Пятница, 1 января 1982 года – Аспен

Решил пойти в больницу, узнать, не сломана ли у меня рука из-за позавчерашнего падения. Пришел в приемное отделение, там ко мне отнеслись очень участливо. Одна женщина была особенно бойкая, она из Питтсбурга или из моей начальной школы, что-то в этом роде, потом мне сделали рентген, а пока ждали снимки, нас перевели в эти маленькие отсеки, разделенные простынями, а потом туда ввезли на каталке мужчину, который спросил: «Я уже на небе?», и он сказал, что ниже шеи вообще ничего не чувствует, тут они все перепугались и повезли его на рентген. Там были все эти молодые люди, у которых кости торчали из их ног, и я жутко там перепугался. Потом уже было четыре часа пополудни, и Джону нужно было встретиться в банке «Юнайтед сити бэнк» с кем-то по имени Дон Стил из киностудии «Парамаунт».

Пошел на ужин к Барби Бентон, и там был Зев Бафман, продюсер «Лисичек». И еще – миссис Бафман, которая, как я понял, ни за что не позволила бы ему завести интрижку с Элизабет Тейлор. Барби показала нам дом, и он чем-то похож на башни «Уо т т с-тауэрс», здесь тоже все сделано вручную – причем архитектор сам ходил к реке и искал мрамор, чтобы сделать ступени. В общем, довольно мило, однако не с теми вещами, которые сюда привезла Барби.

Понедельник, 4 января 1982 года – Аспен – Нью-Йорк

Вернулся в Нью-Йорк, позвонил в офис, собирался отправиться в даунтаун, но уже была половина шестого. Винсент уходил на свои занятия по методу Ламаза. Я остался дома и распаковал вещи.

Уронил кольцо в раковину, оно застряло в сливе. Заехал за Джоном, мы отправились к Хальстону. У него были только Стив Рубелл и Виктор, и Хальстон сообщил нам, что два дня назад он и Лорен Хаттон купили в Монтоке участок площадью в сто акров. Это значит, что позади нашего участка и участка Дика Каветта кооперативных домов не построят. Бьянка собирается снимать мой дом в Монтоке, пока Хальстон будет строиться. Моя рука все еще болит.

Вторник, 5 января 1982 года

Встал рано, чувствовал себя, как в Аспене. То есть голова кружится, как будто я под кайфом от ЛСД (чего ни разу не пробовал). Наверное, мои легкие все еще страдают после выстрела.

Получил много приглашений на ужин к разным людям. Поговорил с Джоном, и он считает, что нам лучше бы поработать над сценариями.

Он приехал, и мы работали над сценариями, потом он уехал в половине десятого. Я посмотрел телевизор, рука у меня сильно болела, поэтому я принял таблетку аспирина, и тут в последнем выпуске телевизионных новостей сказали, что умер Ганс Конрид.

Среда, 6 января 1982 года

Хайнер Фридрих устроил чайную церемонию у себя дома на 82-й улице. Надо было снимать ботинки при входе, но я этого не сделал. Шофер, который нас вез, был лучшим из всех, кто только меня возил, его звали Мэнни, он был чернокожим. Фред сказал мне, чтобы я ничего не говорил Хайнеру про сумму, которая нам требуется для покупки здания. Ну ничего – у него еще одна вечеринка будет на следующей неделе, и тогда я поговорю с ним о ссуде. Он забирает лофт Джона Чемберлена и делает там музей, и отчего бы ему не взять в аренду ту часть нашего нового здания, которая выходит окнами на Мэдисон-авеню, и не сделать там музей для меня? Я бы попросил его об этом, да только люди всегда хотят делать то, что они сами придумали, поэтому я только намекну. Я уже предложил ему, чтобы он открыл бар в нашем здании, но он ответил: нет-нет, ведь мусульмане не пьют вина – они с Филиппой у нас теперь мусульмане, «кружащиеся дервиши».

Суббота, 9 января 1982 года

Открылась еще одна большая выставка моих работ, причем двойная: это сразу и «Знаки доллара» в галерее Кастелли на Грин-стрит, и Reversals в галерее Кастелли на Западном Бродвее.

На вернисаж пришли Боб Раушенберг, Йозеф Бойс и Ханс Намут, и все было похоже на ажиотаж шестидесятых. Да, я ведь забываю, до чего художники привлекательны.

Лучше всего было стоять на лестнице – там можно было видеть людей и давать автографы. Потом я отправился на выставку, которая открылась на Грин-стрит, и туда явились все тяжеловесы. Розенквист не знал, что сказать, и сказал, что ему понравилась моя фотография.

Воскресенье, 10 января 1982 года

Ни единого телефонного звонка. Вот так и получается, что вчера ты звезда, а наутро тебе никто не звонит. Наконец без четверти час раздался звонок, но это был мой брат. Потом позвонила Бриджид, сказала, что поехала в отель «Челси» повидаться с Вивой, которая совсем недавно родила. Позвонил Джону, но там никто не ответил. Позвонила Дженни Хольцер, сказала, что она в Вашингтоне с тем человеком, который написал сценарии «Чайнатауна» и «Шампуня», – с Робертом Тауном. Скоро выйдет на экраны его новый фильм «Личный рекорд» про спортсменок-лесбиянок. Позже, сегодня же, они должны были приехать в Нью-Йорк, и она хотела, чтобы мы поужинали вместе. Еще она сказала: «Принеси свой магнитофон, ведь он такой замечательный, ну очень замечательный!» Я не понял, зачем. В 22.20 я поехал в ресторан «Илейн» (такси 4 доллара), там была сама Илейн, она еще потолстела! Да как! И это после всего, на что она пошла, чтобы похудеть. Джейн с Робертом Тауном были уже в ресторане, им достался хороший столик. В первые три часа я его жутко возненавидел. Впрочем, и потом, наверное, тоже, даже не знаю. Он весь такой калифорнийский. Все эти словечки, которые я терпеть не могу: вроде «жопа» и «телка». От «телок» я вообще лезу на стенку. Он не хотел, чтобы я записывал наш разговор на пленку, потому что, как он сказал, он так много работал над «своим детищем», но потом вдруг обратился к Джейн со словами: «Вот только если вы этого хотите, Джейн, тогда ладно». С нами была его жена Джули, она сменила профессию – из актрис перешла в агенты по недвижимости. Она хорошо выглядит, однако уже почти настал тот момент, когда он променяет ее на кого-нибудь еще. Ну, они уже почти выработали весь ресурс. Мы там провели достаточно времени, но только уже когда Джейн отвезла меня домой, она сказала мне, что эта Джули – дочь Джона Пейна! Ох, не знал, а то бы оттянулся по полной! Роберт Таун без конца говорил про «Уоррена», и я сказал, что только что виделся в Аспене с «Джеком». Да, в самом начале нашей встречи он процитировал мои слова о том, что «в будущем каждый будет иметь право на пятнадцать минут славы», только он сказал «десять минут», и это было смешно, потому что к нам где-то минут через пятнадцать после этого подошел режиссер Марк Райделл и вспомнил эти же слова, но он сказал «пятнадцать минут», и вот они с Робертом Тауном принялись спорить, и мне пришлось согласиться с версией Тауна, ведь я проводил вечер в его компании. Однако что бы это могло значить – что они оба вдруг вспомнили про эти мои слова? Тогда я его спросил, не хочет ли он приобрести их, чтобы использовать для названия, и он сказал [смеется]: «Нет, мне больше нравятся названия из одного слова». Тогда я сказал ему, что продам ему название с одним лишь определенным артиклем THE, которое когда-то мне продал Теннесси Уильямс. Он рассмеялся. Я думал, что за ужин заплатит Джейн, однако потом выяснилось, что платит он, и я был этим очень смущен. У него был лимузин, и мы отвезли его в «Карлайл», а потом Джейн подвезла меня до дома, она рассказала, что у нее с ним был роман еще до того, как он женился на Джули.

Пятница, 15 января 1982 года

Мне позвонил Джон, сказал, что прилетает в Нью-Йорк из Лос-Анджелеса и мы с ним идем на предварительный показ нового фильма Копполы в «Радио-сити». Но его самолет в результате сильно опоздал, и он туда не успел. Фильм этот, под названием «От всего сердца», был скучный, полное фуфло, а ведь Фредрик Форрест – один из моих любимых актеров, и он специально поправился для этой роли – килограммов на десять. Это было мило, но внешний вид – это еще не все, и фильм от этого не становится лучше. После просмотра я плохо отозвался о фильме, но потом увидел, что ко мне направляются корреспонденты из журналов «Пипл» и «Тайм», поэтому сделал резкий поворот и рассказал им, как сильно мне он понравился.

Суббота, 30 января 1982 года

Джон заехал за мной, и мы поехали на такси на Шеридан-сквер, чтобы посмотреть «Балладу о несчастной любви» Харви Файерстайна (билеты 3,5 доллара, такси 7 долларов). Это в театре на Шеридан-сквер, очень тесном, на входе толпились одни только парни, это было несколько, скажем так, неудобно, поэтому мы прошлись вокруг квартала и потом, когда к кассе подошли несколько девушек, встали за ними в очередь. Пьеса эта идет четыре часа, но она смешная, там смешные диалоги, и она всем понравилась, все смеялись. Вот, например, эта драг-квин там говорит: «Ох, у меня столько имен – то я Китти-Подстилка, то Дина-Говядина…».

А когда спектакль кончился, ко мне подошел капельдинер и сказал, что Харви Файерстайн хотел бы увидеться со мной. Мне все время казалось, что я его знаю, только я никак не мог вспомнить, откуда, и вот когда мы с ним встретились, он мне и говорит: «А вы меня не помните? Я же участвовал в вашей пьесе Pork, я был ужасно толстый, весил 230 килограммов, а теперь сами видите – у меня вот эта пьеса идет, большой успех!» Он великолепен, его голос стал таким низким. Он привлекателен и очень талантлив – он ведь эту пьесу написал, сам поставил и еще играет в ней. Я ему сказал, что постараюсь попросить Interview написать про него статью, потому что он – новый талант. Отвез Джона домой (журналы и газеты 10 долларов, такси 6 долларов). Лег спать около часа ночи.

Понедельник, 1 февраля 1982 года

Целых три недели мы планировали ланч с мэром Кочем, и вот сегодня он должен был наконец состояться, но, как оказалось, умер его отец – и его секретарь сказала нам, что он хочет перенести встречу на другую дату. А Джеймс Брэйди на своей «Шестой полосе» так нехорошо поступил: он сообщил, что мэр Коч попросил записать ему на видео все тринадцать эпизодов «Возвращения в Брайдсхед» – он намекал на то, что это означает, по-видимому, что его снедает некая «проблема», однако зачем печатать это в газете в тот день, когда у человека умер отец?

Поскольку ланч был отменен, я поехал в «Одеон», где работники Лео неожиданно устроили в его честь специальный ланч. Дорога заняла почти час (10 долларов).

Там куда ни повернись – одни звезды. За каждый столом сидел кто-то из художников: Джаспер Джонс за одним, Роберт Раушенберг за другим, Дэн Флавин еще за одним, Артшвагер еще за одним, Ричард Серра тоже. Я сидел вместе с Джеймсом Мейором и Сиднеем Льюисом и его супругой, а все потому, что я подошел туда и сказал: «Хочу сидеть за этим столом, потому что здесь все должны мне деньги!» Тогда миссис Льюис подарила мне монетку в десять центов.

Я подарил Лео нижнее белье и носовой платок с узором из долларовых знаков, и ему это очень понравилось: больше ведь никто ничего ему не подарил. Там была его жена Тойни, и у меня были с собой экземпляры Interview на раздачу, но люди сказали, чтобы я спрятал их, потому что именно в этом номере было интервью с фотографиями бывшей подруги Лео – Лоры де Коппет, а ведь у них с Лео связь все еще продолжается, и мне сказали, что из-за меня у них и так произошла жуткая размолвка – Лео должен был ехать в Рим, но Тойни увидела это интервью и так разозлилась, что разорвала его билет на мелкие клочки, и ему пришлось остаться в Нью-Йорке еще на день. Как мне сказали, ссора была грандиозная.

Ханс Намут приглашал каждого художника пойти с ним в туалет, чтобы сфотографироваться, и я решил вести себя вызывающе, поэтому прижимался к Раушенбергу и щупал его, ну и понял, что тело у него в плохой физической форме.

Среда, 3 февраля 1982 года

Разговаривал по телефону со Стюартом Пиваром, и мы решили предпринять что-нибудь вместе. Я пошел к его дому на Западной 67-й, и было странно входить в это здание, потому что там живет Джед. Потом мы решили, что сходим на автомобильную выставку в «Колизее» (билеты 15 долларов). Автомобили Делориан были самыми славными – у них двери открываются не как обычно, а в другую сторону. Раньше они стоили 40 тысяч долларов, а сейчас их продают за 20. Потом Стюарт подвез меня в офис, и я несколько часов работал над «Крестами» и «Валентинками». До семи вечера работал. Мы должны были пойти куда-нибудь с Джоном, однако ему пришлось заниматься своим новым лофтом, который он только что приобрел. Позвонил Крис, они с Питером отправлялись на повторное открытие «Дансетерии», этот клуб открывается в том месте, где раньше был «Интерферон», но я решил, что никуда не пойду.

Четверг, 4 февраля 1982 года

Близнецы Дюпоны прислали мне приглашение на открытие нового ресторана, который называется «Джини», в старинном отеле «Тюдор», и организовал это событие Никки Хэскелл (такси 4 доллара). Приехала Корнелия Гест, однако она, наверное, просто узнала об открытии из газет, поэтому заскочила всего на минутку. Еда была хорошая, и я много заказывал. Когда принесли бифштекс, Крис сразу, еще до того, как его положили на тарелку, попросил упаковать свою порцию, чтобы унести домой и съесть утром на завтрак, и они спросили: может, что-то не так?

Был прием в честь Пии Задоры, это у Хисаэ, и там должен был появиться сам Фрэнк Синатра – и мы могли пойти туда, а мне никак не удается уговорить Боба поставить портрет Пии на обложку журнала, а ведь было бы здорово, если бы она попала на обложку, мне она ужасно нравится. Она как Андреа Фелдман, только не чокнутая и у нее нос красивее. Пиа – одна из этих известных нам девочек-малышек, которые вечно оказываются в центре внимания.

Пятница, 5 февраля 1982 года

Джон заехал за мной, и мы пошли смотреть «Змеиный яд» на Бродвее и 46-й улице (такси 5 долларов, билеты 10 долларов). Джон поинтересовался у директора кинотеатра, хорошо ли продаются билеты, – это фильм компании «Парамаунт». Оказалось, что зал заполняется в среднем на 60 процентов.

Ну, хоть это и фильм ужасов, но на самом деле ужасными были зрители. Перед нами сидела, так сказать, семья: мать и несколько дочерей, наверное, со своими бойфрендами, и они без конца ели попкорн, целовались, обжимались, это было так странно, так грубо.

Потом пришли и сели сзади нас пуэрториканцы, они сидели, задрав ноги вверх, курили марихуану, а еще по углам терлись эти здоровенные хулиганы-негры.

Потом, когда мы вышли из кинотеатра, я занервничал, потому что он был на той самой улице, где кто-то бросал камни с крыши – и несколько прохожих погибли. Поехали в «Студию 54», где Лиз Смит и одна из дочерей [Сидни] Люмета праздновали день рождения, и это называлось, по-моему, «15 и 50». Я увидел снаружи, на улице, Шона Маккиэна и спросил его, хочет ли он попасть в клуб, и он сказал, что хочет, так что я его провел, а потом познакомил с Джоном (гардероб 2 доллара).

Суббота, 6 февраля 1982 года

Ходил домой к Джен Каулс, это на Пятой авеню, дом 810, она отмечала день рождения своего сына Чарли. Подарил Чарли картину «Знак доллара» – Лео тоже был там. Был и Джо Макдоналд, однако я не особо хотел быть в его обществе и разговаривать с ним, потому что он только что перенес «рак гомосексуалистов». Я разговаривал с женой его брата.

В 11.00 поехал на такси в «Ла Куполь» (5 долларов). Там была Дайана Ро сс, а еще Патрис Кальметт, и Иман, и Бьянка, и Барри Диллер, и Стив Рубелл. Они как раз завершали ужин. Я попытался рассмешить Барри Диллера, потому что он никогда не смеется, и говорят, что рассмешить его просто невозможно, тогда я пригласил его потанцевать со мной, но он даже не улыбнулся, тогда я сдался и просто рассказал ему, как мне понравился его фильм «Змеиный яд». И вот тут он вдруг рассмеялся.

Потом Кельвин Кляйн пригласил нас посмотреть его новую квартиру на 66-й улице и Сентрал-Парк-Вест (такси 6 долларов). Дайана Росс поехала туда на лимузине. Прекрасная квартира, двухуровневая, там есть тренажерный комплекс, окна модернизированы, и он все сделал сам, все в белом цвете, лестница, как у Хальстона, деревянная, без перил, выглядит как произведение искусства, но очень страшно. Во всем у него порядок, он собирает то же, что и я. Фотографии Джорджии О’Киф, сделанные Штиглицем. Индийские ковры и светлый панцирь черепахи.

Понедельник, 8 февраля 1982 года

Был до того прекрасный день, что я решил, что хочу остаться на улице до самого захода солнца – так было сегодня тепло и солнечно. По телевизору показывали фильм под названием «День, когда лопнул пузырь» – про катастрофу на бирже в 1929 году, и Джон вдруг спросил меня, помню ли я это. Я сказал, что нет.

Четверг, 11 февраля 1982 года

Опубликован список номинаций на премии «Оскар». А Фэй за свою роль в фильме «Дорогая мамочка» номинации не удостоилась. Ну знаете, если это не называть актерской игрой…

Воскресенье, 14 февраля 1982 года

Бриджид в больнице, ей будут удалять желчный пузырь.

Мариса устроила свою свадьбу с Ричардом Голубом в офисе Хальстона, и в розовом тюлевом платье без рукавов, которое создал Хальстон, она выглядела бесподобно – тут сразу видно, насколько красивой может быть одежда, когда ее носит такой человек. Они переговаривались друг с другом и смеялись во время церемонии, невеста с женихом, и это вроде как здорово, только вот он просто-напросто очередной тип, которому нужна красавица, чтобы о нем написали в газетах.

Приехал на такси, чтобы забрать Криса и пойти посмотреть вместе с ним «Поиски огня». Там играет Рэй Дон Чонг, а она была девушкой Оуэна Бейлиса, который раньше работал в Interview. Она в этом фильме снялась голой, и ее роль заключалась в том, чтобы научить человечество трахаться в обычной позе, а не «по-собачьи». Зрителям это страшно понравилось. Фильм вообще единственный в своем роде. В нем нет диалогов.

Понедельник, 15 февраля 1982 года

Бриджид сказала, что операцию назначили на среду.

Прошелся с Джоном по Коламбус-авеню, потом через парк, и там была компания из пяти огромных качков, а Джон стал бегать, танцевать, залезать на телефонные столбы, качаться на деревьях, но у него в ушах были наушники, поэтому он не слышал, как эти ребята ему аплодировали.

Среда, 17 февраля 1982 года

Операцию Бриджид перенесли на утро пятницы, это в больнице имени Рузвельта. Она сказала, что там недавно умер Ли Страсберг и что там сейчас лежит Джоан Вудворд, которой будут делать операцию на ноге.

Суббота, 20 февраля 1982 года

Встал рано, надо было встретиться с Рупертом. Позвонила Бриджид, сказала, что она уже ходит. Еще сказала, как трудно было решиться на операцию, однако она рада, что теперь уже все позади.

Мэтт Диллон празднует свой день рождения в «Студии 54», ему исполнилось восемнадцать. А другой парень, Бэрд Джонс, отец которого главный в журнале «Пипл», пригласил всех богатеньких «преппи» из Гарвардского и Колумбийского университетов на вечеринку в «Савой». Он совсем как Эльза Максвелл, которая устраивает приемы каждую неделю в другом месте, приглашая туда всех этих богатых молодых «преппи». Правда, меня пригласил на ужин Фред, и мне пришлось пойти к нему.

Воскресенье, 21 февраля 1982 года

Встал рано, пошел в церковь.

Позвонил Винсент, сказал, что Шелли родила девочку, вес у нее 3,7 килограмма, что роды прошли легко и девочку назвали Остин.

Понедельник, 22 февраля 1982 года

Встал рано, отправился на занятия физкультурой. Бриджид не звонила, но я знаю, что у нее все в порядке, потому что она уже говорила с разными людьми из нашего офиса. Ланч в честь мэра Коча по-прежнему назначен на завтра у нас в офисе, и я даже удивился этому: ведь он только что объявил, что будет баллотироваться на пост губернатора штата, и я думал, что из-за этого он отменит свой визит к нам.

Звонила Джейн Фонда, меня не было, я потом пытался до нее дозвониться, однако никак не мог застать ее на месте, так что весь день недоумевал – что же ей было нужно? Позже позвонила Кейт Джексон, и мне было приятно, что мне звонят все эти кинозвезды. Она сказала, что звонит просто так, а я ей ответил, что мне очень понравился ее фильм «Предаваясь любви». И еще звонила Чен из офиса Лиз Тейлор, она пригласила меня на прием в честь пятидесятилетия Лиз в субботу в Лондоне, там, конечно, будет дым коромыслом, однако мы, по-моему, в этот день должны быть в Бельгии.

Вторник, 23 февраля 1982 года

Сегодня мэр Ко ч собирался прийти к нам на ланч, и Винсент очень волновался в связи с этим, а я все говорил, что он отменит визит, а он все никак не отменял – пока наконец, уже в одиннадцать утра, не позвонил и отменил его. Винсент был страшно разочарован, и сейчас я думаю, что Ко ч поступил ужасно. Ну пришел бы на пять минут. То есть я теперь не буду за него голосовать. Ну то есть я вообще не хожу голосовать, да только какая разница, он все равно ужасно поступил. По телевидению показывали в новостях, как он в прошлом не раз говорил, что не будет баллотироваться в губернаторы, а теперь взял да и изменил свои намерения, и это означает, что он такой же, как и все остальные, что куда ветер дует, туда и он.

Снова позвонила Джейн Фонда. Она хочет бесплатно получить свой портрет, чтобы сделать из него плакаты и продавать их – так она соберет какие-то средства на предвыборную кампанию своего мужа, Тома Хайдена. Фред никак не может решить, нужно ли мне это делать.

