Лидия уже давно так не нервничала, с тех самых пор, как… ну, с тех пор уж вечность канула. Она провела рукой по бедрам. Как будто она могла сделать их меньше. Да и варикозные вены никуда не исчезнут, как не исчезнут и морщины на лице.

Лидия поняла, что занимается ерундой, словно старуха, которая грезит о днях былой молодости. Она медленно развернулась и пошла обратно. О колено билась солидная сумка, где при каждом ударе плескалось вино в полупустой бутылке, которую она стащила со стола после ужина, да позвякивал пузырек с лекарством доктора Эммета. Ах, да ну его к черту. Если сейчас не делать глупостей, то когда же? На том свете?

Она подтянулась и выпрямила спину, изобразила на лице улыбку и постучала. Прошло какое-то время, и она уже решила, что никого нет дома. Лидия уже подумывала, не постучаться ли ей еще раз, когда дверь открыли и перед ней возник мужчина.

Он долго смотрел на нее, пока не воскликнул:

– Лидия!

– Привет, Эдди. – Ну а теперь что? Он пришла к его двери, ведомая бравадой. Сейчас она не знала, что делать, что говорить.

Эдди моргнул несколько раз, глядя на нее, и она уже подумала, не ждет ли он, что она станет просить милостыню.

– Я пришла в гости, если ты не против.

– Лидия, – снова сказал он, и она поняла, что он думает о прошлом, как и она сама, глядя на него. О, возраст не пощадил его! А кого он вообще щадит? Но его морщинистое лицо было так же мило ей, как в былые дни, когда оно было гладким и беспокойным. Глаза его выцвели и спрятались за стекла очков, но это по-прежнему были те самые глаза.

– Добро пожаловать, – сказал он наконец и распахнул дверь.

Джо провел ее в заставленную гостиную, где витал запах затхлости. Она слышала звуки какого-то шоу, доносившиеся дальше по коридору. Лидия уселась в кресло и пожалела, что не осталась с Олив. Кого она обманывает? Прошлого не вернешь.

– Как ты, Лидия?

– Хорошо, у меня все прекрасно.

В шоу, очевидно, кто-то выиграл, потому что Лидия услышала аплодисменты и радостные возгласы. Посмотрев на кофейный столик из красного дерева, она заметила, что Эдди не часто протирает пыль. Даже на мятных конфетках в вазочке виднелся налет. Видимо, комнату обставляла его жена, а он не стал ничего менять. Может быть, он вообще сюда не заходил.

– Мне было жаль твою жену, когда я услышала о том, что случилось.

– Спасибо, чтобы привыкнуть к этому, надо время. Она кивнула и сжала колени.

– Не желаешь чего-нибудь выпить?

– Я… – Она принесла вино и лекарство, но сейчас ей это показалось неверным решением. – Может, попозже. Я только зашла сказать… ну… может, будем друзьями?

– Друзьями?

Он медленно поднял на нее взгляд, и она почувствовала, как с нее самой поднимается пыльное облако.

– Я так часто думал о тебе, – сказал он.

– Ты думал обо мне? Он кивнул.

– Почему же ты не позвонил, не зашел?

– Я не мог отважиться, – тихо признался Эдди. Ну конечно же, он не мог отважиться. Она должна была догадаться. Он всегда был стеснительным. Видимо, это и привело его к ней. Чудесный человек с заниженной самооценкой!

Если они и дальше будут сидеть в этой комнате, то у нее улетучатся остатки смелости.

– Что идет по телевизору? – спросила Лидия. Он просветлел.

– Я думаю, уже другая передача. Хочешь посмотреть?

– Конечно.

Пещерка подарила Лидии надежду. Определенно, это была любимая комната Эдди, с кожаным диваном, телевизором с большим экраном и захватанным пультом дистанционного управления. А еще здесь чувствовался слабый аромат попкорна из микроволновки. Лидия села на диван.

– А у тебя найдется еще попкорна? Он хихикнул:

– Я покупаю его в огромной упаковке.

Она уже не беспокоилась о своих коленках, она просто подобрала под себя ноги. К тому времени, как они одолели на двоих блюдо с попкорном и досмотрели два шоу, Лидия уже знала, что перед ней тот самый Эдди, которого она помнила. Даже лучше. Возраст делал его увереннее; когда он садился поближе к ней, она видела огонек интереса в его глазах.

