Хантер

Сегодняшняя съемка закончилась, и через пару часов я встречаюсь с Эми. Или это Аманда? Черт, я не запомнил ее имя, потому что в ту ночь в клубе она все время пихала свое декольте мне в лицо. Я сказал ей, что добавлю ее в очередь, а она рассмеялась. Только я не шутил. У меня нет времени ни на что, помимо секса. И пока двое взрослых по обоюдному согласию принимают вещи такими, какие они есть, все в порядке.

Именно поэтому я не хочу трахать американку. Она говорит, что не девственница, но неопытность написана у нее на лице. Неопытные не могут трахаться только ради траха. Она привяжется, и я разобью ей сердце. Потом Блэйн оторвет мне яйца за диверсию с его первым стажером. Вот если бы у нее не было такой фигуры. Маленькое тело, которое она прячет под джинсой, сиськи четвертого размера, просто неприличные для ее фигурки, и небольшая задница сердечком воплощают понятие «соблазн». От ее внешнего вида мой член дергается, но внутренний голос предостерегает держаться подальше. Ненавижу, когда мы с моим членом не сходимся во мнениях. Следующие два месяца будут мучением. Мне понадобятся все Эми, которых я смогу найти, чтобы отвлечься.

Мы все стоим в конференц-зале и смотрим на завтрашнее расписание. Съемка здесь в полдень. Идеально.

— Мы ведем Финли в «Американский Бар». Ты с нами? — спрашивает Лидия, прерывая мой внутренний монолог.

— У меня есть другие планы, — говорю я.

— О, да ладно, — дразнит Финли. — Это «Добро пожаловать в Лондон» для меня. И этот бар называется «Американский Бар»… иронично?

Я знаю, что должен сказать «нет». Не так нужно держаться от кого-то подальше. Но не пойти будет грубо. Я просто напишу Эми и перенесу нашу встречу на пару часов.

— Да, чувак. Если пойдешь, я не буду единственным парнем. Я слышал, у них действительно хорошая еда, а напитки еще лучше, — добавляет Эйвери.

— Ладно. Но ненадолго.

— У тебя свидание?

— Я не хожу на свидания, — заявляю я.

— Ох, — начинает Финли.

— Ты, возможно, не захочешь продолжать эту мысль, — перебивает ее Эйвери. — От него твои уши начнут кровоточить.

— Это из мужского кодекса, значит он — «мужик-шлюха», — предупреждает Лидия. — Но мы все равно его любим. Он отличный парень, пока ты с ним не трахаешься.

— Я, вообще-то, здесь стою.

— Прости, — Лидия улыбается, обнимая меня за плечи, — я должна была предупредить новенькую.

— Не о чем предупреждать. Она не мой тип, поэтому это необязательно.

Финли вздрогнула? Могу поклясться, что видел, как она вздрогнула от моих слов.

— А он не мой. Так мы идем в тот бар, о котором ты мне все время говоришь? — переводит тему Финли.

— Дайте мне сходить в душ и переодеться. Буду готова через двадцать минут, — обещает Лидия.

— Наверное, я тоже переоденусь, — заявляет Эйвери. — И мы поедем на такси. Так никому не придется быть назначенным водителем.

Когда он выходит из комнаты, я поворачиваюсь к Финли.

— А ты?

— Что я?

— Собираешься переодеваться?

— Нет. — Она медленно качает головой. — У меня нет одежды на выход, поэтому смысла нет. То, что на мне надето, олицетворяет весь мой гардероб.

— Так одеваются люди в твоем уни? Что ты надеваешь на вечеринки или в клубы?

— Люди в моем колледже одеваются как хотят и в зависимости от моды. У всех свой собственный стиль. Это мой. Мне нравится комфорт. — Финли скрещивает руки под грудью, поэтому мне приходится отвернуться.

— Я не говорил о нем ничего плохого. Просто интересуюсь американским стилем.

— Он такой же, как у тебя, — отвечает она. — Ты идешь переодеваться?

— Неа. Я буду мятежником, как и ты. — Этим я зарабатываю улыбку. Финли действительно красивая, но недооцененная. Ее глаза цвета каштана видят меня насквозь, и мне снова приходится отвернуться. Не могу позволить ее невинности затянуть меня. — Мне нужно позвонить. Встретимся у входа через двадцать минут.

— Конечно, — соглашается она.

Я оставляю ее в конференц-зале и пишу Эми, решив просто отменить сегодняшнюю встречу, а не сдвигать ее. Немного отложенного удовольствия сделает ее более жаждущей. Я отправляю короткое сообщение и убираю телефон в карман.

