Больница Монреаль Дженерал… l’Hôpital général de Montréal… расположилась на вершине Маунт Роял, между Сидар авеню и Кот-де-Нэж.

Фил была здесь всего два раза в жизни, когда посещала друга, попавшего в ужасную автомобильную аварию. Однако она помнила, как добраться до отделения неотложной помощи, и куда обратиться за информацией.

Фил решительно направилась туда, а ее телохранитель с каменным лицом нависал позади, словно тень. Она чувствовала его взгляд на себе так же, как при выходе из кафе.

Другой бы подумал, что ему досадно смотреть на нее сейчас, но нет. Он просто продолжал наблюдать, ожидая, что она выкинет какой-то фокус или что-то вроде того. Фил чувствовала, что ей следует носить туфли для чечетки, на всякий случай.

«Это не справедливо»,　- по себя призналась она. Он пристально следил за ней, потому что думал, что Фил может сорваться в любой момент, и, откровенно говоря, его нельзя винить. Она чувствовала такое напряжение, что практически вибрировала.

До тех пор, пока Фил не получила известие о том, что сектант выжил при взрыве, то не понимала, как сильно рассчитывала, что этого не произойдет.

О, она могла дать этому рациональное объяснение. В конце концов, парень, который бросается заклинаниями в незнакомых людей, как мячом для игры в софтбол, мог иметь пару трюков в рукаве для защиты от маленькой бомбы, или что он там использовал. Но это казалось притянутым за уши.

По всем законам физики, которые понимала Фил, люди, стоящие в радиусе поражения бомб, не выживали, чтобы рассказать об этом. Периодически. Они заканчивали тем, что ведущие с серьезными лицами показывали их в вечерних новостях, и больше не представляли угрозы для безопасности других.

Она так сильно хотела, чтобы все закончилось. Если член культа погиб, секрет ее уникальности умер вместе с ним. Тогда у Спара не осталось бы никаких оснований, чтобы слоняться вокруг и защищать ее, и Фил сможет отослать его, чтобы продолжать знакомую жизнь.

Что если Элла хочет, чтобы она присоединилась к их маленькой Лиге Справедливости? Ничего не обязывает Фил это сделать. Просто потому что она видела в людях то, что никто не мог, не означает, что у нее есть способности как у Эллы.

Фил не могла воздействовать на других, как ее подруга. Способность видеть ауры делала ее пригодной в лучшем случае для разведки, но не могла превратить в полноценного бойца с силами Тьмы.

И, кстати, ей разве не нужна минутка или дюжина, чтобы принять тот факт, что в мире существуют вещи, которые можно буквально квалифицировать как силы Тьмы? Šūdas.

Знакомое ругательство не заставило ее чувствовать себя лучше, а благодаря современным приспособлениям она даже не могла сильно хлопнуть дверью неотложной помощи. Что же нужно сделать девушке, чтобы выпустить пар?

Фил разочаровано выдохнула и замедлила шаг, чтобы Спар поравнялся с ней. Протянув руку, она схватила рукав его рубашки и потянула, привлекая внимание.

— Послушай, — пробормотала Фил. Она бы перешла на шепот, но если мужчина рядом с ней не встанет на колени, то слова не достигнут его ушей. — Позволь мне вести разговор. Сомневаюсь, что кто-то купится на то, что мы его семья, поэтому есть шанс, что не получится войти и увидеть его. Но я могла бы выведать информацию о его состоянии. Если он в сознании и может говорить, мы придумаем другой план, чтобы до него добраться.

Спар посмотрел на нее сверху вниз своими темными, таинственными глазами и коротко кивнул.

— Хорошо. Ты говоришь. Я планирую.

Ладно, она не это имела в виду, но побеспокоится об этом позже.　

— Подожди здесь. Ты можешь наблюдать за мной, но лучше, я сделаю все в одиночку.

Принимая слегка измотанный и рассеянный вид, Фил подошла к стойке информации и обратилась к женщине среднего возраста в кресле на колесиках, вежливо и ненавязчиво улыбнувшись.

— Привет, я помощник мистера Раклу. У вас есть новости для него? Извините, что опоздала, но движение в гору было перекрыто.

Все, что ей досталось в ответ, это пустой взгляд, а затем женщина нахмурилась:

— Простите, чем я могу вам помочь?　

Фил сдержала свою вспыльчивость и изменила подход. Она быстро взглянула на табличку с именем женщины и выпрямила спину. Когда имеешь дело с главным секретарем, лучше всего стоять по струнке.

