Слух о помолвке Элизы с виконтом Бревардом распространился быстро, словно пожар в густом лесу, и сразу стал главной темой разговоров.

В результате у Элизы, загруженной нескончаемыми визитами, засыпанной расспросами и приглашениями всевозможных доброжелателей и любопытствующих, стало еще меньше свободного времени. Ее душа черпала утешение в этом безумном ритме, и это удерживало от сомнений в правильности своего решения выйти замуж за Бреварда и, что самое важное, помогало не думать о Ките, особенно об их последней встрече.

Даже сейчас она не могла до конца поверить, что ударила его. До того самого момента, как ее ладонь соприкоснулась с его щекой, она и не подозревала, что способна на такой поступок. Но Кит, похоже, вызывал у нее всю гамму эмоций, от нежности до ярости.

Как он мог сказать ей такое? Никогда раньше она не слышала, чтобы он говорил с кем-то так зло и язвительно. На секунду ей показалось, что он хочет сделать ей больно, словно она ранила его и он жаждал отомстить ей полной мерой.

Но почему?

Видимо, дело в его уязвленной гордости, предположила Элиза, в том, что она нанесла удар по его самолюбию, согласившись выйти замуж за другого. Она все размышляла над той короткой вспышкой потрясения и боли, которую, как ей кажется, она увидела в его глазах в тот день на пикнике. Неужели это было выражение подлинного отчаяния? Но ведь, если бы он действительно испытывал к ней нечто большее, он бы наверняка сказал об этом, вместо того чтобы говорить ей тогда те ужасные вещи. Вместо того чтобы заставлять ее страдать.

После их столкновения она убежала в свою комнату и проплакала там целый час. От нескончаемого потока слез ее нос покраснел, глаза опухли, а голова так сильно разболелась, что не было нужды притворяться перед своей служанкой или перед Вайолет, что ей нездоровится.

Позже, тем вечером, она достаточно овладела собой, чтобы пойти в оперу с Лансом, твердя себе вновь и вновь, что он сделает ее счастливой, если только она даст ему шанс.

И в последующие дни он старался как мог. Ни одна женщина не могла бы пожелать более внимательного жениха. Он всячески стремился доставить ей удовольствие, заботился об ее удобствах, удивлял подарками.

Начал он с того, что подарил ей великолепное обручальное кольцо с бриллиантом, таким огромным и сверкающим, что он вызывал завистливые замечания у всех женщин, которые его видели. А вчера вечером Ланс вручил ей браслет с жемчугом и бриллиантами. Серьги, намекнул он, возможно, будут следующими.

Элиза взглянула на драгоценности и вздохнула.

По крайней мере сезон уже почти закончился. Вскоре Джанет, Дарраг и их семейство вернутся в Ирландию, а она, Вайолет, Адриан и дети отправятся в Уинтерли. Там они проведут месяц, после чего поедут в гости к Лансу и его сестре в Котсуолдс, чтобы она могла познакомиться со своим будущим домом.

Эта мысль повергла ее в трепет. Честно говоря, она не знала, получится ли из нее виконтесса. Ланс заверял ее, что она великолепно справится. Оставалось надеяться, что его предсказание сбудется.

Она находила утешение в том, что он не ждет от нее ничего сверхъестественного. Он уже уверил ее, что большую часть года они будут жить в деревне, если она это предпочитает, сказав, что любит тихую, сельскую жизнь.

Ей повезло, что она выходит за него, говорила она себе. Ланс – чудесный мужчина и любит ее. Если бы только она испытывала то же глубокое чувство по отношению к нему. Совесть ткнула ее своим противным пальцем, затем еще раз, когда душу наполнили воспоминания о Ките.

Закрыв глаза, она постаралась прогнать эти предательские мысли.

– Что-нибудь не так? – спросила Вайолет, которая сидела рядом с ней на скамейке в саду Рейберн-Хауса. – Ты уже дважды вздохнула.

– Да? – в испуге пробормотала Элиза, наблюдая, как герцог и его неугомонные сыновья играют на зеленой лужайке неподалеку. К неописуемому восторгу мальчишек, Адриан катал их на закорках.

