Дом стоял довольно далеко от дороги в окружении ярко-желтых цветов, названия которых Крушила не знал. Пятеро Избранных осторожно подошли к изгороди, и Крушила открыл калитку.

— Я думал, что Вор должен жить в городе, — сказал Крушила, придерживая калитку и пропуская мимо себя остальных. — В самом большом, который можно найти.

— Она — здесь, — сказала Ясновидица не допускающим возражений тоном, и Крушила, пожав плечами, закрыл калитку на щеколду. Увидев, что Лучник решительным шагом направляется к дверям, он поспешил за ним. Когда Лучник громко постучал в выкрашенную голубой краской дверь, остальные еще медленно шли по гравиевой дорожке.

На стук никто не ответил, и все уже стояли у порога, когда Лучник принялся нетерпеливо молотить в дверную панель.

Крушила услышал чей-то негромкий голос, и Ясновидица сказала:

— Она идет. Ступает очень тяжело, а духи дома и очага…

Ее прервал стук засова. Дверь распахнулась, и Избранные увидели очень усталую женщину в переднике и белом чепце, чуть выше Ясновидицы и Говоруньи, худую и бледную. Из-под чепца выбивались соломенного цвета волосы. Крушиле сначала показалось, что у нее слишком большие уши, но потом он сообразил, что уши просто оттопырились, потому что женщина заложила за них свои густые волосы. На ней было выцветшее синее платье, а передник украшало множество пятен.

При виде гостей женщина часто заморгала, что, впрочем, могло быть и просто от яркого света.

— Да? — спросила она.

Лучник хотел что-то сказать, но Крушила опередил его:

— Прошу извинить нас за беспокойство, но мы ищем одного человека…

— Это она, — прервала его Ясновидица. — Это Воровка.

— Кто? — переспросила женщина и снова часто заморгала.

— Ты Воровка, — заявила Ясновидица.

Женщина окинула взглядом двух весьма крепких мужчин, ничем не приметного пожилого человека, полную седовласую женщину и крошечную тощую особу, которая, как могло показаться, вела беседу сама с собой.

— Я ничего не крала! — возмутилась она. — Если вы слышали болтовню глупого рыжего мальчишки или слухи, которые он распускает, то это ложь! Он столько врет, что даже лерры в отвращении затыкают уши! Спросите его матушку, она вам все скажет.

— Мы не разговаривали с рыжими мальчишками, — спокойно ответила Ясновидица, — и не утверждаем, что ты что-то украла. Я сказала, что ты — Воровка, то есть величайший вор в мире. Ты — одна из восьми Избранных, одна из героев, призванных защищать Вараган от Лорда-Чародея.

— Ничего подобного! Уходите! — И женщина попыталась закрыть дверь, но Лучник быстро выставил вперед ногу.

— Если Ясновидица говорит, что ты Воровка, значит, ты и есть Воровка. Я ей верю, — сказал он. — Как ты можешь об этом не знать, я не понимаю.

Она испепелила его взглядом, а затем столь же злобно посмотрела и на других.

— Я не воровка, — повторила она. — Может, по молодости лет я и сделала глупость, согласившись на то, на что соглашаться не следовало, но это было страшно давно, и я больше не считаю себя неизвестно кем Избранным Вором. Я не воровка. У меня нет ничего, что принадлежит или принадлежало другим, и в этом доме нет ничего, чем бы я не владела по праву.

— Никто и не говорит, что у тебя есть что-то краденное, — как можно мягче произнес Крушила. — Если изъясняться более дипломатичным языком, то мы считаем, что ты, будучи одной из Избранных, обладаешь сверхчеловеческими способностями тайно проникать в любое помещение и похищать любую вещь. В этом тебя никто не способен превзойти, так же как и меня во владении мечом. Твой титул вовсе не означает, что ты что-то украла, как и мой не говорит о том, что я кого-то убил.

— Ты прекрасно знаешь, кто ты такая, — устало проговорила Ясновидица. — И семантические споры тут ничего не изменят.

— Я — Меррилин тарак Долин, жена Сезена пири Олдрава и мать двоих детей — Килилы теш Бараг и Гарана аза Дорхала, — воинственно заявила женщина. — У меня есть имя, есть собственный дом, и они не имеют ни малейшего отношения к сказкам об Избранных героях.

— Но в то же время ты носитель талисмана Воровства, — заметила Ясновидица.

— Носитель? — насмешливо фыркнула Меррилин тарак Долин. — Я сунула его в какой-то ящик и с собой по дому не ношу.

— Но он у тебя есть, — сказал Лучник, — и это делает тебя одной из Избранных.

