МИСС ПЕТТИГРЮ обнаружила себя уже в коридоре. Ей больше не хотелось ни протестовать, ни удивляться, ни ужасаться, ни пытаться что-либо объяснить. Глаза ее сияли, лицо светилось, чувства пели. События развивались слишком стремительно, она не могла за ними поспеть, но наслаждаться ими она могла, и еще как.

«Мне все равно, – думала мисс Петтигрю восторженно. – Мою мать хватил бы удар, но я ничего не могу поделать. Никогда в жизни мне еще не было так удивительно хорошо. Она всегда учила меня опасаться незнакомых людей, мало ли что может случиться. Да, возможно, они приведут меня к падению, но если подумать, кому может прийти в голову совращать старую деву средних лет? Не верю. Я не знаю, почему все это со мной происходит, но мне все равно. Главное, что оно происходит».

– Все в порядке? – заботливо поинтересовалась мисс Лафосс.

– Вперед, – сияя, объявила мисс Петтигрю.

– Такси, мисс? – спросил швейцар.

Мисс Петтигрю никогда еще не брала такси, если это не диктовалось строгой необходимостью. Завершающий картину мазок мастера. Она откинулась на подушки и наблюдала, как мимо нее в окне проносятся лондонские улицы. Ей, несомненно, снился сон, но на удивление логичный и последовательный, и он больше не грозил перерасти в кошмар. Куда они ехали, она не понимала. Лабиринты этого города всегда наводили на нее страх, и она так и не научилась в них ориентироваться. По дороге они остановились и приобрели пару стелек. Наконец машина остановилась перед особняком, все окна которого ярко светились. Мисс Лафосс расплатилась с шофером. Они постучали в дверь, которая немедленно открылась. Никто не заградил проход мисс Петтигрю.

– Мы опаздываем, – заметила мисс Дюбарри.

Горничная провела их в гардеробную. Кроме них, в ней никого не было.

– Можете идти, Мейзи, – сказала мисс Лафосс. – Мы не заблудимся.

Горничная удалилась. Мисс Лафосс и Мисс Дюбарри припудрили носы.

– Ну же, Джиневра, – сказала мисс Лафосс. – Доставайте пудру. Не делать этого просто не принято. Последний штрих перед самым выходом, напудрить нос. Придает уверенности.

Дрожащими пальцами, неуверенно и неумело, но с чувством огромного облегчения, мисс Петтигрю впервые в жизни напудрила свой собственный нос.

– Вы знаете, – сказала она радостно, – мне кажется, вы правы. Действительно добавляет определенной уверенности. Я уже чувствую это влияние на себе.

– Умница, – похвалила ее мисс Дюбарри.

Они спустились вниз. Из-за закрытой двери доносились звуки празднества, которое было в полном разгаре. Внезапно мисс Петтигрю одолели сомнения. Она окаменела. Так, вероятно, чувствует себя актриса перед выходом на сцену. Она совершенно забыла, как она теперь выглядела; тех нескольких мгновений, которые она провела, глядя на себя в зеркало, было недостаточно, чтобы этот образ ей запомнился – для этого понадобились бы долгие часы. Она снова ощущала себя той самой, чем была всю свою жизнь, – мисс Петтигрю, постоянно в поисках работы, дрожащей, неумелой, уродливой и бессловесной. Ее била дрожь. Все будут смеяться, показывать пальцами, обсуждать ее. Такого позора она не выдержит.

Мисс Лафосс и мисс Дюбарри тоже остановились.

– Мы пришли, – сказала мисс Дюбарри негромко.

Мисс Петтигрю посмотрела на нее. Вся беззаботная веселость слетела с мисс Дюбарри. Она обмякла, как выжатое белье, ссутулилась и выглядела испуганной. Мисс Петтигрю так удивилась, что на мгновение забыла о собственных страхах.

– Эдит, взбодрись, – просительно сказала мисс Лафосс. – Нельзя позволить ему это увидеть. Все уладится. Она обязательно что-нибудь придумает.