— Мари-Люси, excusez-moi, - ее тон выражал одновременно застенчивость, компетентность и франкоязычное товарищество. — Позвольте извиниться. Меня зовут Филомена Шульц, я работаю на Ричарда Раклу из «Газетт».　Он хочет опубликовать свежие новости в веб-газете о вчерашнем взрыве в аббатстве. Поэтому попросил меня связаться с его знакомым здесь, и я подумала, что это вы. Предполагаю, что вы та, кто даст мне информацию о пострадавшем, доставленном сюда.

Фил посмотрела на нее и открыла свои чувства. Она увидела бледно-персиковую основу ауры женщины, которая мигала от раздражения, любопытства, гордости и сомнений. Казалось, секретарь хотела ей помочь, но вспомнила свои должностные правила.

— Извините, — наконец, ответила Мари-Люси с улыбкой сожаления на лице. — Я не вправе делиться информацией о состоянии пациентов ни с кем, кроме членов семьи. Если «Газетт» пожелает, я могу дать вам номер нашего представителя по связям с общественностью. Возможно, он сможет оказать вам больше помощи.

Фил подавила волну нетерпения и изобразила сочувствие.　

— Поверьте мне, я понимаю. Не хочу, чтобы у вас были неприятности, но если я не предоставлю эту информацию мистеру Раклу через десять минут, мне придется подносить пончики весь следующий год. Позвольте мне выполнить свою работу. Мы слышали, что его состояние оценивалось как критическое. Если это не изменилось, я просто поставлю галочку в своем отчете. В этом вы можете помочь?

Нерешительность окрасила ауру женщины в темно-пурпурный лишь на мгновение, прежде чем сострадание победило. Она повернулась к экрану своего компьютера и набрала команду.

Секундой позже она пробежалась взглядом по записям, и Фил не нужно было читать ее, чтобы понять то, что узнала женщина. Все цвета ауры поблекли, и это сказало обо всем, что нужно.

— Простите, мисс, — женщина заикалась, — но у меня действительно будут неприятности, если я хоть что-нибудь вам скажу. Пожалуйста, позвоните мистеру Шарбоне в центр по связям с общественностью. Вот его номер.

Фил приняла визитку, которую ей с улыбкой протянула Мари-Люси.

— Понятно. И спасибо за вашу помощь. Я прямо сейчас ему позвоню. До свидания.

Она развернулась и направилась к Спару, засовывая визитку в карман, чтобы о ней забыть.

Не собираясь никому звонить, Фил с легкостью вышла из больницы, чтобы под ярким солнечным светом рассказать своему телохранителю все, что ему нужно знать.

Раз оккультист мертв… а значит, неспособен говорить… она больше не нуждается в его услугах.

Когда Фил ответила на его пытливый взгляд широкой улыбкой, то смогла заметить растерянность по его насупленным бровям. Это не имело значения. Теперь она свободна, делать, что захочет, разве это не лучше часового массажа?

Это было банально, но Фил не смогла удержаться, чтобы не захлопать в ладоши, ликуя.

— Динь-дон ведьма умерла, — наполовину сказала, наполовину пропела она. — Наш чокнутый изготовитель бомб не выжил, несмотря, на медицинское вмешательство. Негодяй мертв, а это значит, что, даже если он хотел рассказать Обществу обо мне, ему не представится такой шанс. Я, наконец-то, могу…

Колющая боль в левой ладони прервала ее, заставив зашипеть и посмотреть вниз в замешательстве. Прежде, чем Фил смогла сосредоточиться хотя бы на своей собственной коже, боль перешла через руку в ее грудь, сдавливая так, словно у нее случился внезапный, обширный инфаркт.

В то же время она почувствовала, как будто острие раскаленного добела кинжала грубо вонзили в ее мозг как раз позади глаз.

В агонии Фил свалилась на тротуар. Отдаленно она слышала голос Спара, зовущего ее и требующего ответа, но не могла говорить.

А затем мир почернел, и она стала неспособна делать вообще ничего.

* * *

Холодно… так холодно… ощущение проникло под ее одежду, кожу, мышцы. Оно обосновалось в ее костях, выедая их изнутри, как раковая опухоль. Она понимала, что, как и рак, это может быть смертельно, но также знала, что бежать некуда.

