Эрин берёт его за руки, поражаясь тому, какие они большие, какими сильными и мощными кажутся. И всё же он позволяет ей взять их, перевернуть. Позволяет ей прижаться губами к тыльной стороне его ладони. Блейк везде такой, большой и крепкий, но позволяет ей вести. Это потому, что он знает, что Эрин нуждается в этом? Или это естественное уважение, которое он дарует ей как своей любовнице? Она хочет знать о нём намного больше.

Это не соблазнительно, но честно.

– Что там случилось? Ты не обязан рассказывать мне всё. Я не жду этого. Просто… что-нибудь, чего я не знаю.

Он не кажется удивлённым её вопросом. Блейк кивает, будто это самая естественная вещь в мире – то, что она спрашивает о его самом тяжёлом времени, и, может быть, так и есть.

– Мы были в патруле. Я и три других парня. На нас напали повстанцы с ракетными пусковыми установками. Застали нас врасплох, с огневым превосходством. Один из моих парней погиб от удара.

У неё перехватывает дыхание. Голос мужчины ровный, но, Боже, боль плещется на поверхности. Эрин чувствует ее в воздухе вокруг себя. Она мерцает, будто в жаркий летний день.

– Джо попал в ловушку под автомобиль. Я хочу как-нибудь вскоре взять тебя с собой к нему, кстати. Мы знали, что они идут за нами, но я был слишком плох после взрыва, чтобы двигаться. Но последний парень… он встал и ушёл. Я наблюдал за тем, как он уходит. Сначала он шёл, затем побежал. Я был в ярости из-за того, что он вот так нас оставил, но в то же время… завидовал, – глухо смеётся он. – Я хотел быть чертовски далеко оттуда.

– Ох, Блейк.

Эрин слышит то, что он не сказал. Один из их товарищей ушёл. Когда он вернулся домой, его невеста ушла. Это стало его кошмаром. Его худший страх – остаться позади. И она сделала это. Девушка прижимается поцелуем к центру его ладони, будто может втянуть боль в себя, просто вдохнуть её.

– Позже я выяснил, что он так и не вернулся. Его признали мёртвым. Так какой в этом урок, а? Уйди и умрёшь от голода. Или останься позади и пройди через пытки… – он затихает от еле слышного вздоха Эрин. – Прости, я не хотел заходить так далеко. Всё кажется таким случайным. Таким ужасно случайным.

Её сердце разбивается за него. Блейк был таким чертовски умным, но не смог увидеть зловещее предзнаменование. Он хотел ответов на жизненные трагедии, когда их несправедливая природа означает, что он не получит ни одного. Жизнь, которая позволяет сильному, верному защитнику быть убитым или оставленным умирать. Которая позволяет трудолюбивой женщине, как её мама, страдать и быть жертвой, а всё из-за чего? Она определённо не может понять это или объяснить, но это правда, тем не менее.

– Я не знаю, почему всё это происходит, – признаётся она. – Не уверена, что мы можем понять.

Мгновение мужчина смотрит на неё.

– Ну, это самая депрессивная вещь, которую я слышал.

Эрин вдруг начинает смеяться, потому что хоть эта ситуация серьёзная и напряжённая, всё кажется ироничным. То, что он видел и пережил невообразимые вещи, такие как пытки и предательство, только чтобы посчитать её комментарий депрессивным.

Блейк тоже смеётся, с дразнящим блеском в глазах.

– Ладно, мой маленький философ. Тогда почему мы здесь?

Она собирается пошутить о фатализме, который является лучшей частью доблести, но останавливается. Потому что Эрин знает ответ, по крайней мере, тот, с которым живёт. Хватая мужчину за запястье, она подносит его руку к своему сердцу. Ладонь Блейка укладывается поверх её груди, но не с сексуальным подтекстом. Её рука ложится ему на грудь, чувствуя равномерный глухой стук. Его глаза слегка расширяются.

