Следующие две недели прошли в суете. Весь дом готовился к свадьбе. Гостившие в усадьбе родственники и друзья решили не разъезжаться до самого торжества. Соседи по поместью, надеявшиеся получить приглашение, каждый день наносили визиты жениху и невесте, поздравляли и желали счастья.

У Мэллори голова шла кругом, она отвыкла от многолюдия и беспрерывного общения, однако старалась быть приветливой и доброжелательной с родными и гостями. За день она так уставала, что вечером валилась с ног, падала в постель и моментально засыпала.

Кошмары больше не посещали ее. Ей снились кареты, визитные карточки, меню, накрытые столы и бальные залы.

Где-то в начале второй недели в усадьбу приехала мадам Морей со своими портнихами. Они привезли свадебное платье, которое нужно было подогнать по фигуре невесты. Всю неделю Мэллори мечтала увидеть этот восхитительный ворох кружев, шелка, кисеи и газа. Однако доставленный в усадьбу наряд превзошел все ее ожидания.

Среди снов Мэллори самыми изумительными были те, в которых она видела Адама. Эти сновидения искушали ее. Она видела себя в его объятиях, чувствовала на своем теле жар поцелуев, содрогалась от дерзких ласк. Проснувшись посреди ночи, она обнаруживала, что прижимает к своему разгоряченному телу подушку, и испытывала страшное разочарование оттого, что это не тело Адама.

И вот наступил канун свадьбы. Надев подвенечное платье, Мэллори стояла у зеркала, любуясь собой. Ей не верилось, что всего лишь через сутки она станет женой Адама Грешема. Через двадцать четыре часа они лягут в супружескую постель, и Адам овладеет ею.

— Ой! — вскрикнула Мэллори, почувствовав укол в спину.

— Прошу прошения, миледи, — извинилась мадам Морей, на шее которой висела маленькая подушечка, утыканная булавками. — Признаюсь, мне очень трудно подгонять платье по вашей фигуре, вы постоянно вертитесь, и не желаете стоять смирно.

— О, простите, обещаю замереть и стоять неподвижно, как статуя, — сказала Мэллори, пытаясь выбросить из головы мысли об Адаме.

— Ну зачем же как статуя? Я разрешаю вам дышать, — пошутила мадам Морей, продолжая свою работу. — Более того, я попросила бы вас сейчас вдохнуть побольше воздуха и на секундочку замереть.

Мэллори выполнила ее просьбу и сделала глубокий вздох, при этом ее грудь высоко поднялась.

Модистка воткнула в тонкую ткань еще несколько булавок, отмечая места, которые следовало ушить.

— Готово, — сказала она, — можете выдохнуть.

Мадам Морей отошла на шаг и залюбовалась своей работой.

— Великолепно! Ваша светлость, миледи, — обратилась она к находившимся в комнате родственницам Мэллори, — разрешите представить вам новоиспеченную невесту!

Сидевшие вокруг них полукругом дамы восхищенно заахали.

— Ты просто очаровательна, — сказала Ава дочери.

— Настоящая красавица, — согласилась с ней Грейс.

— Само совершенство, — похвалила Индия.

Клер прижала руки к груди.

— Адам будет потрясен, увидев тебя в церкви в этом наряде, — сказала она.

— Он не сможет оторвать от тебя глаз, — промолвила Мег, укачивавшая на руках младенца.

Сидевшая на подоконнике Эсме рисовала Мэллори с натуры.

— Ты красивее любой принцессы, — заявила она, не прерывая своего занятия.

— Мне достаточно и того, что я дочь-герцога, — отозвалась невеста. — Спасибо всем за добрые слова. А вам, мадам Морей, особая благодарность!

Модистка пожала плечами, хотя была явно довольна признанием своего таланта.

— Подойдите к большому зеркалу, миледи, — сказала она, подводя Мэллори к высокому зеркалу, в которое она могла видеть себя в полный рост.

Мэллори была поражена великолепием свадебного наряда. Сначала она даже не узнала себя. Перед ней стояла прекрасная незнакомка в платье, сшитом по последней столичной моде. По словам модистки, это был последний крик.

Сшитое из тончайшей белой органзы, платье легкой паутинкой обвивало ее фигуру. Короткие полупрозрачные рукава были расшиты мелким матовым жемчугом, похожим на капельки молочной росы. Завышенная талия проходила прямо под грудью и обозначалась атласной лентой с вышитыми на ней белым шелком полураспустившимися бутонами роз. Сзади на спине лента была завязана изящным бантом с длинными, ниспадавшими почти до пола концами. Подол платья был расшит жемчугом и украшен листьями роз.

