— Не беспокойся насчет этого, Пьер, — сказал Соул, глядя на долгожданный вертолет, зависший наконец над деревней. — То, что сделал Кайяпи, может быть правильным в понятиях шемахоя. Он же должен был найти объяснение появлению монстра, будь он трижды неладен! Я знаю, мне все равно не уяснить этого — умом европейца этого не понять. Но, может быть, в этом заключена великая правда индейцев шемахоя? Ведь самая правильная вещь порой — самая невыносимая.
— Кайяпи… — вырвалось у француза.
— …может стать шемахойским гением, — закончил Соул.
— …это предатель. Маленький деревенский Гитлер!
— Вздор, Пьер. Скажи лучше — создатель мифов, культуртрегер, двигатель культуры. И вот еще что скажу тебе. Нам тоже предстоит действовать безжалостно — и не по отношению к одной индейской деревеньке, но по отношению ко всей проклятой планете.
— Слова, слова…
— Если мы докатились до того, что вынимаем мозги у живых людей…
Вертолет сел. Пилотом был не техасец, не Чейз и не Билли — пилот и его единственный пассажир носили одинаковую униформу мормонов тактического корпуса «Софт Вор», которая даже негру Честеру была бы к лицу, с его резными сувенирными чертами. Хотя теперь, выбежав, он напоминал потерявшего рассудок Квиквега со своим вечным гарпуном. Том Цвинглер возник на пороге хижины Пьера, массируя сонные веки.
— Цвинглер?
— Слава богу! Вы из Франклина? Что случилось? Пассажир проигнорировал вопрос.
— Так почему же ночью небо темное?
— Вселенная расширяется, — Том Цвинглер улыбнулся, когда привычный законспирированный мир явок и паролей встал перед ним во всей своей первозданной красе. Но неуверенность тут же мелькнула в его глазах, когда он уловил враждебность в тоне говорившего.
Его улыбка не отразилась ни на чьем лице и погасла.
— Вы эвакуируетесь с нами сейчас же, немедленно. Но с собой необходимо взять на борт любого из индейцев. Проект «Прыг-Скок» изменился.
— Но почему? Мы затянули время? Пришельцы ушли?
— Объяснения по пути. А сейчас мы чертовски торопимся. Бразильские ВВС ведут за нами охоту.
— Ведут — что? — взорвался Честер. — Кто ведет что?
— Бразильские ВВС. Или часть их.
— Вся авиация поднята, вылетели оба самолета?
— Ничего, сил у них хватит, чтобы достать нас. Прошедшие несколько дней подкинули нам сюрпризов, доложу я вам! В Бразилии гражданская война. Хаос распространился на соседние государства. В свете всего этого вы и ваши гении разрушения наделали дел…
Он возмущенно посмотрел на всех троих.
— Заварили кашу.
— Мы ничего не слышали. Что случилось? У нас даже радио нет. Сидим и выжидаем здесь, как каторжники.
— Вы еще услышите об осином гнезде, которое вы разворошили. Радио как будто задалось целью напугать всех насмерть. Сколько вас здесь? Вроде бы должно быть трое.
— Летите с нами, Пьер? — вкрадчиво поинтересовался Цвинглер.
В глазах француза блеснула искорка надежды.
— Вы говорите — революция? И ВВС на ее стороне?
— Больше им и быть негде, — кивнул мормонский приказчик.
— Революция! — восхищенно прошептал Пьер. Он с воодушевлением оглянулся вокруг, словно собирался немедленно рвануть в джунгли и присоединиться к партизанам.
Соул заметил этот блеск в глазах и улыбнулся, как, наверное, мог улыбаться только шекспировский Яго.
— Ты все равно ничем здесь не поможешь. Тебе лучше лететь с нами.
Соул прекрасно понимал, что это звучит как совет полисмена вести себя спокойно по пути в участок.
Пьер не решался, медлил и в то же время дрожал от нетерпения.
Даже небольшое промедление беспокоило, выводило из себя новоприбывших.
