— Съешьте еще ложечку сырного суфле, — сказал Адам, обращаясь к Мэллори, и приказал слуге положить ей на тарелку суфле с большого блюда, — Я знаю, что вы его любите. Вам надо подкрепиться, вы почти не притронулись к ужину.

— Я оставила место для десерта, — промолвила Мэллори, когда слуга отошел от них.

— Не многовато ли места вы оставили? Съешьте кусочек утки с вашим любимым суфле, прошу вас. Превосходное блюдо, пальчики оближешь!

— Вообще-то я уже давно обхожусь без нянек, да и вторая заботливая мама мне не нужна. Мне вполне достаточно одной.

Адам молча отпил глоток бордо из своего бокала.

— О да, — наконец снова заговорил он, — ваша матушка прекрасно справляется со своими обязанностями, но, к сожалению, не может постоянно находиться рядом с вами, у нее есть и другие дела помимо заботы о вас. Поэтому слушайтесь меня и хорошенько ешьте, пока я не принял более жесткие меры, чтобы вразумить вас.

Сидевший по другую руку от Мэллори Дрейк чуть не поперхнулся. Он явно подслушивал их разговор. Заметив свою оплошность, Дрейк повернулся и начал разговаривать с мисс Милбенк.

Мэллори поджала губки.

— Лорд Грешем, — прошипела она, — мне не нравится, что вы обращаетесь со мной как с малым ребенком. Если вы…

— Я не хотел обидеть вас, — прервал ее Адам. — Просто мне хотелось, чтобы вы поберегли себя. Как ваш друг, я считаю своим долгом предостеречь вас. Вы слишком глубоко ушли в себя, Мэллори. Нельзя так долго пребывать в скорби. Вы исхудали за последний год, побледнели. Где ваши розовые щечки, где крутизна великолепных бедер, которыми все восхищались? Мне очень хочется, чтобы вы стали прежней. Поэтому делайте, что вам говорят — ешьте! Пожалуйста!

Мэллори с трудом проглотила кусочек. Она вынуждена была признать, что Адам прав. У нее давно пропал аппетит, в последнее время еда не доставляла ей никакого удовольствия. Неудивительно, что она сильно похудела. Первой это заметила Пенни, которой пришлось ушивать одежду госпожи.

Мэллори смотрела в тарелку. Адам сказал «пожалуйста». Он редко употреблял это слово. Он не любил ни о чем просить. Однако сейчас смирил свою гордыню и произнес слово не из своего лексикона.

«Неужели я столь безнадежна, что внушаю ему жалость?» — подумала Мэллори, подавив вздох.

Взяв вилку, она подцепила на нее немного воздушного сырного суфле и отправила в рот. Таявшее на языке суфле показалось Мэллори очень вкусным.

Она вдруг испытала теплое чувство к Адаму, который желал ей только добра, и в благодарность за его старания съела несколько кусочков утки, приправив их нежным соусом, состоявшим из взбитых яичных белков и сыра. Адам улыбнулся: его усилия увенчались успехом, Мэллори съела почти все.

Однако десерт она отвергла.

— Это будет уже лишним, — промолвила Мэллори, искоса поглядывая на аппетитный кусок пирога с персиковой начинкой и ванильным кремом.

— Перестаньте, я уверен, вы с ним справитесь, — заявил Адам. — Во всяком случае, хоть попробуйте.

— Ну хорошо, попробую немножко.

Подцепив на десертную вилочку кусочек пирога и отправив его в рот, Мэллори ощутила изумительный вкус хрустящей сдобной корочки, ароматных фруктов и нежного крема. Устоять было невозможно, и вопреки своим ожиданиям Мэллори съела десерт весь, до последней крошки. После чего ей вдруг захотелось облизать тарелку так, как она делала это в детстве. Впрочем, подобное поведение за столом на званом ужине выглядело бы неприличным, и Мэллори сдержалась.

Заметив на себе взгляд Адама, Мэллори смутилась.

— Вкусно, правда? — спросил он.

Мэллори положила вилку на пустую тарелку, и бесшумно подошедший слуга сразу же убрал ее.

— Вполне удовлетворительно, — промолвила она.

Адам издал короткий смешок.

— Ну, если это так, хотел бы я посмотреть, с каким выражением лица вы будете есть то, что сочтете по-настоящему вкусным.