– Я рад, что ты пришла, Лидия.

– Что ж, я устала ждать, когда ты придешь ко мне. – Она хотела, чтобы это прозвучало легко, но у нее не очень-то получилось. Лидия услышала, что ее голос прозвучал задумчиво и печально.

Эдди коснулся ее колена.

– О, девушка, вы не беспокойтесь, я на вас давно глаз положил. Я уже сделал свою ставку на виртуальном аукционе.

Ее старое израненное сердце встрепенулось в груди.

– Но о чем… как…

– Я думал, ты уже поняла. Ведь ты так часто ставила эту песню, когда мы были вместе.

– Ну конечно. Я должна была догадаться.

– Это я.

– Что ж. – Ей хотелось броситься ему на шею и разрыдаться от счастья. Но Лидия привыкла за свою долгую жизнь быть крепким орешком. – Хочу предупредить, что у тебя есть конкуренты. И за дешево я не отдамся.

– Я знаю, – сказал он и поцеловал ее. Эдди завоевал ее сердце еще и тем, что всегда видел, какая она внутри, какая на самом деле.

Может, и можно повернуть время вспять, но порой, если повезет, удается путешествовать в прошлое с помощью памяти. Она снова обрела вкус к нему. Запахи и прочее… все было немного другим, но по-прежнему прекрасным. Он был молодым и одновременно старым. Когда воспоминания снова нахлынули на нее, Лидия схватила сумку.

– Чуть не забыла, – сказала она. – Я принесла немного вина, оставшегося от ужина.

К тому времени как начались новости, они набросились друг на друга, словно подростки. О, она хорошо обучила его!

Хотела бы она скинуть годков сорок, когда он добрался до ее тела. Вдруг он остановился.

– И о чем я только думаю! Прости, Лидия. Мне не нужно было торопить события. Может, сначала нам стоило узнать друг друга получше.

– Эдди, – сказала она, поглаживая его по щеке, – я знаю тебя всю свою жизнь, так что не говори ерунды.

Он был нежен с ней, точно с невестой в первую брачную ночь. На глаза Лидии навернулись слезы и покатились по щекам. Он осушил их поцелуями.

– Не надо слез, – сказал Эдди, – ты больше не будешь одинокой.

Джо уставился в тусклый зеленый потолок, выкрашенный в тон таким же тусклым зеленым стенам. Он чувствовал себя погано, но решил, что это все же хорошие новости, поскольку означало, что он все еще жив. В больнице пахло, как в любой другой больнице. И еда была такой же, как в любой другой больнице.

– Тебе не кажется, что где-то есть завод по производству больничных харчей, спрятанный от посторонних глаз и с охраной, как на складе токсичных отходов? – спросил Джо у Эмили, переводя взгляд с потолка на желеобразную массу на своем подносе – масса была тоже зеленого цвета.

И выглядело все точь-в-точь как токсичные отходы. По крайней мере он был в отдельной палате, а Эмили суетилась рядом с букетом цветов из собственного сада. Букет она поставила в хрустальную вазу. Эти цветы понравились ему куда больше, чем официальный букет, присланный ему из офиса. Цветочное подношение от коллег и подчиненных напомнило ему кое о чем, и он обратился к мисс Назойливой Хозяйке Гостиницы.

– Я просил связаться с Анной, если скоропостижно скончаюсь. Я не просил говорить им, что я в больнице.

– Анна сама позвонила, – сказала Эмили, бросив взгляд на цветы из офиса. Она ткнула пальцем в основание букета из прессованной губки и подлила воды. Она не могла удержаться, когда речь шла о флоре.

– Как это сама позвонила? Ты что, брала мой сотовый телефон? – Голос его звучал жестко, хотя на самом деле ему было все равно. Джо просил, умолял, угрожал, но Эмили отказалась принести его сотовый телефон в больницу. Пациентам скорой помощи запрещалось звонить по межгороду. Вот и получалось, что он застрял здесь в одиночестве, гадая, какие сделки рухнут по принципу домино из-за того, что он не может завершить их.

