад был убит Роберт Кеннеди, а в меня стреляли. В нашем новом здании нашли письмо с текстом: «Добро пожаловать в наш район!», и оно было от Психа Мэтти. Он живет в отеле «Севиль», всего в нескольких кварталах от нас. Рано лег спать, вот, собственно, и все.

Воскресенье, 5 июня 1983 года

Доехал на такси до «Уотер Бейсин» на 32-й улице и Ист-Ривер, поблизости от того места, где вертолетная площадка (6 долларов), – чтобы попасть на празднование дня рождения Брук Шилдс: ей восемнадцать. Брук была очаровательна, ее мать поблагодарила, что я пришел в гости. Там были все те же привычные люди, Корнелия со своим ухажером. Кури Хэй, и Скавулло, и Шон Бернс. Еще пришел Тед Кеннеди-младший, он поздоровался со мной. Брук сидела за ужином с нами, и было так смешно видеть ее с подружками-малышками, потому что она – богиня ростом в шесть футов, а вокруг нее все эти утятки-коротышки, правда, очень умные – я хочу сказать, они умнее самой Брук, однако это ведь такие разные вещи. Ей на вид все двадцать пять. Если бы только она могла добиться того, чтобы ее голос был не таким женственным, она реально смогла бы пробиться в кино.

Брук поблагодарила меня за подарок: мы поставили ее портрет на обложку Interview, и я еще подарил ей картину на день рождения, она была сама любезность.

Она раздавала гостям свои портреты в небольшой серебряной рамке, это была славная идея. Еда выглядела хорошо, все были красивые. Я потихоньку ушел в полночь и отправился домой, чтобы выгулять своих собак.

Понедельник, 6 июня 1983 года

Утро было отличное. Позвонил Крис, сказал, что акции «Колеко» идут вверх – каждую минуту на десять пунктов. У нас они есть – и у него, и у меня.

Мне так понравился новый номер журнала «Пипл» с Тони Перкинсом на обложке, там обсуждали, что он гомосексуалист, но под таким углом, как будто это больше не актуально. Разве не смешно? Написали, что и Брижит Бардо, и Ингрид Бергман, и Джейн Фонда – все они пытались его соблазнить. А про Тэба Хантера и Криса Макоса ничего не написано – как и про то, что он раньше нанимал мужчин-проституток, чтобы они влезали к нему через окно, притворяясь грабителями. Интересно, Крису тоже приходилось вот так – через окно? Вполне может быть. Крис ведь такой сумасброд.

Вторник, 7 июня 1983 года

В офисе много дел. Джей зашел ко мне на заднюю половину, где я работал, и сказал, что к нам пришел сын Сидни Пуатье. И в офисе все ему поверили. Ну, это все равно что поверить, будто «близнецы Дюпоны» и правда из Дюпонов или что-то в таком роде. Но Джей действительно купился на все сто. В итоге мы вывели этого парня на чистую воду, когда он сказал, что Дайан Кэрролл, его мать, вот-вот должна подойти, чтобы встретиться с ним, и тогда я сказал: «О, но ты же можешь пропустить ее, если не подождешь ее внизу». Да, а еще он сказал, что вместе с ней должна прийти Дайана Росс. Забыл про это. Ага, Дайана Росс, как же. И все равно в офисе поверили всей этой белиберде.

Поехал на такси в Музей естествознания (8 долларов), улицы забиты транспортом. Посмотрел показ моделей Хальстона, потом отправился к нему. Когда я приехал, Хальстон мне рассказал: «Понимаешь, такая странная история… Мне позвонили в дверь, и там был парень, который утверждал, что он сын Сидни Пуатье и Дайан Кэрролл, и он сказал, что он должен встретиться с тобой здесь у меня во время ужина, и я сказал ему: “Слушай, дорогой, но тебя-то никто не приглашал”». Наверное, он услышал – пока был у нас в офисе, что я поеду ужинать к Хальстону.

Среда, 8 июня 1983 года

Этот самозванец, «сын Пуатье», позвонил к нам в офис и сказал [смеется], что придет на ланч. Он красив, похож на девушку-мулатку. Шепелявит. Я наорал на Джея, сказал, что если он только позволит этому «сыну» войти к нам в офис, я их обоих вышвырну на улицу. А Джей все никак не может поверить, что этот парень только притворяется сыном Пуатье! Тот, однако, так и не пришел.

Четверг, 9 июня 1983 года

Проснулся рано, потому что у меня на десять утра была назначена встреча в офисе – Фред договорился, что придет Уэйн Гретцки из «Ойлерс» (такси 6 долларов). Когда я приехал, мне сообщили, что Гретцки только что звонил и сказал, что он уже выезжает и скоро будет. Между тем Фред, который назначил встречу так рано, сам на нее не явился. К половине первого я все еще сидел в офисе, их обоих не было, и я сильно злился. Я узнал от Бриджид, что Фред опоздал потому, что привел домой негритянку, которая подсыпала ему в выпивку снотворное и забрала его наручные часы, – так что я на него не стал кричать. И вот, в конце концов, приехал Гретцки, он был восхитителен, ему двадцать два года, он блондин, очень милый. Он не носит наплечников во время игры. Я сказал ему, что ему нужно попробовать себя в кино, и он ответил, что уже снимается в «Каскадерах» и в одной из серий у Тома Селлека. Он встречается с какой-то канадской певицей.

Бриджид поехала на выпускную церемонию к Дженнифер в школе «Спенс», а я не смог, чем разочаровал Дженнифер, потому что у меня была вся эта история с Гретцки, а потом еще нужно было записать встречу с Йоласом. Но я позвонил ей, попросил после церемонии привезти к нам на ланч своего отца. Послал Бриджид за сладким (20 долларов), и мы пили шампанское с Дженнифер и ее отцом. А когда они уже уехали, Бенджамин сказал мне, что ее отец – психиатр и, оказывается, наблюдал Эди! Дженнифер лишь несколько дней назад сказала отцу, что работает у нас. Дженнифер потом еще вернулась и работала до конца дня.

Воскресенье, 12 июня 1983 года

Проснулся рано, день был чудесный. Сходил в церковь. Потом мы с Джоном поехали на такси в зоопарк в Бронксе – я там никогда в жизни не был (20 долларов, билеты 5 долларов). Там было замечательно. Много снимал, получил большое удовольствие. Решил проехаться по «Тропе сафари», и тут вдруг столк нулся с Роном Галеллой, он приехал в зоопарк с женой, которая тоже раньше здесь не была. Рон потом подвез нас до Гранд-Конкорс, главного проспекта в Бронксе, а там мы сели на метро (1,50 доллара). Поначалу поезд делал много остановок, но потом поехал как экспресс. Вышли на Коламбус-сёркл и дошли пешком до дома. День получился в целом негритянский. Городские власти отмечали День Пуэрто Рико, и это было одной из причин, почему мы решили поехать в зоопарк. Но День Пуэрто-Рико на 98,9 процентов негритянский. В метро 85 процентов были негры. В зоопарке 80 процентов были негры, в парке 99,5 процентов были негры. Белые-то, на самом деле, в меньшинстве.

Понедельник, 13 июня 1983 года

Позвонил человек от Эдди Мерфи и сказал, что тот отказался быть у нас на обложке. Интересно, это все специально так подстроено? Может, за этим стоят интриги журнала Rolling Stone? Ничего, я запомню это. Старый пес никогда ничего не забывает.

Вторник, 14 июня 1983 года

Проснулся рано. Бенджамин уехал в Бостон, даже ничего мне не сказав. Он отправился выступать с пятнадцатью девушками, как драг-квин. Он по-прежнему надевает женскую одежду. Если попросят. И поет под фонограмму. На десять у меня была назначена встреча у Скавулло, чтобы поработать в качестве модели для каталога универмага «Джордан Марш». Я пользуюсь собственным гримом – после того как прочитал статью про СПИД в журнале «Нью-Йорк». Я, правда, забыл блеск для губ. Впервые за очень долгое время у меня на лице – ни одного прыщика. Значит, помогло лечение Карен Берк. Она дала мне эту штуковину, которая называется «Тен персент», это пероксид бензоила. И именно оно входит в «Клерасил». Но в «Клерасиле» используется краситель, так что я могу пользоваться им как гримом.

Среда, 15 июня 1983 года

Позвонил Крис, он был страшно возмущен: Джон сказал ему, что я больше никогда не возьму его и Питера с собой на ужин, потому что они в ресторане просто-напросто заказывают все подряд, а потом просят упаковать эти блюда, чтобы взять их с собой. И я ответил ему, что так оно и есть. Но позже, когда я приехал домой, Питер прислал мне орхидею – и тут я расстроился. На этой неделе в «Нью-Йорк таймс» была специальная статья про Питера Марино, архитектора, который занимался нашим старым офисом, в связи с тем, что он сделал дизайн квартиры Мареллы Аньелли. Та к что он, я думаю, сейчас заработал кучу денег.

Ричард Гир наконец перезвонил нам. Он сказал, что, наверное, согласится быть у нас на обложке. Видимо, у него предчувствие, что новый фильм, в котором он играет, не будет слишком удачным в прокате.

Четверг, 16 июня 1983 года

Приходил Тимоти Хаттон, чтобы дать интервью мне и Море. Мора, как я сразу понял, не особо на него запала, так что между ними искра не проскочила. А вот я [смеется] совершенно обалдел от него. Он такой прелестный. Та к о й неухоженный. Он только что закончил съемки в фильме «Даниэль». Приходил Фрэнк Заппа, он должен был дать интервью для нашей телепрограммы, и после этого интервью я, по-моему, возненавидел Заппу еще больше. Я помню, как он плохо к нам относился, когда его The Mothers of Invention играли в концерте с The Velvet Underground – по-моему, в клубе «Трип» в Лос-Анджелесе и в зале «Филмор» в Сан-Франциско. Я и тогда его терпеть не мог, и сейчас мне он по-прежнему не нравится. И потом, он очень странно ведет себя по отношению к Мун, своей дочери. Я сказал ему, какая она стала классная, и он ответил: «Слушай, так это же я ее сделал. Я ее изобрел». Типа: «Она – ничто, это ведь все – я!» Ну, если бы она была моей дочерью, я бы сказал: «О, да, она такая умница, такая молодчина!», а этот все ставит себе в заслугу. Странно. После него меня уже ждал Стеллан, он из Швеции, и мы с ним отправились к Сандро Киа, это на Западной 23-й улице и Десятой авеню. Сандро теперь владеет чуть ли не всем зданием. У него там установлен литографский станок, и он приглашает других художников пользоваться им. Он, наверное, создает что-то наподобие фонда – все из-за налогов. Он должен был подарить мне картину, вот почему я захотел к нему зайти, однако подарил не ту, которая мне нравится. Я хотел картину под названием «Парящий». Бенджамин сказал мне, что, посмотрев в глаза Киа, он увидел в них безумие. Я позже спросил Бенджамина: «Что ты имел в виду?» И попросил: «А посмотри мне в глаза – что ты у меня видишь?» И Бенджамин сказал: «Беспокойство». Я ему на это: «А ты не слишком много на себя берешь?»

Воскресенье, 19 июня 1983 года

Мне позвонил Виктор, и я теперь очень боюсь, что наркотики совершенно завладели его мозгом, потому что, видишь ли, если ты слишком эмоциональный человек и начал принимать всякие наркотики, включился в этот поединок, то потом вдруг – раз! – и ты за гранью. Боюсь, что у него сейчас нервный срыв. Он сказал, что он в больнице, что у него все эти швы и кровоподтеки, что все совершенно запредельно. Он сказал, что накануне вечером у Хальстона сломался кондиционер, однако я не уверен, что он действительно сломался, – может быть, Хальстон просто захотел выставить Виктора прочь. Правда, он, наверное, и в самом деле сломан, потому что Хальстон не дал бы погибнуть своим орхидеям, а они у него вдруг стали загибаться.

Я задумался обо всех этих людях, которые вечно толкутся на улицах и что-то продают, потому что смотрел телевизор, и там репортер весь просто лучился от счастья, пока вел сюжет о том, как городские власти конфисковали у уличных торговцев товары на сумму 485 тысяч долларов. Да, но ведь все эти негры-торговцы, они же работали, они старались что-то продавать, а вот теперь как им быть? Теперь придется начать воровать! Конечно, торговцы эти – люди грязные, неопрятные, они загаживают улицы, мусорят, однако они все же стараются работать! А эти, в телевизоре, так и сияют от счастья, что их разорили, отняли товар. И показывают по телевизору, конечно, владельцев магазинов, которые говорят, что им-то приходится платить высокую арендную плату, что, получается, нечестно, но только разве в магазинах продается то же самое, что продают эт и люди на тротуарах? Нет, конечно.

Понедельник, 20 июня 1983 года

Фотограф и визажист зря прождали Тимоти Хаттона – для съемки на обложку Interview. Он вообще не появился, и они ждали его долго, и я очень удивился этому, и всех нас это очень расстроило. Он позже позвонил, сказал, что у него заболело ухо, а на обложку можно и в Лос-Анджелесе сфотографироваться. Ну да, если на твою долю выпал такой успех, а тебе всего двадцать один год…

Пятница, 24 июня 1983 года – Нью-Йорк – Монток

Мы сели в самолет, чтобы лететь в Монток, и прежде при мне никогда такого не случалось: они никак не могли завести двигатели этого самолета, тогда они подвезли задним ходом другой самолет и попытались запустить свои двигатели от него. Я глазам своим не верил. Хальстон все говорил мне: «Слушай, дорогой мой, пилоты ведь не хотят погибнуть, так что они знают, что делают». Я ему ответил: «Сколько я летал на самолете, но ничего подобного никогда не видел». В конце концов все стало совсем смехотворно. Им и с помощью внешнего источника не удалось завести двигатели, так что нас вывели из самолета. И тут же [смеется] предложили крендельки с солью и соленые орешки. Они были всем этим ужасно сконфужены. Потом нам дали другой самолет (еда 5 долларов). Мы поднялись в воздух, летели недолго, и было очень красиво – на горизонте вставала полная луна, а мы летели над огромными зданиями. Вместе с нами летел брат Хальстона, атташе в Брюсселе, он был с женой, детьми и еще с пасынком и падчерицей. Все дети одеты в новые модели Хальстона из универмага «Джей-Си Пенни». По-моему, это – гвоздь сезона.

Суббота, 25 июня 1983 года – Монток

Пол Моррисси сказал, что ему позвонил один из его знакомых и предложил сдать Монток за 80 тысяч долларов. А Хальстон платит только 40 тысяч. Но с Хальстоном ведь все куда лучше, он содержит дом в порядке, у него не бывает много гостей, и еще – 40 тысяч он платит отчасти потому, что привез туда свою мебель. Лайза перестала туда приезжать – у них с Хальстоном вышла размолвка – из-за того, что на церемонии вручения ей «Оскара» она появилась не в его наряде. Я вот без конца у всех спрашиваю: «Почему она так поступила?» И, по-моему, все дело в семье мужа – Марка Джиро. Они хотят разрушить ее отношения с Хальстоном, чтобы самим распоряжаться ею. Ну то есть когда муж говорит: вот это платье тебе совсем не к лицу… Еще я думаю, что Хальстон прикрывал Лайзу, когда она устраивала с кем-нибудь тайные свидания. А вот Лиз Тейлор вскоре приедет к Хальстону в Монток – в субботу и воскресенье у нее нет «Частных жизней».

Съездил в центр Монтока. Хальстон мне говорил: «Ах, дорогой, вот было бы превосходно – разве нет? – если бы твои картины стоили каждая всего один доллар, и ты бы увешал ими дома по всему миру, а вот большая твоя картина, которую вешали бы над камином, она бы стоила 50 долларов, – ты только поду май, сколько в Америке домов, и ты бы их все мог заполнить». Это концепция сети дешевых магазинов вроде «Джей-Си Пенни».

Воскресенье 26 июня 1983 года – Монток – Нью-Йорк

Мы поехали в гостиницу «Гэрни-инн», я там раньше ни разу не был. Это рядом с домом Эдварда Олби. Вид у нее «без претензий», она в «сельском» духе. Вид современный, хотя в стене устроен грот. Балконы в номерах размером примерно метр на два, и когда мы, выйдя на один из них, посмотрели на балкон внизу, то увидели, как двое мужчин пересчитывают стодолларовые купюры на столе, покрытом зеленым фетром. Наверное, контрабандисты только что привезли на катере наркотики.

Понедельник, 27 июня 1983 года

Сегодня утром обрушился большой мост, который соединяет Гринвич (штат Коннектикут) и Нью-Йорк, и с него упали четыре машины. Понимаешь, я не уверен, что людям нравится читать интервью. Потому что когда про кого-нибудь читаешь статью, узнаешь всевозможные подробности его жизни. Вот на этой неделе была статья в «Пипл» про Кэти Доббс и про ее бойфренда Фреда Ньюмана, она – знакомая Джона, работает редактором в журнале «Маппет». Но ведь с шестидесятых годов в новостях все больше и больше информации о разных «людях», а ты до сих пор толком ничего о людях и не знаешь. То есть, может, и узнаешь больше, однако вовсе не будешь знать их лучше. Ну вот, например: можно с кем-то жить вместе, но вообще не иметь понятия, что это за человек. Вот и получается: кому нужна вся эта информация?

Среда, 29 июня 1983 года

Ричард Симмонс почти что пропал из виду. В прошлом году он был самым важным явлением в Америке, а сейчас его можно увидеть только в телепрограммах рано утром.

За мной заехал Иэн Шрегер, и мы отправились с ним на ежегодную вечеринку, которую Рой Кон устраивает в Гринвиче, но дорога была ужасно забита – все из-за того моста, который отчасти разрушился, и, как теперь говорят, вся эта конструкция развалилась из-за того, что проржавел семидюймовый болт. Все это так абстрактно. Причем люди продолжали заезжать на мост, даже когда одна его секция упала, – пока дорогу не заблокировали огромным трактором с трейлером. Разговаривал с Бобом Колачелло. Он едет в Европу – писать статью для журнала «Парейд». Сел в углу около пруда. Перекусил. Видел Кельвина и сказал ему, что Хуан Хэмилтон очень расстроен, что Кельвин не отвечает на его звонки. Видимо, как считают Хуан с Джорджией О’Киф, они так хорошо принимали Кельвина, когда он побывал у них в Нью-Мексико, что теперь он должен относиться к ним особенно дружелюбно и делать им всяческие одолжения, но ведь, с другой стороны, Кельвин, наверное, думает по-другому: он ведь уже столько потратил, покупая картины у Джорджии, что теперь вообще ничего не должен делать.

