Трейси Энн Уоррен

Соблазненная его прикосновением

Байроны из Брэйборна – 2

OCR: Dinny; SpellCheck: Vinara

Трейси Энн Уоррен «Соблазненная его прикосновением»: Астрель, ВКТ; Москва, Владимир; 2012

Оригинальное название: Tracy Anne Warren «Seduced By His Touch», 2009

ISBN 978-5-271-40647-8, 978-5-226-05046-6

Перевод. Н.А. Ануфриева

Аннотация

Джентльмен заплатит долг чести, чего бы ему это ни стоило. Но жениться на дочери заимодавца! Да еще и заставить гордую, независимую девушку поверить, что брак заключается по любви! Это уж слишком даже для такого беспутного повесы, как лорд Джек Байрон.

Однако стоило Джеку взглянуть на нареченную Грейс Данверс, как он понял: из этого брака можно извлечь немалое удовольствие. Девица словно создана для наслаждения — так почему бы не совместить приятное с полезным? Единственное, в чем он просчитался, — Грейс умна и прекрасно умеет отличить игру в любовь от подлинной страсти. Так что Джеку придется и самому полюбить по-настоящему...

Трейси Энн Уоррен

Соблазненная его прикосновением

Глава 1

Лондон

Начало августа 1809 года

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы перед лицом Господа и всех присутствующих соединить этого мужчину и эту женщину священными узами брака...

Лорд Джон Байрон, или Джек для его семьи и друзей, поборол желание изо всех сил дернуть накрахмаленный белый галстук. С тех пор как он вошел сегодня утром в церковь Святого Георгия и занял свое место у алтаря, Джеку с каждой минутой становилось все труднее дышать, словно невидимая рука сжимал ему горло.

Его реакция была бы понятной, если бы не тот незначительный факт, что он здесь только шафер! Но даже одного взгляда на брата Кейда, делавшего безвозвратный последний шаг в супружеское рабство, было достаточно, чтобы лишить Джека обычно хладнокровия. Это и еще осознание того, что в скором времени, если дела не поправятся, он последует по его стопам.

«Проклятие, — мысленно выругался Джек, забыв, где находится. — На этот раз я попал в настоящую переделку». Если бы он в прошлую среду не зашел в этот отвратительный игорный дом! Если бы не сел за стол напротив этого неприметного человека среднего возраста с его заманчиво глубокими карманами!

Сначала игра шла хорошо. Джек медленно и верно наращивал свой доход, как и ожидал. Не из пустого хвастовства, поскольку действительно был отличным игроком. Он много лет провел за карточным столом, пополняя скудное наследство, и убедился, что обладает незаурядным мастерством. К тому же в отличие от многих друзей-аристократов, которые готовы были поставить целое состояние на одну карту, Джек избегал безрассудных рисков, всегда играя с обдуманным заранее расчетом и учитывая свои шансы на выигрыш.

До прошлой недели...

Джек вспомнил, как расслабился в полной уверенности, что владеет, игрой, поскольку имел на руках непобедимую карту. Лишь единственная карта могла бы побить его, лишь она стояла между ним и выигрышем в сто тысяч фунтов! А шанс, что ею владел другой игрок, был абсолютно ничтожен. Изучая противника, сидевшего напротив, Джек ждал захватывающего ощущения, что скоро станет очень богатым человеком. С такими деньгами ему больше никогда не придется играть.

Потом торговец открыл свои карты, и все было кончено.

«Словно в насмешку красный джокер стал причиной моего разорения», — думал Джек, пока шла церемония. Одна маленькая карта нанесла ему предательский удар и отдала его противнику шанс, который выпадает раз в жизни.

Теперь этот счастливчик хочет получить свой выигрыш, только не деньгами, а совсем другим способом. Все, что надо сделать Джеку, это жениться на дочери торговца, и его долг будет списан. В обмен на его свободу он может стать таким же богатым, как и мечтал.

— Я не безрассудный человек, — говорил ему торговец Эзра Данверс во время их встречи два дня спустя, — и хочу, чтоб за моей Грейси был хороший уход, поэтому она придет к вам с приданым в шестьдесят тысяч фунтов. Еще столько же добавлю, когда на ее пальце появится кольцо и состоится свадьба. Я хочу внуков. Понимаете? Аристократических внуков, которые будут общаться с королями и принцами, которые никогда не узнают, что такое быть отвергнутыми высшим обществом.

— Но почему я? — выдавил Джек. — Почему не титулованный пэр? Уверен, найдется такой, кто добровольно возьмет в жены вашу дочь.

— Может быть, только я не хочу получить в зятья какого-нибудь охотника за богатым приданым. Не желаю, чтоб с Грейси плохо обращались.

— А почему вы думаете, что я буду хорошо обращаться с вашей дочерью?

Данверс приподнял бровь, проницательно глядя на Джека поверх своего носа, напоминающего большой клюв.

— О, я много знаю о вас, милорд. Вы имеете подход к женщинам, хотя не остаетесь подолгу ни с одной из них и не проявляете жестокости, когда их покидаете. Вы позаботитесь об удовольствии моей девочки в постели, о должном уважении в обращении с нею. А если нет, то, будьте уверены, поплатитесь за это головой.

Оценивая характер этого человека, Джек легко поверил угрозе.

— Я не могу обещать вашей дочери верности до конца жизни, — заявил он, надеясь, что чистосердечное признание заставит торговца отказаться от его намерения.

Но Данверс лишь пожал плечами:

— Что может мужчина? Сделать жену беременной и довольной, а время от времени искать утешения где-нибудь в другом месте. Осторожно, разумеется, не выставляя напоказ свои внебрачные связи. В этом, я знаю, вы мастак.

Да, большинство аристократических браков заключались ради объединения состояний, земель или общественного положения. Любовь, даже простую симпатию, редко принимали во внимание, эти чувства следовало искать помимо брака.

Вообще Джек считал себя циником, хотя в нем, возможно, было нечто от романтика, и его не привлекала мысль жениться по расчету. А что касается любви... подобную сентиментальную чепуху он лучше оставит поэтам. Например, лорду Байрону, который не имел ничего общего с Джеком и его семьей, кроме имени.

— Полагаю, вы сознаете, что я третий сын и не унаследую ничего существенного, тем более титула, — сказал он, чувствуя, как все туже затягивается петля на его шее. — Ваши внуки будут обыкновенными людьми, а вовсе не аристократами.

— Обыкновенными? Нет, они станут племянниками герцога и найдут себе достойную пару, когда придет срок. А моя дочь станет леди. Леди Джон Байрон, невестка герцога Клайборна, одного из самых влиятельных людей в королевстве. Мне это нравится, и ей придется по вкусу, когда вы убедите Грейс выйти за вас.

— Что значит «убедите»?

Данверс отмахнулся:

— У моей дочери свои представления о замужестве, но это не важно. Она согласится. Только вы должны заставить ее влюбиться в вас и убедить, что отвечаете ей взаимностью.

— Это, знаете ли, не так просто.

— Ничего, вы умеете обольщать женщин вот и пустите в дело свои способности, — жестко произнес торговец. — В противном случае небольшое дельце в сто тысяч фунтов остается незавершенным. Потому что вы не располагаете такой суммой, милорд.

«Увы, это правда», — подумал Джек, скрипя зубами от бессилия.

Огромные деньги плюс освобождение от долга! Странно, что с таким приданым мисс Грейс Данверс еще не вышла замуж. Может, отец просто оградил ее от бессовестных хищников, но у Джека было ощущение, что дело не только в этом.

Вдруг с ней что-то неладно? По словам отца, ей двадцать пять лет, она уже не простодушная девочка, а взрослая женщина, которая близка к тому, чтобы остаться в девицах.

Но сейчас возможные недостатки мисс Данверс не имеют для него никакого значения. Если он не согласится на брак с нею, то встанет перед незавидным выбором: или сесть в долговую тюрьму, или, что еще хуже, просить денег у брата Эдварда.

— И твердо запомните: Грейси ни в коем случае не должна узнать о нашем соглашении, — предупредил его Данверс. — Я хочу, чтобы моя дочь не знала даже о нашей встрече. Если она когда-либо учует правду, весь план лопнет, как мыльный пузырь. Так что постарайтесь помнить это.

Именно поэтому Джек стоял сейчас в церкви, занятый мыслями о дамокловом мече над своей головой. «Но Кейд выглядит счастливым», — подумал он, когда снова обратил внимание на церемонию. А почему бы и нет, если брат женится на ангеле?

Его невеста Мег действительно казалась небожителем в своем белоснежном свадебном наряде, со светлыми волосами под кружевной фатой и небесно-голубыми глазами, блестевшими от искренней радости. Ее любовь к Кейду была очевидной. «Мой брат просто везунчик. Если б мне выпала хоть половина такого счастья», — вздохнул Джек.

— А теперь наденьте на палец невесте кольцо, — произнес нараспев епископ.

Джек ждал вместе с сотней гостей, присутствующих на бракосочетании. Кто-то негромко кашлянул. Потом он вдруг заметил взгляды, особенно со стороны тех, кто участвовал в свадебной церемонии. Его сестра Мэллори и другие подружки невесты многозначительно кивали ему, а брат Дрейк не слишком ласково толкнул локтем в ребро. Даже Кейд и Мег повернули головы, чтобы посмотреть, в чем дело.

Наконец Джек понял:

— О, обручальное кольцо!

Под веселый смех гостей он хлопал по карманам, забыв, куда положил его. Его непочтительные братья-близнецы Лео и Лоуренс начали перемигиваться и хихикать.

Когда Джек наконец сунул руку в нужный карман, его пальцы коснулись записки. Игнорируя послание, он достал кольцо.

— Вот оно, именно там, куда я и положил его. Простите, что дал всем повод для волнения, — Он с извиняющейся улыбкой протянул находку жениху, но Кейд, переполненный радостным возбуждением, лишь покачал головой и обернулся к невесте.

Пока новобрачные давали клятвы верности, Джек не мог думать ни о чем другом, кроме записки, прожигающей дыру в его нагрудном кармане.

«Если вы хотите увидеть Грейс, приходите днем в четыре часа к Хэтчарду. Она высокая, с рыжими волосами. Полагаю, моя дочь будет в очках. Не опаздывайте!

Ваш Э. Данверс».

Высокая, рыжая, да еще в очках. Джек тяжело вздохнул. По крайней мере, он без труда узнает ее. «Пожалуйста, Господи! Пусть она не будет совсем уж мегерой», — умолял он.

У Грейс Данверс, стоявшей в книжном магазине Хэтчарда, вдруг появилось ощущение, что кто-то пристально смотрит на нее. Она быстро огляделась. Никого. Да и кому бы пришло в голову наблюдать за нею?

Грейс укорила себя за глупость. Она давно смирилась с мыслью, что не принадлежит к числу особ, которые привлекают мужские взгляды. Хотя ей часто говорили, что у нее приятная внешность, а некоторые даже считали ее красивой. Но при росте в 180 см она заметно возвышалась над всеми знакомыми ей женщинами и большинством мужчин. А что еще хуже, девушка была отнюдь не воздушным созданием с изящными формами. Как любил говорить отец, у нее «приятное телосложение», но сама Грейс так не считала. А еще эта постоянная необходимость пользоваться очками для чтения!

Снова оглянувшись, Грейс покачала головой и сосредоточила внимание на книге. Она перевернула страницу, бегло прочла несколько отрывков и аккуратно поставила том на полку.

Взявшись за следующее издание, девушка увидела пару ботинок в проходе между полками. Мужские ботинки. От непонятного ей испуга она круто свернула в другую сторону и при этом выпустила книгу из рук. Том в кожаном переплете с глухим стуком ударился о вощеный деревянный пол, отлетев на несколько футов.

В тот же самый момент из-за угла появился джентльмен, и книга остановилась прямо у носка его начищенного ботинка. Подняв упавший том, он выпрямился и направился к ней.

— Ваш, полагаю?

Его низкий, бархатный голос навел Грейс на мысли о приятном согревающем роме в холодный зимний день и чувственном удовольствии лежать между теплыми шелковыми простынями. Девушка невольно почувствовала внутреннюю дрожь. Ответ камнем застрял у нее в горле, а когда она взглянула на незнакомца, то совсем онемела, увидев его глаза: два блестящих драгоценных камня невероятно чистого синего цвета, где-то между сапфиром и ляпис-лазурью. Незнакомец был греховно красив — с изящными скулами, прямым носом и ртом, казавшимся воплощением соблазна. Волосы каштанового цвета коротко подстрижены, хотя строгая мода не смогла укротить их непослушную волнистость.

Но привлекательнее всего была его фигура — большая, мощная. Приблизительно определив, что ростом мужчина явно под два метра, Грейс невольно почувствовала себя маленькой и отвела взгляд. Что она делает? Ведет себя как легкомысленная школьница, вот что. Такие красавчики ей не по зубам, они столь же далеки от нее, как и звезды на небе. И весьма опасны, поэтому она не должна забывать этот факт.

— Доктор Джонсон? — произнес незнакомец, изучая название книги. — Лично я предпочитаю авторов, которые более остры на язык. Например, Свифта.

— Оба автора по-своему хороши, у каждого свои достоинства и недостатки. Благодарю, сэр, за вашу любезность.

Ну вот, сейчас все и кончится, подумала Грейс. Он передаст ей том, скажет какую-нибудь вежливую фразу и пойдет своей дорогой:

Вместо этого незнакомец отвесил ей поклон. Очень изящный, очень вежливый, который наверняка очаровывал всех леди. В сущности, каждое слово и движение этого человека подтверждали, что он джентльмен, аристократ. Еще один довод, почему их случайная встреча останется единственной.

— Разрешите представиться, — к ее удивлению, сказал он. — Я лорд Джон Байрон. Для знакомых просто Джек. Простите, а как ваше имя?

— Мисс Грейс Данверс. Теперь, с вашего позволения, милорд, я должна идти.

— Но вы еще ничего не выбрали для чтения.

— Отобранные книги дожидаются меня у продавца. И дома тоже. Я считаю, что этого вполне достаточно.

— Ну, если вы уверены. Тогда до свидания, мисс Данверс.

— Всего хорошего, милорд.

Грейс с трудом заставила себя уйти. Она должна выкинуть из головы все мысли о нем, ибо ей вряд ли придется когда-нибудь снова встретиться с лордом Байроном.

Держась на безопасном расстоянии, Джек следовал за девушкой и остановился у последней стойки, когда она вышла в открытое помещение, где собирались постоянные покупатели для чтения и бесед. Деловито сновали туда и сюда продавцы, оказывая помощь клиентам. Один из них принес выбранные ею книги. Пока молодой человек должным образом их упаковывал, она пила за столиком чай.

Значит, это и есть дочь Эзры Данверса.

Ее действительно легко было узнать. Но когда Данверс сказал, что Грейс высокая, Джек и не предполагал, насколько тот прав. Из великого множества женщин, с которыми Джек общался за свои двадцать восемь лет, он не мог припомнить ни одной такого роста.

За время их краткой беседы он вдруг обнаружил, что ему не требуется вытягивать шею или наклоняться, чтобы приспособиться к собеседнице. С Грейс он мог стоять в полный рост, нужно лишь слегка опустить взгляд, чтобы посмотреть ей в глаза.

Хотя она и не так уж красива, но явно не мегера, как он боялся. Черты лица... приятные. Кожа чистая, скулы мило округлые, нос не длинный и не короткий, рот с пухлой нижней губой, подбородок миниатюрный.

Удивительными были ее глаза, пусть даже частично скрытые очками: серо-голубые, похожие на незабудки и часто меняющие свой цвет. Джек полагал, что большинство людей не замечали этих удивительных переходов. Но его это заинтересовало, и даже больше, чем он мог ожидать после такой короткой встречи.

С фигурой у нее тоже все было в порядке. Грудь высокая и пышная, мужчине есть что ласкать и целовать. Талия, бедра, ноги, хоть и скрытые одеждой, намекали на возможные заманчивые перспективы. Джек представил себя лежащим на этом стройном теле. Представил, как длинные стройные ноги обхватили его талию или сомкнулись на его плечах.

Напряжение в паху очень удивило Джека. По крайней мере, в постели он ублажит Грейс без всяких проблем. Черт возьми! Разве он намерен довести свой роман, если он возникнет, до логического конца? Ведь не собирается же он сделать ее своей женой?

При этой мысли его возбуждение поутихло. Если он думает, как переспать с нею, это еще не означает, что готов надеть кольцо ей на палец. Но, увы, другого пути нет. Данверс заманил его, как лисицу в нору, и держит наготове собак. Единственное спасение для него — это женитьба... на Грейс Данверс. И никакой альтернативы!

Есть, конечно, и другие наследницы — с лучшей родословной, с более красивыми лицами. Только ни одна из них не обладает приданым, необходимым для оплаты его долгов и будущего содержания его жены. Кроме того, если Данверс узнает, что он пытается жениться на другой, а не на его дочери, хитрый торговец потребует немедленно вернуть долг, и последствия Джеку известны: его ждет тюремная камера. Выбор невелик.

Следовательно, или мисс Данверс, или никто.

А раз так, пора браться за дело.

Сначала он должен очаровать ее. К счастью, опыта и умения в этой области у него достаточно. Он соблазняет женщин с тех пор, когда еще был юнцом, даже не начав бриться. Запросто мог уложить ее на спину с поднятыми юбками прежде, чем та поймет, чего он добивается. Но заставить девушку поверить, что он любит ее, — да, это будет непростая задача.

С большинством женщин он обычно использовал ласку и лесть, взывая к их тщеславию и желанию. А Грейс была неординарной женщиной, к ней требовался более тонкий подход. За полминуты их знакомства Джек почувствовал ее скрытность и ее настороженность. Она, видимо, не привыкла к наглому преследованию мужчин, поэтому любой нескрываемый интерес с его стороны вызовет у нее только подозрения и тревогу. Тут не обойтись без искусного, мягкого и терпеливого убеждения. Осторожную лань необходимо сначала приручить, а для этого он должен выяснить, какого рода приманка ей больше всего нравится, и использовать ее.

Джек уже собирался уйти, когда заметил мужчину, направлявшегося к Грейс. Тут он понял, что был слишком беззаботным, несмотря на свой усилия остаться незамеченным. Грейс явно чувствовала его присутствие, и если б не этот мужчина, она бы наверняка сбежала от него. Так что незнакомец помимо своей воли оказал ему большую услугу, и он должен его благодарить. Иначе возможность познакомиться с мисс Данверс потребовала бы от него значительно больших усилий, поскольку они принадлежат к разным кругам общества. Но теперь она по крайней мере знает его имя и очень скоро узнает его самого.

Судя по реакции Грейс, она была знакома с этим парнем, так как дружески улыбнулась ему и встала, чтобы поздороваться.

Он был чуть выше ее, блондин, стройный и гибкий, не красавец и не урод. Интересно, кто он по профессии? Адвокат или доктор? Кто же он такой? И, самое важное, кем является для Грейс? Кажется, Данверс не упоминал, что у его дочери есть поклонник. Конечно, парень мог быть каким-нибудь родственником, но это вряд ли. Скорее всего это деловая встреча. Тогда какие у них дела? Неплохо бы это выяснить.

Впрочем, не важно, решил Джек. Его предполагаемый соперник недолго выдержит конкуренцию. Вскоре он исчезнет с поля боя и мисс Грейс будет свободной и готовой шагнуть прямо в объятия Джека.

Глава 2

— Спасибо, что проводили меня, Терренс, — сказала Грейс, входя через полчаса в дом отца на Сент-Мартинс-лейн.

Как частый гость в этом особняке, тот последовал за нею. Обменявшись приветствиями с экономкой, которая взяла у него шляпу, они с Грейс прошли в гостиную.

— Останетесь на чай? — спросила девушка, кладя стопку книг на стол. — Вы ведь знаете, что скоро тут появится Марта с подносом бутербродов и сладостей, наложит вам большую тарелку, ворча, какой вы худой и почему плохо питаетесь.

— Ей не стоит забывать, что у меня есть родная мать. Кормить меня — ее забота.

— Но она живет на побережье в Лиме. Что не может служить оправданием, по крайней мере с точки зрения Марты.

Улыбнувшись, Терренс сел напротив.

— Останусь ненадолго, чтобы не обижать ее, потом я должен уйти.

Г рейс понимала его нежелание задерживаться.

— Папа будет дома только после семи. По четвергам он встречается со своими вкладчиками.

— Знаю. Но лучше избежать неожиданной встречи. Я не числюсь в списке фаворитов вашего отца.

Печально, но факт. По непонятным Грейс причинам отец не одобрял ее дружбу с Куком и едва выносил их продолжающееся общение. Видимо, его неприязнь вызвана тем, что Терренс был всего лишь владельцем небольшой газеты. Вполне успешный в своем деле человек, но пустое место в сравнении с запросами и безмерным честолюбием ее отца. По его словам, она должна окружать себя людьми только высшего класса. Делать все, что в ее силах, чтобы попасть в общество путем брака с человеком богатым и знатным, а не тратить время на бессмысленные знакомства.

— Я посылаю тебя в эту модную академию не за тем, чтобы ты общалась с граверами по дереву и печатниками! — часто ворчал отец после визитов Терренса. Будь его воля, он бы вообще отказал бедняге от дома.

— Может, вы и не в папином списке фаворитов, но в моем — безусловно, — сказала Грейс. — Поэтому имеете право находиться здесь как мой гость. В сущности, почему бы вам не остаться на обед? Марта с удовольствием использует шанс накормить вас как полагается. В сегодняшнем меню черепаховый суп, жареная курица и персиковый пирог, если я правильно запомнила.

Взгляд его карих глаз потеплел.

— Звучит восхитительно. Тем не менее, я должен скоро уйти. Важное дело.

— Вот как? Не замешана ли в нем женщина? — поддразнила Грейс.

— Нет, — серьезно ответил Терренс. — Кроме того, вам известно, что вы для меня единственная и неповторимая.

— Я вовсе не претендую на подобные «титулы», — сказала она, пытаясь отшутиться.

— Скажите одно слово, Грейс, и я начну действовать. Вы совершеннолетняя, так что нет препятствия для получения специального разрешения. Скажите «да», и через неделю мы будем женаты.

Ее улыбка тут же исчезла.

— Терренс, прошу вас. Мы уже говорили об этом, и вы знаете мои чувства...

— А вы — мои, — прервал девушку тот. — Я никогда не стану таким богатым, как ваш отец, но у меня хватит денег, чтобы вы имели хороший дом, красивую одежду и ни в чем не нуждались.

Грейс в этом не сомневалась. Да, с Терренсом у нее будет все, чего она захочет. Все... кроме любви. Как часто ей хотелось, чтобы, проснувшись однажды утром, она поняла, что любит его. Тогда все было бы просто. Несмотря на отцовский гнев, она бы выдержала бурю ради любви к Терренсу. Но к ее великому сожалению, этого нет, и, она знала, не будет никогда.

Грейс вздохнула:

— Давайте оставим эту тему. Разве недостаточно, что мы с вами друзья?

— Хорошо, — ответил Терренс, уступая ее просьбе. — Но я все же сохраняю надежду, что вы когда-нибудь измените свое мнение. Я буду ждать столько, сколько нужно.

Чтобы выйти из неловкого для них обоих положения, Грейс направилась к письменному столу, вынула из кармана маленький ключик и открыла ящик.

— Чуть не забыла. Я тут постаралась, сделала что могла. — Она принесла ему кожаную папку.

Терренс молча развязал ее и стал один за другим изучать рисунки, аккуратно переворачивая большие листы с акварелями птиц.

— Они великолепны, Грейс, — заявил он. — Лучшие ваши работы. Просто потрясающе.

Девушка порозовела от удовольствия.

— По-моему, деревенская ласточка вышла отлично. А вот над дикой уткой надо еще поработать, хотя, полагаю, она и так хороша.

Терренс улыбнулся:

— Более чем. День, когда четыре года назад мы встретились на лекции по орнитологии, стал для меня счастливым. Если б не это важное по своим последствиям знакомство, я никогда бы не пришел к мысли заняться изданием серии иллюстрированных книг о живой природе. Уверен, что эта, с вашими рисунками, принесет нам хорошую прибыль.

«Деньги на булавки», — мысленно усмехнулась она. Во всяком случае, именно так папа любил их называть, ибо заработки Грейс не составляли даже четверти ее карманных денег. Тем не менее деньги, которые она получила за публикацию «маленьких акварелей», позволяли ей удовлетворять свои, чисто женские прихоти. А что еще важнее, они были ее собственные. Заработанные своим трудом.

— Мы уже получаем заказы, — сообщил Терренс, выравнивая стопку рисунков в папке и завязывая тесемки. — Лорд Эстбери в этот раз берет две дюжины. Он собирается подарить их своим друзьям-охотникам.

Грейс поморщилась:

— Это ужасно. Ведь книга задумана как справочник по орнитологии.

— Видимо, лорда и его великосветских друзей подобные тонкости не интересуют. Они любят рассматривать птиц, даже любоваться ими, а затем идут и стреляют их. Что, вы говорили, ваша кухарка готовит сегодня на обед? Жареную птицу, не так ли?

Грейс пристально взглянула на него и засмеялась:

— Очко в вашу пользу. Вы уверены, что не останетесь насладиться лакомым кушаньем?

Терренс с улыбкой покачал головой:

— Нет, хотя звучит и соблазнительно. А вот и Марта с нашим чаем. — Отложив папку, он забрал у экономки тяжелый поднос и отнес на стол.

Съев солидный кусок пирога, Терренс отодвинул тарелку.

— Значит, в следующий вторник я увижу вас в театре? Будет отмечаться Иванов день.

Грейс поставила чашку.

— О, я вам еще не сказала? Я ведь на несколько недель уезжаю в Бат. Видимо, тетя Джейн написала папе, спрашивая, не соглашусь ли я остаться с ней. Она хочет побывать на водах и не выносит одиночества, хотя у нее свой довольно широкий круг друзей. Я не могла найти причин отказать ей.

— И не должны, — слегка нахмурившись, согласился Терренс.

— Не беспокойтесь. Я возьму с собой все необходимое, чтобы начать работу над иллюстрациями цветов, — заверила его Грейс. — И все сделаю вовремя.

— Не сомневаюсь. Если я в ком-то и могу быть уверен, так это только в вас. Но учтите — я буду скучать в одиночестве.

Грейс знала, что не должна поощрять Терренса, но ведь он ее друг.

— Я тоже, — искренне сказала девушка.

Удовлетворенный и довольный Джек лежал в объятиях любовницы. Он позаботился, чтобы та первая достигла оргазма. Ее крики удовольствия могли разбудить весь дом. К счастью, у Филиппы были вышколенные слуги, если даже они что-то и слышали, то никак на это не реагировали.

Джек перевернулся на спину, пытаясь обрести дыхание, бесстыдно голый, так как простыни и стеганое покрывало давно сползли на пол.

— Боже, дорогой, ты делаешь это и-з-у-мительно, — пропела Филиппа, проводя изящной рукой по его груди. — Как, по-твоему, скоро удастся это повторить?

Джек усмехнулся:

— Дай мне несколько минут, и станет ясно.

Ее пальцы двинулись вниз с явным намерением помочь ему. Джек нежно остановил ее руку.

— Филиппа, что касается загородной вечеринки на следующей неделе...

— Да? — Она склонилась над ним, чтобы он беспрепятственно мог видеть ее обнаженную грудь и длинные пряди темных волос, ниспадающие ей на плечи весьма соблазнительным образом. — Только представь, как мы там позабавимся! С нетерпением жду, когда смогу тайно прокрасться в твою комнату. Или ты в мою?

— Прости, дорогая, вряд ли это возможно.

— Что ты имеешь в виду? Обещаю, тебе не придется скучать.

Джек покачал головой:

— К сожалению, я не смогу приехать на вечеринку.

Улыбка Филиппы тут же исчезла.

— Не понимаю. В это время года ты всегда уезжал за город.

— В этот раз не получится.

Джек сел и, приводя себя в порядок, думал о записке Данверса, полученной утром. Тот сообщал ему о планах Грейс на остаток лета и осень.

— Я еду в Бат, — мрачно произнес он.

Филиппа громко, от души засмеялась:

— О, ты меня разыгрываешь. Джек Байрон в Бате, конец света! Полагаю, сейчас еще ты мне скажешь, что едешь в это ужасное место на воды.

— На самом деле я отправляюсь туда ради невесты.

Зеленые глаза Филиппы расширились от изумления.

— Как! Ты женишься?

— Похоже на то.

Не упоминая имен и конкретные условия его соглашения с Данверсом, Джек рассказал любовнице о своем затруднительном положении.

— Как видишь, это единственно возможное решение, — закончил он. — Мне не хотелось говорить тебе об этом, но, думаю, правда все же лучше. К чему недомолвки?

Выскользнув из постели, Филиппа накинула на себя поднятый с пола шелковый пеньюар и обернулась.

— Не скажу, что эти новости меня обрадовали, но я тебя понимаю. Очевидно, это разумный выход. Просто я не могу вообразить тебя вступающим в договорной брак. А эта девушка... Что она собой представляет?

— Она...

Джек умолк, обнаружив, что почему-то не хочет говорить о Грейс Данверс. Она интересная. И необычная в отличие от всех его женщин. Она... сложная. Поняв направление своих мыслей, он вернулся к теме их разговора.

— Какая разница? Обычная девушка, — безразличным тоном произнес он. — Я беру ее в жены по необходимости. Все остальное не имеет значения.

— Бедняжка, — заметила Филиппа, садясь рядом с ним. — Зная тебя, могу предположить, что она сразу падет жертвой твоих чар и почтет за счастье быть твоей женой вне зависимости от обстоятельств. Я уверена, по-своему ты будешь милым, даже великодушным с ней. Что же касается, меня, то я умею быть терпеливой. В конце концов, десять ужасных лет ждала смерти похотливого распутника, за которого меня заставил выйти отец. По крайней мере эта девушка получит зрелого, сильного мужчину во цвете лет, а не какого-то высохшего козла, годящегося ей в прадеды. Если же учесть, какой ты превосходный любовник, то ей вообще несказанно повезло. Любая почтет за счастье отдать тебе свою непорочность. Я бы и сама это сделала.

— Филиппа...

— Не беспокойся, — прошептала она. — Со временем, когда ты устанешь от роли заботливого мужа, возвращайся ко мне. Ты всегда будешь желанным в моей постели.

Взяв ее руку, Джек поцеловал ей ладонь.

— Ты слишком великодушна, тебе нет равных.

Филиппа с улыбкой покачала головой:

— Ты преувеличиваешь. Я самая обыкновенная. За исключением моих способностей на любовном ложе. Тут я более чем превосходна. — Снова избавившись от пеньюара, она села верхом на его бедра. — Как ты относишься к последней битве под занавес? Давай сделаем на прощание нечто феерическое, поскольку Бат — одно из скучнейших мест на земле.

Когда Джек подхватил ее маленькое гибкое тело, у него вдруг мелькнуло воспоминание о рыжих волосах Грейс, непонятно чем вызванное. Однако, не тратя времени на раздумья о причине этого, он с энтузиазмом откликнулся на щедрое предложение Филиппы.

Глава 3

Неделю спустя Грейс пришла в небольшой зал неподалеку от Сидней-Гарденз на лекцию о цветоводстве. Чтобы ее рост или поля шляпы никому не мешали, она села в последнем ряду, достала из ридикюля маленький блокнот с карандашом и приготовилась ждать.

Ее сопровождала только горничная, которая сейчас отдыхала в компании других слуг. Тетя Джейн отказалась присоединиться к ней, она любила красоту и запах свежих цветов, а не лекции по их разведению.

— Для этого я держу Перкинса, — сказала тетя за утренним чаем, тостом и сосисками. — Пусть садовник копает в саду землю и ухаживает за растениями, а мне это ни к чему.

Поскольку Грейс была уже не в первом расцвете юности, тетя Джейн сочла приемлемым, чтобы ее сопровождала только горничная, но обещала приехать к концу лекций.

Грейс взглянула на изящные золотые часы, украшенные жемчугом. До начала осталось еще минут десять, и зал постепенно заполнялся. В основном тут были пожилые, ученого вида мужчины и всего три женщины средних лет, явно «синие чулки».

Скользнув равнодушным взглядом по своему ряду стульев, Грейс заметила в дальнем конце темноволосого привлекательного мужчину. Он выглядел здесь пантерой, которая по ошибке оказалась в комнате, полной обыкновенных домашних кошек.

«Этого не может быть», — подумала Грейс, хотя он был похож на случайно встретившегося ей джентльмена в магазине Хэтчарда. Великолепного, утонченного, опасно привлекательного лорда Джека Байрона!

В конце концов, что делать в Бате человеку вроде него? И, что совсем уж невероятно, приходить на лекцию о цветах? В это время года аристократы отправляются в свои загородные поместья стрелять уток и посещать друзей из высшего общества. Они не ездят на старомодные курорты, если, конечно, им не требуется лечение на водах. Но при взгляде на этого человека никто бы не усомнился в его крепком здоровье.

«Нет, это не он», — говорила она себе, изучая профиль мужчины.

Грейс вдруг захотелось, чтоб он повернул голову и дал ей возможность получше разглядеть свое лицо. Тогда она получит ответ. Ведь, несмотря на их короткую, совсем мимолетную, встречу в магазине, девушка часто думала о нем по ночам, вспоминала его лицо и незабываемые глаза. А сколько раз на дню она витала в облаках? Ну как же не ругать себя за подобную слабость и глупость?

Вот и сейчас она ведет себя как дурочка. Когда мужчина повернул голову, сердце у нее подпрыгнуло, дыхание перехватило, будто ее ударили невзначай в солнечное сплетение. Опустив глаза, она тупо глядела в пол.

Боже, да ведь это действительно Джек Байрон!

Заметит ли он ее? Узнает ли? Хочет ли она этого?

Грейс потребовалась целая минута, чтобы немного успокоиться и снова поднять глаза. Увы, Байрон не только не смотрел на нее, его вообще не было на месте. Видимо, он уже покинул зал.

Когда началась лекция, ей потребовалось несколько минут, чтобы вникнуть в тему доклада, и еще немного времени, чтобы приступить к зарисовке цветов, о которых шла речь.

Сосредоточившись на работе, она даже не обратила внимания, что рядом с ней кто-то сел. Но пока ее карандаш быстро двигался по бумаге, девушка краем глаза увидела элегантные черные туфли, а затем длинные ноги, обтянутые коричневыми панталонами. Карандаш в ее руке замер.

— Простите, кажется, мы с вами уже встречались? — услышала она знакомый баритон. — Мисс Дэниелс, не так ли?

Хотя Грейс уже знала, кто это, она осмелилась поднять глаза. Само это действие было непривычным, если учесть, что ей редко уделяли внимание мужчины. От яркой лазури его глаз по телу девушки пробежала дрожь.

— Мисс Данверс, — тихо поправила она.

— О, конечно! — Он склонил голову. — Мои глубочайшие извинения, мисс Данверс.

Грейс уже не слушала лектора и забыла о работе, всецело посвятив внимание человеку рядом с ней!

— Джек Байрон, — представился он, видимо, решив, что она не помнит его имени. Затем положил руку на спинку ее стула и наклонился. — Ведь мы уже виделись в Лондоне?

Он сидел так близко, что она могла различить мельчайшие волоски темной щетины на его щеках. Настолько близко, чтобы уловить запах дорогого мыла и лавандовой воды, исходивший от него. На миг Грейс даже наклонилась, привлеченная едва уловимыми ароматами, но быстро опомнилась и выпрямилась.

— У Гантера, не так ли? За мороженым? — спросил он.

— Нет. У Хэтчарда. За книгами.

— Да, вы правы. Теперь я вспомнил. Увлекаетесь цветоводством?

Несколько человек повернулись и осуждающе взглянули на них. Грейс тут же пришла в себя и отодвинулась от лорда Джека. Он сделал то же самое и убрал руку со спинки ее стула. Долгую минуту оба серьезно внимали лектору.

— Что привело вас в Бат? — снова прошептал он.

Грейс колебалась, зная, что не должна отвечать.

— Я приехала на несколько недель в гости к тете.

— Приятное время года для семейного визита. А где ваша достопочтенная спутница? Вы же тут не одна?

— Конечно, со мной горничная. Тетя приедет к концу лекции, чтобы отвезти меня домой. — Грейс умолкла, пытаясь слушать докладчика, но безуспешно. — А вы, милорд? Почему вы здесь оказались?

Он молчал, глядя перед собой, и Грейс подумала, что не дождется ответа.

— Личные дела, — наконец сказал он. — Они задержат меня в Бате примерно на тот же срок. Значит, вы наслаждаетесь цветами?

— Как и большинство представительниц моего пола.

— Хотя специальные лекции не слишком их привлекают. — Грейс поправила на коленях блокнот и положила на него карандаш. — Признаться, я немного удивлена, что вижу здесь человека, подобного вам.

Джек поднял бровь:

— Человека, подобного мне? Что вы хотите этим сказать?

— Прошу вас, не обижайтесь. Просто большинство людей, даже те, кто любит растения, не склонны к изучению ботаники и садоводства. Уж очень это специфическое занятие.

— То есть вы считаете меня глупым бездельником?

— Вовсе нет. Я... — Грейс умолкла, поймав его проницательный взгляд.

— Итак, договаривайте. Выносите свой вердикт.

Девушка понимала, что выходит за рамки допустимого, но уже не могла остановиться.

— На мой взгляд, сильные и здоровые мужчины, как вы, предпочитают физические занятия.

— В самом деле? И какого рода «физические занятия» вы имеете в виду?

Грейс вспыхнула. Похоже, она становится все глупее, раз ей пришли мысли о романтических свиданиях и поцелуях тайком, в чем Джек Байрон, несомненно, должен быть специалистом.

— Охоту, рыбалку, верховую езду, — пробормотала она.

— Должен признаться, что время от времени я занимаюсь охотой и рыбалкой. Что же до верховой езды... — Он посмотрел на ее губы. — Я всегда готов к хорошей скачке.

Грейс пришла в замешательство. У нее почему-то сложилось впечатление, что он явно говорит не о лошадях.

В некотором волнении опустив глаза, она лишь теперь осознала, что докладчик закончил свою лекцию и отвечает на последние вопросы публики.

— Я считаю не вполне справедливым ваше утверждение, что мужчина вроде меня не может интересоваться серьезными предметами, — не отступал лорд Джек. — Возможно, цветоводство и не главная сфера моих интересов, тем не менее оно заслуживает внимания. Я надеялся, лектор предложит что-то новое в использовании гибридов культурных сортов растений. Или способ прививки розы центифалия и других благоухающих сортов. К несчастью, он показал только поверхностное знание темы, хотя я не стал бы вступать с ним в полемику. — Грейс с немым изумлением смотрела на него, и Джек ослепительно улыбнулся: — Я вас понимаю. Ведь легче всего судить о человеке по внешности, чем взять на себя труд заглянуть поглубже.

— Да, вы правы, разумеется, — смущенно прошептала девушка.

Много раз она тоже думала об этом, а теперь, к своему стыду, оказалась не лучше других, столь же поверхностно оценив Байрона. Впредь она постарается этого не делать... если они снова встретятся.

— Видимо, лекция окончена, — Сказал он, и Грейс наконец увидела, что публика направляется к выходу. — А я, увлекшись нашей беседой, даже не заметил. Так вы говорите, приедет ваша тетя, чтобы проводить вас домой?

— Она должна скоро быть здесь.

Встав, он предложил ей руку. Когда Грейс почувствовала его уверенное пожатие, внутри у нее что-то затрепетало, словно крошечные крылья.

— Разрешите поблагодарить вас за приятное развлечение, мисс Данверс. Я получил большое удовольствие от нашей беседы. Я бы с удовольствием остался, но время пролетело быстрее, чем я рассчитывал, и мне пора идти. Давайте поищем вашу служанку?

Грейс подавила разочарование. Видимо, он лишь случайно забрел сюда и теперь хочет поскорее отделаться от нее.

— Благодарю вас, — сухо ответила девушка. — Она в соседнем помещении, я полагаю.

— Все равно давайте найдем ее.

К сожалению, горничная отыскалась слишком быстро, и когда они вернулись в главный коридор, Байрон изящно поклонился.

— Не скажу — прощайте, лучше — до свидания.

Грейс присела в реверансе:

— До свидания, ваша светлость.

Он бросил на нее загадочный взгляд, словно мог сказать больше, но вместо этого наклонил голову, затем повернулся и ушел.

— Кто это был? — спросила служанка, глядя вслед лорду Джеку. — Он красавец, мисс, это бесспорно. И настоящий джентльмен к тому же.

— Как бы то ни было, вряд ли мы увидим его снова, — ответила Грейс, подавляя тоскливый вздох. — Он зашел только послушать лекцию. Так, от нечего делать.

Она сунула блокнот в ридикюль и направилась к выходу, где с облегчением увидела экипаж тети Джейн.

Из своего укрытия неподалеку Джек видел, как Грейс села в четырехместную коляску и уехала предположительно с тетушкой.

Ну что же, день прошел неплохо. Они с Грейс опять встретились и поговорили. Теперь их короткое знакомство вполне может стать с его стороны ухаживанием. Если, конечно, его действия можно именовать подобным термином. Тут скорее подходит слово «покорение», учитывая бездушный характер сделки Джека с ее отцом. Но уже при первой встрече он понял, что эта задача будет не такой неприятной и трудной работой, как он предполагал. Грейс оказалась умной, обаятельной, весьма сообразительной и насмешливой. Конечно, со временем ему, вполне возможно, станет скучно, а пока он находил ее обворожительной.

Но как бы то ни было, придется соблюдать осторожность. Грейс почти уличила его своими вопросами насчет присутствия на лекции. Она была права, говоря, что он не из тех людей, кого может всерьез заинтересовать цветоводство. К счастью, Джек из предосторожности бегло просмотрел несколько книг по ботанике.

В детстве, когда ему не сиделось дома в погожие весенние и летние дни, он развил свой дар запоминания. Отец выбрал для них строгого, очень серьезного домашнего учителя, поэтому сбежать из классной комнаты можно было только одним способом: ответить заданный урок без единой ошибки.

Поупражнявшись, Джек научился мысленно видеть прочитанное, и с тех пор он всегда пользовался своим умением. Включая годы в Итоне и Оксфорде, где легко осваивал предметы, что оставляло ему больше времени на другие, гораздо более приятные занятия. А сегодня его способность пригодилась ему в разговоре о цветах — вот уж совершенно чуждая ему сфера!

Он улыбнулся, вспомнив, насколько изумил девушку своим ответом.

Многие сочли бы Грейс обыкновенной, ничем не примечательной особой. Но чем дольше он смотрел на нее, тем больше она ему нравилась. Во время их молчаливого тет-а-тет он едва сдерживал желание увлечь ее в парк, где мог сорвать с ее уст поцелуй. Хорошо, что они сидели в лекционном зале, поскольку для проявлений нежности еще слишком рано.

Поэтому Джек считал оправданным свой внезапный уход. Оставшись, он мог бы ускорить дело и только встревожил бы Грейс. Он и так зашел дальше, чем планировал для их первой настоящей встречи, позволив себе намеки, которые более опытная женщина сразу бы поняла. А Грейс Данверс только покраснела и выглядела неуверенной.

В этот момент он счел ее восхитительной.

И слишком простодушной.

Время для интима еще настанет. И тогда она получит изысканное удовольствие. Конечно, он может овладеть ею как своей женой, потому что это его обязанность. И он сделает это, потому хочет ее.

Обдумывая следующий ход, Джек пешком направился к арендованному им дому.

Глава 4

Три дня спустя Грейс проводила тетю в лучший парфюмерный магазин Бата, где, надев очки, стала внимательно рассматривать стеклянные флаконы, выставленные на прилавке. У каждого стояла маленькая белая карточка с описанием запаха.

Масло бергамота.

Эфирное масло из цветов апельсинового дерева.

Экстракт миндаля.

Как правило, Грейс редко пользовалась духами, А когда это случалось, предпочитала легкие запахи ироде фиалковой воды или пары капель ванили, растертых на запястьях либо за ушами.

Тетя Джейн, напротив, обожала духи. Полированный туалетный стол орехового дерева был полностью забит флакончиками, баночками с кремом и коробочками с пудрой. Их было столько, что ей понадобился отдельный шкаф с выдвижными ящиками, чтобы поместить туда гребни, расчески, щетки для волос и ювелирные изделия.

— Тебе нравится? — спросила тетя, подходя к ней с открытым флаконом в руке, Покорно наклонившись, Грейс понюхала, сморщила нос и отпрянула, чтобы не чихнуть.

— На мой вкус, слишком тяжелый запах, — пробормотала она. — Что это? Гвоздика, если не ошибаюсь, возможно, с добавлением корицы. И еще какой-то аромат... не могу определить.

— Масло виверры, — сообщила тетя Джейн. — Очевидно, такой аромат предпочитает императрица Жозефина. Хотя, если верить слухам, которые я читала, ей недолго быть женой Бони. Говорят, он собирается бросить ее, потому что она бесплодна. По крайней мере, так пишут в газетах.

Грейс кивнула, поскольку читала те же новости.

— Возможно, тебе лучше отказаться от духов, которые предпочитают жены врага, путь даже находящиеся под угрозой развода.

— Фи, какой вздор. Если мы откажемся от всего французского, у нас вообще не будет ничего приличного. Хотя, думаю, насчет этого запаха ты права. — Тетя Джейн закрыла флакон и задумчиво кивнула. — Я должна обсудить это с парфюмером, он создал запах специально для меня. Полагаю, цена может быть выше. Но какой смысл в деньгах, если их нельзя потратить на маленькие удовольствия?

Она поспешно отправилась на поиски главного парфюмера, а Грейс с улыбкой посмотрела ей вслед и вернулась к изучению товаров.

Над дверью звякнул маленький бронзовый колокольчик, однако вместо очередной посетительницы к сугубо дамскому обществу присоединился мужчина. И не просто мужчина. А Джек Байрон...

В превосходном светло-коричневом сюртуке, который был последним криком, моды этого сезона. Облегающие панталоны выгодно подчеркивали его длинные, сильные ноги в сверкающих черных ботинках. На ком-нибудь другом такой ансамбль можно было принять за позерство, но лорд Джек выглядел в нем безупречно.

Грейс заметила, что не только она по достоинству оценила его внешность, и, досадуя на себя, тут же отвернулась.

Что он здесь делает? Ведь магазин рассчитан исключительно на женские вкусы. И где он был в последнее время, хотелось бы знать. Впрочем, ей нет до этого никакого дела.

На том ее размышления и закончились, потому что Грейс увидела его рядом.

— Мисс Данверс, — приветствовал он. — Мы опять встретились.

Она слегка повернулась, делая вид, что лишь сейчас заметила его появление.

— Ваша светлость? Как поживаете?

— Неплохо, благодарю вас. Особенно в данный момент, поскольку имею удовольствие находиться в столь приятном обществе.

Грейс понимала, что флирт для него такое же естественное дело, как дыхание, поэтому она заставила себя проигнорировать его комплимент!

— Итак, что привело вас сюда? Вряд ли это одно из ваших любимых развлечений.

Джек поднял бровь, глаза насмешливо блеснули.

— Ах, мисс Данверс, вы опять решаете, что мне подходит или не подходит делать. Будьте снисходительны.

Она покраснела от его забавного упрека.

— Я здесь, чтобы сделать покупку.

«Ну конечно, — подумала Грейс, — он собирается купить подарок знакомой женщине или даже любовнице. Не своей же хозяйке».

— Может, вы будете так добры помочь мне? — осведомился Джек.

Помочь ему выбрать духи его любовнице? Ну уж нет!

— Я ищу подарок для сестры. Точнее, для одной из моих сестер, поскольку другая еще слишком молода для подобных подношений. Наверно, тут есть что-нибудь, что могло бы ей понравиться.

— Здесь прекрасный выбор! — облегченно воскликнула Грейс.

— Я рад, что вы так считаете. Хотя вас, кажется, немного удивило, что у меня есть сестра. Кому же еще я мог бы преподнести столь интимный подарок?

— Откуда же мне знать, — ответила Г рейс, надеясь, что он благоприятно истолкует ее ответ, — А какой запах предпочитает ваша сестра?

Джек задумался.

— Понятия не имею.

— Она любит цветы или ей больше по вкусу травы и пряные специи?

Вопрос поставил его в тупик.

— Я думаю, цветы. Мэллори их просто обожает.

Грейс улыбнулась:

— Тогда это упрощает задачу. Мэллори? Красивое имя.

— Да. Хотя не такое лиричное, как ваше. — Он почти незаметно придвинулся к ней. — А какой запах предпочитаете вы?

— Никакой. Я очень редко пользуюсь духами.

Джек придвинулся еще ближе, прошептав:

— Значит, вы такая душистая от природы? Так я и предполагал.

Чтобы удержаться на ногах, Г рейс тайком вцепилась в деревянный прилавок, радуясь, что не сбросила при этом никаких флаконов.

— Она... ей может понравиться запах жасмина или гиацинта, — пробормотала девушка, стараясь успокоиться. — Ваша сестра старше или моложе вас?

— Моложе. Ей всего девятнадцать.

— Тогда что-нибудь девическое. Например, туалетная вода из цветов апельсинового дерева. Аромат нежный, чуть легкомысленный, словно теплый весенний ветерок.

Джек положил руку на прилавок так близко, что их пальцы едва не соприкасались. Хотя руки у нее были соразмерны ее росту, она всегда считала их слишком большими, даже нескладными. Но сейчас они выглядели маленькими в сравнении с его — широкими, сильными. Грейс пристально смотрела на них, отмечая разницу, и ей вдруг захотелось, чтобы он накрыл ее руку своей ладонью.

Что она делает? О чем думает? Главное, как отнесется к этому он? Видимо, Джек даже ни о чем не подозревает, иначе бы ужаснулся. Или, что еще хуже, засмеялся.

Мгновенно отступив и расправив плечи, Грейс вызывающе встала перед ним в полный рост.

— Вашей сестре могут понравиться духи с ароматом сирени. Очаровательный запах.

Он убрал руку с прилавка.

— Я в этом уверен. Но туалетная вода из цветов апельсинового дерева кажется мне самой подходящей для нее. У вас безупречный вкус.

Джек подозвал продавца, сделал заказ и, дождавшись, когда молодой человек уйдет, чтобы оформить покупку, сказал Грейс:

— Благодарю за помощь, я ваш должник. Может, вы посоветуете что-нибудь для моей второй сестры?

Грейс заставила себя взглянуть на него.

— Сколько ей лет?

— Десять. И она любит рисовать, это ее главное увлечение.

— О, в квартале отсюда, на Бонд-стрит, есть прекрасный магазин. Спросите Джорджа, он подберет все, что вам требуется. Вашей сестре можно купить альбом для рисования. А также краски или карандаши.

— Джордж? Похоже, вы там часто бываете, если знаете продавцов по именам. Вы рисуете?

— Да, акварелью.

— О, как интересно! — произнес он без обычной мужской снисходительности.

Наступило короткое молчание. Когда Джек собрался что-то сказать, внезапно появилась тетя.

— Для меня создан новый запах! Гвоздика с легкой ноткой лайма. Восхитительно! — Она умолкла и взглянула на незнакомца. — Прошу извинить меня за невольное вмешательство. Может, ты представишь нас друг другу, Грейс? Судя по манере вашей беседы, ты знакома с этим джентльменом?

— Да, несколько дней назад его светлость и я встретились на лекции по ботанике.

— А до этого один раз в Лондоне, — уточнил Джек. — Видите ли, мисс Данверс и я часто посещаем один и тот же книжный магазин.

Грейс пронзила его строгим взглядом за разглашение информации, не относящейся к делу. Потом, чтобы он не успел ничего добавить, быстро сказала:

— Милорд, разрешите познакомить вас с моей тетей, миссис Джейн Грант. Тетя Джейн, лорд Джон Байрон.

Тетя округлила глаза:

— Байрон? Полагаю, вы не родственник поэта?

— Нет, мэм. Никаких родственных связей с этим, джентльменом я не имею. Равно как не обладаю его талантом сочинения од и сонетов. Тем не менее позвольте заверить, что для меня большое удовольствие познакомиться с вами. — Он поклонился с таким изяществом, что тетя зарделась, несмотря на свои шестьдесят лет.

Видимо, неоспоримому обаянию лорда Джека все возрасты покорны. Грейс не сомневалась, что женщины запросто падают к его ногам, поскольку он и сам большой их любитель вне зависимости от их возраста, роста, внешности или семейного положения. Он мог выбрать себе любую даму, которая ему приглянулась.