Мэллори знала, что перед церемонией бракосочетания ей сделают высокую прическу и темные волосы перевьют нитками жемчуга. Наряд будет дополнен перчатками из белой тонкой замши и атласными кремовыми туфельками.

— Тебе нравится платье, Мэллори? — спросила подошедшая к ней мать.

— Мадам Морей превзошла саму себя, — глядя как завороженная в зеркало, промолвила Мэллори. — Я очень признательна ей. Несмотря на нехватку времени, она сумела совершить настоящее чудо.

Модистка улыбнулась.

— Вы в любом наряде будете выглядеть красавицей, леди Мэллори, — сказала она. — Хотя, конечно, мне очень приятны ваши восторги и похвалы. Благодарю вас за доверие, за то, что вы заказали свадебный наряд именно в моей мастерской.

— У меня и в мыслях не было обратиться к кому-нибудь другому.

Мадам Морей снова довольно улыбнулась, а затем захлопала в ладоши.

— Девочки, быстро за работу! У нас мало времени, — поторопила она своих портних. — Помогите леди Мэллори снять платье, нам надо еще успеть дошить его.

Стараясь не уколоть Мэллори многочисленными булавками, торчавшими в белой ткани, портнихи сняли с нее свадебный наряд. Из смежной комнаты тут же явилась горничная с повседневным платьем персикового цвета и помогла госпоже одеться.

Вскоре Мэллори смогла присоединиться к своим родственницам, которые оживленно обсуждали программу завтрашнего празднества. Утром должна была состояться церемония бракосочетания, а потом — свадебный завтрак. Однако Мэллори не интересовала дискуссия о том, какие фрукты предпочесть к праздничному столу — местные или привезенные из Лондона.

Сев рядом с Мег, она взглянула на маленького Закари.

— Малыш спит? — тихо спросила она.

Мег кивнула.

— Я хотела отнести его в детскую, но, боюсь, он не будет там спать. Как только я кладу его в колыбельку, он просыпается и криком требует, чтобы я снова взяла его на руки. Впрочем, скоро мне все равно придется уложить его в постельку и оставить под присмотром няни. Я обещала Максимилиану перед сном почитать сказку. А когда старший сын уснет, у меня, быть может, появится время тоже прилечь и немного вздремнуть перед ужином.

— Можно, я возьму малыша на руки?

— Конечно, только будь осторожна. Если он заметит, что я передала его в чужие руки, то расплачется.

И Мег с опаской передала младенца Мэллори. Малыш закряхтел, но вскоре успокоился, и Мэллори прижала его к груди.

— Какой миленький, — прошептала она, поглаживая новорожденного по розовой щечке.

— Скоро у тебя будут свои дети. Кто знает, может быть, уже в следующем году ты родишь первенца и мы будем сидеть здесь и разглядывать его.

У Мэллори стало тепло на душе, и она смущенно улыбнулась.

— Все может быть, — сказала она.

Мэллори некоторое время баюкала Закари, а потом Мег снова взяла его на руки и унесла в детскую. Мэллори пора было спускаться вниз, чтобы встретить съезжавшихся на свадьбу новых гостей.

Список, в который первоначально входило сорок имен, постепенно разросся и теперь уже насчитывал более сотни приглашенных. Они должны были присутствовать на церемонии бракосочетания. Из них семьдесят пять гостей были приглашены на свадебный завтрак. Мэллори предпочла бы видеть на своей свадьбе более узкий круг гостей, который включал бы только близких родственников и нескольких друзей Адама.

У Адама не было родных, его родители и единственная сестра умерли. Тетка и еще парочка дальних родственников жили далеко и были слишком, дряхлы для того, чтобы пускаться в дальний путь. Они редко виделись и лишь обменивались письмами и поздравительными открытками на Рождество.

Когда-то Мэллори грезила о пышной великосветской свадьбе со множеством знатных гостей, но теперь завидовала Эдварду и Клер, которые венчались в маленькой приходской церкви в присутствии жены и дочери священника. Камерная обстановка казалась Мэллори романтичной.

Тем не менее церемония бракосочетания Мэллори и Адама была назначена на завтрашний день, и отменить ее было уже нельзя. Две недели прислуга не покладая рук работала над приготовлениями к свадьбе. Слуги мыли, чистили дом, украшали комнаты, готовили праздничные блюда. Мадам Морей и ее портнихи день и ночь сидели за шитьем нарядов. Они полностью обновили гардероб невесты и теперь Мэллори могла в течение медового месяца каждый день менять платья.

Родные и друзья Мэллори помогали слугам как могли. Особенно старалась Ава Байрон. Она хотела, чтобы свадьба стала одним из самых счастливых дней в жизни ее дочери.