Четверг, 30 июня 1983 года

Та к, ну что же, я начал день с «Я люблю Люси», сегодня показывали хороший эпизод: когда Люси делает с волосами Дези все, что ей только придет в голову, потому что он решил, будто лысеет.

Зашел в наше новое здание, и оказалось, что Роберт Хейз теперь носит костюм, это выглядит очень хорошо, вид у него – что у твоего Боба Колачелло, очень славно. Но, знаешь, он ведь приходит в наш офис со своей собакой, а у собак разные болезни бывают… И тут же я подумал: а сам-то, я ведь позволяю своим собакам подходить ко мне совсем близко после прогулки, а они же ходят по улице. Вот Хальстон никогда не разрешает выпускать свою Линду на улицу. Она даже свои дела делает прямо на кухне. Один-единственный раз Хальстон разрешил повести ее в парк, и она тут же принесла домой блох – таких же, каких набрал Арчи в том же парке в тот же день (телефон 0,50 доллара, сопутствующие товары 17,32 доллара).

Когда прохожие отказываются брать у меня номера Interview, которые я раздаю задаром, меня это очень глубоко задевает.

Наше телешоу было упомянуто в журнале «Тайм», в статье о программе «Энтертейнмент тунайт».

Пейдж Пауэлл устроила большой ланч для представителя ювелирной компании «Блэк, Старр энд Фрост», чтобы попытаться получить от них рекламу. Еще – звонил Виктор, спросил, не я ли зажал его книгу о святом Себастьяне. Пришлось сознаться, что да – я. Но вот что непонятно: как может человек, который постоянно под кайфом, понять, что именно я взял его книгу?

Отвез Бенджамина домой (6 долларов). Потом взял другое такси до «Олимпик-тауэр», чтобы встретиться с Хальстоном и поехать посмотреть на выступление Лайзы в Нью-Джерси (3 доллара). Нэнси и Билл Дьюгэн тоже поехали с нами, и Билл сейчас носит плащ, не вдевая руки в рукава, а накидывая его на плечи – точь-в-точь как Хальстон.

Ну, мы туда приехали, и там только крыша, а стен нет, поэтому было очень холодно. Представление Лайзы великолепно, в нем два отделения, оно лучше, чем «Действо». Она изумительна. Поначалу на ней был ее наряд от Ива Сен-Лорана, однако с поясом от Эльзы Перетти, а дальше все костюмы – от Хальстона. Парикмахер сделал ей прическу под панка, она решила, что будет теперь панком. Я вдруг почувствовал волчий голод, я же ничего не ел весь день, но там ни хот-догов не продавали, ни какой-нибудь другой еды. После представления Лайза поехала в нашей машине назад, в Нью-Йорк. Она сказала, что не любит ездить в лимузине в темноте, ей нужен свет, она включила его, и лампочка была направлена точно на меня, я этого терпеть не могу, тогда я повернул лампочку так, чтобы весь свет был в ее сторону, и ей это понра вилось. И всю дорогу домой она просидела в этом луче света.

Пятница, 1 июля 1983 года

Целый день работал в офисе. Фред все занимался планированием своей поездки в Европу. Он уезжает во вторник – ведь одна из девиц Лэмтон выходит замуж. А потом еще и Кэтрин выйдет замуж, 16 июля, она позвонила мне, чтобы узнать, приеду ли я, но я не приеду.

Собрался, оделся, заехал за Питером Уайзом. Поехали на такси к Киту Харингу (8,50 доллара). У него там были прекрасно раскрашенные парни, похожие на Мальчонку Эбнера и Дэйзи Мэй. У всех серьги, клевые панковские прикиды. Были и негритянские «малыши» ростом за метр восемьдесят. Эта вечеринка – в честь того, что Кит только что проломил проход в другую квартиру. У него там только палатка поставлена, и в ней он спит со своим негром-бойфрендом. Мы потом обязательно сфотографируем эту палатку для Interview. А Кит так хорошо нас принимал. Квартира эта на Бауэри-стрит и Брум-стрит. Туда пришел Джон Секс, у него прекрасная прическа. Я снял около пятидесяти фотографий. Фотографировал, не надев контактные линзы, а потому случайно сфотографировал какую-то девицу в уборной, и она разве что не отмутузила меня, но когда я уже оттуда уехал, оказалось, что я забыл вставить пленку в камеру.

Суббота, 2 июля 1983 года

Поехали в ресторан «Мистер Чау» отмечать день рождения Джерри Холл, которая просто изумительно выглядит, она потрясающе красивая. Внизу в ресторане все было украшено белоснежными цветами, белыми розами. Там была ее сестра, которая снималась в «Городском ковбое» и которая вышла замуж за Робина Леймана, и она ко мне теперь иначе относится – невозмутимо, что ли, безразлично. Я только что несколько раз видел «Городской ковбой» по телевизору, и она в нем еще стройная, а сейчас у нее эти широченные техасские бедра.

Там была Кларисса Риверс, замечательная. И Эрл Макгрет был, он забавный. Мик случайно оказался за столом поблизости от меня. Там был Джед, и, по-моему, он был с Аланом Ванценбергом, и, на самом деле, мне сейчас кажется, что Алан и сидел рядом со мной, однако я не уверен. Садиться можно было куда угодно. Принесли огромный белый торт со свечами. Празднование продолжалось долго. Было здорово. Уехал в половине второго ночи, ощущая себя совершенно несчастным.

Воскресенье, 3 июля 1983 года

На улице жарко. Сходил в церковь. Позвонил Джею Шрайверу, подъехал на такси, чтобы с ним встретиться у офиса (6 долларов). Открыл офис, работал всю вторую половину дня. Позвонил Эрл Макгрет, спросил, могу ли я привести с собой на ужин Джея. Поехал на такси на Западную 57-ю улицу (8 долларов). У Эрла мощный кондиционер. Камилла готовит великолепную еду, она настоящий итальянский повар. Была Энни Лейбовиц, она сказала, что Янн Уэннер зол на нее, потому что она подписала на год договор с «Вэнити фэйр», а работать одновременно и на Rolling Stone, и на «Вэнити фэйр», как он сказал, невозможно. Потом всем полагалось читать стихи, и это было самое смешное. Я не читал, но все прочие прочли что-то. Они брали стихотворения из книг с полок. Правда-правда, это была такая чума! Эрл все-таки такой манерный. Я смеялся, да все там смеялись. Но читали с выражением. Вот, например, Джерри Холл читала с выражением: «Я, такой-то, царь царей, / Взгляни на меня и приди в отчаяние…».

Вторник, 5 июля 1983 года

Около статуи Свободы кто-то устроил прием, однако я уже прочитал в пресс-релизе, что буду там присутствовать, и потому решил, что дело уже сделано и ехать туда вовсе не обязательно.

Среда, 6 июля 1983 года

У меня был назначен визит к Карен Берк, потому что она уезжает в Европу и хочет сделать анализы, проверить, можно ли давать мне коллаген, я согласился, потому что она очень хорошо вылечила мои прыщики. Я читал, что коллаген работает только на протяжении трех-шести месяцев, ну и что, ведь потом можно курс повторить.

Кристофер вернулся из Калифорнии, и мы около часа проговорили по телефону. Работал до половины восьмого, а потом решил вывезти ребят в город поразвлечься. Мы поехали в ресторан «Уан Фифс», потому что они снова начали давать у нас рекламу (коктейли 59,47 доллара). У Кристофера плохое настроение, потому что в Лос-Анджелесе он влюбился в какого-то молодого парня, увидев в нем юного себя. Он сказал, что парень этот мог бы стать самым успешным проститутом на Сансет-стрипе, а вместо этого он решил стать бас-боем в ресторане. Еще Крис сказал мне, что осознал свое поведение, понял, какие у него самого манеры, ну, когда его приглашали на ужин в ресторан, и все потому, что этот парень заказал шесть десертов, а потом все забрал к себе домой, так что Крис поклялся: он никогда больше не будет поступать со мной подобным образом. Правда, уже позже Бенджамин сказал мне: «А ты видел, что Крис попросил официанта завернуть с собой бифштекс?» Я не видел. Однако настроение у него до того паршивое, что я в любом случае не стал бы возникать по этому поводу. Он такой грустный, у него в глазах даже стояли слезы. Он был в солнечных очках. У него мешки под глазами. Я сказал ему: послушай, но ведь ты же в какой-то момент был так сильно влюблен в Марка из Денвера, и это портило тебе жизнь, а теперь ты про него и не думаешь – вот и это ты тоже переживешь.

Четверг, 7 июля 1983 года

М-да, сегодняшняя главная новость такова: любовницу Альфреда Блумингдейла, Вики Морган, нашли мертвой, ее забили до смерти. В общем, я мог подумать лишь об одном – это ЦРУ. Если только она не участвовала в каких-нибудь садомазохистских делах.

Кэтрин еще раз звонила, пыталась уговорить меня приехать к ней на свадьбу. Я просто не знаю, как быть. Я не хочу туда ехать. А Хальстон говорит, что он поедет только если я поеду. Ричард Вайсман уезжает в среду, и он повезет ей свадебное платье от Хальстона. Виктор хочет ехать. Кэтрин сказала, что в ее машине одно место останется свободным – для меня.

Воскресенье, 10 июля 1983 года

Крис всем дико надоел этой своей любовью к Байрону, парню, с которым он познакомился в Калифорнии, – а все потому, что без конца твердит: «Он так похож на меня. Я будто вижу себя со стороны. Его мать умерла, когда ему было девятнадцать лет…» Я на это ему сказал: «Да ладно, Крис, твоя мать жива еще!» Еще он сказал, что когда они исступленно трахались во все дырки, этот парень вдруг сказал: «Что же такое нашло на Криса с Байроном?» Типа, ах, что же, мол, такое приключилось с двумя милягами. М-да, в разгар совершенно развратной сцены они вдруг заговорили о том, куда, мол, подевалась вся их невинность. Да и само имя «Байрон» – это уж слишком. [Смеется.] На самом деле парня зовут Брайан. А слышится «Байрон». Я разговаривал с Джоном Райнхолдом. Сам остался дома, на меня напала хандра, голова не в порядке. Слишком всего боюсь, даже гулять с собаками, потому что не хочу наклоняться на улице, когда нужно убирать за ними эти их какашки. Поэтому стал выпускать их на задний двор. Джед на этот уикенд не забрал их к себе.

Понедельник, 11 июля 1983 года

Заехал Стив Уинн, этот парень из Атлантик-сити, из казино «Голден Наггет». Он приехал с женой, она умная, образованная, но уже немолода, так что в скором времени ее можно будет поменять на более молодую. Они приехали в Нью-Йорк, потому что пригласили Фрэнка и Барбару Синатру на ужин в «Ла Гренуй». У Стива Уинна с собой было два чека из какого-то банка в даунтауне, причем в общей сумме на миллиард долларов, он показал их нам. Он по-настоящему привлекательный, восхитительный, на нем еще эти брюки европейского покроя. Но когда Бенджамин пошел проводить их до его машины, оказалось, что это старый потрепанный лимузин. А Бенджамин ожидал чего-то невероятно эффектного.

Прогулялся в Виллидж, потом зашел в музыкальный магазин «Тауэр рекордс», где купил альбом Talking Heads, для которого Раушенберг сделал обложку.

Он был разочарован: ему заплатили всего две тысячи долларов. Я ему сказал, что он прав и должен был бы получить 25 тысяч.

Среда, 13 июля 1983 года

Ну вот, сегодня вечером – потрясающее событие: премьера фильма «Остаться в живых». Встал рано.

Пейдж пригласила на ланч двух голубых из рекламного агентства «Динер, Хаузер, Бейтс». У одного из них преподавателем в институте Пратт был мой старый приятель Джордж Клоббер, поэтому мы поговорили о нем. Джордж Клоббер был первым, кто рассказал мне про веселую жизнь «голубых». Отправился на встречу с Морой в «Русскую чайную» без четверти семь (такси 7 долларов). А потом дошли до кинотеатра «Зигфелд», и там уже была очередь за билетами. Теперь такое нововведение – когда тебя снимают для передачи «Доброе утро, Америка», тебе задают вопрос: «Вы в курсе, что вас снимают для передачи? Вы даете на это свое согласие?» Я сказал: «Даю». Потом вошли в зал восемнадцать телохранителей, появились Сталлоне с женой, а я сидел у прохода, он меня увидел, остановился, сказал, что рад тому, что я смог прийти на премьеру. Потом потушили свет, и Фрэнк Манкузо выступил с речью. А потом Саша Сталлоне очень эмоционально говорила про их ребенка, который страдает аутизмом, – в его пользу ведь и устроен этот показ, а я все думал о нашем фильме «Плохой», потому что мы первыми показали аутичного ребенка в кино.

Мне понравился «Остаться в живых». Отмечали премьеру в «Ксеноне» в 23.45, поэтому мы отправились туда и по пути встретили Гарсона Кейнина и Рут Гордон. Я его раньше ни разу не видел, и у меня с собой были экземпляры Interview, последний номер, но он сказал: «О, этот я уже купил». У нее на лице вообще нет морщин, а ведь ей вроде как 110 лет уже или что-то в таком духе. И тут из «Ксенона» вышли восемнадцать телохранителей, и в середине был Джон Траволта в смокинге, я его заметил краем глаза, и он подошел ко мне и поздоровался. Вот так – с двумя звездами пообщался за один вечер.

Четверг, 14 июля 1983 года

Мы не торопились, чтобы попасть в театр и увидеть Фарру Фосетт в спектакле «Крайности». Мы думали, что у нас много времени, однако когда мы туда добрались, они не начинали спектакль – держали занавес, ожидая нас. Фарра хороша, однако не настолько, как Сьюзен Сарандон. И вот что странно – мне Сьюзен Сарандон раньше не нравилась во всех ее фильмах, за исключением «Обратной стороны полуночи», и вот теперь я убедился, что она действительно исключительно хороша.

Какие-то девушки пытались познакомиться поближе с Бенджамином и со мной. Потом, после спектакля, мы пошли к Фарре и Райану за кулисы, и они были на взводе. До чего же трудно разговаривать с актерами – они хотят говорить только о себе. Райан выглядит немного старше, у него появляются такие же морщины на лице, как у меня. Он говорил про Пола Моррисси, советовал мне возобновить сотрудничество с ним. И он очень хочет сыграть роль Дика Трейси, которая, как предполагается, достанется Уоррену Битти. Райан решил, что Джон – важная фигура в студии «Парамаунт», поэтому он на него обратил особое внимание. Джон сказал, что они как-то раз, всего однажды, вместе бегали по пляжу в Малибу.

Пятница, 15 июля 1983 года

В час за мной зашла Мора, чтобы идти брать интервью у Ричарда Гира в киностудию «Астория стьюдиос», где шли съемки фильма «Клуб “Кот тон”». Мы волновались в связи с этим интервью, потому что у нас было ощущение, что оно будет трудным. Мора даже начиталась Станиславского. Мы прошли через декорации Дика Силберта для этого фильма, и это было здорово. Ричард расположился на задворках выстроенного района трущоб и смотрел по телевизору старые фильмы. Он вот что делает: смотрит все старые фильмы, которые хотя бы как-то связаны с тем, что делает он сам, и копирует детали, как другие актеры играют. Он на самом деле сказал нам, что его первый фильм был «Дни жатвы», а я-то знаю, что это не так, это просто пример того, насколько он не хотел сотрудничать с нами, он не дал нам вообще ничего. Он поведал нам одну-единственную интересную деталь: все время, когда он не снимался в грязных окопах в Мексике, он провел в больнице из-за дизентерии, под капельницей, и его отсоединяли только тогда, когда было пора ехать работать, а потом он возвращался со съемочной площадки опять в больницу. Это был фильм с Майклом Кейном. «Почетный консул». Ему понравилась Мора, но она – подруга Сильвиньи, и это сразу все осложнило.

Воскресенье, 17 июля 1983 года

Было жарко, еще один жаркий день, чудовищная жара. Я спал допоздна. Работал с Крисом и Питером – надо как-то спасать их теперешнее супружество. Этого парня, в кого влюблен Крис, в четверг доставят сюда из Калифорнии.

Вторник, 19 июля 1983 года

Позвонил Джону Райнхолду и пригласил его на кофе (телефон 0,50 доллара, кофе 5 долларов). Я сказал ему, что мне нужны кое-какие игрушки, потому что я делаю один фотопроект, и он пообещал найти их для меня. Виктор и Фарра сейчас – лучшие друзья, вот он и рассказал ей, как плохо она играла в «Крайностях» и что делала не так. И теперь она говорит, что стала играть куда лучше и все благодаря Виктору. Но на самом деле она очень хороша в этой роли, а Виктор – он до такой степени был «в астрале», когда смотрели пьесу, что даже не понимал, где он и что вообще происходит.

Четверг, 21 июля 1983 года

Даже не знаю, как описать концерт Дайаны Росс в Центральном парке. Небо почернело, хлынул ливень, и это было самое невероятное зрелище, какое я когда-либо видел. Просто событие века – ее волосы развевались от ветра, она промокла насквозь, и если бы заранее предусмотрели хоть какое-то укрытие в том месте, где она стояла, она бы так и продолжала петь, и зрители бы никуда не ушли, и концерт бы сняли для телевидения. Однако концерт все же прервали, когда гроза разошлась не на шутку, и завтра его повторят. Она разрыдалась, Барри Диллер пытался заставить ее перестать плакать, но она говорила, что ждала этого события целых двадцать лет. Из-за молнии, наверное, решили, что опасно продолжать концерт, и все это было как сон, как галлюцинация. Как сцена из фильма, самая замечательная сцена из всех на свете фильмов. Когда историю ее жизни возьмутся воспроизвести в кино, достаточно будет показать лишь это грандиозное событие, а потом, после него, она, рыдая, скажет: «Ну отчего все это именно со мной случилось?», а потом она начнет пить и перережет себе вены на запястьях. Ну а молния и гром – это было так эффектно! Т а к прекрасно! Мы были в VIP-зоне, но из-за того, что я заставил Бенджамина взять с собой зонт, мы не сидели под тентом. С нами был Роб Лоу, он удивительный красавец. Можно подумать, что его брови нарисованы карандашом, а губы написаны маслом – все такое совершенное. Он такой же, как ребята, которых мы все знаем, обычный парень, заглядывается на девушек, только об этом и способен думать. Я попросил его нарисовать киску, и он нарисовал… А потом я сказал: «А тогда что же это такое?» – и нарисовал кошку. Он сейчас вроде как расходится со своей девушкой, потому что когда бы она ни позвонила ему на место съемок в Канаду, телефонистка говорит: «Он в комнате Настасьи Кински», а он ей, конечно, на следующий день начинает рассказывать сказки, что, мол, телефон был неисправен, и тогда она требует, чтобы он прекратил врать. А он говорит, что вовсе не влюблен в Настасью, что это всего лишь секс. Однако он носит на талии игрушечную змею, а это, конечно же, отсылка к ее плакату, который сделал Аведон, значит, он думает о ней и, возможно, действительно влюблен в нее. Ему девятнадцать лет. И он еще готов ухлестывать за любой женщиной постарше. За кем угодно. Например, за Сьюзен Сарандон. Она была на концерте с Ричардом Гиром и Сильвиньей.

