Едва выйдя из полицейской машины у здания управления, Фогг окликнул человека, стоявшего на ступеньках у входа.

— Как это мило с вашей стороны, Оливер, — вы опередили нас. Наверно, делали добрых семьдесят миль в час!

— Всегда рад быть полезным другу, — ответил тот степенно, словно актер в роли епископа.

Он подошел к Фоггу и сыщикам. Это был известный адвокат мистер Оливер Фентон-Лобби, бывший генеральный атторней, сухопарый пожилой человек, седой, с глубоко сидящими темными глазами. В строгом темном костюме и черном котелке он выглядел очень внушительно.

— Добрый вечер, мистер Филдс, — сказал он. — Куда вы ведете моего друга?

— У нас есть к нему несколько вопросов.

Мистер Фентон-Лобби кашлянул.

— Понимаю, — сказал он. — Вы не возражаете, если я пойду с вами, мистер Филдс?

— Боюсь, что не могу разрешить вам присутствовать, мистер Фентон-Лобби, — ответил Филдс, с вызовом глядя на адвоката, представлявшего интересы самых богатых людей в стране. — Существует твердое правило: адвокат не имеет права присутствовать при допросе полицией человека, подозреваемого в серьезных преступлениях.

— Несмотря на все мое уважение к вам, мистер Филдс, я вынужден возразить. Я думаю, что имею право присутствовать при допросе моего клиента.

— А я говорю, что нет.

— В инструкции сказано очень отчетливо: во время допроса его клиента допускается присутствие адвоката. Кроме того, там указано, что при допросе может быть задано только определенное количество вопросов, — многозначительно добавил он.

— Покажите мне эту инструкцию, мистер Фентон-Лобби, — высокомерно сказал Филдс.

Однако знаменитый адвокат не имел при себе инструкции.

— Боюсь, что оставил свой экземпляр в конторе, — сказал он. — Может быть, вы разрешите мне взглянуть на ваш, мистер Филдс?

— У меня нет при себе инструкции, — ответил старший инспектор. — И не знаю, где она, — резко добавил он, твердо решив не оказывать услуг Фентону-Лобби. Он давно взял себе за правило не помогать защитникам.

Мистер Фентон-Лобби взглянул на Браммела.

— Уверен, что у вас эта инструкция при себе, инспектор, — сказал он не без иронии.

— Ошибаетесь, мистер Фентон-Лобби, — ответил Браммел. — Она мне ни к чему. Только помеха в нашей игре, — он усмехнулся. — В этом мы похожи на вас, юристов: к чему нам таскать с собой законы!

Мистер Фентон-Лобби вежливо улыбнулся.

— Ну что ж, не беда, джентльмены, — сказал он. — Уверен, что комиссар позволит мне заглянуть в его экземпляр, — добавил он учтиво.

Он первым вошел в управление и направился к лифту, чтобы подняться к комиссару, а Филдс, Браммел и один из младших сыщиков повели Фогга в подвальный этаж. Комната для допросов напоминала длинную, узкую камеру. Высоко в стене, так, что рукой не достать, светлело забранное решеткой крошечное оконце. Фогг мог бы увидеть в нем несколько звездочек, если бы взглянул вверх. Но он не поднимал глаз. Филдс велел ему сесть за стол и объяснить записи в гроссбухе.

— Попробуйте наконец придумать что-нибудь правдоподобное, Фогг, — сказал он с издевкой.

Но Фогга не так-то легко было вывести из себя. Он тянул время, медленно проглядывая первую страницу. Она была разграфлена на три колонки. В первой стояли различные буквы, во второй — номера и в третьей — суммы денег, например: А… 2… 17-7-4.

Фогг объяснил, что буквы обозначают фамилию лица, продавшего данную вещь, номер — магазин, где она была куплена, а в третьей колонке значится выплаченная за нее сумма.

— Вы говорите, что ваш главный управляющий прислал вам эти гроссбухи. Но что же вы можете в них понять, если вы сами не покупали?

— Сейчас объясню, старший инспектор, — ответил Фогг. — Дело обстоит так: каждую неделю я получаю из моих шести магазинов подробный отчет. Там записаны фамилии всех, кто продавал драгоценности. А когда записи переносятся в эти гроссбухи, вместо фамилий ставятся только буквы — для экономии времени. Мы имеем дело всего лишь с несколькими крупными дельцами, которые продают нам товар постоянно. Поэтому в книгах преобладают буквы, обозначающие этих дельцов, если не считать некоторых случайных покупок. Фамилии наших постоянных поставщиков я помню. Ключ у меня в голове. Вот когда на помощь приходит память. Много умнейших людей изумлялись моей памяти. Мне не надо проходить курс пельманизма. Памяти я во многом обязан моим успехом. Конечно, без моей крошки…

Филдс в бешенстве прервал его.

