Только на следующий день Вайолет представилась возможность поговорить с Китом. Она нашла его в библиотеке. Он сидел с огромным фолиантом в руках и с выражением отвращения на лице.

Когда она переступила порог, Кит оторвал глаза от книги и радостно улыбнулся.

– Боже милосердный! Как хорошо, что вы пришли! – воскликнул он. – Викарий Диттлсби усадил меня час назад за этот скучнейший том, посвященный Столетней войне. Я прочитал первые пятьдесят страниц и понял, что эти люди в пылу многолетней борьбы давно забыли, из-за чего разгорелся весь сыр-бор! – Кит захлопнул книгу. – Спасибо вам, что заступились за меня вчера, – продолжал Кит. – Если бы не вы, брат не взял бы меня в Лондон. Узнав сегодня утром, что я на следующей неделе уезжаю, викарий страшно расстроился.

– Всегда рада помочь вам. – Вайолет уселась на стул рядом с деверем. – Но я сделала это не только из альтруистических побуждений.

– В таком случае из каких же?

– Дело в том, что мне нужна ваша помощь, – понизив голос, пояснила Вайолет.

Кит нахмурился:

– Помощь?

– Да, я просто в отчаянии, – призналась она, сцепив пальцы рук так сильно, что побелели суставы. – Вы – единственный, к кому я могу обратиться… Только вам известна правда обо мне. О, Кит, поездка в Лондон обернется для меня катастрофой! Меня разоблачат сразу же, как только я появлюсь в свете.

– Но ведь до сих пор вас никто не узнал. Почему вы думаете, что в Лондоне все будет иначе?

– Потому что я не похожа на Джанет! Я совсем другая! Одно дело – дурачить живущих в сельской глуши соседей, которые прежде не знали меня, и совсем другое – убедить несколько сот аристократов, людей, которые превозносят красоту и манеры моей сестры, что я и есть несравненная леди Джанет.

– Но вам удалось ввести в заблуждение лорда и леди Картер, хотя они знакомы с Джанет, – возразил Кит.

– Но я разговаривала с ними один на один, – нервно теребя кружева на платье, сказала Вайолет. – Попадая в общество, я обычно теряю дар речи и ужасно робею. В голове у меня пустота, я хватаю воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег, и ничего не могу сказать. Вы же наверняка видели меня в таком состоянии, ведь мы давно знакомы.

Да, Кит действительно знал, как ведет себя на людях Вайолет. Она правильно описала себя. В обществе Вайолет была застенчивой, неуклюжей, косноязычной и могла вызвать только жалость. Несмотря на то что она, несомненно, была красива, люди после первых минут знакомства с ней отворачивались от нее, поскольку она терялась и была очень скованной в общении. Вайолет принадлежала к числу тех застенчивых девушек, которые не блистали на балах, а составляли серую массу. Они обычно сидели вдоль стен бального зала, забытые всеми.

Киту вдруг стало стыдно, когда он вспомнил, что всегда с пренебрежением относился к Вайолет. Теперь, когда он лучше узнал и полюбил ее, Кит понял, что первое впечатление было обманчивым. Но свет жесток, и его представители вряд ли раскаивались бы, что недооценивали Вайолет, даже узнав о ее чудесном характере и талантах.

– Да, вы болезненно застенчивы, – признал Кит. – Но я уверен, что вы в силах преодолеть этот недостаток.

Вайолет с сомнением покачала головой:

– Нет, нет, я не сумею. Что же мне делать? Кит нахмурился.

– Для начала вам надо поверить в себя и в меня, – жестко сказал он. – Вы же просили меня о помощи?

– Да, – растерянно подтвердила Вайолет.

– В таком случае позвольте мне оказать вам ее. Если вы ввели в заблуждение моего брата, то сможете сделать это и с другими. Все дело в восприятии окружающих.

– В восприятии?

– Да… – рассеянно проговорил Кит, размышляя о чем-то. – Мне надо обдумать ситуацию и разработать стратегию наших совместных действий. А потом мы снова встретимся и все обсудим.

– А как же ваши занятия?

– Все будет хорошо, ведь вы согласились помогать мне переводить с латыни и греческого. Да, кстати, этим вопросом вы натолкнули меня на одну идею. Мы с вами тоже должны провести занятия.

– Вы хотите дать мне несколько уроков? – удивилась Вайолет.

– Ну, не уроков, а, скажем, наставлений. Вы должны научиться нести всякий вздор, как это делают юные светские красавицы. А теперь нам пора разбегаться, иначе домочадцы заподозрят неладное.

Вайолет кивнула и встала. Подойдя к двери, она обернулась и бросила на деверя благодарный взгляд.

– Спасибо за все, Кит.