Среда, 24 февраля 1982 года

Позвонил Виктор, сказал, что хочет посмотреть «Виктор/Виктория» – он решил, что это про него. Он сказал, что после кино Хальстон приглашает к себе на ужин – но только нас троих.

Вторник, 2 марта 1982 года – Берлин

Сходили туда, где Фасбиндер снимает новый фильм, он называется «Керель», по роману Жене. Главную роль играет Брэд Дэвис. Нас с Брэдом сфотографировали, и для Джона он расписался на пепельнице. Я познакомился с Фасбиндером, на нем было что-то невероятное – брюки-галифе из леопардовой шкуры, но один из бывших там ассистентов сказал мне, что Фасбиндер, по его мнению, вырядился так ради меня, потому что обычно он носит черную кожу. Фасбиндер был похож на укротителя в цирке. А у Брэда Дэвиса такой странный вид, он такой изящный, изысканный. Куда лучше, чем на обложке Interview.

Суббота, 6 марта 1982 года – Париж

В половине седьмого открытие моей выставки в галерее Даниэля Тамплона – я об этом даже не знал, но поскольку все равно оказался в Париже, полагалось там появиться. Мы приехали туда, и галерея оказалась отнюдь не плохой. Там выставлены «Знаки доллара», и они выглядели довольно хорошо. Мы там столкнулись с Сан Шлюмберже, а она не знала, что я приеду в Париж. Она предложила подбросить нас до гостиницы. Она была симпатичная, в кожаной одежде, с лисьей горжеткой. Потом мы пригласили кучу моделей на прием, который лорд Джермин давал в мою честь – во всяком случае, он сказал, что в мою честь, но, по-моему, это был лишь предлог. Начало назначено на девять вечера. Мы зашли за Крисом и отправились туда. Джонни Пигоцци сказал мне: умер Джон Белуши, от передоза. Потом модели сказали, что хотят отвезти нас на еще одну вечеринку, а Эрик де Ротшильд сказал, что хочет поехать туда с нами и что у него снаружи лимузин, однако оказалось, обычный фольксваген, так что всем нам – а нас было человек восемь – пришлось в него втискиваться. И мы приехали на эту вечеринку, там было очень, очень здорово, все эти прекрасные модели, одна лучше другой. Они танцевали под чудесную музыку – американскую, конечно, курили марихуану и жарили сосиски, настежь раскрыв окна. Потом приехала полиция, и мы перепугались, всем пришлось скорей избавляться от своих наркотиков. Уже было около двух часов ночи, и нам пришлось соображать, как добраться до гостиницы, – ведь надо было упаковать вещи перед вылетом в Нью-Йорк. Мы с Крисом ушли и на такси добрались до квартиры Фреда (10 долларов).

Понедельник, 8 марта 1982 года – Нью-Йорк

Мне позвонил Виктор, сказал, что проводил время с какими-то мальчиками из Амстердама, все боятся заболеть «раком голубых», поэтому теперь трахаются только с помощью большого пальца ноги. В общем, теперь [смеется] у кого палец длиннее, тот и молодец. Он сказал: «Это офигенно».

Суббота, 13 марта 1982 года

Встал рано, чтобы встретиться с Джоном. Начался дождь, но теплый. Решили, что пойдем в «Мет», чтобы посмотреть, как выглядит новая коллекция Рокфеллера – примитивное искусство (такси 4 доллара, входной билет 7 долларов). Лиз Хольцман тоже собиралась туда, она была мила и очаровательна, подошла к нам поздороваться. Там было много фотографий Майкла Рокфеллера, того сына, которого съели, и одну из них разглядывали парень с девушкой, и я услышал, как кто-то из них сказал: «Да он на вид совсем хиппи». Коллекция великолепная, по большей части предметы из Африки,

кое-что от американских индейцев, из Мексики, а также из Южной Америки, и выставлено все совершенно потрясающе! Потом я прошел от 83-й до 44-й улицы, зашел в книжный магазин «Барнс энд Нобл», чтобы посмотреть справочники и вообще кое-какие книги, который помогут нам в Interview, – кое-что про Дороти Килгаллен. Боб Бах был ее хорошим другом. Я как раз недавно с ним случайно встретился. Он дал мне однажды работу, я неделю рисовал прогноз погоды на карте в пятидесятые годы на «Си-Би-Эс» в программе Уилла Роджерса-младшего.

Понедельник, 15 марта 1982 года

Получил письмо от Билли Нейма, он хочет, чтобы я отдал Джин Стейн его фотографии времен первой «Фабрики» на 47-й улице – для ее книги об Эди, но я ее терпеть не могу и отдавать фотографии не хочу.

Бриджид вышла на работу, она была чудесная, вся лучилась, и, о боже, у нее на самом деле очень красивый шов в области желчного пузыря, а следы от скобок для сшивания разреза почти не видны. Мы с ней целый час просидели за столом в нашей комнате для переговоров, и она мне все-все рассказала про приступ желчнокаменной болезни и про операцию.

Вторник, 16 марта 1982 года

Зашел Пол Моррисси, сказал, что ему звонила Джин Стейн, которая прочитала ему, что о нем сказал Рене Рикар в ее книге «Эди», и он ей ответил, что если это будет напечатано, он подаст на нее в суд, она же ответила, что в любом случае напечатает все. Фред сказал, что мне нужно быть великодушным, найти фотографии Билли и отдать их Джин, а я ему на это возразил: «Понимаешь, Фред, я не против потратить сколько-то времени, чтобы найти их, но мне рассказывали, что Джин понаписала про меня всякие гадости, и вот из-за этого я не хочу ничего делать». То г д а он сказал: «Ну, если ты так к этому относишься, тогда почему бы тебе не позвонить ей и не сказать это напрямую?» То г д а я сказал ему, что лучше пусть он ей позвонит сначала, но в результате позвонил ей сам и сказал: «Понимаешь, Джин, мне нужно несколько вечеров, чтобы найти фотографии, и я бы это сделал, но только мне рассказали, что ты в книге обо мне плохо отзываешься». Тогда она сказала: «Ну, видишь ли… понимаешь… дело в том… я… я… ну это же все записано на пленку, это же интервью, они были записаны». И я сказал: «А-а, так это кто-то еще обо мне плохо отзывается?» А она все свое: «Понимаешь, я… я не… я так не говорила…» – «Ну, что же, сказал я, тогда пришли мне гранки, хорошо?» – «Ах, а я их все как раз раздала…» – «Ну, Джин, ну что ты, ведь всегда можно отксерокопировать». – «Ну, я… я… но ведь Билли [Нейм] написал же тебе это замечательное письмо!» – «Что правда, то правда: Билли написал мне это замечательное письмо». Я хочу сказать, что она крутая баба – прямо Брук Хейворд. Они все ну прос то Сюзи Франкфурт, и все тут. Понимаешь? Т о т же тип. Они притворяются такими женственными, а на самом деле жесткие, бесчувственные. Понимаешь? Но главное, пожалуй, в том, что меня бы не задело ничего из того, что она вставила в эту свою книгу, потому что, уверен, я бы решил, что это совершенно замечательно. Единственное, что мне не нравится, это когда она называет меня «выскочкой». Исабел Эберштадт проговорилась об этом, когда разговаривала со мной, может, и случайно, – но это ведь… это просто неправда. Знакомиться с богатыми, с «золотой молодежью» – это для меня ничего не значило, так же, как быть приглашенным на ее идиотские вечеринки. Мне это неприятно, поскольку это неправда! Остальное, что бы она там ни понаписала, я убежден, совершенно замечательно, и неважно, правда это или нет, но вот эта фигня про «выскочку», про то, что я «прилипала», просто неправда. Ох, и почему только меня это так бесит? Не знаю сам, просто бесит и все. Даже не знаю, что сказать… Да, еще: Пол сказал, что видел Ондина и что он все еще ездит по стране с 16-мм копией «Девушек из “Челси”» – показывает этот фильм и выступает с лекциями. Что Ондин будет делать, когда эта копия вконец износится от чрезмерного использования? Или если вдруг он ее потеряет? О, вот про что нужно бы пьесу написать! А еще он обучает богатых молодых людей актерскому искусству – в учебных заведениях типа «Школы Бакли», так что теперь появится целая группа молодых актеров, которые [смеется] будут играть так же, как сам Ондин. Потом, я просто вижу, что будет, если Билли Нейм приедет в Нью-Йорк. Нет, он, конечно, не приедет, он слишком робкий, он не захочет, чтобы мы видели, как он растолстел. Но если он все-таки приедет – я прямо– таки вижу это, как он приедет на автобусе, с сумкой YMCA на плече. Вот и Том Бейкер делает то же самое: он же ездит повсюду с копией фильма «Я, мужчина». Ну, разумеется, главная новость дня – что в штате Род-Айленд признали виновным Клауса фон Бюлова. Он, наверное, будет оспаривать это решение.

Среда, 17 марта 1982 года

Джон заехал за мной в восемь вечера, и мы поехали к Диане фон Фюрстенберг, она устроила прием «просто так», без повода, но, по-моему, в честь одного богатого индонезийца. После ужина должен был появиться Боб, который поехал на ужин, который давали супруги Хейл в честь министра юстиции. Приехала Барбара Аллен, она сказала, что ее подвез Билл Пейли, и она разрыдалась, когда я стал подначивать ее насчет Питера Дачина, сказала, что думает вернуться к Джо Аллену. Потому что ее только что уволил Валентино. Я этого не знал. Она сказала, что ее обидели, что они должны были заплатить ей за работу, что она совершенно не понимает, почему ее уволили. Я спросил ее про Питера Дачина, и она сказала, что он – ничего, вполне, но он ведь уже семнадцать лет женат, так что у него уже возникли всякие привычки. Она сказала, что ей надоело ходить налево и она стала подумывать, не пора ли сосре доточиться на одном, стать хозяйкой дома. Она сказала, что всякие-разные девицы иззавидуются тому, как она способна развлекать гостей. Нам подавали итальянские блюда и южноамериканские спиртные напитки, я пил их, и они такие крепкие.

Четверг, 18 марта 1982 года

Я прочитал, что за книгу «Эди» Джин Стейн получила шестизначную сумму от книжного клуба «Книга месяца», который рассылает книги по почте, и мне пришла в голову мысль, как быть с Билли Неймом и его фотографиями: по-моему, когда эта книга станет успешной и вокруг Эди вновь возникнет культ, будет хорошо, если Билли опубликует собственную подборку фотографий Эди, он ведь тогда сможет заработать куда больше. Надо мне обязательно будет написать ему письмо, рассказать про эту идею, потому что я вовсе не хочу отдавать фотографии Джин. Да что там, в этой книге на самом деле, наверное, нет ничего плохого про меня, но я все равно не хочу отдавать ей фотографии. Солнечный, но холодный день. Поехал на такси в отель «Мэйфлауэр» (6 долларов), чтобы взять интервью у Шер. У нее там элегантнейший пентхаус, это как бы двухэтажный дом на крыше, и она хотела, чтобы мы беседовали в ее спальне. С ее кровати открывается вид на Сентрал-Парк. Она уже четвертый день подряд ничего не может есть, даже не смогла проглотить таблетку витаминов, а когда она принимала лекарство от воспаления горла, у нее все лицо покрылось сыпью и распухло, поэтому сейчас она лишь пьет густой солод, чтобы не похудеть слишком резко.

Она великолепна, она так просто обо всем рассказывала. Что у нее сейчас два бойфренда, что это случилось вдруг, всего за одну неделю, и что она счастлива, потому что они оба – настоящие мужики, а я заговорил про Рона Дюгэ, что мы слышали, будто бы она и с ним встречается, и она сказала, что да, и это правда, но он слишком собой увлечен, он не для нее. Она говорила о чем угодно, кроме отца, и заявила мне, что про него ничего не скажет. Как рассказала Шер, когда ей позвонили и сказали, что ее выбрали на вторую главную роль и она будет играть вместе с Мерил Стрип в экранизации истории Карен Силквуд, она, по ее словам, проплакала пять часов подряд, потому что все-все, что она делала до тех пор как актриса, было полным дерьмом – кроме пьесы «Вернись в магазин дешевых вещей», и она теперь так рада. Отвез Боба домой (3,50 доллара), потом за мной заехал Джон и мы поехали к Ахмету Эртегюну. Боб сказал, что они приглашали «на сэндвичи», однако глупый слуга, который должен был отвести нас наверх, ввел нас прямо в залу, где все уже сидели за ужином, и Мике с Ахметом пришлось вставать с места. Потом мы отправились на автобусе в «Боттом лайн», чтобы увидеть и услышать Лору Брэниган, которая выступала совершенно замечательно.

Четверг, 25 марта 1982 года

Лорд Джермин устроил ужин в честь Фреда в «Одеоне» (такси 8 долларов). Ту д а так далеко добираться. Приехал Мик Джаггер, и это был удивительный момент,

все, кто был там, были просто взбудоражены. С ним приехал Чарли Уо т т с. Джерри не было. Они сейчас оба «на вольном выпасе». Джулиан Шнабель все еще хочет написать мой портрет, и он сказал, что суббота – единственный день, когда это можно сделать, потому что потом он уедет. Он берет 40 тысяч долларов за портрет, он у нас – Джим Дайн восьмидесятых. Он копирует чужие работы, он пробивной, он приятель Ронни, и еще: женился на богатой. Придется мне попозировать ему. Он, правда, пишет в абстрактном стиле, однако мне, по-видимому, все равно придется позировать, потому что ему это нужно для вдохновения. Я заказал «пикальное мясо», это зобная железа, которую я терпеть не могу, – это, чтобы ничего не есть. Потом мы отправились на празднование дня рождения Джона Сэмюэлса, в огромный лофт его отца на Бродвее. Дженни Хольцер говорила про Иэна Шрегера, что сохнет по нему, сказала, что лучший секс – с ним, и мы сидели и разговаривали до двух ночи, поэтому я пропустил звонок Джона из Калифорнии.

Пятница, 26 марта 1982 года

Сегодня вечером отмечалось пятидесятилетие «Радио-сити», и Мора Мойнихан звонила мне днем несколько раз, так что я решил, что хорошо быть кавалером такой дамы, а еще мы могли бы продолжить записывать материал для «Музыкального отеля» – так теперь называется мой мюзикл про нее и двух ее бойфрендов. Ну, я и отправился в «Радио-сити» (2 доллара). Было скучно. Мора позвонила своим бойфрендам, но обоих не было дома. Она теперь работает в «Пост». Зарабатывает 100 долларов в день, работает около трех дней в неделю, читает тексты, редактирует их, наверное.

Суббота, 27 марта 1982 года

Джон позвонил из Лос-Анджелеса, он там как раз встретился с Бобом и Томасом Амманном – за ланчем.

Воскресенье, 28 марта 1982 года

Боб вернулся из Калифорнии, как мне кажется, только для того, чтобы принять участие в какой-то «вечеринке в джинсах» в Трайбеке, в каком-то новом кафе. И он улетел из Голливуда ради этого.

Я столкнулся с Мэри Ричардсон, и она сказала, что выходит замуж за соседа Джона Сэмюэлса по комнате во времена учебы в Гарварде. Его зовут Карлос Мавролеон. Ну, так она его назвала, а я лишь помню, что он шепелявил. Было бы смешно, если бы он оказался шепелявым натуралом, но тут уж не знаю.

Понедельник, 29 марта 1982 года

Рано встал, постарался приехать на занятия физкультурой вовремя. Как сказала мне Лидия, Шэрон заявила, что соседка снизу пожаловалась, будто мы слишком шумим, то есть Шэрон так пытается дать нам понять, что больше нельзя пользоваться ее помещением, так что, надо думать, наши дни там сочтены. Боб договорился об ужине с мэром, который мы планировали еще месяц назад, но отменили в связи со смертью его отца. Решили позвать его на ужин в честь дня рождения Элис Нил. А Полли Берген устроила прием в честь присуждения «Оскаров» – премий Киноакадемии. А Лестер Перски устроил ужин и прием в «Ксеноне» [смеется], «чтобы чествовать кинозвезд».

На такси поехал в «Особняк Грейси» (6 долларов). Собрались там одни художники, и это – тихий ужас; Генри Гельдцалер там был с Рэймондом, и еще Дуэйн Хэнсон, Элис Нил и Том Армстронг. И все жаловались, что музей Уитни не дал на этот вечер мой портрет, который Элис Нил написала еще в 1970 году, хотя они предоставляют работы, если им подать заявку заранее, за месяц, и я сказал, что для меня это неважно, что это сугубо интимный портрет. Еще Элис выставила автопортрет – в обнаженном виде. А там, на приеме, были ее родственники. Она так быстро пишет эти свои картины. А мэр был весьма мил, выступил с очаровательной речью, которая вся состояла из афористичных шуток. И тут вдруг поднялся какой-то урод и закатил речугу, и это был Стюарт Мотт, и это была престранная речь. Он говорил о том, как Элис Нил не так уж и давно жила на улице, притом была совершенно без денег, у нее даже не было горшка, чтобы справлять нужду, поведал, как она жила где-то на 109-й улице на Ист-Сайде, а потом на 105-й улице на Вест-Сайде, и вот теперь, в качестве подарка для Эллис, не сообщит ли нам всем наш господин мэр о своих взглядах на ядерную войну и разоружение. А мэр ответил что-то вроде: «Знаешь что: мы уже закончили слушать твое выступление».

Боб сказал мэру, что мы хотим поместить его на обложку Interview, и мэр ответил: «После выборов», и Боб спросил: «Да? А разве до выборов не лучше?», но мэр отчеканил: «После выборов будет лучше». В общем, разочаровал он нас. А я говорил, что моя любимая дама – это жена сенатора Элла д’Амато? Она действительно разговаривает точь-в-точь как Джуди Холлидей. Только она не актриса, а просто женщина, и говорит именно таким голосом.

Вторник, 30 марта 1982 года

Кристофер хотел пройтись по городу в поисках новых идей. День был чудесный. Мы пошли в кафетерий «Дубров» в Швейном квартале, и у них там еда подсвечена красным светом, выглядит такой чудесной, порции огромные, и там много воздуха. Я думал, что будет недорого, но ошибся (20 долларов). После этого у нас хватило времени только пройтись по нижнему этажу «Мейси», потому что Крис должен был попасть на прием к врачу. Разговаривал с Джоном, он в Лос-Анджелесе развлекает Барбару Аллен, которая отправилась туда с Джоном Сэмюэлсом.

Потом состоялось открытие выставки Сая Твомбли в галерее «Спероне Вестуотер». Там были Дэвид Уитни, Сандро Киа и еще несколько итальянских художников. Потом мы отправились в «Одеон». Моим соседом оказался Сай Ньюхаус, который рассказал о возобновлении журнала «Вэнити фэйр». Он только что купил картину Джаспера Джонса за 800 тысяч долларов. Я сказал ему, что у меня еще есть несколько Уорренов [Битти] и Натали [Вуд], с которыми я мог бы расстаться.

Суббота, 3 апреля 1982 года

Отправился в магазин «Паста энд чиз», вынул там из холодильника банку – и вдруг уронил ее, она грохнулась на пол и слетела крышка, и соус «маринара» забрызгал все вокруг, включая меня самого, все это было ужасно неловко. Они сказали, правда, чтобы я не беспокоился, что все в порядке, ничего страшного. Со мной такого никогда прежде не случалось.

Поехали на Лафайет-стрит к Бобу Раушенбергу, у него была вечеринка, а по дороге нарвались на Генри Поста. У Раушенберга была Леди Макрейди, она разрисовывала клуб «Хеллфайер» – это клуб для натуралов, где девицы водят клиентов на поводке, практикуют «золотой дождь» и тому подобные радости, но все только для натуралов.

Уехал в половине первого ночи. Поехал в «Студию 54», где праздновали день рождения самого замечательного парня из «Сэтедей найт лайв», он просто звез да у них, этот негр, который только что подписал договор о съемках в фильме студии «Парамаунт». Эдди Мерфи. Он вроде как красавец. Народу в клубе было навалом, но все какие-то неизвестные личности.

Воскресенье, 4 апреля 1982 года

Позвонил Крис, сказал, что хочет пойти в это место в Квинсе под названием P.S. I. Про него были хорошие рецензии. Там сейчас выставка бойфренда Генри Поста. Народу тьма, и это напомнило мне, как бывало когда-то прежде, когда мы ходили в такие места, как «Сетлмент хаус», на мероприятия подобного рода. Но только в то время люди были получше – Олденбург и Уитмен. Тут была Брук Адамс, она была очаровательна, поздоровалась со мной. А принцесса Шлезвиг-Голштинская – Пингл – которую мы освободили, так сказать, от работы у нас в офисе, потому что она до того уж высоколобая, теперь работает тут, примерно один день в неделю. Мы попросили ее провести нас по всему зданию. Мы встретились с Генри Постом, обозрели вещи его бойфренда – ничего, но слишком похоже на то, что делает Джедд Гарет. Джон, кстати, всегда видит в картинах что-то такое, чего не вижу я. Например, там была абстрактная картина, и он увидел, что поверх изображения написаны еще фигуры людей. Они в самом деле там были, но я их не увидел, а картины ведь многое высказывают, но я никогда не рассматривал их под таким углом зрения. Потом была коктейльная вечеринка, которую Генри устроил в доме Анны Винтур, где она живет с этим Майклом Стоуном.

Генри вовсю охаивал вчерашнюю вечеринку у Раушенберга, он говорил, что вот у него вечеринка будет что надо: грандиозная и шикарная. Однако я начинаю подозревать, что Генри, возможно, на самом деле не знает, что такое элегантная вечеринка, просто потому, что сам он бывал не на слишком-то многих. Потому что у него… – ну, что сказать, у них даже еды никакой не было. Прием был с половины седьмого до половины девятого, и там подавали одни крекеры, притом обломанные. Это все происходило на Бродвее, между 70-й и 71-й улицами. Там у них большие деревья и три служанки, однако нам-то что со всего этого – еды все равно не было никакой. А ведь Генри так ругал вечеринку у Раушенберга и всем рассказывал, что у него будет гораздо, гораздо лучше… И еще там был Джед. Я спросил Генри, будет ли он там, и он сказал, что да, будет, ведь Джед – один из его лучших друзей. А вот кинозвезд не было. Никого. Пришел Стив Рубелл. И самое удивительное – он появился с обвинителем, тем, кто засадил его в тюрьму! И мне показалось, что Генри – а ведь это он написал статью, после которой и начались все неприятности, – что именно Генри и свел их. Ну, это как кто-то выгонит тебя из твоей квартиры, а ты решишь с ним на следующий год подружиться. Или когда ты хочешь завязать отношения с тем, кто достаточно умен и может вывести тебя на чистую воду, причем эти отношения заключаются в том, чтобы посвятить его как раз в то, чем ты занимаешься.