Так чем же она привлекает его? Хотя это слишком самонадеянно. Их встречи всего лишь случайность, простое совпадение.

Тетя Джейн наконец вспомнила о хороших манерах и сделала вежливый реверанс.

— И для меня это большое удовольствие, ваша светлость, — произнесла она, выпрямляясь в полный рост, но едва доставая Грейс до плеча. — Байрон, говорите вы. Есть еще одна семья, весьма знаменитая и титулованная, которая носит ту же фамилию. Я читала в путеводителях о владениях герцога Клайборна. Там сказано, что Брэберн даже красивее Чатсуорта или Бленхейма, а парк герцога соперничает с королевским. Полагаю, вы не знакомы с теми Байронами?

— Право, тетя Джейн, — шепотом укорила её Грейс. Тем не менее, он спокойно отнесся к пытливой любознательности дамы.

— Я знаю эту семью, мэм. И даже очень близко. Видите ли, герцог — мой родной брат.

На этот раз глаза округлились у Грейс. Она, конечно, ослышалась? Не мог он заявить такое! Но видимо, все-таки сказал именно это, поскольку тетя всплеснула руками, пробормотав «Боже мой». Лорд Джек снисходительно улыбнулся ее реакции.

А Грейс удивилась своей недогадливости, ей давно следовало понять, что этот мужчина — сын высокопоставленного аристократа. Ведь только детям герцогов, маркизов и графов дано право носить титул по обычаю, а не по закону.

Сын герцога. Брат герцога.

Если она и до того считала его недосягаемым, то сейчас он был так далек от нее, словно их разделял океан.

Может, даже два океана!

Тетя Джейн быстро овладела собой, ее речь обрела прежнюю бойкость.

— Ах, ваша светлость, я никогда бы не подумала, что вы можете оказаться братом герцога. Как удивительно! Я стою в маленьком магазине Бата, разговаривая с одним из наиболее выдающихся людей страны. Никто не поверит.

— Боюсь, вы ошибаетесь, дорогая леди. Ничего выдающегося во мне нет. Я всего лишь третий сын и годен разве что для светских разговоров да как партнер за карточным столом.

— Я уверена, что вы скромничаете. — Она лукаво улыбнулась. — Особенно если вы предпочитаете такое серьезное времяпрепровождение, как лекции по ботанике и книги. Лично я не вижу смысла ни в том, ни в другом, но Грейс любит все, что развивает ее ум.

Лорд Джек взглянул на девушку поверх шляпки тети.

— Я не вижу ничего плохого в тренировке ума. Или тела.

Встревоженная своей реакцией, Грейс отвела взгляд.

— Ну а я предпочитаю развлечения, — заметила тетя Джейн. — Что может быть лучше хорошей вечеринки? О, мне только что пришла в голову превосходная мысль.

Ее племянница нахмурилась, подозревая, что за этим последует.

— Послушайте, я уверена, что лорд Джек вряд ли согласится...

— Да перестань, — отмела ее возражения тетя. — Вы упомянули карты, милорд, следовательно, вы любите играть.

— Время от времени это занятие доставляет мне удовольствие, — признал он.

— Тогда вы должны присоединиться к нам в пятницу. Я устраиваю игру в карты с последующим ужином. Вы окажете мне честь своим присутствием. Если согласны, я пришлю вам карточку со всеми подробностями.

Грейс внутренне съежилась. Невежливо уже то, что тетя устроила ему допрос насчет его родословной. Но пригласить лорда на вечеринку, которая не соответствовала его статусу, — это вообще выходило за рамки приличий.

Хотя покойный дядя Грейс был уважаемым стряпчим и дворянином, его родословная была ничем по сравнению с положением сына герцога, пусть даже младшего.

Отец Грейс был одним из самых выдающихся людей Англии, по крайней мере в области финансов. Но, будучи сыном деревенского кузнеца, он юношей сбежал в Лондон, чтобы разбогатеть, и преуспел в этом. А потом женился на ее матери, отец которой был доктором.

И все же, несмотря на огромное состояние, Эзра Данверс навсегда останется только сыном, а Грейс — внучкой кузнеца. Она усвоила это еще в академии для леди, и годы после учебы лишь подкрепили преподнесенный жизнью урок.

Сын герцога не пара дочери торговца. Аристократы не ходят на вечеринки, которые устраивают неприхотливые матроны среднего класса, не знающие, когда нужно держать язык за зубами.

— Вы очень любезны, мэм, — улыбнулся лорд Джек. — Карты в пятницу? Буду рад присутствовать, если вы обещаете сделать меня своим партнером хотя бы в одной партии.

— Ваша светлость! — Тетя Джейн расплылась в широкой улыбке. — С нетерпением стану ждать этого дня. Не беспокойтесь, вы хорошо проведете время. Грейс об этом позаботится, не так ли, милая? Ты ведь не позволишь скучать нашему дорогому лорду Джону?

«Дорогой лорд Джон» снова посмотрел на Грейс, взметнув черную бровь. Ей показалось, что она заметила в его глазах искру коварства и удовольствия.

Тут за прилавком возник продавец, держа в руке красиво завернутый флакон духов.

— Ваш подарок сестре, милорд — с облегчением произнесла Грейс. — Надеюсь, запах ей понравится.

— Я в этом уверен, — сказал Джек, забирая покупку. — Так до встречи?

— Будем рады видеть вас.

Глава 5

Он, разумеется, не придет.

Эту фразу Грейс молча повторяла себе последние четыре дня, минувшие после встречи с Джеком Байроном в парфюмерном магазине. Когда тетя пригласила его на свою вечеринку, он просто решил не огорчать ее своим отказом, вот и все.

Теперь девушка почти не сомневалась, что в любой момент у двери появится слуга и передаст от него записку с каким-нибудь вежливым извинением, написанную красивым почерком на белом листе. Вероятно, тетя Джейн расстроится, ведь она уже рассказала всем знакомым, что вечеринку обещал посетить брат герцога Клайборна! Но жизнерадостная дама быстро обретет спокойствие.

Что же до нее самой, говорила себе Грейс, то никакого разочарования она не испытывает. Ведь ясно, что принять тетино приглашение его побудило всего лишь великодушие, а затем элементарный здравый смысл вынудил от него отказаться.

Вообще-то ее не слишком интересует, придет Джек сегодня или нет, убеждала себя Грейс, сидя перед туалетным столиком. Этот человек стал причиной беспокойства. Конечно, он великолепен, соблазнителен, ни одна женщина перед ним не устоит. Но чем же она-то может его прельстить? Нет, чем pеже она будет его видеть, тем лучше для нее.

Она громко вздохнула, опустив плечи.

— Не двигайтесь, мисс, а то я не сумею правильно зашпилить волосы, — попросила горничная, стоявшая у нее за спиной.

Грейс сидела прямо и старалась не ерзать, пока служанка не укротила ее непослушные локоны. Наконец прическа была готова. Девушка оглядела себя в зеркало. Платье сидит прекрасно! Она надела простой золотой медальон, свое любимое украшение, принадлежавшее ее матери, натянула длинные белые перчатки и направилась к двери.

Он не приедет, снова подумала она, спускаясь по лестнице.

Через час Грейс убедилась, что ее предположение справедливо. В доме было шумно, гости уже собрались: все, кроме лорда Джека. Тем не менее она часто поглядывала на двери гостиной, чтобы проверить, не появился ли великосветский гость.

Девушка разговаривала с бывшим компаньоном покойного дяди, когда почувствовала на себе чей-то взгляд. Не сознавая, что делает, она прервала разговор и обернулась.

В дверях стоял Джек Байрон.

Высокий, энергичный, очень красивый в темном вечернем костюме. Разумеется, он сразу затмил всех гостей. В далекую эпоху, подумала Грейс, многие из них пали бы на колени, чтобы почтительно вымолить его снисхождение. Присутствующие на некоторое время онемели, не в силах сразу свыкнуться с присутствием столь высокого гостя.

Но лорд Джек смотрел только на нее, словно Грейс была здесь единственной женщиной, достойной внимания.

А она, не отводя взгляда, смотрела, как он медленно приближается к ней.

Джек никогда еще не видел Грейс такой красивой. Переливающийся бронзовый шелк вечернего платья придавал кремовый оттенок ее коже, а блестящие рыжие волосы напоминали ему живое пламя.

Скорее всего, она особенно хороша в минуты страсти.

Он гадал, скрыт ли такой же огонь у нее внутри, смакуя мысль, что ему предстоит это выяснить. Но сегодня вечером он должен сдерживаться, как и во все предыдущие дни. К чему торопиться?

Ему невероятно повезло, что Грейс оказалась в том парфюмерном магазине. Он ждал подходящего момента для новой встречи, а необходимость купить подарки для сестер была прекрасным поводом, чтобы продолжить знакомство. Ну а когда ее тетя пригласила его на вечеринку, он чуть не поцеловал ее, радуясь предоставленной ему возможности так легко войти в круг Грейс.

Теперь их разделяла только половина гостиной, и он уже шел к ней, когда хозяйка преградила ему дорогу.

— О, ваша светлость, вы приехали, — с явным удовольствием приветствовала его миссис Грант. — Добро пожаловать в мой дом. Я польщена.

— Вы оказали мне честь, мэм, — поклонился Джек.

— Очень любезно с вашей стороны навестить нас.

Он снисходительно кивнул:

— У вас столько гостей...

— Не забывают меня на старости лет, — с улыбкой призналась она, беря его под руку: — Идемте. С вашего позволения, я вас представлю.

Не имея выбора, Джек подчинился.

Обмен любезностями и улыбками занял около получаса, и когда он получил наконец возможность отыскать Грейс, та уже играла в вист. Он подумал, не присоединиться ли ему к следующей партии, но это была совсем не та игра, которая его интересовала. Правильнее сказать, его интересовал определенный игрок.

Улыбнувшись, Джек направился прямо к девушке.

Грейс скорее почувствовала, чем увидела присутствие лорда Джека, которое тут же сбило ее с толку. Партнер тяжело вздохнул, когда она сделала неправильную ставку, отдав взятку другой паре.

— Думаю, бубны стали бы лучшим выбором, — прошептал ей на ухо лорд Джек.

Она бросила на него гневный взгляд и столь же тихо ответила:

— Благодарю за запоздалый совет, милорд.

Джек засмеялся. Придвинув стул, он сел чуть позади, справа от нее.

— Надеюсь, вы не будете возражать, если я останусь и понаблюдаю за игрой? — спросил он.

Грейс промолчала. Две женщины постарше и худой мужчина с готовностью дали согласие. Игра возобновилась, но после ошибки Грейс они с ее партнером отдавали одну взятку за другой, и партия закончилась их полным крахом. Карты были собраны для новой сдачи.

— Мои извинения, что я не поприветствовал вас должным образом, — обратился к Грейс лорд Джек, пока остальные вели собственную беседу. — Ваша тетя сразу взяла меня в плен.

— Да, в подобных делах она большой специалист. Но я отлично помню, что поздоровалась, с вами, когда вы обходили гостей.

— Мы действительно обменялись безобидными замечаниями о погоде, но времени для личной беседы у нас до сих пор не было.

— И сейчас нет, — ответила девушка, беря карты, — поскольку мы продолжаем игру.

Джек с усмешкой откинулся на спинку стула. Несмотря на его небрежную позу и расслабленный, почти сонный вид, Грейс чувствовала, что он бдителен и готов к внезапному прыжку, словно притаившийся хищник из семейства кошачьих.

Распределяя карты по мастям и достоинству, она старалась держать руку так, чтобы их не было видно. Однако его рост и угол, под каким сидел Джек, облегчали ему задачу.

«Не важно, раз он не играет», — решила Грейс.

Но вскоре она поняла, что лорд Джек все же участвует в происходящем, то слегка ерзая на стуле, то потирая кончик носа, когда она готова была делать ошибку. Хотя Грейс скрывала от него свои карты, он всегда знал верный ход прежде, чем тот был сделан. Может, у него какой-то сверхъестественный дар, позволяющий ему видеть насквозь любые карты? Как бы то ни было, в результате его вольной или невольной помощи она с партнером на этот раз выиграла партию и небольшую стопку монет в придачу.

Наконец игроки встали, чтобы размять ноги и освежиться. Грейс осталась на месте, дожидаясь, пока все уйдут, и затем повернулась к лорду.

— Что вы делаете? — прошептала она.

— О чем вы говорите? — с невинным выражением спросил Джек.

— Вы прекрасно понимаете. Слишком активно помогали мне, подавая знаки во время игры. Удивляюсь, почему никто вам ничего не сказал, особенно после того, как вы потерли нос в пятый раз.

Тот сверкнул белозубой улыбкой:

— А никто понятия не имел, что я делаю. И если говорить, о моих знаках, то вы ведь успешно ими пользовались. Разве не так?

— Я бы вполне обошлась и без них.

Он скептически поднял бровь.

— Чувствую себя мошенницей.

— Несомненно. Как же вас еще назвать? Вы должны быть навеки отлучены от игры за «кражу» целых восьми пенсов в этой взятке.

— Сумма не главное.

— И наши действия тоже не преступление. На худой конец мы играли как команда, поскольку я не мог видеть карты ваших партнеров.

Несмотря на удивительную точность его подсказок, Грейс знала, что со своего места он не мог разглядеть того, чем располагала противоположная сторона.

— Но как вы угадываете?

Джек пожал плечами:

— Ничего сложного здесь нет. Главное, надо следить за вышедшими из игры картами и постараться их не забыть. Все остальное тогда окажется просто.

Грейс молчала, осмысливая информацию.

— Напомните мне, чтобы я никогда не играла в карты против вас.

— Я буду ждать случая и благоприятной возможности, чтобы изменить ваше мнение. А теперь, если не ошибаюсь, ваша тетя собирается пригласить всех на ужин. Прошу вас, сядьте рядом со мной.

— Не уверена, что смогу помочь, поскольку на столе уже стоят карточки с указанием места.

— Тогда мы переставим их по нашему желанию. — Бесстыдно подмигнув, Джек встал и предложил ей руку.

— Вы шутите?

— Да как вам сказать...

Грейс изучающе смотрела на него:

— Я думаю, вы самый безнравственный из всех знакомых мне мужчин.

Джек засмеялся, потом наклонился, почти касаясь губами ее уха, и прошептал:

— В таком случае вам лучше избегать меня, не то я перестану быть джентльменом и постараюсь сбить вас с пути истинного.

Это и делало его таким опасным, потому что в отличие от других мужчин он мог легко соблазнить ее, и она бы ему позволила. Но, слава Богу, он просто дразнит ее. С таким неутешительным выводом девушка положила ладонь на его рукав, и он повел ее на ужин.

К своему удивлению, Грейс обнаружила, что будет сидеть рядом с лордом Джеком.

— Я опять стал должником вашей тети, — улыбнулся он, взглянув на карточки.

Ее соседом слева оказался старик с медной слуховой трубкой в ухе. После того как они несколько раз обменялись приветствиями, тот с улыбкой кивнул и занялся супом, явно довольный, что ужинает в тишине.

Женщина справа от лорда Джека вела оживленный разговор с другим соседом, поэтому Грейс была в центре его внимания и предполагала, что он продолжит свое заигрывание.

— Итак, мисс Данверс, — начал он, приступая к супу,— каково ваше мнение о Декарте?

Ее рука, державшая ложку, замерла над тарелкой.

— Что?

— Декарт. Помните его постулат: «Я мыслю, следовательно, я существую»? Наверняка вы знакомы с его сочинениями.

Он что, намерен разговаривать о таких высоких материях? Девушка слегка нахмурилась:

— Почему вы так решили?

— Потому что нам обоим известна ваша любовь к чтению, а если вы знакомы с Джонсоном и Свифтом, то вас могут интересовать и другие мыслители, даже французские.

— Но названные вами писатели были эссеистами, а не философами.

— Значит, вы знаете Декарта, — улыбнулся он.

— Мой отец говорит, что я не должна этим заниматься. Наше общество уверено, что женщине ни к чему забивать себе голову бесполезными знаниями. Ее дело шить, вести домашнее хозяйство и растить детей. А политику и философию оставить мужчинам.

— Но вы с этим не согласны?

— Конечно, раз я читаю такие серьезные книги. Когда училась в школе, то говорила папе, что Вольтер и Руссо — часть моих уроков французского.

— Вот как? — засмеялся лорд Джек. — Только не говорите мне, что верите в права человека, волю народа и прочие радикальные идеи.

Г рейс помолчала, оценивая его точку зрения.

— Я не сторонница отмены монархии, если вы намекаете на это. Но также не считаю, что нельзя дать простым людям право голоса.

— Значит, вы хотите дать это право всем, независимо от образования или доходов. Даже женщинам, полагаю?

Девушка пару секунд решала, ответить ему или нет.

— Да, — наконец призналась она,— Даже нам. А что в этом предосудительного?

— Не выдавайте меня, но я с вами согласен, — заговорщически прошептал лорд Джек.

— Правда?

Тот кивнул:

— Позор, не так ли? Сын герцога хочет дать слово простому народу. А что касается женщин, то они намного умнее, чем позволяют себе признать мужчины. Поэтому представители моего пола хотят видеть своих женщин необразованными и вечно беременными. Представьте, какая будет конкуренция, если мы дадим им равные права.

Грейс улыбнулась, восхищенная услышанным:

— Боюсь даже думать об этом.

Они разговаривали в течение всего ужина, легко переходя с одной темы на другую. Когда подали десерт, Грейс вдруг осознала, что почти ничего не съела. Она была слишком восхищена Джеком Байроном, чтобы обращать на такие пустяки внимание.

Поскольку тетя Джейн не признавала церемоний, то не попросила дам удалиться, предоставив мужчинам в одиночестве наслаждаться портвейном и сигарами. Вместо этого все поднялись из-за стола и вернулись в гостиную для продолжения карточной игры. Лорд Джек, к удовольствию Грейс, взял ее под руку, и оба не спеша последовали за гостями, потом сели на кушетку возле окна, чтобы возобновить прерванную беседу — она за чаем, он за бренди. Теперь разговор зашел об искусстве, музыке, любимых пьесах и драматургах.

Время пролетело незаметно.

— Полагаю, мы еще встретимся, мисс Данверс. — Джек склонился к ее руке. — Благодарю за приятный вечер.

— А я признательна вам, ваша светлость, мне было очень интересно.

Грейс не кривила душой. С ним она вела себя раскованно и непринужденно, что было редкостью в ее общении с малознакомыми людьми.

Сделав реверанс, она попрощалась и потом смотрела с порога, как Джек сел в карету и уехал.

Когда откланялся последний гость, и дверь была заперта на ночь, они с тетей направились к лестнице.

— Прекрасный вечер, — с сонной улыбкой провозгласила тетя Джейн.

— Да, замечательный, — согласилась. Грейс.

— Я в этом уверена, если учесть, что некоего красивого лорда невозможно было оторвать от тебя. Ты одержала победу, дорогая. Поздравляю!

— Победу? О нет, ты неправильно все поняла.

Тетя презрительно фыркнула:

— Ничего подобного. Я не слепая. По мужчинам сразу видно, когда они увлечены женщиной, а у лорда Джона это было просто написано на лбу. Он проявил настойчивость, выделив тебя и затем не отпуская целый вечер.

— Ты преувеличиваешь, тетя. Джек не ухаживал за мной, мы просто разговаривали, — возразила Грейс.

— Ах, вот как? — Она потрепала племянницу по плечу, когда они поднялись на лестничную площадку, — Называй это как угодно, но лорд явно к тебе неравнодушен.

Нет, подумала Грейс, это вовсе не так, по крайней мере в том смысле, какой имеет в виду тетя Джейн. Он пришел только из вежливости, а проводил с ней время потому, что она здесь самая молодая. Его внимание к ней не стоит принимать всерьез. Похоже, он скучал, и она по непонятной причине забавляла его. Когда он закончит свои дела в Бате, уедет и забудет, что когда-то знал девушку по имени Грейс Данверс.

— Мы просто хорошие знакомые, у нас есть общие интересы, — настаивала Грейс. — Никаких глубоких чувств он ко мне не испытывает, уверяю тебя.

— Время покажет, — глубокомысленно ответила тетя. — А сейчас я иду в постель. Спокойной ночи, дорогая! Если тебе приснится этот красавчик, ты будешь спать отлично. — Засмеявшись, она направилась по коридору в свою комнату.

Грейс вошла в спальню, понимая, что последнее ехидное замечание тети не так уж далеко от истины.

Глава 6

За следующие две недели тетя Джейн получила массу доказательств, что лорд Байрон, как она и говорила, явно неравнодушен к Грейс.

Они встречали его повсюду.

То во время их прогулки на главной площади Бата, то на Бонд-стрит, когда делали покупки, то на Роял-Кресчент, где Джек жил.

Грейс заметила его на общих собраниях и двух частных приемах. Даже в зале для питья минеральных вод она увидела Джека и согласилась на прогулку, пока ее тетя болтала с подругами.

Хотя миссис Грант была уверена, что тот ее преследует, Грейс не заметила в его внимании ничего похожего на влюбленность. Да, он с ней флиртовал, но она, делала скидку на то, что иначе Джек Байрон просто не был бы самим собой. Когда они встречались, то спокойно беседовали, развивая своего рода взаимопонимание, которое соответствовало их нетребовательному общению.

Он видел в ней только друга. Несмотря на его шаловливые уверения, его светлость не делал никаких попыток свернуть ее на путь соблазна. Как не пытался взять за руку, увести на уединенную скамейку или тайком поцеловать.

Ничего подобного она и сама не хочет, уверяла себя Грейс. Она вполне довольна их дружбой. И не горит желанием переводить отношения в иную стадию. Однако платонический характер их контактов доказывал, что тетя Джейн ошибалась насчет его особенного интереса к ней. Судя по всему, она для него как сестра, так что ей больше незачем опасаться его.

Третья неделя сентября выдалась теплой и солнечной, а безоблачное небо снова стало голубым после двух ночей проливного дождя. Решив, что погода самая подходящая, чтобы заняться рисованием, Грейс собрала все необходимое, взяла с собой горничную и отправилась в Сидней-парк. Тетя Джейн пожелала ей хорошо провести время и сообщила, что намерена с подругами очистить местные магазины, а затем присоединиться к Молландам за чаем.

С удовольствием погуляв в парке, девушка, наконец, села на каменную скамью возле цветника. Она позволила горничной навестить приятеля, который работал в отеле поблизости, взяв с нее обещание не задерживаться.

Грейс настолько ушла в работу, пока делала зарисовку яркого пятна штокрозы, цветущей на клумбе, что не обратила внимания на скрип гравия у себя за спиной.

— Вы хорошо смотритесь, сидя на этой скамье, — услышала она знакомый голос. — Так же восхитительны, как этот цветок.

— Милорд, вы мне льстите, — улыбнулась Грейс.

Ее карандаш замер, пока она смотрела на Джека Байрона. Как всегда, тот был безупречен в элегантном сюртуке и панталонах, на жилете поблескивает золотая цепочка карманных часов.

— Откуда вы так неожиданно появились? — спросила девушка, понемногу приходя в себя от удивления.

— С дорожки. Право, вам следует уделять больше внимания своему окружению.

— Я рисую.

— Да, я вижу. — Он сел на каменную скамью радом с ней. — Встретил на главной улице вашу тетю. Она сказала мне, где вы находитесь.

— Это было до или после ее набега на магазины?

— После, судя по количеству свертков, которые нес ее слуга. Хотя, возможно, я ошибаюсь, если учесть воинственный блеск в ее глазах. Когда я уходил, вроде бы упоминалась какая-то шляпка с десятипроцентной скидкой.

Усмехнувшись, Грейс вернулась к эскизу.

— Что вы рисуете? Эти длинные пышноголовые цветы? — спросил Джек.

Она бросила на него пытливый взгляд. С его интересом к ботанике он должен был сразу определить штокрозу, поскольку это был очень распространенный сорт, Джек просто дразнит ее.

— Да это же шток-роза. Вы очень забавный. А говорили, что увлекаетесь цветоводством. — Грейс засмеялась. На миг в его глазах мелькнуло почти смятение, но так же внезапно исчезло.

— Я просто не знал, что она бывает такой окраски, можно взглянуть? — спросил он.

После некоторого колебания Грейс повернула к нему рисунок. Он так долго изучал ее работу, что она с беспокойством поспешила объяснить:

— Это лишь предварительный набросок. Потом я сделаю его более точным, и окончательный вариант будет в цвете.

— Превосходно, — искренне заключил он. — Когда вы сказали, что рисуете, я думал, вы делаете это по-любительски, как большинство молодых женщин. Но у вас настоящий талант. Это прекрасно.

Грейс просияла от удовольствия. Когда его мнение стало для нее таким важным? Почему ей приятна его похвала? Более того, она хотела, чтобы ему понравилась ее работа. И не только этот набросок.

Джек слегка нахмурился:

— Знаете, в моем собрании книг есть один из альбомов художника, который делает похожие акварели с натуры. Его зовут Данверс... Г.Л. Данверс. — Глаза у него вдруг расширились. — Боже мой, это вы, не так ли? Грейс Л. Данверс.

— «Л» означает «Лайла», — с растущим удовольствием пробормотала она. — Да, я сделала рисунки для нескольких маленьких книг.

— Грейс, да вы незаурядный художник. Почему никто не знает правду о вашем авторстве?

В его коллекции есть одна из книг с ее иллюстрациями! От этой мысли у Грейс слегка закружилась голова.

— Я в курсе дела, и этого достаточно, — улыбнулась девушка. — Известность мне совершенно ни к нему. Пока люди считают, что я мужчина, они воспринимают мои работы всерьез. В противном случае многие бы сказали, что мои акварели довольно милы... для женщины — любительницы рисовать.

Он явно собирался оспорить ее мнение, но потом лишь вздохнул:

— К несчастью, вы правы. Но я рад, что разгадал ваш секрет.

— Я тоже, ваша светлость.

— И требую частного показа всего, над чем вы работаете. А также ваш автограф.

— Буду польщена, — с улыбкой ответила Грейс, хотя не знала, когда появится такая возможность.

— Полагаю, мне следует уйти, чтобы не мешать творческому процессу.

— Моя работа подождет.

— Отлично. Тогда мне, может быть, удастся склонить вас к прогулке.

— Вы имеете в виду здесь, в парке?

— Естественно. Может, вы увидите какое-нибудь растение, которое вас вдохновит.

Благоразумие подсказывало ей, чтобы она сидела на месте и занималась своим делом. Но более громкий, властный голос побуждал согласиться.

— Хорошо. — Сложив принадлежности для рисования, Грейс встала.

— Позвольте мне.

Он забрал у нее матерчатую сумку, предложил руку, и они начали прогулку.

— Кстати, где ваша служанка? Полагаю, вы пришли сюда не одна?

— Нет. Я разрешила ей ненадолго встретиться с другом.

— Вот как? Вы слишком великодушны, мисс, поскольку горничная вообще не должна вас оставлять ни на минуту. Но теперь здесь я, и ничего плохого не случится.

Честно говоря, подумал Джек, поручать ему охрану Грейс — это все равно, что просить волка сторожить овец. Но к чему играть словами, если это давало ему возможность побыть наедине с девушкой?

Последние несколько недель Джек, мягко выражаясь, скучал. Дни шли за днями, а он продолжал вести себя так, будто ничего плотского от Грейс вообще не хотел. Однако столь необычное для него воздержание лишь увеличивало его желание. Конечно, он мог без труда найти себе подходящую партнершу, но с тех пор как он встретил Грейс, она стала единственной женщиной, к общению с которой он стремился.

С самого начала его целью было завоевать ее доверие, и Джек совсем не ожидал, что завоюет также ее дружбу, не говоря уже о том, что захочет овладеть ей.

Чувство вины царапнуло его, как острый коготок. Ему претила необходимость лгать этой девушке, но колесо фортуны уже завертелось, и его нельзя остановить. Его судьба определена, а вместе с ней — и судьба Грейс.

Тем не менее, он старался по возможности быть честным. И не только потому, что это упрощало его задачу. Джек хотел сохранить возникшее между ними доверие. В конце концов, она ведь станет его женой.

Когда он узнал, что Г.Л. Данверс — это она, его удивление и восторг не имели ничего общего с лестью. У него действительно был один из альбомов Грейс, и он совершенно искренне высоко ценил ее талант. Хотя его побуждения и способы преследования не совсем благородны, это еще не означает, что их отношения полностью лживы. Конечно, Грейс может воспринять это по-другому, если когда-нибудь узнает о его сделке с ее отцом. Джек внутренне содрогнулся. Не хотелось даже думать об этом.

Грейс ничего не узнает, он позаботится об этом. Так что никаких причин для беспокойства нет. Вообще.

— Кажется, где-то тут был лабиринт, — сказал он, изгоняя неприятные мысли. — Да вот же он. Вам нравятся запутанные ходы? Не боитесь?

Грейс покачала головой. При ярком солнце глаза у нее были скорее голубыми, чем серыми, рыжие волосы под шляпкой ярко блестели. Ему вдруг захотелось освободить их, запустить пальцы в распущенные пряди, а потом жадно целовать ее, пока она не захочет большего. Джек чуть не протянул к ней руку, но вовремя остановился.

— Тогда войдем? — спросил он. — Если хотите, можно устроить игру и посмотреть, кто из нас первым окажется в центре.

— Я не была в лабиринте с самого детства, — призналась Грейс.

— Значит, пора оживить далекие воспоминания.

И он повел ее к входу. Тщательно подстриженный самшит образовывал непроницаемую живую стену, пахло травой, нагретой солнцем, две бабочки порхали на легком ветерке. Но Джек не замечал ничего, кроме девушки, идущей рядом, и с нетерпением ждал начала игры.

— Я даю вам фору, пока считаю до десяти. — Он поставил сумку Грейс в укромное место у входа, затем скрестил руки на груди и повернулся спиной к началу лабиринта. — А теперь вперед. Раз!

Она побежала.

— Два! — Он повысил голос. — Я все еще слышу вас.

Кусты зашуршали, когда Грейс натолкнулась на препятствие.

— Три!

Судя по звуку, она была уже далеко.

— Четыре!

Джек услышал «о, чтоб тебя» и улыбнулся, пытаясь определить, насколько глубоко девушка забралась.

— Пять!

Звуки шагов стихли. Он боролся с желанием повернуться.

— Шесть!

Не стоило давать ей так много времени.

— Семь!

Что, если она его обгонит?

— Восемь!

Что, если нет?

— Девять!

Почти все.

— Десять!

Круто развернувшись на каблуках, он бросился в лабиринт.

Грейс закусила губу, чтобы не засмеяться, пока бежала по узкому коридору.

Вскоре лорд Джек закончил счет, в отдалении зашуршали кусты, и она подумала, не оказался ли он в той же ловушке, куда недавно забежала она сама. Но с его ловкостью и находчивостью тот скоро выберется из тупика.

Значит, нельзя терять ни секунды. К несчастью, каждый поворот напоминал предыдущий, а каждый угол заманивал в вероятную ловушку. Остановившись возле проема в зеленой стене, Грейс взглянула направо, потом налево, чтобы выбрать правильное направление.

Она уже не слышала Джека: несмотря на высокий рост и солидную комплекцию, он умел двигаться совершенно бесшумно. Теперь девушка понимала, что должна чувствовать лань, которую преследует опытный охотник. Сердце у нее глухо стучало, дыхание было прерывистым — не от страха, а от возбуждения.

Грейс наугад выбрала направление и помчалась вперед. Но этот путь увел ее только глубже в лабиринт, заставляя делать сужающиеся круги, один путанее другого.

Она дважды поворачивала назад, всякий раз опасаясь, что столкнется с лордом Джеком. Однако время шло, а тот не появлялся, видимо, тоже попал в затруднительное положение. А еще Грейс вдруг осознала, что они здесь совершенно одни, поскольку не было даже намека на человеческие голоса или какое-либо движение.

Наконец Грейс почувствовала, что приближается к центру лабиринта, ее цель совсем рядом. Но отыскать Джека опять не удалось.

Она снова повернула и опять неудачно, попав в квадратный тупик, из которого уже не было другого выхода. Тогда она бросилась назад, к тому месту, где обозначился проем в живой изгороди.

Грейс уже пробегала сквозь него, когда мужская рука железным кольцом обхватила ее талию. Она пронзительно вскрикнула и, развернувшись, увидела Джека.

— Я вас догнал! — с нескрываемым торжеством произнесен.

— О, вы напугали меня! Вы бесшумны, как ветерок.

— А вы легки, словно газель, скользя между рядами зелени, как туман. Иногда мне даже казалось, что я потерял ваш след.

— Это коварный лабиринт. Хотя центр совсем рядом. Может, попробуем его найти?

Он покачал головой:

— Я уже нашел то, что искал.

Сердце у нее подпрыгнуло, когда он вдруг принялся развязывать ленту ее шляпы.

— Что вы делаете, милорд?

— Требую платы, — улыбнулся Джек. — Я вас отыскал и заслуживаю награды.

— Игра еще не окончена.

— Тут вы правы. Самое интересное только начинается.

Он бросил шляпку в сторону и, не дав Грейс времени на размышление, поцеловал ее. Девушка замерла, совершенно не готовая к такому повороту событий. Его рот был удивительно теплым и мягким, а поцелуй настолько требовательным и возбуждающим, что у нее по телу побежали мурашки, несмотря на жаркое солнце.

Она заставила себя откинуть голову.

— М... милорд, что вы делаете?

— По-моему, вы уже спрашивали меня об этом. Я думаю, ответ ясен.

Нежно помассировав большим и указательным пальцами мочку ее уха, он поцеловал ее в шею.

— Да... только я не понимаю, — чуть дыша, сказала Грейс. — Вы же относитесь ко мне... как к сестре.

— Вы уверены? — вкрадчиво произнес Джек и крепко прижал ее к своему телу. — А это выглядит как — по-братски?

Грейс действительно почувствовала твердую выпуклость, упиравшуюся в нее чуть выше места соединения ее бедер. Что происходит? Ведь не может быть, чтобы она возбудила его — такая некрасивая и высокая. Невозможно поверить, что этот человек, великолепный образец мужчины, захотел ее, Грейс Данверс, которая никогда не была настолько соблазнительной, чтобы вызывать желание. Даже Терренс, неоднократно делавший ей предложение, и то ни разу не позволил себе никаких вольностей.

А сейчас Джек Байрон, искушенный распутник и сердцеед, который мог выбрать любую женщину, демонстрировал свою увлеченность ею, незаметной простушкой.

— Послушайте, ведь я вам совсем не нравлюсь!

— Нет? — Он снова поцеловал ее в губы, затем в щеку и в висок. — Значит, вы продолжаете ошибаться в моих чувствах, да и своих собственных.

Девушка нахмурилась:

— Что вы хотите этим сказать?

— Может, вы и не так красивы в традиционном смысле, но это совсем не означает, что вы непривлекательны. Вы необыкновенно хороши с этим внутренним сиянием, которое намного превосходит то, что считается в наши дни, красотой. Возьмем, к примеру, ваши глаза.

— Ну и что в них особенного?

— Вы когда-нибудь замечали, как они меняют цвет в зависимости от вашего настроения?

Грейс растерянно покачала годовой.

— Знаете, когда вы счастливы, они чисто голубые, как небо. А когда чем-то недовольны или задумались, становятся серыми, даже серебристыми, как легкий предрассветный туман над озером. Я думаю, ни у одной другой женщины нет таких глаз. Прекрасных, бездонных, в которых может утонуть мужчина, если не будет осторожен. Что же касается вашего роста... — продолжал он, прокладывая дорожку поцелуев от ее брови к подбородку и шее, — ...то я сам высокий. Мне нравится, что я могу обнимать вас, любоваться вами. Это так восхитительно! — Он медленно поцеловал ее в губы. — Вы мое идеальное дополнение, Грейс.

Он слегка двинул вперед бедра и услышал ее прерывистый вздох.

— Понимаете, что вы со мной делаете? — Джек положил руку ей на грудь. — А я — с вами?

Сосок у нее затвердел и предательски уперся в его ладонь. Ноги подкосились, и, если б он ее не держал, девушка наверняка бы упала на землю.

— Обнимите меня за шею.

Дрожа, Грейс выполнила просьбу, и в результате их тела еще крепче прижались друг к другу.

— Я не слишком настойчив? — прошептал он, продолжая поглаживать ее грудь.

Тупая боль между ногами все усиливалась, Грейс невольно застонала.

— Не останавливайтесь, ваша светлость.

— Джек. — Он еще крепче прижал ее, — Впредь называйте меня по имени.

— Да, милорд. Да, Джек.

Его имя, произнесенное ею, будто освободило его от самоограничения, и он с такой одержимостью поцеловал Грейс, что все разумные мысли вылетели у нее из головы.

Она вздрогнула, когда его рука скользнула ниже и широкая ладонь начала гладить ягодицы.

— Я без ума от ваших губ, — пробормотал он. — Приоткройте их немного.

Она безрассудно подчинилась, и его язык тут же оказался внутри. Сердце у нее колотилось от потока новых ощущений, нервные окончания возбудились в тех местах, где, как она считала, нервов вообще нет.

Грейс со стоном отдалась восхитительному скольжению его языка, сплетавшегося с ее. Джек показывал ей, как отвечать, как следовать его примеру и повторять все, что делал он. Видимо, одобряя ее неумелые попытки, он упрашивал проделывать их снова и снова.

Даже когда его пальцы начали расстегивать пуговицы на спине платья, Грейс приняла это без возражений, слишком увлеченная тем, что испытывала впервые в жизни. Он раздвинул коленом ей ноги, чтобы встать между ними, и вздрогнул, когда девушка по его примеру неуверенно сделала круговые движения своим языком. Потрясающее ощущение ударило ему в голову, как шампанское.

Джек знал, что не должен спешить, ведь он хотел ограничиться всего лишь несколькими безобидными поцелуями. Но теперь ее близость настолько возбудила его, что было удивительно, как восставший член еще не вырвал застежку его панталон. Может, удастся хотя бы найти маленькую лужайку, где он мог бы взять ее. Грейс уступила бы. Она готова к этому не меньше, чем он. Без всяких предисловий он мог поднять ее юбки и войти в упругую, влажную глубину.

Однако, несмотря на его страстное желание, раздражающая искра совести напомнила ему, что Грейс девственница и твердый кусок земли совсем не подходящее место для занятий любовью.

А это произойдет с ней впервые, тут сомнений быть не может.

Она даже никогда еще не целовалась, судя по ее неопытным губам. Внезапно Джеком овладело неистовое чувство собственности, желание, не откладывая получить удовлетворение, которое вообще не соответствовало его обычному снисходительному отношению к сексу, тем более — к эротическим ласкам целомудренных девушек. До сих пор невинность партнерши его не интересовала. Наоборот, он всегда предпочитал опытных женщин, которые знали, чего ждут, и получали удовольствие от возможности изучить границы своей чувственности. Девственницы же приносили одни хлопоты.

Но теперь его сильно волновало сознание, что он будет у Грейс первым. Единственным мужчиной, имеющим привилегию учить ее всему, что она должна знать о страсти и глубине сексуального удовлетворения.

Джек вздрогнул при мысли об удовольствии, которое они получат вместе, когда девушка окажется в его постели. Нет, он не возьмет ее сегодня, как бы его тело ни требовало этого. Ему хочется лишь последнего глотка амброзии, прежде чем оторваться от нее.

Потянув вниз лиф, он распустил шнуровку корсета настолько, чтобы освободить грудь. Она вскрикнула от удивления, смешанного с удовольствием, когда он приподнял ладонью грудь и стал нежно массировать чувствительное место языком, постепенно сужая круг, пока слегка не сжал зубами сосок.

Грейс запустила пальцы ему в волосы, чтобы притянуть ближе, требуя продолжения. Он с глухим стоном освободил вторую грудь и повторил свои ласки, выполняя ее просьбу. Она уже не владела собой, когда Джек осознал, что зашел слишком далеко, и только неимоверным усилием воли сумел остановиться.

В какой-то момент он чуть не упал на колени, всерьез намереваясь поднять юбки и, учитывай невинность, привести ее к завершению таким способом, чтобы она даже не поняла, что он с ней делает. Но потом он решил отложить подобные развлечения, закрыл глаза и попытался взять себя в руки. А когда снова открыл их, то увидел, что покрасневшая до кончиков ушей девушка тщетно подтягивала расшнурованный корсет.

Он успокаивающе поцеловал ее.

— Я испугал вас и прошу за это прощения. Сейчас все будет в порядке.

Джек без особой суеты помог ей, поправил лиф и разгладил платье, не оставив ни единой морщинки. Теперь любой, глядя на Грейс, мог подумать, что она просто долго сидела под солнцем. Пока не посмотрел бы ей в глаза: они сияли, несмотря на слегка изумленное выражение. Очевидно, Грейс еще пыталась уяснить, что же сейчас произошло между ними.

Он принес шляпку, смахнул пылинку с полей и осторожно надел ей на голову.

— Жаль прикрывать такие роскошные волосы, — заметил он. — Хотя часто приходится слышать о слишком чувствительной коже рыжеволосых. А вы сегодня больше положенного находились на солнце. Давайте заберем вашу сумку, найдем горничную, и я провожу вас домой. — Он взял ее руку и положил себе на локоть.

— Джек, — наконец произнесла она.

— Да?

— Вы действительно так думаете?

Он склонил голову набок.

— О чем именно?

— О чем вы сказали. Насчет того, что хотите меня.

Он улыбнулся.

— После всего случившегося между нами вы еще сомневаетесь? — Джек покачал головой, заметив неуверенность в глазах девушки. — Да, Грейс, я хочу вас. И даже очень.

— Значит, я увижу вас снова? Вы ведь не покидаете Бат?

— Нет, в мои планы это не входит, и вы определенно встретите меня снова. Почему вы сомневаетесь в этом? — После небольшой паузы он вдруг поинтересовался: — Вас покинул ваш возлюбленный?

Грейс отвела взгляд.

— Пустяки! Мне вообще не следовало говорить об этом.

— Но вы уже начали. И теперь объясните мне, в чем дело. Вас обидел мужчина? Бросил вас? — Она снова покраснела, и Джек понял, что угадал. — Я жду ответа.

«Мне ведь придется его убить», — подумал он.

— Он никто, и случилось это давным-давно, — ответила Грейс. — Мне было восемнадцать, и я поверила негодяю. Он хотел получить только мои деньги, а я оказалась слишком глупа, чтобы это понять.

— И вы думаете, что я такой же?

А разве нет?

— Я так не думаю, — заверила она, кладя руку на его плечо.

— Так что произошло между вами и тем человеком?

— Он ухаживал за мной. Несколько раз мы танцевали, пару раз съездили на прогулку. Ничего серьезного.

Но Джек мог сказать, что это было не совсем так, по крайней мере, для нее.

— Мой отец узнал, с кем я встречаюсь, и все кончилось. Он вдруг уехал, даже не попрощавшись. Ни слова. Ни записки.

— И вы никогда больше не виделись?

— Нет. Ведь его интересовало только мое придание, а не я сама.

— Вы думаете, что я тоже внезапно покину вас?

— Я не считаю, что вы срочно упакуете чемодан, и однажды утром ваш след простынет. Просто знаю, что вы тут временно, и меня интересует, как долго мы... сколько вы еще пробудете в Бате. Не сердитесь, милорд. Я знаю, что вы совсем не меркантильны.

«Мне просто нужно, чтобы ваш отец простил мой карточный долг», — подумал Джек с неприятным чувством в душе.

— Вы уверены? Может, я хочу ваше приданое? Охочусь за ним?

Грейс покачала головой:

— Тогда вы не стати бы упоминать этот факт, вы же не глупец. Пожалуйста, забудьте все, что я вам наговорила, и проводите меня домой.

Он должен признаться ей во всем прямо сейчас. Покончить с недостойной игрой и обманом. Но как же сделать это? И дело тут вовсе не в деньгах. Она перестала быть для него только средством выхода из трудного положения. Теперь он увлекся Грейс и хотел ее. А единственный способ получить девушку — эта жениться на ней.

Странно, мысль о браке уже не пугала его, как раньше. Да, он предпочел бы сохранить свободу, но был уверен, что после свадьбы они с Грейс составят прекрасный семейный союз.

Джек бы прямо сейчас попросил ее выйти за него, если б не один факт. Она его не любит. Пока еще не любит.

Но близка к этому. И когда Грейс признается ему, когда он будет уверен, что завоевал ее сердце, она станет его навеки.

Джек снова поцеловал ее, на этот раз медленно, основательно, как бы уже заявляя на нее свои права.

— Если я соберусь уехать, — прошептал он, — то первой я поставлю в известность вас.

Глава 7

Вскоре Грейс убедилась, что ей незачем беспокоиться, увидит ли она снова Джека Байрона.

Уже на следующий день он явился с визитом в дом тети Джейн и, к явному удовольствию тети, даже остался на чай, прежде чем попросить Грейс сопутствовать ему на прогулке в Сайон-Хилл. А сорок минут спустя, под прикрытием огромного тутового дерева, она была зацелована до полубессознательного состояния.

Следующим вечером они встретились на тайцах. Через какое-то время Джек предложил сделать перерыв, чтобы освежиться, но Грейс быстро поняла, что он имел в виду отнюдь не стаканы с пуншем. Вместо этого завел ее в уединенный альков, где позволил себе такие изумительные вольности, что она была уже неспособна вернуться к развлечениям.

Потом они ездили в еще одно безлюдное местечко. Остановив двухколесный экипаж в живописной долине, он целовал ее до тех пор, пока Грейс не испугалась, что может потерять сознание от его сдерживаемого желания. Видимо, Джек сам возбудился еще сильнее, поскольку с хриплым, болезненным стоном заставил себя оторваться от нее. Если б не их пребывание на открытом воздухе, подумала Грейс, она могла бы потерять девственность прямо там.

Однако, несмотря на растущее желание, он всегда заканчивал их ласки прежде, чем они могли зайти слишком далеко, и удовлетворял ее, не лишая невинности.

Тетя Джейн была уверена, что у ее поклонника серьезные намерения, и продолжала делать не очень тонкие намеки на то, какие ткани сейчас выбирают для свадебных туалетов и где наиболее высокопоставленные новобрачные проводят свой медовый месяц.

Но Грейс очень сомневалась, что он думает о браке.

Джек Байрон, третий сын герцога, принадлежит к высшим кругам английского общества, куда нет доступа простой мисс Грейс Данверс. Тогда зачем ему на ней жениться? Да, у нее солидное приданое, но он явно жил без материальных, забот и не нуждался в ее деньгах. Что же касается любви... он даже не упоминал об этом, говоря только, как восхищается ею, хочет ее. Это приводило к довольно неутешительному заключению: на самом деле Джек просто хотел сделать ее своей любовницей.

А ведь она мечтает совсем о другом.

Теперь, лежа без сна в постели, Грейс старалась представить, что означает принадлежать ему полностью, спать рядом с ним, испытать кульминацию страсти, которая жгла их как раскаленные добела угли.

Поцелуи и ласки Джека вели к тому, что она получала в его объятиях неописуемое удовольствие, и радость простого общения тоже не сбросишь со счета. А ее сердце? Может ли она безоглядно отдаться ему, зная, что их связь в обозримом будущем закончится? Что он повернется и уйдет, оставив ее еще более одинокой, чем она была сейчас? И хуже того, с разбитым сердцем? От любви к нему.

Последняя мысль заставила ее отбросить дальнейшие размышления. Грейс встала с кровати, чтобы умыться и одеться. Решение она еще успеет принять, а сейчас пусть все идет, зачем заглядывать далеко вперед?

— Принесите мое коричневое платье, — сказала она горничной. — Сегодня утром мы с лордом Джеком собираемся рисовать в парке, и мне бы не хотелось оставить на юбке пятна краски.

Будет ли повторение их поцелуев в лабиринте, она не знала, но все же трепетала от ожидания. Мечтать не запретишь.

Днем они свернули на улицу, которая вела к дому Грейс. Ее рука спокойно покачивалась на его локте.

— Ведите себя прилично, милорд, — прошептала она в ответ на его замечание, — или мне придется вас наказать.

Джек наклонился, касаясь губами ее уха.

— Даже так, дорогая Г рейс? В таком случае я и вовсе стану несносным. Обещаю вам!

Она покраснела, а он не смог удержаться от смеха, видя ее смущение. Потом сжалился над ней и придал лицу более серьезное выражение, борясь с желанием схватить девушку в объятия и поцеловать. Но коснуться ее без надежды закончить акт равносильно игре с огнем, и вряд ли он сможет взять больше прямо сейчас... без того, чтобы не обжечься.

Ждать уже недолго, сказал он себе. Завоевание ее любви было частью сделки, заключенной с отцом Грейс, и он не сомневался, что близок к этому. Скоро она ответит на его чувства, и он тут же попросит ее стать его женой.

Улыбаясь, Джек проводил ее в дом. Слуга забрал у Грейс принадлежности для рисования, пока она снимала шляпу и перчатки.

— Вы останетесь на чай, милорд?

— Сейчас у меня есть кое-какие дела, которым я должен уделить внимание. Но я думаю заехать вечером, чтобы сопроводить вас с тетей в театр, если вы не возражаете.

— Прекрасная мысль. Значит, я увижу вас через несколько часов?

— Можете на это рассчитывать.

— Простите мое вмешательство, мисс, — вдруг заявил дворецкий. — Но я подумал: вам следует знать, что в гостиной ждет посетитель.

— Кто-нибудь из знакомых тети? — спросила Грейс.

— Нет, мисс. Он спрашивал именно вас. Сказал, его имя Кук.

Широкая улыбка осветила ее лицо.

— Мистер Терренс? Почему вы не сообщили мне сразу?

Джек нахмурился. Кто это такой и что его связывает с Грейс? Без всяких объяснений та пробежала через фойе и скрылась за дверями гостиной, откуда донеслись радостные приветствия. Джек последовал за нею и, открыв дверь, увидел девушку в объятиях мужчины, который целовал ее в обе щеки.

Только сила воли удержала его от намерения пересечь комнату и немедленно задушить негодяя. Он замер у входа, скрестив руки на груди.

— Какой приятный сюрприз. Что вы тут делаете? — спросила Грейс гостя, не выпускавшего ее руку. — Вы не упоминали, что собираетесь приехать в Бат.

— У меня были дела в этих краях, и я решил зайти, — ответил проходимец, сующий нос, куда не следует.

— Я рада, что вы здесь. Последнее ваше письмо я получила, но это было как минимум две недели назад.

Вот как? Они ведут переписку?

Пока Джек обдумывал эту информацию, собеседники повернулись, и он в тот же момент узнал светловолосого парня, который провожал Грейс из книжного магазина Хэтчарда.

Она смущенно шагнула вперед.

— Джек милорд, прошу меня извинить, что сразу не представила вас. Лорд Джон Байрон, мистер Терренс Кук. Терренс — мой лондонский издатель.

Ну что ж, по крайней мере, это вносит определенную ясность.

— Милорд, — сказал приятель Грейс, протягивая руку.

Джек взглянул на квадратную ладонь с огрубелыми пальцами.

— Рад познакомиться.

Мужчины обменялись рукопожатием. Его собственное было самоуверенно крепким, у мистера Кука — удивительно слабым и нерешительным.

— Итак, вы печатаете художественные работы Грейс? — спросил Джек. — Она чрезвычайно талантлива.

— Несомненно, — согласился издатель.

— Вам очень с ней повезло. Надеюсь, вы хорошо ей платите?

— Она не в обиде, я полагаю. — Смешок Кука был чуть нервным.

— Похвалы его светлости лестны, но, как вы знаете, я рисую не ради денег. У лорда Джека есть один из моих альбомов, Терренс.

— Вы любитель природы? — отозвался тот.

— Можно и так сказать. Хотя в данном случае — скорее почитатель Грейс.

— Как и все мы. — Во взгляде Кука читался молчаливый вызов.

Грейс засмеялась:

— Прежде чем вы оба вскружите мне голову своими комплиментами, давайте присядем и выпьем чаю, — Она повернулась к Джеку: — О, совсем забыла. Вы говорили, что должны уйти. Что-то неотложное...

Тут он вспомнил, что у него действительно есть чем заняться. Сегодня его ждала игра в карты в мужском клубе, где всегда находились джентльмены, жаждущие расстаться с наличными.

Учитывая его затруднительное положение и долг отцу Грейс, некоторые посоветовали бы ему воздержаться от дальнейшей игры. Но после рокового невезения с Данверсом он потом несколько раз выигрывал приличные суммы и не сомневался, что не сплохует и сегодня, если будет играть осмотрительно и держать ставку в разумных пределах.