Молодой человек небрежно махнул рукой.

– Не за что, я ж не задаром все это делаю. Просто ваш счет постепенно растет, – ухмыльнулся он.

– Это было неплохо, но давайте попробуем еще раз…

– Нет, Кит, у меня ничего не получится, – вздохнула Вайолет. – Я никогда не научусь вести непринужденную беседу с малознакомыми людьми.

Она вскочила со стула и начала расхаживать по кабинету.

– Все эти занятия вряд ли способны мне помочь. Как только я окажусь среди людей, я снова замкнусь в себе и превращусь в истукана.

– Все дело в восприятии окружающих, – заявил Кит. – Вы – герцогиня. Помните об этом и поступайте соответствующим образом. Это просто. Ваша сестра, несомненно, справилась бы с этой ролью.

– О да, Джанет не составило бы труда играть роль герцогини. У нее это получилось бы естественно. У нее врожденные способности сыпать любезностями и вести непринужденную светскую беседу. А я с колыбели была тихой и молчаливой.

Кит тяжело вздохнул.

– Но мы же договорились поставить на прошлом крест, – с упреком напомнил он. – А вы опять за старое. Не позволяйте вашим страхам и опасениям взять верх над вами. Оказавшись в обществе, думайте о том, что вы – герцогиня Рейберн, что среди собеседников вам нет равных по знатности и богатству. А ну-ка, повторите эти слова!

Вайолет прочистила горло, негромко кашлянув.

– Я – герцогиня Рейберн, – монотонно пробубнила Вайолет. – Здесь нет равных мне по знатности и богатству.

– Выше голову, – подбодрил ее Кит. – А теперь повторите эту фразу еще раз, но более убедительным тоном.

Вайолет глубоко вздохнула и снова произнесла, попытавшись на этот раз придать голосу живую интонацию:

– Я – герцогиня Рейберн. Здесь нет равных мне по знатности и богатству.

– Уже лучше, – похвалил ее Кит.

– А как же Принни? – вдруг ужаснулась Вайолет. – Он же превосходит меня по всем статьям. По положению в обществе он даже выше Адриана. Что я должна внушать себе, если вдруг столкнусь с ним?

Кит нахмурился.

– Скажите себе, что он всего лишь мужчина, а потом очаровательно улыбнитесь ему и похлопайте ресницами. Поверьте мне, регент не устоит перед вашей красотой, и ему будет совершенно безразлично то, что вы говорите. А теперь еще раз повторите фразу, которая всегда должна звучать у вас в ушах. Но на этот раз произнесите ее от души.

Вайолет расправила плечи и гордо вскинула голову.

– Я – герцогиня Рейберн! И здесь нет равных мне по знатности и богатству!

– Замечательно! Запомните эти слова и повторяйте их, когда будете выезжать в свет. И знайте, что они соответствуют действительности.

– Осталось всего четыре дня до отъезда, – грустно сказала Вайолет, снова садясь. – Как вы думаете, я успею подготовиться к встрече со старыми знакомыми?

– Конечно. Вы просто обязаны успеть! А теперь повторите основное правило поведения в обществе.

– Я должна снисходить до разговора с людьми только в том случае, если мне самой хочется общаться с ними.

– Прекрасно. А теперь назовите самые беспроигрышные темы для светских бесед.

– Погода, приятные отзывы о бале и приглашенных на него гостях. С женщинами надо говорить о туалетах и последних светских сплетнях. А с мужчинами – о лошадях, охоте, событиях в мире. При этом надо следить за собой, стараясь не показаться им слишком умной и хорошо осведомленной в этих вопросах. А как мне быть с подругами сестры?

– Мы уже говорили об этом. Дайте им выговориться, а если кто-нибудь из них заметит, что вы необычно сдержанны и молчаливы, скажите, что ваш новый статус не позволяет вам много болтать. Надменность и властный тон отобьют у них охоту приставать к вам с расспросами.

– Я знаю, что вы правы, но все же, боюсь, волнение заставит меня позабыть все, что вы вбивали мне в голову.

– Именно поэтому вам нужна практика. Чем больше вы будете общаться с людьми, тем быстрее усвоите новые навыки. И тогда вам можно будет не опасаться разоблачения. Вы же не хотите, чтобы окружающие узнали вашу тайну?

– Нет, конечно.

– И естественно, не желаете, чтобы она стала известна?

– О Боже, нет! – содрогнувшись, воскликнула Вайолет.

– Тогда серьезно работайте над собой и не распускайте нюни, – менторским тоном заключил он.

Вайолет бросила на Кита сердитый взгляд.

– Хорошо, – пообещала она. – Но сначала я посмотрю, как вы будете корпеть над уроками. Вы, наверное, еще не знаете, что я оставила вам самые трудные куски текста для самостоятельного перевода?

