Мой автопортрет. – Постоянные проблемы красоты, временные проблемы красоты: как с ними поступать. – Красота чистоты. – Привлекательность обыкновенности. – Как сохранить красоту. – Красивое однообразие

Б: Она носит одежду с чужого плеча или покупает одежду сама?

А: О, нет, нет. Она носит одежду своего мужа – ходит к тому же портному. Из-за этого они и ссорятся

Никогда не встречал человека, которого не мог бы назвать красивым.

Каждый человек в определенный период жизни по-своему красив. Более или менее. Иногда люди красивы в раннем детстве, но когда вырастают теряют красоту, а потом опять становятся красивыми, ближе к старости. Или у толстых людей могут быть красивые лица. Или у них могут быть кривые ноги и прекрасный торс. Можно быть первостатейной красавицей и не иметь грудей. А можно быть настоящим красавцем с маленьким сами-знаете-чем.

Некоторые думают, что красивым людям живется легче, но на самом деле все может сложиться по-разному. Если ты красив, у тебя может быть мозг размером с горошину. Если ты некрасив, мозг у тебя может быть чуть побольше. Так что все зависит от мозга и красоты. Степени красоты. И размера мозга.

Я всегда замечаю, как говорю: «Она красавица!» или «Он красавец!» или «Какая красота!», но я никогда не знаю, о чем я говорю. Я и, правда, не знаю, что такое «красота», не говоря уж о том, что такое «красавица». И я оказываюсь в странном положении, потому что все знают, как много я говорю о том, что «это красиво» и «то красиво». Целый год все журналы писали, что мой следующий фильм будет называться «Красавицы». Реклама получилась превосходная, но я так и не смог решить, кто будет сниматься в фильме. Если не все люди красивы, тогда никто не красив, и я не хотел намекать, что девочки в «Красавицах» – красавицы, а девочки в других моих филь­мах – нет, так что пришлось мне отказаться от проекта из-за названия. Оно оказалось совсем неподходящим.

На самом деле я не придаю особого значения «красавицам». Кто мне нравится, так это «говоруны». По-моему, хорошие собеседники – красивы, потому что интересные разговоры – это то, что я люблю. Из самого слова ясно, почему «говоруны» мне нравятся больше, чем «красавицы», почему я делаю больше звукозаписей, чем видеосъемок. «Говоруны» – не просто болтуны, они что-то делают. «Красавицы» же просто чем-то являются. Это необязательно плохо, я просто не знаю, что они такое. Интереснее быть с людьми, которые что-то делают.

Когда я писал автопортрет, я не изобразил свои прыщи, потому что именно так и надо всегда делать. Прыщи – временное состояние, и они совсем не связаны с тем, как ты на самом деле выглядишь. Никогда не изображайте дефекты – им не место на хорошей картине, которая вам нужна.

Когда человек обладает красотой, эталонной для его времени, и его внешность действительно в моде, а времена и вкусы меняются, то он, даже через десять лет, по-прежнему останется красивым, только если сохранит абсолютно тот же имидж, ничего в нем не изменяя, и будет заботиться о своей внешности.

Рестораны Шрафта обладали красотой своей эпохи, а потом попытались угнаться за временем, изменялись и изменялись, пока не потеряли все свое очарование и не были скуплены крупной компанией. Но если бы они сохранили свой прежний облик и стиль и продержались те трудные годы, когда перестали быть в моде, то сегодня они были бы самыми лучшими. Надо перетерпеть те периоды, когда ваш стиль непопулярен, потому что если этот стиль хорош, он вернется, и все снова признают вашу красоту.

* * *

Иногда определенный вид красоты принижает; рядом с ней чувствуешь себя муравьем. Однажды на Стадионе Муссолини, где статуи гораздо-гораздо больше обыкновенного человека, я почувствовал себя именно таким муравьем. В тот день я рисовал одну красавицу, и у меня в краске увязла какая-то мошка. Я пытался вытащить ее, пока не убил на губе красавицы. Вот так эта мошка, которая, может быть, была по-своему красивой, осталась на чьей-то губе. Так и я чувствовал себя на Стадионе Муссолини. Как мошка.

