— Хм. Он кажется… раздраженным.

Фил посмотрела на окно и нахмурилась.

— Да, он немного заводится, когда речь заходит о безопасности и подобной ерунде. Думаю, на него давит то, что нам с тобой пришлось противостоять магии ночных.

— Не думаю, что его расстроило то, что я была в опасности.

— Ты о чём? Ты же человек, а Спар — Страж. Поверь, он очень серьёзно относится к своим обязанностям защищать человечество.

Уинн улыбнулась.

— Ох, понятно. Просто, я считаю, что когда дело касается тебя, им движет не обязанность.

У Фелисити вновь зарделись щеки. Будь проклята её светлая кожа!

— Мы две недели работали бок о бок. Защищать меня уже вошло у него привычку.

— Ох, прямо «работали бок о бок»? — Ведьма поиграла бровями, намекая на двусмысленность.

— Хватит. Я имею в виду, что он просто привык вытаскивать меня из бед. С момента его пробуждения он видел, как меня заклеймил демон, почти взорвали сумасшедшие ночные, разрезал ххиссиш, напал голем, а сейчас я противостояла странной, магической версии Одри из «Магазинчика Ужасов». И естественно его инстинкты просто вопят, что я в одном шаге от смерти.

— Ты всерьёз считаешь, что за этим не стоит что-то большее?

— А что?

Уинн закатила глаза.　

— Да ладно, Фил. Думаешь, я не вижу, что происходит между вами? Он смотрит на тебя так, словно ты вдохнула жизнь в его облик статуи. А ты практически при каждом взгляде на него поедаешь Спара с маслом и вареньем. Не важно, в каком он облике. К тому же, вы оба испускаете столько электричества, что им можно осветить половину Монреаля. Вы безумно влюблены друг в друга.

Правда… или хотя бы часть её… из уст другого стала своеобразной иглой, проткнувшей шар отрицания Фил. Она чувствовала, как сдувается, садясь на край дивана с глубоким выдохом.

— Неужели, меня так легко прочитать?

— Милая, ты влюбилась. Люди должны такое видеть.

— Люди, да, но не он. По крайней мере, я на это надеюсь.

— То есть, ты ему не сказала.

Фил посмотрела на подругу так, словно та сошла с ума.

— Зачем, во имя всего живого, мне такое делать?

— Зачем говорить ему, что ты его любишь? — тем же тоном возразила Уинн. — Хм, может, потому что он, хотя мы и можем посчитать, что он уже в курсе, заслужил услышать это от тебя.

— Точно, а что заслужила я? Отступить и махнуть ему на прощание, словно он ушёл работать в офис, хотя до самой моей смерти он будет стоять статуей? — Фил старалась скрыть горечь, но не смогла. Она шла из самой глубины её души. — Очень веселая перспектива.

— Погоди минуту. — Уинн подняла руки и помотала пальцем, словно прокручивала назад плёнку. — Вернись-ка к моменту, где Спар не претендовал на тебя? Если чутьё мне не изменяет, вы оба практически вибрируете на одной частоте, находясь рядом. Я могла бы поклясться, что ты его.

— Его кто? Подруга? Девушка? Секс-партнёрша? Не думаю, что ты станешь меня заверять, будто Стражи отличаются от мужчин других видов, и лишь из-за того, что мы переспали, на горизонте маячит финал «долго и счастливо». Я человек и проживу лет восемьдесят — девяносто. Он бессмертен, будет жить вечно даже после того, как я не только вся покроюсь морщинами и обвисну, где не нужно, но и стану пылью. К тому же, он, в основном, находится в состоянии дрёмы, а, следовательно, совершенно не станет обращать внимания на меня и мою бес-смерт-ность. Шекспир должен был такой трагедией закончить «Ромео и Джульетту».

— Но сказал ли он тебе, что это не так работает?

— Ему не нужно ничего говорить. — Замерзнув, Фил гневно подняла футболку с пола и натянула её.

— Я знаю, что у нас нет будущего, так что влюбиться в Спара самое глупое, что я могу совершить.

— Но ты уже в него влюбилась, дорогая. Помогает ли тебе отрицание этого? — Но Уинн не дала ей ответить, продолжив:

— Нет, не отвечай. Похоже, Спар должен всё же тебе кое-что объяснить, и, как и все идиоты мужчины, он и без того долго с этим тянет.

— Если ты не перестанешь говорить загадками, вместо эластичного бинта я замотаю тебе ногу ядовитым плющом, — пригрозила Фил.

— Ха, а у тебя есть скверная сторона. — Уинн покачала головой. — Извини, но это должен рассказать Спар, а не я. Просто поверь моим словам, что ты не обречена на одинокую, страдальческую жизнь, ладно? Есть то, что ты ещё не знаешь о Стражах, но это должен рассказать Спар. Если я проболтаюсь, но ошибусь, тебе будет лишь хуже.