Услышав эти слова, Кит побледнел. Всю его спесь как рукой сняло.

– Не может быть… – пробормотал он дрожащими губами. – Вы шутите…

– Да, шучу, но я вполне могла бы именно так и поступить. Поэтому не надо высокомерно поучать меня.

– Я вовсе не поучаю, а стараюсь подстегнуть вас, пусть и довольно жестко.

– В таком случае считайте, что я тоже подхлестываю вас к учебе жесткими методами, когда отказываюсь помогать вам переводить античные тексты и не отвечаю на ваши вопросы. В конце концов, не мне, а вам сдавать экзамены зимой.

Кит недовольно проворчал себе что-то под нос.

– Вы иногда бываете очень жестоки, – сказал он. – Именно поэтому я уверен, что вы сойдете за свою в светском обществе. А теперь давайте возобновим нашу работу. Представьте, что вы на светском рауте и к вам подошел герцог Веллингтон. Что вы ему скажете?

– Я учтиво улыбнусь ему и скажу…

В этот момент где-то рядом раздались грохот и вопли служанки. Вайолет и Кит вскочили и выбежали в коридор, чтобы узнать, в чем дело.

Посреди комнаты для занятий музыкой стояла горничная с круглыми от ужаса глазами. У ее ног в луже расплескавшейся по полу воды валялись осколки фарфора и лилии.

– Что случилось, Тина? – спросила Вайолет. – С вами все в порядке?

Служанка растерянно посмотрела на герцогиню и сделала книксен.

– Да, ваша светлость, со мной все хорошо. Но вот ваза… Сама не знаю, как это произошло… Клянусь, я всегда очень осторожно обращаюсь с хрупкими предметами. Я вытирала пыль и полировала мебель. Когда очередь дошла до фортепиано, мне пришлось убрать с него вазу, чтобы вода не попала на инструмент. А потом я хотела поставить ее на место, взяла в руки, но ваза тут же выскользнула и оказалась на полу. – Тина всхлипнула и прикрыла рот ладонью. – Мне очень жаль, ваша светлость…

Вайолет еще раз посмотрела на лужу, в которой валялись цветы и осколки ее любимой бело-синей фарфоровой вазы. На одном черепке уцелело изображение половины лица пастушки; она как будто подмигивала Вайолет одним-единственным глазом.

– Да, Тина, мне тоже очень жаль, – сказала Вайолет. – Но теперь нам остается только одно…

– Боже всемилостивый, что здесь стряслось?! – раздался с порога зычный голос экономки.

Миссис Хардвик решительно вошла в комнату. Она была, как всегда, одета в похожее на панцирь накрахмаленное платье из черного бомбазина. Окинув комнату суровым взглядом, она уставилась на молодую служанку, которая тут же побледнела от страха.

– Это ты разбила вазу, Тина? – строго спросила миссис Хардвик.

– Да, мэм, – пролепетала девушка, потупив взор.

Экономка кивнула и обратилась к господам:

– Ваша светлость, лорд Кристофер, мне жаль, что вас побеспокоил шум, устроенный нерадивой горничной. Я разберусь с ней и приму меры.

– Тина объяснила нам, что произошло, миссис Хардвик, – вмешалась Вайолет, чувствуя себя напроказившей школьницей, стоящей перед суровой учительницей. – Девушка споткнулась на неровном ковре. Возможно, нам следует заменить его, на нем слишком много потертостей.

Взглянув на ковер, миссис Хардвик кивнула.

– Я как раз хотела распорядиться, – продолжала Вайолет, – чтобы Тина убрала мусор.

– О, конечно, она сначала уберет мусор, а затем отправится на все четыре стороны, – заявила экономка.

Тина начала громко всхлипывать.

– О нет, мэм, умоляю вас… – пролепетала она.

– Ни слова, мисс! – оборвала ее экономка. – Я не желаю вас слушать.

– Миссис Хардвик, мне кажется, что не стоит… – начала было Вайолет, но экономка не дала ей договорить.

– Ваша светлость, прошу вас, ни о чем не беспокойтесь. Я сама все улажу, – заявила она.

Скрестив руки на груди, миссис Хардвик взглянула на Тину, давая ей понять, что она должна удалиться из комнаты.

– Не понимаю… – невольно робея перед грозной экономкой, пробормотала Вайолет. – Что вы имеете в виду, миссис Хардвик? Вы сказали, что Тина должна отправиться на все четыре стороны…

– Я имела в виду, что эта служанка будет уволена. Тина заплакала навзрыд, закрыв лицо руками.

– Уволена? – растерянно переспросила Вайолет. – Но в столь строгой мере наказания нет никакой необходимости. Тина разбила вазу по чистой случайности.