— Не поторопитесь ли вы, ребята? Француз может делать, что ему нравится, но у меня задание вывезти вас троих отсюда как можно скорее. Ваша жизнь в опасности, бразильцы могут выйти на ваш след. А то бы могли торчать здесь хоть до второго пришествия. Рисковое дело, ребята, так-то.
Соул натянуто улыбнулся.
— В опасности? Боже мой! Все, что могло, уже свалилось на наши головы.
Пьер снова оглянулся на деревню — намечая путь к бегству.
— Над французом тоже капает, — ухмыльнулся Честер. Он поднял помповое ружье и небрежно выстрелил иглой в голое плечо Пьера.
— Извини, Пи-эр, — произнес он, копируя Кайяпи.
Пьер отшатнулся — на лице его замер испуг. Не успев сделать и пяти шагов, он уткнулся лицом в грязь.
Передав ружье Тому Цвинглеру, Честер не спеша приблизился к телу, поднял его одной рукой и, взвалив на плечо, понес к вертолетной лестнице.
Ладно, все к лучшему, подумал Соул.
Пьер явно был не в том состоянии, чтобы оставаться в джунглях. Измученный мухами и пиявками, измотанный напряжением последних дней.
Соул помог Честеру забросить щуплое тело на борт вертолета и заметил, что руки его приятно дрожат, как от сознания выполненного долга. Честер тоже был счастлив: он наконец-то смог выстрелить из ружья.
Они летели над зелеными джунглями сквозь завесы ливней и зоны радужного света. И этот торопыга по имени Амори Хирш заполнял своим рассказом пробелы потерянных дней. Трое мужчин, внезапно вырванные из лишенной чувства времени деревни, индейского табора, с нарастающим страхом слушали о переменах во внешнем мире, так абсурдно возникших по их вине. Они искали иголку в стоге сена — и подожгли этот стог.
Они узнали о катастрофе в Сантарене. О десятках тысяч утонувших. О том, как океанские лайнеры смывало в джунгли, где они переворачивались, отчего корабельные котлы взрывались. Об убийствах американских инженеров, после чего сами убийцы были смыты наводнением, точно рухлядь с палубы. О волнах злобы и ненависти, омывающих бразильские города. И как во всей этой сумятице возник один факт. Один совершенно сумасшедший, непостижимый факт. Использование американцами ядерного оружия против собственного Амазонского проекта.
Взрыв был зарегистрирован китайским спутником над Тихим океаном. Тем самым китайцы раскрыли карты, цель запуска этого спутника стала очевидной всему миру: система наводки межконтинентальных баллистических ракет для Китайской Народной Республики. «Две паршивых килотонны!» — кричал Амори Хирш, словно потеряв голову при мысли о такой ничтожности. Но эта соломинка сломала хребет верблюда, причем сразу в двух смыслах: экологическом и политическом. Как только китайцы засекли детонацию, они послали к черту геологическую программу, которой они прикрывались! К черту китайскую игру в музыкальные спутники — это парение на предельных высотах со своим последним хитом «Красный Председатель Совета». С каким наслаждением они смаковали эту «утечку информации», несмотря на то, что рассекретили самих себя. Да и «просочилась» ли в самом деле информация? Нет — она обрушилась лавиной, погребая под собой мир. В то же время русские лениво и неумело отбрехивались — подозрительно неумело и грубо. Страх и подозрительность охватили весь земной шар — впервые после Нагасаки. Американская собственность в Рио и Сан-Паулу сгорела дотла, подожженная и разграбленная. Часть бразильской армии и военно-воздушных сил разложилась. Оставшаяся часть была парализована и отказывалась участвовать в наведении порядка. Жесткий режим военной диктатуры перестал контролировать ситуацию. Далее события приняли сумасшедшую анархическую окраску: напалмовый налет на посольство США в Бразилии был первым из этих безумных событий. По всей стране поднялась волна анархии и покатилась от города к городу, заражая умы. Партизанское подполье провозгласило создание временного правительства в свободном городе Белу Оризонти. И эти настроения достигли самой отдаленной ряби от амазонского потопа — соседних стран, заражая и разлагая их население.