Мэллори не улыбнулась — казалось, она разучилась улыбаться и теперь только молча внимательно смотрела на Адама. Улыбка и смех удивительно шли ему. На его щеках проступали ямочки, белоснежные зубы явственно выделялись на смуглом лице, придавая особое очарование. В эти минуты Адам походил на озорного мальчишку, в его карих глазах вспыхивали задорные искорки.

Тем не менее Мэллори знала, что Адам взрослый мужчина, сложившаяся личность со своими интересами, пристрастиями и антипатиями. Он был полон противоречий. В обществе о нем ходила слава непредсказуемого дерзкого человека, но Адам был способен как на безумные, так и на вполне обдуманные, рациональные поступки. Он был добр, хотя об это знал лишь узкий круг людей. Адам не любил раскрывать душу перед первым встречным, но к Мэллори относился с полным доверием, и она высоко ценила это.

— Когда Клер предложит дамам перейти в гостиную, я удалюсь к себе, — предупредила Мэллори. — Прошу вас, не пытайтесь заставить меня остаться. Мне невыносима сама мысль том, что придется сидеть в гостиной, пить чай, вести светские беседы и притворяться счастливой.

— Никто не ждет от вас проявлений радости и веселья, Мэллори.

— Вы так думаете? Прошло уже больше года после гибели Майкла. Мои родные и близкие хотят, чтобы я вернулась к нормальной жизни. — Мэллори запнулась, а затем попыталась перевести разговор на другую тему. — Я… я хочу пожелать вам спокойной ночи и хороших снов.

— Желаю вам того же, но, прежде чем вы уйдете, мне хотелось бы попросить вас об одном одолжении.

Мэллори заметно напряглась.

— О каком именно?

— Поедемте завтра кататься верхом. Мы можем встать пораньше и отправиться на прогулку, пока все спят.

— Я… я не знаю.

— Не знаете? Но ведь вы всегда любили прогулки верхом.

— Да, но сейчас…

— В чем же дело? Свежий воздух и движение пойдут вам только на пользу. Кроме того, прогулка избавит вас от необходимости заниматься утром рукоделием или рисованием в дамском кругу.

— Клер терпеть не может рисование и росписи. Так что меня никто не будет принуждать расписывать ширмы или каминные экраны. Что же касается рукоделия, то им в гостях уже давно никто не занимается.

— Возможно, вы правы, но я уверен, что дамы непременно найдут чем заняться сообща. Я могу ошибаться, но мне кажется, что вы не горите желанием составить им утром компанию.

— Во сколько мы едем? — быстро спросила Мэллори.

Адам усмехнулся.

— В семь часов, если вы не возражаете. В это время на улице уже светло, однако гости вряд ли встанут в такую рань. Все будут еще спать.

Мэллори не привыкла вставать так рано, однако была готова на подвиг ради возможности избежать общества дам.

— В семь так в семь. Встретимся в конюшне.

— Хорошо, к семи лошади будут уже оседланы.

Сидевшая во главе длинного стола Клер с присущим ей изяществом встала и призвала всех к тишине.

— Милые леди, — промолвила она, когда в столовой все стихло, — мне кажется, джентльмены уже готовы насладиться портвейном и сигарами, поэтому давайте перейдем в гостиную. Там нас ждет шерри и чай.

Гости оживились, задвигали стульями. Джентльмены галантно помогли дамам встать из-за стола.

— Встретимся утром, — шепнул Адам на ухо Мэллори.

— До завтра, — тихо сказала она.

Чувствуя огромное облегчение, Мэллори вышла из столовой и направилась вверх по лестнице в свою спальню.

На следующее утро Адам ждал Мэллори у конюшни, Нетерпеливо постукивая хлыстом по голенищу своего щегольского, начищенного до блеска сапога. Было уже десять минут восьмого, а она еще не появлялась.

Лошади уже были оседланы. Гнедой жеребец Адама шумно фыркал и бил копытом землю в предвкушении прогулки. Адам выбрал для Мэллори резвую кобылу по кличке Пеней, зная, что Мэллори не любит меланхоличных, вялых лошадей. Конюхи заверили Адама, что он сделал отличный выбор.

К Адаму подошла одна из кошек, живших на хозяйственном дворе, и, потершись об его сапог, с гордым видом удалилась.

Адаму надоело ждать, и он решил сходить в дом и поторопить Мэллори, однако именно в эту минуту она появилась из-за живой изгороди. Судя по учащенному дыханию, она сильно спешила, стараясь не опоздать к назначенному времени. Увидев Адама, она остановилась: ее грудь высоко вздымалась и опускалась.