Миссис Хардвик, рост которой составлял не менее пяти футов и шести дюймов, свысока посмотрела на молодую герцогиню.

– Это была ваза второй герцогини Рейберн, прапрабабушки его светлости, – заявила она. – Она привезла ее с собой из Австрии, когда приехала в Англию, чтобы сочетаться браком с герцогом. Это невосполнимая потеря. Его светлость будет очень недоволен.

Вайолет бросила взгляд на Кита, ища у него поддержки, однако по выражению его лица поняла, что ему было не по себе точно так же, как и ей. О, как она ненавидела споры и распри!

– Как бы то ни было, но служанка разбила вазу непреднамеренно, – сказала Вайолет, глядя прямо в глаза миссис Хардвик и стараясь говорить так, чтобы не обидеть ее. – Ее, безусловно, нужно наказать, но не так сурово. Можно удержать небольшую сумму из ее зарплаты…

– Простите, ваша светлость, – снова перебила ее экономка, – но этой девушке не хватит всей жизни, чтобы возместить даже небольшую часть стоимости разбитой вазы. Я бы посоветовала вам вернуться к делам, которыми вы занимались до того, как услышали шум. Я сама во всем разберусь. Решение подобных вопросов входит в мою компетенцию.

Тина снова расплакалась. Миссис Хардвик повернулась к ней:

– Перестань хныкать. Нам надоело твое нытье.

– Мне не нравится тон, которым вы разговариваете со служанкой и с герцогиней, – заявил Кит.

Миссис Хардвик пронзила его испепеляющим взглядом. И молодой человек тут же замолчал.

– Вы что-то сказали, мистер Кристофер? – спросила экономка, продолжая стоять перед ними со скрещенными на плоской груди руками.

Кит понурил голову и опустил глаза.

– Да так, ничего… – пробормотал он и шепотом обратился к Вайолет: – Если хотите, я схожу за Адрианом.

Вайолет чувствовала, что ее бьет нервная дрожь.

– Нет, не надо, я сама улажу этот конфликт, – сказала она.

Вайолет решила настоять на своем. Если она сейчас смалодушничает и не осадит эту отвратительную женщину, то навсегда утратит уважение прислуги, а миссис Хардвик вообще перестанет с ней считаться.

Она давно уже заметила, что миссис Хардвик была грубым и резким человеком. Но экономка на протяжении многих лет занимала высокий пост в штате слуг и прекрасно справлялась с обязанностями.

Да и что могла знать Вайолет о том, как надо управлять штатом прислуги? Она была герцогиней без малого три месяца. Может быть, обращаться со слугами нужно именно так, как это делала миссис Хардвик? В доме родителей Вайолет они сменялись пестрой чередой. И все же Вайолет казалось, что такой проступок, как разбитая ваза, пусть даже и очень дорогая, не мог служить причиной для увольнения.

Вспомнив Джанет, она подумала, что ее сестра вряд ли стала бы спорить с экономкой по такому пустяковому поводу. Но Джанет и не потерпела бы возражений со стороны обслуживающего персонала, настояв на любом своем желании или капризе. Подражая сестре, Вайолет приосанилась и надменно вскинула голову.

«Я – герцогиня Рейберн, – повторила она про себя, – и здесь нет мне равных. Я – герцогиня Рейберн…»

– Занимайтесь своими делами, ваша светлость, – сказала экономка. – А с горничной я сама разберусь.

– Вы слишком много берете на себя, миссис Хардвик, – со стальными нотками в голосе возразила Вайолет. – Очевидно, вы забыли, с кем разговариваете.

Экономка на мгновение лишилась дара речи.

– Нет, ваша светлость, я вовсе не… – наконец снова заговорила она.

– Если это так, то почему вы постоянно перебиваете меня? Может, вы думаете, что ваш возраст дает вам такое право?

Миссис Хардвик поджала губы.

– Нет, ваша светлость, я знаю свое место.

– Да? В таком случае, надеюсь, вы извинитесь передо мной. И перед лордом Кристофером тоже. Он уже давно вышел из детского возраста и заслуживает уважительного отношения к себе.

Получив этот выговор, миссис Хардвик взяла себя в руки.

– Прошу прощения, ваша светлость. И вас, милорд, прошу извинить меня, – сдержанно произнесла она.

– Хорошо, – кивнула Вайолет. – А теперь я требую, чтобы вы прекратили все разговоры об увольнении этой девушки…

– Но, ваша светлость…

– Ну вот! – недовольно воскликнула Вайолет. – Вы опять перебиваете меня. Ни слова больше об этом, или вы добьетесь того, что я уволю вас!

Глаза экономки злобно блеснули.