Понедельник, 5 апреля 1982 года

Работал всю вторую половину дня. В офисе вдруг началась деловая суматоха. Я вспомнил, что Сьюзен Блонд дала мне билеты на этого парня, рок-музыканта, который откусывал головы у летучих мышей, Оззи Осборна, но потом позвонил Томас Амманн и пригласил меня на ужин в ресторан «Мистер Чау», так что я отдал билеты Агосто. Сам взял такси до этого ресторана (7 долларов). Мы говорили об искусстве. Томас рассказал историю про одну вещь Пикассо, которую он купил у Полетт Годдар за 60 тысяч долларов, и потом как-то привез ее к одному из детей Пикассо, где ему сказали, что это подделка, и он сказал, что Полетт устроила ему головомойку, что с ней было «ужасно трудно», однако в конце концов деньги она вернула. Но если как следует подумать, то разве стал бы кто-нибудь тридцать лет назад подделывать Пикассо? Он ведь пошел вверх только в 1950 году. Я переехал в Нью-Йорк в 1949 году, и Сидни Дженис и все такие галереи уже существовали, и был Музей современного искусства, и искусство вообще пошло в гору, вот Пикассо и стал художником номер один. Однако чтобы уже тогда его работы начали подделывать, ну не знаю. Потом Томас пригласил меня и Джерри Зипкина зайти к нему. Он, правда, охаивает людей, когда навеселе, потому что считает, что ему нужно так их развлекать. Я сказал, например, что Холли Соломон и ее мужу принадлежит здание, в котором жили Мэрилин Монро и Артур Миллер, а Джерри начал всячески насмехаться над ней – как она выглядит да как одевается. Еще Джерри сказал, что многие жены вот как поступают: говорят своим любовникам, что им нужна брошка за 150 тысяч долларов, и любовники дают им деньги на это,

а потом говорят то же своим мужьям, и те тоже дают деньги, женщина покупает эту брошку, а лишние 150 тысяч кладет себе в карман, и в итоге каждый – и любовник, и муж – думает, что именно он купил ей эту брошку. Еще он сказал, что многие мужья покупают своим женам ювелирные изделия за счет компании, поскольку в этом случае при разводе вещь остается собственностью компании. Однако многие жены заказывают точные копии таких драгоценностей, а настоящие они продают.

Среда, 7 апреля 1982 года

У нас все еще не было обложки для Interview, и редакция, наверное, решила взять Дайан Кэннон, и Роберт Хейз сказал Бобу, что якобы я сказал, что согласен, а я-то знаю, что не говорил такого, потому что никогда такое не мог бы сказать, потому что терпеть ее не могу. Мы попытались заполучить Рейчел Уо р д, однако ее агентство не разрешило этого.

Я решил пойти посмотреть «Люди-кошки». За мной заехал Джон, и мы отправились в кинотеатр «Джеминай» (такси 3 доллара, билеты 10 долларов). Мне фильм очень понравился. Наверное, мне по сердцу все, что делает Скарфиотти, он здесь художник-постановщик. На этот раз мне особенно понравилось, что откусывают руку, и как они это воплотили, как она щелкнула, выскочив из сустава.

Пятница, 9 апреля 1982 года

Сегодня было последнее занятие у леди Шэрон. Я на нее страшно сердит, она сама нас во все это вовлекла, а теперь просто выкидывает на улицу, да еще утверждает, будто на нас жаловались соседи cнизу, а я вот знаю точно, что это не так. Им и раньше наши занятия не мешали, и теперь наверняка не мешают. В общем, я некоторое время буду ходить на эти занятия к Джону Райнхолду, пока в офис не доставят тренажеры, которые я уже заказал.

Понедельник, 12 апреля 1982 года

Не понимаю, отчего я на самом деле так взъелся на Шэрон, но я ее теперь терпеть не могу: я так возмущен тем, что она пригласила меня заниматься физическими упражнениями у себя дома, а потом взяла да и просто выкинула прочь. Возмущен просто до глубины души.

На ланч к нам приходил Билли Сквайер, а еще на этом же ланче появился Иссей Мияке, он собирается запустить коллекцию мужской одежды. Он говорил, что японцы очень много тратят на одежду, и еще рассказал про крошечные комнаты у них в гостиницах, всего шесть на четыре фута, то есть ты фактически ставишь телевизор себе на голову. Он сказал, что когда японцы приезжают в Нью-Йорк, у них бывают нервные припадки из-за «всего этого пространства», так что они могут посылать сюда только тех, кто живет в пригородах.

Понедельник, 19 апреля 1982 года

Позвонил Крис, сказал, что будет показ фильма Фасбиндера, того самого, съемки которого были при нас в Германии. Мне нужно было не опоздать на званый ланч, поэтому мы посмотрели только полтора часа, и все было хорошо, но оставалось еще сорок минут, а их мы не увидели.

Вторник, 20 апреля 1982 года

Вторая половина дня выдалась бурная. Приходили Фасбиндер и его продюсер, я сказал, что мне очень понравился фильм. Потом они ушли, и продюсер вскоре появился опять, сказал, что оставил Фасбиндера в порномагазине в Виллидж. Он странный, этот Фасбиндер. Он был мил, когда я знакомил его с нашими ребятами в офисе, но когда я представил его Лидии, преподавательнице гимнастики, он повел себя странно.

Я позвонил Эдмунду Голтни, поскольку Кельвин Кляйн просил меня связаться с Джорджией О’Киф, он хотел бы встретиться с ней и купить у нее картину. А потом я позвонил Хуану Хэмилтону, и он пафосно заявил, что Кельвин может, конечно, прилететь в Альбукерке, но он, Хуан, не гарантирует, что Джорджия встретится с ним, и я заметил, что Кельвин так не ведет свои дела, на что Хуан ответил: «У нас по-другому не бывает». То г д а я позвонил Кельвину и сказал ему, чтобы он сам позвонил Хуану, потому что, ну в самом-то деле, тут ведь все зависит от особенностей личности.

Среда, 21 апреля 1982 года

За нами приехал лимузин, чтобы отвезти нас в компанию «Батлер Эвиэйшн», где я должен был сниматься в рекламном ролике для авиакомпании «Ю-Эс Эр». Они нагнали для участия в съемках почти сотню человек, там и The Rockets были, и Дик Каветт, который, когда я там появился, только что уехал, я познакомился с режиссером и помрежем, и они мне оба страшно не понравились, все как в Голливуде, – парни с золотыми цепями, в кроссовках и в джинсах. Гримерша замазала мой прыщик, потом меня посадили в самолете рядом с дамой в седом парике. Моя роль заключалась в том, что я должен был взять бейгл и произнести: «Что такое искусство?», и я никак не мог сделать все как надо – в первый раз вообще сказал: «Что такое бублик?», так что им пришлось сделать двадцать дублей.

Да, еще: я готов уже не знаю как орать на Пола Моррисси, потому что вот я раскрываю газету и вижу, что «Франкенштейна» сейчас показывают в пятидесяти кинотеатрах, и это в то самое время, пока он придирается ко мне по мелочам, выискивает блох вокруг каждой запятой в формальном договоре между нами, который он захотел заключить, чтобы четко определить, сколько процентов какого фильма принадлежит ему; пока он заставляет своего юриста, Чейза Мелена, расписывать все по мелочам – например, что будет через двадцать лет, если я к тому времени умру, – тем временем не то Понти, не то какая-то мафиозная компания или вообще непонятно кто зарабатывает целое состояние на показе «Франкенштейна». Та к отчего же Пол первым делом не займется этим?! Видимо, мне придется теперь внимательно прочитать договор, под которым он хочет получить мою подпись, а потом я еще скажу, что не подпишу ничего, пока все не будет еще более детально расписано, – я имею в виду, а что если через двадцать лет на свете не будет его? Я не хотел бы вести переговоры с его матерью насчет прав на показ фильма за рубежом. Т а к, видимо, и поступлю. Вот-вот, точно.

А я говорил, что миссис Руперт Мердок написала мне письмо про то, что нужно спасти церковь? Ту, куда я хожу, – храм святого Винсента Феррера на 66-й улице. Она почти обречена, потому что в нее никто не ходит. Раньше это была изысканная католическая церковь, а теперь она почти всегда пустая.

Четверг, 22 апреля 1982 года

Показ моделей Хальстона был великолепен: что за простые и чудесные платья он создает. У него не то десять, не то двенадцать девушек-манекенщиц. Он использует новую ткань, очень красивую, она похожа и на бумагу, и на шелк, и многие даже щупали ее, чтобы понять, чтó же это такое. Она была в двух оттенках – стальная серая и стальная зеленая, а по ней будто струи водопада движутся, все переливается радужными отблесками. На показе ошивалась куча мужиков – ну, таких жеребцов. Лорен Хаттон сидела рядом со мной и снимала на точно такой же фотоаппарат, как у меня, однако снимала от бедра, и я сказал ей, что у нее никогда не получится хороший кадр, если она не будет смотреть в видоискатель, причем в нужном месте надо мысленно очерчивать круг. Она сказала, разве не здорово, что мы теперь соседи в Монтоке – они с Хальстоном и братом Питера Бёрда купили сто акров рядом со мной, и они с Хальстоном собираются разделить участок и что-то на нем построить. Обсудил с Роном Фелдманом серию изображений под названием «Вымершие животные».

Воскресенье, 25 апреля 1982 года

Зашел за Джоном, чтобы пойти с ним в парк. Там мы случайно наткнулись на его босса Барри Диллера – он был в компании Кельвина Кляйна, Дэвида Геффена и Стива Рубелла, они тоже вышли прогуляться. Это, в общем, всех шокировало. У всех отчего-то был такой вид, словно они в чем-то виноваты.

Понедельник, 26 апреля 1982 года

Позвонила Джейн Фонда, она приедет ко мне в четверг, чтобы я сделал ее порт рет. Я решил заняться им после того, как Фред, прочитав биографию ее мужа и выяснив его политические убеждения, сказал мне, что надо обязательно это сделать.

Позвонил Шон Маккиэн, он вернулся после своего выезда в Гамбург, где работал манекенщиком. Сказал, что расстается с девушкой, с которой до сих пор жил – у нее хорошая квартира, и что он теперь свободен, если я хочу с ним жить, я сказал, что подумаю и позвоню ему.

Вторник, 27 апреля 1982 года

Приятно ходить под зонтом, когда идет дождь: никто тебе не мешает, никто не пристает.

Зашел Крис, у него семейные проблемы: Питер где-то шлялся вчера до трех ночи, и Крис вдруг принялся истерически рыдать – а ведь он человек, которого я видел только очень сильным, никогда не подумал бы, что он может быть в таком состоянии, и это меня настолько испугало, что я решил, что он мне действительно нравится, потому что он на самом-то деле вот такая сопля. Я решил, что должен помочь делом, чтобы их союз не распался, – и для этого пригласил обоих на ужин.

Работал всю вторую половину дня.

Отправился в «Коу ч хаус», а там все такое калорийное – кукурузные палочки и всякое такое, это так вкусно. Я теперь вешу почти 55 килограммов, но я хотел бы немного похудеть, только вот не уверен, что снова дойду до 52 кило. Я вовсе не выгляжу больше таким худым, будто болен анорексией, но хотел бы именно так выглядеть. Лидия говорит, что вес у меня прибавился за счет мышц. Я хочу сказать, что когда видишь всех этих парней, которые занимались на тренажерах около года, например, Марка Балета, у которого раньше фигура была как песочные часы – а теперь можно подумать, что он надел пальто! Странно (ужин 250 долларов).

Среда, 28 апреля 1982 года

Союз Криса и Питера восстанавливается.

Я заново сделал губы на портрете Аньелли. Интересно, что вообще станется со всеми этими портретами через десять лет, когда начнут отслаиваться крошечные точки, которые получаются при шелкографии?

Четверг, 29 апреля 1982 года

Джейн Фонда должна была прийти в 2 часа пополудни, а у меня на час был назначен визит в косметический салон. Мы с Фредом здорово поссорились из-за того, кто из нас будет накладывать ей грим, и ему пришлось выйти прогуляться, чтобы несколько остыть. Потом он вернулся. Джейн Фонда появилась с собственным парикмахером и визажистом, она была на костылях, такая очаровательная, и все потому, что хотела получить что-то совершенно бесплатно. Но действительно очаровательная. Она спросила про Джеральдин Смит и Эрика Эмерсона, которых они с [Роже] Вадимом когда-то подвезли в гостиницу, после того как познакомились с ними у нас на «Фабрике». Я ответил, что Эрик уже на небе, а Джеральдин все еще в телефонной книге. Я просил Бриджид прошить мои фотографии на новой швейной машинке – я ее специально для этого купил, однако оказалось, что самая лучшая швея – это мой телохранитель, бывший морской пехотинец Агосто, потому что до того, как он ушел на военную службу, он работал на швейной фабрике на Гавайях, где из них выжимали все соки.

Среда, 5 мая 1982 года

На такси до дома 720 на Парк-авеню, это у 70-й улицы, шикарное здание. Миссис Ландау желает изменить цвет волос на своем портрете – чтобы быть не брюнеткой, а шатенкой. Слуга принес еду – грибы, фаршированные паштетом, гороховые стручки, фаршированные сыром. Что это за блюда такие? Французские, может? Я понимал, что пищу эту наверняка трогали руками, но я был голоден, так что все съел. Сколько же у нее картин Пикассо! Мы говорили о ресторанах и о картинах. Потом я сказал, что мне пора, потому что за мной должен заехать Стив Рубелл: мы с ним отправлялись на ужин в пользу демократов, куда полагалось прийти в смокинге.

Шофером у Стива была блондинка в мини-юбке, очень похожая на Blondie, но она вела машину так медленно, что в результате Стив отодвинул ее в сторону и сам сел за руль. Приехали в «Шератон-центр», в актовый зал. Там ну до того было противно. Но Стив хочет снова получить лицензию на продажу спиртных напитков, вот он и жертвует деньги на чьи угодно избирательные кампании.

Четверг, 6 мая 1982 года

Ужин в честь дня рождения Ричарда Гира, который устраивала Сильвинья, начинался, как оказалось, только в десять вечера, поэтому я отправился домой и еще некоторое время там поработал (такси 5,50 доллара). Поехал к Ричарду Ги р у, он живет на Восточной 10-й улице (такси 7 долларов). Квартира в пентхаусе, с большой террасой длиной с целый квартал. Сильвинья там пишет маслом. Была Диана фон Фюрстенберг и молодые люди из Южной Америки. Был Джон Сэмюэлс, он сказал, что получил главную роль в фильме

«Отель “Нью-Хэмпшир”» с Дайан Лейн и Амандой Пламмер, режиссер Тони Ричардсон.

Были еще Янн Уэннер с женой, и он, как мне показалось, сейчас несколько похудел. Я пробыл там примерно до двух ночи.

Воскресенье, 9 мая 1982 года

В Нью-Йорк опять приехал Томас Амманн, стал расспрашивать меня про арт-бизнес. Я спросил, не хотел ли бы он вечером пойти со мной на премьеру мюзикла «Девять», и он ответил, что с удовольствием. В этот же вечер в новом клубе «Клаб Эй» праздновали день рождения Боба, это устроила Элизинья Гонсалвеш.

Я заехал за Джоном, и мы отправились в «Клаб Эй» на Восточную 60-ю улицу, дом 333 (такси 7 долларов). Замечательная вечеринка, удивительно элегантная, даже не подумаешь, что это в честь Боба, ведь собрались такие замечательные люди. Я сидел рядом с Бетси Блумингдейл, разговаривал с ней, она сказала, что Альфред все еще болеет. Была «Сюзи», а Линн Уайет прилетела специально ради этой вечеринки, были также Фарра Фосетт и Райан О’Нил. Официанты там довольно старые люди, и причем вид у них такой, будто они прямиком из ресторанов на Нижнем Ист-Сайде, тех, что были когда-то давным-давно, – официанты замечательные, какие надо. Устроить эту вечеринку было наверняка непросто – сколько же потребовалось усилий, чтобы спланировать ее. Еду подавали совершенно замечательную. Например, копченый лосось, фаршированный икрой, – ты получаешь сразу два блюда на одной тарелке.

Понедельник, 10 мая 1982 года

Джон пригласил меня на предварительный показ фильма «Офицер и джентльмен» с Ричардом Гиром и Деброй Уингер. Не могу понять, понравился мне он или нет. Джон сказал, что у него во время сеанса трижды наворачивались слезы. Ричард Ги р стал по-настоящему хорошим актером. И Дебра Уингер тоже хорошо играет, вот только этот ее нос… Если б она его подкорректировала, она могла бы выглядеть как Ава Гарднер – или кто там еще?

Вторник, 11 мая 1982 года

Встал рано, сделал нужные звонки. Был записан на прием к Доку Ко к с у, пришел туда пешком. Его секретарша принялась нудеть, что я не оплачиваю вовремя их счета и что Винсент отвратительно с ней разговаривал, когда она позвонила нам в офис, и я было собрался дать ей отпор, но потом нажал на тормоза. Ведь Доку Ко к с у, наверное, слышно, чтó творится у него в передней, а это же он, конечно, поручил ей со мной поговорить. Розмари там у него все еще большая шишка. Сами должны были принять меня в одиннадцать, а задержали до часу, если не до половины второго.

В «Нью-Йорк таймс» большая статья про «рак гомосексуалистов» – про то, что все еще не ясно, как быть, что делать. Болезнь уже приобрела масштабы эпидемии, и в статье говорится, что у ребят, которые без конца занимаются сексом, возбудитель в семенной жидкости, что они уже переболели всем, чем только можно: гепатитом, причем и первым, и вторым, и третьим, да еще мононуклеозом, и меня обеспокоило, что я мог заразиться, просто выпив что-нибудь из стакана, каким пользовался больной, или же общаясь с ребятами, которые ходят в «Бани».

Четверг, 13 мая 1982 года

В офисе Ронни опять создавал проблемы. Накануне мы с ним поругались, и я сказал ему, мол, полегче на поворотах. Все опять как в тот раз, когда я послал его в магазин, попросив принести что угодно, кроме лаймового пирога, а он купил именно лаймовый пирог, и никто не мог понять, зачем он это сделал. На этот раз он принялся натягивать холсты и все перекосил, потом мы поругались, и он вдруг на меня наехал: «Ну ты вообще: не пишешь маслом, не фотографируешь, не натягиваешь холсты – чего ты еще не делаешь?» Не понимаю, чего он хочет добиться. Он ведет себя так, как прежде, когда пил и принимал наркотики, но ведь сейчас он этого не делает. Я работал до половины седьмого.

Суббота, 15 мая 1982 года

Поехал в даунтаун, в галерею, где Крис Макос выставил мои фотографии в женской одежде, и там же была выставка фотографий Кэнди Дарлинг разных авторов. Народу тьма тьмущая, на вернисаж пришли, например, Джекки Кертис и Джерард Маланга (такси 6 долларов). Отвез Джона домой (такси 6,50 доллара).

Понедельник, 17 мая 1982 года

Пришел в офис, когда там уже заканчивался ланч в честь Джоди Джейкобс из «Лос-Анджелес таймс», и тут появились Джоан Квинн и Бьянка Джаггер. Бьянка сказала, что хотела бы вместе со мной взять интервью у Стивена Спилберга. А сейчас, когда я думаю, почему Джоан Квинн выглядела такой необыч ной, я понимаю, что ее волосы не были раскрашены розовым и зеленым, – у нее были обычные, натуральные волосы. И еще – она, в порядке исключения, не клянчила у меня картину.

Вторник, 18 мая 1982 года

Я попытался собрать какие-нибудь общие сведения о Стивене Спилберге, перед тем как брать у него интервью. Я решил, что не буду раздражаться на его жуткую девицу, которая занимается связями с общественностью, – это она недавно не пустила меня на показ «Инопланетянина». Она ведь потом прислала орхидеи в знак того, что просит извинить ее, и с моей стороны глупо постоянно помнить про все это.

Среда, 19 мая 1982 года

Поехал с Бьянкой в «Шерри Незерленд» на интервью со Спилбергом, и он был очень мил (такси 3 доллара). Во время интервью сидел на постели, потом пригласил нас пойти с ним поужинать. Бьянка совершенно запала на него, потому что хочет сняться в одном из его фильмов, а он запал на Бьянку, потому что она ему понравилась в ее фильме. Он сказал, что видел мой фильм «Сон», когда ему было лет двенадцать, и это вдохновило его на создание фильма «Храп». Сказал, что интервью было для него самым замечательным. Мы собрались пригласить его к нам с офис, чтобы попытаться продать ему какие-то картины, но он вдруг сам спросил, можно ли к нам зайти. Он сказал, что будет в Нью-Йорке двадцать седьмого числа, а я сказал, что как раз в этот день уеду, однако мы что-нибудь придумаем. Я довез Бьянку в «Карлайл», а сам поехал к Джону, чтобы забрать у него сценарий (такси 4 доллара). Пробыл у него двадцать минут.

Четверг, 20 мая 1982 года

Смотрел фильм, которого никогда прежде не видел, – там У. К. Филдс еще с усами.

Фред работал над маршрутом нашей поездки в Европу и планировал расписание встреч. Мы с Бриджид сходили в косметический салон на Третьей авеню, где мне сделали педикюр и маникюр. Прохожие заглядывали в окно и, глядя на меня, не могли поверить своим глазам (26 долларов).

Две девушки из «Вижюэл артс», завидев меня, зашли в салон, а потом помчались к себе в школу, чтобы притащить подборки своих работ и показать их мне. Выходя из салона, Бриджид случайно встретила на улице Джерарда Малангу, привела его в салон, у него с собой был фотоаппарат, однако у него оказался не тот объектив, какой нужен, поэтому он стал совершенно сходить с ума, что не сможет снять, как мне делают педикюр. Тут примчались эти девушки из школы искусств, я познакомил их с Джерардом, и все было как в старые добрые времена, когда я присутствовал при том, как он начинал ухлестывать за молоденькими красавицами. Пока я был в салоне, зашли двое мужчин, чтобы записаться на процедуры, может, только потому, что увидели там меня. Один из них явно был жертвой моды. Маникюрщица сказала, что может записать его только через три дня, и он сказал: «Ну что ж, давайте». Я пополнел. Не знаю, как быть, потому что рубашки слишком меня облегают.

