Если призадуматься, покажется весьма странным такой факт: от нескольких хорошо подобранных слов многие из нас (возможно, почти все) впадают в похожее на сон состояние и способны при этом на необычные умственные и физические достижения. Такая вот диковинка — напоминание об экстраординарных резервах и способностях человеческого мозга. Мне бы хотелось, чтобы читатель постоянно помнил: каждый из нас представляет собой гораздо больше, чем думает, и способен на большее, чем себе представляет. В книге подобного размера некоторые факты, касающиеся гипноза, от слишком частого повторения начнут казаться обыденными, не будучи таковыми на самом деле. И поскольку необычные феномены гипноза связаны с работой человеческого мозга, следовательно, мозг — ваш и мой — экстраординарен сам по себе.

Хотя моя главная цель — рассказать о гипнозе с исторической точки зрения, все же считаю полезным посвятить предварительную главу изгнанию ряда призраков и наведению некоторых мостов. Прежде всего, есть два заслуживающих внимания вопроса: что люди обычно думают о гипнозе и что он представляет собой в действительности?

 

Популярные концепции гипнотизма

Все слышали о Свенгали. Вы даже можете обнаружить его в словаре, ибо имя это вошло в английский язык и стало нарицательным. Мой словарь Чембера дает следующее определение: «Человек, который осуществляет полный контроль над разумом другого человека, как правило, со злым умыслом».

Жорж дю Морье, создатель Свенгали, в действительности был преуспевающим карикатуристом журнала Punch. Однажды в конце 1880-х годов он набросал сюжет для рассказа и показал своему другу, американскому новеллисту Генри Джеймсу. Джеймсу замысел очень понравился, и он сказал, что надо обязательно воплотить это в рассказ. «Но я не умею писать!» — запротестовал дю Морье и попытался переложить задачу на Джеймса. Генри Джеймс, в свою очередь, отказался под предлогом, что такой сюжет — слишком ценный подарок, и пришлось дю Морье самому поведать историю, которая была опубликована в 1894 году под названием «Трилби».

В «Трилби» рассказывается о девушке Трилби О’Ферралл, молодой натурщице из Парижа. В нее влюблены три англичанина (студенты художественного училища), и девушка соглашается на помолвку с одним из них, Вильямом Баготом (на протяжении книги все отвратительно называют его «Крошка Билли»). Но отношения между ними расстраиваются, и Трилби попадает в когти к Свенгали, мрачному и худому еврею (в викторианские времена евреям часто приписывали месмерические способности) с остроконечной бородкой, черными глазами и пристальным взглядом. Свенгали — музыкант, родом из Венгрии, и при помощи гипноза ему удается превратить Трилби, у которой красивый звонкий голос, но совершенно отсутствует музыкальный слух, в выдающуюся певицу.

Книга гораздо менее мелодраматична, чем большинство поставленных по ней картин (исключая иллюстрации самого дю Морье). И месмеризм там не такой всеобъемлющий, как в фильмах. В начале книги Свенгали проявляет свою гипнотическую силу, облегчая страдания Трилби, связанные с невралгическими болями. Через некоторое время он снова, уже против воли девушки, пытается ее загипнотизировать, чтобы приобрести над ней власть и сделать своей женой, но его планы расстраивает грубоватый англичанин, который ухаживает за Трилби и очень подозрительно относится к Свенгали. А когда позднее Свенгали и Трилби снова появляются на страницах в виде супружеской пары, — этакая важная примадонна со своим менеджером, — мы понимаем, что его трюк все-таки удался. Во время триумфального путешествия по Европе Свенгали умирает прямо в театре, и дар Трилби моментально пропадает, публика освистывает ее: оказывается, она могла петь, только будучи в трансе, под его пристальным взором. После кончины Свенгали прежняя жизнь звезды кажется девушке совершенно нереальной, она лишь смутно припоминает ее. В памяти Трилби остается только доброе отношение к ней Свенгали, но не его буйный и жестокий нрав. «Было, следовательно, две Трилби» — заключает дю Морье, или, выражаясь психологическими терминами, ее гипнотическое «Я» не было связано с ее же «Я» в состоянии бодрствования.

Роман дю Морье имел огромный успех по обе стороны Атлантики, — только в первый год было продано двести тысяч экземпляров. Песни из его книги распевали социалисты на своих собраниях, и в скором времени «Трилби» была поставлена на сцене. Однако на самом деле замысел ее не столь оригинален, как дю Морье, должно быть, представил Генри Джеймсу. В целом ряде более ранних произведений описывается злой, манипулирующий людьми месмерист или гипнотизер. Шотландский врач Джеймс Брейд, который взорвал миф о магнетизме и ввел термин «гипнотизм», писал в 1850 году о том, как он загипнотизировал музыкально бездарную девушку и провел ее через самые сложные упражнения из репертуара популярной в то время Дженни Линд, певицы-сопрано, известной под именем «Шведский соловей». Более того, в «Записках врача» Александра Дюма, опубликованных впервые во Франции в 1848 году, Йозеф Бальзамо сначала спасает Лоренцу Феличиани от изнасилования, потом месмеризует и женится на ней, пока она находится под его чарами. Личность Лоренцы также раздваивается: в состоянии транса она любит своего мужа и благодарна ему за спасение от бандитов, но когда «просыпается», то ненавидит его и желает, чтобы ее отпустили в монастырь, куда она и направлялась перед нападением.

Однако успех «Трилби» превратил именно Свенгали в прообраз гипнотизера, а его метод введения в транс на долгие годы вперед стал литературным описанием процедуры гипнотизации и, таким образом, покорил целые поколения читателей. Так выдумка дю Морье увековечила два ложных положения: 1) человека можно постоянно держать в состоянии транса; 2) гипнотизер способен заставить нас делать то, чего в обычном состоянии мы не сделали бы. Злодей Медина в триллере Джона Бучана «Три заложника» (1924) также держит своих жертв в состоянии перманентного транса. Полное подавление воли человека под гипнозом выдвигается на первое место не только в дешевых триллерах, но и в произведениях более высокого уровня. Уродливый и хвастливый фокусник и эстрадный гипнотизер Чиполла из романа Томаса Манна «Марио и волшебник» (1930) любит воздействовать на публику и с помощью гипноза заставляет некоторых унижаться на потеху всем остальным. В несколько тяжеловесном рассказе Сомерсета Моэма «Маг» (1908) злодей Хаддо (его прототипом является Алистер Кроули, которого Моэм знал) гипнотизирует Маргарет, чтобы заставить ее уйти от жениха и, таким образом, отомстить парню. Хаддо полностью подавляет волю девушки и своей злостью пробуждает ранее скрытую дьявольскую часть ее натуры. В одном месте блестящего романа «Джек Маггс» Питера Карей (1997) господство гипнотизера над волей субъекта становится настолько всеобъемлющим, что последний издает нечеловеческий вопль: «Разбуди меня!»

Жизнь русского монаха Распутина была сама по себе весьма необычной, а литературные переложения еще более ее приукрасили. В фильме 1966 года «Распутин, безумный монах» (слабый фильм, который спасает только Кристофер Ли, снявшийся в главной роли) он заставляет женщин смотреть ему в глаза: «Смотрите же мне прямо в глаза. Думайте только обо мне. Слушайте и повинуйтесь». В его руках они становятся куклами, существующими лишь для удовлетворения сексуальных похотей и притязаний. Распутин якобы применял гипноз и для того, чтобы заставить одну женщину, наскучившую ему, покончить с собой. В голове многих обывателей и Распутин, и Свенгали, и Дракула часто сливаются воедино из-за однотипности кинообразов: камера, в основном, концентрирует внимание зрителя на глазах героев — лучше всего пристальный взгляд получился у Бела Лугоши в фильме «Дракула» (1931) и Джона Бэрримора в фильме «Свенгали» (1932). Однако, рискуя развеять сложившийся миф, я с сожалением должен констатировать, что в действительности Распутин никогда не практиковал гипноз. Причем я уверен в этом не потому, что Распутин постоянно отрицал свою причастность к использованию гипноза, но потому, что в феврале 1914 года, то есть под конец своей жизни (он был убит в декабре 1916), после многих лет славы целителя Распутин стал брать уроки у гипнотизера Герасима Папандато по кличке Музыкант. Из опасения, что его природные силы иссякнут, он хотел дополнительно овладеть новыми возможностями. Все же я очень сомневаюсь, что режиссеры когда-либо заменят правдой такую чудесную выдумку.

Литература прочно утвердила мнение о том, что женщины легче впадают в транс, чем мужчины. Сексуальный подтекст этого обстоятельства редко выставлялся напоказ (или трактовался, по меньшей мере, весьма деликатно, как в «Маге» Сомерсета Моэма или в рассказе «Профессор Фарго» (1874) Генри Джеймса). Ничего не утаивается, пожалуй, в произведении «Сила месмеризма: Эротическое повествование о фактах сладострастия» (1880), анонимно написанной порнографии викторианских времен. Герой книги освоил гипнотизм еще в школе, гипноз с последующей амнезией нужен ему для соблазна жертв и их постепенного растления. Несколько страниц подряд посвящено занятиям героя сексом, часто групповым; со своей сестрой, матерью, отцом и товарищами по школе. И такие нудные описания разбросаны на протяжении всей книги. Что касается кино, то в фильме «Этот ясный день ты навсегда запомнишь» (1970) Барбара Стрейзанд говорит своему гипнотизеру (Иву Монтану): «Это прямо какое-то оружие! Я полагаю, вы тут хорошо развлекаетесь ночи напролет». Об увлечении кинорежиссеров гипнотизмом свидетельствует тот факт, что уже в 1909 году Д. У Гриффит, который известен своими более поздними шедеврами («Рождение нации» и «Нетерпение»), снял фильм под названием «Криминальный гипнотизер». К сожалению, ни одной его копии не сохранилось. Самой ранней из существующих картин, посвященных гипнозу, является «Кабинет доктора Калигари» (1919) режиссера Роберта Вина. Этот классический экспрессионистский фильм претворяет в жизнь две главные идеи «Трилби» — злого гипнотизера и перманентного транса.

Доктор Калигари появляется на экране в виде ярмарочного торговца, предсказывающего будущее с помощью сомнамбулы Цезаря, который, судя по слухам, находится в трансе уже двадцать пять лет. Но Калигари использует Цезаря и для совершения убийств. Все открывается, когда ему не удается убить Джейн Олсен, подругу героя фильма, Фрэнсиса. Красота девушки выводит Цезаря из транса, и вскоре он умирает. Фрэнсис гонится за Калигари и вынуждает его искать убежище в сумасшедшем доме, которым тот вдобавок руководит. Юноша призывает на помощь персонал клиники, и в кабинете главврача находится неопровержимое доказательство того, как один из пациентов был использован для повторения опытов сумасшедшего монаха одиннадцатого века по имени Калигари, путешествовавшего вместе с сомнамбулой Цезарем, в подтверждение теории, согласно которой сомнамбулу можно заставить убивать людей. Спасающийся доктор переодевается в смирительную рубашку и исчезает среди своих бывших подопечных. И тут сюжет делает крутой поворот: выясняется, что Фрэнсис и Джейн — пациенты этой больницы. Все оказывается больной фантазией двух параноиков!