Ему очень не хотелось оставлять Грейс наедине с этим парнем. Но, вспомнив, что скоро предстоит внести арендную плату за прекрасный дом, снятый им в Бате, счел за лучшее уйти, как и планировал.

Конечно, если б Джек заметил хоть намек на то, что отношения Грейс с издателем выходят за рамки дружеских, то остался бы, несмотря на более важные обязательства, Кроме того, если бы девушка была влюблена в этого мистера Кука, он бы сразу это понял.

— К несчастью, вы правы, я не могу остаться, — сказал Джек, поднося ее руку к губам и целуя ладонь.— Желаю вам обоим приятного дня, а мы увидимся вечером.

— Буду ждать, милорд.

— Джек, — прошептал он ей на ухо.

Затем выпрямился, попрощался с Куком и покинул гостиную.

— Значит, это был печально известный лорд Джек Байрон? — произнес Терренс.

Закончив разливать чай, Грейс передала ему чашку.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ничего. — Он небрежно пожал плечами. — Я только имею в виду репутацию этого человека, говорящую не в его пользу.

— Безупречных людей нет, и я не удивлена, что люди обожают сплетничать.

— Значит, вы в курсе, что он известный ловелас?

Сердце у Грейс сжалось.

— Ничего не слышала об этом, хотя, повторяю, я не удивлена. Он очень представительный мужчина. И естественно, должен привлекать внимание женщин.

Терренс презрительно фыркнул:

— Странно, что вам нравится подобный тип. Конечно, вы знаете, что он к тому же азартный игрок?

— Все джентльмены играют в карты. Фактически это одна из их светских обязанностей.

— Да, но многие ли пользуются этим для пополнения своего дохода? А о Джеке Байроне говорят именно так. Азартный искатель счастья.

Тепло чашки согрело ее внезапно похолодевшие пальцы. Видя, как Джек, играя в вист, определяет каждую выходящую карту, она готова была поверить утверждениям Терренса. Но это свидетельствует лишь об уме, Джека, не более того. Многие любят карточную игру, так что нет причин думать о нем плохо.

— Теперь, полагаю, вы скажете, что он слишком много пьет.

Терренс нахмурился:

— Пожалуй, в меру. По сравнению со многими аристократами он, можно сказать, трезвенник.

— Ну, хоть здесь избежал критики. — Грейс поставила чашку на стол. — В чем дело? Откуда такой интерес к лорду Джеку? Я не понимаю, как вы узнали о нем.

— Это оказалось нетрудно. Я всю дорогу в Бат слышал разговоры о вас обоих.

— И о чем же судачат?

— О том, насколько вы с ним сблизились. Как он сопровождает вас повсюду.

— Маловероятно, чтобы мое имя упоминалось в светской хронике. Где вы получили свою информацию?

Терренс отвел взгляд.

— У знакомого в этом городе, который следит за подобными делами.

— Вы хотите сказать — за мной? — нахмурилась Грейс.

У него хватило совести покраснеть.

— Я забочусь о вас и хочу быть уверенным, что с вами все в порядке. Вот почему я решил заехать сюда, вмешаться, пока еще не слишком поздно.

— Что вы имеете в виду? Я ни на что не жалуюсь.

— Это сейчас, а что будет дальше? О чем вы думаете, позволяя этому ловеласу ходить перед вами на задних лапках, красоваться и льстить? Он явно чего-то хочет от вас.

— По крайней мере, не моих денег, если вы намекаете на это.

— Познакомившись с мистером Джеком, я могу согласиться с этим утверждением. Дело гораздо серьезнее. Он хочет вас, Грейс, и не собирается предлагать вам кольцо в обмен на вашу благосклонность.

— Это не секрет.

— Что?

Девушка без смущения встретила его взгляд.

— Я знаю, что он хочет меня. Он сам мне сказал. И я понимаю, что лорд вряд ли при этом думает о браке.

— Но все равно продолжаете с ним встречаться? — Терренс поднял голос почти до крика.

Грейс кивнула:

— Да. Пока не решу, что делать дальше.

Вскочив, он нервно зашагал по комнате.

— Что решите? О чем вы думаете? Согласиться или нет? Будьте же благоразумны, Грейс. Конечно, вы никогда не пойдете на то, чтобы стать любовницей этого распутника.

Зная, что ее ответ ему не понравится, Грейс придержала язык.

— Он вас околдовал.

— Вовсе нет!

— Он соблазняет вас, заставляет идти против вашей натуры.

— Вы так действительно считаете? — поинтересовалась Грейс. — А разве все мужчины не таковы?

Оставаться в двадцать пять лет одинокой? Вечной старой девой, которая никогда не познает настоящей страсти или всей полноты близости с мужчиной? Вернувшись к дивану, Терренс сел рядом с ней.

— Вас соблазнят, а потом бросят. Вы будете опозорены. А он поступит с вами именно так. Поиграет, а когда это ему надоест, тут же забудет о вашем существовании. Он имел десятки женщин, проводить с ними время — его любимое занятие. Вы станете еще одной его жертвой. Соблазненной и покинутой. И что потом? Что будет с вами, поскольку, я уверен, вашей семье такая история не понравится.

Грейс закрыла глаза, думая о том же. А что, если Терренс прав? И она до такой степени безрассудна, что готова поступиться гордостью и достоинством ради мимолетной любовной связи с Джеком Байроном?

— Он аристократ, а мужчины его класса не берут в жены простых женщин, Грейс. Я понимаю, сейчас не лучшее время спрашивать, но я вынужден...

— Нет, Терренс, — прервала его она, догадываясь, о чем пойдет речь.

— Выходите за меня, позвольте мне сделать вас счастливой. Я окружу вас такой любовью, что вы навсегда забудете об этом человеке. Я докажу вам, какой приятной может быть совместная жизнь мужчины и женщины.

Грейс открыла рот, чтобы в который уже раз мягко отказать ему, но слова не шли. Она вдруг почувствовала неуверенность. В себе самой.

— Хорошо, — начала она и умолкла. Может, не нужно отталкивать Терренса?

— Но, дорогая... — Он по привычке собрался возражать. — Что? Что вы сказали?

— Я обдумаю ваше предложение.

Терренс просиял от радостного удивления:

— Правда?

— Да. А теперь почему бы нам не поговорить о чем-нибудь другом? О последних событиях в Лондоне, например. И пока вы услаждаете мой слух, я налью вам еще чаю.

Джек сидел, откинувшись на спинку кресла, слушал актеров на сцене, но его интересовала только девушка рядом с ним.

В вечернем платье из переливающегося зеленого шелка Грейс выглядела прелестно. В ней чувствовалась женственность — яркая, уверенная. Пышные рыжие волосы подчеркивали матовую нежную кожу, и ему внезапно остро захотелось прильнуть к ее губам, вкусить их нектар.

К несчастью, зрительный зал театра совершенно не подходил для воплощения его бесстыдных мыслей в жизнь. Особенно учитывая присутствие тети Джейн, сидящей в ряду перед ними. Джеку пришлось ограничиться более целомудренными ласками. Пользуясь темнотой ложи, он взял руку Грейс и положил себе на бедро.

Девушка только искоса взглянула в его сторону. Но когда реплика в пьесе вызвала аплодисменты, она мягко высвободила руку, чтобы внести свою лепту одобрения происходящему на сцене.

— Что-нибудь случилось? — прошептал ей на ухо Джек.

— Ничего, — с улыбкой ответила Грейс.

Он снова откинулся в кресле и стал следить за пьесой. Актер, играющий Петруччио, обнял свою Кэт за плечи. Зрители смеялись над не вполне пристойным диалогом, который исполнители произнесли с непогрешимым мастерством.

Глядя на профиль Грейс, он осторожно провел кончиками пальцев по её шее. Она вздрогнула и дернула плечом, чтобы отвести его руку, но Джек начал играть локоном на затылке.

— Перестаньте, — тихо попросила она.

— Почему?

— Потому что это неуместно.

Вместо этого он занялся мочкой уха, вызвав у нее дрожь.

— Что именно? — улыбнулся он.

— Мы ведь в театре.

— Да, но в этом темном углу нас вообще не видно.

— А как насчет тети Джейн?

— Она занята пьесой. — Наклонив голову, он игриво сжал зубами мочку ее уха.

Девушка прикусила губу, чтобы сдержать вздох.

— Я могу пойти дальше, — соблазнительно пообещал Джек.

— Пожалуйста, не надо.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

Наконец он проявил жалость и отстранился, но снова взял ее руку. Грейс напряглась.

— Расслабьтесь, — прошептал он. — Это же так невинно.

Она с легким кивком уступила, и две минуты они сидели, глядя на сцену. Потом, не в силах удержаться, Джек расстегнул одну перламутровую пуговицу на ее перчатке, затем другую и стал гладить теплую, почти прозрачную кожу на внутренней стороне запястья. Рука у Грейс задрожала. А когда он расстегнул следующую пуговицу и начал ласкать пальцем ее ладонь, она, закрыв глаза, судорожно вздохнула.

Он продолжал свою ласку, пока не почувствовал, что его собственное возбуждение достигло опасной тачки. Тогда в последний раз погладил ее и медленно застегнул перчатку.

Взглянув на Грейс, он увидел ее пылающее лицо и затуманенные желанием глаза. Джеку пришлось собрать остатки самообладания, чтобы не привлечь ее к себе для страстного поцелуя. В конце концов, он несколько увлекся.

Грейс мгновенно сжала пальцы в кулак и попыталась успокоить чувства, которые взрывались у нее внутри, как фейерверк. Весь вечер она прилагала усилия, чтобы установить необходимую дистанцию между ней и Джеком, поскольку разговор с Терренсом до сих пор не давал ей покоя. Он, конечно, прав насчет пристрастия лорда Байрона к женщинам. Не сомневалась она и в том, что он опытный игрок, учитывая его поразительный талант за карточным столом. Что же касается намерений Джека... то, судя по его поцелуям, тот отнюдь не собирался вести ее по пути добродетели и сдержанности.

Он был известным ловеласом и вел распутную жизнь. Грейс знала это.

Увы, ее попытки создать какие-либо барьеры против его обаяния оказались бесполезными. Одно легкое поглаживание — и она уже готова умолять о большем.

Сейчас ей необходимо время, чтобы подумать. Причем в одиночестве и без всякого общения с Джеком Байроном.

К ее облегчению, до конца пьесы ее сосед больше не предпринимал романтических попыток и вел себя как истинный джентльмен, а не донжуан, каким был в действительности.

Когда представление закончилось, тетя Джейн извинилась и отошла для разговора с подругой, оставив их на некоторое время наедине.

— Завтра днем я собираюсь пригласить вас на прогулку еще в одно чудное местечко. Говорят, оттуда открывается лучший вид на город. Что скажете?

— Очень заманчиво, но, боюсь, поездку нам придется отложить. У меня не было возможности сообщить вам, что завтра тетушка отправляется в Бристоль. Я еду с ней.

Правда, Грейс хотела остаться в городе, чтобы на досуге обдумать свое решение, и одна из тетиных знакомых охотно согласилась быть ее компаньонкой. Но придется ехать, чтобы не огорчить родственницу.

— И как долго вы намерены там пробыть? — спросил Джек.

— Всего пару дней. Тетя навещает школьную подругу, которая переехала на север. Я уверена, мы там не задержимся надолго, — ответила Грейс, надеясь, что ей хватит времени все обдумать.

Казалось, Джек был в полном замешательстве, словно эта новость лишила его равновесия. Но уже в следующий момент вернулась его обычная любезность.

— Желаю вам приятного путешествия и рассчитываю увидеть вас после возвращения.

— Как только приеду, я сразу пришлю вам записку.

— Хорошо. И ни минутой позже, иначе мне тоже вдруг понадобится ехать в Бристоль. Самое большее — четыре дня, больше я не выдержу.

— Договорились, — кивнула Грейс.

Ей должно хватить этого времени.

Глава 8

— Ты уверена, что не хочешь остаться здесь еще на пару дней? — спросила тетя.

Грейс протянула несколько книг горничной, которая помогала ей паковать вещи.

— Я замечательно провела тут время с тобой и миссис Даггин, но хотела бы вернуться в Бат сегодня, как и планировала. А ты можешь еще погостить, я не возражаю.

Тетя Джейн колебалась:

— Но в городском доме ты будешь совсем одна. Тебе ведь будет скучно!

— Я найду, чем заняться, да и вряд ли останусь в одиночестве, когда в доме восемь слуг, — успокоила ее племянница. — Уверена, что они не дадут мне похудеть, и все остальное тоже будет в порядке.

— Разумеется. Но, боюсь, твой отец этого не одобрит.

— Тогда мы просто скроем от него.

— Думаю, ты права, — с веселым удивлением согласилась тетя.

— Кроме того, я уже не девочка и в свои двадцать пять лет способна сама присмотреть за собой.

— Если учесть мой возраст, то твои годы — это еще юность. Но я забываю, что ты можешь пригласить в гости миссис Твайн. Обещай послать за ней, как только приедешь.

Увидев, что ее чемодан упакован, Грейс поцеловала тетю в щеку.

— Конечно, я сразу же дам ей знать, что вернулась.

— Я задержусь всего на день или два.

— Оставайся, сколько пожелаешь. И не волнуйся за меня.

Грейс возвращалась в Бат, совсем не уверенная в том, что все будет прекрасно, поскольку так и не приняла никакого решения.

Обещав Терренсу обдумать его предложение, она всякий раз незаметно для себя переключалась на что-нибудь другое.

Что же касается Джека, то она очень скучала по нему. Все сны и грезы наяву оставляли ее с глубокой, томительной болью, которую мог успокоить только он.

И все же Грейс не знала, что ей предпринять.

Терренс был ее другом — преданным, уравновешенным, заслуживающим доверия. У них общие интересы. Став его женой, она будет вести спокойную и размеренную жизнь. Если б она любила его, то выбор не составил бы труда. Но, как бы она этого ни хотела, Терренс не способен разжечь в ней огонь, пробудить страсть и желание.

А Джек Байрон это сумел.

Как воин, осадивший крепость, он заставил ее изменить прежнее мнение о себе. Одна часть ее страстно хотела того, что он ей предлагал. Но другая — боялась столь опрометчивых желаний. Да, она познает страсть и, наслаждение. А что потом? Скандал и позор?

Если Терренс никогда не взволнует ее сердце, зато никогда его и не разобьет.

В конце концов, Грейс может отказать им обоим, вернуться домой и жить по-прежнему. Совсем еще недавно мысль остаться старой девой не пугала ее. Так почему сейчас она больше так не думает? Почему эта перспектива теперь вызывает ее недовольство и странное чувство неполноценности?

К городскому дому тети она подъехала все с тем же сумбуром в голове и сразу поднялась в свою комнату, чтобы снять дорожную одежду и помыться.

Спустя час, надев свежее платье из лилового муслина и утолив голод куском холодного мяса с овощами, Грейс села писать записку миссис Твайн. Но передумала. Сейчас присутствие компаньонки совсем некстати. Она должна сосредоточиться на своей проблеме, найти решение и, в конце концов, успокоиться. Нельзя все время находиться во взвинченном состоянии.

Может, поговорив с Терренсом, она будет в состоянии поставить точку?

Хотя был конец дня, но еще не слишком поздно для светского визита друзей. Терренс наверняка в своей гостинице, там они смогут спокойно поговорить обо всем, что волнует обоих. И если она послушается его совета, возможно, это даст ей силы поступить так, как будет правильно.

Да, она не леди по рождению, но воспитана как одна из них. А они не швыряют свое достоинство красивым аристократам, склонным вести их в греховную жизнь, сколь бы приятной эта жизнь ни казалась. Значит, самый разумный выход — порвать отношения с Джеком.

Ну а потом она уже решит, принять ей предложение Терренса или нет.

Грейс отложила перо, встала из-за письменного стола и, не давая себе времени на дальнейшие размышления и отправилась в гостиницу.

— Вы просто счастливчик, милорд, с горечью признал один из мужчин, сидящий напротив Джека, и бросил карты, выражая недовольство своим поражением. — Ни разу еще не видел, чтобы кому-нибудь так чертовски везло.

Он сгреб выигрыш со стола в кошелек, заметно потяжелевший.

— Все зависит от внимательной, осторожной игры, сэр. Везение — это непостоянная любовница, которая предпочла сегодня меня, а завтра подарит свою благосклонность другому. — Отодвинув стул, он поднялся. — Спасибо за игру.

— Но вы не можете так просто уйти, не дав мне шанса отыграться!

Джек бросил на него предостерегающий взгляд:

— Я думаю, вы рискуете, оставаясь тут с несколькими соверенами в кармане. Лично я потратил бы их на хороший обед или посещение театра. Но если вы настойчиво требуете продолжения игры, то вон за тем столом начинается партия. А меня ждут дела. Всего хорошего, джентльмены.

Признаться, никаких дел у него не было, по крайней мере ничего срочного. Но Джек уже основательно пощипал трех новоприбывших в город и не собирался раздевать их догола. Кроме того, ему не терпелось вернуться домой и проверить, нет ли сообщения от Грейс. За четыре дня — ни слова. Молчание сводило его с ума.

Он не должен был отпускать ее в Бристоль. Если завтра Грейс не вернется, то он сам отправится за нею, вне зависимости от того, как это будет выглядеть со стороны. Кто знает, вдруг девушка будет тронута его преданностью, обнимет за шею, признается ему в любви, скажет, что без него чувствовала себя одинокой.

Честно говоря, он тоже скучал по их прогулкам. И в первую очередь — по ней. Хотя совершенно не ожидал этого, считая, что будет редко вспоминать ее. Но каждое утро начиналось с мыслей о Грейс. Как она поживает, чем занимается? И самое главное, когда вернется?

Но эти мысли не должны довлеть над ним. Он беспокоился о выполнении своих планов, только и всего. Джеку очень хотелось поскорее закончить игру, надеть ей на палец свое кольцо и освободиться от долга, который камнем висел над его головой.

И конечно, уложить ее в постель.

Да, он изнывал от желания сделать это, еще когда впервые поцеловал Грейс, но до сих пор ограничивался лишь невинными ласками. Его самообладание истощается.

Когда же, думал он, направляясь к двери, она вернется?

В гостинице, где остановился Терренс, было тихо. Лишь двое мужчин лениво бродили по фойе. Клерк за стойкой отсутствовал, поэтому ни ответить на вопросы Грейс, ни помочь ей было некому. К счастью, Терренс мимоходом упомянул, что нашел удобное помещение на втором этаже.

Номер двадцатый, вспомнила она.

Быстро поднявшись по лестнице, Грейс свернула на площадке в длинный узкий коридор. Следующий поворот вел ее мимо номера девятнадцать к последней двери в конце коридора.

Она тихо постучала, шагнула назад и подождала.

Никакого ответа.

Терренс не услышал ее стука? Или его вообще не было? Можно оставить ему записку, но Грейс не хотелось ждать. Кроме того, если он вернется в полночь, будет уже слишком поздно для его визита к ней.

Снова шагнув к двери, она уже собралась постучать и тут услышала какой-то скрипящий звук, доносившийся из комнаты.

Значит, он там.

Грейс приоткрыла дверь.

— Терренс! — позвала она, прежде чем войти.

Оказавшись в маленькой пустой гостиной, она прошла ко второй двери в противоположном конце. Поскольку та явно вела в спальню и была приоткрыта, Грейс решила постучать, вызвать Терренса и обождать его в гостиной. Но, подойдя ближе, она снова услышала звуки, очень похожие на скрип кровати, а потом последовал низкий стон.

Потом она услышала незнакомый мужской голос и собралась уже повернуть назад, но было слишком поздно, ее взгляд скользнул в спальню.

Грейс вдруг окаменела, в голове у нее помутилось.

Терренс, совершенно раздетый, лежал на кровати, склонившись над таким же голым мужчиной, и то, чем они занимались, повергло ее в ужас. Должно быть, она вскрикнула, потому что незнакомец открыл глаза и взглянул прямо на нее.

— Кто это? — спросил он, прерывая поцелуй. — Эта милашка пришла, чтобы присоединиться к нам? По-моему, ты уже понял, что я люблю только мужчин.

— Что ты несешь? — пробормотал Терренс. Он медленно повернул голову, и челюсть у него отпала. — Грейс?

Развернувшись, девушка со сдавленным криком бросилась к двери. Глухой стук и резкие голоса у нее за спиной только подстегивали ее.

— Грейс! Остановитесь!

Пока она лихорадочно жала на ручку, пытаясь распахнуть дверь, Терренс оказался рядом с ней.

— Грейс, не уходите. Пожалуйста, дайте мне возможность объяснить, — умолял он.

— Пустите меня!

— Нет, нет.— Он встал между ней и дверью.

Грейс отступила назад, с облегчением увидев, что он прикрыл свою наготу. Каким-то образом за эти несколько мгновений он ухитрился подхватить и набросить халат.

— Боже мой, что вы тут делаете? — спросил он, дрожащими руками затягивая пояс.

— Я пришла, чтобы поговорить с вами. И не ожидала увидеть подобное. — Щеки у Грейс пылали. Наверняка в сравнении с ними ее волосы кажутся тусклыми. — Я... я должна идти.

— Нет. Сядьте.

Она сделала еще шаг назад, и в этот момент из спальни вышел незнакомец, полностью одетый.

— Позже я буду в таверне, если захочешь выпить со мной пинту. — Он взглянул на нее. — Это ведь не твоя жена?

— Нет! — одновременно вскрикнули Грейс и Терренс.

Мужчина сухо засмеялся и вышел за дверь. В гнетущей тишине, повисшей между ними, слышались только его удаляющиеся шаги. Терренс запустил пальцы в спутанные волосы.

— Простите. Вам не следовало этого видеть...

— Да, это было лишнее. Хотя вам незачем оправдываться...

— Нет, я должен. Это не имеет никакого значения, поверьте. — Терренс умолк, заметив ее скептический взгляд. — Да, у меня имеется недостаток, от которого я пытаюсь избавиться. Но когда мы поженимся, клянусь, это не повторится. Никогда! Вы не должны беспокоиться...

— Поженимся? Как вы смеете даже упоминать...

— Потому что я люблю вас, — умоляюще сказал он. — И моя связь с каким-то парнем не может изменить мои чувства к вам.

— Вот как? Значит, вы даже не знаете его.

Терренс покраснел:

— Мы недавно познакомились, но это не важно. Я понимаю, сейчас вы расстроены, и я вас не виню. Но все может быть как прежде. Скажите, что прощаете меня, и давайте начнем все сначала.

— Терренс, неужели вы не понимаете, что ничего уже не может быть как прежде.

В глазах у него мелькнула паника.

— Но...

— Вы обманывали меня до сих пор, будете делать это и потом. Если я приму ваше предложение, наш союз будет основан на лжи.

— Я сказал, что это не повторится.

— Да, вы говорите так сейчас, а что дальше? Вдруг этот «недостаток», как вы его назвали, уже сделался вашей натурой? — Грейс покачала головой: — Я никогда не соглашусь стать вашей женой, вы это понимаете?

— Пожалуйста, — умолял он, беря ее за руку. — У нас так много общего. Мы такие хорошие друзья. Не решайте ничего сгоряча.

Высвободив руку, Грейс направилась к двери. На этот раз ей удалось быстро открыть ее.

— Не уходите, — молил он.

— Прощайте.

Она знала, что готова разрыдаться, поэтому бежала по коридору, пока Терренс продолжал ее звать.

Глава 9

Джек легкими ударами поводьев контролировал аллюр чалого мерина, хотя по сравнению с лондонскими улицы едва ли были оживленными. Но в таком спокойном месте, как Бат, даже умеренная скорость движения чуть выше прогулочной считалась безрассудной.

Джек неторопливо ехал к дому, изредка бросая взгляды на прохожих. Впереди, за остановившимся для разгрузки фургоном, он заметил женщину с рыжими, как у Грейс, волосами. Та шла, опустив голову, видимо, слишком занятая собственными мыслями, чтобы обращать внимание на окружающее.

Когда расстояние между ними сократилось, он узнал Грейс и окликнул ее. Девушка даже не оглянулась.

— Грейс! — снова позвал он, на этот раз громче, поравнявшись с нею. — Мисс Данверс!

Никакого ответа.

Тогда Джек остановился у обочины, быстро связал поводья и, догнав ее, схватил за руку.

Грейс явно испугалась. Она в тревоге подняла голову, чтобы посмотреть, кто пристает к ней.

— Джек, — с облегчением сказала она, увидев знакомое лицо.

— Вы слышали меня? Я звал вас несколько раз.

Та покачала головой:

— Нет, я... Простите.

— Не важно. Когда вы приехали?

— Я вернулась сегодня.

Джек нахмурился. Судя по ее отсутствующему выражению, с ней что-то неладно.

— Что-нибудь случилось? Вы чем-то расстроены.

— Ничего. Пустяки.

— Нет, я вижу. Что произошло?

Она покачала головой.

Джек положил ее руку себе на локоть. Вместо этого ему хотелось обнять ее, утешить, но подобная интимность у всех на виду была невозможной.

— Полагаю, ваша тетя сейчас в одном из магазинов? Позвольте мне найти ее.

— Ее здесь нет. Она еще в Бристоле.

— Как, вы здесь совсем одна? С вами нет даже горничной? — Судя по ее реакции, Джек угадал. — Значит, что-то случилось. И не трудитесь отрицать это, я вам не поверю.

Грейс молча дрожала, и он принял решение.

— Идемте, я отвезу вас домой.

Всю дорогу она не произнесла ни слова, просто сложила руки на коленях и опустила голову. Лишь когда экипаж остановился, девушка удивленно произнесла:

— Это не тетин дом.

— Вы правы. Я решил, что нам будет спокойнее поговорить здесь, в моем доме.

А еще Джек подумал, что это даст ему некоторое преимущество. На его территории у нее будет меньше возможности игнорировать его вопросы или просто указать ему на дверь.

Он выжидающе смотрел на нее, опасаясь, что Грейс потребует отвезти ее домой, но она только слегка пожала плечами, соглашаясь. Он помог ей выйти из экипажа и проводил в дом.

Там их встретил дворецкий, а также один из нескольких слуг, которых Джек привез с собой из Лондона. Он безоговорочно доверял им, зная, что никто даже не упомянет о присутствии здесь Грейс.

Когда он провел ее через холл белого мрамора к лестнице, девушка вдруг остановилась у первой ступеньки.

— Наверху гостиная, — объяснил Джек. — Там намного удобнее, чем на первом этаже, но, если хотите, можно поговорить и здесь.

Грейс колебалась всего пару секунд.

— Нет, лучше наверху.

Джек инстинктивно чувствовал ее колебание, пока она следовала за ним по лестнице, но его переполняла радость от сознания, что Грейс находится в его доме.

Когда девушка устроилась в гостиной на длинном мягком диване, Джек быстро подошел к буфету и вернулся к ней.

— Вот, — сказал он, протягивая бокал с небольшим количеством золотистой жидкости. — Выпейте, это необходимо.

Грейс вопросительно посмотрела на него:

— Что это?

— Бренди. — Джек сел рядом и заставил ее взять бокал. — Не сомневайтесь.

— Нет, я не могу.

Она покачала головой, пытаясь отказаться.

— Придется. Вы испытали какое-то потрясение, это вам поможет. Никаких споров. Прошу вас.

— Но, Джек...

— Не спорьте со мной. — Он заставил Грейс поднести бокал к губам.

Она сделала пробный глоток и поперхнулась.

— Еще, — приказал он, когда приступ кашля закончился.

— Нет. Этого более чем достаточно.

— Следующий глоток пройдет легче. Уж я-то знаю!

Бросив на него скептический взгляд, Грейс подчинилась, и на этот раз все прошло хорошо.

— Еще один.

— Вы хотите меня напоить.

— Конечно, — бесстыдно улыбнулся Джек.

Засмеявшись, Грейс подчинилась.

Когда ее напряжение заметно спало, он тоже пригубил свой бокал.

— А теперь объясните мне, что вас так расстроило.

— Ничего. — Девушка отвела взгляд.

— Ладно, давайте попробуем снова. Где вы были перед тем, как мы встретились на улице?

— Я заходила к Терренсу.

Он нахмурился, пытаясь вспомнить, кто это.

— А, вы имеете в виду мистера Кука? Вашего издателя?

Она кивнула.

— Мы должны были кое о чем поговорить.

— О чем же, если не секрет?

— Личные дела. Подробности не имеют значения.

— Может, речь шла обо мне? — неожиданно спросил Джек.

— Нет. По крайней мере, не сегодня.

— Значит, раньше вы поднимали эту тему. И что же говорил ваш приятель? Полагаю, что-то весьма нелестное?

— Милорд, мне не хочется сплетничать.

— Да, я знаю. Но все-таки расскажите. Уверяю вас, мои чувства не пострадают. Я не обидчивый.

Грейс колебалась, стоит ли ему отвечать, но потом решилась:

— Во-первых, он говорил, что вы игрок.

Разумеется, этот наглец должен был навести справки о нем, подумал Джек. Но пока он не узнает о его сделке с отцом Грейс, чего сделать никак не сможет, остальные сведения значения не имеют.

— Мистер Кук абсолютно прав, — согласился Джек. — Я люблю игры, и не только за карточным столом. Что еще?

— Он... упомянул, что вы очень увлекаетесь женщинами.

— Какой наблюдательный молодой человек! Должен признать, и тут он не ошибся. Но полагаю, для вас это новость. — Джек провел кончиками пальцев по ее щеке, и она слегка вздрогнула. — Уверен, он советовал вам прекратить всякое общение со мной.

— Да, он считает, что вы оказываете на меня дурное влияние.

И, тем не менее, Грейс в его доме, одна. Мысль об этом согрела Джека.

— Я никогда и не претендовал на святость. Это все?

— Терренс также просил меня выйти за него замуж.

— И вы приняли его предложение?

Джек подавил волну паники. Если это случилось, значит, он был слишком высокого мнения о себе, недооценив соперника.

— Нет, я его отклонила.

Слава Богу!

Грейс отпила еще немного бренди.

— Вот почему, вернувшись из Бристоля, я отправилась к нему в гостиницу. Поговорить.

— Прямо в номер? — Джек снова напрягся, гадая, что еще она собирается открыть.

Допив бренди, она протянула ему пустой бокал:

— Можно еще?

Джек одним глотком осушил свой бокал.

— Я тоже не прочь повторить.

Он подошел к буфету, где налил немного бренди ей и значительную порцию себе.

— Итак, я внимательно слушаю. Что же случилось в гостинице?

Девушка внезапно покраснела.

— Надеюсь, мистер Кук не сделал ничего предосудительного? — «Только мне позволено любить ее. А если этот мерзавец хотя бы прикоснулся к ней, я найду его и порву на части», — подумал Джек.

Какое-то странное выражение мелькнуло в ее глазах.

— Нет. По крайней мере, не со мной. — Она снова выпила.

— Если не с вами, то... Боже, вы застали его с другой женщиной?

Грейс покраснела еще гуще, будто сидела у костра.

— Не с женщиной. Он... Он...

— Продолжайте! — быстро сказал Джек, начиная понимать.

— Он находился с... мужчиной. И оба были голые! — Грейс снова закашлялась, сделав торопливый и слишком большой глоток.

Джек похлопал ее по спине, затем стал поглаживать медленными круговыми движениями.

— Лучше?

Грейс кивнула.

— Уверен, вы были потрясены.

— Как никогда в жизни.

Еще бы! Увидеть подобное зрелище. Бедная девочка! И этот мерзавец еще посмел делать ей предложение! Джек был рад, что избавился от соперника. Может, его собственные побуждения и не вполне чисты, но он, по крайней мере, испытывает вполне естественные чувства. С ним у Грейс будет настоящий брак. В его постели она узнает, что такое быть полностью удовлетворенной женщиной. Данверс велел ему сделать ее счастливой, иметь от него детей, и Джек вдруг решил предпринять все от него зависящее, чтобы выполнить обещание.

— Весьма огорчен, что вы так расстроены, — сказал он, продолжая гладить ей спину. — Хотя, признаться, ничуть не жалею о случившемся. Если б не ваше неожиданное открытие, вы бы сейчас не были здесь, со мной. А я очень скучал по вас последние несколько дней.

— Правда?

— Конечно. А вы? — Подняв свободную руку, Джек провел пальцем по ее рыжей брови, затем — по щеке к губам. — Вы думали обо мне? Хоть немножко?

— Да. Но я… я должна идти.

— Так внезапно? Почему?

Грейс нахмурилась, ища убедительную причину и не находя ее.

— Потому что... потому что уже поздно, и я должна вернуться домой, — наконец сообщила она.

— Но сейчас только обеденное время. — Джек провел костяшками пальцев по ее шелковистой коже на шее. — Помнится, вы сказали, что ваша тетя осталась в Бристоле. Трудно поверить, чтобы вам хотелось обедать в полном одиночестве.

— Нет, конечно...

— Тогда оставайтесь. Моя кухарка готовит великолепные блюда, удовлетворяющие любой вкус. Назовите свои любимые, и она постарается, чтобы вы были довольны. — Наклонившись, Джек поцеловал впадинку на горле. — Вы любите ростбиф?

— О, я...

— Тяжеловат, вы правы, — согласился он, выводя поцелуями узоры. — А как насчет оленины? Не думаю, что она может быть с душком.

Ресницы у нее затрепетали, рука ухватилась за ткань его сюртука.

— Может, куропатка? В сладком вермуте с изюмом и апельсиновой цедрой. Вам нравится?

— Еще бы!

Джек улыбнулся, гадая, к чему это относится: к еде или его поцелуям. Он надеялся, что к последним.

— А еще лучше омары и устрицы, — шептал он, — Легкие и нежные со вкусом и свежестью моря. Попробуем? Я могу кормить вас кусочек за кусочком.

Он тут же обвел языком ее рот, затем скользнул внутрь, с явным удовольствием исследуя его глубины. Возможно, это было ошибкой, но Джек чувствовал, что не в состоянии позволить ей сегодня уйти, не установив между ними прочную связь. А это означало ее полное соблазнение. Возможно, сейчас это будет не совсем честно, ведь девушка с его позволения довольно много выпила. Но она все равно станет его женой.

Так почему не сделать это сегодня?

Тем не менее, когда он собрался обнажить ее грудь, Грейс слегка замерла и отстранила его руку.

— Я думала, вы говорили про обед.

— Конечно. И мы поедим... только немного погодя. У нас масса времени.

«Целая ночь», — подумал он и решительно завладел ее ртом.

Не прошло и нескольких секунд, как она сдалась, упоенно отвечая на его поцелуи. Затем так же внезапно отстранилась.

— Нет... хватит. Мне пора. Я говорила вам, что должна вернуться домой.

Оттолкнув его, Грейс встала с дивана, но после двух шагов внезапно покачнулась. Джек бросился к ней, вовремя успев подхватить ее, и крепко прижал к себе.

— Какие-то звезды мерцают перед глазами, я чувствую головокружение. Это все бренди, вы меня напоили. — Язык у нее заплетался. Она была просто восхитительна.

— Нет, мисс, если помните, вы сами настойчиво требовали второй бокал.

Грейс нахмурилась, вспоминая:

— Да, вы правы. Мне нужно вернуться к себе.

— Вы не в том состоянии, чтобы идти сейчас домой. Я советую вам немного поспать.

— Может, совсем чуть-чуть. — Она хотела показать на пальцах, сколько именно, и не сумела. — В гостевой комнате.

— Тут их много.

Однако Джек не собирался вести ее ни в одну из них. Она будет спать в его опочивальне. В его постели. Слегка нагнувшись, он поднял ее на руки, и Грейс инстинктивно обняла его за шею.

— Вы меня понесете? — с изумлением спросила она.

— Разумеется. Вы явно нуждаетесь в помощи.

— Но я слишком тяжелая. Вдруг вы меня уроните?

— Ни в коем случае. Вы легки как перышко, дорогая. Вы просто созданы для меня.

Джек знал, что так оно и есть. Он может не любить ее, но Грейс будет ему отличной женой. С нею он никогда не заскучает, вместе они создадут прекрасную семью, производя рослых темноволосых мальчиков и красивых длинноногих рыжих девочек.

Но в первую очередь дело, напомнил он себе.

— Готовы? — спросил он, заглянув ей в глаза.

Она робко улыбнулась, затем кивнула и с довольным вздохом положила голову ему на плечо.

Глава 10

Комната медленно кружилась вокруг нее. Или, возможно, это она кружилась? Очень странная мысль. Грейс тихонько хихикнула и закрыла глаза, дожидаясь, когда окружающий мир обретет более или менее нормальное состояние.

Матрас слегка просел, когда кто-то устроился рядом с нею.

— Джек, это вы?

Она вытянулась на атласном стеганом одеяле, словно кошка, готовая замурлыкать, пока он едва ощутимыми прикосновениями массировал ей голову, вынимая шпильки.

— Вы испортите мою прическу. — Грейс размышляла вслух, чувствуя, как тяжелая масса волос растекается по подушкам.

— Пусть это вас не волнует, дорогая!

Он положил шпильки на прикроватный столик, затем пальцами расчесал спутанные волосы.

— Они даже красивее, чем я себе представлял. — Джек поднес длинную прядь к лицу. — Восхитительно.

— Тетя Джейн говорит, что они выглядят как лесной пожар.

— На этот счет она сильно заблуждается. Богини соперничали бы за право иметь такие волосы, как у вас.

Улыбаясь, она закрыла глаза и позволила себе парить в облаках.

Прикосновение губ к ее виску и щеке вернуло Г рейс на землю. Открыв глаза, она посмотрела на богато украшенный потолок, затем на резные столбики кровати с изящными пологами.

— Вы всегда предлагаете своим гостям такие огромные роскошные кровати?

Джек улыбнулся и поцеловал ее шею.

— Я люблю все большое!

Грейс нахмурилась. Что-то было неправильным в его ответе, хотя она не могла сообразить, что именно. Как высокая женщина, она тоже предпочитала большие кровати. Вытянув для проверки ноги, девушка, к своему восторгу, обнаружила, что остается еще много места.

Тем временем искусные пальцы Джека уже занимались пуговицами ее платья. Он действовал не хуже горничной и закончил свою работу прежде, чем она поняла, что происходит. Девушка снова закрыла глаза, чувствуя, как он расшнуровывает корсет.

Хотя при ее глубоком вдохе лиф платья спустился угрожающе низко, она была слишком расслаблена, чтобы встревожиться. Зато решила, что не может этого позволить, не сказав ни слова.

— Зачем вы это делаете?

— Чтобы вам было комфортнее, — напомнил он, — Теперь намного удобнее, не так ли?

Обдумав вопрос, Грейс поняла, что Джек абсолютно прав.

Восхитительно, безумно удобно.

Если не считать рукавов, которые только раздражали ее. Без долгих размышлений Г рейс высвободила руки к из платья и, довольная своим освобождением, инстинктивно вытянула их вдоль тела.

Лиф и корсаж соскользнули до талии, обнажив груди.

— Оп! — хихикнула она, даже не покраснев.

Соски тут же затвердели от холодного воздуха в комнате и от жаркого взгляда Джека. Она не знала, что на нее вдруг нашло, куда исчезли прежние опасения и сдержанность. Но вместо того, чтобы прикрыться, Грейс бесстыдно выставляла себя напоказ.

Он вдруг сглотнул, в его взгляде мелькнула печаль с оттенком раскаяния.

— Вы действительно пьяны? — Девушка согласно кивнула, и он покачал головой. — Две маленькие порции бренди, и вы уже на седьмом небе от счастья.

— Но вы сами позволили мне напиться, — улыбнулась она. — Великолепный, соблазнительный, милый лорд Джек.

— И это все обо мне? — Он засмеялся, потом тихо пробормотал: — Вряд ли это будет неправильно.

— Что вы имеете в виду?

— Это. — Он подтянул лиф и прикрыл ее груди. — Вы должны отдохнуть.

— Я именно это и делаю.

— Тогда следует немного поспать.

— Но я не хочу!

— Закройте глаза и расслабьтесь.

— А вы?

Джек опять сглотнул, как будто сомнение разрывало его на две части.

— Поблизости. Вам нужно лишь позвонить, когда проснетесь.

— Но я не хочу, чтоб вы уходили. Не покидайте меня, Джек. Останьтесь со мной.

Внезапно Грейс со всей ясностью осознала, что хочет того, что неизбежно должно произойти, и потом не будет ни о чем сожалеть. Она не знала, каковы намерения Джека. В честности мотивов Терренса она не сомневалась, и к чему это привело? Джек, по крайней мере, не обманывает ее, никакой лжи между ними нет. И поступает он как настоящий мужчина.

Грейс села, обняла его за шею и поцеловала сначала в щеку, затем в подбородок.

— Останьтесь!

— Это в вас говорит выпитое бренди, — напряженно произнес он.

Девушка покачала головой:

— Нет. Алкоголь мог развязать мне язык, а не вложить слова мне в рот. Я знаю, о чем прошу вас.

Джек слегка отстранил ее, заставив смотреть на него.

— И ясно понимаете, что делаете? Сознаете, что случится, если я останусь? Понимаете, что я возьму вас, как мужчина берет женщину, и уже не остановлюсь?

— Я и хочу этого.

— И вы также сознаете, что это моя спальня, что я принес вас сюда, чтобы соблазнить? Как и собирался. Правда позже. Но сейчас вы пьяны, и я...

Она закрыла ему рот ладонью.

— Я хочу этого. Хочу вас. Я люблю вас, и только это имеет значение.

Грейс не могла бы сказать, кто из них больше удивлен ее словами, но знала, что это правда. Она действительно любила Джека. Поэтому ее внезапный отъезд в Бристоль и сомнения были только попыткой обмануть свои чувства. Даже раздумья о предложении Терренса базировались на страхе. Она боялась себя. Боялась влюбиться в Джека, получить то, чего больше всего хотела.

— Вы... любите... меня, — раздельно повторил Джек.

Она согласно кивнула:

— Может, вы предпочли бы этого не слышать, но это правда. И пожалуйста, не думайте, что я жду чего-то взамен.

Он стиснул зубы, в глазах сверкнул огонь.

— А должны бы.

— Просто скажите, что хотите меня.

— Очень! Учитывая мое поведение, как вы можете в этом сомневаться?

— Значит, вы останетесь?

Джек колебался.

— Я не должен так поступать, но как я могу теперь отказаться?

Грейс удовлетворенно откинулась на подушки, но когда попыталась раздеться, он схватил ее за руку:

— Нет. Позвольте мне.

Держа ее в плену своим взглядом, Джек спустил лиф и коснулся ее обнаженной груди. Пальцы ритмично скользили вокруг затвердевшего соска, затем слегка ущипнули его, прежде чем начать дальнейшие ласки.

Девушка затаила дыхание, когда все опять закружилось вокруг нее. Только в этот раз уже не от бренди. Дрожа, она позволяла ему делать все, чего бы он ни захотел, в полной уверенности, что получит наслаждение. Острая боль между ног требовала утоления, и она притянула его голову для поцелуя, ожидая, что он встретит ее требование с бурной, восхитительной страстью. Но ласки были неторопливыми, сдержанными, граничащими с почтительностью.

Каждое прикосновение заставляло ее таять, превращая внутренности в теплый гладкий воск свечи, надолго оставленной на солнце. Она уже не владела собой, извиваясь под его руками, пока он гладил то одну, то другую грудь с такой основательностью, что это уже походило на сладкую пытку.

Когда она, проглотив стон, требовательно прижалась к его ладони, Джек прервал их поцелуй, чтобы взять в рот одну из грудей. Влага собиралась у нее между ног, пока он ласкал грудь с такой страстью, что Грейс в беспамятстве схватила его за волосы, чтобы притянуть к себе.

Он с улыбкой перенес свои действия на вторую грудь и ублажал ее с той же степенью умопомрачительного внимания. Наконец замедлил движения и отстранился от девушки.

Та мгновенно почувствовала себя одинокой и потянулась, чтобы вернуть его. Но ей не стоило беспокоиться, потому что его ловкие руки уже освобождали ее от платья, корсета и нижних юбок. Когда он закончил, на ней остались только чулки да кружевные подвязки, неспособные защитить от его ласкающего взгляда.

Лазурные глаза потемнели, пока он медленно скользил взглядом по ее телу, изучая каждый дюйм. Слегка задержался на огненном треугольнике завитков и опустил глаза, любуясь ее изящными ступнями.

Грейс вдруг застенчиво прикрылась руками.

— Дорогая, вы не должны смущаться, — упрекнул он. — Поверьте, вам абсолютно нечего скрывать. Напротив. Если б вы знали, сколько раз я мечтал увидеть ваши ноги.

Глаза у нее расширились.

— Но зачем?

— Я без конца воображал, какой они длины, какие стройные. — Он коснулся голой полоски кожи над подвязкой и улыбнулся. — Я был вне себя от радости, когда заметил, что не ошибся. Они даже прекраснее, чем я ожидал.

— Значит, вы довольны?

— Очень. А теперь позвольте мне доставить вам удовольствие.

Грейс не знала, что ее ждет, но в следующий момент Джек показал ей свои намерения. Его рука легла на кудрявый треугольник между бедрами, и сильные теплые пальцы раздвинули нежную плоть под ним. Дальше он пройти не мог, потому что Грейс крепко сжимала ноги.

— Откройтесь, — прошептал он. — Обещаю, вы не пожалеете.

Она медлила, сердце, как безжалостный кулак, било ей под ребра. Потом, сознавая, что не в силах противостоять, она выполнила его просьбу.

— Боже, вы так прекрасны, а теперь — чур пошире, прошу вас!

Каким-то образом Грейс нашла в себе мужество и, ободренная его словами, раздвинула ноги. Джек мгновенно этим воспользовался.

Девушка закрыла глаза, потрясенная ощущениями от его дразнящей игры с ее завитками. Потом он спустился ниже, скользя вдоль гладких складок, постепенно исследуя их.

Она становилась настолько влажной, что это показалось ей неприличным. Но Джеку явно нравилось, значит, ей тоже не о чем беспокоиться, а вскоре Грейс вообще перестала думать, только сжимала руками одеяло, когда удовольствие закружило ее сильнее, чем выпитое бренди. Он ввел один палец внутрь, заставив ее выгнуться. Она закусила губу, но Джек не позволил ей молчать.

— Вам это нравится?

— Очень!

— Скажите, где вас погладить еще. Здесь? Или вы предпочитаете это место?

— О-ох, — громко выдохнула она.

— Ну а так?

Он ласкал ее с такой страстью, что Грейс не могла больше сдерживаться. Она застонала, требуя большего.

— Может, это?

Джек скользнул выше, чтобы погладить скрытый кусочек плоти. Грейс пронзительно вскрикнула, но его пальцы неумолимо двигались в ней.

— Остановиться?

— Нет! — всхлипнула она, забыв всякую предусмотрительность и сдержанность.

Волна счастья вдруг накрыла ее, как грохочущий прибой. В сравнении с этим ее недавнее опьянение казалось сущим пустяком. Грейс чувствовала упоение. И еще безумный восторг. Боже, неудивительно, что женщины так стремятся к нему в постель. Неудивительно, что многие готовы были рисковать всем, чтобы только испытать это.

Грейс едва успела перевести дух, как он снова начал ласки, которые мгновенно воспламенили ее желание. Оно росло настолько быстро, что она могла лишь надеяться, что не разлетится на куски прежде чем он принесет ей облегчение.

Но без всякого предупреждения Джек вдруг остановился и поспешно отодвинулся. Это, по ее мнению, не имело смысла, тело у нее содрогалось, требуя немедленно удовлетворения.

— Джек! — позвала она, приподнимаясь на локтях. — Что вы делаете?

— Раздеваюсь, — сказал он и встал с кровати. — Не беспокойтесь. Я мигом вернусь, чтобы доставить вам удовольствие.

— Я так хочу этого! — страстно произнесла она.

Ее прямота вызвала у него усмешку, и он торопливо начал расстегивать пуговицы.

Девушка с бесстыдным интересом, наблюдала, как он дюйм за дюймом обнажает свое тело, Джек был красивее любой греческой скульптуры: высокий, широкий в плечах и узкий в бедрах. Мускулы играли под гладкой упругой кожей. Налет коротких темных волос покрывал сильные ноги и предплечья. На груди волосы были густыми, почти черными. Их контур сужался к плоскому животу, где они совсем исчезали, чтобы снова появиться вокруг паха.

Именно эта часть его тела больше всего привлекала внимание Грейс. Она не могла оторвать взгляд от чего-то длинного, твердого, вздымавшегося из густых волос. Джек ненадолго замер, положив руки на бедра, словно позволял ей изучать его.

— Вы совсем не похожи на Терренса, — вслух подумала она.

— Полагаю, я должен принять это за комплимент.

Грейс кивнула. Удивительно, до сих пор она еще ни разу не видела голого мужчину, а тем более троих в один день, как сегодня. На том ее размышления закончились, потому что Джек снова лег рядом и крепко прижал ее к своему голому телу, вызвав сладкую дрожь.

— Вы должны объяснить, что мне делать,— смущенно прошептала она.

— Не беспокойтесь. Это не так уж сложно.

Успокоившись, Грейс обняла его за шею и с радостью отдалась поцелую. Его руки возобновили свое занятие, каждая ласка разжигала ее страсть, каждое движение заставляло хотеть большего. Что-то твердое, настойчивое уперлось ей в живот. И тут она, в конце концов, сообразила, что это должно быть.

Проведя ладонью по его плечу и спине, она постепенно спустилась до талии. Но двинуться ниже ей не хватило смелости.

— Ты можешь гладить меня, если хочешь, — сказал он, прерывая их поцелуй, и хрипло добавил: — Везде, Грейс. Позволь своим рукам любое безрассудство.

Она скользнула пальцами по ягодицам и почувствовала, как напряглись его мышцы. Затем без промедления, чтобы не передумать, обхватила его член.

Джек издал какой-то грубый стон, и она уже хотела отдернуть руку, но он удержал ее пальцы там, где они были.

— Погладь его. Пожалуйста.

Секунду она колебалась, потом выполнила его желание. На ощупь он оказался, изумительным, твердым, но с гладкой, бархатистой кожей. Грейс несколько раз погладила его по всей длине, остановившись, чтобы слегка коснуться верхушки большим пальцем.

— Сильнее, — простонал Джек, — прошу тебя!

Она ласкала его с возрастающей уверенностью, а он тем временем массировал и жадно целовал ей груди.

До тех пор пока она не расслабила пальцы, когда ее накрыла волна удовольствия. Джек мгновенно перевернул ее на спину, раздвинул ей ноги, отстранил ее руку и толчком вошел в нее.

Грейс напряглась, сопротивляясь вторжению. Когда она закричала, Джек замер на ней, тяжело дыша.

— Потерпи немного. Теперь будет легче, — прошептал он.

Вряд ли, подумала Грейс.

Джек снова начал двигаться, и ее охватила паника, когда она поняла, что он лишь частично вошел в нее и все мучения еще впереди. Несмотря на его заверения, боль только усилилась, пока он медленно и настойчиво продвигался внутрь.

Наконец он полностью вошел в нее.

Лишь тогда она почувствовала, как его мышцы дрожат от напряжения. С трудом сдерживая себя, Джек заставил ее обхватить ногами его талию, что позволило ему войти еще глубже. Как ни странно, с изменением, позиции неприятное ощущение у нее уменьшилось, и боль отступила, когда ее тело приспособилось к его проникновению.

Грейс даже не представляла, что два человека могут быть настолько близки.

Джек начал медленно двигаться, и все ее мысли тут же улетучились, как пух одуванчика, унесенный порывом ветра.

— Теперь лучше? — спросил он.

На его вопрос Грейс ответила страстным поцелуем.

Он входил в нее и выходил, туда и обратно, снова и снова, пока не стали разгораться искры ее желания. Он целовал ее, и энергичные движения его бедер превратили ее в распутницу.

Она кричала уже не от боли, а от страсти. Давя пятками ему на ягодицы, поощряла его с бесстыдным исступлением, которому не могла сопротивляться. Выгибалась ему навстречу, чтобы вобрать его настолько глубоко и крепко, насколько позволяло ее тело. Грейс мельком вспомнила о его любви к хорошей скачке и теперь поняла, что он имел в виду.

Эго было полнейшее блаженство.

Она билась в экстазе, пока внутри у нее не осталось ничего, кроме ощущения абсолютного счастья.

Грейс еще парила, когда его толчки стали глубже, мощнее и быстрее. Он вдруг замер. Потом его тело неистово содрогнулось, и он с громким стоном облегчения упал на нее.

