Он бросает меня на кровать, и я хихикаю. Думаю, что это его любимо занятие. Он запрыгивает на кровать и сразу же подминает меня под себя. Нависая надо мной, он смотрит на меня так напряженно, что заставляет мои трусики воспламениться. Хорошо, если бы они были на мне надеты. Он переворачивает меня так, что я лежу на животе.

— Вставай на колени, детка. Мне нужно, чтобы ты подчинилась и твоя попка тоже, — люблю его пошлые разговоры.

— Да, Лэндон, — мурлычу я. Когда я на четвереньках, он шлепает меня по заднице. Затем проталкивает свой толстый член между моих ягодиц, и я вспоминаю его заявление о клеймировании моей попки.

— Расслабься, детка. Впусти меня. Я хочу тебя всю, — хочу все отдать этому мужчине, так что киваю в знак согласия. Он достает смазку из-под ближайшей подушки. Не знаю, когда он положил ее туда, но он действительно предусмотрел все. Выдавливает немного и смазывает мою задницу. Холодок заставляет меня напрячься. — Успокойся, детка. Мы будем продвигаться настолько медленно, насколько тебе необходимо, и если этого будет слишком много, то мы остановимся.

— Окей, — отвечаю я, толкаясь попкой назад. Он проводит членом вдоль моего заднего входа и просит, чтобы я толкнулась назад, когда он будет делать это вперед. Сначала чувствуется нестерпимое жжение, но я сжимаю простыни перед собой и закусываю губу до тех пор, пока боль не начинает спадать. Он останавливается, оценивая, в порядке ли я, чтобы продолжать. Я утвердительно киваю. Он наклоняется и начинает уделять внимание моей киске, пока я насквозь не промокаю.

Он вставляет один, а затем два пальца в меня, и я чувствую себя такой заполненной. Шевелю попкой напротив него, потому что готова к тому, чтобы он двигался сейчас. И парень делает это. Его чертовы бедра ударяются об мою задницу, пока моя жадная киска засасывает его пальцы. Экстаз неописуем. Лэндон трахается, как жеребец, и не думаю, что мне когда-нибудь будет этого достаточно. Удары моей попки об него эхом разносятся по комнате.

— Давай, детка. Я долго не протяну. Твоя попка такая тугая для моего члена и твоя киска так чертовски промокла, — говорит он, пока трахает меня еще сильнее.

— Лэндон, я кончаю, — кричу я.

— Твою мать, да! — отвечает он. Он присоединяется ко мне, когда мы оба достигаем вершины оргазменного блаженства. Но Лэндон еще не закончил со мной. — Спасибо за то, что отдала мне себя полностью, Хэвен. Ты мой мир, — он переворачивает меня на спину, так что теперь может лечь сверху. Он показывает мне, насколько я его мир, даря три восхитительных оргазма. У него выносливость жеребца и это все принадлежит мне. 

#_17.jpg

 — Малышка, просыпайся, — говорит Лэндон, оставляя нежный поцелуй на моем виске. — Я уже собрался, чтобы встретить Жизель.

— Хорошо, — отвечаю я сонно. Я поднимаю глаза и вижу, что он уже полностью одет. — Увидимся, когда вернешься, — я переворачиваюсь, и прежде чем уйти, он целует меня в лоб. Остаюсь в постели, но нет никакого способа, чтобы уснуть снова. Спустя пятнадцать минут слышу стук входной двери и понимаю, что вернулась Пейтон. Она находит меня в комнате, приказывая одеться и выйти к ней на кухню.

Как только мне удается вытянуть задницу из постели и встретить ее, она вручает мне чашку кофе. Мы садимся за кухонную стойку, пытаясь скоротать время до приезда Жизель.

— Так вы с Лэндоном собираетесь остановиться у Гевина?

— Да. Это, возможно, хорошая идея переехать к тому моменту, как она вернется, но это было бы трусостью, — я делаю глубокий вздох. Мой желудок скручивается. Что она скажет на это? Поговорил ли с ней Лэндон уже по пути домой?

