Сидя на кушетке у себя в комнате, Габриэла перевернула страницу романа, который читала: томик популярного издательства «Минерва-пресс» одолжила ей Лили Андертон, когда в последний раз заезжала к ним с визитом. Дождь ручейками стекал по оконному стеклу: день выдался хмурый, под стать общему невеселому настроению.
После неприятных событий вчерашнего вечера они с Джулианной решили отказаться от всех приглашений и сидеть весь день дома. Непогода только подтвердила правильность принятого ими решения. Сейчас Рейф куда-то уехал по делам, а Джулианна поднялась в детскую, чтобы покормить малышку Стефани и немного поиграть со своим умненьким двухлетним сыном Кэмпбеллом, любимым словом которого недавно стало «нет».
Снова посмотрев на страницу романа, Габриэла попыталась сосредоточиться на чтении, но, несмотря на опасное положение, в котором сейчас находилась героиня, ее мысли очень быстро стали разбегаться. Хотя Рейф и Джулианна больше ничего не говорили о том, что накануне вечером они с Тони оказались одни, отстав от всей компании, она не могла не опасаться, что это еще приведет к каким-то неприятным последствиям.
В тоне ее дяди явно ощущалась непривычная резкость, а пристальные взгляды, которые он бросал на Тони, не заметить было невозможно. Что до Джулианны, то в тот момент она, прежде всего, была обрадована их благополучным возвращением. Однако этим утром Габриэла увидела, что на лице подруги изредка появляется выражение озабоченности, которое та поспешно прогоняла, как только ловила на себе взгляд Габриэлы.
И, кроме того, была еще леди Хьюитт.
Если не задумываться, то ее предложение подвезти в своем экипаже Габриэлу и герцога было великодушным, а ее разговор во время поездки — любезным и даже забавным. Однако чем больше Габриэла думала о случившемся, тем сильнее ей начинало казаться, что тут присутствовали какие-то другие, тайные мотивы. И хотя она до сих пор не усвоила все многочисленные правила высшего света, ей было известно достаточно, чтобы понимать: им с Тони нельзя находиться вдвоем без сопровождающих, по крайней мере, не следовало допускать, чтобы их видели, пока они были вдвоем. Тем не менее, любой разумный человек не сможет не признать, что тут имелись смягчающие обстоятельства. Господи — она ведь оказались в центре беспорядков!
«И потом, — мысленно сказала она себе, — что будет в самом плохом случае? Даже если кто-то что-то скажет, то разговоры через несколько дней уже прекратятся». Немного успокоившись, она снова вернулась к чтению, но уже через пять минут в дверь постучали.
— Войдите! — разрешила она, закрыв книгу так, чтобы палец остался между нужными страницами.
— Прошу прощения, мисс, — сказала горничная. — Его светлость просит вас выйти к нему в гостиную.
«Тони здесь?!» Откладывая книгу, она поднялась на ноги.
— Скажите ему, что я сейчас приду. Горничная сделала книксен и ушла.
Подойдя к большому зеркалу, Габриэла проверила прическу и разгладила морщинку на муслиновом платье. Решив, что выглядит вполне пристойно, она вышла из комнаты.
Она ожидала, что он уже будет занят разговором с Джулианной, однако он был один. Стоило ей войти, как он повернулся к ней.
— Доброе утро, ваша светлость, — проговорила она, направляясь к нему. — Не ожидала увидеть вас так рано — и в такую непогоду. Ведь сейчас нет еще и десяти часов!
Он вежливо поклонился. Сегодня в темно-зеленом фраке и бежевых панталонах Тони выглядел еще более щегольски, чем обычно. Несколько капель дождя блестело в его густых черных волосах, а на фоне смугловатой от природы кожи синие глаза казались поразительно яркими.
— Если вы пришли к Рейфу, — сказала она, — то, боюсь, вы с ним разминулись. Джулианна наверху с детьми. Наверное, следует послать за ней…
— Нет, — прервал он ее. — Не стоит. На самом деле я пришел, чтобы поговорить с тобой.
— О! — отозвалась она, сцепляя руки за спиной. — Правда?