Красавицы на фотографиях отличаются от красавиц во плоти. Должно быть, нелегко быть фотомоделью, потому что хочется выглядеть как на собственной фотографии, но это невозможно.

Тогда ты начинаешь подражать фотографии. Фотографии обычно добавляют пол-измерения.

(Кино добавляет еще целое измерение. Магнетизм экрана – настоящая тайна; если удалось понять, что это такое и как это делается, считай, у тебя появилась хорошая продукция на продажу.

Но нельзя сказать, есть ли в человеке что-то, пока не увидишь его на экране. Чтобы это выяснить, нужны кинопробы.)

Очень немногие красавицы-красавцы бывают говорунами, но все же бывают.

Сон для красоты. Спящая красавица.

Проблемы красоты. Красавицы с проблемами.

Даже красивые люди могут быть непривлекательны. Если в то или иное время застанете красавицу в невыигрышном освещении, забудьте о ней.

Мне нравится тусклое освещение и кривые зеркала.

Я верю в пластическую хирургию.

Было время, когда меня сильно беспокоило, как выглядит мой нос – он всегда красный, и я решил, что хочу его отшлифовать. Даже мои родственники называли меня «Энди, красноносый Ворхола». Я пошел к врачу, и он, видимо, решил выполнить мою прихоть, потому что отшлифовал мне нос, и когда я вышел из больницы Св.Луки, я был такой же, как и раньше, но в перевязке.

Тебя не усыпляют, а брызгают заморозку на лицо из распылителя. Затем берут шлифовальный диск и начинают вращать его у тебя над лицом. Потом все очень болит. Надо две недели сидеть дома и ждать, пока отшелушатся корки. Я все это проделал, и в результате поры у меня на носу стали еще больше. Я был очень разочарован.

У меня была и другая проблема с кожей – когда мне было восемь лет, я потерял пигментацию.

Мое другое прозвище было «Пятно». Мне кажется, я потерял пигментацию, потому что как-то увидел на улице двухцветную девушку, и я, как зачарованный, пошел за ней. Через два месяца я сам стал таким же. А ведь я даже не знал эту девушку – я просто увидел ее на улице. Я спросил у одного студента-медика, не думает ли он, что я заразился путем простого разглядывания. Он ничего не ответил.

Лет двадцать назад я отправился в кожную клинику Жор-жетты Клингер, и Жоржетта меня выставила. У нее тогда еще не было мужского отделения, и я стал жертвой дискриминации.

Если люди хотят провести всю жизнь, мажась кремом, выщипывая волоски, причесываясь, укладываясь и приклеивая, – это тоже нормально, потому что это хоть как-то их занимает.

Иногда люди, страдающие нервными расстройствами, выглядят очень красивыми, потому что есть какая-то хрупкость в их движениях, в том, как они ходят. Вокруг них распространяется настроение, которое делает их красивее.

Говорят, что некоторые красивые люди теряют красоту в постели, когда не выделывают всевозможных постельных штук, которых от них ожидают. Я в это не верю.

Когда кем-нибудь интересуешься, и думаешь, что этот человек может тобой заинтересоваться, надо сразу же указать на все проблемы и дефекты своей внешности, а не рисковать, надеясь, что они останутся незамеченными. Например, у тебя постоянная проблема, с которой нельзя ничего поделать, например, слишком короткие ноги. Тогда просто скажи: «Мои ноги, как ты, наверное, уже заметила, слишком короткие в сравнении с остальным телом». Зачем давать другому удовольствие обнаружить это самостоятельно. Когда ты об этом расскажешь, то, по крайней мере, будешь знать, что позднее это не станет проблемой в ваших отношениях, а если даже станет, ты всегда можешь напомнить: «Ведь я тебе говорил с самого начала».