Мэллори не могла подвести всех этих людей и бежать с Адамом для того, чтобы обвенчаться в интимной обстановке.

Голос Эсме вывел Мэллори из задумчивости.

— Вот посмотри, что я нарисовала, — сказала она, протягивая Мэллори лист из альбома. — Надеюсь, рисунок тебе понравится. Он будет напоминать тебе об отчем доме, когда ты переедешь к мужу.

Мэллори взяла рисунок и взглянула на него. Он изображал трогательную сцену примерки невестой свадебного наряда в присутствии женской половины семьи. Мэллори прослезилась. На рисунке была запечатлена часть ее девичьей спальни с окном, выходящим в сад. Пейзажные сады и регулярные парки Брейборн-Холла содержались в образцовом порядке целым штатом садовников. На клумбах с весны до осени цвели цветы.

В восточной части располагалось любимое место Мэллори — живописная беседка, стоявшая над искусственным прудом, который всегда привлекал диких уток и гусей. К западу от садов располагалась полоска дикой природы, которая сильно контрастировала с ухоженным ландшафтом. Это место Эдвард по просьбе жены оставил нетронутым. Вдали леса граничили с пологими холмами, сливавшимися с горизонтом.

Это были милые сердцу Мэллори места, хорошо знакомые с детства. В теплое время года она проводила в садах и парках целые дни, читая книгу в беседке или прогуливаясь по аллеям и дорожкам.

Эсме зарисовала уголок сада, который был виден из окна спальни Мэллори. К горлу Мэллори подкатил комок, и она крепко обняла сестру.

— Я оправлю рисунок в рамку и повешу в своей комнате в поместье Грешем-Парк, — пообещала она.

— Я хотела бы сделать тебе еще один подарок — торжественно сказала Эсме. — Я долго думала и решила отдать тебе Шарлеманя — можешь взять его с собой в дом мужа.

— Но это же твой кот!

Эсме покачала головой.

— Шарлемань неплохо относится ко мне, но любит он тебя. Боюсь, что он будет сильно скучать но тебе, когда ты уедешь. Мне, конечно, будет не хватать его, но у меня много других питомцев. Кроме того, вам с Адамом обязательно нужно обзавестись котом. А Шарлемань — прекрасная кандидатура на роль всеобщего любимца. Обещай, что возьмешь его с собой, Мэллори, иначе мое сердце будет не на месте.

Из глаз Мэллори брызнули слезы, у нее перехватило горло от избытка чувств.

— Хорошо. Если ты действительно решила подарить мне Шарлеманя, я принимаю твой подарок. За последнее время мы с ним сдружились.

— Я это знаю, именно поэтому он должен ехать с тобой.

Мэллори снова обняла Эсме.

— Ты замечательная сестра, Эсме.

Эсме улыбнулась.

— Ты тоже, Мэллори.

Мэллори вытерла слезы.

— Нас, наверное, уже хватились. Мне нужно выйти к гостям, — сказала она и, подойдя к секретеру, еще раз с восхищением взглянула на рисунок, прежде чем убрать в ящик.

— Мэллори, — промолвила Эсме.

— Да, дорогая?

— Я уверена, что ты будешь счастлива с Адамом.

— Правда? Ты действительно так думаешь?

— Он очень любит тебя, Мэллори.

«Адам любит меня? — недоверчиво подумала Мэллори. — Ну да, конечно, он любит меня как друг, и только».

У нее вдруг засосало под ложечкой. Ей захотелось узнать, прочувствовать на себе истинную любовь Адама. Что значит быть любимой им? Любимой всей душой и всем сердцем?

Но уже через минуту Мэллори сочла эти мысли глупыми, не имеющими никакого отношения к реальности. Эсме, конечно же, глубоко заблуждалась, неопытная девочка выдавала желаемое за действительное. Супружеский союз Мэллори и Адама был браком по расчету, а не по любви. Их связывали обстоятельства, дружеские чувства и родство душ — только и всего.

Мэллори не сомневалась, что они поладят, легко уживутся под одной крышей, но было бы странно вести речь о пылкой любви, о романтических чувствах… Все это в жизни Мэллори было совсем недавно, и теперь ей не хотелось возвращаться к прошлому. Еще слишком свежи были воспоминания о погибшем Майкле, которого она любила.

Мэллори больше не желала испытывать сильные эмоции, которые не только вызывали ощущение эйфории, но и причиняли боль.

Дружба — это все, что ей сейчас нужно. Мэллори решила, что муж будет ее другом и любовником. Но романтической любви не было места в их семейной жизни.

Улыбнувшись, Мэллори кивнула на дверь:

— Пойдем к гостям, Эсме, пока они не отправили слуг на наши поиски. У нас сегодня еще много дел.