– Именно, – подтвердила Вайолет.

– Все хорошо.

Наступило короткое молчание.

– Я не была уверена, – сказала Вайолет. – В последнее время ты кажешься мне какой-то… ну, не такой, как всегда.

– Разве? Не волнуйся. Просто я немного устала от всей этой светской кутерьмы и обязанностей.

– Что неудивительно, ведь эти последние несколько недель ты просто доводишь себя до изнеможения. Почему бы тебе не оставаться почаще дома? Мы с Адрианом ничуть не против того, чтобы отклонить кое-какие из предложений и провести спокойный вечер в кругу семьи, уверяю тебя.

– Я благодарна тебе за этот совет, но мне не хотелось бы разочаровывать Ланса.

– Ты думаешь, он будет разочарован? Мы могли бы пригласить его на семейный обед. Сомневаюсь, что он стал бы возражать.

Элиза искренне улыбнулась:

– Да, едва ли. Ну хорошо, но только на один-два вечера. Вайолет перевела взгляд на играющих мужа и детей.

– Между тобой и Лансом все хорошо? Ты ведь рада помолвке, да?

– Конечно. Ланс – мечта любой женщины.

– И ты любишь его, да? Я знаю, это то, чего ты хотела, – любить и быть любимой. Если ты не уверена…

– Разумеется, я уверена. И я очень сильно люблю.

Вайолет протянула руку и сжала ее ладонь. Элиза улыбнулась и ничего больше не сказала, чтобы исправить неверное предположение подруги.

И она не солгала. Она действительно любит. Только не того, кого имела в виду Вайолет.

Кит, ссутулившись, сидел в кресле перед камином. Чуть поодаль, за столиком в одном из отдельных кабинетов гостиницы, расположились его приятели, играя в карты и потягивая послеобеденный портвейн.

Трое из них испустили стоны поражения, тогда как четвертый – победный вопль, сгребая свой выигрыш.

Викери ухмыльнулся, взглянув на Кита:

– Иди сыграй, Уинтер. Мы как раз начинаем новую игру, и мне не помешает свеженькая пожива.

Кит молча отсалютовал бокалом с портвейном и отмахнулся от предложения приятеля:

– Мне вполне хорошо и здесь, с моим вином. Я и так слишком много проиграл на скачках.

На самом деле он не так уж много и проиграл, всего фунт или два, но сегодня был не склонен играть в карты. В последнее время, с тех пор как покинул Лондон, он был не склонен ни к чему вообще. Он не знал, как друзья еще терпят его в таком отвратительном, мрачном настроении. Отправляясь в Ньюмаркет, он надеялся, что дружеская компания, развлекательный спорт и перемена обстановки помогут ему отвлечься настолько, чтобы избавиться от тоски по Элизе.

Но ничто не помогало. Наоборот, его разлука с ней лишь усилила страдания, сделала меланхолию, поселившуюся внутри его, еще глубже. В течение дня ему еще как-то удавалось подавлять в себе неудовлетворенность жизнью, но по ночам это становилось невозможным, когда он метался на кровати в мучительной, тревожной бессоннице, не в силах избежать мыслей о ней даже во сне.

«Что она делает сегодня вечером? – размышлял он. – Наверняка развлекается где-нибудь со своим женихом». Он залпом допил вино и так резко поставил бокал, что ножка едва не треснула.

Помолвлена.

Он до сих пор не мог поверить в это, старался избегать реальности того кошмарного дня, когда новость ударила его, словно пощечина.

Почему, разрази ее гром, она сделала это? Как она могла пообещать выйти за Бреварда, когда отказала ему всего за пару недель до этого?

Что ж, если она предпочитает виконта, так тому и быть, с издевкой подумал он. Быть может, они надоедят друг другу до смерти своей непрестанной вежливостью и совершенством, а он останется, как и прежде, свободным от всякой обузы и ответственности.