Мэллори была в амазонке цвета морской волны с золотыми пуговицами на корсаже. Голову ее украшала изящная шляпка.

— Простите за опоздание, — промолвила она. — И не отчитывайте за мрачный цвет амазонки! За столь короткое время Пенни успела подготовить только этот наряд для верховой езды. Я сто лет не каталась верхом!

Адам с улыбкой шагнул ей навстречу.

— Передайте горничной мои комплименты! Она прекрасно справилась с задачей — ваш наряд великолепен. Что же касается вашего опоздания, то, поверьте, я очень рад, что вы вообще пришли. Честно говоря, я боялся, что вы передумаете.

— Но ведь я знаю, что, если бы я не пришла, вы явились бы за мной в комнату.

Адам рассмеялся. Мэллори попала в точку.

Мэллори глубоко вздохнула, и ее пышная женственная грудь снова высоко поднялась и опустилась. Адам не мог оторвать от нее восхищенных глаз. Блестевшие на солнце золотые пуговицы манили его взгляд.

— Надеюсь, вы хорошо сегодня спали, — промолвил Адам, пытаясь отвлечься от соблазнительных прелестей Мэллори.

— Да, в общем неплохо.

— Неплохо? — встревожился Адам, уловив в ее интонации печальные нотки. — Вам привиделся дурной сон?

Мэллори слегка нахмурилась.

— Не будем об этом, — сказала она и повернулась к оседланным лошадям. — Я вижу, лошади готовы. Может быть, отправимся в путь, милорд?

Адам понял, что Мэллори снова мучили кошмары, но не стал расспрашивать ее об этом. В конце концов, она имела право на свои маленькие секреты.

— Хорошо, нам действительно пора в путь, пока кто-нибудь из гостей, ранних пташек, не вздумал составить нам компанию.

Мэллори подошла к кобыле и погладила ее по переносице. Лошадь тихо заржала.

— О, да я вижу, вы хорошо знакомы! — воскликнул Адам.

— Мы с Пеней старые друзья. Эдвард купил ее для меня в тот год, когда я начала выезжать в свет. Тогда я много ездила верхом. Мы хотели перевезти ее в город вместе с другими лошадьми, но Пеней стала кусать их, и мы решили оставить ее в деревне.

— Если она попытается укусить Эрика, то получит от него сдачи, — предупредил Адам.

— Эрика?

Адам улыбнулся.

— Так зовут моего жеребца. Он большой и сильный, как викинг, да еще к тому же гнедой, то есть имеет рыжевато-огненный окрас. Поэтому я и назвал его Эриком, Эриком Рыжим.

В аквамариновых, похожих на два драгоценных камня глазах зажегся веселый огонек, и Адаму на мгновение показалось, что она сейчас улыбнется, однако этого не произошло.

Взяв Пеней под уздцы, Мэллори подвела ее к деревянной скамейке, с которой можно было подняться в седло.

— Позвольте вам помочь, — остановил ее Адам, когда она уже хотела встать на скамейку.

Мэллори не успела ничего возразить. Адам подхватил ее на руки, поднял легко, как пушинку, и посадил в седло. Правила приличий требовали, чтобы он сразу же, как только дама обретет равновесие, выпустил ее из своих объятий и отошел в сторону, однако Адаму было не привыкать нарушать всяческие правила и нормы этикета.

Ладонь Адама продолжала лежать на мягком бедре Мэллори. Ему было приятно прикасаться к нежному трепетному женскому телу. Мэллори заерзала, устраиваясь в дамском седле. Согнув одну-ногу в колене на луке седла, она вдела другую в с тремя. С каким наслаждением Адам помог бы ей сейчас! Он был готов залезть к ней под юбку и погладить по мягкому бедру и гладкой икре.

Но это было бы уже слишком даже для такого дерзкого человека, Как Адам. Он не хотел выглядеть в ее глазах отпетым негодяем. Впрочем, Адам не находил в своих желаниях ничего постыдного. В конце концов, он взрослый здоровый мужчина, который давно уже не имел близости с женщиной. Месяца три Адам отказывал себе в этом удовольствии, не желая размениваться на случайных партнерш. А теперь ему уже не хотелось ложиться в постель ни с кем, кроме Мэллори.

«Она будет моей, — твердил он себе как заклинание. — Она должна стать моей».

Убедившись в том, что Мэллори удобно устроилась, Адам передал ей поводья, а потом потрепал кобылу по холке. Только после этого он вскочил на своего жеребца.

— Готовы? — весело спросил Адам.

Мэллори кивнула.

