Проснулась я от звука будильника. Он трезвонил прямо у меня над ухом. Я взглянула на время. Восемь тридцать две. Черт! Сегодня же понедельник, мне надо в школу! Я вскочила с кровати, быстро собралась и через пятнадцать минут уже бежала в школу на всех парах.

На пороге школы как всегда меня ждал Стивен. Увидев меня, он сразу заулыбался. Я подошла, обняла его и легонько чмокнула в щеку.

— Привет, — сказал он, — а где Том?

— Привет. Он… приболел. Его сегодня не будет.

— Ясно… э… как выходные?

— Неплохо. А у тебя? Съездил к тете в Детройт?

— Да, она так обрадовалась, что обнимала меня, наверное, минут пять… — Стивен засмеялся, и я вместе с ним. Он такой хороший. Почему же я в него до сих пор не влюбилась?

— А вот у меня нет тети, мама единственный ребенок в семье, — я пожала плечами и сделала грустное лицо. Стивен подошел ко мне, и взял за руку. Я непроизвольно улыбнулась.

— Твоя мама скоро вернется, ведь так? — и снова этот печальный тон. Такой был у Хэлла…

— Эмм… ну, наверное, скоро… я точно не знаю.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала, Мэл… — прошептал Стивен. Его голос стал еще печальней.

— Ну… мы же не сразу уедем. У мамы еще здесь работы много. Так что, не расстраивайся раньше времени, — сказала я, погладив Стивена по голове. Его каштановые волосы переливались на солнце. Как же я брошу его, когда придет время уехать? Я заранее себя ненавижу… Он так надеялся, что у нас что-то получится, а я не оправдаю его надежд.

Еще минуту мы стояли так, взявшись за руки, а потом я отстранилась.

— Пора на урок, — сказала я и улыбнулась Стивену, пытаясь развеять его печаль. Но ничего не вышло.

— Да… пойдем… — пробормотал он и снова взял меня за руку. У него была очень теплая рука. Я тут же вспомнила Джуда. У него руки были, напротив, очень холодными.

Мы подошли к классу, в котором у меня должен был проходить урок английской литературы. Шекспир, мой любимый писатель, кстати. Но сейчас не об этом. Стивен смотрел на меня взглядом, полным тоски, и от этого мне становилось грустно. Мне хотелось его развеселить, но я не знала, как это сделать. Может пригласить его в кино? Или просто погулять? Хм…

— Стивен?

— Да?

— Я хочу, чтобы ты выполнил одну мою маленькую просьбу…

— Конечно, для тебя все что угодно, — он выжидающе смотрел на меня.

— Не хмурься, — сказала я и очаровательно улыбнулась ему. Он улыбнулся в ответ, и я пошла в класс, сожалея о том, что не испытываю к нему тех же чувств.

* * *

На протяжении всего дня я мучалась мыслью «Как там поживает мой дорогой братец???». Я несколько раз пыталась дозвониться ему, но он не брал трубку. Он что до сих пор спит? Быть такого не может. Значит, эта ведьма не разрешает ему мне позвонить. Решено — я пойду за ним после уроков.

Прозвенел звонок на последний урок. Как только я вошла в класс, ко мне тут же подлетела Холли.

— Привет. А почему сегодня не было Тома? — встревоженно спросила она. Я нахмурилась. Сегодня уже человек десять спросили, почему же не было Тома… Достали.

— Он приболел. Ничего серьезного, можешь не волноваться, — отрапортовала я и села за свою парту. Холли не отставала.

— Можно мне его сегодня навестить?

— Сначала дозвонись ему, — буркнула я. Холли недоуменно уставилась на меня своими голубыми глазами. Я поспешила реабилитироваться.

— Холли, — улыбнувшись, сказала я, — ему не очень хорошо, и он сегодня никого не хочет видеть, извини. Я думаю, завтра он оклемается, и ты сможешь его навестить. Идет?

 Она чуть заметно улыбнулась.

— Хорошо.

Фух… наконец-то, я от нее отвязалась.

Начался урок. Мистер Дингл докучал нам своими «увлекательнейшими» рассказами о Французской революции, но практически никто его не слушал. Все были заняты своими делами. Прошло полчаса. Я снова решила позвонить Томасу. Я подняла руку, чтобы отпроситься.

— Мистер Дингл, могу я выйти?

Учитель кивнул. Что ж, теперь главное, чтобы Том взял трубку. Три гудка, четыре, пять… абонент временно недоступен… Ладно… Наберу еще раз. И еще. Пока не дозвонюсь. С третьего раза Том, наконец, взял трубку.

— Алло? — его голос показался мне каким-то странным.

— Томас! Где тебя черти носят?! Почему до тебя невозможно дозвониться?!! — я просто орала в трубку. Обычно, Томас хоть как-то реагирует на мой ор, но сейчас он просто молча меня слушал.

— Наверное, связи нет…

— Том, ты сегодня вообще домой придешь?

— Я… не знаю… — он говорил все тише и тише. Что-то тут не так.

— Послушай, я волнуюсь за тебя. Где ты? Все еще у Скримов?

— Извини, Мэл… мне нужно идти…

Он собирается положить трубку!

— ТОМАС! — заорала я, но было уже поздно. Я услышала только короткие гудки. Вот блин! Нужно сейчас же за ним ехать.

На этот раз я взяла машину. Доехала быстро и никаких голосов. Чудесно. Я припарковалась прямо напротив дома Скримов. Солнце сегодня светило во всю, хотя было уже три часа дня. Поднявшись по ступенькам, я нажала на звонок. Тишина. Я постучалась. Опять ничего. Они что там уснули??? Я решила обойти дом, вдруг там есть еще один вход. Побродив немного по саду, и ничего не обнаружив, я снова подошла к главной двери. Снова нажала на звонок, и опять никакого результата. Что же делать? Позвонить Томасу? Он наверняка не возьмет трубку. Но попробовать все же стоит. Набрав номер брата, я стала ждать ответа.

— Да? — Том ответил практически сразу. И на этот раз у него был совершенно нормальный голос.

— Том? Где ты?