А поскольку он волен делать все, что только пожелает, то сейчас пойдет в гостиничный бар и найдет себе благосклонную постельную партнершу. Есть тут одна девица, которая положила на него глаз с самого его приезда, улыбается и заигрывает с ним всякий раз, когда оказывается поблизости. Молодая и смазливая, она достаточно горяча и аппетитна, чтобы устроить мужчине хорошую скачку, а грудь у нее такая огромная, что наверняка не поместится даже в его больших ладонях.

Но даже когда он размышлял над тем, чтобы взять девицу к себе в постель и утолить свой голод, его тело оставалось равнодушным.

Зато он обнаружил, что томится по другой груди, поменьше, но такой изящной, с сосками цвета розовых лепестков, которые и пахнут так же сладко. По изящным, тонким рукам и ладошкам, которые могут гладить, и обвиваться, и опьянять. И по мягко изгибающимся бедрам, которые прижимались к его бедрам, сливаясь с ними в идеальной гармонии, как будто им предначертано свыше стать единым целым.

Почувствовав, как напряглось и запульсировало тело, он заставил себя уйти от таких опасных раздумий. Его теперешнее мрачное уныние ничем ему не поможет. Он просто найдет способ избавиться от своего желания к Элизе. Пройдет время, и его отчаянная тоска и страдания будут становиться все слабее и слабее, пока в конце концов совсем не исчезнут. Со страстью всегда так, и этот случай не исключение.

По крайней мере это он будет твердить себе.

Если бы только завтра не нужно было возвращаться в Лондон. Но скачки закончились, его друзья готовы к отъезду. Вероятно, он мог бы отправиться вместе с ними на поиски других занятий – Селуэй и Ллойд всегда рады новым приключениям. Но это будет смахивать на трусливый побег, жалкую попытку оттянуть неизбежное.

Рано или поздно ему придется снова увидеть Элизу, так что чем раньше он это сделает, тем лучше. Может быть, если ему повезет, вернувшись, он обнаружит, что ее власть над ним уменьшилась, магнетизм ее обаяния ослабел.

И все же он не мазохист. Когда все семейство вскоре отправится в Уинтерли, он с ними не поедет. Возможно, он проведет несколько месяцев в своем загородном доме, пригласит Брентхолдена и других поохотиться с ним осенью. К Рождеству, когда ему придется-таки показаться в родовом имении, его безумное увлечение Элизой окончательно пройдет.

Закрыв глаза, он стал молиться, чтобы его расчеты оправдались.

Между тем страсти за карточным столом все больше накалялись. Раздавались громкие восклицания, крики, смех. Решив, что для него уже достаточно компании на сегодняшний вечер, Кит устало поднялся на ноги.

– Эй, Уинтер! Куда это ты собрался? – спросил Селуэй, и остальные трое мужчин за столом обратили взгляды на Кита.

– Если вам так интересно, я иду спать.

– В такой час? Еще только полночь. Ты же не хочешь сказать, что спешишь баиньки, как какой-нибудь дряхлый старикашка?

– Завтра нам предстоит долгая дорога, и я хочу как следует выспаться.

– Поспишь в карете, – проворчал Ллойд. – В конце концов, чем еще там заниматься?

Кит знал кое-какое другое занятие, но тут же пожалел, что подумал об этом, ибо жаркие воспоминания об Элизе немедленно затопили его. Он помрачнел.

– И тем не менее я отправляюсь спать.

– Пустая трата времени, на мой взгляд, – не унимался Селуэй. – Не может быть, чтобы мы не смогли уговорить тебя сыграть хоть разок с нами в карты.

Брентхолден смерил Кита долгим, озадаченным взглядом, потом повернулся к остальным:

– Отстаньте от него. Ну, так мы будем заканчивать эту партию или как? Викери, твой ход.

Когда приятели вернулись к игре, Кит вышел в узкий коридор гостиницы. Придя в свой номер, он разделся и сразу же плюхнулся на довольно удобную гостиничную кровать.

