Несмотря на то, что в течение следующих двух недель Тони делал слабые попытки справиться с собой, он не мог не целовать и не ласкать Габриэлу.

Поначалу он говорил себе, что таким образом ее оберегает. Кому, как не ему, надо позаботиться о том, чтобы она снова не оказалась в такой же опасной ситуации, как та, когда он пришел к ней на помощь? Однако постепенно он сам понял, кем является на самом деле: повеса, который только и делает, что ищет возможность с ней уединиться, увлекая ее в полутемные альковы и тихие пустые комнаты, где они могли незаметно для окружающих разделять поцелуи и сладкие запретные ласки. Тем не менее, он старался держать себя в руках и не допускать, чтобы их любовные игры заходили настолько далеко, чтобы он потерял голову и лишил ее девственности.

Тем временем в Лондон пришло известие об окончании войны. В середине июня Наполеон провел свое последнее сражение на полях Ватерлоо — и герцог Веллингтон со своими войсками нанес французам сокрушительное поражение. В городе царило ликование.

Узнав о том, что в ходе празднества намечен фейерверк, Габриэла потребовала, чтобы Тони сопровождал ее на это зрелище.

— Мы обязательно должны пойти! — уговаривала она его, когда за несколько дней до этого события они вместе ужинали на рауте.

Приехав в парк меньше часа назад, они с Габриэлой присоединились к шумной толпе празднующих, собравшихся на фейерверк. С ними отправились Рейф, Джулианна, Итан, Лили и еще несколько родственников и друзей. Ганнибал тоже был с ними — громадный и внушительный слуга с мрачным лицом и лысой головой как нельзя лучше справлялся с задачей отпугнуть всех воров или задир.

Наступила ночь, и фейерверк должен был начаться с минуты на минуту. Стоя с Габриэлой позади остальных спутников, Тони воспользовался темнотой, накрыв ладонью ее пальцы, лежавшие на его руке. Бесшумно он придвинулся к ней ближе, так что их бедра почти соприкасались. Она бросила на него быстрый взгляд, а ее губы изогнулись в улыбке. Однако она тут же подключилась к неспешному разговору, который вели Рейф, Итан и большинство остальных.

Тони попытался также сосредоточиться на этом разговоре, но обнаружил, что не в состоянии сосредоточиться из-за сладкого аромата ее тела, который он ощущал, стоя так близко. Если бы у него осталось хоть сколько-то здравого смысла, он сейчас постарался бы держаться от нее подальше, а не подходить ближе, но с той ночи у него в экипаже он не мог избавиться от потребности быть с ней. Она действовала на него как крепкое вино на пьяницу и его тяга к ней с каждой следующей встречей становилась все сильнее.

Первый фейерверк шумно взорвался в небе сразу тремя цветами и отвлек его от этих мыслей, заставив поднять голову к ослепительной картине, возникшей в небе. Рядом с ним Габриэла охала и ахала вместе с толпой, разражаясь одобрительными криками при каждом новом салюте, освещавшем ночное небо. Он улыбался, наблюдая за ней: Габриэла интересовала его гораздо больше, чем световое шоу.

Внезапно она повернула голову — и их взгляды встретились. Ее губы приоткрылись в резком вздохе — и он почувствовал, что эта реакция не имела никакого отношения к ликованию вокруг них. Его плоть мгновенно напряглась, а жажда наполнила все его тело желанием. Он хотел ее — по крайней мере, хотел того, что мог позволить себе получить. Сжав ее руку, он медленно отвел ее назад, так что они вдвоем растворились во временно наступившей темноте.

По опыту предыдущих фейерверков он знал, что зрелище будет продолжаться еще несколько минут, так что это даст ему время немного утолить свою страсть и незаметно вернуться с ней обратно. А если даже кто-то что-то заметит, он просто скажет, что водил ее наблюдать за происходящим с другого места.