Холод поглотил ее. Фил жила в нем столько же, сколько он жил в ней. В холоде была тьма. Тьма. Глубокая и густая, которая окружила ее, ослепила, схватила и понесла, пока она не почувствовала, как будто плывет в бесконечном черном океане. Ничего не существовало, кроме Тьмы, и Фил начала паниковать. Ей необходимо сбежать, освободиться от пустоты.

По крайней мере, нужно что-то там найти, что-то иное, чем небытие, за что можно зацепиться, что сможет заверить ее, что она сама все еще существует. Фил начала бороться с властью Тьмы, которая окружала и цеплялась за нее, как лес водорослей, постоянно хватающих и цепляющихся, обвилась вокруг запястья и лодыжки. Тьма тащила, заставляя скользить и пытаясь затянуть ее глубже, куда-то вниз, где ничего невозможно разглядеть.

«Не могу двигаться. Не могу дышать. Не могу сбежать».　Перепуганная и решительная, она собрала все силы для борьбы, пока она не почувствовала усик, который заставил ее остановиться. Лучик света, слабый и красный, но все же различимый, показался вдали.

Вспышка надежды наполнила ее энергией, и Фил бросилась к слабому свету. Она чувствовала себя побитой, поверженной, поднятой черной волной из самой Тьмы, чтобы та выплюнула ее, словно болезнь, в жестокий, неумолимый внешний мир.

Она тяжело приземлилась. Земля на ощупь показалась каменной и грубой. После падения у Фил, скорее всего, останутся синяки. На самом деле, все ее тело ощущалось как один большой синяк, словно ее били и бросали, и на мгновение она замерла, стараясь отдышаться. Затем открыла глаза и попыталась приспособиться к свету.

Его было мало, но по сравнению с пустотой, из которой она только что сбежала, даже небольшого количества оказалось достаточно, чтобы ослепить. Спустя мгновение, Фил заморгала и осмотрела местность.

Фил частично лежала, частично сидела на грязном бетонном полу, сзади и сбоку плотно прижимаясь к шлакоблочным стенам. Комната походила на какой-то подвал, и короткий вдох подтвердил впечатление.

Пахло сыростью и землей, запах сухого гниения перемешался с насыщенной вонью ладана и слабым зловонием серы. Она не видела окон; единственным источником света оказался открытый костер в круге камней. Он горел в центре пещероподобного пространства, и его едва хватило, чтобы осветить небольшой круг вокруг.

Остальные стены оказались скрыты в тени. На фоне пламени виднелся силуэт. Высокая фигура в тяжелых одеждах стояла неподвижно, его внимание было сосредоточенно на огне у ног. Он молчал и не двигался, но так или иначе от его присутствия мурашки побежали по ее коже.

Раскрыв чувства, Фил попыталась рассмотреть его ауру, но смогла увидеть только темноту. Ореол, который обычно окружал каждое живое существо, отсутствовал. Она осознала, что в этом человеке нет света, как будто он поглощал его, вместо того, чтобы испускать. Не желая привлекать к себе внимание, Фил замерла на месте и просто наблюдала. Долгие мгновения не было слышно ни звука, только шипение и треск огня, не было заметно никакого движение, только мерцание пламени.

Прежде чем прийти в себя от подобия транса, человек опустил голову, уставившись в пылающий костер. Чем дольше она находилась в его присутствии, тем сильнее становилось желание уйти, убежать. Фил пыталась вглядываться в темноту в поисках спасения, но там ничего не было.

Она чувствовала себя в ловушке, и давление внутри нее продолжало расти.　«Идти. Сейчас же. Бежать. Быстро».　Ее мышцы были напряжены, когда Фил начала подниматься.

Она понятия не имела, куда ей идти, но все внутри нее кричало, что нельзя здесь оставаться. Не стоит больше ждать. Фил словно балансировала на краю пропасти, не было слышно… ни звука, но появились ощущения, будто в вакууме подул ветер, а затем раздался громогласный треск, и появилась внезапная вспышка.

Небольшой огонь просто мерцал, а затем взревел. Столп пламени увеличился с одного фута до пятнадцати в высоту одним рывком.

Когда огонь поднялся, она почувствовала запах обугленной древесины, языки костра лизали балки, тянувшиеся вдоль потолка. Она услышала слово, иностранное, гортанное и полное ярости, прямо, перед тем как Темнота добралась до нее, и мир исчез. Фил надеялась, что вновь вернется на улицы Монреаля, но не тут-то было. Вместо этого она смотрела сверху на кровать в комнате, полной звуковых сигналов и писка и мягкого гула.