— Странный вопрос. Дома, конечно, где же еще? — язвит, значит, все нормально, — А ты где шляешься?

— Я… эээ… скоро буду, — пробормотала я и положила трубку. Что-то я ничего не понимаю… я почти уверена, что с ним было что-то не так, когда я звонила в прошлый раз… Или это со мной что-то не так? Ладно, разберемся.

Я завела мотор и поехала домой. Ну, если сейчас Томаса нет дома, значит, я окончательно спятила.

* * *

Я вбежала в гостиную, наверное, со скоростью света. Томас как всегда развалился в своем любимом кресле и читал книгу. Увидев меня, он удивленно вскинул брови.

— Что это с тобой? — недоумевая, спросил он.

— Со мной??? — я еле сдерживала себя, чтобы не заорать, — Со мной-то как раз все нормально, Томас, а вот что с тобой это еще вопрос!

— Да тише ты, не ори так! Что случилось-то?

Я набрала побольше воздуху — и медленно его выпустила. Еще немного и я взбешусь…

— Том, я звонила тебе раз тысячу, наверное! Почему ты не брал трубку?! Это что так сложно???

— Мэл, успокойся. Я дома, и со мной ничего плохого не случилось, — он разговаривает со мной, как с умалишенной. Отлично.

— Я совершенно спокойна! — заорала я.

— Угу… у нас уже наверняка вся посуда уже полопалась от твоего крика…

— Ты давно пришел? — уже более спокойно спросила я.

— Ну… — Том почесал затылок, — часов в десять утра, а что?

— А ты позвонить мне не мог?! Я вообще-то волновалась за тебя!

— Да что со мной могло случиться?!

— Я… не знаю. Мало ли…

— Ну вот. Все нормально, дыши глубже, — Томас улыбнулся мне.

— Постой… я же звонила тебе… примерно в два часа, и ты говорил как-то странно…

— Странно? Это как?

— Ну, не знаю… голос у тебя был такой измученный и… я еще подумала, что с тобой что-то случилось, хотела спросить тебя, но ты сказал, что тебе пора идти, и повесил трубку. Куда это тебе надо было идти?

— Хм… я вообще не помню, чтобы ты мне звонила.

Я чуть не грохнулась прямо на пол. Он не помнит???

— Может, ты был пьян, и поэтому не помнишь, что я тебе звонила? — осторожно спросила я. Томас выпучил на меня глаза.

— Нет! Ты прекрасно знаешь, что я не пью!

Интересно… он не был пьян, и он не помнит нашего разговора… А может разговора и не было?

— Ээ… ладно, Томас. Я… пойду… мне надо отдохнуть, а то я что-то устала… — пролепетала я, и побрела в свою комнату.

Поднявшись наверх, я быстро переоделась в домашнюю одежду, и улеглась на кровать. Спать я пока не хотела, и поэтому включила музыку. Под нее лучше думается. Что за ерунда со мной творится? Слышу голоса, разговариваю сама с собой… Может, я просто переволновалась, и от этого мне показалось, что я звонила Тому, хотя это совсем не так. Наверняка, я собиралась ему позвонить, но что-то отвлекло меня, и я этого не сделала. Фу ты черт! У меня совершеннейшая каша в голове! Я даже поразмышлять нормально не могу.

Я решила больше не о чем не думать, и попыталась уснуть. Сон пришел ко мне не сразу. Я стояла посреди огромного зала, а вокруг меня кружились в танце мужчины и женщины в шикарных бальных платьях и костюмах. Я что попала в восемнадцатый век? На мне было платье с креналином, а волосы роскошными прядями спадали на мои голые плечи. Я чувствовала себя какой-то королевой, ей Богу. Люди смотрели на меня с восхищением, когда я проходила мимо них. Подойдя к огромному зеркалу в резной раме, висящему на стене, я стала вглядываться в свое отражение. Скажу честно, мне понравилось то, что я там увидела. Я выглядела… эмм… величественно. Другого слова подобрать невозможно. Неужели это я? Еще минуту я стояла и любовалась своим отражением, а потом вдруг почувствовала, что кто-то стоит за моей спиной.

— Елизавета… — голос прозвучал совсем близко, и мне показалось, будто чьи-то губы коснулись моей щеки. Я обернулась, и увидела мужчину. Он стоял всего в нескольких шагах от меня, но его лица я не видела.

— Иди ко мне, Лиззи, — прозвучало это не как приказ, скорее как просьба возлюбленного, чье сердце будет навеки разбито, если последует отказ.

 Я непроизвольно шагнула ему навстречу. Теперь нас разделяли всего несколько сантиметров. Я испытывала смешанные чувства. Был и страх, и волнение, как бывает перед первым свиданием. Сердце готово было выскочить из груди. Меня тянуло к нему, и я не могла сопротивляться. Я протянула руку, и дотронулась до его лица. Оно все так же оставалось неузнаваемым. Незнакомец взял мою руку в свою, и нежно поцеловал. Мне жутко хотелось узнать, кто же он? И почему он зовет меня Елизаветой?

— Кто ты? — тихо спросила я. Незнакомец стоял молча. Я решила подойти еще ближе. Теперь наши тела почти соприкасались. Внезапно его губы расползлись в ядовитой улыбке и обнажили острые клыки, а потом я, наконец, сумела рассмотреть его лицо. Меня охватил ужас. Я хотела закричать, но не успела. Клыки вонзились в мою шею, и я провалилась в темноту.

* * *

Наверное, мне все-таки удалось закричать, потому что как только я очнулась ото сна, я увидела Томаса, сидящего возле моей кровати. У него был испуганный вид. Он видимо не знал, что делать.

— Мэл, Мэл! Тише, успокойся! Это был всего лишь сон, — успокаивающим тоном приговаривал он. Я села на кровати. Сердце бешено колотилось, а на лбу выступил холодный пот. По всему телу прокатывалась мелкая дрожь.

— Мэл, слышишь меня? Все нормально! Ты уже проснулась.

Том присел рядом, и крепко меня обняв, стал поглаживать по спине. Я начинала потихоньку приходить в себя, но дрожь все не унималась.