Какое-то время они лежали в объятиях друг друга, неспособные шевельнуться. Когда дыхание стало нормальным и вернулась ясность мысли, Джек наконец освободил ее от своей тяжести и лег рядом. Она прильнула к нему и закрыла глаза.

— Тебе надо отдохнуть, дорогая,— шепнул он.

Грейс согласно кивнула и позволила себе погрузиться в небытие.

Глава 11

Девушка зажмурилась от света, прикрыла глаза рукой и уткнулась в подушки.

— Ох,— простонала она, не в силах даже пошевельнуться.

«Лежи спокойно. Не двигайся, может, тогда станет легче», — шепотом предупредила она себя.

— На, выпей это, — услышала она тихий голос.

Кажется, это голос Джека?

— Ты можешь сесть, дорогая?— спросил он.

Нет! Он что, не видит, как ей плохо? Она даже не в состоянии оторвать голову от подушки. К тому же и так уже слишком много выпила прошлой ночью. При этом воспоминаний желудок у нее сжался, тамтамы в голове забили еще громче.

— Дорогая, позволь тебе помочь.

Что-то звякнуло, как будто кузнец молотом ударил по наковальне. Грейс подавила стон, пытаясь хоть как-то прийти в себя. Но Джек уже привел ее лежащее тело в вертикальное положение.

— Ах! — Грейс обеими руками обхватила голову, чтобы удержать ее на плечах.

— Успокойся и выпей это, — уговаривал он. — Ты сразу почувствуешь себя намного лучше.

Она взглянула из-под век на стакан в его руке. Серо-желтая смесь выглядела отвратительно.

— Что это? — прошептала она.

— Не спрашивай, просто поверь, что это поможет!

— Я не буду это пить. Лучше снова лягу.

— Не стоит. Сначала ты должна выпить.

— Ни за что!

— Почему ты упрямишься?

— Ты напоил меня прошлой ночью, и смотри, до чего я дошла. — Барабаны в голове опять застучали громче.

— Теперь это просто лекарство.

— Я не хочу...

— Послушай, чем скорее ты выпьешь, тем быстрее тебе станет лучше.

Как ей может стать лучше от такой отвратительной смеси? Но в этот момент Грейс чувствовала себя настолько ужасно, что готова была на все. Приняв у него стакан, она еще раз скептически посмотрела на его содержимое. Смелость тут же покинула ее, и она покачала головой:

— Я не могу.

— Пей быстро!

— Ты сам приготовил эту гадость?

— Это рецепт моего друга. Очень помогает от похмелья.

Грейс задержала дыхание, быстро глотнула, и ее чуть не вырвало.

— Фу, какая мерзость.

— Пей все.

— Нет!

— Сделай это, Грейс, прошу тебя.

— Я тебя ненавижу.

Он с улыбкой погладил ее по волосам.

— А ночью ты говорила совсем другое.

Кажется, он прав. Но сейчас ей не до воспоминаний. Она снова поднесла стакан ко рту и с усилием допила. С каждым глотком ее желудок становился на дыбы. Наконец она сунула Джеку стакан и вдохнула:

— Боже мой, я думала, меня вырвет.

— Подожди минутку.

Откинувшись на гору подушек, которые он успел ей подложить, Грейс закрыла глаза и молила о смерти. Желудок бунтовал, голова пульсировала, словно там играл симфонический оркестр.

Джек быстро вернулся и сел рядом с ней. Приоткрыв глаза, она увидела пустой фарфоровый таз для умывания.

— На всякий случай, — объяснил Джек.

Она со стоном отвернула голову, не зная, как долго ей удастся сдерживать рвоту, чтобы не опозориться перед ним. Прошла минута, другая, еще несколько, и желудок начал постепенно успокаиваться, жуткие позывы вдруг прекратились. Она со вздохом расслабилась, не успев предотвратить легкую отрыжку, и смущенно прикрыла рот ладонью.

Джек усмехнулся и отставил фарфоровый таз.

— Полегчало?

— Да, намного лучше. Спасибо.

— Вот и прекрасно. Теперь можно позавтракать.

— Только не это!

— Но тебе необходимо поесть, ведь ты вчера не обедала.

Грейс вспыхнула. Они так и не выбрались из постели, слишком занятые утолением взаимной страсти, чтобы думать о еде. Хотя ее воспоминания были туманными, она вспомнила, что позже Джек снова разбудил ее и опять занимался с ней любовью.

Теперь утро, и она провела ночь в его доме. В его постели. Боже, она до сих пор в ней находится. Грейс натянула простыню, мучительно сознавая, что она совсем голая. Она никогда не спала обнаженной. Но и с мужчиной она до этого не просыпалась в одной кровати.

— Который час? — спросила она, почти боясь услышать ответ.

— Полагаю, чуть больше десяти. — Подойдя к столу под одним из многочисленных окон, Джек взял кофейник севрского фарфора с красно-золотыми узорами.

— О Боже! Все теперь наверняка знают о моем отсутствии. Вдруг слуги уже послали сообщение тете Джейн? Вдруг она уже покинула Бристоль и возвращается в город?

— Кофе? — спросил он, направляясь к ней с полной чашкой.

— Нет, нет! — Игнорируя продолжающееся недомогание, Грейс спустила ноги с кровати и огляделась в поисках своей одежды. — Мне нужно идти домой. Узнать, кому слуги еще сообщили, что я не ночевала дома, а затем придумать подходящее объяснение.

— Единственное, что тебе нужно, это лечь в постель и выпить кофе. А после этого можешь попытаться съесть несколько кусочков тоста. — Не спрашивая позволения, он поставил чашку и вернул ее ноги на кровать.

— Но, Джек, ты знаешь, что я не могу остаться.

— Конечно, можешь. Расслабься, дорогая. Я уже обо всем позаботился.

— Каким же образом, интересно?

— Встал пораньше и написал записку твоей тете. Кроме того, я отправил слугу, чтобы сообщить ее прислуге, что ты в совершенной безопасности и на день отправилась с визитом к другу.

— Но я...

— Задержка на несколько часов вряд ли теперь имеет значение. — Присев на край постели, Джек протянул ей чашку. — Я подумал, что сегодня утром кофе будет полезнее чая. Осторожно, не обожгись.

Она послушалась, взяла чашку, даже ухитрилась сделать маленький глоток и не обжечь язык. Желудок не реагировал, и она выпила еще.

Интересно, что он рассказал тете Джейн? Видимо, то, что Грейс стала его любовницей. А учитывая ее поведение ночью, она не могла винить его. Пьяная или нет, она знала, что делает, когда пошла на это. Грейс просто не думала о последствиях, о переменах, наступивших в ее жизни. Она пила кофе, радуясь, что Джек не добавил молоко и сахар.

— Полагаю, вы должны послать сегодня за моими вещами?

— В этом нет необходимости. Твое платье уже отгладили. Оно ждет тебя вон там.

Грейс увидела, что на полуоткрытой дверце огромного шкафа орехового дерева аккуратно повешено ее лиловое муслиновое платье.

— Что касается щеток для волос и прочего, я думаю, ты можешь воспользоваться моими.

Еще чего! Несмотря на их близость в последние несколько часов, предложение Джека казалось ей слишком интимным. Глупо, если учесть, что она сама отдалась ему. К чему теперь глупые условности!

— Спасибо, вы очень любезны. А что дальше?

Джек вопросительно поднял бровь:

— Что ты имеешь в виду?

— Я просто хочу знать, какие у вас планы.

— В каком смысле?

Девушка пристально взглянула на него и опустила глаза. Он собирается и дальше играть в кошки-мышки? Разве не он должен поставить ее в известность о своих намерениях?

Стараясь не покраснеть, она заставила себя смело встретить его взгляд.

— Теперь, когда мы... стали близки, мне хотелось бы знать: где я буду жить? Здесь, в Бате, или в каком-нибудь другом месте? И собираетесь ли вы вернуться в Лондон и снять там дом? — торопливо продолжала она.

Только бы он не сказал, что хочет постоянно жить в столице. Ведь ее отцу вряд ли понравится ее принадлежность к дамам полусвета. Хотя, где бы она ни находилась, он не одобрит ее новый статус — любовницы Джека Байрона.

Тот вопросительно смотрел на нее:

— Рискую показаться тупицей, но я не понимаю, о чем вы говорите.

Грейс нахмурилась. Он что, ждет, чтобы она поставила все точки над i? Похоже, так оно и есть.

— Поскольку я теперь ваша любовница, где я буду жить?

— Как вы сказали?

— После этой ночи я думала... я считала... — Она вдруг умолкла, словно поняв свою ошибку.— Значит, я вам не любовница?

— Нет!

Грейс чуть не выпустила из рук чашку с блюдцем, и он быстро схватил ее, прежде чем девушка успела пролить кофе на себя.

— А вам не приходило в голову, что я могу хотеть чего-то другого?

Она покачала головой.

— Я собрался просить вас об этом позже. Сейчас вы не очень хорошо себя чувствуете, да и обстановка вряд ли романтическая. Но, я думаю, откладывать нет смысла. Именно сейчас для этого идеальное время и место. Что может быть лучше? Вы голая, в моей постели.

Теперь уже Грейс могла признать себя тупицей. О чем он говорит? Что имеет в виду?

— Грейс Лайла Данверс, — торжественно произнес он, беря ее за руку. — Вы станете моей женой?

Она молчала, открыв рот.

— Это совсем не та реакция, на какую я надеялся. Либо вы так счастливы, что потеряли дар речи, либо пытаетесь найти подходящую причину для отказа.

— Но вы не можете на мне жениться, — наконец выдавила она.

— Почему же?

— Во-первых, потому, что вы брат герцога.

— Совершенно верно, хотя, полагаю, вы единственная женщина в Англии, кто считает это недостатком.

— Пусть так, но вы принадлежите к высшему обществу, а я нет. Мы совсем не пара. Разве не так?

Он улыбнулся:

— Прошлой ночью я этого совсем не почувствовал. Мне кажется, вы ошибаетесь.

Грейс проигнорировала его слова.

— И еще, конечно, ваша семья. Что они подумают, если вы женитесь на девушке не вашего круга?

— Я понятия не имел, дорогая, что вы такой сноб.

Она вспыхнула:

— Я реалистка и знаю, о чем говорю.

— Правда? — тихо спросил он. — И где вы получили эти уроки? В школе с подлыми девчонками, которые считали себя лучше вас только на основании своего высокого положения?

— Так же считали и их родители, и учителя. Да, я была послана в школу для леди, но мне каждый день напоминали, что я совсем не отношусь к их числу.

— Значит, они все были глупцами! Уверяю вас, что во всех отношениях, которые имеют значение, вы настоящая леди. По интеллекту и речи, манерам и вкусу никто вас не превзойдет.

— Джек...

— И еще. Моя семья будет тебя обожать. Хотя Нед и важная персона, мы, Байроны, не снобы. И никогда ими не были.

— Нед?

— Мой старший брат Эдвард, герцог. Он тоже полюбит тебя как свою сестру.

Она смотрела на него, не в состоянии поверить, что Джек уговаривает ее стать его женой.

— Итак? — спросил он. — Еще какие-нибудь возражения?

Кажется, Джек все их развеял. У нее остался только последний вопрос.

— Почему я? — пробормотала она.

— Потому что за последние несколько недель я понял, что не могу жить без тебя. — Он провел большим пальцем по ее нижней губе, вызвав у нее дрожь. — Я слишком тебя хочу, ты очень нужна мне. Скажи «да», дорогая. Скажи, что выйдешь за меня замуж.

Наклонившись, он коснулся ее губ легким и чувственным поцелуем. Грейс закрыла глаза от удивления и восторга, похожего на волшебное покрывало, которое заключило ее в свои шелковые объятия.

— Прошлой ночью ты сказала, что любишь меня, Грейс. Ты в этом уверена? — с некоторым беспокойством уточнил Джек.

Открыв глаза, она встретила его мерцающий лазурью взгляд.

— Конечно, я тебя люблю.

— Тогда не позволяй этим так называемым «проблемам» встать на нашем пути. Они лишь ничтожная помеха, вообще не имеющая значения. Скажи «да» и позволь сделать тебя счастливой. Будь моей женой, и мы отныне и навеки пойдем по жизни вместе.

Грейс дрожала, зная, что хочет этого больше всего на свете. Одно слово, и Джек Байрон станет ее мужем до конца их дней.

Так почему она колеблется? Почему сомневается в его искренности, когда все, чего она хотела, стало досягаемым? Только протяни руку и возьми.

«Соглашайся, — шептал ей голосок. — Перестань так долго размышлять, хоть раз позволь сердцу управлять твоим разумом!»

— Да! — воскликнула она. — Я выйду за тебя.

С радостным смехом Грейс обняла его и поцеловала, чувствуя, как счастье уносит ее, словно бурный поток, хлынувший из прорвавшейся плотины. Джек тоже не остался в долгу и быстро заставил ее позабыть обо всем на свете, кроме него.

Часы в доме пробили полдень, когда они вспомнили о завтраке. Но холодные яйца и тосты они заменили удовольствием в постели.

Глава 12

— Ты сделала меня счастливейшей женщиной в Англии! — заявила на следующее утро тетя Джейн, сидя с Грейс и Джеком в гостиной своего дома. — Я так и предполагала. Увидев нашего дорого лорда Джека, я сразу поняла, что он предназначен тебе, дорогая. — Тетя сияла, глядя на них.

Грейс улыбнулась. Будь она столь же уверена в результатах ухаживания Джека, как ее тетя, это могло избавить ее от всех мучительных тревог. Но, как говорится, все хорошо, что хорошо кончается.

Тем не менее тетя Джейн ошибалась, назвав себя счастливейшей женщиной в Англии. Никто на свете не мог быть счастливее Грейс с тех пор, как Джек сделал ей предложение.

Утром, проснувшись в своей постели, она даже подумала: не приснилось ли ей все это? Потом увидела на среднем пальце левой руки сверкающий бриллиант.

Значит, ее обручение было столь же реальным, как и великолепный камень. Она снова взглянула на кольцо и тайком улыбнулась.

— Когда я прочла записку лорда Джека, где он сообщал о намерении сделать тебе предложение, я тут же прервала свой визит. Я должна была срочно вернуться домой, чтобы разделить твою радость. Эдна в полном восторге, она говорит, что не может дождаться, когда услышит все подробности, а возможно, и познакомится с твоим женихом.

— Буду рад. Но пожалуйста, миссис Грант, называйте меня просто Джек, раз теперь мы станем родственниками.

Тетя улыбнулась еще шире, хотя это казалось невозможным.

— О, вы прелесть! Разве это не так, Грейс?

— Конечно, вы правы, дорогая.

— Но в таком случае вы должны называть меня тетей Джейн. Или просто Джейн, если хотите.

Джек улыбнулся:

— Как пожелаете, тетя Джейн.

Та весело засмеялась и продолжила:

— А теперь поговорим о свадебных приготовлениях. Мы должны тщательно обсудить все вопросы. Так полагается.

Грейс вдруг поняла, что, увлекшись новизной интимных отношений с Джеком, она полностью забыла о делах насущных. А ее ждало очень важное дело: сообщить отцу, что она выходит замуж.

— Конечно. — Девушка согласно кивнула. — Но сначала нужно побывать в Лондоне, увидеть папу и встретиться с семьей Джека. Мы решили попросить их благословения лично, а не сообщать новости в письме. Думаем, что лучше всего отправиться завтра утром.

Тетя согласилась с ней:

— Да, ты права. Это нельзя откладывать. Я бы поехала с вами, но, хотя я люблю твоего отца, ты знаешь, что наша жизнь в одном доме хуже, чем у кошки с собакой. А в гостинице останавливаться я категорически отказываюсь. Так что передай ему привет и как можно чаше пиши мне.

Грейс пылко обняла тетю, зная, что будет скучать по ней.

— Можешь на это рассчитывать, дорогая. Я буду сообщать тебе каждый день обо всем происходящем.

Они выехали рано утром, и путешествие в Лондон заняло меньше одного дня. Сидя рядом с Джеком в его экипаже, Грейс чувствовала себя счастливой, но по мере приближения к городу все больше и больше волновалась. Первые сорок миль она весело болтала на разные темы, а остаток пути молчала. Джек тоже чувствовал беспокойство по поводу своею грядущего «знакомства» с Эзрой Данверсом. Хотя он был уверен, что отлично сыграет встречу жениха с будущим тестем, его мучили угрызения совести.

«Проклятие, какой же я подлец»,— думал он.

Внутри у него все переворачивалось от чувства вины. Чтобы избавиться от неприятного ощущения, Джек улыбнулся и поправил девушке выбившуюся прядь.

— Я уже говорил тебе, как замечательно ты сегодня выглядишь?

— Конечно, но можешь повторить, хотя не могу сказать, что я с этим согласна. Утром я обнаружила на носу пару новых веснушек. Но поскольку ты запретил мне спорить с тобой по поводу моей внешности, я не стану этого делать.

— Очень разумно. К тому же мне нравятся твои новые веснушки. Они восхитительны, как ты сама. — Поцелуй оказался более продолжительным и страстным, чем Джек рассчитывал.

Наконец он заставил себя оторваться от ее губ, испытывая большое желание посадить Грейс к себе на колени. Если б они были не в его карете, направлявшейся к ее отцу, он бы так и сделал. Но сейчас не время для любовных утех, они уже приближались к городу.

— Я послал в Брэберн записку матери и Эдварду с вопросом, не могут ли они приехать сюда на несколько дней. Правда, не сообщил зачем, просто написал, что у меня есть хорошие новости, которыми я хотел бы поделиться с ними лично.

— Вчера я послала такую же записку папе. Он знает, что я возвращаюсь домой, но причину я не сообщила.

Данверс умен, он уже наверняка понял, в чем дело, подумал Джек. Но если Грейс не упомянула о нем в письме к отцу, возможно, хитрый старик теперь мучается от неведения, удалось ли его должнику выполнить свою часть сделки. Он лишь надеялся, что Данверс не выкажет самодовольства, когда узнает причину возвращения дочери домой.

Грейс заслуживала лучшего. Она, по крайней мере, не должна узнать, что ее использовали, как пешку, в кознях отца. И в его собственной игре тоже. Джек приложит все силы, чтобы скрыть от нее правду — ради них обоих.

Вскоре они уже ехали по шумным лондонским улицам. Когда экипаж остановился на Сент-Мартинс-лейн, Джек спрыгнул на мостовую, чтобы помочь Грейс выйти.

— Готова? — спросил он, предлагая девушке руку.

Она взглянула сначала на дом, затем на него и улыбнулась:

— Более чем.

Слуга распахнул перед ними входную дверь.

«Такое ощущение, что за время моего отсутствия дом стал другим», — размышляла Грейс, снимая шляпку и перчатки. А может, это она изменилась? Неудивительно, если учесть, до какой степени стала другой ее жизнь за несколько коротких недель.

Джек прервал ее размышления, взяв за руку и предложив идти к отцу. Грейс знала, что в это время дня тот работает в кабинете, но перед закрытой дверью остановилась и повернулась к жениху.

— Наверно, я должна войти первой.

— Ты ведь не думаешь, что он будет против?

— Надеюсь на это.

Честно говоря, Грейс не знала, чего ждать от отца, учитывая его раздражительный характер. Он мог обрадоваться. А мог и выказать неудовольствие.

— Хорошо. Тогда войдем вместе, — твердо заявил Джек покровительственным тоном. — Даст он свое благословение или нет, ты уже моя невеста.

Грейс захотелось броситься в его объятия, но, глубоко вдохнув, она нерешительно постучала костяшками пальцев в дверь.

— Войдите, — недовольно крикнул отец.

— Это я, папа. Я вернулась, — сказала Грейс, входя в комнату.

Эзра Данверс сидел за дубовым письменным столом, где высились стопки гроссбухов и корреспонденции.

— Грейси? Ты уже здесь, девочка? — Отбросив гусиное перо, он выбежал из-за стола, радостно заключил ее в объятия и расцеловал в обе щеки. — Если б ты предупредила, когда тебя ждать, я бы встретил тебя у входа.

Она засмеялась и тоже обняла его, а когда отступила, Джек уже стоял рядом, уверенно взяв девушку под руку. Эзра перевел взгляд на него.

— А это кто, дорогая? Я и не знал, что у нас гости.

Она заметила в лицах отца и жениха какое-то загадочное выражение, которое не могла сразу определить. Возможно, оба просто оценивали друг друга, как иногда делают мужчины. Наверное, Джек анализировал первое впечатление от будущего тестя, пока ее отец гадал, что это за посторонний человек, которого она пригласила в его дом. Но ведь Джек скоро будет членом семьи. Так что события развиваются в правильном направлении.

— Папа, разреши представить тебе лорда Джона Байрона. Мы встретились с ним в Бате и за прошедшие несколько недель стали хорошими знакомыми. Сегодня мы здесь, чтобы сообщить тебе счастливые новости.

Отец сердито прищурился:

— И чем же вы собираетесь меня порадовать? Кто вы такой, сэр, чтобы так быстро втереться в доверие к моей дочери?

— Папа!

Тот проигнорировал ее, пристально глядя на Джека:

— И что вы можете сказать мне, молодой человек?

Джек сардонически усмехнулся:

— Добрый день, сэр. Я бы хотел, чтобы вы облегчили душу Грейс, дав согласие на нашу свадьбу. Ваша дочь недавно оказала мне честь, согласившись быть моей женой, и я полон решимости разделить с ней свою судьбу.

— Неужели? — Эзра скрестил руки на груди. — Почему вы думаете, что я поручу свою единственную дочь вашей заботе?

Джек пронзил его взглядом:

— Потому что я готов обеспечить ей комфорт и безопасность. Даже более того, приложу все усилия, чтобы сделать ее счастливой. Чего еще вы можете требовать?

Отец его невесты долго смотрел на Джека, прежде чем повернуться к Грейс.

— А ты что думаешь, дочь? Сама ведь неоднократно говорила мне, что не собираешься променять свою независимость на титул замужней женщины. Или слово «лорд» перед именем твоего жениха вскружило тебе голову?

Грейс вспыхнула:

— Это не имеет никакого значения, по крайней мере для меня. Хотя, учитывая твои взгляды, я думала, тебе будет приятно знать, что сын герцога хочет взять меня в жены.

— Но не его наследник, верно?

— И слава Богу. Я не стремлюсь возвыситься. Быть женой лорда — это и так большая ответственность.

— Пусть это тебя не смущает, дорогая. Ты действительно хочешь выйти за него? — настойчиво спросил Данверс.

— Всем сердцем, — заявила она, беря Джека за руку. — Я люблю его, и для меня нет большего счастья, чем провести жизнь рядом с ним. Конечно, мне хотелось бы получить твое согласие, но я выйду замуж даже без благословения. Так что, папа? Ты согласен или нет?

Данверс молча смотрел на них, потом недовольное выражение его лица сменилось радушной улыбкой.

— Конечно, как же иначе! Дайте мне обнять вас обоих, как полагается в добропорядочных семьях.

Засмеявшись, Грейс бросилась в его объятия. Мужчины ограничились рукопожатием, что, как она полагала, было хорошим началом. После этого они недолго побеседовали. Грейс рассказала о самых ярких впечатлениях от своей поездки в Бат, не упоминая, естественно, интимные подробности отношений с Джеком. А также передала наилучшие пожелания от тети Джейн.

Наконец отец встал.

— Почему бы тебе не подняться в свою комнату, дорогая? Ты наверняка устала от путешествия.

— Не очень, хотя не отказалась бы немного перекусить. Может, я велю приготовить чай для всех нас?

— Неплохая идея. Но немного позже. Сначала я хотел бы поговорить с лордом Байроном наедине.

— О чем? — нахмурилась Грейс.

Отец засмеялся:

— Ты слишком любопытна. Мы просто собираемся обсудить некоторые детали предстоящей свадьбы, вот и все. Не беспокойся, я мигом верну жениха тебе.

— Да, но...

— Ты же не хочешь слушать о разных скучных вещах?

Разумеется, деловые переговоры, как правило, малоинтересны для девушек. И все же по непонятным ей причинам Грейс испытывала беспокойство, оставляя мужчин наедине. Какая нелепость, что в преддверии ее свадьбы с Джеком им предстоит многое обсудить в личной беседе.

— Хорошо, папа. Один час. Вам хватит?

— Да, вполне достаточно.

Бросив последний взгляд на Джека, который ободряюще улыбнулся ей, Грейс вышла из кабинета.

— Что, все это действительно было так необходимо? — спросил Джек, когда Грейс поднялась по лестнице и уже не могла их услышать.

— Конечно. Я должен был устроить небольшое представление, иначе моя дочь никогда бы не поверила нашему «знакомству». Виски?

— Нет, благодарю.

— Ах, да бросьте вы. — Данверс наполнил два стакана. — Нужно отметить приятное событие. Вы этого заслуживаете. Придумав свой план, я надеялся, что вы сумеете расположить к себе мою девочку. И теперь вижу, насколько был прав.

Он протянул ему стакан, и Джеку не оставалось ничего другого как принять его, иначе бы он действительно выглядел невежливым. Однако не прикоснулся к нему.

— Кроме того, — продолжал Данверс, — мне было необходимо проверить чувство Грейси к вам. И, должен сказать, вы превзошли мои самые смелые ожидания. Вы чертовски ловки, лорд Байрон.

— Она не марионетка, чтобы управлять ею как угодно, — процедил Джек.

— Нет, она просто моя дочь, — отрезал Данверс. — И я хочу для нее только лучшего. Просто ее нужно было подтолкнуть в правильном направлении, чтобы девушка поняла, что ей действительно требуется. Муж и дети, которых вам предстоит завести и к чему, как я понимаю, вы уже приступили.

Джек придержал язык, решив не удовлетворять любопытство коварного старика.

— Я рад, что Грейс вас любит. Вы сделали ее счастливой и постарайтесь не разочаровывать. — Допив виски, Данверс отставил стакан. — А теперь поговорим о деньгах.

«Черт возьми, какая скучная материя, — подумал Джек. — Я почти забыл эту заслуживающую внимания деталь. Почти».

— Шестьдесят тысяч фунтов будет положено на ваш счет, как только во всех соответствующих газетах появится объявление о вашей помолвке. Остальные шестьдесят тысяч станут вашими в день свадьбы, и разумеется, будет аннулирован ваш карточный долг. Полагаю, этого достаточно, милорд?

Джек сжал в руке стакан. Как бы ему хотелось швырнуть его в самодовольную физиономию Данверса, сказать, что ему не нужны эти проклятые деньги. Но оба они осознавали, что его отговорки будут ложью. Деньги нужны ему позарез, не говоря уже о необходимости избавиться от карточного долга в сто тысяч фунтов.

Будущий тесть знал, как держать его в своей власти, пока не будут произнесены брачные клятвы. Очевидно, Данверс беспокоился, что Джек может сбежать, если он не сможет больше влиять на него. И хотя свобода холостой жизни имеет неоспоримую привлекательность, Джек знал, что уже поздно что-либо менять. Он не мог отойти в сторону, не оскорбив Грейс. И он этого не сделает. Забрав ее невинность, Джек теперь в ответе за нее. Он ее не покинет, если б даже смог.

Джек взглянул на стакан, который до сих пор держал в руке. Может, вылить, в конце концов? Он проглотил виски одним духом, чувствуя, как обожгло горло и стало тепло в желудке.

— Да, — каким-то чужим голосом произнес он. — Этого более чем достаточно.

На следующий день Грейс сидела рядом с Джеком в гостиной Клайборн-Хауса, прижав руку к бедру, чтобы унять дрожь. Пока он разговаривал с матерью, вдовствующей герцогиней Клайборн, с сестрой леди Мэллори и со старшим братом-герцогом, она старалась не думать о том, что ее задача совсем не легка.

Хотя она училась вместе с дочерьми нескольких аристократов, никто из них не мог превзойти древностью, рода и врожденным благородством членов семьи Байронов. Сможет ли она им соответствовать? Без сомнения, эти аристократы будут презирать ее за низкое происхождение и удивляться, зачем Джек ввел ее в их круг. А что они подумают, когда он сообщит им об их помолвке? Внезапно Грейс осознала, что, пока она витала в облаках, Джек именно этим и занимался.

— Как же я рада! — воскликнула Ава Байрон, и все еще красивое лицо вдовствующей герцогини засияло. — Когда мы получили твое письмо, я поняла, что готовится нечто важное, и оказалась права. Но что ты собираешься жениться, я никак не ожидала. Подумать только, за один год я приобрела сразу двух дочерей.

— И еще одну сестру для меня, — с улыбкой вставила Мэллори. — Подождите, скоро вы познакомитесь с Мег. И с другими членами семьи тоже.

Девушка растерялась. Сколько же тут Байронов? Конечно, Грейс знала, что у Джека есть вторая сестра, но, оказывается, были и другие братья и сестры, кроме присутствующих в комнате.

— Буду очень рада, — сказала она, решив подождать и расспросить Джека обо всем наедине.

Что же касается герцога, то он смотрел на брата с таким скептическим выражением, как будто не мог поверить тому, что услышал. Но к Грейс он повернулся уже с совершенно другим лицом.

— Позвольте мне радушно принять вас в семью, мисс Данверс, — с улыбкой произнес он. — Я всегда знал, что лишь особенная женщина способна покорить Джека, и вижу, что не ошибся. Мой брат сделал правильный выбор. Но уверены ли вы, что готовы мириться с ним? Боюсь, когда-нибудь можете решить, что заключили невыгодную сделку, взяв в мужья такого нераскаявшегося проказника.

Грейс робко улыбнулась, удивленная шутливой прямотой герцога.

— Вы преувеличиваете, ваша светлость. — Искоса взглянув на Джека, она увидела опасный блеск в его глазах. — Я люблю вашего брата и хочу стать его женой. Могу ли я рассчитывать на ваше одобрение?

Вдовствующая герцогиня согласно кивнула.

— Пожалуйста, прекрати изводить младшего брата насмешками, Эдвард, и пожелай ему счастья.

Герцог взглянул на Джека:

— Поздравляю с грядущей свадьбой. Надеюсь, ты понимаешь, как тебе повезло?

— Разумеется, Нед, — серьезно ответил тот; — С каждым днем убеждаюсь в этом все больше и больше.

На миг Грейс утонула в глубине его лазурных глаз. Даже слегка прислонилась к жениху, когда он взял ее за руку, и в немом ожидании приоткрыла рот для поцелуя.

Герцогиня тихо кашлянула.

Вздрогнув, Грейс залилась краской, как алый мак. Ей хотелось закрыть лицо руками, но зная, что это лишь привлечет к ней внимание, она тайком пыталась высвободить ладонь из руки Джека. Однако тот еще крепче сжал ее и, довольный, откинулся на подушки дивана, как будто ничего не произошло.

К счастью, герцогиня с присущим ей обаянием снова предложила всем чаю.

— Итак, — сказала она, тактично выдержав паузу и отставляя изящный фарфоровый чайник. — Вы уже определились с датой свадьбы?

— Мы только вчера получили благословение моего отца, и пока совсем не было времени обсудить детали.

Ава Байрон понимающе кивнула:

— Джек упоминал, что недавно вы с тетей гостили в Бате. Она поможет вам готовиться к свадьбе?

— Вряд ли. Я уверена, она будет счастлива помочь мне в выборе нарядов, а всем остальным мне придется заниматься самой.

— Ну, уж нет! Вы не можете брать на себя столь утомительные обязанности. Как я понимаю, ваша мать умерла несколько лет назад, когда вы были еще ребенком, но у вас наверняка есть другие родственницы, которые могут вам помочь.

— Нет, мэм, только мой отец и я. Но я вполне уверена в себе и постараюсь решить все проблемы.

— Зачем же так себя загружать? В конце концов вы невеста, и для вас это совершенно особенный период жизни. Надеюсь, вы не истолкуете это превратно, если я предложу вам свою помощь.

— Ваша светлость, это правда? — удивленно спросила Грейс.

— Да, если вам угодно.

На несколько секунд Грейс буквально онемела, так как не ожидала, что мать Джека не только радушно примет ее в семью, но и предложит свою помощь в организации свадьбы. Ком застрял у нее в горле.

— Ну, дитя мое, вы согласны? — ласково поторопила ее герцогиня.

— Д... да. О да, ваша светлость, это было бы замечательно! Вы так добры. Благодарю вас.

Ава Байрон просияла от удовольствия:

— Не стоит. Я обожаю свадебные приготовления. И Мэллори нам поможет.

— Конечно, помогу, — охотно согласилась сестра Джека. — Больше всего я люблю ходить по магазинам, а мы должны купить так много вещей.

— Уж в этом я не сомневаюсь, — заметил герцог. — Не потому ли в этом месяце ты истратила больше положенного? Кажется, приобрела горностаевый палантин? Или резную шкатулку, украшенную золотом и жемчугом, которую ты заказала у Ринделла и Бриджа?

— Ни то, ни другое, — возмутилась Мэллори. — Я купила только пару бальных туфель. Они были мне совершенно необходимы, потому что другие я уже износила.

Эдвард насмешливо фыркнул:

— Всю дюжину? Если, конечно, мне не изменяет память относительно последнего счета от сапожника.

Мэллори показала старшему брату язык.

— А палантин мне потребуется зимой. Говорят, будет ужасный холод.

Эдвард покачал головой, Джек усмехнулся.

— Если мы закончили с твоими грядущими приобретениями, дорогая, может, вернемся к главной теме? — спокойно и твердо произнесла мать Джека. — Лето — самое замечательное время года для свадебной церемонии. Или осень с более прохладной погодой и красочным многоцветьем листвы.

— Вот уж нет! — Джек отставил пустую чашку. — Мы с Грейс не собираемся ждать так долго.

Мать нахмурилась:

— Год — совершенно разумный срок для составления брачного контракта и организации свадьбы. Не говоря уже о списке гостей, их размещении и обслуживании.

— Дорогие леди, планируйте, как вам угодно, но я не собираюсь ждать целый год. Три месяца, и не больше.

— Ты с ума сошел! — ужаснулась леди Байрон. — Я едва оправилась от ураганной свадьбы Кейда и Мег.

— Видишь, ты уже специалист в организации быстрой свадьбы, — уговаривал ее Джек. — И по сравнению с предыдущей у тебя будет масса времени. Насколько я помню, мой брат дал тебе всего шесть недель, но ты подготовила блестящую церемонию и прием, заслужив множество похвал. Только представь себе, что ты можешь сделать за целых три месяца!

Герцогиня недовольно поджала губы.

— Мне следует надрать тебе уши за подобную наглость, Джон Ричард Байрон.

Сын одарил ее ангельской улыбкой:

— Но ты ведь так не поступишь мама, со своим любимцем?

Леди Байрон фыркнула:

— Как тебе известно, я люблю всех сыновей одинаково. Но если бы кому-то и отдавала предпочтение, то определенно не тебе, учитывая твое безрассудное нетерпение и своевольное упрямство.

В ответ Джек широко улыбнулся.

— И все же только ради твоей невесты я вынуждена согласиться. А что скажете вы, дорогая?.. Ваше мнение мы выслушаем со всем вниманием.

Грейс колебалась с ответом, но взглянув на Джека, она избавилась от размышлений на этот счет.

— Простите, ваша светлость, я бы тоже не хотела откладывать свадьбу на долгое время. Можно ограничиться простой церемонией, которая не потребует больших усилий.

— Если я получу специальное разрешение, — заметил Джек, — мы сможем пожениться даже здесь, в этой гостиной, и когда угодно.

Грейс бросила на него недовольный взгляд:

— Я бы предпочла церковь или даже часовню.

— У нас в Брэберне восхитительная часовня. — Леди Байрон задумчиво постукивала указательным пальцем по подбородку. — О, у меня возникла замечательная идея. Что вы скажете, если мы устроим свадьбу там?

В одном из самых красивых и знаменитых поместий в Англии? Как идиллически, как романтично! Грейс не могла даже мечтать об этом.

— Если, конечно, вы не хотите остаться в городе, — продолжала мать Джека. — Тогда можно узнать насчет церкви Святого Георгия, но вряд ли мы подберем подходящую для нас дату. Мы смогли устроить это для Кейда и Мег только потому, что была самая жаркая пора августа и большая часть светского общества разъехалась по своим поместьям.

— Нет-нет, я согласна, — заверила ее Грейс. — Если вы и герцог не будете против.

— Конечно, нет, дорогая. Эдвард с удовольствием возьмет на себя роль хозяина, не так ли?

Тот улыбнулся:

— Разумеется. Что нам стоит принять еще несколько дюжин гостей? На праздники в Брэберн приедет целое семейное полчище.

Леди Байрон хлопнула в ладоши.

— Вот и ответ! Да-да, это идеально.

— Что вы имеете в виду? — спросил Джек, выражая мысли Грейс.

— Время для свадьбы. Все соберутся в Брэберне, так что список гостей уже наполовину заполнен. Твоя невеста может пригласить отца и тетю, а также всех, кого захочет. Размещение и обслуживание не составит никакого труда, вся прислуга будет в полном сборе. И я уверена, епископ не откажется от приглашения провести с нами Рождество. Итак, что вы оба скажете насчет праздничной свадьбы? Можно даже устроить церемонию в течение Нового года, как раз перед кануном Крещения.

Новогодняя свадьба, чтобы ввести ее в новую жизнь с Джеком! Грейс нравилось, как это звучит.

— Я думаю, это великолепный план, ваша светлость, — просияла она и взглянула на жениха: — А как ты считаешь?

— Увы, я остался в безнадежном меньшинстве. — Джек поцеловал ей руку. — Но если это делает тебя счастливой, тогда пусть свадьба состоится на Новый год в Брэберне.

Глава 14

Определившись с датой и местом свадьбы, Грейс была мгновенно вовлечена в суматоху приготовлений.

На следующий же день вдовствующая герцогиня и Мэллори повели ее в самые фешенебельные магазины Лондона для покупки всякой всячины — начиная от дорогой почтовой бумаги для свадебных приглашений, кончая продуктами и набором специальных хрустальных бокалов, которые будут использованы только для свадебных тостов.

Потом настал черед одежды. Грейс заказала так много новых вещей, что даже не могла представить, когда успеет их надеть. Но мать и сестра Джека заверили ее, что все это понадобится в ближайшие месяцы, включая дюжину шелковых ночных рубашек — настолько прозрачных, что она даже покраснела.

Грейс опасалась выговора от папы за свое мотовство. Но тот не сказал ни слова, охотно оплачивая непрерывный поток счетов, которые приходили каждое утро.

Если выдавалось свободное от покупок время, она занималась приглашениями, визитами к друзьям или же принимала их у себя. Её даже посетили две бывшие одноклассницы, хотя за все годы в школе ни одна из них не была к ней дружелюбна.

Теперь, сдабривая беседу лестью и улыбками, они предпринимали плохо скрываемые попытки выпросить приглашение на свадьбу. Однако с ловкостью, удивившей даже ее саму, Грейс сумела уклониться от их уловок, свела беседу к вежливому завершению и проводила обеих леди, не оставив им надежды на желанную награду. Визит был заслуживающим внимания, поэтому она решила поделиться возникшими соображениями с тетей Джейн. Кроме того, несмотря на свое обещание, за последний месяц она сумела написать тете всего одно письмо и сейчас решила исправить свое упущение, вызванное постоянной занятостью.

Спустя полчаса она уже дописывала последние несколько строк, когда услышала голос Джека. Слуги отца не имели привычки докладывать о гостях, поэтому она не удивилась, что жених вошел в комнату один, принеся с собой запах свежего октябрьского воздуха.

— Собирайся, — без предисловий заявил он. — Мы отправляемся искать дом.

Грейс отложила перо.

— Твоя мать ничего об этом не говорила.

— Потому что она не знает.

— Правда? А Мэллори? Она поедет с нами?

Джек покачал головой:

— Как бы я ни любил всех членов семьи и ни радовался их обществу, думаю, мы вполне справимся без них. В конце концов, это будет только наш с тобой новый дом, так что мы сами должны выбирать его.

— Значит, мы едем одни? — улыбнулась Грейс.

Он подмигнул ей.

— Совершенно верно. Если не считать агента по продаже недвижимости.

Сердце у нее подпрыгнуло. Со времени приезда в Лондон они с Джеком практически не оставались наедине. Правда, сегодня они тоже будут не совсем одни, но хотя бы в относительном уединении.

— Только позволь мне сказать папе, что я уезжаю. — Промокнув не успевшие высохнуть чернила, девушка сунула письмо в ящик стола и выбежала из комнаты.

Через пять минут она вернулась в мягкой кашемировой накидке жемчужно-серого цвета, которая прекрасно оттеняла ее бледно-голубое платье.

— Я готова, — весело сообщила она.

Джек взял Грейс под руку и вывел на улицу к своему экипажу.

У первого дома их встретил агент — невысокий, полный человек с явным пристрастием к цветным жилетам. Сегодня на нем был красновато-коричневый с серебряными пуговицами в виде сов. Однако, несмотря на свою несколько театральную внешность, он оказался хорошо осведомленным и предупредительным, не слишком назойливым и не слишком подобострастным.

Агент показал им три дома, прежде чем они нашли тот, который понравился им обоим: красивый особняк в спокойном квартале недалеко от Гросвенор-сквер. Джек заявил, что это очень удобно, так как довольно близко от Клайборн-Хауса, хотя и не настолько, чтобы все родственники являлись к ним без предупреждения с утренними визитами.

Обойдя просторные комнаты с высокими потолками, широкими окнами, стенами, окрашенными в светлые тона, увенчанными лепными украшениями, Грейс поняла, что это их дом. И все же она колебалась, размышляя, не слишком ли он роскошный.

Хотя ее отец был несметно богат, они никогда не жили на широкую ногу, что делали многие нувориши, стараясь выставить напоказ свой успех. Эзра Данверс жил в том же скромном доме, который он купил для них с матерью, когда Грейс еще только начинала ходить. Он был хорошим, удобным, расположенным в уютной, хоть и не самой фешенебельной части Лондона.

Грейс нравилось жить там, ничего большего ей не хотелось. А теперь она стоит здесь, наяву видя особняк, о каких раньше только читала в светской хронике «Морнинг пост».

«Но ведь я и помолвлена с одним из тех людей, о каких раньше только читала в светской хронике, так почему я беспокоюсь?»

— Ну? — спросил Джек. — Дом тебе нравится?

— Еще бы! Но тебе не кажется, что он немного великоват? Может, пока нам подойдет что-нибудь поскромнее?

Джек внимательно изучал размеры маленькой столовой.

— Мне кажется, дом вполне подходящий. Достаточно места для отдыха, не забывай, что у нас будут гости.

Мысль об этом вдруг испугала Грейс. Она привыкла устраивать обеды для деловых партнеров отца, но большие светские праздники для высшего общества — совсем другое дело. В этом у нее столько же опыта, как в стрельбе из пушки свинцовыми ядрами. К счастью, вдовствующая герцогиня и леди Мэллори помогут ей, когда придет время. Иначе она не ручается за возможные результаты.

Отложив беспокойство на потом, Грейс вернулась к главной теме.

— Я полагаю, дом вместит несметное количество людей.

— Более того, он даст нам пространство для роста, — согласился Джек. — Когда мы начнем семейную жизнь и детская наполнится малышами, думаю, ты будешь рада дополнительной площади.

Грейс чуть не задохнулась:

— Сколько же детей ты собираешься иметь?

— Столько, на сколько мы способны, и как можно скорее, — произнес он, понизив голос. — И я постараюсь, чтобы ты была очень занята их производством.

— Джек! — прошептала она. — В случае если ты забыл, — мы здесь не одни.

Действительно, агент стоял без дела у окна в дальней стороне комнаты, притворяясь, что осматривает стены.

— Итак, у тебя есть другие возражения, кроме того, что дом слишком большой? — спросил Джек.

— Нет. Он самый красивый из тех, какие я видела.

Она сразу полюбила его и знала, что будет счастлива жить здесь. Должно быть, ее мысли отразились на лице, потому что Джек повернулся к агенту.

— Мы берем его, — заявил он.

Тот широко улыбнулся:

— Превосходно, милорд. Это лучший из домов. Я с самого начала знал, что он понравится вам и вашей невесте.

Джек нетерпеливо кивнул.

— Почему бы вам не пойти вниз и не оформить необходимые бумаги? Мисс Данверс и я хотели бы еще немного осмотреться. Мы вас найдем, когда закончим.

Агент удивленно поднял брови, но был слишком взволнован перспективой продажи, чтобы возражать.

— Конечно, милорд. Оставайтесь здесь, сколько вам требуется. — Он поклонился и быстро вышел.

Джек тут же закрыл дверь и, вернувшись, заключил ее в объятия.

Грейс удивленно засмеялась.

— Так о чем я говорил?— вслух размышлял он. — Что-то насчет детей и восхитительных способах их производить на свет.

Сердце у нее билось так сильно, что она готова была лишиться чувств.

— Джек! Ты ведь говорил, что собираешься осмотреться.

— Нет. Все, что я хочу увидеть, это ты. Поцелуй меня.

— Здесь?

— А где же еще? Если не знаешь, могу сообщить тебе, сколько времени прошло с тех пор, как ты последний раз лежала в моей постели. Тридцать три дня двенадцать часов и сорок одна минута.

— Какая точность! — удивилась она, испытывая благоговейный трепет от сознания, что Джек вел специальный счет.

— Я старался! А теперь давай прекратим разговоры. Мы тратим драгоценное время.

Он жадно завладел ее ртом, но, подавив собственное желание, Грейс прервала поцелуй.

— М... мы не можем. Вдруг агент придет, чтобы что-то спросить?

— Не думаю. — Он провел губами по ее шее. — Но если он будет настолько глуп, то, без сомнения, насладится восхитительным зрелищем. — Девушка так широко раскрыла глаза, что Джек засмеялся: — Не беспокойся! Я пошутил. Он не увидит ничего. Если, конечно, не взломает дверь.

Он запер дверь? Она не помнила, что видела у него ключ. Но если Джек сказал, что сделал это, она спокойна. Грейс расслабилась, устроившись в кольце его рук.

— Тогда можно остаться здесь на несколько минут. Если агент спросит, мы скажем, что делали замеры для портьер.

Джек засмеялся:

— Иди ко мне, распутница. Я хочу «измерить» тебя.

Он целовал ее долго, основательно, с желанием, пронизывающим его насквозь, чувствуя медовый запах ее кожи, вкус языка, скользившего, как влажный шелк, у него во рту.

Джек вздрогнул от удовольствия, смакуя эти ощущения, словно манну с небес, что после месячного воздержания не было преувеличением. Другой на его месте давно, бы уже расслабился с кем-нибудь еще. Но такой поступок означал бы, что он снова не оправдал доверия Грейс. И самым важным было его личное нежелание воспользоваться услугами другой женщины. Он хотел только Грейс.

К несчастью, она жила в доме отца, а постоянное присутствие членов его семьи тоже не давало им возможности остаться наедине. Сегодня выпал такой шанс, и он не собирался его упускать. Конечно, возможности у них ограниченные, но доставить ей и себе удовольствие он сможет.

Его руки скользнули по мягким изгибам восхитительных ягодиц, и он слегка подвинул Грейс, чтобы член занял свое место у нее между ног. Затем, не прерывая поцелуй, обхватил рукой одну грудь. Он наслаждался ее формой и полнотой, чувствовал, как сосок превращается в твердый бутон, который ждал ласки.

Он постарался оправдать эти ожидания, насколько было возможно в таких условиях. Грейс отвечала ему короткими всхлипами, но он хотел чего-то большего. Но не имел права домогаться или требовать. И все же, несмотря на попытки, не устоял.

— Скажи мне, Грейс, прошу тебя!

— Что именно? — отстраненно спросила она.

— О своих чувствах. Ты любишь меня?

— Да. Ты это знаешь.

Он скользнул губами по ее рту, припухшему от его поцелуев.

— Еще раз!

— Я люблю тебя, — прошептала она.

— Еще. Скажи еще. — Он жадно впитывал ее слова.

— Я люблю тебя. — Грейс обняла его. — Я никого так не любила, как люблю тебя, и никогда не полюблю. Поцелуй меня, Джек.

Он сделал это с неимоверным самозабвением, потрясшим обоих. Желание ревело в нем, как голодный зверь, отметая все условности.

Джек осознал, что делает, когда они были уже возле стены. Осторожно прижав Грейс к гладкой штукатурке, он стал нетерпеливо поднимать юбку.

— Послушай...

Он закрыл ей рот поцелуем, и она уступила. Тем более что его рука уже гладила ей бедра над подвязками. Затем он двинулся выше, уговаривая девушку раздвинуть ноги. Два пальца, скользнувшие внутрь, вызвали у нее конвульсивную дрожь, но ее стоны он заглушал своим поцелуем. Она вцепилась ему в плечи и крепко держала, пока его пальцы скользили вдоль горячих, влажных складок.

Джек понял, что она была на грани. Знал это по легкому сокращению внутренних мышц. Грейс близка к экстазу, но он внезапно остановился, не доведя до блаженства.

Глаза у нее раскрылись, ногти вонзились в ткань его сюртука.

— П... почему ты остановился?

— Вовсе нет, — заверил он, расстегнув панталоны. — Просто решил удовлетворить тебя совсем другим способом.

— Но... ты ведь не собираешься...

— Взять тебя прямо здесь, у стены, при агенте, ждущем внизу? Да, именно так я и сделаю.

Грейс замерла при упоминании, что они в доме не одни. Но Джек раздвинул ей бедра и, встав между ними, поднял ее так, чтобы она уже не касалась пола.

— Обхвати меня ногами, — приказал он.

Грейс подчинилась, дрожа от нетерпения, удивленная необычной позицией. Он встретил ее взгляд, и ему понравилось, что их лица на одном уровне. Они идеально подходили друг другу по росту, нужно было только поднять ее на несколько дюймов, чтобы найти подходящий угол. И он воспользовался своим преимуществом, безошибочно войдя в нее одним толчком.

Грейс застонала от мощного проникновения. Боли она уже не испытывала, но вход у нее оставался узким, поэтому ей понадобилось несколько секунд, чтобы принять внушительный размер его члена.

Когда Джек начал двигаться, он еще больше набух и удлинился, причиняя сильную, пульсирующую боль, которая требовала облегчения. Толчки становились все глубже. Все быстрее и быстрее.

Закрыв глаза, Грейс дала ему полный контроль над ее телом. Он почувствовал, что она готова получить максимальное удовольствие, и повел ее к экстазу.

Его не пришлось долго ждать. Он заглушал ее крики своим ртом. Потеряв самообладание, Джек сделал последние толчки с такой силой, что ему хотелось закричать. Вместо этого он прикусил губу, когда достиг пика и неистово излился в Грейс.

Он поцеловал ее и, не выпуская из объятий, помог ее ногам медленно соскользнуть на пол.

— Не скажу, что собирался это делать, хотя нисколько не сожалею, — пробормотал он. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо. Просто замечательно, — улыбнулась она.

— Я рад. — Он улыбнулся в ответ, снова поцеловал ее и помог оправить платье.— Знаешь что, Грейс?

— Что?

— Я уже подумываю, не отказаться ли нам от этого дома.

— Почему? Разве он тебе не нравится? Ты передумал?

— Не в этом дело. Просто мне очень понравилось это занятие. Я буду жалеть, если мы не начнем поиски дома снова. — Грейс покраснела, и он засмеялся: — Но ведь можно вернуться сюда, чтобы измерить все остальные комнаты.

За шесть недель, прошедших с незабываемого поиска дома, осень сменилась холодным декабрем.

Сидя у ярко горящего камина, Грейс бережно завернула в тонкую оберточную бумагу фигурку пастушки из мейсенского фарфора. Последние несколько дней слуги были заняты упаковкой ее вещей, но кое-что она хотела сделать сама. Эта статуэтка была ей особенно дорога, потому что принадлежала ее матери.

Грейс была удивлена и глубоко тронута, когда отец предложил ей взять фигурку с собой. Она знала, как много для него значат вещи его жены.

— Она хотела, чтоб они стали твоими, — хрипло сказал он. — Чтобы принесли мир и счастье в твой новый дом. Еще возьми ее лучший серебряный сервиз. Какая польза старому вдовцу вроде меня от подобных безделушек?

Грейс улыбнулась, вспомнив его слова, и положила бережно завернутую фигурку в маленький упаковочный ящик. На соседней полке она увидела несколько книг и, решив, что ей они пригодятся больше, чем отцу, начала собирать их, когда раздался стук в дверь.

— Здравствуй, Грейс. — На пороге с большой папкой в руках стоял Терренс Кук. — Надеюсь, я не помешал.