Она обе повернулись к мисс Петтигрю.

– Тони. Умоляю, не забудьте, – горячо сказала мисс Лафосс.

– Если он там, я его вам укажу, – подхватила мисс Дюбарри не менее жарко.

«Как мило, – подумала мисс Петтигрю растроганно. – Она хочет познакомить меня со своим молодым человеком, даже несмотря на то что они поссорились».

– С удовольствием встречусь с ним, – сказала мисс Петтигрю. – Благодарю.

– Вот, – сказала мисс Лафосс гордо. – Что я говорила? У нее уже наверняка есть план.

– Прошу вас… – начала мисс Дюбарри.

– Никаких указаний, – прервала ее мисс Лафосс. – Это ее только запутает. У нее своя собственная манера, надо предоставить ей свободу. Только так.

– Только не забудьте, – повторила мисс Дюбарри с отчаянием.

Мисс Петтигрю понятия не имела, о чем идет речь, но очень многие реплики, направленные сегодня в ее сторону, казались ей странными и запутанными, так что она решила не уточнять, тем более что времени для этого у нее уже не было. Мисс Лафосс открыла дверь и втянула мисс Петтигрю внутрь.

Тотчас же она остановилась и часто заморгала. Зала была полна людей – и мужчин, и женщин. Ее слух тщился различить отдельные голоса в общем гаме. В дальнем конце огромной комнаты она заметила стойку и ряды бутылок за ней. Дальнейшему сбору впечатлений помешали громкие крики, и они были немедленно окружены гостями. Очевидно, мисс Лафосс и мисс Дюбарри пользовались определенной популярностью.

– Делисия!

– Эдит!

Мисс Лафосс улыбалась, мисс Дюбарри же претерпела поразительную перемену. Она смеялась, шутила, болтала, ни следа озабоченности или волнения. Мисс Лафосс, крепко держа мисс Петтигрю под руку, обвела ее вокруг комнаты. Мисс Петтигрю вежливо сказала «как поживаете» не меньше, чем сотне человек, и никого это не удивило. На нее не указывали пальцами, над ней не смеялись, хозяйка не встретила ее с напускной холодностью – впрочем, какая из представленных ей женщин была хозяйкой, она так и не поняла. Возможно, та, в роскошном алом платье, которая сказала: «А, Делисия, как мило, что ты пришла»? Но потом другая, завернутая во что-то зеленое и полупрозрачное, проговорила: «Делисия, зайчик мой, как приятно тебя видеть», – так что уверенности у нее не было.

В руках у нее оказался бокал, доставленный премилым молодым человеком с темными, волнистыми волосами, убедительными манерами и огоньком в глазах, но мисс Лафосс коротко дернула головой.

– Не советую, – прошептала она. – Не вообще, а именно это. Теренс их смешивает сам. Я принесу что-нибудь другое. Не хочу вас обидеть, Джиневра, но в вашей привычке к настолько крепкому я не уверена. Впрочем, до Тони и ему далеко, поверьте.

– Конечно, дорогая, – смущенно сказала мисс Петтигрю. – Я ни в коем случае не собираюсь пренебрегать вашими советами.

Мисс Лафосс принесла другой бокал.

– Ну, – сказала она, когда толпа вокруг них немного поредела, – хотите присесть? Где вам удобнее? Нам необходимо оставить силы на поздний выход.

– Я думаю, – ответила мисс Петтигрю, – что лучше всего мне встать вот там, тогда я смогу видеть себя в том зеркале на другом конце комнаты. Пожалуйста, не подумайте, что это тщеславие, хотя, если честно, без него не обошлось, но мне очень непривычно в этом обличье, и время от времени я должна убеждаться, что действительно выгляжу так, как выгляжу, – вернее, что не выгляжу так, как больше не выгляжу. Это меня невероятно успокаивает и ободряет.

– Прекрасная мысль, – согласилась мисс Лафосс.