Существуют и более зловещие, если не сказать жуткие, произведения. В «Истории грядущих дней» Герберта Уэллса (1927) можно обнаружить предчувствие характерного для 1950-х годов страха перед промыванием мозгов — смехотворным последствиям этого ужаса будет посвящена отдельная глава. Повествование построено на том, что в будущем искусство гипноза достигает таких высот, когда полное изменение личности человека за счет стирания или подмены его мыслей и чувств становится необратимым (возврат в исходное состояние возможен только в присутствии того же самого гипнотизера). В результате героиня Уэллса совершенно забывает определенный период своей жизни, а именно тот, что связан с любовником, который не нравился ее отцу настолько, что тому пришлось прибегнуть к услугам гипнотизера.

В коротеньком рассказе Конан Дойля «Великий эксперимент Кайнплатца» (1885) (позднее идея рассказа была позаимствована для романа «Обмен» (1944) Г. Ф. Хэдом) профессор фон Баумгартен считает, что при ясновидении душа отделяется от тела и то же самое происходит под гипнозом. Он гипнотизирует одновременно своего молодого ассистента Фрица фон Гартмана и самого себя, чтобы посмотреть, сможет ли его дух в бестелесном состоянии увидеть дух Фрица. Разумеется, дело заканчивается перепутанными телами. В фильме ужасов «Дьявольская кукла» (1964) идея о перемещении душ обретает новое диковинное воплощение: один гипнотизер крадет душу у молодой женщины и вселяет ее в куклу всего лишь ради фокуса с чревовещанием.

Довольно часто режиссеры обыгрывают возможность (исключительно вымышленную!) дурачить представителей власти при помощи гипноза. Например, в фильме 1972 года «Горячий камень» с Робертом Рэдфордом в главной роли один из служащих банка был загипнотизирован, чтобы помочь шайке грабителей украсть деньги. Главное заключалось в том, что этот служащий должен был забыть о своей причастности к ограблению и, следовательно, не вызвать у полиции ни малейших подозрений. С той же целью в фильме «Водоворот» (1949) (режиссер Отто Премингер; в главных ролях Джин Тирней и Хосе Феррер) гипнотизер (которого играет Феррер) гипнотизирует самого себя перед совершением убийства! В напряженном триллере Майкла Коннелли «Поэт» фактическая недосягаемость убийцы опять объясняется гипнотическими способностями. Но позже мы увидим, что, даже в самом лучшем случае, гипноз оказался бы чрезвычайно ненадежным методом совершения преступлений.

Другой увековеченный писателями и постановщиками фильмов миф касается сверхъестественной силы, якобы просыпающейся в человеке под воздействием гипноза. Он порожден не только и не столько «Кабинетом доктора Калигари» или бесчисленными фильмами о Дракуле, но неожиданно возникает в детской приключенческой литературе. Рассказ Т. Г. Уайта «Мастер» (1957) — яркий тому пример. Мастер обладает способностью гипнотизировать людей (мужчин и женщин, взрослых и детей) и вступать с ними в телепатический контакт, пока они находятся под гипнозом. Без его чар они не способны к телепатии — этот особый дар придает им только состояние транса.

В фильме «Этот ясный день ты навсегда запомнишь» Барбара Стрейзанд сидит на лекции по психологии, рассказывающей о гипнозе, и случайно гипнотизирует саму себя, что ведет к комическим последствиям. Теперь каждый раз, когда раздается слово «среда», она снимает туфли. А в мюзикле 1956 года «Придворный шут» коварный интриган гипнотизирует Дэнни Кая; здесь множество безумно смешных ситуаций построено на идее о том, что один щелчок пальцами способен пробудить у застенчивой личности дерзкое гипнотическое «Альтер Эго», Оба этих фильма спекулируют на другом популярном заблуждении в отношении гипноза — будто бы пусковое слово (типа «среда») или жест (вроде щелчка пальцами), установленные гипнотизером, должны действовать независимо от того, кто это произносит или делает. В реальности все совсем не так: только гипнотизер или весьма ограниченное число людей, которых он сам назначил, могут воздействовать на психику индивида, да и то при его активном содействии. Анализируя беллетристику подобным образом, я рискую разрушить все ее очарование. «Это же выдумки, — скажет читатель, — конечно, я не принимаю их всерьез». Однако здесь-то вы и ошибетесь. Чем легче книга (или фильм), тем легкомысленнее ваше к ней сознательное отношение, — а это как раз то условие, при котором ложные идеи бесконтрольно проскальзывают в наш мозг и застревают там, притворившись истиной.

 

Эстрадные гипнотизеры

Другим распространенным источником ложных представлений о гипнозе является деятельность эстрадных гипнотизеров. Причем современные шоу чрезвычайно похожи на публичные представления самых первых месмеристов и демонстраторов «биологического электричества»: сходная техника, более-менее одинаковая цель — удивить публику.

Именно благодаря сцене и происходящему на ней мы часто представляем себе гипнотизера колоритной и авторитарной личностью: «Вы заснете прямо сейчас! Вы под влиянием моих чар!» Гипнотизер размахивает руками, как будто действительно управляет некой реально существующей электрической или магнитной субстанцией, и театрально проводит пробы, подтверждающие гипнотическое состояние. Например, проба на левитацию рук или на сцепление ладоней, при которой испытуемый сводит ладони вместе, и ему говорят, что он уже не может их развести. Затем выступающий заставляет загипнотизированных людей производить самые необычайные (а порой и бессмысленные) движения. Обычно выбор сводится к частичной или полной каталепсии, когда человеческое тело напрягается и твердеет. Наиболее впечатляющий трюк в данной области получил название «человек-доска»: испытуемого в состоянии полной каталепсии кладут на два стула так, чтобы его голова покоилась на одном, а щиколотки — на другом. Затем ассистентка (непременно красивая) или кто-нибудь из зрителей может встать на абсолютно твердое тело распростертого человека. Существует и более драматичный вариант, когда на живот «жертве» кладется подушка с булыжником, по которому кувалдой бьют со всей силы. Можно еще заставить парочку-другую испытуемых поболтать на марсианском диалекте, забыть, как считают до десяти или вынудить мужчин повозиться с младенцем.

Другим часто эксплуатируемым гипнотическим феноменом на сцене являются галлюцинации. Человек может, например, танцевать с метлой, думая, что это — Мэрлин Монро. Еще один популярный трюк — анестезия, когда испытуемый с легкостью переносит ощущения, которые при других обстоятельствах оказались бы болезненными; например, протыкает иголкой ладонь, держит руку в ледяной воде и тому подобное. Анозмия — потеря обоняния — заставляет индивида принимать нашатырный спирт за розовое масло. Искусный гипнотизер держит на сцене одновременно несколько испытуемых, играющих разные роли. Он может использовать также постгипнотические внушения, сказав, например, человеку (жертве), что каждый раз, услышав звонок, он будет вести себя как Элвис Пресли.

Гипнотизерам сцены приходится все это проделывать потому, что в первую очередь они призваны развлекать зрителей. Даже если они начинают с мягкой релаксации, то потом им необходимо при первой же возможности перейти к более эффектным внушениям. Приведенные мною примеры в большинстве случаев всего лишь забавны, но существуют также шоу, унижающие личность, эксплуатирующие тему сексуального поведения или поведения, связанного с отправлением туалета. «Вы потеряли одну из ваших грудей. Вернитесь на свое место и поищите ее», — такого рода вещи… Однако есть у подобных эстрадных представлений один маленький секрет: многие испытуемые загипнотизированы не по-настоящему.

Тем серьезно изучающим гипноз студентам, которые хотели бы заняться гипнотическим шоу в развлекательных целях, рекомендуется забыть все попытки законного использования гипноза во время представления… Опыт показывает, что шоу должно быть до некоторой степени сфальсифицировано, тогда публике будет действительно интересно.

В своей автобиографии Марк Твен рассказывает об одном шарлатане, который показывал гипнотическое представление в его родном городе, когда Твен был еще ребенком. Каждый раз, на ночь глядя, он убегал к нему, а однажды набрался мужества и сам вышел на сцену в качестве испытуемого, чтобы испробовать на себе, каково это — совершать странные и неприличные движения. Он не был по-настоящему загипнотизирован и творил на сцене, что хотел, и о каждом его действии «гипнотизер» информировал публику: «Конечно, я только что приказал ему это сделать. Он находится под моими чарами!»

По понятным причинам у гипнотизера во время представления отсутствует возможность введения испытуемого в глубокий транс, что требует времени и терпения. Так публике внушается ложная идея о всемогуществе гипнотизера: «Посмотрите-ка на этого парня! Ему стоит только дотронуться до человека пальцем, и тот уже спит!» В свою очередь, следствием идеи о всевластии является опасение, что какой-нибудь незнакомец может внезапно ввести вас в транс, скажем, в поезде, и использовать это в собственных целях. При просмотре телевизионных версий шоу с применением гипноза следует помнить о том, что, по всей вероятности, первый этап подготовки испытуемых прошел до начала передачи. Во-первых, так экономится эфирное время, а во-вторых, показ по телевизору методики погружения в транс запрещен (по крайней мере, в Великобритании), чтобы исключить возможное влияние на телезрителей и чтобы люди по всей стране не начали практиковаться на знакомых и родственниках. Представьте, как несовершеннолетний подросток внушает отцу: «Пап, ты определенно хочешь увеличить сумму моих карманных денег!»

Иногда выступающий на сцене гипнотизер может пойти «коротким» путем и надавить на сонную артерию возле уха испытуемого. Таким способом быстро достигается состояние псевдотранса, а точнее — легкого обморока, поскольку надавливание на артерию препятствует поступлению крови в головной мозг. Чаще, однако, сажают среди публики парочку «подсадных уток», которые являются либо подходящими для гипноза объектами, либо хорошими актерами. Когда гипнотизер приглашает добровольцев на сцену, эти его приятели поднимаются первыми. Он или действительно гипнотизирует их, или только делает вид; в любом случае, когда при помощи простой пробы проверяется, у кого из вышедших на сцену хорошая внушаемость, такие люди остаются, а остальные отправляются восвояси, ибо индивиды с хорошей внушаемостью способны с успехом заменить настоящих «уток». Они могут быть загипнотизированы или внушить себе, будто загипнотизированы — не важно, поскольку, будучи выбранными, они потехи ради с радостью участвуют в представлении. Мне говорили, что практически любой из нас в состоянии выдержать даже трюк «человек-доска», хотя, вероятно, и не так долго, как по-настоящему загипнотизированный.

Другими словами, успешному гипнотическому зрелищу благоприятствуют следующие факторы. Во-первых, выходящие на сцену уже готовы слушаться гипнотизера. Во-вторых, простые пробы исключают недостаточно восприимчивых людей. В-третьих, нервозное состояние повышает внушаемость испытуемых. В-четвертых, присутствие публики, заинтересованной в проявлении силы гипнотизера, делает людей более склонными к гипнотизации. В-пятых, когда другие видят, как первый человек оказывается под гипнозом, это увеличивает шансы для второго и так далее (эффект домино). В-шестых, если у гипнотизера есть приятели среди зрителей, то на него работают и элементы давления группы.

Когда вы сидите в зрительном зале и наблюдаете за работой гипнотизера, то у вас может сложиться впечатление, будто люди, которые в большей или меньшей степени валяют дурака, абсолютно не осознают, что делают. Однако это не так, и я еще много раз повторю на протяжении всей книги: с помощью гипноза нельзя заставить человека делать то, что не свойственно ему в обычном состоянии. Можно ослабить влияние сдерживающих факторов, свойственных данной личности, или (рассматривая то же самое под другим углом) выявить скрытые таланты человека, но и только. И причина этого кроется в том, что, несмотря на состояние транса, часть вашего сознания постоянно находится в режиме полной боевой готовности. Если человек готов прилюдно дурачиться, ему стоит только уверить себя: «Это же ради смеха, значит, я справлюсь!» Если же попросить его сделать что-нибудь чересчур нелепое или унизительное — он найдет способ отказаться.