– У вас нет ни причин, ни права увольнять меня, – заявила она. – Только его светлость может сделать это.

– Его светлость, мой муж, полагается на меня во всем, что касается домашнего хозяйства, – сказала Вайолет. – Ваши жалобы не помогут, он не примет их в расчет.

Экономку охватила нервная дрожь.

– Да будет вам известно, что я верой и правдой более двадцати пяти лет служила в этом доме, – с обидой заявила она. – И я умею эффективно управлять хозяйством в таком огромном доме. А тут приходит какая-то девчонка, ничего не смыслящая в ведении домашнего хозяйства, и начинает командовать мной. Не думайте, что я не замечаю, как вы балуете слуг, как развращаете их своим неосмотрительным поведением. Это все оскорбительно для меня. Вы должны быть благодарны мне за то, что я вмешиваюсь и даю разумные советы.

Несмотря на то что при одном взгляде на грозную экономку сердце Вайолет уходило в пятки, она снова вскинула голову и гордо посмотрела на миссис Хардвик. Это она начала войну, и Вайолет не могла позволить себе проиграть решающий бой. Чувствуя, что в горле у нее все пересохло от волнения, она сглотнула слюну и заговорила высокомерно:

– Я выслушала вас, а теперь хочу высказать вам свои претензии. Вы мне никогда не нравились, миссис Хардвик. Вы кажетесь мне холодной и упрямой женщиной, у вас отсутствует чувство юмора, и – что более важно – вы не знаете сострадания. Возможно, вы очень опытны в ведении домашнего хозяйства, но вы не умеете обращаться с людьми. Мы не сошлись характерами, именно поэтому вы не желаете признавать во мне свою госпожу. Учитывая, что вы двадцать пять лет служили в этом доме, я дам вам хорошие рекомендации. Завтра утром перед отъездом вы получите их вместе с расчетом.

Лицо экономки побагровело от гнева.

– Я должна поговорить с герцогом, – сжав кулаки, заявила она.

Вайолет знала, что Джанет в этой ситуации не упустила бы случая пригрозить экономке, и последовала примеру сестры.

– Ну что ж, побеседуйте с ним, если вам так этого хочется, – сказала она. – Но знайте, что это ни к чему не приведет, вы все равно будете уволены. Однако в этом случае вы не получите никаких рекомендаций.

Миссис Хардвик побледнела, а затем ее снова бросило в жар. Казалось, что она вот-вот взорвется от кипевшего в ее душе гнева. Однако она сдержала себя и, резко повернувшись, зашагала к двери.

Как только она ушла, Вайолет сразу сникла.

– О Боже, – растерянно пробормотала она и только тут вспомнила, что в комнате, кроме нее, находятся Кит и молодая горничная.

Тина во все глаза смотрела на нее, разинув рот от изумления. Кит тоже, по-видимому, был ошеломлен всем, что услышал.

– Браво, – наконец придя немного в себя, произнес он. Тина фыркнула. Ее глаза все еще были влажными от слез, но она уже больше не плакала.

– О, ваша светлость, – сделав книксен, пролепетала девушка, – благодарю вас. Я даже не знаю, как выразить вам свою признательность. Не сомневайтесь, я отдам вам все до последнего пенни за причиненный ущерб. Пусть даже мне придется расплачиваться за разбитую вазу всю оставшуюся жизнь.

– Хорошо, хорошо, Тина, успокойтесь. Сходите лучше за шваброй и совком и уберите осколки. А позже мы обсудим все остальные вопросы.

Сделав снова книксен, Тина поспешно вышла из комнаты.

– Это было просто замечательно, – заявил Кит. – Никто никогда прежде не разговаривал таким тоном с этой старой задницей. О, простите, пожалуйста, – тут же извинился он, увидев, что Вайолет не понравилось, как он назвал миссис Хардвик.

– Значит, не только мне она кажется неприятной женщиной с тяжелым характером? – спросила Вайолет.

– Конечно, нет. Я и мои сестры в детстве до смерти боялись ее. А Адриан, когда приезжал на каникулы домой из университета, всегда старался держаться от нее подальше.

– В таком случае почему ее все это время терпели в доме? – удивилась Вайолет.

– Миссис Хардвик нанял наш отец. Думаю, что он сделал это, чтобы позлить маму после одной из их ожесточенных ссор. Как только миссис Хардвик воцарилась в доме, никто уже не мог уволить ее. Родителям на это просто не хватало духу. Даже мама ходит в ее присутствии на цыпочках, хотя она не из тех, кого легко подмять под себя. Должен сказать, Ви, что вы вели себя просто блестяще.

Кит ухмыльнулся.