Она сопроводила мисс Петтигрю к выбранной ею позиции. Мисс Петтигрю сразу же украдкой бросила взгляд в зеркало, и с облегчением вздохнула. Ее новая сущность все еще была при ней. Особой разницы между ней и любой другой женщиной в зале заметить было невозможно. Она небрежно раскрыла полы шубки, чтобы бархат под ней было лучше видно. Она больше не боялась остаться в одиночестве. Оказавшись здесь, она собиралась смотреть, слушать и запоминать. Этого было ей достаточно. Однако в одиночестве ей оставаться не пришлось. Мисс Лафосс вскоре исчезла, но, к удивлению мисс Петтигрю, место рядом с ней было немедленно занято. Вернее, его последовательно занимали все новые и новые люди, которые с ней любезно здоровались, предлагали разнообразные напитки, от которых она, разумеется, отказывалась, и вообще выказывали ей знаки благосклонного внимания. Удивительно. Вокруг нее собрался свой собственный кружок. Светская болтовня оказалась не таким уж сложным занятием. Достаточно было время от времени улыбаться и соглашаться со своими собеседниками, и они оставались совершенно довольны. Если же ей случалось высказать свое собственное мнение по какому-то вопросу, то оно принималось с видом такого искреннего интереса и восхищения, что она начала сомневаться, не таился ли в ней всю жизнь талант к приятной беседе, который просто никогда не имел случая проявиться.

Она смеялась и кивала, кивала и смеялась, и время от времени начинала беспокоиться, не растрепались ли от этого кивания ее волосы и не рассеялись ли чары. Однако одного взгляда в зеркало было достаточно, чтобы успокоиться. На нее по-прежнему смотрела не тихая гувернантка мисс Петтигрю, а загадочная дама, которой легкий беспорядок в прическе только придавал особое очарование.

А желающие легкой беседы все прибывали. Она счастливо не обращала внимания на мисс Лафосс – а та тем временем не могла держать удивительные происшествия сегодняшнего дня при себе. Никаких подробностей, разумеется, но воздержаться от краткого пересказа, в измененных обстоятельствах, было выше ее сил.

– Да, – говорила она. – Блестящая имитация, закрыть глаза – и не отличишь от оригинала.

– Неплохая вечеринка, – сказал Реджи Картрет, восходящая звезда водевиля, своей спутнице Флоренс Сомерс, известной красавице варьете.

– Отличный сбор, – согласилась мисс Сомерс.

– Кто эта дама?

– Мисс Петтигрю.

– Кажется, мы не знакомы.

– Как? (Высокомерно.) Вы не видели, как она изображает миссис Браммеган?

– Браммеган?

– Браммеган.

– Никогда не слышал о такой.

– Не слышали о мисс Браммеган?

– Нет. (Беспокойно.) А стоит?

– Несомненно.

– Тогда непременно узнаю.

– В наше время нельзя отставать от событий, – подтвердила мисс Сомерс.

– Согласен. Упустишь.

– Что ж, до встречи, – сказала мисс Сомерс. – Вот и Чарли. Увидимся.

– Неплохая вечеринка, – сказал Реджи Картрет Морису Динсмору, модному ведущему актеру.

– Ничего себе, – отозвался тот.

– Ну, свежих знаменитостей они заполучить сумели.

– Знаменитостей? Кого же?

– Мисс Петтигрю.

– Петтигрю?

– Не видели, как она изображает миссис Браммеган? (С наигранным удивлением.)

– Браммеган?

– Вы и миссис Браммеган не знаете?

– О… А-а-а! Ну да. Теперь припоминаю, кажется, встречались. У Десмондов?

– Возможно.

– И хорошо изображает?

– Непривзойдённый имитатор. Дора Делэни перед ней ничто.

– Не может быть.

– Хм… Это между нами, конечно, но есть мнение, что за ней стоит Фил Гольдберг. Они подружки с Делисией, а у Делисии с Гольдбергом… вот так.