— Утешила, спасибо. — Фил бросила на ведьму хмурый взгляд.

— Эй, я не в лучшей форме. У меня вывихнута лодыжка и до фига синяков, к тому же я всё ещё чувствую, как эти гадкие отростки ползут по мне. Не знаю, существует ли настолько огромная мочалка, чтобы смыть эти ощущения. — Она слегка содрогнулась.

— Извини. — Расстроенная, но измотанная, Фил встала. — Доставай мазь, я пошла за бинтом. Вроде даже у меня есть огромный пакет замороженного горошка. Это поможет снять опухоль.

— Спасибо. И, Фил, я правду говорю. — От серьёзности в её голосе Фил остановилась и обернулась. — Не позволяй этой гадости тебя поглотить. Или Спара. Я не думаю, что он хочет разбить тебе сердце. Обещаю.

Фил боялась, что уже слишком поздно.

— Не беспокойся обо мне. Подумай о способах использования сережки, которую мы нашли, чтобы выследить этих засранцев ночных. Неважно, что произойдёт, я точно улыбнусь, увидев, как Спар их уничтожает.

* * *

К моменту, когда Спар вернулся в квартиру, Уинн исчезла, а Фил забралась в постель под одеяла. Когда он увидел, как свет из приоткрытого окна блеснул в её глазах, понял, что она не спит.

— Где ведьма? — тихо спросил он. В гостиной он перекинулся в человека и теперь раздевался, чтобы присоединиться к своей половине.

— В комнате для гостей, надеюсь, спит. Она довольно сильно повредила лодыжку и заполучила цветастые синяки, но в остальном Уинн заверила, что в порядке.

— Я рад, что она не попыталась уйти.

Фил фыркнула.

— Кто сказал, что не пыталась? Мне пришлось едва ли не сесть на неё, чтобы удержать, пока забинтовывала ногу. Она настаивала вызвать такси и позаботиться о себе сама. И, между прочим, составила какой-то план, чтобы с помощью сережки найти ночных.

Спар усмехнулся и лёг на простыни, уже согретые его маленьким человечком. Он притянул её к себе, не обратив внимания на небольшое сопротивление, которое предшествовало её полной расслабленности.

— Хорошо, что ты её остановила. Для такой сложной задачи ей нужно хорошо отдохнуть. Завтра она сможет начать.

— Так я и сказала.

Ощущение прижавшегося к нему тела его половины произвело предсказуемый эффект. Он начинал возбуждаться, но чувствовал расстояние между ним и Фелисити. Хотя это уже была не глухая стена, которую она возвела в попытке держать Спара подальше, но всё же их что-то отделяло. И это его беспокоило.

— В чём дело? — тихо и нежно спросил он.

Он потянул руку, чтобы убрать локон волос со щеки Фелисити, и не смог сдержаться, чтобы не запустить пальцы в светлую массу шелка.

На день Фелисити по привычке собирала волосы в хвост, оставляя лишь пару прядок обрамлять лицо, но на ночь, она их распускала, и Спару нравилось смотреть, как они рассыпаются по её плечам.

Волосы доходили ей до лопаток, словно сияющий водопад бледно-желтого солнечного света. Когда Фелисити положила голову Спару на грудь, и этот водопад коснулся его кожи, он хотел остановить время и просто наслаждаться легкой щекоткой.

Она покачала головой, потираясь щекой об его грудь.

— Ничего. Я просто устала.

Он слышал недосказанность в её тоне, это не ложь, но и не вся, правда. Часть Спара, которой надоело это расстояние между ними, хотела надавить, но перед глазами стояло выражение её лица, когда в закусочной друг обвинил Фелисити в мерзости, а затем ушёл, словно ему противно быть с ней.

Это зрелище отпечаталось в памяти Спара и причиняло острую боль, словно он жевал битое стекло. А вот другая его часть пойдёт на всё, чтобы защитить Фелисити от боли, поэтому он промолчал. Ещё будет время, после того как они разберутся с Иерофантом и его планами, придёт время, чтобы разобраться с мыслями Фелисити, пообещал Спар себе.

До этого он будет изо всех сил стараться оберегать её и демонстрировать свою любовь к ней, к каждой её части, включая те, что она от него скрывала.

Он приподнял её голову пальцем за подбородок и прижался к губам в нежном поцелуе, стремясь доказать, что Фелисити желанна. Она, желая соблазнить, жадно ответила.

Спар не мог отказаться от приглашения и начал смаковать вкус пряного вина её рта. Он мог бы всю жизнь питаться лишь этим вкусом, не желая другой еды и не ощущая другого запаха.

Маленький человечек довершила его, заполнила те пустоты, о которых он и не представлял, заставляя Спара тонуть в пьянящем ощущении.