Американский психолог Джордж Эстебрукс рассказал интересную историю:

Гипнотизер давал сеанс в провинциальном театре. Один человек из публики, достойный член общества, дьякон местной церкви, оказался очень хорошим объектом.

Оператор заставил его стоять на голове, лаять, бегать по сцене на четвереньках и снять с себя значительную часть одежды, в общем, вести себя крайне неподобающим образом. Затем гипнотизер разбудил испытуемого, и тот моментально сбил его с ног сильным ударом.

Чтобы все вышеописанное могло произойти, объект должен был быть уж очень хорошо поддающимся гипнозу. Во время легкого транса вы находитесь в полном сознании, и вас нельзя заставить делать нелепые вещи. В состоянии глубокого транса вы становитесь более податливыми, но часть вашего сознания остается начеку, и это подтверждается тем, что дьякон запомнил все происходившее. По всей вероятности, хороший дьякон мог бы сопротивляться и, несомненно, сопротивлялся бы выполнению дурацких заданий, но наш герой соглашался с внушениями ради смеха и только в конце так засмущался, что, не выдержав напряжения, накинулся на гипнотизера.

В дальнейшем я еще коснусь вопроса: существует ли для эстрадного гипнотизера еще какая-нибудь опасность, помимо смущения испытуемых? Здесь мне было важно показать, что из таких шоу мы черпаем некоторые ложные идеи о гипнозе. Тем не менее, и эти представления на сцене не лишены значимости. Исторически, во времена, когда гипноз был не в чести у медиков и ученых, выступления гипнотизеров в театрах и цирках сохраняли живым это искусство и подогревали интерес широких масс. И этот интерес не угас. Работа по-настоящему профессионального эстрадного гипнотизера завораживает и помогает нам понять, что многие возможности человеческого мозга в повседневной жизни скрыты.

 

Отношение христианской религии к гипнозу

Я вынужден посвятить целый параграф первой главы данному вопросу, так как многие люди, родившиеся в номинально христианской среде или действительно верующие, полагают, что их Церковь осуждает гипнотизм как безнравственное и опасное для души учение. У других религий, например, у иудаизма, претензий к гипнозу нет, но они и сами не в ладах с христианством. Однако так было не всегда. В девятнадцатом столетии верили, что совершаемые в состояния экстаза «подвиги» месмеризованных ясновидящих подтверждают существование души и высших сфер; в результате многие люди увидели в гипнозе христианские корни. Как раз это и случилось с доктором Миноретом из романа Оноре де Бальзака «Урсула Мируэ» (1842). Бальзак сам практиковал магнетизм и, похоже, совсем не думал о противоречиях между гипнотизмом и христианской верой. А если его предположение о том, что гипноз доказывает объективное существование трансцендентного мира, верно, то о несовместимости не может быть и речи.

Тем не менее и в девятнадцатом веке кое-кого беспокоила правомерность использования гипноза с точки зрения религии. Дольше всех остальных европейских стран против применения гипноза выступало Папское государство в Италии, и католические клирики со всей Европы обращались в Ватикан за советами и наставлениями. В 1856 году кардинал Винченцо Маччи рекомендовал следующее: «Священники всех епархий должны делать все возможное, чтобы предотвратить злоупотребления магнетизмом и положить им конец, дабы уберечь паству Господню от вражеских атак и сохранить целостность веры и дабы вверенные их попечению прихожане могли быть спасены от растления нравственности». Причем слово «злоупотребления» использовалось в том смысле, что такой чисто физический, по мнению Ватикана, феномен как магнетизм недопустимо привлекать для объяснения сверхъестественного. Иными словами, магнетизм хорош, пока он используется как терапия, но применять его для чего-либо другого — грех. Такой позиции Ватикан придерживается до сих пор, и папа Пий XII в 1956 году еще раз повторил, что католикам следует относиться к гипнотизму так же, как к медицине вообще.

В действительности разные конфессии всегда терпимо относились к существованию различных точек зрения на предмет гипноза (кроме последователей Christian Science, которые единодушно прокляли его). В то же время, когда одни клирики девятнадцатого века называли его сатанизмом, другие успешно практиковали. Группа католических теологов в Германии в самом начале девятнадцатого столетия возлагала большие надежды на совмещение священниками деятельности пастора и месмериста.

Самуэль Вилберфорс, епископ Оксфорда, а позже и Винчестера, во второй половине того же столетия самостоятельно разобрался в предмете и не смог найти в нем ничего антирелигиозного. По его мнению, гипноз должны изучать и практиковать именно христиане, такой он обладает силой, а иначе им воспользуются неверующие. Поскольку целительные возможности гипноза казались почти чудесными, некоторые священники, практикующие месмеризм, во избежание недоверия и проклятия со стороны прихожан даже о физических исцелениях возвещали как о духовных событиях. Иерархический аспект месмеризма — явная замена одной воли на другую — внезапно приобрел «высокодуховный» оттенок, когда священники, месмеризуя членов своих общин, клялись быть проводниками воли Божьей и не делать ничего большего, чем сам Иисус и прочие святые во время исцеления больных и увечных. Однако другие церковники и религиозные философы пытались отыскать основания для отделения месмеризма от христианских чудес.

Многие из вселенских и евангелических церквей утверждают, заблуждаясь, что гипнотизм, мол, открывает вас дьяволу. Это отнюдь не ново. В начале девятнадцатого века громкий прецедент был создан в аббатстве Вендель-Вюртц, а в середине столетия обвинение в сатанизме со стороны ливерпульского проповедника по имени Хьюго Мак-Нейл вызвало к жизни знаменитый ответ Джеймса Брейда. Многие аргументы в пользу дьявольской природы гипноза просто не заслуживают внимания и абсолютно голословны. Но если бы мне понадобилось искать корни их происхождения, то я бы указал на христианскую традицию, согласно которой человек сначала идет столько, сколько может, полагаясь только на ресурсы своего сознания, и лишь затем покорно обращается к Богу. А гипноз позволяет человеку проникнуть за границу сознательного и, таким образом, как бы подменяет собой Бога. Подобная проблема возникла не только в отношении гипнотизма, но и психологии в целом, с тех пор как было открыто подсознание и методы проникновения в него. Кстати, люди, подозрительно относящиеся к психологии, существуют в христианской среде и сейчас.

Мысль о том, что загипнотизированный человек находится во власти дьявола, кажется мне настолько безрассудной, что я отказываюсь комментировать ее; замечу только, что интерпретация трансовых состояний всегда была субъективной. Неистовство — пляска св. Витта, — которое охватило южные страны и северную Италию в пятнадцатом веке, приписывали одержимости Сатаной (в Италии — укусу тарантула), несмотря на то очевидное облегчение, которое оно приносило бедным в их несчастье. Тогда как состояние транса, в которое впадали шекеры, воспринималось как знак присутствия Бога.

Позже в девятнадцатом столетии гипнотизм был тесно связан со спиритизмом и другими оккультными науками, что могло усилить настороженное отношение к нему христиан. Но (предположим на миг, что оккультизм — дьявольщина) если оккультисты и пользовались гипнозом, то это делает его не более дьявольским, чем использование машины в качестве орудия убийства делает плохой саму машину.

Как обычно, многие возражения против гипноза вырастают из смеси невежества с устаревшими представлениями. Например, вы слышите аргумент, что нужно, мол, подчинить свою волю исключительно Христу, потому что всякое другое влияние — от лукавого. Но во время гипноза вы не теряете свою волю или самоконтроль. Скорее наоборот — многие люди говорят о том, что гипноз вернул им контроль над жизнью, когда помог избавиться от пристрастий. Современная гипнотерапия основана на обоюдном согласии; она не авторитарна, целью гипнолога является не подавление силы воли пациента, а лишь направление ее на исцеление. Так что, в любом случае, это самое далекое от реальности из религиозных возражений. Разумеется, верно, что христианин отдает себя на милость Бога или Иисуса, но это вовсе не означает, что во множестве других ситуаций он не должен покориться также и кому-то еще. Если он отказывается отдавать свою волю зубному или другому врачу, значит, он на пути последователей Христианской Науки: нельзя смотреть телевизор, чтобы не оказаться под влиянием рекламы, нельзя читать ничего, кроме Библии, и так далее.

Христиане не действуют в состоянии полного подчинения Богу, они живут так же, как и все, но только с некоторым дополнением, иногда становящимся жизненным стержнем, — верой в существование Всевышнего. Следовательно, на повседневном уровне они столь же подвержены постороннему влиянию, как и остальные люди. Ничья жизнь не может быть настолько монолитна, насколько предполагает указанное возражение.

Беспокойство христиан или людей других вероисповеданий о том, что во время гипноза им внедрят некое вредоносное внушение, основано на очень зыбкой почве. Всех нас постоянно бомбардируют внушениями, а такие массовые собрания, как церковные службы, являются одним из самых продуктивных методов вкладывания чужих мыслей в нашу голову. Лишь одна вещь в этой связи заслуживает беспокойства: терапия души, как правило, является неотъемлемой частью любого медицинского вмешательства (если, конечно, визит к врачу не объясняется абсолютно физиологическими причинами), а у врача из Нью Эйдж, например, понятие о духовных ценностях может не совпадать с христианскими представлениями о них. В этом случае у пациента есть две альтернативы. Поскольку он сознательно участвует в процессе, то может принять физическое лечение, не принимая духовного. Так, иногда доставляет удовольствие фильм, с основной идеей которого вы абсолютно не согласны. Второй путь — найти гипнолога христианской (или другой подходящей вам) веры, их на самом деле великое множество, потому что далеко не все верующие настолько зашорены, чтобы считать гипнотерапию богопротивной.

Опасение подвергнуться внушению извне может сочетаться с простым человеческим страхом пребывания в таком состоянии, о котором впоследствии мало или почти ничего нельзя вспомнить. Но спонтанная амнезия в ходе гипноза — очень редкое явление; обычно гипнотерапевт предлагает вам сделать самостоятельный выбор между тем, насколько много или мало вы хотите помнить о лечении, или оценивает, какой груз воспоминаний вы сможете выдержать, чтобы это не препятствовало процессу лечения.

Я надеюсь, что моя книга поможет христианам избавиться от страха перед гипнозом и понять, что неблагоразумно отказывать страждущим в целительных возможностях этого метода.

 

Гипнотизер

Коль скоро авторитарные и яркие личности ныне не в моде (если не считать беллетристики), то какова же техника современного гипноза? Оказывается, разные гипнотизеры придерживаются различных техник, но всех их объединяет одно весьма небольшое сходство (или полное отсутствие такового) с методами, описанными в книгах известных писателей или применяемыми во время шоу. Здесь уместно добавить, что применение гипноза в медицинских целях узаконено как Британской медицинской ассоциацией (1955), так и Американской медицинской ассоциацией (1958).

Загляните в «Желтые страницы», посетите интернет или ярмарку Нью Эйдж, свяжитесь с ведущими организациями гипнотерапевтов, и вы сразу обнаружите вокруг массу занимающихся гипнозом людей. Ваш семейный доктор или зубной врач могут считать гипноз подходящей заменой лекарственному наркозу или захотят использовать его при установлении контакта с больным, чтобы тот расслабился. Возможно, ваш знакомый врач специализировался в области гипнотерапии, и аббревиатура на визитке укажет вам, что ему присвоен, например, сертификат Американского общества клинического гипноза (в США), Лондонского колледжа клинического гипноза или Британской ассоциации гипнотерапевтов (в Великобритании). Имеется множество организаций врачей-гипнологов, и, мне кажется, уже настало время подумать об их объединении. Но вам, конечно, следует заглянуть в удостоверение гипнотерапевта и убедиться, что он действительно принадлежит к подобной организации, и даже проверить саму организацию. Ибо гипнотическое лечение весьма недешево, и стоит принять кое-какие меры предосторожности, прежде чем начать процедуры.