Он явно чувствовал себя неловко, чего девушка никогда за ним раньше не замечала. Но если учесть их последнюю встречу, его смущение было понятным. Не услышав ответа, Терренс нахмурился:

— Я вижу, ты занята. Мне следовало послать тебе записку. Извини. — Он повернулся, чтобы уйти.

— Нет, я просто удивилась, когда увидела тебя, вот и все. — Грейс указала на стул. — Входи, расскажи мне, как живешь, что делаешь. Сейчас я велю Марте принесли нам чай и сливочное печенье. Ты всегда любил ее изделия.

— Спасибо, не надо, — ответил Терренс, прежде чем она дернула шнурок звонка. Открыв папку, он достал тонкий кожаный футляр. — Я только хотел принести тебе это. Здесь твои оригиналы акварелей для книги о птицах. Работа уже в печати, и я хотел вернуть тебе рисунки, чтобы они не потерялись.

Грейс с горечью ощущала напряжение, которое встало между ними, как стена.

— Очень мило с твоей стороны принести их лично. Спасибо.

Терренс кивнул:

— Я...просто оставлю их здесь, хорошо? — Он положил футляр на ее письменный стол. — Ну, я полагаю, мне пора идти. Знаешь, так много работы!

Неужели им больше нечего сказать друг другу?

— Я все-таки хочу закончить рисунки с цветами. Если ты еще не аннулировал контракт и не передал заказ кому-нибудь другому.

Он покачал головой:

— Я и не собирался этого делать.

— Я бы тебя не винила, если б так и произошло. В последнее время из-за подготовки к свадьбе и переезду я совершенно забросила рисование. Хотя мне следовало бы поставить тебя в известность о моих намерениях. Прости, но я сомневалась...

— В чем же?

— Захочешь ли ты меня увидеть.

— Но после... после случившегося в Бате я сам думал, что буду последним человеком, с которым ты пожелаешь общаться. Прости, Грейс.

— Нет, это моя вина. Я не имела права являться к тебе без приглашения. До сих пор чувствую себя не в своей тарелке.

Терренс печально улыбнулся:

— А я очень страдал. Если б ты знала, сколько раз хотел прийти сюда, поговорить с тобой или по крайней мере послать тебе письмо. Я пытался, но всегда бросал их в огонь. Я скучал по тебе.

— Я тоже, поверь, — с улыбкой ответила Грейс. — Ведь мы были такими хорошими друзьями.

— Были, — кивнул он. — И мне бы хотелось, чтобы мы опять ими стали. Но теперь в связи с твоим замужеством это невозможно. Подумать только, скоро ты будешь леди! Леди Джон Байрон. Газеты заполнены новостями о предстоящей свадьбе в поместье герцога Клайборна.

— Ты должен прийти.

Терренс выглядел потрясенным.

— На вашу свадьбу? Нет, я не могу.

— Почему? — Ей вдруг понравилась эта мысль. — Я пока не видела Брэберн, но Джек говорит, что дом большой, не меньше королевского дворца. Места всем хватит, ты будешь радушно принят. Мне сказали, что я могу пригласить кого захочу, и я попрошу леди Байрон включить тебя в список гостей.

— Нет, не стоит этого делать.

— Но...

— Мне совсем не место среди аристократов.

— Это просто глупый предрассудок. Поверь в основном они приятные люди.

Терренс засмеялся:

— Не сомневаюсь. Спасибо за приглашение, но я не хочу смотреть, как ты выходишь замуж. Ты можешь не верить, но я люблю тебя, пусть даже и не в общепринятом смысле. Я бы заботился о тебе.

— Знаю. — Грейс отвела взгляд, чтобы не видеть сожаления в его глазах.

— Ты не ошиблась? Он действительно то, чего ты хочешь?

— Да. Я никогда не была так счастлива. Порой я думаю, не снится ли мне все это, а потом вижу Джека и радуюсь, что это явь.

— От души поздравляю тебя, — сказал Терренс.

Грейс встретила его взволнованный взгляд. Да, они оба понимали, что вступают в новый период своей жизни.

— Теперь мне в самом деле пора. Я должен вернуться к работе, ты знаешь.

— Конечно. Пиши мне, Терренс. Я бы хотела знать, как у тебя идут дела.

— Можешь на это рассчитывать, — искренне улыбнулся он. — А твой альбом цветов будет дожидаться своей очереди, когда бы ты ни вернулась к нему.

— Ты очень добр.

Он пошел к двери, однако на пороге обернулся.

— Грейс?

— Да?

— Я все же останусь твоим другом. Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, только скажи.

— Спасибо. — Подойдя, она поцеловала его в щеку. — Желаю тебе удачи и всех благ.

— Будь счастлива, дорогая.

Глава 15

Тетя Джейн не преувеличивала, описывая Брэберн как одно из самых роскошных поместий во всей Англии, не уступающих по величине и красоте владениям королевской семьи.

Величественный родовой дом Байронов, расположенный на вершине покатого холма и выстроенный из местного известняка медового цвета, казался сверкающим драгоценным камнем среди густого леса.

До поездки Грейс сомневалась, что даже большое поместье способно принять всех гостей, приглашенных вдовствующей герцогиней. Но когда увидела его, поняла, что ошибалась.

Когда их карета, запряженная четверкой лошадей, остановилась, Грейс вдруг оробела. Но после того как Джек помог ей выйти и обнял за талию, она успокоилась.

Десять дней перед Рождеством проходили в суматохе веселья и радостного возбуждения. Большой дом постепенно наполнялся таким количеством дядюшек, тетушек, кузин и кузенов, что вскоре оно достигло размеров нашествия, как и предсказывал герцог. Но все это полчище было в хорошем праздничном настроении.

Грейс познакомилась с остальными братьями и сестрами Джека: математиком и выдумщиком Дрейком, героем войны Кейдом, неугомонными близнецами Лео и Лоуренсом, с не по годам развитой Эсме, для которой она когда-то посоветовала купить альбом и краски.

Особенно девушке понравилась ее будущая невестка Мег, жена лорда Кейда. И не только потому, что они были одного возраста, еще больше их сближало одинаковое происхождение. Обе знали, как непросто попасть в блестящий аристократический круг Байронов.

Что касается ее семьи, то папа и тетя Джейн приехали за два дня до Рождества. Тетя прошептала ей на ухо благодарность за «самое захватывающее приключение в ее жизни».

Днем Грейс помогала вдовствующей герцогине с последними свадебными приготовлениями. Вечером наступало время отдыха: танцевали, пели, разыгрывали шарады. Но для нее лучшим развлечением была санная прогулка с Джеком. Предыдущей ночью выпал снег, покрыв землю белым ковром — идеально для холодной погоды. Грейс тесно прижималась к жениху, а он заставлял лошадей бежать со всей скоростью, на какую те были способны.

Теперь, сидя на диване, девушка улыбнулась своему воспоминанию. В гостиной стоял утренний рождественский шум: все со смехом освобождали от оберток свои подарки. Она получила от Мэллори пару бледно-лиловых изящных перчаток, книгу стихов — от тети, мягчайшую кашемировую шаль — от герцогини.

Накинув шаль, она потянулась за очередным подарком.

— Я уже начал думать, что ты вообще этот не откроешь, — прошептал ей Джек.

— Надеюсь, это не анисовое печенье, — усмехнулась Грейс. — Ты знаешь, я от него чихаю.

Засмеявшись, он втиснулся в узкое пространство между подлокотником дивана и ее правым бедром.

— Не беспокойся. Учитывая представление, которое ты устроила позавчера за обедом, я убрал в доме весь анис вплоть до нашего отъезда. Хочу избежать дальнейших недоразумений.

— Благодарю за содействие. Тебе пришлось повозиться на кухне.

— Это не составило труда. При случае я захожу туда, чтобы навестить кухарку. Она в нашей семье с тех пор, как я был еще вот таким. — Джек показал рукой три фута от пола.

— И во время твоих посещений она закармливает тебя пирожными с кремом и бисквитами, не так ли?

Он ухмыльнулся:

— Разве я могу отказать ей, если эта славная женщина хочет проверить новые рецепты? Но скажи, ты собираешься распаковать этот подарок или нет?

Изучив маленький квадратный футляр, Грейс потянула зеленую шелковую ленту и открыла крышку. Внутри на блестящем кремовом атласе лежал кулон в форме сердца на тонкой золотой цепочке. Сердце было сделано из дюжины изящных круглых аметистов, а в центре находилась фарфоровая миниатюра: крошечный сад, полный желтых и белых шток-роз.

Она сразу вспомнила цветы, которые рисовала тогда в Бате. День их первого с Джеком поцелуя.

— Это же Сидней-Гарденз, не так ли?

— Верно, с теми высокими пышноголовыми цветами, — улыбнулся он. — Тебе нравится?

— Не то слово.

— Я выбрал аметист. Кажется, ты говорила, это твой любимый камень. Я правильно запомнил?

— Да! Кулон такой восхитительный. Спасибо. Я буду носить его каждый день. Твое сердце на моем.

— Давай я помогу тебе надеть его.

— Пожалуйста, — обрадовалась Грейс.

Руки у нее дрожали от полноты чувств, и она сомневалась, что сможет справиться с этой задачей самостоятельно. Она слегка повернулась, чтобы ему было удобнее надеть ей на шею и застегнуть цепочку.

— Как это выглядит? — спросила девушка, обернувшись.

— Прекрасно, — ответил Джек.

Но, подняв глаза, она увидела, что он смотрит не на кулон, а на нее. В следующий момент комната и все гости исчезли, потому что он наклонил голову и поцеловал ее.

— Сейчас же перестаньте, вы оба, — потребовал отец Грейс снисходительным тоном. — Здесь дети, если вы помните, не говоря уже о взрослых, которые не хотят быть свидетелями такого фривольного поведения. Скоро вы поженитесь. Имейте терпение.

Джек медленно поднял голову, чтобы обратиться к зрителям.

— Это качество, как хорошо известно всем присутствующим, никогда не было моей сильной стороной. Правда, дорогая? — Он подмигнул и улыбнулся.

Все добродушно засмеялись над целомудренным рождественским поцелуем обрученной пары. Грейс тоже засмеялась, но быстро умолкла, борясь с намерением покраснеть. Она практически выигрывала битву, когда Джек прошептал ей на ухо:

— Мы продолжим этой ночью. Не запирай дверь.

Хотя оба знали, что будет скандал, если кто-нибудь их обнаружит, жених уже не раз пробирался тайком в ее спальню. Ждать до первой брачной ночи, как полагалось, они просто не могли.

Вспомнив прошлую ночь, которая была особенно страстной, Грейс покраснела еще гуще. Слава Богу, все опять занялись своими подарками, с удовольствием продолжив разговоры.

— Может, принести тебе горячий молочный пунш? — Джек понимающе улыбнулся. — Или что-нибудь холодное?

— Холодное. И безалкогольное, пожалуйста. Ты причиняешь мне достаточно беспокойства и не спаивая меня.

Усмехнувшись, он ласково потрепал ее по щеке и ушел за напитком, через минуту появилась Мэллори и заняла место брата.

— Итак, что Джек тебе подарил? — без предисловий начала она. — Я видела что-то блестящее.

Грейс показала ей кулон.

— О, я и не знала, что у моего брата такой хороший вкус. Можно? — Когда Мэллори потянулась, чтобы рассмотреть миниатюру, что-то сверкнуло на ее левой руке.

— Это то, что я думаю? — Девушка схватила руку подруги. — Мэллори, ты обручена?

— Да. Прошлой ночью, — просияла та.

— Я знала, что во время праздников майор непременно сделает тебе предложение.

— Но я обещала Майклу, что мы не скажем никому, пока он не поговорит с Эдвардом. Мне, конечно, очень стыдно, ведь я знала, что не должна надевать кольцо, и все-таки не устояла.

— О чем речь? — вмешался Джек, появившийся с двумя стаканами лимонада. — Что этот камень делает на твоем пальце, черт возьми?

Мэллори быстро спрятала руку в складках юбки.

— Ничего. Занимайся своим делом, Джек Байрон.

— Нет уж, дорогая, не отвертишься! Это Харгрейвс?

— Что же он сделал? — спросила Индия Байрон, одна из многочисленных кузин. Она держала в руке маленький упакованный подарок. Судя по бирке, он предназначался Грейс. — По-моему, я слышала о каком-то обручении? О, Мэллори, неужели ты тоже собралась замуж?

Индия, которая сама недавно обручилась, не сдержала радостного возгласа, чем привлекла внимание остальных гостей. Вдовствующая герцогиня с явным интересом поднялась с кресла, поскольку неподалеку стоял герцог Уэйбридж, высокий темноволосый жених Индии. Он с нескрываемым удовольствием наблюдал за происходящим, как будто уже привык к таким взрывам эмоций своей невесты.

Вдруг рядом с Мэллори возник майор Харгрейвс и помог ей встать.

— Я знал, что ты будешь не способна хранить это в тайне, — услышала Грейс его шепот.

— Прости, Майкл. Я знаю, что не следовало надевать кольцо, но просто не могла удержаться.

— Не беспокойся, я уже поговорил с Эдвардом. Все хорошо.

— Вы не поговорили со мной, — вмешался Джек.

Майор удивленно взглянул на него:

— Я не думал, что это необходимо. Однако ради сохранения хороших семейных отношений буду счастлив сделать это. Милорд, могу ли я иметь честь просить руки вашей сестры?

— Вы любите ее?

Харгрейвс ласково посмотрел на Мэллори:

— Да. Очень.

— А вдруг я скажу «нет»? Что вы сделаете тогда?

Майор нахмурился:

— Мне будет очень жаль, но я все равно женюсь на ней.

Несколько секунд они сверлили друг друга глазами. Джек наконец улыбнулся:

— Если б вы сказали что-нибудь другое, то сразу бы получили мой отказ, а потом я бы посоветовал Эдварду взять назад его согласие. — Он протянул, руку: — Добро пожаловать в нашу семью. Надеюсь, вы знаете, что вам предстоит.

Харгрейвс улыбнулся в ответ:

— Полагаю, я справлюсь.

Они, как друзья, обменялись крепким рукопожатием. Мэллори картинно закатила глаза:

— Ох уж эти мужчины!

Встретив ее взгляд, Грейс согласно кивнула. Вскоре к ним присоединилась Ава Байрон, а затем подошел и Эдвард.

— Итак, что здесь происходит? — спросила герцогиня, полная решимости узнать секрет. Когда это случилось, она радостно вскрикнула и обняла дочь. — Самое время, молодой человек, — сказала она Харгрейвсу. — Я уже начала думать, что вы просто играете с моей девочкой.

— Как вы могли так подумать, ваша светлость! — возмутился майор.

Быстро поняв, что остальные гости тоже заинтересовались происходящим, герцогиня призвала всех умолкнуть, чтобы Харгрейвс и Мэллори объявили о своей помолвке. Счастливая пара сразу оказалась в кольце поздравляющих.

Грейс вытеснили с ее места, и она предпочла остаться в стороне от счастливой парочки. Джека слегка затерли, он затерялся в толпе родственников и друзей. С безопасного места она искала его взглядом, но в поле ее зрения попал Адам Грешем. Одиноко стоя у двери, тот с любопытством смотрел на эту живописную картину.

Девушке уже представилась возможность поговорить с ним за обедом прошлым вечером, и она сочла его необыкновенно обаятельным и веселым. Но сейчас он был совсем другим — лицо мрачное, Немного бледное, в глазах абсолютная пустота.

Обернувшись, Грейс пыталась определить, на кого из леди он смотрит. Она говорила себе, что это не Мэллори, рассматривала и отбрасывала возможные варианты, когда сзади подошел Джек и обнял ее за талию.

— Вот ты где, — прошептал он. — А я уже подумал, ты исчезла.

— Нет. Просто хотела немного подышать.

Он соблазнительно улыбнулся:

— Здесь полно народу. Давай поищем какое-нибудь уединенное место. Или ты еще хочешь лимонада?

— А вдруг кто-нибудь заметит, что мы ушли?

— В этой толпе? Думаю, мы с тобой в безопасности до полудня, значит, у нас целых три часа.

— Но еще утро. А если зайдет моя служанка?

— Дорогая, тебе следовало бы доверять моей находчивости. Я в этом доме вырос, помнишь? И знаю тут все места, где нас не побеспокоят.

Грейс бросила на него строгий взгляд, хотя почувствовала слабость при мысли о возможности побыть наедине с женихом.

— Как я уже говорила, Джек Байрон, вы очень безнравственный человек.

Он засмеялся, голубые глаза вспыхивали, словно море, освещенное солнцем.

— Иначе ты бы совсем по-другому относилась ко мне.

К своему ужасу, Грейс поняла, что он прав. Не оказывая ни малейшего сопротивления, она позволила ему увести ее из комнаты.

Глава 16

Тихо напевая, Грейс накинула халат и туго затянула пояс. Она только что отпустила горничную и теперь отсчитывала минуты, чтобы в полной безопасности приступить к выполнению своего плана.

Она готовила сюрприз.

Обычно Джек присоединялся к ней, когда она дожидалась его в теплой постели. Но сегодня был день его рождения, и она хотела отметить это приятное событие чем-то особенным. А что может быть лучше, решила она, чем встретить Джека в его спальне?

Грейс улыбнулась. Она просто распутница. Что произошло со скромницей, какой она была недавно? Наверное, бедняжка скончалась от избытка плотского блаженства, убитая руками сладострастного негодяя, которого теперь любила до безумия и не могла дождаться, когда выйдет за него.

Еще шесть дней. Всего, шесть дней, и потом у них отпадет необходимость в тайных свиданиях. Но сейчас Грейс вынуждена довольствоваться тем, что имеет. Хотя совсем не возражала против тайной связи... пока они не попались.

Когда час назад она ушла к себе, Джек остался поиграть в бильярд и выпить старого шотландского виски с братьями и несколькими гостями. Ей оставалось только надеяться, что они не задержат его надолго, тогда она проведет очень скучный вечер. Но Джеку ведь все равно придется лечь спать, вот тут-то она и удивит его.

С этой уверенностью Грейс приоткрыла дверь, убедилась, что коридор пуст, и, молясь, чтобы не встретить кого-нибудь по дороге, благополучно проскользнула в спальню Джека.

К ее громадному облегчению, камердинера там не было. Она заранее приготовила для слуги объяснение, что ей необходимо поговорить с Джеком относительно свадьбы, и была рада, что ее мера предосторожности не понадобилась. Грейс прошла в комнату, освещенную ярким пламенем горевшего камина и несколькими свечами.

Теперь следовало найти место для ожидания.

Ее взгляд сразу остановился на большой, широкой, явно удобной кровати с атласным стеганым одеялом и мягкими подушками. Вполне закономерно ждать там. И все же она почему-то не могла заставить себя лечь в нее.

Тогда где?

Был еще диван, но это выглядело слишком прозаично, как будто она зашла сюда просто поболтать.

Может, возле окна? Нет, вдруг кто-нибудь увидит ее тень сквозь занавески?

Камин? Мужчины всегда облокачиваются на каминную доску, а рост позволяет ей это сделать. Грейс засмеялась, представив себя в такой позе. Кроме того, она может простоять так неизвестно сколько времени.

Лучше всего сесть. Почему бы и нет? Вот его письменный стол.

Конечно! Почему она сразу не подумала об этом? Если удачно рассчитать время, то Джек увидит ее в позе одной из легкомысленно одетых греческих богинь, которых принято изображать на вазах и кофейниках. Усмехнувшись своей глупости, Грейс подошла к столу и, пока огибала угол, чтобы выдвинуть кресло, смахнула тонкую кожаную папку. Та на лету раскрылась, усеяв пол бумагами. Она быстро собрала документы и начала аккуратно складывать их, когда на одной из страниц увидела свое имя.

...жениться на Грейс Лайле Данверс. В обмен на следующие условия...

Это договор, поняла Грейс. Отец сказал ей, что уже подготовил важный юридический документ, который предусматривает ее благосостояние и всех будущих детей, каких она сможет иметь. Он заверил, что ее интересы полностью соблюдены и ей не о чем беспокоиться.

Грейс и не волновалась. Она знала, что Джек хочет только ее счастья. Она собралась положить лист в папку, но ей вдруг бросилась в глаза фраза, казавшаяся здесь совершенно неуместной.

...прощение карточных долгов...

Вернувшись к началу, Грейс пробежала глазами этот абзац еще раз, потом заставила себя прочесть весь документ, хотя каждое слово ранило ее до глубины души.

Закончив, она бессильно опустилась на колени, закрыла глаза и думала, как ей теперь пережить все это.

Было уже два часа ночи, когда Джек возвращался в свою комнату. Он с радостью предвкушал возможность, наконец, лечь и немного отдохнуть. А еще лучше расслабиться с Грейс в ее постели. Но уже поздно, иона наверняка спит. Кроме того, будь он джентльменом, вообще оставил бы невесту в покое до свадьбы, не испытывал бы судьбу, бегая к ней так часто, как только мог.

Но ведь она пока еще не зачала ребенка, и если это случится в последние шесть дней, то кто узнает?

Последние дни его холостяцкой жизни. Учитывая его прежнее отношение к браку, эта мысль должна вызывать у него ужас. Или по крайней мере отвращение. А он... был доволен... даже стремился к их союзу. Грейс действительно ему нравилась, он постоянно хотел ее. Брак даст возможность удовлетворять свое желание когда угодно. Это именно то, что ему нужно!

При этой мысли Джек сразу почувствовал возбуждение, представив их медовый месяц. Он уже снял небольшой укромный коттедж для медового месяца, и к тому времени, когда они покинут уютный домик, Грейс больше не сможет обходиться без его ласк.

Подавив стон, Джек вошел в комнату. Сейчас он быстро разденется, накинет халат и пойдет к ней. Грейс наверняка обрадуется, когда он ее разбудит.

Он сделал еще несколько шагов и вдруг остановился, заметив, что девушка сидит за его письменным столом.

— Грейс? Ты здесь?

— Да. Как видишь, — пробормотала она.

— И давно ждешь?

— Пожалуй. — Ни улыбки, ни взгляда, ни малейшего движения.

Что-то случилось, понял Джек, хотя был не в состоянии представить, что могло так расстроить ее за последние несколько часов. Ладно, сейчас он это выяснит и снова заставит ее улыбаться.

— Не скрою, я рад, что ты пришла. — Он взглянул на кровать, прикидывая, как скоро сможет уложить ее туда.

— Вот как? — Голос у нее был странным, почти безжизненным.

— Конечно. — Джек подошел ближе. — Я не мог бы придумать ничего лучшего, чем неожиданный визит моей прекрасной невесты.

— Вам не следовало напрягать свой ум.

Он пристально взглянул на нее, и его поразила мертвенная бледность ее лица.

— Грейс...

— Пока ты был внизу, я тут прочла кое-что.

— О?

— Документ оказался весьма... познавательным.

Лишь теперь Джек заметил кожаную папку, лежащую перед ней. И моментально вспомнил, что там находится.

Тысяча чертей! Как он мог так проколоться?

Вчера Данверс передал ему копию окончательного договора с внесенными по его требованию изменениями. На тот случай, если Джек умрет раньше его дочери, он настоял на большей, чем обычно, сумме, которая полагалась вдове. Таким образом, Грейс могла вести прежний образ жизни, как и при нем, без всяких изменений, за исключением тех, которые она выберет сама. Он сделал это, чтобы защитить ее. Так почему же не подумал о том, чтобы спрятать бумаги под замок? Она бы тогда никогда их не увидела!

Неосторожный, легкомысленный дурак. Но ведь он даже представить не мог, что девушка придет сюда. По крайней мере, до свадьбы. Обычно молодые женщины, вступающие в брак, не посещают спальни своих женихов. С другой стороны, Грейс была необычной молодой женщиной, что ежедневно и доказывала ему.

— Я хотела удивить тебя. Собиралась сделать еще один подарок на твой день рождения. Но, похоже, я пришла слишком рано. Поспешила.

Все внутри у него переворачивалось от боли, словно он проглотил горсть камней.

— Это совсем не то, что ты думаешь...

Грейс посмотрела на него — впервые с тех пор, как Джек вошел в комнату:

— Почему же? А по-моему, соглашение не оставляет никаких сомнений. Впрочем, я только женщина, которой не дано понять хитроумные планы мужчин. Я плохо разбираюсь в светских делах.

Джек подавил стон, отдавая должное саркастическому осуждению его самого и ее отца.

— Но я не понимаю одного: зачем?

— Как тебе объяснить... — нахмурившись, выдавил он.

— С помощью этих бумаг я во всем разобралась, Джек. Ты стал должником моего отца... проиграл ему в карты и в качестве погашения долга согласился на мне жениться. Я хочу понять, зачем весь этот обман. Зачем эта... заранее продуманная игра в течение нескольких месяцев, убеждающая меня, что твои чувства ко мне объясняются обычной сделкой.

— Ты не права, Грейс. Это сложно объяснить.

— Да, я уверена, что постоянно лгать очень непросто.

— Я не то имею в виду, — процедил он сквозь зубы. — И я не обманывал тебя все это время.

— Значит, какую-то его часть? До или после твоей встречи с моим отцом? То есть все решилось, когда ты встретил его впервые, а не когда мы пришли, чтобы просить благословения, и вы оба притворились, что не знаете друг друга.

— Хорошо. Не стану этого отрицать. Наши пути с твоим отцом пересеклись за игорным столом, до того как я встретил тебя. А что ты хочешь узнать насчет дальнейших событий?

— Правду?

— О! Значит, если б я сначала открыл тебе все с самого начала, а затем попросил выйти за меня, ты бы согласилась?

Девушка посмотрела на него долгим непроницаемым взглядом и опустила глаза.

— Нет, конечно.

— Поэтому ухаживание было единственным способом завоевать тебя.

Грейс закрыла глаза и отвернулась.

— А кто предложил договор ты или отец? — спросила она после короткого молчания.

Сжав кулаки, Джек старался придумать хоть какое-то объяснение сделки, чтобы не ухудшить положение.

— Разумеется, это был он, — вздохнула Грейс. — Может, ты и безнравственный распутник, но по крайней мере не охотник за приданым. Имею в виду — в общепринятом смысле, иначе бы ты давно женился на какой-нибудь богатой женщине. Я видела тебя за карточной игрой. Как человек, обладающий исключительными способностями, мог проиграть любителю, каким, безусловно, является мой отец?

— Неудача, вот и все. — Ему тут же захотелось вернуть слова назад. — Грейс, послушай...

— Все в порядке. Я уверена, согласиться на это было для тебя равносильно самоубийству. Но папа всегда хотел найти для меня хорошую партию. А что может быть лучше, чем купить мне настоящего лорда?

Джек молчал, стиснув зубы.

— Хотя в результате ты становишься богатым, не так ли? Мое приданое плюс шестьдесят тысяч фунтов, когда мы поженимся. И твой списанный карточный долг. А сколько ты ему должен, кстати?

Сначала он решил не отвечать. Но теперь это уже не имело значения.

— Сто тысяч фунтов.

— О! Неудивительно, что ты согласился на сделку. Полагаю, такая сумма и рыжую великаншу вроде меня делает привлекательной.

— Ты в самом деле красива. На этот счет я никогда тебе не лгал. И мне нравится твой рост. Быть высокой совсем неплохо.

Грейс снова отвела взгляд, поэтому он не мог определить, верит она ему или нет.

— Я знаю, ты расстроена и сердита, у тебя есть полное право на это. Но давай поговорим спокойно.

— Думаю, мы уже все обсудили.

— Нет. Мы сумеем все уладить. Да, я согласился жениться на тебе, чтобы погасить долг твоему отцу. Это была непростительная ошибка, и я прошу за нее прощения. Но когда я тебя узнал, все изменилось.

— Что именно?

— Ты оказалась совсем не такой, как я думал. И сразу мне понравилась.

— Неужели? — скептически спросила она. — Настолько, чтобы лгать, притворяться, использовать меня в своих целях?

— Я уже говорил тебе, что обманывал тебя только в случае необходимости, чтобы ты не узнала о сделке с твоим отцом.

— Ты так считаешь? Значит, тебя действительно интересовали лекции о цветах, да?

Вопрос застал его врасплох.

— Не понимаю, о чем ты?

— Ну, как же! Помнишь ту лекцию в Бате? Ты пришел, чтобы узнать больше о растениях, или это была часть твоего хитроумного плана? Признайся, что наша встреча оказалась простым совпадением.

Джек растерянно провел рукой по волосам.

— Так я и думала. Ты знаешь название хотя бы одного цветка?

— Конечно.

— Тогда скажи мне. Как насчет этих шток-роз? — Дрожа, она вытащила из-под халата кулон.

Он молча хмурился. Потому что не знал. Черт, почему он не удосужился это выяснить раньше?

По щеке у девушки скатилась единственная слезинка, когда она резко дернула за цепочку. Та врезалась в шею, однако не порвалась. Грейс рванула сильнее.

— Вот, забери! Я больше не хочу это носить! Не хочу даже видеть твой подарок!

Джек не шелохнулся. Тогда она швырнула кулон на письменный стол, вскочила и бросилась к двери. Когда она споткнулась, он инстинктивно хотел поддержать ее.

— Нет! — прошептала она. — Никогда больше не прикасайся ко мне.

— Грейс, пожалуйста...

Но она уже выбежала в коридор. Он понял, что идти за ней бесполезно. Да и что он мог сделать, когда сам явился причиной ее горя?

Она лежала без сна в постели, глядя в темноту. Камин догорел, остались только оранжевые угли. Свечи, которые зажгла горничная, превратились в лужицы воска.

Да и все, что было ей дорого, во что она верила, безжалостно сгорело. А ведь всего несколько часов назад она была так счастлива, так полна радостного ожидания, считая оставшиеся до свадьбы дни.

Свадьба, ха! Грейс — лишь предмет товарообмена в сделке двух мужчин, которым она больше всего доверяла, Теперь ее надежда, ее любовь — это разбившийся корабль, не подлежащий восстановлению.

Что же касается отца, то Грейс не удивила его махинация. Он всегда хотел, чтобы она, выйдя замуж за человека из высшего общества, продолжила династию, которую он так долго и упорно создавал. Хотя в последнее время отец не говорил на эту тему, ей следовало бы знать, что тот не отказался от своего намерения. А если он чего-то хотел, то всегда находил способ это получить.

Разумеется, он желал ей счастья. Поэтому выбрал Джека Байрона — красивого, сильного мужчину, джентльмена, который должен ей понравиться, в чем отец не сомневался.

Грейс зажмурилась и ждала, когда пройдет душевная боль. Ждала, пока не убедилась, что может сдержать рыдания и не опозориться, если кто-нибудь услышит. К счастью, все давно спали.

Как Джек, должно быть, смеялся все эти недели, дожидаясь, чтобы двадцати пятилетняя старая дева в очках упала в его подставленные руки, словно спелый фрукт. Конечно, любая женщина готова пойти за ним, даже самая красивая.

Но его интерес к ней был притворным, тщательно рассчитанным, на самом деле он не испытывал к ней никаких чувств. В глубине души она всегда знала, что такому блестящему, искушенному мужчине, как Джек Байрон, не имеет смысла обольщать некрасивую, заурядную особу вроде нее. И теперь она удостоверилась в своей правоте. Хотя это не принесло удовлетворения, правда заполнила её сердце холодом и пустотой. Грейс так хотела вычеркнуть из памяти все, что произошло прошлой ночью, и жить счастливо в прежнем заблуждении.

Она ему нравилась? Тут он ей не лгал, но даже не заикался о любви. Говорил только о страсти и желании. Что он ей сказал в то утро, когда сделал предложение?

«Я понял... что не могу без тебя».

Естественно, раз отец держал его за горло. Джек позволил ей думать, что любит ее... Теперь она была уверена, что это лишь облегчало его задачу. Он признался, что решил соблазнить ее, как потом и поступил.

Грейс съежилась от стыда, вспомнив, как непристойно обнажалась, предлагала ему свое тело и любовь в ошибочной вере, что он ответит на ее чувства.

А еще хуже было то, как он использовал ее уязвимость. Как порой даже требовал ее признаний в любви, чтобы показать свою власть над ней.

Ублюдок!

Грейс прижала к груди сжатые кулаки. Она могла если не примириться, то понять, что Джек просто использовал ее. Но то, что он сделал из нее посмешище, она ему не простит никогда.

Итак, что же ей теперь делать?

Свадьбу придется отменить, это ясно. Она не может выйти за него, делая вид, что не знает о его подлости. Их разрыв вызовет чудовищный скандал, в результате ее бывший жених будет публично унижен, чего вполне заслужил.

Но, покинув Брэберн, Грейс вернется в дом отца, что не доставит удовольствия им обоим. Будь у нее деньги, она могла бы найти собственный путь в жизни, не зависящий от диктата мужчин.

«А почему бы и нет?» — вдруг подумала она.

Утерев последние слезы, она стала размышлять над тем, как ей теперь жить.

Глава 17

Джек перевернулся на спину, выронив пустой хрустальный бокал. Глухой стук разбудил его, как будто над ухом выстрелили из пистолета.

Он резко сел, огляделся и сразу пожалел об этом, когда спальня отвратительно закружилась вокруг него. Схватившись за голову, он ждал, пока утихнет головная боль, и за это время осознал два факта. Он спал на диване вместо постели. И Грейс теперь ненавидит его.

Грейс.

Когда она ушла, он достал из письменного стола карманный нож и разрезал договор на мелкие кусочки. А потом разорвал и кожаную папку. Конечно, поступок ребяческий, но он был так расстроен, так зол на себя, что ему требовалось выплеснуть свои эмоции. Лучше это, чем пробивать дыру в одной из стен. Хотя боль в руке принесла бы ему облегчение... пусть и ненадолго.

Тем не менее, он знал, что ничто уже не изменит случившегося этой ночью. Грейс нашла договор. Она прочла его. И все между ними теперь кончено.

Если б он не разрезал проклятый документ, то попытался бы сделать это снова. Конечно, у Данверса и у обоих стряпчих есть копии, но это требует времени. В любой момент кто-нибудь может войти, чтобы узнать, почему Грейс потребовала карету и возвращается в Лондон.

Джек со вздохом провел рукой по спутанным волосам, и тут действительно постучали. Встав, он сделал безуспешную попытку заправить рубашку в штаны, затем дал разрешение войти.

Он думал увидеть Эзру Данверса, однако вошла одна из служанок, кажется горничная Грейс, неся на серебряном подносе небольшую карточку.

— Простите, что побеспокоила, ваша светлость. Но мисс Данверс просила срочно передать это вам.

После некоторого колебания Джек взял записку, кивком отпустил горничную и сломал печать.

«Есть дела, которые нужно обсудить. Встретимся в саду после завтрака у розария. Надеюсь, ты знаешь, как выглядит розовая ежевика.

Грейс».

Значит, она пока не уезжает. Или хочет лично разорвать помолвку. Вздохнув, он позвонил, чтобы вызвать камердинера.

Ледяная корка скрипела у нее под ногами, пока Грейс ходила взад-вперед по дорожке в центре сада. Но она слишком окоченела внутри, чтобы ее беспокоил холод снаружи. Услышав приближающиеся шаги, она повернулась и увидела Джека.

Он выглядит усталым, подумала она. Хотя лицо чисто выбрито, глаза у него покраснели, как будто он плохо спал.

«Надеюсь, он провел не менее ужасную ночь, чем я».

— Доброе утро.

Грейс не ответила на приветствие.

— Вижу, ты нашел правильный участок сада.

— Даже я знаю, где растут розы. Но полагаю, нам обоим было бы уютнее в доме. Здесь ледяной ветер.

Она подавила дрожь.

— Ничего. Разговор не займет много времени, а я не хочу, чтобы нас кто-нибудь подслушал.

— Как пожелаешь.

Несмотря на то что Грейс полночи репетировала, как обратится к нему, подготовленные слова пришли не сразу. Она засунула руки в карманы и сделала несколько шагов.

— Я тщательно все обдумала и приняла определенные решения. Во-первых, хочу повторить: мне очень не нравится то, что вы оба сделали. Я не предмет товарообмена. Считаю твои действия предосудительными и недостойными джентльмена.

Грейс подождала, не станет ли он защищать себя.

Джек молчал.

— Во-вторых, мне очень хотелось упаковать свои вещи, оставить этот дом и никогда больше с тобой не встречаться. Твой поступок был непростительно жестоким, я потеряла к тебе всякое уважение. Ч... чувства я питала к человеку, которого, мне казалось, я знала. Ты совсем другой.

— Грейс, послушай...

— Позволь мне закончить.

Джек стиснул зубы.

— Тем не менее, остается факт, что я незамужняя женщина с ограниченными средствами к существованию. У меня отложена небольшая сумма за публикацию моих акварелей, но ее недостаточно, если я покину дом отца и захочу жить одна. А поскольку он участвует в этой гнусной сделке, я отказываюсь жить в его доме. Вот почему я решила, что мы должны, как и собирались, пожениться через пять дней.

— Что?! — Джек изумленно раскрыл глаза. — Ты не отменишь нашу свадьбу?

— Нет. Только у меня есть условия.

— Какого рода?

— Я хочу, чтобы половина денег, указанная в договоре, была положена в банк только на мое имя, и на них ты, как мой муж, передаешь мне все настоящие и будущие права...

Джек растерянно молчал.

— Доход от моих рисунков тоже остается мне. Если я приму какие-либо дополнительные заказы, эти средства будут в полном моем распоряжении.

— Интересно, — заметил Джек, скрестив руки на груди. — Что еще? Полагаю, ты не закончила?

— Я хочу иметь дом в сельской местности, записанный на мое имя. — Он молчал, и она продолжила: — Удобный, уютный, в местности по моему выбору. Moжет, Кент или Эссекс, где-нибудь на побережье, там не очень долгие и холодные зимы.

— И что ты собираешься делать с этим домом?

— Жить в нем, разумеется.

Джек с недоумением смотрел на нее:

— Ты хочешь, чтоб мы жили в доме на побережье?

— Нет. Там я собираюсь жить одна. А ты можешь обосноваться в Лондоне или где тебе нравится. Мне это безразлично.

— Так, объясни. Мы поженимся, но жить будем врозь?

— Правильно.

— Ты думаешь, люди не заметят, что ты оставила меня, едва произнеся клятвы? Твой отец, например? Зная Данверса, я уверен, что он может отказаться от выплаты оставшейся суммы, если мы расстанемся.

Грейс кивнула:

— Более того, если мы сделаем это сразу после свадьбы, он может потребовать, чтобы наш брак признали недействительным. В таком случае я вряд ли получу свою часть денег. Возможно, отец будет настаивать, чтобы ты вернул ему свой карточный долг.

— Ты, оказывается, довольно практична, — сухо произнес Джек.

— Конечно. Я согласна жить с тобой под одной крышей первые несколько месяцев брака. Полагаю, до конца сезона, чтобы исключить всякие подозрения. Когда светское общество начнет в конце лета покидать Лондон, я спокойно уеду в свой новый загородный дом, а ты можешь отправиться... куда захочешь.

— Даже к дьяволу?

— Если тебе нравится, — с деланным безразличием сказала она.

Джек бросил на нее пронзительный взгляд:

— Ты знаешь, пойдут разговоры.

— Ну и что? Насколько мне известно, большинство аристократических пар в основном проводят время раздельно. Мы с тобой не станем исключением.

— Ты ведь понимаешь, если мы женаты, то на всю жизнь. Можно расстаться, но развода не будет.

Сердце у нее сжалось от его ледяного тона. Да и конец их отношений был таким же холодным и серым, как этот зимний день в саду.

— Если даже он возможен, меня это не интересует. Я не собираюсь еще раз выходить замуж. Раздельное проживание меня вполне устраивает.

Джек перевел взгляд куда-то вдаль.

— Ты уверена, что хочешь именно этого?

— Абсолютно. Мной уже достаточно манипулировали, и я теперь мечтаю о независимости. А если мы заключим соглашение, оно это гарантирует.

Грейс крепко сжала руки, подавляя волну эмоций, чтобы не заплакать или, что еще хуже, не потерять уверенности. Пока он смотрел вдаль, она изучала профиль когда-то любимого человека, скрывающего лицемерное сердце лжеца.

Ее решимость сразу окрепла.

— Я думала, ты воспримешь мое предложение с облегчением. Если я отменю свадьбу, ты снова окажешься по уши в долгах моему отцу. А согласившись на мои условия, обретешь не только свободу, но и богатство в придачу, хотя и немного меньшее, чем ты рассчитывал.

Джек перевел взгляд на нее. Смотрел долго и молча.

— Хорошо, Грейс, — наконец сказал он. — Пусть будет по-твоему.

— Как ты думаешь, твой стряпчий может оформить наш договор перед свадьбой? Я не хочу, чтоб между нами возникли недоразумения.

Глаза у него вдруг сверкнули от гнева.

— Не волнуйся, их не будет. И стряпчий не требуется. Можешь не считать меня джентльменом, но свое слово я держу всегда. Ты получишь свои деньги и свой дом без всяких условий, как договорились. Если этого недостаточно, можем сейчас пойти к твоему отцу и все отменить.

Грейс опустила глаза, поняв, что зашла слишком далеко.

— Нет. Я тебе верю.

— Хорошо. И еще одно. Пока мы наедине, ты можешь презирать меня, но до конца праздников должна притворяться, что у нас все замечательно. До свадьбы все будут наблюдать за нами, ожидая увидеть счастливую пару. Ты сможешь последние несколько дней выказывать хотя бы сдержанную любовь ко мне? Иначе твой план теряет всякий смысл.

Она вскинула подбородок.

— Если ты мог, то и я постараюсь сыграть воображаемую любовь.

— Тогда вернемся в дом. — Мрачно улыбнувшись, Джек предложил ей руку. — Я не хочу, чтобы ты окоченела.

Но дрожь пробрала Грейс именно сейчас, когда она поняла, что сделала.

Глава 18

Грейс шла в сопровождении отца по проходу, не замечая ни красоты часовни, ни многочисленных членов семьи и друзей, сидящих на отполированных скамьях черного дерева. Она полностью сосредоточилась на том, чтобы не споткнуться на сверкающем беломраморном полу.

Грейс даже не обратила внимания на бесподобную роспись куполообразного потолка часовни с лазурным небесным сводом и ангелами с неземными лицами. Не видела она и пышных роз в высоких изящных вазах, которые наполняли воздух благоуханием!

Она сознавала только реальность этого момента, тот факт, что сегодня ее бракосочетание — самый ужасный день в ее жизни. А ведь совсем недавно она ждала его с радостным предвкушением счастья.

Когда отец подвел ее к алтарю и вдруг остановился, Грейс покачнулась от неожиданности, ей потребовалось некоторое усилие, чтобы устоять на ногах.

— Ты в порядке, Грейси?— прошептал он, беспокойно нахмурив брови.

— Конечно.

Она заставила себя улыбнуться, как делала уже сотни раз в последние несколько дней. Ответ, похоже, удовлетворил его.

Потом на месте отца вдруг появился Джек и осторожно положил ее ладонь на рукав своего темно-синего сюртука.

— Руки у тебя как лед, — тихо сказал он.

Не получив ответа, Джек вздохнул и знаком велел епископу начинать церемонию.

Каким-то образом Грейс удалось произнести нужные слова в нужное время и остаться спокойной, когда Джек надел ей широкое золотое кольцо на тот палец, где уже был сверкающий бриллиант. Она пристально глядела на эти символы свадебного обряда, но сейчас они не имели никакого значения.

Под одобрительные возгласы и поздравления они вышли из часовни, однако Грейс сразу поняла, что суровое испытание для нее только началось.

В бальном зале Брэберна ей пришлось принимать поздравления, радостно смеяться и притворяться счастливейшей женщиной в Англии. Когда одна пытка закончилась, началась другая.

Джек проводил ее в столовую для приемов, где был подготовлен изысканный свадебный завтрак. Они заняли почетные места, и Грейс позволила ему наполнить ее тарелку восхитительными деликатесами. Она пыталась найти хоть какое-то утешение в очень вкусной еде. К несчастью, девушка совсем лишилась аппетита, поэтому двигала по тарелке маленькие кусочки, чтобы никто даже не заподозрил, что она едва прикоснулась к образцам кулинарного искусства.

Тем не менее, Джек это заметил и неодобрительно взглянул на ее тарелку:

— Почему ты ничего не ешь?

— Я не голодна.

Он улыбнулся в ответ на улыбку одного из кузенов, поднявшего свой бокал в молчаливом поздравлении, и затем наклонился к жене.

— Что-то не верится. Перед церемонией ты выпила только чашку чаю.

— Оставь меня, пожалуйста.

— Съешь хотя бы что-нибудь. Ты очень бледная. Тебе ни к чему падать в обморок прямо здесь.

Грейс опять заставила себя улыбнуться:

— Не беспокойтесь, милорд. Я не поставлю вас в неловкое положение.

— Меня не волнуют приличия, я не хочу, чтобы ты заболела.

— Я прекрасно себя чувствую, — солгала она.

Когда Джек положил в рот копченую рыбу и начал жевать, Грейс не смогла удержаться от гримасы. Выпив вина и промокнув рот салфеткой, он тихо спросил:

— Ты ведь не беременна?

— Нет! — испуганно выпалила она.

Как он смеет задавать ей подобный вопрос в присутствии всех родственников и друзей! Джек изучающе смотрел на нее.

— Ты уверена? Прошло всего несколько дней с...

— Абсолютно уверена.

Мило улыбаясь тем, кто мог наблюдать за ними, она пригубила свой бокал в надежде, что спиртное уменьшит ее раздражение.

— Ты немного ободрилась и порозовела. Думаю, мы сможем использовать кое-что еще.

Не дав ей понять, что он имеет в виду, Джек наклонился и поцеловал ее. На миг Грейс замерла от удивления, а потом ответила ему. Но внезапно к ней вернулась память о том, что их разделило, и она прервала поцелуй. Джек провел кончиком пальца по ее вспыхнувшей щеке.

— Так-то лучше. Здоровая и розовая. А теперь, может, все-таки поешь, чтобы доказать мне, что утром тебя не тошнило?

Если б никто в комнате не смотрел на них, она бы дала ему пощечину. Видимо, сознавая опасное направление ее мыслей, он предупреждающе выгнул бровь. Чтобы сдержаться, Грейс крепко сжала рукой подлокотник кресла.

Джек снова поднял бокал и выпил. Некоторые из мужчин сделали двусмысленные замечания в его адрес.

Кивнув, он добродушно ухмыльнулся.

Грейс смотрела в тарелку, испытывая большое желание швырнуть салфетку на стол и выбежать из комнаты. Еще несколько часов, напомнила она себе, потом у нее будет возможность прекратить эту комедию. А пока нужно притворяться, что она безмерно счастлива. Наклонив к Джеку голову, она прошептала:

— Ты отвратителен.

— Ешь свой завтрак, Грейс.

— Тебе-то какое дело?

Джек ответил ей долгим многозначительным взглядом. Опустив ресницы, чтобы скрыть ненависть, сверкавшую в ее глазах, она съела маленький кусочек ветчины.

— Возьми еще, — предложил он. — Миндальный бисквит с кремом очень хорош. На твоем месте я бы его попробовал.

Грейс уже хотела отказаться, когда ее желудок отчетливо заурчал. К своему ужасу, она поняла, что голодна. Очень голодна. Так что, уступить его деспотизму? Нет, лучше она потерпит, чем доставит этому негодяю хоть каплю удовольствия.

С другой стороны, кому она делает хуже? Целую минуту Грейс вела борьбу с собой. Глядя в тарелку с очень аппетитной едой, она вдруг решила, что голод заглушил гордость. Пусть Джек злорадствует, если хочет. Какое это имеет значение? Однако вместо миндального бисквита она взяла кусок апельсинового пирога, который просто гаял во рту.

Краем глаза она увидела, что Джек улыбается, и прошептала:

— Я тебя ненавижу.

Его улыбка исчезла.

— Наслаждайся едой. Впереди еще целый день, пока мы сможем уехать.

Зная, что он прав, Грейс приступила к еде.

Несколько часов спустя толпа родственников, друзей и гостей проводила Джека и Грейс в свадебное путешествие.

Когда слуга захлопнул дверцу и карета тронулась, они наклонились к окну, чтобы попрощаться с провожающими. Джек увидел, как мать вытерла слезу, прежде чем взмахнуть платком.

Дом быстро скрылся из виду.

Грейс тут же пересела на противоположное сиденье, подальше от мужа, и, отвернувшись, смотрела в окно.

Джек вздохнул. Это будет очаровательный медовый месяц!

Решив, что пока не стоит даже пытаться вывести жену из дурного настроения, он глядел в окно. Слава Богу, что прихватил с собой несколько книг. Похоже, у него будет масса времени насладиться одиночеством.

Конечно, Грейс права, он заслужил ее гнев и даст ей некоторое время, чтобы преодолеть разочарование. Но раз они теперь женаты, им придется найти способ ладить друг с другом.

А пока он может поспать. Скрестив руки на груди, Джек закрыл глаза.

Как он посмел заснуть, с негодованием думала Грейс. Она уже была готова ударить его ногой, но потом сочла такой поступок чрезмерным.

Да, гнев не принесет ничего хорошего ни ей, ни ему. Но если она перестанет ненавидеть его за то, что он сделал, между ними все будет кончено.

Грейс вытерла слезы, глядя в окно на проплывающие мимо заснеженные поля, которые мерцали под солнцем, будто искрящиеся бриллианты. Когда у нее устали глаза, девушка крепко зажмурилась, прижалась к роскошной обивке сиденья и через несколько минут уснула под ритмичное покачивание кареты.

Уткнувшись лицом мужу в плечо, она согрелась, расслабилась и устроилась поудобнее.

— Джек...

— Спи. Я внесу тебя.

Как мило. Нахмурившись, она очнулась. Куда это, интересно, собирается ее нести этот ловелас?

Лишь когда Джек поднял ее на руки, Грейс толкнула его:

— Что ты делаешь? Где мы?

— У нашего коттеджа. Я помогаю тебе выйти из кареты.

— Не стоит утруждаться. Отпусти меня немедленно.

— Грейс, не будь такой,— вздохнул он.

— Какой? — Окончательно проснувшись, как будто ей высыпали на голову ведро снега, девушка стала вырываться. — Я говорила, чтоб ты не прикасался ко мне. Что здесь непонятного?

Джек стиснул зубы, потом вдруг опустил ее на сиденье и быстро выбрался из кареты. Ей понадобилась целая минута, чтобы прийти в себя, и когда слуга помог ей выйти, мужа уже не было рядом. Она посмотрела на коттедж. В другое время, вероятно, нашла бы его очаровательным, но сегодня и смотреть на него не хотелось. Вздохнув, Грейс толкнула дверь.

Внутри было очень тепло. Из главной комнаты с большим каменным камином, где пылал огонь, шел коридор, на противоположной стороне которого находились маленький кабинет, столовая и кухня.

Оттуда и появилась хозяйка. Поприветствовав Грейс радушной улыбкой, она повела ее наверх и открыла дверь в одну из двух комнат.

— Надеюсь, вам будет удобно. Тут горячая вода и полотенца, ужин будет на столе, как только вы и его светлость будете готовы.

— Простите, — остановила приветливую женщину Грейс, когда та собралась выйти. — Я очень устала после дороги. Нельзя ли прислать мне ужин сюда?

Та немного удивилась, но потом быстро ответила:

— Конечно, миледи. Как пожелаете.

Миледи...

Сначала Грейс не поняла, что хозяйка обращается к ней. Да, ведь теперь она замужняя дама, с новым именем и высоким титулом. Хотя она чувствовала себя потерянной и одинокой, связанной с человеком, который ее не любит и не полюбит никогда.

Попросив хозяйку прислать ее служанку, Грейс налила воду в фарфоровый таз, вымыла руки и умылась.

Остаток вечера прошел медленно, пока она ждала, не придет ли Джек и не потребует ли, чтобы она присоединилась к нему. Он так и не появился. Ни когда она ужинала одна в своей комнате, ни позже, когда готовилась ко сну, болтая с горничной о всякой ерунде.

Если б Грейс не слышала, как Джек разговаривает с одним из слуг, она бы даже не знала, что он находится в доме.

Горничная помогла ей надеть белую ночную рубашку и удалилась. Поставив горящую свечу на прикроватный столик, Грейс легла в постель и закрыла глаза. Он не придет. Получил то, чего хотел, и она ему больше не нужна. А после того что этот негодяй сделал, у нее тоже нет желания делить с ним постель.

Она горестно вздохнула, и слеза капнула на холодную наволочку подушки. Утерев слезы, Грейс заставила себя отогнать печальные мысли.