– Боже! – воскликнул Морис.

– Факт. А если она при Гольдберге, то от друзей у нее отбоя не будет.

– Не будет, – согласился Морис.

Он поспешил прочь.

– А, Эвелина! – сказал Морис еще более модной ведущей актрисе.

– Привет, Морис.

– Тебя уже представили?

– Кому?

– Дорогая, вы же наверняка о ней слышали.

– Да о ком же?

– Мисс Петтигрю.

– О! А… Петтигрю.

– Будущая звезда.

– Ах, да. Кажется, я что-то читала в газете.

– Никогда не видели ее имитацию миссис Браммеган?

– Браммеган?

– Ну разумеется. (Снисходительно.) Уж о ней-то вы знаете?

– О… да. Конечно, знаю. Так она делает Браммеган?

– В провинции ее носили на руках.

– В провинции! (Холодно.)

– Лондон на очереди. (Безразлично.)

– Лондон?

– Разумеется. За ней Фил Гольдберг. Звезда его новой программы. Она и Делисия Лафосс, большими буквами.

– А, как же, теперь припоминаю, – согласилась мисс Сомерс.

– Никогда не знаешь. Сегодня никто, а завтра на устах всего города.

– В самом деле. Пойду представлюсь.

Мисс Петтигрю принимала всех. Ее глаза блестели, лицо сияло, волосы понемногу высвобождались из плена – но деликатно, не теряя завивки. Сережки мерцали, источая утонченность; щеки покрывал румянец, на этот раз несомненно естественный; грудь вздымалась под напором сдерживаемого волнения.

Мисс Лафосс коснулась ее руки. Мисс Петтигрю отвернулась от очередного почитателя.

– Тони, – прошептала мисс Лафосс.

Мисс Петтигрю посмотрела в указанном направлении. Молодой человек среднего сложения, с темно-каштановой неприбранной шевелюрой, глазами как горячие угли, и общим выражением независимой самодостаточности.

«А! – подумала мисс Петтигрю с облегчением. – Вполне привлекательное лицо. Я думала… Я ожидала… смазливого повесу, наверное. Вот и верь после этого внешнему виду».

Мисс Дюбарри и Тони уже повстречались.

– Как дела, Тони? – беззаботно бросила мисс Дюбарри.

– Неплохая вечеринка, – миролюбиво откликнулся Тони.

Мисс Дюбарри прошла мимо. Очень сдержанная встреча, в современном духе, небрежная. После нее они друг друга избегали. Мисс Дюбарри была душой компании в углу, Тони – другой компании, в другом углу.

«Ага, – подумала мисс Петтигрю. – Но думают при этом друг о друге. Ведут себя напоказ. Какая жалость! Видно же, что они друг другу нравятся».

Мисс Дюбарри подошла чуть позже.

– Тони, – прошептала она.

– Я знаю, – сообщила мисс Петтигрю.

Она взглянула на мисс Дюбарри. Тони в этот момент смотрел в другую сторону, и мисс Дюбарри могла спокойно его разглядывать. На мгновение мисс Петтигрю показалось, что в ее глазах мелькнула тоска, но тут Тони повернулся, и мисс Дюбарри немедленно рассмеялась кому-то в ответ.

Мисс Петтигрю внезапно потеряла всякий интерес к окружающим ее людям. В конце концов, их она не знала, а мисс Дюбарри была ее другом. Она больше не могла чувствовать себя счастливой, зная, как страдает мисс Дюбарри.

Она осторожно отошла и выбрала себе свободный угол барной стойки. Там она нашла высокий табурет и уселась.

«Ох, – подумала она. – Надеюсь, этот молодой человек придет в себя. Было бы жаль, если бы мисс Дюбарри так и осталась несчастной. Молодость так быстро проходит».

К ней подошла мисс Лафосс.

– Джиневра, – объявила она, – это Тони, мой добрый приятель.

– Как поживаете, – сказала мисс Петтигрю.

– Как поживаете, – отозвался Тони.