— «В 1975-м вставали все окрестные ребята», — пробормотал Соул.
Амори Хирш посмотрел на него с каменным лицом.
— Могли бы, по крайней мере, хоть год назвать правильно, невзирая на свои политические симпатии.
— Простите, я о другом задумался.
— Он еще может думать о чем-то другом! Боже всемогущий!
— Да, вижу, ситуация — швах, — удрученно произнес Цвинглер. — Ну а как же прочие дела? Мы уже потеряли свой звездный шанс? Пришельцы упаковали чемоданы и навострились домой? И поэтому мы возвращаемся с пустыми руками?
Амори Хирш насмешливо улыбнулся.
— Вас ждут большие новости — и совсем не то, что вы думаете.
Цвинглер с беспомощным видом грыз ноготь.
— Вы это о чем, Хирш? О чем тут еще думать, кроме того, что упущен величайший шанс для человечества, который был преподнесен прямо на блюдечке.
— На летающей тарелочке, вы хотите сказать?
— Но мы нашли то, за чем прилетели. Что же мешает нам захватить несколько индейцев в Штаты?
Хирш покачал головой.
— Спокойно, парни. Вы услышите о реальном положении вещей на борту самолета, вылетающего из Франклина. Эту южноамериканскую заразу можно сдержать. Конечно, все зависит от того, что ты готов бросить на другую чашу весов. История — политика: настроение масс есть вопрос равновесия. Нужно найти верные точки давления. Китайцы оказались готовы рассекретить свой спутник, чтобы облить нас помоями. Нам осталось только сделать верную ставку. Забавно, но теперь на нашей стороне русские. Заткнуть глотку этой революции — в наших общих интересах.
Вот уже несколько часов Соул с Цвинглером, не веря своим ушам, слушали радионовости из зоны Панамского канала. Был запущен целый информационный пакет антиистерии. Архимед говорил, что мог бы перевернуть мир, если бы ему дали точку опоры вне этого мира и достаточно длинный рычаг. Казалось, пришельцы были выбраны в качестве этой точки вне мира.
Но что должно было послужить рычагом?
«…Важные новости в девятичасовом блоке вечерних новостей. Полчаса назад военный блок США — СССР заявил в совместном коммюнике, что враждебно настроенные инопланетяне из другой звездной системы орудуют по соседству с нашей планетой. Сообщается, что гигантский спутник, видимый над территорией Тихого океана и Сибири, запущенный на прошлой недели русскими, был легендой, разработанной совместно двумя космическими сверхдержавами с целью ликвидировать угрозу миру».
— Невероятно, — пробормотал Цвинглер, у которого просто перехватило дыхание.
«…Коварные намерения пришельцев стали совершенно явными после атаки на соединенный русско-американский космический флот, приведший к потере трех космонавтов и нескольких беспилотных спутников, попавшихся на пути корабля пришельцев. И еще одна диверсия инопланетян: затопление амазонского бассейна после взрыва главной дамбы с помощью ядерного оружия малой силы, применение которого было замечено с китайского спутника-шпиона…»
— Проклятье!
— Не берите в голову, Цвинглер, — пожал плечами Хирш. — Теперь вы только пассажир. Остается просто ехать. Наивно было полагаться на пришельцев-негуманоидов, когда и гуманоидам верить нельзя. — Он развязно придвинулся полированным мраморным лицом к своим пассажирам. — Негуманный — звучит почти как антигуманный, верно?
«…Срочные консультации между правительствами СССР и Америки по горячей линии состоялись несколько дней назад. Объединенное коммюнике гласит, что необходимо в срочном порядке избавиться от присутствия инопланетного космического корабля, чья враждебность теперь не вызывает сомнений, — перед лицом растущей паники, возникшей в результате ядерной диверсии на главном инженерном сооружении Амазонки…»
— Что за идиотская ложь! Они что — совсем забыли про звезды?