— Давайте поедем в сторону Сноусхилла, — предложила она.

Адам легко согласился. Цокнув языком, он пришпорил жеребца и поскакал вперед, следя за тем, чтобы спутница не отставала.

Они ехали мимо живописных полей и рощ, кругом простирались мирные сельские пейзажи, неброская красота которых благотворно воздействовала на истерзанную душу Мэллори. Запах влажной земли и травы смешивался с запахом пасущихся овец, зреющих на полях ячменя и пшеницы. На горизонте виднелась коричневато-зеленая полоска леса. Засеянные зерновыми культурами поля чередовались с пастбищами — лугами, на которых цвели цветы и росла буйная зелень.

Они перешли вброд неширокую речку, а затем поднялись на зеленый холм, с которого открывался великолепный вид на долину и расположившуюся за ней небольшую деревушку.

Позади них, на востоке, находился Брейборн-Холл. С высокого холма был виден импозантный многоэтажный усадебный дом, крышу которого золотили лучи утреннего солнца. «Это, без сомнения, один из красивейших уголков Англии», — с восхищением подумал Адам. В ландшафтных садах поместья были устроены искусственные пруды и озера, стояли причудливые беседки и располагалась часовня — настоящий шедевр архитектуры.

Вскоре они продолжили путь и остановились в роще среди берез и дубов, чтобы полюбоваться красотой пейзажа. Лучи утреннего солнца пронизывали рощу и падали на лицо Мэллори. Она закрыла глаза от наслаждения, ощущая их нежное тепло.

— Давайте остановимся, чтобы передохнуть, а потом повернем назад, — предложил Адам и, не дожидаясь ответа, спешился.

Подойдя к Мэллори, он протянул руки, чтобы помочь ей слезть с лошади. После некоторого колебания она приняла его помощь. Адам спустил ее на землю, на мгновение прижав к себе. Она ощутила исходивший от него манящий запах мыла, крахмала и нагретых солнцем кожаных ремней.

Адам достал из седельной сумки одеяло и небольшую плетеную корзинку с провизией.

— Я попросил собрать нам в дорогу немного еды. Вы наверняка не успели позавтракать.

— Да, я только попила чаю, — призналась Мэллори, вспомнив, что так и не дотронулась до гренков, которые ей подала горничная.

У нее сосало под ложечкой, и она жалела о том, что отказалась от завтрака.

Адам расстелил одеяло на траве под деревом, сквозь ажурную листву которого, играя бликами, сеялся солнечный свет. Мэллори села на краешек и расправила длинный шлейф. Адам опустился рядом с ней.

— Посмотрим, что приготовил для нас повар, — промолвил он, откидывая крышку корзинки. Заглянув в нее, он стал выкладывать продукты на одеяло. — Мягкий овечий сыр, галеты, булочки с маслом и медом, два куска пирога с говядиной, кусок холодной курицы. — Адам снова порылся в корзинке. — О, свежие персики и груши! А еще фляжка пива и кувшинчик молока.

— О Боже, да это настоящий пир!

Усмехнувшись, Адам подач ей полотняную салфетку.

— Зная, что вы постоянно ходите голодная, повар, по-видимому, перестарался.

Мэллори хмыкнула.

— Ешьте то, что вам хочется, — продолжал Адам. — Нас никто не заставляет съедать это все до последней крошки. С чего начнете? Может быть, намажете сыр на галету? Или отведаете пироге говядиной? Он пахнет очень аппетитно, у меня слюнки текут.

— Пожалуй, я съем немного сыра и булочку. Что касается пива, то можете осушить всю фляжку, мне не нужно.

— Отлично, я знал, что мы с вами поладим. Я буду пить пиво, а вы — молоко. Честно говоря, если бы я польстился на него, у меня началось бы жуткое расстройство желудка, — сказал он и состроил комичную гримасу.

Уголки губ Мэллори дрогнули, однако до улыбки дело так и не дошло. Нахмурившись, она отвела глаза в сторону, недовольная собой. Адам намазал галету мягким овечьим сыром и протянул своей спутнице. Мэллори взяла хрустящую галету и откусила.

Адам заметил, что она близка к тому, чтобы наконец улыбнуться, и решил не оставлять усилий развеселить ее.

Некоторое время они молча ели, слушая птичий щебет и жужжание пчел, кружившихся над цветами в поисках нектара. Солнце стояло уже высоко, и с каждой минутой становилось все жарче. К счастью, дул легкий ветерок, приносивший прохладу с полей плугов. Погода благоприятствовала пикнику на свежем воздухе.