Отойдя на несколько ярдов, он завел ее за толстое дерево и заключил в объятия. Его губы припали к ее губам, прежде чем она успела сказать хоть слово. Прижав ее к стволу, он целовал ее со страстным пылом. Габриэла тихо застонала и, запустив пальцы в его волосы, отвечала на поцелуй с нескрываемым жаром.

Обхватив руками ее груди, он погладил их, превратив соски в острые вершинки. В ушах у него гулко стучало, но он не знал, где источник этого: в небе или в его теле. Притянув ее ближе, он дал ей ощутить свою налитую желанием плоть и содрогнулся, когда она ответно потерлась об него, выгибаясь навстречу его телу, словно кошечка, требующая ласки.

И он ее ласкал: его руки лихорадочно скользили по ее телу, а губами он осыпал поцелуями ее щеки, виски и стройную шею. Склонив голову к плечу, она вздохнула, ощутив, как дорожка его поцелуев идет от скулы к ключице и дальше.

Новая серия хлопков и свиста разнеслась в воздухе — и толпа разразилась громкими криками одобрения. Он заставил себя отстраниться, на что потребовалась вся его воля.

— Довольно, — с трудом проговорил он, укоряя себя. — Если мы не вернемся, нас хватятся.

— Разве? — вздохнула она. — Ну, хоть еще один поцелуй, мм?

Ее тихий голос мощно отозвался у него в паху, и томительная боль тоже призывала его не спешить. Со стоном он снова подался к ней. Ее язык вел танец с его языком, ее изящные руки маняще прижимались к его груди. Каким-то далеким уголком сознания он слышал, как толпа взревела с новым взрывом фейерверка. А потом шум изменился: его прервали тревожные крики и возгласы… и пронзительное ржание испуганной лошади. На него кто-то вдруг налетел — и с топотом побежал дальше.

«Какого дьявола?» Он резко вскинул голову, поспешно прижав к себе Габриэлу, и обернулся, чтобы посмотреть, кто на него натолкнулся. Его глаза расширились при виде мечущихся в темноте людей: мужчин, женщин и детей увлекала с собой теряющая голову толпа.

Внезапно раздался звук выстрела, затем — леденящий вопль женщины, а потом новые крики и визг.

«Боже правый, — понял он, — что-то случилось!»

— Держись рядом со мной! — приказал он Габриэле. Прижав ее к своему боку, он отвел ее от дерева и зашагал вперед, выискивая взглядом их спутников. Несмотря на продолжающиеся вспышки фейерверка в небе, он не смог найти ни Рейфа, ни кого-то из остальных — даже Ганнибала, который был настолько высок, что нависал даже над Тони, который также не мог пожаловаться на малый рост. Подавив укол тревоги, он крепче притянул к себе Габриэлу и с немалым трудом продвинулся еще на несколько ярдов вперед. Однако скоро ему стало ясно, что его усилия бесполезны: толпа нахлынула на них.

— Придется пойти в другую сторону, — сказал он, повысив голос, чтобы она услышала его в шуме толпы.

Со всех сторон их толкали люди, не давая проходить вперед.

Габриэла встретилась с ним взглядом: несмотря на происходящее, она оставалась удивительно спокойной.

— Только не отпускай меня.

— Ни за что! — пообещал он, прижимая ее к себе еще крепче.

Осторожно выбирая дорогу, он развернулся: сейчас им ни в коем случае нельзя было споткнуться и упасть, потому что тогда толпа могла их затоптать. Они с Габриэлой двинулись вперед, не имея представления о том, куда их ведут. Выдерживать скорость было непросто: люди почти бежали. В нескольких шагах от них какой-то старик споткнулся и закричал, исчезая в водовороте тел. Тони хотел было прийти ему на помощь, но у него не было никакой возможности добраться до несчастного. Увлекаемый толпой, он мог только надеяться, что Габриэла не заметила этого.