— Продолжайте, у кого была сделана первая покупка? — спросил он, повысив голос.

Фогг снова опустил глаза на гроссбух. Он не видел первой записи — ее закрывал толстый указательный палец старшего инспектора. Фогг подождал, пока Филдс убрал руку. Затем он прочитал: «Б, 3, 5–2». Буква «Б» обозначает Дженкинса — нашего поставщика. Он не из крупных. Цифра 3 обозначает мой магазин на набережной. Управляющим там Том Миллер. Пять фунтов и два шиллинга — это он уплатил за вещь.

— Дальше…

— Теперь буква «Г». 5 — это мой магазин в центре. Самый большой. Вы проходили мимо него тысячу раз. В этом городе, да и во всей Австралии, равных ему нет. Да, 72 — это семьдесят два фунта.

— Вы не сказали нам, кого обозначает буква «Г»? Не сказали по каким-то особым соображениям?

— Да, не сказал? — Фогг умолк, словно ему трудно было выговорить имя.

Многозначительное молчание, подумал Филдс, обмениваясь понимающим взглядом с Браммелом.

— Хм, кто же это? — пробормотал Фогг. — Ах да, вспомнил. — Он обернулся и посмотрел на Филдса. — Это Норман Сим. У него как будто довольно крупная фирма. Я не очень хорошо его знаю, но он продает нам первоклассный товар и довольно много. Да, сэр. В большом магазине мы покупаем хороший товар. И цены мы даем тоже хорошие. Управляющим там Стэн Данн. Он же мой главный управляющий. Большой специалист. Был аукционистом на торгах драгоценностей.

Филдс вдруг вытащил из своего кармана ожерелье и кольца, взятые им с лотка, где у Фогга были отложены сомнительные покупки.

— А эти вещи вписаны в книгу? — спросил Филдс.

— Ах, моя бедная память! — сказал Фогг, листая страницы гроссбуха. — Если не ошибаюсь, они были куплены недавно. — Он стал водить пальцем по последней странице. — Вот они. За ожерелье он получил ровно сотню, за кольца — еще одну. Можете посмотреть, кто нам их продал. Снова Норман Сим. Купил эти вещи Стэн. Можете проверить.

Никаких Симов и Стэнов Филдс не видел. Он только видел, что вся эта книга — отлично разработанная система для обмана полиции. Гроссбухи были просто смехотворны.

— Какие еще сомнительные вещи продал вам этот Сим, мистер Фогг? — спросил он.

— Я показал вам все, что у меня было дома, — сказал Фогг. — Только эти вы опознали как украденные. Никаких других сомнительных вещей Сим нам не продавал.

Филдс пристально смотрел на него — он окончательно убедился в том, что Фогг болтун и негодяй. Положил украденные вещи в лоток только для того, чтобы спасти всю остальную добычу, и походя выдал Сима, да еще притворяется, что не собирался этого делать. То, к чему Филдс так нетерпеливо стремился — установить личность похитителя драгоценностей, — не вызвало в нем сейчас никаких эмоций. В другое время его взволновало бы это открытие, но острая неприязнь к Фоггу подавила в нем все другие чувства. Он мог бы вполне удовлетвориться сведениями, полученными от Фогга, но уже не мог остановиться: Фогга он тоже призовет к ответу, он уверен, что знаменитый ювелир ничем не лучше вора и убийцы.

— Между прочим, Фогг, почему ваш управляющий заподозрил, что эти вещи — краденые?

— Так сразу я не могу вам на это ответить, старший инспектор, — кротко ответил Фогг.

— Вы только что хвастались отличной памятью, а тут она вам вдруг изменила. Как же так?

— Даже самые умные люди иногда забывают какие-то мелочи, — обиженно сказал Фогг. — Разве вы сами никогда ничего не забываете, старший инспектор?

— Отвечать полагается вам, а не мне, — отрезал Филдс и свирепо кашлянул. — Надеюсь, в ваших магазинах есть подробные записи о всех покупках?

— Думаю, что да.

— Вы не уверены? — угрожающе спросил Филдс. — Но дома вы сказали нам, что каждую неделю получаете подробные отчеты.

