Проснувшись на следующее утро, Джанет почувствовала себя разбитой. Она проплакала почти всю ночь под одеялом, стараясь, чтобы Дарраг не слышал ее рыданий.

Как только за окном забрезжил рассвет, она оделась и пошла на кухню заваривать себе чай. Она ожидала увидеть здесь беспорядок – неубранные с вечера тарелки, грязные кастрюли и сковороды, на которых она готовила еду. Однако Дарраг все помыл, убрал и отнес в кладовую то, что они не съели вечером. Но если он надеялся загладить свою вину этим поступком, то просчитался. Джанет была непреклонна.

От одной мысли о том, как жестоко он обманул ее, в душе Джанет мгновенно закипал гнев, как вода в чайнике, стоящем на открытом огне. Громко гремя посудой, Джанет поджарила гренки.

Какой же глупой она была, воображая себе, что Дарраг любит ее!

Через несколько минут в проеме кухонной двери показался Дарраг. Он с удрученным видом молча наблюдал за ней. У него было несчастное выражение лица. Однако Джанет не желала замечать этого.

В кухню пришел Витрувий и стал терпеливо ждать, когда его покормят. С недавних пор у них по утрам установился такой обычай. Джанет решила не отступать от него, поскольку обижалась не на собаку, а на ее хозяина. Взяв собачью миску, она положила в нее остатки свинины, старательно выбрав те кусочки, которые не были приправлены острым красным перцем.

Дав поесть псу, Джанет поставила на поднос чай и тарелку с гренками и вернулась в спальню, так ни разу и не взглянув в сторону мужа. Весь день она провела в комнате.

На следующее утро к дому подкатила роскошная карета. Это был тот же самый экипаж с изображением герба рода Малхоллендов на дверце, на котором молодожены приехали сюда из поместья кузенов Джанет.

Дорожные сундуки Джанет снова были упакованы и погружены в экипаж. В домик Даррага явилась Эйна, расстроенная тем, что молодожены решили уехать. Она обещала убрать все комнаты, постирать постельное белье и надеть чехлы на мебель.

Джанет отдала Эйне все скоропортящиеся продукты, а угрюмый старик остался присматривать за животными.

Эйна помогла Джанет облачиться в элегантное дорожное платье. В этом наряде Джанет впервые за последнее время снова ощутила себя светской красавицей. Однако она хорошо понимала, что сильно изменилась за эти несколько недель и уже никогда не будет прежней. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Джанет вдруг крепко обняла Эйну и поблагодарила ее за доброту и отзывчивость. Она пообещала девушке дать ей работу, если та останется без средств к существованию.

– Приезжайте в Кэйлин-Мур, – пригласила она, – там вы ни в чем не будете нуждаться.

Наконец настало время отъезда. Джанет продолжала игнорировать Даррага, и он благоразумно решил отправиться в путь верхом, не обременяя жену своим присутствием в карете.

Джанет, казалось бы, должна была радоваться тому, что навсегда покидает убогое жилище, где ей пришлось пережить много неприятных моментов. Однако, в последний раз взглянув на дом, она испытала чувство горечи и сожаления.

Когда они прибыли в поместье Даррага, солнце уже клонилось к закату. Муж не солгал ей, его замок действительно был внушительным и производил сильное впечатление. И это огорчало Джанет. Древние, сложенные из серых замшелых камней постройки возвышались над простиравшимися вокруг зелеными полями.

Джанет впервые в жизни видела такой огромный величественный замок. Трехэтажная, образовывавшая прямоугольник постройка с внутренним двориком имела узкие, похожие на бойницы окна. В восточной части располагался донжон – жилая башня, которую, по всей видимости, возвели в более позднюю эпоху. Она была увита пышным зеленым плющом.

Неподалеку от нее находилось небольшое кладбище и виднелись руины церкви. В западной части замка возвышалась круглая постройка с коническим завершением. Это была оборонительная башня, с которой ее защитники в эпоху войн вели обстрел по штурмующему эту мощную крепость противнику. Древние камни этого величественного сооружения хранили память о героическом прошлом ирландской земли.