— Ну, не вешай нос. Я здесь, с тобой. Я не позволю ничему с тобой случиться. Встреться с этим с поднятой головой, а затем уйди отсюда. Все пройдет отлично. Вот увидишь, — уверяет Пейтон.

Спустя час Жизель заходит через входную дверь, и волосы на моем затылке становятся дыбом. Лэндон прямо за ней, несет ее багаж. Он не смотрит мне в глаза. Что-то не так. Жизель визжит, когда видит нас, подбегает и обнимает обеих. Итак, сразу понятно, что у них еще не было беседы.

— О. Мой. Бог. Мы должны столько всего обсудить, столько всего наверстать, — она снова визжит. Этот звук вызывает тошноту, потому что напоминает о том ударе, который мы собираемся ей нанести. — Ох, послушайте меня. Нэвиш, я знаю, что у тебя есть свои личные новости, верно? — вот дерьмо, она имеет в виду то, что я должна ей сказать, что потеряла девственность с Гевином. Прекрасно. Нужно провести этот разговор быстро. Это неудобно.

Пейтон приходит мне на помощь и меняет тему.

— Так как дела у твоего дедушки? Он уже устроился? — Пейтон утягивает ее на диван для разговора. Лэндон все еще не смотрит на меня.

— Ох, да. Ворчит о том, что потерял свою независимость, но он в порядке, — она смотрит на Лэндона и улыбается. — Детка, можешь занести мои вещи в комнату?

Я съеживаюсь от того, что она называет его «детка».

— Конечно. Потом мне нужно на тренировку. Я уже опоздал, но мне нужно позаниматься хотя бы пару часов, — бормочет он.

— Я бы пошла с тобой, но полностью вымоталась. Я мало спала прошлой ночью, потому что была очень взволнована из-за того, что увижу тебя, — хихикает она. Тьфу. Лэндон наконец смотрит на меня очень виноватым взглядом.

— Все в порядке. Оставайся здесь и вздремни, — отвечает он. Пейтон и я обмениваемся понимающими взглядами. Я все еще верю, что он не струсил. Он просто ожидает подходящего времени. Держу пари, что он не хотел осадить ее плохими новостями в тот момент, когда она вернулась домой. Все еще пытаюсь понять причину, почему Лэндон тянет время, когда Жизель ошеломляет новостью. Как только он выходит за дверь, она поворачивается к нам, едва сдерживая волнение.

— Угадайте, что я узнала, когда уехала, — говорит она, подпрыгивая вверх и вниз.

— Что? — Пейтон и я отвечаем в унисон.

— У меня будет маленький Тор, — сияет она. Пейтон смотрит на меня, пока я бледнею.

— Ты беременна? — Пейтон кусает нижнюю губу.

— Умница, — дразнит Жизель. — Да. Я беременна. Я сделала три теста и все они положительные. Приблизительно около двух месяцев.

— Лэндон уже знает? — задаю вопрос я, после того как обретаю дар речи. Руки сжались в кулаки между коленями. Это пиздец на совершенно другом уровне. Я знаю Лэндона, и он не бросит ее сейчас, когда она беременна.

— Да. Я сказала ему по пути домой. Думаю, он слегка нервничает из-за того, что будет папой, но он придет в себя. Он будет прекрасным отцом. Он хочет, чтобы я записалась на прием к врачу.

Я не могу дышать. Мой второй шанс с ним исчезает прямо перед моим носом. Я не могу конкурировать с этим. Означает ли это, что теперь он женится на ней? Он искренний и честный парень. Он захочет поступить правильно. О Боже. Именно поэтому он не смотрел на меня.

— Поздравляю, Жизель, — моя улыбка фальшивая, но это лучше, чем показывать ей внутреннее смятение, которое я ощущаю. — У меня болит голова. Я собираюсь принять что-нибудь и пойти спать, — Пейтон смотрит на меня с жалостью, когда я выхожу из комнаты. Ложусь на кровать и тихо плачу до тех пор, пока не остается слез. Его запах все еще на моих подушках и простынях. Он еще не сообщил мне новости, о которых я уже знаю, но мое сердце разбито. 