О, ты должна была бы это видеть: Джерри Зипкин в потоках дождя. Я так сочувствую Джону, он столько сил положил на все это, потому что «Парамаунт» является собственником компании Showtime, которая получила права на съемку фильма.

В результате люди стали уходить, мы пошли следом за какими-то неграми и вышли из парка на 72-ю улицу около «Дакоты». Нам пришлось влезть на стену, а потом мы упали в какую-то колдобину, где было на метр грязи. Ну просто как на передовой во время войны. Когд а мы наконец выбрались из парка, я повел Роба Лоу и Бенджамина в «Кафе Сентрэл» – я им сказал, что там бывают все кинозвезды, вроде Мэтта Диллона или Шона Пенна, – и мы туда пришли, заказали выпить, но никого не было (коктейли 83,50 доллара). Потом я доехал до дома, позвонил Робу Лоу в «Шерри», и он сказал, что ждет телефонного звонка от Настасьи, поэтому на прием в здание «Галф энд Вестерн» мне стоит пойти без него. Я поехал туда, и как только приехал, тут как раз и он вышел из такси. В общем, это было как-то нехорошо. Я был обижен. Наверное, он не хотел, чтобы его снова видели с нами, потому что мы ведем себя манерно и вызывающе. И я, знаешь, сказал ему: «Я же собирался просто подбросить тебя сюда, вот и все».

Корнелия тоже была в парке. А какой-то фоторепортер подвел ее к одному из тех, кого ранили ножом, просто чтобы сделать снимок девушки из общества и раненого. Корнелия вообще не поняла, в чем дело.

На приеме в «Галф энд Вестерн» Ро б приударял за Корнелией и Морой. Он и Корнелия без конца куда-то уходили вдвоем.

Я подарил Дайане Росс картину из серии «Бриллианты». Она просматривала видеозапись концерта. Подошел Барри Диллер, и я сказал ему, что концерт был великолепный, а он ответил: «Тебе всегда нравятся катастрофы. Тебе и “Бриолин 2”, например, понравился».

Там был Харви Манн, который работает на Лиз Смит, и он спросил меня, не слышал ли я что-нибудь насчет Кельвина и СПИДа. Он сказал, что у себя в колонке они все эти слухи развенчали. И тут ко мне подошел Кельвин, расцеловал меня, притом крепко обнял, а борода у него колючая, и я испугался, вдруг она проткнет какой-нибудь мой прыщик, у него же щетина, как иголки, и от этого я заражусь СПИДом. В общем, если через три года меня не станет… Кстати, Роб Лоу еще рассказал мне, что Джоди Фостер там, в Канаде, где они сейчас снимаются в «Отеле “Нью-Хэмпшир”», читает мою «Философию».

Пятница, 22 июля 1983 года

Сегодня второй день концерта Дайаны Росс, потому что они решили снять его заново (такси 8 долларов). Корнелия тоже приехала на концерт. А Роб Лоу не приехал. Концерт получился одно разочарование: обычный концерт. А после него молодежь начала бузить по-крупному, и если бы не полиция, там бы все совершенно сошли с ума. 99 процентов – негры. Один парень, владелец «Кафе Сентрэл», вывел нас из парка, так что мы вышли в аптауне, там, прямо напротив «Кафе Сентрэл». Он был с тросточкой.

Едва мы туда пришли, как появились Роб Лоу и Эндрю Маккарти, который тоже снимался в фильме «Класс». Он там еще трахнул Жаклин Биссет. Обычный, славный парень.

В «Кафе Сентрэл» пытаются хамить клиентам, чтобы этим походить на «Илейн». Вот к нам подошла официантка и сказала: «Освободите этот столик, он зарезервирован за Лорной Луфт». И Корнелия просто расхохоталась: разве кто-либо вообще может потребовать от нее уйти, чтобы освободить место для Лорны Луфт? Это вообще было все жутко глупо, они ведь могли бы любезно попросить нас: «Извините, не пересядете ли вы за столик поменьше, потому что у вас не такая большая компания?» Они же знали, что мы уйдем, потому что мы им сказали, что пойдем на сеанс в 23.00 посмотреть «Класс» – у Роба и Эндрю были пригласительные. Ну, кому-то, может, подобное обращение импонирует, и они туда снова придут – но только не я (ужин 100 долларов с чаевыми).

Потом мы отправились на 66-ю улицу и Вторую авеню, и Корнелия без конца болтала, ей просто необходимо все время повторять одно и то же, она точь-в-точь как ее мать, ей нужно говорить, говорить… А Эндрю лишь делал большие глаза.

Фильм был чудесный, славный. После него я попытался в фойе кинотеатра продать автографы Эндрю и Роба за десять центов, однако на это никто не купился.

Понедельник, 25 июля 1983 года

Позвонил сын миссис Уинтерс, Эл, который теперь работает у нас сторожем, и сказал, что Пол Моррисси приехал в Монток, он живет в маленьком доме, но, по-моему, ни Хальстон, ни Виктор не знают, что он сейчас там. А он, к тому же, без конца ходит за Элом по всему участку и указывает, что тот должен делать, и это сильно бесит. Когда Эл говорит: «Позвоните Винсенту», Пол отвечает: «Слушай сюда: мне принадлежит половина этого участка». Теперь Пол хочет заставить меня подписать новый документ: он решил, что прежний, который он составил вместе со своими юристами и заставил меня подписать, слишком благоприятен для меня или что-то в таком роде. Я ему сказал: «Нет, даже не думай, я больше ничего подписывать не буду». Все эти годы Пол заключал с другими такие дурацкие сделки от нашего имени, а тут вдруг он решил, что будет «хитроумным», ведя дела со мной, он теперь всю свою энергию вкладывает в это, как будто я не давал ему всегда самых лучших условий по сравнению с другими.

Вторник, 26 июля 1983 года

Кристофер привел к нам в офис своего нового юного любовника, которого он привез из Калифорнии и который теперь живет с ними, и я им оказал весьма холодный прием. Я старался поменьше нагружать Криса работой, но вот он явился и потребовал, чтобы я дал ему новые задания. А ведь единственная причина, по которой я вообще так вовлекся в отношения Криса и Питера, давая им советы и так далее, – это потому что думал, что если они смогут сохранить свои отношения, тогда и для меня будет какая-то надежда. Но теперь Питер встречается со своим банковским служащим Джорджем, а Крис живет с этим новым пареньком Брайаном, а я уже перестал верить в современные семейные отношения.

Мы с Бенджамином зашли в «Блумингдейл», и там феи в витрине делали хлеб – было видно, как они его месят и так далее, все как полагается.

Среда, 27 июля 1983 года

Поехал на такси на встречу с Лидией (6 долларов). Позанимался физкультурой. Потом появился Тимоти Лири, он встречался с Гордоном Лидди, а мы должны были записать короткое рекламное интервью, – они ведь ездят сейчас повсюду и устраивают друг с другом дебаты.

Гордон Лидди говорил про «захваты». Вот если ты идешь по улице, а кто-то решил, что он сильнее тебя, тогда он тебя возьмет и «захватит». И он вынул нож из-за пояса, и я не мог поверить своим глазам. Я был удивлен, что Лидди такой маленький. Он примерно как я, но в какой-то степени он точь-в-точь мистер Милктост. Он достал фотографии своих трех сыновей из кожаного конверта. Этакие амбалы в плавках, можно было видеть контуры их членов. Это цветные фотографии 20 × 25 сантиметров – художественные, с рябью по воде. Ну то есть это так странно: когда снимают такие фотографии собственных детей, да еще носят и всем их показывают! Он в полном восторге, что один из сыновей решил стать морским пехотинцем. Они все учатся в Фордхемском университете. Еще он сказал, что его дочки не захотели, чтобы он носил с собой их фотографии, однако я уверен, что ему на девиц своих наплевать: он просто в восторге от этих своих амбалов. Один из сыновей сфотографирован с маленьким котенком, сантиметров пять в длину, он держит его на руках. Еще он показывал фотографию своего дома на реке Потомак. Ти м изъяснялся на своем хиппи-жаргоне, а Гордон Лидди сыпал фактами про то, сколько атомных бомб уже взорвано. Он какой-то потерянный, этот Лидди, так странно. Ощущение такое, что он не понимает, что же ему дальше-то делать. Я ему очень понравился, он захотел со мной почаще встречаться. Когда Ти м ушел, он еще на какое-то время остался.

Четверг, 28 июля 1983 года

Встал рано, быстро собрался, так как у меня была назначена ранняя встреча в офисе с Пией Задорой, поэтому пребывал в бодром настроении. Она приехала, была очень славная. Пришел и ее муж, Риклис, показал нам фотографии. Она такая очаровательная, по-моему, она будет большой кинозвездой. У нее прекрасная кожа. У них новый дом в Калифорнии, и ей понравились некоторые мои картины.

Позже в офисе было полным-полно дел, завтра день рождения Фреда, и он не хотел, чтобы кто-либо знал, однако [смеется] Сюзи Франкфурт прислала ему огромный воздушный шар и гвоздики.

Понедельник, 1 августа 1983 года

Питер Селлерс и Лу Аллен пришли к нам на ланч, и они, оказывается, уже сняли квартиру для чучела. Ну, для того робота с моей внешностью, который будет играть главную роль в пьесе «Вечер с Энди Уорхолом». По плану действо должны будут показывать в течение целого года, начиная с ноября. И все эти журналы, типа «Лайф» и прочих, как предполагается, будут освещать все это. И где-то по ходу дела у них там есть роль для Боба Колачелло – мы с ним, видимо, теперь будем пожизненно связаны.

Потом за мной заехал Винсент (такси 6 долларов), в смокинге, и мы отправились в Театр штата Нью-Йорк на банкет, устроенный часовой компанией «Норт Америкэн уотч». Мистер Гринберг свел меня с генералом Хейгом, симпатичный человек, мы говорили о том, чтобы он побеседовал с нами для Interview. Я не попал за стол с бывшим президентом Фордом, но сидел сразу позади него. Я там вовсю ел, потому что мой вес дошел до 55 килограммов, и я перепугался, ведь при весе в 120 фунтов (54,5 кг) я теряю аппетит, и вообще гораздо легче заболеть, если сильно похудеешь.

Хейг выступил с речью насчет войны и ракет, он ратует за все это, наслушавшись Гордона Лидди на прошлой неделе, я было подумал, что ракеты и прочее действительно необходимы, впрочем, даже не знаю, чему я больше верю, потому что воевать – это дурно, а, с другой стороны, если не воевать… Форд тоже выступил с речью – про то, как он счастлив, что отошел от дел, и как старается сделать все, чтобы Рейгана выбрали на второй срок, и что состояние экономики улучшилось, а значит, все смогут покупать больше часов – буквально так и сказал.

Пятница, 5 августа 1983 года

Бьянка изо всех сил старается выйти замуж за Кельвина, потому что у нее совершенно нет денег. Она рассказала, что когда она заметила как-то, что он слишком толст, он уже через две недели порядком похудел. А Хальстон до того теперь терпеть не может Бьянку, что сказал мне, чтобы я привел к нему Джерри Хо лл, и он подарит ей все, просто вообще все, что она только ни захочет. Он говорил про Бьянку: «Я ее так проучу», и это прозвучало угрожающе. В общем, ужас. Стив Рубелл позвонил с Файер-Айленда, я с ним поговорил, а потом трубку взял Кельвин, попросил меня подозвать к телефону Бьянку, и я сказал: «Бьянка, возьми трубку, это Стив». А Хальстон тут же взглянул на нее и сказал: «Это Кельвин, Бьянка».

Понедельник, 8 августа 1983 года

Беднягу Монику ван Вурен признали виновной в мошенничестве, она обналичила чеки своей покойной матери на сумму в 18 тысяч долларов. Это так странно, ведь я как-то раз видел ее недавно, и в разговоре со мной она все отрицала. Ну то есть ей нужно было просто сказать, что да, она виновата: «О боже, все правда, я воровка», что-то в таком духе. А Джеки Кертис позвонил мне в прошедшие выходные, чтобы поздравить с днем рождения. Взял такси, поехал на встречу с Лидией (5 долларов). Заходил Крис, бурно восторгался своей жизнью в «открытой семье», той жизнью, что они сейчас живут: у них «современный брак», они оба при этом «встречаются» с какими-то людьми и вообще ведут себя так, словно живут в коммуне. По-моему, все это отвратительно, и я сказал ему, что больше про это даже слышать ничего не хочу. И Винсенту сказал, чтобы он давал Кристоферу поменьше заданий в фотолаборатории, – я хочу наказать его.

Наклеился, поехал в новую квартиру Клодии Коэн на Сентрал-Парк Саут, где она устроила вечеринку, чтобы посмотреть на пять секунд фейерверка, который устраивали в парке в связи с исполнением увертюры Бетховена. Она прямо на балконе развела большой костер, я был удивлен, что у нее из-за этого не было неприятностей. Она там жарила рубленые бифштексы на решетке. И я съел несколько: был голоден, как волк.

Вторник, 9 августа 1983 года

Интересно, что когда Джон Рассел в воскресенье написал про Шнабеля, мой портрет был единственный, который он не упомянул. Мне-то понятно, что Шнабель думал, будто именно мой портрет принесет ему особое внимание прессы. Пейдж осталась на ночь с Жан-Мишелем в его грязном вонючем лофте в даун-тауне. Почему я знаю, что он вонючий, да потому, что Крис там побывал, и, как он сказал [смеется], это похоже на негритянский лофт, по углам валяются скомканные стодолларовые бумажки, дурной запах людских тел, и повсюду наступаешь на картины. В тот день, когда Жан-Мишель пришел в офис позаниматься со мной, он специально упомянул, что сегодня Пейдж успела на работу вовремя, – так он дал мне понять, что происходит. Он сначала думал, что Пейдж любовница Джея – на самом деле она и вправду одно время была его любовницей, – но потом пригласил ее в ресторан, и она согласилась. У них было всамделишное свидание, и вот как оно произошло: они взяли напрокат крытый грузовик для перевозки мебели, поехали в Бруклин, в негритянский район, зашли в «Уайт касл» и заказали восемь гамбургеров, а потом туда вошли двое парней с большими битами, и они решили, что вот теперь им конец. Понимаешь, это была типичная «свиданка рехнувшихся». Это было за день до того, как он поехал в Санкт-Мориц повидать Бруно. Ведь его дела ведут Мэри Бун и Бруно. Правда, у Томаса Амманна тоже есть на продажу несколько вещей Жан-Мишеля, но только ни Мэри Бун, ни Бруно про это не знают. Я не в курсе, откуда он их достал. Он сказал, что из какого-то «тайного источника» – погоди-ка, стоп! Бьюсь об заклад, что от Пейдж! Ох и мерзавец же этот Томас, он благодаря нам встречается с разными людьми, а потом – полная тайна. Я уверен, что картины от Пейдж, ведь именно она несколько месяцев назад устраивала выставку работ Жан-Мишеля.

Четверг, 11 августа 1983 года

Пытался заставить офис начать упаковываться. Всю вторую половину дня работал над портретом Пии Задоры, позвонил ей, но она уехала из города на две недели, снимается в каком-то фильме.

Пошел с Джоном и Корнелией в театр – посмотреть мюзикл «Мейм» (билеты 120 долларов). В зале в основном собрались старые декораторы, целая куча. Пошли в «Орсо», это рядом с театром, и туда заявилась Мэрион Джавитс, а с ней Джил Шива. У них в руках была программка «Клетки для чудаков», и у всех остальных в этом заведении тоже были эти программки, так что нам пришлось скорей спрятать наши программки «Мейм», потому что мы очень сконфузились.

Пятница, 12 августа 1983 года

Джерри Холл приходила на ланч, чтобы взять для нас интервью у Боба Мэкки (такси 6 долларов, канцелярские принадлежности 102 доллара). Я сказал ей, что Хальстон хотел бы с ней повидаться, и она ответила, что всегда относилась к нему очень хорошо, а вот он вечно шпынял ее, так что же это он теперь вдруг решил быть с ней любезным. [Смеется.] Она пока что не решила, как вести себя дальше.

Воскресенье, 14 августа 1983 года

Решил пойти посмотреть фильм «Частная школа» (такси 4 доллара, билеты 10 долларов, попкорн 6 долларов). Я хотел увидеть Фиби Кейтс. Эти фильмы просто повторяют французские комедии шестидесятых годов, в которых женщины постарше охотятся за молодыми людьми. В этом фильме некрасивые парни подглядывают за девушками, принимающими душ, а у всех девушек обязательно большие сиськи. Вот почему, наверное, снятые нами фильмы не стали популярными: потому что у всех наших актрис сиськи такие маленькие.

Понедельник, 15 августа 1983 года

Поехал на такси, чтобы встретиться с Жан-Мишелем Баския у Лидии, он теперь ходит к нам на тренировки (такси 5 долларов). Он влюблен в Пейдж Пауэлл. Мне позвонила Пиа Задора, сказала, что хочет купить «Знак доллара», и она возьмет картину с собой, если та поместится в реактивный самолет ее мужа, – вот они и приехали измерить габариты картины.

Да, а одному из группы Ramones вчера делали операцию на мозге, потому что ему двинули по голове, это было на Западной 10-й улице, когда он подрался из-за какой-то девки.

Среда, 17 августа 1983 года

Под дверь моего дома без конца подсовывают записки и письма, это все от людей, которым я раздавал Interview у нас в районе, и я не понимаю, как мне с этим быть.

Поехал повидаться с Жан-Мишелем, мы провели тренировку с ним и с Лидией (такси 5 долларов). От него прямо разит потом. Точь-в-точь как от Криса, который думает, что если ты занимаешься спортом и от тебя пахнет потом, это очень возбуждает. Да ничего подобного! И весь этот телесный запах, я из-за него задумался о том, как я живу, и решил, что ничего особенного не пропускаю. Ну то есть когда я представляю Пейдж, занимающуюся с Жан-Мишелем любовью, я думаю, как же она это все терпит? Я имею ввиду, что в такой ситуации делать, сказать что-нибудь типа: «Дорогой, почему бы нам не придумать что-то особенное, может, примем душ вместе?»