С другой стороны, предположим, у тебя чисто временная проблема внешности – прыщ вскочил, тусклые волосы, опухшие от недосыпания веки, пять лишних фунтов на талии. Все равно, что бы это ни было, надо об этом сказать. Если ты этого не сделаешь и не скажешь: «В последние дни мои волосы очень потускнели, у меня, наверное, скоро месячные» или «Я поправилась на пять фунтов, потому что все Рождество ела конфеты „Рассел Стовер", но я уже худею» – если не объяснишь всего этого, могут подумать, что твоя временная проблема – проблема постоянная. А что еще можно подумать, если вы только что познакомились? Помни, раньше они тебя никогда не видели. Так что ты сама можешь раскрыть им глаза, и пусть их воображение поможет представить, как твои волосы выглядят, когда блестят, и как выглядит твое тело без избыточного веса, и каким было бы твое платье без жирного пятна. Можешь даже рассказать, что в шкафу у тебя одежда гораздо лучше, чем та, которая на тебе сейчас. Если ты им действительно нравишься, они с легкостью начнут фантазировать, чтобы представить, как ты выглядишь без временной проблемы твоей внешности.

Если вы от природы бледны, надо сильно румяниться, чтобы это исправить. Но если у вас большой нос, выставляйте его напоказ, и если у вас прыщ, намажьтесь мазью от прыщей, чтобы это было очень заметно, – «Смотрите! Я мажусь кремом от прыщей!» В этом вся разница. Я уверен, что когда люди оглядываются, чтобы посмотреть на кого-нибудь на улице, они, наверное, ощущают запах, исходящий от этого человека, – это и заставляет их оборачиваться и заводиться.

Диана Вриленд, которая десять лет была издателем журнала «Вог», – одна из самых красивых женщин в мире, потому что она не боится других и делает, что хочет. Труман Капоте подметил в ней кое-что еще – она очень-очень чистоплотна, что делает ее еще прекраснее. Возможно, это даже основа ее красоты.

Чистоплотность – это так важно! Ухоженные люди по-настоящему красивы. Не имеет значения, что они носят, с кем они, сколько стоят их украшения и одежда, и насколько хорош их макияж: если они не чистоплотны, они некрасивы. Самые обычные и немодные люди в мире могут быть краси­выми, если очень хорошо ухожены.

В 60-е годы многие из моих знакомых считали, что запах подмышек привлекателен. Похоже, они никогда не носили вещей, которые можно было стирать. Все нужно было отдавать в химчистку – шелка, блестки, бархат; проблема была в том, что все это никогда не чистили. А потом стало еще хуже, когда все стали носить замшу и кожу, уж их-то действительно никогда не чистили. Признаюсь, сам носил замшевые и кожаные штаны какое-то время, но в них никогда не чувствуешь себя чистым, к тому же это просто дегенерация – носить шкуры животных, их можно носить разве что если хочешь согреться. Не понимаю, почему еще не изобрели ничего такого же теплого, как мех. Так что после этого периода дегенерации я вернулся к джинсам. С большой радостью. В конце концов, джинсы – самая чистая вещь, которую можно но­сить, потому что они по своей природе часто стираются. И, в сущности, они такие американские. Красота во многом зависит от того, как человек ее преподносит. Когда ты воспринимаешь кого-то «красавицей», то важно все – и место, и одежда, которая на ней, и кто и что находится рядом с ней, и даже тот туалет, из которого она выходит и спускается по лестнице.

Украшения не делают человека красивее, но помогают ему чувствовать себя красивее. Если на красивого человека надеть украшения и красивую одежду и поместить его в красивый дом с красивой мебелью и красивыми картинами, человек останется таким же, но будет думать, что стал красивее. А вот если красивого человека одеть в тряпье, он станет уродливым. Всегда можно сделать человека менее красивым. Красота, которой грозит опасность, становится более кра­сивой, но красота в грязи становится уродливой.

Картина становится красивой от того, как художник работает с красками, но я не понимаю, как женщины пользуются косметикой. Она чувствуется на губах, и она такая тяжелая. Помада, тон для лица, пудра и тени. И украшения. Все это такое тяжелое.

Дети всегда красивы. Каждый ребенок до, скажем, восьми лет, всегда выглядит хорошо. Даже если ребенок носит очки, он все равно выглядит хорошо. У них у всех безупречные носы. Я никогда не видел непривлекательного младенца. Мелкие черты лица и нежная кожа. Это можно сказать и о животных – я никогда не видел некрасивого зверя. Младенцев их красота защищает, потому что люди не хотят делать им больно. Это можно сказать и о животных.

Красота совершенно не связана с сексом. Красота связана с красотой, а секс связан с сексом. 64 Если человека не считают красивым, он все равно может иметь успех, если у него несколько шуток в кармане. И множество карманов.