В его взгляде промелькнуло какое-то очень острое чувство, которое она не успела расшифровать. — Да.
Она невольно задрожала, вспомнив его поцелуи и прикосновения — в том числе и те, которыми они обменялись накануне. Несмотря на то, что за последнее время они заметно сблизились, он никогда прежде не дотрагивался до нее здесь, как будто особняк был какой-то особой запретной территорией. Хотя, если подумать, именно так дело и обстояло!
Быстрыми шагами, пройдя мимо Габриэлы к двери, он решительно закрыл створку, так что замок еле слышно щелкнул. После этого он вернулся и встал прямо напротив нее.
«Что он сегодня задумал? — удивленно подумала она. — Почему он пришел повидаться со мной чуть ли не тайно?»
Поймав его пристальный взгляд, она ощутила прилив непривычной робости.
— Габриэла, я пришел, чтобы задать тебе довольно важный вопрос.
— Правда? Это как-то связано с тем, что произошло вчера?
Он выгнул бровь.
— В некотором смысле, но это больше не имеет значения. Габриэла.
— Он помолчал и, чуть наклонившись к ней, взял ее руку и бережно сжал ее пальцы своими.
— Прости меня, если я не найду сейчас правильных слов. Я никогда прежде этого не делал, так что, надеюсь, ты извинишь меня, если я не скажу всего того, что тебе хочется услышать.
«И что же это может быть? Откуда мне знать, если я даже не могу сообразить, о чем он говорит?»
— Это может показаться неожиданным, — продолжил он, — но хочу заверить тебя, что я много об этом думал и полагаю, что так будет лучше всего для нас обоих. М ы ведь с тобой прекрасно ладим, правда?
Секунду она недоуменно смотрела на него.
— Конечно. Но вы и так это знаете.
— И физически мы очень друг другу подходим. — Придвинувшись ближе, он провел свободной рукой по изгибу ее бедра, оставив ладонь лежать на талии. — Нам будет хорошо вместе.
«О чем он говорит? Не может же… Господи, ведь он же не предлагает мне стать его любовницей?»
Ей совершенно не хотелось этого, и все же.
— Габриэла Сент-Джордж, — проговорил он звучным, но мягким голосом, не окажете ли вы мне высочайшую честь, став моей женой?
Она заморгала, стараясь справиться с головокружением.
— Вы сказали — женой?
— Да.
— Но ведь вы не хотите жениться! Весь свет об этом знает.
Один уголок его губ приподнялся.
— Оказывается, весь свет ошибался.
Несколько секунд она почти ничего не соображала, пытаясь усвоить то, что он только что сказал, не веря, что это было серьезно. В последние недели ею владели смятение и неуверенность. Она отринула осторожность и разрешила себе жить одним днем в океане радостного наслаждения, которое испытывала, оказываясь с ним.
Однако в самой глубине ее души жила скрытая надежда на то, что когда-нибудь он предложит ей стать его женой. И в то же время она не верила в это. Неужели ей, Габриэле Сент-Джордж, действительно удалось получить предложение руки и сердца от самого неуловимого и самого желанного жениха Англии? Похоже, что да! Однако, несмотря на все то, что между ними было, такая победа казалась ей слишком легкой.
— Так что ты скажешь? — поторопил он ее.
Что она скажет? Она понимала, что ей больше всего хочется мгновенно ответить «да», но что-то помешало ей это сделать. Между ее бровями пролегла едва заметная морщинка.
— Почему вы так поступаете?
Он нахмурился, словно рассчитывал на ее безоговорочное согласие.
— Разве я только что не объяснил? Мы подходим друг другу. И если ты еще сама не заметила, я тебя хочу. Очень сильно.
Он притянул ее ближе, так что их тела соприкоснулись, и она смогла убедиться в его желании.
Столь открытая демонстрация не оставила ей сомнений в его правдивости. Но неужели он хочет ее так сильно, что готов жениться на ней ради того, чтобы уложить к себе в постель? А как насчет любви? Он ничего не говорил об этом нежном чувстве!