Маловероятно, чтобы у вашего гипнолога оказался сильный проникновенный взгляд или вышитый звездами плащ. Но что касается личности гипнотизера (здесь литература ближе всего смыкается с реальностью, хотя, увы, и не совсем), то она неизменно вызывает уважение. Здесь я хочу сказать, что литературные и сценические образы просто преувеличивают черты реально живущих гипнотизеров. Как это отмечалось во введении, между оператором и субъектом существует волевое неравенство, то есть вы до некоторой степени отдаете себя во власть гипнолога. Однако сделать это можно лишь при условии, что вы верите в его добрые намерения, а убедите вы себя в этом, только если он будет излучать уверенность в своих силах. Другими словами, вряд ли личность гипнотерапевта окажется действительно сильнее вашей, но его самообладание и уверенность в себе должны помочь вам успокоиться, так, впрочем, обязан поступать любой специалист своего дела. И это будет уверенность человека, которому вы сможете довериться как консультанту, и вовсе не для того, чтобы он предпринял попытку доминировать над вами.

Способность устанавливать доверительные отношения, таким образом, является главным качеством преуспевающего гипнолога. Еще ему необходимо терпение, потому что на согласие клиента часто необходимо потратить много времени. Он также должен уметь создавать приятную и удобную атмосферу, способствующую успокоению и расслаблению, — приглушенные тона, отсутствие заостренных предметов и острых углов, никакого яркого света. Гипнотерапевт может постараться с помощью специальных приемов заставить клиента почувствовать себя как дома, конечно, без ведома последнего. Один из способов носит название «зеркального отражения», когда терапевт принимает ту же позу, выбирает ту же тональность голоса, тот же ритм дыхания, что и пациент. На самом деле язык тела используется врачами постоянно, чтобы убедить нас в том, что они такие же, как мы, а значит — им можно доверять. Согласно современным исследованиям, для установления доверительных отношений между людьми гораздо более важны телодвижения и интонации, нежели содержание разговора. Так или иначе, без всякой лишней суеты, гипнолог во время сеанса будет полностью сконцентрирован на клиенте, будет прислушиваться к каждому его жесту и вздрагиванию, могущему означать сопротивление или, напротив, помочь понять происходящее.

Гипнотизер использует внушения; это слово будет попадаться вам на страницах данной книги в большом количестве.

Гипнотизируемый поддается внушениям, но не в силу «легковерности» и не по причине того, что психологи называют «гипнотизируемостью», что-то там означающей на шкале «впечатлительности» в тестах. Внушения, которые производит гипнотизер, можно разбить на три основных типа: 1) внушения для погружения в гипнотическое состояние («Ваши веки становятся тяжелыми…»); 2) внушения во время гипноза, предназначенные для немедленного исполнения («Вы не услышите никаких других звуков, кроме моего голоса…»); 3) внушения во время гипноза, которые войдут в силу позже («После пробуждения вы больше никогда не почувствуете тяги к курению»). Последний тип носит название «постгипнотических внушений». Это иногда заставляет ошибочно полагать, что их дают после выхода из транса, но они закладываются гипнотизером во время сеанса, а эффект от них имеет место после.

 

Техники погружения (индукции)

В автобиографическом произведении «Моаб — мой ночной горшок» комик Стефан Фрай рассказывает о своих визитах к гипнотизеру, предпринятых с целью избавления от страха пения перед публикой.

Мое погружение в транс произошло по-детски просто и до обидного банально. Передо мной не раскачивались карманные часы, не играла фоном специальная музыка или, на худой конец, брачная песнь китов, и никакие месмерические глаза не проникали в мою душу. Мне просто сказали положить руки на колени и почувствовать, как ладони врастают в их плоть. Очень скоро различить, где заканчивается рука и начинается колено, стало невозможно, и откуда-то издалека слышался звучный голос с венгерским акцентам. Он сообщал, что я начинаю чувствовать приятное расслабление и тяжесть в веках. Я словно опускался в колодец, а голос гипнотизера служил веревкой, которая не давала мне почувствовать себя оставленным и впасть в панику.

Или вот наблюдение Уайтли Стрибера:

Процесс введения в гипнотическое состояние мне понравился. Я сел в комфортабельное кресло. Доктор Кляйн встал передо мной и попросил смотреть на его палец, который он помещал таким образом, что моим глазам приходилось поворачиваться чуть ли не внутрь черепа, чтобы увидеть его. Он двигал им из стороны в сторону и внушал мне, что я расслаблен. Мне показалось, что прошло не больше тридцати секунд, а я уже был не в состоянии держать глаза открытыми. Тогда он стал говорить, что мои веки тяжелеют, и они действительно стали тяжелыми. Дальше, насколько я знаю, мои глаза закрылись. В этот момент я почувствовал облегчение и покой, но не заснул. Окружающее осознавалось мной. Я чувствовал, как расслабляется мое лицо, и вскоре доктор Кляйн стал утверждать, что моя правая рука становится теплой. Когда она потеплела, настал черед плеча, потом— всего тела. Я сидел теперь совершенно удобно, погрузившись в тепло. Но я по-прежнему чувствовал собственную волю, это ощущение так и не покинуло меня.

Эти истории достаточно хорошо показывают разницу между реальностью и литературными измышлениями. Современный гипноз основан на согласии и ненапорист, он скорее деликатен, чем авторитарен. Без согласия, в определенном смысле, не может быть и гипноза: вас не загипнотизируют против вашей воли. Фактически есть основания полагать, что роль гипнотизера заключается не в том, чтобы произвести нечто, а в том, чтобы только облегчить ваше самостоятельное вхождение в состояние транса. Возможно, что гипнотическое состояние — это всегда самогипноз. В большинстве случаев состояние легкого транса уже вполне пригодно для достижения терапевтических целей, так что вы вполне осознаете все, что происходит с вами. Все это так расслабляет и умиротворяет, как если бы вы снова оказались в детстве, в своей теплой кроватке.

Введение в транс — индукция — состоит из нескольких фаз. Во-первых, терапевт должен успокоить пациента и снять все его сомнения и подозрения, обсудив с ним, что он ожидает получить от лечения, объяснив принципы гипноза (особенно если пациент черпал сведения о методике из телевизионных шоу или из художественной литературы), короче говоря, первый этап — это установление взаимопонимания. Потом он просит гипнотизируемого молчать и сосредоточиться на его голосе Это важная часть процедуры, ибо, как установил знаменитый русский психолог Иван Петрович Павлов (1849–1936), у животных, включая человека, есть специальный «аппарат», предназначенный для поддержания общей бдительности и ориентирования в реальности. И гипнолог должен каким-то образом «выключить» этот «аппарат», чтобы уменьшить настороженность. А коль скоро глаза у человека являются главным инструментом исследования, следовательно, задача закрыть глаза будет первой ступенью индукции. Одновременно гипнолог должен следить, чтобы информация поступала через глаза и уши монотонно. Ведь ситуация, когда мы знаем, что произойдет в следующий момент, — то есть если все становится предсказуемым — расслабляет нас в том смысле, что мы перестаем чего-либо ждать и даем нашим органам чувств отдохнуть. Гипнотизер может также убедить испытуемого последовательно расслабить все тело от пальцев ног до головы или вывести его из легкого транса, чтобы обсудить с ним это состояние, прежде чем повторить процедуру.

В какой-то момент гипнолог использует одну или несколько проб, чтобы проверить, загипнотизирован клиент или нет. Самыми распространенными являются проба на закрытие глаз, проба на сжатие ладоней, проба на раскачивание тела и проба на левитацию рук. Они все абсолютно просты. Так, например, в пробе на левитацию испытуемому внушается, что его рука настолько легка, что она плавает в воздухе. Если рука испытуемого тут же взмоет вверх, следовательно, он уже под гипнозом. Уверяю вас, это весьма своеобразное ощущение. Вы знаете, к чему все идет, но странным образом не собираетесь останавливать поднимание руки с ваших коленей, хотя и понимаете, что могли бы, если бы попытались. По сравнению с левитацией проба на раскачивание тела кажется чуть более сложной. Клиенту дается указание встать и почувствовать себя твердым, как столб. Затем гипнотизер кладет руку на его спину, слегка надавливая так, чтобы почувствовать сопротивление. После этого сообщает, что когда он уберет руку, то клиента должно потянуть назад вслед за рукой. Так, гипнотизер убирает руку, после чего испытуемый чувствует, как его тянет назад, вслед за рукой. Эти пробы предназначены также убедить индивида в том, что с ним ведется работа, хотя опытный терапевт обычно заранее знает, насколько восприимчив тот или иной клиент, и сразу же заручается его поддержкой, которая является единственным и самым важным фактором успеха гипнотерапии.

Некоторые гипнологи предпочитают добиваться расслабляющего эффекта с помощью дополнительных предметов, а не голоса. Гипнотизируемого просят неподвижно смотреть на что-нибудь блестящее, а через некоторое время ему внушают чувство сонливости. В целом, какова бы ни была техника введения, для углубления транса пользуются исключительно внушениями. Наиболее общий метод — заставить субъекта увидеть ряд ступенек, ведущих вниз и еще ниже, все глубже и глубже. Во время гипноза подобное внушение может быть повторено по необходимости несколько раз, если вдруг окажется, что транс остается поверхностным. Следует отметить, что различные методики углубления транса обладают, по-видимому, равной эффективностью, так что врач и пациент могут пользоваться той, которая им больше нравится. Для проверки глубины транса могут понадобиться и другие пробы. Гипнотизер может, например, внушить, что в комнате летает комар, а клиент сообщит (во время и после сеанса), что слышал его писк.

Не бывает никаких трудностей с тем, чтобы вывести человека из транса; гораздо сложнее удержать его в этом состоянии. Как правило, гипнотизер просто сообщает: «Проснитесь», или обращает вспять одну из проделанных процедур: «Сейчас вы подниметесь обратно по тем ступенькам, по которым раньше спускались. Когда вы достигнете верхней ступеньки, вы проснетесь». Одним из часто встречающихся методов является обратный отсчет, когда гипнолог считает от пяти до одного, и на счете «один» клиент немедленно просыпается, готовый исполнить любое внушение, которое было дано во время сеанса.

Даже оставшись в одиночестве, вы скоро очнетесь от гипнотического состояния. Вы либо просто уснете, либо проснетесь, но в любом случае это не будет тянуться долго. В одном классическом эксперименте психологи Мартин Орн и Фредерик Эванс (Martin Orne, Frederick Evans) загипнотизировали несколько человек, а других попросили симулировать гипноз, далее гипотизер под каким-то предлогом покинул помещение. Через некоторое время все по-настоящему загипнотизированные вышли из транса, а «притворщики» продолжали оставаться в «нем» еще добрых полчаса после ухода гипнотизера, поскольку думали, что именно так должен вести себя загипнотизированный человек. По окончании сеанса гипнотерапевт обязательно обсуждает со своим клиентом состоявшуюся процедуру и, как правило, дает ему упражнения для самогипноза, чтобы в домашних условиях закреплять положительные результаты. Упражнение может быть до смешного простым, например: «Каждый раз, когда вы почувствуете желание закурить, закройте глаза, сосчитайте до десяти и представьте, как в вашем кармане позвякивают деньги, которые вы сэкономили, отказавшись от сигарет».