Спустя томительно долгие секунды толпа, наконец замедлила движение и начала редеть: люди находили путь к свободе. Небо уже стало черным, фейерверк закончился. Только изредка какие-то далекие крики разрывали воздух.

Подведя Габриэлу к свободному пространству у еще одного дерева, он остановился и крепко прижал ее к груди. Ничего не говоря, он обнимал ее — и она тоже молча обхватила его руками.

— Мы выбрались, — проговорила она спустя какое-то время. — Слава Богу!

Вглядываясь в темноту, он пытался найти знакомых, но безуспешно.

— Как ты думаешь, с Рейфом, Джулианной и остальными все в порядке?

— Не сомневаюсь. Рейф и Итан никогда не теряют головы. Не верю, чтобы они не вывели остальных в безопасное место.

Она судорожно вздохнула:

— Джулианна будет тревожиться.

— Конечно. Но они с Рейфом поймут, что мы вдвоем и что я уберегу тебя.

Он озабоченно оглянулся.

— Как ни приятно мне было бы продолжить наш разговор, думаю, что нам не следует здесь задерживаться. По ночам в этом парке ходят воры и грабители, и я предпочел бы с людьми такого сорта не встречаться.

Она вздрогнула.

— Да, этот вечер и без того был полон событий. Надо идти.

Выйдя из парка, они попали в город — на жилых улицах в этот час уже царила тишина. Тони понимал, что, учитывая позднее время, найти наемную карету надежды мало. Наверное, он мог бы постучать в дверь какого-нибудь из домов и попросить, чтобы в его особняк за каретой послали одного из лакеев. Но поскольку они с Габриэлой явно оказались вдвоем, ему не хотелось таким способом выходить из положения. Лучше пройти немного пешком, а потом благополучно доставить ее к Рейфу и Джулианне так, чтобы никто ничего не узнал.

— Ты можешь идти пешком? — спросил он у Габриэлы.

Она кивнула:

— Я надела удобные сапожки, так что вполне могу.

Крепко держа за руку, он повел Габриэлу вперед. Темноту рассеивали только немногочисленные уличные фонари. Они шли почти четверть часа, когда у них за спиной раздался мерный цокот конских подков. Приостановившись, Тони обернулся, чтобы посмотреть на приближающийся экипаж. Он думал о том, разумно ли пытаться остановить карету, когда она сама замедлила ход и остановилась. Окно, обращенное к нему с Габриэлой, опустилось с тихим щелчком.

— Боже правый, Уайверн, вы ли это?

Он едва не застонал. Стиснув зубы, он встретился взглядом с особой, которую меньше всего хотел бы видеть.

— Добрый вечер, леди Хьюитт.

— Как вы здесь оказались? — осведомилась она, бросая лукавый взгляд в сторону Габриэлы. — С вашим экипажем что-то случилось?

— Во время вечернего фейерверка в Грин-парке произошли…

Он больше ничего не стал говорить и постарался встать перед Габриэлой в напрасной надежде на то, что его бывшей любовнице не удастся опознать ее в темноте. Однако в душе он понимал, что надеяться на такое глупо.

— Какой ужас! — откликнулась Эрика с преувеличенным испугом. — И теперь вы, и бедная мисс Сент-Джордж — это ведь мисс Сент-Джордж стоит за вами, правда? — вынуждены идти домой пешком. Ну что ж, удача решила вам улыбнуться, — добавила она, открывая дверцу кареты. — Позвольте я вас подвезу. Мой кучер быстро доставит вас домой.

Секунду Тони думал о том, чтобы отказаться, но ему было ясно, что такой поступок будет бессмысленным: беда, так сказать, уже случилась. Положив пальцы Габриэлы себе на рукав, он повел ее к карете.

— Слава небесам, вы оба целы! — воскликнула Джулианна почти час спустя, увидев, что Тони, Габриэла и Рейф стоят в холле особняка Пендрагонов. — Мы так встревожились, когда заметили, что вас с нами нет. Надо полагать, вас оттеснили в тот момент, когда началась давка?