Понедельник, 31 мая 1982 года

Разговаривал с Бриджид, она теперь весит целых 77 килограммов, и ее стали спрашивать, уж не забеременела ли она. Я позвонил Джею Шрайверу, и он приехал в свой выходной день, потому что уикенд был таким паршивым. Работали всю вторую половину дня. Послал Джея за материалами (30 долларов). Писал краской вручную. Завершил «Кресты». Отвез Джея домой (такси 5,50 доллара). Англия побеждает в конфликте на Фолклендских островах.

Пятница, 4 июня 1982 года

В два часа дня были съемки у Аведона для рекламного разворота фирмы «Кристиан Диор». Там был Андре Грегори, он играет в пьесе, которую сам написал, она идет в даунтауне. Он был соавтором сценария и продюсером фильма «Мой ужин с Андре» и рассказал мне, что когда собирал полмиллиона долларов на создание этого фильма, ему кто-то сказал: «Что ты пытаешься сделать? Снять еще один фильм Энди Уорхола?»

Все были в нарядах от Диора, они хотели сфотографировать, как я работаю над картиной, однако я сказал, что будет куда современнее не делать этого и обставить все как можно проще, не то съемка получится плохо. В съемке принимала участие и Дун Арбус, впервые с тех пор, как вернулась к Аведону, чтобы продолжить сотрудничество с ним, – они ведь страшно разругались.

Суббота, 5 июня 1982 года

Встал рано. Купил канцелярские принадлежности для офиса (22,73 доллара и 33,82 доллара). Зашел в один из корейских продуктовых магазинов, там было примерно человек пятнадцать, целая толпа, и я заслушался, как кто-то из покупателей минут десять вслух мечтал об ананасе, и когда он наконец замолчал, мне самому ужасно захотелось купить ананас. Он все повторял: «Хочу спелый, чтобы сразу съесть! Сочный! Сладкий и ароматный! Чтобы – раз! – и на тарелку, а не тянуть резину!» И тут я повернулся, вгляделся – да это же Никсон! С ним была одна из его дочерей, просто выглядит она старой, – может быть, это Джули. Сам он был низкий, толстый – ни дать ни взять персонаж из романа Диккенса, с огромным животом. Его попросили подписать счет. С ним были охранники из секретной службы. А кассирша потом сказала, что он у них «самый лучший клиент».

Поехали на «Мой ужин с Андре» (такси 4 доллара), и там была очередь в кассу, вот я и сказал девушке, что нас пригласил сам Андре, поэтому не пустит ли она нас без очереди, а она решила, будто мы хотим пройти бесплатно, но я сказал, что заплачу. Я заснул во время сеанса – до того было скучно. Болтовня хиппарей. Молодежь, небось, думает, что фильм – интеллектуальный, потому что в нем говорится о чувствах. Вернулся домой, спать лег в час ночи (такси 4 доллара).

Вторник, 8 июня 1982 года – Нью-Йорк – Балтимор – Нью-Йорк

Мне нужно было съездить в Балтимор, чтобы поприсутствовать при том, как отец Ричарда Вайсмана, Фред, передает в дар университету штата Мэриленд мои портреты из серии «Десять спортсменов». Кстати, а известно ли Дневнику, что в шестидесятые годы Фрэнк Синатра проломил Фреду Вайсману череп? Это было в ресторане «Поло-Лаундж», в Лос-Анджелесе. Они даже не были знакомы. Просто Синатра стукнул его телефонным аппаратом. Решил лететь рейсом авиакомпании «Нью-Йорк эйр», поскольку я делал для них рекламный ролик, но это с моей стороны было ошибкой, потому что самолет взлетел лишь через три четверти часа после объявленного времени, и нам сказали, что якобы пришлось ждать, пока доставят какую-то деталь, но я-то думаю, они просто ждали, чтобы в самолет набралось побольше пассажиров. И никто ни слова не сказал про мой рекламный ролик, даже стюардесса, которая подала мне бейгл.

Приехал в университет штата Мэриленд, и тут ко мне вдруг подбегает какая-то девица и говорит: «И как вы себя чувствуете здесь, в том самом университете, который закончила Валери Соланас?» А я и не знал, что она здесь училась! Никогда об этом не слышал, вот это новость.

Меня сфотографировали, пригласили в дом президента университета. Мы пошли через весь кампус к его резиденции, чтобы посидеть и поговорить с немногими избранными – а это всегда так скучно. Сел на ближайший обратный рейс и вернулся в Нью-Йорк уже в 3.45 пополудни. Приехал Руперт, и мы с ним до восьми вечера работали над плакатом для фильма Фасбиндера.

Среда, 9 июня 1982 года

Кто-то остановил меня на Парк-авеню и сказал: «А вы ведь тот самый, кто в этой рекламе, да?», и я сказал, что да, верно, подарил ему номер Interview, а потом он говорит: «Может, вы сможете помочь мне?», и я сказал, что я несколько тороплюсь, однако все же чем-то мог бы быть полезен, и он сказал, что пишет сценарии, попросил меня взглянуть на них, а потом спросил: «Да, а как вас зовут?»

У Керли день рождения, ему исполнилось двадцать пять лет, поэтому мы отправились по всяким-разным делам, а заодно и выпили.

Только что позвонил Томас Амманн: Фасбиндер покончил с собой. М-да, вот уж действительно странный был человек. Когда он пришел к нам в офис, он ооооочень странно себя вел. А когда я говорю, что кто-то – странный человек, значит, страннее не бывает. Ему было тридцать семь лет, и он снял сорок фильмов.

Отвез Руперта (такси 5 долларов). Поехал домой, за мной вскоре заехал Ричард Вайсман – мы отправились на премьеру фильма «Бриолин II». Джон пригласил Корнелию Ге с т. В фильме было все, о чем я только мечтал. Мне понравилась и эта самая Пфайфер, и этот самый Колфилд, а эта Пэт Берч – отличный режиссер. Очень хороший фильм! Джон Траволта такой дуралей, что не стал сниматься в «Бриолине II». Ну и чем он сейчас занимается? Ты можешь себе представить, чтобы актер был кинозвездой и не снимался? Неужто он сейчас сидит у себя в дворце и берет [смеется] уроки актерского мастерства? Или чего там еще?

Пятница, 11 июня 1982 года

На такси до «21». Я там встречался с Ричардом Вайсманом, который устроил вечеринку по поводу матча Куни и Холмса. Потом мы прошли в «Радио-сити», чтобы там его посмотреть (билеты 30 долларов). У них там, по-видимому, новый экран, изображение на нем такое четкое, что были видны прыщики на лицах боксеров. Мы заранее заключили пари, и у меня было «Холмс в четвертом раунде», и почти так и случилось, потому что у него был нокдаун во втором раунде, однако в конце концов пари выиграла подруга Ричарда. Меня выбрали держателем банка. В зале «Радио-сити» болели за Куни, это все ирландцы. Холмс выиграл матч – бой был прекращен ввиду его явного преимущества, и здесь его все освистали.

Воскресенье, 13 июня 1982 года

Смотрел по телевизору «Самое пекло», и кто же там играет драг-квин? И прекрасно играет! Ну разве что чаще, чем надо, дотрагивался до своей шеи, вот и все. А во всем остальном просто идеально, и диалоги прекрасные, а одна реплика вообще не хуже, чем у самой Кэнди Дарлинг.

Вторник, 15 июня 1982 года

Послал Агосто в книжный магазин на Мэдисон-авеню, чтобы он купил несколько экземпляров книги «Эди», и ему там сказали, что ее расхватывают, как горячие пирожки! (60 долларов). И в этой книге сфотографировано мое свидетельство о рождении, но только какое-то совершенно неправильное. Я просто не понимаю, в чем дело. Да, оно выдано на Эндрю Вархола, однако совершенно не в том городе, и потом там сказано, по-моему, 29 октября 1930 года. Откуда они вообще это взяли? А имя матери замазано. Как так? Ум а не приложу. В шесть вечера за мной заехали Крис и Питер, мы отправились смотреть «Бриолин II» – я уже по второму разу. Увидел этот фильм на экране меньшего размера, и он не произвел того впечатления. Без звуковой системы кинотеатра «Зигфелд» становится понятно, почему критики назвали его «скучным». После фильма поехал на ужин к Эштону Хокинсу. Там у меня с Аннет Рид завязалась довольно живая беседа. Она рассказала, что в понедельник посмотрела в Музее современного искусства фильм Клинта Иствуда «Огненный лис», и сам Клинт там был, вместе со своей подругой Сондрой Локк. А потом, после просмотра фильма, все отправились в «Пьер» на ужин, и Аннет сказала, что куда приятнее, дорогой, было бы «завалиться вместе с друзьями в какую-нибудь итальянскую забегаловку». Она также сказала, что Клинт был «презамечательный», а фильм «интересный», однако лучше б она тот вечер провела с друзьями, а фильм посмотрела бы потом.

Среда, 16 июня 1982 года

Я решил посмотреть «Бриолин II» в третий раз. Его показ в «Парамаунте» устроила Лорна Луфт (такси 5,50 доллара). Самой Лорны, правда, там не оказалось. Ее муж, Джейк Хукер, все же приехал, и он сказал, что Лорна видела его слишком много раз. Я сидел в заднем ряду, и на этот раз, уже третий, фильм оказался лучше, чем когда я сидел совсем близко к экрану.

Четверг, 17 июня 1982 года

Забыл сказать, что в среду Джей Джонсон привел в офис Марианну Фейтфулл. Он никакого спиртного не пил, но зато пила она, и с ней был ее, наверное, бойфренд. Когда она вошла в офис, то была немного в астрале, но потом выпила вина и уже ближе к концу стала очень разговорчивой. Том Кашин нанялся манекенщиком к Пьеру Кардену, поэтому теперь много разъезжает. Пошел в ресторан с Джоном Райнхолдом. Мы добрались до «Одеона», и там Генри Гельдцалер ужинал в одиночестве, поэтому мы пригласили его присоединиться к нам (198,85 доллара). Он рассказывал нам пару историй про Джин Стейн, и вот тут у нас возникла такая идея: пусть он ей сообщит, будто я пишу книгу о ней.

Пятница, 18 июня 1982 года

Бриджид заставила Джея Шрайвера пойти с ней в бар выпивать. По-моему, эта книга об Эди Седжвик сильно подействовала ей на нервы, потому что мне кажется, что, по ее представлениям, это должна была бы быть книга о ней самой. В общем, она повела Джея в бар во время ланча и там принялась рассказывать ему истории про Сан-Симеон, еще про то время, когда она приезжала туда в гости ребенком – ведь ее отец управлял корпорацией Херста. А вернувшись в офис, она решила всех позабавить и вдруг стала кататься по полу, да только что в этом особенного: ну, какая-то толстуха катается по полу…

Понедельник, 21 июня 1982 года

Встретился в «Мейфэр» с Шоном Маккиэном, Крисом и Питером (коктейли 20 долларов). У Криса была машина, и мы поехали на вечеринку в честь Корнелии Ге с т: Кури Хэй устроил барбекю на Западной 81-й улице. Недавно у Корнелии был прием в связи с ее дебютом в свете, я туда не пошел, а про него писали в «Нью-Йорк таймс». Та к что стоило бы пойти. Корнелия сейчас до того располнела, что похожа на Мальчика-из-теста с рекламы печенья компании «Пилсбери».

Когда мы шли между Амстердам-авеню и Бродвеем, какая-то женщина выгуливала двух доберманов и еще шел мужчина, который нес большой гаечный ключ.

У Боба Колачелло сейчас пошла какая-то своя жизнь. Я его вообще не вижу после работы. Он что, вершит какие-то грандиозные дела? Он хоть веселится? Гд е -то бывает и радуется жизни?

Разговаривал с Джоном, он в Калифорнии и останется на один день дольше, чем собирался, потому что пытается сейчас заняться кинопроизводством и не работать больше со средствами массовой информации.

Среда, 23 июня 1982 года

Дженни Хольцер заехала за мной, в красном платье от Хальстона она была великолепна. Мы отправились в Сити-Сентер на представление Марты Грэм. Потом Бьянка потеряла этого Дика-хитрюгу Каветта, долго его искала, нашла, и мы все двинули к Хальстону. Дик рассказал мне про транссексуала из Нового Орлеана, который пристает к нему, и спросил, как ему быть, и я посоветовал «ее», конечно же, трахнуть, хотя сам, правда, так и не понял, что именно он хотел бы от меня услышать. Еще Дик целый час составлял анаграммы. А я, совершенно забыв про диету, ел картофельные чипсы и выпивал, а потом почувствовал, что я такой же толстый, как Бриджид. Домой отправился с Диком и Джейн, и он принялся лапать Джейн прямо в такси, тогда я спросил его: может, его жена куда-то уехала? Дик довез меня домой в два часа ночи.

Пятница, 25 июня 1982 года

Руперт и все остальные ребята из нашего офиса сказали мне, что уезжают на весь уикенд, поэтому я решил не ходить на работу – боялся, что застряну в лифте.

Поговорил с Джоном, он решил после своего визита к врачу остаться дома – уж очень устал.

Купил билеты на балет Фелда в бывшем театре «Элджин», который сейчас называется «Джойс-тиэтер». Встретил там Криса и Питера. Прекрасные костюмы и очаровательные молодые актеры. Был один номер только с девушками и один только с юношами, примерно как в «Бриолине», а потом еще один – где и юноши и девушки танцуют вместе. А номер из «Вестсайдской истории», где одни юноши, был сделан так, словно все обнимаются и целуются. Но балет в целом меня всегда расстраивает: после двадцати пяти с тобой все кончено, потому что теряется искренность, все слишком стилизовано. К тому же обязательно объявится какой-нибудь блистательный пятнадцатилетний танцор, который и поставит крест на твоей карьере.

Потом мы двинули в «Клэр» на Седьмой авеню на Вест-Сайде, это что-то новомодное, вроде ярких калифорнийских заведений, там все решетчатое, полным-полно голубых, и вдруг туда явился Вэй Бэнди, и он выглядел так, что краше в гроб кладут, он просто взял кофе, и я сказал ему, что по-прежнему хотел бы, чтобы он делал мне грим, когда я отправляюсь развлекаться.

Суббота, 26 июня 1982 года

Отправился в «Хартбрейк», это новая дискотека рядом с Вандам-стрит, около танцевального зала «Пэрэдайз». Днем это кафе-столовая, а вечерами она превращается в диско-клуб, и музыка там пятидесятых годов, но есть и шестидесятых, и все одеваются как угодно и танцуют как заблагорассудится. Если сделать фильм на этом материале, он получится таким непритязательным. Все молодые люди в «Хартбрейке» подходили ко мне и говорили, что я обещал им, еще когда мы встречались в «Студии 54», посмотреть их работы, и я мог им лишь сказать: «Ну хорошо, так когда придете?», так что, по-моему, даже привратник в «Хартбрейке» собирается принести мне свои работы.

Воскресенье, 27 июня 1982 года

Поехал на такси до 45-й улицы и Бродвея (6 долларов), чтобы посмотреть «Бегущий по лезвию» (билеты 10 долларов) в кинотеатре «Крайтирион». Фильм мрачный. И я так и не понял, он совсем абстрактный или простой, прямолинейный. В нем есть сюжет. Похоже на то, как Дик Пауэлл играет Филипа Марлоу. Если бы я видел только сценарий, я бы не знал, что и думать. Они говорят все эти реплики всерьез, все сделано так, как если бы это были реальные проблемы. Похоже на пьесы Ронни Тейвела в шестидесятые годы – или того же Чарлза Ладлэма. Отвез Джона (такси 8 долларов). Смотрел кабельный канал до половины второго ночи.

Вторник, 29 июня 1982 года

Работал всю вторую половину дня.

Пошел на это мероприятие в «Плаза», устроенное для рекламы шоколада Билла Бласса, и там один человек сказал мне, что моя невестка, Энн, и его мать дружат и что они обе – религиозные фанатички. Поначалу я притворился, что у меня нет никакой невестки, потому что я ее терпеть не могу. Но потом я ему рассказал про своего племянника Пола, который отказался от священства, а он рассказал мне про свою сестру, которая ушла из монастыря и теперь трахается с чернокожими. Я съел клубнику в шоколаде. Ушел оттуда в депрессивном состоянии после того, как уровень сахара в крови упал.

Среда, 30 июня 1982 года

Джеральдин Смит приходила с Лиз Дерринджер, которая взяла у меня интервью для газеты в Саутгэмптоне. Гари Лажески устраивает выставку моих гравюр или чего-то такого, и это все непонятно где, а мне даже никто ничего не сообщил, причем вернисаж через пару недель, и Фред думает, что мне стоит там появиться, потому что, как он считает, в таком случае люди меня запомнят и потом купят мои произведения.

Решил не ходить на прощальную вечеринку Лины Хорн, а лучше отправиться на третье ежегодное празднование дня рождения Роя Кона у него дома в Гринвиче. Стив Рубелл не стал садиться за руль своей машины, потому что слишком много выпил, так что вел машину Иэн, а ехали туда я, Стив, Иэн и Боб. Боб такой кислый, он со мной больше не разговаривает. Я не надел галстук. На мне была футболка с изображением журнала Interview, и он разозлился на меня из-за этого. Не понимаю, что с ним такое, что ему не нравится. Дом Роя прямо почти в центре Гринвича. Дом на самом деле маленький. А когда идешь на все эти сборища у Роя Кона, все всегда говорят: «Это так забавно, это так интересно, потому что никогда не понятно, кто там у него может объявиться». Говорят, кто угодно – от членов мафии до обычного сапожника. И это правда, потому что ко мне, например, подошел один парень и сказал: «Я автомеханик, работаю в гараже, уже несколько лет чиню вашу машину. Всегда хотел с вами познакомиться». Там была Си-Зи Ге с т, она посадила розы около дома Роя, вместе с ней приехала Корнелия. Я поступил глупо. Наверное, на меня сейчас быстрее действует вино. Этот парень по имени Коммаль, чья жена приходится сестрой Фредди Вулворту, рассказывал мне анекдот и по ходу дела разорвал на две части купюру в один доллар. То г д а я вынул сто долларов из кармана, разорвал эту банкноту на две части и отдал одну половину миссис Бэссирио, а вторую – Дорис Лилли и сказал им, что им теперь надо навсегда стать подругами, потому что у них две половины одной банкноты. Еда была очень хорошая, но гости вели себя совершенно как животные, пытаясь отхватить себе побольше. Все говорят, что у Роя семь любовников, по одному на каждый день недели. Он делал подтяжку кожи на лице и попал, наверное, в руки к какому-то мяснику, потому что у него после последней операции видны кровавые рубцы на лице, они очень уж заметны.

Вторник, 6 июля 1982 года

В связи с затмением Луны мы получили письма от этих наших чокнутых корреспондентов, таких как Джоуи Саттон и Крейзи Рона. Еще позвонил Пол Америка – не знаю уж, откуда именно, однако у нас в офисе имеется список, озаглавленный «Не соединять, если звонят эти люди», поэтому меня к телефону не позвали. Мне потом сказали, что он говорил, будто он – одна из моих суперзвезд, однако он не снимался ни в одном из моих фильмов. Хот я … стоп, подожди! Я же забыл про фильм «Мой проститут». Совсем забыл [смеется], он же был, в самом деле был звездой, главным героем этого фильма. Он [смеется] и был «Мой проститут».

А Джин Стейн будет на разных ток-шоу по телевидению, причем скорее всего с Вивой. Та к, надо будет шепнуть на ухо Виве, что Джин Стейн просто-напросто использует ее для своих целей.

Пятница, 9 июля 1982 года

Меня пригласили на ланч в ресторане на 48-й улице, это сюрприз для Филлис Диллер в честь ее дня рождения – ей шестьдесят пять лет. Поэтому я остался в аптауне до назначенного срока – половина второго.

Когда я вошел внутрь, некая дама в очках сказала, что у нее все еще есть книга моей матери, и я попытался подумать, кому я успел подарить эту книгу в ту пору, когда занимался рекламой, но никак не мог вспомнить, кто же может быть эта женщина, на вид уже бабушка, а потом кто-то позвал ее – «Кэй!», и меня тут же осенило: ну конечно, это же Кэй Баллард. То г д а я скорей бросился назад к ней, сделав вид, будто ослышался. С ней было забавно, она ведь играла в «Пиратах Пензанса». Странно, люди были крупными звездами на телевидении, но только твой рейтинг рухнул – раз! – и ты уже такой же, как все. В два часа приехала Филлис Диллер. Она сказала, что ей сообщили, будто ее здесь ждут, чтобы взять интервью для «Нью-Йорк таймс», и попросили надеть яркое цветастое платье, чтобы снимок вышел как можно лучше, а она никак не могла понять, зачем, ведь газета черно-белая. Приехал Томми Тьюн, он весь пышет этим южным шармом, он сказал мне, что по-прежнему обращается к моей «Философии», что моя книга сделала его тем, кем он стал сегодня, что он время от времени берет ее в руки и перечитывает, чтобы получить вдохновение, и тогда у него вновь делается хорошо на душе.

Были фоторепортеры. Получился некоторый конфуз, потому что я принес ей в подарок отпечаток «Коровы», но завернул его в экземпляр Interview, и она было решила, что обертка и есть мое произведение, поэтому она страшно бережно с ней обращалась и сказала [подражает ее голосу]: «Замеча-а-а-ательно!»

Суббота, 10 июля 1982 года

Бриджид проглядывала свои старые папки, у нее ведь задокументированы все семидесятые годы. Зафиксировано все, что она тогда делала, каждая минута, и еще есть записи на магнитофонных пленках. Она так много сделала. Если поймут, сколько всего можно навытворять, принимая амфетамины, тогда это снова станет популярно.

Среда, 14 июля 1982 года

Работал над серией «Вымирающие виды», говорил по телефону с Роном Фелдманом, послал к нему Криса, чтобы он отвез все портфолио, и Рон был в восторге, притом по-настоящему, в полнейшем восторге, так что теперь нам нужно будет понять, как лучше продать эту серию. Отвез Руперта домой (такси 5,50 доллара).