Заходил Джон Секс. Он сказал, что оставил своего питона дома, потому что тот сейчас линяет и поэтому капризный.

Посмотрел видеопрограмму, над которой работает Винсент; и она выглядит очень хорошо. О нас написали большую статью в одном из журналов, посвященных видео.

Позвонил Уитни Тауэр, у него сегодня вечеринка в «Клаб Эй» (такси 5 долларов). Уитни психует, потому что молодая жена его отца недавно родила. Ему позвонила Корнелия и сказала: «Поздравляю, у тебя еще один братик!» Он же в уме делит наследство и понимает, что его доля в очередной раз уменьшилась. Потом к нам подсела Мэдлин Неттер, рассказала, как на нее напали в лифте на Западной 96-й улице. Ее швырнули на пол, стали сдирать одежду, она истошно завопила, и вдруг ей пришло на ум крикнуть: «Иисус, спаси нас!» И тогда нападающие перепугались и привели ее в божеский вид.

Четверг, 18 августа 1983 года

Отправился повидать Жан-Мишеля Баския и позаниматься с Лидией (такси 5 долларов).

А сынок эти самых Скаллов позвонил мне и принялся орать, что в последний раз я испортил ему весь лимузин, пролив шипучку.

Звонил Крис, сообщил, что мать Питера хочет усыновить этого Брайана – ну, знаете…

Кит Харинг пришел со своим чернокожим бойфрендом, я их сфотографировал. Они на снимках такие голубки, просто обалдеть можно. Мы думали, что это Кит сделал большой рисунок мелом на щите, на 53-й улице и Пятой авеню, там изображена беременная, – и оказалось, что это в самом деле его работа, так что мы попытаемся ее получить. Он сделал ее уже давно. Заехал за Корнелией, Шоном Маккиэном и Морой в лимузине – мы отправились на стадион «Шей стэдиум» на концерт The Police, и Корнелия захватила с собой тьму-тьмущую сэндвичей и шампанского. Дождь лил как из ведра. Там был Рон Делсенер, и он, как мне показалось, хочет войти в высшее общество, потому что он принялся тискать сразу и Корнелию, и Мору. Франсуа де Менил явился с Лаверной из сериала «Лаверна и Ширли». А Корнелия, она то тут, то там. Она может вдруг заснуть на твоей руке, будто сознание потеряла, а потом проснуться, полная энергии.

Подошел Стинг, поздоровался, он немного постарел. Он был с какой-то девушкой, это, по-моему, его жена. И еще – Мэтт Диллон! Там был Мэтт Диллон. Ох, он такой красавец. А девушки наши, к тому моменту, когда пришла пора прощаться, как раз завязали с ним разговор и поэтому никуда не хотели уезжать. Мы все же постараемся заполучить его для нашей обложки. Уехали и всех развезли по домам.

Только что звонила моя невестка. Она сказала, что прошлой ночью приходила ко мне домой, как раз когда начался дождь. Та к что я ее не застал, мы разошлись с ней всего на несколько минут. И она еще сказала, что зайдет сегодня, но я заверил ее, что сегодня меня там точно не будет.

Суббота, 20 августа 1983 года

Читал книгу «Как продлить свою жизнь» и журнал «Конноссер», но уснул, а когда проснулся, и книга, и журнал почему-то лежали на мне. Позвонил Хальстон, сказал, что он прервал свои каникулы в Монтоке, потому что Виктор, совершенно обезумев, зашел слишком далеко. Он сказал, что пошлет за мной машину, чтобы я приехал на ужин, однако я сказал, что дойду пешком, и так и сделал. Мы сидели там у него, а в то же время в другой комнате были три телохранителя, которых Хальстон нанял, потому что Виктор пригрозил, что приедет и побьет все стекла с улицы. Понимаешь, Виктор говорит, что он слишком любит Хальстона, чтобы не обращать внимания на то, что тот становится все более надменным, однако, я хочу сказать, Хальстон ведь работает, как вол, и потому имеет полное право быть надменным, если ему так хочется. Я также знаю, что наркотики в конце концов берут верх над человеком, и вот это, по-видимому, случилось с Виктором. Хальстон позвонил брату Виктора, который живет в Нью-Йорке, и попросил съездить к Виктору и помочь, однако брат лишь ответил: «Я не хочу вмешиваться в его жизнь».

Да, а Крис пришел в офис и рассказал мне все-все, что только мне хотелось узнать. Он сказал: «О, у нас с Брайаном все кончено. Мы больше не спим друг с другом, потому что устали друг от друга». Видишь, до чего же этот шалопай Крис хорош: все рассказал мне, все-все, что только я хотел узнать.

Воскресенье, 21 августа 1983 года

Чудесный день. Со мной сегодня никого нет. Я был совершенно один, и у меня хватило смелости добраться до офиса. Я беру с собой остроконечную палку, на случай, если двери лифта заклинит, – тогда я смогу выбраться. А когда я во время уикенда хожу в офис один, то всегда кому-нибудь говорю, что отправился туда.

Хальстон целый день пытался дозвониться до Виктора и в конце концов, по-видимому, успокоился, потому что к нему пришли Дик Каветт и Бьянка, которые стали читать по ролям диалоги из «Как важно быть серьезным», и это улучшило настроение Хальстона. Работал до семи вечера. Поехал на такси, чтобы встретиться с Жан-Мишелем Баския и Пейдж Пауэлл (5 долларов). Пейдж сейчас совершенно свихнулась, она все время громко смеется, над чем угодно. Я бы поставил ей диагноз: «шизофрения». Жан-Мишель сказал, что среднюю школу он не закончил. Я был удивлен, потому что думал, что он учился в колледже. Ему двадцать два года. Поехал на такси в «Мистер Чау» (5 долларов). Там был Лестер Перски с очаровательным молодым человеком с белесыми волосами, который тренируется для участия в соревнованиях по пентатлону. Лестер хочет, чтобы мы написали о нем в Interview. Лестер стал так смешно выглядеть, ну точь-в-точь маленький толстенький Гитлер.

Понедельник, 22 августа 1983 года

Отправился на встречу с Жан-Мишелем у нас в офисе, сфотографировал его в одном лишь суспензории.

Мне позвонил Крис, обвинил меня в том, что я просто бросил его, потому что плохо относился к Брайану, и хотя это, пожалуй, верно, но все же… я не знаю, что делать с Крисом. Ну то есть он ведь сможет найти кого-то еще, какого-нибудь нового лоха. А кроме того, мы ему каждый месяц платим за его рубрику в Interview. Работал до семи вечера.

Заехал за Корнелией в «Уолдорф» (такси 6 долларов). У нее в руках был новый Life, в котором большой разворот про нее, все выглядело чрезвычайно эффектно, идеальная кандидатура для киднеппинга (чаевые швейцару 5 долларов). На такси до здания «Галф энд Вестерн», чтобы увидеть Тимоти Хаттона и Аманду Пламмер в «Дэниэле» (15 долларов). Фильм совершенно захватывающий. Вот Корнелия, например, им была полностью очарована. Странная она. Я в самом деле не понимаю, умный она человек или глупый. Это точно такое же ощущение, какое я испытывал, например, с Ингрид Суперстар. Корнелия то такая, то этакая, а порой ведь ну полная кретинка. Но тут она была так захвачена этим фильмом, он для нее был как урок истории, и я специально позже принялся задавать ей всякие вопросы, и, как оказалось, она действительно все поняла. Фильм про супругов Розенберг, однако это вымышленная история, в фильме их зовут супруги Айзексон.

Мы поехали в «Мортимер» (такси 4 доллара), и там был Фред со своим очень уж громким британским акцентом, а я знаю, что это означает: он напился, и я несколько перепугался, потому что он все бродил от стола к столу, и я даже боялся представить, что он мог наговорить у каждого стола.

Вторник, 23 августа 1983 года

Корнелия хотела куда-нибудь пойти, а меня пригласили на торжественное открытие эскалатора в универмаге «Бергдорф Гудман», я ей про это сказал, и она пришла в восторг: «Какая великолепная идея! Я хочу пойти туда. Хочу!» Заехал за ней. Доехали до «Бергдорфа» (такси 7 долларов), и там на каждого гостя было по официанту. А на верхней площадке каждого эскалатора, на каждом этаже, нас ожидал мужчина-манекенщик. Там был Джон Дьюка из «Таймс», вот мы и старались говорить так, чтобы нас можно было процитировать в газетах: мы говорили ему, что до сих пор открывали лишь двери, окна, даже конверты, а вот теперь сподобились открывать эскалатор!

Среда, 24 августа 1983 года

Замечательный день. Вышел из дома рано, чтобы повидать Карен Берк и сделать инъекции коллагена. Она носит туфли на высоких каблуках и в них ездит на велосипеде, а ведь это же опасно!

После уколов доктор Карен проводила меня до самой 66-й улицы. Из-за этих инъекций у меня на лице кровь. И складки на щеках.

Четверг, 25 августа 1983 года

Никогда не прощу Руперту, что он потащил меня на «Клетку для чудаков» в тот день, когда в театре устроили специальный «Вечер для геев». Я ничего не знал про это, пока мы туда не приехали, а там оказались одни только пидоры да лесбиянки. Я думал, что за наши сорокадолларовые билеты мы будем сидеть в первых рядах партера, а мы оказались на балконе, потому что это было благотворительное представление и билеты в партере были по сто долларов или что-то в таком роде. А эти самые геи, они, понимаешь ли, отказываются брать Interview и вечно притворяются, будто не знают, кто ты такой, а потом еще, придя к себе домой, поливают тебя грязью. Ко мне, например, подошли две лесбиянки, поздоровались, я спросил их, для кого это мероприятие устроено, и они сказали, что для «островитян», а я удивился: «Разве хоккейной команде “Островитяне” (New York Islanders) нужна благотворительная акция голубых?» и они рассмеялись, сказав, что о, ха-ха-ха, нет, не нужна. Ту т Руперт толкнул меня локтем и объяснил, что они имеют в виду остров Файер-Айленд. Они спросили меня: «А что это вас занесло на балкон?», и я, показав пальцем на Руперта, сказал: «Да этот вот тип меня сюда затащил». Пьеса же до того скучная, что я несколько раз даже засыпал. А вот зрители, ох уж эти зрители… Они без конца подскакивали от восторга, и смеялись, и аплодировали каждой реплике, имевшей отношение к геям, – то есть всякий раз, когда кто угодно что угодно имел в виду, они тут же начинали аплодировать. И у всех были усы – у восьми из десяти зрителей обязательно были усы. Наконец-то все закончилось и мы вышли из театра. Две эти лесбиянки спросили меня [смеется]: «А вы в “Крэкерджекс” на вечеринку пойдете?»

Но все это было уже вечером. А утром, когда за мной приехал Бенджамин, я еще не был готов к выходу. У меня не оказалось достаточного количества Interview, чтобы раздавать прохожим, – всего-то несколько штук. Мы шли по Мэдисон-авеню между 66-й и 67-й улицами, и тут из магазина вышла Ракель Уэл ч. Она шла, будто пружиня, на ней были темные солнцезащитные очки, так что ее было не узнать. Она сказала, что ищет ортопедическую «кровать Наполеона». Я дал ей визитную карточку доктора Карен, чтобы она обратилась к ней для инъекций коллагена. Фреду нравится, как я выгляжу после ее процедур, и он тоже собрался пойти к ней.

Мы попали на «Шестую полосу» из-за нашего интервью с Джорджией О’Киф, в котором она назвала Филипа Джонсона незначительным архитектором, и мы это оставили в таком виде, поскольку я же там ей возразил, сказав, что сейчас уже нет, а она парировала, что раньше он был таким, но раз сейчас она ослепла, то уже и не знает, изменилось ли что-то. Ну, я уже готовлю себя к тому, что вот-вот мне позвонит Дэвид Уитни.

Фред сказал, что не будет больше пить, что недавно допился до чертиков. Приехал домой, а там записка, что звонил Эйра Гэллант. Я перезвонил ему, и он сказал, что у него в гостях Дебра Уингер и губернатор Небраски, и он пригласил меня прийти тоже, однако было уже так поздно, что я не захотел снова выходить из дома. Разговаривал с Джоном по телефону, он в Лос-Анджелесе.

Пятница, 26 августа 1983 года

Взял такси, чтобы встретиться с Жан-Мишелем Баския, у нас с ним была опять тренировка (6 долларов). Он собирается снять у нас тот дом, который раньше был каретным сараем, по адресу номер 57 на Грейт-Джонс-стрит. Бенджамин отправился к нему с договором аренды, и я надеюсь, что все получится. Жан-Мишель пытается сейчас писать картины по расписанию. Если он не справится и не сможет платить арендную плату, будет очень трудно его выставить оттуда. Да и вообще, это так трудно – выставлять людей из их жилища.

Воскресенье, 28 августа 1983 года

После того как у меня снова появились укусы, я решил, что у Арчи, наверное, опять завелись блохи, я проверил – и точно. Некоторые годы очень благоприятны для блох, и этот – один из них.

День был серый, пасмурный. В парке пуэтрориканцы отмечали какое-то событие. Это даже не День Пуэрто-Рико, они просто созывают всех повеселиться, называют это как-нибудь, и им на весь день предоставляют парк под охраной конной полиции, этих красавцев-полицейских на конях. И – ни одного белого человека во всем парке.

Понедельник, 29 августа 1983 года

Только что наступил на собачье дерьмо. В своей прихожей. Обычно я хожу дома в кедах, но на этот раз был босиком. Обычно я чувствую запах дерьма за милю, а тут оно как-то вообще не пахло, вот я и отчистил его только сейчас. И еще – меня всего покусали блохи. Когда ты знаешь, что есть блохи, ты чувствуешь их без конца, все время, и неважно, есть они на самом деле или нет. Я только что принял душ, чтобы отмыть собачье дерьмо со своей ноги, и теперь думаю, чем я заболею после всего этого.

Мы с Жан-Мишелем ходили в салон «Янна» на педикюр. И ты знаешь, мои ногти стали лучше. Мы с ним можем стать хорошим материалом для статьи в Vogue (педикюр 30 долларов).

Пришел Виктор со своим братом, который очень привлекательно выглядит. Виктор говорил, что у его брата был такой внушительный член, что за завтраком он нередко стукался им об стол. Они, наверное, завтракают голыми, ты же знаешь этих южноамериканцев. Должно пройти много лет, чтобы начать всего бояться и жить в постоянном напряжении, то есть цивилизоваться. Виктор, правда, справился с этим лучше, чем его брат, – тому все еще приходится ходить на работу.

Вторник, 30 августа 1983 года

В офис приходил Крис, рыдал, говорил, что хочет, чтобы наши с ним отношения вернулись к прежнему состоянию, когда я давал ему много работы, но я даже не знаю, что ему сказать, ведь я как раз не хочу этого. Я вообще перестал ему звонить. Наверное, надо все же позванивать. Но когда я с ним общаюсь, я начинаю слишком много думать про парней.

Приходила эта аргентинская дама, выписала чек на большую сумму за свои портреты, и это отлично, покроет месяц ипотеки по новому зданию. Прошлый месяц закрыл чек Пии Задоры, так что настроение у меня поднялось. Фред ходил к доктору Карен на коллагеновые анализы и сказал, что она все делает довольно неловко – и это в самом деле так, если задуматься. Ей нужно также научиться одному: чтобы ее пациенты не ложились на спину. Потому что когда ляжешь на спину, все морщины разглаживаются, и как же тогда определить, куда именно нужно вкалывать коллаген? Нужно наоборот – наклоняться вперед или что-то в этом роде, тогда морщины будут по-настоящему выделяться.

Среда, 31 августа 1983 года

На такси к Лидии (5 долларов). Тренировка с Жан-Мишелем, который принес для меня немного своих волос, он отрезал их и как-то укрепил на шлеме. Выглядит грандиозно. Он заставил Бруно оплатить аренду за первый месяц и еще выдать гарантийный задаток. Он хотел бы купить у меня этот дом на Грейт-Джонс-стрит, однако я ему объяснил, что вместе с другим домом, который за углом, на Бауэри, получается очень хороший участок, на котором мы когда-нибудь, наверное, построим кинотеатр. Они с Пейдж крупно поссорились, потому что назначили свидание на девять, а он явился после часа ночи. А еще я ужасно зол на Скавулло. Он фотографировал меня для каталога бостонского универмага «Джордан Марш», и я выгляжу на его снимках таким уродом! Он вообще не ретушировал их, а ведь он у нас король ретуши! Но для меня он не стал ничего ретушировать. Хотелось позвонить ему и обругать на чем свет стоит, но ведь он на все это скажет: «Мы, дорогуша, можем работать только с тем, что нам дают».

Позвонил Нельсон, сказал, что Джо Далессандро стал таксистом в Лос-Анджелесе. Ну почему этот Джо не найдет себе какую-нибудь бабу, которая бы его содержала? Или кого-нибудь еще. У него же большой член. Он глуп. По буквам: Г-Л-У-П. Кстати, не знаю, куда делась «Жара». Фильм этот показывали в пятницу вечером на Нью-Йоркском кинофестивале – это была программа, составленная из фильмов-премьер прошлых лет. Но я ничего про него ни от кого не услышал.

Потом Кристофер захотел пойти на ужин. Он сказал, что не ел весь день, поэтому пообещал мне: он в самом деле съест все, что закажет, а не попросит завернуть эти блюда на вынос. Мы думали было про «Уотер клаб», но потом решили пойти в «Джоки клаб» в гостинице «Ритц-Карлтон» (ужин 250 долларов с чаевыми).

Пятница, 2 сентября 1983 года

Жан-Мишель не пришел на тренировку, потому что всю ночь глаз не сомкнул. Он опять влюблен в Пейдж. Позвонила Пиа Задора, чтобы пригласить нас на прием у Боба Гуччионе во вторник. Она хочет, чтобы я там у него торжественно вручил ей ее портреты.

И это новое здание, ох, это новое здание. Я все пытаюсь начать упаковывать свои вещи в доме 860, однако от отчаяния хочется развести руками.

Понедельник, 5 сентября 1983 года

Сегодня День труда. Позвонил Жан-Мишель, хотел немного пофилософствовать, поэтому приехал, мы разговаривали обо всем, и он сказал, что боится стать очередным мыльным пузырем. Я сказал ему, чтобы он не беспокоился, что ему это не грозит. Но позже уже я сам перепугался: он ведь арендовал наш дом на Грейт-Джонс-стрит, и если ему в самом деле всего лишь улыбнулась мимолетная удача, тогда у него не будет денег платить аренду, так (канцелярские товары 35,06 доллара и 6 долларов)?