Что за чертовщина со мной творится?!

— Т-том… дай мне… воды, пожалуйста, — пробормотала я. Томас тут же метнулся на кухню, и через несколько минут, я уже держала в своих дрожащих руках бокал с водой. Томас сидел с таким видом, будто увидел привидение. А ведь это не ему приснился такой ужасный сон. Никогда мне еще не было так страшно.

— Мэл? — неуверенно проговорил Том, — ну ты как?

— Нормально… кажется… — я поставила бокал на прикроватный столик, и легла.

— Хм… — так мой брат делает, когда начинает размышлять. Сейчас наверняка спросит, что же мне снилось.

— Ну, давай уже, задавай свои вопросы, — устало промолвила я. Том взглянул на меня из-под своих густых черных ресниц, и неуверенно спросил:

— Ну… расскажи, если сможешь конечно… что же такого ты увидела во сне, что… ты так кричала… я ни разу не слышал, чтобы ты так кричала…, — он перевел дыхание и продолжил, — Это опять была та собака?

— Нет. На этот раз никакой собаки не было.

— Тогда что? — Том нетерпеливо ерзал на кровати. Я медлила. Сказать ему или нет?

— Ну… я была вроде как на балу… и…

— И?

Я стала рассказывать о том, как встретила мужчину, и как он звал меня другим именем, и как он укусил меня, но решила не упоминать, что это был за мужчина. Незачем Томасу это знать. Это был всего лишь глупый сон.

— Вот это даа… — ошеломленно пробормотал мой брат. Видимо, он тоже в шоке. И не удивительно.

— А ты точно его не узнала? — спросил Том. Я посмотрела на него, потом отвела взгляд, и, уставившись в окно, произнесла:

— Нет.

И это была ложь. Я видела его лицо. Это был Хэлл. Я его узнала.

* * *

Во второй половине дня позвонил Стивен.

— Привет…

— Привет, Стивен.

— Я хочу тебя увидеть. Могу я прийти? — по его голосу я поняла, что он снова грустит.

— Конечно, почему ты спрашиваешь?

— Ну… — он замялся, — просто я… не важно. Я буду через десять минут.

Не успела я ответить, как он уже положил трубку. Хм…

— Мэл! Ты не видела мои линзы? — услышала я голос Томаса. Зачем ему линзы? Я вошла в его комнату, и увидела, что он куда-то собирается.

— Ты куда это? — спросила я. Том быстро взглянул на меня, и снова принялся рыться в ящиках.

— Меня Мэдди пригласила, — пробормотал он чуть слышно. Хорошо, что у меня хороший слух. Я вскинула брови.

— И ты видимо не собирался мне ничего об этом говорить… так?

— Ну… а зачем тебе знать? — пожал плечами Том.

— Что за дурацкая манера отвечать вопросом на вопрос, Томас!

— Не надо нравоучений, прошу тебя. Просто скажи, где мои линзы?

— Я не знаю! — заорала я. Том фыркнул и пошел в ванную. Я следом за ним.

— И когда же она тебя пригласила? — не отставала я. Том сверкнул на меня злобным взглядом и ничего не сказал. Нет уж, братец, ты ответишь на мой вопрос…

— Том, ты меня слышишь?! Я задала тебе вопрос и все еще жду на него ответа!

— Она позвонила мне вчера вечером. Довольна? — Томас скорчил недовольную мину, и полез в шкафчик под умывальником. Я улыбнулась.

— Очень. Кстати, твои линзы в нижнем ящике письменного стола, — сказала я, и, подмигнув брату, пошла в гостиную. У себя за спиной я услышала всевозможные проклятья и ругательства. Даа… когда мой брат злится, лучше к нему не подходить.

Я спустилась вниз, и тут же раздался звонок в дверь. Стивен. Какой же он пунктуальный. Я открыла. Вид у него был, мягко говоря, неважный. Он выглядел нездоровым и уставшим.

— Привет… — вяло пробормотал он.

— Проходи.

 Мы прошли в гостиную. Стивен сел на диван, я в кресло.

— Что-то случилось? — спросила я. Стивен молчал, спрятав лицо в ладонях. Я подсела к нему и обняла одной рукой за плечи.

— Стивен?

— Сегодня утром… маме стало плохо, и… ее на скорой увезли в больницу… Мэл, у нее… обнаружили опухоль… — пробормотал он, сквозь пальцы, а затем я услышала тихие всхлипы.

— Боже мой… — это, к сожалению, все, что я смогла сказать. Я не умею утешать людей. Стивен плакал, и я не знала, что мне делать. Единственное, что пришло мне в голову, так это обнять его покрепче.

— А что говорят врачи? — спросила я.

 Он повернул голову, и внимательно посмотрел на меня.

— Что они могут сказать? Все будет хорошо… вот что они говорят… как заезженные пластинки… Мэл… прошу тебя… не уезжай. У меня здесь больше нет никого, кроме мамы и сестры… я просто… черт, я не знаю, что я буду делать, если мама… — Стивен посмотрел на меня таким взглядом, что я просто не смогла ему отказать.

— Я не уеду, я останусь с тобой, — я взяла его за руку, и слабо улыбнулась.

— Спасибо тебе… — прошептал он. На какую-то долю секунды мне показалось, что он меня сейчас поцелует, но… этого не случилось. Я вздохнула с облегчением.

— Может, кофе? — предложила я. Стивен кивнул. Я встала и пошла на кухню. У лестницы я столкнулась с Томасом.

— Уже уходишь?

— Ага… — Том виновато улыбнулся, — Ты… это… меня не жди, наверное, ложись спать…

— Ты что там опять заночевать собрался?

Том почесал затылок.

— Возможно…

— Томас… — я тяжело вздохнула, — Если ты не вернешься сегодня домой, я приду за тобой сама! Уяснил???

Ну вот, опять я психую. А ведь нервные клетки не восстанавливаются.

— Мэл, не волнуйся, все будет нормально! Ну не съедят же они меня там? — мой брат рассмеялся, и, накинув спортивную куртку, ушел. Я выругалась про себя, и пошла на кухню заваривать кофе для несчастного друга.