– Тсс, – испуганно прошептала Вайолет. – Я же просила не называть меня настоящим именем, даже когда мы остаемся наедине. – Она озабоченно нахмурилась. – Как вы думаете, она пойдет к Адриану?

– Сомневаюсь. Ей нужны рекомендации, и она едва ли будет рисковать. Думаю, она соберет вещи и утром явится к вам с протянутой рукой.

– Но надо предупредить Адриана, что я уволила экономку.

– Конечно. Он будет рад услышать эту новость. Я уверен, что брат поддержит вас. Даже, возможно, расцелует на радостях.

– Кит! – одернула его Вайолет, зардевшись от смущения при упоминании о поцелуях.

– Вы – настоящий ураган, сметающий все на своем пути, ваша светлость, – усмехнувшись, заявил молодой человек. – Вы возьмете Лондон штурмом, я в этом не сомневаюсь.

Впервые за все это время притворства и бесконечного маскарада в душе Вайолет шевельнулась надежда. Если она смогла противостоять такой скандалистке, как миссис Хардвик, то, возможно, ей удастся провести и надменных аристократов. Как говорил Кит, человек может одержать победу над миром, если его поведение соответствует положению в обществе и достаточно высокомерно.

Как только карета въехала на улицы Лондона, у Вайолет вспотели руки в перчатках. Устремив рассеянный взор в окно экипажа, за которым царила городская суета, она глубоко задумалась. Поглощенная собственными проблемами, она не обращала внимания на прохожих и проезжающие мимо повозки.

Вот и наступил ее час расплаты. Несмотря на ее боевой дух, который проявился четыре дня назад, в душе Вайолет вновь ожили былые страхи и сомнения. Однако она храбрилась, стараясь унять трепет, который охватывал ее всякий раз, когда она думала о будущем. Она пыталась выдать свой страх за волнение и прятала за улыбками тревогу.

Карета остановилась у городского дома герцога. Огромный особняк занимал целый квартал и был окружен большим садом, за которым располагались конюшни.

Все слуги, за исключением Агнесс, мистера Уилкокса и камердинера Кита, Черри, которые следовали за господами во втором экипаже, прибыли накануне и находились уже в лондонском доме. Как только господа вышли из кареты и поднялись на крыльцо, дверь особняка распахнулась и их приветствовал Марч, на лице которого сияла улыбка.

– Добрый день. Рад приветствовать вас, милорд. Как прошло путешествие? – вежливо спросил он.

– Нормально, – небрежно ответил Адриан.

Войдя в дом, он снял перчатки и шляпу и отдал их дворецкому. Лакеи приняли верхнюю одежду у герцогини и Кита.

– Ваша светлость, – обратился Марч к Вайолет, – мы все рады видеть вас в доме Рейбернов.

– Спасибо, Марч, – с улыбкой поблагодарила его Вайолет.

– Вы наверняка придете в восторг, узнав, что ваше возвращение не осталось незамеченным, – продолжал дворецкий. – Сегодня утром, буквально через десять минут после того, как я установил дверной молоточек, посыльный доставил вам приглашение. А в течение дня пришло еще пять. Как мне сказали, в трех письмах вы приглашены в гости завтра вечером. Я оставил письма с визитными карточками в гостиной на столе.

Вайолет стало дурно, как на корабле во время сильной качки. Однако она овладела собой и натянуто улыбнулась:

– Как мило! Я обязательно просмотрю их, как только перекушу с дороги. Будьте так любезны, велите повару приготовить нам что-нибудь.

Марч поклонился:

– Я тотчас выполню распоряжение вашей светлости. Но у меня к вам есть еще одно срочное дело.

Вайолет бросила на дворецкого удивленный взгляд.

– Я успел связаться здесь в городе с одним из агентств, имеющих самую хорошую репутацию, – продолжал Марч и, видя, что герцогиня не понимает, о чем идет речь, добавил, понизив голос: – Они могут подыскать нам опытную экономку.

– О да, конечно. – На этот раз Вайолет искренне улыбнулась. – Спасибо, Марч. Скажите, слуги, наверное, много говорят о том, что произошло?

– Да, прислуга об этом только и судачит. И все одобряют ваши действия. – Дворецкий с довольным видом усмехнулся. – А теперь разрешите, я схожу за чаем для вашей светлости.

– Слава Богу, Рейберн соблаговолил наконец привезти тебя в Лондон! – воскликнула Кристабел Морган, обмахиваясь веером. В бальном зале было довольно душно. – Без тебя здесь было ужасно тоскливо. Я уверена, что ты тоже скучала в этой Богом забытой глуши.