Красивые люди более склонны заставлять вас ждать, чем некрасивые, потому что между красивыми и обычными большое различие в отношении ко времени. А еще красивые люди знают, что скорее всего их подождут, так что они не паникуют, когда опаздывают, и поэтому опаздывают еще сильнее. Но к тому времени, когда они наконец приходят, они обычно уже чувствуют себя виноватыми, поэтому наверстывают свое опоздание тем, что очень мило себя ведут, а когда они милы, то становятся еще более красивыми. Это классический синдром.

Я всегда стараюсь понять, может ли женщина с чувством юмора все-таки быть красивой. Есть очень привлекательные юмористки, но если тебе предложат назвать их или красивыми или смешными, ты назовешь их смешными. Иногда я думаю, что совершенная красота должна быть абсолютно лишена чувства юмора. Но тогда я вспоминаю о Мэрилин Монро, у которой были самые лучшие шутки. Она могла бы быть очень забавной, если бы нашла себя в комедии, и сегодня мы могли бы смеяться над шутками «Шоу Мэрилин Монро».

Кто-то однажды попросил меня назвать самого красивого человека, которого я встречал. Так вот, тех людей, которые выделяются бесспорной красотой, я видел в кинофильмах, а когда знакомишься с ними, в жизни они не столь красивы, так что стандартов на самом деле не существует. В жизни кинозвезды даже не могут приблизиться к стандартам, которые они же установили на кинопленке.

Некоторые очень красивые кинозвезды прошлых десятилетий состарились красиво, а некоторые не так красиво; и сегодня иногда можно увидеть двух кинозвезд, которые когда-то давно блистали в одном фильме, а теперь одна из них выглядит и ведет себя как старуха, а другая все еще выглядит и ведет себя как девочка. Но все это не имеет особого значения, я думаю, потому что история запомнит красоту каждой только на кинопленке, – остальное неважно.

Мой любимый имидж– положительный и обыкновенный человек. Если бы я не хотел выглядеть так «плохо», я хотел бы выглядеть «обыкновенно». Это был бы мой следующий выбор.

Я всегда думаю о том, что это значит – носить очки. Когда привыкаешь к очкам, уже не знаешь, как далеко ты можешь видеть. Я думаю о тех людях, которые жили до того, как изобрели очки.

Странно, наверное, было, потому что все видели по-разному, в зависимости от того, насколько человеку позволяло его зрение. А теперь очки стандартизируют зрение. Это пример всеобщей унификации. Если бы не очки, каждый мог бы видеть по-своему.

В некоторых кругах, где очень большие люди думают, что у них очень большие мозги, такие слова, как «очаровательный», «способный» и «милый», звучат унизительно; ко всему легкому в жизни – а это и есть самое важное – там относятся с пренебрежением.

Вес не так важен, как в этом нас пытаются убедить журналы. Я знаю одну девушку, которая смотрит только на свое лицо в зеркальце домашней аптечки и никогда не смотрит ниже плеч, а весит она четыреста или пятьсот фунтов, но этого она не видит, а видит только красивое лицо и поэтому считает себя красавицей. И поэтому я тоже считаю ее красавицей, потому что обычно я принимаю людей такими, какими они сами себя видят, поскольку их представление о себе больше связано с тем, как они мыслят, нежели с их внешним видом. Может, она весит все шестьсот фунтов, кто знает. Если ей все равно, то и мне тоже.

Но если вы следите за своим весом, попробуйте нью-йоркскую диету Энди Уорхола: в ресторане я заказываю все, чего не хочу, так что могу долго возиться со всем этим, пока остальные едят. И каким бы шикарным ни был ресторан, настаиваю, чтобы официант завернул мне заказ с собой, а на улице я нахожу уголок, где могу оставить все это, ведь в Нью-Йорке так много людей, которые живут на улице и все их добро умещается в хозяйственной сумке.

Вот так я худею и остаюсь в хорошей форме, и думаю: быть может, кто-нибудь из таких людей найдет ужин с лягушачьими лапками на подоконнике. Однако никогда не знаешь, возможно, им так же не понравится мой заказ, как мне самому, и может быть, они пренебрегут им и станут рыться в помойке, ища горбушку черного хлеба. С людьми не угадаешь. Никогда не знаешь, что им понравится. Такова нью-йоркская диета Энди Уорхола.