Пока запряженная четверкой коней карета подъезжала к Кэйлин-Мур, Джанет, чувствовавшая себя глубоко несчастной, успела во всех деталях разглядеть замок. Наконец экипаж остановился, и лакей откинул подножку, давая Джанет возможность выйти из кареты. В этот момент Джанет, к своей огромной радости, заметила знакомое лицо среди выстроившихся у крыльца дома слуг, ожидавших прибытия хозяина замка с молодой супругой.

– Бетси! – воскликнула она и бросилась к своей горничной. – О, как я счастлива видеть тебя! Я думала... – Джанет запнулась, а затем, сделав над собой усилие, продолжала: – ...что мой муж отправил тебя назад, в Англию.

– О, миледи, он действительно отпустил меня на родину повидаться с родными. Я целый месяц провела в Корнуолле, а затем приехала сюда, зная, что вы скоро прибудете в замок. До самого приезда в Кэйлин-Мур я и не подозревала, что мистер О'Брайен – вовсе не мистер, а титулованный дворянин, граф, а вы теперь графиня. Вы не говорили мне об этом, миледи.

– Да, я не говорила тебе об этом, – согласилась Джанет, решив умолчать о том, что сама совсем недавно узнала о титуле мужа.

Значит, Дарраг солгал ей, утверждая, что уволил Бетси. Этот обман пополнил длинный список прегрешений Даррага, который мысленно составляла Джанет. Кроме того, он разрешил Бетси съездить на родину. Теперь Бетси, наверное, до конца своих дней будет молиться на него, чувствуя себя обязанной ему по гроб жизни. «Надо же, какой хитрец!» – презрительно подумала Джанет.

Да, но ведь и она сама когда-то вела себя не лучше. Она поменялась местами со своей сестрой-близнецом Вайолет и долгое время водила за нос всех родных и друзей. По сравнению с ее грандиозной ложью поступки Даррага казались всего лишь данью романтизму. Обманщица сама была обманута, какая ирония судьбы!

Впрочем, то, что она вела себя недостойно в прошлом, никак не снимало вины с Даррага за его нынешние проступки.

Теперь она понимала, какие чувства испытывал Адриан, когда вскрылась правда о проделках сестер. Они разбили его сердце и подорвали веру в людей. Его мужское самолюбие было уязвлено. Обманутый и преданный, Адриан вряд ли мог полностью доверять своей супруге, самому близкому человеку на свете.

Джанет захотелось попросить прощения у зятя за свое недостойное поведение в прошлом.

– Как прошел ваш медовый месяц? – беспечным тоном спросила Бетси. – Обстановка была такой романтичной!

Значит, Дарраг внушил служанке, что отсылает ее для того, чтобы остаться наедине с молодой женой и создать романтическую атмосферу! Еще месяц назад Джанет, не скрывая своих чувств, разрыдалась бы на плече Бетси и без утайки поведала бы ей о своих невзгодах. Но теперь она предпочитала держать свои эмоции при себе. Чем меньше люди будут знать о пережитых ею унижениях и лишениях, тем лучше.

– О да, мы жили очень... уединенно, – промолвила Джанет.

Неожиданно раздался пронзительный детский крик, и из дверей замка выбежала девочка. Ее темно-каштановые волосы были заплетены в толстую косу. Она бросилась на шею Даррага, и ее юбка, достигавшая щиколоток, взметнулась от резких движений.

– Наконец-то ты вернулся домой, Дарраг! – воскликнула девочка и, тут же перейдя на непонятный Джанет гэльский язык, стала что-то возбужденно говорить.

Дарраг засмеялся и стал кружить девочку на месте. Затем он что-то сказал по-гэльски и опустил ее на землю.

Девочка захихикала и с любопытством посмотрела на Джанет. Ей было лет одиннадцать, не больше; на ее лице с острым подбородком и широкими скулами выделялись большие красивые зеленые глаза.

– Джанет, вы, наверное, догадались, что эта сорвиголова – моя сестра. Ее зовут Шивон, – промолвил он.

– Рада познакомиться с вами, леди Шивон, – сказала Джанет.