Фелисити обняла его, поглаживая маленькими ладошками его спину, замирая на мгновение, чтобы с силой, поражающей его, впиться в кожу ногтями. Она была такой крошечной и аккуратной в его руках, что заставляла забыть о скрытом внутри ядре из расплавленной стали, достаточно плавной, чтобы гнуться, но достаточно сильной, чтобы выдержать вес мира. На его взгляд она слишком часто была сильной.

Легкими, как взмахи крыльев бабочки, касаниями он провел пальцами вдоль позвоночника Фил, заставив её задрожать и выгнуться. У неё чересчур чувствительная спина, и Спар вспомнил тот вечер, когда ласкал каждый её миллиметр пальцами, губами и языком.

Фелисити расслабилась под ним и умоляла его взять ее, прежде чем он закончил ласки. Сегодня он не хотел брать, лишь отдавать.

Ему следовало знать, что Фелисити так просто не позволит ему этого. Спар усмехнулся, когда она провела руками по его груди, задевая соски, и ему пришлось подавить стон наслаждения.

Его маленькой паре не потребовалось много времени, чтобы узнать все чувствительные места, от ласк которых у него кружилась голова. Видимо, Фелисити нравилось дразнить его, пока он не терял рассудок и не занимался с ней диким сексом.

Хотя, не сегодня. Сегодня не будет просто он с ней или она с ним. Сегодня они будут заниматься любовью.

Нежно прижав её спиной к матрасу, он приподнялся на локтях над ней, опершись на Фелисити лишь малой частью своего веса. Она тут же развела бёдра и обняла ногами его талию.

Ему нужно было лишь прикоснуться к ней, и она отдавала себя. Он никогда не просил её прикосновения или внимания, потому что она отдавала всё без остатка. И лишь когда они вместе достигали пика удовольствия, Спар не чувствовал между ними никаких барьеров.

Во время секса Фелисити опускала стены, сокращала расстояние и просто его любила. Ему нужно найти способ заставить её навсегда опустить эти барьеры.

Спар скользнул пальцем по расщелине и нашёл чувственный комочек, срывая с губ Фелисити вздох удовольствия. Ему нравилось, как она задыхалась от ласк и хрипло стенала.

Когда он задевал особенно чувствительное место, она напрягалась всем телом, затем начинала дрожать, а после таяла под ним. Тогда он чувствовал себя богом и желал вновь и вновь пробуждать это ощущение.

Он не мог ей насытиться. Спар жаждал её даже во сне, в те короткие промежутки времени, когда он закрывал глаза и позволял себе мечтать о Фелисити.

Эти сны не были похожи на дрёму, в которую его магически погружали, и он мог легко обойтись и без него, но знал, что Фелисити необходим отдых, так что позволял себе расслабиться рядом с ней и просто лежать, давая ей заполнять себя, словно вода пустую кружку. Каждую ночь кружка пополнялась, но и жажда по Фелисити нарастала.

Его пальцы смочил мёд возбуждения Фелисити, пробуждая неистовое желание. Чем больше он ласкал её, тем сильнее она увлажнялась, пока он не захотел окунуться в неё, словно в море.

Спар переместил руки, лаская бёдра Фелисити, а она сильнее стиснула его ягодицы, желая, чтобы он вошёл в неё. Со стоном он перестал сопротивляться и поддался ей.

Она судорожно выдохнула и прошептала его имя со страстью, удовольствием и нежностью. Подтверждая, что её тело идеально подходило его, Фелисити сжала внутренними мышцами его стержень, отправляя все чувства в перегруз. Всё вокруг перестало существовать, осталась лишь Фелисити и её горячее, нежное и приветственное тело.

Когда Спар начал двигаться, она встречала каждый его толчок, изящно выгибаясь под ним. Он вбивался в её тело медленным и безжалостным ритмом, уверенно ведя их к неизбежному пику удовольствия.

Он двигался, она отражала его толчки, он задавал темп, она поддерживала его. Они терялись друг в друге и силе желания, становясь не просто, он и она, а существом созданным страстью, уважением и любовью.

Если бы мог, Спар продлил это действие навек. Он знал, что никогда не устанет от неё, что не сможет найти лучшего совершенства, чем его тело в её руках, её объятия, их дыхание, смешанное в облако жара. Но ничто не могло сдержать эту страсть, которая обрушилась на них приливной волной экстаза, накрывая обоих с головой, прежде чем вытолкнуть задыхающихся и слабых на поверхность.

Спару едва хватило сил, чтобы отстраниться и лечь сбоку, дабы не раздавить свою половинку, навалившись сверху всей массой довольного Стража. Когда он поцеловал Фелисити в бровь, то увидел, как её глаза смыкаются, а сон утягивает её за собой.

Пока он позволил сну забрать её, но вскоре Вселенная узнает, что требования Спара куда важнее. Когда Страж заявляет права на свою пару, он может столкнуться с Мраком и пожертвовать вечностью ради своей половинки.