Все-таки надо было позвать к себе девицу, решил он. Жаль только, что совсем не ее он хочет. Смежив веки, он попытался уснуть, хорошо зная, что если даже ему это удастся, все его сны будут об Элизе.

Спустя два дня горничная Элизы вместе с завтраком на подносе принесла ей записку.

Лакей сказал, что записка пришла сегодня рано утром, – объяснила служанка, ставя поднос на маленький столик возле окна.

Прикрывая зевок ладонью, Элиза выбралась из постели и подошла, чтобы взять записку, между тем как горничная поспешила к окну и раздвинула портьеры, впуская утренний свет.

Элиза открыла послание.

Встретимся в парке в десять часов. Буду ждать вас у Гросвенор-Гейт.

Бревард.

Она сложила записку и положила ее обратно на поднос. Вчера вечером Ланс ничего не сказал о том, что сегодня хочет покататься. Возможно, это был внезапный порыв. Она очень надеялась, что ничего плохого не случилось. Разумеется, если бы что-то случилось, он приехал бы сюда, домой. Странно, что он захотел встретиться с ней в парке.

Она обратилась к своей горничной:

– Лорд Бревард приглашает меня покататься с ним этим утром. Будь добра, приготовь мою амазонку, Люси.

Служанка сделала книксен и прошла к гардеробу, в то время как Элиза села к столу, чтобы быстро перекусить.

Час спустя, имея в запасе еще достаточно времени, Элиза спустилась вниз. Еще раньше она велела передать, чтобы оседлали Кассиопею. Лошадь и ее грум ожидали, как и было приказано, когда Роберт выпустил ее в переднюю дверь.

– Приятной прогулки, мисс! – крикнул лакей. Сидя верхом на лошади, она весело кивнула:

– Благодарю, – и, мягко щелкнув поводьями, тронулась в путь.

Кит поднялся по ступенькам Рейберн-Хауса, радуясь, что утомительная дорога наконец-то осталась позади.

Ему хотелось принять ванну, переодеться и как следует поесть – именно в такой последовательности. А пока он будет мыться, кто-нибудь из слуг принесет ему к обеду бутылочку бургундского из подвала.

Мысль об этом маленьком удовольствии чуть-чуть подняла ему настроение.

– Добро пожаловать домой, милорд, – приветствовал его лакей, придерживая для него входную дверь. – Хорошо провели время на скачках? Ставили деньги на каких-нибудь победителей?

Кит снял шляпу и перчатки и, передав их слуге, улыбнулся:

– Всего на парочку, не больше, Роберт. Я не дал поживиться за мой счет. Напротив, даже разбогател на несколько фунтов.

Лакей просиял:

– Отлично, милорд.

Кит оглядел огромный холл:

– Где все?

– Герцог в своем кабинете, а ее светлость обсуждает с миссис Литтон меню, полагаю.

– А мисс Хэммонд? – Кит понимал, что не должен спрашивать, но его словно дьявол за язык дернул.

– Ее нет, милорд. Не так давно уехала на конную прогулку с лордом Бревардом.

Облегчение вступило в борьбу с разочарованием, челюсть напряглась при упоминании о Бреварде. Кивком поблагодарив слугу, он повернулся, чтобы идти к лестнице.

Но он не успел сделать и пары шагов, как стук в дверь возвестил о приходе посетителя.

Им оказался Бревард.

– Доброе утро, – поздоровался виконт, входя в холл. Сняв шляпу, подал ее вместе с тростью лакею.

Кит коротко ответил на приветствие. Собрав в кулак всю свою решимость, он приготовился встретиться лицом к лицу с Элизой впервые после их бурного столкновения в коридоре наверху. После того, что он ей наговорил, она, может, даже не захочет поздороваться с ним.

Однако секунды шли, а Элиза не появлялась.

– Где мисс Хэммонд, Бревард? – спросил Кит. – Ты же не отправил ее одну к конюшням?

Виконт озадаченно нахмурился:

– Не понимаю, о чем ты. Я полагаю, она здесь, в доме.

– Она не с тобой?

– Нет. А почему она должна быть со мной? Тревога змеей свернулась в животе Кита.