Тони с Габриэлой быстро переглянулись — и поспешно отвели взгляды.

— Что-то в этом роде, — ответил Тони. — Все произошло так быстро. Сейчас, даже трудно вспомнить.

Теперь уже Рейф бросил на него внимательный взгляд. Его друг скрестил руки на груди и мрачно насупил брови. Однако Джулианна, похоже, ничего не заметила и снова тепло обняла сначала Габриэлу, а потом и его самого.

— Ну, что бы там ни было, сейчас это уже не имеет значения. Главное, что вы благополучно вернулись и с вами ничего плохого не случилось.

— Да, — вступила в разговор Габриэла, — если бы не Уайверн, я бы невредимой не выбралась. Я ужасно испугалась.

— Надо сказать, что вы этого никак не выказали, — одобрительно улыбнулся ей Тони. — Вы были удивительно бесстрашны.

— Вовсе нет. Вся тряслась как блюдце с желе.

— Ну, это ты наговариваешь на себя, — негромко проговорил он — и на секунду утонул в ее выразительных фиалковых глазах.

Когда он опомнился и отвел взгляд, Рейф и Джулианна смотрели на них. На губах у Джулианны играла улыбка, а вот Рейф нахмурился еще сильнее.

Тони смущенно кашлянул.

— Ну что ж… — сказал он, — время уже позднее, и, принимая во внимание волнения этого вечера, мне следует распрощаться.

— Да, — ответил Рейф. — Доброй ночи, Тони. Наверное, увидимся завтра в «Бруксе».

— Скорее всего. Повернувшись, Тони кивнул дамам. — Джулианна, спите спокойно, все хорошо. Мисс Сент-Джордж, пусть ваш сон будет крепким и пусть ангелы его хранят.

— И вам желаю того же, ваша светлость, — сказала Габриэла, протягивая ему руку.

— О, я в этом сильно сомневаюсь, — ответил он, бережно прикасаясь к ее пальчикам. — Серафимы и подобные им создания уже много лет со мной не разговаривают.

Рейф громко хмыкнул — и невольно улыбнулся, несмотря на мрачное настроение. Склонившись к ручке Габриэлы, Тони выпустил ее пальцы и сделал шаг назад. Еще-раз пожелав спокойной ночи им всем, он вышел из особняка.

Ночные тени окружили его словно темный плащ. Вокруг было тихо — только за несколько улиц лаяла собака. Он думал, что у выхода его будет ждать один из экипажей Рейфа, но вместо этого у дверей оказалась та же карета, в которой они приехали. При его появлении лошади сделали несколько шагов и остановились так, что дверца оказалась точно напротив него.

Леди Хьюитт подалась вперед — и ее лицо залил свет, падавший из открытого окна особняка.

— Что-то ты долго задержался в этом доме. Я уже стала гадать, не решил ли ты остаться там на ночь.

Он заложил руки за спину.

— Почему ты все еще здесь, Эрика? Тебе не нужно было ждать.

— О, я знаю! Но как я могла уехать и упустить такую возможность побыть с тобой еще немного?

На ее холеном лице отразилось удовлетворение: своим видом она напомнила ему лисицу, которая только что обнаружила курятник, полный жирных и ни о чем не подозревающих цыплят. Заметив, как радостно искрятся ее глаза, он не удивился бы, увидев, что в воздухе плавают предательские перышки.

— Я так понимаю, что ты велела экипажу Рейфа уехать?

— Конечно. Зачем две кареты, когда достаточно одной? Садись, Тони. Время уже позднее.

Поколебавшись всего секунду, он шагнул вперед и сел в экипаж. Откинувшись на удобную спинку, он стал ждать, чтобы она начала разговор сама.

— Мы с тобой давно не встречались, — проговорила она, когда кучер пустил лошадей и карета медленно тронулась.