 

Методы лечения

Методы лечения можно перечислять до бесконечности. Здесь я хотел бы коснуться только некоторых из них, а гораздо больше информации будет представлено во второй главе. Выбор методики определяется школой, к которой принадлежит врач, и проблемой, которую хочет разрешить пациент. В настоящее время большинство гипнотерапевтов учится, скорее, на практике, нежели в школах, в результате чего каждый гипнолог использует набор методик, как правило, сочетающих в себе терапевтические подходы фрейдизма и бихевиоризма. Фрейдистские (психодинамические) методы хороши для выявления источника проблемы, ее исследования и объяснения, а также снижения вреда от нее. А лечение, основанное на бихевиоризме, помогает разрушить устойчивые модели поведения, обусловливающие проблему. По окончании лечения врач может предложить вам воспользоваться методиками, закрепляющими достигнутый эффект, такими, как самогипноз или визуализация с подкреплением или без него, с формированием позитивного мышления. В идеальном варианте врач должен применять индивидуальный подход в каждом конкретном случае, избирая методики, исходя из особенностей природы и потребностей больного, а не подгонять пациента под рамки своей излюбленной школы.

Довольно распространена техника регрессии, описанная в оскароносном фильме «Седьмая печать» (1946). С ее помощью врач заставляет пациента вернуться в детство, где зачастую и находятся источники мучающих нас синдромов и проблем. Откуда этот страх перед пауками? Отчего вы начали заикаться? Регрессия позволяет добраться до самого «старта» вашей проблемы и таким образом помогает избавляться от нее.

Мне очень нравится техника анаграмм Фрейда: загипнотизированному пациенту велят представить коробку, в которой находятся все буквы алфавита. Он берет наугад пригоршню букв, подбрасывает их в воздух и смотрит, как они упадут. Упавшие лицевой стороной вверх составят слово, которое (так инструктирует врач!) имеет отношение к проблеме пациента. Сходным образом действует методика «символического путешествия»: предметы и животные, попадающиеся вам по дороге, являются рациональными или эмоциональными символами. Все это пути, позволяющие врачу и пациенту проникнуть в подсознание последнего, чтобы принять меры для борьбы с проблемой, какой бы она ни была. Иногда столкновение лицом к лицу с источником заболевания может вызвать у пациента так называемую «абреакцию» — эмоциональную разрядку, сопровождаемую, например, рыданиями. Если что-то подобное произошло, врач деликатно помогает пациенту справиться с этим и объясняет, почему это случилось.

Бихевиористские методы, на первый взгляд, могут показаться слишком жесткими. Так, чтобы справиться с фобией (боязнью чего-нибудь), гипнотерапевт пользуется способностью гипнотизируемого живо визуализировать одушевленные и неодушевленные предметы. Предположим, вы панически боитесь пауков. Постепенно, через ряд образов, вы будете подведены к такому, когда вид пауков, копошащихся на вашем, допустим, животе, перестанет выводить вас из равновесия. Или наоборот, когда вы научаетесь образовывать устойчивые ассоциации, предположим, привычки курить с чем-то отвратительным, до тех пор, пока не откажетесь от табакокурения. Существует еще техника «рефрейминга», когда нечто, воспринимаемое как проблема, помещается в новые рамки отношений до тех пор, пока уровень значимости проблемы не снизится или не исчезнет совсем. Как говорится в старой поговорке, один и тот же стакан оптимисту видится наполовину полным, а пессимисту — наполовину пустым: у них разные критерии оценки. Поскольку существует связь между мышлением, эмоциями, дыханием и физическим состоянием, воздействие, оказываемое на что-либо одно, может привести к желаемым изменениям во всем остальном. Некоторые врачи не излечивают пациента от проблемы, а учат отстраняться от нее в буквальном смысле. Милтону Эриксону однажды довелось иметь дело с женщиной, которая боялась летать на самолете. Он заставил ее представить полет, во время которого самолет сильно болтает, затем попросил отделить свой страх и поместить на сидение вместо себя. Так она рассталась со своей фобией: та перестала быть частью ее существа.

Хотя пациент позволяет врачу отчасти принимать за себя решения и от этого кажется безвольным, я бы сказал, что он, скорее, отвлекается от мыслей о своей воле; это сродни действию через бездействие в дзен-буддизме. Если вы сталкиваетесь с проблемой в лоб, то воспринимаете ее как противника, что придает ей дополнительную силу и затрудняет процесс избавления от нее. Если же вы подойдете к ситуации исподволь или отнесетесь к проблеме, так сказать, по-отечески, как к капризу избалованного ребенка, сидящего внутри вас, то власть ее над вами ослабнет. Это, конечно, пассивность, но отнюдь не безвольная. Все вышесказанное, однако, не умаляет достоинств «властных» методов лечения. Прямой авторитарный подход, по-видимому, больше соответствует тем случаям, когда к гипнотерапевту обращаются по поводу пагубных привычек, тогда как недирективные, разрешительные, реструктурирующие методики будут работать лучше при столкновении с более глубоко укоренившимися психологическими проблемами. Первый способ годится, чтобы внушить: «Ваша тяга к сигаретам прошла». Второй — позволит постепенно приучить пациента к мысли о том, насколько лучше и здоровее он будет себя чувствовать, если бросит курить.

Для того чтобы закрепить внушение в подсознании пациента, иногда достаточно одного сеанса гипноза. Выделяют, в первую очередь, прямые и косвенные внушения. Предположим, вы пришли к гипнотерапевту потому, что хотите бросить курить. Тогда в качестве прямого внушения врач может использовать фразу: «Когда вы проснетесь, то увидите, что больше не хотите курить». Косвенные внушения действуют изысканнее. У вас, весьма вероятно, спросят что-то вроде: «Интересно, насколько лучше вы будете себя чувствовать, если завтра откажетесь от курения?» С виду это вполне безобидный вопрос, но, интонационно слегка выделяя «насколько лучше вы будете себя чувствовать» , врач внушает вам, что вы действительно почувствуете себя лучше, если бросите курить.

Как и любому врачу, гипнотерапевту необходимо увидеть ответную реакцию пациентов на свои действия. И, как все врачи, в той или иной степени имеющие дело с психическими способностями людей, они знают, насколько трудно получить от пациента достоверную информацию. Уже в самой природе бессознательного заложено то, что его содержание недоступно пациенту в готовом виде: спрашивается, каким же образом можно сообщить о нем врачу? В 30-х годах XX века известный гипнотизер Лесли Ле-Крон разработал методику под названием «идеомоторное сигнализирование», получившую впоследствии широкое применение. Пациент кладет руки на бедра. Его просят присвоить четырем пальцам правой руки (если он левша — то левой) собственные специфические значения. Необходимость этого заключается в том, как ему объясняют, что решающую роль в проведении процедуры играет его согласие. Итак, один палец для того, чтобы сказать «да», другой — ответить «нет», третий — сообщить «не знаю», а четвертый — «не ваше дело» или, как минимум, «не хочу отвечать на этот вопрос прямо сейчас».

Ле-Крон открыл (его открытие затем было подтверждено многими исследователями), что пальцы могут действовать независимо от сознания. Индивид сознательно мог бы ответить на вопрос «да», но в ответ поднимается палец, говорящий «нет». Таким способом гипнотерапевты могут заглянуть в подсознание своих клиентов. Методика применялась даже для пациентов, находящихся в коме. Данный подход может показаться странным и смутно напоминать автоматическое письмо, что, в принципе, верно. Гипнологи — эти рассудительные академики престижных университетов — часто применяют автоматическое письмо в своих экспериментах. И это вовсе не свидетельствует о том, что под гипнозом в человека проникают души умерших и контактируют с гипнотизером. Автоматикое письмо — всего лишь одно из дополнительных провлений идеомоторной сигнализации: испытуемый выражает письменно то, что происходит ниже уровня его сознания.

 

Гипнотический транс: на что это похоже

На протяжении последних двух столетий различные теоретики были полностью уверены в существовании семи (или девяти, или четырех, или более) фаз транса. На самом деле все не так просто, и провести границу между одной фазой и другой бывает очень нелегко, однако пробы для измерения глубины транса существуют. Глубина транса частично зависит от восприимчивости субъекта, частично — от умения гипнотизера, но больше всего — от метода лечения. Для избавления от никотиновой зависимости вполне достаточно легкого или умеренного транса; для проведения же хирургической операции следовало бы достичь чего-то более глубокого!

Опираясь на практические потребности, можно выделить пять стадий транса в порядке увеличения уровня погружения: гипнозоподобное состояние, легкий транс, умеренно выраженный транс, глубокий транс, сомнамбулическое состояние. Термин «сомнамбулизм» — наследие позднего восемнадцатого и раннего девятнадцатого столетий — буквально означает «гуляние во сне», и поэтому не точен, однако он широко распространен в литературе по гипнозу. «Бодрствование во сне» — словосочетание со столь же длинной историей — гораздо более подходящее выражение. Так как регулярно прибегающие к гипнозу индивиды вскоре вырабатывают быстрый способ полного погружения в гипнотическое состояние, то наблюдать стадии гипноза различной глубины легче у новичков. Если вы занимались самогипнозом, то, возможно, ощущали переход от стадии к стадии и на себе. Легкий транс напоминает состояние расслабленности, при переходе к более глубокому трансу впечатления становятся острее, образы — ярче и так далее.

Еще по мере углубления транса происходит угасание нашей общей ориентации в реальности (OOP). Любая ситуация, с которой мы сталкиваемся в течение дня, поистине уникальна. Другого подобного случая никогда не происходило раньше и не произойдет потом, даже свет на вашу входную дверь каждый день падает по-разному. Детство — время чудес, в том числе и потому, что дети постоянно сталкиваются с событиями, которые не случались прежде, для них все свежо, все ново. По мере взросления наше Эго все больше становится в центр жизни; новые ситуации и впечатления в сравнении с уже произошедшими приобретают оттенок второстепенности. Каждый из нас формирует собственную точку зрения на происходящее, разрабатывает свое мировоззрение, на основании которого дается оценка событиям и приобретенному опыту. То, что не согласуется с нашей системой, чаще всего отвергается, тогда как остальное сортируется в соответствии с заранее выработанной классификацией. Именно это психологи и называют «общей ориентацией в реальности» или OOP. В ней нет ничего плохого: она позволяет нам, например, осознавать различия между кино и реальной жизнью. И угасание нашей OOP в пользу особой, временной ориентации является одним из самых главных изменений, происходящих во время гипноза. Чем больше мы отказываемся от привычной OOP — тем глубже транс. С угасанием OOP снижаются критические способности, и те вещи, которые в обычном состоянии не имеют доступа в наш мозг, например, разные обрывочные воспоминания, проникают в наше сознание. Именно таким образом, кстати, гипноз активизирует память. В целом, это и является причиной нашей открытости внушениям со стороны гипнотизера. Поскольку OOP является механизмом редактирования и фильтрации информации, то при ее угасании в ходе транса мы подбираемся ближе к бессознательным областям нашего разума. Подсознание — это фундамент разума. Безусловно, далеко не все, хранящееся там, плохо, но есть и грязные углы, где таятся странные, а порой даже опасные вещи — всякие примитивные импульсы и желания. Все, что мы не хотим показывать себе и остальному миру, запрятано в один из таких углов. Каждое воспоминание где-нибудь да хранится и может быть восстановлено. То, о чем мы не думаем непосредственно в данный момент, по определению относится к бессознательному. Сознательный ум или рассудок характеризуется всем тем, что доступно нам прямо сейчас, его отношение к подсознанию можно сравнить с факелом, который человек берет с собой в подвал: мы используем наше сознание для освещения, для доступа в бессознательные области. Проблема заключается в том, что наше подсознание не просто воспринимает и хранит информацию, но еще ее как-то перерабатывает, совершенно независимо от сознания. Один ученый выразился по этому оводу следующим образом: «Подсознание вовсе не бессознаельно, это Сознание бессознательно по отношению к тому, что осознает Подсознание». Гипноз — хороший способ поднять из глубины подсознания спрятанный там материал, чтобы осознать его, принять и систематизировать.