Несколько минут спустя она уже спала, когда матрас на пустой стороне кровати чуть качнулся, заставив девушку снова открыть глаза.

— Джек?

— А ты ждешь еще кого-нибудь? — усмехнулся он.

Грейс натянула одеяло до подбородка.

— Только не тебя! Что ты здесь делаешь?

— По-моему, это ясно. Я собираюсь лечь.

Она мгновенно села.

— О нет. Здесь ты спать не будешь.

Джек стянул через голову рубашку и бросил на ближайший стул.

— А кто говорит о сне?

— И ничего иного ты не будешь делать.

Вместо спора он продолжал раздеваться, пока не остался в одних кальсонах.

— Я к тебе не прикоснусь, обещаю. Так что можешь не беспокоиться о своей добродетели. Ужасно хочу спать.

— Если ты собираешься только почивать, делай это где-нибудь еще. В другой комнате, например.

— Другая комната, если ты успела заметить, это библиотека. Единственная кровать только здесь.

— Тогда спи на диване в гостиной. По длине он подойдет даже тебе.

— И не собираюсь! — Подняв одеяло, он лег на своей половине кровати.

— Прекрасно! Значит, там буду спать я.

Молниеносным движением Джек схватил ее за руку.

— И не надейся. Мы будем спать вместе. А теперь ложись. Уже поздно.

Грейс попыталась вырваться:

— Отпусти меня!

— Да я и не собираюсь к тебе приставать, с чего ты взяла?

Но ее реакция не имела отношения к скромности, только к чувствам. Когда она раньше спала с ним, то только потому, что любила Джека, надеясь, что он ответит ей взаимностью. А теперь просто глупо делить постель с чужим человеком.

Девушка собралась отказать ему, когда он свободной рукой обхватил ее за талию, потом, игнорируя сопротивление, потянул на кровать и уложил под себя.

Несколько секунд Грейс не могла вздохнуть, сердце грозило выскочить из груди. Джек накрыл ее, как живое одеяло, и, забывшись, она впитывала знакомое приятное ощущение, вдыхала его запах.

— Мы можем оставаться так всю ночь, — сказан он. — Или ты можешь занять одну сторону кровати, а я другую. Твой выбор.

Она попыталась столкнуть его, только сейчас осознав, насколько он возбужден. Но здоровый мужчина реагирует так на любую полуголую женщину, лежащую под ним. Джек просто хотел получить удовольствие, не больше того.

Горло у нее перехватило от непролитых слез, и она двумя руками толкнула его.

— Слезай с меня. Я буду спать здесь, так и быть.

На миг в его лазоревых глазах мелькнул едва уловимый намек на разочарование, как будто он надеялся, что Грейс продолжит борьбу.

— Значит, ты остаешься? — спросил он.

— Да. Учти, мне очень тяжело. Ты весишь целую тонну.

Джек выполнил ее требование с улыбкой, в которой не было ни капли раскаяния.

Повернувшись к нему спиной и закрыв глаза, она пыталась игнорировать томительную боль между ног. Грейс ненавидела себя за то, что хочет его, несмотря на все случившееся.

Тем временем Джек расправил одеяло, накинул его на них обоих и взбил кулаком свою подушку.

— Спокойной ночи, дорогая!

Она промолчала, не в силах сказать хоть слово, потом закусила губу, чтобы не заплакать, и приказала себе уснуть.

Черт возьми, как она может спать? Хуже того, зачем он потребовал, чтобы они провели ночь вместе, если теперь испытывает такое мучение? Будь у него хоть капля здравого смысла, он бы оставил ее здесь и пошел спать на диване внизу. По крайней мере, он мог бы там немного отдохнуть, а не лежать всю ночь рядом с Грейс, мучаясь от вожделения.

Да, совсем не та брачная ночь, какую он себе представлял. Но ведь и их женитьба оказалась не такой, как он рассчитывал.

Проведя рукой по лицу, Джек застонал, надеясь, что звук разбудит ее. Увы, напрасно. Он смотрел на Грейс и даже при слабом освещении видел едва различимое мерцание рыжих волос. Он взял длинную прядь и растер пальцами шелковистые концы. Затем, не давая себе времени подумать, вдохнул ее запах и снова простонал.

Хорошо, он даст ей несколько дней, чтобы, приспособиться к изменившимся обстоятельствам. Может, сейчас она и не слишком благоволит к нему, тем не менее остается его женой. И если он не будет торопиться, она смирится с этим фактом, несмотря на свои заявления о раздельном проживании.

А если нет?

Этот вопрос Джек решит позже. Кто знает, может, через несколько месяцев он сам мирно разойдется с нею? Ведь он всегда устает от своих любовниц, невзирая на их красоту и даже искушенность в постели. Так почему Грейс должна быть исключением?

Она и не будет, понял он, чувствуя странную печаль. Со временем он пресытится ею, но пока она очень возбуждает его. Значит, надо сделать так, чтобы эта строптивица вернулась, к нему.

Один раз Джек уже соблазнил ее. Может, повторить, почему бы и нет?

Но теперь между ними не будет ни лжи, ни притворства, только откровенное желание и полнейший, сметающий все преграды экстаз.

А до тех пору него впереди несколько очень долгих, очень безрадостных ночей. Стиснув зубы, Джек повернулся к ней спиной и закрыл глаза.

Глава 19

Когда Грейс проснулась, Джека не было рядом. Значит, он не лгал, сказав ей, что собирается спать, и больше ничего. Вообще-то она должна благодарить его за отсутствие интереса и отказ от супружеских прав на жену в их первую брачную ночь.

Конечно, она бы не позволила ему осуществить их, но все же Джек мог бы и попытаться сделать это.

Следовательно, она была недалека от истины насчет его корыстных мотивов. Слабое утешение. Одно дело подозревать, что ее новоиспеченного мужа интересовали только деньги, и совершенно другое — знать это наверняка.

Девушка с тяжелым сердцем встала с постели и вызвала горничную.

Спустя час она вошла в столовую. На ней было теплое кашемировое платье светло-вишневого цвета, которое в принципе не могло гармонировать с ее волосами, но удивительно шло ей. Выбрать его посоветовала свекровь, прекрасно разбиравшаяся в таких вещах.

Джек сидел с газетой за обеденным столом.

— Доброе утро, — спокойно произнес он, подняв на нее глаза.

Грейс кивнула и подошла к буфету, где стояли два серебряных блюда. Пока она брала себе тост и единственное яйцо всмятку, Джек вернулся к чтению газеты и снова взглянул на нее, когда девушка села за стол.

— Это все? — спросил он, критически оглядев ее выбор.

— Да, мне вполне достаточно.

В комнату вошла служанка. Наполнив чашку Грейс и долив чай Джеку, она поставила чайник на стол и удалилась.

Наступило молчание.

Попивая чай, он читал газету, она молча ела.

— Может, ты хотела бы чем-нибудь заняться? — спросил Джек, когда она съела последний кусочек.

Он имеет в виду с ним? Грейс нахмурилась:

— Нет, благодарю.

— Хорошо. Тогда я иду в библиотеку. Читать. — Он допил чай и покинул комнату.

Да, атмосфера между ними холоднее, чем январский день за окном. Грейс даже не представляла, как вынесет такую жизнь с ним еще четыре недели.

Без особого энтузиазма она пошла наверх, взяла несколько листов бумаги для рисования и быстро спустилась в гостиную. Сев у окна, попыталась сделать карандашные эскизы заснеженного пейзажа и красивых надворных строений. Однако ничего не получилось, и она швырнула рисунки в горящий камин.

Грейс вернулась в спальню, чтобы найти утешение хотя бы в коротком сне, но и это не вышло. Вызвав горничную, она помылась, надела другое платье из своего нового гардероба — на этот раз атласное, персикового цвета.

По сельской традиции обед подавали рано, поэтому она спустилась в столовую и заняла место напротив Джека. Ели практически молча, хотя каждый из них сделал несколько неловких попыток к разговору. После обеда муж снова ушел в библиотеку.

Вскоре настало время ложиться спать.

Когда горничная помогла ей надеть ночную рубашку и удалилась, Грейс быстро взяла подушку с одеялом, чтобы спуститься вниз и спать на диване. Но тут же отказалась от своей затеи. Джек непременно заставит ее вернуться в спальню.

И все же она не могла покорно лечь в постель и ждать, когда он присоединится к ней... пусть даже только для сна! Взяв книжку, Грейс устроилась в большом кресле, стоявшем у камина.

Она проснулась от ощущения, что теплые руки обнимают ее.

— Не беспокойся, — прошептал Джек. — Я только собираюсь отнести тебя на кровать.

— Мне хорошо здесь, в кресле, — сонно пробормотала она.

— Здесь неудобно, ты проснешься утром с больной шеей.

Грейс слишком устала, чтобы протестовать, и через несколько секунд уже лежала под одеялом. Большие руки подоткнули его со всех сторон, так что ее тело утонуло в благословенном тепле. Пальцы коснулись ее щеки, убрали с лица волосы. Она удовлетворенно вздохнула, смутно ощущая, как губы Джека слегка прижались к ее рту. Потом все исчезло.

Грейс снова проснулась в одиночестве. Если б не смятые простыни и не отпечаток его головы на подушке, она бы подумала, что Джек вообще не находился рядом с ней.

Спустившись к завтраку, она увидела его таким же спокойным и замкнутым, как вчера. Тем не менее она знала, что заснула в кресле, следовательно, ее кто-то перенес в постель. Что же касается его прикосновений, то здесь девушка не могла точно сказать, что было реальностью, а что нет.

День прошел без изменений. Джек исчез в библиотеке, надолго оставив ее в одиночестве. Сначала Грейс занялась вышиванием, потом пыталась читать. Они встретились за обедом, но разговор ограничился общими темами и замечаниями насчет еды.

Затем снова наступило время сна.

Она снова устроилась в кресле и читала, пока не начали слипаться глаза. Сквозь сон чувствовала, как Джек несет ее на кровать, целует, укрывает одеялом. Но, как и раньше, утром его рядом уже не было.

Это продолжалось и следующие три дня, каждый из которых был еще длиннее и скучнее предыдущего.

После недели ожидания Джек надеялся, что Грейс смягчится и проявит хотя бы признаки желания установить нормальные отношения. К его разочарованию, она, видимо, была довольна создавшимся положением и делами, которыми занимала себя.

Что до него, то он прочел уйму книг, хотя и не в таком количестве, как она, должно быть, считала. Большую часть дня в библиотеке спал после беспокойной ночи, когда лежал рядом с женой, изнывая от желания.

С его стороны было глупостью не овладеть ею, как он и хотел. Конечно, не составит труда возбудить ее страсть, но тогда бы он услышал обвинения в том, что воспользовался ее беззащитностью. Нет, он сам обещал дать ей время. Только не был уверен, как долго сможет продержаться.

Джек одним глотком допил бренди и направился в спальню. Бесшумно проскользнув в темную комнату, он, как и в предыдущие ночи, ожидал увидеть Грейс свернувшейся в кресле. Однако на этот раз она спала в их постели. Джек с удивлением остановился и смотрел на нее. Девушка была чудо как хороша. Бледное лицо порозовело, огненно-рыжие волосы рассыпались по подушке, рот чуть приоткрыт, как будто она ждала поцелуя.

Возможно, так и есть, подумал он.

Быстро раздевшись, Джек лег под одеяло на своей половине и обнял ее так, что оказался за ее спиной. Его рука тут же скользнула на привычное место, схватив одну полную, восхитительную грудь.

Он судорожно вздохнул, когда Грейс перевернулась во сне, задев ягодицами. Слава Богу, на нем остались кальсоны, иначе он бы не удержался и... Вместо этого Джек крепко держал свои желания в узде. Пусть Грейс сама решит, что ей делать. Если бы она проснулась, он бы занялся с ней любовью. А сейчас пусть спит.

Его час придет.

Грейс медленно просыпалась в блаженном коконе тепла и покоя. Удовлетворенно вздохнув, она прижала щекой к подушке.

Нос щекотало что-то мягкое, и, почесав его, Грейс вдруг осознала, что кто-то был рядом, под боком.

Сонливость мгновенно исчезла, глаза открылись, и Грейс увидела, что уже рассвело. Она поднялась, вернее, попыталась, но обнаружила, что не в состоянии двинуться, поскольку мужская рука лежала на ее плечах.

Откинув голову, она поймала взгляд Джека и пришла в ужас, когда поняла, что тот проснулся и наблюдает за нею. Хуже того, они буквально сплелись: ее груди и живот прижаты к его боку, одна нога лежит на его бедре, задравшийся подол ночной рубашки едва прикрывает ее голый зад.

Каким-то образом во сне Грейс бессознательно обвила его, словно виноградная лоза.

— О... прости. Я не думала... то есть и не собиралась...

— Спать на мне? — с подчеркнутой медлительностью спросил он.

Грейс попыталась ответить, но слова не шли, и она молча кивнула.

— Не беспокойся. — Джек улыбнулся. — Ты была очень приятным одеялом.

Несмотря на ее попытку освободиться, его рука осталась там же, где была.

— Спи дальше. Еще только рассвело.

Как она может теперь заснуть?

— Я... я не хочу.

— Правда? Я тоже. — Рука начала поглаживать ее голое бедро.

— Отпусти меня!

— Почему? — Пальцы уже скользили под ночной рубашкой. — Ты уверена?

В данный момент ей было трудно вспомнить, почему должна протестовать.

— Д-да...

— Может, ты передумаешь?

Свободной рукой он наклонил ей голову и, нежно завладев ее ртом, повел в царство соблазна. И единственное, что ей оставалось, — это следовать за ним. До тех пор пока его ладонь не легла на ее ягодицы.

— Прекрати, — тяжело выдохнула она.

— Что именно? — Слова были невнятными от страсти.

— Ты знаешь!

— Почему?

— Неужели нужно объяснять?

— Насколько я помню, тебе всегда нравились подобные занятия. — Он легонько сжал ягодицу и улыбнулся.

— Это было раньше, — напомнила она и уперлась руками ему в грудь, пытаясь освободиться.

— Кроме того, мы теперь женаты и вольны делать в этой постели все, что захотим.

— То есть все, что захочешь ты, — возразила Грейс. — Я уже сказала, чтобы ты не прикасался ко мне, и не изменила свое мнение. Ты получил, что хотел в день нашей свадьбы. Я отказываюсь снова быть твоей игрушкой, хотя ты решил, что я очень удобна, когда тебе нужно удовлетворить желание.

— Не могу согласиться. — Джек неискренне засмеялся. — А мне кажется, вы чертовки неудобны, мадам. Я бы получил большее удовольствие, обнимая камень, чем тебя. В последнюю неделю.

Грейс поджала губы.

— Не понимаю, на что ты жалуешься. Разве тебе нужна именно я? Любая женщина подойдет для этого.

— Правда? Значит, я напрасно себе отказывал. По-твоему, я должен теперь оправиться в деревню и воспользоваться услугами одной из местных девушек? Уверен, что мне вряд ли бы отказали, как и всегда. Тут никакой проблемы я не вижу.

Грейс не показала удивления, но почувствовала боль от мысли, что он не прочь провести время с другой женщиной.

— Да, возможно, тебе следует поехать, и успокоиться.

Не отводя взгляда, она ждала, что сейчас он ее отпустит и уйдет. Напрасно.

— К несчастью, я не хочу других женщин. Только тебя!

— Нет, ты врешь, — с явным скептицизмом ответила Грейс.

— Почему же? — Он провел ладонью по изгибу ее ягодиц.

Девушка вздрогнула, но осталась непреклонной.

— Ты преследовал меня не из-за моей привлекательности. Если бы не долг моему отцу, никогда бы не искал встречи со мной. Даже второй раз не посмотрел бы в мою сторону.

Взгляд у него стал печальным, но глаза Джек не отвел.

— Да, может, в чем-то ты и права, но я определенно взглянул бы на тебя, даже не один раз. С нашей первой встречи у Хэтчарда твердо знал, что ты будешь моей. Я хотел тебя, Грейс, и мой интерес был неподдельным. Я пытался сказать тебе об этом, но ты не слушала.

И не должна была делать этого после того, как узнала правду. Не должна была верить ему. Но сейчас он говорил то, что думал. Если даже и так, могла ли она доверять ему? Или это еще одна из хитрых уловок этого опытного обольстителя?

— Следующие несколько месяцев нам предстоит жить вместе и вести себя как счастливые новобрачные, — продолжал Джек. — И если мы постоянно будем на ножах друг с другом, это станет крайне утомительным. Почему бы не взять лучшее из создавшейся ситуации и не заключить перемирие?

Грейс подняла брови:

— Ты этого хочешь?

— Да. Особенно в спальне. — Пальцы двинулись по ее спине, задержавшись, чтобы помассировать самое чувствительное место.

Черт бы его побрал за то, что Джек так хорошо изучил ее. Сердце у нее колотилось, Между бедрами стало предательски влажно.

— Ведь никаких правил мы не нарушаем, — доказывал он. — Напротив, раз наш союз уже утвержден Богом и людьми. Так зачем отказывать себе в удовольствии?

Грейс пристально смотрела на него:

— Значит, ты хочешь, чтобы мы стали любовниками?

— А ты нет?

Грейс с досадой поняла, что поддается искушению.

— И как долго?

— До тех пор пока это устраивает нас обоих.

— А если я решу уйти? Если не захочу быть твоей женой или твоей любовницей, что тогда?

Его рука замерла.

— Ты будешь вольна поступить по своему желанию, как я обещал.

Грейс отвела взгляд. Если она согласится, то, без сомнения, получит максимум удовольствия в постели. Джек сильный, здоровый мужчина и великолепный любовник. Но, сказав «да», не окажется ли она снова в его власти? Позволив ему найти другие способы управлять его, использовать ее?

С другой стороны, в качестве любовницы она, возможно, приобретет не меньше, чем отдаст. Ведь она будет получать физическое удовлетворение. Так или иначе, они женаты, так почему не дать себе волю? Почему не получить от этого, пусть и неудачного, союза что-нибудь еще, кроме одинокой постели и череды бессонных ночей?

А как же насчет ее чувств?

О чем она думает? Ее любовь к нему умерла, когда она прочла тот гнусный договор. Теперь Грейс со стыдом вспоминала доверчивую, наивную простушку, которая так легко попалась на удочку его льстивых речей и вранья. Теперь с этим покончено. Глаза у нее полностью раскрыты, и она видит, кто он такой. Красивый, очаровательный, бессердечный распутник, любящий играть в карты и покорять дам. И на данном этапе — ее законный муж.

— Итак? Что ты скажешь?

— Согласна, — сказала Грейс, отрезая себе путь к отступлению. — Но это ничего не меняет. Чтобы избежать недоразумений, хочу напомнить, что я все равно тебя ненавижу.

— Да сколько угодно, только не пытайся отрицать, что любишь проводить время со мной в постели.

Джеку не потребовалось много времени, чтобы разжечь ее страсть. Двумя пальцами и страстными поцелуями он умело вел ее к пику наслаждения. Грейс с нетерпением ждала облегчения, которое мог дать ей только он.

И когда ее вдруг подхватил и стремительно понес жаркий поток экстаза, она содрогнулась от невыразимого удовольствия.

Грейс еще не успела прийти в себя, как он снова начал ее возбуждать, и она закусила губу, чтобы сохранить остатки самообладания.

Джек проложил дорожку поцелуев по ее щеке к уху и сжал зубами мочку.

— Скажи мне, дорогая!

— Что? — с трудом произнесла она.

— Как ты любишь это. Признайся, что обожаешь все то волнующее и распутное, что я заставляю тебя чувствовать. И ты не сможешь вынести, если я прекращу ласки.

Да, Джек прав. И ей будет невыносимо, если он сейчас остановится. Но гордость приказывала молчать, и она, сжав губы, закрыла глаза.

— Нет ответа? Давай посмотрим, как долго это продлится. — И он без предупреждения убрал пальцы.

На миг Грейс испугалась. Вместо этого он перевернул ее на спину, поднял рубашку до талии, и, раздвинув ей ноги, положил их себе на плечи. Она ждала, когда он возьмет ее.

Не оправдав ее надежд, он скользнул вниз, так что его голова оказалась у нее между ног, и поцеловал ее там, где она даже вообразить себе не могла. Инстинктивно девушка попыталась оттолкнуть его, но сильные руки удержали ее на месте, заставляя смириться.

Сердце у нее чуть не выскочило из груди, когда он провел языком по набухшим складкам, а потом начал двигаться в немилосердном ритме, останавливаясь только для поцелуев.

И, совершенно плененная, она вдруг сдалась. Жажда получить облегчение стала непреодолимой, и вместо того чтобы сопротивляться, Грейс даже начала поощрять его.

Закинув руки за голову, она ухватилась за спинку кровати. Та скрипела, а у нее вырывались стоны, которые она не могла сдержать. С каждой лаской Джек поднимал ее все выше. Но каждый раз, когда она думала, что сейчас окажется на небесах, он заставлял ее скользнуть вниз, а потом начинал снова.

И тогда Грейс поняла; чего он добивается.

Он хотел услышать ее мольбы. Она беспомощно всхлипнула.

— Ты что-то сказала? — спросил Джек, подняв голову.

— Н... нет.

— О, я ошибся. Мне продолжать?

Как она могла сказать «нет»?

— Пожалуйста, Джек.

— Я не понимаю, о чем ты!

Несмотря на их близость, она покраснела:

— Ты... знаешь.

— Прости. Боюсь, ты должна выразиться яснее.

— Не делай этого, — простонала она.

— Чего именно?

— Ты измучил меня!

— Неужели? По-моему, я доставляю тебе удовольствие.

— Боже, я не знаю, как долго еще смогу выдержать.

Глаза у Джека потемнели.

— О, ты себя недооцениваешь. А теперь просто скажи, и я дам тебе, что ты хочешь. Скажи, как тебе это нужно от меня. Скажи, как ты это любишь.

Но, даже несмотря на ее желание, слова не шли с языка.

— Возможно, ты нуждаешься в стимуляции.

Наклонившись, он тут же нашел языком особенно чувствительный кусочек плоти, втянул его в рот и пососал. Грейс содрогнулась, готовая кончить. Так же внезапно, как начал, Джек вдруг отпустил ее.

— Ах! — закричала она. — Боже, не останавливайся.

— Почему? Тебе это нравится?

— Д-да.

— Ты любишь это?

— Д-да. Обожаю! А теперь, Джек Байрон, если ты сейчас же не возьмешь меня, то, клянусь, я сделаю что-нибудь ужасное.

— Вот как? — с дьявольской улыбкой повторил он. — Попробуй! Но немного позже. А сейчас, полагаю, ты заслужила награду. И получишь наконец облегчение.

Джек снова наклонился и, пользуясь ртом, вызвал у нее такой водоворот ощущений, что она почти обезумела от желания. Грейс уже начала опасаться, не играет ли он с нею, когда он вдруг сделал языком и губами нечто такое, отчего на миг у нее помутился разум. Восторг блаженно заполнил каждую частицу ее тела, и она, бездыханная, ослабевшая, плыла в море полнейшего наслаждения.

Джек не дал ей прийти в себя.

— Теперь моя очередь, — прошептал он.

Скрестив ее ноги на своей талии, он сильным толчком вошел в нее. Она задохнулась, когда его мощное вторжение до предела заполнило ее. Но тело, казалось, не возражало. И, каким бы невероятным это ни выглядело, она снова хотела его.

Когда он начал двигаться, его энергичный ритм вызывал у нее почти безумную жажду. Грейс притянула его голову для жадного поцелуя, и это движение усилило его нажим, заставив обоих застонать от удовольствия. Видимо, Джек уже потерял самообладание, потому что брал ее глубокими, необузданными толчками и на этот раз излился в нее, когда она закричала, содрогаясь всем телом.

Полностью удовлетворенные, они вместе откинулись на матрас. Несколько минут Грейс не могла ни говорить, ни двинуться. Наконец он поднял голову и поцеловал ее — нежно, медленно, влюбленно.

Прежде чем она могла решить, что ему сказать, Джек отстранился и волна холодного воздуха заполнила его место. Дрожа, Грейс потянулась за одеялом и лишь тогда осознала, что ее ночная рубашка поднята до груди.

Она водворила ее на место и, оглянувшись, увидела что он спит. Слишком быстро. А возможно, это она была слишком требовательной и он просто устал.

Грейс почувствовала, как внутри у нее опять все заледенело. Повернувшись к нему спиной, она свернулась клубочком на своей половине и натянула одеяло. Прошло не меньше часа, прежде чем она смогла наконец уснуть.

Следующие три недели Грейс вела двойственную жизнь.

В течение дня каждый из них занимался своим делом. Пока она рисовала, читала или вышивала, Джек ездил верхом на быстроногой чалой лошади, свадебном подарке Эдварда. Иногда они вместе гуляли, часто отправлялись в соседнюю деревню, чтобы осмотреть достопримечательности или зайти в магазины. Но тоскливая, холодная погода не способствовала прогулкам, и большую часть времени они проводили в теплом, уютном доме.

Когда пора было ложиться спать, Джек срывал с нее рубашку, которую перед уходом заботливо помогла ей надеть горничная, и нес ее на кровать. Перед рассветом он снова будил ее для очередных занятий любовью, после чего она спала почти до полудня.

Хотя он брал ее каждое утро и по крайней мере один раз ночью, ему этого всегда было недостаточно. Он мог уложить ее в постель и днем. Были даже случаи, когда вместо кровати он использовал другие предметы мебели.

Однажды днем он взял ее на стуле в кабинете, другой раз в шезлонге. Как-то он согнул ее над диваном в главной комнате и поднял юбки до плеч, чтобы войти в нее сзади.

Но самым запоминающимся был случай, когда утром после завтрака Джек запер дверь и уложил ее на обеденный стол прямо среди неубранных чашек и джема. Раздев ее догола, он покрыл ей все тело небольшим количеством меда и варенья, а затем с мучительной неторопливостью облизал ее. В конце концов, она вся была липкой, но полностью удовлетворенной.

Тем не менее, как бы часто это ни происходило, Грейс никогда ему не отказывала. Но и сама инициативы не проявляла, хотя не сомневалась, что он бы приветствовал это. Предоставив ему свое тело, она не пускала его в свое сердце, с неумолимой твердостью закрывая для него этот заветный уголок.

Теперь их медовый месяц почти закончился, и горничная упаковывала последние из ее вещей. Грейс стояла в дорожном костюме у окна спальни, глядя на поля, ставшие белыми от выпавшего ночью снега. Неподалеку опустилась стайка веселых воробьев и прыгала взад-вперед, разыскивая упавшие семена.

— Это все, миледи, — объявила горничная, закрывая дорожную сумку. — Вам нужно еще что-нибудь?

Да, очень много, чего служанка не может ей дать, подумала Грейс.

— Нет, спасибо. Пожалуйста, отнеси это вниз, я спущусь через минуту.

Присев в реверансе, горничная взяла сумку и вышла. Немного погодя Грейс услышала шаги в коридоре и решила, что вернулась служанка. Однако на пороге стоял Джек, который с ленивой грацией кота бесшумно вошел в спальню.

— Хотел посмотреть, готова ли ты к отъезду. Карета уже возле дома.

Бросив последний взгляд в окно, Грейс натянула перчатки.

— Можем ехать, если ты не возражаешь.

— Сегодня ты прекрасно выглядишь. Синий цвет очень тебе идет.

Когда-то она бы растаяла от таких, слов, но теперь они совершенно ее не волновали.

— Ты непременно должен это делать? — спросила она, не успев себя остановить.

— Что именно?

— Пытаться льстить мне. Не напрягайся понапрасну.

— Я только высказал свое мнение, — нахмурился Джек.

— Хорошо, впредь не стоит беспокоиться. Я уже говорила, что не нуждаюсь в лживых комплиментах, мне известны мои недостатки. Пожалуйста, не думай, что тебе следует меня обманывать.

— Я вовсе этого не делаю. И мне очень неприятны твои намеки, что я пытаюсь манипулировать тобой ради какой-то гнусной цели. Если я говорю, что ты хороша собой, значит, так и есть.

Они пристально смотрели друг на друга, потом Грейс отвела взгляд.

— Ты не веришь мне, да? — спросил он.

— Это не имеет никакого значения. А теперь нам пора ехать.

Она направилась к двери, но он двигался быстрее, захлопнул ее и прислонился к крашеному дереву.

— Я считал, мы прекратили военные действия по этому поводу, и ты поняла, что я никогда тебя не обманывал…

Грейс прищурилась.

— ...никогда не вводил тебя в заблуждение, за исключением договоренности с твоим отцом и мотивов для нашего брака.

— Не начинай все снова, Джек.

— Почему ты считаешь каждое мое слово неправдой? Почему не можешь поверить мне, даже когда я говорю тебе простой комплимент? А как же наше перемирие?

— Оно остается в силе. Но это перемирие, а не капитуляция. Ты слишком много ждешь от меня, если думаешь иначе.

— А ты слишком недооцениваешь себя, если думаешь, что любая моя похвала — это ложь. Да и какой мне смысл обманывать тебя? Какую выгоду я надеюсь получить, когда у меня уже есть все, что я хочу?

Да, он абсолютно прав. И имел ее в своей постели так часто, как ему хочется, зачем же ему еще делать ей комплименты?

И вдруг Грейс поняла основную проблему. Узнав о торговой сделке Джека с ее отцом, она потеряла больше чем доверие к нему. Это подорвало ее веру в себя. Во время их помолвки она была счастлива, избавившись от прежней неуверенности. Теперь все вернулось на круги своя. Может, Джек прав, и она себя недооценивает? Может, пора отбросить все это раз и навсегда?

— Хорошо, — сказала она. — В будущем я попытаюсь не приписывать низменных мотивов твоим комплиментам. Если ты говоришь, что я выгляжу красивой, значит, именно так и есть.

— Дорогая, — нежно пробормотал он. — Ты прекрасна.

Грейс слегка порозовела от удовольствия, несмотря на все попытки не делать этого.

— Ну что, теперь ты мне веришь? — спросил он и шагнул вперед, чтобы обнять ее.

— Только до некоторой степени, — ответила Грейс.

Засмеявшись, Джек поцеловал ее, и прежде чем она успела опомниться, они вместе упали на кровать.

— Ты вроде сказал, что карета ждет? — прерывающимся голосом спросила девушка, пока он снова расстегивал ей одежду.

— Наплевать!

— А как насчет лошадей? Они не станут волноваться?

— Во всяком случае, не так, как я, если сейчас же не возьму тебя.

Лондон был все тем же, но Грейс он казался другим, незнакомым. Первый месяц жизни в их городском доме она приписывала это ощущение тому обстоятельству, что все было новым для нее.

Новый дом.

Новые соседи.

Новые слуги.

Не говоря о новом муже, с которым она пыталась найти терпимый способ общения.

Постепенно Грейс осознала, что ее беспокоит не скандальный характер их взаимоотношений. Изменилась вся ее жизнь. Прошлое ушло навсегда, теперь она была одна в новом мире, пытаясь сделать каждый день в чем-то неповторимым.

Она со вздохом посмотрела на стопку приглашений, которые дворецкий Джека — их дворецкий — принес ей в гостиную для просмотра. Карточки начали поступать несколько дней назад, и теперь предстояло что-то написать в ответ.

Джек посоветовал ей принять те, какие нравятся, а все остальные бросить в огонь. Но как она могла выбрать, если все приглашения были от незнакомых людей. По крайней мере, ей.

Грейс только что закончила просмотр новых поступлений, готовясь присоединить их к растущей стопке, когда в гостиную кто-то вошел.

— Я велела Эпплтону не докладывать о нас, — заявила Мэллори Байрон. — Решила, что это глупо, раз мы одна семья. Бедняжка так расстроился, что я чуть не позволила ему это сделать. Но, в конце концов, я терпеть не могу формальности.

Грейс с улыбкой повернулась:

— Мэллори! Ваша светлость!.. То есть мама! И Эсме! — прибавила она, заметив девочку. — Как я рада видеть вас! Я представления не имела, что вы уже в городе.

— Мы приехали только прошлым вечером. — Герцогиня прошла в комнату, элегантная и привлекательная, как всегда. — Нам так надоела деревня, и мы решили немного раньше вернуться в Лондон. Надеюсь, мы не вторгаемся бесцеремонно в жизнь молодоженов. Не хочется быть навязчивыми.

— Мы очень вас ждали.

— Тогда подойди, я обниму тебя.

Грейс поспешила в материнские объятия леди Байрон. Она была рада видеть ее даже больше, чем могла себе представить. Они обнялись с Мэллори, затем с Эсме, и все улыбнулись друг другу.

— Как хорошо, что вы приехали. Сейчас я велю подать чай.

— Было бы неплохо, дорогая, — ответила герцогиня, садясь на диван.

Мэллори последовала ее примеру, а Эсме побежала в дальний конец гостиной и села у окна. Грейс улыбнулась, когда она достала лист бумаги и карандаш, чтобы сразу приняться за рисование.

— Джек дома? — спросила леди Байрон.

— Боюсь, что нет.

Грейс решила ограничиться этим, надеясь, что они не будут спрашивать, где он, поскольку сама этого точно не знала. Джек не посвящал ее в свои дела вне дома, а она предпочитала не интересоваться.

— Я уверена, мы скоро его увидим, — продолжала герцогиня. — Кроме того, его отсутствие дает нам, леди, больше времени для разговора. Я вижу, это приглашения? Могли бы пока и не докучать вам с Джеком светскими обязанностями, тем более что до начала сезона еще несколько недель. Правда, я уверена, что каждая великосветская матрона умирает от желания с вами познакомиться.

— Вы имеете в виду — с Джеком, — уточнила Грейс.

Свекровь улыбнулась:

— Нет, именно с вами, дорогая. С Джеком все уже знакомы.

О Боже! Грейс внутренне содрогнулась.

Но в этот момент вошла горничная с чаем. Пока герцогиня наполняла чашки, Грейс раздавала тарелки с печеньем. Эсме она добавила еще порцию, зная любовь девочки к сладостям. Та улыбнулась еще шире.

Несколько минут все пили чай, разговаривая о всяких пустяках. Когда леди Байрон отставила чашку, ее младшая дочь тут же вернулась к окну.

— Итак, на какие приглашения ты уже ответила?

— Пока не думала над этим.

Герцогиня бросила ленивый взгляд на стопку карточек и слегка нахмурилась, увидев одну из них — кремового цвета.

— Простите, что-то не так? — спросила Грейс.

Леди Байрон покачала головой:

— Нет, дорогая. Это решаешь ты как жена Джека. Я бы не хотела вмешиваться.

— Честно говоря, я бы не отказалась от вашей помощи. — Грейс с надеждой взглянула на герцогиню и Мэллори. — Приглашения приходят уже несколько дней, а я не имею ни малейшего понятия, как отвечать.

— Ну, если ты уверена, я буду рада тебе помочь.

— Спасибо! Вот они, а я отдохну.

Герцогиня и Мэллори засмеялись, когда увидели огромную пачку карточек.

— Боже, сколько же их. Бедняжка, неудивительно, что ты растерялась. Клади все сюда, мы в один миг их распределим.

Герцогиня разделила карточки на три стопки: «да», «нег», «возможно, нет». Осталось всего два приглашения, когда она вдруг замерла и, пробормотав «Хватает же наглости», решительно положила карточку с текстом, написанным изящным, явно женским почерком, в стопку «нет».

Грейс с любопытством взглянула на имя:

«Филиппа, леди Стоктон».

— Почему вы отправили ее в стопку «нет»? — спросила она.

— Туда ей и дорога, — ответила свекровь. — А теперь выбрось ее из головы. Хотя, если тебе доведется встретиться с этой дамой во время сезона, я предлагаю избегать ее... вежливо, конечно.

— Понимаю, — сказала Грейс, не понимая ничего. — Значит, она так ужасна?

Герцогиня помолчала.

— Не в том смысле, как ты подумала. Она из высшего света, очень красивая вдова, принятая в лучших домах. Просто... я уже сказала более чем достаточно.

— Может, будет лучше, если я узнаю, почему должна избегать ее, — предположила невестка.

Мэллори, бросив смущенный взгляд на младшую сестру, наклонилась к Грейс.

— Потому что эта дама и Джек некогда были связаны, — прошептала она.

— Мэллори, помолчи! — остановила ее леди Байрон.

— Ты все равно уже пробудила ее любопытство, — повернулась к ней дочь, — Грейс нужно сказать правду. Лучше услышать это от нас, чем позволить какому-нибудь подлому сплетнику просветить ее.

Герцогиня нахмурилась:

— Вам, молодая леди, вообще не полагается знать о подобных делах.

— Есть масса такого, о чем принято молчать. Но у меня есть слух и ум, не так ли?

— Очевидно, слишком много и того и другого, — заметила мать.

— Итак, когда ты говоришь «связаны», — прервала их Грейс, — ты имеешь в виду, что она его...

— Любовница, разумеется, — прошептала Мэллори. — Но Джек прекратил с ней все отношения до того, как начал ухаживать за тобой. Поэтому ты не должна сердиться на него.

В последнее время у Грейс было так много причин сердиться на Джека, что значила еще одна? Тот факт, что его любовницей была красивая вдова, не удивил ее. Она прекрасно сознавала, что далеко не первая женщина, которая отдала ему сердце. Зная этого ловеласа, ничуть не сомневалась, что в Лондоне полно таких дурочек.

Желудок у нее тут же взбунтовался, заставив ее пожалеть о съеденном за чаем бисквите. Эта реакция не имела никакого отношения к тому, о чем ей рассказали. Ее не интересовали любовные связи Джека, она просто не хотела о них слышать. А тем более знать по именам его избранниц.

Герцогиня и Мэллори озабоченно взглянули на нее, и Грейс заставила себя улыбнуться:

— Я нисколько не сержусь. Ни на вас, ни на Джека.

Обе заметно успокоились.

— Знаешь, я думаю, что Филиппе Стоктон просто хочется тебя увидеть, — сказала леди Байрон. — Хотя с ее стороны было поразительной наглостью прислать вам приглашение.

— Пусть оставит свое любопытство при себе. — Грейс взяла карточку и аккуратно разорвала дорогую бумагу. — Это определенно «нет». А теперь вернемся к «возможно, нет». Итак, начнем.

Глава 21

— Мои извинения, джентльмены, но, боюсь, я не могу дольше оставаться.

Джек отставил наполовину полный стаскан и приготовился встать с удобного кресла, где отдыхал последние два часа. Вокруг него сидели друзья, члены мужского клуба «Брукс». При его заявлении все дружно запротестовали.

— Брось, Джек, ты что, не можешь побыть еще немного? — укоризненно сказал Нилл Фейвершем. — Вечер только начался.

— Уже поздно, и мне пора домой.

— Он хочет сказать, что его там с нетерпением ожидают, — саркастически заметил лорд Хауленд, небрежно положив руку на спинку его кресла. — Женат всего два месяца и уже выучился подчиняться мягкой кошачьей лапке.

Нахмурившись, Джек поднялся.

— Не будь глупцом. Меня ждет горячий обед и тепло камина. Я собираюсь насладиться тем и другим в уюте собственного дома.

— Ты можешь сделать это прямо здесь, дорогой, — с усмешкой напомнил Тони Блэк, герцог Уайверн. — Для этого не нужно спешить домой.

— Так и есть, — согласился лорд Грешем. — Но клуб «Брукс» не предлагает общества любимой жены и возможности отправиться с ней после вкусной еды в спальню. Если бы я имел то, что есть у Байрона, тоже бы не остался с вами.

Поскольку никто из джентльменов не мог возразить, они прекратили уговоры. Их приятель умел настоять на своем.

Сбежав из клуба, Джек велел кучеру ехать домой. Грешем был прав, там его ждала любимая жена, только он не знал, присоединится ли она к нему за обедом.

После возвращения в Лондон между ними опять возникла отчужденность. Сначала он попытался сопровождать ее в город на светские мероприятия, но Грейс это совсем не интересовало. Они вместе завтракали, а днем она занималась домашним хозяйством. Его образ жизни остался прежним, кроме очень важного исключения: он перестал играть в карты ради выигрыша.

Деньги отца Грейс принесли ему финансовую стабильность, которой не было раньше. Правда, нужды он не испытывал даже без своих доходов от карточной игры, но зато теперь он мог не беспокоиться по поводу каждой золотой гинеи, покидавшей его карман. А что еще важнее, теперь он получил возможность вкладывать деньги. Если Джек прислушается к здравым советам опытных людей вроде своего тестя и проявит благоразумие, то его доход останется стабильным или со временем даже увеличится.

Теперь он играл в карты только ради удовольствия, не стремясь выиграть любой ценой. И если пойдут слухи, что женитьба сделала «безнравственного Джека Байрона» скучным, он может это снести.

Конечно, таких сплетен и домыслов будет намного больше, если Грейс, как и обещала, покинет его в конце сезона. Тем не менее, после возвращения в Лондон он сразу приступил к выполнению условий их договора.

В Английский банк на личный счет Грейс были положены шестьдесят тысяч фунтов, которыми могла распоряжаться только она. Завтра у него встреча с агентом по недвижимости, который должен подыскать для его жены удобный дом в сельской местности. Джек надеялся, что тот будет соответствовать всем ее требованиям.

Что же касается ее решения жить отдельно... Еще неизвестно, как Грейс отнесется к этому через несколько месяцев. Посмотрим!

— Добрый вечер, ваша светлость, — приветствовал его Эпплтон, принимая у него пальто и шляпу. — Промозглый вечер, осмелюсь заметить.

— Да, отвратительный.

Но Джека больше интересовала домашняя атмосфера, и прогноз зависел от того, что ему сейчас ответит дворецкий.

— Ее светлость дома? — спросил он.

— Миледи наверху. Час назад она распорядилась подать ей обед в комнату. Доложить о вашем прибытии?

Джек подавил вздох.

— Нет. Распорядись, чтобы мне принесли в кабинет еду и бутылку бургундского. Урожая 92-го года.

— Слушаюсь, милорд.

Джек быстро удалился и, когда слуга уже не мог его слышать, тихо выругался. Входя в кабинет, он постарался не хлопнуть дверью.

Грейс проснулась от ощущения, что матрас опустился. Значит, пришел Джек. Лежа на боку, она даже не открыла глаза. Привыкнув теперь отдаваться ему ежедневно, она позволяла делать с ней все, что он хотел. Но как бы часто это ни происходило, она не смогла привыкнуть к совершенной прелести его ласк: каждый раз это было как впервые, каждое новое соитие было лучше прежнего.

Она хотела повернуться на спину, чтобы он поцеловал ее, но Джек ей не позволил. Одна рука легла на живот, другая обхватила грудь, поглаживая сосок, пока он не затвердел, после чего занялся второй грудью. Умело возбуждая ее ласками и поцелуями, он поднял ночную рубашку и сразу вошел в нее.

Грейс застонала. Эта позиция делала ее особенно чувствительной. Слегка подняв ей колено, он полностью овладел ею настолько глубоко, насколько мог, и теперь вел ее к пароксизму желания. Она уже думала, что может сойти с ума, когда ее вдруг понес стремительный поток наслаждения. Она чувствовала внутри его быстрые, глубокие толчки, пока он тоже не кончил.

Какое-то время они лежали, тяжело дыша. Потом Джек отпустил ее, лег на спину. Расслабленная, полусонная, Грейс начала погружаться в забытье и тут вспомнила, что за все время занятий любовью оба не произнесли ни слова. Может, это было неуместно, а может, потому, что слова были не нужны.

— Не волнуйся, — прошептала Мэллори, когда они стояли у входа в бальный зал Клайборн-Хауса. — Ты будешь неотразима.

— Твои бы слова да Богу в уши, — сдержанно ответила Грейс.

Скоро начнут прибывать гости, вся семья уже собралась, чтобы их встретить. Она надеялась, что у нее не отнимется язык, когда придет время приветствий.

Сегодняшний бал, устроенный Эдвардом и свекровью в ее честь, был посвящен двойному торжеству: открытию нового сезона и вводу Грейс в свет. Ей полагалось стоять вместе с Джеком в ряду принимающих, но, оглядев комнату, она увидела, что муж разговаривает с Эдвардом и Кейдом. Хотя все братья были красивы, для нее Джек был лучше всех. Он был эталоном мужской красоты в своем элегантном вечернем костюме с аккуратно причесанными волосами.

У Грейс сжалось сердце, и она отвела взгляд.

— Конечно, я права, — успокоила подругу Мэллори, возвращая ее к главной теме разговора. — Ты выглядишь прелестно в этом наряде. Мне бы тоже хотелось нарядиться в платье с таким глубоким оттенком зеленого. Но пока мы с Майклом не женаты, придется терпеть все те же скучные белые или пастельные тона.

Улыбка девушки сразу исчезла, и печаль затуманила ее прекрасные аквамариновые глаза.

— Твой жених скоро вернется, — утешила ее Грейс. — Я уверена, он будет ежедневно писать тебе.

— Конечно, — подтвердила Мег Байрон. — У военных очень хорошо организована пересылка писем. Куда бы ни отправляли папу, его послания всегда доходили до нас. Это более надежно, чем местная почта.

Мэллори согласно кивнула.

— Я знаю, вы правы. Только беспокоюсь, как он там, в Испании.

Она взглянула на Кейда. Ее брат чуть не умер от ран, полученных на войне. Его хромота служила постоянным напоминанием о цене, которую тот заплатил, служа Англии. Поэтому было вполне естественно, что она боится за своего жениха.

Они едва успели отметить свою помолвку, как майору Харгрейвсу пришлось собрать по приказу ранец и поцеловать на прощание невесту.

— Майор благоразумен и не станет зря рисковать, — уверила ее Мег. — Он все преодолеет.

— Конечно.— Мэллори с трудом выдавила улыбку. — Но я должна чем-то занять себя, отвлечься, пока Майкл не вернется домой. Скорее бы закончилась эта ужасная война.

— Я буду развлекать тебя при каждом удобном случае, — пообещала Грейс.

Подавив вздох, она подумала, что ей тоже не мешало бы в эти дни отвлечься. Увы, она должна делать вид, что счастлива в браке. Ей не с кем поделиться собственными заботами. Впрочем, активная подготовка к сезону займет ее внимание и рассеет дурное настроение. А судя по тому, как промелькнули несколько последних недель, девушка могла на это надеяться.

Грейс ощутила присутствие мужа раньше, чем увидела его.

— Очевидно, первые гости уже, прибыли, — сказал Джек, обращаясь ко всем. — Мать говорит, мы должны занять свои места.

Предложив руку, он ждал. Грейс молча приняла ее, Мэллори присоединилась к нему с другой стороны. Появившийся Кейд с любовью поцеловал жену, и пара направилась к встречающим. Остальные последовали за ними.

Следующий час прошел лучше, чем Грейс себе представляла. Ее нервозность растворилась в непрерывной череде реверансов, улыбок и пустой болтовни. Притворство стало для нее настолько привычным делом, что, в конце концов, она почти успокоилась.

Пока Джек не пригласил ее танцевать.

— Вполне естественно, что именно я должен пригласить тебя на первый танец, — шепотом сказал он. — Не бойся, постараюсь не наступать тебе на ноги.

В данный момент Грейс тяготила только необходимость провести с ним полчаса на глазах всего зала.

— Скорее это вы должны бояться за свои ноги, милорд, — с некоторым вызовом произнесла она.

Джек так искренне улыбнулся ей, что любой наблюдающий за ними позавидовал счастливой паре.

Да, ее муж умел вводить в заблуждение окружающих, подумала Грейс.

Они прошли в бальную залу, где она продолжила знакомство с некоторыми из гостей, которых приветствовала при встрече. Затем объявили первый танец, и пары выстроились для контрданса.

Верный слову, Джек двигался легко и свободно. Правда, она еще с Бата знала, что он превосходный танцор.

При этом воспоминании ей вдруг стало трудно сохранять на лице счастливую улыбку.

— Если не будешь следить за выражением своего лица, — прошептал он во время поворота, — люди подумают, что ты страдаешь.

— Я стараюсь.

— Попытайся все-таки изобразить что-нибудь менее тоскливое.

Грейс яростно взглянула на него. Он засмеялся и умышленно спутал па, чтобы она столкнулась с ним. Естественно, тут же крепко прижал ее к себе и поцеловал. Грейс не успела опомниться, как он столь же внезапно отпустил ее.

— Это должно привести наших гостей в восторг, — заявил он, продолжая кружить ее.

Когда Грейс немного пришла в себя, она поняла, что уловка ее мужа достигла цели. Вне зависимости от того, как это выглядело для окружающих, все приняли их за счастливую пару. Но были так далеки от истины!

Музыка смолкла, и когда Джек вел ее, крепко держа за руку, девушка убедилась, что они действительно находятся в центре внимания. Но их провожали не осуждающими взглядами, а снисходительными улыбками. Грейс слышала удивленный шепот, что женитьба лорда Джека — это конечно, брак по любви.

Какими бы глупцами они себя почувствовали, если бы знали правду!

Джек проводил ее к спокойному месту в конце залы, и она с благодарностью раскрыла веер, чтобы прикрыть еще пылавшие щеки. Пока она думала, о чем попросить мужа, — послать за стаканом пунша для нее или сунуть головой в ведро, — к ним подошел ее отец.

— Как приятно смотреть на влюбленных молодоженов! — с широкой улыбкой заявил Эзра Данверс. — Прямо настоящая пара голубков. Все восхищаются!

— Спасибо, папа. — Девушка с трудом сдерживала слезы.

Идея пригласить ее отца на сегодняшний бал принадлежала герцогине, и, естественно, Грейс согласилась, несмотря на кипевшее в ней возмущение его сделкой с Джеком. После возвращения в Лондон она редко видела отца и ни разу не была в своем прежнем доме. Привыкла оправдываться тем, что слишком занята, чтобы ехать туда через весь город. На самом деле Грейс боялась, что отец может понять, как она несчастна. Или по ее с трудом сдерживаемому раздражению догадается, что он знает всю правду о ее браке.

Возможно, это уже не имело значения, но гордость — удивительное качество. Для себя Грейс твердо решила, что не позволит отцу вмешиваться в ее личную жизнь. Больше этого не произойдет никогда!

Чтобы сохранить видимость семейного согласия, она дважды приглашала его на обед в своем новом доме, где собирались все члены большой семьи и несколько близких друзей. Но отец никогда не оставался надолго, ему было слишком неловко среди светских людей. Так что ей не составляло труда скрывать от него свои чувства.

Поэтому Грейс удивило сегодняшнее присутствие отца на балу. Видимо, удовлетворенное тщеславие победило его нежелание встречаться с представителями высшего общества, куда он сумел ввести дочь.

Словно почувствовав ее волнение, Джек положил руку ей на талию, и вместо того чтобы отстраниться, Грейс обрадовалась его поддержке.

— Ваше фривольное поведение приведет к тому, что о моей девочке будут писать в газетах, милорд, — одобрительным тоном предупредил отец. — Но мне приятно видеть, что вы без ума друг от друга. Вы ни на минуту не можете отпустить мою Грейси. Правда, этот спектакль на танцевальной площадке... Хотя, полагаю, никакого вреда здесь нет, раз вы женаты и все такое. Почему бы слегка не побаловаться?

Грейс, продолжала молча обмахиваться веером. К счастью, в разговор вступил Джек:

— Вы очень понимающий человек, мистер Данверс, я просто не могу устоять перед вашей дочерью. Ни один мужчина не пожелал бы себе лучшей жены.

Она с болью слушала его лживые слова.

— Как только я вас увидел, Байрон, то сразу понял, что вы прекрасная пара моей девочке. И оказался прав. Теперь мне нужны внуки.

Джек прижал жену к себе и улыбнулся:

— Не беспокойтесь! Мы занимаемся этим с большим усердием.

Данверс раскатисто захохотал.

— Судя по тому, что я сегодня видел, в этом нет никаких сомнений.

Джек засмеялся в ответ. Но, даже понимая, что должна к ним присоединиться в этом веселье, Грейс не могла себя заставить сделать это.

Тут к ним подошел высокий пожилой джентльмен. Кажется, это был один из дядюшек Джека. После недолгой общей беседы он спросил, не может ли «похитить» Джека на пару минут, и увел его, оставив Грейс наедине с отцом.

Должно быть, тот уловил во взгляде дочери некоторое раздражение, потому что сказал:

— Ладно, перестань злиться. Мы только пошутили. Не знал, что ты настолько чувствительная.

— Дело не в этом. Просто считаю, что бал не место для обсуждения темы производства внуков.