– Поэтому, – тихо произносит девушка. То, что они обсуждали в классе, эти концепции и нравы, которые рисовали невидимые стрелки между идеями, которые поддерживали один вывод и эмпирически опровергали другой… да, они интересные. Стимулирующие. Достойные стремления в ярких часах дня. Но они бледны в сравнении с глубокой прочной связью между ними, с безопасным местом для отдыха, когда ночь накрывает мир тенями.

Она может жить во власти, курсирующей между ними. Она может процветать в этом. Если это делает её менее интеллектуальной, Эрин примет это, потому что знает, что чувствует. Она всё ещё хочет быть успешной, но не в ущерб своему сердцу.

Вот почему девушка вернулась к нему. Она лучше потеряет свою степень, чем откажется от волшебства, которое нашла с ним. Она лучше будет рядом с ним, чем будет жить в цепях страха и честолюбия.

Его взгляд одновременно тяжёлый и нежный.

– Учитывая, что из нас двоих профессор – я, мне многому надо у тебя научиться.

Блейк краснеет. Он улыбается и тянется, чтобы коснуться её разгорячённой кожи.

– Будь со мной? – неуверенно шепчет она. Извиняясь и одновременно моля. Не всё решено и выяснено между ними, но тогда бы их никогда не было. Как вихри и перипетии жизни, они могут только встречать препятствия на ходу. Никакого обещания гладких волн, только партнёр для путешествия.

Его взгляд смягчается.

– Ты никогда не должна спрашивать, милая. Я здесь. Куда бы ты ни пошла и когда бы ни вернулась, я – твой.

Они одновременно наклоняются вперёд, их губы прижимаются друг к другу, а тела сливаются. Из комнаты исчезает весь воздух. Эрин открывает рот, встречая его, забирая у него свой вдох, беря пищу и скармливая её обратно. Её язык скользит в его рот, и он стонет.

– Наверх, – бормочет он. – Пока больше никакого секса на диване.

Она смеётся, но повинуется, идя перед ним вверх по лестнице.

– Я видела новые оконные занавески.

– Не достаточно хорошие. Я выкуплю вокруг всю землю. Или, может быть, смогу найти остров. Мы создадим страну только для нас двоих.

– А ты будешь королём?

Дойдя до его спальни, девушка забирается на кровать.

– Да, – говорит он, быстро избавляясь от своей одежды.

У неё во рту пересыхает от вида его обнажённого тела, твёрдых плоскостей, усыпанных тёмными волосами. Эрегированного члена между его ног.

– А я буду королевой?

– Ты будешь моей целью. Первый указ, чтобы на тебе не было одежды. Никогда.

Блейк подходит к ней и стягивает с нее майку, лифчик. Поднимает девушку на ноги и не останавливается, пока она не оказывается обнажена.

– А когда у нас будут гости? Конечно, тогда мне следует носить одежду.

– Мы не разрешаем визы, – извиняясь, произносит Блейк. – Второй указ. Всё, что ты делаешь, должно быть для достижения удовольствия.

Она возвращается обратно на кровать, в то время как он следует за ней.

– Всё это кажется очень… ограничительным.

– Я могу время от времени позволять тебе уезжать. Раз в день. На работу и обратно.

– А занятия по йоге?

– Это корыстно с моей стороны – согласиться и на это тоже? Меня так возбуждает то, какая ты гибкая.

Она усмехается.

– А девичники время от времени?

– Все эти вопросы, этот гражданский беспорядок, – бормочет Блейк ей в шею. Его губы скользят по её ключице, воспламеняя нервы во всем её теле.

Она вздрагивает.

– Может быть, я устрою восстание.

– Ах, ну ты уже управляешь мной. Всё остальное – просто игра.

***

Блейк позволяет ей перевернуть их. Эрин хватает его руки в свои, прижимая его к кровати. Её изгибы мучительны. Он не может делать ничего, кроме как смотреть на неё, заворожённый ею.

Её сила тоже удерживает его. Не физическое давление ладоней на нём и не стройные бёдра, оседлавшие его, а эта её неукротимая воля. Под угрозой, но, в любом случае, Эрин толкается вперёд. Неуверенная, но раскрывает перед ним своё сердце.