Пиа Задора позвонила и сказала, что едет к нам. И они все приехали – ее муж Риклис, ее мать и какой-то еще мужик. Я сделал ей двенадцать портретов. Им понравились два, причем совсем не те, которые я считал лучшими. Ну, теперь у нас осталось десять портретов. Однако нам повезло: она еще купила «Знак доллара». Работал в одиночку до шести вечера. Настроение ужасное. Было жарко и влажно.

Вторник, 6 сентября 1983 года

Рано отослал Джея домой, чтобы он приоделся и смог пойти вместе со мной и Бенджамином на прием, который устроил журнал «Пентхаус» в честь Пии Задоры – нужно было отнести туда портреты. Дошел пешком до вечеринки у Боба Гуччионе, в моем районе. Он сказал, что, похоже, сейчас настал «удачный момент», чтобы начать делать порнографические фотографии со знаменитостями, и я поддакнул ему, сказав [смеется]: «Может, начнем с Корнелии Ге с т, а?» Сам не понимаю, почему я это сказал. Гуччионе был в рубашке с галстуком, рубашка прикрывала его золотые цепочки. Я слышал, что он побывал в больнице в связи с опухолью мозга или что-то в таком роде, но, может, ему просто делали пересадку волос.

У Пии было красивое кольцо – бриллиант с голубыми сапфирами, а платье у нее было от Боба Мэкки: красно-белое с голубой звездой. Очень красивое платье. Разрез сзади до самой задницы, и когда был сильный порыв ветра, кто-то из фотографов даже застонал: «Боже мой, я пропустил кадр с ее киской!» А самое смешное услышал Бенджамин. Когда показывали портреты, один из фотографов сказал: «Ну как же Энди Уорхол мог так опуститься, сделать такую посредственную картину?», а другой фотограф ответил: «О чем ты? Он же как раз знаменит тем, что способен опуститься до посредственности». Еще было странно то, что все пришли на этот прием, устроенный в честь Пии, но тем не менее поливали ее грязью. Да, и я еще пришел в полный восторг, потому что Риклис вдруг сказал, подойдя ко мне: «А как мы сможем получить остальные портреты? Давайте это обсудим». Как же я обрадовался!

Я потихоньку ушел оттуда в половине восьмого. Оставил там Джея, он все искал «зайчиков». Или что там у них в «Пентхаусе»? «Киски»?

Среда, 7 сентября 1983 года

Позвонил Роберту Хейзу. Сказал ему, что нужно заполучить Мэтта Диллона для нашей обложки, и он восторженно отозвался об этой идее, а вот предложение насчет Ширли Маклейн ему не понравилось. Но я ведь пытаюсь продать тираж журнала. Может, те дамы, которые смотрят шоу «Донахью», раскупят Interview, как только увидят Ширли на обложке.

Понедельник, 12 сентября 1983 года

Жан-Мишель опоздал, а ему еще нужно было вернуться в даунтаун, и он уже не успевал на свой педикюр. То г д а я пошел вместо него (35 долларов). В салон зашел сын этой самой Янны, он учится поблизости в Школе изобразительных искусств, славный, у него голубые глаза.

Потом миссис де Менил устроила вечеринку в честь того парня Лаланна, который в шестидесятые годы создал стулья в виде овец. В «Блумингдейл» сейчас проходит французская неделя. Когда я приехал на вечеринку, то сказал миссис де Менил, что ох, Господи, она же теперь прабабушка – потому что Ти я только что родила, и мне, видимо, не стоило вообще упоминать об этом, потому что она не может смириться с этим, но ведь я имел в виду, что она выглядит так хорошо, она так красива, даже красивее, чем ее дети. Разговаривал с Питером Шелдалом, это художественный критик, который, как мне известно, меня терпеть не может, однако я очень старался сделать все возможное, чтобы ему понравиться, поэтому мы разговаривали о том, что Те д Берриган умер из-за пилюль для похудания и кока-колы. Он не смог отказаться от кока-колы, и она совершенно проела его желудок. Там была еще Джин Стейн, а Питер, по-видимому, поверил всему, что написано в «Эди». Потом я оттуда ушел, и Бенджамин проводил меня до дома.

Вторник, 13 сентября 1983 года

Пришел Жан-Мишель, он накачался наркотиками, был невероятно возбужден, принес картину, которую хотел мне показать. Он рассказал историю про то, как хотел купить пачку сигарет, поэтому нарисовал рисунок и продал его за 75 центов, а потом, всего через неделю, ему позвонили из его галереи и сказали, что им принесли этот его рисунок и надо ли его покупать за тысячу долларов? Жан-Мишель считает это странным. Та к оно и есть. Он поднялся наверх, чтобы понять, купит ли кто-нибудь его картину за два доллара. То есть сейчас его работы продаются по 15 тысяч долларов каждая, а он хотел понять, дадут ли ему два доллара за ту, что была у него. Там была Лидия, мы занимались с ней упражнениями. Да, еще: та девушка, которую Жан-Мишель повез с собой в кругосветное путешествие, а потом оставил в Лондоне, – она теперь объявилась в Нью-Йорке и хочет, чтобы ей купили билет домой, в Калифорнию.

Суббота, 17 сентября 1983 года

Встал в шесть, чтобы скорее выйти на улицу – ведь в Квинсе уже второй день снимают рекламный ролик японской компании «Ти -Ди-Кей». Но это стоит того, когда тебе платят обалденную сумму. Мы должны были работать до половины шестого, но закончили все к полудню. Приехали на 45-й бульвар, или как там это у них называется в Лонг-Айленд-сити. Нас ждали двадцать японцев. И съемочная группа – десять американцев, все очень красивые. Ну, как мафиози или ирландцы. У всех вид новомодный, «под голубых» – с браслетами, в розовых рубашках и с розовыми ремнями. Они ничуть не голубые, однако теперь так одеваются все, кто работает в съемочных группах.

Мы решили пойти на ужин в «Кафе Сейекен» в половине десятого. Я за ехал за Бьянкой, которая живет в последнее время у бойфренда Марси Кляйн. Кельвин сейчас вовсю старается раздуть сенсацию для СМИ – насчет отношений со своей ассистенткой Келли. А Бьянка, в свою очередь, старается заполучить его в свои объятия.

В общем, мы отправились в «Кафе Сейекен», и я представил Бьянку Киту Харингу. Готов побиться об заклад, что она хочет, чтобы он бесплатно расписал стены у нее в квартире. Она сказала, что хочет поговорить с ним для Interview, и еще хочет взять интервью у Раушенберга и всех прочих художников. А Раушенберг как раз был там. Он пил «Джек Дэниэлс», подошел к нам, был очень любезен. По-моему, он сказал, что работает над костюмами для Лори Андерсон, однако в этом кафе так шумно, что невозможно разговаривать (ужин 450 долларов). Я не думаю, что приду к ним еще раз, – из-за этого шума, однако они дают рекламу, так что уже хорошо, что мы у них побывали. Потом Стив прислал за нами своего шофера, чтобы он отвез нас в ресторан «ВанДам», где они все уже собрались. Мы поехали туда, и там – кроме Стива, Райана [О’Нила] и Фарры [Фосетт] – был еще Боб Колачелло. Он хорошо выглядел и опять, как в былые времена, развлекал всех своими рассказами. Райан сейчас в полном отчаянии, он всех называл «бэби» и «сладкий», всех парней целовал в губы, это так омерзительно. Фарра тоже вела себя странно. Она потребовала, чтобы Кит разрисовал ей всю руку, до локтя. А потом Райан и Фарра разнервничались, им даже пришлось выйти пройтись вокруг квартала, чтобы выкурить косяк. Наверное, оба напряглись из-за того, что у Бьянки случился роман с Райаном.

Потом я стал расхваливать Стиву новую дискотеку на Хадсон-стрит, в доме 157, она называется «Эреа», и мы туда отправились. Я там уже был, не так давно, на открытии этой дискотеки, поэтому вышибала пустил нас внутрь без проблем, однако Стив все равно отодвинул его в сторону и всех нас пригласил пройти внутрь. Было очень смешно, как он себя вел [смеется], – будто это он владелец, вот и пустил нас в свое заведение, а ведь сам даже ни разу там не был. Внутри сидела Марси Кляйн, и она могла говорить только об одном: как бы ей познакомиться с Робом Лоу.

В три ночи Бьянка захотела уйти, поэтому я отвез ее в дом бойфренда Марси, а потом отвез саму Марси на 83-ю улицу (такси 10 долларов).

Воскресенье, 18 сентября 1983 года

Никак не мог подняться, потому что так поздно лег, ведь накануне гулял до трех часов ночи. Проводил своих собак, их забрали на весь день. Никто не звонил, наверное, потому, что за прошедшую неделю я всех достал. Сходил в церковь. Пошел в Коллекцию Фрика (входной билет 4 доллара), и, боже ты мой, до чего это изумительно, насколько же богаты были эти люди. Один из охранников, его зовут Файет, узнал меня и подарил мне их каталог.

Потом мы с Джоном прошлись до Замка в Центральном парке. И еще дальше, до лодочной станции, взяли лодку (20 долларов). Мы гребли около часа, и это было как будто на картинах Сёра, все эти люди на пруду. Мы застряли – сели на мель, наткнувшись на подводный камень, потом в нас врезались четыре девицы, это было здорово. А потом они уплыли, и мы с Джоном остались одни, и я подумал, что я прямо как Шелли Уинтерс в фильме «Место под солнцем». Я ведь не умею плавать.

Потом пошли домой. Решили посмотреть фильм «Представляет Коппола», его показывают в кинотеатре «57-я улица». Было скучно. Совсем как в «Синематеке» в шестидесятые годы, фильм такой. Смонтировано, как какой-то человек режет салями, ест печенье «Твинки», облака по небу бегут неестественно быстро – короче, все, что тебе никогда не хотелось видеть. Правда, фильм довольно быстро закончился. А зал был переполнен, и снаружи стояла очередь (попкорн 5 долларов).

А позже я не мог заснуть, потому что принимал эти лекарства под названием «таурин», и «Л-аргинин», и «цистин». И еще селен. Это все рекомендации из книги «Как продлить свою жизнь», а еще – молодого специалиста по вопросам питания, его зовут Шиа. По буквам: Эс-Эйч-И-Эй! Я всегда называю его фамилию по буквам, потому что он сам так делает. Он говорит: «Я – Шиа. По буквам: Эс-Эйч-И-Эй!» Мне пришлось за ночь раза три или четыре вставать помочиться – все из-за этих лекарств.

Вторник, 20 сентября 1983 года

За мной рано утром заехал Бенджамин. Поехали в кафе-мороженое «Хаген-Дас», там я зарядился энергией, а потому прошел пешком весь путь до Interview на 32-й улице (телефонные звонки 0,60 доллара). Та к с и на встречу с Лидией (4 доллара). Жан-Мишель не пришел на тренировку, потому что всю ночь не спал, он был с Пейдж. Он уезжает в Цюрих. Он еще не въехал в квартиру на Грейт-Джонс-стрит. Вторая половина дня выдалась деловой. Вместе с Рупертом работал над рисунками Кокто для Пьера Берже. Писал красками. Работал до половины восьмого (такси 6 долларов). Работал дома. Читал журналы.

Четверг, 22 сентября 1983 года

Встал рано и отправился по адресу Парк-авеню, дом 1050 к Карен Берк – на уколы коллагена. Карен способна заговорить человека до смерти. У нее в приемной ждали пациенты, но она все трепалась и трепалась, целый час. Она делала уколы в шею, это было болезненно, прямо пытка. Пока я лежал у нее на столе, она рассказала мне всю историю своей жизни. Когда я приехал в офис, Бриджид только что согласилась, чтобы усыпили ее кота Джимми. Я так разозлился на нее, сказал ей, ну как же так можно, ведь она даже не показала его еще одному ветеринару, чтобы услышать другое мнение. А Руперт предлагал ей отвезти кота в Пенсильванию, потому что иногда от перемены обстановки многое может измениться и кот, может быть, выздоровеет, но она ему ничего не сказала, так что у кота больше не было никаких шансов. Ей приходилось каждый день делать ему уколы, потому что у него начались проблемы с почками, и она боялась, что вдруг он начнет писать на ее ковер. А Джимми был славный кот.

Решил пойти на прием, который Ричард Вайсман устроил в «Ле клаб» – в честь дня рождения Кэтрин Оксенберг. В последний раз я видел Кэтрин Оксенберг на вечеринке в Испании, которую устраивал Марк Рич, и вчера о нем как раз напечатали в газетах, потому что он должен правительству больше, чем кто-либо еще за всю историю: он уклонился от уплаты налогов на сотни миллионов долларов или что-то в таком духе. Пофотографировал именинницу.

Пятница, 23 сентября 1983 года

И вот наступил вечер, когда Дрю Хайнц давала прием в честь семидесятипятилетия своего мужа Джека. Это было в их таунхаусе на Ривервью-террас, рядом с Саттон-плейс, под открытым небом, позади дома, и она устроила иллюминацию на всей набережной. Кругом были толпы людей. Поставили около пятидесяти столов, за каждым сидели по десять гостей, и все они были в костюмах 1890 года, я оказался единственный в смокинге. Ахмет Эртегюн был в феске. У Джерри Зипкина – усы. Когда я приехал туда и первым делом столкнулся с миссис Хайнц, я сказал ей, что моя дама, Корнелия, не смогла прийти, на что миссис Хайнц сказала: «Ну, в таком случае у вас не будет соседки». Я спросил ее, где найти Малкольма Форбса, потому что я кое-что принес для него, и она сказала: «А-а, да плюньте вы на это». Я не знал, что и думать, она вела себя так развязно. Я должен был сидеть за столом номер «2», и это хорошее место, однако когда я подошел туда, моего имени не было ни на одной из карточек. Я столкнулся с Джин Киркпатрик, которую видел по телевизору: она выступала в связи со всей этой советской историей с корейским самолетом рейса 007, и это было удивительно.

В общем, меня перевели за стол номер 18, и за этим огромным столом не было никого, кроме какого-то художника, который работал для супругов Хайнц. Это было так странно – что мы с ним оказались одни, а всех действительно важных людей разместили в другом месте. Том Вулф тоже сидел рядом с каким-то мужчиной. Но что я хочу сказать – ведь мы с этим художником были за столом совсем одни. Он был, кстати, славный, веселый человек. Я подумал было, что он голубой, потому что он сидел в одиночестве, но он сказал мне, что его просили никого с собой не приводить, вот его девушка и не пришла. Звали его Нед. И тогда мы подарили друг другу те подарки, которые принесли для мистера Хайнца. Его подарок до сих пор завернут – это рисунок, и я его не разворачивал, потому что завернутый он выглядит так славно. Они устроили фейерверк. А я напился. Еда была хорошая, не консервы. Там было сто официантов, все красавцы-пидоры, и они все никак не могли понять, почему это мы с Недом сидим одни за этим столом. К нам подходили и приглашали перейти за стол поближе к имениннику, но я не пошел. Там был Генри Гельдцалер, и он тоже приглашал к себе за стол, но я не пошел. Потом Нед сказал, что ему нужно в уборную, и я ответил, что если он пойдет туда, то я вообще уйду, и он сказал: «Круто» – он был тоже пьяный. Я, правда, не ушел. Было холодно, а я просто перестаю соображать, когда сильно холодает. Просто сижу сиднем. Если бы все это случилось у кого-нибудь в доме, я бы тут же поднялся и ушел, а тут я будто застрял. Та к и сидел себе на этом холоде. Но тут художник все-таки вернулся, и тогда я ушел. До десерта. Все это было крайне странно, и к Хайнцам я больше никогда не пойду.

Суббота, 24 сентября 1983 года

Работал с Бенджамином до семи вечера (такси 6 долларов). Потом позвонил один человек из издательства «Харпер энд Роу», который хочет, чтобы я сделал для них книгу под названием «Америка», – он сказал, что хочет пригласить меня на ужин в «Тексаркану», договорились встретиться там в девять. Доехал туда на такси (6 долларов). Это будет книга фотографий с небольшим количеством текста – может быть, только с подписями.

Наткнулся на Ронни Кутрона и на целую толпу людей, человек сорок, они все шли с выставки Ронни, и на приглашении на эту выставку было написано: «В память об отце». Мы с Бенджамином тоже собирались туда, но потом таскали вещи в дом и просто забыли об этой выставке, но ведь нельзя же сказать человеку: «Я забыл»… В общем, получилось неловко. Тони Шафрази там был, и Кит Харинг тоже, был и Лу Рид, который выглядел таким мрачным, таким странным.

Его жена с каждым разом, когда я ее вижу, все больше и больше становится похожей на пуэрториканку. Я не понимаю, знаменит ли теперь Лу. Вот в Rolling Stone его альбому дали четыре звезды, однако разве он стал хитом? Ронни сказал, что Лу участвует в программе «Анонимные алкоголики», так что, по-видимому, он больше не пьет. Правда, Сэм на следующий день рассказал мне, что видел, как Лу выпивает в «Найнс сёркл», – но он, наверное, пришел туда просто для того, чтобы подцепить кого-нибудь из парней. Хотя он ведь живет в этом районе, и не исключено, что он просто так там околачивался. Ронни сказал, что когда приезжает к Лу, чтобы повидаться, вечно оказывается, что он купил очередной мотоцикл и очередной участок земли.

В общем, мы долго просидели с этим человеком из «Харпер энд Роу», его звали Крэйг Нельсон, и он все никак не просил принести счет, но сколько же можно было ждать, вот я и попросил счет, а он не предложил мне заплатить за ужин. Ужин стоил сто долларов с чаевыми. Отвез Крэйга Нельсона к нему в его «хижину» на Авеню А (такси 8 долларов).

Воскресенье, 25 сентября 1983 года

Проснулся совершенно продрогший. Пошел в церковь. Позвонил Керли и стал отговаривать меня ужинать с ним и с его друзьями, сказав, что сегодня вечером так хорошо будет остаться дома, однако если уж я так сильно захочу присоединиться к ним, то столики в таком-то заведении они заказали. В общем, я понял намек. Потом я позвонил Марку, этому парню из рок-группы The Pedantiks, и мы договорились встретиться в «Тексаркане». Он сказал, что приведет еще одного парня из их группы, по имени Сэм. Потом я позвонил Джею Шрайверу, и он сказал, что уже свалился спать и сегодня вечером вообще никуда не потащится, и я ему сказал, ну и ладно (такси в даун-таун 6 долларов). Встретил Сэма и Марка на улице, уже входя в ресторан. В общем, за ужином мы говорили про рок-музыку. Марк – блондин, он выглядит как натурал, никогда и не подумаешь, что он голубой. У Сэма плохие зубы и бледное лицо, но ведь рок-н-ролл, наверное, вовсе не располагает к здоровью, и все эти ребята уже в скором времени приобретают точно такой вид. Мы пробыли в ресторане какое-то время, и вдруг к нам подошел Джей! Он, оказывается, уже около получаса сидел в баре и даже думал, что я его заметил, но я, вот правда, вовсе его не видел. Потом, выпив, он расхрабрился и подошел ко мне. Но я-то его не видел! Я в новых линзах вообще ничего не вижу, даже не знаю, какие именно линзы надел. Он явился в этот ресторан, чтобы подцепить официантку, которую видел здесь накануне. А я на него сильно разозлился, ведь он мне солгал, сказав, что больше никуда не будет выходить из дома. Ну что ему стоило сказать мне правду? Я ведь не дитя малое (ужин 120 долларов).