— Я бы сказал, что прошло не меньше часа.

Она поморщилась.

— Не играй словами. Ты знаешь, что я имела в виду.

— Прошу прощения. Ты права, моя попытка пошутить была неудачной. Однако ты ведь пригласила меня сюда не для того, чтобы говорить о прежних временах.

— Прошлое забыть никому не удается, так ведь? — заметила она с легкой горечью. — Несмотря на то, что человек может прилагать к этому все силы.

— Я не забыл тебя, Эрика. Разве мужчина может забыть такую женщину, как ты?

Она удовлетворенно вздохнула, но ничего не сказала.

— Я просто продолжаю жить, — сказал он. — Как и ты. Насколько я понимаю, в последнее время тебя видят с лордом Плимтоном.

Она изящно передернула плечиками.

— Гм, ты это заметил, да? Он не хочет выпускать меня из рук. И должна сказать, что руки у него весьма умелые!

Если она рассчитывала на то, что эти слова разожгут в нем хоть искру ревности, то ее ожидало разочарование. Однако Тони прекрасно понимал, что она пока не упомянула об истинной цели этого разговора.

— А тем временем ты, твоя светлость, — продолжила она, — окружил вниманием эту юную девицу, Габриэлу Сент-Джордж. Очень нехорошо увиваться за такой невинной особой, тем более под носом у твоих добрых друзей, Пендрагонов. Полагаю, ты не завел дело дальше флирта, потому что мужчина с твоими аппетитами никак не мог бы удовлетвориться такой неопытной глупышкой.

Его рука невольно сжалась в кулак: ему было неприятно даже слышать имя Габриэлы из уст этой особы.

— Крайне неудачно сегодня все обернулось. — Она помолчала, расправляя складки шелковой юбки. — Если бы кто-то другой увидел, как вы вдвоем бродите в темноте, думаю, что он не устоял бы перед соблазном спешно броситься домой, чтобы поделиться такой интересной новостью со всеми своими знакомыми. Я хочу сказать, что если смотреть на внешнюю сторону происшедшего, то девица скомпрометирована. А если учесть то, что собой представляет высший свет, то боюсь, что, стоит кому-то об этом услышать, от репутации бедненькой мисс Сент-Джордж вскоре не останется и следа.

«Теперь она подходит к сути вопроса», — подумал он и стал ждать, что еще она скажет.

— Если учесть то, в чем ее уже обвиняла тетка, — заметила Эрика, — думаю, что еще одного скандала ей не пережить. Какая это будет трагедия, если она будет изгнана из общества из-за обстоятельств, которые совершенно ни от кого не зависели!

Он с трудом держал себя в руках.

— Ты права, — отозвался он, заставив себя говорить небрежным тоном, — это действительно было бы крайне прискорбно.

— Конечно, я не собираюсь ничего говорить — ни слова. Это будет нашим маленьким секретом.

— Неужели? Как это великодушно! — проговорил он с легкой насмешкой.

— Но мое великодушие заслуживает награды, ты согласен?

Он крепче сжал кулаки, но больше никак не проявил своих чувств.

— И какую же награду ты имеешь в виду?

Она коротко хохотнула — и этот звук был для него невыносимо неприятен: словно гвоздем царапнули по стеклу.

— Тебя! Я хочу, чтобы ты ко мне вернулся!

Он выгнул бровь:

— Да неужели? А как же Плимтон?

— А при чем тут он? — Она пожала плечами. — Он забавный, и с ним не скучно, но, несмотря на все его умение, в подметки тебе не годится. Среди всех моих любовников я пока не нашли ни одного, который мог бы сравниться с тобой в постели. Конечно, я верну тебе этот статус не без дополнительной компенсации.

— Какой же?