Сам я не очень-то хороший объект для гипноза, однако в легкий транс вхожу без проблем, и мое самое главное субъективное впечатление об этом состоянии — полная двусмысленность переживаний. С одной стороны, есть уверенность, что стоит вам захотеть, и можно будет не поддаваться никаким внушениям гипнотизера, ибо вы ясно понимаете, как и каким образом он заставляет вас что-то делать, с другой стороны, в голове вертится мысль: «Пожалуй, нет ничего плохого в том, чтобы следовать его указаниям, хотя бы ради успеха эксперимента». Следовательно, вы постоянно сомневаетесь: «Попробовать или нет?» И так происходит на протяжении всего сеанса. Умные врачи используют данное состояние легкого замешательства, которое мы могли бы называть «параллельным сознанием», чтобы заронить в подсознание могущественные терапевтические идеи, ибо сомнения поглощают все внимание нашего сознания. В другом контексте (в связи со спиритическим сеансом) прекрасно описал это ощущение ирландский поэт У. Б. Йетс. Он обнаружил, что его руки и плечи начали подергиваться: «Я мог бы запросто остановить это, — писал он позднее, — но я никогда не сталкивался с подобным явлением, и мне стало любопытно».

Внешне поведение человека под гипнозом может и не отличаться от такового в его обычном состоянии. Однако внутри происходят интересные вещи. Наиболее типичными переживаниями являются следующие: наступает расслабление; внимание отвлекается от происходящего вовне в пользу внутреннего мира; преобладает ощущение, что психические процессы каким-то образом расширились, несмотря на сужение сознания; появляется некоторое безразличие (снижение ассоциативной деятельности), ведущее к живой заинтересованности идеями, в особенности теми, которые подкидывает гипнолог; обнаруживается сравнительная неподвижность и фиксация на отдельных чувственных переживаниях (например, на ритме голоса гипнотизера, который может восприниматься независимо от личности последнего); происходит искажение восприятия времени и частичная потеря памяти, когда полчаса проходят, как пять секунд; пассивный поток переживаний похож на сон; появляется алогичность восприятия («логика транса»), при которой аномальные ситуации воспринимаются как должное. Если спросить находящегося в глубоком трансе субъекта, о чем он думает, то ответом, скорее всего, будет: «Ни о чем». Но на самом деле он — весь внимание: слушает и ждет дальнейших внушений от гипнотизера.

 

Кого можно загипнотизировать?

Американский гипнотерапевт Милтон Эриксон считал, что если кого-то не удается загипнотизировать, то лишь по вине гипнотизера. Любой человек поддается гипнозу. Кто может противиться заразительному энтузиазму толпы? Кого не приводят в волнение военные марши? Попробуйте во время просмотра по телевизору захватывающего триллера не напрячься и не сползти при этом на краешек стула. Нам нравится быть конформистами, нравится, когда другие нас принимают. Мы не любим внутренних и внешних конфликтов. Пресс конформизма и делает нас восприимчивыми. Некоторые исследователи определяют гипноз как состояние повышенной внушаемости. Пусть это и не совсем адекватное и полное определение, но частица истины в нем есть: повышенная внушаемость — это необходимейший компонент восприимчивости к гипнозу (гипнабельности). А поскольку мы все обладаем какой-то внушаемостью, следовательно, любого из нас можно загипнотизировать.

Разумеется, все мы восприимчивы не в одинаковой степени. Во введении говорилось, что имеется три ключевых компонента гипноза: восприятие (или сфокусированная внимательность), диссоциация и внушаемость. У высокогипнабельных людей все три параметра находятся на высоком уровне. Наиболее интересен первый из них — восприятие или способность погружаться (образно — входить) в поставленную задачу. Он означает, — и это очень важно, — что люди с высокой гипнабельностью умеют контролировать свое внимание. Привести в легкий транс можно всех, однако в десяти процентах случаев потребуется столько попыток, что достижение эффекта не оправдает потраченных усилий, и поэтому, с практической точки зрения, можно сказать, что десять процентов населения не подвержены гипнозу. Около тридцати процентов населения без труда достигают легкого транса, примерно тридцати пяти процентам доступен умеренно выраженный транс, и оставшиеся двадцать пять процентов могут войти в состояние глубокого транса (хотя некоторые специалисты понижают эту цифру всего лишь до пяти процентов).

Ученые используют «шкалы внушаемости» в психологических тестах, состоящих из множества вопросов, предназначенных для оценки гипнабельности человека как по объективным, так и по субъективным критериям. Я знаю восемнадцать таких шкал (Стэнфордская шкала гипнотической восприимчивости, шкала гипнотической восприимчивости Гарвардской группы и другие) и не собираюсь рассматривать все «за» и «против» каждой из них, замечу только, что главная выгода от них — некоторая стабильность психологических экспериментов по гипнозу. То есть можно составлять группы из испытуемых с равной внушаемостью по какой-то одной шкале, готовить контрольные группы с более высокими и более низкими показателями и так далее.

Если гипнотизер применяет всего одну единственную технику введения, то в некоторых случаях его может постичь неудача, ибо одна и та же методика может не подойти всем без исключения людям. Поэтому гипнотизер обязан быть гибким. Даже сопротивляющиеся пациенты, на которых провалились все другие методики, обычно отступают перед сбивающей с толку техникой, где в быстром темпе даются внушения относительно разных частей тела, чувствующих тяжесть или легкость. Я кратко коснусь других способов преодоления сопротивления в другой главе, когда буду говорить о Милтоне Эриксоне, потому что это было его особым даром.

Часто говорят, что по сравнению со взрослыми дети от семи до четырнадцати лет более восприимчивы к гипнозу, а самый пик приходится на возраст девяти — десяти лет. Возможно, есть доля истины и в современном представлении о том, что люди с сильно развитой фантазией, способные полностью погрузиться в книгу, фильм или собственную иллюзию, игравшие в детстве в игры, требующие воображения, более восприимчивы к гипнозу, чем все остальные. Для гипноза необходимо отстранение от действительности, а склонным к фантазии людям сделать это проще: они легко выделяют часть себя в воображаемую зону, в то время как внешний мир становится для них менее реальным.

Достаточно примечательно обстоятельство, что, оказывается, трудно загипнотизировать невменяемых людей. Чем лучше может сконцентрироваться человек на отдельном сенсорном возбудителе (например, голосе гипнотизера) и не отвлекаться, тем легче его ввести в гипноз. Пожалуй, именно это и объясняет, почему душевнобольные с трудом поддаются гипнозу. Однако не беспокойтесь: если вы — трудный для использования гипноза объект, это еще не значит, что вы сумасшедший!

Гипноз, по-видимому, нельзя назвать однородным феноменом; возможно, он представляет собой комбинацию целого ряда характеристик, включающих в себя способность фантазировать и входить в роль, каждая из которых делает человека более восприимчивым. И если он так сложен по своей природе, то искать простую зависимость между восприимчивостью и типом личности глупо. В викторианские времена считалось, что женщин легче загипнотизировать, чем мужчин. Но современные тесты не подтвердили это открытие; оно возникло на основании предрассудка девятнадцатого века, будто бы женщины являются слабым полом, а для гипноза необходимо подавление воли.

Противоречит фактам и популярное воззрение, что вы, должно быть, глупы, раз поддаетесь гипнозу. Напротив, гипнабельность напрямую зависит от интеллекта или, по крайней мере, от способности к концентрации. На этой идее основан комический эффект фильма «Эббот и Костелло встречаются с убийцей, Борисом Карловым» (1949). Костелло подозревается в убийствах людей в отеле, где он работает коридорным. Мистик Карлов пытается его загипнотизировать, но Костелло, увы, слишком глуп, чтобы поддаться гипнозу. На самом деле существует параметр поважнее интеллекта — это самооценка человека: людей с низкой самооценкой труднее загипнотизировать предположительно потому, что они либо больше опасаются за себя, либо менее заинтересованы в самоисследовании, либо не хотят, чтобы их изучали.

В общем, как бы ни старались психологи, установить взаимосвязь между восприимчивостью и типом личности пока не удается. Раньше полагали, что гипнабельные люди отличаются от остальных более устойчивыми связями с правым полушарием мозга. Правое полушарие, если говорить коротко, управляет левой стороной тела, его целостностью (левши представляют исключение), а также ориентацией в пространстве, тогда как левое — правой стороной тела плюс вербальным, логическим линейным мышлением. Можно, следовательно, ожидать что художник больше полагается на свое правое полушарие, а университетский профессор — на левое. У большинства из нас доминирует левая половина мозга. Некоторые недавние эксперименты с участием высокогипнабельных испытуемых показали, что они значительно лучше выполняют задачи для правого полушария, чем плохо поддающиеся гипнозу люди. Однако события, происходящие в мозге во время гипноза, включают в себя гораздо больше, чем просто переключение на недоминирующее полушарие. Сама по себе смена ведущей роли между полушариями, похоже, происходит не всегда, а преимущественно у легко гипнотизируемых людей. Более того, доминирующее в норме полушарие во время гипноза тоже активно, причем активность того или иного полушария в каждый конкретный момент, по-видимому, зависит от рода задачи, поставленной перед испытуемым. Отсюда следует, что переключение между полушариями, возможно, нельзя назвать причиной гипнабельности, оно является лишь частью общей способности хорошо восприимчивых к гипнозу людей переходить из одного состояние в другое — отстраняться. Работа по исследованию связей гипноза с деятельностью мозга еще не завершена. Так, например, ранние исследования вроде бы указывали на то, что высокогипнабельные люди — это те, у кого легко наступает альфа-состояние. Волны альфа-диапазона (8–13 Hz) — это «тот производимый мозгом шум, когда мозг бодрствует, но мало работает», например, человек уже проснулся, но держит глаза закрытыми. Однако современные данные говорят о том, что для гипнабельных субъектов и, быть может, для гипноза вообще характерен более медленный тета-ритм (4–7 Hz), соответствующий состоянию дремоты.

Экспериментальные данные указывают на то, что чувствительность к гипнозу каждого конкретного человека можно улучшить, как если бы она была неким навыком, доступным для освоения. Хотя опыт практикующих гипнологов показывает, что повышение уровня восприятия, скорее, связано с преодолением начального сопротивления. Дело не в том, что пациенты чему-то учатся, просто они становятся менее пугливыми и начинают больше доверять врачу. Существует и другая точка зрения — довольно сильная и интересная теория, — в соответствии с которой проще загипнотизировать человека, когда естественные ритмы его тела протекают в режиме расслабленного состояния. Можно ли сопротивляться гипнозу, как это, к примеру, делал Ким в новелле Редьярда Киплинга (1901), повторяя про себя таблицу умножения, дабы не допустить галлюцинаций, которые ему приказывали видеть? Конечно, можно. Вы должны захотеть поддаться гипнозу, а иначе все бесполезно. Существуют способы борьбы с вашим нежеланием, и, как я уже говорил, Милтон Эриксон был в этом мастер. Но даже ему для успешного преодоления сопротивления пациента необходимо, чтобы тот подсознательно захотел быть загипнотизированным, несмотря на протесты своего рассудка.