– Потому что вы с ней ездили на конную прогулку этим утром.

– Мы не ездили на прогулку. Я только что прибыл.

– Прошу прощения, милорд Бревард, – вмешался Роберт, – но я видел, как мисс Хэммонд уехала с грумом. Она сказала мне, что присоединится к вам в парке.

Лицо виконта омрачилось.

– Мы с ней не договаривались ни о какой прогулке. С чего она так решила?

Марч вошел в холл и быстро оценил ситуацию.

– Позвольте мне послать за ее служанкой. Возможно, девушка сможет пролить свет на это дело.

Кит согласно кивнул:

– А я тем временем оседлаю свою лошадь. Один из нас должен поехать и найти ее.

Бревард надел шляпу.

– Я с тобой.

Но не успели они ничего предпринять, как со стороны улицы послышался торопливый стук копыт. В открытую дверь они увидели, как во двор въехал грум, ведя за собой Кассиопею. Элизы на ней не было.

Кит сбежал по ступенькам, Бревард за ним.

Грум соскользнул со своей лошади. Один его висок и волосы вокруг были в крови. Кит подхватил его прежде, чем тот упал на колени.

– Джошуа, что случилось?

– Милорд, я приехал так быстро, как только смог, – прохрипел он запыхавшимся голосом.

– Откуда приехал? Из парка?

Грум кивнул, поморщившись от боли:

– Какой-то тип подскочил да как хряснет меня по голове. Милорд, мне очень жаль. Они увезли ее. Увезли мисс Элизу, и я ничего не мог сделать.

Кита охватила паника.

– Кто ее увез? Кто увез Элизу?

– Точно не знаю, милорд. Какой-то человек в большой черной карете. Верно, уже поджидал нас в парке.

– Как он выглядел, этот человек? – спросил Бревард спокойным и в то же время властным голосом.

– Высокий и худой, черные волосы, злые глаза. Он был одет как джентльмен, во все черное.

– Петтигру! – Кит с Бревардом обменялись жесткими взглядами.

Ярость забурлила в жилах Кита: негодяй хочет силой заставить Элизу вступить с ним в брак, чтобы заполучить ее деньги.

Передав Джошуа на попечение одного из лакеев, чтобы тот позаботился о его ране, Кит повернулся к Бреварду:

– Как только Петтигру и Элиза поженятся, он получит то, что хочет, – контроль над ее состоянием. Нам нельзя терять ни минуты.

– Полагаю, он повез ее в Гретна-Грин, – сказал Бревард.

– Это наиболее вероятно, хотя злодей мог придумать и что-нибудь еще. Некоторые пары убегают на Гернси, чтобы избавиться от преследователей.

Виконт покачал головой:

– Гернси ведь далеко. Что, если ты ошибаешься? «Да, – подумал Кит, – если я ошибаюсь и неправильно оцениваю ситуацию, Элиза будет потеряна навсегда».

– Чтобы не ошибиться, мы должны раскинуть сеть как можно шире и покрыть большую часть территории. Надо привлечь к поискам Адриана и Даррага.

И да поможет Бог мерзавцу, когда они сделают это, подумал Кит.

Но что, если уже слишком поздно и Петтигру принудит Элизу выйти за него к тому времени, когда они их найдут? Если это произойдет, он позаботится, чтобы поправить дело, дал себе клятву Кит. В конце концов, женщина также легко может овдоветь, как и выйти замуж. Конечно, к тому времени этот подонок, вероятно, уже изнасилует ее.

Горький ком встал в горле Кита. Мысль б том, какую боль, ужас и унижение может испытать Элиза, сделала его буквально больным. Но как бы он ни бесился и ни сокрушался из-за этого, для него она останется прежней. Он будет любить ее не меньше.

«Любить?»

Дрожь пробежала по телу, когда смысл этого слова запечатлелся в его сознании. Волна сильнейших эмоций грозила бросить на колени.

Святители небесные, да он же любит ее. Обожает и боготворит. И не может жить без нее.