Это была больница, но вместо того, чтобы стоять у стены, как это было в подвале, на этот раз у нее появилось чувство, словно она парит в углу под самым потолком и с высоты наблюдает за неподвижной фигурой, лежащей на белоснежной простыни. Несмотря, на туго обмотанные бинты и массу проводов и трубок, ведущих от аппаратов к неподвижному телу, Фил сразу его узнала. Генри.

Сумасшедший оккультист-взрыватель. Он выжил при взрыве, но не без последствий. Ожоги обезобразили его кожу там, где она могла разглядеть не забинтованные участки, а порезы и синяки превратили лицо в уродливую радугу оттенков от черного и красного до болезненно-желтого и зеленого.

От человека осталось месиво, к которому подключили так много мониторов, что Фил была не уверена, спал он или просто оставался без сознания. Она смотрела на это, казалось, несколько часов, не в силах пошевелиться, не в силах уйти, просто паря и наблюдая, как аппараты сигналили в такт его сердцу.

Свет лился из неглубокой ниши над изголовьем кровати, но в остальном, помещение оставалось в тени, и Фил продолжала ждать. Она не знала, зачем оказалась там, и уж тем более не понимала, почему парит под потолком, но, спустя продолжительное время, что-то в углу привлекло ее внимание.

Казалось, там начало проявляться темное пятно, становясь гуще и темнее, пока не стало выглядеть почти твердым. Каким-то образом, Фил знала, что если дотронуться до него, на ощупь пятно будет именно таким, но даже от мысли о прикосновении ее желудок скрутило.

Когда оно шевельнулось, она поняла почему. Из темноты… то есть Тьмы… вышла фигура из подвала. По-прежнему одетая в накидку и небытие, она шагнула вперед, к краю кровати, и положила бледные, узкие ладони на лоб Генри.

С отчаянным вздохом тело в койке содрогнулось и выгнулось, как будто его ударили электрошокером, и глаза распахнулись, чтобы разглядеть посетителя.

— Милосердия… — голос Генри звучал сдавленно и едва слышно, словно ему трудно дышать, и слова вырывали из него какой-то неистовой силой. — Иерофант… Страж…

— Да… — зашипела фигура в мантии, и со своего наблюдательного пункта она увидела, как его рот скривился в подобие улыбки. — Страж выжил, а ты не справился, Генри. Господин не принимает провалы, как и я.

— Девушка. Иерофант… — удалось скорее простонать, чем произнести слово Генри. — Магия… Хранитель…　

Человек в черном напрягся, его глаза сузились.　

— Хранитель здесь? Один из тех, которых я не заметил? Покажи мне. — Вторая рука легла на висок Генри. И снова все выглядело так, как будто Генри охватила сильная судорога.

Посетитель откинул голову назад, и Фил смогла увидеть его слепой, невидящий взгляд, устремленный в потолок. Что бы там не показывал ему Генри, никто другой не мог это увидеть. Минуту спустя, посетитель вздрогнул, и его взгляд упал обратно на мужчину в постели.

— Девушка с магией — это действительно интересная перспектива, но отметил ли ты ее с намерением подарить господину или завоевать для служения ему — неважно. Твои братья разберутся с ней. Факт, который важен… ты все-таки провалился, Генри. А неудача всегда должна быть наказана. — Посетитель снова улыбнулся, и желчь поднялась к ее горлу при виде этого. На его лице читалось зло, чистое и неразбавленное, и оно радовалось от понимания, что скоро покормится. Он поднял одну руку, оставляя первую, прижатой ко лбу Генри.

Второй рукой посетитель провел по израненной груди человека, и, когда заговорил, отвратительные звуки резанули ей по ушам, словно кинжалы вонзились глубоко в мозг. Вспыхнула чернота, если это можно так назвать, чего она никогда не видела до пробуждения в подвале, и похоже Генри это не принесет ничего хорошего.

Тьма зависла на мгновение, прежде чем погрузиться обратно в саму себя, как стая голодных гончих, накинувшихся на свежее мясо. Генри вскрикнул, высоко, звонко и пронзительно.

Звук заставил ее кости загрохотать, затем резко замереть, что стал слышен только звук, что издавали мониторов, которые начали громко пищать и гудеть, предупреждая. Это не поможет.