— Да это так. Регистрационные книги хранятся в магазинах.

— Сегодня вечером я заберу их, — сказал Филдс. — И недельные отчеты тоже.

— Они должны быть там, если только их кто-нибудь не похитил за то время, что я беседую с вами.

— Вы это серьезно, Фогг?.. Может быть, нам лучше сейчас же доставить сюда мистера Данна, — Филдс повернулся к Браммелу.

— Стэна нет в городе. Он уехал в другой штат, — сказал Фогг.

— Когда?

— Вчера.

— Вы не просили жену позвонить ему и сказать, чтобы он исчез?

— О нет, мистер Филдс. Я бы никогда не стал просить крошку о таких вещах. Она никакого отношения к делам не имеет.

— Где же сейчас мистер Данн?

— Право, не могу сказать.

Филдс вдруг стукнул кулаком по столу.

— Вы лжете, Фогг! — закричал он.

— Нет, я не лгу, — возмущенно и горячо ответил Фогг. — Могу поклясться на Библии, я говорю правду. Да будет мне свидетелем господь бог.

Филдс глядел на него с отвращением.

— Вы врете с того самого момента, как мы вас увидели. Вы безнравственный и беспринципный человек, Фогг. Но теперь вам не выпутаться.

На этот раз Фогг ничего не сказал. С виду он был спокоен, но оглянулся вокруг, словно ждал кого-то или чего-то.

— Я доставлю сюда всех ваших управляющих, — сказал Филдс. — Я переверну вверх дном все ваши магазины…

Зазвонил телефон. Филдс раздраженно поднял трубку. Лицо его помрачнело, когда он услышал голос комиссара, который только что видел мистера Фентона-Лобби. Правда ли то, что ему рассказал Фентон-Лобби? Комиссар говорил и говорил, поминутно обрывая Филдса. Даже если мистер Фогг и купил краденые вещи, он не виноват — он же ничего не подозревал, говорил комиссар. Мистер Фогг не из тех людей, которых допрашивают в полиции; это всеми уважаемый человек, любитель спорта… Комиссар, который должен был вот-вот уйти в отставку, явно начинает страдать старческой болтливостью. «Сказать бы этому старикану, чтобы он заткнулся», — подумал Филдс.

— Лучше вам немедленно подняться ко мне, старший инспектор Филдс, — заключил комиссар неожиданно твердым тоном.

— Слушаюсь, сэр, — с трудом выговорил Филдс.

Избегая веселого взгляда Фогга, Филдс вышел из комнаты. Он все больше бесился. Красный от ярости, он беспрерывно нажимал кнопку лифта. Он не мог спокойно стоять на месте. Ему казалось, что лифт спускается слишком медленно, а потом еле ползет наверх, и он накричал на лифтера.

Проходя через приемную к кабинету комиссара, Филдс увидел Фентона-Лобби. Тот разговаривал с Адамом Фрэнсисом, королевским адвокатом. Этот тип был крупнейшим посредником среди бизнесменов города и попутно устраивал всякие темные делишки. Оба демонстративно отвернулись. Это явное пренебрежение еще больше взбесило Филдса.

Комиссар сидел в дальнем конце кабинета; пока разъяренный Филдс шел к его столу своими мелкими бесшумными шажками, он пристально смотрел на него. При виде Филдса комиссар окончательно вышел из себя. С седым ершиком волос и болезненно-бледным лицом он выглядел так, словно страдал тяжелым недугом.

— Вы заставляете себя ждать, старший инспектор Филдс, — неприязненно сказал он.

«Я не мог бы добраться скорее, даже если бы летел», — подумал Филдс, однако промолчал.

Комиссар не предложил ему сесть. Он заставил старшего инспектора сыскной полиции Фрэнка Россера Филдса стоять перед ним, словно мальчишку, которого ожидает нахлобучка. Он знал, что Филдс надеется занять его место, когда он выйдет в отставку. Комиссар не питал добрых чувств ни к одному из своих возможных преемников. В последнее время он не упускал случая дать Филдсу понять, что пока еще комиссар он.

— Старший инспектор Филдс, изложите мне, пожалуйста, вашу точку зрения…

Филдс начал рассказывать о беседе с Фоггом, не упуская ни малейшей детали. Комиссар нетерпеливо слушал, барабаня пальцами по столу.