Девочка снова захихикала.

– У вас приятный голос, несмотря на то что вы – англичанка, – произнесла она.

Джанет подняла бровь, но прежде чем успела что-нибудь сказать на эту реплику, на крыльцо высыпали другие родственники Даррага.

Красивую девушку лет пятнадцати со стройной женственной фигурой, очень похожую на своего старшего брата, звали Мойрой. Дарраг рассказывал о ней. У Мойры были каштановые вьющиеся волосы и, как и у брата, ярко-синие глаза. Она вела себя более сдержанно, чем младшая сестра. Подойдя к Джанет, Мойра сделала реверанс и вежливо поздоровалась с ней.

Следующим был Финн. Вряд ли ему было больше двадцати, но, мускулистый и широкоплечий, он походил на силача, способного без особого труда повалить дерево голыми руками. Джанет невольно прониклась симпатией к зеленоглазому юноше, который, галантно поклонившись, поцеловал ей руку.

Последним к Джанет приблизился Майкл, с которым Джанет была уже знакома. Подмигнув ей, он бесцеремонно чмокнул Джанет в щеку.

– Добро пожаловать в Кэйлин-Мур, – промолвил он. – Честно говоря, я не ожидал увидеть вас так скоро в замке.

– Этого никто не ожидал, – игривым тоном сказала Джанет. – Даже лорд Малхолленд.

Услышав последнюю фразу, Майкл бросил на нее виноватый взгляд, а затем вздохнул с облегчением.

– Я больше не подведу вас, миледи, можете доверять мне, – сказал он.

Джанет сообщили, что у Даррага есть еще брат Хойт и сестра Мэри Маргарет. Они уже успели обзавестись собственными семьями и жили отдельно. Однако скоро эти двое должны были приехать в Кэйлин-Мур, чтобы навестить родственников.

Джанет ожидала, что внутри древней постройки будет темно, холодно и сыро. Но интерьеры замка оказались современными и яркими. Светлый холл со стенами сливочного цвета был украшен нарядным лепным бордюром. Изящная балюстрада парадной лестницы радовала глаз. В сопровождении клана О'Брайенов Джанет прошла по всему дому, осматривая помещение за помещением, в том числе отделанный позолотой бальный зал и длинную галерею, в которой висели портреты представителей древнего рода О'Брайенов, живописные полотна, гобелены, палаши, доспехи и другие предметы старины.

Джанет узнала, что большинство семейных реликвий были сохранены благодаря ныне уже покойной матери Даррага, которая в течение многих лет прятала их, не желая отдавать в счет неоплаченных долгов и налогов.

Братья и сестры Даррага наперебой, с чувством искренней гордости рассказывали Джанет о том, как Дарраг работал не покладая рук, чтобы восстановить разрушенный родовой замок и придать ему тот благоустроенный вид, который он имел теперь.

Наконец родственники Даррага ушли, оставив старшего брата наедине с его молодой женой, которой он должен был показать апартаменты хозяев замка, располагавшиеся в древнем донжоне.

Как только супруги остались одни, Джанет убрала свою ладонь с его локтя и отступила на шаг.

Дарраг бросил на Джанет испытующий взгляд, но ничего не сказал. Повернувшись, он направился по коридору в сторону жилой башни. Джанет молча последовала за ним.

Апартаменты графини состояли из трех просторных помещений – спальни, гардеробной и ванной комнаты. Они занимали весь второй ярус донжона. Обивка стен была выдержана в розовато-кремовых тонах, которые здесь и там оживляли ярко-зеленые цветовые акценты. Роскошная мебель орехового дерева теплых оттенков придавала комнатам особый шарм и уют. Джанет сразу же влюбилась в окружающую обстановку, но не подавала вида, что ей очень понравилось новое жилище.

Дарраг сообщил жене, что его апартаменты находятся на третьем ярусе, куда можно подняться по винтовой лестнице. Он тут же предложил показать ей свои комнаты, но она отказалась.

– Благодарю, но я останусь здесь, – заявила Джанет, сжимая в руке ключ от двери, ведущей на лестничную площадку.