Генри мертв. Она поняла это, как только фигура посетителя снова растворилась в тени, а Фил болезненно отбросило обратно в свое тело.

— Фелисити, — ревел Спар над ее ухом.

Прямо ей в ухо, как она поняла, потому что в нем начало звенеть из-за его громкого рева. Фил попыталась крикнуть, чтобы Страж заткнулся, но смогла только слабо заскулить.

Она нахмурилась. На нее это совсем не похоже.

Яркое солнце обожгло ее веки, и она подняла их, чтобы, прищурившись, взглянуть на сердитое лицо горгульи, которое начало сереть. Судя по ощущениям жесткого асфальта под ней и гудения людей вокруг, Фил решила, что будет очень плохо, если он примет свою естественную форму прямо сейчас. Она сосредоточилась, чтобы получилось что-то сказать, и попыталась снова.

— Успокойся, — прохрипела Фил. — Я в порядке. Ты можешь прекратить орать на меня.

— В порядке? Как ты можешь быть в порядке! Ты упала в обморок! Прямо передо мной. В один момент ты спокойно шла из больницы, а в следующий рухнула, будто сраженная ударом врага. Ты не можешь быть в порядке.

— Мисс? — услышала она и неохотно посмотрела через плечо Спара, чтобы увидеть заинтересованного охранника, хмуро смотрящего на нее сверху вниз. — Мисс, вы больны? Нам стоит вернуться внутрь, чтобы кто-нибудь осмотрел вас?

Какие благие намерения толкнули незнакомца спросить, нужен ли ей врач. Как будто если ей что-нибудь вколют и объявят физически здоровой, но останется метка демона и склонность к телепатическим видениям, сделают этот день лучше.

— Нет, спасибо, со мной, на самом деле, все прекрасно, — Фил заставила себя улыбнуться, и приняла сидячее положение, ударив Спара по рукам, когда он попытались ее остановить. — Я, э, просто забыла позавтракать, вот и все. У меня гипогликемия, так что, наверное, уровень сахара в крови просто резко упал. Это научит меня просыпаться, верно?

Ее легкий смех, который для Фил прозвучал неубедительно, казалось, заверил охранника. Его обеспокоенное лицо разгладилось от осторожной улыбки.　

— А, понятно. Тогда ладно. Возможно, нам все равно стоит зайти внутрь. Медсестры, по крайней мере, могут дать вам стакан сока или что-то вроде этого.

Она сильно ущипнула Спара, когда увидела, что этот большой идиот, казалось, собирался согласиться с незнакомцем. Страж посмотрел на нее сверху вниз, но Фил проигнорировала его неудовольствие. Затем встала на ноги, используя тело гаргульи. Он помог ей, постоянно поддерживая.

Не прикасаясь к ней, его руки соединились в кольцо, готовые поймать Фил в случае еще одного падения. Может быть, по-рыцарски, но излишне. Ей надо было, чтобы он прекратил притворяться, словно она серьезно больна, и они могли бы убраться отсюда и обсудить видение.

— Спасибо, но обо мне позаботиться мой парень. У нас есть запас закусок в машине. Я быстро закину что-нибудь, и мы отправимся домой, чтобы нормально поесть. Правда, дорогой?

Натянув светящуюся улыбку, Фил обняла одной рукой талию Спара и прислонилась к его широкой груди. Она прижалась к нему, как к любовнику, умоляя подыграть.

Девушка увидела, как замешательство и сомнения промелькнули в его темных глазах, прежде чем почувствовала, как он расслабился. Спар притянул ее ближе и кивнул, с улыбкой обращаясь к больничному охраннику:

— Действительно, я хорошо позабочусь о своей… девушке, сэр, — прогрохотал он, и хотя Спар не смотрел на нее, Фил решила, что в его глазах промелькнуло озорство. — На самом деле, после того как покормлю ее, то удостоверюсь, что она не встанет на ноги остальную часть дня.

Охранник усмехнулся и полностью расслабился, поднимая руку, чтобы помахать на прощание.

— Рад это слышать. Только будьте осторожны, слышите. В следующий раз убедитесь, что она поела, прежде чем выйти из дома.

Он повернулся и зашагал к своему посту, и Фил попыталась вывернуться из объятий Спара. Вместо того чтобы отпустить, его рука крепче обвилась вокруг нее, и когда мужчина посмотрел на Фил сверху вниз, намек на озорство в его взгляде больше напоминал искры притяжения.