— Он делает меня человеком, который в возрасте семнадцати лет совершил страшную глупость и стыдился в этом признаться, — ответила женщина. — Мне давным-давно следовало отказаться от талисмана.

Крушила вспомнил о тех весьма неприятных ощущениях, которые испытал в Безумном Дубе, оставив талисман дома. Интересно, подумал он, может ли Избранный Вор избавиться от своего талисмана и не пыталась ли Меррилин это сделать? Испытывают ли подобные ощущения остальные Избранные, или это привилегия Воина?

— Еще раз молю тебя о прощении, — сказал Ведун, — но не могла бы ты уделить нам совсем немного времени, чтобы чуть глубже обсудить этот вопрос? Как ни печально, но он касается буквально всех. Ты позволишь нам войти в дом?

— Нет. Гаран спит.

— Боюсь, что в таком случае нам придется ждать здесь до тех пор, пока ты не соизволишь с нами побеседовать.

Женщина злобно глянула на Ведуна, на ногу Лучника, не позволявшего ей захлопнуть дверь, и сказала:

— Подождите, вот придет мой муж…

— Твой муженек не станет вмешиваться, — оборвала ее Ясновидица. — Не только потому, что нас пятеро против двоих, но и потому, что среди нас лучший в мире воин и лучший в мире лучник! У нас достаточно сил, чтобы сразить самого Лорда-Чародея. Неужели ты веришь, что твой достойный супруг способен нас испугать?

Женщина некоторое время молча смотрела на Ясновидицу, затем взглянула через плечо назад и снова перевела взгляд на незваных гостей.

— Ну почему вы не хотите оставить меня в покое? — спросила она.

— Если ты согласишься с нами побеседовать, то многое для тебя станет ясным, — сказал Ведун.

— Твоим детям ничего не угрожает, — напевно произнесла Говорунья своим высоким голосом. — За ними присмотрят лерры. Гаран проспит чуть больше часа, а Килила будет тихо играть в куклы еще дольше. Лерры об этом позаботятся.

— Кто ты? — спросила женщина.

— Я — Глирис Тала Данира шул Кереди бав Сединнр, которая понимает все языки и говорит на них. — Где-то в середине ответа она дернула головой, но фразу все же закончила.

— Это Говорунья, — пояснила вторая Избранная. — А я Ясновидица. Дверь держит Лучник, а молодой человек, который так мило с тобой беседует, Избранный Воин.

— Выходит, вы все Избранные?!

— Именно.

Меррилин нахмурилась, посмотрела назад в дом, снова на Говорунью. Затем, оттолкнув Крушилу и Лучника, вышла на улицу и закрыла за собой дверь.

— Мы можем поговорить и здесь.

— Хорошо. Мы пришли к тебе, потому что узнали нечто ужасное…

Хозяйка дома, не обращая внимания на Ясновидицу, спросила Говорунью:

— Как ты узнала о моих детях и леррах? Может быть, ты жрица?

— Нет. Я — Избранная, умеющая говорить на всех языках. Я слышу лерров и могу с ними беседовать. Но власти над ними у меня нет, если не считать обычной власти слов, которые мы обращаем друг к другу. Духов твоего дома и твоего очага взволновало наше присутствие, и они, желая, чтобы мы как можно быстрее завершили дело, согласились присмотреть за твоими детьми.

— А ты можешь заставить лерров присматривать за ними постоянно? — спросила женщина.

— Нет.

— В таком случае как же вы можете меня просить оставить дом? Кто будет заботиться о моих детишках?

— Я… нет, нет, нет. Позволь мне… Я, Меррилин тарак Долин Ториа бал Срорис, отношусь к тем, кто не ждет, что ты покинешь свой дом.

Ясновидица и Лучник с изумлением посмотрели на Говорунью, однако Ведун и Крушила, услыхав эти слова, нисколько не удивились.

— Вот и хорошо, — бросила Меррилин и повернулась к Ясновидице: — Итак, расскажи мне, зачем вы пришли?

Ясновидица, довольно быстро оправившись от изумления, сказала:

— Лорд-Чародей совершил нечто ужасное. Ведун и я, узнав об этом несколько недель назад, нашли доказательства. В нашем расследовании участвовал и Воин. Лорд-Чародей голосом вороны признался в своих деяниях, что уничтожило последние сомнения. Мы собираем всех Избранных, чтобы встретиться с Лордом-Чародеем и потребовать его отречения. Если он откажется, мы его убьем, как предписывает наша клятва.

— А я связана клятвой быть рядом с мужем и растить детей, — сказала Меррилин. — Думаю, что эта клятва имеет верх над той, что я давала, будучи глупой девчонкой.

— Но ты же клялась!