Она боялась, что муж отберет его у нее и она не сможет запираться в своих комнатах.

Улыбнувшись, Дарраг покачал головой.

– Дверной замочек не сможет остановить меня, если я захочу проникнуть в вашу спальню, – заявил он.

– И все же я прошу вас держаться подальше от моих комнат, здесь вы нежеланный гость. Навестите лучше своих братьев и сестер, они будут рады вашему визиту.

– Джанет, позвольте мне...

– Пожалуйста, попросите горничную прийти ко мне.

Резко повернувшись, она отошла к окну. Джанет стояла, устремив невидящий взор вдаль и чувствуя, как ее сердце сжимается от боли.

Дарраг тяжело вздохнул.

– Рано или поздно мы должны будем поговорить обо всем начистоту, – тихо произнес он. – Я с нетерпением жду этого разговора.

Джанет никак не отреагировала на его слова, застыв в молчании у окна. И только когда Дарраг вышел из комнаты, она опустила голову и смахнула одинокую слезу со щеки.

Дарраг дал жене неделю, надеясь, что этого времени будет достаточно для того, чтобы ее гнев утих и она наконец-то согласилась выслушать его.

Но когда он сталкивался с женой в коридоре, она окидывала его презрительным взглядом. Он не знал, оттает ли Джанет когда-нибудь, сменив гнев на милость.

Со всеми другими обитателями замка Джанет была приветлива и любезна. Даже Мэри Маргарет, приехавшая только для того, чтобы продемонстрировать антипатию англичанке, на которой женился ее брат, вскоре изменила свое отношение к Джанет, не устояв перед ее обаянием и обходительностью. Обладавший поэтическим даром брат Даррага Хойт, который зарабатывал себе на жизнь литературным трудом, был очарован Джанет, несмотря на то что всем сердцем любил свою жену.

Раньше Даррагу не доводилось видеть, как ведет себя Джанет в великосветских гостиных. И только теперь он понял, почему лондонское высшее общество два года подряд признавало ее первой красавицей.

Она вела себя с его братьями и сестрами так дружелюбно и с таким тактом, что каждый из них чувствовал себя ее лучшим другом. С ее лица не сходила лучистая улыбка, озарявшая все вокруг.

Только Дарраг был обделен ее вниманием. Джанет игнорировала его, словно он был прокаженным. Тем не менее она умело скрывала от родственников Даррага свое недовольство им.

Однако проницательный Майкл все же заметил некоторую напряженность в отношениях супругов. Время от времени он бросал на брата сочувственные взгляды и качал головой, как бы говоря: «Ну вот видишь, я же предупреждал тебя!»

Дарраг, стиснув зубы, решил набраться терпения и ждать, когда же наконец Джанет перестанет злиться на него за обман.

Но, видя, что пропасть между ними становится с каждым днем все шире, он решил во что бы то ни стало поговорить с женой наедине и уладить их затянувшийся конфликт. Он надеялся, что после этого разговора она разрешит ему снова спать с ней.

В течение нескольких недель, предшествовавших ссоре, они безудержно предавались страсти, проводя целые ночи без сна в объятиях друг друга. И теперь длительное воздержание было для Даррага подобно пытке. Он вынужден был часто принимать холодные ванны, чтобы унять возбуждение.

Во время ужина Дарраг обдумывал свои дальнейшие действия, раздраженно посматривая на Джанет, которая без умолку болтала с кем угодно, но только не со своим мужем. Наконец, закончив трапезу, братья и сестры Даррага покинули столовую. За столом остались только трое – Дарраг, который нетерпеливо потягивал свой портвейн, и увлекшиеся беседой Майкл и Джанет.

Поймав на себе взгляд брата, Майкл понял, что ему пора оставить супругов наедине.

– Прошу прощения, – промолвил он, – но я, пожалуй, пойду... Я собирался сегодня вечером... гм... полистать журнал по ветеринарии.

– Ах вот оно что, – произнесла Джанет, ставя свою чашку на стол. – В таком случае я тоже пойду к себе. Желаю вам приятного чтения и спокойной ночи.