Ее живот сжался прежде, чем она смогла предупредить саму себя, что нельзя позволять влечению к этому мужчине обосноваться в ее сознании.

Она блокировала все попытки Спара всколыхнуть в ней чувства в течение большей части дня, и, черт побери, у нее хорошо получалось. Но теперь оказалось, что стоит ему только посмотреть на Фил с крохотной толикой интереса, и тяжелый труд пошел насмарку.

Когда его взгляд упал на ее губы, ей пришлось подавить стон. Конечно, Спар заметил это, потому что она увидела, как губы Стража изогнулись, прежде чем от звука его голоса по ее рукам побежали мурашки.

— Если мы хотим убедить охранника, что мы… как ты сказала? «парень» и «девушка», — пробормотал он, — мы должны продемонстрировать типичную человеческую привязанность, разве нет?

Фил хотела сказать ему, что в этом нет необходимости. Хотя на самом деле ей казалось, что это была очень, очень плохая идея, но он даже не дал ей шанса возразить.

Подавляя ее своей властной натурой, Спар развернул Фил так, что она оказалась лицом к нему, и мягко привлек к себе. У нее оставалось мгновение, чтобы поразиться тому, как он заставил ее чувствовать себя такой маленькой по сравнению с его массивным телом, прежде чем склонил голову.

Его поцелуй полностью затмил ее разум, быстрее, чем видение.

В этот раз Фил точно знала, где находится. Ее окутало тепло Спара. Его широкая грудь прижалась к ее, руки обняли, а ноги раздвинулись достаточно широко, чтобы она ощутила себя укачанной в колыбели его близости.

Каждый дюйм тела Стража был покрыт тугими и твердыми, как камень, мышцами, поэтому Фил ожидала, что рот окажется таким же.

Вау, как она ошибалась.

Его губы скользили по ее, нежно и быстро, словно бабочка, пробовавшая нектар. Он прикоснулся своим ртом к ее один раз, второй, прежде чем нашел нужный угол и погрузился языком внутрь, убивая.

Ощущение было такое, будто она получила удар в солнечное сплетение, и воздух покинул ее легкие, а его место заняли запах и вкус его поцелуя. Спар жадно пил из нее, ловко и умело.

Страж ласкал ее рот своим языком, прикусывая зубами, пожирая, вызывая в ней ответный голод. Фил отчаянно вцепилась в его рубашку, будто в якорь, боясь утонуть в водовороте ощущений.

Казалось, поцелуй длился вечность, Спар завладел ею, лишь прижавшись к ней губами. Она готова была поверить, что мир остановился, пока до ее слуха не донесся пронзительный свист.

Фил вывернулась из его объятий и, отступив, сжала руки в кулаки. Это единственный способ, чтобы не прикоснуться пальцами к своим припухшим и подрагивающим губам. Черт его побери.

Она не собиралась становиться его игрушкой, пока он не спит. Если ему нужна подружка на время работы, пусть поищет другую.

Сунув руки в карманы куртки, Фил достала ключи от байка и уставилась на них.

— Думаю, что для нас важно оставаться вместе, Ромео, так что в следующий раз постарайся держать свои губы подальше от моих. А теперь поехали. Вернемся ко мне, и я расскажу тебе, где побывала, когда решила вздремнуть пару минут назад.

Она повернулась и направилась к больничной стоянке, зная, что Спар последует за ней. Естественно, его ноги были чертовски длинными, и за один шаг он догнал ее и стал идти рядом.

— Что ты имеешь в виду? — потребовал Страж. — Ты нигде не была, маленький человечек. Я поймал тебя, когда ты падала, и держал почти пять минут, пока ты лежала без сознания на земле.

— Да, ну, я не была без сознания. — Фил села на мотоцикл и включила зажигание, ожидая пока Спар устроится позади нее. — У меня случилось видение?

Она почувствовала, как он напрягся, прежде чем услышала его рычание.

— Видение?

— Да. Я наблюдала за смертью Генри, но это случилось не из-за полученных травм. Думаю, кто-то из общества убил его, но прежде они узнали обо мне.

— Это очень важная новость, Фелисити. Это подтверждает, что ты находишься в серьезной опасности. Если ночные знают о твоем существовании, то не остановятся, пока не найдут тебя.

— Меня зовут Фил, но да, начинаю понимать это. Но дело в том, что я видела еще кое-кого.

— Расскажи мне.

— Думаю, я столкнулась с Иерофантом.