Несколько раз звонил Бенджамину, но он сказал, что очень устал, потому что работал до пяти утра в клубе «Пирамида» – в роли драг-квин. Однако Марк работает швейцаром в этом клубе, и он сказал, что они закрылись раньше, еще до пяти, поэтому даже не знаю – может, и Бенджамин мне солгал? Потом отвез Марка и Сэма (6 долларов), а когда приехал домой, то все еще ужасно злился на Джея и всех этих ребят. У меня возникло ужасное чувство: меня используют, мной злоупотребляют и мне лгут. Посмотрел хорошее телешоу на «Эйч-Би-Оу». В первый раз я понял, почему Энди Кауфман такой смешной, такой остроумный. Там среди зрителей был актер – «подсадная утка», который громко сказал: «Да ты ничего нового не делаешь – все одно и то же, вот уже десять лет подряд», и потом какой-то парень начал его перекрикивать, а Энди Кауфман начал в самом деле злиться, так что уже и непонятно было, подстроено все или нет. Это было очень, очень хорошо сделано. Разговаривал с Джоном, он сейчас в Лос-Анджелесе.

Понедельник, 26 сентября 1983 года

Я реально возненавидел республиканцев, после того как побывал в гостях у Дрю Хайнц, однако сегодня я готов изменить свое мнение о них, если окажется, что Рон-младший смог взять интервью для нашего журнала у собственного отца. И сделать фотографию на обложку январского номера. Ну разве одно это не сделает наш журнал широко известным? Я бы даже проголосовал за республиканцев. Я не хожу на выборы, но вот я снова подумал о том, чтобы зарегистрироваться в качестве избирателя, потому что теперь списки кандидатов для участия в суде присяжных начали составлять на основании налоговых деклараций, а не по спискам зарегистрированных избирателей, и мне уже пришло приглашение явиться в суд.

Вторник, 27 сентября 1983 года

Винсент снимает на видео Джоан Уиншип: она рассказывает про свое ежегодное благотворительное мероприятие. Про нее ничего не слышно – с тех пор как она заболела. В Нью-Йорке такое быстро происходит. Про тебя могут забыть через пять минут. Или быстрее. Ты можешь встречаться с миллионами людей каждый вечер, много лет подряд, но они способны забыть тебя в одну минуту. Бенджамин приехал за мной рано. Не в наряде драг-квин. Я бы как раз хотел, чтобы он ходил в женском платье. Он куда более мужественно выглядит, когда на нем женская одежда. Это странно, потому что он на вид такой хрупкий и стройный, как юная девушка, а когда надевает женскую одежду, сразу становятся заметны его руки, какие на них вены, и еще у него широкие плечи и большие ладони.

Я хотел бы по вечерам подкрашивать губы, чтобы они казались полнее, но боюсь оказаться в таком месте, где будет яркий свет.

Среда, 28 сентября 1983 года

Позвонила Бьянка и пригласила меня на ланч в «Да Сильвано», она устроила его в честь министра культуры Никарагуа, из правительства сандинистов. Этот министр – женщина. Там был американец вроде де Антонио, коммунист, его зовут Питер Дэвис, он сделал фильм, который называется «Сердца и умы». Еще там был Клементе, это итальянский художник, ох, как же он мне понравился – у него теперь американское отношение к жизни. Он понимает американский юмор, это так странно, ведь невозможно представить себе, чтобы человек из другой страны был способен его воспринимать. Он не говорит много, просто сидит, ест и наблюдает за всем происходящим. Бьянка пытается заставить его расписать ее квартиру – но бесплатно. Она сейчас подмазывается ко всем художникам.

Еще один человек на этом ланче был политический заключенный, кажется, откуда-то из Южной Америки, а теперь он работает для Миттерана. Ланч занял целых пять часов. Эта «девушка», министр культуры из Никарагуа, сильно опоздала. И она почти такая же красавица, как Бьянка. Она сказала: «Ну, конечно, все думают, что у нас во время революции искусство перестало существовать, однако даже когда падают бомбы и летают пули, люди по-прежнему создают произведения искусства. У нас есть танцоры, художники и фотографы, и мы организовали для них профессиональные союзы…» Надо же… и еще она говорила, что истинная революция побеждает, что «народ теперь переживает свои лучшие дни». Я не знаю, что и сказать, это все так абстрактно, но с другой стороны, когда я был недавно на этом грандиозном приеме у Хайнцев, со всеми этими богачами-республиканцами, у меня возникло какое-то чувство гадливости. Ну, любой, кто приходит к власти, потом ни за что не захочет отдавать ее кому-нибудь еще. Или как жены пытаются отвлечь своих мужей, чтобы они не заглядывались на молоденьких. Правда, не только богатые так себя ведут. Во всяком случае, они говорили, что хотели бы пригласить нас в Никарагуа, чтобы мы, я не знаю, поддержали их художественные принципы. Клементе сказал: «Ну, конечно, а потом я потеряю грин-карту, которую мне удалось получить с таким трудом». А потом, когда наш ланч наконец завершился, девушка– повстанец села в свой лимузин, а социалист, который работает для Миттерана, сел в свой лимузин, и мы все отправились к Клементе, в его лофт, который находится прямо рядом с «Тауэр рекордс», и это помещение совершенно изумительное. Это в самом деле лофт художника, там всюду висят большие картины. Он пишет много. Там так много картин! А тот, который работает на Миттерана, вел себя ужасно: принялся ходить по одной из картин, которая лежала на полу, он еще притворился, будто ему показалось, что это ковер, но я-то понимаю, что он знал – это картина.

Потом они захотели увидеть мою «мастерскую», так что мы отправились к нам в офис, и там просто ничего не было. Та к о й очевидный контраст. Мы настолько увлеклись миром моды, что больше не знаем ничего про все эти войны и правительства. У меня не было картин, которые я мог бы им показать. Они хотели посмотреть мои фильмы, однако у меня и их не оказалось. Наконец все уехали. Я работал до половины восьмого, и вот позвонила Корнелия и спросила, где же я, потому что она была уже готова, и у меня в офисе нашелся галстук-бабочка, поэтому я просто надел его и поехал за ней в «Уолдорф тауэрс». Я попросил ее подождать нас внизу, поскольку мы запаздывали, но она сказала: «Не хочу ждать внизу, как проститутка какая-нибудь». Я туда приехал, и швейцар оказался полным дебилом: я пятнадцать минут просидел в такси, пока он не вышел и не сообщил мне, что мистер Уорхол у них в гостинице не значится. То г д а я сам снизу позвонил в номер Корнелии, и она спустилась вниз, на ней было красное платье, так что она была очень похожа на проститутку. Но красивую. Она немного пополнела. Да, а еще я видел миссис Дуглас Макартур, пока ждал Корнелию, и она была великолепна. Ей восемьдесят четыре года или что-то в этом роде, и она совершенно в ясном уме. А я уже с трудом хожу. В общем, Корнелия вышла на улицу, и мы поехали в отель

«Пьер» (такси 8 долларов), на этот благотворительный показ мод, который организовала Джоан Уиншип.

Да, а во время ланча я заговорил про все, что пишет Лиз Смит насчет Кельвина и его модели Келли – что у них сейчас вовсю бушуют страсти, и Бьянка отреагировала на это так: «Ха-ха-ха! Смех да и только!» Она так к этому относится.

Четверг, 29 сентября 1983 года

Проснулся от укусов блох и из-за этого впал в истерику. Выскочил на улицу, купил в магазине противоблошиные браслеты для моих щиколоток. Съездил на такси в даунтаун (5 долларов), в этот новый шикарный супермаркет на Парк-авеню и 18-й улице под названием «Фуд эмпориум», сэндвичи для меня там делал какой-то голубой парень, и я побоялся их есть. Заходил Кенни Шарф, он только что купил дом в Баие за две тысячи долларов и целыми днями ест кокосовые орехи. Его жена должна скоро родить. У него отец, кажется, продюсер, не из самых богатых. Кенни познакомился со своей будущей женой, когда летел на самолете на карнавал в Рио-де-Жанейро. Потом зашел Кит Харинг, после того как доктор Джиллер сделал ему укол витамина В-12, и это было как в шестидесятые, когда парни, сделав такой укол, возвращались возбужденными. Кит громогласно восторгался этим парнем, про которого сейчас написали все газеты, потому что его застрелили полицейские, – его зовут Майкл Стюарт, он негр, художник, занимался граффити. Кит сказал, что его самого арестовывали четыре раза, но поскольку у него вид «нормальный», полицейские лишь обзывали его педиком и отпускали. А этот парень, которого убили, он был похож на Жан-Мишеля – с дредами. Работал всю вторую половину дня. Отвез Бенджамина (такси 7 долларов). Наклеился, поехал в ресторан к Режин, она устроила там прием в связи с днем рождения Хулио Иглесиаса, и мы с Лестером Перски приехали одновременно, так что вошли внутрь так, будто мы парочка, всюду были телекамеры, но все сказали, что это [смеется] всего лишь испанское телевидение. Были обычные завсегдатаи – «Сюзи», Джерри Зипкин и Корнелия. Хулио Иглесиас выглядит не так, как на фотографиях. Рост у него 190 сантиметров, он очень красив, у него темный загар, а зубы практически фосфоресцируют. Он был очень дружелюбен – так, словно он в самом деле мой знакомый. Может быть, он знает кого-то из наших знакомых, кто без конца рассказывает ему о нас. А Корнелия сидела рядом с ним и ловила каждый его взгляд. Позвонил Хальстон, пригласил приехать потом к нему домой.

Ну, я поехал к Хальстону, и там была Дженни Хольцер, а Хальстон снова завел ту же волынку на тему «Я богат», тогда как он ведь сейчас, наверное, ужасно обеспокоен: ведь в журнале «Форчэн» вышла статья, что этот человек, которому принадлежит компания Хальстона, сказал, что собирается ее продать. Да, и Хальстон снова спросил, как насчет встречи с Джерри Холл. Он все еще хочет заставить Бьянку ревновать. Правда, сейчас, когда Джерри беременна, ее будет трудно одевать.

Суббота, 1 октября 1983 года

Пришлось рано встать. Мы с Морой должны были взять интервью у Мэтта Диллона на кухне у Фреда. Мэтт наконец появился, сел на этой кухне, и Мора принялась его интервьюировать. Ему всего девятнадцать лет. Мора задавала ему те же самые вопросы, которые всегда всем задает: «Ты католик?»

и «Ты ирландец?». Он ответил «да» на оба вопроса. Получится точно такое же интервью, как и с Брук Шилдс.

Среда, 5 октября 1983 года – Нью-Йорк – Милан

Встал рано, попытался упаковать вещи, за мной заехал Бенджамин (такси 6,50 доллара). Жан-Мишель Баския пришел в офис на тренировку с Лидией, и я ему сказал, что еду в Милан, он сказал, что тоже поедет, встретится с нами в аэропорту. Работал всю вторую половину дня – до половины пятого. Я не думал, что Жан-Мишель в самом деле поедет с нами, но пока я ждал в очереди в аэропорту, он там появился – он, правда, вовсю валял дурака, но был такой славный и замечательный. Он не спал уже четыре дня, сказал, что собирается посмотреть, как я сплю. У него всюду размазаны сопли. Он сморкался в бумажные пакеты. В общем, все так же плохо, как у Кристофера. Пейдж, правда, превратила его практически в джентльмена, потому что сейчас он принимает ванну. Мы прилетели в Милан почти по расписанию. Заселились в какую-то знаменитую гостиницу, не помню, как называется.

Четверг, 6 октября 1983 года – Милан

Сегодня дал не то пять, не то десять интервью: ко мне заходили по очереди. Побывали в каком-то прекрасном ресторане. Там очень хорошая еда, люди все на вид такие красивые, и мы там, по-моему, славно отрекламировали Interview. Потом у нас был грандиозный ужин в каком-то новом заведении с дискотекой – на ужин пришли все красивые модели.

Приехал домой. Жан-Мишель зашел ко мне, сказал, что у него жуткое настроение и что он покончит с собой, а я лишь рассмеялся и сказал, что это от недосыпа, так что через какое-то время он отправился к себе в номер.

Пятница, 7 октября 1983 года – Милан

Снова пришлось общаться с репортерами. Потом в одной галерее было открытие выставки двух картин, и сорок миллионов человек втиснулись в небольшой вестибюль, чтобы их увидеть. Ну слишком тесно. Нужно было одеться для большого званого ужина в честь галериста Леандро Гуальтьери и его жены Регины Шрекер, она дизайнер. Жан-Мишель пришел сюда, и я уговорил его расписать тарелки, так что мы раздали всем портреты на тарелках. Все было весьма элегантно, и ребята отправились танцевать, и Жан-Мишель стал вовсю приударять за Джоанной Карсон, которая тоже оказалась в Милане.

Суббота, 8 октября 1983 года – Милан – Париж

Жан-Мишель пришел в номер, как раз когда мы уже уезжали. Он сказал, что остается в Милане с Китом Харингом, чтобы еще помелькать на публике – а Кит только что приехал из Испании с Кенни Шарфом, чтобы сделать портрет Фьоруччи (30 долларов консьержу, 20 долларов посыльным, горничной 10 долларов, журналы 10 долларов, швейцару 5 долларов, такси в аэропорт 30 долларов).

Вторник, 11 октября 1983 года – Париж – Нью-Йорк

Когда я приехал домой на 66-ю улицу, то не стал принимать душ, потому что понял, что тогда просто не доеду до работы. У меня сегодня были [смеется]

«Ароматы Франции» – запах пота. В газете напечатали странную фотографию мэра Коча: он презрительно улыбается Никсону на похоронах кардинала Кука. Чумовой снимок (такси 6 долларов). Встречался с Лидией. Выпил много кофе. Работал до семи или до половины восьмого вечера. Зашел Ронни Кутрон, он сказал, что был в Милане тогда же, когда и мы, и что Жан-Мишель оттуда поехал в Мадрид. Жан-Мишель старается как можно скорее прославиться, и если это сработает, он, надо думать, своего добьется.

Среда, 12 октября 1983 года

Целый день пытался дозвониться до Томаса Амманна, но его нигде не было. Он все еще хотел бы арендовать часть моего дома – второй этаж, чтобы там демонстрировать имеющиеся у него картины, и я не понимаю, честно говоря, как выпутаться из этой ситуации, потому что такого рода обстоятельство – что это мой дом – невозможно сохранить в тайне и тогда все про него узнают. Задачка, однако.

Пейдж очень расстроилась, потому что Жан-Мишель ей ни разу не позвонил. Впрочем, он и нам не звонил. Она продает его картины, причем уже какое-то время. Он расторг отношения с Мэри Бун – она брала за продажу пятьдесят процентов, а Пейдж берет всего десять. Его, однако, все еще представляет Бруно, благодаря чему его работы выставлены в галерее. Я сказал Пейдж, что Жан-Мишель ухлестывал в Милане за Джоанной Карсон, и этого, пожалуй, делать не стоило. Пейдж сказала, что она, наверное, просто постарается его забыть: ведь ей нужно либо все, либо ничего. Однако люди остаются людьми, а глупость – глупостью, вот и неважно, что они говорят – они ведь все равно по-прежнему любят друг друга.

Четверг, 13 октября 1983 года

Принцесса Каролина должна была приехать к нам в офис в девять утра, чтобы позировать для обложки декабрьского номера французского Vogue. Она – приглашенный редактор рождественского номера этого года, и меня просили ее сфотографировать. Я примчался в офис (такси 6,50 доллара). Она уже была там, однако ей понадобилось не то час, не то два на то, чтобы переодеться. Еще они хотели получить снимки того, как я ее фотографирую, поэтому я позвонил Крису и он тоже приехал в офис. Она прелестная, но на вид ей все сорок. Выглядит так, будто уже прошла огонь, и воду, и медные трубы. Однако специалисты знают, как ее подтянуть и выправить. У нее визажист – японец. Пол Моррисси тоже был в офисе и доводил нас всех до белого каления. Он хочет сделать ремейк «Пепе ле Моко», но только с детьми. У Пола, конечно, бывают хорошие идеи, было бы неплохо снова работать с ним, если бы только удалось заставить его завязать с этим старомодным нарко-трэш образом жизни. Он упросил Бриджид перепечатать кое-какие договора.

Вторник, 18 октября 1983 года

В офисе появился Жан-Мишель, и я залепил ему пощечину. [Смеется.] Я не шучу. Довольно сильную. Его это несколько встряхнуло. Я ему сказал: «Да как ты смел свалить от нас в Милане!» Это меня Бенджамин надоумил.

Среда, 19 октября 1983 года

Дерево перед моим домом за все лето не выросло ни на дюйм. Это гинкго. Оно по-прежнему зеленое, но не растет. Бенджамин говорит, что сначала оно должно как следует врасти в землю корнями. Оно, правда, красивое. Небольшое, очаровательное, зеленое.

В газетах заметки про то, что полиция арестовала «сына Сиднея Пуатье и Дайэнн Кэрролл» за мошенничество. Он ведь жил у разных людей. Хальстон в тот раз умно поступил, выставив его из своего дома. Можно было сразу понять, что этот парень лжет. Но сколько людей позволили ему жить у себя! Ну то есть он мог оказаться кем угодно, он же мог вырезать целую семью…

Пятница, 21 октября 1983 года

В офисе устроили большой ланч в честь наших англичан, Тэба Хантера и его нового продюсера, который хочет, чтобы я сделал плакат для фильма, а также интервьюера из Амстердама. Появился Жан-Мишель, а Пейдж Пауэлл была с какими-то клиентами. Пейдж организовала выступление Жан-Мишеля в колледже Вассар вечером, чтобы поехать туда вместе с Дженнифер, которая теперь там учится, за ними должны прислать машину. Но Жан-Мишель сказал мне, что не хотел бы брать Пейдж с собой в Вассар, потому что он собирается трахнуть кого-нибудь из тамошних девиц. В общем, когда я приехал домой, у меня было сообщение от Роберта Хейза, что Пейдж в полной истерике, потому что Жан-Мишель так и не заехал за ней. Ну это уже подлость. Я сказал ей, что в жизни всякое случается, и позвал в бар, позвонил Шону Маккиэну и пригласил его пойти с нами, чтобы мне было легче со всем этим справиться. Шон ведь был в меня влюблен несколько лет, и всегда приятно быть в обществе того, кто к тебе хорошо относится. В журнале «Пипл» на этой неделе была его фотография в солнечных очках.