Не могу перестать думать о том, как ощетинилась Финли, когда я заговорил о ее одежде. Если их стиль не отличается от нашего, уверен, она выделяется. И не обязательно в хорошем смысле. У меня есть степень в кинезиологии (Примеч.: Кинезиология — вид альтернативной медицины, связывающей тонус мышц с состоянием внутренних органов), поэтому я помню, на что были похожи дни в универе. Может, карьера модели и увела меня в другом направлении, но я все еще помню. Мне известно, что я привлекательный парень и всегда мог заполучить любую пташку, какую хотел. Но я не слепой. С теми, кто отличается, люди могут быть очень грубыми. А Финли определенно отличается.

— Ладно. Наше такси уже в пути, — объявляет Лидия, проплывая наружу с Эйвери и Финли.

— Да. Мы нажремся в зюзю! — радуется Эйвери.

— Что? — в недоумении спрашивает Финли.

— Это значит, мы собираемся выпить, — объясняет Лидия.

— У меня такое ощущение, что уеду я с красочным словарем, — хихикает Финли.

— Можешь и не сомневаться, — подтверждает Эйвери.

* * *

После одной из самых лучших трапез за долгое время и только трех напитков я готов закругляться.

— Еще один шот! — предлагает Финли. Она выпила два «Лонг-Айленда» и два шота текилы. Ее взгляд стеклянный, а слова слегка невнятны.

— Или нет, — возражаю я. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что она легко пьянеет.

— Ну, я за, — соглашается Лидия. — У нас нет ничего до полудня. Если американка хочет еще один шот, давайте выпьем. Это ее приветственная вечеринка.

Мы с Эйвери смотрим друг на друга. Ребята заказывают у официантки еще один раунд, но я пропускаю. Я вижу грядущие неприятности.

— Кажется, я хочу пудинг, — говорит Лидия вслух. — Я не стала его есть за ужином, чтобы оставить место для алкоголя, но сейчас мне хочется чего-нибудь сладенького.

Меня так тянет вызвать собственное такси и оставить их тут развлекаться, сколько им угодно.

— Ты знаешь, на кого ты похож? — внезапно спрашивает Финли, застав меня врасплох.

— Э-эм, на кого?

— На сексуального Тома Круза. Особенно с длинными волосами. — Она наклоняется ко мне, чтобы прошептать, но у нее это не выходит: — Готова поспорить, женщины, которых ты трахаешь, обожают тянуть за твои волосы.

— Черт возьми, — громко смеется Лидия. — Не могу поверить, что ты только что это сказала. Тебе больше не наливаем.

Не могу сдержать улыбку. Значит, у маленькой мисс Невинность есть дикая сторона. Может, мне все-таки стоит остаться.

— Тебе нравится тянуть за волосы, Фин?

— Не отвечай. Отбой… отбой, — предупреждает Лидия.

— Ни хрена себе, — говорит Эйвери, качая головой.

— Я еще не знаю. Парень, с которым у меня был секс несколько недель назад, продержался только три минуты.

Ага. Сегодняшний вечер стал еще интереснее. Видимо, алкоголь — сыворотка правды для нее.

— Это печально. А парень до него? У кого-нибудь из них были длинные волосы, за которые можно было тянуть… как у меня?

— Хантер, перестань ее подначивать, — предупреждает Лидия.

— Ох. Был лишь один. Звезда-квотербек, Себастиан, вор девственностей. Все из-за тупого пари с друзьями. Он сказал им, что трахнул меня из жалости.

От того, как уголки ее губ изгибаются вниз от воспоминания, я сжимаю кулаки под столом. Я не должен был трогать ее. Знаю, Финли бы ни за что не призналась в этом на трезвую голову. Сейчас у меня появилось странное желание врезать по чему-нибудь. Я, вроде, догадался по нашему предыдущему разговору, что она не была самой популярной девушкой в кампусе, но кто будет обращаться так с человеком? Обидеть ее ради пари?

— Ты прекрасна, любой парень будет счастлив рядом с тобой. Мне жаль, что ты отдала свою девственность такому никчемному мудаку, — извиняется Лидия, сверкая в меня убийственным взглядом.

— Лидия права, — говорит Эйвери. — Мы не все придурки. Тебе просто нужно дождаться правильного парня. Того, кто будет ценить тебя, а не просто захочет залезть тебе в трусики.

Предупреждение было громким и ясным. Держись подальше от ее трусиков. Это подтверждает, почему мне нельзя прикасаться к ней. Я из тех парней, кто трахается и уходит, и все пташки знают об этом до того, как все происходит. Второй раз Финли должен быть лучше, чем ее первый, и с кем-то, кто захочет отношений.

— Я думаю, можно уже уходить, — объявляет Финли. — Мне как-то поплохело.