Перед Вайолет стояла приятельница ее сестры, живая, общительная брюнетка. Кристабел устремилась к Вайолет, как только герцогиня в сопровождении мужа и деверя в сильном волнении переступила порог зала. Накануне Кит порекомендовал Вайолет принять приглашение виконтессы Брейверли, устраивавшей бал, на котором будет около пятисот гостей. Чем больше народу, тем меньше опасность, что кто-нибудь заведет с ней продолжительную беседу один на один.

Вайолет подняла лорнет на Кристабел. Это было еще одной блестящей идеей Кита. Лорнет Вайолет купила по его совету сегодня утром. Этот модный аксессуар позволял ей лучше видеть гостей и обстановку, тем более что Вайолет попросила оптика заменить в нем стекла на точно такие же, какие были у нее в очках.

Несколько мгновений она рассматривала Кристабел через линзы лорнета.

– Я могла бы многое рассказать о жизни на лоне замечательной природы, которая окружает прекрасное имение Уинтерли, – проронила она. – Таких чудесных мест не найти во всей Англии!

– Я ни минуты не сомневаюсь, что это именно так, – поспешно согласилась Кристабел.

– Теперь, когда я стала герцогиней, у меня нет времени для безделья и скуки, – продолжала Вайолет. – На моих плечах лежит ведение хозяйства в огромном усадебном доме. Если бы ты была замужем, ты поняла бы меня.

Этой фразе Вайолет тоже научил хитроумный Кит. Она сразу же снимала все вопросы и не оставляла места для критики.

Кристабел надула губки. Вайолет была уверена, что эту гримасу недовольства она долго репетировала перед зеркалом дома.

– У меня множество поклонников, – заявила девушка.

– Я знаю об этом. Расскажи, кто сейчас у тебя в любимчиках.

Кристабел с готовностью начала повествовать о своих нынешних кавалерах и перспективах замужества. Вайолет слушала ее вполуха. Ее совершенно не интересовала тема разговора. Однако она понимала, что находится в безопасности, пока ее собеседница увлечена рассказом. А у Вайолет тем временем появилась возможность спокойно оглядеться.

Она сожалела о том, что Кита сейчас не было рядом. Ей нужна была его поддержка. Присутствие Адриана тоже помогало ей справляться с трудностями в общении. Она с удовольствием провела бы весь вечер, держа его под руку. Но Кит строго-настрого запретил ей прятаться за спину мужа.

К молодым дамам подошли трое джентльменов и, записавшись на танец в их бальных карточках, немного поболтали с ними о наплыве гостей и о прекрасных закусках, которые можно отведать в буфете. Вайолет слушала их, кивая и улыбаясь.

Внезапно рядом с ней как из-под земли возник Адриан и тронул ее за локоть, приглашая на первый танец. Они все еще считались новобрачными, поэтому могли немного побыть вместе, прежде чем разойтись в разные стороны, чтобы провести вечер, общаясь с другими людьми. Вайолет с облегчением покинула хихикающую Кристабел, которая была счастлива, что ее обступили кавалеры.

Вайолет кружилась в вальсе, тая в крепких объятиях Адриана. На какое-то время она забыла о тревоге и расслабилась.

Но идиллия закончилась очень быстро. Музыка смолкла, и Адриан подвел ее к одному из своих приятелей.

Это был худой джентльмен невысокого роста, с каштановыми волосами. Он обладал приятной, но довольно заурядной внешностью. Однако его янтарного цвета глаза привлекли внимание Вайолет. Он смотрел на нее, как лис смотрит на голубя, и этот взгляд завораживал. Она отвела глаза, пытаясь побороть чувство беспокойства. На мгновение Вайолет показалось, что этот человек смотрит на нее так, словно давно знаком с ней и состоит в близких отношениях.

Но она решила, что из-за перенапряжения воспринимает вещи не такими, какие они есть на самом деле.

– Дорогая, – нарушил ее мысли Адриан, – вы, конечно же, помните Тодди Маркема, моего друга со времен военной службы.

Эти слова все прояснили. Адриан, вероятно, уже представлял его Джанет, поэтому тот и смотрел на Вайолет как на старую знакомую. Она протянула ему руку, одетую в перчатку.

– Да, конечно. Скажите, мистер Маркем, как вам нравится сегодняшний бал?

– Он просто восхитителен, – ответил Маркем и, пожав пальцы Вайолет, поклонился. – Здесь так много красивых дам!

Не выпуская ее руки, он несколько секунд, показавшихся Вайолет вечностью, смотрел ей в глаза с непроницаемым выражением лица. Она была изумлена.

Отдернув руку, она невольно спрятала ее в складках платья. «Какой странный этот Маркем!» – подумала Вайолет и иже пододвинулась к Адриану. Это движение не ускользнуло от внимания приятеля герцога, и в его глазах промелькнуло выражение недовольства.

– Вы надолго приехали в город? – спросила Вайолет.