— Старший инспектор Филдс, — сказал он, — когда вы доложили мне, что собираетесь посетить мистера Фогга, вы не объяснили мне, какие у вас есть основания подозревать его…

— По-моему, я сказал вам, что мы получили сведения из чрезвычайно достоверного источника, — сдерживаясь, ответил Филдс.

— От кого же?

Филдс колебался. Он не доверял комиссару.

— Боюсь, что я не смогу назвать вам имя этого человека, сэр, — соврал он. — Это было анонимное письмо. Но по некоторым деталям, упоминаемым автором письма, можно было заключить, что он хорошо знает преступный мир, и особенно скупщиков.

— Откуда вы знаете, что он не личный враг мистера Фогга?

— Это не меняет дела, — ответил Филдс. — Мы установили, что Фогг или его агент покупали у Бирюка краденые драгоценности.

— Управляющий мистера Фогга покупал драгоценности, не подозревая, что они краденые…

Это голословное утверждение побудило Филдса высказать все до конца.

— Сэр, — начал он, — я убежден, что Фогг сознательно солгал нам. Это жестокий, страшный человек…

— Не подсказаны ли ваши выводы личными чувствами? — неодобрительно прервал его комиссар. — Где факты? Чем вы подтвердите ваше мнение о мистере Фогге? На все ваши вопросы он ответил вполне откровенно. Он сказал вам, что его управляющий купил несколько сомнительных вещей. Разве он пытался что-то скрыть? Абсолютно ничего!

Усилием воли Филдс сдержал себя.

— Я утверждаю, сэр, — медленно сказал он, — что в его магазинах мы найдем большинство украденных ценностей.

— Но где же факты? — упрямо повторил комиссар. — Все это только ваши предположения, не больше. Такой опытный офицер, как вы, не должен делать выводы, не располагая фактами.

— Я не могу допустить такое беззаконие, — сказал Филдс, сердито глядя на комиссара.

— Прекрасно. Но дайте мне факты.

Он намеренно выводил из себя Филдса.

— Сэр, — сказал Филдс, — факты совершенно ясны. Фогг или его агент покупал драгоценности у Бирюка, зная, что они украдены. Фогг знает, что если мы обыщем его магазины, у нас в руках будут все улики. В своих управляющих он не уверен. Вот почему он велел уехать Данну. Мы сможем доказать, что Фогг — самый крупный скупщик краденого в нашем городе, я уверен в этом. Не случись убийства, мы бы так и не обнаружили его и ему бы ничто не грозило. Только убийство помогло нам раскрыть его имя. И теперь мы не должны допускать, чтобы он и впредь уклонялся от правосудия…

Комиссар насмешливо улыбнулся.

— Я так понял, старший инспектор: вы намереваетесь задержать его в любом случае, будем мы иметь улики или нет. Хотите упрятать его за решетку? А вы не боитесь, что нас призовут к ответу за незаконный арест? Одних подозрений мало…

— У нас есть все основания привлечь его к ответственности.

— Какие там основания, — пренебрежительно прервал его комиссар. — Признайтесь лучше, что у нас нет никаких улик против мистера Фогга.

— Мы добудем эти улики, если нам разрешат продолжить следствие и никто не будет вмешиваться.

Комиссар нахмурился. Еще немного — и он за себя не поручится…

— Никто и не мешал вашему расследованию, старший инспектор. Вы имели возможность допросить мистера Фогга. Он отвечал вам откровенно…

— За такой откровенностью прячется ложь, — заметил Филдс.

— Слова, старший инспектор. Одни слова. А вот факт: ведь он назвал вам человека, который продал ему краденые вещи.

— Фогг надеялся, что этим избавит себя от дальнейшего расследования.

Комиссар сделал нетерпеливый жест.

— Задержав похитителя драгоценностей, мы более чем исполним свой долг, — сказал он. — К тому же вы считаете, что он и убийца…

Всем своим существом Филдс восставал против этого — комиссар ясно намекал на то, что следствие против Фогга должно быть прекращено. Нет, он на это не пойдет!

— Если мы предадим суду только этого вора и убийцу, — горячо сказал Филдс, — количество преступлений в штате уменьшится ненамного. Фогт завербует себе новых воров и убийц, и они снова будут красть для него бриллианты. Корень зла — Фогг…

Комиссар вскочил. Он никому не позволит себя поучать, тем более Филдсу. Совсем забыл свое место, воображает, что он уже главный в полиции.