* * *

Два часа спустя Стивен пожелал мне спокойной ночи, и ушел. Какая уж тут спокойная ночь… Я улеглась в гостиной, на диване, и включила телик. Как всегда, ничего занимательного. Я убавила звук, и решила попробовать заснуть. Как бы не так! Как только я закрыла глаза, послышался тихий шепот. Я вскочила с дивана, и попыталась включить свет. Безрезультатно. Если это не пробки выбило, значит, в доме кто-то есть, и он делает это специально, чтобы запугать меня. Я прислушалась. Тишина. Мертвая тишина. Я прошла на кухню. Вот черт… Створки окна были распахнуты настежь, и слабый ветер колыхал занавески. Закрыв окно, я снова вернулась в гостиную. Здесь было светлее, чем на кухне или в коридоре, но все равно я мало что видела. Мне нужно найти свечу, иначе я себе ноги переломаю, или еще чего похуже. Я на ощупь стала рыскать по шкафчикам в поисках свечи.

Хм… неудивительно, что мама вечно не может здесь ничего найти. Жуткий беспорядок. Всякого хлама навалом, а вот свечи — то, как раз ни одной и нет. Черт! Ну почему мне так не везет, а? Я достала телефон из кармана, и стала освещать себе дорогу. Получалось, конечно, не очень, но все же. Надо идти наверх, в ванную. Там точно есть свеча. Я начала подниматься по лестнице, но тут услышала какой-то шум. Как будто бы кто-то скребется в дверь. Мурашки забегали у меня по коже. Что такое здесь творится?! Я взбежала по лестнице вверх, и, наконец, добравшись до своей комнаты, заперла дверь на ключ, и прислонилась к ней. Колени мои подкашивались, и все тело дрожало от страха. Если кто-то забрался в дом, я даже не смогу убежать. Я стала усиленно прислушиваться. Никаких шорохов и царапаний. Может мне все это кажется? Как с теми голосами… Нет. Это бы значило, что я сошла с ума. Но я не сумасшедшая.

Подойдя к окну, я выглянула. Фонари тускло освещали улицу, а от деревьев на дорогу падали черные тени. На какой-то миг мне показалось, что они движутся, но я заставила себя не думать об этом, и попыталась закрыть окно, но тут я услышала тихое постукивание. Кто-то стучался в дверь моей спальни. Ледяной ужас сковал мое тело. Боже, неужели это происходит со мной? Я стала тихо подходить к двери. Постукивания продолжались, и теперь, подойдя ближе, я слышала их отчетливо. Что же делать… Я начала лихорадочно соображать. Может, попробовать спустится по карнизу? Или может, тихо сидеть, пока весь этот кошмар не прекратится? А может просто взять и открыть дверь?

Я подошла к двери вплотную, и взялась за ручку. Все мое тело дрожало. Господи… как же страшно… Спокойно. Сейчас я поверну ручку, и открою эту чертову дверь… Как только я подумала об этом, постукивания прекратились, и стало очень тихо. Что ж, если я не психопатка, и не верю во всякую мистическую фигню, то я сейчас просто открою дверь… и все будет нормально.

 Я повернула ручку, и резко распахнула дверь. За ней никого не оказалось. Я вышла в коридор, заглянула во все комнаты, и никого не обнаружила. Кстати, свет освещал всю лестничную площадку… как и раньше. Будто бы никто его и не вырубал. Забавно… неужели все это было лишь плодом моего воображения, несомненно, больного, если мне такое чудиться. Может, у меня поехала крыша?

Спустившись вниз, я обнаружила, что входная дверь открыта, а на пороге лежит (не поверите!) красная роза. Я взяла ее в руки. С кончиков острых шипов капала кровь. Красная роза в крови… Господи… что за маньяк мог оставить это на пороге моего дома???

Я вышла на крыльцо, огляделась. Никого. Подойдя к мусорному баку, я швырнула в него розу, и, развернувшись, зашагала обратно к дому. Да уж… сегодня ночью я точно не сомкну глаз.

* * *

Я лежала на кровати, и не могла уснуть. Впрочем, ничего удивительного, после недавних событий. Что за чертовщина творится в этом городе? В Нью-Йорке мне было намного спокойнее. Там не было никаких зловещих голосов, мне не снились кошмары, и уж точно, никто не оставлял на пороге моего дома окровавленных роз. Нужно звонить маме, чтобы она поскорее возвращалась. Я хочу отсюда уехать, причем срочно.

Я посмотрела на часы, висящие над комодом. Два часа ночи. Черт, где же Томас? Что-то мне не нравятся эти его ночные прогулки по гостям. Достав телефон, я набрала номер брата. Абонент СНОВА не доступен. Чтоб тебя! Ладно… если он не явится в три, поеду за ним.

Прошло полчаса. Я лежала с закрытыми глазами, и слушала тишину, которая была настоящей пыткой для меня, коренной жительницы Нью-Йорка. Там, дома, я никогда не была одна. Все время вокруг меня были люди — друзья, знакомые, родственники. А сейчас, здесь, у меня никого нет. Мама уехала и непонятно когда вернется, брат вдруг решил устроить свою личную жизнь, а друзей у меня и вовсе нет… ну не считая конечно Стивена. Но и он не хочет просто дружить со мной, ему подавай любовь. Вот блин…

Спустя еще полчаса я решила еще раз позвонить Томасу, но он, как и прежде, не отвечал. Ох, и получит он, когда вернется! Я снова закрыла глаза, и буквально через пять минут отрубилась. Проснулась я только утром. Выглянув в окно, я поняла, что погода сегодня будет не ахти, судя по черным тучам, гулявшим по серому небу, и холодному осеннему ветру. Застелив постель, я направилась в ванную. Проходя мимо комнаты Томаса, я решила заглянуть. Как я и ожидала, его там не оказалось. Постель была ровно застелена, ее не разбирали сегодня. Я со вздохом закрыла дверь, и пошла умываться. Через десять минут снова вернулась к себе, оделась потеплее, и спустилась вниз. Переделала все дела (загрузила стиральную машину, прибралась), и вот — уже почти четыре. Как быстро летит время, когда делом занят. Есть я не хотела, и поэтому, надев красное шерстяное пальто и, закрыв за собой дверь на замок, вышла на улицу. Да уж, погодка так себе… Я села в машину, и завела мотор. Нужно съездить к Скримам, проверить как там Том.