– Вы поболтайте тут, – сказала мисс Лафосс и исчезла.

– Выпить? – дружелюбно предложил Тони.

– Благодарю, – сказала мисс Петтигрю, – не откажусь.

«Я уже выпила два бокала, – подумала она рассудительно, – и чувствую себя превосходно. Еще один мне не повредит, а утвердительный ответ, похоже, производит гораздо более благоприятное впечатление».

Тони посмотрел на нее оценивающе. Ему нравилось думать, что он хорошо разбирается в женщинах. Он внимательно оглядел мерцающие серьги, отметил крой платья, и принял решение.

– «Змеиный яд»?

– О… Хм. В самом деле? Впрочем, разумеется, – сказала мисс Петтигрю, слегка смущенная.

Тони вернулся со стаканом. Мисс Петтигрю одним глотком осушила его наполовину. Тони одобрительно хмыкнул.

На мгновение мисс Петтигрю показалось, что она и в самом деле приняла яд. Она замерла на своем табурете, не смея пошевелиться. В горле ее бушевало пламя. Комната качнулась у нее перед глазами. Потом зашатался и табурет. Однако вскоре окружающий мир снова успокоился. Оказалась, что комната никуда не двигалась, табурет стоял весьма прочно, а она все еще восседала на нем. Она рискнула немного повернуться, и не потеряла при этом равновесия. Мисс Петтигрю просияла.

Она чувствовала себя просто замечательно. Ее переполняла восхитительная уверенность. С презрением взирала она на свою прежнюю сущность. О, бесполезное создание! Страх! Возможно ли, что она когда-то была исполнена страха? Нет! Воинственные намерения пробуждались в ее груди. Далекий рог звал ее на битву, один на один с грозным врагом, для того лишь, чтобы, одержав победу, покрыть себя славой и доказать свою мощь. Она оглядела комнату, и в глазах ее пылал огонь войны. Найдется ли ей достойный соперник?

Тони робко стоял рядом. Похоже, что уходить он пока не собирался. Его поза пробудила в голове мисс Петтигрю неясные чувства. Потом его глаза поймали в толпе фигуру мисс Дюбарри. Мисс Петтигрю вспомнила. Очень медленно и осторожно она слезла с табурета.

– Ага! – сказала она громко. – Вы, стало быть, Тони?

Он вздрогнул.

– Ну да. К вашим услугам.

– Давно хотела с вами познакомиться.

– Очень любезно с вашей стороны.

– Нисколько. Меня всегда интересовали глупцы, вот и все.

– Что? – ахнул Тони.

– Глупцы, – повторила мисс Петтигрю.

– Это обо мне?

– Именно.

– Хм, – сказал Тони озадаченно. – Не думал, что вы меня так хорошо знаете.

– Слишком хорошо.

– Что ж так? – сказал он заинтересованно.

– Сомневаюсь, чтобы вы это поняли, – высокомерно сказала мисс Петтигрю. – У меня, знаете ли, чисто профессиональный интерес к неразумному поведению среди молодежи. Я, как видите, уже вышла из возраста, в котором обычно делают глупости, так что интерес этот не несет никаких последствий.

– А я тут при чем?

– А о вас я просто наслышана.

– Кто это вам рассказывал о моей глупости? – сказал Тони сердито.

Он помрачнел и нахмурился.

– Никто, – отрезала мисс Петтигрю. – Мои собственные выводы, на основании того, что я услышала.

– И что же это было?

– Мне недосуг вдаваться в детали, – сказала мисс Петтигрю значительно. – Просто пришла в голову мысль – как же глуп этот молодой человек, до того, что даже интересно было бы на него взглянуть. Теперь я вполне удовлетворена.

– Чем же?

– Правильностью своих выводов.

– Ничего себе! – воскликнул Тони. – С кем вы говорили? Я не потерплю, чтобы меня за глаза называли глупцом.

– Тогда ведите себя иначе.

– Я?