Я знаю хороших поваров, которые тратят дни на поиски свежего чеснока, свежего базилика, свежего эстрагона и так далее, а потом готовят соус из консервированных помидор и говорят, что это не имеет значения. Но я-то знаю, что это имеет значение.

Когда люди и цивилизации вырождаются и становятся меркантильными, они всегда подчеркивают свою внешнюю красоту и богатство и говорят, что если бы их дела шли плохо, им бы не было так хорошо – им, таким богатым и красивым. Так, например, утверждали в Библии те люди, которые поклонялись Золотому Тельцу, а потом греки, которые поклонялись человеческому телу. Но красота и богатство совсем не связаны с тем, насколько ты хорош – только подумать, сколько красивых людей заболевает раком. И многие убийцы красивы, так что вопрос можно считать решенным.

Некоторые, даже образованные люди, говорят, что насилие может быть красивым. Я не могу этого понять, потому что красота – это лишь какие-то мгновения, и для меня в этих мгновениях никогда не бывает насилия. Новая мысль. Новый имидж. Новый секс. Новая пара белья.

В городе должно быть много новых девушек, и всегда так и есть.

Красота красного омара проявляется только после того, как его бросят в кипяток… природа же превращает одно в другое, и уголь превращается в брильянты, а грязь – в золото… и носить серьгу в носу – великолепно.

Когда я на пляже, я не перестаю удивляться, как прекрасен песок и вода, которая размывает и разглаживает его, и деревья, и трава – все выглядит потрясающе. Я думаю, иметь землю и не портить ее – самое прекрасное искусство, о котором только можно желать.

Самое прекрасное место в Токио – МакДоналдс. Самое прекрасное место в Стокгольме – МакДоналдс. Самое прекрасное место во Флоренции – МакДоналдс. В Пекине и Москве пока нет ничего прекрасного.

Америка – действительно Сама Красота. Но она была бы еще прекраснее, если бы у всех хватало денег на жизнь.

Красивые тюрьмы – для красивых людей.

У каждого человека собственное чувство прекрасного. Когда я вижу людей, одетых в безобразные вещи, которые им совершенно не идут, я пытаюсь представить себе тот момент, когда они покупали их и думали: «Классная вещь. Она мне нравится. Я ее куплю». Невозможно себе представить, что происходило у них в голове, что заставило их купить эти коричневые брюки из полиэстра с рельефным узором или акриловую майку с блестящей надписью «Майами». Начинаешь размышлять, что же они отвергли как некрасивое – акриловую майку с надписью «Чикаго»?

Никогда нельзя угадать, какие мелочи во внешности человека, его манере говорить или поведении могут спровоцировать необычные эмоциональные реакции у других людей. Например, на днях я встречался с одной дамой, которая вдруг страшно разозлилась на одного нашего общего знако­мого и стала поносить его внешность – слабые руки, прыщавое лицо, плохую осанку, густые брови, большой нос, плохую одежду, а я не знал, что ответить, потому что не понимал, почему она выходит на люди со мной, если не желает показаться на людях с ним. В конце концов, у меня тоже слабые руки, у меня прыщи, но она вроде бы не замечала этого. Я думаю, что какая-нибудь мелочь может вызвать у людей подобную реакцию, и не знаешь, какой факт из их прошлого заставляет их любить или ненавидеть человека, и следовательно, все, что с ним связано. Иногда что-то может выглядеть красивым только потому, что оно чем-то отличается от окружающих предметов. Одна красная петуния в цветочном ящике на подоконнике будет смотреться очень красивой, если все остальные петунии – белые, и наоборот. Когда оказываешься в Швеции и видишь одного красивого человека за другим, и еще, и еще, в конце концов даже перестаешь оборачиваться, потому что уже знаешь, что следующий человек будет так же красив, как и тот, на кого ты не обернулся, – в таком месте можно так заскучать, что когда увидишь некрасивого, он покажется прекрасным, потому что нарушит это красивое однообразие.

Существует три вещи, которые для меня всегда красивы: мои старые добрые ботинки, которые не жмут, моя собственная спальня и таможня США, когда я возвращаюсь домой.