— Старший инспектор, — хрипло закричал он, — у вас нет абсолютно никаких оснований выдвигать такие дикие, необоснованные обвинения против мистера Фогга. Это всеми уважаемый гражданин, и я не позволю, чтобы он стал жертвой вашего пристрастного отношения только потому, что он поддерживает оппозицию. Я здесь для того, чтобы следить за соблюдением законности, а не играть в политический футбол!

Филдс не сразу смог заговорить. У него отнялся язык от этого чудовищного предположения. Подумать только: он хотел расправиться с Фоггом за то, что тот поддерживает оппозицию, которая часто критиковала сыскной отдел! Нет, это возмутительно, неслыханно! Никогда в жизни его так не оскорбляли.

— Я всегда стремился только к одному: честному и беспристрастному отправлению правосудия, — сказал он наконец.

Комиссар перегнулся через стол и закричал ему прямо в лицо:

— А я мешаю отправлению правосудия, да? Вы это хотите сказать?

Филдс вдруг опомнился. В кабинете стало так тихо, что отчетливо слышалось хриплое дыхание комиссара. Молчание длилось несколько мгновений. Филдс отступил. Он понял, что зашел слишком далеко.

— Сэр, — покорно начал Филдс. — Если я, сам того не желая, позволил себе какие-либо недостойные намеки, я приношу самые искренние извинения.

Комиссар мгновенно смягчился.

— Можете не извиняться, старший инспектор, — сказал он. — Я и не думал, что вы действительно считаете, будто я мешаю правосудию.

Комиссар сел, пытливо глядя на Филдса, который злился на собственную слабость.

— Садитесь, старший инспектор. Обсудим все спокойно.

Филдс нехотя сел и уставился в пол.

— Должен вам сказать, старший инспектор, даже если это не совсем приятно, — продолжал комиссар, — что вам не следовало привозить Фогга сюда. Вы допустили ошибку, и очень опасную. — Он сделал паузу, словно для того, чтобы Филдс прочувствовал его слова. — Я считаю, что с этой минуты вы должны сосредоточить все внимание на Симе. Уверен, что на этом пути вы добьетесь успеха. Сим, видимо, главная фигура. — Комиссар многозначительно кашлянул. — Не обязательно называть ему имя Фогга. Лучше его вообще нигде не упоминать… — Он снова помолчал. — И пусть вас не тревожат его управляющие. Магазины тоже не трогайте. Ничего там не найдете. Неудачные налеты могут иметь лишь самые неприятные последствия…

Он все говорил и говорил, предостерегая Филдса от непродуманных, поспешных действий. Филдс не отводил глаз от фотографии на стене: королева в окружении прежних полицейских комиссаров… Чего он болтает? И так уже все ясно. Филдс отлично знал, что от него требуется. Слава богу, не в первый раз! Филдс и сам, случалось, рекомендовал воздерживаться от действий, хотя они были бы вполне оправданными. Он отдавал себе в этом отчет; не так уж он безупречен. Но на сей раз Филдс не мог успокоиться. Это было такое вопиющее беззаконие, такая пристрастность! Он жалел, что не воспротивился комиссару. Но он уже капитулировал. Да и не мог иначе. Восстать против комиссара значило восстать против всего, во что он верил, отречься от власти, которой он присягал служить. Вся законность и порядок покоились на безукоснительном исполнении приказов. Он поступил правильно, убеждал себя Филдс. Правильно, да не совсем…

Филдс с ехидцей спросил:

— Украденные драгоценности вернуть мистеру Фоггу?

— О нет! — Комиссар притворился, что не заметил иронии. — Они в свое время будут возвращены законным владельцам.

— Слушаюсь, сэр, — сказал Филдс, поднимаясь со стула.

Но едва он покинул кабинет, как снова в нем вспыхнула ярость. Филдс метал сердитые взгляды на спешивших мимо подчиненных. Распахнув дверь комнаты для допросов, он остановился на пороге. Но Браммел и Фогг, поглощенные разговором о скачках, даже не обернулись.

— Вы можете идти, Фогг, — сказал Филдс, входя в комнату.

Альберт Огастес Фогг встал, улыбаясь.