– Разумеется, – сказала мисс Петтигрю, внезапно исполнившись сострадания, – вина не только ваша. Молодежь вообще плохо разбирается в людях. Поживите с мое, и тогда сможете безошибочно определять, кто говорит правду, а кто нет.

– Мне не обязательно жить так долго, чтобы понять, что меня обманывают!

Мисс Петтигрю снисходительно улыбнулась. Тони побагровел.

– Что вы ухмыляетесь?

– Улыбаюсь, – поправила мисс Петтигрю, – и довольно добродушно. Впрочем, продолжайте. Люблю слушать, как молодежь разговаривает. Это меня забавляет. Такая самоуверенность! Хорошо, что я в том возрасте, когда обмануться уже невозможно.

– Меня тоже никто не обманет.

– Разве что вы сами.

– Да что же…

– Впрочем, – перебила его мисс Петтигрю, на которую теперь накатило безразличие, – возможно, вы и правы. В конце концов, вся эта любовь того не стоит. В моем возрасте вы это поймете, и будете благодарны, что не позволили глупым чувствам встать на пути разумных решений.

– Мадам, – взорвался Тони, – если вы еще раз упомянете свой возраст, я… я не знаю, что сделаю.

– Однако, – продолжала мисс Петтигрю, – не стоит забывать, что и женщине, я считаю, тоже повезло. Я так и сказала мисс Лафосс: «Ей повезло, что она от него избавилась». Я не так хорошо знакома с вашей подругой, но когда женщины говорят правду, я это точно знаю. Это профессиональное. Дети ведь непрерывно лгут, и в конце концов развивается такое странное, но безошибочное чувство.

– Боже! Что вы несете?

– Я всего лишь упомянула свою профессию.

– А именно?

– Я… Я преподаю.

– Что же?

– Не что, а кому. Детям.

– Бог мой, – сказал Тони умирающим голосом. – Спокойно. Спокойно. Глубокий вдох. Так. А сейчас мы о чем разговариваем?

Мисс Петтигрю задумалась. Потом задумалась еще глубже. Она с удивлением обнаружила, что попытка задержаться на одной мысли представляет для нее почти непреодолимую трудность. Вопрос. Ответ. Вдруг ее осенило.

– О вашей прежней невесте, конечно же.

– Эдит!

– Так вот, – сказала мисс Петтигрю с негодованием и в полном противоречии с действительными событиями, – я ей прямо так и сказала: «Даже и не думай огорчаться из-за молодого человека, который устраивает тебе сцены исключительно для своего развлечения».

– Я никогда не устраиваю сцен для развлечения!

– Хм, – сказала мисс Петтигрю. – Хорошенького же вы о себе мнения.

– Чтоб мне провалиться! – в отчаянии вскричал Тони. – А теперь мы куда прыгнули? О чем это все?

– Тсс, – укоризненно сказала мисс Петтигрю. – Как вы себя ведете? Как вы думаете, женщины о вас забывают немедленно после вашего ухода?

– Нет, конечно.

– Ерунда.

– Ерунда. Что – ерунда? Что вам об этом известно?

Мисс Петтигрю излучала непоколебимое спокойствие. Голова ее была легка и восхитительно пуста. Остроумные реплики сами слетали с ее языка. Этому молодому человеку было за ней не угнаться.

– А то, что если бы вы в самом деле думали о себе то, что только что заявили, вам никогда не пришло бы в голову, что женщина может в ваше отсутствие предпочесть вам другого.

– Мне и не приходит!

– Тогда, – продолжала мисс Петтигрю, – к чему все эти игры? Если для того, чтобы выкрутиться из ситуации, позвольте вам сообщить, что это трусливый выход. Весьма трусливый. Ускользнуть с черного хода. Просто позор.

– Какой ситуации? Чьего черного хода?!

– Жалкие потуги. Признались бы честно, как подобает мужчине, что она вам надоела, вот и все.

– Кто надоел?

– Мисс Дюбарри.