«…Как особо отмечено в коммюнике, подземные детонации не следует рассматривать в качестве проявления русско-американской угрозы. Продолжаются консультации с другими членами Ядерного клуба с целью избежать возможного недопонимания…»
— Еще бы! После этого, конечно, сферцы не смогли оставаться в Неваде!
— О! Вот это-то они как раз смогли! — радостно гукнул Амори Хирш. — Негуманоиды все смогли! — с ядовитой улыбкой добавил он.
«…Тем временем с американской стороны поступило сообщение о том, что президент собирается обратиться к нации в получасовой сводке новостей. Одновременно прозвучит обращение главы Советского правительства к своему народу…»
— Это безумие!
— Не безумнее, чем ехать сейчас в Латинскую Америку. Мы рассматриваем это как соответствующее противоядие.
— Это преступно, — путаясь в словах, залопотал Цвинглер. — Это самая большая ошибка в истории человечества. Что такое вся Латинская Америка в сравнении с миллионами миров за пределами Солнечной системы! Мы купили этот вонючий мирок — и расплатились звездами. Когда мы могли взять себе эти звезды за полдюжины мозгов. Это же глупо. Архиглупо!
Лайнер набирал высоту над Панамским перешейком во тьме звездной ночи, устремляясь над Карибским морем.
Итак, разумные фильтры были выборочно сняты, один за другим. Возбужденные американские и русские голоса в эфире вещали о гигантском межзвездном шаре на орбите Земли. О замеченных НЛО сообщали из Лос-Анджелеса и Омска, из Ташкента и Каракаса. Говорили о загадочных дырах в стратосфере. О бесчисленных авиакатастрофах. Кем — или чем — они были вызваны?
Их самолет развернулся над Мексиканским заливом и пошел над американским Югом.
— Русские? — откликнулся Амори Хирш в ответ на настойчивые, брюзгливые расспросы Цвинглера. — Ну, во-первых, они впутались с нами, на свою голову, в эту торговую сделку с мозгами. А во-вторых, китаезы-коммунисты стяжали себе честь и славу, а также получили политические дивиденды, как засекшие ядерный взрыв на дамбе. И, в-третьих, честно говоря, торговля пошла не шибко после вашего отлета. Да, конечно, мы торговались, и они торговались. Но обмен техническими данными было неравноценный. Координаты нескольких паршивых звезд. Пара костылей, чтобы выбраться за пределы Солнечной системы чуть быстрее, чем мы сумели бы собственными силами. Но не настолько быстро, чтобы потом унести ноги от тысячи случайностей. Крошки со стола богача! Черт побери, Том, разве вы не понимаете — мы же РАСА ГУМАНОИДОВ. Таких, как русские и американцы. Заваривших эту треклятую революцию. Как можем мы беспокоиться о влиянии на двести-триста миллионов несчастных гаучо, или как бы мы их там не называли? Может быть, чинков это еще волнует. Назвать их «Срединным Королевством»? Этих крестьян, приговоренных всю жизнь ковыряться в земле? Большего они собой не представляют! Но и русские, и американцы — мы же все в душе колонисты. Мы не ослы, которых можно заманить на несколько идиотских шагов, подвесив к ярму перед носом морковку. Мы развернемся на сто восемьдесят градусов и выбьем морковку из рук.
— И все-таки не понимаю, — почти простонал Цвинглер.
Амори Хирш покровительственно наклонился к нему.
— Том, ты и твой «Прыг-Скок» — это недальновидный взгляд на природу. Поставлены новые масштабные задачи.
— Недальновидный! — Цвинглер хватился своих потерянных рубиновых лун, словно потянулся за четками для молитв, но не нашел их. Не было молитв на этот случай.