– Ну конечно, я не брала твой сотовый. Она позвонила в «Даму с сомнительной репутацией». Я рассказала ей, что случилось. – Эмили взяла салфетку со столика рядом с кроватью Джо и вытерла влажные пальцы. – Я решила, что раз она в курсе всех твоих дел, включая завещание, то ей необходимо знать, что ты в больнице. Прости, если я сделала что-то не так. – По ее голосу Джо понял, что она и не думает извиняться.

На самом деле его возмущала одна мысль о том, что с ним обращаются как с неженкой. То, что у него оказалось слабое сердце, еще не означает, что и умом он тоже ослаб.

– Нет, ты все сделала правильно. Конечно, они должны знать. – Джо бросил на корпоративный букет унылый взгляд. Сколько раз он просил Анну отослать подобные цветы своим клиентам, у которых родились дети, или при подписании новых сделок, или на открытие нового офиса, завода, ангара для самолетов… Он никогда не думал, что сам получит такой же. – Я нормально себя чувствую, и мне надо возвращаться к работе. Пора выбираться отсюда.

– Ну конечно, конечно, – сказала Эмили своим смиренным тоном. – Как только доктор получит результаты всех анализов и будет знать, как тебя лечить, тебя отпустят.

Она выглядела красивее, чем цветы в вазе, и один только взгляд на нее заставлял его чувствовать себя лучше. Но Эмили обращалась с ним, как, видимо, она обычно обращается со своими клиентами, которые едва не отдали концы в ее отеле. Она была тихой, обходительной, дружелюбной и готовой помочь. Словно он никогда не был рядом с ее нагим телом. Она была словно в защитном коконе из дружелюбности, и он никак не мог пробиться сквозь него и извиниться за то, что едва не умер у нее в постели, или хотя бы за то, что выглядел при этом полным идиотом.

Ему следовало беспокоиться о своем сердце, но на самом деле ему казалось, что его гордость уязвлена куда сильнее. Скоро будут готовы результаты всех этих анализов, и он уберется восвояси. И не важно, что он чуть не умер; все, что его сейчас волновало, так это то, что он едва не задохнулся в ее постели.

Закончив с букетами, Эмили поцеловала его в лоб на прощание. И это сказало ему куда больше, чем все ее слова.

Когда она пошла к двери, ему захотелось окликнуть ее, схватить и затащить в больничную койку. Если его снова хватит сердечный приступ, то он хоть удовлетворит ее напоследок. Все лучше, чем поцелуй в лоб.

Но не успела Эмили покинуть комнату, как на пороге появился доктор Хартнетт собственной персоной. Джо отметил про себя, что с ним она не обращается как с психом. Скорее как с человеком, на которого можно положиться в трудную минуту. Когда Эмили выходила, ему показалось, что доктор придержал для нее открытой дверь, вот только та и так была открыта и каждый мог пройти мимо и полюбопытствовать, что это тут происходит. Одна из прелестей больничной жизни.

– Как сегодня чувствуете себя, Джо? – спросил доктор.

– Отвратительно.

– Печально, а у меня для вас хорошие новости. Поскольку Джо ждал чего угодно, вплоть до летального исхода в течение месяца, он навострил уши.

– Вам повезло.

Ха! Застигни его приступ хоть на час позже, он бы умер счастливым. А вот в унижении перед Эмили никакого везения не было.

– С вашим сердцем все в порядке.

– У меня был сердечный приступ, а с сердцем все в порядке? – Ну почему все это не произошло в нормальном городе? Почему?

– В этом и заключается хорошая новость. У вас не было сердечного приступа, у вас были желудочные колики.

Далее последовала долгая пауза. Кого-то сопроводили мимо его вечно открытой палаты, что-то сообщили по громкоговорителю, а Джо никак не мог опомниться.

– Причина была в вашем желудке, Джо, а не в сердце.

– Несварение? – Джо не мог поверить в то, что услышал. Он уже привык доверять Гордону Хартнетту, хотя в этом сумасшедшем городе никто не мог дать ему гарантий, что его квалификация лучше, чем у Наполеона для управления Францией. – У меня же были все симптомы сердечного приступа.

– Да, я знаю. Но мы все проверили, и сердце у вас вполне здоровое. Холестерин в порядке. Кровяное давление немного высоковато, но, возможно, это связано с образом жизни и стрессом. У вас была грыжа пищеводного отверстия диафрагмы. Это значит, что вам нужно сесть на диету, есть меньше, но чаще, и избегать стрессов. А также не ешьте много на ночь и не пейте спиртных напитков.