Припарковалась я прямо напротив их дома. Улица казалась неживой, даже деревья будто боялись шелестеть листьями, и от этого мне становилось жутко. Со мной всегда такое происходит, когда я прихожу сюда, на Хатчет-роуд. Я поднялась по ступенькам, нажала на звонок, и стала ждать. Никто не открыл. Ерунда какая-то…

Я толкнула дверь, и она (ну надо же!) открылась. В доме было, как всегда, темно и подозрительно тихо. Я перешагнула через порог, и, пройдя немного вперед, услышала, как захлопнулась за мной дверь. Я резко обернулась, но никого не увидела. Надеюсь, это ветер…

Тишина, царившая в доме, угнетала. Черт, а ведь я даже не знаю, куда нужно идти. Я была здесь всего один раз, и то в обеденном зале. Думаю, кричать в этом доме бесполезно, все равно никто не услышит. Заглянув за угол, я увидела огромную лестницу, и решила подняться наверх. Коридоров наверху оказалось меньше, а комнат наоборот больше. Я стала заглядывать во все, пока, наконец, не остановилась на комнате, похожей на кабинет. Освещение здесь, мягко говоря, хромало. На рабочем столе стояла лампа, и на стенах, противоположных друг другу, висели светильники, которые, мало чем помогали, если честно. В центре комнаты стояла софа, и кресло, все из черной кожи. Даа… богатую невесту нашел себе мой братец…

На полках, висящих на стене, я заметила небольшое количество книг и различных статуэток, а также фотографии в золоченых рамках. Я подошла поближе, и взяла одну из фотографий. На ней была изображена прекрасная девушка, одетая в роскошное платье (эпохи какого-нибудь Генриха), и улыбающаяся милой, доброй улыбкой. Кого-то она мне напоминает… Я присмотрелась повнимательнее. Вот черт! Так это же я!

Тут кто-то кашлянул, я резко поставила фотографию на ее прежнее место, и обернулась, при этом, нечаянно задев вазу, которая стояла на подставке рядом со мной. Ваза грохнулась на пол и разлетелась на кусочки. Вот блин… Я подняла глаза и увидела Хэлла, который стоял в дверном проеме, скрестив руки на груди, и ухмылялся. Как он подошел, я не слышала. Движения не ощутила. Он появился как по волшебству.

— Этой вазе было почти триста лет… — его голос сочился сарказмом. Я пожала плечами.

— Сам виноват. Ты меня напугал, — буркнула я. Он хмыкнул. Ухмылка не сходила с его лица.

— Ты знаешь, что вламываться в чужие дома без приглашения, как бы это сказать… — он почесал подбородок, — Невежливо.

Я поспешила оправдаться.

— Я звонила. Никто мне не открыл. И… я решила…

— Вломиться, — закончил он за меня.

— Да не вламывалась я! Просто дверь была не заперта, и я вошла!

Я уже перехожу на крик. Это нехорошо. Хэлл все также ухмылялся. Как же меня это бесит…

— Ладно, — вкрадчиво произнес он, — Пусть будет так.

— А ты что, разве не рад меня видеть? — я тоже скрестила руки на груди, и в упор уставилась на него.

— Очень рад, — совершенно искренне, без всяких насмешек, ответил он. Его голос звучал чрезвычайно соблазнительно, а его глаза… темные и бездонные, в которых можно было, без всякого сомнения, утонуть… Так, стоп! Спокойно, Амелия, это всего лишь очередной парень…

Хэлл засмеялся — низкий хохоток, пробежавший по моей коже, как прикосновение пальцев. Что это его так рассмешило??? Я бросила на него гневный взгляд.

— Что смешного?

— У тебя сейчас было такое лицо, будто ты решала очень сложную задачку… — сказал он, и снова засмеялся. Я набрала побольше воздуху — и медленно его выпустила. Если он не престанет, я взбешусь. Смех тут же прекратился. Хэлл отошел от двери, и грациозным движением опустился на софу.

— Присаживайся, Амелия, — произнес он так же вкрадчиво и соблазнительно. Я лишь покачала головой.

— Спасибо, мне и тут неплохо.

— Присядь, я тебя не съем, — он улыбнулся мне очень милой, просто ангельской, улыбкой. Так, нужно сменить тему.

— Я тут заметила одну очень занимательную фотографию… — я повернулась к полке, чтобы взять фото, а когда обернулась, Хэлл уже стоял рядом со мной. Как он это делает, черт возьми?! Он смотрел на меня тем самым томным взглядом, который заставляет меня забыть обо всем на свете. Я решила не смотреть ему в глаза, и поэтому уставилась в его плечо. Он приблизился еще немного, и теперь мы почти соприкасались. Я бросила быстрый взгляд на его лицо, и тут же опустила глаза. Он протянул руку, и мне показалось, что он сейчас коснется моей руки, но, увы, этого не произошло. Он всего лишь забрал у меня фотографию, и с печальным выражением лица уставился на нее.

— Кто это? — спросила я. Хэлл перевел взгляд с фотографии на меня.

— Ее звали Елизавета.

Ха! Голос, который я слышала, называл меня Елизаветой! И в том сне я, вероятно, тоже была не собой, а ею, Елизаветой… А что если эти сны вовсе не сны, а воспоминания. Ее воспоминания. И этот голос, который постоянно зовет меня, зовет не меня, а ее. Вот черт… Я, конечно, слышала про реинкарнацию, но никогда в это не верила. Мы с ней так похожи… что если я — это она?

— Амелия? — голос Хэлла оторвал меня от размышлений, — С тобой все в порядке?

— Да. Я просто… задумалась.