По пути к портам залива они узнали еще больше — о крестовом походе СМИ, о развязанной радиостанцией КСТА истерической кампании в праздник Тела Христова. Амори Хирш, похохатывая, раскрыл кодовое имя операции — «Уэллсовская Всячина», вдохновленное воспоминаниями о жуткой передаче Орсона Уэллса о налете инопланетян 30 октября 1938 года, — и Соул поморщился, вспомнив собственное увлечение передачами инопланетного TV. Здесь все было сфабриковано почище, куда более осмотрительно и профессионально, чем у Орсона Уэллса, в чье время масс-медиа пребывали еще в каменном веке. Для этого трагического фарса у них нашлось несколько настоящих инопланетян в качестве актеров.
Казалось, хотя Соул не мог бы в этом поклясться, что самолет летит все медленнее и неохотнее по мере приближения к США. Может, они летели так неторопливо, чтобы ненароком не вспугнуть какую-нибудь ракетную установку, нацеленную для стрельбы по сверхскоростным летающим тарелочкам. Хотя какие там летающие тарелки — они были мифом, ложью. Только один корабль, разведшлюпка, существовал в реальности, да и тот торчал до сих пор на взлетной полосе в Неваде, если словам Амори Хирша можно было верить. С одним гигантским шаром в небе и с командой печальных и загнанных космических коммивояжеров.
Так это, значит, Шар подстрелил из лазера спутники русских и американцев?
— Сбил хоть один? — шумно выражал возмущение Цвинглер.
— Конечно, нет, — улыбнулся Хирш, хотя при этих словах тень сомнения скользнула по его лицу, словно бы «Уэллсовская Всячина» была слишком реалистично прописана в сценарии, чтобы подвергать ее сомнению. Он надменно подмигнул: — Это же пачка с детским попкорном. Самое трудное было организовать «ответные удары» — не используя кувалду против мухи и, с другой стороны, не используя мухобойку против слона.
— Как гнусно! Отвратительно! — заорал на него Цвинглер, теряя самоконтроль. — Все, что я знаю о мухах и слонах, мистер Хирш, это то, что в свое время проглотил пару мух, но всегда противостоял слонам бесчестия и обмана!
— Очень жаль, что вы так это рассматриваете, Том, — самодовольно ухмыльнулся собеседник, — но это политика.
Президент в своем выступлении говорил: О единстве всех жителей Земли перед лицом инопланетной опасности. О невозможности оценить силы и намерения пришельцев. О явной враждебности, публично продемонстрированной Штатам и СССР, вставшим плечом к плечу как братья. О бессмысленном уничтожении Проекта Развития Амазонки, повлекшем гибель людей и утрату собственности. О немедленной помощи ООН пострадавшим, поскольку бразильский народ захвачен безответственной китайской ложью и пропагандой. Об убийстве в космосе двух американских и одного русского астронавтов, перед чьей отвагой все склоняют головы и чьи имена занесены в Книгу памяти: полковник Маркос Хейг, майор Джо Рорер, майор Вадим Зайцев. О поражении лазером с орбиты геологических спутников ERTS — о диверсии против попыток землян к улучшению жизни со стороны представителей продвинутой технологии — об акции, подобной жестокости детей, отрывающих крылья у мух…
— Их имена, — рыдал Цвинглер. — Я помню их. По Неваде.
— Вздор, Том, — смеялся Хирш. — Ты галлюцинируешь. Наверное, принимал индейский наркотик?
Перед окончательной посадкой, когда под ними пронеслись набережные Хьюстона, KTRH известила о прямом попадании самонаводящейся боеголовкой бомбы мощностью в одну килотонну в «летающую тарелку», временно приземлившуюся в пустыне штата Невада.
И когда шасси мягко коснулись взлетной полосы, Амори Хирш победно захохотал, потирая ладони.
А еще чуть погодя пришло сообщение о русской орбитальной бомбе, сразившей трансполярный шар пришельцев, разбив его как яйцо и выплеснув желток в небо над Соломоновыми островами.
— Подонки. Т-тупые подонки… — монотонно проклинал Том Цвинглер, пока самолет не остановился и не погасла надпись «НЕ КУРИТЬ».