Доктор Хартнетт сел на стул в изголовье кровати Джо в позе, которую тот не раз видел у докторов по телевизору.

– Джо, то, что случилось, – это скорее предупреждение. Исходя из того, что рассказали мне вы и Эмили, сердечный приступ у вас впереди.

– Что ж, думаю, вы ошибаетесь. Что-то одно, док, либо у меня здоровое сердце, либо меня ждет сердечный приступ. А если так, то это не несварение!

– А я и не говорил, что это несварение. Конечно, вы должны радоваться, что сердце у вас здоровое, но ваш организм предупреждает вас. Притормозите, Джо, наслаждайтесь жизнью. Остановитесь и вдохните аромат роз.

– Вы говорите, как Эмили.

– Эмили очень умная и проницательная женщина. Ее не грех и послушать. – Что-то в тоне доктора Хартнетта ему не понравилось. Но затем Хартнетт снова заговорил, и Джо забыл о минутном впечатлении. – Я хочу, чтобы вы отдохнули с недельку, а затем приходите ко мне в кабинет.

Джо покачал головой:

– Я не могу болтаться без дела целую неделю. У меня бизнес, клиенты, жизнь.

– Вы ведь только что думали, что у вас сердечный приступ?

Джо кивнул. Он слишком хорошо это помнил, и не только саму боль, но и страх, что его жизнь оборвется до того, как он начнет наслаждаться ею.

– Вам больше достанется от жизни, если вы будете относиться к своему организму с большим уважением.

– Да-да. Но почему я не могу полететь в Нью-Йорк и обратиться к своему собственному врачу? Я и в Нью-Йорке могу отдохнуть.

– Можете ли? Эмили по моему совету будет кормить вас тем, что я скажу. Вы отдохнете и подлечите пищевод. Вы сожгли его. Ему тоже нужен отдых. У вас в Нью-Йорке есть сиделка?

Джо посмотрел на него с неприязнью.

– Мы говорим о вареной курице и молоке?

– Диета не такая уж плохая. Не беспокойтесь, вы в надежных руках.

До Джо внезапно дошла вся нелепость его положения. Ему придется довериться владелице отеля. Хотя, с другой стороны, «Дама с сомнительной репутацией» гораздо уютнее его собственной квартиры, да и если он уедет домой, то кто будет там за ним присматривать?

– Эмили очень спокойная женщина, – говорил тем временем доктор, как будто хорошо знал ее. Джо приподнял бровь. – Она хорошо отнеслась ко мне, когда я переехал сюда, а кроме того, она дружит с моей женой.

Информация про жену Джо приободрила. Не то чтобы он претендовал на Эмили, но все же хорошо, что у доктора есть супруга.

А потом, кроме доктора, поболтать в этом захолустье посреди штата Айдахо все равно было не с кем.

– Так вы говорите, она хорошо отнеслась к вам, когда вы переехали сюда.

– Да, так и было. – Джо показалось или доктор действительно осторожничает? Такое впечатление, что Эмили пошла дальше булочек для соседа. Не то чтобы это его волновало… Его заинтересовало другое: по словам доктора, он переехал сюда. Он еще мог понять таких, как Эмили, кто родился здесь и унаследовал… например, старый бордель. Но кто станет сознательно переезжать сюда?

– А почему вы решили жить здесь?

Доктор посмотрел на Джо, как будто у того была особо опасная форма лихорадки.

– Бивертон – превосходное место для жизни.

– Это задний двор захолустья, и здесь полно лунатиков.

Гордон Хартнетт улыбнулся:

– Некоторые жители здесь действительно немного эксцентричны, это правда, но они хорошие люди. Не преступление…

– Ха, а как же клептоманка Кати?

– Мисс Тревельен? Да. Неприятное хобби, но она всегда возвращает то, что… одолжила. Кроме того, здесь прекрасные виды, и погода отличная. И горы здесь неподалеку, если вы любитель покататься на лыжах или полазить по скалам.