Он чуть не рассмеялся, почувствовав себя полубезумным. Каким же слепым, тупым идиотом он был все эти долгие месяцы, не в состоянии разобраться в собственных чувствах! Но внезапно он понял, осознал, что его сердце уже давно ему не принадлежит, возможно, с той самой первой, невинной искры желания.

Неудивительно, что он был несчастен все эти последние недели – сердце понимало то, чего не понимал разум.

А теперь Элиза пропала.

Он должен найти ее, он найдет ее, и как только она снова вернется домой, в его объятия, он заявит на нее свои права.

Однако сейчас неподходящее время размышлять на эту тему. Это можно будет сделать потом, когда Элиза окажется в безопасности.

– Готовься скакать в седле, Бревард, – велел Кит, зашагав в направлении кабинета Адриана, чтобы ввести его в курс дела. – Мы выезжаем в течение получаса.

Голова Элизы болела так сильно, словно на ней прыгала, скакала и верещала целая стая обезьян. Ее подбросило на сиденье, когда колесо экипажа попало в глубокую рытвину, и только потом она начала сознавать, где находится.

Этот проклятый скупердяй, ее кузен, умудрился сэкономить даже на карете, которую планировал использовать для похищения. Это могло бы даже показаться забавным, не будь обстоятельства такими ужасными и не будь объектом похищения она сама.

Она не открывала глаз, надеясь, что боль немного утихнет. Ее мутило от какой-то вонючей гадости, с помощью которой он усыпил ее. Плотно сжав губы, она молилась, чтобы ее не стало тошнить. Впрочем, поделом будет Филиппу, если ее вырвет прямо ему на туфли. Стоило посмотреть, как он будет суетиться и дергаться от отвращения.

Но если ее вырвет, случайно или нарочно, позже он заставит ее заплатить. Она знает его достаточно хорошо, чтобы не сомневаться в этом. Держа глаза плотно закрытыми, она попыталась вжаться в сиденье и, к своему ужасу, обнаружила, что руки и ноги у нее связаны.

– Я знаю, что ты проснулась, – раздался голос Петтигру с сиденья напротив. – Так что можешь больше не притворяться.

Она вздрогнула, но не ответила.

– Что ж, продолжай молчать, мышонок, если тебе так хочется, – презрительно хмыкнул он. – Мне все равно. Мы с тобой поженимся в любом случае. Кроме того, думаю, ты нравилась мне больше, когда знала, что лучше помалкивать. Матушка умела заставить тебя замолчать, а?

Ее глаза резко распахнулись, отвращение развязало язык.

– Я никогда не выйду за тебя.

– О, еще как выйдешь, даже не сомневайся. Я уже и попа подыскал, которому наплевать, согласна невеста или нет, лишь бы хорошо заплатили. Так что, как видишь, твое желание не имеет значения.

Она проглотила свой ужас.

– Куда ты меня везешь?

– А какая тебе разница? Ты поедешь туда, куда я скажу, и будешь делать то, что я скажу, до тех пор, пока я не достигну своей цели.

– И что это за цель? – решилась она спросить. – Если тебе нужно мое состояние, я… я отдам его тебе. Просто возьми бумаги и…

Он смерил ее злобным взглядом:

– Если бы все было так просто, но, увы, это не так. Во-первых, у твоего жениха могут появиться возражения по поводу того, что ты отдаешь свое богатство, не говоря уже об этих твоих назойливых друзьях. Не думай, что я забыл, как заносчивый лорд Кристофер обошелся со мной в тот вечер в театре. Он и другие позаботятся, чтобы все законные соглашения, заключенные между нами, были аннулированы, как только ты окажешься на свободе.

Он ухватился за ременную петлю, когда карета подпрыгнула на очередном ухабе.

– Конечно, всех этих неприятностей можно было бы избежать, если бы ты просто согласилась выйти за меня, когда я предложил. Тогда я обращался бы с тобой с некоторым уважением, нашел бы тебе симпатичный маленький домик, где бы ты тихо коротала свои дни.

– В то время как ты тратил бы мои деньги.