Суббота, 17 июля 1982 года

Жара жуткая. Пошел в музей Уитни (входной билет 4 доллара). Посмотрел выставку Эда Рушея, интересная. Пошел на фильм «Молодость, больница, любовь» (билеты 10 долларов), и он оказался очень хорошим (такси 3 доллара). Режиссер фильма – Гарри Маршалл, и я не знал, что он уже в возрасте. Там есть смешная сцена, когда парня с рекламного плаката Кельвина Кляйна ввозят в операционную прямо в джинсах, причем в той же позе, в какой он изображен на рекламе, и это жутко смешно, если понимаешь. Но понимают не все.

Воскресенье, 18 июля 1982 года – Нью-Йорк – Файер-Айленд – Нью-Йорк

Позвонил Крис, сказал, что наш самолет вылетает на Файер-Айленд в 10.00 и нам нужно на него успеть, чтобы там провести фотосъемку. Заехал за Джоном, и мы отправились на 23-ю улицу (такси 8 долларов). Прилетели на Файер-Айленд, ланч устроили под открытым небом. Мы решили позвонить Кельвину, и он сказал, что тут же приедет (телефон 0,20 доллара). Дом Кельвина прямо на Оушен-уок, на берегу океана, и вокруг него всегда ошивается восемь тысяч молодых людей и девушек, они просто прогуливаются, чтобы их заметили и взяли в рекламу джинсов.

Когда летели обратно, у нас был тот же самый пилот, и когда мы уже взлетели и были над водой, раздался какой-то звук, и я решил, что что-то сломалось, а когда мы наконец приземлились на Манхэттене, посадка была очень жесткой. По-моему, нам достался плохой пилот, а еще, выйдя из самолета, мы увидели, что вытекает топливо (билет туда и обратно 360 долларов плюс 40 долларов чаевых). Кельвин сказал, что им не нужно давать чаевые, однако пилот ни разу не возвращал мне сдачу, поэтому чаевые, надо думать, все же полагаются.

Вторник, 20 июля 1982 года

Встал рано. День жаркий. Пошел в «Блумингдейл», просто чтобы побыть в прохладе. Пришел к Жанет Сартин, и там был Джон Дьюка, он заведует отделом моды в «Таймс», он разглядывал мое лицо и, наверное, напишет про меня,

а когда мой сеанс был окончен, я сказал ему, что чувствую себя новой женщиной. По-моему, лицо у меня делается лучше. Хотя на все сто не уверен. Жанет [смеется] во всем винит погоду.

Пятница, 23 июля 1982 года – Нью-Йорк – Монток

Самолет через сорок пять минут после взлета приземлился в Монтоке, и мы сели в новую машину Хальстона. Виктор был там вместе с «Мин Воз» – ну, ты знаешь, что это его друг Бенджамин в женской одежде. И Бьянка тоже там, однако она делала вид, будто ее там нет, потому что Джон увидел ее на пляже, и она заставила его поклясться, что он никому не расскажет: ведь она при ехала с Крисом Доддом, сенатором из Коннектикута, который сейчас разводится со своей женой.

Суббота, 24 июля 1982 года – Монток

День был по-настоящему чудесный. Джон привез с собой «Непристойное обнажение», это книга про Дэвида Бегельмана. Все вокруг читают «Эди». Странно – на кого ни посмотришь, у всех в руках эта книга, везде эта обложка. Мне кажется, что Джон по мере чтения «Эди» начал хуже ко мне относиться. А вот Иэн Шрегер, наоборот, – чем больше читал, тем больше проявлял интерес, вот только без конца задавал вопросы про «Параферналию». Десятки вопросов – чья она, кто делал дизайн, кому она на самом деле принадлежала. А это самое несущественное во всей книге. По-моему, он интересовался из-за Нормы Камали, хотя я не думаю, что они по-прежнему встречаются. В поселке молодые люди с красивыми телами играли в пинбол. Картина такая же, как в «Порки» и во всех фильмах, которые я видел, они красивы, и все тут. В ресторане «Госман» было слишком много народу, притом все старики, по этому мы поехали в местное заведение, где тусуются молодые люди и модели, там нам все обошлось в 40 долларов. Купил зубную щетку (2 доллара) в «Уайтс», это аптека. Вернулись домой, смотрел телевизор, вел умные разговоры. Читал хорошие книги по искусству, они у Виктора всегда есть. Стив Рубелл и Иэн поехали в Ист-Хэмптон играть в теннис с братом Стива, а по возвращении привезли кукурузу, как раз к уже приготовленному ужину, но Стив был в состоянии восхищаться только кукурузой, потому что именно он ее привез. Стив с Иэном купили гостиницу – только что оформили покупку.

Воскресенье, 25 июля 1982 года – Монток – Нью-Йорк

Когда я проснулся и пошел на кухню, Стив уже пил свою утреннюю порцию кока-колы и читал книгу про Анненбергов – его всегда восхищают жулики.

Позвонил Кристофер, сказал, что уехал на Файер-Айленд до конца дня. Нэну, мою прислугу, положили в больницу на операцию. Я попросил Дока Ко к с а узнать, хороший ли у нее врач, он это сделал и сказал, что она в хороших руках. Я попросил его внимательно следить за ее состоянием.

Понедельник, 26 июля 1982 года

Встал в 9 утра. Позвонил Нэне в больницу, разговаривал с ее врачом, мне сказали, что операцию сделают утром, а потом она проведет два дня в палате интенсивной терапии.

К нам офис пришла эта девица из Санта-Фе, которая когда-то работала в Interview. Не помню ее имени. Она из тех особ, какие встречались мне в Аспене: они все вглядываются в тебя, хотят понять твое истинное жизненное предназначение. Она напоминала мне девушку, которая вечно приезжала из Калифорнии навещать Джеда. Она стала интересоваться Агосто, и тут я понял, что дело совсем серьезное, поэтому сказал ему, чтобы он ушел в заднюю половину офиса и не возвращался, пока она не уйдет. Я не позволю ей испортить ему жизнь, всячески стараясь найти в ней смысл! Она оставила для него записку с номером телефона, но я ее уничтожил и ему ничего не сказал. Я не позволю ей начать устраивать тут всякие неприятности.

Я то и дело сталкивался с Дорией Рейган, которая носит теперь муу-муу, и, по-моему, то и дело спрашивал ее, чей это дизайн – Перри Эллиса? Я на самом деле нервничал из-за показа мод в «Студии 54», в котором должен участвовать вечером, в половине десятого, поэтому целый день пил кофе и вообще старался выглядеть худым.

На такси добрались в «Студию 54» (4 доллара), там никак не мог найти заднюю дверь, зато нас быстро обнаружил какой-то негр-попрошайка (0,50 доллара). Внутри были двадцать пять невероятных красавиц, а еще появился я, и у них у всех были большие корзинки и облегающее нижнее белье. Я разговаривал с Майклом Холденом и сказал ему, что не в силах поверить, что он все еще не стал кинозвездой, однако это прозвучало как-то неубедительно, потому что я сильно волновался. Мне пришлось выходить дважды. У меня были номера 33 и 49.

Ну а потом, когда все закончилось, Крис стал критиковать меня как манекенщика – он сказал, что поскольку я человек в возрасте, то и ходить я должен гордо, показывая всем, кто я такой, а не робеть, опуская голову и смотря в пол, однако, как мне кажется, мне нужно придумать, как вести себя по-клоунски: то ли упасть в какой-то момент, то ли еще что-нибудь этакое. Потом мы поехали на вечеринку в «Хартбрейк» (такси 8 долларов). Крис и Питер поругались, потому что Крис хотел, чтобы Питер подцепил какую-нибудь манекенщицу, а тот этого не сделал.

В такси, уже по дороге домой, я было перепугался, потому что шофер был здоровенный негр, а на лицензии у него не было фотографии. Приехал домой, позвонил Джону, чтобы рассказать ему о моем участии в показе мод. Он уже был в постели, там у себя, в Лос-Анджелесе.

Вторник, 27 июля 1982 года

Приехал в «Мэдисон-сквер-гарден» (такси 4 доллара) на Билли Сквайера, как раз когда был его выход. За кулисами около пятидесяти голых девиц подавали хот-доги и пиво и боролись в грязи. Я фотографировал, но потом понял, что в моем фотоаппарате нет пленки. А какая-то голая девушка подошла ко мне и сказала: «Вы знаете, я вас вижу каждое воскресенье в церкви святого Винсента». Группа Queen была очень мила по отношению к нам, они поделились с нами выпивкой.

Отправились в «Пэлас», это новая дискотека на 14-й улице, в том помещении, где недавно закрылся «Люхов». Народу– тьма-тьмущая, очередная мышеловка. Там много маленьких комнаток, и я не понял, для чего они. Приехал домой и поговорил по телефону с Джоном, он еще в Калифорнии.

Среда, 28 июля 1982 года

Сходили с Джеем в магазин, который он недавно обнаружил: там продают…

зубы, это на девятом этаже здания на 21-й улице, так здорово, все эти зубы.

Я захотел купить алюминиевый набор гигантского размера, мне сказали, что это антиквариат. Они мгновенно меня узнали, потому что Джей был в футболке с надписью «ТВ Энди Уорхола» (зубы 484 доллара). Мы с ним несли большие зубы под дождем. Это было очень забавно.

Кельвин Кляйн пригласил меня к себе на Файер-Айленд на весь уикенд,

и я сказал это Стиву Рубеллу, и он ответил мне, что ему уже позвонила Бьянка,

она спрашивала, буду ли я там, потому что ее тоже пригласили.

Четверг, 29 июля 1982 года

Позвонил Джону Райнхолду, пригласил пойти со мной к Сюзи Франкфурт, однако он ответил, что хотел бы провести время с Беркли, это его двенадцатилетняя дочь, которая только что вернулась из летнего лагеря. Тогда я пригласил их в «Серендипити», и мы отправились туда (такси 8 долларов) и заказали самые большие порции, просто из любопытства. Было так здорово разговаривать с Беркли: она уже решила, что не будет актрисой, а будет, наверное, художником-мультипликатором. Она уехала из летнего лагеря за десять дней до окончания срока. Это один из тех лагерей, где дети доят коров и кормят кур. Отвез их домой (6 долларов), а потом поехал с Керли на 33-ю улицу и Парк-авеню забрать его друга, это небольшой кирпичный особняк, а вот парень почти двухметрового роста, он спал на полу, там во всей квартире бедлам, и было так забавно видеть, как живут эти ребята, которые на людях появляются в одежде от «Брукс Бразерс» и в бархатных туфлях, а дома живут в каком-то парнике. Поехали в «Ксенон» (такси 6 долларов).

Там был Говард Стайн. А чуть раньше звонила Корнелия Ге с т, пригласила меня приехать в воскресенье на вечеринку в его доме в Ист-Хэмптоне. Он использует Корнелию для того, чтобы внедриться в общество Ист-Хэмптона, а она [смеется] использует его для того, чтобы попадать в «Ксенон». Да, еще: Боб теперь до того зазнается, что не рассказывает мне ничего из слухов про эту историю с Блумингдейлами – никаких подробностей из разряда «не для всех». Вчера в газетах написали, что любовница Альфреда

Блумингдейла, Вики Морган, подала в суд на его жену Бетси, потому что, как она заявила, эта самая Бетси заставила Альфреда не посылать ей больше денег. Вики Морган сказала: «И это после всего, что он заставлял меня делать – в духе маркиза де Сада!» Вот вам и лучший друг нашего президента.

Суббота, 31 июля 1982 года – Нью-Йорк – Файер-Айленд (штат Нью-Йорк)

Приехал в Пайнс, позвонил с трапа в дом к Кельвину, чтобы сообщить ему, что со мной приехал Крис, он только до вечера. Там сказали, что ничего страшного. Пошли туда, и из всех обитателей дома встали только Честер Вейнберг и Дэвид Геффен. День был пасмурный, мы позавтракали. Потом проснулись Кельвин и Стив Рубелл, они обсуждали веселье прошлой ночью. Пошел на гавайский праздник у Жиля де ла Крус на этой же улице, по соседству. При солнечном свете можно в самом деле разглядеть, как выглядят эти люди, ты их действительно видишь. Эгон фон Фюрстенберг был там единственный, кого я знал. Правда, я решил, что узнал еще пса из телерекламы фирмы «Брейкстоун», которого все время пытается прогнать Сэм Брейкстоун, у него характерное черное пятно вокруг глаза. Потом мы пошли купить пиццу, и при свете можно было понять, сколько там на самом деле псов (пицца 20 долларов). Потом вернулись к Кельвину и застали их со Стивом с двумя порноактерами – Ноллом и Фордом, и мы сконфузились, мгновенно развернулись и вернулись на этот гавайский праздник по соседству. Потом мы все-таки снова пришли домой, и к этому времени Честер Вейнберг уже тоже вернулся с этого праздника и застал этих двух парней, которые сказали ему, чтобы он шел куда подальше, поэтому Честер спрятался у себя в комнате. Наконец мы сделали барбекю, и все разговоры были голубые-голубые. Если бы у меня был с собой магнитофон, ты бы не поверила своим ушам. Потом все улеглись спать около полуночи, но поставили будильники на два часа ночи, потому что «самое крутое начинается после четырех». Я слышал, как все встали в два часа, однако сам остался в постели, а еще позже слышал, как они все возвращались после своих похождений в четыре утра.

Воскресенье, 1 августа 1982 года – Файер-Айленд – Нью-Йорк

Проснулся в Пайнс. В комнате служанки на первом этаже. Поговорил с Джимом, слугой, который хочет быть танцором. Намазался кремом от загара, потому что накануне я совершенно сгорел – хотя было пасмурно. Продолжал читать «Непристойное обнажение», причем открыл прямо на той странице, где говорится про Дэвида Геффена, поэтому я ему все это прочитал вслух. Много разговаривал с Дэвидом Геффеном. Его отец был портным, он шил женские лифчики. Оказалось, что Дэвид – из тех, кого я прежде не знал, из круга Дэнни Филдса, а ведь он был знаком с Нико, когда она еще была подругой Леонарда Коэна. Выпущенный им новый альбом Донны Саммер получил лучший критический отзыв, какие только только бывают на свете, и до конца недели он заработает на нем 2,5 миллиона долларов.

Ненадолго зашел к Жилю де ла Крус, там была Диана фон Фюрстенберг.

По-моему, она дала ему ткань на время этого гавайского праздника.

Мы сели в гидроплан, взлетели, и тут по радиосвязи нам начали орать, что одна дверь открыта, а это была как раз моя, и я мог вывалиться наружу

(100 долларов).

Приземлились и встретили Майкла Коуди из «Уименс уэр дейли», и он не был пьян, он был весьма мил. Потом пилот, который по виду был вроде жителем

Нью-Йорка, спросил нас: «А где тут можно взять такси?» Мы ему сказали,

он пошел с нами, потом говорит: «Может, я вам чем-нибудь могу помочь?»

Я поинтересовался, что он имеет в виду, и он ответил, что у него самый лучший кокаин, и я сказал, о, нет-нет, я это не употребляю, и тогда он сильно смутился,

так что мы прошли целых три квартала, больше не сказав друг другу ни слова.

Понедельник, 2 августа 1982 года

Марк Гинсбург собрался привести к нам дочь Индиры Ганди, и вот он звонил нам, Ина звонила, Боб звонил, и все ради того, чтобы объяснить мне, как это все важно, и в результате я не пошел на свои физкультурные занятия, а в конечном счете оказалось, что она – всего лишь невестка Индиры Ганди, она итальянка, даже не выглядит как индианка.

Отправился к Майклу Воллбрахту, он живет в доме номер 25 на Восточной 39-й улице (такси 4,50 доллара). Уже входя к нему в дом, столкнулся с Мэри Макфэдден, и сказал ей, что она без косметики выглядит замечательно, а она ответила, что сейчас красится, как никогда прежде. Я сказал ей, что в таком случае хотел бы заметить, как один загримированный другому, что она выглядит так, будто на ней вообще нет косметики. Там был Джорджио Сант-Анджело. Еда выглядела шикарно, но я ничего не ел.

Пошел на вечеринку к Диане фон Фюрстенберг – отмечали выпуск ее новой косметической продукции (такси 4 доллара). На вечеринке мужчины были все те же, кого я встретил на Файер-Айленде. Было занятно видеть Диану, она теперь энергично впихивает всем свои духи. Одежда у нее, надо сказать, некрасивая, как будто из пластика или чего-то подобного. И все высокомодные дамы пришли к ней в ее моделях. Появилась и Барбара Аллен, но даже она в этой одежде выглядела ужасно. Я, правда, придумал там, как можно было бы по-новому украсить дом: расставить везде большие цветные ящики, а потом двигать их, меняя цветовое решение пространства.

Четверг, 5 августа 1982 года

Смотрел «Тарзана» по кабельному каналу, и хуже, чем Бо Дерек, нет актрисы на всем белом свете. Вот она ест банан, и даже не смогла сыграть этого – как она ест банан. Можно подумать, что у нее зубов нет.

Сюзан Пайл сообщила Джону, что мой день рождения на самом деле шестого августа – а я ему говорил как-то раньше, что пятнадцатого, в надежде, что удастся пропустить дату, но теперь они, по-моему, устраивают празднование. Я принялся скандалить. Кто-то оставил еду где попало, и я из-за этого разорался, а потом сказал Пейдж Пауэлл, которая продает рекламу в нашем Interview, чтобы она выяснила, кто оставил эту еду, и как следует отчехвостила этого голубчика, и тут оказалось, что виноват во всем новый парень из Interview, он невероятно очаровательный, всегда очень любезен, всегда улыбается мне, провожает до угла, где я беру такси, и так далее, ну, тогда я до того смутился, что даже стал отрицать, будто потребовал от Пейдж разобраться: я сказал, что, ох, ну как же, да она, наверное, кокаин приняла или что-то в таком роде, а Робин зачем-то взял да и передал ей все, включая слово «кокаин», и тут она разбушевалась, а потом уже я накинулся на Робина за то, что он ей проговорился, тот во всем обвинил Джея, а Джей сказал, что он вообще ничего подобного никогда не делал, и тогда я, вконец разозлившись, начал всем им раздавать приказы об увольнении, а заодно накричал на Дженнифер, нашу новую секретаршу, что ведь говорил же я ей, чтобы не приносила мне кофе в кофейной чашке, а она именно в ней и принесла, она же сказала, что больше не в чем было, а я ей крикнул, что там полным-полно бокалов для шампанского, так почему же она не принесла мне кофе в одном из них, а не в этой старой грязной чашке, из которой пьют все, кому не лень, и… ох, боже мой, ну и денек выдался.

А вот Робина я представил Йоласу – подумал, что, может, это станет решающим в карьере Робина как художника. Робин славный парень, но честолюбия в нем нет ни на грош, он даже не хочет быть художником, так что я подумал: вот у Ронни, после того как он от нас ушел, все получилось как нельзя лучше – его художественная карьера весьма успешна, и такое же, глядишь, могло бы получиться у Робина. И семидесятичетырехлетний Йолас поздоровался с Робином за руку и все не отпускал его ладонь. Говорят, что так получаешь много энергии, и я думаю, что это правда. В общем, Йолас решил, что он воспользуется энергией Робина. А я-то как раз надеялся, что Робин получит его энергию. Пол Моррисси уезжает в Германию, он получил предложение снять те фильмы, которые должен был снять Фасбиндер. Эх, им бы меня пригласить!

Пятница, 6 августа 1982 года

Пренеприятнейший день – мой день рождения. Бродил по своей округе. Позвонил Джону Райнхолду, пригласил его на кофе, но у него было много дел, он готовится к поездке в Японию. А Джон собрался поехать в Нью-Хэмпшир. Столкнулся с Робертом Хейзом, и тот сказал, что ему звонил Грег Гормэн, фотограф Interview, и сказал, что я срочно им нужен на 18-й улице около Пятой авеню, сняться для рекламы с Дастином Хоффманом в женское платье, который сейчас на съемках «Ту т с и», и я подумал, что это было бы забавно. Но когда я там появился, они сказали: «Прекрасно, мы скоро будем снимать сцену с вами». На самом деле они решили снять меня в своем фильме. А значит, Грег Гормэн схитрил, ведь он не мог не понимать, что я бы хотел, чтобы мне заплатили за съемки в фильме. Они решили, что смогут снять меня в крошечном эпизоде, всего на секунду, – и сняли. Дастин выглядел великолепно. Как подумаю обо всех своих учительницах в школе, так и кажется, что в действительности все они были драг-квинами! Потом решили, что Дастину нужно быть в более привлекательном платье в сцене со мной, поэтому они захотели, чтобы Дастин переоделся, а меня попросили вернуться на съемочную площадку в 3.15 пополудни.

Костюмершей там была Рут Морли. Я с ней знаком, потому что работал над пьесой Тербера, в которой была занята Кэй Баллард, и на самом деле это я создал модели всех костюмов, однако в афише было указано имя Рут, потому что она член профсоюза. Тогда, в 1954-м или 1955-м, меня здорово эксплуатировали. Продюсером была одна богатая стерва, все пахали как проклятые и почти рыдали, потому что ничего не получалось.

Потом я вернулся в офис, там валялись какие-то маленькие свертки, коробки, а мне без конца звонили со съемочной площадки «Ту т с и». Пригласил Сюзан Пайл поехать туда со мной, она прилетела из Лос-Анджелеса. Сегодня мой день рождения, и я пытался быть в хорошем настроении, но все равно хандрил, без конца ворчал. Когда мы приехали на съемочную площадку, Дастин уже был в более ярком платье. Восьмого день рождения у него, у Дастина, и ему я сказал, что и у меня тоже восьмого. [Смеется.] Познакомился с новой женой Дастина, она очень хорошенькая, похожа на Дебру Уингер. Сейчас многие девушки на нее похожи. А ребенок их похож на младенчика, который, наверное, получился бы у Барбары Стрейзанд с Элиотом Гулдом. Прошелся по Коламбус-авеню и Сентрал-Парк-Вест, увидел Рона Галеллу, который что-то снимал на Сентрал-Парк-Вест, как оказалось, перед домом Линды Стайн, где она устраивала прием в честь Элтона Джона, после его первого выступления на сцене «Мэдисон-сквер-гарден». Позвонил ей снизу (0,20 доллара), но сама она еще не приехала домой, поэтому я зашел к Джону, позвонил оттуда, и она пригласила прийти, но только попросила не приводить слишком много людей.