В ответ он получил озадаченный взгляд Джо, для которого излишние физические нагрузки заключались в том, чтобы подняться в свой пентхауз по лестнице, если лифт не работает. Он держал себя в форме и регулярно посещал спортзал. Эффективные упражнения на тренажерах, душ – и через шестьдесят минут он снова в деле. Никаких саун, никаких массажей, только шестьдесят минут пота и напряжения мышц, и снова за работу. Встречаться с медведями и пумами в естественной для них среде он не собирался.

– Я расскажу вам кое-что интересное, – продолжал доктор Хартнетт, очевидно, поняв, что описанием красот Бивертона ему не удастся заставить Джо полюбить этот город. – У людей, живущих в этих местах, крепче здоровье. – Он скрестил на груди руки и навалился на спинку стула. – Они статистически более здоровые, чем люди в целом по стране.

– Статистика может быть обманчивой.

– Они дольше живут. В среднем на пять – семь лет дольше. Как вы думаете почему?

– Может, они слишком чокнутые, чтобы думать о возрасте или о том, чем они болеют? – предположил Джо.

– Вы совершенно нетерпимый человек. Это типично для высшего общества. И я подозреваю, вы испытываете приступы ярости.

– Эй, док, дайте передохнуть. Вы хотите жить в этом городе, ладно, дело ваше. Но предоставьте мне выбирать мой социальный статус. Идет?

– Что ж, тогда попрощаемся, – сказал доктор Хартнетт, поднялся и протянул руку. – Вас выпишут завтра. Если вы решите остаться на недельку, позвоните мне в офис и назначьте встречу. Если уедете домой, то свяжитесь со своим лечащим врачом, дайте ему мои координаты, и я вышлю ему вашу историю болезни.

Поскольку Джо знал, что этот парень делает свою работу, и делает ее хорошо, он протянул руку и улыбнулся:

– Спасибо. Вы хорошо обо мне позаботились.

– Теперь позаботьтесь о себе сами. – И с этой колкостью он удалился в коридор, где его тут же перехватил помощник.

Джо снова вернулся к своей созерцательной жизни в бледной палате.

Но завтра он уберется отсюда. Когда он решил, что Эмили уже добралась до дома, он позвонил ей – хорошо, что это был не межгород, – и со второго гудка она сама сняла трубку.

– Как чувствуешь себя? – спросила она после того, как он назвался.

– Отлично. Завтра я еду домой. Она послушно рассмеялась:

– Это здорово. Я подгоню твою машину.

– Я надеялся, что ты скажешь это, – признался он. – Ты сможешь забрать меня отсюда?

– Конечно.

– Да, кстати, я ни разу не попросил тебя придержать за мной комнату. Надеюсь, ты никому ее не сдала?

Последовала пауза.

– Не то чтобы у меня было много постояльцев сейчас, Джо. Комната останется за тобой так долго, как тебе потребуется.

– Ну, как минимум на завтрашнюю ночь. На следующий день я уезжаю в Нью-Йорк.

– Но ведь доктор Хартнетт сказал… – Эмили замолчала. Почему его не удивляет, что док обсуждал состояние больного с владелицей отеля? Черт возьми, она еще небось и внутренности его видела?

– Доктор посоветовал мне остаться, но это всего лишь тяжелый случай изжоги. А врачи есть и в Нью-Йорке. – Джо не хотел быть невежливым, но советовать ему держаться подальше от Нью-Йорка было все равно что советовать любителю шоколада держаться подальше от шоколадной фабрики.

– Ладно. Но по-моему, тебе стоит остаться хотя бы на выходные. На игру. Это событие лета в Бивертоне. Лидия и Олив, да и другие расстроятся, если ты пропустишь шоу.

– А ты? Ты расстроишься, если я уеду?

Пауза. Затем последовало тихое «да», как будто она не желала признавать правду.

А что ему делать дома в выходные? Как ни странно, но несколько дней под заботливым крылышком Эмили показались ему заманчивой идеей. Но только пару дней!

– Ладно, свяжись с Анной. Попроси ее найти меня в понедельник. Поняла?

– Да, сэр. Он выдохнул:

– Прости. Я знаю, что ты мне не секретарша, но не могла бы ты позвонить Анне и попросить ее забронировать мне билет до Нью-Йорка?

– Отдохни немного. Завтра увидимся.

– Спасибо. – Похоже, ему придется купить Эмили цветы, после того что она сделала для него.