Мы оплачиваем счет и выходим на улицу, чтобы дождаться такси. Не проходит и пяти минут, как Финли сгибается пополам и блюет на тротуар. Лидия быстро убирает ее хвостики от лица.

Эти хвостики вызывали у меня неприличные мысли весь день, но сейчас, на удивление, я чувствую лишь сочувствие. Утром у Финли будет ужасное похмелье. Мы с Эйвери стараемся, как можем, закрыть ее от свидетелей, пока у нее продолжаются рвотные позывы.

— Все еще считаешь, что последний шот был хорошей идеей? — спрашиваю я у Лидии.

— Эй. Я не виновата, — оправдывается она. — Я не знала, что Финли не может держать в себе алкоголь. Моя печень крепче.

— Это называется «алкоголизм», — заявляю я. — Мне кажется, глядя на Финли, можно сказать, что в таком у нее опыта нет.

— Да. Наверное, мне следовало догадаться, — мягко соглашается она.

— Ребят. Все в порядке. Я никогда не пила, поэтому сегодня хоть раз хотела повеселиться. Не портите все. Было весело. Ну, за исключением части с выворачиванием на изнанку. Это не весело, — улыбается Финли, вытирая рот своей майкой. Фу-у.

Такси подъезжает как раз вовремя. К счастью, Финли больше не тошнит, пока мы едем в машине, но я первым забиваю переднее место, на всякий случай. На двадцать минут поездки я остаюсь наедине со своими мыслями. Лишь одно занимает мою голову с тех самых пор, как я ее встретил — Финли. Пытаюсь подумать рационально. Это потому, что она запретный плод? Типа, хочу то, чего иметь не могу? Почему меня к ней тянет? У меня есть женщины, подходящие и жаждущие броситься на меня. Почему меня тянет к этой простой девушке, которую, скорее всего, придется учить, что делать в постели? Я не любитель учить.

Мы приезжаем домой, и я говорю Эйвери и Лидии, что прослежу, чтобы Финли добралась до комнаты и до кровати.

— Не шали, Хантер, — предупреждает Лидия.

— Кем ты меня считаешь? — отвечаю я возмущенно. — Мне нравятся женщины опытные, трезвые и желающие.

— Знаю. Просто должна была это сказать. Под всей этой внешностью блядуна скрывается приличный парень.

— Пофиг.

Она имеет право на свое мнение. Любовь к сексу с разными женщинами не делает меня блядуном. Это биология, естественное поведение. Я не обязан оправдываться в своих пристрастиях. Пока ожидания взаимны, никто не должен судить меня за то, что я делаю со своим членом.

Я иду следом за Финли, пока она поднимается по лестнице. Она заходит в свою комнату, и я захожу за ней. Включаю ночник.

— Как думаешь, ты сможешь стоять в душе или сделать тебе ванну? — спрашиваю я.

— Мне не нравится ни то, ни другое, — отвечает она.

— На тебе остатки твоей блевоты, — хмурюсь я.

— Ладно. Душ. Ванна это надолго. Я там усну.

Наверное, это не лучшее сочетание: вода, душ и пьяница, но я буду рядом, если понадоблюсь. Включаю душ. Когда выхожу из ванной, вижу, что Финли копается в ящиках комода.

— Что тебе помочь найти?

— Мне нужны мои шорты для сна и другая майка. — Я начинаю помогать ей с поисками. — Мне не нужны трусики или спортивный лифчик. Обычно я прижимаю этих паразиток, но сегодня хочется, чтобы они были на свободе, — говорит Финли, указывая на свою грудь.

Твою налево. Инициатива наказуема. Мой член дергается в штанах.

— Это сойдет? — Я достаю пару желтых охрененно коротких шорт и фиолетовую майку.

— Идеально.

Она начинает снимать штаны. Мне удается отвернуться, только когда я вижу ее девственно белые кружевные трусики.

— Что ты делаешь? — возмущаюсь я.

— Эм… я не могу принимать душ в одежде.

— То есть ты собираешься раздеться догола передо мной?

Я слышу, как на пол позади меня падает одежда. Вот и ответ. «Не оборачивайся. Не оборачивайся», — повторяю я, заставляя себя не быть таким парнем.

— Тебя бояться мне не нужно, — мямлит она. — Я знаю, что с женщинами, которых ты трахаешь, я и рядом не стояла, поэтому неважно. Все равно, что раздеться перед Лидией или Валери.

— Кто такая Валери?

— Моя лучшая подруга дома.

Ее голос удаляется, значит, она идет в душ. Когда я уверен, что Финли не видно, позволяю себе бросить взгляд на кучу одежды, оставленную на полу. От того, что она в соседней комнате голая, мой член становится полутвердым. Рядом с ней мне потребуется весь мой самоконтроль.