Поднявшись из-за стола, Майкл поклонился.

– Спокойной ночи, Джанет. Всего хорошего, Дарраг.

Дарраг подошел к жене, чтобы отодвинуть ее стул. Она встала. Стоя за ее спиной, Дарраг кивнул брату. Как только Майкл вышел из столовой, Джанет тоже направилась к двери. Дарраг последовал за ней.

Он не отставал от жены ни на шаг, не давая ей шанса оторваться и убежать от него. Она шла молча в свои апартаменты, полностью игнорируя Даррага. Однако, дойдя до лестницы, ведущей в ее комнаты, она резко обернулась.

– Простите, но я не понимаю, куда вы идете? – раздраженным тоном спросила она.

– Наверх.

Джанет покачала головой.

– Но лестница, которая ведет из этой части замка в ваши апартаменты, находится дальше по коридору, – сказала она. – И вы это прекрасно знаете, милорд.

После их приезда в Кэйлин-Мур Джанет стала официально называть мужа «милордом». Это задевало Даррага за живое. Он хотел положить этому конец. Дарраг надеялся, что сегодняшний серьезный разговор поможет им расставить все точки над i и к утру Джанет снова станет нашептывать ему на ухо нежные слова, сгорая от страсти.

– Наша ссора затянулась, – сказал Дарраг. – Нам нужно поговорить, и на этот раз вы выслушаете меня до конца. Думаю, будет лучше, если мы сейчас пройдем в ваши апартаменты, там нам по крайней мере никто не помешает.

– Мы поговорим позже. Я устала и хочу отдохнуть, – промолвила Джанет.

По тону, которым были произнесены эти слова, Дарраг понял, что жена вообще не желала с ним разговаривать – ни сегодня, ни когда-либо еще.

Дарраг схватил Джанет за руку, видя, что она собирается удалиться.

– Нет, мы поговорим именно сейчас! Я настаиваю на этом! – воскликнул он.

Джанет с вызовом посмотрела на него. Дарраг был исполнен твердой решимости на этот раз настоять на своем, и она поняла это. Джанет увидела, что муж охвачен страстью, и его возбуждение передалось ей. И хотя их разделяла пропасть, она знала, что было достаточно одного прикосновения, чтобы их обоих охватило непреодолимое желание близости. Но Джанет все эти дни обходилась без пылких ласк мужа и считала, что и впредь обойдется без них.

– Позвольте мне пройти, лорд Малхолленд, – промолвила она.

На скулах Даррага заходили желваки.

– Вы не сможете вечно отталкивать меня, Джанет.

– Возможно, это и так, но все равно я буду стараться подальше держаться от вас. – Она отдернула свою руку. – Спокойной ночи, милорд.

– Вы пожелаете мне спокойной ночи только после того, как мы поговорим, – заявил Дарраг и, отступив, пропустил ее вперед. – Прошу!

Джанет охватило раздражение.

– Я не желаю, чтобы вы шли со мной!

– Я – ваш муж, и это – мой дом. Я могу входить здесь куда угодно.

Джанет задыхалась от гнева. Даже от прикосновения его руки ее охватило возбуждение. Ее грудь высоко поднималась и опускалась от прерывистого дыхания. Она проклинала себя за слабоволие и малодушие, но ничего не могла с собой поделать. Ее неудержимо влекло к мужу, несмотря на то что она была в ярости от его поступков.

Пронзив жену жгучим взглядом, Дарраг заметил, что ее бьет дрожь вожделения. Огонь вспыхнул в его синих бездонных глазах.

Чтобы не искушать судьбу, Джанет повернулась и, подхватив юбки, бросилась бежать вверх по лестнице. Она боялась, что изголодавшийся по ласке муж может наброситься на нее и овладеть ею прямо здесь, на ступенях.

Дарраг на мгновение замешкался, а затем, словно хищник, учуявший запах дичи, с громким рыком бросился вдогонку за женой, не сводя глаз с ее мелькавших щиколоток.

Догнав Джанет на верхней площадке, он перехватил ее локти, лишив возможности сопротивляться. Джанет пыталась высвободиться из его рук, но Дарраг был намного сильнее ее.