Как оказалось, туда были приглашены сто человек – манекенщиков из агентства «Золи». Это сам Элтон попросил Линду позвать их, и она его просьбу выполнила. Тимоти Хаттон был там с Дженнифер Грей.

Вторник, 10 августа 1982 года

Отправился побродить по Ист-Виллидж, странное впечатление. Дела, видно, снова пошли в гору, все заведения ярко освещены. Газетный киоск «Джем спа» все на том же месте. Я вспоминал пятидесятые годы, когда жил на площади Сент-Марк, а потом шестидесятые, когда у нас там была дискотека под названием «Дом», где играли The Velvet Underground и пела Nico, когда мы ходили на все эти психоделические бдения в «Филморе», ели в кулинарии «Рэтнер» и всякое такое. В общем, ностальгия в полный рост.

Суббота, 14 августа 1982 года

Водитель лимузина сказал, что он вообще не знает, как проехать в Нью-Джерси, однако постарается. Мы заехали за Кристофером и Питером, а потом отправились в «Медоулэндс» на концерт Blondie, причем перед ними в программе еще были Duran Duran, а также Дэвид Джохансен.

Пошли за кулисы – повидаться с Дебби. Крис Стайн похудел на тридцать фунтов, он болел, и это все, по-моему, из-за плохого воздуха, который производят кондиционеры. Дебби растолстела, она вытурила нас из гримерки, потому что хотела надеть свои наряды от Стивена Спрауса.

Наши места оказались в ложе театрального буфетчика, и это было клево. Я сфотографировал его мать, жену и ребенка – три поколения буфетчиков (хот-доги 20 долларов). А молочные коктейли там были такие густые, как будто пластмассовые, как будто пьешь маргарин. Зашла Марианна Фейтфулл, прочитала свое стихотворение, кто-то стал плохо отзываться о наркотиках, а она сказала: «Ох, не ругайте наркотики, я только что кокаин приняла». Она мне так понравилась, она в этот раз была совсем другая, не та, какой показалась, когда заходила к нам в офис несколько недель назад, вместе с Джеем Джонсоном. Такая умная, такая уравновешенная. Говорила безо всякого британского акцента, на вид совершенно американка, и была абсолютно «в фокусе».

Понедельник, 16 августа 1982 года

Смотрел одну из утренних передач с Кеном Уолом, он очень красив, однако очень уж развязный, сыпал всеми этими плоскими шутками, которыми пробавляются глупые актеры. Ну, например, что он в любой момент может «вернуться к себе на бензоколонку заправлять машины». Он сказал: «Ну, я ж со Среднего Запада». Но вот скажи мне, почему сейчас все так хорошо выглядят? В пятидесятые годы были, конечно, люди с приятной внешностью, однако остальные-то вовсе нет. А сегодня у всех как минимум привлекательный вид. Отчего это произошло? Может, потому что нет войн, где убивают красивых?

Пятница, 20 августа 1982 года

Кристофер познакомился на Кристофер-стрит с одним пареньком, которого тоже зовут Кристофер, и тот сказал ему, что Пол Моррисси тоже на днях познакомился с ним на улице и предложил ему роль в фильме, который он снимает в Берлине.

Суббота, 21 августа 1982 года

Зашел в «Шрэфт» на 58-й улице и Мэдисон-авеню, официантки там все без конца шушукались: «Это он?» – «Да он, он». – «А может, не он!» Поэтому когда я выходил, то сказал им: «Это я», чем привел их в полный восторг. На Сентрал-Парк-Саут наткнулся на Клаудию Коэн, она же там живет, в доме, где потолки высотой двенадцать метров, и мы решили, что посидим с ней на ступенях крыльца, как пуэрториканцы, да посплетничаем о том о сем. Она рассказала мне, что невероятный слух, который разнесся по всему Нью-Йорку, будто Джоан Хэкетт и Марша Мейсон стали «подружками», на самом деле распустил Бобби Зарем, потому что он зол на Джоан Хэкетт, которая раньше была его клиенткой. Потом мы расстались, и буквально минуту спустя я увидел Бобби Зарема, который шел по улице и разговаривал сам с собой.

Понедельник, 23 августа 1982 года

Ребята из Duran Duran зашли к нам в офис, привели с собой каких-то подруг, рослых и полных. Я старался придерживаться диеты, однако к вечеру пришлось ее нарушить. Заходил этот молодой немец, который заказывал нам плакаты для Фасбиндера. Оказалось, что Пол [Моррисси] вовсе не будет снимать незаконченные проекты Фасбиндера – просто этот немец дал ему денег, чтобы он снял один фильм, и фильм этот будет, как рассказал ему Пол, про мужчину-проститутку, который продает свое тело, чтобы покупать себе одежду. Но… разве так не поступают все такие мужчины? Ну, пожалуй, нет: вот Джо Далессандро, например, движим совсем другими причинами.

Я сказал этому парню, что у Пола не все дома и что я пришел вот к какому выводу: он действительно верит во все эти дичайшие теории, которые ему приходят на ум. О ком бы конкретно Пол ни говорил в данный момент, он обязательно скажет, что человек этот совершенно точно коммунист или же совершенно точно в мафии. А вот раньше он сказал бы другое: что этот человек либо голубой, либо лесбиянка.

Среда, 25 августа 1982 года

Встал, а на улице дождь. Решил остаться в аптауне, потому что Мерседес Келлогг давала ланч, и меня почему-то на него пригласили, и я подумал, что это, наверное, хорошая возможность припереть Боба к стенке и расспросить его, какие ему известны слухи про смерть Блумингдейла – потому что и Боба наверняка на этот ланч пригласили.

На такси до Парк-авеню и 74-й улицы (2 доллара). А это, как оказалось, был прием в честь дня рождения Клауса фон Бюлова. Дорис Дьюк появилась на нем с Франко Росселлини, который рассказал, что Изабелла получила полтора миллиона долларов за один из своих контрактов – как манекенщица, и что она и Марти Скорсезе все еще пытаются как-то договориться. Позже, когда я припер Боба к стенке (это было в такси), я расспросил его насчет смерти Блумингдейла, потому что в газетах не то в воскресенье, не то в понедельник писали, что он умер в пятницу, а Боб встречался с Бетси в Калифорнии в пятницу вечером, но Боб сказал, что Джерри Зипкин знал про его кончину, сохранил все в секрете, он даже Бобу ничего не сказал, когда они вместе ходили в супермаркет.

Воскресенье, 5 сентября 1982 года – Монток

Приехала Бьянка вместе со своим бойфрендом, сенатором Доддом, который ну точь-в-точь результат скрещивания Те д д и и Бобби Кеннеди. Он самый младший из сенаторов, ему тридцать восемь лет. Я пошел прогуляться, кое-что сфотографировал, вернулся потом домой. Хальстон был уже одет, попрощался с нами, и мы были в шоке, потому что не понимали, что случилось. Позже Джон узнал, что умерла мать Хальстона. Он никому ничего не сказал вчера, во время ужина, и вообще вел себя так, словно ничего не случилось, и лишь сказал про это Виктору, чтобы тот сообщил нам обо всем, когда он уже уедет.

Мы с сенатором очень хорошо прогулялись. Его лучший друг – Роберт Редфорд. Он держит свою любовную связь в тайне, потому что до развода ему осталось сорок дней. Бьянка его обожает (ужин 120 долларов с чаевыми).

Вторник, 7 сентября 1982 года – Нью-Йорк

Я нанял к себе на службу Бенджамина – того, который «Мин Воз», и в его обязанности входит каждое утро забирать меня из дома и смотреть в оба, когда я хожу по улицам. Он приехал с опозданием. Я сидел дома, ждал его и страшно злился. Потом узнал, что Ричард Гир появился на обложке последнего номера Rolling Stone, и пожаловался сотрудникам Interview, что теперь-то понятно, почему он отказался давать нам интервью. Посмотрел «В поисках мистера Гудбара», а там как раз играет Ричард Гир, и еще больше возненавидел его за то, что он нам отказал. Он, правда, там очень хорошо играет. Не мог досмотреть до конца, потому что концовка совершенно жуткая.

Суббота, 11 сентября 1982 года

Бродил по городу с Джоном, он хочет купить квартиру, но ищет кооператив. Дело в том, что я решил сделать реальную фотокнигу про реальные квартиры. Та к и назову: «Реальные квартиры». Не фотографировать дома, как это делают в «Аркитекчерал дайджест», а просто задокументировать, как люди живут на самом деле. Хорошая мысль? Бьянка только что купила десятикомнатную квартиру в «Эль Дорадо», там недавно организовали кооператив, поэтому многое продается и некоторые стараются сорвать куш. Поэтому мы отправились на такси в «Эль Дорадо» (5 долларов). Дама-риэлторша показала нам три квартиры, в первой живут два гомосека, они недавно купили себе лофт, поэтому и продают эту квартиру, а еще одна квартира принадлежала какой-то женщине, которой, по-моему, уже за восемьдесят, у нее там везде салфеточки и всякие штучки на диванах. Очень похоже на квартиру Барбары Стрейзанд. Да, а несколько дней назад в «Пост», на «Шестой полосе», был заголовок: «Человек Уорхола делает ремонт у Мика Джаггера», и еще там говорилось, что Джед был режиссером «Плохого», а теперь занялся отделкой квартир, и они там написали, что когда его спросили, почему, он лишь сказал: «Без комментариев». А еще в «Дейли ньюс» была в прошлое воскресенье статья про тех, кто пережил жизненную катастрофу, но смог выжить, и они задали Лестеру Перски вопрос про меня, а он принялся на меня наговаривать: и что со мной все кончено, и что я уже вышел из моды – вот странно-то.

По-моему, я не говорил этого Дневнику, но умер Том Бейкер, главный герой нашего фильма «Я, мужчина». Передоз. Поминки по нему устраивал Майк Раскин.

Четверг, 16 сентября 1982 года – Нью-Йорк – Вашингтон

Я весь день волновался, потому что знал, что надо будет побывать вечером в Белом доме, на государственном приеме в честь супругов Маркос. Принял валиум. Терпеть не могу ездить в Вашингтон – да еще слепят все эти яркие лампы телеоператоров.

Приехал в четыре (такси 10 долларов). Отправился в отель «Уотергейт» (чаевые 2 доллара, 4 доллара, 2 доллара). Джерри Зипкин и Оскар де ла Рента уже были там. Позвонил, кому нужно, отчего-то очень нервничал, заказал ланч, принял еще валиума, заказал лимузин и на нем приехал в Белый дом, куда прошел без каких-либо сложностей.

Мы с Бобом пришли на прием с дамами. Я был кавалером Фрэнсис Берген, это мать [смеется] Чарли Маккарти. Причем она вообще не проявила ко мне никакого интереса, даже куда-то исчезла, едва ей представилась такая возможность.

А морской пехотинец по телефону представил меня «Мистером Уорлдом», а потом девушка-сержант, моя сопровождающая, сказала мне, что очень волнуется, потому что впервые принимает участие в такой процедуре. Меня спросили, почему меня пригласили, и я сказал, что все дело в том, что миссис Маркос живет на моей улице.

Валиум на самом деле мне не помог, однако ужин накрыли на улице, в саду, и там было чудесно, а главное темно, так что все было в порядке. Они решили рискнуть и поэтому тент (на случай дождя) не установили, и так было совершенно замечательно, хотя все там то и дело толкались и пихались. А ведь всего-то было восемьдесят человек. И тут включили четыре миллиарда ламп. Телекамер, правда, не было, поэтому я не волновался. Стол, где сидел президент, оказался прямо позади меня. За моим столом сидел президент сталелитейной компании «Ю. Эс. Стил», и я сказал: «Я сам из Питтсбурга, и мой брат, он потерял работу на сталеплавильном заводе, – я врал, как сивый мерин, – короче, работу на заводе он потерял, а вот если бы вы одно из неиспользуемых зданий завода взяли да превратили в “Дисней Уорлд”, устраивали бы там экскурсии, то люди стали бы за это платить десять долларов с носа, чтобы немного испачкать лица угольной пылью и увидеть, как пробивают чугунную летку и как льется жидкий металл», и он вдруг сказал: «О, какая чудесная мысль, что же это я сам до такого не додумался?» Вице-президент Буш со своей супругой были тоже за нашим столом, и жена его сказала, что она знает кого-то, кто знает меня, – я вот только не помню, кого именно.

Потом начались речи, и президент довольно быстро свое отговорил, а вот Маркос завел долгую песнь. Я расслабился. Потом заиграла группа The 5th Dimension, они спели «Ввысь, ввысь и еще дальше», и у них уже больше новых участников, чем старых. Я спросил одного из морских пехотинцев, есть ли тут где-нибудь телефон-автомат, и все стали надо мной смеяться. Боб захотел остаться потанцевать. Я сел в лимузин и вернулся в гостиницу. Позвонил Джону и потом заснул, уже около полуночи.

Пятница, 17 сентября 1982 года – Вашингтон – Нью-Йорк

Вернулся в Нью-Йорк. Пришел в офис, всю вторую половину дня работал с Бенджамином. Вышел в ресторан с Крисом, который только что получил отрицательные результаты анализов на «рак гомосексуалистов». Меня пригласили в ресторан «Мортимер», где Мариса Беренсон устраивала прием в честь дня рождения супруга, Ричарда Голуба, того, кто заставил Брук Шилдс разрыдаться. Когда она давала свидетельские показания. Он ведь юрист. Там появилась Карен Блэк, и с ней было весело. Фотографировал. Уехал в полночь (такси 5 долларов).

Суббота, 18 сентября 1982 года

Встал рано, день был чудный. Не мог работать с Джоном, потому что ему нужно было быть на похоронах: у них в «Парамаунте» от «рака голубых» умер секретарь, молодой мужчина. Я уже начинаю волноваться, ведь хотя я и не делаю ничего такого, но и я могу, наверное, заразиться.

Я совершил ошибку, вдруг сболтнув Море про то, что Бьянка встречается с этим сенатором из Коннектикута, Доддом, который пока что не разведен со своей женой, а потом я еще вспомнил: Мора работает для «Шестой полосы» в «Нью-Йорк пост», однако она из добропорядочных демократов, а потому сказала: «Не беспокойся, уж я-то знаю, когда можно раз и навсегда испортить чью-то политическую карьеру».

Воскресенье, 19 сентября 1982 года

Увидел недавно, как бойфренд Роберта Хейза, его зовут Сискоу, шел по улице с кем-то другим, а потом я застал Роберта в слезах и подумал было, что они разошлись, но когда спросил об этом Марка Балета, он мне сказал: Сискоу на днях узнал, что болен «раком голубых», но только это – тайна. Правда, позже сам Роберт мне все равно рассказал. Ему сказали, что он заболел три года назад и что проявляется эта болезнь через три года после заражения, но только я что-то не пойму, как это может быть известно, если никто ничего про эту болезнь толком не знает. Роберт сказал, что он уже сделал анализы и что у него этого вируса нет. Однако он тоже ходит к Жанет Сартин и однажды он был у нее тогда же, когда и я, а я просто знаю, что она использовала ту же самую иглу для меня, и даже не знаю наверняка, стерилизовала она ее или нет. По мне лучше, когда иглу используют один раз, а потом выбрасывают. Я к ней больше вообще не пойду, так или иначе, потому что прыщей у меня опять полным-полно – не понимаю, что хорошего она для меня сделала.

Понедельник, 20 сентября 1982 года

День был очень насыщенный, но я ушел рано, чтобы успеть встретиться с Ланой Тернер в «Блумингдейл» (8 долларов). Купил ее книгу (16 долларов). Потом подошел к ней, и она сказала: «Я не думаю, что мне хочется с тобой разговаривать, я больше не упоминаю твое имя в моих молитвах: ты ведь сказал, что я была куда лучше, пока не обратилась к Богу, и вот теперь я прошу для тебя самого плохого». Наверное, я что-то такое сказал в нашем интервью с Фэй Данауэй, напечатанном в Interview, и Лана его, наверное, прочитала. Я не знал, что и сказать, я превратился просто в комок нервов и взмолился: «О, Лана, нет-нет, только не это, пожалуйста, молитесь за меня, прошу вас, поминайте мое имя в ваших молитвах!» И еще сказал: «Будьте добры, подпишите для меня книгу». В конце концов она надписала мне свою книгу, там было сказано: «Другу», но с вопросительным знаком, а потом еще: «Благослови тебя Бог», но тоже с вопросительным знаком. Да, и у Ланы, и у этого ее «голубого» парикмахера, и у меня тоже – у всех нас волосы были совершенно одинаковые.

Вторник, 21 сентября 1982 года

Столкнулся с Линн Уайет, которая только что вернулась с похорон Грейс Келли. Она сказала, что князь Ренье рыдал, а принц Альбер вообще не смог выговорить ни слова.

Поехал к Диане фон Фюрстенберг (такси 4 доллара). Там были Барри Диллер и Валентино. Вдруг краем глаза я увидел Джорджа Плимптона и его жену Фредди, а она когда меня заметила, стала носиться вокруг и вести себя совершенно безумно. Она чувствовала себя виноватой, потому что Джордж помогал Джин Стейн писать «Эди». Она все бегала вокруг меня, как курица с отрубленной головой, и без конца что-то вопила. Я ей сказал: «Послушай, я не понимаю, что ты тут все возникаешь. Да мне плевать на эту идиотскую книжку». Надо было бы сказать ей, конечно, что если уж она в самом деле хочет со мной помириться, пусть пришлет чек. И еще я видел, как с Джорджем разговаривал Джон, и позже он мне признался, что сказал ему: как же он мог такое написать про меня в этой книге, ведь он знает меня лично, а значит, он понимает, что все это совершенно неверно, поскольку Эди еще за несколько лет до смерти перестала появляться на «Фабрике» и больше ни в чем там не принимала участия.

Понедельник, 4 октября 1982 года

Поехал встретиться с Бруно Бишофбергером (такси 7,50 доллара). Он привел с собой Жан-Мишеля Баския. Это тот парень, который подписывался SAMO, когда еще сидел на тротуаре в Гринвич-Виллидж и расписывал футболки, а я ему давал время от времени 10 долларов и посылал его в «Серендипити», чтобы он попытался продать эти футболки там. Он один из тех, кто доводил меня до умопомрачения. Он чернокожий, кое-кто говорит, что он пуэрториканец, но, в общем, я не знаю. А тут вот Бруно его «открыл», и теперь он не знает забот. У него огромный лофт на Кристи-стрит. Парень из Бруклина, из среднего класса – он, я хочу сказать, учился в колледже и всякое такое, и он все пытался и дальше жить так же, занимаясь живописью в Гринвич-Виллидж.

В общем, я с ними съел ланч, потом сделал полароидную фотографию, он пошел домой, и через два часа картина уже была готова, хотя, правда, еще не высохла: на ней он и я, мы с ним вместе. А ведь только добраться до Кристи-стрит, наверное, заняло у него целый час. Он сказал мне, что картину накрасил его помощник. Между прочим, вещи Ронни Кутрона уходят сейчас, как горячие пирожки, – вот брат Стива Рубелла только что купил его картину.

Вторник, 5 октября 1982 года

Устроили ланч, и Гаэтана Эндерс привела какого-то политика из Венесуэлы и его жену. Он очень хорош собой, у него тросточка, а его жена – красавица. Я его уже встречал – у Хальстона, много лет назад. Они, правда, опять ускользнули от меня – он сказал на прощанье, что «может быть, как-нибудь» он «закажет ее портрет, чтобы сделать ей сюрприз».

Потом пришла жена губернатора Кери – она гречанка, ее зовут Эванжелин – и она всерьез расчитывала получить бесплатный портрет. Пришла она не в шляпе, как обычно ходит, и я спросил ее: «А где же шляпа?», и она сказала: «Та к у вас на портретах ни у кого из женщин нет шляпы». Ну, я сфотографировал ее, а дальше не знал, что и делать, поэтому позвал Боба, он с ней поговорил, но когда он ей сообщил, сколько у меня стоят портреты, она, по-моему, просто упала в обморок, потому что уже после ее ухода от ее имени позвонил кто-то, какой-то мужчина, и сказал, что жена губернатора, пока тот находится на своем посту, не может потратить столько на портрет. А ведь до своего ухода она как раз говорила, что хочет, чтобы ее портрет был сделан, пока ее муж еще губернатор, потому что тогда это придаст ему «больше престижа». В общем, она пыталась всячески маневрировать.

Забыл добавить, что когда я накануне был с Жан-Мишелем Баския, он вдруг сунул руку в карман и сказал, что хочет вернуть мне сорок долларов, которые должен мне еще с тех пор, когда расписывал футболки и время от времени занимал у меня деньги, а я ответил ему: да нет, не нужно, все в порядке, и я был смущен и, более того, был в недоумении: неужели я ему так мало дал тогда, в сумме, я-то думал, что куда больше.

Мы были заняты всю вторую половину дня. Мини-юбки снова в моде: Корнелия недавно была в мини-юбке, когда мы ходили в «Ксенон».

Среда, 6 октября 1982 года

Пошел в «Сотбис» и случайно встретил мистера Данненберга, у которого теперь магазин в Париже, и он сказал мне: «Мне нужно за тобой внимательно следить: ведь что бы ты ни купил, потом это становится предметом всеобщего ажиотажа». Ну вот, там были очень красивые вещи Дэвида Уэбба, но после аукциона он сказал мне, что я лишь посмотрел на них, деланно поморщился, а потом внимательно посмотрел на него: мол, заметил ли он это. [Смеется.]

Воскресенье, 10 октября 1982 года

По-моему, когда я встал, уже был простужен. Но пошел в церковь. Позвонил Джей Шрайвер, заявил, что не придет на работу. Я ему ответил, что он и не должен, что я и сам могу все сделать. Позвонил Бенджамин Лю, сказал, что хочет получить отгул на завтра, чтобы пойти купить косметику.

Понедельник, 11 октября 1982 года

Принял аспирин, все еще пытаюсь избавиться от начинающейся простуды. Взял с собой около тридцати журналов. Прошел мимо «Фьоруччи» на 58-й улице, перед витриной какой-то парень что-то рассказывал группе школьников – в общем, я раздал им все Interview. У них, оказывается, сегодня был «культпоход» во «Фьоруччи» – вот до чего докатилась школа. А потом я дошел до «Крейзи Эдди», посмотрел на их компьютеры, купил игру «Атари», чтобы понять, как это вообще все работает, было прикольно. Видел парад в честь Дня Колумба (такси 7 долларов).