— Для начала тебе надо будет передо мной поползать. В буквальном смысле этого слова, на коленях. Хотя я могу придумать немало других способов, которыми ты мог бы меня ублажить, не вставая с колен, не так ли, твоя светлость? — промурлыкала она, явно наслаждаясь моментом. — И будет еще несколько правил. Например, это я буду решать, где и как часто мы будем встречаться.

— Правда?

— Да-да. И, что самое главное, я сама объявлю тебе, когда наша связь придет к концу. Ты будешь моим, пока я не решу, что с меня достаточно. А когда ты мне надоешь, и я захочу выставить тебя за дверь, это будет сделано прилюдно, чтобы все могли убедиться, что это именно я тебя вышвырнула. И я рассчитываю на то, что и тогда ты снова будешь ползать передо мной на коленях и умолять меня, чтобы я не рвала наши отношения.

— Ты долго все это обдумывала, так ведь?

— Ты даже вообразить себе не можешь! — прошипела она, внезапно показав дотоле скрываемую ярость.

— С другой стороны, — продолжил он, — если бы ты обо всем хорошенько подумала, то поняла бы, что я не из тех, кто умоляет о чем-то это не в моих правилах.

— Ты не пойдешь на это даже ради этой бедненькой невинной девочки, которую так подвел? А как насчет тебя самого? В конце концов, подумай о том, какая репутация будет у тебя, если об этом станет известно! Я ведь уверена, что тебе меньше всего хочется пожертвовать своей свободой и жениться на ней. А раз она скомпрометирована, то это единственный благородный способ ее спасти.

Он медленно, глубоко вздохнул — и промолчал.

— Да, я ведь тебя знаю, Тони: ты предпочтешь, чтобы тебя заклеймили как негодяя, но никогда не женишься. Хотя, если учесть, что ты повеса, скандал может только придать тебе притягательности. Однако как насчет твоих друзей, Рейфа и Джулианны? Каково будет им знать, что ты навлек на них и их близких позор и бесчестье? Да ведь Рейф Пендрагон может даже вызвать тебя на дуэль! Как трагично было бы разрушить многолетнюю дружбу из-за девицы! Но тебе не обязательно это делать, — промурлыкала она, придвигаясь к нему и поглаживая по ноге. — Просто вернись ко мне на моих условиях — и я обещаю тебе, что буду молчать.

— Ты очень хитроумна, моя дорогая, — проговорил он. — Но ведь я знал это и раньше.

— Я рада, что ты это заметил.

— И, похоже, я оказался в твоей власти.

Она улыбнулась так, что даже в полумраке кареты было видно, как заблестели ее зубы.

— Именно так я и предпочитаю держать мужчин.

— Однако час уже поздний, и на тот случай, если ты сама не заметила, должен указать тебе, что мы уже подъехали к моему особняку.

Она бросила удивленный взгляд в окно.

— Действительно! Может быть, мне стоит зайти?

— Не сегодня, — ответил он, решительно покачав головой. — Ведь меня трудно заставить ползать на коленях в моем собственном доме.

Она рассмеялась:

— Наверное, ты прав. Значит, мы договорились?

Он провел большим пальцем по тыльной стороне ее руки, а потом заставил себя еще раз поцеловать ее ладонь так, словно это доставило ему наслаждение.

— Мы еще поговорим об этом завтра. Но постой! На завтрашний вечер я связан обещанием, которое не могу нарушить. Послезавтра тебя устроит? Тогда я смогу кое-что подготовить, чтобы тебя порадовать.

Она подозрительно прищурилась.

— Уж не пытаешься ли ты меня обмануть?

— А какой смысл? Как ты сама сказала, другого выхода ты мне не оставила.

Он смотрел, как она обдумывает его слова, и вскоре на ее губах снова заиграла довольная улыбка.

— Послезавтра меня устроит. Но постарайся, чтобы то, что ты придумал, оказалось настолько оригинальным, чтобы удивилась даже я.

— Это, дорогая моя, я могу смело обещать.