Ну, мы отправились в «Мейфэр», выпили по две порции шампанского, взяли кофе (40 долларов). Пейдж была жутко расстроена – она ведь только что передала Жан-Мишелю чек на двадцать тысяч долларов за несколько проданных картин. Она сказала, что больше никогда не будет ни продавать, ни выставлять его работы. Я сказал ей, что позволю ей сделать выставку моих работ под названием «Худшее от Уорхола», для чего я просто разберу свои кладовые и найду все самое худшее, все, что у меня вообще не получилось, и эта идея ее немного позабавила. Потом, однако, она довольно скоро уехала, потому что по-прежнему страшно нервничала. Шон отвез меня домой, и я лег спать.

Воскресенье, 23 октября 1983 года

Одна моя картина скоро будет продаваться на аукционе, и предварительно ее стоимость оценили в 100 тысяч долларов. По-моему, это «Бутылка кока-колы». А вот у Ро я вещи идут за пять, шесть или семь сотен тысяч, а у Джаспера – за миллион.

Понедельник, 24 октября 1983 года

Очень холодно, но отопление все еще не работает. У меня по-прежнему проблемы с тараканами. Я каждую ночь ловлю одного и того же, но потом у меня не хватает решимости прикончить его. Он ест мою еду последние три года.

Читал книгу про Барбару Хаттон, лучший момент – про слуг, которые подтирали ей задницу. Это в конце уже, когда ее обирали все, кому не лень. Она ведь под конец жизни страшно обеднела, у нее выманили все ее деньги, и ей пришлось обратиться к тем, кому она делала подарки, с просьбой – а нельзя ли ей получить их обратно. Но стоп! Постой-ка. Может быть, она обратилась только к тем, кто у нее работал. Я не подумал об этом…

Я все беспокоюсь, не сделал ли ошибки, купив это здание на 33-й улице. Может быть, нам нужно было купить его и тут же продать. Из-за его Т-образной формы оно является ключевым по всем квартале. В пятницу приедет грузовик, чтобы перевезти вещи из дома номер 860.

Вторник, 25 октября 1983 года

Поехал в ресторан «Санта-Фе» (такси 5,50 доллара), и Бьянка пришла туда вовремя. Потом появился Кельвин с интервьюером из Playboy. Жан-Мишель положил руку на колено Бьянки – и она захихикала. Потом был замечательный момент, когда я пошел оплатить счет, а Бьянка сказала, что Кельвин уже все оплатил.

Бьянка сказала, что хочет отправиться на Западный Бродвей, где в одной из галерей снимают фильм «Горный хрусталь». Приехав туда, обнаружили Стива Рубелла. Вскоре появился Сталлоне. Он, по-моему, положил глаз на Бьянку: едва увидел ее, как сразу же подошел к нам. А я принялся вякать, мол, где же моя роль в «Горном хрустале», ведь я заплатил тогда пять тысяч долларов на каком-то благотворительном аукционе Марвина Дэвиса в Колорадо. Эту художественную галерею для съемок переделали в бар. Можно представить себе, сколько денег тратится на съемки. Я впервые был на съемочной площадке, на которой что-то из реальной жизни полностью переделали во что-то совершенно другое – и только на время съемок. По всей улице бесконечные зумовые камеры и микрофонные «журавли». Я было решил, что и такси, которое стояло позади меня, часть бутафории, но потом оказалось, что это вовсе не так, вот я и сел в него, и водитель отвез меня домой (6 долларов).

Среда, 26 октября 1983 года

Жан-Мишель провел в офисе всю вторую половину дня. Пейдж пришла было на работу, но тут же выскочила прочь, донельзя разгневанная. Между ними, по-моему, все кончено, потому что он хочет, чтобы их отношения были «непринужденными», «без условностей», а она – чтобы они оба «принадлежали друг другу».

Четверг, 27 октября 1983 года

Позвонила Гейл Лав, принялась вопить, что продавцы в газетных киосках бе сятся, потому что я хожу по улицам и бесплатно раздаю новые номера жур нала еще до того, как они его получают, – а я сказал ей, что буду делать то, что мне хочется, и точка!

Номер с Ричардом Гиром, как мне кажется, продается лучше всех остальных, хотя само интервью получилось ну до того плохим. Только какая разница? – это ведь станет ясно только в том случае, если кто-то захочет его прочитать.

Вторник, 1 ноября 1983 года

На такси на встречу с Лидией (6 долларов). Какой-то паренек из Германии появился у нас в доме 860 и рассказал, что был прошлой ночью в баре «Каубойс», испуг, вызванный появлением СПИДа, уже прошел и что «настроение снова поднялось». А бойфренд Роберта Хейза, который болен СПИДом, сейчас в Нью-Йорке, живет у него, у Роберта. Ему нельзя делать химиотерапию, потому что тогда что-то еще в организме происходит.

А Жан-Мишель теперь трахает какую-то блондинку, настоящую WASP. По-моему, он ненавидит всех белых женщин.

Корнелия забрала мой шарф. Она вечно приходит полураздетой, в прозрачной одежде, а потом жалуется, что ей холодно. Ну вот она и забрала отличный красный шарф, который мне достался на показе мод, и, наверное, с концами. А ведь этот красный цвет был наконец тот, что надо.

Четверг, 3 ноября 1983 года

Позвонила Брук Хейворд, она хочет взять у меня интервью про Мика. Она занимается сбором материала для той книги, за которую Мику дали огромный аванс. И она разговаривала со мной довольно жестко. Она сказала: «Значит так, слушай сюда», и я подумал, что если она уже сейчас так себя ведет… – нет, она ни на что не годится, она ничего не сможет, мне понравились «Мозги набекрень», ее воспоминания, но она – автор одной книги. Во всяком случае, я ее терпеть не могу, потому что не в силах забыть, что именно из-за нее и еще из-за Джин Стейн у меня возникли все эти неприятности с налоговым управлением, потому что это они упросили меня сделать плакат для Макговерна, и я хотел придумать что-нибудь остроумное, вот у меня и появилась эта мысль сделать лицо Никсона зеленым, а под ним написать: «Голосуйте за Макговерна!» После этого налоговое управление мною и заинтересовалось. Дошел пешком в новый офис на 33-й улице, поднял телефонную трубку и сделал свой первый телефонный звонок из этого здания. Я пришел туда осмотреть все углы, чтобы понять, где что хранить. Там уже все заполнено, а я ведь еще даже не перевез свои вещи. Да и мой дом начинает выглядеть захламленным. Я хочу сфотографировать мусор, однако моя камера фокусируется на таких небольших участках, что все в кадре выглядит вполне мило, потому что я не в силах сделать панораму большого беспорядка, частью которого и являются эти маленькие участки.

Робин решил уйти от нас и перейти на работу в «Тауэр гэлери». Правда, по-моему, это ненадолго. Вообще-то он хочет быть художником и думает, что новое место работы приблизит его к этой цели.

Вторник, 8 ноября 1983 года

Прошлым вечером на аукционе мой «Тройной Элвис» дошел в цене до 135 тысяч долларов, и это хорошо. Оценивали его в 70–90 тысяч долларов. Однако Томас Амманн предложил ставку в 440 тысяч долларов за одну из картин Раушенберга, которые принадлежат Дэвиду Уитни.

Четверг, 10 ноября 1983 года

Позвонила журналистка из «Уолл-стрит джорнал» и сказала, что пишет статью про «клубы», а поэтому хотела бы пойти вместе со мной в «Эреа», в «Лаймлайт» и в «Кэт клаб», однако, как мне кажется, ей просто захотелось пошляться по этим клубам, вот она и принялась говорить, будто пишет о них статью. Да, я очень рад, что за «Бутылку кока-колы» дали 135 тысяч долларов. Все считают, что это хорошо. Томас сказал мне, что «Элвис» ушел за 146 тысяч долларов. Сам Томас купил мою картину «Цветок» за 40 тысяч долларов. Она стоит, конечно же, куда больше. Ну, еще настанет ее день…

Поехал в «Ла кот баск», чтобы встретиться с госпожой Фортабат, этой самой дамой из Аргентины, которая за 6 миллионов долларов купила Тернера, принадлежавшего бабушке Уитни Тауэра. Ее лицом, кстати, тоже занимается Карен Берк. Она сказала, что сейчас открывает в США бизнес, связанный с производством бетона, и я заметил на это, что в таком случае она станет частью мафии, на что она рассмеялась и сказала, что я «очарователен».

Суббота, 12 ноября 1983 года

Случайно встретил соседа по Монтоку, он хозяин дома рядом с нашим участком, и сказал ему, что планирую начать «серьезные земляные работы с припаркованными трейлерами». Он даже не рассмеялся, у него нет чувства юмора, он даже не понял, что я валяю дурака, и так расстроился. Он ведь, к тому же, специально рассказал мне, что недавно потратил двадцать тысяч долларов на то, чтобы не допустить строительства кондоминимумов, поэтому теперь я уже не удивлюсь, если он пришлет мне счет. Я рассказал ему, что Лорен Хаттон строит дом на своем участке, а он сообщил мне, что Пол Саймон занимается тем же самым.

Пошел посмотреть фильм «Окно во двор» Хичкока и сел рядом с одним негром, который не сдвинулся с места, но как только увидел, что это я, повернулся ко мне и сказал: «Мы, Львы, всегда делаем то, что хотим, верно?» От него пахло потом. Он был человек образованный, смеялся в нужных местах. Фильм мне понравился, он снят на чудесной пленке «Текниколор», которую больше не выпускают.

Воскресенье, 13 ноября 1983 года

Я все пытался свести Кита Харинга и Томаса Амманна, пригласив обоих на ужин, потому что Томасу это нужно, и вот я позвонил Киту, а он, оказывается, только проснулся – они с Хуаном были в клубе «Пэрэдайз гэраж» до восьми утра, вот и проспали весь день.

В девять вечера Томас заехал за мной, он сказал, что Ричард Гир и Сильвинья встретятся с нами в «ВанДам», поэтому мы двинули прямо туда, и там сегодня было пусто. Заказал рыбу на гриле, однако в результате не съел ее. Ричард был в небольшой шляпе, у него теперь усы и он выглядит как герои фильма «Клуб “Кот тон”». Кричал, что газеты никогда не напишут, как все обстоит на самом деле, очень важничал. Он сказал, что пришел только потому, что хотел познакомиться с Китом Харингом. Он ведь покупает картины. Рассказал мне, как швырнул в камин мою «сперматическую» картину. А получилось вот что: я подарил Жан-Мишелю картину со спермой, и она была у него с собой, когда они с Ричардом напились, и у Жан-Мишеля не на чем было написать свой телефон, только эта картина, тогда он написал телефон на ней и отдал ее Ричарду. А когда Ричард на следующее утро проснулся, то, как он сказал, едва увидел ее, сразу подумал: ну до чего отвратительная картина – и тут же бросил ее в огонь. Я сказал ему, что это была моя сперма, хотя на самом деле не моя, а Виктора. А Ричард сказал, что если бы у него было столько денег, сколько ему хочется, он скупил бы все картины Бальтюса, который пишет маленьких девочек, которые улыбаются, как после секса. Эти картины уже стоят за миллион.

Понедельник, 14 ноября 1983 года

Заходила Долли Фокс, однако она не привела никого из своих соседок по комнате и вообще никого. Она из тех молодых девиц, которые пытаются куда-то пробиться, однако она живет на 61-й улице и Парк-авеню и оттуда и борется за свое место под солнцем.

Среда, 16 ноября 1983 года

Джей расстроился, потому что я отрицательно отнесся к его идее превратить в дискотеку ту сторону нового здания, которая выходит на Мэдисон-авеню, – они с Бенджамином управляли бы ею. В общем, он был не в духе. И Винсент был в плохом настроении: он ходил на совещание в телекомпанию «Мэдисон-сквер-гарден ТВ», и они, по-видимому, откажутся от нашего шоу. Они так и не поняли, в чем смысл наших передач, – они ведь транслируют спортивные передачи, и хотя они сказали нам, что хотят диверсифицировать свои программы, но…

Пятница, 18 ноября 1983 года

Я ходил к Карен Берк, этой коллагеновой девице, и о чем бы она ни начинала говорить, она без конца попадала пальцем в небо. Она сказала, например, что хотела бы провести исследование кожи гомосексуалистов, потому что они глотают сперму, а это влияет на кожу, и привела меня в качестве примера – а я лишь уставился на нее в полном недоумении и сказал: «Слушай, о чем ты? Я вообще никогда не глотал ничью сперму!» И она поняла, что ошиблась. А потом я спросил ее, будет ли она сама вводить себе коллаген, и она ответила, что нет-нет, ни за что, потому что она аллергик. Причем прозвучало это так: «Чтобы я вводила себе коллаген? Ты что, с ума сошел?!» Та к она еще раз облажалась. А потом она сказала: «Да, я тут решила, что мне нужно обязательно выразить вам благодарность в рекламе косметических средств из натуральных продуктов, которые я буду разрабатывать». Ну, это вообще-то была моя идея – я ей про это говорил неделю назад! Что можно изготавливать кремы из сливочного масла и всяких прочих косметических средств, которые есть в любом холодильнике и которые приходится без конца заменять. Короче, я ей прямо сказал: «Ладно, я займусь этим бизнесом с тобой…».

Воскресенье, 20 ноября 1983 года

Несколько раз звонила Корнелия, она решила не ходить со мной на премьеру пьесы «Мэрилин». Спектакль начался в шесть часов вечера, его тут же нужно было взять да закрыть – раз и навсегда. Пьеса – дурацкая. Актриса, игравшая роль Мэрилин, была, правда, очень хороша, у нее есть все качества звезды, она может петь, однако текст в этой пьесе совершенно ужасный. Когда спектакль закончился, мы принялись врать, какой он был замечательный. Случайно встретился с Лестером Перски и с Труменом Капоте, который, похоже, был уже подшофе. Еще Трумен взял да вдруг поцеловал мне руку. Что бы это могло означать? Я спросил его, пойдет ли он позже на вечеринку в честь премьеры, и он сказал: «Нет. Я могу пить у себя дома».

Приехал домой и посмотрел по телевизору немного этой фигни под названием «Годы Кеннеди» – сценарий писали, наверное, республиканцы, потому что во время кубинского кризиса Джеки больше всего волновали занавески. Заснул прямо перед телевизором.

Среда, 23 ноября 1983 года

У меня был назначен визит к Доку Коксу, но когда я к нему приехал, на самом деле ничего не нужно было делать. Баблз просто сошла с ума. Она сказала, что анализы, для которых они в прошлый раз выкачали из меня чуть ли не десять галлонов крови, не получились. А в этот раз они снова не могли взять у меня кровь, потому что у них анализы полагается брать только в начале недели. Она сказала, что в прошлый раз плату за анализ включили в мой счет, но теперь, во второй раз, это будет для меня бесплатно. На самом деле я думаю, что они просто пригласили меня явиться лично, потому что не хотели звонить и напоминать, что нужно оплатить выставленный счет, и предпочли поступить вот так. Потому что мне действительно ничего не нужно было делать. У них вообще все как будто с ума посходили. Еще, пока я там был, позвонил по телефону некто по имени Сол Стейнберг, и он, похоже, по-настоящему богат, а это означает, что у Дока Кокса есть все же богатые, влиятельные пациенты. Потом они мне сказали, что я не делал рентген с 1978 года, но я напомнил, что медсестра делала мне его, и в конце концов они нашли снимки, а я обвинил Баблз в том, что это она их потеряла, но Док Ко кс возразил, что Баблз никогда даже близко не подходит к этому ящику.

Понедельник, 28 ноября 1983 года

Выглянул дома из окна и увидел, что какая-то дама вместе со своей собакой быстро удаляется от кучи, которую эта собака только что сделала… она ее так и оставила… взяла и ушла, а куча-то прямо перед окнами моего дома! И тут же появился грузовик из китайской прачечной «Счастье – чистка и стирка»… Фред нанял какого-то парня вместо Робина и при этом даже не спросил меня. А мне показалось, что парень этот мало на что годится, потому что он так и просидел пять часов на одном месте, все ждал, когда появится Фред, вместо того чтобы поинтересоваться, чем он мог бы быть полезен, – мог бы, например, подмести пол. Он итальянец, говорит с британским акцентом.

Вторник, 29 ноября 1983 года

В «Нью-Йорк таймс» большая статья про СПИД. Туризм на Гаити вообще сошел на нет. Наверное, туристы туда ездили ради больших членов – и это большая тайна. Ведь вот Жан-Мишель наполовину гаитянин, и у него в самом деле здоровенный член.

Отправился к «Башне Трампа», выложил там бесплатно стопку экземпляров Interview и смотрел, как люди их разбирают. Какая-то дама вся тряслась, когда просила у меня автограф, и еще сказала: «Да хранит вас Господь» – надеюсь, что так и будет.

Я слышал, что Питер Брент только что купил журнал «Энтикс», наверное, для Сэнди, чтобы она им руководила. Это хорошая идея, хороший журнал.

Среда, 30 ноября 1983 года

Отправился на мероприятие в «Тэверн-он-зе-грин», где должны были объявить, что Дон Кинг становится менеджером Джексонов.

Дон Кинг завел речугу на целый час, он вел себя возмутительно, все плел про то, что якобы среди нас Дастин Хоффман и Мохаммед Али, но зрители его только освистали, поскольку все знали: на самом деле ни того, ни другого там не было [смеется]. А потом он заговорил про «молодого человека с фотокамерой», и тут Бенджамин стал хлопать меня по плечу и говорить: «Это про тебя! Это про тебя!» Все Джексоны были в темных очках, не снимали их и не проронили ни слова. Миссис Джексон очень красивая.

Воскресенье, 4 декабря 1983 года

Позвонил Стив Рубелл, сказал, что заедет за мной в половине седьмого с Бьянкой и Иэном Шрегером, чтобы отправиться во дворец Хелмсли, на открытие ретроспективы Филипа Джонсона в присутствии Джекки О., это благотворительное мероприятие Муниципального общества искусств в Виллард-хаус. Я надел смокинг, нацепил галстук-бабочку.

Приехали туда, я подошел с Дэвиду Уитни, мы поговорили. Фотографы хотели снять меня с Бьянкой, однако к ней было не подступиться. Она была в платье от Кельвина.