#_18.jpg

 Пейтон принесла обед, но он все еще стоит на моей тумбочке. Я не выходила из комнаты весь день, и Лэндон не заходил ко мне, чтобы проведать. Знаю, что сейчас он должен быть дома. Солнце уже село, и я лежу на кровати в полной темноте. Моя дверь скрипит, приоткрываясь, и я вижу входящую фигуру Лэндона, закрывающего за собой дверь. Он включает прикроватный светильник и вздрагивает от того, что видит. Я представляю собой еще то это зрелище. Уверена, что мои глаза красные и опухшие.

— Ты в порядке, Хэвен? Уверен, ты уже слышала новости.

— Утверждаешь очевидное, да? Неужели я выгляжу так, будто в порядке? — мне больно и я просто хочу, чтобы он подошел и вытащил нож из моего сердца. Блядь, чтобы отпустил меня уже.

— Малышка, пожалуйста, не делай этого. Не усложняй это больше, чем оно уже есть, — он начинает ходить взад-вперед, и я знаю, что случится.

— Просто скажи это, Лэндон. Скажи мне, что ты не можешь бросить ее прямо сейчас, — слезы жгут мои глаза.

— Все не так просто, но ты права. Я не могу нервировать ее прямо сейчас. Знаешь, как ужасно я буду чувствовать себя, если у нее случится выкидыш? Нравится нам это или нет, но она будет мамой моего ребенка. Мне нужно немного времени, чтобы переварить все.

Слезы вырываются и бегут по моим щекам. Лэндон подходит ко мне, но я поднимаю руки, чтобы остановить его.

— Где она сейчас? — он выглядит таким грустным, но я не хочу его сожалений. Я не могу обвинить его в том, что он тормозит наши с ним отношения, но это, блядь, разбивает мне сердце. Это карма в десятикратном размере за то, что я бросила его.

— В душе, готовится к ужину, — он нервно проводит рукой по волосам. — Пожалуйста, выйди и поешь с нами.

— Так ты готовил? Для нее? — я поперхнулась на последнем вопросе, потому что боюсь ответа.

— Выглядело бы подозрительно, если бы я не сделал этого, Хэвен.

— Отлично, нихрена я не хочу. Наслаждайтесь вдвоем, — он пытается добраться до меня снова, но я отступаю.

— Нет, — говорю я. — Просто уходи, пожалуйста. Я не могу справиться с этим прямо сейчас. Кроме того, уверена, ты не хочешь, чтобы она обнаружила тебя здесь, — мои слова жестоки, но внутри я разрушена.

Его глаза слезятся, когда он пятится из комнаты. Выключаю свет и накрываюсь одеялом с головой. Пейтон заходит, возможно, спустя час, но я отказываюсь выходить. Говорю ей сказать Жизель, что у меня мигрень и мне нужно быть в темном, тихом месте. Надеюсь, этого ей достаточно, чтобы держаться подальше. Думаю, что сорвусь, если она зайдет сюда, чтобы поболтать. Подумать только, предполагалось, что это она будет прямо сейчас на моем месте, но еще один пример кармы свалился на мою задницу. Суждено ли мне жить в боли и потерях? Я пролила столько слез, сколько не думала, что у меня есть, до тех пор, пока сон не помог мне сбежать от моих страданий. 

#_19.jpg

 Мягкий стук в дверь вырывает меня из сна. Понятия не имею, сколько времени, поскольку я плотно закрыла шторы. Дверь со скрипом открывается, и заходит Пейтон с овсянкой, кофе и обезболивающим. Она не упоминает о не съеденной еде, которая до сих пор на моей тумбочке. Я сажусь и беру овсянку, пока она ставит кофе. Она уходит и возвращается с маленькой кружкой воды для таблеток.

— Тайленол от головной боли, которая, держу пари, у тебя после ночи слез, — предлагает она. Пейтон очень проницательна.