У Мэллори, к ее удивлению, разыгрался аппетит. Она съела не только галету с мягким сыром, но и полбулочки с маслом, персик и пару маленьких кусочков курицы. Утолив голод, Мэллори стала собираться в дорогу.

Адам тем временем доел пирог с говядиной и допил пиво. Укладывая в плетеную корзинку остатки пиршества, Мэллори сладко зевнула. Ее клонило в сон.

— У меня слипаются глаза, — призналась она. — Это оттого, что я слишком плотно позавтракала.

Адам посмотрел на нее с сочувствием.

— Я подозреваю, что вы не выспались, — сказал он и, вытерев руки салфеткой, закрыл корзинку и поставил ее в сторону. — Почему бы вам пару минут не подремать на одеяле?

— О, со мной все в порядке, — заявила Мэллори и тут же прикрыла рот рукой, чувствуя, что вот-вот снова зевнет.

Адам засмеялся, качая головой.

— Отдохните немного. Здесь, на одеяле, вам будет удобно.

— Нам пора возвращаться.

— К чему такая спешка? Боюсь, что в таком состоянии вы заснете в седле и упадете с Пеней.

Услышав свою кличку, привязанная к дереву лошадь, мирно щипавшая травку, подняла голову и негромко заржала.

Адам засмеялся.

— Вот видите? Пеней разделяет мое мнение. Она считает, что вы должны немного подремать, прежде чем отправляться в обратный путь.

— Пеней вовсе так не считает, — возразила Мэллори, хотя чувствовала слабость во всем теле. — Что же касается меня, то я уверена в своих силах. Не беспокойтесь я не упаду с лошади.

Последовать совету Адама было бы верхом неприличия с ее стороны.

Леди не следовало спать в присутствии джентльмена, если это не родственник. Впрочем, если бы Мэллори во всех тонкостях соблюдала правила приличий, то не отправилась бы на прогулку без сопровождающих лиц и не стала, бы завтракать наедине с ним, сидя на расстеленном одеяле.

Мэллори снова подавила зевок, а потом сдалась. Глубоко вздохнув, она прилегла на одеяло и оперлась щекой на руку.

— Нет, так дело не пойдет, вам придется снять шляпку, — заметил Адам. — Вам неудобно лежать в такой позе.

— Вы правы, — согласилась Мэллори, сонно моргая, и попыталась вытащить шпильки, которыми шляпка крепилась к волосам.

Адам тут же ринулся помогать. Сняв шляпку, он погладил Мэллори по голове.

— А теперь ложитесь, — мягко сказал он.

Мэллори откинулась на спину и закрыла глаза. Адам лег рядом, так что голова Мэллори касалась его плеча.

— Спите, Мэллори, — прошептал Адам, и она погрузилась в сладкий сон.

Лежа на спине рядом с ней, Адам чувствовал, как пульсирует кровь у него в висках. Он испытывал наслаждение оттого, что Мэллори находилась сейчас так близко. По сути, она была в его власти. Страсть обострила все его чувства. Каждая клеточка его тела томилась от жгучего желания любви. Однако радость от того, что Мэллори полностью доверяла ему, заглушала влечение страсти.

Закрыв глаза, Адам глубоко вдохнул исходивший от Мэллори аромат жасмина. С каким наслаждением он вынул бы сейчас оставшиеся шпильки, распустил пушистые темные шелковистые волосы и зарылся в них лицом! Адаму давно уже хотелось посмотреть, как она выглядит с распущенными волосами. Доходят ли они до пояса, или их волна спускается ниже?

Воображение Адама рисовало соблазнительные картины. Он представил, как Мэллори привстает, ее волосы падают ему на лицо, а потом она наклоняется и целует его. Они сливаются в страстной ласке, и окружающий мир перестает существовать для них…

Желание близости становилось нестерпимым. Неприятные ощущения тяжести в паху вернули Адама к действительности. Подавив стон, он попытался обуздать свою фантазию и отвлечься от дерзких мыслей.

Взяв себя в руки, Адам повернул голову и стал рассматривать лицо мирно спящей Мэллори. Ее беззащитный вид вызвал у него нежную улыбку. Не удержавшись, он коснулся губами щеки и лба своей спутницы. У нее была гладкая как атлас кожа.

Вздохнув во сне, Мэллори прижалась к нему крепче.

Едва не застонав, Адам снова лег навзничь и уставился в голубое бездонное небо.