Я быстро хватаю «Ибупрофен» и бутылку воды из своей комнаты и возвращаюсь, чтобы убедиться, что она не поскользнулась и не убилась. Вода выключается, и я снова отворачиваюсь, на всякий случай. Спустя несколько минут Финли выходит.

— Можешь смотреть, — говорит она, уже одетая. — Это был тест, считаешь ли ты меня сексуальной, и ты провалился. Или я? — размышляет она.

— Никто не провалился. Ты пьяная, — заверяю я ее. Если бы Финли знала, сколько силы воли мне потребовалось, чтобы не подсмотреть. Прошлой ночью я видел ее в ванной, но кроме изгиба задницы, ничего не разглядел. — Вот, возьми.

— Зачем это?

— Уменьшить завтрашнее похмелье.

Финли без колебаний принимает таблетки, запивая водой, а потом забирается в кровать.

— Хантер?

Она зовет меня, когда я уже собираюсь уйти.

— Да?

— Можешь остаться ненадолго, пока я не засну?

Я говорю себе, что останусь ненадолго, чтобы убедиться, что Финли не стошнит снова. Не хотелось бы, чтобы она захлебнулась собственной рвотой.

— Конечно. Но недолго, — соглашаюсь я.

Финли хлопает по кровати рядом с собой, где она лежит под одеялом. Мне кажется, ничего страшного не будет, если я там сяду, поэтому так и делаю.

— Почему ты так добр со мной?

— Что ты имеешь в виду? — Не знаю, чего я ждал, но не этого.

— Большинство людей не такие. Если не вписываешься в стандарты внешности и поведения общества, от тебя отгораживаются, — бормочет Финли, запинаясь на каждом втором слове. — Эйвери и Лидия добры ко мне, но мне кажется они такие по натуре. Про тебя я так не думаю, мистер Англичанин.

— Мистер Англичанин?

— Это мое тайное прозвище для тебя. Оно крутое, поэтому…

Я смеюсь над ее пьяной честностью. Сейчас это уже не секрет.

— Значит, ты говоришь, что не считаешь меня хорошим парнем?

— Я думаю, ты скрываешь эту часть себя от большинства людей. Я могу ошибаться, но это мое первое впечатление о тебе.

Финли довольно восприимчива. Обычно я не такой добрый с людьми и не стараюсь изо всех сил ради кого-то. Когда растешь, имея много денег, учишься, то окружающие всегда хотят чего-то от тебя. Ты учишься держать оборону вокруг себя. Добрыми людьми пользуются, и если это значит, что я должен быть козлом, так оно и будет.

— Я не старался быть добрым, — отвечаю я. — Потому что я не такой.

— Со мной такой. Почему?

— Может, потому, что я не вижу в тебе угрозу, — на удивление, признаюсь я. Но это правда. Я не вижу, чтобы она хотела что-то от меня. Она даже не знает о моем происхождении.

— Я рада, что ты не видишь во мне угрозу. Мне хотелось хорошо провести здесь лето. Я просто хочу с вами хорошо поладить.

— Ты всегда должна чувствовать себя комфортно будучи собой, не надо волноваться о том, как бы вписаться куда-то. Те, кто не любят тебя за то, какая ты есть, — не твои друзья. Тебе не нужно пытаться быть кем-то другим.

— Тебе легко говорить. Ты красивый. Уверена, к тебе всегда был применим гало-эффект.

— Гало-эффект?

— Неважно. Я засыпаю. Спасибо, что присмотрел за мной. Твою доброту легко принять.

— Не за что.

— Еще один вопрос, — настаивает она.

— Да?

— Секс. Я знаю, ты говорил, что не встречаешься. Просто трахаешься. Это легче? Никаких разбитых сердец?

Так, этот вопрос очень неожиданный. Как мы до этого дошли?

— Зависит от человека. Для кого-то это нормально. Для меня, пока все взаимно, это веселье. Удовлетворение потребности без осложнений и эмоционального багажа. — Я смотрю на нее, пока ее глаза закрываются. — А что? Почему ты спрашиваешь?

— Думаю, мне стоит об этом подумать. Никаких чувств. Никакой боли.

Финли перекатывается на бок, поэтому я понимаю, что разговор окончен. Вспомнит ли она завтра, о чем мы говорили? Сомневаюсь, что она действительно так думает, но знаю одно. Боль — офигенный учитель. Боль меняет людей. Дыхание Финли выравнивается, значит, она заснула, поэтому тихо выхожу из комнаты. Я все больше и больше узнаю о нашей маленькой американке. А сейчас надо поискать, что такое «гало-эффект». (Примеч.: «гало-эффект» — «эффект ореола», результат воздействия общего впечатления о чем-либо. Например, нам кажется, что все люди в очках — умные.)