– Мне не надоела мисс Дюбарри.

– Да не может быть, – сказала мисс Петтигрю. – Вот ведь какая странность. Вы утверждаете, что она вам не надоела, она – что ей не надоели вы… И что мне прикажете думать?

– Ничего я вам думать не приказываю!

– Тайное всегда становится явным, – нахмурившись, заявила мисс Петтигрю. – Все, как я и предполагала.

– Что вы предполагали?

– Что вы весьма глупый молодой человек.

– Ах, вот как!

– Да, вот так.

Они гневно уставились друг на друга. Никогда в жизни мисс Петтигрю еще не позволяла себе подобной грубости. Она внезапно это осознала. Что она тут наговорила? Ей стало не по себе. В стакане оставалась примерно половина, и она сделала еще один глоток. Жидкость прокатилась в горло горячей волной, и ей сразу полегчало. Так ему и надо. Он глубоко обидел ее дорогого друга мисс Дюбарри. Взгляд ее снова исполнился негодования.

– А она так вас любила.

– Ага! Любила, значит? – саркастически повторил Тони.

– Она ведь вам об этом говорила.

– О, говорить-то она говорила.

– А вы что, сами не знаете?

– Но она же…

– А, – перебила мисс Петтигрю, – конечно. Молодежь и ее мудрость.

– Ну хорошо, хорошо, любила!

– А вы ее?

Тони метнул в нее взгляд, потом покраснел.

– Да, – сказал он. – И я ее.

– Ну, – сказала мисс Петтигрю, – поздравляю. Ничего глупее я не слышала в жизни. Надеюсь только, что она сдержит слово, и ничего общего с вами больше иметь не станет.

– Это она так сказала?

– Да, – горячо сказала мисс Петтигрю, – и я с ней полностью согласна. Уж извините меня за прямоту, но в моем возрасте позволительно не слишком затруднять себя приличиями. Познакомившись с вами, молодой человек, я считаю, что для мисс Дюбарри гораздо более разумным шагом будет найти себе кого-нибудь с более выдержанным темпераментом, и с более… выраженными мыслительными способностями. Брак – дело серьезное.

– То есть вы ее собираетесь выдать за кого-то другого?

– Я несомненно ей это посоветую, – ответила мисс Петтигрю. – В любом случае, я рада, что с вами она разделалась.

– Разделалась со мной, значит?

– Разве нет?

– Ах, вот как? Ну, это мы еще посмотрим!

Тони обернулся и окинул комнату взглядом. Мисс Дюбарри сидела недалеко, вполне на расстоянии этого взгляда. За это время она незаметно подкралась поближе. Тони и мисс Петтигрю, уединившись в углу, что-то оживленно обсуждали – такое стечение обстоятельств требовало ее внимания. Дальнейшее развитие этих обстоятельств могло потребовать ее присутствия, и потребовало.

– Эдит, – позвал Тони негромко, но звучно и сосредоточенно.

Мисс Дюбарри подошла к нему легкими шагами.

– Ты, значит, со мной разделалась? – продолжал Тони тихим голосом, несущим угрозу в любой момент взорваться.

Мисс Дюбарри быстро просчитала в голове возможные варианты. Она украдкой бросила взгляд на мисс Петтигрю. Работа тут явно велась тонкая. Неосторожное слово могло ее разрушить. Когда сомневаешься, лучше всего повторить вопрос.

– Разделалась? – сказала она небрежно.

– Я, стало быть, для тебя недостаточно выдержан?

– Ну, – осторожно сказала мисс Дюбарри, – а ты как считаешь?

– Ага! – воскликнул Тони. – Значит, решила выйти за кого-то другого?

– Ну, – протянула мисс Дюбарри, нащупывая путь вслепую, – я ведь уже не девочка. Пора подумать о том, чтобы осесть наконец… а если ты не хочешь жениться…

– То есть ты меня больше не желаешь видеть?