– Разве вы еще не поняли, что со мной бесполезно спорить? – воскликнул он. – Неужели вы до сих пор не сделали выводов из полученных вами уроков?

И, подхватив жену за талию, перекинул ее через плечо. Джанет повисла вниз головой.

Взвизгнув, Джанет принялась колотить мужа кулачками по спине. Опасаясь, что она отобьет ему почки, Дарраг шлепнул ее по мягкому заду, который, впрочем, был хорошо защищен несколькими слоями пышных юбок.

Когда Дарраг внес Джанет в спальню, ее горничная застыла с открытым от изумления ртом. Она впервые видела, чтобы с леди обращались, как с охотничьей добычей.

– Добрый вечер, Бетси, – поздоровался Дарраг.

– Д-добрый вечер, милорд и миледи, – запинаясь, промолвила служанка.

– Госпоже сегодня не понадобятся ваши услуги, – сказал Дарраг. – Я сам позабочусь о ней.

– Ничего подобного! – возразила висевшая вниз головой Джанет хрипловатым голосом. – Пришлите сюда лакея и попросите прийти Майкла или Финна. Пусть они заставят этого варвара отпустить меня.

– Мы немного повздорили, Бетси, – сказал Дарраг. – Так, ничего серьезного, не обращайте на это внимания. Ваша госпожа находится в полной безопасности, я буду ухаживать за ней, как за малым ребенком. А теперь ступайте.

Служанка, еще немного поколебавшись, сделала книксен и пулей вылетела из спальни.

Как только дверь за ней закрылась, Джанет ударила мужа по спине так сильно, что у того перехватило дыхание.

– Как вы смеете отдавать приказания моей горничной? – возмутилась она. – Немедленно отпустите меня.

– Да уж я лучше действительно отпущу вас, пока вы меня не покалечили, – сказал Дарраг.

Подойдя к кровати, он бросил Джанет на постель.

– Убирайтесь вон! – закричала она, сев на постели. Дарраг быстро отскочил от нее, опасаясь, что она снова начнет драться.

– Но я только что пришел, – возразил он. – И не уйду до тех пор, пока мы не поговорим.

Джанет вскочила с кровати. Ее глаза метали молнии. Подойдя к туалетному столику, она опустилась на пуфик.

– Вы хотите поговорить? Ну что ж, говорите! Но будьте кратки, потому что я собираюсь ложиться спать.

Дарраг усмехнулся:

– Вы можете ложиться, когда вам будет угодно. Я даже готов помочь вам раздеться.

– Не вздумайте прикасаться ко мне, наглец! – вскричала Джанет.

– Какое милое обращение. По-моему, вы давно меня так не называли.

– Если вы сейчас же не уйдете, я найду для вас еще более грубые слова. Убирайтесь отсюда, О'Брайен!

Дарраг изогнул бровь.

– Вы решили вспомнить прошлое и опять, как когда-то, называть меня О'Брайеном? Но такой знаток этикета, как вы, должны были бы при обращении ко мне использовать мой титул – граф Малхолленд.

Джанет бросила на мужа испепеляющий взгляд.

– Не напоминайте мне о вашем титуле, милорд, – сказала Джанет и стала быстрыми нервными движениями вынимать шпильки из волос.

Вскоре ее длинные золотистые пряди упали ей на спину и грудь. Их концы касались инкрустированной поверхности туалетного столика.

Взглянув на жену, Дарраг почувствовал тяжесть в паху. От его плеча, на котором он внес в спальню Джанет, исходил тонкий запах духов. Этот аромат сводил Даррага с ума.

Джанет взяла расческу. Дарраг на цыпочках подошел к ней сзади. Не отдавая себе отчета в том, что делает, он наклонился и припал губами к ее затылку. Дарраг знал, что Джанет нравится, когда он целует ее в это место.

Рука, в которой Джанет держала расческу, застыла в воздухе.

Дарраг выпрямился и взглянул на ее отражение в зеркале. Их глаза встретились.

– Вы сказали, что хотели поговорить со мной, – напомнила Джанет.