— Мм… — Хэлл поставил фото обратно на полку, и взглянул на меня. Надо расспросить его об этой девушке.

— Хэлл, можно спросить?

— Конечно.

— Кем была эта девушка?

Хэлл тяжело вздохнул и произнес:

— Она была женой Йозефа Карлена, архитектора. Я рассказывал тебе про него.

— А… она умерла, ведь так? — осторожно спросила я.

— Так, — что-то в его голосе показалось мне странным.

— А от чего она умерла?

— Ее убили.

Внезапно лицо Хэлла исказилось, то ли от боли, то ли от ярости, я не поняла. Но через несколько секунд он снова улыбался, как и прежде.

— Я думаю, что нам не стоит разговаривать на столь мрачные темы, Амелия. Ты ведь пришла сюда не просто так? — Хэлл наклонил голову, и уставился на меня, в ожидании ответа.

— Я… пришла за Томасом. Он здесь?

— Вчера был.

— Что значит вчера? А сегодня он разве не здесь?

— Не имею ни малейшего понятия, — произнес Хэлл, все еще глядя на меня.

Я пыталась не смотреть на него, но получалось у меня плохо. Он протянул руку и мягко коснулся моей щеки. Черт, у него ледяные руки. Я вздрогнула и отстранилась.

— А вот этого не надо, — предупредила я, и отошла еще на шаг назад. Хэлл лишь ухмыльнулся, и шагнул ко мне, почти задевая своей курткой. Отступать было некуда, позади меня стоял рабочий стол. Хэлл подступал все ближе и ближе…

— Хэлл… мне пора уже… идти… — пролепетала я, заикаясь. Браво, Амелия, очень убедительно.

— Ты куда-то торопишься? — тихо спросил Хэлл, и взял меня за руку. Нужно что-то делать, иначе…

— Да, меня ждет мой парень, — выпалила я. Хэлл удивленно вскинул брови.

— Твой парень?

— Да. А что в этом удивительного?

— Ничего, — он не отпускал мою руку. Я уставилась в пол, и он этим воспользовался. Притянув к себе, Хэлл меня поцеловал. И что самое удивительное — я даже не хотела ему сопротивляться. Он буквально прижал меня к стене, все еще удерживая мою руку, но другая его рука скользнула к моему затылку, зарылась в волосы. Боже мой, как это было приятно. У меня возникло ощущение, что я целую его уже не в первый раз. Дежавю? Не знаю.

Он прервал поцелуй, но лишь для того, чтобы заглянуть мне в глаза. Мы смотрели друг на друга, казалось, целую вечность. Затем он снова коснулся моей щеки, и я будто проснулась. Что я делаю, черт возьми?

Хэлл снова приблизился к моему лицу, но на этот раз я отстранилась. Он выгнул дугой бровь.

— Мне… пора… — пробормотала я, и, развернувшись (поверьте, отвернуться от его глаз было чертовски сложно!) двинулась к выходу.

— Так значит, Томас тебе больше не нужен? — услышала я его голос, насмешливый тон к нему вернулся. Я остановилась.

— А ты можешь мне сказать, где он? — не оборачиваясь, спросила я.

— Могу.

Я обернулась, он стоял совсем рядом.

— Ну? — я выжидающе уставилась на него. Хэлл молча смотрел на меня, и улыбался. Я фыркнула и снова пошла к выходу. Он догнал меня в считанные секунды.

— Какая же ты нетерпеливая, Амелия…

— Ну, извините… — пробубнила я, и прибавила шагу. Позади себя я услышала тихий смех. Он еще и смеется надо мной?

— А ты не боишься одна идти домой в такое позднее время? — и снова этот ироничный тон.

— Я могу за себя постоять.

— Неужели?

Я развернулась, и одарила его самым злобным взглядом, на какой только была способна. Он лишь ухмыльнулся.

— Так ты скажешь, где мой брат или нет? — раздраженно спросила я.

— Он с моей сестрой, — просто ответил Хэлл. Я ждала продолжения, но он молчал.

— Ты специально это делаешь? — спросила я. Он удивленно вскинул брови.

— Делаю что?

— Раздражаешь меня.

Хэлл засмеялся, хотя нет — захохотал, сложившись пополам. Ну, все, это была последняя капля моего терпения!

— Все, я ухожу.

— Нет-нет, подожди, — еле выговорил Хэлл, он все еще не отошел от приступа хохота, — Я больше не буду, клянусь.

Я тяжело вздохнула.

— Ладно. Если увидишь Томаса, скажи, чтобы хотя бы позвонил мне, хорошо?

— А ты уже домой?

— Да… время уже… позднее… — пролепетала я. Хэлл посмотрел на меня с улыбкой.

— Позднее? Насколько я знаю, сейчас семь часов вечера… ты так рано ложишься спать? — его улыбка стала шире. Весело ему, значит…

— Нет, просто… мне нужно… — я напряженно думала, что же мне соврать ему, но мысли не шли. И не удивительно. Когда смотришь в такие глаза, трудно о чем-то думать.

— Делать уроки, — закончил он за меня. В очередной раз. Черт, иногда мне кажется, что он умеет читать мысли.

— Э… да, точно! И еще, у меня…

— Встреча. Угадал?

У меня чуть челюсть не упала. Хм, неужели я так предсказуема???

— Да… слушай, мне уже пора, правда.

— Проводить тебя?

— Нет, я на машине.

— В этом районе очень темные улицы, Амелия, — сказал Хэлл и криво улыбнулся мне.

— Не поверишь, у моей машины есть фары… — язвительно пробормотала я, и завернула за угол, Хэлл не отставал.

— Остроумно, — сказал он.

— Есть у кого поучиться…

— Я все равно тебя провожу, Амелия. Без вариантов, — излюбленная сардоническая ухмылочка не сходила с его лица. Я хотела запротестовать, но Хэлл всего на секунду заглянул мне в глаза, и всякое желание сопротивляться его воле у меня отпало. Я беспомощно кивнула в знак согласия. Он мягко улыбнулся, и, открыв входную дверь, к которой мы уже к тому времени дошли, сделал мне приглашающий жест.