Потом мы поехали на машине Стива Рубелла на концерт The Four Seasons. Поздоровался за руку с Джекки О., она меня снова так и не пригласила на свой рождественский прием, вот ведь мерзавка! А теперь я бы и сам к ней не пошел, даже если бы пригласила. Я сказал бы ей, чтобы она шла себе да занималась своими делами, а меня бы не трогала. Мы с ней одного возраста, поэтому я могу ей такого наговорить… Но у меня постоянное ощущение, что она старше меня. Правда, с другой стороны, у меня сейчас такое ощущение, что все вокруг старше меня.

Филип вроде бы вел себя весьма славно. Как он сказал, это у него не выставка, а отставка. Дэвид Уитни пил мартини один за другим, сказал, что как только Филип сыграет в ящик, мы с ним сразу же сможем съехаться. Я только рассмеялся, однако позже он сказал, что я должен поцеловать его в губы. А я и вправду не знал, что он так ко мне относится! Я всегда думал, что он просто дурачится. Филип выступил с речью, и Дэвид смеялся и аплодировал. Он умный, этот Дэвид.

Боб Раушенберг тоже заставил меня поцеловать его в губы. А потом еще какая-то симпатичная девушка – моя поклонница – поцеловала меня в губы. В общем, если я чем-то заражусь, мой Дневник будет знать, от кого. Я оставил там Бьянку и даже не попрощался с ней (такси 7 долларов).

Среда, 7 декабря 1983 года

Я разговариваю совсем как Бьянка: «Приивет!» Когда звонишь ей, всегда слышишь этот невероятно низкий голос и потом какое-то евробормотанье. Она сейчас в Вестбери.

А нового помощника Фреда зовут Сандро Гуггенхайм. Это его Фред нанял на работу, не посоветовавшись со мной. Ну, фамилия его на самом деле не «Гуггенхайм», но все равно он – внук Пегги Гуггенхайм. Правда, Пегги не оставила ему наследства.

Четверг, 8 декабря 1983 года

Отправился в «Фьоруччи», чтобы ставить автографы на номерах Interview, потому что Interview об этом договорился. А когда я туда приехал (такси 6 долларов), можно было рехнуться: там, оказывается, устроили «День двойников Энди Уорхола», и в магазине торчали пятеро таких двойников, на них были белые парики и очки с прозрачной розовой оправой, и выглядело все это странно. В общем, я подписал около 250 экземпляров и все их продал.

Воскресенье, 11 декабря 1983 года

День был серый, пасмурный. Отправился посмотреть на деревья в Катону, где живет Эверил, ее муж работает там в отделении неотложной хирургии, а она сама только что родила двойню. Они сдали Фреду небольшой сарай на своем участке, поэтому мы решили съездить и посмотреть на новое архитектурное приключение Фреда.

Питер Уайз взял машину напрокат, мы заехали за Фредом и двинулись на север от Нью-Йорка (бензин и пошлины 10 долларов). Муж Эверил до того красив… Они живут в большом уютном доме, со служанкой, которая живет там же, с ними, все у них богато, но несколько запущено, что ли. Это идеальная семья с рождественскими елками, собакой, мужем, который любит свою жену, и даже удивительно вспоминать, до чего же она была шальная всего несколько лет назад.

Вторник, 13 декабря 1983 года

Вчера шел сильный дождь. Мы с Бенджамином шли по Мэдисон-авеню, разглядывали всякие разные вещи, которые мне так хочется купить, но есть одна старая добрая проблема – непонятно, лучше купить много небольших вещей подешевле или же потратиться на одну большую и дорогую. В этом году, как я вижу, люди опять стали хватать новые вещи. В прошлом все брали «ретро». В прошлом году высшим шиком было носить наручные часы тридцатых годов. А теперь все снова покупают «Ко ру м» и тому подобные вещи. Карманные часы вышли из моды. В моде наручные, но мода эта вроде тоже уходит. Это второй модный тренд, который я начал, – коллекционирование наручных часов. Первым было «ар-деко». В этом году можно за 4 тысячи долларов купить карманные часы, которые год назад продавались за 12 тысяч. А те, что в прошлом году отдавали за 85 тысяч, теперь можно найти за 35. Мы пришли в офис, и я прочитал номер Rolling Stone, в котором Янн Уэннер поливает грязью всех своих лучших друзей. Меня он поместил в самые «Перехваленные личности». Можно подумать, что раз у него в коллекции есть мои «Мао», то он должен меня расхваливать. Почему бы и нет? А-а, знаю, в чем дело: он их, наверное, продал! И ты знаешь, вот Джо Аллен, он же продал «Серебряного Элвиса»! Он вообще всю свою мебель продал, все-все – его новая жена въехала в дом. Джед сейчас у них в квартире делает ремонт. Решил пойти на вечеринку Питера Берда в «Хартбрейк». Питер был у входа, показывал слайды. Все те же. Африка. Шерил верхом на индейке. Барбара Аллен верхом на индейке. Пятна крови. [Смеется.] Сама понимаешь…

Среда, 14 декабря 1983 года

Пришел Бруно и вконец довел нас всех. Он не принес арендную плату Жан-Мишеля, поэтому я позже звонил Жан-Мишелю насчет того, что пора платить за квартиру, а еще позже поругался с Джеем, потому что он дал Жан-Мишелю мой домашний номер телефона. Он сказал: «Ох, а я и не знал, что ты не хотел бы…». Я ему крикнул: «У тебя вообще мозги-то на месте?!» Другими словами, он же знает, что я не приглашал Жан-Мишеля к себе домой – он ведь наркоман, а значит, ему нельзя доверять. Нельзя же… – я хочу сказать, на кой черт я бы стал давать ему свой домашний номер? Джей должен был бы куда лучше все понимать.

Ричард Вайсман прислал нам билеты на хоккей, от Уэйна Гретцки, который пригласил нас посмотреть этот матч.

А поскольку я звонил Жан-Мишелю насчет арендной платы, мне вдруг стало так неудобно, что я на него надавил, что я пригласил его пойти со мной на хоккей, даже отпустил Джея домой пораньше, чтобы он успел завезти ему билет. Еще: заходил Робин Геддис, интересовался, нельзя ему снова у нас работать, в том же качестве, что и прежде, однако Фред вынужден был ему отказать. Фред позвонил мне напомнить, чтобы я не надевал джинсы на хоккей, потому что после матча мы отправимся в ресторан «21».

Потом я побывал у этого специалиста по шиацу, которого порекомендовал мне Ричард Вайсман, и он занимался мной полтора часа, он был действительно хорош, настоящий профессионал. Он сказал мне, что когда я кладу ногу на ногу, мне нужно перекрещивать их слева направо или справа налево – я забыл, как именно, потому что одна сторона слабее другой, но я ему на это ответил, что я вообще никогда не кладу ногу на ногу [смеется]. Но вот я сейчас посмот р ел на себя – пока мы с тобой говорим, я действительно сижу нога на ногу… В общем, я договорился, что буду ходить к нему постоянно, по средам, в половине восьмого вечера. Его зовут Эйзо, и его жизненный принцип таков: «Ты молод, ты молод, ты молод – и поэтому ты молод!»

Я соврал ему насчет своего возраста, сказал, что мне сорок четыре. Он ответил: «О, так и мне столько же!» Он, наверное, понял, что я сказал неправду. Однако после занятия с ним я чувствовал себя совершенно замечательно.

Четверг, 15 декабря 1983 года

Во время занятия с Лидией я перетренировался. Или это у меня, может, рак паховой области, я не знаю. Я решил начать пить воду вместо кофе. В офисе сегодня невероятно бурная деятельность. Винсент оплатил счета. Томас Амманн показал новые картины в доме: Бальтюс, Пикассо 1923 года и Утрехт. А что мне делать с этими рождественскими елками, которые прислал мне Томми Пашун? Пять маленьких елочек. В прошлом году все мои рождественские елки засохли – и это после того, как я любовно за ними ухаживал, опрыскивал водой, делал все, как полагается.

Пятница, 16 декабря 1983 года

Зашел в несколько магазинов, где был неделю назад и попросил отложить вещи для меня, – и ни в одном из них никто ничего для меня не отложил. Короче, я сэкономил кучу денег. Хотя, с другой стороны, я дико разозлился и всех их возненавидел, потому что они не отложили вещи для своего постоянного покупателя. В общем, пошли они к такой-то матери.

А Лорна Луфт такая гадкая: специально решила забеременеть и родить, потому что прекрасно знает, что Лайза на это не способна. Я работаю сейчас над картиной, чтобы подарить ее супругам Джиро. Может быть, я сделаю ее по фотографии Лайзы и Джуди, которую на прошлой неделе напечатали в «Пост». Пошел погулять с Джоном, и мы случайно столкнулись с Янном Уэннером в нашем районе – он увидел меня издалека, за квартал, сам к нам подошел и потом пригласил зайти в бар пропустить стаканчик. Я сказал: «Ох, Янн, что ж ты всех своих лучших друзей облил грязью в этой своей заметке про “Перехваленных личностей”, а?» А он ответил: «Ну почему, я, например, заставил их убрать из этого списка Гилду Рэднер». А меня при этом даже не упомянул! У него огромный пивной живот и волосы опять длинные-предлинные.

Суббота, 17 декабря 1983 года

Ланч в компании Бо Полка в ресторане «21». Я спросил Джона, не хочет ли он к нам присоединиться. Заехал за ним, и мы отправились на 52-ю улицу и Пятую авеню. Вышел из такси (5 долларов) и, случайно повернув голову, увидел, как какая-то машина сбила человек пятьдесят… Ко е -кого так подбросило в воздух, что они даже пролетели на некоторое расстояние. Было похоже на сцену из фильма. Когда машина наконец остановилась, пострадавшие лежали повсюду на тротуаре, а остальные, крича от ужаса, бежали куда глаза глядят. У меня даже тошнота к горлу подступила. Джон ринулся на место происшествия, чтобы попытаться кому-нибудь помочь. Некоторые прохожие – те, кого машина не ударила, – тоже пытались помочь пострадавшим, но были и такие, кто пытался вырвать у пострадавших покупки из магазина «Картье». Джон обнаружил молодого человека, который лежал на тротуаре, около него никого не было, он оказался студентом из Йеля, попросил Джона засунуть коробочку от «Картье» к нему во внутренний карман, чтобы ее никто не украл. Машины «скорой помощи» появились буквально через несколько секунд. Много карет скорой помощи «Эмпайр». Как они смогли так быстро добраться сюда, удивился я. Кругом был хаос. Я стоял рядом с Джорджем Плимптоном и спросил его, собирается ли он идти на ланч, но он мне даже не ответил, он невероятно важничал. Когда Джон вернулся ко мне, я ожидал, что он будет весь в крови, однако оказалось, что это не так.

Уже позже, когда я посмотрел в новостях сообщения обо всех других ЧП – бомба в «Хэрродс», пожар в Мадриде, – оказалось, что в этом бедствии на Пятой авеню никто даже не получил серьезных травм, и это замечательно. А случилось там, как оказалось, вот что: регулировщик приказал человеку, который сидел на пассажирском сидении в машине напротив издательства «Даблдэй», отъехать, а он не умел водить и нажал ногой на акселератор, по-видимому, случайно – видимо, так и было, потому что против него даже не выдвинули обвинений.

В общем, это все было совершенно невероятно, и у меня перед глазами до сих пор стоит эт а картина. Ведь и мы могли попасть под эт у машину – да кто угодно мог. В ресторане «21» девушка-гардеробщица сказала: «А я вас знаю». Я было решил, что она вспомнила, какое у меня в прошлый раз было грязное пальто –

они его тогда даже не захотели вешать, а просто бросили на пол. Позже, правда, она попросила меня дать ей автограф, так что она, наверное, имела в виду что-то другое.

После ланча я прошелся по Мэдисон-авеню, но после этого несчастного случая ощущения у меня были все еще очень странные.

Воскресенье, 18 декабря 1983 года

Разговаривал с Крисом и Питером. Они украшали свою рождественскую елку, а потом собирались отправиться в клуб «Пирамида» на Авеню А, сидеть в жюри конкурса нижнего белья. Поехал на такси к Крису (9 долларов). Крис так похудел, одни глаза остались. Он худеет по той же причине, по которой худел и я, когда довел свой вес до 52 килограммов: думает, что благодаря этому будет выглядеть моложе. Однако худоба ему сильно не к лицу. В общем, когда приедем в Аспен, придется мне закармливать его мороженым.

Понедельник, 19 декабря 1983 года

На такси на встречу с Лидией (5 долларов). Пока я выполнял упражнения, все мое тело дважды пронзила сильнейшая боль, как будто кто-то воткнул в меня шпагу, когда я наклонился. Я уже решил, что все – конец. Особенно после этого ЧП в субботу, когда стало ясно, как все может кончиться в одну секунду. Но потом боль прекратилась. Наверное, это был какой-то мышечный спазм. Лидия забеспокоилась. Она ведь постоянно меняет мне программу упражнений. Например, мы больше не делаем упражнения на животе, потому что от них стало увеличиваться отверстие от пули, которое по-прежнему есть у меня в животе. И нагрузку с гирями мы тоже снизили. Я в молодости поднимал штангу. Это было в заведении под названием «Эл Рун». Еще до того, как оно стало называться «Европейские бани» и там стала выступать Бетт Мидлер. Когда там был обычный спортзал. Но я не поднимал штангу по правилам, а делал как придется.

Вторник, 20 декабря 1983 года

Жан-Мишель пришел к нам в офис, однако он был не в себе – из-за наркотиков. Клементе упомянул какую-то из картин, над которой сейчас работаем мы втроем, и Жан-Мишель был до того в отключке, что тут же начал писать краской. Жан-Мишель и Клементе работают чуть ли не наперегонки. Мы сейчас работаем над примерно пятнадцатью картинами.

Было до того морозно, что я решил остаться дома. Целых два часа проговорил по телефону с Джоном Райнхолдом. Заснул, потом проснулся. Потом пошел, нашел пачку орехов с корицей у Джона, съел их. Выпил немного коньяку. Спал я таким сном, когда ты на самом деле спишь, а думаешь, что бодрствуешь. Наконец только с 7.30 до 8.15 я поспал крепким сном. Поленился включить на ночь увлажнитель, вот и проснулся от того, что во рту сухо и пальцы тоже сухие.

Среда, 21 декабря 1983 года

Пошел к «Фьоруччи», и там было так здорово. У них там есть все, что мне всегда хотелось, и все – из пластмассы. Когда у них что-то заканчивается, они, по-моему, больше то же самое не заказывают. А еще там очень милые дети. Работал до половины восьмого, потом наклеился и пошел на вечеринку к Мику на Западную 81-ю улицу, и это оказалось замечательно. На входе стояло несколько охранников. Я впервые увидел его новый дом и был разочарован:

я-то думал, что он окнами на Риверсайд-драйв, в сторону Гудзона, ну и если вспомнить все те великолепные дома, которые они смотрели, пока выбирали жилье, то я вообще не понимаю, почему они купили именно этот. Джед сделал в нем капитальный ремонт, восстановил его изначальный вид, однако это всего лишь самый обычный дом.

На вечеринке были те же, что и всегда. Ахмет, Камилла и Эрл Макгрет, Янн Уэннер, Питер Вулф и Том Кашин. Я решил накидаться по полной программе. Еда у них была хорошая. Может, и из магазина, однако из лучшего магазина. Джерри сейчас преогромная. Т а к странно видеть этих женщин беременными, когда ты знал их стройными. Даже не верится, что это тот же самый человек. Она размером с грузовик. На ней была диадема и белое платье, типа платья невесты.

Четверг, 22 декабря 1983 года

Бенджамин заехал за мной, шел проливной дождь, однако оказалось, что он теплый. У меня кошмарное рождественское настроение. В городе – никого. Звонила Пейдж, и она уже прислала мне шоколадный телевизор, который заказала у одного из наших рекламодателей – в честь нашего телешоу на канале «Эм-Эс-Джи» («Мэдисон-сквер-гарден»). Она не знала, что раньше в тот же день мы получили от них письмо, в котором черным по белому было написано, что шоу наше закрывается.

Пятница, 23 декабря 1983 года

На такси в Interview на офисную вечеринку, чтобы попытаться хоть немного почувствовать, что сейчас Рождество. Т у д а пришел Робин Геддис, и, судя по его виду, чувствовал себя странно. Мне показалось, что никого из особенно известных людей на этой вечеринке не было. Были Роберт Хейз и Сискоу, его бойфренд, который умирает от СПИДа, и я дико испугался его присутствия и просто не мог этого переносить. Ребята из журнала все ходили к нему домой – он приготовил рождественский ужин для Джея и Пейдж, и они съели все это. Он уже и раньше готовил для них. Мы ведь раньше все без конца ходили в его ресторан.

Суббота, 24 декабря 1983 года

В квартире Хальстона была по-настоящему рождественская атмосфера. Виктор вел себя пристойно. Бьянка пришла вместе с Джейд, были Питер Бёрд и Шерил Ти г с, Дженнифер и Джей из офиса, племянница Хальстона. А Стива Рубелла не было. Ужин волшебный – индейка с клюквенным соусом, я наелся до отвала. Хальстон подарил мне какое-то старое платье, оно весит, наверное, целых две тонны. Подарки, на самом деле, не такие уж замечательные – не то что в прошлое Рождество. Бьянка сглупила, спросив меня, иду ли я к Диане фон Фюрстенберг, а ведь меня туда не приглашали. Видимо, меня вычеркнули из списка гостей. Наверное, она предпочла Боба. Ну что ж, в таком случае не будет ей подарка. Впрочем, у нее ведь никогда не было так уж весело. Бенджамин принялся уговаривать меня уйти отсюда, чтобы он мог уже сам отправиться веселиться дальше, и ему удалось вытащить меня оттуда в полночь, он довел меня до дома, мы шли пешком. Я по дороге все хныкал, на меня напало полное уныние. Дома принял валиум – и забыл обо всем на свете.

Воскресенье, 25 декабря 1983 года

Когда я встал, было уже воскресенье. Попытался покрасить брови и волосы. Настроение ни к черту. Сходил в церковь. Мне звонили, но не слишком многие.

Ну, вообще-то говоря, никто мне не звонил. Я пытался заворачивать подарки. Собирался пригласить к себе Питера и Криса, чтобы мы спланировали наш переезд в Аспен завтра утром. По-моему, я целый день заворачивал подарки, и к тому времени, когда они пришли, уже пересмотрел много ужасных телепрограмм. Использовал уйму разной ворсистой бумаги.

Получил в подарок от Криса картину Джорджии О’Киф и от Питера маленькую картину, и время пролетело быстро. Никто ничего не ел.