– Да, – потирая лоб, промолвил Дарраг. – И не только. Мне очень хочется заняться с вами кое-чем.

– Про это «кое-чем» лучше забудьте! – отрезала Джанет. – После того, что вы натворили, я не желаю слышать ни о чем подобном.

– А что такого ужасного я натворил? Слегка уязвил ваше самолюбие?

– Вы так считаете? Неужели вы действительно думаете, что все дело в задетом самолюбии? Что именно из-за него я так сильно расстроена?

– А разве это не так? Вы же сами говорили, что необходимость готовить и вести домашнее хозяйство заставляла вас чувствовать себя глубоко оскорбленной. Но признайтесь, вы ведь на самом деле не ощущали себя униженной и оскорбленной в тот момент, когда занимались этими делами?

– Я бы испытывала эти чувства, если бы знала, что вы меня обманываете.

– А вы сами никогда никого не обманывали? – спросил Дарраг.

Джанет залилась краской стыда и потупила взор.

– Да, я обманул вас, утверждая, что маленький дом, в котором мы поселились, – моя собственность, причем единственная, и скрывал свое социальное положение, но так сложились обстоятельства, – продолжал он. – Простите, если я обидел вас этим, но я думал, что нам было необходимо остаться наедине, без посторонних, и какое-то время пожить простой несветской жизнью. Отношения графа и графини Малхолленд чреваты сложностями, в них, в частности, могут вмешаться члены моей семьи и целая армия слуг, которые наблюдают за ними повсюду.

– Но почему вы сразу не объяснили мне все это? Зачем нужно было хитрить и изворачиваться, выдавая себя за того, кем вы вовсе не являетесь?

– Я никогда не лгал вам, говоря о себе. Да, я утаил свой титул, но в остальном я всегда был честен с вами.

– И я тоже. Я – леди, женщина, получившая особое воспитание. Я с детства знала, что буду вести определенный образ жизни, в котором – плохо это или хорошо – нет места физическому труду. Да, вы правы, мое самолюбие уязвлено. Вы больно задели мою гордость, унизили меня. И я до сих пор не понимаю, зачем вы это сделали.

– Я не унижал вас. Я только преподал урок, который был вам необходим.

Джанет задохнулась от гнева, который с новой силой вспыхнул в ее душе.

Видя, что она не отвечает, Дарраг продолжал:

– Вы избалованное своенравное создание, которое привыкло ни с кем не считаться и потворствовать своим прихотям! По крайней мере вы были такой до тех пор, пока мы не поселились вдали от всех. Я не верил, что вы можете измениться и научиться думать не только о себе. Но вы начали меняться, когда ваш эгоизм вошел в противоречие с вашими потребностями.

Джанет вскочила из-за туалетного столика и с негодованием указала мужу на дверь.

– Довольно! Я больше не хочу вас слушать!

Дарраг с невозмутимым видом скрестил руки на груди.

– Я уйду, когда сочту нужным, – заявил он. – Вы с самого начала дали мне ясно понять, что я вам не ровня. Вы – утонченная английская красавица, аристократка, а я – презренный ирландский архитектор, выходец из низов, которого можно поцеловать пару раз тайком, но который не достоин ни настоящего уважения, ни серьезных отношений с вами.

– Это неправда.

– Неправда? А разве не вы сначала едва не отдались мне, а потом, несколько часов спустя, пытались прогнать меня с бала, намекая, что я пришелся здесь не ко двору и не достоин находиться среди знатных особ?

– Вы несправедливы ко мне. Откуда мне было знать, что вы – джентльмен? – стала оправдываться Джанет.

– А зачем вам было это знать? Разве джентльменство нечто внешнее, вроде верхней одежды, а не внутренняя нравственная суть личности? Разве джентльменство связано с титулом или определяется им? Да будет вам известно, дорогая, что нередко джентльменство и титул – противоположные вещи. У вас было достаточно времени и возможностей, чтобы узнать, что я за человек. Ведь то, есть у меня титул или нет, ничего не меняет во мне как в человеке.