— Прошу.

* * *

Хэлл за всю дорогу не сказал ни единого язвительного слова, и вообще подозрительно хорошо себя вел. Я припарковала машину, и заглушила мотор. В машине было тепло, в отличие от улицы, и выходить совсем не хотелось, тем более что рядом со мной сидел такой потрясающий парень. Тишину нарушало только мое дыхание, как он дышал, я не слышала, и мне на секунду показалось, что он не дышит вовсе. Я решила выйти из машины, Хэлл последовал за мной. Прислонившись к капоту, и скрестив руки на груди, я в упор уставилась на него. Он все также молчал.

— Ну, все, ты проводил меня, теперь может, пойдешь домой? — поинтересовалась я.

Хэлл изогнул губы в ленивой полуулыбке и вопросительно выгнул дугой черную бровь.

— Ты прогоняешь меня?

— Нет, ты можешь стоять тут хоть вечность, но боюсь, что я не составлю тебе компанию, — съязвила я.

— Пригласишь меня в дом?

Я так и уставилась на него. Ну и наглость!

— Хм… дай-ка подумать, — я театрально почесала подбородок, — Пожалуй, нет.

Хэлл засмеялся. Я прокляла себя за то, что позволила ему поехать со мной.

Если я разрешу ему войти, ничем хорошим это не закончится. Свет в окнах не горел, значит, Томаса еще нет. Где его черти носят?!

— Я не думаю, что… — я начала говорить, и заглянула ему в глаза. Зря я это сделала. В моей голове прозвучал голос, который я слышала раньше. Он произнес: «ВПУСТИ МЕНЯ». Я замерла.

— Ты, кажется, не договорила, — тихо произнес он, продолжая смотреть мне в глаза.

— Да, пойдем, — пробормотала я, и направилась к дому. Подойдя к двери, я ее открыла, и обернулась. Хэлл стоял прямо за моей спиной. Я отошла в сторону, и сказала:

— Входи.

Он торжествующе улыбнулся, и шагнул через порог.

* * *

— Милый домик, — произнес Хэлл, входя в гостиную. Я фыркнула. Это чертова тюрьма, а не милый домик.

— Хм… ну это с смотря с какой стороны посмотреть… — пробормотала я.

— Тебе здесь не нравится?

— Не особо.

— Странно… мне бы нравилось жить в таком доме… в кругу семьи встречать рождество… и День благодарения, — он говорил так печально, что мне невольно захотелось его утешить.

— А вы разве так не делаете?

— Нет. Отец всегда в разъездах, у Мэдди свои дела… а с мамой у нас напряженные отношения, — он виновато улыбнулся, и прошел к деревянному комоду, стоящему слева от входа. На нем у нас стояли семейные фотографии. Мама всегда их расставляла во всех домах, в которые мы переезжали. Хэлл взял в руки одну из фотографий и стал внимательно ее рассматривать, при этом мило улыбаясь. Как трогательно.

— А почему у тебя с мамой плохие отношения? — поинтересовалась я. Хэлл ответил не оборачиваясь:

— Я сказал не плохие, а напряженные.

— Ну, напряженные… какая к черту разница… — проворчала я так тихо, что никто бы и не услышал. Но только не Хэлл. У него просто супер-слух! Чтоб его…

— Есть разница. Мы иногда не понимаем друг друга, вот и все, — холодно ответил он и повернулся ко мне, все еще держа в руках фото. На нем были изображены трое: я, мама и Томас. Уже без папы.

— Очень милая фотография, — улыбаясь, произнес Хэлл. Надо же, как быстро у него меняется настроение.

— Сколько тебе здесь? — спросил он.

— Четырнадцать.

— Хм… очень…

— Мило?

— Нет, красивая, — его улыбка была похожа на улыбку Чеширского кота, — Ты.

Я стояла и не знала, что сказать. Поблагодарить? Нет, пожалуй, лучше сменить тему, пока он не начал ее развивать.

— Э… кофе будешь? — спросила я. Хэлл посмотрел на меня так, будто я сказала какую-то глупость, и ухмыльнулся.

— Я не пью… кофе.

Я пожала плечами.

— Ну, извини, вина у меня нет.

— Спасибо, Амелия, я ничего не хочу.

Он поставил фото обратно на комод, и стал медленно подходить ко мне. Я самопроизвольно попятилась.

— А я, пожалуй, выпью кофе, — воскликнула я, и начала двигаться по направлению к кухне.

— Подожди.

Я остановилась. Черт.

— Что? — буркнула я.

— Да нет… ничего, — задумчиво произнес Хэлл.

— Хм… ну ладно… я сейчас вернусь.

Я пошла на кухню, оставив Хэлла одного, он возобновил просмотр моих детских фотографий. Нужно выпроводить его, и поскорее. Иначе я, в конце концов, перестану собой владеть, и наброшусь на него с поцелуями. Какая же я идиотка. Прекрасно знаю, что не следует влюбляться в парней вроде него, и все равно это делаю!

Пока варился кофе, я то и дело поглядывала на часы. Как же медленно идет время… Восемь часов. Было бы девять, я могла бы сказать, что мне завтра в школу и пора ложиться спать. Представляю, как бы он похохотал надо мной. Наверняка, обозвал бы ребенком или еще чем-нибудь подобным. Ну и пусть. Наплевать.

Я налила кофе в свою любимую кружку с надписью «Мамочка, в этом году я вела себя хорошо» (ее мне подарила на Рождество мама в надежде, что мое поведение хоть немного будет соответствовать надписи на ней), и вошла в гостиную. Хэлл стоял у окна, сложив руки за спиной.

— Прекрасный вечер, не правда ли? — спросил он. Я поставила кружку на столик, и подошла к окну. На беззвездном небе светила полная луна.

— Да… пожалуй…

Хэлл обернулся, и наши взгляды встретились.

— У тебя удивительно красивые глаза, Амелия.

Ну вот. Начинается.

— Спасибо за комплимент, конечно, но мне кажется, тебе уже пора, Хэлл…

— Я никуда не тороплюсь, — ухмыльнулся он, и, грациозно (впрочем, как всегда) опустился на кресло. Да уж, наглости ему не занимать.