Она укротила его внизу. Поэтому, – сказала девушка, соединяя их сердца с их руками. И он знает, что она права. Блейк чувствует, что она права, но не уверен, что смог бы найти это место без неё. Это будто бродить годами по лесу, только чтобы она взяла его за руку и повела к прохладному бегущему ручью. Он был здесь всё время, просто Блейк был слишком слеп, чтобы найти его.

Она прикусывает линию его челюсти. Томление скользит вниз по его спине и оказывается в яичках. Он толкается вперёд бёдрами, потирая своим членом между влажных складочек влагалища.

– Боже, женщина.

Её улыбка не оставляет сомнений, что она знает о своей силе. Это мощная сексуальность. Это мир. Он хватает её руки там, где они держат его, умирая от неспособности прикасаться к ней и более чем желая этого. Это материал для мокрых снов, тело девушки открыто его голодному взгляду, он сдерживается ради её удовольствия.

– Используй меня, – хрипло произносит он. – Трахни меня.

Она прикусывает губу.

– Не так.

– Тогда как?

Эрин освобождает его, опираясь на кровать, наполовину переплетённая с ним. Он тут же проводит руками по изгибу её спины, восхищаясь гладкостью, обнимая девушку. Чувствительное движение её бёдер, и она зависает над ним, головка его члена касается щели. Он сжимает зубы, чтобы побороть пронзительное желание дёрнуться вперёд, удерживая себя на кровати пластом. Медленно, болезненно, она опускается на него, окружает его, погружает в мягкость и обжигает восхитительным жаром.

Её взгляд остаётся на его глазах во время всего скольжения вниз и после. Даже когда она начинает двигаться на нём роскошными волнообразными движениями, её тёплый взгляд соединён с его взглядом. Он тонет в этих глазах, в этих янтарных омутах желания и принятия. Эрин смотрит глубоко внутрь него и находит его достойным; он расплачивается своим телом, своей душой за шанс заставить её кончить. Пульсация вокруг его члена означает, что она близко, но выражение её лица серьёзное, сосредоточенное. Ровное.

Это не правильный ритм, чтобы заставить его кончить, не достаточно быстрый, но он рад этому. Так он сможет сдержаться. Даже её восхитительное тело и мучительное ощущение её на себе не может перебороть биологию. Медленное трение – это связь, молитва, чёртово чудо. Блейк тяжело сглатывает. Если он будет ласкать её клитор или сосать соски, она сожмётся вокруг него через секунды, но он обнаруживает, что не хочет, чтобы всё закончилось так быстро. Он хочет наблюдать, как она кончает в своём собственном темпе, чтобы получить своё собственное удовольствие. Блейк хочет страдать в ожидании.

Её груди прижимаются к его груди, и он знает, что она трётся клитором о его тело. Он твёрдый и болезненный в плену её тела, дрожит от сдержанности. Движения Эрин становятся меньше, более специфическими, она двигает бёдрами на нём, трахая его.

Девушка забирает у него своё удовольствие, его силу, и он пуст от этого, раскрыт. Не остаётся ни одной вещи, которую бы мужчина сдерживал от неё – ни любовь, ни секс. Ни подчинение.

– Блейк. Блейк.

Она зовёт его, звуча потерянной и испуганной, глядя в его глаза.

– Я здесь, малышка. Чёрт, я прямо здесь.

Его голос скрипит в воздухе вокруг них, грубый и неуправляемый.

Блейк чувствует напряжение её внутренних мышц, когда она сжимается вокруг него. Поток горячей жидкости окутывает его член. Его глаза сужаются до щёлок, но он не может закрыть их, не может отвести взгляд… чёрт, он не может отвести взгляд от Эрин во время её оргазма, выражение лица девушки небрежное и открытое, такое чертовски прекрасное. Такое прекрасное.

Он кончает. Эрин по-прежнему полностью окружает его, замирая на пике, но Блейк кончает долгими, болезненными волнами, опустошаясь в её тело, находя завершение и намного больше. Нет ничего слаще, чем ощущение того, как девушка рассыпается на части в его руках, нуждаясь в нём, доверяя ему… как он, наконец, доверяет себе.

Конец