Джанет, нахмурившись, глубоко задумалась.

– Вы не можете понять, зачем я поселился с вами в крохотном убогом жилище, – продолжал Дарраг. – Я сделал это вовсе не для того, чтобы унизить вас. Мне хотелось, чтобы мы немного пожили как супружеская пара без всяких условностей, на которых строится жизнь как простолюдина, так и лорда. Кроме того, существовала еще одна причина, заставившая меня поступить подобным образом. – Голос Даррага дрогнул. – Возможно, самая важная.

– Какая именно? – подозрительно спросила Джанет.

– Любовь.

Джанет подняла на него свои прекрасные, как морская волна, глаза.

– Я хотел знать, сможете ли вы полюбить меня. Не за мой титул, не за земли и деньги, а за мои человеческие качества.

Взгляд Джанет стал задумчивым, однако через несколько мгновений она снова помрачнела.

– Неужели вы думали, что, увезя меня в глушь, вы сможете внушить мне любовь? – спросила Джанет.

– Тем не менее я достиг своей цели. Признайтесь, вы любите меня. Я знаю это.

Она рассмеялась, однако ее смех звучал неискренне. Тем не менее он заронил сомнение в душу Даррага. Холодок пробежал у него по спине. Стараясь не обращать на это внимания, он заключил Джанет в объятия.

– Скажите же наконец, что вы любите меня.

Джанет уперлась ладонями в грудь мужа, пытаясь оттолкнуть его.

– Но я не люблю вас! Отпустите меня!

– Теперь вы лжете мне, – промолвил Дарраг. – В тот день, когда мы познакомились, между нами пробежала искра. Мы крепко связаны друг с другом, и никому из нас не под силу разорвать эту связь.

– Нас связывает физическое влечение, и только. По-моему, мы уже обсуждали эту тему.

– Да, нас влечет друг к другу, но, кроме того, мы испытываем более глубокие чувства.

Джанет потупила взор. От ее густых длинных ресниц на щеки падали тени.

– Это неправда, – с трудом произнесла она.

– В таком случае что означали все те игры, которые мы вели в усадьбе ваших кузенов? Это были своеобразные любовные забавы, похожие на брачные танцы птиц. Скажите, почему вы позволяли мне целовать вас в саду Мерриуэдеров?

Джанет пожала плечами.

– Я уже сказала, что это было физическое влечение, – не поднимая глаз, ответила она.

– А почему во время бала в оранжерее вы, зная, что через несколько часов навсегда избавитесь от меня, все же позволили мне ласкать вас?

– Я ничего не позволяла вам.

– Неужели? Светская леди, которая прекрасно знает, как вести себя так, чтобы не выйти за рамки невинного флирта, позволила гостям бала застать ее в откровенной позе с таким кавалером, как я. Я могу сделать только один вывод: вы не очень боялись того, что нас с вами могут застигнуть там, в оранжерее.

Глаза Джанет вспыхнули гневом.

– Что за глупости! Ваше предположение просто нелепо.

– Неужели?

Все еще крепко держа Джанет в объятиях, Дарраг внезапно припал к ее губам. На мгновение ему показалось, что Джанет отвечает ему на поцелуй. Но затем она, словно опомнившись, вдруг больно укусила его за губу.

Дарраг отпрянул от жены, ощутив во рту вкус крови, и, прищурившись, взглянул на нее. От желания близости у него гудело в голове. Не в силах справиться с возбуждением, он снова стал целовать Джанет, однако на этот раз более страстно, даже грубо. Дарраг покусывал ее нижнюю губу, однако старался не причинять ей боли.

Тяжело дыша, Джанет мотнула головой, чтобы прервать поцелуй. Взгляды супругов встретились. Они долго смотрели в упор друг на друга, ведя молчаливый поединок. Это была непримиримая борьба воли, желаний, характеров, страсти. И в тот момент, когда Даррагу уже показалось, что Джанет сейчас сделает нечто непоправимое, навсегда отречется от своей любви, она вдруг всхлипнула и обвила руками шею мужа.

Дарраг облегченно вздохнул, и они слились в пылком поцелуе.