— Спасибо, Пейтон. Была ли Жизель подозрительной из-за моего исчезновения после ее новостей? — приняв таблетки, я принимаюсь за овсянку. Мой желудок приветствует приятное тепло.

— Нет. Я сказала ей, что ты плохо себя чувствовала с выходных. Она ушла с Лэндоном на тренировку. Она обычно тренируется с ним и на второй его тренировке. Она настаивает на сохранении некоторых занятий. Не думаю, что Лэндон ей это позволит, — Пейтон смотрит, как вытягивается мое лицо и осознает, что ей, возможно, не следовало упоминать эту дополнительную информацию.

— Все в порядке, Пейтон. Знаю, о чем ты думаешь, но тебе не нужно ходить на цыпочках вокруг меня или гадать, о чем не говорить. Просто потребуется некоторое время. У меня много вопросов к нему, но прямо сейчас, мне нужно со всем свыкнуться.

— Тебе не нужно проходить через все это одной. Помни, что я сказала тебе. Я не лгала. Кое-что было неудобным. Ребята заходили этим утром и были озадачены приподнятым настроением Жизель. Когда она сообщила им новости, ты бы видела понимание, отразившееся на их лицах, — я заканчиваю есть овсянку и беру вещи для йоги, прежде чем принять душ. Безопасно выйти из комнаты, пока их нет.

— Спасибо за все, Пейтон. Я имею это в виду. Я собираюсь принять душ, а затем вернусь в кровать. Думаю, что смогу поработать над некоторыми текстами, которые мне потребуются. Буду корректировать. Я всегда это делаю. Я уже неплохо наловчилась принимать то дерьмо, которое меня разрушает. Думаю, это моя защитная реакция.

— Ах, Нэвиш. Это ужасно, — она подходит и обнимает меня, но я делаю объятия недолгими. Не могу принимать жалость. Она отпускает меня и сочувственно смотрит, пока я покидаю комнату. Она понимает, когда нужно дать мне пространство. Пока иду по коридору, воспоминания о лепестках роз, ведущих в ванную, приходят на ум. Что, если это был наш последний шанс быть вместе подобным образом? Я не хочу даже думать об этом. Так или иначе, не думаю, что все когда-нибудь будет как прежде. Это иронично, что оба проблеска истинного счастья, которые у меня были, были с Лэндоном. И оба раза счастье исчезло вмиг. Моя интуиция подсказывает бороться за него. Бороться за нашу любовь. Моя рациональная сторона считает, что не стоит мешать ему быть отцом.

Логически размышляю, что ему не нужно быть с Жизель, чтобы быть хорошим отцом. Если мы любим друг друга, то он должен быть со мной. Чувство вины не должно быть причиной, по которой он останется с ней, если у него произошел перелом чувств. Что, если новость о том, что она носит его ребенка, разожжет глубокие чувства к ней?

Мой разум старается изо всех сил, чтобы не представлять этого. Эти все «а что, если» сводят меня с ума. Мне нужно больше, чем пара минут, сэкономленных, пока Жизель в душе, для разговора с ним. Знаю, что оттолкнула его, когда он пришел поговорить со мной, но я не была готова столкнуться с правдой нашего затруднительного положения. На автомате принимаю душ, безуспешно пытаясь забыть о прошлой ночи и нашем трахофесте, который был в ванной. Решение принято. Я собираюсь бороться за нас. Ему нужно сказать Жизель правду и будь что будет. 

#_20.jpg

 — Что готовишь? — спрашивает Пейтон, когда выходит из своей комнаты. Она облокачивается на столешницу и улыбается. Уверена, что она счастлива видеть, что я вышла из убежища. Я позанималась немного текстами сегодня, но затем решила, что мне нужно быть более инициативной в завоевании моего мужчины.

— Спагетти, — ухмыляюсь я. — И еще у меня торт в духовке. Это будет немецкий шоколадный торт.

Пейтон с интересом изучает меня.