— Благодарю вас, старший инспектор, — сказал он, отвесив почтительный поклон. — Я знал, что все кончится благополучно. Я понимаю, джентльмены, вы обязаны были исполнить свой долг. Не имею к вам никаких претензий. Долг есть долг. — Его жирное красное лицо стало серьезным. — Знаете ли, мне давно хотелось посмотреть, каково тут у вас, в полиции. Теперь я знаю. Должен сказать, пожаловаться мне не на что. Благодарю вас, джентльмены, за вежливое обхождение. Вообще для меня это был хороший урок. Отныне я буду следить, чтобы мои управляющие проявляли бо льшую осмотрительность. Мы не должны покупать краденые вещи. Даже сами того не ведая. — Фогг засмеялся. — Да, докапываться вы умеете, ничего не скажешь! Как это вы узнали, что я купил несколько краденых вещичек? Кто-то назвал мое имя? Или вы действовали наугад? Но вы, конечно, не скажете. Впрочем, это неважно. Я счастлив, что в конце концов вы поняли, что я не имею никакого отношения к тем ужасным преступлениям, которые терзают наш прекрасный город.

Браммел весело смотрел на краснолицего человечка в ярко-желтом галстуке. Филдс хмуро отвел глаза.

Фогг пошел к двери, но, не дойдя до нее, остановился и снова повернулся к сыщикам.

— Спокойной ночи, джентльмены, — сказал он. — Счастливых снов. Да, кстати, если я вдруг запамятую, — обратился он к Браммелу, — когда бы вы ни увидели меня на скачках, обязательно остановите. Я вам шепну, если у меня будет хорошая лошадка. Верьте мне и моим лошадям. Еще раз спокойной ночи.

Филдс вдруг перевел взгляд на него.

— Через день-два вы сможете забрать ваши гроссбухи, — сказал он.

— Держите их сколько угодно, старший инспектор, — ответил Фогг, выходя.

После его ухода Филдс наконец отвел душу.

— В жизни не видел такого негодяя, — сказал он.

— И все-таки умная бестия, — сказал Браммел и с завистью добавил: — Я слышал, у него полмиллиона. С такими деньгами жить можно.

Филдс немного успокоился.

— Комиссар, должно быть, звонил министру, прежде чем принять решение, — сказал он.

— У Фогга большие связи во всех партиях, — заметил Браммел.

— Но его партия пытается сбросить правительство, — сказал Филдс.

— Фогг говорит на таком языке, который другие партии тоже понимают, — продолжал Браммел.

Филдс вдруг сообразил, что ему, старшему офицеру полиции, не пристало заниматься критикой правительства.

— Я полагаю, что министр прислушался к совету комиссара, — сказал он. — А комиссара Фентон-Лобби убедил без труда. Фентон-Лобби убедит кого угодно. Говорит он всегда так, будто совершенно ни в чем не заинтересован — он, видите ли, защищает только интересы общества, а не клиентов, которые ему платят! Удивительно, как у него это получается!

— По-моему, его слушают потому, что он был когда-то генеральным атторнеем и снова может им стать, — сказал Браммел. — Он вхож и к главному прокурору, и к комиссару, и к теперешнему генеральному атторнею. Они время от времени оказывают ему услуги, и Фентон-Лобби отплатит им тем же, если снова займет прежний пост. Ни один адвокат не выиграл столько дел, сколько он. Это всем известно.

Все это правильно, подумал Филдс. Однако если он хочет стать комиссаром полиции и сумеет получить этот пост, ему тоже придется с милым видом выслушивать таких пройдох, как Фентон-Лобби. Тогда он тоже должен будет служить любым правительствам и любым министрам, даже тем, которых он лично презирает; придется выказывать всем им свою преданность. Такт, здравый смысл и политическое чутье — тоже необходимые качества для полицейского комиссара.

Филдс и Браммел вышли из комнаты. Разговор зашел о Симе.

— Надо взять его немедленно, — сказал Филдс. — С Фогга станется убрать его.

— Слишком рискованно, — сказал Браммел. — Сомневаюсь, чтобы он решился кого-то подослать к нему.

— Фогг не будет сидеть сложа руки, — ответил Филдс.

— Он скорее оставит Сима в покое, — сказал Браммел. — И если Сим действительно вор — а, видимо, это так, иначе Фогг не продал бы его, — он оправдает свое прозвище и ничего не скажет или скажет самую малость… Между прочим, Фрэнк, вы обратили внимание, как Фогг реагировал на ваши слова, что вор и убийца — одно лицо?

— Не заметил ничего особенного.

— Мне показалось, что он не принял это всерьез, — сказал Браммел. — Он, видимо, подумал, что вы его просто пугаете.

— Он и был напуган, — сказал Филдс.

— Сомневаюсь. Фогг знает, что вор не убивал миссис Тайсон.

Филдс пожал плечами.

— Скоро мы это выясним, Стюарт, — сказал он.