Занимался физкультурой с Лидией и Крисом Макосом. Договорился с Доком Коксом, что мы встретимся вечером, поэтому нужно было позвать кого-то, кто развлек бы его. Работал над «Писс-пейнтингс».

В девять вечера за мной заехал Док Ко кс на своем роллс-ройсе, и я не понимаю, почему он вдруг решил приехать на нем, но, так или иначе, мы поехали на нем в ресторан «Мистер Чау».

Среда, 13 октября 1982 года

На такси поехал встретиться с Рупертом (5 долларов). Йолас как раз уходил, на ланч не остался, он сейчас ужасно расстроен: на днях он забыл в парижском такси украшения стоимостью в миллион долларов. Он не хотел оставлять их в гостинице, поэтому взял с собой, но потом просто забыл в машине. А ведь такое может случиться с кем угодно. Это так страшно. Он сказал, что никогда не сможет восполнить пропажу, потому что это была память о ком-то, сувениры всей его жизни. В общем, ланч был только для сына Линды Кристиан.

Вторник, 19 октября 1982 года

А вот крем, который называется «ретин-А», для лечения угрей и прыщей, действительно мне помогает, хотя и только на одной половине лица. В общем, одна половина моего лица в идеальном состоянии, а другая вся в прыщах, они высыпали повсюду. Кожа шелушится. Я пошел к новому врачу-косметологу, и он прописал мне принимать корень солодки. По-моему, он просто дает то, от чего сам хочет избавиться. Он так выпендривался. Ох уж эти шарлатаны! В первый раз он пальцами дотронулся до моего лица и спросил: «Чувствуете, какое напряжение?», а во второй раз этими же пальцами тронул мое лицо точно так же и в том же самом месте и спросил: «А теперь чувствуете, как все расслаб лено?»

На такси (6 долларов) отправился на ужин для «особо утонченных», устроенный в ресторане универмага «Б. Альтман». Случайно столкнулся с Сидом и Энн Бэсс, а еще – с Эштоном Хокинсом. Напился и принялся нести какие-то жуткие вещи… ну, смешные… – в общем, я вышел, наверное, за все рамки нормального поведения. Когда я напиваюсь, я черт знает что говорю. Уехал в одиннадцать. Хотел пойти посмотреть The Go-Go’s, но был слишком пьян.

Среда, 20 октября 1982 года

На работу ко мне приходил парень, который делает телевизионное шоу про нашу поездку в Гонконг. Мы едем на открытие клуба «Ай Клаб», и этот молодой красавчик выбил финансирование у «Ситибанка». Вот мы и летим в Гонконг – открыть там дискотеку.

Четверг, 21 октября 1982 года

У меня возникли боли от физических упражнений. Может, я слишком много их делаю. По-моему, Лидия дает мне слишком большую нагрузку. Недавний аукцион по продаже ювелирных вещей прошел хорошо – это означает, что дела в экономике пошли лучше.

Позвонил Понтюс Хюльтен, хотел получить что-нибудь бесплатно, поэтому я взял такси, чтобы с ним встретиться (такси 6,50 доллара, принадлежности 7 долларов, 6,62 доллара, 2,79 доллара, 3,19 доллара). Вечно у них одно и то же – нужна бесплатная гравюра для бесплатного музея для бесплатной благотворительной акции, и он устраивает совершенно замечательные мероприятия, а потом его увольняют. Вот в Бобуре они взяли и уволили его, а все потому, что он не француз, хотя он там столько всего великолепного сделал. Сейчас он собирает музей в Калифорнии. Но только что я хочу сказать, он ведь все хочет бесплатно, он думает, что живет в социалистической стране. Он вроде Йонаса Мекаса, такой же точно.

Да, кстати, забыл сказать, что как раз на днях мне позвонил губернатор [Калифорнии] Джерри Браун и сказал: «Привет, Энди, буду рад с тобой поговорить. Мы ведь с тобой знакомы, и ты знаешь, как я вообще отношусь к искусству, и вот если бы ты мог сделать для меня кое-какие произведения, я бы использовал их вместе с произведениями других художников в качестве залога, чтобы получить ссуду из банка, потому что мне нужно финансировать свою кампанию для выборов в сенаторы». Я ему ответил, что обсуждать это нужно с Фредом. То есть он мог бы заказать мне свой портрет, пока был губернатором, и тогда за это заплатили бы из городского бюджета или из бюджета штата, поскольку им все равно нужно было делать его портрет. Ну то есть Марша Вайсман или кто-нибудь еще, конечно, за это бы заплатили.

Боли у меня усиливаются, в нижней части живота. Придется мне реже ходить на занятия физкультурой.

Пятница, 22 октября 1982 года

Бродил по Пятой авеню. Раздавал Interview. Пытался всучить номера журнала каким-то строительным рабочим, но они меня высмеяли, и я страшно смутился, но уже в следующем квартале мне встретилась другая группа строительных рабочих, и они как раз попросили у меня журнал, так что все сбалансировалось. Позже, уже после работы, я заехал за Крисом (такси 5 долларов), чтобы вместе отправиться в «Студию 54» на грандиозную вечеринку Кельвина Кляйна в честь его дня рождения. Марк Флайшман сказал, что лучше всего приехать рано, в десять вечера или около того. Встретить нас вышла Мора, в изящном платье, но мы все равно над ней подсмеиваемся, потому что она… ну, неряшлива, что ли. У нее вечно где-нибудь пятно или еще какой-нибудь изъян (такси 5 долларов). На входе в «Студию 54» были воздушные шары, белые рояли и приклеенные к полу банты. Меня, как мне показалось, обошли вниманием, потому что Кельвин сидел за столом с Бьянкой и какими-то своими родственниками, ну, с матерями и бабушками. А мне хотелось бы с ними познакомиться (такси 8 долларов).

Среда, 27 октября 1982 года – Нью-Йорк – Гонконг

Прилетел в Гонконг, сейчас вечер. Жарко и влажно, погода здесь, как во Флориде. Разница во времени двенадцать часов, поэтому даже не пришлось переводить часы, и это, в общем-то, здорово.

Нас встретил Альфред Сю, он – наша принимающая сторона. Роллс-ройс и лимузины. В аэропорте нас встречал также Джеффри Дайч из «Ситибанка», замечательный человек, такой чудесный. Он-то и привлек нас ко всему этому проекту. Отель «Мандарин». Мы все на разных этажах: я в номере 1801, Крис – 1020, Фред – в 820, а его подруга Наташа Гренфелл – в 722. У меня люкс с видом на гавань, и вид этот прекрасный, но все говорят, что в Гонконге сейчас экономический спад.

После того как мы освежились с дороги, Альфред пригласил нас отправиться в «Ай Клаб», осмотреть его, для этого нужно всего-то пройти один квартал, он на первом этаже здания «Бэнк оф Америка», там еще не все завершено, у них осталось три дня на окончательную отделку. Там мы встретились с дизайнером, его зовут Джо д’Ур со. Он сказал, что оформлял все квартиры Кельвина. Альфред – просто прелесть: изнеженный, очаровательный, просто восхитительный. А Джо д’Урсо – толстячок, но действительно талантливый. Вернувшись в отель, я позвонил в Нью-Йорк.

Четверг, 28 октября 1982 года – Гонконг

Встал рано, чтобы обойти обе стороны Гонконга в поисках портных. Ведь все, кроме меня, шьют одежду здесь, но я не гонюсь за модой, как они (такси 4,50, 5 и 6 долларов). Ланч был в «Ай Клаб» с Альфредом Сю и с восемью женщинами, которые, как он полагал, хотели заказать мне свои портреты. Одна американка, вышедшая замуж за китайца, а другие что-то типа «Мисс Америка», – «Мисс Тайвань», «Мисс То Да Се», все замужем за богатыми мужьями, которые занимаются строительным бизнесом, все терпеть не могут друг друга, и все очень красивы. Бирманки и китаянки с кукольными личиками, умопомрачительно разодетые. А после ланча красавица-жена Альфреда повела нас туда, где сидят гадалки, и там было только что не восемь тысяч предсказательниц будущего, и нужно было выбрать, какую хочешь, и вот я выбрал одну даму и спросил ее, что у меня на сердечном фронте, и [смеется] она сказала, что я женился на молодой и что у меня сейчас с ней трудности в отношениях. Потом Крис стал фотографировать, он снял некоторых спящих гадалок, и вспышка их разбудила, и тут они нас всех выгнали прочь – наверное, никто из них не хотел фотографироваться, может, из-за сглаза или как там это у них называется. Альфред устроил вечерний прием, все было шикарно, а потом мы поплыли на джонке к нему на яхту. Он привез съемочную группу из Нью-Йорка, чтобы они снимали нас, пока мы в Гонконге, и это ужасные люди, все семеро, я даже не хочу вспоминать их имена. Мы все пошли в «Диско-Диско», это заведение для драг-квинов, и ко мне там подошла одна англичанка, она хотела потанцевать со мной, но я отказался, и она сказала: «А ты совсем не такой, как про тебя пишут в газетах», и я сказал: «М-да, я знаю».

Пятница, 29 октября 1982 года – Гонконг

Влажно и жарко. Поехали на катере через реку в Коулун (12 долларов туда и обратно). Мы должны были встретиться с супругами Сю в их доме на горе, оттуда виден весь Гонконг. За нами всюду все время следовала эта съемочная группа.

Прием накануне открытия был «эксклюзивным», моя дорогая, совершенно грандиозным, собралось много людей. Представление более или менее ничего. Спортзал уже был открыт, там вовсю тренировались. Меня посадили на один из тренажеров, а потом перевернули вверх тормашками, так что все мои лекарства выпали из карманов и чуть не свалился парик. Потом пошли в диско. Там закончили работы буквально за минуту до открытия. Танцевал я с Наташей Гренфелл, но при этом толкал ее – сильно опьянел. Никто из желавших сделать портрет ничего мне не заказал, и Альфред был очень сконфужен. Около двух часов ночи мы потихоньку ушли.

Суббота, 30 октября 1982 года – Гонконг

Накупил материалов в «Пекинском коммунистическом магазине», чтобы использовать для разного рода идей (250 долларов). Я наконец осознал, что на самом деле Гонконг принадлежит Китаю, а Англия лишь арендует его! Теперь-то мне понятно, почему здесь все так нервничают, ведь срок аренды в скором времени закончится.

Грандиозное открытие «Ай Клаб» было с 8.30 вечера до половины второго ночи. Домой явился в половине пятого. Звонил в Нью-Йорк.

Понедельник, 1 ноября 1982 года – Пекин

Два часа ехали на машине, и все пели прекрасные американские песни. Наконец добрались до Великой китайской стены, и там совершенно замечательно. Я всегда отзывался о ней с пренебрежением, однако тут она невероятная. Мы зашли с левой стороны, потому что там не такие высокие ступеньки и не так много людей, и все китайцы фотографировали сами себя на ее фоне.

Мой парик чуть было не сдуло ветром, и, по-моему, это тоже сфотографировали.

Военные приходят на эту стену со своими девушками. В общем, это почти так же, как забраться на «Эмпайр-стейт-билдинг».

Потом опять сели в автобус и поехали к гробницам династии Мин, и это тоже было потрясающе, тем более что мы к тому же еще целых два часа туда ехали.

На это и ушла вся вторая половина дня.

Лег спать, не раздеваясь. Отель «Пекин». Вокруг одни мотели-клоповники.

Среда, 3 ноября 1982 года – Пекин

Встал в половине седьмого, сегодня еще один день групповых экскурсий. Отправились на птичий рынок, где люди собираются, чтобы продавать и покупать птиц, тратят кучу времени на это – на торговлю червяками, пауками, птицами. Потом сели в автобус и поехали в Летний дворец. Встретили там знакомых американцев – Литу Витор, которая так хорошо отнеслась к нам, когда мы были в Сан-Франциско, а еще кое-кого из Палм-Бич, они приехали на экскурсию. Остановились по дороге у отеля, построенного по проекту Й. М. Пея, сфотографировали его.

Приехали в одну коммуну, и там навстречу нам вышли дети, которые пели «Боже, благослови Америку» и рождественское – «Звените, колокольчики», и это полный кошмар: так грустно видеть, что этих малышей заставляют выступать, как дрессированных животных. Вот приедет после нас еще один автобус, набитый туристами, и все повторится – они снова будут всех обнимать, снова устраивать это же самое представление.

Четверг, 4 ноября 1982 года – Пекин – Гонконг

Уехали из отеля, чтобы успеть на рейс в 8.45 утра. Выпил чаю (12 долларов). Давать чаевые здесь нельзя. Все доносят на всех. Позже мы узнали, что у них очень ценится, если подарить несколько сигарет. Надо было, конечно, так и поступить, но мы этого не знали. В общем, приехали в аэропорт и сидели несколько часов. Потом какая-то дама и ее муж не смогли найти свои паспорта, они целых полтора часа рылись у себя в вещах, пытаясь их найти, и жена все кричала на мужа, это была прямо сцена из фильма, а потом, за две минуты до вылета, она сунула руку к себе в карман и… нашла эти паспорта. Они оба были очень старые, и это все так грустно. И так ужасно. Они уже старики и вдруг не смогли бы уехать из Китая. «Ну где же паспорта?» – «В последний раз ты их держал». В лифте столкнулся с одной из этих английских рок-групп – может быть, это были The Clash.

Суббота, 6 ноября 1982 года – Гонконг – Нью-Йорк

Принял валиум, потому что предстояло восемнадцать часов полета. Читал книгу Нила Седаки, книгу Бритт Экланд, и они обе так плохо написаны. Дочь Нила, ее зовут Дэра, жутко популярна в Сингапуре и в Токио.

Понедельник, 8 ноября 1982 года

Послал Бенджамина в Чайнатаун, потому что [смеется] не купил ни для кого подарков, пока был в Китае. Еще я сказал ему [смеется], что стал подумывать, а не уволить ли мне его, потому что я так устал смотреть на одних только китайцев.

Разбирал почту в офисе, но смог просмотреть лишь треть того, что пришло за время моего отсутствия. Еще у меня из-за смены часовых поясов начался этот самый «джетлэг». Решил никуда сегодня не ходить.

Среда, 10 ноября 1982 года

У Боба был ланч с Янном Уэннером в «Ле сирк». Но я понимал, что Янн его не сможет «увести» у нас, потому что Боб много у нас зарабатывает. Наверное, Янн просто хотел что-нибудь у него выведать. И Боб сказал, что Джон Фэрчайлд и Джеймс Брейди тоже были там, в «Ле сирк», – получается, это новый приют для любителей сплетен.

Работал всю вторую половину дня. Потом решил остаться дома, никуда не ходить, лечиться от простуды. Смотрел «Династию», и лучший момент там – это когда похищают младенца: они ведь снимали не куклу, а настоящего младенца. Ты ведь знаешь, что обычно в телепередачах используют куклу? Ну вот, а в «Династии» настоящего младенца везут по улицам, и его голова мотается из стороны в сторону. Ох, Господи, и почему у всех в этом сериале такие ужасные прически?

Суббота, 13 ноября 1982 года

Крис пригласил нас в галерею Шафрази на закрытие выставки Кита Харинга, это тот самый, кто нарисовал фигуры по всему городу – граффити. Его бойфренд – негр, вот туда и явились четыреста молодых негров, таких очаровательных, таких восхитительных. Все как будто в шестидесятые годы, разве что там были [смеется] одни негры.

Ронни пришел, вид у него шикарный, он был со своей подругой. А его работы расходятся просто как горячие пирожки.

Потом в честь закрытия выставки устроили вечеринку в подвале, там все было освещено лампами синего света, и они хотели, чтобы я обязательно туда спустился, но я-то знал, что волосы там у меня будут синие, поэтому не пошел.

Понедельник, 15 ноября 1982 года

Жан-Мишель Баския, тот, кто раньше рисовал граффити, подписывая их SAMO, пришел к нам на ланч – это я его пригласил. А потом, в половине четвертого, я отправился к Джулиану Шнабелю позировать. На мне была футболка с надписью «Парамаунт», в которой было бы удобно позировать, но он заставил меня ее снять, и я позировал ему так целых два часа, стоял и все. Еще я снял очки, чтобы смотреть ему прямо в глаза и все же выглядеть как не от мира сего.

Четверг, 18 ноября 1982 года

Пришлось напяливать смокинг – для приема, который де Менилы устроили в связи с открытием выставки Ива Кляйна в «Гуггенхайме» (такси 5 долларов). Встретился там с миссис Кляйн, она снова вышла замуж. Потом пошел наверх,

и там был Фред со своей Наташей Гренфелл. А потом пришла Джин Стейн, и я, типа, не обращал на нее никакого внимания.

Потом я на такси подъехал в «Гуггенхайм» (4 доллара). Прошел до самого верха по рампе и посмотрел выставку, а потом до самого низа – и посмотрел выставку. Потом отправился домой и в десять вечера уже был в постели.

Пятница, 19 ноября 1982 года

Донахью сделал передачу про «рак гомосексуалистов», но я не хотел ее смотреть, она меня очень перепугала (такси 3 доллара и 5 долларов, телефонные звонки 0,40 доллара).

В офисе все были очень заняты. Сотрудники Interview кого-то угощали ланчем. Работал всю вторую половину дня. Пришлось рано уйти, записался на прием к врачу, который лечит прыщики, доктору Силверу. Доктор Силвер сказал, чтобы я больше не пользовался мылом (6,50 доллара).

Суббота, 20 ноября 1982 года

Том Кашин позвонил и сказал, что от «рака голубых» умер Золи. Томас Амманн заехал за мной на своем лимузине, и мы отправились в «Одеон», а там собрались все самые-самые, все звезды среди художников – и Джон Чемберлен, и Джозеф Кошут, и супруги Христо, и множество арт-дилеров, и Барбара Джейкобсон. Еще была какая-то стремная девица, которая сказала, что она все пыталась попасть к нам в офис, чтобы повидаться со мной, но Робин ее не пускал. Она хочет, чтобы я посмотрел ее работы, и ей это так нужно, что придется согласиться – иначе она сойдет с ума (ужин 256,80 доллара).

Понедельник, 22 ноября 1982 года

Ходил по улицам с Interview. Номер с Кельвином Кляйном получился отличный

(кухонные принадлежности 94,02 доллара, 9,75 доллара, 5,36 доллара, 30,85 доллара, такси 3,50 доллара, 5 долларов, телефон 0,40 доллара).

Занимался физическими упражнениями с Лидией.

Всю вторую половину дня работал над проектом скульптуры из цемента.

Немного писал красками.

Потом на такси домой (5,50 доллара), чтобы наклеиться. Поехал к Сандро Киа,

это в доме номер 521 по Западной 23-й улице, в том же здании, где студия

Джулиана Шнабеля (7 долларов). Сандро показал мне свои новые картины.

Вторник, 23 ноября 1982 года

Винсент собрался уехать, поэтому мы с ним остались в офисе после работы, оплачивали счета, а Джей был в том настроении, когда он очень бы хотел, чтобы на него наорали. Когда он приходит в это настроение и хочет, чтобы на него наорали, он специально делает что-нибудь не так. Например, покрасит где-нибудь не тем колером, а потом скажет, что, мол, он так и знал, что так получится. А после того, как на него наорут, у него такой вид, словно ничего не произошло, однако он доволен. В общем, мы там просидели допоздна. Хальстон пригласил меня на ужин в честь Дня благодарения.

Среда, 24 ноября 1982 года

В этот уикенд Бьянка обвинила меня, будто бы я рассказал журналистам из журнала «Пипл» про нее и про сенатора Додда, она сказала, что об их связи знали только Стив Рубелл, я и Хальстон. Я-то думаю, им это все Стив рассказал. А в «Пост» на «Шестой полосе» была заметка, что сейчас она, кроме Бернстайна, встречается еще и с Вудвордом, так она бросилась к телефону, позвонила в «Пост» и заставила их на следующий день напечатать поправку, что она встречается только с Бернстайном.

Четверг, 25 ноября 1982 года

День благодарения. На улице вроде бы холодно. Офис закрыт. Я проснулся в четыре утра, включил телевизор, там показывали какой-то фильм с Марго Киддер, но хотя я не мог понять, что там к чему, мне все же стало ужасно страшно. Уже был почти конец фильма, и полиция оставила ее одну дома – не понимаю, почему они так поступили, она ведь уже была сильно травмирована – но они, видно, решили, что преступлений больше не будет, а потом слышишь, что на втором этаже кто-то есть, это какой-то мужик, вот он спускается вниз, зовет ее. И ты не понимаешь, что же дальше-то будет. Я из-за этого так испугался. Встал с постели. Но у меня дома никого не было. Разговаривал с Крисом и Питером. Мать Питера приехала из Массачусетса, они готовили индейку, пригласили меня приехать к ним в даунтаун. Смотрел по телевизору парад «Мейси». У них там впервые была надувная женщина – Олив Ойл.

Я позвонил Беркли Райнхолд, она смотрела парад из окна своего дома. Она сказала, что ее мама впервые готовит обед для Дня благодарения сама. Отец ее в Гонконге, поэтому я позвонил туда Джону Райнхолду, набрал по прямой линии. Он остановился в том же отеле, где жили мы, с легким названием – «Мандарин». Я допустил оплошность: сказал Джону, что его жена готовит праздничный обед, и он расстроился, потому что она раньше ни разу этого не делала. Пересмотрел все мыльные оперы, и в праздничные дни в каждом из этих шоу все герои обязательно собираются за столом, чтобы отметить День благодарения. Раньше во всех сериалах героями были люди из высшего общества, а теперь только в «Далласе» и в «Династии». Герои современных мыльных опер, которые передают в дневное время, из низов среднего класса – и у них, разумеется, нет ни слуг, ни служанок.