— А почему бы и нет? — возразил он. — Но если тебе неприятно, тогда я не скажу больше ни слова.

Грейс изобразила, как надеялась, примирительную улыбку.

Снова заиграла музыка, объявили следующий танец, и какое-то время они молча наблюдали за движением пар.

— Ведь ты счастлива, Грейси? — спросил отец, сунув большие пальцы в карманы жилета и покачиваясь на каблуках.

— Да. Конечно, витаю в небесах.

Он изучающе посмотрел на нее:

— Вот и хорошо. Ты знаешь, что я всегда хотел только лучшего для тебя.

— Разумеется, папа.

— И не делал ничего такого, что не понравилось бы тебе.

Грейс удивилась. Почему он говорит это? Чувствует себя виноватым? Неужели?

— Но я рад, что все так хорошо сложилось. Не требуется быть гением, чтобы увидеть, как ты любишь Байрона. А тот просто без ума от тебя. И мне приятно сознавать, что все у вас так прекрасно.

Девушка поняла, что ее самоуверенный и властный отец нисколько в этом не сомневается. Какими бы подлыми ни были его методы, в его представлении он сделал все ради ее пользы. Грейс могла отвергать его тактику, но понимала их обоих — мужа и отца, когда-нибудь даже сумеет их простить.

Раздражение вдруг исчезло, и она искренне улыбнулась:

— Ты прав. Все получилось, как было задумано. Не так легко привыкнуть, но это моя новая жизнь, высшее общество, к которому я теперь принадлежу, как ты хотел. Так как я могу не быть счастливой?

Да, с горечью подумала Грейс. Очень счастливой!

Глава 22

Грейс считала, что в предпасхальные недели была очень занята, но сейчас те дни казались ей праздным времяпрепровождением по сравнению с ураганом под названием «лондонский сезон».

С утра до ночи ее расписание было заполнено приглашениями на праздничный завтрак, дневной пикник или вечерний прием. Между этими развлечениями были светские визиты, посещение магазинов, поездки в экипаже и пешие прогулки, а иногда ближе к ночи — театр или опера.

Благодаря герцогине, Мег и Мэллори она избавилась от долгих раздумий, какое приглашение должна принять, и научилась разбираться в порой скрытых интригах света.

К ее величайшему удивлению, Грейс была сердечно принята обществом. Джек всегда готов был сопровождать ее на любое выбранное ею развлечение. На балах они постоянно сначала танцевали, затем общались с друзьями и знакомыми. После этого каждый занимался своим делом, поскольку даже супруги, женившиеся по любви, вызывали неодобрение, если проводили слишком много времени друг с другом.

Что же касается выполнения обязанностей хозяйки и приема в доме гостей, то, к ее облегчению, Джек пока не собирался этого требовать. А учитывая ее недавнее появление в обществе и статус новобрачной, никто, похоже, не считал это серьезным упущением. Все согласились, что в следующем году она сможет проявить себя в полной мере. Но Грейс знала, что ей никогда не придется этим заниматься.

В легком шелковом халате, прикрыв зевок ладонью, Грейс вышла к завтраку, который горничная уже приготовила в ее маленькой гостиной. Пока она пила чай, крепкий и горячий, заваренный по ее вкусу, часы на каминной полке отбили двенадцать ударов.

Полдень. Слишком поздно даже для нее.

Но ведь она и легла только в три утра, а в начале шестого ее разбудил Джек. Ей стало жарко при этом воспоминании. Он был для нее как наркотик, вызывающий привыкание и поэтому опасный. Грейс лишь надеялась, что в нужное время сумеет отучить себя.

Она уже почти опустошила маленькое блюдо свежей земляники, когда раздался короткий стук в дверь, соединяющую их с Джеком спальни. Муж тут же вошел, упал в кресло и налил себе чаю. Именно для такого случая горничная всегда оставляла вторую чашку, хотя он еще ни разу этим не воспользовался. Но все когда-то бывает впервые.

— Пожалуйста, угощайся, — с легким сарказмом пригласила она.

Усмехнувшись, Джек потянулся за тостом.

— Я не был уверен, что ты проснулась. Ты могла бы поспать еще.

— Нет. У меня дела. Я не могу до бесконечности лежать в постели.

Кажется, он хотел возразить, но передумал. Молча доев тост, муж забрал с ее тарелки оставшийся бекон.

— Может, я велю служанке принести еду для тебя? — спросила Грейс, с любопытством глядя, как он с аппетитом уничтожает остатки еды.

Джек покачал головой, вытер салфеткой руки, затем снова наполнил горячим чаем чашку и откинулся в кресле.

— Итак, что у тебя в сегодняшней программе?

— Днем визиты, затем прогулка в парке вечером обед у Патнамов.

— Совсем забыл про них. Приятные люди, только немного скучны. Как думаешь, может, послать им наши извинения и заняться чем-нибудь другим?

Грейс удивленно подняла брови.

— Думаю, ты налил себе в чашку кое-что покрепче чая.

Он засмеялся:

— День прекрасный, очень подходит для поездки в Ричмонд.

— Для кого?

— Для нас.

— Ты хочешь, чтобы я сопровождала тебя туда? Зачем?

— Непременно должна быть причина?

— Мне так кажется.

— Знаешь, наше перемирие как-то не соответствует этому понятию. Я думаю, нам обоим пошло бы на пользу краткое прекращение военных действий.

— Ты говоришь так, словно мы воюем.

— А разве нет? Что скажешь на мое предложение, Грейс?

Она должна сказать решительное «нет». Вместо этого ей вдруг захотелось сбросить ярмо напряжения между ними, пусть даже на один день. Возможно, то же самое чувствовал и Джек.

— Мне следовало бы отказаться. Но я соглашусь.

«Хотя я знаю, что буду потом жалеть об этом», подумала Грейс.

Прогнав его из комнаты, она вызвала горничную.

Джек и сам не понимал, зачем выдумал эту поездку. Но теперь, глядя на жену, сидевшую рядом с ним в фаэтоне, он радовался, что ему пришла такая мысль.

Грейс всегда была привлекательной, а за последние несколько месяцев стала просто неотразимой красавицей. Возможно, это следует приписать ее элегантному новому гардеробу. С помощью его матери и сестер она всегда появлялась одетой по самой последней моде и довольно часто выглядела сошедшей прямо со страниц парижского глянцевого журнала.

А еще Джек знал, что причиной такой метаморфозы была ее вновь обретенная внутренняя уверенность. Грейс уже не пыталась, как раньше, скрыть высокий рост, теперь она встречала людей с чувством собственного достоинства, гордо вскинув подбородок и расправив плечи.

Но источником ее чудесного преображения могла быть и чувственность. Грейс прошла долгий путь от робкой молодой женщины, дрожавшей когда-то при мысли о тайном поцелуе. Теперь, когда он ложился в ее постель, она встречала мужа без малейшего стыда, охотно принимая его ласки и отвечая на них весьма изобретательно. Первый раз он слегка удивился, когда она взяла инициативу на себя, но потом привык к этому.

Он понятия не имел, как или когда Грейс превратилась в зрелую, чувственную, пленительную женщину, которая могла соблазнить любого мужчину.

При этой мысли Джек нахмурился.

Он все ждал, что устанет от нее, почувствует скуку, недовольство и разочарование. Но приходила ночь, и он снова хотел ее, теперь даже больше, чем в первый раз, что казалось просто невозможным. А их дневная отчужденность, как ни странно, лишь возбуждала его. Но он хотел владеть не только ее телом, но и сердцем.

Когда-то Джек сблизился с ней с помощью плутовства. Разве несправедливо расставить теперь все по своим местам? Может, сегодняшнюю поездку он и придумал, чтобы посмотреть, как Грейс будет себя вести наедине с ним.

Снова оглянувшись, Джек увидел, что она подставила лицо солнцу и улыбается.

— Как приятно!

— Я же говорил, что погода великолепная. Может, поедем быстрее?

— А это разумно? Не перевернемся?

— Не бойся!

Легким ударом поводьев он послал лошадей в галоп. Вскрикнув от удивления, Грейс схватилась за стенку фаэтона и засмеялась. Радостно, легкомысленно, по-девически прелестно. Когда Джек поймал ее взгляд, глаза у нее были голубовато-серыми — того оттенка, какого он давно уже не видел.

Несколько часов спустя они шли по одной из множества дорожек в огромном Ричмонд-парке.

Здесь были зеленые высокие холмы, тихие пруды и леса, полные старых деревьев. Но больше всего Грейс любила полевые цветы, разноцветные головки которых усеивали пейзаж, как тысячи драгоценных камней.

Джек знал, что прогулка доставит ей удовольствие, и был абсолютно прав. Не меньшую радость она получила от поездки в фаэтоне и короткого исследования местных магазинов. Несмотря на свои первоначальные колебания, Грейс поняла, что этот день стал одним из лучших в последние месяцы.

Если бы они могли остаться здесь на неопределенное время! Если бы этот день мог длиться вечно!

Её радость слегка потускнела, и она подавила вздох.

— Думаю, нам пора возвращаться.

Достав из жилетного кармана часы, Джек открыл золотую крышку.

— По-моему, рановато. Сейчас только шесть. Почему бы нам еще не погулять, а затем не пообедать здесь, в Ричмонде? Я знаю одну приличную гостиницу.

— Могли бы, но я...

— ...умру с голоду, — прервал он, — если ты настойчиво требуешь, чтобы мы ждали, пока вернемся домой.

— Я привыкла обедать поздно.

— Да, обычно у нас есть полдник, а сегодня мы его пропустили. И теперь я боюсь упасть от слабости.

Грейс посмотрела на его юношеское, пышущее здоровьем лицо.

— По тебе не скажешь!

— Ты должна слышать, как мой желудок стонет в муках, даже когда мы разговариваем.

Она снова засмеялась, теряя решимость.

Странно податливая сегодня, как глина, она вскоре уступила. Еще полчаса они гуляли по парку, а затем поехали обедать.

Хозяин гостиницы встретил их многоречивыми приветствиями, выражая готовность услужить, и с гордостью показал комнату для знатных гостей. Пообещав скоро вернуться с бутылкой превосходного вина и превосходным горячим обедом, он осторожно закрыл за собой дверь.

Грейс вдруг осознала, что они с Джеком наедине — странное ощущение, учитывая тот факт, что вместе они провели целый день. Не говоря о том, что они женаты, деля как дом, так и постель.

Совершенная нелепость!

И все же они постоянно находились в общественных местах, под чужими взглядами, в обществе родных, что требовало определенной сдержанности. Теперь же остались наконец одни.

Грейс подошла к окну и посмотрела на гостиничный двор, где сновали постояльцы. По телу пробежала дрожь, когда рядом остановился Джек и положил руку ей на плечо. Наклонившись, он поцеловал ее в шею, и она закрыла глаза, пока внутри у нее пело нарастающее удовольствие.

Тут в дверь постучали, щелкнул замок, и появился хозяин с двумя служанками. Грейс мгновенно отпрянула от Джека, почувствовав облегчение, что их прервали.

Он лишь бросил на жену вопрошающий взгляд. Пока накрывали стол, они с хозяином вели оживленную беседу насчет вина. Когда Джек похвалил его отличный выбор, тот просиял, услышав хвалебные слова.

Через несколько минут все было готово, и они вдвоем сели за стол, который просто ломился от изобилия блюд. Сначала Джек обслужил ее, и Грейс заметила, что он положил ей на тарелку ее любимую еду. Затем вспомнил и о себе и, налив обоим вина, приступил к еде.

Она ждала, что муж напомнит ей об их недавнем объятии. Вместо этого Джек развлекал ее историями об их с Кейдом мальчишеских проделках, которые развеселили ее и снова заставили смеяться.

Пока они разговаривали, еда исчезла с ее тарелки, а вино из бокала, хотя Джек не забывал регулярно наполнять его. Наконец Грейс накрыла свой бокал ладонью.

— Все. Я и так выпила слишком много.

Он взглянул на бутылку, где вина осталось на два дюйма.

— Стыдно оставлять на дне лучшее вино нашего хозяина.

— Сам и допей его, — твердо сказала она. — Я не забыла, что случилось, когда ты напоил меня, и как на следующее утро у меня болела головами, так что не собираюсь повторять горький опыт.

— Ты пила бренди, которое намного крепче. Но впрочем, как хочешь... — Вылив себе остаток бордо, он сделал основательный глоток. — Насколько я помню, той ночью ты получила удовольствие и на следующее утро тоже, когда преодолела свое недомогание.

Грейс не могла понять, относилось ли это к потере ею невинности в их первую совместную ночь или же к результатам того, что она больше чем надо выпила тем вечером. В любом случае Джек был абсолютно прав. Несмотря на страх, она получила тогда огромное удовольствие. Она полюбила его. И была так счастлива, так наивно полна надежд и радости быть рядом с ним.

Теперь Грейс твердо знала, что все было притворством. Кроме его ласк. В этом он ее не обманывал.

— Да, но те дни прошли, — сказала девушка, откладывая вилку.

Джек завладел ее рукой.

— Не могу согласиться!

— И что это значит?

— Мы вольны делать то, что хотим, быть те ми, кем хотим. Я устал от нашей отчужденности, Грейс. А ты разве нет?

Ну что же, сегодняшняя поездка обрела смысл.

— Мне казалось, ты не можешь быть ко мне в претензии.

— Я доволен нашими отношениями в постели. Но я хочу большего. Я хочу тебя. Не могла бы ты найти способ меня простить? Хоть немножко?

— Ты застаешь меня врасплох. Не ожидала.

— Но я хочу тебя как жену. Свою настоящую жену. Не можем ли мы начать все сначала?

Грейс не совсем понимала, что он сказал. Высвободив руку, она встала из-за стола и отошла на несколько шагов, не зная, что ответить, что сделать, удивленная его заявлением. Она думала, он будет рад ее отъезду по окончании сезона, ведь это позволит мужу вернуться к свободе холостой жизни. А вместо этого он говорит совсем другое. Хочет удержать ее. Сохранить их брак.

Она же ненавидит его, разве не так? Ей нужно лишь произнести это вслух, и все будет кончено. Но так ли уж это необходимо? Действительно ли она готова уехать?

Грейс вздрогнула, несмотря на летнее тепло. Один раз он уже обманул ее доверие, разрушил ее надежды, разбил ей сердце. Может ли она пойти на риск и снова довериться Джеку, несмотря на его обман?

Борясь с внутренними противоречиями, Грейс ходила взад и вперед. Джек взял ее за руку и остановил.

— Я пока не знаю, — неуверенно прошептала она.

Подумав, он кивнул.

— А пока ты в раздумьях, почему бы тебе не сделать это прямо здесь? — Он потянул ее к себе.

— Джек, это ничего не решит.

— Может, и нет, — сказал он, посадив ее на колени,— но мы можем доставить удовольствие друг другу, не так ли?

Сила его поцелуя всегда делала ее беспомощной и воспламеняла желание. Сопротивляться бесполезно, он все равно овладеет ею, и она ему это позволит. Без всяких отрицаний и сожалений.

Они прервали поцелуй, чтобы вздохнуть.

— Может, у нас и есть затруднения, — сказал Джек, положив ладонь ей на грудь. — Но мы всегда отлично ладим в постели. Что скажешь, не поискать ли нам ее?

— Т... ты имеешь в виду сейчас? Здесь?

Его пальцы начали играть соском, пока он не превратился в твердый пик.

— Я уверен, хозяин будет счастлив угодить нам, предоставив свою лучшую спальню.

— А как насчет возвращения в город? Ведь наше отсутствие непременно заметят.

— И что из этого? Что предосудительного в том, если лорд и леди Джек Байрон провели ночь в другом месте?

Понимая, что муж прав, она кивнула и снова притянула его к себе для поцелуя.

Но вскоре Джек отстранился.

— Лучше поторопиться, пока я в состоянии думать.

В ответ Грейс скользнула губами по его щеке и виску, затем поцеловала за ухом, зная, насколько он чувствителен в этом месте.

— Прекрати, — строго произнес он. — Или я возьму тебя прямо здесь.

Улыбнувшись, Грейс обвела ухо языком, почувствовала, как он замер, и ее рука двинулась вниз, к его твердой выпуклости.

Джек вдруг снял ее с колен.

— Значит, ты хочешь, чтобы я овладел тобой именно в кресле?

Подняв юбки, он раздвинул ей ноги, мгновенно расстегнул панталоны и резко усадил на себя.

— Теперь не говори, что тебя не предупреждали, — хрипло произнес он и начал быстро двигаться.

Застонав, она приняла его темп.

— И не подумаю.

Она бесстыдно скакала на нем верхом, пока оба не кончили.

Грейс медленно просыпалась. Ее голова покоилась на груди крепко спавшего Джека. Одна его рука лежала на ее спине, вторая была закинута за голову. Его любимая поза.

Открыв глаза, она сначала не поняла, где находится. Потом вспомнила.

Гостиница. Конечно.

После бурного совокупления им как-то удалось привести себя в порядок, чтобы Джек мог потребовать комнату на ночь. Там они сразу упали в постель. Однако на этот раз действовали не спеша, расслабленно, Джек целовал и ласкал ее так нежно, что она была потрясена. Когда наступил блаженный экстаз, она лежала в его объятиях, задавая себе все тот же вопрос: что ей делать? Как поступить?

Он хотел, чтобы у них был настоящий брак. Чтобы закончилось их противостояние, и они жили вместе. Но любовь при этом даже не упоминалась.

Только желание. И просьба начать все снова.

И этого достаточно?

Грейс не знала, на что решиться. Сказав «да», она рискует опять попасть под его влияние. При этой мысли она вдруг поняла, что размышлять уже слишком поздно. Она любит его.

Но может ли она любить его так же самозабвенно, как раньше, не опасаясь, что Джек снова предаст ее? Вдруг, проснувшись однажды утром, она увидит в его глазах сожаление? Или, хуже того, скуку?

Тогда она вряд ли сможет оправиться от удара.

Тем не менее, он ждал ответа.

Так да или нет?

Слыша его ровное, глубокое дыхание, она снова заснула.

Глава 23

Утром Грейс с облегчением поняла, что Джек не собирается продолжать вчерашний разговор. Они дружески позавтракали и вернулись в Лондон. Едва переступив порог городского дома, оба тут же приступили к выполнению светских обязанностей. Грейс быстро переоделась и отправилась на пикник, где обещала присутствовать, а Джек поехал в Таттерсоллз, чтобы встретиться с друзьями и осмотреть лошадей, привезенных на продажу.

Вечером они с Джеком посетили бал, дважды танцевали, мило поужинали за столиком на двоих. Вернувшись домой, сразу отправились в кровать, где занялись любовью, и она уснула в его объятиях.

На следующее утро Грейс опять ждала, что он потребует ответа, тем более что они завтракали в ее спальне. Но и теперь об этом не было сказано ни слова.

И не будет, вскоре поняла она. Следующий ход за ней, Джек явно предоставил выбор ей самой.

На первый взгляд их жизнь шла, как и раньше, с бесконечной чередой раутов и светских приемов, которые часто их разъединяли. И все же что-то изменилось, между ними образовалась едва уловимая связь, которую Грейс чувствовала, хотя не могла описать словами. Джек всегда был внимательным, но теперь стал особенно нежным и предупредительным, готовым выполнить любое ее желание.

Она даже начала удивляться, питать слабую надежду, что он в нее влюблен. Но как бы ей ни хотелось спросить его об этом, Грейс не могла. И не будет. Он должен сказать это сам, добровольно и честно.

А что касается их брака... она начинала думать, что и здесь есть надежда. В последнее время они были... счастливы. Возможно, придется дать им — дать ему — второй шанс и выяснить, смогут ли они в конце концов жить вместе.

Грейс обдумывала этот вопрос, улучив свободную минуту на балу Петтигру, когда вдруг появилась Мег.

— Вот ты где, — сказала она, устраиваясь на стул рядом с ней. — Даже не представляла, что ты наконец присядешь. Все танцы на вечер у тебя расписаны.

— Все, кроме одного, есть возможность немного передохнуть.

— А кстати, где Джек? — спросила ее золовка. — Я была уверена, что он рядом с тобой, и вдруг заметила, что ты одна.

— Он что-то говорил про портвейн и беседу о политике с мужчинами, сказав, что я могу развлекаться до ужина. Но последний танец просил оставить за ним.

— Знаешь, в последнее время Джек выглядит таким собственником. Даже удивительно, что он хоть ненадолго оставил тебя одну.

— Не могу согласиться. Он просто не хочет занимать светским разговором какую-нибудь леди, — насмешливо сказала Грейс. — Знает, что со мной может сидеть молча и я не обижусь.

Мег взмахнула рукой.

— Вы оба постоянно болтаете, даже когда думаете, что одни.

— Могу сказать то же самое о вас с Кейдом. Никогда не видела более счастливой пары.

Мег почти застенчиво улыбнулась и покраснела.

— Вообще-то я собиралась немного подождать, но умираю от желания с кем-нибудь поделиться. Кроме Кейда, естественно. Он единственный, кто уже знает.

— О чем ты говоришь?

Убедившись, что никто их не подслушивает, Мег наклонилась к подруге.

— Я жду ребенка! Вчера был доктор и подтвердил то, что я уже и так предполагала. В семье появится новый Байрон.

Тихо вскрикнув Грейс обняла ее:

— О, Мег, я так рада за тебя! Неудивительно, что тебе так хочется рассказать об этом. На твоем месте я бы сообщала об этом каждому встречному.

— Скоро и у тебя появится такой шанс, — засмеялась Мег. — В следующем году мы обе станем матерями. Попомни мои слова.

Грейс очень хотела ребенка — сына, похожего на Джека. Она знала, что должна поделиться с ним секретом, который сообщила Мет. Если получит ее разрешение.

— Я должна найти Джека и сообщить ему замечательную новость. Если ты не против, конечно.

— Кейд все равно не сможет промолчать. Мы хотели завтра рассказать его матери, а потом объявить всем. Но раз ты уже в курсе, пусть узнает и твой муж.

— Он будет в восторге, услышав, что станет дядей! — Грейс снова обняла подругу и быстро покинула бальную залу.

— Это отличный финансист. Если тебе нужен дельный совет насчет вложения денег, обращайся только к нему.

— Рейф Пендрагон, говоришь? — Джек взял у лорда Петтигру визитную карточку, на обороте которой было написано карандашом имя. — Спасибо. Я учту твое предложение.

— Если ты хорошенько подумаешь, то сделаешь это как можно скорее. Говорю тебе: все, к чему прикасается этот парень, обращается в золото. Не веришь мне, поговори с Уайверном. Герцог знает его много лет. По слухам, они вместе учились в Харроу. Еще я слышал, он внебрачный сын какого-то герцога, хотя не могу за это поручиться. Во всяком случае, когда ты в следующий раз увидишь Тони Уайверна, упомяни это имя. Он тебе скажет, что к чему.

Джек снова посмотрел на карточку и сунул ее в карман сюртука. Потом проводил взглядом Петтигру, выходящего из кабинета, и, оглядевшись, увидел, что все джентльмены, которые собрались здесь выпить и побеседовать, уже вернулись в залу. Он бы и сам последовал их примеру двадцать минут назад, если б его не задержал приятель.

Допив бренди, он собрался идти на поиски Грейс. Если она танцует с каким-нибудь хлыщом, который рассчитывает снискать ее расположение, он вмешается и поставит негодяя на место. Хищно улыбаясь, Джек направился к двери, но тут же остановился при виде женщины, проскользнувшей в комнату.

— Филиппа! — удивленно произнес он. — Не ожидал увидеть тебя!

— Но я здесь. — Та одарила его чувственной улыбкой. — Мне показалось, я услышала твой голос.

— Неужели? — с веселым недоверием протянул он. — Странно, ведь я в основном молчал, поскольку я тут один, как видишь.

— Сейчас, да. — Она грациозно прошла в глубь комнаты. — Но всего минуту назад лорд Петтигру донимал тебя своими поучениями. Я думала, он вообще не прекратит болтовню.

— Значит, ты меня ждала?

— Не совсем так. И определенно не в коридоре, если ты намекаешь на это. В маленькой приемной за соседней дверью прекрасная акустика. Удобная кушетка возле камина и отчетливо доносящиеся голоса. Кроме того, я привела для компании друга. Он... скажем так, развлекал меня.

— Теперь это называется так?

Филиппа пожала плечами:

— Я скучала. Он оказался поблизости очень кстати, но я прогнала его раньше, чем нашла тебя.

Джек засмеялся:

— Ты самая испорченная, бессовестная женщина, каких я знал.

— И ты обожаешь это! Или, по крайней мере, тебе это нравилось, когда мы были вместе. Почему ты не заехал ко мне, дорогой? — спросила она, капризно выпятив нижнюю губу. — Ты давным-давно в Лондоне, и ни слова.

— Насколько я помню, мы с тобой как-то беседовали. К тому же иногда посещаем одни и те же светские мероприятия.

— Да, те же приемы, те же балы. Я знаю. — Филиппа подошла ближе. — Но это были пустые разговоры. Я имела в виду, что мы не общались наедине.

— Но ведь я теперь женат.

— Я знаю, — вздохнула она. — Твою жену приглашают везде, а учитывая рост и цвет волос, ее трудно не заметить.

Джек нахмурился.

— Я не утверждаю, что она некрасивая, — быстро добавила Филиппа. — В ней, безусловно, есть изюминка. Просто говорю о том, что твоя супруга сразу бросается в глаза. И она, я уверена, очень хороша в постели.

— Достаточно, леди Стоктон, — жестко произнес он.

— Не сердись. Я только пошутила. Где твое чувство юмора?

Джек молчал, опасаясь того, что могло сорваться у него с языка, если он заговорит.

— Я просто испытывала тебя. Хотела узнать, верны ли слухи.

— Какие, например?

— О том, что ты безумно в нее влюблен. — Плечи у Филиппы поникли, бравада исчезла. — Я не хотела этому верить, но теперь вижу, что она завладела твоим сердцем. Удивительно, если, по твоим словам, тебе пришлось жениться на ней из-за денег.

— Я никогда этого не говорил.

— Нет? Припомни, дорогой, ты ведь остался с нею в результате фатального невезения за карточным столом.

Джек внутренне содрогнулся. Неужели он был таким бессердечным? Таким глупым и жестоким? Но ведь он тогда не знал Грейс. Во всяком случае, не так, как изучил ее теперь.

Ладонь Филиппы легла на его рукав.

— Значит, нет шанса, что ты вернешься ко мне? И ни малейшей надежды, что ты устанешь от жены и снова предпочтешь мою постель?

Несмотря на призывную чувственность Филиппы Стоктон, ее неоспоримую женственность и даже исключительный талант во всех любовных делах, она его не волновала.

Нисколько.

Он к ней вовсе не стремился. Он хотел Грейс.

Он любил Грейс.

Боже, как он мог столько времени быть таким слепцом? Конечно, он любит Грейс. Она все, чего он хочет в этой жизни.

— Прости. То, что было между нами в прошлом, закончилось. Моя жизнь и мое сердце принадлежат жене.

Филиппа вздрогнула.

— Я поняла и должна пожелать тебе счастья. — Она натянуто улыбнулась, но вместо того, чтобы отступить, прижалась к нему, скользнув ладонью вверх по его груди. — Один последний поцелуй! Что скажешь? Одно прощальное объятие во имя прошлого?

— Филиппа, я не думаю, что это хорошая мысль.

— Пожалуйста, дорогой, позволь мне хотя бы такую малость.

Она без промедления обняла его за шею и, не дожидаясь его согласия, поцеловала со всем любовным искусством. Джек знал, что должен отстраниться, а если понадобится, силой оторвать ее. Но ему было любопытно узнать, что он почувствует.

К его облегчению и радости, он ощущал себя лишь сторонним наблюдателем.

Нет, Филиппу нельзя сравнить с Грейс. Ее губы не такие мягкие. Их вкус не такой сладкий. Она не та женщина, которую он любит, и никогда ею не станет.

Удовлетворенный результатами короткого эксперимента, он приготовился отстранить Филиппу и сбросить ее руки, обхватившие его за шею.

Глухой стук возле двери заставил Джека повернуть голову, и на миг сердце у него остановилось, когда он встретил ненавидящий взгляд жены.

Глава 24

Грейс замерла, глядя на пару, целующуюся посреди кабинета Петтигру.

Черноволосая женщина — это, несомненно, Филиппа Стоктон. Она уже знала, как выглядит бывшая любовница ее мужа. А вот мужчина... нет, конечно, это не Джек.

Но когда пригляделась пристальнее, то поняла, что это именно он. Ее муж. Отчаянно желая отвести взгляд и почему-то неспособная это сделать, она шагнула назад и ударилась о дверь. Тут Джек повернул голову и поймал ее взгляд.

Потрясение вдруг привело Грейс в чувство, она развернулась и выбежала из комнаты. Джек звал ее, но она знала, что должна поскорее скрыться. Наверное, это было проявлением трусости. Возможно, будь она решительнее, непременно бы осталась и показала этой наглой парочке, на что способна в ярости.

Но это не в ее характере, да и видела девушка более чем достаточно. Она не могла остаться, чтобы слушать их оправдания.

Грейс летела к выходу, не обращая внимания на окружающих, и уже миновала бальную залу, когда ей преградил дорогу какой-то мужчина. На миг она подумала, что это Джек каким-то образом сумел догнать ее, но тут же узнала Кейда.

— Постой. Ты куда так спешишь?

Прежде чем она смогла ответить, рядом с ним появилась Мег.

— Ну? Ты сказала ему? — с улыбкой спросила она.

Грейс непонимающе смотрела на нее.

— О чем ты говоришь, дорогая? — поинтересовался Кейд.

— Ты уже в курсе. Насчет ребенка, — тихо ответила Мег. — Я просто не могу держать это в тайне и рассказала Грейс. Она собиралась поделиться новостью с Джеком, но... Что случилось? Тебе плохо? Извини, что я сразу не заметила.

— Все хорошо, — пробормотала Грейс. — Прости, у меня не было возможности сказать ему.

— Ты заболела? — с явным беспокойством поинтересовалась Мег.

— Да, ты очень бледна. — Кейд шагнул ближе, чтобы поддержать ее, словно боялся, как бы девушка не упала. — Сядь, а я найду Джека.

— Нет! — крикнула она. Кейд удивленно поднял бровь. — Не беспокой его. Мне просто нужна карета, чтобы поехать домой.

— Разумеется, но поставить его в известность надо. Он будет беспокоиться.

«Вряд ли», — подумала Грейс. А если даже и будет, ей теперь все равно.

— Я должна ехать домой. Увижу вас обоих позже.

— Грейс, — возразила Мег, — Кейд абсолютно прав.

Не дослушав, она поспешила к выходу. Девушка знала, что на вызов кареты нет времени, поэтому быстро нашла слугу.

— Наемный экипаж, пожалуйста. И как можно быстрее.

Она достала монету, достаточно внушительную, чтобы обеспечить его мгновенную угодливость, и через две минуты уже сидела в карете. Сначала Грейс думала поехать в дом отца. Но тот сразу начнет задавать вопросы, на которые ей не хотелось отвечать. А поскольку деваться больше некуда, она дала кучеру свой адрес.

Джек приехал домой спустя полчаса и с облегчением услышал от Эпплтона, что ее светлость прибыла несколько минут назад. Он бы и сам вернулся раньше, но сначала ему пришлось объясняться с Филиппой. А когда бросился на поиски Грейс, его остановили явно обеспокоенные Кейд и Мег. Они сообщили, что его жена была очень расстроена, отказалась от помощи и одна поехала домой.

Заметив их взволнованный вид, к ним присоединились Мэллори, леди Байрон и Эдвард, чтобы узнать, что случилось. Только прибытие кареты позволило Джеку быстро уехать.

Теперь он в конце концов дома. Ничто не помешает ему поговорить с Грейс и уладить это дурацкое недоразумение. Взбежав по лестнице, Джек направился к ее спальне, тихо постучал в дверь, подождал... и не удивился, что ответом ему было молчание. Он попробовал открыть, но, как и предполагалось, она оказалась заперта.

— Грейс? Это я. Открой, пожалуйста.

Молчание.

— Мы должны поговорить.

Тишина.

— Я не уйду, пока мы это не уладим. А теперь впусти меня.

Что-то твердое ударило в дверь, заставив его вздрогнуть.

Она что, бросает в него обувь? Или книги? В любом случае это не сулило ничего хорошего.

— Перестань ребячиться, открой дверь, чтобы мы смогли обсудить все, как взрослые люди.

Он услышал в комнате какое-то движение. Из-под двери выскользнула записка.

«Убирайся!»

— Грейс, я понимаю, ты расстроена, но это совсем не то, что ты думаешь. Дай мне возможность объяснить.

Тишина, затем шаги. Немного погодя ему под ноги легла вторая записка.

«Нет!»

Джек потерял терпение.

— Открой мне. Немедленно! — приказал он.

За дверью была тишина.

— Ладно. Если ты добиваешься именно этого, будь по-твоему.

Он повернулся и ушел.

Грейс стояла по другую сторону двери в окружении разбросанной обуви. Хорошо, что этот негодяй понял ее не слишком тонкий «намек» и убрался.

Хотя она удивилась такой легкой победе. Джек не из тех, кто отказывается от борьбы. Видимо, и предлагаемые им объяснения будут только вялой попыткой снова умиротворить ее. Скорее всего он рассчитывал, что сумеет успокоить наивную жену новой серией лживых уверений, а поняв, что хитрость не удалась, тут же ушел.

Он может попытаться сделать это завтра и наверняка предпримет новую атаку, но его усилия будут тщетными. Она видела собственными глазами, как он и Филиппа Стоктон слились в поцелуе. Грейс прижала руки к глазам, чтобы изгнать это воспоминание и сдержать подступающие слезы.

Нет, она не станет рыдать. Хватит! Надо взять себя в руки.

Прерывисто вздохнув, Грейс упала в кресло и тут обнаружила, что еще не сняла вечернее платье. Она была слишком расстроена, когда вернулась домой, и, чтобы не показывать своего настроения, отослала горничную. Совершенно напрасно, если учесть тот факт, что ей придется теперь спать одетой.

Хотя вряд ли она сможет заснуть.

Грейс обдумывала, как ей теперь одной справиться с пуговицами на спине, когда услышала поворот бронзовой ручки на их общей двери.

Она мгновенно насторожилась.

Джек пытается войти сюда из своей спальни? Его ждет большое разочарование. Она не только заперла двери, но и собрала все ключи, даже запасной, который муж хранил в туалетном шкафчике.

Ручка снова задергалась, потом раздались три удара.

— Открой дверь, Грейс! — приказал он.

Сначала она собралась написать ему очередную записку, Нет, повторение этой тактики не будет иметь успеха и к тому же потребует слишком много времени.

— Ни за что! — крикнула она отчаянно.

— Мы с тобой должны непременно поговорить. Даю тебе еще одну возможность открыть эту чертовую дверь!

— Не смей заставлять меня! Ты не можешь сказать ничего такого, что я хотела бы услышать. Лжец, прелюбодей!

— Я же едва прикоснулся к Филиппе, и ты это знаешь. Лучше уступи мне, Грейс. Иначе я за себя не ручаюсь.

— Иди к черту!

Полная тишина, затем яростный удар. Дверь содрогалась, замок трещал, пока он молотил по ней.

Грейс потрясенно наблюдала за происходящим. Что он делает? Собирается сломать дверь?

Словно подтверждая ее мысли, дерево с ужасным треском разлетелось в щепки. Джек, отряхиваясь, зашел в комнату и остановился у входа, тяжело дыша, уперев кулаки в бедра.

— А теперь мы все-таки будем разговаривать. Итак, сядь!

Несмотря на потрясение, Грейс совсем не испугалась. Она сложила руки на груди и гордо вскинула подбородок.

— Боже, какая ты упрямая. Прекрасно, тогда слушай стоя.

— Не представляю, о чем нам говорить.

— Да уж найдется! То, что ты сегодня видела, не имеет никакого значения.

— Неужели? То есть ты не целовал эту... эту... наглую особу?

— Нет! Это она целовала меня!

Грейс притворно засмеялась:

— Вот как? И это что-то меняет?

— Конечно, поскольку я не просил ее этого делать и не хотел, чтобы Филиппа продолжала свои домогательства. Когда ты вошла, я как раз собирался отстранить ее. Это пустяки, Грейс, не стоит обращать на них внимания.

— А я считаю иначе. Для мужчины, которого целуют против его воли, ты выглядел слишком довольным. И как долго ты продолжаешь связь с любовницей за моей спиной?

— Ложь! Если принять во внимание, сколько раз мы занимаемся любовью каждый день, откуда у меня время на это? Или силы? И леди Стоктон не моя любовница.

Грейс бросила на него презрительный взгляд. Джек вынужден был пояснить.

— Хорошо, мы встречались, но давным-давно все кончено. С тех пор как я начал ухаживать за тобой в Бате. У меня нет любовницы, Грейс. Ты моя единственная любовница. Единственная женщина, которую я хочу.

Сейчас, может быть. Но как долго это продлится? В глубине души она знала, что Джек верен ей, несмотря на этот инцидент с Филиппой Стоктон. Ну и что дальше? Сколько недель или месяцев осталось до того, как он действительно собьется с пути? И сколько еще других соблазнов встретится в его жизни?

— Грейс, ты же веришь мне? Ты ведь знаешь, никакой связи у нас с Филиппой нет. Мы только прощались. Она поцеловала меня раньше, чем я понял ее намерения. Я действительно хотел отстранить Филиппу, когда ты вошла.

— Да, я верю тебе.

Протянув к ней руки, он шагнул вперед. Грейс отступила.

Джек опустил руки.

— В чем дело?

— В нас. И нашем договоре.

— Я не пойму, о чем ты говоришь? — недоверчиво спросил он.

Грейс не могла смотреть на него, а пристально изучала картину, висевшую на стене.

— Наш брак... не думаю, что он возможен, — тихо произнесла она. — Ты говорил, что купишь мне дом.

— Дом? — повторил он.

— Да. Как часть нашего договора. Ты обещал сделать это и дать мне половину денег, которые выплатил тебе отец по условиям, вашей сделки. Что скажешь?

— Знаешь, мне показалось, это стало необязательно, учитывая наши отношения в последнее время. Я думал, ты счастлива.

Девушка покачала головой:

— Внешность часто бывает обманчивой. Сезон почти закончен, и я с лихвой выполнила свою часть договоренности. Теперь очередь за тобой.

Наступило продолжительное молчание. Лицо Джека ничего не выражало.

— Ты хочешь проживать со мной раздельно?

«Нет! Скажи, чтоб я замолчала и взяла свои слова назад».

— Думаю, это к лучшему, — услышала Грейс свой ответ.

— Ты считаешь? — жестко спросил он. — Из-за глупой случайности, из-за одного бессмысленного поцелуя с бывшей любовницей ты собираешься разорвать наши отношения?

— Не совсем. Мы вполне подходим друг другу в постели, иногда получаем удовольствие от общения. Но что касается постоянных взаимоотношений, то у нас их нет. И сегодня это подтвердилось.

Джек скрестил руки на груди.

— Ты настаиваешь на своих требованиях?

«Нет! Я не хочу расставаться с тобой. Скажи, что и ты не вынесешь разлуки. Скажи, что любишь меня!»

Но Джек не произнес этих слов. И она тоже не выразила своего желания вслух.

— Да, так будет лучше, — с вялой покорностью ответила Грейс.

Он смотрел на нее холодно и равнодушно.

— Ну что ж... Я распоряжусь, чтобы дом приготовили к твоему приезду. Деньги уже положены на твой личный счет. Мой стряпчий встретится с тобой и сообщит все подробности. Что-нибудь еще?

— Нет, благодарю, — прошептала она.

«Больше ничего. Теперь все кончено».

Джек коротко поклонился, словно она была посторонней, а не его женой, и подошел к дверному проему.

— Утром я распоряжусь, чтобы все починили.

Затем, подняв разбитую дверь, прикрыл, насколько мог, зияющую брешь и шагнул в свою комнату.

— Если понадоблюсь, я буду в кабинете.

В этот момент она поняла, что Джек не придет сегодня в ее постель. И вряд ли в какой-нибудь другой день тоже.

Грейс слышала, как он проходит через гостиную, потом по коридору. Когда его шаги стихли, она упала на кровать и лежала поперек стеганого одеяла, сжимая руками грудь, боясь, что сердце перестанет биться.

Горячие слезы текли у нее по щекам — неслышно и безутешно.

Неделю спустя они с Грейс покинули Лондон.

Чтобы не вызывать ненужных домыслов в свете, оба согласились, что будет разумнее отправиться вместе, а за пределами города каждый пойдет своим путем. Этот план имел и другую цель: избежать трудных вопросов их родных, по крайней мере, хоть на короткое время.

Они уже отвечали на довольно трудные вопросы сразу после бала у Петтигру. Что касается Грейс и ее необычного поведения, то, чтобы прекратить слухи, Байроны снизошли до заверения, что с ней все в порядке. Сама она сослалась на свое нездоровье, вызванное перенапряжением и усталостью. Джек поддержал ее, сообщив, что доктор уже осмотрел его жену и, по его заверению, ей требуется лишь хороший отдых.

Кажется, его семья, особенно мать, не были уверены, говорит ли он правду, однако неудобных вопросов не задавали, приняв это объяснение.

К счастью, им помогла новость о беременности Мег. Все были слишком заняты радостным известием, чтобы уделять много внимания возникшей напряженности между ним и Грейс.

Тем же объяснением Джек воспользовался, когда через несколько дней сообщил всем, что они уезжают за город намного раньше, чем планировали. Сезон заканчивался, многие семьи уже поменяли городскую жару на деревенскую прохладу, так что их ранний отъезд не вызвал особых толков.

Сейчас они ехали в Кент. Путешествие к дому, который он выбрал для Грейс, займет всего несколько часов, а там он проследит за ее размещением и уедет.

Куда именно, он еще не знал.

Вернуться в Лондон пока невозможно, если б даже Джек и хотел сделать это. Брэберн тоже исключался, поскольку туда вскоре переедет вся семья.

У Адама Грешема есть охотничий домик в Шотландии. Возможно, поездка в северную глушь — именно то, что ему требуется. Приятель — добрый малый и не станет возражать, если Джек проведет у него некоторое время. А что, если он с друзьями вдруг захочет присоединиться к нему? Естественно, они станут интересоваться Грейс, а он сейчас не имеет желания отвечать на их вопросы и предположения.

Краем глаза Джек заметил, как его жена слегка передвинулась на сиденье, и ему теперь был виден ее красивый профиль. Он вспомнил мягкость ее кожи, сладость ее рта при поцелуе и вдруг гневно отвернулся. Даже сейчас не мог поверить, что она покидает его. Не мог свыкнуться с мыслью, что позволяет ей уйти.

Может снова поговорить с ней, признаться ей в любви? Но Грейс ясно дала понять, что нежных чувств, которые она когда-то испытывала, больше не существует. Она сделала свой выбор.

Она хотела свободы.

Она не желала его.

Наконец карета остановилась перед домом.

Ее домом...

Когда лакей помог его жене выйти, Джек пошел следом, безучастно взглянув на постройку эпохи одного из королей Георгов: красные кирпичные стены, множество больших окон. Грейс хотела, чтобы в доме было много света для рисования. Тут есть все, что ей требуется, даже большой сад, куда она могла вынести свой мольберт.

Сняв шляпу, Джек ждал в передней гостиной, пока экономка показывала Грейс дом. Она вернулась через несколько минут.

— Дом соответствует твоим желаниям?

— Даже больше, чем я ожидала, — тихо ответила Грейс. — Он восхитительный!

Не глядя на нее, Джек надел шляпу.

— Если тебя все устраивает, тогда я откланяюсь. Напиши, если что-нибудь окажется не по твоему вкусу.

— Уверена, что мне будет здесь удобно.

— В таком случае, прощай.

Джек направился к двери, однако, уже взявшись за ручку, оглянулся.

— Грейс?

Она встретила его взгляд, глаза у нее стали очень серьезными. В этот момент он готов был умолять ее, излить ей душу.

— Наслаждайся своей независимостью, дорогая, — вместо этого сказал Джек.

Потом развернулся на каблуках и вышел из дома. Сев в карету, он приказал ехать. Куда — понятия не имел.

Грейс неподвижно стояла в гостиной, не зная, что делать: броситься за мужем или позволить ему уехать.

А потом было уже слишком поздно. Кучер Джека что-то крикнул, и лошади рванули с места. Подбежав к окну, она смотрела вслед карете, пока та не исчезла, из виду. Но и тогда она еще долго стояла, положив руку на стекло, как будто могла позвать его обратно.

Неизвестно, сколько времени прошло, когда ее вернул к действительности короткий стук в дверь гостиной.

— Простите за беспокойство, миледи, — сказала экономка. — Но скоро ли подавать обед? Если желаете, можно накрыть стол в гостиной.

Обед? Даже мысль о еде вызывала у нее тошноту.

— Пожалуйста, принесите только чай. И ванну приготовьте. Я очень устала в дороге.

На миг, задумавшись, экономка кивнула:

— Идите наверх, ваша светлость, мы все сделаем, как пожелаете. Не беспокойтесь ни о чем.

Грейс последовала ее совету.

Прошел месяц.

Грейс сунула кисть в стоящий рядом кувшин с водой и, откинувшись на спинку плетеного кресла, критически оценила последние рисунки.

Тускло. И скучно. Без присущей ей творческой искры.

Но ведь эти попытки отвлечь себя лишь отражают ее настроение, которое было столь же тоскливым и, честно говоря, совершенно унылым. Хотя Грейс не могла винить в этом свое новое местожительство.

Дом был прекрасным, с удобными, хорошо оборудованными комнатами. Вышколенные слуги отлично выполняли свои обязанности. В ближайшей деревне находились неплохие магазинчики и старая англиканская церковь. Соседи были дружелюбными, но почтительными, видимо, понимали, что ей требуется уединение, и не докучали визитами.

Но больше всего Грейс нравился сад позади дома, полный ярких цветов. Тот, кто его создал, явно обладал чувством прекрасного и был знатоком своего дела. Каждое растение выбиралось с очевидным вниманием и любовью к природе.

В глубине сада, гуляя как-то утром среди кустов гортензии, она нашла бездомного рыжего кота. Девушка налила ему молока, и с тех пор он стал ее верным другом. Грейс решила назвать его Лютик. Теперь она смотрела, как тот гордо оглядывается, будто властелин всей округи.

Если б она с таким же упоением могла наслаждаться покоем. Но влажный августовский воздух давил на нее, как мокрое шерстяное одеяло. Может, такая погода и есть причина ее уныния.

Джек.

После их расставания Грейс ничего не слышала о нем. Она до сих пор не могла заставить себя открыть правду насчет ухода от мужа, а из писем Мэллори, Мег и герцогини знала лишь то, что Джек не вернулся в Лондон. Значит, он тоже молчит, и она понятия не имела о его местонахождении.

Возможно, где-нибудь за городом упивается своей свободой. Пьет, играет в карты и распутничает, вовсе не вспоминая о ней.

А чего, собственно, она ждала? Они ведь распрощались. Теперь у каждого своя жизнь, и было бы разумнее подумать о себе.

Грейс решила сделать еще пару эскизов, когда ее накрыла волна усталости, и, вздохнув, она закрыла глаза в ожидании, когда недомогание пройдет. Она уже несколько дней боролась с тем, что, по ее мнению, напоминало летнюю лихорадку. Но, как ни странно, жара не было, симптомы появлялись и пропадали ни с того ни с сего, без всякой причины.

Самые отвратительные приступы плохого самочувствия случались утром. Проснувшись, она бросалась к тазу, опорожняла желудок, потом возвращалась в постель и спала как убитая. Обычно к тому времени, когда она просыпалась, тошнота проходила, сменяясь сильным голодом.

И еще усталость, приступы неодолимой сонливости, которые накатывали в самое неподходящее время дня. Как-то она пошла за книгой в библиотеку, а кончилось тем, что она проспала там на диване полдня.

Наверное, следовало обратиться к доктору, но Грейс решила, что все и так скоро пройдет.

Отложив кисть, она вытерла пальцы тряпочкой и встала с кресла. Внезапно голова у нее закружилась, и ей пришлось ухватиться за край столика, борясь с темнотой, которая грозила поглотить ее.

Господи, что же это за болезнь? Мало ей тошноты и непонятной слабости, теперь еще и устоять на ногах становится непросто. При мысли о головокружении она вспомнила одно из последних писем Мег.

«...Эти дни у меня такое головокружение, что бедный Кейд вертится около меня, боясь, что я могу в любой момент упасть. Хотя ему не следует беспокоиться, так как половину времени я брожу рядом с каким-нибудь предметом мебели, где бы могла подремать...»

Головокружение. Сонливость. Мег не упоминала лишь тошноту по утрам. А еще надо учесть, что месячные у Грейс запаздывали. Очень запаздывали! Она упала в кресло.

О Боже! У нее будет ребенок! Как же она сразу не догадалась?

Джек внезапно проснулся и обвел затуманенным взглядом комнату с полками книг в кожаных переплетах, застекленными шкафчиками, уставленными множеством безделушек.

«Так вот где я», — понял Джек, окончательно приходя в себя.

Он был в том самом доме, где они с Грейс провели медовый месяц. В библиотеке, где он скрывался первую ужасную неделю.

«Какое безумие овладело мной, чтобы сюда вернуться?» — в сотый уже раз удивился Джек. За такую идиотскую мысль его действительно надо отправить в сумасшедший дом.

Но, покинув Грейс, он был, словно корабль без руля и приехал в единственное место, где мог найти покой.

А вместо этого обнаружил нечто прямо противоположное.

Каждую комнату переполняли воспоминания о Грейс, как будто она была призраком, который преследовал его, куда бы он ни шел. Везде, кроме библиотеки. Она редко заходила сюда, поэтому особых воспоминаний о ней здесь не осталось.

Джек использовал это место как убежище.

Конечно, ему давно следовало уехать, но куда? Останавливаться в гостинице он не хотел. У друзей — еще меньше. Собственное поместье, в отличие от Кейда, не приобрел, а вернуться в Лондон мог лишь через пару недель. Кроме того, там будет еще хуже, там мысли о Грейс вообще его изведут.

Зевнув, Джек потер отросшую щетину. Бриться ему не хотелось, большую часть времени он проводил за валянием с сигарой и долгими прогулками. И почти не спал.

Каждую ночь упрямо заставлял себя лечь в спальне, но всякий раз, стоило ему закрыть глаза, в мыслях появлялась Грейс. В конце концов, он возвращался в библиотеку, чтобы уснуть в кресле.

Другой утопил бы свое несчастье в графине бренди. Но после недолгого увлечения выпивкой Джек отказался от спиртного, поняв, что ему от этого становилось только хуже.

Сунув руку в карман за часами, он сразу нащупал свой подарок Грейс, который обнаружил среди вещей, когда покидал Лондон. Зачем он взял его с собой, Джек и сам не знал. Может, собирался отдать Грейс при расставании?

Он смотрел на аметистовую подвеску, гладя большим пальцем миниатюрный садик в центре. Интересно, понравился ли ей сад в Кенте? Хорошо ли ей там? Скучает ли она по старой жизни? По нему?

Боже, каким жалким идиотом он становится. Будь у него хоть капля здравого смысла, он бы отправился в ближайшую таверну, нашел хорошенькую подружку и занимался с ней любовью, как и со множеством других безымянных женщин, пока не изгнал бы из головы одну — рыжую и длинноногую.

А как насчет сердца?

Ничего, он удалит ее и оттуда. Нужно лишь время да острый инструмент для выполнения работы.

Его размышления прервал стук в дверь. Честно говоря, Джек был удивлен, что кто-то из слуг имел наглость потревожить его. Своим дурным настроением он распугал всех. Осталась только экономка, которая следила за приготовлением еды и уборкой в доме. Единственный лакей тоже избегал его после того, как он запустил ему в голову тарелку с яичницей.

Стук повторился.

Тихо выругавшись, Джек спрятал подвеску в карман.

— Да. В чем дело?

Когда дверь открылась, вошел какой-то незнакомец. Лишь приглядевшись, Джек узнал его.

Это был Терренс Кук. Издатель и друг Грейс.

— Какого черта вы тут делаете?

Расправив плечи, незваный гость прошел в комнату.

— И вам доброго утра, ваша светлость. Не очень радушный прием, особенно если учесть неудобства, которые я перенес во время поездки сюда из Лондона. Вас не так легко было разыскать. — Он снял шляпу и положил ее на маленький столик.

— Не так уж трудно, если вы здесь.