– Точно не знаю. Я быстро меняю планы.

– Тодди терпеть не может однообразия, – заметил Адриан. – Он не любит загадывать на будущее.

Маркем усмехнулся:

– Это верно. Я считаю, что строить планы – бесполезное дело, поскольку впереди нас всегда подстерегают сюрпризы, которые сводят на нет все наши усилия. Надо просто жить настоящим и отдаваться страстям. Будущее таит в себе неопределенность.

– Нет, я не согласна с вами, – возразила Вайолет. – Планы помогают нам контролировать наши эмоции. Если бы мы не пытались заглядывать в будущее, то до сих пор жили бы в пещерах.

Произнеся эти слова, Вайолет тут же прикусила язык. Джанет никогда не сделала бы подобного замечания, свидетельствовавшего об уме и начитанности. Взглянув на стоявших рядом мужчин, Вайолет увидела, что Адриан смотрит на нее с гордостью, а Маркем – с удивлением.

Вайолет засмеялась, стараясь исправить положение.

– Впрочем, что я знаю о подобных вещах?! – весело воскликнула она. – Выезды в свет, магазины, развлечения – вот и все планы, которые обычно строят леди.

Маркем снова задумчиво посмотрел на нее и наконец улыбнулся.

– Совершенно верно, ваша светлость, – согласился он. – Кстати, о развлечениях. Могу я пригласить вас сегодня на танец?

И он протянул руку к ее запястью, на котором висела бальная карточка. Однако Вайолет быстро отступила от него на шаг.

– Я бы с радостью потанцевала с вами, но у меня все танцы уже расписаны, – сказала она.

Желваки заходили на скулах Маркема.

– Все до одного? Вы не ошиблись?

И он снова попытался дотянуться до ее бальной карточки, однако Вайолет опять отпрянула от него, не желая, чтобы он прикасался к ней.

– Нет, я совершенно уверена в этом. Пятнадцать минут назад по той же причине я вынуждена была разочаровать мистера Хьюза.

Маркем сдержанно поклонился.

– В таком случае, может быть, в следующий раз вы окажете мне честь потанцевать со мной, – сказал он и обратился к герцогу: – Надеюсь, Рейберн, мы встретимся сегодня за карточным столом?

– Непременно. Через минуту я буду в твоем распоряжении. Маркем еще раз поклонился герцогине и отошел от молодоженов.

– Что все это значит? – спросил Адриан жену, как только его приятель оказался на значительном расстоянии от них.

– О чем вы?

– О вас и Маркеме. У меня создалось впечатление, что вы пытались отделаться от него. У вас действительно расписаны все танцы?

– Да, конечно, – ответила Вайолет, хотя знала, что в ее бальной карточке остались еще одна или две незаполненные графы. – От того, что я вышла замуж, у меня не стало меньше поклонников.

– Я не против них, до тех пор пока они будут ограничиваться только поклонением, – сказал Адриан и, вздохнув, продолжал: – Значит, у вас уже есть партнер для танца перед ужином? А я так надеялся, что буду сопровождать вас в столовую и мы сядем рядом за стол.

Вайолет тоже надеялась на это. Как чудесно было бы провести вечер в обществе Адриана, сидя возле него и непринужденно беседуя во время роскошного ужина. Однако она не хотела привлекать к себе внимание окружающих и демонстрировать любовь и привязанность к мужу. Это вызвало бы нежелательные пересуды в обществе.

Вайолет игриво ударила сложенным веером по плечу Адриана.

– Вы же знаете, что этого не стоит делать, – сказала она. – Муж и жена не должны постоянно быть вместе на людях. А вернувшись домой, мы сможем насладиться присутствием друг друга.

Темные глаза Адриана вспыхнули жарким огнем.

– Я ловлю вас на слове, – понизив голос, пробормотал он хрипловато. – Не танцуйте слишком много, чтобы не переутомиться.

Щеки Вайолет порозовели от смущения.

– Постараюсь.

Душу Вайолет переполняла грусть. Она хотела окликнуть его, броситься ему на шею и, спрятав лицо у него на груди, попросить увезти ее домой. Притворство и ложь были ей ненавистны. Даже выдавая себя за сестру, она, находясь один на один с Адрианом, старалась быть самой собой. Но здесь, в обществе, от настоящей Вайолет не оставалось и следа.

Впрочем, у нее сейчас не было времени на размышления и эмоции. Она должна была сделать все возможное, чтобы Адриан гордился ею. Ей нужно было убедительно играть роль Джанет, девушки, которую герцог выбрал себе в жены. Вайолет расправила плечи и, вскинув голову, огляделась. К ней подошел кавалер, ее партнер по следующему танцу. Очаровательно улыбнувшись, она протянула ему руку.