 

Феномены гипноза

Гипнотические феномены могут быть разделены на разные категории. Во-первых, происходят изменения в работе гладкой мускулатуры, отвечающей за непроизвольные сокращения: дыхание становится глубже, в животе урчит, глаза увлажняются, какие-то мышцы конвульсивно подергиваются, ритм сердца и пульс ускоряются или замедляются. Вы чувствуете вялость и тяжесть в руках и ногах. Эти феномены легко объяснимы, они суть признаки легкого транса или обычного расслабления. Но по мере углубления транса начинают проявляться более необычные феномены: происходят изменения в работе поперечнополосатых мышц, отвечающих за волевые сокращения, перемены в чувственном восприятии, могут возникнуть галлюцинации и некоторые другие явления психического порядка. Нельзя думать, будто эти феномены характерны единственно и только для гипноза, они могут возникать спонтанно или, например, при наркотическом опьянении. Но для нас важно, что все они индуцируются также и в ходе гипноза, что сыграло немаловажную роль в его истории.

Изменения в работе произвольных мышц

Каталепсия — это состояние, когда одна мышца или группа мышц становятся неподвижными. Многие гипнотизеры говорят в начале введения: «Вы не можете открыть глаза. Как бы вы ни старались, ваши веки закрыты плотно, словно заклеены». Проба на невозможность открыть глаза является для гипнотизера одним из способов проверки успешности погружения. Мышцы век становятся каталептичными. Полная каталепсия, когда все тело становится твердым, и есть то, что применяют гипнотизеры на сцене в уже описанном трюке под названием «человек-доска». Однако гипнотизер может внушить и каталепсию руки, ноги или чего угодно. Иногда наблюдается и противоположный эффект, аномальная пластичность. Другими изменениями являются расслабление, возникающее как естественный результат комфортного самочувствия клиента в кабинете гипнотизера, и рост мускульной силы. Знаменитый английский психолог Дж. А. Хэдфилд измерил силу у трех мужчин в нормальном, бодрствующем состоянии. Они выжали, в среднем, сто один фунт. Затем он загипнотизировал их и внушил, что они ослабли; при этом каждый выжал всего лишь около двадцати девяти фунтов. Потом, не выводя из гипноза, он сменил внушение на противоположное, что они стали очень сильными, — и средний жим поднялся до ста сорока двух фунтов. Таким образом, испытуемые оказались способными увеличить свою силу на сорок процентов. Польза от применения данного феномена в спортивном гипнозе — очевидна. Хотя этот феномен был подтвержден массой других исследователей, неизменной характеристикой гипнотического состояния он все-таки не является, и сейчас многие психологи считают, что мышечные показатели увеличиваются, скорее, в результате усиленной мотивации, а не чего-то, присущего самому гипнозу. Однако в пользу гипнотической природы роста таких способностей свидетельствуют сообщения о шаманах, развивающих в состоянии транса удивительную силу.

Изменения в чувственном восприятии

В работе наших органов чувств может произойти два вида изменений. Во-первых, возможно обострение ощущений. Его обозначают специальным термином — гиперестезия. Иногда результат гиперестезии бывает совершенно удивительным, что, возможно, объясняет многие якобы паранормальные явления, столь любимые у исследователей девятнадцатого века. Человек под гипнозом, например, может различить слова, написанные на листке бумаги, который он сам никогда не видел, если кто-то другой смотрит на этот листок; на самом же деле он ориентируется по отражению слов в глазах читающего. Во время шоу гипнотизеры нередко собирали у публики носовые платки, перетасовывали их и давали испытуемым, чтобы те вернули платки владельцам; возможно, здесь играло роль обостренное обоняние. Испытуемые замечают малейшие перепады температуры, разницу в весе вплоть до пяти грамм. Во всем этом поражает не сама по себе способность человека к обостренному восприятию чего-либо. Если вы вдруг ослепнете и попадете в незнакомое помещение, то через несколько дней научитесь избегать препятствий, ориентируясь исключительно на слух. Так что гиперестезия заложена в каждом человеке. Замечательна здесь быстрота «пробуждения» в испытуемом новой способности. Быть может, это результат сужения фокусировки внимания.

К другим важным изменениям относятся анальгезия и анестезия. Первый термин, как правило, обозначает локальную потерю ощущения, а второй — бессознательное состояние, побочным результатом которого является полная потеря чувствительности. Данные феномены хорошо знакомы нам по телевизионным и прочим выступлениям гипнотизеров. Все мы знаем, что загипнотизированный человек может уколоться булавкой или обжечься сигаретой и ничего не почувствовать. Прикладное значение здесь очевидно, особенно в медицине, во времена, когда еще отсутствовали надежные анестезирующие средства. И сейчас анестезия с помощью гипноза не потеряла своей актуальности, поскольку многие пациенты страдают аллергией на обезболивающие препараты или просто хотят избежать попадания лишней «химии» в свой организм. Перед внушением полной анестезии гипнотизер обычно проверяет восприимчивость клиента с помощью «перчаточной» (потеря чувствительности ограничивается ладонью) или «рукавной» (то же, но на всей руке целиком) анестезии. Способность не ощущать боль, вероятно, самый поразительный, а в медицинском контексте — и самый важный феномен, связанный с гипнозом. Я буду возвращаться к нему время от времени на протяжении книги.

Гипнотизер также может «обмануть» наши органы чувств и вызвать галлюцинации. Они бывают позитивными и негативными. Позитивная галлюцинация — когда субъект воспринимает то, чего нет, а негативная — когда не может воспринять то, что есть. Оба вида галлюцинаций очень легко индуцируются во время гипноза и, конечно, относятся к излюбленным номерам всех эстрадных гипнотизеров: «Вы держите в руках букет цветов. Почему бы не подарить его вон той девушке?» Иногда появление галлюцинаций связано с постгипнотическими внушениями. Терапевтической целью подобных галлюцинаций является вызов той самой абреакции, очищающего эмоционального разряда, о котором я упоминал раньше. Предположим, пациент боится пауков; галлюцинации с их участием могут принудить его встать лицом к лицу со своим страхом и преодолеть его. В «Царстве нереального» Амброза Бирса (1890) загипнотизированные люди видят предметы и даже события, никогда не имевшие места. Несмотря на то, что факт гипнотических галлюцинаций хорошо установлен, для их индукции необходимы команды со стороны оператора; они не могут возникнуть самопроизвольно ниоткуда, как это описывается в рассказе Бирса.

Различные психические явления

Наиболее важное психологическое изменение — настолько важное, что оно часто рассматривается как определение гипноза — это гиперсуггестивность. Поскольку спонтанных гипнотических феноменов очень мало, в основном они возникают лишь по команде гипнотизера, можно сказать, что большинство из них объясняется возросшей внушаемостью, суггестивностью.

Искажение восприятия времени. Наряду с каталепсией относится к спонтанным феноменам гипноза. Полчаса проходят, словно пять минут. Иногда искажение времени приводит к появлению способности выполнять сверхзадачи. В одном опыте женщина с успехом насчитала на кусте хлопка восемьсот шестьдесят два шарика за три секунды. У нее даже хватило времени на проверку под листьями, чтобы не пропустить ни одного.

Сверхскоростное обучение и творчество. Эксперименты, произведенные за железным занавесом в Советской России, показали, что загипнотизированный человек может выучить от ста двадцати до ста пятидесяти иностранных слов в час. Учитель должен их произносить особым образом, меняя ласковый тон на командный голос, а успокаивающая музыка помогает создать благоприятствующий скоростному обучению фон. Однако более надежный способ улучшения обучения при помощи гипноза — это дать клиенту расслабиться и отодвинуть в сторону все тревоги и прочее, мешающее обучению. Именно так могут быть вскрыты дремлющие таланты. В настоящее время причина усиления творческих способностей благодаря гипнозу не вполне ясна. В соответствии с одной из самых интересных теорий, предложенных психологом Пэтом Боверсом, предполагается, что гипноз задействует в мозгу нейронные сети, не подвластные сознательному контролю (отсюда та легкость и естественность, о которых часто говорят испытавшие гипноз). В этих сетях устанавливаются новые ассоциации, а создание новых ассоциаций и является творческим процессом.

Спонтанная возрастная регрессия. Я уже упоминал возрастную регрессию в качестве одной из методик лечения, однако стоит отметить, что иногда она происходит спонтанно во время гипнотического транса. У Марселя Пруста вкус печенья «мадлен» немедленно вызывал воспоминания о прошлом. Точно так же и в ходе транса какое-нибудь ощущение может внезапно пробудить воспоминания детства, и испытуемый переживет их заново. Гипнотизер легко определяет, когда такое случается, потому что голос и фразы испытуемого начинают звучать по-детски.

Паранормальные явления. Оккультные исследователи, особенно в девятнадцатом столетии, связывали возникновение паранормальных явлений с тем, что индивид задействует в ходе гипноза некий другой уровень разума. От этого, как полагали, и случается телепатия, предсказание будущего и ясновидение. В наши дни такое объяснение никого не устраивает. Если что-то подобное и случается, то, как правило, не в связи с гипнозом. Хотя если бы удалось показать, — а идея сама по себе не является абсурдной, — что гипноз повышает вероятность вхождения в рассредоточенное состояние, наподобие грез наяву, при котором по парапсихологическим исследованиям улучшаются пси-способности, то связь между гипнозом и паранормальными явлениями следовало бы пересмотреть и оценить по-новому.

Я должен кратко упомянуть здесь о пусковых механизмах психосоматического лечения и даже о контролировании органических функций, таких, как кровотечение, температура тела и слюновыделение. Это подлинно гипнотические явления, и они столь важны, что я собираюсь отложить рассказ о них до одиннадцатой главы, где подробно рассказывается о современной теории и практике гипнотерапии.

Гипермнезия и амнезия

Гипермнезией называют состояние, когда испытуемый воскрешает в памяти события, о которых в сознательном состоянии вспомнить не мог. О памяти я расскажу подробнее в восьмой главе, здесь же повторю только свое мнение о механизме явления. Как я уже говорил, гипноз снижает порог критического отношения. Фрагменты воспоминаний, которые обычно считались слишком неточными и не воспринимались всерьез, теперь могут проходить сквозь критический фильтр и приниматься на веру. Гипермнезия чрезвычайно неустойчива: вам или удается вспомнить то, что действительно было, или не удается, существует также вероятность принять ложное воспоминание за истинное.

Амнезия — другой известный феномен гипноза, который часто используется в литературе и кино. Однако, к несчастью для писателей, спонтанная амнезия — явление крайне редкое и, как правило, ограничивается теми людьми, которые могут входить в глубокий транс. Гораздо чаще амнезия возникает благодаря намеренным внушениям гипнолога, преследующего те или иные медицинские цели. В спонтанной же амнезии таинственного не больше, чем в забвении ночных снов: вы помните, что видели какой-то сон, но не можете представить его в словах и картинах. Одна девушка, у которой я брал интервью, была загипнотизирована во время представления и проделывала очень необычные, но не унизительные действия вроде сворачивания в позу зародыша и тому подобное. Так вот, потом она почти ничего не помнила о происходившем, пока подруги не спросили: «Разве ты не помнишь, как делала то-то и то-то?» Ее рассказ, в смысле возвращения памяти, был похож на утреннее пробуждение после тяжелой попойки. Возникновение спонтанной амнезии иногда может объясняться тем, что чем глубже вы погружаетесь, тем с большей вероятностью сталкиваетесь с материалом, вытесненным в подсознание, с материалом, который ваше сознательное «Эго» отказывается воспринимать. Другой причиной может быть самовнушение, то есть некоторые люди верят в обычность амнезии и, таким образом, сами и вызывают ее у себя под гипнозом.