— Мой друг, знающий вашего стряпчего, оказал мне содействие,— продолжал Кук, явно не смущенный более чем прохладным приемом. — Он думал, что вы можете находиться в Оксфордшире.

— Когда вернусь в Лондон, непременно возьму нового стряпчего. Так чего вы хотите?

— Не чего, а кого. Я приехал увидеться с Грейс. Она здесь?

— А разве похоже на это?

— Нет. — Кук слегка нахмурился. — Если бы не ваша приветливая экономка, я бы подумал, что здесь вообще никто не живет. Место ужасно мрачное. Напоминает мне прибежище отшельника.

Он обвел взглядом комнату, сморщил нос, видимо, от едкого запаха сигар, выкуренных Джеком, и почти нетронутого вчерашнего ужина, который еще не убрали.

— Если Грейс здесь нет, тогда где она?

Джек бросил на него затравленный взгляд:

— Боитесь, что я расстался с нею?

— Нет, думаю, это она бросила вас. Что случилось? Вы не похожи на счастливого молодожена, Байрон.

— Убирайтесь!

— В Лондоне ходят слухи, что вы с ней напоминаете воркующих голубков. Это явно не тот случай, на мой взгляд.

— Я сказал, убирайтесь.

— Пожалуйста. Я найду другой способ передать Грейс эту книгу.

— О чем вы говорите? — Лишь теперь Джек заметил прямоугольный сверток в его руках.— Что это?

— Новое издание ее последней книги. Я не слишком доверяю услугам почты и решил передать его лично.

— Я сделаю это сам, — не подумав, сказал Джек.

— Простите?

— Я сказал, оставьте книгу мне. Я позабочусь, чтобы Грейс ее получила.

«Что я говорю? Я же не собираюсь встречаться с Грейс, так зачем обременять себя заботой о доставке этой книги?» Но Джек понимал, что хочет именного этого — найти какой-нибудь повод, чтобы снова ее увидеть.

— Благодарю, милорд. Теперь я избавлен от поездки в Кент.

— Значит, вы уже знали?

Кук пожал плечами:

— Шила в мешке не утаишь. Мне необходимо было, выяснить истину.

— О ее местонахождении?

— Нет, о вас, действительно ли вы любите Грейс. Я вижу, что да. Она тоже любит вас, так почему вы все-таки живете раздельно?

— Грейс не любит меня.

— Тут вы ошибаетесь, — невесело засмеялся Кук. — Я знаю ее намного дольше, чем вы. И годами пытался завоевать ее любовь. А она ни разу не взглянула на меня, вообще ни на кого из мужчин так, как смотрит на вас. Я понял это в Бате, когда мы встретились. Иначе зачем бы я так настойчиво пытался завоевать ее?

— Ради ее денег, ибо, насколько я понимаю, у вас разные... скажем так, интересы.

— Это ничего не означает. И деньги Грейс никогда меня не волновали. За последние несколько месяцев я понял, что она права. Я разобрался в себе и теперь стал намного счастливее. Передайте Грейс, что я кое-кого встретил. Новый деловой партнер, с кем я надеюсь разделить и свою жизнь. Поблагодарите от меня вашу жену. Я хочу, чтобы она была счастлива, а для этого ей нужны вы.

— Нет. Ей нужна ее независимость. Вот почему она живет одна в Кенте.

— Отвезите Грейс эту книгу и тогда все поймете. Или вам и впрямь лучше без нее? Если так, передайте издание с посыльным.

Джек знал, что сделает это сам. Что же касается утверждений Кука насчет чувств Грейс, то он не мог позволить себе даже надеяться. Но он поедет к ней, потому что уже не в силах дольше переносить разлуку.

Глава 26

«Дорогой Джек... Уважаемый лорд Джек... Милорд...»

Грейс с досадой скомкала лист. Если она не в состоянии написать даже приветствие, как она собирается найти подходящие слова, чтобы рассказать мужу о своей беременности?

Выругавшись, она бросила комок бумаги в кучу столь же безуспешных словесных изысканий. Уже целую неделю обдумывает письмо, с тех пор как вызванный доктор подтвердил, что она ждет ребенка. После тщательного обследования он даже назвал срок беременности: девять недель.

С благодарностью отпустив врача, Грейс долго сидела в кресле, слегка ошеломленная, хотя услышанное для нее не стало новостью.

«У меня будет ребенок», — счастливо улыбнулась она.

Улыбка тут же исчезла, когда она подумала, что должна сообщить об этом Джеку.

Но как?

И что намного важнее, как тот воспримет новость?

Следующие несколько дней Грейс одолевали сомнения, что не приближало ее к решению. И вот сегодня утром она заставила себя действовать, рассудив, что письмо будет самым легким и простым способом поставить его в известность. Увы, это оказалось намного проблематичнее, чем она думала.

Вздохнув, Грейс взяла чистый лист и решила начать снова, когда услышала снаружи приглушенные голоса.

Неужели кто-то приехал? Никаких гостей она не ждала. Грейс подошла к окну, с любопытством взглянула на подъездную аллею и остолбенела, увидев знакомый черный фаэтон, а рядом с ним человека, разговаривающего с ее слугой.

Джек!

Боже, что он здесь делает?

Ее муж пошел к дому, открылась и закрылась входная дверь. Она услышала, как он здоровается с экономкой, и, разгладив руками юбку, приготовилась к его появлению. Но тут ее взгляд упал на комки испорченной бумаги. Она торопливо сунула их в медное ведро для золы, стоящее у камина. Потом закрыла крышку, вернулась к столу и неожиданно покачнулась.

Грейс ухватилась за спинку кресла, надеясь, что не опозорит себя обмороком у него на глазах. Она придала лицу невозмутимое выражение и только потом взглянула на дверь, в которую уже входил Джек.

Высокий, сильный, он, казалось, заполнил собой всю комнату. Ее муж был так красив, что делалось больно глазам, хотя она заметила, что скулы у него выступают, как будто он похудел. На том ее наблюдения закончились, потому что он подошел к ней и поклонился:

— Доброе утро, мадам. Как поживаете?

— Милорд, какая неожиданность! — Не выпуская спинку кресла, Грейс сделала реверанс и поспешила сесть.

Когда Джек последовал ее примеру, она заметила, что он положил на стол аккуратно завернутый сверток.

— Прошу извинить меня за вторжение. Я... путешествовал и по дороге решил посмотреть, как ты живешь. Тебе нравится дом?

Врет, конечно. Видимо, провел несколько дней в одном загородном доме и переезжает в следующий.

— Лучшего невозможно и желать, очень удобный и уютный.

— Хорошо. — Возникла неловкая пауза. — А как слуги? Они тебя устраивают?

— О да. Они прекрасно заботятся обо мне. Немедленно выполняют любое мое желание.

— Они были отобраны из числа самых лучших. Ничего другого я и не ожидал.

— Прекрасный выбор, милорд.

Если он вообще занимался этим. Скорее всего, это организовал его агент по недвижимости. Но какое это имело значение? Они так официальны и чопорны, словно едва знакомы. А чего она ждала, если они разошлись? Ведь она же этого хотела?

— Значит, ты счастлива?

— Да, я всем довольна.

Он слегка нахмурился:

— А ты сама? Ты счастлива?

Грейс опустила глаза. Она больше не использовала это слово, по крайней мере применительно к себе.

Спокойна? Да.

Приспособилась? Очевидно.

Но счастлива? Нет, этого она сказать не могла.

За исключением тех моментов, когда думала о ребенке. Хотя не такое счастье имел в виду Джек. Он просто желал удостовериться, что она хорошо устроена и ему больше не о чем беспокоиться. Он может продолжать свои путешествия и не думать о ней.

Грейс притворно улыбнулась:

— Конечно, я очень счастлива.

Лицо у него стало бесстрастным, почти лишенным выражения. Значит, она права насчет причины его визита. Через несколько минут Джек уедет, и кто знает, когда она увидит его снова. Если вообще увидит.

Грейс охватило нечто похожее на панику. Чтобы заглушить ее, она подумала о ребенке. Но тут же явилось напоминание, что она должна сообщить новость Джеку. Надо лишь открыть рот, произнести несколько слов, и ее долг будет выполнен.

«Милорд, скоро вы станете отцом».

Как легко и просто! И как недостижимо, учитывая их отчужденность. Пока она собиралась с мыслями, Джек протянул ей сверток:

— Я кое-что тебе привез. Вернее, Терренс Кук просил меня передать.

— Ты видел его? Когда?

— Пару дней назад. Это твоя последняя книга. Он хотел, чтобы ты ее получила.

Грейс провела рукой по обертку.

— С рисунками птиц? Неужели уже вышла?

Она почти забыла о ней в водовороте последних месяцев. Даже не верится, что минул почти год с того дня, когда она встретила Джека в магазине Хэтчарда. Почему все, что когда-то выглядело таким правильным, оказалось таким ошибочным?

Ее желудок снова напомнил о себе. Господи, только не сейчас!

Отложив книгу, Грейс сделала несколько коротких вдохов в надежде предотвратить тошноту.

— Спасибо, что привез мне этот подарок. Я напишу Терренсу и поблагодарю его.

— Уверен, он будет рад услышать о тебе.

Она кивнула и сосредоточилась на медленном, равномерном дыхании, молясь, чтобы он не заметил выступивший на ее лбу пот.

— Думаю, мне пора ехать.

— Если это так необходимо, не стану тебя задерживать. Спасибо, что нашел время для визита.

Ей показалось, что Джек стиснул зубы, но она не позволит, чтобы он увидел ее в таком плачевном состоянии. А как насчет ее обязанности сообщить ему о ребенке? Она сделает эго позже. В конце концов, можно написать ему, и, учитывая их щекотливое положение, муж предпочтет узнать новость из письма.

Грейс почувствовала облегчение, когда он встал.

— Ты дашь мне знать, если тебе что-то понадобится?

Она кивнула, думая о подступающей тошноте.

— Я могу ненадолго уехать на север, — произнес Джек, глядя в окно. — Но пока еще не решил. В любом случае ты можешь связаться со мной через стряпчего. Или Эдварда. Брат всегда знает, где меня найти.

— Б... лагодарю, милорд. Вы очень заботливы.

— Не говори ерунды! Ты есть и всегда будешь моей женой.

Взбунтовавшийся желудок выбил из головы все мысли, кровь отхлынула от лица, и она быстро вскочила с места.

— Грейс? С тобой все в порядке?

Но ей некогда было отвечать, ноги уже со всей скоростью несли ее в дальний угол комнаты. Слава Богу, экономка на такой случай расставила по всему дому тазы и миски. Грейс знала, что могла бы опозориться в самый неожиданный момент и в самом неподходящем месте.

Она успела вовремя схватить миску и чувствовала, что Джек стоит где-то сзади. Однако не подошел ближе, видимо, это вызывало у него отвращение.

Наконец пустой желудок успокоился. Она попыталась встать на ноги, когда Джек спокойно отставил миску, опустился на колени, затем вытер ей лицо и шею мокрым носовым платком. Грейс благодарно закрыла глаза, и он дал ей стакан воды.

— Не торопись. Сделай несколько глотков. — Она кивнула.— Почему ты не сказала мне, что больна?

— Это... случилось неожиданно. Прости.

— За что?

Джек встал, затем поднял ее и, когда она едва не упала, подхватил на руки.

— Оставь меня. Я слишком тяжелая.

Он фыркнул и понес ее к двери.

— Я уложу тебя в постель и вызову доктора. Твоя болезнь связана с желудком.

— Дело не в этом! То, что со мной происходит, вполне естественно.

— Немедленно вызови доктора, — приказал Джек лакею, который во все глаза наблюдал за происходящим.

— Нет, — сказала она слуге. — Приказ отменяется.

— Ты слишком упрямая, — процедил сквозь зубы Джек.

Он с такой легкостью нес ее по лестнице, что Грейс ощущала себя пушинкой. Закрыв глаза и прислонившись головой к его сюртуку, она с удовольствием вдыхала такой знакомый запах лаванды.

Джек отнес ее прямо в спальню, заботливо уложил в постель и откинул ей со лба волосы, словно она была ребенком.

— А теперь я пошлю за доктором.

— Нет, он уже осматривал меня.

Джек нахмурился:

— Значит, тебе нездоровилось и раньше?

— Пустяки. Это вполне обычное состояние для женщины в моем положении.

Он встревоженно приподнял ей подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.

— Я собиралась тебе сказать, но...

— Продолжай!

— Я не уверена, понравится ли тебе эта новость. — Глубоко вздохнув, она выпалила: — Я жду ребенка, Джек.

Он молча смотрел на нее.

Она сказала, что ждет ребенка? Его ребенка?

— Ты уверена? — Джек машинально сел на кровать рядом с ней.

— Абсолютно. Доктор подтвердил это.

— Когда?

— Что — когда? Ты имеешь в виду, когда он родится? Весной. В марте, как считает доктор, раз я беременна уже два месяца. Это небольшой срок.

Должно быть, она зачала всего за несколько недель до их разрыва, подумал Джек. Если б он знал, что Грейс ждет ребенка, нашел бы он способ остановить ее? Может ли он рассчитывать, что она не прогонит его сегодня?

— О чем вы думаете, милорд? Вы не... сожалеете?

— Нет, — твердо произнес он. — Я рад. Я очень, очень рад.

Она улыбнулась:

— Я тоже. Я так счастлива!

Внезапно раздражение последних недель исчезло вместе с унынием, которое делало его оцепенелым и полуживым. У него мелькнули проблески надежды, пусть даже и несбыточной.

Джек обнял жену и нежно прижал к груди. Сначала она замерла, потом с усталым вздохом прислонилась головой к его плечу. Они молча сидели, забыв о времени. Грейс расслабилась в его объятиях, и, поняв, что она засыпает, он положил ее на подушки.

— Извини, — пробормотала она. — Я такая... сонливая все эти дни. Это... из-за ребенка. Иногда... я не могу... долго держать глаза открытыми.

— И не надо!

Накрыв ее легким одеялом, Джек легонько погладил ее по щеке и поцеловал в лоб.

— Я люблю тебя, Грейс, — прошептал он и повернулся к двери.

— Ты... уходишь?

— Тебе надо поспать.

— Пожалуйста, останься!

В нем снова ожила надежда.

— Не беспокойся. Когда ты проснешься, я буду рядом.

Да, на этот раз он не уедет, хочет она этого или нет.

Грейс проспала весь день, зато больше не чувствовала ни тошноты, ни усталости. Очевидно, ей требовался лишь отдых.

Джек...

Он действительно приезжал или это был сон? Но ведь они разговаривали. Как-то натянуто, правда. Он вручил ей книгу... от Терренса... ее книгу с рисунками птиц. И собирался уезжать, но потом ей стало плохо. Он за ней ухаживал, принес в ее комнату.

И она сказала ему о ребенке, Грейс помнила, как была счастлива, когда муж сказал, что рад этому известию.

Обнял ее, прижал к груди, а потом ей ужасно захотелось спать. Джек пообещал быть здесь, когда она проснется.

В самом деле она слышала эти слова? Или это ее фантазия? Скоро все станет ясно.

Грейс быстро умылась, почистила зубы, привела в порядок растрепавшиеся во сне волосы. Она просто не могла ждать горничную, ей не терпелось выяснить, здесь ли Джек.

Пока девушка спускалась на первый этаж, она убедила себя, что он уехал. Возможно, оставил записку с извинением и просьбой сообщить ему о состоянии здоровья и времени родов.

Но, войдя в гостиную, она увидела мужа, который удобно устроился на диване с книгой.

— Ты здесь?

— Конечно, — улыбнулся он. — Я же сказал, что останусь. Как ты себя чувствуешь? Уверена, что тебе можно вставать?

— Я... мне намного лучше, благодарю.

— Голова не кружится?

— Ничуть. Тошнота совсем исчезла.

— Видишь, тебе нельзя стоять. Побольше сиди или лежи.

И тут же подвинул к ней кресло.

— Я прекрасно могу двигаться, — засмеялась Грейс.— Я все-таки беременная, а не инвалид.

— Да, но мне будет спокойнее, если ты пока отдохнешь, на всякий случай.

— Чего ты боишься?

— Не хочу, чтобы ты упала в обморок. Твоя экономка сказала мне, что кроме тошноты и усталости у тебя часто бывает головокружение.

Грейс поджала губы.

— Не знала, что миссис Макки такая болтливая.

— Нет, ничего такого она не сказала. Только поделилась кое-какими подробностями о твоем состоянии.

Конечно, ему не стоило труда выманить информацию у слуг. Миссис Макки хоть и немолода, но и она не устояла перед обаянием ее мужа. Грейс прекрасно знала, как женщины любого возраста чувствительны к очаровательным манерам Джека Байрона.

Он заботливо подложил ей подушку.

— Удобно?

— Да, очень хорошо.

Лютик выбрал именно этот момент, чтобы явиться в комнату. Он направился прямо к Джеку и потерся о его ногу. Тот, не опасаясь, что на брюках может остаться шерсть, наклонился и погладил кота по спине.

— Вижу, вы понравились друг другу, — заметила Г рейс.

Кот замурлыкал, глаза у него закрылись от удовольствия, когда Джек почесал его под подбородком.

— Этот парень сам представился мне, пока ты спала. — Джек перевел взгляд на кота. — Ты ведь Лютик?

Он уже и это знает!

— Итак, чем бы нам заняться? — продолжал Джек.

— Когда? — спросила она, машинально гладя кота, прыгнувшего ей на колени.

— Вечером. Пока рановато для обеда. Можно во что-нибудь поиграть. Или я почитаю тебе вслух, хочешь прозу, хочешь поэзию, а ты постарайся расслабиться и слушать. Что ты предпочитаешь?

И то и другое. Но позволить себе это она не могла. Нельзя привыкать к тому, что муж рядом. Ничего хорошего это не принесет. Будто почувствовав изменчивость ее настроения, кот мяукнул, спрыгнул на пол и бесшумно покинул комнату.

Так же поступит и Джек.

— Я не думала, что ты останешься на ночь. Твоя деловая поездка на север и все такое. По-моему, ты говорил, что должен уехать.

— А еще я сказал, что ничего срочного у меня нет и я могу задержаться.

— Я бы не хотела беспокоить тебя...

— Да ничего. На ночь я лягу в гостевой комнате.

Грейс колебалась. Разумно ли оставлять его? Но и выгнать его она тоже не может. Несмотря на их раздельную жизнь, он все-таки остается ее мужем.

— Я распоряжусь, чтобы миссис Макки приготовила комнату. И поставила еще один прибор для обеда.

— Спасибо, Грейс. Так чем займемся? Чтением? Я нашел в библиотеке роман Марии Эджуорт, который может тебе понравиться. Или поиграем в шахматы? Я могу принести доску.

— Лучше почитаем. Если ты не слишком презираешь дамских писательниц.

— Думаю, как-нибудь переживу, — засмеялся он и пошел за книгой.

«Джек останется только на одну ночь. А потом уедет, так что пользуйся моментом».

Он вернулся и, раскрыв книгу, начал читать. Его голос приятно волновал, слова звучали как музыка. Закрыв глаза Грейс полностью расслабилась. Впервые за долгое время.

Глава 27

Шесть недель спустя Джек все еще был здесь.

Каждый день, спускаясь по лестнице, Грейс ждала, что увидит, как он пакует вещи и готовится к отъезду. Но муж встречал ее неизменной улыбкой. Незаметно проходил день, а когда миссис Макки приглашала их к обеду, Грейс знала, что сегодня он уже точно не уедет.

И она жила надеждой, что Джек останется еще хотя бы на день. Постепенно, незаметно для себя, попала в полную зависимость от него. Казалось, он инстинктивно знал, что ей требуется: укладывал спать, когда она уставала; следил, чтобы она вовремя пила и ела; всегда оказывался рядом, если у нее были приступы тошноты. Ухаживал за нею, когда она чувствовала себя так плохо, что не могла поднять голову, потом успокаивал и в меру сил развлекал ее.

При этом Джек не предъявлял никаких требований, хотя она знала, что долгое воздержание наверняка тяготило его. И все же, к ее удивлению, он выглядел... довольным.

Но как он мог радоваться жизни, не получая удовлетворения от своей беременной, постоянно недомогающей жены? Наверняка ему в глубине души хотелось сесть в фаэтон и умчаться отсюда. Тем не менее, Джек по непонятным ей причинам оставался.

Последние дни сентября принесли не только прохладу, но и избавление от наиболее тяжелых приступов. Утром Грейс не тошнило, подавленность исчезла. Тело начало приобретать округлость, хотя и не столь заметную под свободной одеждой. Только лежа в постели, она видела легкую выпуклость под рубашкой на когда-то плоском животе.

Это ее ребенок. Проведя рукой по животу, она улыбнулась.

Грейс витала в облаках, когда почувствовала внутри нечто похожее на трепет волшебных крылышек.

Неужели это шевельнулся ребенок?

Вот опять. И еще...

Она вдруг почувствовала необходимость рассказать кому-нибудь об этом. Поделиться этой маленькой, но такой чудесной радостью. Быстро подойдя к двери, соединявшей их спальни, которую никто из них даже не пытался открыть, Грейс без стука распахнула ее и вбежала в комнату.

Джек обернулся. Бритва замерла в дюйме от его намыленного, полувыбритого лица.

— Грейс, что случилось? — Он с беспокойством положил бритву. — Ты плохо себя почувствовала?

— Нет, я... о, даже знаю, как сказать. Лучше подойди сюда и почувствуй сам.

Он удивленно поднял брови.

— Что именно?

— Сейчас узнаешь. Дай мне руку.

Джек вытер лицо полотенцем и шагнул к ней.

— Ближе. Иначе не сможешь ощутить. — Возбужденно схватив его за руку, она положила его ладонь на то место, где чувствовала движение «крылышек».

— Что мы делаем? Объясни.

— Ребенок!— прошептала она.

— Ты думаешь, он шевельнулся? — взволнованно уточнил Джек.

— Во всяком случае, мне так показалось. А теперь молчи, подождем, сделает ли он это снова.

Обхватив свободной рукой ее спину, Джек прижал ладонь к ее животу. Они терпеливо ждали.

— Я ничего не чувствую, — тихо сказал он.

— Подожди еще минуту.

Когда Грейс собралась уже признать свое поражение, маленькое чудо наконец произошло.

— Да, — прошептал Джек. — Я что-то почувствовал. Хотя не вполне уверен. Как думаешь, он еще шевельнется?

— Не знаю. Но он здесь. Наш ребенок. Он уже общается с нами.

Грейс одарила его сияющей улыбкой. Наклонившись к ней, Джек медлил, словно давал ей возможность отступить. И когда она этого не сделала, поцеловал ее — горячо, медленно, очень ласково.

Закрыв глаза, она позволила себе хоть на пару секунд упиться его близостью. Прежде чем она успела отстраниться, Джек прервал поцелуй, но еще держал ее в объятиях.

— Я скучаю по тебе. И даже очень.

— Что ты имеешь в виду? Я постоянно рядом.

— Только не всегда со мной. Ты держишь меня... на расстоянии.

Джек был прав. Несмотря на дружеские отношения и радость находиться с ним, для самозащиты она возвела между ними незримую стену. И вот на несколько минут позволила этой стене пасть. Впустила его.

— Я хочу тебе кое-что сказать. То, что должен был сказать уже давно.

Грейс замерла, не в силах поверить, что он сделает это здесь и сейчас. Но ведь она знала, что этот момент настанет, что рано или поздно он уедет так же внезапно, как появился.

Все скоро закончится. Он собирается проститься с ней и покинуть ее, теперь уже навсегда.

— Грейс, я люблю тебя.

— Что ты сказал? — чуть слышно прошептала она.

— Я сказал, что люблю тебя.

Она растерянно моргнула и слегка тряхнула головой. Нет, этого не может быть.

— Это правда, — подтвердил он, как будто почувствовал ее недоверие. — Более того, я не собираюсь уезжать. Хотя по твоим глазам вижу, что ты этого ждешь. И тебе не удастся так легко бросить меня, как в первый раз. Я остаюсь, нравится тебе это или нет. Конечно, ты все еще не веришь мне и твои сомнения когда-то были справедливыми, но только не теперь.

Грейс не могла ни шевельнуться, ни заговорить. Он ласково погладил ее по щеке.

— Ты единственная женщина, к которой я стремлюсь, единственная, кого я хочу. Что бы ты ни думала о моей встрече с Филиппой Стоктон, я был тебе верен тогда и верен сейчас. Я не могу доказать это на словах, как не могу заставить тебя поверить в мою любовь. Но я докажу это, если даже мне понадобится для этого вся оставшаяся жизнь. Нет, успокойся, я не требую от тебя немедленного ответа. Просто хотел, чтобы ты знала о моих чувствах и о том, что я собираюсь бороться за тебя, Грейс. Ты любила меня когда-то. Я буду ждать и надеяться, что все вернется.

Джек снова поцеловал ее, легко, бережно.

— А тем временем я стану заботиться о тебе и ребенке. Мы будем жить вместе, где ты захочешь, только не проси меня уехать, уйти из твоей жизни. Я уже пытался, и это чуть не убило меня. Лучше смириться с твоим равнодушием, чем потерять тебя.

Он подошел к своему прикроватному столику. Вернувшись, протянул ей на ладони подвеску в форме сердца.

— Я хранил ее. Можно сказать, она стала моим талисманом. Всегда ношу ее с собой, но хочу отдать тебе, если ты возьмешь. Будешь ты ее носить или нет, она принадлежит тебе.

— Спасибо, — прошептала она, принимая украшение.

Джек с нежной улыбкой поцеловал ее в лоб.

— А теперь хватит пустых разговоров. Сейчас ты оденешься, я закончу бриться, и мы вместе позавтракаем. Затем я должен встретиться с двумя местными фермерами.

— Для чего? — удивилась Грейс.

— У меня появилась идея разбить фруктовый сад на полях, оставшихся под паром. Возможно, ты не знаешь, что с южной стороны к этому дому подступают еще несколько сот акров земли. Это наша земля, Я думаю, она может принести нам дополнительный доход и обеспечить работой местных жителей.

— Какой же ты умный!

— Я рад это слышать, — улыбнулся Джек. — А теперь ты должна одеться, дорогая. Впереди у нас целый день.

Они мило позавтракали, даже не упомянув неожиданное признание Джека и тот факт, что она ему не ответила.

После, завтрака он ласково попрощался с нею и отправился к своим фермерам. А Грейс решила, что ей следовало бы погулять на свежем воздухе, и направилась вдоль обсаженной деревьями тропы, ведущей к деревне.

Она сказала миссис Макки, что далеко не пойдет, и пообещала сразу вернуться, если ощутит головокружение или тошноту. Но чувствовала она себя прекрасно. Во всяком случае, физически.

Что же касается ее эмоционального состояния...

«Я люблю тебя, Грейс».

Но действительно ли он имел в виду то, что сказал?

А если да, то почему столько времени ждал, чтобы произнести эти слова? Почему сегодня, а не вчера? На прошлой неделе, в прошлом месяце или году? Может, сам еще до сих пор не осознавал своих чувств?

А может, давно знал, что любит ее, но опасался быть отвергнутым?

Существовала и другая вероятность, наиболее правдоподобная и наименее удовлетворительная: он сказал это только из-за ребенка.

Может, на самом деле он любил их будущего наследника, а заодно и ее тоже — в качестве милостивого дополнения к своим обязательствам.

Год назад она бы парила в воздухе от его признания, не спрашивая, правда ли это. Но теперь она уже не та наивная девушка и, к своему огорчению, ждет от него большего, чем просто слова. А какое еще доказательство мог он предоставить? Но ведь Джек сказал, что будет стараться оправдать ее доверие.

Правда, для этого требуется время.

Может ли она ждать? И как долго? Отважится ли снова рискнуть? Да и как она может не верить ему, если он ее муж и отец ее ребенка? Как она может отвергнуть надежду на счастье, если сама любит его и всегда будет любить?

Но сможет ли она верить ему? Сможет ли отдать ему сердце?

Не зная, ведет ли ее тропа к дому и Джеку, она повернула назад.

Глава 28

Каждое утро, здороваясь с нею, Джек теперь говорил три важных слова: «Я люблю тебя».

И каждый вечер у двери ее спальни он снова повторял их. Нежно целовал ее и потом ложился в свою одинокую постель.

Муж баловал ее, каждый раз принося маленькие трогательные подарки — то набор колонковых кисточек для рисования, то несколько гладких плоских камешков, которые, по его словам, будут замечательно скользить по воде пруда.

Каждый день был отмечен новой радостью и новым опытом. Когда Грейс жаловалась, что набирает вес, Джек говорил, что она становится еще красивее. Женщины, которые готовятся стать матерью, излучают свет, и теперь его жена сияет ярче солнца.

Грейс поняла, что он ухаживает за нею, соблазняя, как делал в те счастливые дни в Бате. Но вкладывал ли он в это душу? Или ей просто хотелось этому верить?

К середине октября она так и не ответила на этот вопрос. Погода стояла необычайно теплая для осени, цветы продолжали радовать глаз, и она решила порисовать в саду. Возможно, это последний шанс до будущей весны. Пока Джек находится в деревне, Грейс как-то отвлечется.

В последнее время по настоянию Джека и Терренса она возобновила работу над альбомом с цветами. Она получила от своего издателя письмо, где тот выражал радость по поводу ее беременности, а также поделился с ней последними лондонскими новостями. Он сообщил о планах расширить дело с новым партнером, о том, как в последнее время счастлив. Подтвердил, что высоко ценит ее работу, Грейс всегда будет радушно встречена в издательстве «Кук и Джонс» и просил сообщить, когда она закончит следующий альбом.

— Конечно, ты должна рисовать! — заявил Джек. — Будет преступлением, если ты этого не сделаешь.

И вот теперь, сидя в саду и тихо напевая, Грейс смешала желтую краску с синей, затем легкими мазками нанесла полученный оттенок зеленого на акварельную бумагу. Она сделала паузу, чтобы вглядеться, что же у нее получилось, и начала рисовать гвоздики.

— Очень красиво, прекрасная картина... если мне позволено так выразиться.

Оглянувшись, Грейс увидела садовника. Квадратной фигурой и лысиной на макушке он всегда напоминал ей монаха. Говорили, что у него двенадцать детей и двадцать два внука. И когда он только успевает заниматься делом? Хотя, как она давно заметила, у садовника были просто волшебные руки: все, к чему тот прикасался, начинаю пышно расти и цвести.

— Добрый день, мистер Потсли. Идете ухаживать за растениями?

— Вы правы, миссис... ваша светлость. Хотя я бы появился раньше, если б знал, что вы тут. Самые красивый цветок в саду — это вы, миледи, — сказал он и дружески подмигнул.

Грейс засмеялась, не обращая внимания на его безобидную фамильярность. Просто такая манера общения была присуща ему, так же как обаяние — Джеку. Оба не могли себя изменить.

— Не стану отвлекать вас от работы. Уверена, у вас ее достаточно в такой погожий день.

Садовник согласно кивнул:

— Именно так. И у вас тоже. Ведь цветы не выдержат первых морозов. А вы, как посмотрю, рисуете гвоздики.

— Да, диантусы.

Старик пожал плечами:

— Я называю их гвоздиками. Знаю ноготки, жимолость, шток-розы. Они уже отцветают, не такие выносливые, как остальные. Даже удивительно, что так долго продержались. Может, вам бы сначала их нарисовать?

— Пожалуй. Кажется, диантусы получились неплохо.

Улыбнувшись, садовник снова покачал головой:

— Вы говорите прямо как его светлость. Он всегда называет растения причудливыми словами.

Как интересно! Без сомнения Джек обсуждал с мистером Потсли кое-что другое, а не цветы.

— Зато я умею их выращивать, хоть и не знаю, как они правильно называются, — гордо сказал мистер Потсли.

— Да, — с улыбкой согласилась Грейс. — И у вас прекрасно получается, могу добавить.

— Спасибо, миледи. — Он вдруг отвел взгляд, словно похвала смутила его. — Делаю, что в моих силах.

— Очевидно, вы большой мастер, настоящий профессионал. Редко увидишь такой замечательный сад с огромным выбором растений. Когда я нахожусь здесь, у меня всегда поднимается настроение. Думаю, прежние владельцы чувствовали то же самое.

Мистер Потсли нахмурил седые брови:

— Нет, мэм. Это вряд ли. Хотя при Честерах я не работал.

Грейс удивилась:

— О, я думала, вы здесь давно.

— Нет, всего несколько месяцев, когда его светлость купил поместье. Раньше садовник здесь не требовался.

— Почему?

— Да тут и сада-то не было, одно название. Росли деревья, кое-какие невзрачные кусты, а цветочные грядки были в запущенном состоянии. Честеры говорили, природа сама должна о себе заботиться. Дескать, что выросло, то и хорошо.

— Значит, это вы навели здесь порядок?

— Убрал всю чахлую растительность, вот и все. Это его светлость захотел, чтоб сад был чудом. А если я не могу что-то вырастить сам, то должен отыскать рассаду и саженцы. Он хотел, чтоб для каждого сезона были свои растения. Когда я скромно заметил, что ему это дорого обойдется, ваш муж сказал, что его это не волнует. Не такие уж расходы, чтоб экономить, это его подлинные слова.

Грейс отложила кисть.

— И вы распланировали сад?

— Нет, всю работу выполнил его светлость. Рисунки, списки растений, цветов, место, где хотел их посадить. Я сам видел план с его замечаниями, а мне он дал копию с обычными названиями, чтоб я не ошибся. Потом спросил меня: понравится ли сад леди? Я ответил, что такой одобрила бы сама королева.

Боже, и все это сделал Джек? Задолго до того, как она узнала об этом доме?

— И знаете, что ответил его светлость?

— Нет, — чуть слышно прошептала Грейс. — Что же?

Мистер Потсли улыбнулся:

— Он сказал, что ему безразлично, понравится ли сад королеве. Единственная женщина, которая имеет для него значение, — это его жена. Если этот сад заставит ее улыбнуться, пояснил он, тогда мои усилия будут иметь смысл.

Джек сделал это для нее!

— Должно быть, это особенная женщина, — заметил я. А он в ответ заявил, что лучше не бывает. И вижу, ваш муж прав. Вы такая красивая, миледи, право слово. Вот почему его светлость чувствует себя счастливым. Я никогда не видел такого влюбленного мужчину, как ваш супруг. Да вы и сами должны знать, как он любит вас и ребенка, которого вы носите.

— Да, — прошептала Грейс. — Я уверена в этом.

Через минуту, словно почувствовав, что ей надо побыть наедине, старик повернулся и ушел в глубину сада. В горле у нее образовался ком, и она заплакала.

А потом засмеялась от радости.

Ничего не получается, думал Джек, направляя лошадь к дому Грейс. Он уже столько времени находится в Кенте, а ни ее доверия, ни ее расположения не завоевал. Но эти чувства нельзя навязать силой, и он пока не убедил жену в своей искренности. Тем не менее пойдет на все, чтобы сделать это, сколько бы времени ему ни понадобилось.

А вдруг этот день никогда не придет?

Не может быть! Любовь способна творить чудеса.

Грейс дала ему пусть слабую, но все-таки надежду, когда попросила не уезжать. И они снова жили вместе, хотя это был только платонический союз. Он провел столько бессонных ночей, зная, что Грейс находится в соседней комнате, и будет спать один, пока она сама не позовет его в свою постель. А учитывая ее беременность, это продлится долгие месяцы.

И все же он рад, что они рядом.

Теперь он будет ждать и надеяться, что она впустит его не только в свой дом, но и в свое сердце.

Джек передал гнедого конюху и вошел в дом. Отбросив грустные мысли, собрался идти наверх, чтобы переодеться, когда его остановила служанка. Она с робкой улыбкой сделала реверанс.

— Ее светлость желает, чтобы вы присоединились к ней в саду, милорд.

— Хорошо. Сейчас же пойду туда.

— О нет, она ждет вас в шесть часов, милорд. Не раньше!

Джек удивленно спросил:

— А в чем, собственно, дело?

— О, я не знаю, милорд. Ее светлость просто велела передать вам это, и больше ничего. Извините, но мне пора идти. Миссис Макки будет недовольна, если я задержусь.

— Боже тебя упаси рассердить нашу экономку!

Служанка замерла, явно не понимая его.

— Иди, — улыбнулся ей Джек.

Девушка с облегчением сделала реверанс и быстро исчезла.

Странно, подумал он, скрестив руки на груди. Сейчас начало шестого, скоро солнце зайдет, так почему Грейс хочет видеть его в саду именно в это время?

Неожиданно Джек вспомнил другую встречу, в другом саду. Тогда, в Брэберне, она сказала, что выйдет за него, если он купит ей этот дом, а позже они будут жить раздельно.

Значит, она, в конце концов, приняла какое-то решение? И если так, предпочла ли Грейс свободу дальнейшей жизни с ним?

Глава 29

Сад мерцал от множества ароматных восковых свечей, расставленных на поляне. В центре стоял ее стол для рисования, теперь накрытый белой скатертью, украшенный фарфором, хрусталем и серебром.

На столе тоже горели свечи. Красные, розовые и кремовые цветы в изящной вазе добавляли приятную цветовую гамму, как и великолепный золотисто-оранжевый закат на горизонте.

Часы в доме пробили шесть раз. Она надеялась, что Джек не опоздает и не пропустит чудесное зрелище, устроенное самой природой.

Грейс подумала, не послать ли за ним слугу, но все и так уже решили, что она ведет себя довольно странно, пока выполняли ее необычные требования. Поэтому не стоит давать им лишний повод для пересудов.

Услышав шаги мужа, она с радостной улыбкой повернулась к нему.

— Что все это значит? — нахмурился Джек.

Его неприязненный тон удивил Грейс, но она не позволила омрачить ее хорошее настроение.

— Обед! Я подумала, что будет замечательно поесть на свежем воздухе при таком красивом закате.

Джек посмотрел на небо:

— Солнце быстро зайдет, и станет темно.

Ее улыбка слегка погасла.

— Но появятся звезды. Свечи и звезды — изумительное сочетание.

— Не в октябре. — Джек скрестил руки на груди. — Обедать на воздухе в это время года слишком холодно.

— Не думаю. Погода сейчас очень теплая, мы даже не заметим прохладного ветерка.

Он молча смотрел на закат.

Что с ним? Почему он так раздражен и несговорчив? Наверное, просто голоден, сказала она себе. Возможно, вкусная еда оправит ему настроение.

— Не пора ли нам приступить к обеду? — с улыбкой предложила Грейс. — Я думаю, лучше всего начать с супа.

На миг ей показалось, что он собирается уйти в дом. Но Джек выдвинул для нее стул, помог ей сесть и занял место напротив.

По ее знаку появились слуги. Один налил вино Джеку и лимонад ей, второй разливал суп. Затем оба исчезли.

Струйки пара поднимались над тарелками, и Грейс приступила к еде.

— О, вкусно. Томатный, один из твоих любимых.

Молча съев несколько ложек, он взглянул на нее:

— Лучше ешь поскорее, а то через две минуты суп остынет.

— Джек, ты выглядишь расстроенным. Что-нибудь случилось?

— Нет, с чего ты взяла? — Он уткнулся в тарелку.

— Ты ездил в деревню. Ничего плохого не произошло?

— Там вроде все в порядке.

— Я рада.

— Твой суп остыл? — спросил он, кладя свою ложку в пустую тарелку. — Почему ты не ела?

— Мне... просто не хочется. Может, перейдем к следующему блюду?

— Не возражаю.

Напряжение нарастало. Что-то непредвиденное произошло с Джеком, только он не хотел ей ничего говорить. Минут через пятнадцать Грейс надоело смотреть на его надутое лицо, и она встала.

— Ты вся дрожишь, — заметил он. — Не следовало так долго находиться на воздухе вечером.

— Да, ты прав, — сказала Грейс, чувствуя подступающие слезы. — Это была глупая затея.

— Тогда зачем ты все это придумала? Чтобы смягчить удар?

— Какой удар? О чем ты? Я лишь пыталась сделать что-то необычное, праздничное, а ты все испортил. — У нее внезапно полились слезы.

— Боже, ты плачешь?

— Нет! — крикнула она. И громко зарыдала.

Джек обнял ее, прижал к себе.

— Прости меня, прости, — шептал он. — Конечно, я немедленно уеду, если ты этого хочешь. Только не плачь.

— Уедешь? — всхлипнула Грейс, подняв голову. — Ты считаешь, что я этого хочу?

— А разве нет? Разве ты устроила этот прощальный обед не в честь того, что отсылаешь меня отсюда?

— И мысли такой не было. Поэтому ты так ужасно вел себя?

— Прости. Я был в дурном настроении...

— Ты сердишься на меня, а ведь без всякого повода. Иногда, Джек Байрон, ты бываешь полным идиотом. — Грейс отступила и вытерла заплаканное лицо. — Сегодня вечером я хотела сказать, что люблю тебя. И верю, что ты любишь и всегда любил меня. И что я прощаю тебя за все.

— Правда?

— Да. Я подумала, что будет так романтично устроить обед в саду, который ты специально посадил для меня! Мистер Потсли рассказал, как ты старался, чтобы мне все здесь понравилось, и я поняла... ты никогда бы этого не сделал, не любя меня. Я хотела сказать тебе все это после обеда, но...

— Но я все испортил. — Джек снова притянул ее к себе. — Ты права, дорогая. Я идиот. Тупой болван, который делает нелепые заключения. Сможешь ли ты простить меня? Вторично?

— Не должна бы. Особенно после сегодняшнего. Но, так и быть, сделаю это, потому что люблю тебя.

— Спасибо, родная, — улыбнулся Джек. — Я боялся, что никогда уже не услышу от тебя этих слов.

— Я никогда не переставала тебя любить, — шепотом призналась она. — Даже когда ненавидела. А порой даже готова была тебя убить.

Он засмеялся и еще крепче обнял ее.

— Ты моя дорогая, любимая жена. Мой друг, — говорил он, подчеркивая каждое утверждение поцелуем. — А теперь пойдем в гостиную, сядем у камина и приступим к десерту.

— Вообще-то я бы предпочла пойти наверх.

— О, — разочарованно произнес он. — Если ты устала, то, конечно, должна отдохнуть.

— Кто сказал, что я устала? — Грейс обняла его за талию. — Я просто хочу пойти наверх. С тобой.

— В самом деле?

— Конечно. Итак, чего мы ждем? Или вы потеряли свою форму, милорд? — добавила она с соблазнительной улыбкой.

— Ах, вот как ты считаешь? Ну, смотри!

Завладев ее ртом, Джек привел ей доказательства, которых Грейс так долго ждала.

— Что ты теперь скажешь?

— Потрясающе! — выдохнула она.

После очередного поцелуя муж взял ее за руку и повел в дом. Игнорируя любопытные взгляды слуг, они заторопились наверх. Джек привел ее в свою спальню, запер дверь и потом задернул шторы.

— Все эти недели я воображал, как ты будешь здесь, в моей постели. Особенно после твоего визита... первого и единственного. Ты даже представить себе не можешь, какие фантазии рождались у меня в этой комнате!

Улыбнувшись, Грейс бросила шаль на стул.

— Могу себе представить. Но я чувствовала себя очень одинокой.

— Больше этого не будет никогда. Теперь нас ничто, не разлучит. — Его взгляд остановился на подвеске. — Ты носишь ее?

Грейс коснулась аметистов, затем провела кончиком пальца по фарфоровой миниатюре с садом.

— Верю, что это подарено с любовью.

— Да, хотя я был настолько слеп, что многого не понимал. И должен просить у тебя прощения.

Грейс положила руку ему на грудь в области сердца.

— Ты правда носил эту вещицу с собой, когда мы расстались?

— Постоянно. Это позволяло мне чувствовать себя ближе к тебе.

— А я хранила твой носовой платок, хотя не собиралась тебе говорить об этом.

— Мы совсем потеряли голову. Оба. — Джек поцеловал ее.

— Скорее всего.

— А теперь не обнажиться ли нам, что скажешь?

Засмеявшись, Грейс позволила ему раздеть ее. И только оказавшись перед ним в одной тонкой рубашке, вдруг оробела.

— Что случилось? — Он нежно приподнял ей подбородок и заглянул в глаза. — Ты сделалась застенчивой?

— Просто гораздо полнее, чем ты видел меня в последний раз.

— Ну что ж, этому можно только порадоваться. Ведь ты стала еще прекраснее.

— А вдруг тебе...

— Не понравится, как ты выглядишь? Это невозможно.

Увидим, подумала она.

Но глаза у него потемнели от желания, руки осторожно изучали ее новые формы, ласково касались грудей, которые увеличились в размере.

— Боже мой, Грейс, ты просто изумительна!

Она расслабилась, к ней вернулась уверенность.

— Думаю, на вас слишком много одежды, милорд.

Джек оглядел себя.

— Полагаю, ты права.

Лежа на простынях, Грейс смотрела, как он торопливо раздевается, и улыбалась.

Муж прижался к ней всем телом, но был чрезвычайно нежен, лаская ее. Она дрожала в ожидании, когда он ею овладеет. Грейс так любила его, зная теперь, что он отвечает ей тем же.

— Боже, Джек, как я скучала по тебе.

— И вполовину не так, как я. Могу поспорить.

Она обняла его за шею и одарила долгим, страстным поцелуем.

— Может, заключим пари? Согласен?

— Конечно. А поскольку выигрыш — это ты, любовь моя, я сделаю все, чтобы завоевать тебя. Но возможно, миледи, вам требуется доказательство?

— Безусловно! — промурлыкала она.

Эпилог

Кент, Англия

Конец февраля 1811 года

— Тебе нужно что-нибудь, дорогая? — спросил Джек.

— По-моему, все прекрасно, — ответила Грейс, сидевшая напротив в мягком кресле.

— Может, принести еще одно одеяло? Я не хочу, чтобы ты мерзла.

— Спасибо, мне тепло, — сказала она, скрывая нежную улыбку.

В гостиной было тепло и комфортно, ярко пылал камин, рядом уютно устроился Лютик, вылизывая рыжую шерстку.

— Ты не голодна?

— Я же только час назад съела целую огромную тарелку бутербродов. Неудивительно, что я такая же большая и круглая, как один из тех воздушных шаров, о которых Дрейк говорил на праздниках. Если съем еще что-нибудь, то просто лопну.

Джек укоризненно взглянул на жену:

— Глупости! Ты уже на восьмом месяце, тебе полагается быть полной. А что до аппетита, ты ведь ешь за двоих, поэтому не беспокойся о своей фигуре, она прекрасна. Каждое утро, когда просыпаюсь и вижу тебя рядом, говорю себе: какой я счастливец!

Грейс чуть не растаяла от удовольствия.

— Тебя, правда, не беспокоит, когда я всю ночь толкаюсь и ворочаюсь?

— Ничуть!

— Ты мог бы спать в твоей прежней спальне.

— С какой стати? Я хочу быть с тобой.

Да, он был нужен ей, ведь она так сильно его любила.

— У тебя опухли щиколотки. Может, устроишься поудобнее?

Приподняв юбку, Грейс показала ему кучу подушек у себя под ногами.

— Видишь, я избалована, как принцесса. Если, конечно, она окажется в интересном положении.

— Раз тебе ничего не нужно, можно я поцелую тебя?

— Кто же тебе запрещает?

Она закрыла глаза, прижавшись к мужу. Каждый его поцелуй всегда был восхитительным, как первый, каждая ласка была новой и особенной.

Подавляя желание, Джек отстранился, и тут их ребенок проявил такую активность, что ее уже невозможно было не заметить.

— Это наш наследник буянит? — улыбнулся Джек.

— Да. По крайней мере, он не колотит меня по ребрам, как прошлой ночью.

— А вдруг это наследница? И такая же упрямая, как ее мама. Твердо знает, чего хочет.

— Почему ты уверен, что будет девочка? Ты не хочешь сына?

Джек погладил ее по животу.

— В общем-то, мне все равно. Прекрасно и то и другое.

— Значит, ты не возражаешь, если я буду рожать тебе одних дочек?

— Я буду счастлив закончить свою жизнь в окружении толпы прекрасных леди Байрон.

— Не надейся, что их будет так много!

— Я как-нибудь уговорю тебя, — прошептал Джек.

В дверь постучали.

— Извините, милорд, миледи, — произнесла служанка, делая реверанс. — Простите за беспокойство, но только что принесли почту. И пришел посыльный.

— Можешь положить на стол, — не оборачиваясь, сказал Джек и спросил, когда девушка вышла. — Так на чем мы остановились?

— На твоих мечтах о продолжении рода, дорогой!

— Прекрасно. Тогда я займусь почтой.

— Возможно, есть весточка от Кейда? Интересно, Мег еще не родила? Это может произойти со дня на день.

— Она под бдительным присмотром в Брэберне, где и тебе следовало сейчас находиться.

— Они с мужем жили в Нортумберленде и очень беспокоились, как бы во время родов их не застигла снежная буря. Мег говорила мне на Рождество, что хотела бы остаться дома, но Кейд бы очень переживал. Особенно если бы доктор не смог приехать вовремя. Поэтому и решили провести несколько месяцев в Брэберне.

— Мне тоже надо было настоять на этом, рядом была бы семья, готовая тебе помочь.

— Мне вполне достаточно тебя.

— Я имею в виду женщин.

— Здесь будет миссис Макки и акушерка. Я знаю, мужчины не должны присутствовать при родах, но так хочется, чтоб ты был со мной.

— Не беспокойся. Я буду рядом, хотя вряд ли от меня слишком много пользы.

— Я могу держать твою руку.

— И сжимать ее так сильно, как пожелаешь.

Грейс улыбнулась:

— Конечно, Брэберн прекрасен, но я хочу, чтобы наш ребенок родился здесь. В нашем доме, который ты выбрал для меня.

— Главное, чтобы ты была счастлива. А в Кенте, в Лондоне или где-нибудь еще, не важно. Для меня дом там, где ты. — Джек с любовью посмотрел на жену и пошел за почтой.

Вернувшись в свое кресло, он стал просматривать корреспонденцию.

— Там есть письмо от Кейда? — спросила она.

— От Эдварда.

— Открывай быстрее.

Джек пробежал письмо и улыбнулся:

— Мег родила. Мальчика. Двадцать первого. Они еще не дали ему имя. Как только решат, сразу сообщат. Очевидно, Кейд был просто не в состоянии написать сам. Его жена рожала почти девятнадцать часов, он весь извелся от беспокойства. Но теперь мать и ребенок чувствуют себя прекрасно, оба здоровы и счастливы.

— Я так рада. Что он пишет еще?

— Очень помогла мама. Всех успокаивала. Она просит сказать тебе, что если ты не родишь в следующие две недели, а Мег с ребенком будут хорошо себя чувствовать, то навестит нас.

— У тебя чудесная мать! Конечно, ты должен написать, что мы будем очень рады ее приезду.

Джек кивнул. Он тоже беспокоился, хотя для этого не было причин. В следующем месяце у них появится ребенок. Но Грейс знала, что будет чувствовать себя увереннее рядом с опытной женщиной, которая поддержит и всегда даст совет.

— Боже, я не могу поверить этому, — заявил Джек взволнованно.

— О чем ты, дорогой?

— Мой брат собирается жениться!

— Ты имеешь в виду Эдварда?

— Он пишет, что и ему пора обзавестись супругой.

— Ну и прекрасно! Полагаю, во время светского сезона он без труда найдет себе подходящую невесту.

— Уже нашел. Они, оказывается, помолвлены много лет.

Грейс в изумлении смотрела на мужа.

— Эдвард надеется, что летом мы сумеем приехать в Лондон, чтобы познакомиться с его избранницей. Если, конечно, к тому времени наш ребенок сможет перенести путешествие.

— Все будет в порядке, — кивнула Грейс. — Мое любопытство не позволит мне остаться дома.

Посмотрев друг на друга, они улыбнулись. Потом она зевнула, и Джек сразу отложил письмо.

— Тебе нужно поспать.

— Я не хочу.

— Ночью ты почти глаз не сомкнула. — Он помог ей встать с кресла. — Осторожнее, миледи. Я уложу вас в постель.

— Почему эти слова звучат так двусмысленно, когда их произносишь ты?

— Просто твой муж крайне неприличный человек. — У него были достаточно длинные руки, чтобы обнять ее огромный живот и притянуть к себе для поцелуя. — Тебе ведь это нравится?

— Еще как! Я люблю тебя, Джек Байрон.

— Я тоже люблю тебя, Грейс Байрон.

— Знаю. Ты каждый день не устаешь доказывать, насколько сильно, А теперь, милорд, пора приниматься за дело: укладывайте меня в постель.