— Тогда я считала, что клятва ничего не значит. Я думала, что это будет… Не знаю, как сказать… Волнительно, наверное. Быть одной из Избранных! Одной из восьми во всем мире. Мне казалось, я стану особенной.

— Ты и есть особенная, — не отступала Ясновидица.

— Конечно, — согласилась Меррилин. — Если я не прихвачу того, что мне не принадлежит, или не открою замок без ключа, или не войду невидимкой в чужой дом, или не совершу ежедневно три других столь же мерзких поступка, у меня начинается страшная головная боль, и я корчусь в судорогах. В этом, видимо, и заключается вся моя особенность! Я благодарю всех лерров Барокана, что незаметное перекладывание с места на место детских игрушек тоже считается воровством. И ничто не мешает мне вернуть игрушки их законным владельцам!

— Ты обязана практиковаться в своем искусстве, — сказал Лучник. — Так же, как и все мы. Я должен каждый день поразить без промаха двенадцать целей. Меч, которого ты видишь перед собой, ежедневно тратит час на свои упражнения. Твои нагрузки, если так можно выразиться, не столь обременительны, как наши.

— И что я получаю в результате?! Искусство, которым не могу воспользоваться! Я не воровка! С какой стати я должна тащить то, что мне не принадлежит? Ты, Лучник, можешь хвастать своим мастерством и демонстрировать его всем и каждому. А что могу я? Если я признаюсь в том, что я Избранный Вор, при моем появлении все станут хвататься за карманы и сумки, проверять замки и запоры. Ко мне никто не рискнет приблизиться! Не имеет никакого значения, если я дам обещание не красть. Какие бы клятвы я ни давала, все будут знать, что я величайший в мире жулик, гений обмана и разного рода уловок. Когда до меня это дошло, когда я все это осознала, все друзья детства уже обо всем знали. Об этом узнал весь Луковичный Угол, и я стала отверженной в родном доме!

— Да, это весьма неприятно… — начал Ведун.

— Поэтому я сбежала, — продолжила Воровка, не обращая внимания на его слова. — Я сказала, что отправляюсь в странствие, как положено Избранным, и пришла в деревню, именуемую Овощной Базар. Там, объявив себя сиротой, я начала новую жизнь. Я встретила Сезена, он стал за мной ухаживать, и мы поженились. Поймите, я здесь счастлива!

— Обманывая своего мужа? — ядовито поинтересовалась Ясновидица.

— Нет! — повернулась к ней Меррилин. — Я все сказала ему еще до свадьбы. Его это не тревожит. Он меня любит, какие бы глупые клятвы я в юности ни давала, и поэтому я остаюсь с ним и с нашими детьми. Вы, если желаете, можете отправляться убивать Лорда-Чародея, но, пожалуйста, без моего участия.

— Почему же ты не отказалась от своей роли Избранной, если считала ее неприемлемой? — спросил Ведун.

— Взвалить это бремя на кого-то другого? Тот, кому можно доверять, его непременно отвергнет, а тот, кто охотно согласится стать Избранным Вором, сам не заслуживает доверия. Кроме того, мои способности иногда приносят пользу. У кого-нибудь из вас есть дети?

— Насколько мне известно, нет, — ответил Ведун.

— Иногда роль Избранного Вора бывает очень полезна для матери, которая умеет незаметно взять вещь у ее владельца или открыть запертую дверь. Но как только дети подрастут, я отыщу чародея, найду себе замену и избавлюсь от этого проклятия.

— Лорд-Чародей истребил всю деревню, — сердито сказала Ясновидица, — убил всех мужчин, женщин и детей, включая младенцев в их колыбельках. Твое так называемое проклятие поможет нам осуществить возмездие и предотвратить новые преступления.

— Он что, правда все это сделал? — неуверенно спросила Меррилин.

— Да.

— И где же?

— В Каменистом Склоне на холмах Гэлбек.

— Никогда не слышала об этом месте. И вообще меня это не касается. Я никогда не слыхала о Каменистом Склоне. До него отсюда очень далеко.

— Но ты же — одна из Избранных, — вмешался Лучник. — Считается, что мы должны защищать от Лорда-Чародея весь Барокан.

— Вы сказали, что он уже уничтожил поселение, верно?

Лучник в поисках помощи посмотрел на Крушилу.

— Да, — кивнул тот. — Мы должны наказать его за это преступление и сделать так, чтобы он не сотворил такого в каком-нибудь другом месте. В следующий раз это может быть твой дом.

— У него нет никаких причин творить зло в наших краях и тем более в моем доме, — заявила Меррилин. — Мы никогда не причиняли ему хлопот. Я его даже ни разу не видела. С какой стати он будет чинить нам неприятности?