Постгипнотические внушения

Факт того, что человек может действовать согласно установкам, внушенным под гипнозом, когда сеанс уже закончился, поражает воображение. Все феномены, которые мы обсудили, можно вызвать и постгипногически, особенно негативные и позитивные галлюцинации. Конечно, постгипнотические внушения популярны у эстрадных гипнотизеров, которые говорят испытуемым, что даже после пробуждения при слове «четверг» те будут подпрыгивать в воздух и размахивать руками. Пусковое слово затем намеренно произносится. Хороший гипнотизер обычно внушает сразу нескольким субъектам разные действия в ответ на различные пусковые слова. В гипнотерапии клиенту, который хочет бросить курить, внушается, например, что вкус сигарет будет для него отвратительным. Часто отмечается, что выполняющие постгипнотическую команду люди находят, если, конечно, у них получается, оправдание своим действиям. Вот простейший пример: вам сказали почесать левую коленку, и вы уверены, что действительно чувствуете в ней зуд. В более сложных случаях, если вас, допустим, попросили открыть книгу на заданной странице и прочитать абзац, вы скажете, что старались, мол, найти отрывок, который особенно любите.

Надежность постгипнотических внушений не стопроцентная. Если человеку велят выполнить действие в определенное время, он может его вообще не выполнить, или выполнить в другое время, или у него возникнет только побуждение выполнить это действие. Человек всегда имеет выбор, подчиниться ему или нет. Однако чаще внушения все-таки действуют. Спорным является вопрос, впадает ли человек в некий транс при выполнении постгипнотического внушения (некоторые психологи, такие, как Ева Баньи, пользуются термином «возбужденное состояние транса»)? Гипнотические шоу вызывают порой законную тревогу: «А что если гипнотизер, который только что возвратил жертву обратно на свое место с внедренным постгипнотическим внушением, случайно даст ей уйти из театра, не устранив внушение?» Как долго может это длиться? Ведь коллеги по работе немало удивятся, если при словах «Как насчет ланча в четверг?» кто-то начнет прыгать и размахивать руками! Постгипнотические внушения могут работать долгое время. Я слышал об одном гипнотизере, который сказал своему пациенту другу: «Как только я дотронусь до твоего пальца, ты будешь мгновенно загипнотизирован». Четырнадцать лет спустя он случайно на вечеринке коснулся пальца того парня, и — раз! — голова человека откинулась на спинку кресла.

Некоторые психологи, такие, как Дж. Милн Брэмвелл, успешно ставили эксперименты, в которых испытуемые с очень небольшой погрешностью угадывали необходимый промежуток времени: «Через двадцать одну минуту вы сделаете то-то и то-то». Как отмечает Уильям Джеймс в «Многообразии религиозного опыта» (1902), эти эксперименты важны, ибо свидетельствуют о наличии у людей неординарных способностей. Есть, например, подсознательная часть нашего разума, которая может точно отсчитывать пройденное время. Очень многим людям знакомо переживание, когда они говорят себе перед сном: «Я должен проснуться в шесть часов ровно», и, не прибегая к помощи будильника, действительно встают вовремя

Скрытый наблюдатель

Я уже упоминал, что психологи, изучающие гипноз, при случае используют автоматическое письмо. Приведу один очень известный эксперимент. Профессор Эрнест Хилгард (Ernest Hilgard) из Стэнфордского университета был озадачен тем, что при использовании гипноза для обезболивания пациент сообщает об отсутствии боли, хотя обычные непроизвольные индикаторы боли (такие, как КГР — кожно-гальваническая реакция) свидетельствуют об обратном. Он индуцировал рукавную анестезию, в результате которой пациентка могла держать руку в резервуаре с ледяной водой. Он спросил ее, что она чувствует, и та ответила: «Ничего, никакой боли». Однако он также попросил ее с помощью другой руки информировать о появлении боли, ранжируя степень болевых ощущений по шкале от одного до десяти. Тогда она, по-прежнему громко отрицая боль, начала писать серию возрастающих цифр, показывающих усиление болевых ощущений, что естественно при погружении руки в ледяную воду. Отсюда и из некоторых других экспериментов Хилгард вывел существование в нас так называемого «скрытого наблюдателя» — некой части нас самих, которая бодрствует даже во время перехода сознания в иное состояние. Скрытый наблюдатель не чувствует боли, но осознает ее, даже если боль заблокирована или скрывается за порогом амнезии.

Сам Хилгард всегда очень сдержанно отзывался о назначении скрытого наблюдателя. Он никогда не разрешал себе вслух произнести (на словах он все отрицал), что его эксперименты продемонстрировали существование более глубокой части нас самих, которая всегда бодрствует и которую мы можем иногда осознавать. На самом деле только половина испытуемых в его экспериментах выявляла скрытого наблюдателя, да и то если они относились к «высшим», то есть обладали высокой гипнабельностью. Он заключил, что по сравнению с другими людьми «высшие» более искусны в отстранении и потому с большей вероятностью могут ощутить присутствие скрытого наблюдателя.

Но экспериментальные данные и случаи из жизни указывают на то, что скрытый наблюдатель есть в каждом, и я сам придерживаюсь такого же мнения. Людям, практикующим медитацию (как и всем, кто когда-нибудь видел «пророческие» сны), наверно, знакомо ощущение, когда вы спите и одновременно понимаете, что спите. Феномен «хирургической памяти», при котором пациент под анестезией слышит и запоминает комментарии хирургов, особенно если они могут травмировать, широко известен в медицинских кругах и заставляет хирургов быть гораздо более осторожными в своих выражениях, дабы послеоперационному лечению не повредило дурное расположение духа больного. Пережившие автомобильную аварию нередко рассказывают, как откуда-то возникала «высшая» часть их существа и действовала с такой скоростью, что все происходящее казалось замедленной съемкой события. (Возможно, это объясняет, каким образом упомянутая ранее женщина смогла насчитать так много шариков хлопка на кусте за столь короткое время.) Все это формы отстранения (диссоциации). Вот как один из испытуемых описывает скрытого наблюдателя:

Скрытый наблюдатель — аналитичный, безэмоциональный, деловой… Скрытый наблюдатель — это часть меня. Есть «Я первый», «Я второй» и «Я третий». «Я первый» загипнотизирован, «Я второй» загипнотизирован и наблюдает, «Я третий» действует, когда я пробужден… Скрытый наблюдатель осведомлен обо всем, что происходит; поле зрения у него чуть уже, чем у «Я третьего», он словно спит и одновременно не спит, при этом полностью осознает ваши действия… Скрытый наблюдатель видит больше, задает больше вопросов, он все время в курсе происходящего, но искать контакта (с ним) совершенно излишне… Он как ангел-хранитель, оберегающий от действий, которые замарали бы вас… И пока кто-нибудь не скажет мне вступить в контакт со скрытым наблюдателем, я не буду этого делать. Он просто там.

Иногда, особенно в критические моменты жизни, события оставляют на нас свой отпечаток. «Если бы я не пошел именно в этот детский сад, я бы никогда не встретил сестру Бобби, которая потом представила меня Марте, что привело к походу в Эксетер в тот день и встрече с женщиной, которой предстояло стать моей женой», — что-то вроде этого. Похоже, существует скрытая часть каждого из нас, организующая наши поступки в масштабе всей жизни, не отвлекаясь на ежесекундные детали. И хотя Хилгард смог выявить скрытого наблюдателя только у половины своих пациентов, я думаю, что он есть у всех. Может быть, они чересчур привыкли к нему и не подозревали, что ищут что-то очень знакомое; или он слишком глубоко запрятан и обладает чрезвычайно тонкой организацией, чтобы его можно было так просто увидеть.

 

Предположение и предупреждение

При обзоре феноменов гипноза кое-что странное бросилось мне в глаза, и я отважился выдвинуть следующее предположение. Эксперименты Хилгарда по выявлению скрытого наблюдателя привели его к выводу, что метод гипнотического обезболивания не избавляет от боли на самом деле, а прячет ее за «барьером, похожим на амнезию», как он его назвал. Это связывает воедино три главных феномена гипноза: скрытого наблюдателя, анестезию с анальгезией и амнезию. Пойдем дальше и свяжем анальгезию не только с амнезией, но и с каталепсией. Вы бы не смогли держать руки вытянутыми на уровне плеч в течение пятнадцати минут, если бы не сдерживали боль. Так в один узел увязываются сразу четыре гипнотических феномена.

Более того, есть основание полагать, что и искажения времени связаны с амнезией. Не говорят «время движется медленно», только — «время прошло медленно». Значит, только оглянувшись назад, вы можете оценить, быстро или медленно текло время. Время сжимается, и полчаса проходят, как пять минут, лишь тогда, когда вы, оглядываясь на эти полчаса, припоминаете событий только на пять минут, забывая все остальное. В ходе гипноза этому дополнительно способствует сужение фокуса вашего внимания, которое ограничивает количество переживаемых событий.

Я полагаю, что в феноменах гипноза можно обнаружить аналогию с «единой теорией поля» в физике. Необходимо выявить тот единственный феномен гипноза, который сможет объяснить сразу все уже имеющиеся. В настоящее время ставки, в основном, делаются на способность диссоциировать или менять состояния сознания. Большинство прочих феноменов гипноза можно подогнать под одну планку с помощью предположения, что вы переключаетесь с одного способа мышления на другой, более свободно оперирующий категориями образов и принципиально по-новому комбинирующий ранее возникшие мысли и идеи.

Однако если мы говорим подобным образом о феноменах гипноза, как субъективных, так и объективных, значит, мы признаем, что гипнотический транс — это весьма определенное, особенное, отличное от других, измененное состояние сознания (ИСС) со своими собственными признаками и симптомами. Данная идея в высшей степени противоречива. И хотя в истекшем столетии мало у кого вызывала сомнение связь между гипнозом и ИСС (и до сих пор есть люди, бездумно придерживающиеся такого мнения), последние 50–60 лет по этому и некоторым другим родственным вопросам ученые вели ожесточенные споры. Можно с уверенностью сказать, что в среде профессиональных психологов, наверное, нет ничего, что привело бы к появлению столь же контрастных и несовместимых точек зрения. Они спорят не только по поводу того, что представляет собой гипноз и с чем его едят, но даже и по поводу того, существует ли он вообще (некоторые предпочитают помещать слово в устрашающие кавычки); они не могут прийти к единому мнению по оводу метода наилучшего измерения гипнабельности и необходимости поиска такого метода; они спорят о техниках введения и о том, чего и сколько можно достичь с помощью гипноза; они расходятся в том, можно ли отнести другие методики, такие, как акупунктуру, к гипнозу или нет. Доказать существование гипнотического транса настолько трудно, что маг Крескин (Жорж Кресге) предложил вознаграждение в сто тысяч долларов каждому, кто это сделает, и уже отбил на суде пару весьма обнадеживавших притязаний. Боюсь, прочтение данной книги не поможет вам добиться награды, но, надеюсь, она убедит вас в том, что гипнотическое состояние действительно существует.