Ее сердце больно сжалось при мысли об этом. Озарение затопило ее, заставляя понять то, на что она до этой минуты закрывала глаза. «Боже правый, я его люблю! Я его по-настоящему люблю. И если я скажу всего одно слово, он будет моим!»
И все-таки она медлила.
— Это не из-за вчерашнего? Вы делаете мне предложение только из-за того, что вчера вечером нас увидели вдвоем? Потому что если причина в этом…
— То наш брак становится еще более разумным. — Его рука переместилась ей на спину, и он начал гладить ее медленно и нежно, так что ей захотелось выгнуться под его рукой словно кошечка. — Со мной ты будешь счастлива, Габриэла. Ты ведь знаешь, что я смогу это сделать, если ты мне это позволишь. Разреши мне сделать счастливыми нас обоих.
Крепко прижав ее к себе, он наклонился и припал к ее губам в жарком и чувственном поцелуе. Ее мысли разлетелись, как это всегда бывало, когда он к ней прикасался, а дыхание стало частым и неровным.
— Выходи за меня замуж, дорогая, — прошептал он у самых ее губ. — Скажи, что будешь моей!
«Ах, как я этого хочу! — подумала она. — Принадлежать тебе — и никому другому!»
После приезда в Лондон она познакомилась со многими мужчинами из светского общества, и некоторые из них оказались весьма привлекательными. Но никто, ни один из них, не мог сравниться с Энтони Блэком, герцогом Уайвёрном, ни внешностью, ни манерой держаться, ни характером. Он обладал всеми теми качествами, которые она больше всего ценила в мужчинах: умом, великодушием и отвагой. И, что чуть ли не важнее, способностью смотреть на мир с улыбкой, никогда не относясь ни к кому и ни к чему (включая и себя самого) чересчур серьезно.
Он говорил о счастье, о ее счастье и его собственном. Но ведь это же должно означать, что он питает к ней хоть немного любви? Габриэла знала, что существуют такие мужчины, которые просто не в состоянии выражать вслух даже самые глубокие и сильные свои чувства. Возможно, он относится к их числу и пытается показать ей то, чего не может заставить себя высказать.
— Ну что? — спросил он, усеивая ее губы нежными поцелуями. — Каким будет твой ответ?
— Да! — объявила она. — Я отвечу «да». Я выйду за тебя замуж!
На секунду он отстранился, и его глаза стали такими темными и глубокими, какими она их еще ни разу не видела. И на самом дне этих синих омутов промелькнуло удовлетворение — и еще какое-то чувство, которого она так и не поняла.
А потом у нее вообще не осталось времени ни на какие мысли: он целовал ее с жаркой, жадной страстью, уже не скрывая желания. Она цеплялась за его плечи, отвечая на его страсть настолько, насколько позволяла ей неопытность. Застонав, она открыла губы шире, чтобы впустить его язык, который кружил и дразнил, наполняя ее томлением и отчаянным желанием чего-то большего. Раздвинув ноги, он поставил ее между ними, снова дав почувствовать открытую силу его желания. Она выгнулась, теряя над собой всякий контроль и обвивая руками его шею.
Он как раз положил руку ей на грудь, так что ее сосок моментально набух под его пальцами, когда послышался звук открывающейся двери. Габриэла не обратила на это никакого внимания: она была целиком поглощена дивными ощущениями, наполнявшими ее тело, чтобы к чему-то прислушиваться.
— Не будь ты моим другом, я бы вызвал тебя на дуэль! — объявил мужской голос за его спиной громко и жестко. — Но, если подумать, я готов сделать исключение на этот раз, поскольку считалось, что ты ее оберегаешь, а не сам берешь то, что хочешь. Отпусти ее!
Тони на секунду застыл, но его руки еще крепче сжали Габриэлу. Медленно он прервал поцелуй, бережно повернув ее так, что она осталась стоять в его объятиях, но уже не перед ним, а рядом. Только после этого он посмотрел на вошедшего. Бросив взгляд из-под смущенно опущенных ресниц, Габриэла испугалась, увидев выражение лица своего дяди.