Пятна краски загорелись на его обычно бледных щеках. Он ткнул себя пальцем в грудь:

– Ты хочешь сказать – мои деньги! Я был наследником, это мое наследство ты присвоила. Оно все досталось бы мне, если б эта глупая старая карга не лишила меня его. Если б я знал, что у нее припрятано столько денег, я бы уж позаботился, чтобы она не изменила завещание.

– А почему тетя лишила тебя наследства? – спросила Элиза.

Он улыбнулся, но в улыбке не было тепла. Мгновение он молчал, явно раздумывая, говорить или нет. Наконец пожал плечами:

– Небольшая оплошность во время моей службы викарием. Как оказалось, мой благодетель поверил вранью одного йомена, который обвинил меня в том, что я познал его дочку в плотском смысле. Они заявили, что я воспользовался этой маленькой шлюшкой. Откуда мне было знать, что ей всего тринадцать?

Элиза закусила губу, чтобы сдержать вскрик.

– Была и еще одна девица, но та была всего лишь продажной девкой, которая отдавалась любому, кто платил. Несмотря на мои протесты, меня заставили отказаться от должности, а когда мать услышала об этом, она лишила меня наследства. Старая ведьма. – Он что-то пробормотал себе под нос, потом злобно посмотрел на нее: – Как бы там ни было, как только я заполучу обратно свое наследство, я подумаю, что делать с тобой. В конце концов, не так уж ты меня интересуешь в качестве жены, кузина. – Он плотоядно ухмыльнулся. – Хотя нам придется подтвердить брак, чтобы обеспечить законность нашего союза.

У Элизы дрожало все внутри, но она старалась изо всех сил не показывать своего страха.

– Меня будут искать, ты же знаешь. Его лицо сделалось жестким и злобным.

– Пускай себе ищут. Когда они тебя найдут, будет уже слишком поздно.

Элиза закрыла глаза и стала горячо молиться.

Кит натянул поводья, переводя своего взмыленного коня на шаг. Он скакал без передышки весь день, ненадолго останавливаясь на почтовых станциях лишь для того, чтобы сменить изнуренную лошадь на свежую.

В Лондоне, перед отъездом, четверо мужчин посовещались и приняли решение, что Адриан с Бревардом поскачут на север, в Гретна-Грин, Дарраг поедет в Дувр и выяснит, не планирует ли Петтигру увезти Элизу во Францию через Кале, а Кит направится в Саутгемптон, а затем переправится на остров Гернси, если обнаружит свидетельства того, что Элизу увезли в том направлении.

Трое придерживались мнения, что скорее всего Петтигру повез Элизу в Гретна-Грин, но Киту какое-то шестое чувство подсказывало отправиться по наименее вероятному маршруту, а он всегда прислушивался к своему чутью.

К его облегчению, интуиция не подвела его и на этот раз.

На последней почтовой станции, дожидаясь, когда ему приготовят свежую лошадь, он расспросил конюхов. Когда один паренек начал описывать изящную темноволосую леди, которую сопровождал какой-то долговязый малый во всем черном, похожий на пугало, Кит понял, что он напал на след. Мальчик-конюх запомнил их в основном потому, что джентльмен дал ему какие-то жалкие гроши за услуги. Мальчишка также вспомнил, как этот тип заорал на молодую леди, когда она не хотела садиться обратно в карету.

Воодушевленный тем, что он на правильном пути, Кит поспешно нацарапал записки Адриану, Даррагу и Бреварду и отправил их с курьерами. Он также написал записку, которую должны были в срочном порядке доставить Вайолет, которая, как он знал, сходит с ума от беспокойства в Лондоне. Снова пустившись в путь, он поскакал как можно быстрее, зная, что отстает от Элизы с Петтигру примерно на час. Если он нагонит их до того, как они выйдут в море, то сможет положить быстрый конец гнусным планам Петтигру. Но даже если не успеет, он все равно найдет Элизу. Он не прекратит поиски до тех пор, пока она вновь не окажется под его надежной защитой, в безопасности его объятий.