— Да потому, что он сошел с ума, — проговорил Лучник. — Его поведение предсказать невозможно.

— Кто это сказал?

— Мы.

— А почему я должна вам верить?

— Потому что мы Избранные! Так же, как и ты!

— А я больше не желаю быть Избранной!

— В таком случае ты обязана вернуть талисман, — заявила Ясновидица. — Немедленно ищи чародея, чтобы он это устроил.

— Искать чародея? Где? Я не видела чародеев с тех пор, как получила эту штуковину! А на поиски я отправиться не могу — мне о семье заботиться надо.

Слова Меррилин о том, что она не видела ни единого чародея все эти годы, привлекли внимание Крушилы. Как такое могло случиться? Впрочем, он заметил, что маги в Среднеземье почти не встречаются. Но Старый Воин вроде говорил, что чародеи довольно часто проверяют Избранных.

Если это действительно так, то один их восьмерки явно избежал их внимания.

Да и сам Крушила не видел чародеев со дня своего избрания Воином. Интересно, что это значит? Наверное, чародеев в Барокане гораздо меньше, чем он думал.

Но все это в любом случае не имело отношения к отказу Избранной Воровки встать под их знамена.

Некоторое время все пятеро смотрели на нее молча. Наконец Ведун сказал:

— Как только мы встретим чародея, мы сообщим ему, что ты хочешь сложить с себя обязанности Избранной. Не сомневаюсь, что Совет выполнит твою просьбу.

— Я… — Меррилин поочередно посмотрела на каждого из них: — Хорошо. Сделайте это. Но я с вами не иду.

— Мы все понимаем, — кивнул Ведун.

— Ничего подобного! — возмутился Лучник. — Она еще не перестала быть Избранной, и ее обязательства остаются в силе.

— Думаю, мы справимся и без нее, — сказал Ведун. — Избранным такое уже удавалось.

Лучник хотел возразить, но передумал и спросил только:

— Что, правда?

— Да. Трижды, — ответил Ведун. — Двух первых Темных Лордов сместили до того, как среди Избранных появился Вор. А на триста пятом году правления Лордов-Чародеев Темный Лорд из Камитт-Дару убил Избранного Вора еще до того, как остальные Избранные на него напали.

— Что, правда?

— Вот видите, — произнесла Меррилин, — я не могу рисковать. Поэтому уходите. Уходите все!

— Соглашаясь стать Избранной, ты знала, что такое может случиться! — сердито заметила Ясновидица.

— Ничего я не знала! — бросила через плечо Меррилин. — Нами правил мудрый и благородный Лорд-Чародей, а Темных Лордов не было добрую сотню лет! Мне и в голову не приходило, что они когда-нибудь появятся. А иначе я б ни за что не позволила себя уговорить. Вот и сейчас не позволю! А теперь убирайтесь! — Она вошла в дом и захлопнула за собой дверь.

Некоторое время они стояли молча. Первым заговорил Лучник.

— Может, вытащить ее за шиворот? — предложил он.

Вместо того чтобы ответить на вопрос Лучника, Ведун повернулся к Ясновидице:

— Где сейчас Заправила?

Ясновидица растерянно поморгала и махнула рукой на восток:

— Там. Неподалеку от Зимовья.

— Значит, он вместе с Красавицей?

— Нет, — покачала головой Ясновидица. — Но очень близко от нее.

— В таком случае нам следует найти Вожака, и если он скажет, что без Вора не обойтись, мы заглянем сюда на пути к холмам Гэлбек. Ведь нам почти не придется делать крюк, верно?

Ясновидица посмотрела на юго-запад, туда, где обретался Лорд-Чародей, а затем, бросив взгляд на восток, сказала:

— Почти нет. Думаю, ты прав — пусть решает Заправила.

— Значит, мне не надо тащить ее за шиворот? — разочарованно произнес Лучник.

— Конечно, нет, — ответил Крушила. — Ведь это ее дом. Там дети, ты их напугаешь до полусмерти. И мы не можем силой заставить ее помогать нам, если она того не хочет. Ведь, коли на то пошло, она способна устроить так, что некоторых из нас убьют. — Кивнув в сторону других Избранных, он добавил: — Ясновидица права. Пусть Вожак решает, как с ней поступить.

— Не нравится мне это, — проворчал Лучник.

— Разве не ты говорил, что нам вдвоем надо пойти в холмы Гэлбек и разделаться с Лордом-Чародеем?

— Я… да… хм… — Лучник немного подумал. — Ладно, будь по-вашему. Топаем в Зимовье. Интересно, водятся ли здесь проводники?