– Не до такой степени, – осторожно сказала мисс Дюбарри, – все же не до такой степени. Это просто вырвалось, потому что ты меня очень задел. Полагаю, мы можем остаться друзьями.

– Ах, друзьями! – снова взорвался Тони. – Друзьями! Но ты все же это говорила?

– Да, говорила, – вынуждена была признать мисс Дюбарри. Разговор принимал опасный оборот. Она понятия не имела, что происходит. Жаль, конечно, что ей не пришло в голову раньше спрятаться за портьерой – впрочем, появиться оттуда с достоинством было бы сложно.

– Значит, по-твоему, от меня так просто избавиться?

– Ну, нет, – в отчаянии сказала мисс Дюбарри. – Ты всегда был… настойчивым.

– Еще бы.

– Вот так, – сдалась мисс Дюбарри.

– Вот именно! Меня нельзя подбирать и бросать по желанию!

– Нет, конечно.

– Надеюсь, ты это понимаешь.

– Разумеется.

– Так что же?

Сердце мисс Дюбарри так подпрыгнуло, что она наполовину ожидала, что оно выскочит наружу. Первым ее побуждением было распахнуть объятия и прижать Тони к груди, но врожденные инстинкты вмешались вовремя.

– Даже и не знаю, – сказала она высокомерно. – Кому это понравится, когда тебя в лицо называют лгуньей? Особенно в ответ на чистую правду…

– Ну и ладно, – сверкнул глазами Тони. – Моих извинений, стало быть, недостаточно. Что ж, если так…

И он сделал вид, что уходит.

– Тони! – вскричала мисс Дюбарри.

– Эдит, – отозвался он низким, немного хриплым голосом.

Мисс Петтигрю благосклонно сияла, глядя на них. Нить своего разговора с Тони она потеряла уже давно, а перепалка между ним и мисс Дюбарри и вовсе ускользнула от ее понимания, но похоже, что результат удовлетворил их обоих, а все остальное было не так важно. Мисс Дюбарри в особенности имела такой счастливый вид, что мисс Петтигрю готова была простить Тони все его прегрешения.

Она беспокойно огляделась. Подобные всплески эмоций у всех на виду казались ей слегка стыдными, а уж в устах дамы – и вовсе… вовсе… Ну, просто вовсе.

Однако никто не оборачивался, не вскрикивал, и вообще не обращал на них внимания. Все наперебой говорили, и при этом никто никого не слушал. Тони, вместо того чтобы глядеть на мисс Дюбарри обожающим взором, мог бы ее душить, никто бы и не заметил. Мисс Петтигрю облегченно вздохнула.

Мисс Дюбарри развернулась к мисс Петтигрю. Тот взгляд, которым она ее одарила, обычно называют сияющим.

– Ах! – воскликнула она. – Вы – чудо!

Мисс Петтигрю это немного озадачило, но мисс Дюбарри обняла ее и прошептала на ухо:

– Как я могу вас отблагодарить?

Мисс Петтигрю невероятно обрадовалась. Она догадалась, что примирение состоялось, хотя и не могла взять в толк, каким образом.

– Милая! – прошептала она в ответ. – Совет да любовь!

Невзирая на косметику, даже на возможность того, что Тони случайно увидит, как она выглядит на самом деле, мисс Дюбарри позволила двум слезинкам выскользнуть из ее глаз. Одна из них даже оставила в пудре едва заметную дорожку туши.

– О! – ахнула она. – Как я выгляжу!

– Великолепно, – заверил ее Тони.

– Мне нужно в гардеробную, – сказала мисс Дюбарри смущенно.

– Я с тобой, – сказал Тони.

Они вышли. Мисс Петтигрю проводила их благосклонным взглядом умудренной матроны.

«Какая прелесть, – подумала она сентиментально. – Милые бранятся. Стоило им только увидеть друг друга, и все сразу же позабыто».

Она едва заметно икнула.

«Так, так, – подумала она. – Несварение.

Не забыть бы принять на ночь жженой магнезии».