— Хм… ты что, до утра тут собрался сидеть?

— Нет, я уйду тогда, когда посчитаю нужным.

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты жуткий наглец?

— Да, упоминали пару раз, — и снова эта чертова ухмылка. Я нахмурилась.

— Не надо хмуриться, Амелия, тебе это не идет.

— А ты не указывай мне, что делать, — буркнула я. Он тихонько засмеялся. Как же меня это бесит!

— Ладно, давай не будем ссориться, — мягко произнес он, встал и начал медленно двигаться ко мне. Я уже хотела сказать, чтобы он не делал этого, но он вдруг остановился, и стал будто прислушиваться к чему-то.

— Ты чего? — спросила я. Хэлл как-то странно взглянул на меня, но ничего не сказал. Игнорирует меня?

— Эй, ты меня слышишь?

— Слышу, — просто сказал он.

— Хм… ну что ж… уже поздно… и… — Да уж, словарный запас у меня не богатый. Ну что бы ему такое наврать, чтобы он ушел?

Он стоял всего в шаге от меня, и не сводил с меня глаз. Особенно его привлекли мои губы, и, как ни странно, шея. Я чувствовала, как мои щеки заливаются румянцем.

— Амелия? — он протянул руку, и погладил меня по щеке. От его прикосновения у меня мурашки побежали… Хэлл приблизился совсем близко, наши лица разделяли всего несколько дюймов… его губы почти коснулись моих…

Тут хлопнула входная дверь, и в гостиную вошел мой брат.

— Не помешал? — язвительным тоном спросил он.

— Нет, — ответил Хэлл, так как я не могла вымолвить ни слова. Мое внимание привлекло не то, что Томас говорил, а то, как он выглядел: темные круги под глазами, бледное лицо, и горло, обмотанное шарфом. Странно… на улице ведь тепло…

— Томас… — начала я.

— Я пойду к себе, — буркнул он, перебив меня, — Увидимся, Хэлл.

Хэлл кивнул, и Том пошел наверх. Я недоуменно уставилась ему вслед.

— И что это было? — вслух сказала я. Хэлл взял мою руку, нежно поцеловал, и мило улыбнулся.

— Я пойду, пожалуй. Можешь не провожать меня, — сказал он, и, поклонившись, ушел.

Как только входная дверь захлопнулась, я побежала наверх. Разъяренная, я ворвалась в комнату Томаса. Он сидел на кровати и засовывал в рюкзак свои вещи.

— Что ты, черт возьми, делаешь?! — заорала я. Никакой реакции. Он делает вид, что не слышит меня… чтож, ладно…

Я подошла к нему и схватила за руку, в которой он держал деньги, предназначенные для поступления в колледж. Том так на меня посмотрел, что я даже отшатнулась от него. Если бы взглядом можно было бы убить, то я, определенно, была бы уже мертва.

— Том… что это с тобой? — мой голос дрожал. Томас запихнул деньги в рюкзак, и застегнул его. Потом встал и подошел ко мне вплотную.

— ВСЕ НОРМАЛЬНО, — процедил он сквозь зубы. Я смотрела в его глаза и не могла поверить, что это действительно мой младший брат… Глаза его были налиты кровью, а кулаки яростно сжимались и разжимались, в поисках подходящего предмета, по которому можно ударить. Хорошо бы не оказаться этим предметом… Я отошла от брата на более или менее безопасное расстояние, и только тогда решилась заговорить.

— Ты куда собрался?

— Я ухожу.

— Как ни странно, но это я уже поняла. Куда ты уходишь? Ты же только что пришел…

— Ничерта ты не поняла, — огрызнулся он, — Я ухожу НАСОВСЕМ.

Том схватил рюкзак и направился к двери, я преградила ему дорогу.

— Отойди, Мэл, — прошипел он.

— Нет уж. Для начала ты скажешь мне, что с тобой творится, и куда ты направляешься!

— Я уже сказал тебе — я УХОЖУ! Навсегда. Ты не остановишь меня, Мэл, — он двинулся на меня, но я уперлась рукой ему в живот.

— Постой, — более спокойно произнесла я, — Объясни мне…

— ЧТО?! Что тебе объяснить, а?! — заорал Том. Я еще никогда не видела, чтобы его так трясло.

— Просто скажи мне, куда ты собрался, и я…

— Я буду жить у Мэдди. Я люблю ее, и она меня тоже…

Ах вот оно что… Все дело в этой рыжей стерве…

— Томас, ты только послушай себя! ЧТО ТЫ НЕСЕШЬ?! О какой любви ты говоришь?! Ты знаешь ее всего две недели! — Увы, но моя гневная тирада никак на него не подействовала. Он стоял молча, и на его лице застыла ледяная ухмылка.

— Я люблю ее, и мне глубоко наплевать, что ТЫ об этом думаешь.

— Что она с тобой сделала? — спросила я, взглянув на его шею. Шарф немного сполз, и теперь мне стало видно, что за ним скрывалось — следы запекшейся крови.

— Том, что с шеей? — пролепетала я. Томас поспешно поправил шарф, и буркнул что-то типа «Ничего».

— Ты врешь, дай посмотрю, — я стала подходить к нему, но он оттолкнул меня.

— НЕ ТРОГАЙ МЕНЯ!

— Ладно-ладно, только успокойся… — я подняла руки, сдаваясь.

— Как вы все меня достали… ненавижу, — последнее слово он выплюнул, словно раскаленное. Я стояла и не знала, что сказать. Мой мир рухнул. Родной брат меня ненавидит…

— Том… что тебя так изменило? — еле слышно проговорила я.

Лицо Тома вдруг просветлело, но лишь на миг. Он горько усмехнулся, и сказал:

— Я не изменился. Я все тот же… твой младший брат…

На секунду мне показалось, что он хочет меня обнять, но нет. Он обошел меня и вышел, громко хлопнув дверью. Несколько минут я находилась в ступоре. Что делать: побежать за ним или отпустить? Я решила, что второе.