— Бессовестный негодяй! — бросил Рейф. — Мне следовало знать, что тебя нельзя подпускать к ней, — с тем же успехом я мог поручить цыпленка голодному волку! Ты не удержался, чтобы ее не потрогать!
— Да, оказалось, что я не могу удержаться, — отозвался Тони. — Но тут имеются смягчающие обстоятельства, если тебя это интересует.
— Что меня может интересовать? Как ты соблазнил невинную девушку? Я уже вчера понял, что что-то происходит. Если бы я не доверял тебе, то заподозрил бы и раньше.
— Заподозрил что? — мелодично поинтересовалась Джулианна, проскальзывая мимо него в гостиную. — Что происходит? — Она замерла, увидев, что Тони обнимает стоящую рядом с ним Габриэлу. — А, наверное, можно не спрашивать!
— Совершенно верно, я их застал, — подтвердил Рейф. — Можно сказать, на месте преступления.
Тони выгнул бровь.
— Вряд ли можно так говорить, поскольку у нас с Габриэлой даже ни одного шнурка на туфлях не развязано.
— На вас вскоре не осталось бы и половины одежды, если судить по тому, что я успел увидеть!
Габриэла почувствовала, что щеки у нее вспыхнули, несмотря на то, что им с Тони нечего было стыдиться.
— Полно, Рейф, — успокаивающе проговорила Джулианна, прикасаясь к локтю мужа. — Все не может быть настолько ужасно. Почему бы тебе не дать им возможность объясниться?
— Что они могут объяснить? Что они могут сказать такого, чего бы я не видел собственными глазами? И почему ты их защищаешь? Ты про это знала?
— Нет, определенно не знала, — ответила она. — Но подозрения у меня были.
— И ты ничего не сказала? — Рейф оскорбленно посмотрел на нее, опасно стискивая зубы. — Об этом мы еще поговорим, мадам.
Джулианна небрежно отмахнулась:
— Нечего говорить со мной таким тоном и называть меня «мадам», Рейф Пендрагон. Я поступала так, как считала правильным, потому что знала, что ты будешь реагировать именно так, как сделал сейчас. Ну что, Габриэла и Тони, что вы можете сказать в свою защиту?
— Да, — прорычал Рейф, скрещивая руки на груди, — какое у вас может быть оправдание?
— Гм… Знаешь, рядом с этой бурей наше объявление как-то блекнет и тускнеет, правда, дорогая? — лениво проговорил Тони, обращаясь к Габриэле. — Но полагаю, что нам лучше все-таки им сказать.
— Сказать что? — скрипнул зубами Рейф.
— О, да то, что Габриэла только что согласилась стать моей супругой. Мы собираемся пожениться.
Рейф бессильно опустил руки. Рот у Джулианны от изумления широко открылся — и она даже не сразу это заметила. Похоже, даже она не думала о такой возможности.
— Пожениться?! — воскликнула она. — Правда?
Габриэла кивнула:
— Тони несколько минут назад сделал мне предложение.
— Ой, да это же чудесно!
Бросившись к ним, Джулианна по очереди обняла Габриэлу и Тони. Она была переполнена радостью, заставив Габриэлу острее ощутить переполняющее ее счастье.
Рейф не спешил присоединиться к восторгам супруги.
— Почему? — спросил он, повторив тот же вопрос, который задавала и сама Габриэла.
Тони посмотрел другу в глаза, одновременно снова обняв Габриэлу за плечи.
— Потому что так правильно. И потому что мы оба этого хотим, правда, ведь, милая?
Наклонившись, он нежно поцеловал Габриэлу в висок, заставив ее снова растаять.
— Да, — подтвердила она, заглядывая ему в глаза. — Это определенно то, чего мы хотим.
Только тут Рейф смягчился и протянул Тони руку.
— Ну, если дело обстоит так, то я счастлив за вас обоих. Конечно, я благословляю вас. И желаю, чтобы вы были так же счастливы, как мы с Джулианной.
— Так и будет! — заявила Габриэла, не скрывая счастливой улыбки. — Я в этом уверена!