Разговаривал с Джоном по телефону, он в Нью-Хэмпшире. Отправился на ужин к Хальстону, и там была Марта Грэм, она выглядела такой хрупкой, как будто уже дышит на ладан. Ту д а пришел Стив Рубелл, была и Дженни Хольцер со своим сыном Расти, который очень красив. И умен. Я проговорил с ним весь вечер. Он учится в школе «Бакли», у него самый высокий средний балл, и он все время занимается – даже после школы, перед сном, а потом и еще немного утром, до школы: хочет поддерживать свой балл, который равен 93. Он сказал, что только он и еще один парень знали ответ на вопрос «Кто написал картину “ Банки супа “Кэмпбелл”?». Джейд приехала с Бьянкой, она учится в школе «Спенс». И я сказал Расти, чтобы он пошел и поздоровался с ней, но она была недружелюбно настроена, сказала: «Разве я с тобой знакома?» и он ответил: «Конечно», а она проронила: «Ах, да, примерно год назад», а он сказал: «Да нет, два года назад», и его все это расстроило, потому что она явно хотела поставить его на место, но Джейн объяснила ему, что девочки так поступают потому, что начинают нервничать. Индейка была «органическая», то есть ее выращивали в экологически чистых условиях, на какой-то ферме в Пенсильвании. Я ушел, ни с кем не попрощавшись.

Пятница, 26 ноября 1982 года

Узнал, что уже после того, как я ушел от Хальстона, Расти обнаружил пожар – загорелось в камине, но огонь перешел на скульптуру Марисоль и стенной шкаф, так что если бы Расти не заметил, что там что-то горит, быть бы Хальстону погорельцем.

На Рождество я всем подарю трусы в рамке. Проехался по 86-й улице – сначала туда, потом обратно (такси 5 и 4 долларов). Звонил Джон, сказал, что он уже в Нью-Йорке.

Суббота, 27 ноября 1982 года

Позвонила Бриджид, и я пригласил ее на мюзикл «Кошки» (билеты 200 долларов). На такси приехали в театр (6 долларов). Наши места были в первом ряду, хотя и сбоку.

Первое отделение было ужасно скучным, но я обратил внимание на «киски» девушек в плотно облегающих костюмах кошек. Я почувствовал такое отвращение. Были видны их «расщелины» спереди. Им следовало бы носить прокладки. Еще можно было видеть волосы, прямо оттуда, хотя у них всюду была и эта кошачья шкурка, поэтому я был совершенно ошарашен. Вот ведь тоже – все было на виду! Может быть, старики из-за этого и ходят на подобные представления? Потом я наконец разглядел, что у них там за декорации: большая конструкция в духе поп-арта – двухфутовые бутылки кока-колы и двухфутовые банки супа «Кэмпбелл», в общем все, что найдется на любой кухне. Только масштаб, как у Олденбурга. И люди показывали мне на них, чтобы я посмотрел. А дама рядом с нами положила пальто и шляпу мужа на ящик, который стоял перед ними, а потом оказалось, что это ящик из-под металлических мочалок «Брилло», то есть часть декорации, так что его шляпу раздавили, когда на нее присела одна из «кошек». Ох, но эти «киски»… Можно ведь было видеть – в промежности – и «расщелину», и даже губы этой… ну… сама понимаешь… вульвы. Понятно? Вот до чего у них рельефно все было обрисовано.

Понедельник, 29 ноября 1982 года

Я пригласил на ланч Пьера Рестани с супругой. Он был так добр ко мне в шестидесятые годы, и я хотел отплатить ему тем же. Он французский искусствовед. Его жена – весьма импозантная дама, ее рост 188 сантиметров, она, наверное, манекенщица. Француженки, если они шикарно одеты, выглядят мужеподобно. На миссис Рестани был старомодный мужской костюм от Ланвен.

Зашел Ронни Кутрон, и пока я занимался физическими упражнениями с Лидией, он развлекал Пьера с женой, причем Ронни понятия не имел, кто они такие, а Пьер сказал, что видел его выставку в галерее «Шафрази», и она ему понравилась. Ронни продает сейчас все, что делает. Он мог бы так существовать уже немало лет. Он, кстати, раньше, уже давно, делал все то, что сейчас делают эти итальянцы.

Позже я решил пойти посмотреть танцы Твайлы Тарп под аккомпанемент песен Фрэнка Синатры. Позвонил Джону. Заехал за ним (такси 6 долларов). И пока мы ехали в лифте до «Рейнбоу-рум», поняли, что этажом ниже шла вечеринка студии «Парамаунт».

Внутри «Рейнбоу-рум» от количества звезд рябило в глазах. Я поздоровался с Сэмом Шпигелем, видел и Питера Дачина, который сказал: «Познакомьтесь, это моя подруга, она живет со мной», и это оказалась Брук Хейворд. М-да, странная пара. Был Лео Кастелли, он уже перестал меня обнимать. А еще он больше не появляется на людях с Лорой де Коппет. А вот представление это… ну, по-моему, Твайла просто решила показать что-то в чистом виде, как есть, у нее девять пар исполнили девять бальных танцев, вот только в танцзале «Роузлэнд» любые обычные люди станцевали бы то же самое куда лучше. После представления я немного поговорил с Твайлой. А потом, уже когда уходили, я увидел Дика Аведона, Тьюзди Уэлд, «Лаверну» и Пола Саймона, и они сказали, что сюда приходили еще Энн Рейнкинг, и Барышников, и Трит Уильямс (гардеробщику 2 доллара).

Когда ехали вниз, лифт остановился на этаже, где была вечеринка студии «Парамаунт», и в лифт вошли Ник Нолте и Эдди Мерфи. Ник Нолте толстый, его волосы почти закрывают ему глаза, прямо как у собаки – правда, он красив. Говорят, что его фильм – «Сорок восемь часов» – очень хорош. А Эд ди Мерфи по-настоящему красив. Какая у него внешность – невероятного умницы! Говорят, что он превзойдет [Ричарда] Прайора. Я поначалу просто потерял дар речи, но позже сказал ему, как я рад его наконец повстречать, – хотя позже вспомнил, что однажды уже знакомился с ним на каком-то мероприятии. А потом какие-то девушки встали в очередь, чтобы получить автограф Ника Нолте, и я тоже встал в эту очередь, а он подписывал, не поднимая головы, так что даже не видел, кому дает автограф (такси 4 доллара). В постели был в полночь.

Четверг, 2 декабря 1982 года

Поехал на такси в «Ксенон» (4 доллара) на день рождения Корнелии. По-моему, ей там было скучно, потому что она сразу же подошла к нам и осталась с нами. Потом появились фотографы, сказали, что на той стороне танцплощадки Сталлоне и что он не хочет фотографироваться с девушками, поэтому не подойду ли я к нему и не сфотографируюсь ли с ним? Ну, я пошел, и Сталлоне был весьма мил, сказал, что в феврале здесь, в Нью-Йорке, начнет снимать новый фильм с Джоном Траволтой в главной роли, и что мне нужно не терять с ним контакта. У него, когда он сидел в баре, было чуть ли не восемь телохранителей. Потом я ушел. Быстро поймал такси (5 долларов).

Суббота, 4 декабря 1982 года

Керли пригласил посмотреть «Тут с и». Сначала нас не пускали в зал, испортили настроение – для нас не оказалось билетов, которые должен был оставить Чарли Эванс. И если бы я знал в тот момент, что меня на самом деле сняли в этом фильме, причем даже не заплатили, что я попаду на обложку журнала «Пипл» вместе с Тутси, когда она станет знаменитостью, – я бы, конечно же, вел себя куда напористее, я бы сказал им, что имею право привести столько людей, сколько захочу.

А в фильме все играют достоверно, во всяком случае Дастин именно так играет. Это у него вовсе никакая не драг-квин получается, а вроде как у тебя есть тетя, и просто ты не знаешь, что на самом деле это мужчина. Совершенно иной подход. Потом мы пошли к Чарльзу Эвансу. Там было полным-полно звезд, и мы сели рядом со столом, где была еда, чтобы видеть всех. Дастин был очень славный, и режиссер фильма, Сидни Поллак, тоже очарователен. Я поговорил с Тери Гарр, которая так отлично сыграла свою роль в кино, и мы разговаривали о Генри Посте, о том, действительно ли он болен «раком гомосексуалистов» – а то ходят такие слухи. Керли заставил меня пить спиртное. Я выпил водки.

Вторник, 7 декабря 1982 года

Отправился в офис, чтобы встретиться с Джеффом Бриджесом (такси 4,50 доллара). Бьянка должна была делать это интервью вместе с нами, однако еще на прошлой неделе отменила свое появление у нас. Я приехал, немного поснимал его на видео. Джефф Бриджес крупный, суровый, под метр девяносто ростом, славный малый, а вот разговаривать с ним было трудно. Потом он сказал, что он сам художник, и сфотографировал меня несколько раз на свой «Полароид», а я показал ему свои картины, провел для него целую экскурсию, и он собрался из своих полароидов сделать мой портрет. Те, кто фотографировали его для Interview, не знали, как его снять, просили его делать всякие глупости – они не понимают, что когда нужно сфотографировать нормального красивого мужчину, достаточно просто попросить его постоять на одном месте. Я подарил ему свою «Философию».

Пятница, 10 декабря 1982 года

Дошел до 17-й улицы, причем шел от 77-й. Позвонил в офис и спросил, назначена ли у меня сегодня с кем-нибудь встреча, и Дженнифер – она отвечает на телефонные звонки, работает у нас на добровольных началах после своих занятий в школе – сказала, что нет, ничего нет, а когда я туда наконец явился, Пол Бокиккьо, который меня стрижет, уже прождал меня целых пять часов, так что я на нее здорово наорал. Еще она плела рождественские венки из остролиста, и я подумал, ну ладно, пусть, так и быть – я-то думал, что она делает это для своего дома, но потом она стала развешивать их на стенах нашего офиса, и тут я снова разорался, потребовал, чтобы она немедленно все сняла, потому что в офисе ни к чему весь этот дух Рождества, – в общем, ей дважды за день попало по первое число. А потом она еще взяла да и унесла все свои венки в туалет. Дженнифер вдруг как будто заразилась дурными привычками от Робина. Проработал в офисе до половины восьмого.

Воскресенье, 12 декабря 1982 года

Проснулся рано, на улице шел снег. Распахнул все окна. Решил, что сегодня хороший день для прогулки. Встретился с Крисом и Питером у отеля «Плаза». Отправились с ними в «Эдвардиэн рум». Там мы долго и много ели (240 долларов, включая чаевые).

Поехал на вечеринку, которую устроила Айрис Лав в честь Полин Трижер – это в ресторане «Дионис» на Западной 70-й улице, дом 210 (такси 6 долларов). Там было много кинозвезд – Дайана Росс с каким-то ухажером, Морган Фэйрчайлд и Дэвид Кит – с какой-то очередной девицей, но он ведь бабник, поэтому тут же стал приударять еще и за этой Морган. Семья Эррера из высшего общества была там, и множество разных девиц – и Палома, и Фрэн, и Марина, и Флоринда. Танцевали греческие танцы. Айрис переоделась в греческую тогу.

Понедельник, 13 декабря 1982 года

Позвонила Джоди Фостер, сказала, что взяла интервью у Настасьи Кински, которое не захотели печатать в «Йель дейли ньюс», вдруг оно для нашего Interview пригодится? В общем, в февральском номере мы его используем, с фотографией Настасьи Кински на обложке. Она такая славная, эта Джоди.

Вторник, 14 декабря 1982 года

В колонке Лиз Смит наша вечеринка в греческом ресторане в прошедшее воскресенье изображена такой замечательной! Да, когда потом про них читаешь, эти вечеринки всегда кажутся великолепными.

Отправился на Седьмую авеню к специалисту по массажу спины, а теперь Крис говорит мне, что на самом деле этот парень вовсе не знает шиацу, что он – мануальщик. И похоже, что к нему вообще хожу лишь один я. Там вечно никого, так что я, наверное, его единственный клиент. Он, по-видимому, сломает мне спину, поэтому мне, пожалуй, надо продолжать к нему ходить (телефонные звонки 0,20 доллара).

Потом вернулся в офис и продолжил работу над портретом Альфреда Хичкока для «Вэнити фэйр». Ждал прихода Руперта. Позвонил мистер Лефрэк, мне нужно скорей браться за его портрет.

Потом был закрытый показ «Ганди» в просмотровом зале студии «Коламбия» на 56-й улице и Пятой авеню, фильм просто восхитительный. Он длится три часа, и единственное, что его портит, это мисс Кэндис Берген. Ее появление – это как шоковая терапия, возвращение к реальности. Она неожиданно возникает на экране и заявляет, что она – Маргарет Бурк-Уайт из журнала «Лайф», фотограф. Она ужасная актриса. Кошмарная. Ну совсем как я сам в фильме «Командовать парадом». Я ведь там так плохо сыграл. Правда, я мог бы сыграть хорошо, если бы они меня правильно использовали. Кстати, кто-то из кинозвезд недавно сказал мне, что фильм «Плохой» был лучшим из всех, какие он когда-либо видел. Только вот кто же это был… А-а, это был Джефф Бриджес! Ему мой «Плохой» очень понравился.

Четверг, 16 декабря 1982 года

Добрался до Чайнатауна из аптауна, и было так странно слышать, как Бенджамин говорит по-китайски (такси 9 долларов, телефон 0.20 доллара). Мы бродили там в поисках новых идей, но ведь очень трудно делать все одновременно, и все это бесконечное напряжение: когда ищешь новые идеи, напряжение, когда пишешь картины, напряжение, когда покупаешь дом, напряжение. Сколько же в нашей жизни стресса!

Пятница, 17 декабря 1982 года

Кругом вечеринки, штук восемнадцать, и я все пропустил. Фрэнки Крокер устроил вечеринку в «Студии 54», и там собиралась петь Лора Брэниган. Мора Мойнихан устроила рождественскую вечеринку в «Дансэтерии». В «Ритце» был концерт The Who, который должны были показывать по телевидению. Сюзи Франкфурт устроила дома день «открытых дверей», а Кури Хэй – вечеринку.

Воскресенье, 19 декабря 1982 года

Решил пойти на вечеринку у Винсента и Шелли. Там собралось около восьми младенцев, да еще вся наша молодежь из офиса. Попросил Джея в качестве рождественского подарка поймать мне такси.

Понедельник, 20 декабря 1982 года

Пришлось встречаться с супругами Лефрэк. Им очень не понравился их портрет. Жена сказала, что я сделал ее слишком похожей на Китти Карлайл. Работал до семи вечера. Подарил П. Х. серьги: мой рождественский подарок – лягушки Дэвида Уэбба, еще сороковых годов; и она была в полнейшем восторге. Потом я ходил к доктору Силверу, и он сказал, что прыщи у меня пройдут через две недели.

Вторник, 21 декабря 1982 года

Миссис Лефрэк не понравилось, как на картине выглядит ее прическа, и сейчас над этим трудится Руперт. Надо бы позвонить ему и сказать, чтобы сделал трафарет покрупнее – чтобы у нее в волосах было побольше отблесков, однако уже, наверное, поздно.

Среда, 22 декабря 1982 года

Пошел в гостиницу «Уорлдорф» на бал дебютанток. Корнелия, как предполагалось, должна была быть там, потому что она пишет вместе с Джоном книгу «Как быть супер-дебютанткой», однако именно ее на этом балу и не оказалось. В какой-то момент ко мне там подошел кучерявый блондин и сказал: «А вы делали несколько картин для моего дедушки…», и я спросил его, кто его дедушка, и он ответил: «Нельсон Рокфеллер». Вся молодежь на этом мероприятии была такой красивой. Все парни в своих смокингах выглядели, как Робин.

Четверг, 23 декабря 1982 года

Когда я пришел в офис, все пребывали в дурном настроении. Бриджид принялась издеваться над Кристофером, сказав, что для всех в офисе лучшим подарком на Рождество было бы, если бы Крис больше вообще сюда не приходил. Когда я ему позже об этом рассказал, он ответил, что ему, видимо, стоило бы вернуть Бриджид 20 долларов, которые он ей должен. Несколько лет назад она сделала для него какую-то работу для какого-то проекта, за который ему самому вообще ничего не заплатили, и поэтому он решил, что не обязан платить ей. Ну, он, понятное дело, парень прижимистый, вот и не платит. У Робина было дурное настроение. Джей уехал домой в Милуоки, а он единственный, кто на самом деле стал бы работать сегодня.

Позвонил Питер Бёрд, попросил подтвердить чек от Шерил Ти г с, по которому он хотел получить наличные в «Брауни», потому что ему нужно было зайти в магазин «Пэрэгон» за углом и купить кое-какое спортивное оборудование. Он, как мне представляется, живет за счет Шерил. Ну, деньги у нее действительно есть, она же получила контракт от «Сиэрса».

Лорна Луфт зашла к нам, потому что Лайза на это Рождество решила подарить ей ее портрет. Она была совершенно без косметики и выглядела очень красивой. Она сейчас на «кембриджской диете» и по-настоящему хороша собой. Ее портрет будет похож на портрет Мэрилин. Если бы она сохранила настоящий, каштановый, цвет своих волос и свой обычный, натуральный вид, она могла бы стать крупной классической актрисой. А вместо этого она все пытается выглядеть как антипод Лайзы – чтобы проявить собственную индивидуальность. На Рождество все как-то перепуталось. Джон уехал в Нью-Хэмпшир.

Пятница, 24 декабря 1982 года

Я заставил всех прийти на работу, и Бриджид провела целый день подобно мадам Дефарж – сидела и ничего не делала, лишь вязала крючком, думая исключительно об одном: что сегодня у нее не выходной. Мои нервы совершенно расстроены, все валилось из рук. Работал в офисе, пытаясь завернуть картины для фирмы Хальстона. Попросил Бенджамина подъехать ко мне домой. Отправился к Сондре Гилман, чтобы забрать ее с собой, и ее дети уже совсем взрослые. Девочка – совершенно как манекенщица, такой тип. Мальчик тоже высокий. Они очень красивы, совсем как дети из фильма «Деревня проклятых». Девочка рассказала, как эти фотографы, а они все старики, пытались подцепить ее, и один из них пригласил на ужин в «Ле релэ» и без конца пытался произвести на нее впечатление своими разговорами о том, как он вывел ту или иную манекенщицу в люди, в смысле помог им начать карьеру, – и эта молодая девушка, рассказывая мне про это, смеялась над ним.

Потом мы наконец отправились к Хальстону, только его самого нигде не было видно. Странно. А ведь мы опоздали на четыре часа. В конце концов мы нашли его наверху вместе со Стивом Рубеллом, рядом с рождественской елкой. Хальстон вроде как подарил мне два подсвечника от Эльзы Перетти, купленные у «Тиффани», однако мне пришлось написать ему расписку, что я обязуюсь вернуть их ему, если он не сможет купить себе такие же. Это что-то новенькое. Я же совершенно издергался, пытаясь сообразить, какого размера картины кому подарить. Ужасное состояние.

А вот Стив Рубелл подарил мне пять кассет. И без конца повторял, снова и снова: «Я подарил тебе пять кассет. Разве это не лучший подарок?» А это были обычные аудиокассеты, которые можно всюду купить, например, кассета Майкла Джексона, да они стоят 3 доллара за штуку. Стив был скрягой, даже когда у него было много денег, а уж теперь, когда у него ничего не осталось…

Суббота, 25 декабря 1982 года

Встал поздно. Сходил в церковь. Рождество провел плохо. Попросил Бенджамина зайти в офис, перед тем как он поедет домой, в Сан-Франциско (такси 5 долларов). Работал вместе с ним всю вторую половину дня, хотел оплатить все мои счета. Услышал новость про грандиозный снегопад в Денвере. Дал Бенджамину деньги за то, что он работал весь этот день (100 долларов).

Вторник, 28 декабря 1982 года – Аспен (штат Колорадо)

В половине девятого вечера Барри Диллер пригласил нас на коктейли с Кельвином Кляйном, Мариной Чиконья и Дайаной Росс. Пришла Дайана, она только что купила ковбойскую шляпу и большие белые сапоги – вид у нее был боевой, она явно хотела устроить что-нибудь этакое.

Все сели по машинам и поехали следом за Барри, а он так плохо водит. Потом Барри пригласил нас на ужин в ресторан «Андре». Еда там ужасная. Джон потерял пряжку своего ремня от Кизельштейн-Ко р д а. Дайана танцевала на столе, и все хотели танцевать вместе с ней, а она сказала: «Но ведь это же я танцую сейчас с вами всеми!» Отличная фраза.

Четверг, 30 декабря 1982 года – Аспен

Джон Коулман сказал нам, что Барби Бентон устраивает вечеринку, поэтому я тут же, как будто случайно, позвонил ей и говорю: «Привееееет», а она мне: «Привеееет!», а потом я сказал: «Знаешь, я позвонил тебе, потому что в прошлом году, сама знаешь, мы все так здорово у тебя повеселились…» – ну, как бы без намеков. И она тут же сказала, что устраивает вечеринку и не хочу ли я прийти, и я сказал: «Да что ты говоришь? Ну даааааа, ну даваааай!» Мы приехали в семь, я познакомился с ее родителями, они совершенно восхитительные. Рассказали, как она родилась в Нью-Йорке, как ее дед купил ей как-то раз пятьдесят кукол, а ее мать не разрешила их ей отдавать. Они все переехали в Сакраменто, когда Барби было три года. Снова встретился с Зевом Бафманом.

Пришел Базз Олдрин, тот, который с Луны. Астронавт. Сделали много-много его фотографий. Он несколько постарел, однако был мил и очень рад с нами встретиться. Мы решили в этот вечер начать врать направо и налево: Крис сказал всем, что у него годовалый ребенок и что приходится за ним следить, когда жена уезжает в Нью-Йорк, и все ему поверили. А я сказал, что люблю ловить рыбу далеко-далеко в океане, и одна дама тут же пригласила меня в Бока-Ратон. Я вообще ничего не пил.

Пятница, 31 декабря 1982 года – Аспен

Крис отправился кататься на горных лыжах с Корнелией, на гору Баттермилк. Позвонил Марк Синк. Это велогонщик, который отвечает за подписку на Interview в Денвере.

Поехал в ресторан к Джимми Баффетту. Как только мы приехали, Кури Хэй тут же занял один из наших столиков и посадил за него парней – Тэба Хантера и какого-то своего женоподобного бойфренда. Но потом Баффетт дал нам другой столик, и вечеринка разошлась на полную катушку. Барри Диллер приехал с Дайаной Росс, а Джек Николсон с Анжеликой Хьюстон – у Джека теперь большой толстый живот. И все было в стиле «кантри-вестерн». За пять минут до Нового года мы решили, Джон и я, что не хотим быть в этой толпе, поэтому вышли на улицу, чтобы только не слышать, как они поют Auld Lang Syne. Посмотрели фейерверк и через десять минут зашли обратно. В общем, было чудесно, ведь никто не понял, что мы выходили, они там за это время смогли все спокойно перецеловаться и так далее.